Наконец, урок закончился. Джеймс вскочил, выталкивая Зейна впереди себя. Зейн с ужасом посмотрел на него, его взгляд устремился к его стулу, но Джеймс толкал его вперед, ежеминутно качая головой. Класс ринулся к двери, и Джеймс с Зейном, сидевшие за первой партой, застряли позади небольшой группы. Джеймс в ужасе оглянулся. Наконец, стена из плеч и рюкзаков расступилась, и мальчики вывалились в коридор.
— Что же нам делать? — лихорадочно прошептал Зейн, когда они рысцой побежали по коридору.
— Вернемся позже, — сказал Джеймс, изо всех сил стараясь говорить спокойным и тихим голосом. — Может, он ничего не заметит. Он складывал эссе, когда мы уходили. Если мы просто поболтаемся здесь за углом, мы увидим…
— Мистер Поттер? — раздался властный голос позади них. — Мистер Уолкер?
Мальчики замерли на середине шага. Затем медленно обернулись. Профессор Джексон показался из-за дверей кабинета Техномантии.
— Мне кажется, вы забыли кое-что из своих вещей в моей аудитории. Не могли бы вы вернуться и забрать это?
Не отвечая, они с тяжелым сердцем вернулись обратно. Джексон снова исчез в классе и ждал их перед столом, когда они зашли туда.
— Подойдите ближе, мальчики, — приветливо произнес Джексон. — Прямо сюда, к столу.
На столе прямо перед Джексоном стояли оба портфеля, настоящий и поддельный. Когда Джеймс и Зейн подошли, Джексон заговорил снова, теперь его голос был ледяным.
— Я не знаю, кто рассказал вам сказки о том, что я храню в своем портфеле, но я могу заверить вас обоих, что вы не первые и не самые изобретательные в попытках выяснить это наверняка, — Джеймс удивлено вскинул брови, а Джексон кивнул ему.
— Да, я слышал истории, выдуманные некоторыми из моих студентов. Истории об ужасных спящих чудовищах, или оружии Судного дня, или ключах к другим мирам, каждая из них более ужасающая и ошеломляющая, чем предыдущая. Тем не менее, позвольте заверить вас, мои смертельно любопытные маленькие друзья… — Здесь Джексон наклонился вперед так, что его нос оказался менее чем в футе от лиц мальчиков. Он говорил все тише и четче. — То, что я храню в своем портфеле, намного, намного хуже, чем то, что может исторгнуть ваше воспаленное воображение. Это не шутка и не пустые угрозы. Если вы снова будете вмешиваться в мои дела, вероятно, вы не проживете достаточно долго, чтобы пожалеть об этом. Я достаточно ясно выразился?
Джеймс и Зейн молча кивнули. Джексон продолжал пристально смотреть на них, дыша через нос, очевидно, от ярости.
— Пятьдесят баллов с Гриффиндора и пятьдесят — с Когтеврана. Я бы подверг вас наказанию, но это может вызвать вопросы ко мне по поводу данного инцидента, на которые я не хочу отвечать. Поэтому, позвольте мне закончить, мои юные друзья, что, если вы еще хотя бы раз взглянете на мой портфель, я сделаю вашу жизнь особенно… интересной. Пожалуйста, имейте это в виду. Теперь, — он отступил и опустил глаза, — забирайте свою маленькую жалкую подделку и уходите.
С превеликим отвращением Джексон сунул им в руки свой портфель. Поддельный портфель остался лежать перед ним. Он пропустил свои узловатые пальцы под ручкой из слоновой кости и встряхнул его. Табличка с надписью «Кожаные изделия Хирам и Блаттвоттс, Косая аллея, Лондон» тускло блеснула, когда Джексон обошел стол. Ни Джеймс, ни Зейн не могли заставить себя прикоснуться к портфелю, стоящему перед ними.
— Ну? — спросил Джексон, повышая голос. — Берите эту вещь и уходите!
