— Естественно. Настоящее разумное существо должно быть чудовищем,— охотно откликнулся Вартанян.— Именно так, если не ошибаюсь, сформулировал критерий разумности некий классик современного звездоплавания.
— Совсем наоборот,— присоединился к обсуждению Бахрам.— Как очевидец, могу засвидетельствовать, что историческая фраза звучала иначе...
— Прекратите,— повысил голос Астанин, не любивший упоминаний о той давней истории.
— Не переживай,— утешил его Степан.— Наш облик тоже навряд ли соответствует их представлениям о прекрасном.
— Трудно не согласиться,— со смешком признал Ярослав.— Ау, на острове... Есть что-нибудь новое?
Ответил Ракитов:
— Мы нашли еще одну плавильную печь. Вроде бы для меди. И какие-то бассейны с морской водой. Вообще, создается такое впечатление, будто аборигены превратили работы совсем недавно -печи еще горячие.
— Перетрусили и разбежались, когда садился наш катер,— предположил командир.— В таком случае они могут вернуться с военным отрядом, чтобы освободить свой металлургический комплекс от непрошенных гостей. Будьте настороже. В конфликт не ввязывайтесь.
— Не беспокойся,— заверил пилот.— Будем действовать строго по Уставу.
Несколько минут Астанин раздумывал, что делать дальше, и в конце концов решил осмотреть второй объект. Вартанян не возражал.
Дорога заняла около получаса. Это был именно населенный пункт — масса параллелепипедов, построенных из камня, либо выращенных из кораллов. Сквозь прямоугольные и круглые отверстия в стенах струился яркий зеленый свет. По ближайшей "улице" ползали ракообразные, в которых люди подозревали разумных хозяев планеты.
Появление гидролета вызвало панику. Большая часть акварельцев пустилась наутек, лишь немногие — видимо, самые смелые или сознательные — остались на месте, но приблизиться к незнакомой машине не отваживались.
— Обогнем по периметру,— предложил научник.
— С той стороны обрыв,— предупредил Радик.— Сразу за городом начинается океаническая впадина глубиной до восьми километров.
— Учтем,— сказал командир.
Гидролет, набрав скорость, двинулся по дуге, оставляя город с правого борта. Однообразные здания неторопливо пропадали за кормой, а на смену им появлялись новые. Только однажды монотонность их путешествия была скрашена появлением "упряжки" из четырех динозавроподобных, тащивших нечто вроде экипажа, в котором сидели несколько "раков". Чтобы не пугать лишний раз аборигенов, Ярослав притормозил, и странное транспортное средство скрылось среди городских строений.
А потом, как и предупреждал Радик, перед ними разверзлась бездна. Командир снова заглушил двигатель, и машина, преодолев по инерции последние метры, зависла над провалом.
— Самое время устроить совет,— сказал Астанин.— Я хочу выйти к центру города и попытаться вступить в контакт. Какие будут соображения?
С борта "Колмогорова" доложили, что удалось свести воедино данные предварительной разведки окрестностей острова. Поселение, около коего находился сейчас гидролет, было связано транспортными магистралями с двумя другими городами, один из которых имел примерно такие же размеры, а другой был гораздо больше. На дорогах отмечалось оживленное движение. Вокруг первого города имелось несколько горнорудных разработок, в том числе достоверно идентифицированные нефтяные скважины и установки для глубинного бурения. Было еще одно предприятие — предположительно химическое или нефтеперерабатывающее.
В самом городке сейчас велась бурная деятельность, связанная, несомненно, с появлением землян.
— Постепенно формируется вооруженное подразделение,— сообщил Омаров.— Пехота и кавалерия.
— Раки на кобыле? — сострил Вартанян.
— На динозаврах,— уточнил Бахрам.— Эти ящеры у них вместо ездовых животных.
— Слушай, давай будем называть акварельцев не "раками", а "омарами" — в твою честь,— предложил неунывающий начальник отряда.— Или еще лучше — "омароидами".
