К сожалению, заклятие это не остановило, и пол под самим Ремаром взорвался тысячами осколков, от которых едва удалось защититься спешно созданным щитом. Почти удалось — некоторые камни все же преодолели защиту, впившись в тело. Но хуже всего было то, что артефакты, прикрывавшие короля от заклятий врагов, оказались выведены из строя тем же взрывом, оставив монарха почти без защиты перед лицом нескольких десятков сильных магов. Именно, что почти, ведь использовать свои возможности Ремар умел как никто другой. Мощный порыв чистой магии — и покореженный стол отправляется в сторону врага, а в самом конце пути его догоняет еще один импульс, заставляя взорвать весь запас хранимой энергии прямо в рядах противника.

Короля высвобожденная сила не задела, так как он смог отступить под прикрытие еще одного щита, встроенного в пол, а вот его враги сполна ощутили на себе последствия близкого взрыва — не менее трети из них выжгло высвобожденной энергией, многих ранило, а еще часть погибли от лучей до сих пор действовавшего заклинания. Пожалуй, с оставшимися противниками король смог бы справиться и сам, без помощи охраны, что судя по звукам пыталась пробиться к своему господину, вот только враг не собирался сдаваться так просто.

В проход, кроша обломки некогда столь надежных дверей, вбежали новые противники, не менее двух десятков магов, что в тот же миг вступили в бой. И на убежище Ремара обрушились камни, осколки льда и удары острого, словно сталь, ветра. Целью призванных стихий было истощить защиту, и они справлялись с этим прекрасно, всего за несколько секунд сметя преграду и все, что было за ней. Вот только Ремара там не оказалось. Можно сказать, что он провалился под землю, и это не было бы метафорой, ведь на том самом пятачке, где стоял король и располагался тайный проход, дававший возможность сбежать в случае непредвиденной ситуации. Такой, как сейчас. И именно тогда, когда стихии разорвали в клочья прежнее убежище монарха, он сам поднялся с пола комнаты, располагавшейся на этаж ниже, и активировал оставшиеся в стенах кабинета артефакты.

— А мне все же рано уходить на пенсию, — тихо проговорил Ремар, когда до его ушей донесся рев пламени, — Антарии придется немного подождать.

Сказав это, король развернулся к выходу из комнаты и сделал первый шаг, чувствуя, как усталость от прошедшего боя начинает наваливаться на плечи. Все же он уже давно не сражался с таким напряжением сил, как сегодня, и закономерно устал. Новый шаг, и тело неожиданно повело в сторону. Не удержавшись на ногах, Ремар упал на пол и удивленно потряс головой, пытаясь прогнать муть перед глазами, а затем со страхом почувствовал, как все сильнее немеет тело, начиная с ног, посеченных осколками. Осколками? Рука мгновенно окуталась целительской дымкой и устремилась к ранам, однако достигнуть их не успела. Судорога скрутила тело, сердце застучало, словно бешеное, а чернота перед глазами стала еще сильней.

"Нет! Нет! Я не могу так умереть! Только не сейчас!" — страх, злость на себя, свою ошибку, а еще воспоминания о тех, с кем так не хотелось расставаться. Реймир, Килат, Иллидан, Антария... Лицо жены вспыхнуло ярко, отчетливо и муть перед глазами отступила. Он ведь не мог так просто умереть здесь, не имел права! Он же будет путешествовать с Антарией по всему миру, скользить по небу, как давно мечтал! В ярости сжав зубы, Ремар рванулся и выдернул два осколка, а затем подтянул тело к столь близкой двери, туда, где можно было найти помощь, нужно только добраться, ради жены и ради всех тех, кому он нужен. Пальцы вцепились в стыки плит, подтягивая тело, на губах выступила кровь, но он не сдастся, нет, не позволит себе этого. Порог уже находится перед самыми глазами, осталось совсем немного... И в этот момент новая судорога настигла Ремара. Скрючившись и, ощущая во рту привкус крови, он посмотрел в сторону двери, туда, куда так старался добраться, но не увидел ничего сквозь застилавшую глаза муть. А затем холодная длань дотронулась до сердца короля, и Ремар наконец смог ощутить покой.

