| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Где девчонка? — спросила я, едва ли не бегом прибыв на место.
— В казарме, — бросил Хорх, — Никак не придёт в себя, её там Эна отпаивает.
— Значит так, Шом... так звали отца попавшей в переплёт девицы... возьмёшь свою семью, добро и переселишься к казарме, — уставилась я на запуганного до полусмерти крестьянина.
— К солдатам? — ахнул тот.
Как будто они хуже разбойников. Впрочем, всякое бывает... вспомнила я наши с Соной приключения из недавнего прошлого.
— Хорх, пусть ему укажут место, где встать. С этим делом я разберусь! — многозначительно пообещала я.
Предпринимать, правда, пока ничего не стала. Пусть Лонфир сам со своей бандой валандается.
Может это и жестоко, но если я, как медведь, полезу в эту посудную лавку, а вернее, в склад, набитый порохом, где половина фитилей зажжены... Не-е, попробуем расколоть повстанцев мирным путём — отделим зерно от плевел и агнцев от козлищ.
Частично осуществить план мне удалось. Через два дня, рядом с телегой Шома стояло ещё более дюжины повозок.
Только это уже было несущественно: в тот день, ближе к вечеру мне доложили о прибытии драдмарцев. Ламмар привёл воинов быстрым маршем, то и дело перекатами перебрасывая их вперёд на тачпанах. При этом пехотинцы садились на скакунов позади всадников.
Воины прибыли раньше предполагаемого срока, зато и они, и тачпаны совершенно вымотались. Впрочем, упорной битвы никто не планировал.
— Всем отдыхать, завтра утром начнём! — распорядилась я.
Глава 8.
Рано утром, когда лучи Алэмы едва-едва забрезжили на небосводе, а утренний туман ещё окутывал землю, драдмарцы, сомкнув щиты, двинулись вперёд. У казарм ощетинились вриннами воины Хорха, на крышах с луками расположились эллиены, готовые застрелить любого, кто попытается оказать вооружённое сопротивление. Оставшиеся незанятыми промежутки прикрывали табиры, готовые перехватить каждого, кто попытается бежать.
Однако, внезапность была потеряна. В лагере повстанцев забили тревогу, только вряд ли они были способны на какое-то организованное сопротивление. Кричали нарги, женщины, дети. Кто пытался запрячь повозку, кто метался туда-сюда по стану, кто застыл столбом, кто орал во всё горло.
— Стой, Ола, ты куда?! — крикнула мне вслед Эйва, но я уже мчалась туда, где Лонфир громко призывал к чему-то своих сторонников.
Только бы успеть, только бы ему не удалось взбудоражить толпу, а то двумя десятками убитых, как в давке на подъёмном мосту замка У-Каменного-моста, мы не обойдёмся.
Не думая о собственной безопасности, я неслась вперёд, разбрасывая людей "руками" и сбивая с ног.
Вот и повозка! Оказавшиеся на моём пути охранники отлетели в сторону.
А ну-ка буревестник революции, чёрной... вернее разноцветной... молнии подобный, слазь с броневика! Я схватила "руками" и сдёрнула с воза главного возмутителя спокойствия. Проспит и прочие из его окружении схватились за мечи, но, увидев парящие в воздухе кинжалы Света и Тьмы, на помощь бросаться не спешили.
— Слушай меня внимательно Лонфир, — прошипела я в лицо стоявшему на коленях жрецу, схватив его за ворот хламиды обеими руками, — И вы тоже слушайте! — гаркнула остальным, — И оружие бросьте, пока не поздно.
Проспит поглядел на подходящих со всех сторон воинов, натянувших луки эльфов и кочевников, и швырнул меч на землю. Его примеру последовали и остальные.
Отлично, полдела сделано. Я одним махом запрыгнула на высокий воз, откуда только что вещал Лонфир, и крикнула что есть мочи:
— Люди-и, слушайте меня внимательно и никто не пострадает!
Я вскинула руки, клинки вернулись в ножны. Паника понемногу стала стихать, все стали оборачиваться в мою сторону.
— Я поверила вам, когда вы заявили, что хотите добра и справедливости. А что я увидела — бесчинствующих разбойников, которые нападают на своих соседей, которые так же пришли сюда в поисках лучшей доли. И никто не желает унимать этот разгул!
