Мы навалились всем скопом, но лишь слегка сдвинули щит с места. После чего наблюдавший за нами со стороны Арсиги вразвалочку приблизился к настилу и, вцепившись в его края и поднатужившись, в одиночку оторвал щит от земли и отбросил его в сторону.
— Цанхи,— с пониманием кивнул скорд и, умело привязав веревку, сбросил ее в зияющий чернотой провал.
Духоборцы обсыпали края дыры каким-то порошком.
— А это еще зачем?— спросил Марэген.
— Если появятся духи, они не смогут проникнуть в подземелье.
— Духоборцы,— в прежнем тоне фыркнул скорд.
— Кто первый?— спросил он, кивнув на провал, и хитро прищурился, когда никто не изъявил желания первым спуститься в подземелье.
Довольно хмыкнув, он плюнул на ладони, взял веревку в руки и стал осторожно спускаться вниз, упираясь ногами в осыпавшиеся стены провала. Спустя несколько минут напряженного ожидания снизу донесся приглушенный голос скорда:
— Долго вас ждать? Спускайтесь!
Вторым в подземелье полез Растиф. Следом за ним пошел Винеар, предварительно спустив в провал заплечный мешок, в котором он нес свои зелья, и посох. Потом спустился я и все остальные. Последним был Арсиги. Идти в подземелье он хотел даже меньше, чем я. Но все же пошел.
Факелы нам были без надобности. Я прихватил свой пимперианский светильник и лампу Ковенкона, принадлежавшую Растифу. Такая же лампа оказалась и у Марэгена. Включив всю иллюминацию, мы ярко осветили начало нашего пути.
Время не пощадило подземелье. Обложенные кирпичом стены зияли дырами, сквозь которые пробивались корни деревьев, сыпались земля и песок. На полу громоздились кучи битого камня и прочего мусора. Туннель позади нас, судя по направлению, ведущий к крепости, и вовсе оказался безнадежно завален.
— Предупреждаю сразу,— тихо сказал Марэген. Сначала он снял щит и в петли на спине пристроил свою лампу Ковенкона. Теперь она выглядывала из-за плеча и не занимала рук. Потом он поднял щит и вытащил меч.— Я иду первым, вы — за мной, след в след. Смотреть под ноги, ни к чему без разрешения не прикасаться, предупреждать обо всех замеченных странностях... Здесь всякое может случиться.
Мы тоже достали оружие: я и Растиф — мечи, а Арсиги вытащил из-за пояса топор. У Духоборцев были кинжалы, но они не спешили ими воспользоваться.
Огибая кучи мусора, мы двинулись вглубь туннеля. Битый камень предательски хрустел под ногами, так что, если в этом подземелье кто и был, кроме нас, он уже знал о появлении непрошенных гостей и притаился.
Впрочем, наши опасения оказались напрасными. Здесь негде было спрятаться — прямой коридор очень скоро закончился, и мы уперлись в каменную стену.
— Первые ворота,— оповестил нас Марэген.
Ворота — это, конечно, громко сказано. На самом деле это была плита, изготовленная из темно-зеленого, почти черного камня со светлыми прожилками, преградившая нам путь. Ее поверхность покрывал резной графический орнамент и пимперианские знаки. Резьба успела зарасти мхом, поэтому я никак не мог уловить смысл написанного. Позабыв о предупреждении скорда, я провел по плите ладонью, счищая сухой мох. Он по-своему расценил мои действия и сказал:
— Это арекс, камень, который не встретишь ни в Варголезе, ни в остальном мире, по прочности не уступающий железу. Разломать ворота не удастся и бригаде рудокопов, даже если они будут долбить ее кирками всю свою жизнь... Н-да... А вот пимперианцы с легкостью вырезали на нем свои картинки, ваяли скульптуры, барельефы и прочую хрень. Как? Никто не знает. Правда, поговаривают, что они умели как-то размягчать этот камень. Но этот секрет они унесли с собой в лучший мир.
