На столе перед ним образовалась некая животрепещущая масса, способная эволюционировать во что угодно — и во что, сомневаться не приходилось. Поэтому поместил её в клетку, продолжив наблюдение со стороны, нашёптывая что-то оживлённо в диктофон. Да опять отвлекли, и тот, кого сам же усыпил. Благо не как животное.
Открыв глаза, посыльный вскочил, опрокинув стул с грохотом на пол.
— Опят ты, и мешаешь мне заниматься делом! — отреагировал на него поворотом головы патологоанатом.
Взгляд вояки устремился мимо него на то, что он изваял, а такое, чему не было определения на словах. Страх и ужас. Именно оба эти чувства разом и испытал посыльный.
— Отойди!
— Нет...
— В сторону, док!
— Да погоди ты, служивый!
— С дороги...
— Уймись! Я на пороге великого открытия, а ты тут устраиваешь чёрти что...
— Сам...
Оттолкнув патологоанатома, посыльный плеснул из канистры соляркой на то, что также оживилось в клетке и кинулось на него. Войти в контакт помешали прутья. Нечто несуразное, но живое, застряло в них.
Улучив момент, патологоанатом навалился на вояку сзади.
— Не делай этого! Слышишь! У меня всё под контролем...
— Не валяй дурака, док!
— Кого в качестве него — тебя...
Они качались по полу, стараясь перехватить один у другого инициативу. Опыты конечно хорошо — и на тварях, но необходимо знать меру во всём, что особенно касалось порождений. И так не казалось патологоанатому. Поэтому вояка стремился внести ясность в то, что можно, и что строжайше запрещено. Да одержать победу пока никому из них не удалось. Наметился паритет сил. Ситуация патовая. Соперники зашли в тупик, если не брать в расчёт того, что вояке было достаточно поднести зажигалку к залитой однородной массе чего-то враждебного, и вспыхнет, как те твари, частички которой собрал в морге выживший из ума патологоанатом. И похоже, что окончательно, а бесповоротно и на безальтернативной основе.
— Нет... — продолжал он упираться.
— Да... — настаивал вояка на неукоснительном выполнении приказа — тянулся рукой с зажигалкой к тому, что находилось в клетке до момента стычки. Замешкался. И не из-за патологоанатома. Хотя тому в какой-то миг показалось: он победил — взял верх над ним в противостоянии. Снова прильнул к клетке и не сразу уяснил: она пуста.
То, что было заключено им туда, непостижимым образом вырвалось наружу, меняя форму в виду отсутствия костного основания.
Оказавшись на свободе, желеобразная масса по-прежнему не имела никакой чёткой структуры тела. Словно раздумывала над тем, в кого превратиться. Так казалось парочке людей в меру ущербности их интеллекта, в то время как чудовищный симбиоз был способен на что угодно.
— Прочь, док! — высек вояка искру в зажигалке, добившись выброса языка пламени.
— Нет, не делай этого! — готов был умолять патологоанатом.
Не получилось. Нечто прыгнуло на него со спины, и теперь вояке не подпалить вновь воскрешённого паразита. В опасности оказался человек.
Посыльный замешкался, решая, как поступить в непростой ситуации. Неожиданно для себя стал невольным свидетелем того, о чём никто понятия не имел. Нечто не собиралось расползаться по телу патологоанатома, а напротив проникло внутрь. И даже отверстия искать не потребовалось или создавать его, просто невероятным образом просочилось внутрь человеческого организма и — всё.
Хотя вряд ли. Одно совершенно очевидно — и было вояке: это лишь начало обращения человека в жуткое порождение чужого мира.
Патологоанатом вскричал от боли, когда нечто проникло в него, но затем осунулся телом. На миг посыльному показалось: он умер не в силах снести мучительную боль.
— Эй, док! Ты чего это, а? — силился понять вояка.
Набравшись наглости, нежели смелости, он решил коснуться его и нащупать рукой на шее пульс. Не тут-то было. Оторвав резко голову от пола, патологоанатом взглянул ему в глаза своими мутными зрачками, состоящими из бельма.
