— Знаете, Поттер, наверное, вам лучше спуститься. Вы достаточно дразнили судьбу, находиться вблизи от дементоров такое долгое время — не шутки. Летите в замок, а вас пока заменят братья Криви.
— Но, мэм, неужели вы не чувствуете, что они явно что-то затевают?!
— Поттер, отправляйтесь в замок, я сказала. И, желательно, сразу к мисс Инь.
На утро третьего дня плохо стало Джинни. И Деннису. И двум девочкам из Слизерина. На обеде в Большом зале Флер, сидящая вместе с гриффиндорцами, стала внезапно клониться на сторону и потом бессильно сползла на пол. Ее унесли. Дежурные преподаватели и Дамблдор, показавшийся в своем кресле, кажется, первый раз за три дня, повскакивали со своих мест. Почти сразу же раздались крики со стороны хуффльпуффского стола, где ткнулся носом в свою тарелку Эрни Макмиллан. Пока Сью и Ханна поднимали его, что оказалось нелегким трудом, потому что Эрни ухитрился этим летом значительно поправиться, позади Гарри знакомым зеленым огнем вспыхнул камин. Так менять цвет пламя могло только при использовании кружаной муки, поэтому все гриффиндорцы аж подскочили от испуга: всем было известно, что кружаная сеть отключена Упивающимися Смертью уже давно. А ну, как они решили напасть на школу отсюда? Сзади уже раздавались истошные визги девочек и младших школьников, а в огне камина показались два лица. Два слишком хорошо знакомых Гарри лица.
Люциус Малфой брезгливо отряхивал от копоти белоснежный плоеный воротник. Доктор Бладштейн смотрел исподлобья и мрачно. Его кругленькое лоснящееся лицо уродовал страшный шрам, тянувшийся через весь лоб, и Гарри понял, что это — презент от него самого. Хм, ишь, как модно нынче стало со шрамами ходить, подумал он почему-то, пока не зная, чего ждать от пришельцев. Оба Упивающихся Смертью выглядели откровенно нагло. Бладштейна, кроме Гарри и его друзей, среди школьников явно мало кто знал, зато Люциус Малфой был широко известен, благодаря той рекламе, которую периодически демонстрировал широкой публике Драко Малфой. Рон выхватил палочку. Гермиона — тоже, некоторые гриффиндорцы скопировали их действия по инерции. Гарри почувствовал, как его слегка отодвинули в сторону, и по полуиздевательскому движению бровей Малфоя-старшего понял, что это был Дамблдор.
— Люциус, — холодно кивнул он. — Морис, добрый вечер. Чем обязаны? И, если уж на то пошло, что за демонстрация прямо в Большой зале во время обеда? Если уж вы подключили кружаную сеть, почему бы нам не поговорить в моем кабинете?
— Послушай, старый хитрец, — глухо отозвался Бладштейн. — Нам нечего играть в игры в такое время. И то, что мы хотим сказать, должно дойти до ушей каждого из этих младенцев у тебя за спиной. Мы не зря выбрали это место и время для разговора.
— Итак, — спокойно поинтересовался Дамблдор, присаживаясь в гущу гриффиндорских третьеклассников. — Что именно вы хотели нам сказать? Кажется, у нас еще есть время, уж не думаете ли вы нарушить наш первоначальный договор?
Сзади подошла профессор МакГонаголл. По ее хриплому дыханию Гарри понял, что их декан с трудом сдерживается, чтобы не броситься в ярости на две головы, торчащие из камина.
— Дамблдор, где наш Лорд? — очень тихо и зловеще спросил Люциус Малфой.
Вопрос повис в воздухе. Дрожащие дети начали перешептываться. Безмятежность же Дамблдора поразила Гарри. Знал директор или не знал, что происходит, но он вел себя с удивительной выдержкой, как блефующий в покере.
— Ваш лорд? — любезно переспросил он. — Странный вопрос, Люциус. Почему-то мне кажется, что ты это должен знать куда лучше меня.
— Не прикидывайся, Дамблдор, — резко рявкнул Бладштейн, оттесняя Малфоя назад. — Он бесследно исчез вчера ночью. Петтигрю был в этот момент с ним. Он клянется, что нашего Лорда унесло какое-то чудовище! Это твоих рук дело, старый мерзавец?! Ведь так?