— Д-да, сэр, — заикаясь, сказал Зейн, хватая профессорский портфель и стягивая его со стола. Они с Джеймсом развернулись и убежали.
Остановиться они сумели только через три коридора от кабинета. Там они просто встали посреди холла и уставились на портфель Джексона, который по-прежнему несли с собой. Факт оставался фактом — это был действительно обитый черной кожей профессорский портфель. На табличке с именем четко значилось «Т. Х. Джексон». Джеймс начал постепенно понимать, что, как это ни поразительно, но они преуспели. Они сумели украсть мантию Мерлина.
— Все дело в заклинании Визиум Инептио, — выдохнул Зейн, глянув на Джеймса. — Иначе и быть не может. Джексон знал, мы что-то замышляем, но не понял, что именно!
Джеймс был полностью сбит с толку.
— Каким образом? Ведь обе сумки стояли прямо перед ним!
— О, это довольно просто на самом деле. Джексон предположил, что мы собирались подменить портфель, но не успели это проделать. Обнаружив сумку под моим стулом, он решил, что это поддельная. Заклятие Визиум Инептио подействовало на оба портфеля, позволив ему увидеть то, что он ожидал. Таким образом, создалась иллюзия, что фальшивый портфель это и есть настоящий!
На Джеймса, наконец, снизошло понимание.
— Заклятие Одурачивания распространилось на настоящий портфель, заставив его выглядеть как подделка, так как этого и ожидал Джексон! Это гениально! — Джеймс хлопнул Зейна по плечу. — Отлично проделано, дружище! А ты еще сомневался!
Зейн выглядел необычно скромным. Он улыбнулся:
— Ладно, пойдем отыщем Ральфа и убедимся, что с ним все в порядке. Ты правда думаешь, что ему нужно было съесть целых два Кровопролитных Батончика?
— Ты сказал, что нам необходима диверсия.
Джеймс спрятал портфель Джексона под мантию, зажав его подмышкой, и оба мальчика побежали искать Ральфа, остановившись только один раз, чтобы забрать мантию-невидимку, по-прежнему лежавшую на полу опустевшего кабинета Техномантии.
Пять минут спустя все трое устремились в гостиную Гриффиндора, чтобы успеть спрятать портфель Джексона до начала следующего урока. Джеймс затолкал его на дно своего дорожного чемодана, затем Зейн извлек палочку.
— Только что узнал это новое заклинание от Дженнифер, — пояснил он. — Это особая разновидность Запирающего Заклятия.
— Погоди, — остановил Зейна Джеймс прежде, чем тот произнес заклинание. — Как я смогу его снова открыть?
— О. Ну, по правде, я не знаю. Это контр-заклинание для Алохомора. Я не думаю, что оно будет действовать против владельца чемодана. Только против чужих. Заклинания ведь умны, верно?
— Вот, — сказал Ральф, пересекая комнату. Он открыл и закрыл окно, затем вернулся обратно. — Попробуем его на защелке окна. Тебе ни к чему его открывать, на улице смертельно холодно.
Зейн пожал плечами и направил свою палочку на окно.
— Коллопортус.
Оконный замок, щелкнув, закрылся.
— Что ж, работает нормально, — отметил Ральф, — теперь попробуй открыть его.
Зейн, просто взмахнул палочкой, сказав «Алохомора». Замок вздрогнул, но остался закрытым. Зейн убрал палочку.
— Попробуй ты, Джеймс. Это же твое окно, так?
Джеймс использовал то же заклинание на замке. Замок аккуратно открылся, и окно распахнулось.
— Видишь? — улыбнулся Зейн. — Заклинания умные. Я уверен, старина Камнелиц смог бы рассказать нам, как это работает, но я не собираюсь у него ничего спрашивать, говорю вам.
Джеймс закрыл портфель Джексона в своем чемодане, и Зейн применил Запирающие чары.
По дороге обратно к классу Ральф спросил:
— А может кто-нибудь другой заметить, что Джексон ходит с другим портфелем? Что, если кто-то из учителей спросит его об этом?
