Появление госпожи Пампуки в братстве Великого Еца произвело фурор. Желтые нездешние, заканчивали наводить порядок в холле, посреди которого снова установили одноногий круглый столик. Увидев маман, они побросали работу, дружно отсалютовав ей швабрами и метелками. Их глаза за стеклами очков увеличились в размерах вдвое, а то и втрое.
Один из сундуков, стоявших у стены, демонстративно и с грохотом, словно пасть, захлопнул крышку. Не этих ли испугалась Тузька?! Такой проглотит ее вместе с кофеваркой и не подавится!
— Бабёнка! — уловил я чей-то восторженный шепот, за которым последовал мощный хлопок подзатыльника.
Первым сориентировался триерарх Коц.
— Мадам, позвольте выразить глубочайшее восхищение! — неугомонным колобком выкатился он вперед, с церемонным поклоном протягивая ведьме... сосиску. Та машинально взяла ее.
Ар-р-ргх! Позвольте! Это должна была быть моя сосиска!
Тем временем госпожа Пампука разглядела, что ей преподнесли. Ее щеки, и так порозовевшие от утреннего морозца, начал заливать густой румянец, из горла вырвалось шипение. Полураздавленная сосиска выпала у нее из руки, к счастью, в нужную сторону. Я клацнул зубами, и компрометирующий предмет исчез, не долетев до пола.
М-м-м!.. Как всегда, изумительный вкус!
Коц, осознав свою ошибку, стремительно отступил назад, чтобы смешаться с толпой. Весь он приобрел густо-багряную окраску, даже очки порозовели, а штаны приняли пунцовый оттенок. Однако на его место тут же выдвинулся юркий триерарх Пец.
— Восхищение, мадам! — сделал он реверанс. — Потрясение, изумление, преклонение!
Он вынул из-за спины и презентовал госпоже Пампуке большой букет из ярко-желтых цветов, похожих на одуванчики. Были они примерно вдвое больше своих прототипов и какими-то трехмерными. Сплюснутые шарики соцветий свисали в стороны, но в руке ведьмы вдруг все как по команде поднялись и дружно всторчали вверх. Снизу мне было плохо видно, кажется, они еще немного и заострились.
Мой хозяин поперхнулся, но справился с собой и громко прокашлялся, положив руку на эфес Первоконницы.
— Охмуряют! — радостно завопила шашка. — Колдуют, демоны!
Их недовольство дружно проигнорировали. Вся толпа желтых нездешних в едином порыве сделала шаг вперед. По холлу пронесся всеобщий "Ах", многократно отразившись от стен.
В ответ я негромко зарычал, вздыбливая шерсть. Правда, я был не совсем уверен в том, кого мне в конечном итоге придется защищать: госпожу Пампуку от назойливого внимания чужаков или их самих от госпожи Пампуки.
Ведьма сделала такое движение, словно собралась кого-то огреть ожившим букетом по наглой желтой морде, но пересилила себя и просто отшвырнула его прочь. Я снова клацнул зубами. Цветы послушно развеялись. Только несколько желтых головок долетели до пола, рассыпавшись разноцветными искрами. Однако возле ведьмы уже закружились мелкие смерчики.
Положение спас триерарх Мец. Он грозно — куда там Монбазору — прочистил горло. Всех лишних вымело из холла в мгновение ока. Только забытая кем-то швабра так и осталась стоять торчком. Через несколько секунд она упала с глухим костяным стуком.
— Мадам, — произнес Мец густым басом, низко поклонившись госпоже Пампуке и приложив руку куда-то в район пупка, — Глубокое потрясение вашим появлением. Мольба о прощении за несдержанность. В чужом мире лишены блистательного общества из сестринства Великой Цяцы... Подлое похищение драгоценной Ордалии! — он громко всхлипнул. — Возникла болезненность...
"Ага, знаю я эту болезнь, — проворчала Первоконница, эфес которой все еще сжимали побелевшие от напряжения пальцы моего хозяина. — С большим и длинным названием..."