Гарри нашел глазами Сьюзен, и они осторожно переглянулись. Неужели?..
— Что ты, Морис, даже понятия не имею, кто бы мог послать чудовище к вашему лорду! А вы уверены, что он сам не задолжал ничего тем милым ребятам, которые любят заключать договоры и скреплять их кровью? С ними не рекомендуется шутить, быть может, один из них решил наведаться в гости к вашему господину?
— Это ты пытаешься шутить, мерзкий маглолюб! — заорал Малфой, моментально теряя свою благородную холодность. — Но у тебя ничего не выйдет, так и знай! Если через три часа Лорд Вольдеморт не будет освобожден, то дементоры уничтожат вас в мгновение ока! Я не предупреждаю дважды! — Тут его взгляд упал на сына, стоящего возле слизеринского стола с обыкновенно-презрительным выражением лица. — А, Драко! Здравствуй, Драко. Я бы поинтересовался, как у тебя дела, но, боюсь, что сейчас я в этом вопросе куда тебя осведомленней. С тобой все в порядке? Тебя никто не пытался...
— Мы воюем не с детьми, Люциус, — напомнил Дамблдор. — Хотя, кажется, ты об этом вспоминать не хочешь.
— Маглокровки — не дети, — равнодушно сказал Малфой. — Это — грязь, как та, что у нас под ногами. Кстати, твоя попытка подослать к нам своего шпиона бездарно провалилась, — Люциус достал какой-то круглый сверток и швырнул им в Дамблдора прямо через камин. — Жаль, что больше некому делать волшебные палочки, но ты сам в этом виноват... Старый дурак.
Альбус Дамблдор проигнорировал это замечание. Он лишь на секунду развернул зеленую бумагу, его губы сжались, зубы скрипнули, а очки подпрыгнули на длинном крючковатом носу. Гарри покосился на сверток, но ничего не сказал, заметив глаза Гермионы. Белые глаза на белом лице. Девушка успела увидеть, что это такое... Гермиона развернулась и понеслась прочь из зала, зажимая рот руками.
— Я вижу, ты понял, что мы не шутим, Дамблдор. Мы даем тебе час сроку, — Бладштейн в последний раз посмотрел Дамблдору в глаза, и зеленый огонь, вспыхнув необычайно ярко, заслонил их головы. Когда огонь вновь обрел свой обычный цвет, в камине больше никого не было.
— Всем учащимся оставаться в Большом зале до специального приказа лично от меня, — громко сказал Дамблдор и поднялся. Гарри посмотрел на его руки. Пальцы Дамблдора тихонько вздрогнули и сжали сверток. — Старосты — присмотрите за младшими. Мисс Боунс — под вашу ответственность. Мистер Бут, если появятся новости снаружи — немедленно ко мне. Пароль — шоколад с изюмом. Мистер Блаунт, — слизеринский староста подобрался и осторожно посмотрел на Дамблдора. — Вы отвечаете за порядок в зале. Пойдемте, Минерва. Гарри, я думаю, что тебе тоже стоит пойти.
В кабинете их уже ждали профессор Флитвик, профессор Спаржелла и профессор Глендэйл. Глориан мерил ногами комнату, профессор Флитвик — письменный стол директора, а профессор Спаржелла просто рыдала в платок. Ее никто не утешал.
— Где Элджи и Хуч? — Дамблдор стремительно вошел в свой кабинет, положил сверток на стол и направился прямо к книжному шкафу. Он с трудом подвинул лестницу к нужной полке и стал, кряхтя, взбираться на нее. — Где Валери? Где Северус? Где Бенджамин?
— Профессор Эвергрин и профессор Иррегус-Штраус сейчас снаружи, она отправились проверить, надежна ли защита на южном склоне. Мадам Хуч с капитанами квиддичных команд проверяет небо. Профессор Джонс только что передал, что на пару минут восстановилась каминная связь. За это время он успел получить несколько подтверждений того, что к нам идет помощь. Вероятно, часть членов Ордена Феникса сейчас находится в дороге. Мы ждем прибытия гигантов уже к вечеру, — просипел Флитвик. Бедный преподаватель Заклинаний уже не мог говорить.