— Сгинь! — отшатнулся вояка от новоявленного мутанта. — Изыйди, тварь!
Отскочил, опрокинув канистру, и сам угодил в лужу солярки. Перепачкался. Теперь уже вояке было не до зажигалки. Самому недолго воспламениться.
Меж тем патологоанатом странно подёрнул головой в бок, проверяя хрящи шейных позвонков на прочность. Неестественно выгнулся всем телом, не говоря уже про конечности — руки приняли вид лап, как и ноги, перегнулись в иных местах, а не в коленях.
— Не смотреть... — закрылся вояка рукой от жуткого взгляда патологоанатома. Всё ещё продолжал иной сжимать зажигалку. — Бежать...
Разум подсказал единственно-верное решение. Да куда? Когда ещё попробуй сбежать от того, во что превратился патологоанатом.
Едва вояка стартовал, тот вскочил вслед за ним. Последовал удар в спину меж лопаток и беглец вновь растянулся на полу, выронив зажигалку. Потянулся рукой, да не достать. И снова эта тварь. Наступила ему когтистой лапой сверху на кисть — раздавила.
Вояка вскрикнул. Новоявленная тварь продолжила глумиться над ним, изучая особенности человеческого организма, пока то было способно функционировать сносно. Само же и далее эволюционировать.
Не коснись её тотчас изменения, вояке не уйти от порождения. А так, выдернув из-под её лапы — захвата — окровавленную кисть, он бросился в сторону от неё, став дальше от выхода. Закричал.
— Кто-нибудь!.. Кто слышит меня!.. Помогите...
И не дожидаясь, пока кто-то явится на его безудержный крик, схватился за кобуру. Последовали выстрелы. Вояка повёл беспорядочную стрельбу, направив оружие в мутанта. Не думал целиться. Стрелял наобум. Но всё равно несколько раз зацепил озверевшего противника.
Тому хоть бы хны. Он завершал процесс перестройки тела под то, что нынче являл собой — и нечто, что не брали обычные пули. Огрызнулся.
Расстреляв обойму, вояка запустил пистолетом в тварь, разомкнувшую пасть, а затем смыкая клыки на оружии.
— Да подавись... — шарил целой рукой вояка в поисках иного оружия. Задел рукоять ножа.
Противостоять с клинком мутанту после того, как ему не удалось его положить с применением огнестрельного оружия, казалось верхом безумства. Да делать нечего — приказ. Он обязан выполнить его даже ценой собственной жизни.
Затеяв напоследок покуражиться над человеком, тварь приняла вызов на бой. Ей было забавно проверить собственные силы в открытом противостоянии с ним — сподобилась на очередной выпад, не думая избегать рукопашной схватки.
Итог атаки для вояки оказался неутешительным. Ему не удалось даже попортить шкуру изверга клинком. Лезвие скользнуло по телу твари. Зато она нанесла ему тяжелейшую рану, располосовав когтями одежду на груди и одновременно кожный покров с мышцами до костей.
Вояка посунулся, и, не удержав равновесие дела, рухнул на бетонный пол. Рука с ножом ещё тряслась, и также оказалась пропорота основательно когтями мутанта.
Сделав последнее усилие, в том числе над собой, вояка язвительно скривился в ухмылке оскала, глядя смерти прямо в лицо — твари перед ним, приготовившейся к новому броску.
Едва она повторила навал, он чиркнул лезвием клинка по полу, выбивая искры. Воспламенился сам, хватая тварь. Да силы изначально были неравны. Она сумела вырваться, получив незначительные ожоги. Завопила.
И новые выстрелы. В морг проник охранник с автоматом наперевес, дал длинную очередь, поспешно уходя назад.
Не собираясь избегать прямого контакта, тварь напротив рванула вдогонку за ним. Да расстояние пришлось покрыть куда приличнее, чем охраннику, разок потерявшему ориентацию в пространстве, а попутно оружие. Всё-таки сумел подняться на ноги и в последний миг выскочить наружу, закрывая за собой металлическую дверь, навалившись телом.
