— Хоггарт, учтите: вздумаете напугать кого-нибудь, а особенно Витольда, одной ночью на Конно-идее не отделаетесь.
— Не боись, все будет исполнено в лучшем виде, — заверил призрак, хихикнул, потер пухлые ручки и испарился.
Я же нацепил кулон на шею, так, во избежание эксцессов, забрал со столика с Конно-Идеей погасшую свечу, закрыл за собой дверь и вернулся в спальню.
Да, к Элизе следует присмотреться... Но — утром, решил я, на сегодня хватит происшествий и размышлений!
5.
Еще несколько дней прошли без особенных происшествий: мелкие шалости младших племянников, постоянные стычки Лауры с Элизой (происходили они вдали от чужих глаз, но у меня-то были свои соглядатаи!) и матушкины нотации можно было в расчет не принимать. Даллас был на удивление приятным собеседником, я с ним просто отдыхал душой...
Жаль только, оставалось совсем мало времени на то, чтобы побыть с сыном: у матушки был отменный слух и прекрасное чутье, и стоило мне позвать Витольда, скажем, в оранжерею, как она являлась туда же и отравляла нам обоим все удовольствие от общения друг с другом и нашими милыми питомцами. Да какое там общение: в присутствии матушки Витольд замыкался в молчании и отвечал, если его о чем-то спрашивали, вежливо, но исключительно односложно.
Так и повелось, что хоть как-то заняться с ним я мог только в отсутствие матушки, а она, нанеся все положенные визиты, теперь днем все дольше оставалась дома. Ее интересовало решительно всё, и Сэм украдкой рассказал мне, что Мэри даже дала волю слезам после того, как матушка проинспектировала кухню: я никогда не позволял себе так обращаться с прислугой! Самому ему тоже приходилось нелегко: вместо одного мальчика в доме оказалось шестеро. Старшие мои племянники и Витольд особых хлопот не доставляли: Джеймс с Дугласом были совершенно самодостаточны и чаще всего коротали время за игрой в шахматы или присоединялись ко взрослым, а Витольд отсиживался в библиотеке с Лили и Дереком, листая роскошно украшенные атласы и подшивки географических альманахов. Но вот за младшими был глаз да глаз, и Сэм буквально сбился с ног.
В конце концов, я понял, что еще одного такого дня я могу и не пережить, поднялся еще до рассвета, попросил призраков присмотреть за домочадцами, прошел в комнату Витольда и знаками велел ему быстро и тихо собраться.
Потом мы уже вдвоем крадучись пробрались на кухню, перепугав Мэри, которая только пришла и собиралась заняться завтраком, набрали целую корзинку всякой снеди и вышли через черный ход. Видеть никого мне не хотелось, и я собирался устроить пикник где-нибудь посреди лугов.
Да, понимаю, что пикник среди зимы — это довольно странно, но нам понравилось. Я захватил небольшой котелок, наломал хвороста, и теперь мы сидели на свернутых пледах возле маленького костерка, ждали, пока растает снег и закипит вода для чая, уничтожали припасы и чувствовали себя настоящими путешественниками.
— А бабушка еще долго будет гостить? — спросил вдруг Витольд, потянувшись за очередным вареным яйцом.
— Как минимум еще неделю после Рождества, — поморщился я. Сейчас мне менее всего хотелось вспоминать о матушке. Нет, я любил ее, разумеется, но предпочитал делать это на расстоянии! — Жаль, я хотел провести его совсем иначе. Но давай не будем об этом, ладно?
— Хорошо, — послушно кивнул он. — Правда, я хотел спросить кое о чем...
— Про матушку?
— Нет, не совсем... — Витольд серьезно посмотрел на меня. — Я никак не могу понять, почему Лаура столько плачет.
— Плачет? — удивился я. Что-то миссис Грейвс мне об этом ничего не говорила. Быть может, не сочла важным? — Откуда ты знаешь?
— Лили сказала, — пожал он плечами. — Она всегда все видит и замечает.
— Может быть, Лауру наказали? Или отругали за что-то?
— Нет, ничего такого... Но она прячется и плачет, но никому ничего не говорит. Лили пыталась спросить, но Лаура сказала, будто она все придумала. Почему так?