— К вечеру — это уже слишком поздно, — отозвался Дамблдор с высоты витой стремянки.
— Что это, Альбус? — испуганно покосилась на сверток профессор Спаржелла.
— Доказательство того, что шутки кончились, и все стало чрезвычайно серьезно, Роза. Это — свидетельство того, что наш план А полностью провалился. Они вычислили Огдена Олливандера.
Гарри внезапно понял, что именно лежит на столе, завернутое в полосатую зеленую оберточную бумагу, как рождественский подарок. Его затошнило. Дамблдор, похоже, понял по взглядам, направленным на зловещий сверток, что подумали его коллеги и Гарри. Одним движением пальца он испарил отрубленную голову.
— У наших оппонентов слегка изменились планы. Минерва, расскажите...
Профессор МакГонаголл, с трудом отвлекшись от страшного видения, описала встречу с представителями Упивающихся Смертью.
— Исчез? — поднял глаза Глориан. — Но куда? — он перевел взгляд на Гарри. Почти автоматически, но Гарри все равно почувствовал, как его лицо заливает краска. Он отвернулся и стал внимательно разглядывать феникса, сидящего на своем обычном месте в углу кабинета директора. Фокс внимательно смотрел на Гарри, так внимательно, что его большие красивые глаза показались парню выражающими разнообразные оттенки укора. Черт! Признаться? Или содержание в неволе живого джинна и его контрабандный провоз в Хогвартс считается уголовно наказуемым? Черт! Черт, черт...
Впрочем, куда его могут посадить? В Азкабан?
Дамблдор, кажется, нашел то, что искал: это был хрупкий набор страниц, который с трудом можно было назвать книгой. Перехваченный сбоку засаленным кожаным шнурком он выглядел как несколько обрывков из детской тетради. Или черновика. Очень старого черновика. Дамблдор впился очками-полумесяцами в набор диких, с точки зрения Гарри, значков, коими черновичок был испещрен, и с волнением что-то шептал.
— И где же выход из этой ситуации? — плаксиво осведомилась профессор Спаржелла. — Они обвиняют вас, Альбус, что вы это сделали?
— Но я этого не делал, Роза, — серьезно заметил Дамблдор, погруженный в чтение загадочного черновичка.
— Какая разница! Все равно они воспользуются этим, чтобы напасть на школу раньше!
— Или все это просто уловка, — мрачно проговорила МакГонаголл. — И Сами-Знаете-Кто никогда и не исчезал. Поттер, что с вашим шрамом?
— Не болит, — заметил Гарри.
— Странно, — заметил Глориан. Он с хрустом размял свои изящные тонкие пальцы. — В такой момент ты бы обязательно почувствовал боль?
— Непременно, — заверил его Гарри.
— В таком случае, нужно считать, что он действительно исчез?
— Дорогая, я хотел бы, чтобы это было так, — Дамблдор поднял пронзительные голубые глаза от старой тетради. — Но это мало нам поможет, если помощь опоздает.
— Дементоры, Альбус, — дрожащим голосом напомнила Минерва МакГонаголл.
— Боюсь, дорогая, что с таким количеством дементоров мы справиться не сможем, пока на нас будет лежать и обязанность присматривать за детьми. Сами мы могли бы предпринять кое-какие рискованные шаги, но подвергать риску школьников мы не вправе, — вердо отрезал Дамблдор и вновь погрузился в чтение аляповатых картинок.
Повисла тишина. Громко высморкалась профессор Спаржелла.
— Что будет с детьми? — спросил Глориан.
— Я, пожалуй, пойду к ним, — вздохнул Флитвик и спрыгнул со стола. — В такой момент мне нужно быть с ними.
— Это что, уже приговор? — ядовито поинтересовался голос профессора Эвергрин от двери.
Все обернулись. Валери стояла в дверях, всем своим видом выражая негодование по поводу упаднических настроений, царящих в преподавательском составе. Позади нее маячила мрачная долговязая фигура профессора Зельеделия.