Занимательная, конечно, информация, но куда интереснее я нашел то, что было написано на плите. Весь текст мне так и не удалось расчистить, но главное я разглядел и, обернувшись к своим товарищам, с уверенностью сообщил:
— Это на самом деле подземелье Лодуса. И его хозяин предупреждает об опасностях, поджидающих чужаков, которые решатся продолжить свой путь вглубь убежища.
— Что за опасности?— спросил меня Растиф.
— Об этом ни слова. Сказано лишь, что друзья знают, что делать, а врагов сюда не звали.
— Ты умеешь читать по-пимпериански?— удивился Марэген.
— Немного,— буркнул я, продолжая рассматривать плиту в надежде выжать из нее как можно больше полезной информации. Но нет, ничего, кроме предупреждения. И ни малейшего намека на то, как же открыть эти ворота.
Впрочем, одному из нас уже доводилось побывать по ТУ сторону, так что я обратился к скорду:
— Знаешь, как их открыть?
— Естественно,— фыркнул он и, отодвинув меня в сторону, подошел вплотную к воротам. Я же сместился направо, оказавшись на округлой каменной площадке, покрытой резным орнаментом. Она была основательно засыпана щебнем, поэтому я только сейчас я обратил на нее внимание. Что-то она мне напоминала, но что... Неважно. Гораздо интереснее было наблюдать за действиями Марэгена, который открывал каменные ворота.
Ни в самой каменной плите, ни на стенах рядом с ней не было ни малейшего намека на замочную скважину или нечто подобное. Да и у скорда я не увидел ни ключей, ни каких бы то ни было приспособлений для взлома. Он попросту прикоснулся к орнаменту на плите пальцами обеих рук и повел ими желобкам, вычерчивая причудливый узор. Когда его пальцы сомкнулись в конечной точке, он сделал шаг назад. И в этот миг фрагменты узора, только что казавшиеся неотъемлемой частью каменной плиты, ярко вспыхнули изумрудом и провернулись в разные стороны. Раздался щелчок, и с громыхающим шуршанием ворота медленно поползли вверх, открывая проход в следующую секцию подземного коридора.
— Недурно,— прокомментировал успех скорда Винеар.
— Откуда знаешь, как их открывать?— спросил Арсиги.
— Этому меня научил мой отец. А он узнал от своего папашки. Принцип один, правда, каждый раз узор другой. Тут главное не ошибиться. Иначе ворота будут заблокированы, а то и сработает какая-нибудь ловушка. Я пока что ни разу не ошибся, а все потому, что мне известен маленький секрет, которым мой родич поделился только перед своей смертью. А вот многим скордам повезло гораздо меньше. Вроде бы все правильно делали, но ошиблись. И навсегда остались в пмперианских подземельях. Так то.
Как бы то ни было, но вход в подземелье оказался открыт, и мы, один за другим — впереди Марэген — вошли в коридор...
Глава 19
Отряд Духоборцев не спеша двигался по Замковой улице. Чем ближе он подходил к дому, в котором обитал Риммер, тем заметнее были перемены, охватившие эту часть Торгового квартала и неотвратимо распространявшиеся по всему Нижнему Асхонелу. Чернота, стлавшаяся пушистым ковром под ногами и карабкавшаяся на стены домов, становилась гуще и все серьезнее препятствовала продвижению. Настал момент, когда Жарэду пришлось прибегнуть к помощи защитного порошка, чтобы разогнать субстанцию, попытавшуюся сковать его движения. Было у нее еще одно необычное свойство. Чернота смягчала, а то и вовсе гасила любые звуки на расстоянии более десяти шагов, и наоборот — усиливала те, что рождались в непосредственной близости от Духоборцев. Поэтому крики пролетавших над крышами духов были едва слышны, зато шаги идущих рядом соратников, чавканье черной подвижной массы под ногами и собственное дыхание казались преувеличенно громкими и раздражительными.
Вот и убежище Риммера — двухэтажный дом, полностью утонувший в черной густой слизи, мрачный и одинокий на фоне руин, в которые превратились все соседние постройки. До него было рукой подать...
