— Джун, я как раз хотела...
— Не надо!
— Но почему?
— Потому что это не имеет смысла!
— Да ты еще не слышала, что я хотела!
— И слушать не хочу!
— А мое второе желание? Я его могу высказать?
— А разве ты его не высказывала?
— Так ты ведь отказалась его исполнять! — Лиза застыла, раскрыв рот. Неужели Джун еще тогда поняла, что ей не нужны парни? Точнее не так, кореянка пожалела молодого человека, который мог бы сейчас заинтересоваться Лизой. Да ну, глупости! Зачем бы тогда ей так смеяться над домыслами Ромы и всех остальных?
— Ну и что тут происходит у меня под носом? — поинтересовался Ваня. — Вы хоть изредка бы на меня поглядывали, а то я могу подумать, что про меня забыли.
— Вань, так я о тебе как раз и хотела с Джун поговорить! А она почему-то сразу решила, что ничего не выйдет.
— О нем?
— Обо мне? — одновременно удивились брат и кореянка.
И Лиза изложила недоуменно хлопающим глазами собеседникам свою идею.
— То есть, если я правильно понял, ты, сестренка, думаешь, что твоя соседка сможет меня научить быть мужчиной, и тогда Нора от меня отвяжется.
— Нора из "Кукольного дома"? — хмыкнула кореянка.
— Нет, из модного! — хором ответили брат с сестрой.
— Не важно. Какое я ко всему этому имею отношение? И как ты, Цыпленок, представляешь себе процесс обучения? А главное, зачем?
— Ну... Ваня станет настоящим мужчиной, сможет противостоять Норе, которая над ним издевается, или найдет себе девушку, которая будет его защищать от Норы.
— Королева умозаключений! — пробормотала Джун. — Ладно, допустим, а от меня-то ты что хочешь?
— Ты могла бы научить Ванечку постоять за себя и рассказать, какие парни нравятся девушкам. Пожалуйста, Джуночка!
— А зачем твоего брата чему-то учить? Вон он какой красавец-мужчина — и сам справится. А со вторым пунктом и ты разберешься.
Красавец-мужчина только покраснел и отвернулся, а Лиза смущенно замялась.
— Понятно, — протянула Джун. — Значит, Хрюша и мой самоназначенный поклонник — это одно дело, а ваша парочка — невинные овечки.
Немного помолчав, кореянка задумчиво проронила:
— Уверенные в себе и способные на большее, чем кажется с первого взгляда, — думаю, такие девушкам и нравятся... А кстати, сколько лет этой вашей злой старушке?
Ванечка только вздохнул.
— Даже не знаю... наверное, лет пятьдесят... — предположила Лиза. Судя по настойчивости, с которой Нора Клейм портила брату все его свободное время, она была женщиной в самом расцвете трудовых сил.
— Да если бы! — рассердился Ванечка и, больше не сказав не слова, ушел.
— Неужели семьдесят? — удивилась Лиза. — Молодец какая, что занимается молодежной модой. Ваня говорит, у нее просто невероятное чувство стиля, даже признает, что лучшее, чем у него.
— Ну тогда и думать нечего, — усмехнулась Джун и пожала плечами. — Посмотреть бы еще на нее, а так мне все ясно.
— Что тебе ясно, загадочная ты личность? — нетерпеливо потянула девушка замолчавшую соседку за рукав, но тотчас отдернула руку. Ее как будто обожгло. Рядом, совсем близко, дорогой для нее человек. Не хотелось искать названий всей неразберихе чувств, которые она испытывала к Джун. Одно было ясно — этот невероятный человек стал неотъемлемой частью ее мира, хочет того или нет.
Избегать его незваную судьбу будет непросто. Но это ненадолго. Братья Лизы сделали ему неожиданный подарок, утащив сестренку к себе. Как ни хотелось Джуну держать ее все время при себе, на расстоянии руки или ближе, но с двумя этими обормотами, точнее с тремя, и с его, Джуна, заводными подружками Лиза тоже в безопасности. Может, даже большей, чем с ним.