Первый пилот признался, что польщен и рассыпался в шутливых благодарностях, но Астанину было сейчас не до их болтовни. Возбужденные аборигены вряд ли могли оказаться подходящими партнерами для контакта, так что идея безотлагательного похода в город превращалась в авантюру прямо на глазах.
На помощь им, как это постоянно случается в Дальней Разведке, пришел случай. Локаторы показали, что из пучины быстро поднимаются три крупных объекта, совершавших странные маневры.
— Вроде сражаются,— флегматично подметил Вартанян.— Подойдем поближе?
— Можно,— так же безразлично согласился командир.
Когда они приблизились метров на триста, стало ясно, что дела обстоят сложнее, чем показалось сначала. Колоссальное головоногое пыталось — и довольно успешно — атаковать похожего на кашалота зверя, запряженного в какое-то сигарообразное устройство. Люди застали финальную часть драмы: у них на глазах двенадцатирукий спрут оседлал кита, вонзив клюв тому в загривок. Раненное животное конвульсивно задергалось (прицепленный к нему механизм мотало при этом так резко, что Астанину едва не стало дурно) и беспомощно замерло, после чего вся компания стала медленно погружаться. Те, кто сидел внутри "батискафа" пытались вырваться — сбросили канаты, соединявшие глубоководный аппарат с китом, винты крутились на высоких оборотах, но победитель легко обнял машину несколькими щупальцами, не выпуская исследователей океанов Акварелии.
— Надо выручать братьев по разуму,— сказал Астанин.— А кроме нас некому. Огонь.
Голубые лучи бластера серия за серией вонзались в голову спрута. Потом управлявший оружием Степан изменил прицел, перерубив удерживавшие батискаф конечности. Аппарат начал всплывать, заваливаясь при этом на бок.
— Потеряли управление,— тревожно констатировал научник.— Кто знает, как они перенесли такую болтанку.
Ярослав не колебался.
— Возьмем на буксир и вытянем на остров,— бросил он, нажимая клавиши на пульте.— Там попытаемся поговорить с ними... Бахрам, отправь к нам группу технарей.
Вырвавшаяся из пусковой трубы торпеда устремилась, разматывая трос, к терпящему бедствие кораблю аборигенов. Через считанные секунды магнитный фиксатор снаряда прижался к борту батискафа, и гидролет лег на обратный курс.
На всем протяжении пути экипаж подводного аппарата не подавал признаков жизни, но возле острова акварельцы неожиданно решили продуть балластные цистерны. Когда батискаф всплыл, раскрылся люк, и три омароида, покинув кабину, поплыли к берегу. По суше они ковыляли не очень уверенно, однако быстро добрались до одного из водоемов, о которых час назад докладывал Ракитов. Вероятно, это были своеобразные "комнаты отдыха".
Вскоре все находившиеся на острове люди собрались вокруг бассейна, разглядывая аборигенов. Те смирно сидели на выложенном каменной мозаикой дне бассейна, изредка шевеля клешнями и выпуская гроздья воздушных пузырьков. Роботы опустили в воду гидроакустические датчики: Радик взялся за изучение местного языка.
Лингвистические изыскания затянулись. Звезда, не имевшая пока земного имени, клонилась к горизонту, с "Колмогорова" передали, что обитатели подводного города страшно обеспокоены и что их войско уже движется по направлению к острову. Через час с небольшим следовало ожидать появлений авангарда.
Нервничавший все сильнее Астанин начинал опасаться, что контакт не состоится. Он собрался даже подать команду начинать эвакуацию, как вдруг раздался голос компьютера:
— Язык расшифрован, можете говорить.
Заработала отлаженная программа первого контакта: люди объясняли, кто они и откуда, задавали вопросу по стандартному списку, причем, исходя из ответов омароидов, Радик формировал попутно дополнительный вопросник. А командир, удовлетворенно отдуваясь, опустился на гладкий валун и, вытянув ноги в полибазиленовых сапогах, предался блаженному покою — его функции были на этом исчерпаны.