...но где же Духоборцы, отправленные сюда Хранителем традиций этой ночью?
Их нигде не было видно, и этот факт заставлял Жарэда строить самые печальные предположения.
Отряд остановился в полусотне шагов от Логова — дальнейшему продвижению препятствовали развалины дома, рухнувшего поперек улицы.
"Слишком далеко,— подумал Жарэд.— Нужно подойти поближе".
Пришлось свернуть в переулок, заваленный битым камнем, но не так безнадежно, как главная улица.
И тут он обнаружил одного из побратимов, вступивших в неравный бой с центальскими тварями. Молодой парнишка девятнадцати лет от роду, очень сильный Духоборец, подававший большие надежды. Жарэд узнал его, не смотря на то, как сильно он изменился. Его некогда густые черные волосы поседели за одну ночь, а тело... Оно высохло, сморщилось и почернело. Выпученные от страха глаза мутным взором глядели на небо, стремительно затягивавшееся свинцовыми тучами, а рот остался распахнут в немом крике боли. Но даже после смерти Чернота так и не смогла приблизиться к его телу, оставив островок нетронутой заразой земли.
Следовало бы провести ритуал последнего пути, предав тело огню, но не сейчас. Потом. Обязательно.
Обогнув останки молодого соратника, Духоборцы свернули за угол... и наткнулись еще на одно тело почитателя традиций предков. Мужчина сидел, прислонившись спиной к стене, уронив голову на грудь. Обе ноги были оторваны чуть ниже колен. Он умер совсем недавно — кровь еще не запеклась на страшных ранах, продолжала сочиться на землю. Но Чернота уже обволокла добычу, неспешно карабкаясь вверх к поникшей голове. Чуть в стороне лежал еще один Духоборец, чье тело уже поглотила черная прожорливая слизь.
Жарэд сунул пальцы в мешочек, в котором осталось совсем мало защитного порошка, но не пожалел щепотки на то, чтобы освободить своих соратников от Черной Пагубы.
Так, пробираясь через завалы и оставляя позади тела погибших товарищей, Духоборцы добрались до логова Риммера, подойдя к дому со стороны черного хода. Обломки соседнего строения, рухнувшего и завалившего переулок, надежно блокировали дверь, затянутую к тому же толстым слоем Черной Пагубы. Рядом их предшественники, прежде чем напали духи, успели расчистить площадку для ритуала. Теперь это был единственный островок чистой брусчатки радиусом около десяти шагов. На большее у них не хватило ни сил, ни времени.
Теперь следовало действовать быстро, пока их не заметили духи, расползшиеся по всему кварталу.
Не смотря на то, что этот ритуал был знаком чисто теоретически нынешнему поколению Духоборцев, они действовали слажено и споро. Первым делом следовало оградить место проведения ритуала от посягательств центальской нечисти. Самыми лучшими защитниками испокон веков были Деревянные стражи. Но на их создание и транспортировку у Духоборцев не было времени. Поэтому массивные столбы пришлось заменить их маленькими копиями — небольшими колышками длиной в локоть, увенчанными четырехликим резным изображением Стража. Достав колышки из дорожных мешков, Духоборцы вбили их в брусчатку вдоль границы очищенной территории.
Подготовку ритуала взял на себя Жарэд. Его прикрывали трое помощников. Они приготовили арбалеты и специальные короткие болты, украшенные резной вязью. Впрочем, знаки были не просто украшением. Они не были похожи ни на что другое — даже на пимперианские символы. Никто из последователей традиций предков не знал ни что они обозначают, ни откуда они появились. Одни считали, что это было наследство первых цанхи, другие же полагали, что знаки гораздо древнее, и их создатели жили на территории Варголеза задолго до появления пимперианцев. Так или иначе, но знаки эти были крайне действенны в борьбе с духами и с успехом использовались жителями Кудома для защиты своих жилищ и уничтожения нечисти. Секретами изготовления артефактов на основе загадочных знаков обладали лишь избранные Духоборцы. К сожалению, с появлением Братства таких людей осталось совсем мало, да и те уже доживали свой век.