Я было заинтересовался этим не известным мне и наверняка опасным заболеванием — не заразно ли оно?! Но тут уже стало немного не до того. Главный желтый, очевидно, решил, что достаточно извинился перед госпожой Пампукой, и гроза миновала. Еще раз прокашлявшись, он поинтересовался, кто ведьма такая и с какой целью к ним явилась.
— Парлимсеппета Пампука, ведьма 10-й категории, — прозвучало в ответ с холодной вежливостью. — Я — мать Монбазора Пампуки и хочу знать, во что вы впутываете моего сына!
Мец, оглянувшись по сторонам, вытолкнул вперед себя триерарха Коца. Тот почти вернул себе нормальный цвет, только его штаны все еще отливали, скорее, красным, чем синим.
— Мадам, ваш сын способен оказать нашему братству неоценимую услугу, — начал он, почтительно согнувшись. — Ордалию, наш бесценный чудо-артефактец, подло похитили! Огромная трудность найти ее снова! Слишком большая наша близость к ней, нет чувствительности! Но ваш сын — он уникум! Принят Ордалией, но остается человеком этого мира! Через его сродство сможем почувствовать ее. Может быть. И вернуть!..
— Простите, я не совсем поняла, — покачала головой госпожа Пампука. — Мне в принципе ясно, что вы хотите сделать. Но как и что именно?!..
Желтый пустился в пространные и не совсем понятные для меня объяснения, а моего хозяина, тем временем, начали готовить к проведению ритуала.
Прежде всего, его попросили избавиться от всех магических предметов, просветив чем-то наподобие магического сканера. Пришлось Монбазору отстегнуть пояс с Первоконницей, уложив шашку на специальную подставку к двум жезлам, снять ботинки с железными набойками на каблуках и даже штаны с бронзовыми заклепками и пуговицами. Взамен ему выдали длинный белый балахон, из-под которого высовывались ноги в темно-серых носках — один с черными продольными полосками, второй с зигзагами.
"Ну а что? — сердито пожал плечами мой хозяин. — Все равно, они одного цвета! Я их вечно путаю!"
— Вы закончили?! — триерарх Пец, руководящий процедурой, приплясывал на месте от нетерпения. Время от времени он подскакивал высоко в воздух, дрыгая ногами. — Забирайтесь сюда!
— Прямо на этот столик?! — Монбазор с ужасом обозрел хлипкое сооружение.
Машинально подключившись к хозяину, я неожиданно выяснил, что в его восприятии сей предмет походил на высокую тумбу, на которой сидят цирковые собачки. Одна из них превратилась в сидящего на корточках мага, изо всех сил пытающегося усидеть на хлипком насесте. Я поскорее развеял это кошмарное наваждение.
"Извини, — послышался смущенный мысленный голос хозяина. — Но боюсь, что с этой штуки я обязательно свалюсь!"
Недовольство сына не ускользнуло от внимания госпожи Пампуки — последовала бурная дискуссия. В итоге на крышке столика магически укрепили швабру, за которую одной рукой ухватился Монбазор. Вторую он, как просили хозяева, простер вперед указующим жестом. В своем белом балахоне он стал похож то ли на пациента некой клиники, опирающегося на костыль, то ли на вооруженного посохом пророка неведомого учения, указующего путь своей пастве.
Три триерарха встали треугольником, в центре которого оказался мой хозяин. От них к нему и друг к другу протянулись толстые магические нити. А еще одна, бледная и почти незаметная, влилась в узор откуда-то из-за стены. Может, так было надо — я не знаю.
Трое шестер, молодецки крякнув, приподняли столик вместе со стоящим на ним Монбазором и по командам суетящегося возле них пятакама начали поворачивать его, направляя указующий перст моего хозяина в разные стороны. По-моему, за все время они совершили шесть или семь оборотов по часовой стрелке.
"Жаль, что у хозяина лампочки в руках не было", — задумчиво сообщила мне Первоконница с подставки.
"Почему?"
"Как раз ее бы вкрутили".
Из угла послышался довольный гогот на три голоса. Кажется, наша шашка весьма весело проводила там время.