Возбужденные голоса научников лишь изредка касались его сознания, но и этого было достаточно, чтобы составить общее представление о местной цивилизации. Лишь однажды командир насторожился — когда торпедный зонд встретил приближавшихся к острову вооруженных аборигенов. Впрочем, обошлось без инцидентов: ошеломленные изысканными фразами о мире и дружбе, произнесенными Радиком через динамик зонда, акварельцы приостановили наступление на район первого контакта.
Милена, подбежав к Астанину, восторженно воскликнула:
— Ярослав Робертович, у них биологическая цивилизация, очень древняя! А машины они научились делать совсем недавно. Эти трое — участники одной из первых глубоководных экспедиций...
Благосклонно покивав головой в знак того, что все понял, Ярослав Робертович заметил: дескать, аборигены наверняка выводят новые породы рабочего скота при помощи генной инженерии. Изумленная Гиасбекова подтвердила, что так и есть, после чего поинтересовалась, как он догадался.
— Это же очевидно,— проворчал Астанин.
Собственное безразличие к происходящему смутило его. Наверное, старость наступает,— подумал он с грустью. А может, просто все надоело...
Потом около него остановился инженер Гриша Баркая и доложил, что батискаф аборигенов отремонтирован.
— Радик,— позвал командир,— ты закругляешься?
— Осталось восемь вопросов из второго перечня,— откликнулся суперкомпьютер.— Уже семь.
— Когда закончишь — отправляй омароидов обратно. Пусть передадут своему начальству, что завтра мы явимся в город для продолжения переговоров.
Немного позже, когда батискаф, погрузившись, пропал из виду, и люди стали готовиться к возвращению на звездолет, Радик сказал:
— Командир, я записывал все разговоры между аборигенами, и теперь, изучив их язык, знаю, о чем они говорили, когда увидели людей.
— Меня, что ли? — спросил Вартанян.— Первым к бассейну подбежал я.
Заподозривший подвох Астанин промолчал, поэтому компьютер продолжил:
— Ты не помнишь случайно, кому принадлежит афоризм: "Настоящим чудовищем может быть только разумное существо"?
Из наушников послышались странные звуки — вероятно, в рубке хихикали.
— Ну и что? — лениво поинтересовался Ярослав.— Ближе к делу.
Радик торжественно провозгласил:
— Когда омароиды увидела Степана и Милену, один из них произнес фразу, которая звучит в переводе примерно так: "О, боже, ну и чудовища!"
Теперь смеялись даже те, кто находился на острове.
— У тебя еще и чувство юмора прорезалось...— беззлобно проворчал Астанин.
6. Межгалактическая пустыня. 2239 год.
Полтриллиона звездных огоньков, неравномерно упакованных в хитроумно скрученное колесо Млечного Пути, ярко и величественно светили в корму звездолета. Галактика занимала почти всю заднюю половину панорамной голограммы, но противоположная полусфера казалась беспросветно черной. Земной корабль порядочно углубился в одну из величайших вакуумных бездн, поэтому по направлению движения здесь — на расстоянии двадцати четырех тысяч световых лет от Солнца — планетные системы и даже светила-одиночки стали редкостью. Считанные светящиеся точки на обзорном экране были большей частью не звездами, а невероятно далекими галактиками.
По графику вахту стоял Бахрам Омаров, однако время было дневное, обстановка — спокойнее некуда, и, как обычно, в рубке собрались постепенно все свободные от дежурства члены экипажа. Собственно говоря, на борту оставался только экипаж, поскольку весь научный отряд — два десятка человек — находился сейчас на трех планетах в радиусе сорока парсек от звездолета.
