— Ну ты и дрянь! — Не выдержал Вовка. — Знала, что король отдаст приказ уничтожить мою семью!
Анели снисходительно улыбнулась.
— Мне очень хотелось стать королевой, мальчик. Понимаешь? Это ты отнял у меня корону. А я у тебя — семью. Мы квиты, дружок!
Парень встал. В детском доме за ерундовые подставы засовывали головой в унитаз и избивали до полусмерти. А тут все так легко и просто! Захотелось девушке во дворец — страна вступила в войну. Испугалась конкуренции — семья герцога мертва. Вовка сжал кулаки и сделал первый шаг...
Дальнейшее он помнил плохо. Женский визг, ослепительные молнии, бьющие в стены, падающие камни и чьи-то сильные руки, сначала крепко обнимающие, а потом — несущие по коридору. Затем сознание окутала тьма.
* * *
— Это становится нехорошей традицией. — Вовка услышал над своей головой голос старого мага. — Генрих, скажи мне, может, это юное дарование сразу посадить в подземелье с решеткой и надежным замком? Если даже под твоим надзором...
— На его месте я бы разнес полдворца. К счастью, сдерживание эмоций в моем возрасте дается гораздо легче.
— Значит, все-таки, ее работа?
— Не совсем. Девушка, конечно, без совести и принципов, но физический носитель использовала демоница. Когда желания юной особы, не обремененной умом, выполняются практически все, это развращает.
— Ну да, вседозволенность всегда приводит к быстрому краху. Демоница... Интересный получается расклад. Непосредственно влиять на ход событий она не могла. Слишком нестабильное состояние тела... Но зачем ей понадобилось разорять страну? Сидела бы себе потихоньку, да подпитывалась. Энергии дворцовых интриг ей бы хватило за хвост и глаза!
— Не знаю. Создается впечатление, что хотели уничтожить, прежде всего, правящую династию! — Размеренные шаги Генриха слышались то в одном, то в другом конце комнаты. Ходьба помогала ему размышлять.
— Не уверен. — Вилдбах шумно вздохнул. — Если бы династию, то начали бы с детей. То есть, с тебя и Виолы. Однако, вас никто не трогал. Наоборот, позволяли втихую интриговать за спиной отца.
— Государство?
— Вряд ли. Ну, проиграли бы мы войну. Оттяпали бы у нас алмазные горы и пойму реки. И оставили бы зализывать раны под тщательным контролем, как это всегда делается. Но меня удивляет поведение демоницы. Она не жалела Анели, подставляя ее под общую ненависть. Если бы это продолжалось, ее бы раньше или позже убили. А демоница потеряла бы носитель.
— Да, чтобы понять произошедшее, нам не хватает информации.
— Вальтер! — Маг убрал со лба парня прохладную тряпочку. — Подслушивать нехорошо!
Вовка открыл глаза и, неуверенно улыбнувшись, попытался приподняться. Голова тут же закружилась, и он снова опустился в подушки.
— Ничего, главное, жив остался! — бодро сказал маг. — Пару дней полежишь в постели, отдохнешь...
— Нет. — Вовка не узнал свой голос. Писклявый, как у малыша. — Я сейчас встану... А что произошло?
Перед лицом парня остановился Генрих.
— Ты нас чуть не убил.
— Ваше Высочество!
— Зачем в помещении ты начал швыряться молниями? Сжег мебель, пробил стену... Страна разорена войной. А тут еще дворец восстанавливать! Налогоплательщики нам этого не простят.
— Простите, Ваше Высочество! Но я не помню...
— Мэтр Вилдбах! Как только этот юноша придет в себя...
— Этого маленького монстра из столицы желательно увезти. Во избежание и пока не научится владеть собой и своей магией. А то вдруг ему еще кто-то сильно не понравится?
Принц посмотрел на Вовку. Тот покаянно отвернул голову и хлюпнул носом.
— Пока на что-то более глобальное у него нет сил. А дальше будет видно. Мэтр Вилдбах, через час за Шонном подойдет Юрген.
И Генрих, не прощаясь, быстро вышел из комнаты.