Ну как все-таки некстати! И как же это здорово, оказывается — быть влюбленным по уши! Колесом пройтись что ли? Джун добродушно взирал на попытки Валентина покорить корейскую красавицу в своем лице. Этот мальчишка сам не знает, что его судьба уже близехонько. А намекнуть ему — так из духа противоречия отвернется от хорошей девушки. Он вообще редкую забывчивость для такого любителя красавиц и очаровательниц проявил. Джун в машине ему напоследок пытался намекнуть, что благодарить надо не только его. Вроде бы проникся — даже Хрюше побежал напоминать. И снова забыл. А почему?
Поблагодарив за приятную компанию, юноша нарочито изящно, плавно и танцевально удалился под предлогом того, что сон — лучшее средство для красоты. Валентин заявил ему в спину, что просто без ума от девушек, которые заботятся в первую очередь о себе. Помахав в меру кокетливо рукой и не оборачиваясь, Джун удалился только для того, чтобы наткнуться на семейный разговор, в результате чего Цыпленок потребовала от него стать прекрасной наставницей для своего хрупкого старшего братца Ивана. Идеи у нее возникали странные. Творческий человек его девушка — чего уж тут. В том, что Лиза должна быть его девушкой, он ни капельки не сомневался. Уже сейчас она доверяет своей великолепной, умной, находчивой и просто отличной соседке. Узнает, что это не соседка, а сосед — наверняка, будет счастлива, хотя и не сразу.
— Джун, ты не спишь?
— А что, не похоже? Просто я во сне не имею обыкновения храпеть.
— Я так тебя и не поблагодарила!
— И не надо.
— А ты не жалеешь, что разрешила мне жить с тобой?
— Сейчас — очень жалею. Спать давай!
"Значит, мне все показалось. Только я мечтала о чем-то, а Джун просто удивленно меня рассматривала, не понимая, почему я не могу отвести от нее глаз. Неважно! Я буду молчаливо лелеять глубоко в душе свои невыразимые чувства к ней. Я ничем не расстрою и не побеспокою прекрасное существо, встречу с которым подарила мне судьба"
Примечания
Влюбленная на картине Марка Шагала. Имеется в виду работа 1914 г. "Над городом"
Кимчхи — особым образом квашенная с красным перцем капуста, листовые овощи или редька, очень острая закуска, любимое корейское блюдо.
Куксу — вареная вермишель с разными добавками
Канджан — соевый соус.
Твенджан — соевая паста
Парварда — сахарное лакомство (разноцветные кусочки особым образом вареного сахара, обваленного в муке)
"Кукольный дом" — пьеса норвежского драматурга Г. Ибсена о бесправном положении женщин и о попытке одной женщины освободиться.
Глава 24
Несколько дней прошли почти без происшествий. По утрам к тренировкам Джуна присоединялся Хрюша, хотя и стонал, что такая рань — это настоящее издевательство, и намекал, что древние корейцы, должно быть, были мастерами изощренных пыток. Но стоило только намекнуть, что другу несказанно повезло встретить такого прекрасного бойца, к уровню которого тому тянуться и тянуться, — как Костик рвался в бой. Под неусыпным оком трех братьев и квартета подруг Цыпленку ничего не угрожало. Так как средний из братьев почти все внимание уделял своей любимой Толстушке, Лиза частенько болтала о чем-то то с Валей, то с "Ванечкой". Все было тихо-мирно. Иногда девушка, правда, ошеломляла его наивными вопросами в своем стиле.
— Джун, ты прости меня за любопытство, — замялась Лиза.
— Ладно уж, спрашивай, пока я в хорошем расположении духа! — снисходительно разрешил Джун.
— Скажи мне, почему у тебя всего одни трусики, и те черные?