* * *

Война с демонами и раскол мира сильно повлияли на эльфов, заставив их иначе взглянуть на жизнь, обратиться к высшим силам в поисках спасения. И син`дораев это касалось ничуть не меньше, чем их лесных сородичей. Потому в своей столице они построили множество храмов, больших и малых, посвященных милостивой Богине. Наполненные лунным светом, они на протяжении всей ночи служили местом стечения горожан, желавших обратиться к Элуне, отчего торжественная, священная тишина храмов разбивалась неосторожными шорохами и шелестом одежд. Порой это вызывало у Майев раздражение, ведь именно в благословенной тишине было величие храмов посвященных Элуне, однако она и сама понимала, что несправедлива к прихожанам. Не все из них могут сохранять должную тишину, но важно уже то, что они чтят Богиню.

И тем не менее, сама Майев любила обращаться к Элуне в уединении, даже не в храме, а рядом с ним, под открытым небом. Здесь ничто не отвлекало ее от размышлений, и она могла полностью углубиться в свои чувства, в которых царила тревога. Ведь что-то должно было произойти.

— Богиня, прошу, освети мне путь, покажи угрозу, что нависла над нашим народом, — тихо прошептала женщина, прислушиваясь к своим чувствам. Она помнила, как почти десять тысяч лет назад ей пришло предупреждение и все это время ожидала вновь его получить. Полностью сконцентрировавшись, она погрузилась в медитацию и... рывком ушла в сторону, отражая чакрумом стрелы.

Взгляд Майев мгновенно оценил окружающую обстановку, выловив несколько десятков темных фигур, однако понять, кем они являются, ей не удалось. Просто не хватило времени, ведь враг уже выпустил в ее сторону целый рой заклинаний.

Земля под ногами жрицы вспучилась острыми пиками, огненная стена оказалась всего в десятке шагов, а еще быстрее были копья ветра, заполонившие пространство, однако Майев успела взмыть в небо и обрушить на врагов свою ярость из налившегося серебром чакрума. Ярость за разрушение храма, поврежденного первой же атакой, за нападение посреди города и за ту растерянность, что сейчас испытывала женщина. Жаль только, что противник успешно смог защититься от ее нападения, а затем и ударил в ответ. И заклинание, что он применил, стало для Майев чем-то совершенно новым.

Рой железных дротиков, повинуясь воле магов, поднялся в небо, окутанный странным, синим, с зелеными всполохами маревом и, спустя мгновение, устремился в сторону жрицы. Устремился со скоростью, которую ей сложно было представить. И даже наброшенная мгновением раньше невидимость не помешала магам противника направить свою атаку точно в цель. "Нужно уходить," — подумала Майев и привычно сплела заклинание телепортации, однако чары рассыпались в ее руках, не сдвинув ни на палец в сторону. И тем самым подставил точно под удар дротиков.

Мгновение растерянности, охватившей жрицу, стоило ей очень дорого. Острой болью отозвались бок и левая нога, повстречавшиеся со сталью, но хуже всего был дротик, вонзившийся под ключицу. Пройдя тело насквозь, он остался в ране и отбросил Майев назад, прямо на крышу оказавшегося за спиной храма. А следом уже летели новые заклинания...

В таком положении жрица и не надеялась победить, только выжить, и потому немедленно откатилась назад, на другую сторону крыши, прося защиты у храма. И тот с честью выполнил просьбу, приняв на себя предназначенные Майев заклинания. Сама же она скатилась вниз, попутно залечивая раны на ноге и боку, пытаясь избавиться от дротика. Но в последнем не преуспела, так как на земле ее уже встречали новые враги.