— Ну-с, молодой человек, пока Вас за бесконечные выходки не сослали в какой-нибудь разрушенный замок на окраине страны, не хотите ли немного позаниматься?
— Хочу! — Вовка поднялся. Его качнуло, но он решительно надел сапоги. — Я готов!
* * *
Его Величество, лишенный влияния постоянно действующего на мозги амулета, так и не пришел в себя. Слава Богам, он успокоился и теперь в одиночестве часами сидел на террасе дворца. Сиделка ставила рядом с его креслом вазочку с семечками, и король, набирая их в руку, кормил певчих птиц, безбоязненно подлетавших к нему и садившихся даже на голову и плечи.
Принц, как только Клаус привез из монастыря королеву, начал править от ее имени. Молчаливая и суровая женщина, постоянно одетая во все черное, политикой и страной не интересовалась. Зато по дворцу начали ходить старцы, храмовники, шептуньи и юродивые. Эта братия путалась под ногами и забивалась во все щели, словно тараканы, выползавшие оттуда в самое неподходящее время и пугающее коренных обитателей до обмороков. Поскольку вывести их окончательно, как и представителей насекомого царства, не представлялось возможным, то пришлось в крыло Ее Величества делать отдельный вход с улицы и приставить к нему охрану.
Бывшую фаворитку сначала хотели показательно сжечь, как пособницу демонических сил. Но подумав, пришли к выводу, что народ после этого возжелает избавиться и от самой королевской семьи. Мало ли чего за эти годы подцепили от нее члены правящей династии?
Его Высочество послал ноту о капитуляции. И теперь все с замиранием сердца ждали условий победителей. Фон Рейне, наконец, нашел занятие для своей деятельной натуры и бросил пить. Ведь постоянное общение с иностранными политиками заставляет держать себя не только в нервном напряжении, но и в умственном тонусе.
Сестра принца Виола, попытавшаяся было наладить отношения с матерью, бросила это пустое занятие, предоставив той жить, как заблагорассудится. Но, по просьбе брата, набрала фрейлин и организовала подобие светской гостиной с приглашением туда известных артистов и поэтов. Пришлось дамам заказывать герру Штафу новые модные платья. Тот остался крайне доволен, откладывая с каждого заказа на счет умницы Вальтера его процент.
Курт, сначала боявшийся показаться Вовке на глаза, как-то вечером снова пришел через стену.
— Сильно обиделся? — Спросил он. — Мы больше дружить не будем?
— Ты трус. — Сказал набегавшийся по поручениям принца парень.
— Да... Наверно. Ты прав. Только я ничего не могу от него скрыть. Понимаешь? Кроме Генриха, у меня ведь никого не осталось... — На ресницах парнишки повисли слезы. — Он и... ты. А больше никому я не нужен.
— Не реви. — Устало вздохнул Вовка. — У меня тоже, кроме Фридриха, никого нет.
— А Генрих? А я? И мэтр Вилдбах! Он только о тебе и говорит: 'Давно не встречал такого дара...' — передразнил Курт.
— Да, Его Высочество очень добр... И маг... Постой, а сестрица твоя, Виола? Или вы с ней не ладите?
— Да. Виола. — Курт покивал головой. — Конечно, ладим. Хочешь, я расскажу тебе новую сказку?
— Рассказывай. — Кивнул парень. — Только под одеяло заберусь. А то глаза закрываются...
Маленький Курт запрыгнул на постель и уселся в ногах.
— Жила-была принцесса... У нее были мама и папа, старший братик. — Голос мальчишки из отрывистого стал плавным. — Они ее любили. Она радовалась жизни и людям. А когда немного подросла, девочка влюбилась. Ни с того, ни с сего. Просто так. В то утро во дворец приехала семья герцога... Не важно, как его звали. Герцог привез своего второго сына, веселого и голубоглазого непоседу, который рассказывал маленькой принцессе сказки и качал ее на качелях. Только он был взрослым и по-настоящему дружил с ее старшим братом. А принцесса радовалась, если случайно на прогулке он заметит ее и подарит цветок, сорванный с клумбы... Потом мама принцессы умерла, и отец привел в дом мачеху, которой совсем не было дела до маленькой девочки. Остался у нее только старший брат, замкнувшийся в своих переживаниях. А еще любимый, который даже и не подозревал о ее чувствах. Потом началась война... Вальтер! Ты спишь?! — Курт подполз к лицу умученного Вовки. Тот размеренно сопел. — Какой же ты глупый, Вальтер фон Шонн! Ничего-то ты не видишь и не понимаешь...