"Потому что я не планировал жить в одном номере с девчонкой. А этот экземпляр стащил у кого-то с веревки, как какой-то извращенец, — чтобы соседка не подумала, что живет с законченной грязнулей, не меняющей белья"
— А что нельзя? Я зарок дала, — без колебаний ответил бельевой вор. — Буду носить одни и те же, пока не повстречаю любовь всей своей жизни. У нас так принято в Корее — давать зарок, чтобы желание исполнилось, и ждать. Это что-то вроде жертвы древним богам.
— Каким богам? — заинтересовалась Лиза.
— Покровителям доверчивых цыплят!
— Опять отшучиваешься? просто интересно: такая модница, а с бельем плоховато.
"Да ничего подобного!" — про себя возмутился юноша, но не обсуждать же с ней исподнее всерьез!
А между тем, среди впечатлительных подростков — человек пять приехали с родителями или другими родственниками — и среди еще более впечатлительных студентов этим летом бродила страшная-престрашная история. О призрачных плавках, которые то появляются, то исчезают — на разных веревках, у разных домиков. Кто наденет такие, не увидев, что они не его, — исчезает навсегда. Когда Джун мельком услышал эту сказку, то подумал: "Исчезает, это ладно еще. Этот некто в женщину превратиться мог бы навсегда — вот что страшно!"
И все-таки что-то с его наивным Цыпленком и чудом в перьях было не так. Она пару дней была грустная, хотя и виду не показывала. Чтобы ее приободрить, Джун подарил ей то розовое платье, которое давал ей примерить. Принять-то приняла, даже благодарила. Но настроения ей подарок не поднял. Может, все дело было в ухаживаниях поваренка. Днем Джун не мог как следует проконтролировать этот вопрос. Ему все время мешал любвеобильный Валентин. И ведь этот шутник ухаживал за ним, точнее за прекрасной звездой Ли Джун, исключительно из спортивного интереса. Ни капли мужского интереса брат Лизы, к счастью, к нему не испытывал. Но при этом стоило только Джуну показаться на улице — Валентин, с какой бы красоткой ни развлекался, спешил занять свою звезду разговором. Бить его было не за что, да и недальновидно. Отделаться от Самойлова, задавшегося целью, было практически невозможно. Вот и единственная женщина семейства Самойловых вбила себе в голову, что должна попробовать встречаться с Федором. Она даже у него совета спрашивала! Как сдержался — сам не понял.
Случилось это почти сразу после их шуточной беседы о белье, утром в понедельник. Цыпленок выглядела такой миленькой и немного сонной, была одета еще во что-то белое, длинное и кружевное, что она сама обозвала пижамой.
И вот, когда юноша любовался на чудо природы, которое уже считал своей девушкой как минимум, это чудо объявило, что собирается присмотреться к "Феде", ведь он "такой хороший".
— Слушай, вы ведь с ним друг другу не подходите! Это ясно, как белый день.
— Но он так хорошо слушает. И не смеется над тем, что я много говорю о живописи. И готовить мы любим оба.
— Да этого недостаточно! И потом, ты же сама меня просила подсказать, если я увижу подходящего тебе человека, — Джун не терял надежды образумить Лизу.
— Ну... ты ведь никого такого не встречала! — в ясных серых глазах мелькнуло какое-то странное выражение безысходности. И отчего Цыпленку грустить?
— И не встретишь, наверное, — еле слышно добавила девушка. Джун и не разобрал бы этих слов, если бы не ловил каждое, чтобы понять, чего ему опасаться.
— Поэтому я присмотрюсь к Феде. Даже просто хороший друг мне не помешает, — продолжила Цыпленок.
— А дальше-то вы как общаться будете? Ты уедешь, а он останется.
— Письма писать будем, звонить будем, навещать друг друга тоже можно. Только тебе не кажется, что рано думать о том, что будет дальше? — аккуратно перекинув через руку одежду, Лиза удалилась переодеваться.
Вот так-то. И намерение свое девушка не поменяла — и целый вечер подряд сидела и болтала о каких-то шарлотках и крамблах с рыжим поваренком, пока Джун ненавязчиво прятался неподалеку, кутаясь в сувенир, оставшийся от братьев, — маскировочную сетку. Но, кажется, ничего недозволенного Федор не предпринимал. Попробовал бы он! Но и открыто препятствовать Цыпленку юноша права не имел. Она же не виновата, что ее сосед переоценил ее к себе отношение.