Со стороны морга последовал такой силы удар, что не выдержал металл.
— Как же так?! — округлились у охранника глаза от недоумения.
В спине больно кольнуло. Голова качнулась вниз. На глаза бедолаги попались торчащие когти твари из его собственной груди. Резко исчезли, заливая кровью человека.
И новый навал твари с ударом на металлическую дверь. Преграда исчезла. Тварь вырвалась наружу, оказавшись в окружении вояк из гарнизона дальнего кордона.
Секундное замешательство среди людей позволило ей перехватить инициативу. По округе на границе с пустошью эхом понеслись безудержные крики, преисполненные боли, заглушаемые отчасти автоматными выстрелами.
Никто из военных на крайнем блокпосту дальнего рубежа не ожидал нападения тварей внутри охраняемого ими сектора.
Следом за ватагой автоматчиков, досталось экипажу "УАЗ". Брезентовое основание не стало преградой для жуткой твари. Она разорвала брезент и того, кто первым угодил ей на глаза и в лапы. Зато иной успел произвести выстрел из РПК. И только. С ним было покончено в тот же миг. В него тварь вонзила клыки, лишая головы.
Всё произошло настоль стремительно и неожиданно, что в считанные мгновения стычки с порождением на данный момент в гарнизоне уцелели лишь бойцы, располагающиеся внутри бронетехники, или те, кто успел туда проскочить. Иные, кто стремился на неё, ждала тварь, оставляя царапины на бортах и башне с головным орудием. И сбросить её стволом не получилось, даже когда загремел двигатель, и из-под колёс БТРа в стороны комья полетела земля.
Экипажу пришлось отстреливаться с применением автоматического оружия, просунутого в щели, предназначенные для данной цели.
Зря мешкали военные. В их случае самым благоразумным действием было бы покинуть блокпост и спешно катить на заставу к церкви. А они ещё надеялись отстоять вверенный им участок на отшибе города. Поскольку поблизости бензоколонка. И там пока тихо. Знать нападению подверглись исключительно они здесь. Соответственно есть шанс выстоять или продержаться до подхода дополнительных сил извне.
— Что видно? А слышно, командир? — обратились бойцы к тому, кто прильнул к перископу, стараясь во тьме разглядеть мерзкое порождение пустоши, уничтожившее в одиночку 2/3 гарнизона блокпоста.
Ответить что-либо однозначно или вразумительно, он не мог. Видимость отсутствовала как таковая. Зато до слуха постоянно доносились шаркающие удары когтистых лап твари по металлу. Пока не коснулись резины.
Она пропороло колесо БТРа. Столь неожиданное известие удручило экипаж боевой техники. Они только теперь озаботились о бегстве. Да не уйти. Тварь быстро обнаружила у них самое слабое место, произвела очередную атаку — сначала по одному борту, а затем по иному.
Военные слишком поздно спохватились, пытаясь наладить связь. Антенна также была переломана у основания.
Тварь оказалась смышлёней, чем животное из привычного мира людям. И дальше стремилась добраться до них, как человек до того, что скрывалось в консерве. Люди там — её пища.
— Ну же, давай, подходи... — не сдержался один из бойцов экипажа "бэтэра", когда тварь попыталась сорвать когтистыми конечностями крышку люка на башне. А затем с иной стороны у двери позади БТРа.
Кто-то взглянул на ручные часы. Времени до утра ещё прилично. Если тварь и дальше будет донимать их, то обязательно найдёт способ проникнуть внутрь. Тогда всем конец, раз сами до сих пор не сумели совладать с ней.
— Не раскисать... — подал голос старый вояка.
Им оказался прапорщик. Ни один офицер не горел желанием дежурить у чёрта на куличках. Вот ему и досталась там должность начальника. Он продолжал наводить порядок на словах, а на деле просто вводил бойцам в уши: их броня крепка, по той же причине тварь и лютует, что ей никак не удаётся достать их тут.
