Волхв предпринял новую попытку достать злобный дух, по всему видать, использовал прибережённый им напоследок в рукаве главный магический козырь.
Вспышка, вырвавшаяся из рук Велизара, языками пламени, превратилась в расплетающийся клубок аспидов, и каждый из них добрался до тени, которую никому из нас раньше, за исключением волхва, не удавалось разглядеть подле себя.
Ими Велизар достал Шиша, заставив злобный дух покинуть нас.
Плыть дальше не было сил, идти по суше, тем более, поэтому мы предпочли немного "позагорать" на солнце.
— Га...
Ярила, неугомонный варвар, но на то и вожак, уже поддерживал Хорса, опирающегося на посох Велизара, а сам волхв манил меня к сундуку.
А что если я с Хорсом поковыляю, а Ярила потащит сундук? Вожак и в одиночку сдюжит, тогда как ты, брат, будешь охранять нас от Шиша и прочих порождений прорвы?
Велизар живо указал мне, как чужаку, на моё место. Не скажу: слушаюсь и повинуюсь, но и повинную голову меч не сечёт.
— Да иду я, иду, — заворчал я про себя. — Куда ж я денусь? И шибко сами пропадёте без меня!
Но успокаивать себя не собираюсь, всего-то пытаюсь, представляя себе мысленно: в сундуке у нас клад, а не то, что выкинул бы при первой возможности.
В ход моих мыслей вклинился Велизар, и пояснил: "сердце тьмы" там у нас — клад, и ещё какой!
Да такой мне не нужен! Проклят! Браты превращаются из-за него в зомби! И становиться в один ряд с ними, для меня малоприятная перспектива.
Не проще ли было вывалить "сердце тьмы" посреди реки и утопить — отдельно от сундука?
Волхв даже думать запретил, зыркнув на меня так, что казалось: не отведи он тотчас взгляда, прожжёт во мне дыру.
То-то меня кинуло в жар.
А ещё братом назвался!
Велизар наотрез отказался сплавляться по реке, опасаясь: я и впрямь осуществлю свою задумку и утоплю "сердце тьмы" посреди Быстрой воды. А всё при любом раскладе отравим место захоронения им, то бишь остров, а с ним и Тихую воду, как родовиты обозвали ту небольшую речушку, впадающую в иную — большую.
Нет, всё, хватит с меня! Домой хочу! К длакам с клаками ваш мир, варвары! Вот только Нюшу перед выбором поставлю и... окончательно подамся в прорву! А с ней или без, там и поглядим, кого, куда заведёт кривая тропка судьбы. И если моя, меня в прорву с билетом в один конец, так всё одно родовиты же и спросят потом: где был, а что видел — и упокоят. Но сам я уже вряд ли теперь успокоюсь.
Да нервничаю не только я, а и браты — всё-таки "сердце тьмы" заставляет нас нести его туда, куда давно стремиться всякая нечисть прорвы.
Так неужели мы сами с братами роем себе и своим родным братскую могилу? А непременно устроим на том самом острове, что послужил мне с Нюшей пристанищем и одновременно убежищем! Теперь тем же грозит послужить "сердцу тьмы".
Я встал, волхв подтолкнул меня сундуком, чтоб шевелился, а не задерживал его с братами здесь.
— Мы что-то не то делаем, браты! На кой идём с проявлением тьмы туда, откуда изгоняли её с такими невероятными усилиями? Одумайтесь! Опомнитесь! Неужели браты, принесённые нами в жертву, напрасно отдали свои жизни? — дошло до меня.
Ярилу, я, кажется, пронял, и Хорса, но Велизара пока не удавалось. Волхв не внял моим мольбам, обращённым к нему с криком души.
— Га... — толкал он меня, — га...
Погоди, брат Велизар! — засомневался я: волхв заодно с нами. — На кой тебе "сердце тьмы"? Возжелал стать самым могущественным магом среди иных таких же братов-родовитов?
Иных причин я не видел, ведь варвар, как ни крути, а ничто человеческое не чуждо даже волхву. Значит, и впрямь вознамерился увеличить многократно свои магические способности за счёт "сердца тьмы".