С моим хозяином между тем не происходило ничего знаменательного. Все его силы, похоже, уходили на то, чтобы крепко хвататься за подпорку и держать равновесие. Его опорная нога мелко затряслась.
— Дрожание этой ноги — великий признак! — воодушевленно воскликнул Пец, а его очки несколько раз подскочили от возбуждения. — Удвоим усилия, братья!
Не берусь сказать, что именно они там удвоили, но процедура вскоре завершилась. Моему хозяину помогли спуститься со столика, и он отправился переодеваться. Все остальные сгрудились возле Пеца, который прямо на стене начал сплетать из магических нитей целую картину, оказавшуюся в итоге большой картой Вольтанутена. Ее пересекали четыре расширяющихся луча, исходящих из одной точки — надо понимать, того самого места, где мы находились.
Я не слишком хорошо разбираюсь в картах. Да и лезть в гущу народа мне совсем не улыбалось. Того и гляди, лапы отдавят или на хвост наступят. Однако информация мне была необходима, ведь ее наверняка затребует сыскной вожак во время следующего сеанса связи. Поэтому я решил обратиться за помощью к хозяину, который как раз успел натянуть штаны и ботинки и присоединиться к остальным.
— Счастье! Счастье-то какое! — торжественным тоном возвестил триерарх Пец, от полноты чувств сделав кульбит и обратное сальто, в ходе которого очки наделись ему на затылок. — Ордалия где-то здесь, она близко! Она отозвалась на зов, она по-прежнему с нами! — Простите, это означает, что артефакт никуда не вывезли, и он находится где-то в городе? — уточнила практичная мадам Пампука.
— Да, да, вы совершенно правы! — обрадованно завопил Пец.
Как мне показалось (или Монбазору — сейчас я воспринимал его чувства так же, как и свои) чужак был готов броситься ведьме на шею. Но кто-то, кажется, сам Мец, придержал его за штаны.
— Вероятнее всего, похищенная драгоценность находится где-то здесь, — деловито сообщил желтый главный, показывая на отмеченные более темным фоном лучи на карте. — Вам известно, что это за территории?
Вот и отлично получилось! Монбазор, как оказалось, лучше всех из присутствующих был знаком с городской географией. Он и рассказывал остальным, а я получал нужные мне данные, как говорится, из первых уст.
Начал мой хозяин с луча, уходящего направо и пересекающего по пути резиденцию ордена Бездонной Чаши вместе с туристическим комплексом. Зацепив краем Метлополис — предместье, которое облюбовала для себя гильдия дворников, он уходил на Глинянку, покрывал штаб-квартиру ордена Глиняного Демона и затем терялся в полях и перелесках.
Второй, самый узкий, сначала шел через ничем не примечательные городские кварталы, но в итоге упирался точно в Ароматную площадь с расположенным на нем орденом Железного Зуба. Третий, пролегая недалеко от него, уходил на север и почти на краю карты включал в свой расширяющийся конус всю территорию ордена Серебряного Лома вместе с полигонами. Наконец, четвертый оказался нацеленным на наиболее фешенебельный район города, где располагались дома самых известных магов.
"Не лучший результат. Подозреваются почти все", — заметил я хозяину.
Кажется, летом мы это уже проходили?! Или то были проблемы сыскного вожака?..
"Не знаю. Честно говоря, сам я во время ритуала ничего не видел и не чувствовал. Не уверен, что я вообще действительно настроен на эту Ордалию, — осторожно передал мне Монбазор. — Но они, похоже, ни в чем не сомневаются".
И в самом деле, желтые маги рвались бой и были готовы начинать поиски чуть ли не по всем направлениям одновременно. После продолжительной дискуссии они согласились немного подождать и сделать второй сеанс пеленгации после того, как мой хозяин вернется из Департамента магического правопорядка. Для связи ему вручили артефакт в виде желтой овальной пластмассовой коробочки с большими синими кнопками.