И что мне теперь делать? Когда не далее, как позавчера лаэр Западных пределов потребовал выдачи всех бандитов и убийц, повинных в гибели нэда Чёрного ручья и иных преступлениях. И как, по-вашему, я должна поступить? Встать на сторону тех, кто насиловал женщин и убивал стариков и детей?.. С семьёй упомянутого нэда действительно никто не церемонился...
— Вы обещали никого не выдавать! Это предательство! — воскликнул оставленный мною на миг без внимания жрец.
— А ну хватит! — схватила я его рукой за горло, — Я долго слушала этот бред!
— Разве он не прав, нирта? — горько усмехнулся Проспит, глядя, как корчится на земле его приятель, — Вы так решили нас освободить?
— Я была бы предательницей, если бы действительно поступила так, но я не бросаю слов на ветер! Они нерушимы как гранит! Более того, я пойду вам навстречу! Не хотите власти нэдов, ниртов, туэров, их у вас не будет! Вы отправитесь туда, на Западную реку, — я ткнула рукой, указывая направление, — Там нет даже власти короля! А я прослежу, чтобы вы благополучно добрались до места назначения.
— Там же табиры... Нас всех перебьют! — послышались испуганные восклицания.
— Но вы же сами кричали: "Зачем нам дворяне! Ни к чему их дружины! Дармоеды!" Разве не так? Вот и посмотрим, как вы обойдётесь без них. Узнаем, чего вы все сто́ите, вы и ваши слова! Что разлёгся Лон, — я вздёрнула духовного предводителя повстанцев за шкирку, — Иди вон туда, — я указала рядом с застывшим строем солдат свободное место, — И вы тоже! — кивнула Проспиту и остальным.
Все, кто желает присоединиться, милости просим — осваивать новые земли. Сумеете добиться победы идеалов добра и справедливости, достичь богатства и процветания, тогда я подумаю, какие из ваших достижений применить в своих владениях. А на нет — и суда нет!
Лонфир с трудом поднялся и медленно, как столетний старец, потащился на указанное место. За ним потянулись Просп и остальные.
— А ты что застыл, Брэц? Тебя это что, не касается, или хочешь познакомиться с королевским правосудием?
— Вещи, хоть, забрать можно? — угрюмо буркнул бородач.
— И возы, и палатки, и весь скарб с жёнами, детьми и родичами в придачу. А ты что, Мелкий, спрятался за чужими спинами? Тебя мои слова не касаются?
Баламут нехотя поплёлся к жрецу и остальным.
— И дружков своих забери! — напутствовала его я, — А ты чего встал?! Особое приглашение требуется?! — это я напустилась на Ушастого.
— Так я того... этого,.. — начал этот лопоухий Цицерон, — В общем, мы с Кирой того... Я хотел попросить вашего согласия на женитьбу, — одним махом выпалил он, уставившись на меня.
— А родители её? Не против?
— Я вчера хотел с ними поговорить... а тут этот... нэд ручья... этого... Хрустального.
— Хорх?
— Он самый. Напустился на меня... Еле ноги унёс... Не драться же мне с ним. А ещё сказал, что если появлюсь подле казарм, прикажет стрелять. Вот и не получилось разговора.
— А с Кирой что?
— Встречаемся мы... В условленном месте... Она согласна.
— Ладно, стой здесь, с тобой потом разберёмся. А тебе чего? — это я уже Брэцу.
— Вот, — он толкнул вперёд хрупкого чумазого мальчишку.
— И чего?
— Присмотрите за ней.
— За ней?
— Да, это моя дочь, мать не уберёг, так пусть хоть она будет счастлива. Пока я жив, её никто пальцем не тронет, а там, на границе смерть недалече. Кто знает, как всё повернётся? Так что присмотрите за Соной.
— Соной? — эхом повторила я.
И сразу вспомнилась рыжая девчушка, о которой я последний год почти и не вспоминала. Создатель, как давно это было! Как будто в другой жизни.
— Да, — бородач впился в меня глазами, словно желая заглянуть в душу.
— Хорошо, не беспокойся.