Как хочешь, но дальше я и шага не сделаю в направлении Гремящей воды! Вожак поддержит меня!
Про Хорса даже не стал заикаться и в мыслях.
— Га!..
А вот не угадал.
* * *
Получив отпор, Шиш мчался к прорве за оторвами. Хладнокровный не откажет ему в них, когда узнает, чем закончилась вылазка в земли выродков по его наказу. А без стража им здесь никак — люд, одними порождениями, без исчадия, не сдержать, если пожалуют в Шишмор с новой силой. И непременно приведут с собой волхвов.
— Хозяин!.. Хозя-я-а-ин... О, великий и всемогущий...
Глава 20
"На вкус и цвет — товарищей нет!"
У нас с волхвом не к месту и не ко времени возник спор, слишком долго мы прохлаждались после стычки с нелюдями, и кто-то точно так же, как и мы, побеспокоил их, обеспокоив больше Велизара, нежели меня и братов-вояров. Нас тут всего четверо, точнее три с половиной, если учесть: драться кое-как Хорс всё же способен, но вот передвигаться без посторонней помощи — вряд ли.
Мы отступили в реку, не забыв про сундук — держались за него наплаву, когда из зарослей Шишмора показался...
— Люд!
К нам вышли дикари, и именно что дикари, а не варвары, коими я частенько обзывал про себя мысленно братов-вояров.
Эти тоже были вооружены, но сжимали в руках не совсем обычное для здешних мест оружие — насколько я мог судить. Грубые наконечники копий представляли собой огромные куски не то камня, не то железной руды, имея по краям многочисленные сколы с зазубринами. И хорошо ещё, что не торопились метать в нас, имея на вооружении луки со стрелами с такими же точно наконечниками, и топоры-молоты — куда ж дикарям без них, — пожалуй, были главным оружием.
Доспехи, кстати, тоже наличествовали — из шкур и древесины.
Но один дикарь привлёк не только моё внимание, блестя необычной по здешним меркам бронёй. Меня поразили пластины на его кольчуге, и копьё в руке с костяным наконечником. А на голове в качестве шлема с забралом — череп хищной твари с клыками. И уж не порождения ли, как и шкура её на нём в качестве доспехов?
Выходит, он — вожак дикарей.
— То кто, браты? — заинтересовался я, не отрывая пристального взгляда с толпы дикарей на берегу.
Их там становилось всё больше и больше.
Что это за воинствующее племя? Не скотоводы же? На своих двоих пришли, или на берег вышли? Кто же они, а?
Изверги!
Кто? — показалось мне: волхв ответил на мой вопрос, и как, всегда не открывая рта в отличие от меня.
То плохо или...
Хуже некуда!
Значит, враги, — уяснил я. — Но люд, а не нелюдь!
Велизар напомнил мне про прежних обитателей погоста, и жихари были ничуть не лучше лешаков. А тут какие-то изверги, как тупиковая ветвь развития человечества.
Едва вожак извергов забрался с ногами в реку, иные подались толпой за ним, и мы снялись с "якоря".
Бывайте, дикари! Нам с вами не по пути!
Не тут-то было. Догадавшись, что мы собираемся смыться от них по Быстрой воде, дикари засуетились. Возможно, они плохо плавали или мне просто хотелось верить в это, зато бегали как спринтеры. Другое дело: насколько их хватит — и стоило нам проверить, уж если Ярила плюнул с презрением в их сторону.
Оно и понятно: жертвоприношения такая же неотъемлемая черта общества дикарей, как и прочие убийства, например, врага. И кто знает: достань они нас, сами окажемся на костре, или хуже того, у извергов в желудке. А то люд — когда вероятно хуже нелюди! Страхолюды они, если разобраться, по-хорошему, и сами грозились разобраться с нами по-плохому.
В нашу сторону полетели стрелы. Одна ударилась о сундук, ещё несколько ушло под воду. Ну вот, теперь я могу разглядеть оружие извергов в непосредственной близости от себя.