— Ничего не случится, Ральфинатор, — уверенно сказал Зейн. — Он носит с собой эту вещь достаточно долго, чтобы все ожидали увидеть его с ней. Настолько сильно все ожидают увидеть тот портфель у него в руках, что чары Визиум Инептио заставят их увидеть то, что они ожидают. Только мы будем видеть старую сумку нашего приятеля-геолога.
Но Ральф продолжал беспокоиться.
— А чары не развеются со временем? Или они будут работать, пока люди будут думать, что фальшивый портфель настоящий?
Ни Джеймс, ни Зейн не знали ответа на этот вопрос.
— Мы можем только надеяться, что они проработают достаточно долго, — сказал Джеймс.
Глава 13. Скрытая сила мантии
Тем же вечером после ужина мальчики снова побежали в спальню Гриффиндора, притормозив только, когда Джеймс заметил слежку со стороны нарисованной дамы, изображенной в компании нескольких девиц, доящих смехотворно толстых коров. Он накинулся на высокую некрасивую женщину, которая была одета как монахиня, требуя объяснить, на что она уставилась. Спустя полминуты Зейн и Ральф потеряли терпение и, подхватив Джеймса под локоть, поволокли его дальше. В спальне они все собрались вокруг чемодана Джеймса, пока тот открывал его и извлекал наружу портфель Джексона. Он поставил его на край кровати, и все трое выжидающе уставились на него.
— Мы собираемся открыть его? — спросил Ральф.
Джеймс кивнул:
— Нам надо убедиться, что это мантия, верно? Эта мысль не дает мне покоя целый день. Что, если я ошибался, и там лежит просто коллекция нижнего белья Джексона? Я думаю, он один из тех типов, которые носят с собой портфель с ненужными вещами просто для того, чтобы заставить всех вокруг говорить об этом. Ты бы видел его сегодня утром, когда он сцапал нас с Зейном. Он вел себя точно сумасшедший.
Зейн плюхнулся на кровать.
— Что, если мы вообще не сможем открыть его?
— Это вряд ли, портфель ведь сразу открылся тогда, на уроке по Защите от Темных Искусств, — предположил Джеймс.
Ральф отошел, освобождая Джеймсу больше места.
— Тогда давайте покончим с этим. Попробуй открыть его.
Джеймс приблизился к портфелю и попытался открыть его. Он был уверен, что ничего не выйдет, и уже держал наготове целый ассортимент Отпирающих и Размыкающих Заклинаний, которые они успели собрать к этому времени. Но застежка наверху портфеля просто щелкнула и разомкнулась. Настолько легко и быстро, что Джеймс не был уверен, не произошло ли это за секунду до того, как он прикоснулся к ней. Он замер было, но никто из остальных мальчиков, похоже, ничего не заметил.
— Ну? — прошептал Ральф. Зейн наклонился к портфелю, отверстие которого слегка приоткрылось.
— Ничего не разглядеть, — сказал Зейн. — Слишком темно. Открой эту проклятую штуку, Джеймс. Она теперь принадлежит тебе.
Джеймс дотронулся до портфеля, затем схватился за обе ручки и распахнул его. Он смог разглядеть черную ткань, сложенную внутри. Из глубин портфеля доносился странный запах затхлости. Джеймс подумал, что именно так должно пахнуть внутри фонаря из тыквы через неделю после Хэллоуина. Он вздрогнул, вспомнив слова Полумны о том, что эта мантия использовалась для покрытия тел умерших королей.
Голос Зейна звучал приглушенно и немного хрипло:
— Это она? Я не могу определить, что это.
— Не стоит, — предупредил Ральф, но Джеймс уже прикоснулся к портфелю. Он вытянул мантию. Ткань медленно развернулась, безупречно черная и чистая. Казалось, она длинною в акры. Ральф попятился, когда Джеймс вытащил мантию, и она опустилась на пол к их ногам. Она окончательно высвободилась из портфеля, и Джеймс понял, что держит ее за капюшон. Это был большой капюшон с золотой тесьмой у горловины.