— А ты слушайся во всём госпожу, — это он уже дочери, та бросилась ему на грудь и разрыдалась.
— Эй, посторонись, дай дорогу! — неожиданно гаркнули слева, так, что я невольно вздрогнула.
— Куда тебя несёт, красавица?
— Будешь надсмехаться — получишь в глаз! Посмотрим, как тебя тогда перекосит.
Я удивлённо уставилась на высокую ладно скроенную женщину "немного за тридцать", которая, как ледокол, ломилась сквозь толпу, таща за собой запряжённых в повозку наргов. Почувствовав на себе мой взгляд, она обернулась. Ё-моё! Симпатичное лицо, сохранявшее следы былой красоты, оказалось обезображено. Левую часть рассекал застарелый рубец. Не знаю, видел ли глаз, но веко было едва приоткрыто.
— Что смотришь, Освободительница? — усмехнулась женщина, отчего лицо исказилось ещё сильнее.
— Лора, ты с нами?! — окликнули её из толпы "отверженных", по-моему это был Проспит.
— Куда же вы без своей Красотки?! Не в этом же гадюшнике мне оставаться, знаю я цену и холопам и благородным, — последнее слово она выплюнула, как мерзкое ругательство, — И их хозяйка ничем не лучше.
— Языка лишиться не боишься? — не сдержалась я.
— Правда глаза колет?! Значит я права, ты ничем не отличаешься от всех прочих, Наш Светоч. А то тут некоторые олухи думают, что ты спасёшь мир... твоя милость, — очередной "плевок" в мою сторону.
— Я, Красотуля, на это не подряжалась! — я тоже иногда бываю ядовитой.
Резко отвернувшись, женщина продолжила свой путь.
Пока я думала, сделать этой стерве какую-нибудь гадость, или не стоит руки пачкать, пропустила появление нового персонажа.
— Ваша милсть, ваша милсть, — надрывая сиплое горло, пытался до меня "докричаться" тощий мужичонка.
— Чего тебе.
— Позвольте повозку забрать, чтобы вещи погрузить.
— Бери, — бросила я, спрыгивая вниз.
Я и забыла, что эта "трибуна" тоже чья-то собственность.
— Эй, Ушастый, ты где? — спохватилась я.
— Здесь я, — отозвался мужчина с другой стороны телеги.
— Девчонка с тобой?
— Тут она, — показался он из-за воза, толкая впереди Сону.
— Тогда пошли.
— Куда?
— Свататься будем.
— Где Кира? А-а, вот она. Иди сюда! — позвала я девчонку.
Одета та была в старое застиранное и заштопанное платье, но умытая и причёсанная.
— Отвечай, как на духу, давно у вас с... Как тебя звать-то хоть? — это я уже Ушастому.
— Так ты с этим, разбойником?! — дурным голосом взвыл Шом, — Ах ты, тварь! Шалашовка! Паскуда! Как тебя только земля носит?! — и замахнулся на сжавшуюся в комочек дочь возжами.
Я и охнуть не успела, не то что пальцем пошевелить. Хорошо, что мой спутник не растерялся, толкнув потенциального тестя так, что тот полетел кубарем.
— Караул! Убивают! — взвыл мужичонка, — Что ж это деется, люди добрые?! — воззвал он к подошедшему Хорху, — У родного отца дитя отбирают!
Тем временем Ушастый сгрёб в охапку свою зазнобу, которая мелко тряслась всем телом.
— Ну что ты, милая, не бойся. Никому тебя не отдам!
— Да что ж это такое?! — затянул своё Шом.
— Дитятко! Кровиночка моя родная! — подхватила его жена.
— Что делать будете, нирта, — в полголоса спросил меня нэд, — по закону он прав. До замужества дочь принадлежит отцу.
— Всё так бы и было, если б папаша её не прос... прое... прощёлкал клювом, — возразила я, с трудом вспомнив подходящий эпитет, — Где был этот хрен, когда его дочь пытались изнасиловать? А сейчас глотку драть, доказывая свои права, смелости много не надо.
— Неужто отдадите дочь разбойнику? — ужаснулся Шом.
— На поругание, не венчанную? — вторила ему жена.
— Где ж я вам тут храм Создателя возьму?