Курт слез с кровати и, обхватив руками локти, медленно пошел к стене. Она отъехала, и мальчишка исчез в ее темном провале.
Сонно сопевший парень тотчас открыл глаза. Улыбнулся, но потом снова их закрыл и заснул по-настоящему.
* * *
Когда Вовка оклемался после магического истощения, то с усердием взялся за учебу и работу. Он доставлял письма в курьерскую службу, получал их и сортировал по важности вместе с секретарем Его Высочества. Встречал и размещал делегации из разных частей страны, которые приезжали с финансовыми отчетами о состоянии дел в различных провинциях. Занимался сверкой сводок, приходящих с фронта, со сводками, переданными из военного ведомства. Он любил математику, и нудная счетная работа его совсем не напрягала. Наоборот, он придумал свою систему обработки данных, которая позволяла быстро и эффективно выявлять на каком именно этапе были выведены из оборота бюджетные средства. Оставалось передать это в тайную канцелярию... И не один нажившийся на войне чиновник освобождал насиженное место с дальнейшим отбытием в изумрудные рудники. Кто-то пытался подбрасывать мальчишке письма с угрозами. Но команда принца работала настолько хорошо, что недовольные стабилизацией ситуации быстро отыскивались. После откровенных разговоров они с удовольствием покидали столицу, радуясь, что все обошлось лишь конфискацией имущества в пользу казны.
Фридрих, после объединения королевской гвардии с гвардией принца и повышения Франца до звания подполковника, получил чин лейтенанта и теперь нес ответственность за охрану монарших особ. И если Генриху предстоял далекий выезд, то Фридрих лично сопровождал своего господина.
Как-то ясным холодным утром в кабинет Генриха зашел секретарь.
— Ваше Высочество! Получен ответ от наших противников. Они прислали на рассмотрение предварительные условия капитуляции!
Генрих поднял голову от бумаг.
— Что ж, пора. Пусть маленький Шонн сообщит всем о сборе королевского совета через час в малом зале.
* * *
Глава восемнадцатая. Вальтер
* * *
Перемена едва успела начаться, как к Вальтеру медленно, словно раздумывая, подошел Латышев. Присев на следующий в ряду стол, он спокойно смотрел, как парень собирает тетради. И молчал. Вальтер, взглянув в его сторону, надел на плечо лямку рюкзака. Светка с Максом успели уйти вперед, чтобы занять очередь в столовой. Так что в классе Вальтер остался один.
— Давно ты занимаешься? — Латышев отлепился от стола и пошел рядом.
— Чем?
— Фехтованием.
— С четырех лет. — Сказал Вальтер правду. — Только не фехтованием, а боем на холодном оружии. Сабля, кинжал, ножи, мечи...
— Да ты настоящий эльф! — Восхитился лидер класса. — Наверное, в ролевках участвуешь?
— Это где с мохнатыми наручниками? — Скосил Вальтер глаз. — Нет.
— Балда! Я про оттенки зеленого. Толкинисты, крепости, гоблины...
— Нет. — Вальтер помрачнел, вспомнив башню своего замка. — Не люблю глупостей. Война — это грязь и кровь. Много боли. А не отдых на природе у журчащего ручья.
— Ну почему же? Война — развлечение, азарт, адреналин! Как охота, только круче! — Латышев внимательно наблюдал за реакцией новичка на свои слова. — Женщины! Деньги!
Новичок мазнул взглядом по опустевшему классу и, немного замешкавшись в дверях, пропустил выбегавшую последней девочку. Потом, аккуратно прикрыв дверь, снял с плеча рюкзачок... Латышев даже не понял, как оказался на полу лицом вниз с заломленной за спину рукой. Стальные холодные клещи сдавливали шею так, что дышалось через раз. А боль в вывернутой руке была настолько сильной, что хотелось орать. Но горло было сдавлено, а щека с носом прижаты к линолеуму.