Дикари бегут за нами и кричат, сотрясая топорами-молотами и копьями, не прекращают обстреливать нас стрелами, не жалея их. Вывод напрашивается сам собой: живыми мы им не нужны, а скорее то, что у нас в сундуке. Наверное, решили: у нас там сокровище. Хотя кто знает, вдруг понимают, что там сокрыто у нас от посторонних глаз.
Течение сносит нас к противоположному берегу реки — это наш шанс оторваться от дикарей — выталкиваем на отмель сундук и сами оказываемся там.
Приплыли! Иначе не скажешь. Дикари остались на ином берегу, но долго они там не задержатся и возобновят погоню, едва отыщут брод или...
Ага, сдался он им. Что-то уже тащат к реке. Ох, ты! Да это кусок дерева! Бревно! А вот это уже серьёзно — решили любой ценой достать нас.
Хорс старается уверить нас: задержит извергов.
Ну да, он стоять на ногах, не опираясь на копьё, не может, а туда же — драться собрался. Убьют его дикари, как нечего делать.
Разногласия меж нами, как и небывало, мы больше не конфликтуем — не до того нам сейчас. Выбраться бы из новой перепалки с дикарями, да лезть в дебри, зная, что где-то там засели "лохи" с "олухами", всё равно, что идти на верную погибель. А останемся здесь, дикари на раз достанут нас. И смерти нам не избежать — настигнет нас тут или там при любом раскладе.
Идём на риск, выбираясь с отмели за пределы реки, и тащимся с сундуком и Хорсом в дебри. Как и условились ранее с братами, мы с вожаком тащим его и сундук, а волхв охраняет нас, следуя впереди. Позади нас слышны гортанные выкрики дикарей, зато в зарослях мертвецкая тишина — ни тебе шорохов, ни прочих посторонних отзвуков, что кто-то там хоронится.
Нет, далеко мы так не уйдём. По-хорошему, надо бы оставить сундук, но не Хорса, и можем прилично ускориться. Да так Велизар и позволил нам бросить его.
А если спрятать где-нибудь? — мысленно предлагаю ему, ожидая скорого ответа.
Волхв не уступает. Я отказываюсь понимать его. Совет дельный, как мне кажется. И иного нам не придумать сейчас.
Ошибся. В мои переговоры с волхвом вмешался вожак, предложив увести дикарей за собой.
Нет! — запретил я Велизару принять предложение Ярилы.
Да кто я такой, чтоб они прислушивались ко мне. Ответ волхва утвердителен — вожак получил от него одобрение.
Зашибись! Теперь мне ещё и Хорса помимо сундука на себе тащить. И как оказалось, с подачи волхва — на дерево.
Вообще фантастика!
А с сундуком что? И его потащим туда, наверх?
Там и отсидимся какое-то время, — уверил Велизар.
Ага, скажи это тварям. Хорс весь в крови — её запах и привлечёт внимание нелюди к нам.
Толку — всё без толку. Велизар не внял ни единому моему доводу, напоследок условился с Ярилой: вожак вернётся сюда к нам, а мы непременно дождёмся его у реки.
И не думая маскироваться, славный родовит исчез, привлекая внимание дикарей к себе.
На дерево, так на дерево!
Забираюсь на ближайшую ветвь, и снимаю с себя рубище, используя в качестве страховочного материла для Хорса. Варвар хватается за него, хрипит, и я вместе с ним, прилагая немало усилий. Насилу затащили его с Велизаром. Но это только начало. Теперь нам предстоит затянуть на дерево сундук волхва.
Связываем свои рубища воедино и Велизар привязывает импровизированный канат за ручку от сундука. Втроём и тянем его наверх — Хорс также помогает нам из последних сил. Успеваем затащить, прежде чем под нами объявляются враги.
Первыми показалась нелюдь. Это "лох", и нетерпеливо ворочает головой по сторонам, учуяв запах крови. Вовремя мы успели подняться на дерево, и теперь сидим на нижней ветке ни живые, ни мёртвые, ожидая, что будет дальше. А ничего хорошего — очевидно не только мне, но и братам по соседству.