— Не знаю, — честно признался я. — Я совершенно не представляю, что творится в голове у девочек ее возраста.
— Может, ей какой-нибудь мальчик нравится, а он на нее внимания не обращает? — выдал вдруг Витольд.
— Где ты этого набрался? — поразился я. — В твоем возрасте думать о таком...
— Я не думал, — ответил он. — Я знал. Ну то есть мама мне рассказывала, как это бывает.
— Она была очень... хм... Словом, дамой, прогрессивных взглядов, — постарался я выразиться по возможности обтекаемо. — Только, пожалуйста, не вздумай продемонстрировать свои познания при ком-нибудь еще.
— Я же понимаю, с кем можно разговаривать об этом, а с кем нет, — пожал Витольд плечами.
Я попытался придумать, на какую бы тему перевести разговор, но на ум, как нарочно, ничего не шло.
— Кто-то скачет, — сказал вдруг мальчик. Я повернулся и, прикрыв глаза от солнца, разглядел летящего во весь опор всадника — комья снега летели во все стороны.
— Это лорд Блумберри, — пояснил я. — Больше в этих краях никто не носится сломя голову... Ну разве что его сыновья, но и то вряд ли.
— А он прямо сюда направляется, — заметил Витольд.
— Ничего страшного, мы с ним давно знакомы. Вряд ли он обидится на то, что я решил устроить пикник на его лугу.
Так и вышло. Лорд налетел вихрем, осадил крупного серого в яблоко коня и легко спрыгнул наземь. Годы его совершенно не брали.
— Кин! — воскликнул он. — А я уж думал, мне померещилось!
— Рад вас видеть, — ответил я, поднимаясь навстречу.
Он тряхнул мою руку и посмотрел на Витольда, который встал со мною рядом.
— Это, выходит, и есть ваш сын, о котором столько болтают? — напрямик спросил лорд.
— Он самый, — беспечно ответил я. — Позвольте представить, Витольд Кин.
— Да я знаю, — лорд протянул ему руку, как взрослому. — Стивенсон сказал, когда за пони приезжал.
— Ах вот как... — произнес я, не придумав ничего лучше.
— Ага, он ведь тоже старый лошадник вроде меня, так просто светился. Вот, говорит, теперь будет, кого поучить, своих-то сыновей не случилось, а тут вон какой сюрприз! Вы, молодой человек, как к лошадям относитесь? — обратился он к Витольду.
— Очень люблю, милорд, — ответил тот.
— Так это прекрасно! — засмеялся лорд Блумберри. — Что ж, не буду вам мешать... Слышал, к вам нагрянула целая армия родственников, Кин? Могу представить, чего вы натерпелись!
— Боюсь, не можете, — содрогнулся я. — И это еще надолго.
— Сочувствую, — вздохнул он и положил руку на луку седла. — Ну...
— Милорд! — спохватился я. — Помните, вы обещали мне помощь в критической ситуации? Боюсь, это именно она и есть.
Ответа на свои телеграммы я не получил, а это могло означать всё, что угодно. Следовало запастись резервным планом.
— Но чем я могу вам помочь, скажите на милость?
— Искренне вас прошу, примите приглашение на обед, — сказал я. — Надеюсь, после вашего визита меня не будут пилить хотя бы пару дней.
— И всего-то? — удивился лорд. — Бросьте, Кин, такая малость не тянет на спасение... от чего-нибудь поистине страшного. Ну, вы понимаете, о чем я.
Еще бы я не понимал! Рука сама собой потянулась потереть шрамы на плече.
— Так когда, вы говорите, я могу случайно заглянуть к вам на обед? — спросил лорд Блумберри.
— Скажем, завтра, — ответил я. — Вас устроит?
— Разумеется, — кивнул он, сел в седло и вдруг ухмыльнулся. — Посмотрим, что из этого выйдет... Всего доброго, Кин!
— Всего доброго, милорд! — крикнул я вслед.
Так, я не я буду, если Блумберри не затеял какую-нибудь шалость. Любопытно, он явится один или с супругой? Или с наследником? Хм, это даже интересно!