— Бегичев! — Голос учительницы по биологии источал лед. — Что ты творишь?
Клещи с шеи исчезли, а рука вернулась в исходное положение.
— Показываю Латышеву оборотную сторону войны.
Латышев, кряхтя и отряхиваясь, поднялся с пола.
— Ирина Марковна, мы тут тренировались!
— Ну и шуточки у вас... — Учительница прошла к столу. — Вроде, взрослые люди... Идите на перемену и закройте за собой дверь!
Парни подхватили рюкзаки и вышли в коридор.
— Ну ты даешь! — Откашлялся Латышев. — Так ведь шею можно сломать!
— Можно. — Равнодушно согласился Вальтер. — Так и ломали. На войне.
— Андрей! — Протянул руку парень. — Ты — крутой пацан. Научишь?
— Владимир. — Вальтер пожал руку. — Не говори мне о войнах. Это слишком страшно.
— Значит, ты там был?
— Нет. Но видел, как убивают. Поверь, я положил тебя нежно. И личико не испортил. А ведь можно разбить челюсть и нос...
Вальтер не узнавал самого себя. Куда подевался тот вздрагивающий от каждого шороха малыш в запачканном шутовском трико? Или переселившись в Вовкино тело, он приобрел часть его характера?
— Спасибо! — Серьезно ответил Андрей. — За науку. Только плечо ноет...
Он потер сухожилие и, кивнув Вальтеру, скрылся в толпе ребят.
— Владенька! — Светка вскочила из-за стола и повисла на локте парня. — Ну где ты застрял? Макс уже на твой пирожок засматривается! И облизывается! Да и кофе остыл!
— Владенька так рад избавиться от Светоньки, что забыл в буфет дороженьку! — Съязвил Макс, допивая свой кофе. — Жуй, да пойдем. Сейчас немецкий... Ох, она меня опять спросит! Влад, вот скажи, зачем нам его учить? Пусть немцы сами русский учат.
— Затем, что громкие переговоры лучше молчаливой драки.
Светка сидела между парнями, подперев острый подбородок кулачком, и бросала по сторонам гордые взгляды. Теперь с ней ходят сразу двое ребят! Все получилось даже лучше, чем у зазнайки Ольки Градской! Вон ее компашка в углу шушукается, заинтересованно глядя в их сторону! Что, съели? Латышев, понятно, говорит только гадости, но зато она — в центре внимания!
И Светка самодовольно постучала об пол каблучком.
* * *
В одно прекрасное утро Вальтер открыл глаза раньше будильника и понял, что в комнате стало светло. С часто бьющимся сердцем и страхом, что проспал, парень оторвал голову от подушки и встал с кровати. Потом, словно зачарованный, медленно подошел к окну. Там, с той стороны стекла, из серой тучи медленно падал пушистый снег. Он оседал на неподвижных ветвях березы, черной земле под окном и черном же асфальте, перекрашивая их в торжественно-белый. Вальтер улыбнулся и дернул раму. Холодный воздух обжег мальчишечьи плечи и лицо, но парень смело вытянул за окно руку. В тех местах, откуда он родом, было гораздо теплее. Снег шел только на севере страны, в предгорьях. Местные ребятишки катались по заснеженным склонам на специально согнутых дощечках. Отец тогда не разрешил ему прокатиться... А ведь так хотелось!
Снежинки покалывали ладонь, тая на теплой коже. Это было так завораживающе-прекрасно... Особенно, когда едва уловимым порывом ветра снег запорошил лицо и длинные волосы. Вальтер рассмеялся.
Тут дверь комнаты открылась, и в нее вбежала бабушка.
— Вовка! Всю квартиру выстудил! Я-то думаю, откуда дует? — Она подошла к окну и захлопнула раму. — Простудишься! Смотри, снежинки даже на ресницах! Будете на пару с Сергеем Ильичем носами хлюпать!