Только Лиза на следующий день стала еще печальнее, чем накануне. Тогда-то Джун и вручил ей презент, уточнив, правда, что по вечерам такие наряды надевать не стоит, — кровососы слишком обрадуются. Комары то есть. Платье примерять второй раз Цыпленок отказалась, хотя и прижала его к груди, чему юноша немедленно позавидовал.
А потом девушка просто спрятала наряд и ушла. Опять — разговаривать с Валентином. Конечно, Джун был за это ей даже благодарен. Хоть так ее настырный брат какое-то время не будет крутиться рядом с ним. Но это было странно.
А может быть, настроение Лизы связано с их сеансами живописи. Только их, так как Леля и Купаву его прекрасная художница уже закончила.
А может, она просто устала отдыхать. Или все-таки вспоминает о случившемся в воскресенье. Джун тогда погорячился, собираясь сразу уехать. Но кое-какие меры начал предпринимать. Полностью убедился в правильности своего предположения о том, кто помогал его активным родственничкам раздобыть его номер, а раньше сделал те неоднозначные фотографии. Вот только пока было неясно — известно ли им все или они в кои-то веки раньше него догадались хоть о чем-то — о его чувствах к Лизе — и решили разоблачить дурные наклонности своей младшей "сестры". Итак, поваренок. Именно у него была возможность и помочь двум клоунам, и залезть в контакты телефона Лизы. Зачем им понадобилось охотиться на него со снотворным? Если они все-таки в курсе всего — это тоже понятно. Он все равно скоро их найдет — не зря же два дня подряд носится по округе на своей красной малышке. Найдет и разберется по-родственному. А потом... в Татринск вернется совсем другой Ли Джун, и пусть только кто-нибудь встанет между ним и его девушкой. Убеждать он умеет — и Лизу убедит, сколько бы ему ни пришлось потрудиться.
Очень странно. Лиза чувствовала себя очень странно. Ясно было, что для Джун она просто удобная соседка, возможно забавная, в чем-то полезная. Ничего больше. Значит, надо было как-то держать себя в руках. Общаться с другими людьми. Кое о чем Лиза завуалировано спрашивала Тин-Тина-младшего. Как бы он отнесся к людям с необычными вкусами? ("Ну... Лизка... я не людоед... А насколько необычный вкус? Тирамису или касторка?") Надо ли признаваться в своих чувствах тому, кто относится к тебе только по-дружески? ("Конечно! если признаешься особенно настырно и жалобно, то не только сама спать по ночам не будешь — твой жестокий возлюбленный будет в бреду метаться и вздрагивать от каждого шороха и скрипа"). Гадая, как бы помочь Джун в ее непонятной ситуации с Костиком и Жизелью, несколько туманных намеков девушка делала и об этом. Валентин заявил, что сериал, сюжет которого она ему якобы пересказывала, абсолютно оторван от действительности. Если уж парень открыто предпочел лысую девчонку с кривыми ногами (так Лиза замаскировала Толстушку) ее красивой подруге, блондинке с голубыми глазами и шикарной фигурой (так преобразилась в ее рассказе Джун), то последняя вряд ли может рассчитывать на что-то с его стороны. Брат, впрочем, дал и несколько вполне дельных советов, когда Лиза спросила, что может придать уверенности в общении и как лучше выглядеть во время серьезного разговора с любимым человеком.
Не у нее одной были трудности. Сама Джун заметно нервничала — бегала от Вали, косилась на поваренка. Если бы Лиза не была уверена в чувствах кореянки к своему братцу, то решила бы, что рыжий Федя все-таки завладел вниманием Джун, когда переключился на общение с другой девушкой. Ведь даже появление Лизы из ванной вызывало у ее соседки какое-то вздрагивание. Чаще всего красавица уходила или отворачивалась к стене.