Ошибся. Бойцам приспичило.
— В штаны! — настоял прапорщик, понимая: лучше задохнуться от зловоний, чем пытаться выйти наружу.
— Я так больше не могу-у-у... — закричал один из солдат.
— Ща помогу... Ух... — дотянулся до него прикладом автомата прапор, успокоив на раз ударом по затылку. А на два — грозился выстрелить. — Кто ещё не желает сидеть спокойно?
Бойцы притихли, продолжая валить в штаны. А тварь покружила какое-то время, прыгая по "броне", вскоре также затихла.
Так прошёл час в томительном ожидании, и никаких больше подвижек в виде нападок порождения на экипаж БТРа не намечалось.
— Она ушла... — снова ожил тот боец, которому досталось от прапорщика по затылку.
— Ага, как бы не так... Ждёт она тебя, дурака, когда ты пожалуешь к ней на поздний ужин!
Дышать с каждым мгновением становилось всё тяжелее. Кто-то из бойцов не выдержал и прильнул носом к бойнице. Вдохнул воздуха полной грудью, а выдохнуть не успел. Из затылка на мгновение возникли когти чудовища, и тотчас исчезли. Из пробитого черепа хлынула кровь, заливая всё и всех, кто располагался рядом с ним внутри "бэтэра".
— Я что говорил! — выпалил прапор и не только на словах, стараясь в отместку достать тварь. Да какое там, впустую растрачивая обойму АКМ.
Дальше мог не продолжать нагнетать и без того незавидную обстановку на дальнем кордоне.
До утра оставалось часа три-четыре. Столько же до смены их караула тут. А связи как не было, так и восстановить не удалось.
— Должны же на заставе озаботиться тем, почему мы перестали выходить с ними на связь каждый час... — заявил вслух прапор, стараясь подбодрить бойцов. Да ещё больше озадачил.
Они уяснили: их бросили. И помощи ждать больше неоткуда. Тварь устроила им западню. И только ли им? Что если они — приманка?
Думать об этом хотелось меньше всего. Но такова человеческая натура: надежда умирала последней, а с ней вместе и сам человек.
Глава 20
Сжимая двустволку, Алиса с замиранием сердца ступила во тьму подвала многоэтажного здания, разрезая лучом света от фонаря мрак, исчезнувший со стены напротив. Слева та же картина. Зато справа спуск вниз — бетонная лестница о двух десятках ступенях круто уходящих вниз. И там также стена. Но не тупик. А новый зигзаг, словно поворот судьбы.
По левую сторону возникла очередная металлическая дверь с запором без замка.
Алиса замешкалась. Отвлекли спутницы. Сначала Маруся примкнула к девчонке, а затем с аналогичным успехом, цокая на шпильках от туфель Алёна, да ещё с шавкой, заставившей Алису насторожиться.
Не тварь — обошлось.
— Чего стоим? — вопросила недвусмысленно Алёна. — Кого-то ждетё? Не меня ли?
— Тварь... — выдала Алиса.
— Это я-то? Ты сейчас мне сказала?
— Ответила — на первый вопрос! На остальные нет времени!
— Да не ссорьтесь вы, девчонки, — вмешалась Маруся. — Нашли время!
— Лучше дверь отоприте, — пояснила Алиса: у неё руки заняты — держит оружие.
Спутницы понимали: им самим без него никуда. Уставились на пожарный щит.
— А ну посвети... — настояла Маруся.
Там висел багор, топор, лопата и ведро — конусообразное.
— А это что колпак?! — удивилась Алёна.
— Вот и прикрой им голову...
— Зачем, Маруся?
— За забором! — выдала старуха, прибавив: — Шоб причёху не испортить!
— Да это вряд ли... — указала Алёна наверх. — Потолок высоко!
— А трубы низко, и те, кто может прятаться там среди них... — повторно настояла Алиса, чтобы спутницы не мешкали, а поторопились. Жизнь подкидыша ей была дороже собственной. Даже спутниц.