Три черные тени выскочили из-под навеса крыши именно в тот момент, когда жрица коснулась ногами травы, надеясь уловить момент потери равновесия, однако их спешка оказалась ошибкой, так как Майев смогла среагировать мгновенно. Чакрум, повинуясь беззвучной просьбе к Богине, осветился серебряным цветом и встретил меч первого нападавшего, а затем сорвавшийся с него луч пробил тело врага насквозь. На долю секунды замешкавшиеся напарники попытались ударить с боков, но Майев, изогнувшись, пропустила лезвия над собой и снизу вверх полоснула чакрумом левого противника, вынудив его отступить, а затем встретила атаку правого.

Движение кистью, и чакрум выкручивает меч из руки врага, вынуждая того сместиться в сторону в попытке удержать оружие, то есть поступить именно так, как того и хотела жрица. И ей только и потребовалось, что сделать один быстрый шаг навстречу и ударить выхваченным кинжалом врагу под подбородок

Мертвец начал падать на землю, унося с собой клинок, который жрица не смогла удержать из-за боли в ране, а позади нее почувствовалось присутствие третьего из нападавших. Не оборачиваясь, просто потому, что это невозможно было успеть сделать, Майев выставила за спиной чакрум, на который и обрушился удар.

Сила его была таковой, что жрица на миг потеряла равновесие, но даже это смогла использовать к своей выгоде. И, не думая препятствовать импульсу, толкнувшему ее прочь от врага, она изогнулась и выставила в направлении последнего из противников свое оружие, а затем с чакрума сорвалась новая стрела. У преследовавшего ее врага не было ни малейшего шанса, ведь в момент атаки он находился всего в шаге от жрицы, намереваясь ее добить. И потому энергия Элуны пробила грудь жертвы насквозь, мгновенно оборвав жизнь. Но порадоваться своей победе Майев не смогла, так как именно в этот момент упала на землю, задев до сих пор торчавший в теле дротик.

Боль от потревоженной раны едва не лишила жрицу сознания, а еще она со страхом почувствовала онемение, распространившееся от плеча и все ближе подбиравшееся к сердцу. Это был яд, яд смертельный, с которым необходимо было справиться немедленно, если только есть желание жить. И, прикусив губу, жрица приступила к работе, чувствуя, как утекают драгоценные мгновения, выигранные у преследователей.

Сконцентрировав энергию Элуны на острие чакрума, Майев одним движением обрубила наконечник дротика и тут же, не давая себе времени на размышление, выдернула оружие из раны. Земля обагрилась кровью, от вспыхнувшей боли проступили слезы, но это не помешало жрице мгновенно применила исцеление, одновременно выжигая яд рядом с раной, и пытаясь добраться до той отравы, что уже покинула место заражения. Долгая практика целителя могла позволить это при наличии времени, вот только его у Майев уже не было.

Из-за угла храма показались враги, еще часть мгновение спустя оказалась на крыше, а сама жрица бросилась в бегство, бесславное, но зато крайне разумное в таком положении. Ноги ее сами собой понесли в сторону дома, находившегося совсем недалеко, в надежде найти помощь Иллидана, вот только она прекрасно понимала, что так просто добежать до цели ей никто не даст. А потому в следующий миг во врагов полетела горсть артефактов, ударивших в спину взрывной волной и даровавших жрице так необходимое время. Жаль, что недолгое.

Дуновение энергии за спиной, но Майев рывком уходит в сторону, закрываясь от осколков чакрумом, и делает новый прыжок. Впервые жрица порадовалась тому, что не была облачена в тяжелый доспех, ведь в нем никогда не смогла бы так успешно уклоняться от атак, вот только как долго она сможет это делать? За спиной раздались крики и звон оружия, к бою явно присоединились горожане, но Майев заставила себя не оглядываться — сейчас ей требовалось во чтобы то ни стало оторваться от преследователей.