— А нам не надо.
— Мы поклоняемся Лесу, — пояснили супруги.
— Друиды, значит? Язычники?
— Не губите, ваша милость!
— Мы никому не несём зла!
— Знаю, как не несёте! — и кратко поведала про старика-друида, которого пришлось убить в Золотом лесу.
— Как вы их зовёте? Хранители?
— Так значит, в вашем замке живёт один из них? — переспросил Шом.
— Не в моём доме, а в лесу рядом с ним. Там у таких же, как вы, своё поселение. В замке Гур только учится.
— Зачем? — не поняла женщина.
— Как это "зачем"? Он же должен уметь читать, писать, считать. Разбираться в ваших книгах.
— А они есть? Скрижали? — с благоговейным трепетом прошептал отец Киры.
— Всё как полагается. Так что если хотите сыграть свадьбу, придётся вам ехать к нам в Лес.
— А ближе никого нет? — нахмурился Шом.
— Может, и есть друиды, но я про них ничего не знаю. Это сейчас вашего брата-язычника никто не трогает.
— О-хо-хо-хо, не то, что у нас, — вздохнул крестьянин.
— И-и-и, горюшко наше горькое, — визгливо запричитала его жена, — Убили изверги нашего батюшку, нашего хранителя. Живьём сожгли вместе со всем имуществом.
— Сами-то вы откуда?
— Земли нирта Малой Южной гряды. Может, слышали о таком?
Вроде что-то знакомое.
— ...При старом господине было терпимо, — изливал душу Шом, — а как он представился, так появился в наших краях новый священник — патер Бедронис. Ох, и лютует. Зато вдова к нему дюже благоволит. Видать, неспроста. Ходят слухи, что они с ниртой...
Только я навострила уши, как жена дёрнула своего благоверного за рукав, мол, совсем ты, старый, рехнулся, ребёнку такие вещи рассказываешь.
Что ж, и так понятно, что он хотел сказать.
— Кх-хм, — прокашлялся рассказчик, — В общем, удивляться тут нечем. Мужчина он не старый, видный, крепкий, похож скорее на воина, чем на постника.
— Шом, ты думай, что говоришь! Я, как верная дочь Церкви, за такие слова должна немедленно отправить тебя на костёр! — крестьянин весь сжался, затравленно озираясь по сторонам. Можно подумать, ему было куда бежать.
Хотя, тут я немного слукавила. "Постник" не было бранным словом, однако по отношению к церковнослужителям довольно пренебрежительным.
— Ладно, — сменила я гнев на милость, — на первый раз прощаю, но помни: трепись со своей женой втихушку о чём хочешь — твоё право, пока никто не слышит. А вот за публичные призывы к свержению власти короля или Церкви, пусть даже ляпнутые в кабаке по-пьяни, я буду безжалостно карать! Сперва большим штрафом, а не поможет, приму другие меры, более суровые. Мало не покажется!.. Так что там про этого, как его...
Нет, ну интересно всё-таки!
— Бедрониса?
— Ну да, про него самого.
— Как сказать? — замялся мой собеседник, — Не похож он на слугу Церкви, что сокрушает себя постом и молитвой. Смотрит брецем, одевается, как дворянин.
— Даже в церкви? — удивилась я.
— Да нет, в молельне ведёт себя пристойно, но в крое и качестве одежд, даже церковных, ни в чём себе не отказывает. А с ниртой Ланриль они любовники, оттого молодой нирт Илькарон и сбежал из этого вертепа аж на Западный перевал. Лишь бы глаза его этого падения нравов не видели.
— А ты сам молодого нирта видел?
Крестьянин принялся описывать. Да, по всему выходило, что это "наш" Илькарон.
— Вы разве с ним не встречались? — спросил мой собеседник.
— Отчего же. Виделись. Только он уехал. В столицу... Ладно, Шом, думаю, ты понял, что вашего брата у нас никто не притесняет. Если хочешь с семьёй и зятем, — я взглянула на обнимавшуюся парочку, будто боявшуюся, что стоит им лишь на мгновение отлипнуть друг от друга, как их снова разлучат, — можешь поселиться в Золотом лесу... Вот только земли там мало, а расчистить новый участок — проблема.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