— Неужели больше ничего нельзя придумать? Совсем ничего? Гарри, ты, кажется, выбирался из школы много раз. Неужели ты не знаешь никакого тайного хода, через который вы могли бы уйти?
— Ну, на карте Мародера есть несколько проходов, — Гарри напряженно размышлял. — Но половина из них слишком стара. Многие обвалились. Есть ходы, через которые смогут пройти только младшие ученики, там недостаточно места для высокого человека. К тому же, — добавил он совсем тихо. — Все проходы ведут в Хогсмид.
Все головы как по команде обернулись к окну. Зарево над Хогсмидом полыхало уже всю ночь и весь день.
— Я могу предложить один вариант, — заметил Дамблдор мягко. Его голос рассеял холодный страх, повисший в комнате. — Но он тоже чрезвычайно рискованный.
— Альбус, разве можно сейчас думать о риске, когда мы своим промедлением можем погубить полторы сотни детей? — воззвала Минерва МакГонаголл.
— Я не об этом, профессор МакГонаголл. Даже при покойном бедняге Фудже за одно лишь предложение подобного рода меня бы выставили за пределы не только Хогвартса, но и всей Европы, и поселили на необитаемом островке в Тихом океане без единого камина и возможности по воскресеньям аппарировать в Лондон за лимонными дольками. К тому же этот план потребует от одного из нас некоторого напряжения своих возможностей, а от другого — его способностей.
— Если речь идет обо мне, Альбус, то я всегда готова, — начала декан Гриффиндора, гордо выпрямляясь в кресле.
— Спасибо, дорогая, но я имел в виду сэра Глендэйла и профессора Эвергрин.
Гарри изумленно посмотрел на Валери и Глора. Они переглянулись.
— Я всегда рад помочь, сэр, — заметил Глориан спокойно.
— Что от нас требуется? — поинтересовалась Валери. Ее глаза так сверлили директора, что Гарри показалось, что этот момент Валери жалко, что она не может читать его мысли и понять, что кроется за идеей Дамблдора.
Дамблдор подошел к окну, за которым все еще мерцали сполохи огня.
— Ваш корабль довольно большой, сэр Глориан, — негромко заметил он. — Но сможет ли он вместить сто пятьдесят человек?
Флитвик поперхнулся.
— Мерлинова палочка, Дамблдор, вы же не хотите сказать, что?..
— Именно это я и хочу сказать, Филиус, — отрезал Дамблдор. — А если вы все знаете другой способ для детей уйти отсюда, то скажите сразу?
Никто другого способа не знал.
— Гарри, вы с друзьями пользовались подпространственным модулем перемещения, когда прошлым летом вернулись в Хогвартс. Мисс Грэйнджер целый год пользовалась времяворотом. И ничего не произошло. Наш опыт пройдет удачно, я не сомневаюсь в этом, — улыбнулись глаза директора.
— Куда же мы отправимся, сэр? — изумился Гарри. — В прошлое или в будущее? Где Упивающиеся Смертью не смогут найти нас? Где мы не причиним никакого вреда, не наступим случайно на бабочку, не сорвем одуванчик, не выпьем стакан воды, из-за которого может повернуться история? Профессор Джонс говорил, что очень важно...
— Я вполне согласен с профессором Джонсом в этом вопросе, но другого выхода все равно не вижу. Будущее вряд ли нам поможет, к тому же это слишком опасно. А вот прошлое... Тысячи лет вполне хватит, и там о вас могут позаботиться. Ведь я могу надеяться на помощь вашего народа, сэр Глориан? — обернулся Дамблдор к Эльфу.
— Вполне можете, сэр. Я берусь уговорить своего отца, а если он согласится, то никто из нашего народа не возразит против присутствия на Инисавале ста пятидесяти юных волшебников. Если вы отвечаете за них, сэр?
— Я обещаю от имени каждого из них, уважаемый сэр Глендэйл, что никто из детей не причинит вреда вашему народу. И не оскорбит ваши традиции. Наша дорогая Валери присмотрит за этим, не так ли?
— Конечно, профессор, — отозвалась Валери. — Правда, сто пятьдесят учеников — и я одна... Многовато. Придется просить старост и старших учеников помочь. Поможешь, Гарри?