Вновь уходя от атаки противника, Майев прыгнула спиной вперед, однако, вынужденная отбивать очередную атаку, споткнулась и прокатилась по земле. И враги не замедлили воспользоваться предоставленной возможностью. Каменная мостовая раскололась и, словно клещи сомкнулись именно в том месте, куда должна была упасть жрица, а рывок вверх привел ее под удар стрел и лезвий ветра.

За тысячи лет, проведенных в сражениях и тренировках, Майев научилась выходить из любых положений, какими бы тяжелыми они ни были, однако даже у нее был свой предел, и отразить такое множество атак она не смогла. На землю жрица упала уже изломанной, покрытой кровью куклой, не в силах встать на изрезанные ноги. Упала всего в сотне метров от собственного дома, места, в котором надеялась найти спасение. С трудом подняв голову, она смогла рассмотреть дом и в тот же момент, словно дождавшись этого взгляда, здание потряс взрыв, ударной волной откинувшей девушку прочь, в руки спешивших к ней врагов.

Глава 12.

С высоты полета Джеденар всегда ощущался городом-сказкой, громадный, пылающий яркими огнями и застроенный древними, изящными строениями. А еще улицы этого города всегда, все время своего существования хранили покой и безопасность. Не допуская в свои стены врагов или преступников*. Так было сто, тысячу и десять тысяч лет назад, однако сегодня мир столицы был нарушен.

Буйство стихий, крики и звон оружия раздавались в стенах дворца и расходились далеко за его пределами, разлетались в стороны куски дома, который хотя бы один раз за всю жизнь видел любой взрослый син`дорай, а рядом с ним лежала окровавленная женщина и бессильно смотрела на своих будущих убийц. Оружия она из рук так и не выпустила, однако даже встать на ноги была не в силах. Яд забирался все дальше в тело, и пусть жрица боролась с ним, выжигала очаги, но эта схватка была заранее проиграна. Что уж говорить о противостоянии нескольким десяткам убийц? Бесстрастно Майев наблюдала за тем, как формируются в руках нападавших заклинания, как накладываются новые стрелы на тетивы, но страха смерти в ней не было. Лишь страх за Иллидана, что должен был сегодня находиться дома. Выжил ли он? Смог ли спастись? Только это заботило Майев в тот миг.

"Конец", — пронеслось в голове жрицы, когда стрелы сорвались в полет. Однако эта мысль мгновенно испарилась, когда от врагов ее заслонила фигура с громадными, цвета морской волны, крыльями, что приняли на себя все, что предназначалось Майев и... выдержали! А затем он исчез из поля зрения жрицы и оказался уже перед толпой преследователей, проткнув одного из них бирюзовым крылом насквозь. Подхватив меч, выпавший из руки смертельно раненого врага, воин крутанулся вокруг оси, и противники оказались отброшены в стороны внезапно удлинившимися крыльями, а затем их всех объяло жаркое, бирюзовое пламя.

Немногие уцелевшие враги оказались сметены ударившими им в спину обозленными жителями Джеденара. Должно быть, пришельцы все были бы перебиты разъяренной толпой, но крылатый остановил син`дораев, напомнив эльфам о необходимости допроса пленных.

Глаза Майев к тому моменту уже застилала тьма, когда она увидела склонившегося над ней спасителя и только тогда смогла его узнать, прошептав запекшимися губами:

— Иллидан...

* * *

— Все хорошо, все будет хорошо, ты ведь у нас сильная девочка, тебя не могут убить какие-то сопляки. Сейчас мы тебя подлечим, а потом вместе поговорим с этими тварями, хорошо поговорим!

Я шептал, хотя Майев не могла меня слышать, говорил больше для себя, безостановочно накладывая исцеляющие плетения, выводящие яд, заращивающие раны, останавливающие кровь. Работал на пределе своих сил, вкладывая все свои умения целителя, что появились у меня за прошедшие тысячи лет. В какой-то момент даже моего резерва стало не хватать, и тогда я крикнул в пространство, потребовав передать мне энергию, и в тот же момент ее получил.