"Лох" огрызнулся по-звериному, и зарычал, уставившись наверх. Делать нечего, прыгаю вниз и ещё в воздухе махаю лопаткой, цепляя нелюдь в голову — рассёк напополам, заставив разойтись в стороны его полые, но светящиеся глазницы. "Лох" тянет ко мне крючковатые конечности. Опоздал, я отсекаю ему их, и подрубаю ноги.
С берега реки доносятся гортанные выкрики дикарей, переправившихся через водное препятствие. И сколько их там — меня меньше всего интересует.
Сам ломлюсь в заросли прочь от Велизара с Хорсом в надежде: правильно поступил, хотя мог и затупить. Одно неверное движение и либо окажусь в лапах нелюди, либо в руках у извергов. И ещё не факт, кто хуже из них! Но на берег к реке не тороплюсь! Туда всегда успею — не заблужусь, слышу, как журчит вода, гонимая в русле быстрым течением, и там плещутся преследователи.
Чтоб их, а всех! И меня в том числе! До чёртиков надоело носиться вот так и постоянно от кого-то убегать. Замираю, и, с затаённым сердцем, прислушиваюсь к приближающимся шумам, исходящим от дикарей. Вперёд них на меня выскакивает нелюдь. Не "лох", а "олух" — и я, идиот! Сия нелюдь прыткая. Прыгнула на меня, а я от неё, и разминуться с ней мне не удалось. Однако и я не остался в долгу — сунул ей лопатку в брюхо, угодив под рёбра.
Порождение огрызнулось злобно, раскрыв пасть полную острых клыков и — это последнее, что увижу в своей короткой жизни.
Так почти и вышло — оно уткнулась в меня мордой, заливая слизью, стекающейся по клыкам, но так и не сомкнула их у меня на шее.
Дикари! И вовремя подоспели!
Один из них ломая черепные кости, с характерным хрустом выдернул молот-топор, вновь опустил его рядом со мной, добивая "олуха".
Вона что и как иной раз в жизни бывает: изверг спас меня. Стало быть, я в долгу перед дикарём, но не сомневаюсь: быстро отплачу ему сполна. Третий взмах дикарского оружия погасил свет в моих глазах, а заодно и искорку надежды на благоприятный исход мной прочь из этого мира.
Голоса, знакомые до боли голоса. Ко мне обратились браты. Я видел всех, кого мы, родовиты, потеряли в ожесточённой схватке с порождениями и исчадием прорвы. Многих я не знал по именам, а кого знал, тех называл, и они меня по кличке Шаляем.
Любим, Горыня, Буян, Мамыка и прочие славные и опытные вояры-родовиты прощались со мной точно так же, как немногим раньше Дока, Аким, Багор, Папаня, Конь и "водоплавающий".
Выходит, я по-прежнему не умер? И за что мне такие муки в неведомом мире? Подскажите хоть вы, браты?
Но родовиты исчезали во тьме один за другим, а я снова потянулся к свету, почувствовав чьё-то близкое дыхание с последующим прикосновением ко мне. Опять что-то влажное стремилось отереть мне лицо, помогая продрать глаза, размачивало на них запёкшуюся корку, и наверняка, крови.
По мне скользнул клык. Ну да, тварь такая! А какая — не сомневался. Длак, чтоб тебя! И откуда только взялся вновь? Не из-под земли же вырос передо мной и...
Рядом толпились дикари, переговариваясь на вполне понятном для меня языке, и практически ничем не отличавшимся с моим родным, ну и родовитов. Разительное отличие заключалось в повадках дикарей и их сбруе.
Ого, костерок развели! И для кого, если не секрет? Случаем не для меня? — меньше всего мне хотелось оказаться принесённым в жертву извергами их кровожадным богам.
Но истукана поблизости от себя я не заметил. Но это ещё не означало: они не станут меня жарить на углях, тогда как оттуда тянуло палёной плотью.
Интересно, кого они запекали там? Не моих же братов, коль до меня не дошла очередь? Или станут пытать, выпытывая всё касательно сундука, и того, что мы скрывали в нём от порождений прорвы?
В голову лезло слишком много всякой ерунды, и я постарался отсечь её, взглянув на длака, мысленно заставляя его перегрызть у меня путы на руках с ногами.