— Ну и как тебе лорд? — спросил я Витольда.
— Симпатичный, — подумав, ответил он. — Не зазнается.
— Это ты его на больших приемах не видел... — начал было я, но осекся: — Впрочем, он и на приемах способен разговаривать только о лошадях.
Интересно, кто кого переговорит: он матушку или она его?
— А когда мы поедем домой? — спросил вдруг Витольд.
— А что такое? — удивился я. — Тебе уже надоело или...
— Нет, я просто туда не хочу, — сознался он. — Слишком шумно и вообще... Дерек с Лили симпатичные, но они старше и все время думают, что я еще ничего не понимаю. А если оказывается, что я все понимаю, и даже больше их, то они обижаются. Глупо, правда?
— Да уж, — хмыкнул я. — Нет, домой мы не поедем. Нагрянем, пожалуй, к тетушке Мейбл, надеюсь, она нас приютит, обогреет и накормит обедом. К тому же мне надо позвонить Ларримеру и отдать кое-какие распоряжения насчет завтрашнего дня...
Тетушка Мейбл, выслушав мой план (запасной), обозвала меня авантюристом и вызвалась приехать и в случае чего взять огонь на себя. Я попросил ее быть на связи — вдруг и в самом деле придется ехать на выручку? На том и остановились.
Я дозвонился домой, объяснил Ларримеру ситуацию и попросил пока никому ни о чем не говорить. Разве что Мэри, поскольку ей предстоит готовить обед неизвестно на сколько персон.
— Я все сделаю, сэр, — сдержанно ответил дворецкий. — Должен заметить, ваша матушка интересовалась, где вы изволите находиться.
— Я уехал по делам и взял с собой Витольда, — ответил я. — Так и скажите, если еще раз спросит. К вечеру мы вернемся.
— Надеюсь, сэр, вы не голодаете? Детям это вредно.
— Ларример, не беспокойтесь, — усмехнулся я. — Все в полном порядке. А теперь мне пора!
— Всего доброго, сэр, — попрощался он, а я повесил трубку и отправился на веранду наблюдать, как Витольд под руководством полковника осваивает азы верховой езды...
Вечернюю грозу удалось пережить без особенных потерь: я нарочно задержался допоздна, семейство успело отужинать, и выносить застолье мне не пришлось. Правда, и сразу отправиться на отдых мне не дали: стоило улечься в постель, как объявился Хоггарт.
— Ой, чего тут было, чего было! — затараторил он. — Прямо ураган! Мамаша твоя чуть весь дом не разнесла, когда поняла, что ты смылся! Слугам прямо-таки допрос устроила, с пристрастием, да только они молчали, как проклятые... Даже Мэри, хоть видела, как вы с пацаном уходите, и та уперлась и молчит: не знаю, мол, ничего, пришла и готовить начала. Хе-хе-хе... Тогда мамаша решила, что ты в оранжерее заперся, давай в дверь стучать — тишина. Она у Ларримера ключ требует, а тот только руками разводит: Сэм замок-то сменил, а ты старику запасного ключа якобы не оставил, забыл, значит! Ух, и потеха была!
— А что-нибудь серьезное произошло? — зевнул я.
— Не, ничего... — подумав, ответил призрак. — Только Лиззи говорит, что девчонки подрались. Но они втихаря, никто ничего и не заметил.
— Какие девчонки? Лаура с Элизой?
— Они самые.
— Зови сюда свою супругу, — распорядился я. — Не нравится мне все это...
— Она не пойдет, — помотал головой Хоггарт. — Ты ж не одет!
— Я халат надену, подойдет? — осведомился я, вспомнив о шалостях миссис Хоггарт и подивившись, как после этого можно оставаться такой стеснительной. Или ее раскованность относилась исключительно к мужу?
— Сейчас спрошу, — ответил он и испарился.
Вернулся он уже с женой.
— Добрый вечер, мистер Кин, — вежливо сказала она.
— Добрый вечер. Скажите, пожалуйста, что там произошло между девочками?
— Боюсь, начала ссоры я не застала, — произнесла она задумчиво. — Я заглянула к вашей матушке, потом к сестре, отметила, что Элиза крутилась под дверью вашего кабинета, но та оказалась заперта...