Зейн кивнул, он был бледен и серьезен.
— Это она, без сомнений. Что будем с ней делать?
— Ничего, — твердо ответил Ральф. — Засунь ее обратно, Джеймс. Эта вещь пугает. Вы чувствуете ее магию? Могу поспорить, что Джексон наложил что-то вроде Защитных чар на портфель, чтобы спрятать ее. Иначе кто-нибудь бы это почувствовал. Давай, убери ее. Я не хочу к ней прикасаться.
— Погоди, — сказал Джеймс рассеянно. Он действительно ощущал магию, исходящую от мантии, как и сказал Ральф, но не чувствовал страха. Она была могущественной, но странной. Запах мантии изменился после того, как Джеймс достал ее. Сначала она пахла гнилью, но теперь это был просто запах земли, как опавшие листья и влажный мох, он был даже возбуждающий. Сжимая мантию в руках, Джеймс испытал очень необычное чувство. Словно он мог почувствовать до самой глубины своего существа воздух в комнате, заполняющий пространство как вода, просачивающийся сквозь оконные щели, холодный как голубоватый пар.
Границы его восприятия расширились, теперь он мог ощутить движение ветра вокруг башни, в которой располагались спальни. Ветер был полон жизни, то закручиваясь вокруг конической крыши, то пробираясь под недостающую черепицу и обнажившиеся стропила. Джеймсу вспомнились детские сказки о том, что Мерлин был волшебником, способным повелевать силами природы, чувствовать их и использовать в своих целях, и как природа слушалась его капризов. Джеймс понял, что ему удалось ощутить отголоски этой силы, сокрытой в складках древней мантии. Чувство росло, разворачиваясь подобно спирали. Теперь он ощущал различные создания сгущающихся сумерек: легкое постукивание мышиных сердечек на чердаке, кроваво-багряный мир летучих мышей в лесу, смутные сны медведя, пребывающего в зимней спячке, даже безмятежную жизнь деревьев и травы, вцепившихся корнями в землю, источник их жизни в разгар зимы.
Джеймс знал, что он делает, но руки не повиновались ему. Он развернул капюшон и надел на себя. Мантия скользнула ему на плечи, и как только капюшон опустился ему на голову, скрывая лицо, Джеймс услышал обеспокоенные возгласы Зейна и Ральфа, но они таяли, словно исчезая в длинном туннеле сна, пока не пропали совсем.
Он шел. Листья похрустывали под его большими босыми ногами с мозолистыми пятками. Он вдохнул, наполняя легкие, и его грудь расширилась словно бочка. О, он был большим. Высоким, с мускулистыми руками, которые напоминали свернутых в кольца питонов, ноги же были толстыми и крепкими, словно древесные стволы. Земля вокруг него была тихой и неподвижной, но он мог ощущать биение жизни в ней. Он чувствовал это подошвами ног, пока шел. Лес пульсировал вокруг, проникая в него и наполняя своей силой. Однако, ее было недостаточно. Мир изменился и продолжал меняться; он был укрощен, потерял свою первозданную дикость и мощь. Его власть поблекла. Он по-прежнему не имел себе равных, но в его связи с землей возникли пробелы, они росли, шаг за шагом истощая его. Царство людей расширилось, очищая землю, разделяя ее на бессмысленные участки и поля, разрушая магические полюса дикой местности. Это вызывало в нем гнев. Когда-то он ходил между царствами людей, давал им советы и помогал, не бесплатно, конечно, но все равно не мог предвидеть подобного итога.
Его волшебные братья и сестры ничем не могли помочь. Их магия отличалась от его. То, что делало его столь могущественным, — его связь с землей, было и его единственной слабостью. Он шел, пребывая в холодной ярости. Проходя мимо, он слышал, как деревья разговаривали с ним, но даже древесные голоса наяд и дриад были еле различимы. Их растерянные и ослабленные отзвуки постепенно затихали.