Жарэд опустился на колени и, достав из мешка шкатулку Эденора, аккуратно поставил ее на землю. Это было временное вместилище для предмета, хранившегося с давних пор в одной из сокровенных рощ Кудомского леса. После того, как старейшины активировали ларец, открыть его мог только Жарэд.
Духоборец опустил руку на оттиск ладони на крышке и спустя пару мгновений она открылась. Жарэд трепетно скатал в сторону бархатное покрывало, укутывавшее артефакт, и, затаив дыхание, взял его в руки.
По форме предмет напоминал большое веретено из неизвестного серебристо-черного металла, сильно утолщенное в середине, и истончавшееся до состояния иглы на обоих концах. Поверхность артефакта оказалась неровной, разбитой на сегменты, каждый из которых был украшен мелкими офаранами и пимперианскими символами.
Обхватив артефакт пальцами одной руки, Жарэд на мгновение задумался, а потом поочередно надавил на лишь ему одному известные символы в порядке, сообщенном ему старейшинами. И тут же почувствовал как завибрировал артефакт в его руках. Жарэд осторожно разжал пальцы, и "веретено" осталось висеть в воздухе, медленно крутясь слева направо.
Духоборцы разошлись в стороны, не сводя глаз с артефакта.
Неожиданно "веретено" "лопнуло", разбежавшись огненными трещинами по граням восьми сегментов. Металлические пластины медленно разлетелись в стороны, продолжая вращаться вокруг сердцевины, представлявшей собой крупный черный кристалл, облаченный в изящную металлическую оплетку, усеянную мелкими офаранами. Они сверкали ярко, но не долго. Исчерпав накопленную энергию, кристаллы начали затухать. Одновременно с этим замедлялось вращение "лепестков-сегментов", пока они совсем не остановились.
Духоборцы посмотрели на Жарэда, и он сдержанно кивнул. Молодые люди приблизились к ближайшим сегментам и, прикоснувшись к ним, легко взяли пластинки в руки. После чего сердцевина мягко опустилась на землю, и офараны окончательно потухли.
Обладатели "лепестков" разбрелись по территории, окружавшей логово Риммера, а Жарэд достал из мешка подставку, похожую на подсвечник, поставил его в центре расчищенного островка и водрузил в кольцо "мертвый" кристалл. Как только "лепестки" будут рассредоточены по территории, останется только напитать офараны Силой, и тогда...
Что случится после этого, не знал ни сам Жарэд, ни направившие его в Сандору старейшины. Пимперианский артефакт передавался из поколения в поколение на протяжении веков, но никто из хранителей так и не решился им воспользоваться. Даже тогда, когда полчища Гонгота, сея смерть, направились на восток, намериваясь пересечь Орик и вторгнуться в Варголез, совет старейшин, большинство в котором в те годы занимали мягкотелые по своей натуре Заклинатели, отказался от его применения, испугавшись неведомых последствий. Уж слишком скудны и противоречивы были сведения об этом артефакте. Неоспоримым было лишь то, что даже во времена Древних не было оружия мощнее и страшнее ЭТОГО, а посему применить его можно было только в исключительном случае. И вот теперь, когда Сандоре, Варголезу и всему миру угрожала смертельная опасность, а совет представляли в большинстве своем Духоборцы, этот момент настал.
Чтобы избежать ненужных трений, старейшины не стали говорить о своем решении Ингусу. И, как вскоре убедился Жарэд,— это было правильное решение. Старик наивно рассчитывал на группу осквернителей могил, отправившуюся в подземелье Древних за мифическим зеркалом Асгира. И при этом настаивал на том, чтобы Духоборцы во главе с Жарэдом Кленовым Листом затаились до поры до времени и обязательно дождались их возвращения. Мол, повелителя центальской нечисти невозможно уничтожить привычными способами...