— Этого еще не хватало! — вырвалось у меня. Хорошо, что в двери кабинета по-настоящему надежный замок.
— Она ничего не делала, только подергала за ручку, убедилась, что заперто, и ушла, — заверила миссис Хоггарт. — Тогда я отправилась в комнату к Лауре, а через некоторое время туда же пришла Элиза. Она была в странном возбуждении, раскраснелась даже... Подсела к Лауре и начала ей что-то шептать. Простите, мистер Кин, я не могла подслушать, если бы я оказалась слишком близко, они почувствовали бы неладное!
— Разумеется, разумеется, — кивнул я. — И что же дальше?
— А дальше Лаура вдруг отпрянула и сказала, что ей неинтересно, она не Элиза, чтобы совать нос в чужие секреты. И не надо ей ничего рассказывать, наверняка Элиза все выдумала, — призрачная женщина вздохнула. — А та выхватила из кармана какие-то бумаги и стала размахивать перед носом у Лауры, мол, вот доказательства, сама посмотри! Тут-то Лаура на нее и набросилась, просто как кошка дикая!
— Однако...
— Я прямо остолбенела! — продолжала миссис Хоггарт. — Лаура ей в волосы вцепилась, та тоже в долгу не осталась, долго они друг друга мутузили, пока я не догадалась прямо сквозь них пройти и того... охладить немножко. Смотрю — а Лаура те бумаги у Элизы отобрала-таки! Сунула за корсаж — и бегом из комнаты. Я посмотрела — она только задержалась на минутку, волосы пригладила и сразу к отцу побежала. Села рядышком, чинно так, спросила о чем-то... Но про бумаги ни слова. Кажется, она их теперь при себе носит и явно боится, что Элиза ночью выкрадет, они ведь в одной комнате живут. Я велела Линн следить за ними.
— Ну и страсти, — покачал я головой. — Ладно, утром разберемся, а пока присмотрите за ними как следует. За остальными пока не нужно... И вот что: завтра намечается веселье, имейте в виду!
— Отлично, парень! — потер руки Хоггарт. — Уж этого мы не пропустим! А хочешь, мы знакомых позовем? А то втроем за такой толпой следить сложно...
— Н-нет, спасибо, не стоит, — отказался я и начал демонстративно развязывать пояс халата. Женщина тут же испарилась, Хоггарт последовал за ней, а я наконец-то лег спать.
Снилось мне лето, жаркое солнце, и во сне я был абсолютно уверен, что всё сложится наилучшим образом!
ОТИЛА9
Отила — каждому хозяину
дорог покой его дома,
каким бы ни был достаток.
(Древнеанглийская руническая поэма)
1.
Утро, как водится, не предвещало беды. Матушка, конечно, высказала мне все, что думает касаемо моих отлучек, но до странного быстро утихла, когда я поинтересовался, почему должен спрашивать позволения отлучиться из собственного дома.
К счастью, она переключилась на слуг (я не выдержал и привычно одолжил у кузена лакея и пару горничных) — ей не нравилось праздничное убранство дома. Теперь бедняги сбивались с ног: Ларример пытался вспомнить, куда именно составили коробки с украшениями, а они разбирали эти завалы в кладовых и носили добычу матушке. Разумеется, дети с большим энтузиазмом принимали участие в этой забаве, откапывая в залежах хлама (давно надо выбросить если не всё, то большую часть) диковины вроде лошадки-качалки, невесть чьей одноглазой куклы, книг без переплета и половины страниц или невообразимо пыльного и траченного молью платья доисторической эпохи. Меня это устраивало как нельзя больше: так они хотя бы не покушались на оранжерею! Правда, отмывать этих искателей сокровищ приходилось в трех водах, но это были уже не мои проблемы.
Я тем временем наблюдал за племянницами: это оказалось на удивление интересным занятием. Элиза выглядела довольной и о чем-то глубоко задумавшейся, а Лаура — хмурой, вдобавок вздрагивала, когда к ней обращались. Вдобавок она явно не выспалась и к тому же плакала, тут и гадать нечего: такие тени под глазами у девочек ее возраста без веской на то причины не появляются.