— ...Что меня более всего удивило? — переспросил Ярослав и ненадолго задумался.— Наверное, то, что братья наши меньшие совершенно не понимают и не принимают нашу мораль. И ерфанцы, и цурнийцы, и прочие, узнав об аппаратуре считывания мыслей, не смогли уразуметь, почему мы пользуемся телепаторами не слишком часто, причем в большинстве случаев — для передачи собственных мыслей и крайне редко — для подслушивания чужих. Такое несложное, казалось бы, понятие, как "этический запрет" для них — пустой звук. Даже милейший профессор Меарт, в доме которого мы с Бахрамом провели около месяца, так и не поверил заверениям, что я ни разу не заглядывал в его сознание.
Он продолжал развивать эту тему, а сам тоскливо думал, что словоохотливость, напавшая на него в последнее время — верный признак приближения старости. Шестой десяток разматывался стремительно и неумолимо. Еще немного — и погруженного в сон Астанина зафиксируют в неудобной позе на приемном столике магнитной камеры.
Ярослав ждал этой процедуры омоложения с тайным нетерпением, но и волновался — тем сильнее, чем меньше лет и месяцев отделяли его от рокового юбилейного возраста. В память крепко врезалась фраза из рассказа Серова: "Дали мне таблетку, лежу, перед глазами все плывет, а в голове одно последнее желание: "Только бы проснуться"...
Не то, чтобы Астанин чего-нибудь боялся, однако нет-нет, а проскальзывало неприятное тревожное чувство, и он без конца расспрашивал об ощущениях всех своих знакомых и родственников, которые уже прошли курс генетической трансформации. Как он мог догадаться, друзьям пристрастные допросы порядком надоели, однако, помолодев, они снисходительно относились к причудам продолжавшего дряхлеть пожилого человека, который в действительности был на десяток, как минимум, лет моложе их самих...
Его самоедство было прервано серией негромких гудков — "Колмогорова" вызывала одна из научных групп. Новиков докладывал, что у него никаких проблем, все хорошо и спокойно, только вот планету нашли очень странную.
— Точнее, не странную даже, а очень интересную,— поспешил исправить оговорку молодой научник.— У нее атмосфера — как собирательная линза с фокусом в несколько сотен километров. Или даже не сотен, а тысяч. Мы назвали ее Лана.
— Хорошая оптика,— заметил Дихнич.— Через такое "стеклышко" можно запросто рассматривать планеты у соседних звезд. Атмосфера, небось, из углекислого газа?
— В основном,— подтвердил Новиков.— Но есть и примеси...
— Нейтральные газы в количестве менее одного процента,— лениво подсказал Тигайчук и зевнул, прикрывшись планшетом.— Природа небогата на выдумку. Сколько уже их было, таких миров.
Командиру стало даже жалко Новикова, настолько тот выглядел растерянным.
— Не огорчайся,— сказал Ярослав,— в конце концов ты биолог, а планетологов в твоем подразделении нет вовсе. Но вообще-то начальнику группы полагается быть в курсе работ в смежных областях. Имей в виду.
Попрощавшись, он разомкнул линию связи, соединявшую звездолет с далекой Ланой. Разговор в рубке успел тем временем переметнуться на новую тему. Теперь в центр внимания перекочевала проблема, по каким причинам все продвинутые космические народы, кроме людей, прекратили совсем или прекращают активную межзвездную экспансию.
Причин для недоумения действительно хватало: лимхи, капуцины и кальмароиды, обладавшие мощнейшими звездолетными армадами, неуклонно сворачивали колонизацию далее самых благоприятных для жизни миров, предпочитая благоустраивать уже заселенные планеты и перестраивать остальные небесные тела во внутренних системах, делая их пригодными с точки зрения обитания. В то же время земляне, звездные владения которых были стиснуты почти со всех направлений границами соседних держав, интенсивно продолжали исследовать звезды, попавшие в территориальное пространство Человечества, и даже вырвались на межгалактический простор, намереваясь достигнуть карликовой галактики из созвездия Змеи, расположенной в ста тысячах световых лет от Млечного Пути и Солнца.