Эта техномагическая штуковина вызвала у Монбазора огромный интерес. По крайней мере, я уловил в его голове глубокие и обширные мысли, связанные с пультом дистанционного управления для системы магической безопасности туркомплекса. Похоже, хозяин был настолько увлечен новой идеей, что, выйдя из синего дома, рванул прямо туда, забыв про Департамент магпорядка и отделываясь от матушки рассеянными репликами невпопад.
Возле входа нас встретила Тузька с пыхтящей на ней от возмущения Изаурой.
"Вот и нашлась наша пропажа, — хмыкнула мне Первоконница, когда Монбазор сходу ломанулся в туркомплекс, оставив госпожу Пампуку заниматься психологической реабилитацией своей любимицы. — Кстати, насчет пропажи. Пока вы там лампочку вкручивали, я кое с кем потолковала. Представляешь, у этих чудаков той самой ночью еще и магический жезл тиснули!"
"Чего?"
"Ну, свистнули, слямзили, стибрили, скоммуниздили... Своровали, одним словом. Встал часовой на пост с жезлом, а очнулся — нет жезла. Смекаешь?"
"Смекаю, — фыркнул я. — Думаешь, жезл взял тот же, кто похитил артефакт?"
"А то, — призвякнула Первоконница. — Причем, заметь, его тяжелее спрятать. Жезл, он, знаешь ли, тупо длинный! Зато я его смогу почувствовать!"
"Спасибо, — кивнул я. — Учту".
Тут нам пришлось прервать разговор. На горизонте образовался Бахламойо, бродящий с задумчивым видом среди служителей, готовящих комплекс к скорому открытию. Увидев моего хозяина, он широко зевнул.
— Э-э-а-а!.. Ты-то мне и нужен! Есть дело на сотню золотых!
— Потом, потом, — Монбазор просто отодвинул своего сменщика с дороги. — Я занят!
— О, Пампука изобретает! — понимающе ухмыльнулся Бахламойо.
Еще раз зевнув, он увязался за нами.
Тем временем хозяин буквально ворвался в диспетчерскую.
— Ах, какой неожиданный визит! — Дульсибоя, вскочив с места, кокетливо поправила белокурый локон. — Вы ко мне-е?
— Да, да.. — рассеянно отозвался Монбазор, обшаривая взглядом помещение и явно не находя того, что нужно. — Вы просили у меня дистанционный пульт, будет вам пульт! Основу!
— Сейчас, сейчас!..
Дульсибоя засуетилась. Вытащив из своей сумочки небольшую шкатулку, она вытряхнула из нее косметику и протянула моему хозяину.
— Отлично, отлично! Именно то, что нужно!
Маг одернул рукава, готовясь колдовать, но тут же недовольно скривился.
— Здесь не пойдет, слишком большие помехи!
Пометавшись, он выскочил в коридор. За ним метнулся Бахламойо и высунула свой любопытный нос Дульсибоя. Пришлось мне, встав на задние лапы, погасить некстати зажегшийся зеленый огонек. Не хватало еще, чтобы сработавшая сигнализация отвлекла моего хозяина от важного дела!
Сейчас Монбазор был прекрасен и волнующ, напоминая Учителя Мерлина в его лучшие минуты. Положив шкатулку-заготовку прямо на пол, он небрежно достал прямо из воздуха мелок, очертил вокруг нее круг и наметил все векторы. Чуть подумав, рассчитал и отметил точки сопряжения. А затем, расстегнув пояс и картинным жестом сбросив на руки Дульсибое плащ, приступил к священнодействию.
Мне же в это время пришлось запрыгнуть на пульт, чтобы затушить прикосновением кончика носа новый огонек. Но чего не сделаешь ради хозяина!
С вдохновленным лицом Монебазор колдовал. Шкатулка размягчилась и расплылась словно тесто под руками нашей Менузеи, постепенно принимая овальную форму. Только цвет у нее оставался прежний, темного дерева. Еще немного усилий, и изнутри выпятились три кнопки. Одна, самая большая, с подсветкой. Вторая, квадратная, над ней и третья, красная, в самом низу под предохранительным стеклянным колпачком.
