Что-то резко разбудило Асеро среди ночи. Поначалу он не мог понять, что именно, но потом он догадался, что проникший через щель в занавесках лунный свет упал на зеркало и оно отразило лунный луч ему прямо в глаза. Надо было задёрнуть занавеску, для этого он приподнялся на локте, но, не удержавшись, выглянул в щель, а после этого уже и думать забыл о сне. Вверху, в ясном небе, сияла полная Луна, а внизу, среди кустов из роз, стояла её земная тёзка. Но что она могла делать в саду в столь поздний час?
Присмотревшись, Асеро заметил, что хотя днём Луна одевалась по-тавантисуйски, теперь на ней было европейское платье с широким декольте и всё изукрашенное искусственными розами, так что она казалась одним целым с окружающими розовыми кустами. Она стояла и напряжённо прислушивалась, потом заметила какое-то шевеление и пошла по направлению к темноте. Присмотревшись, Асеро увидел силуэт мужчины в широкополой шляпе и одетого, судя по всему, тоже по-европейски. Асеро очень хотел увидеть его лицо, но увы, из-за тени, отбрасываемой шляпой, это было невозможно.
— Ты звала меня, любимая? — спросил мужчина.
— Да, я должна поговорить с тобой.
— Но почему это надо было сделать именно сегодня ночью, а не подождать следующего дня, когда твой братец и его дружок, наконец, свалят отсюда?
— Потому что я не могу больше ждать. Ты много говорил мне об Асеро, много говорил о его лживости, жесткости, трусости, о том, что его избрание будет для нашей Родины катастрофой... Но я, пока он был здесь, его внимательно изучила и не нашла ни следов ничего такого. Любимый, я знаю, что ты не можешь лгать. Да и зачем бы тебе было клеветать на него? Значит, кто-то из нас должен был сильно ошибиться. И я не знаю, как это проверить, а завтра ? последняя возможность это как-то сделать. Посоветуй мне что-нибудь, разреши мои сомнения, — Луна говорила чуть сдавленным голосом, было видно, как она волнуется.
— Мне тревожно слышать то, что ты говоришь. Ты не видишь в Асеро никаких пороков и изъянов. Уж не влюбилась ли ты в него?
— Милый, ты знаешь, моё сердце принадлежит тебе, и, даже спрашивая про это, я прежде всего о тебе забочусь. Ведь ты мне говорил, что поклялся жизнь посвятить тому, чтобы Асеро не был избран Первым Инкой, что тебя именно за это грозятся упрятать в тюрьму отец и брат, но ведь если Асеро вовсе не такой негодяй, как ты думаешь, то зачем всё это? А если ты воюешь зря? Разве может быть что-то горше такого разочарования, что столько усилий потрачено напрасно?
И девушка умоляюще посмотрела на своего возлюбленного.
Подслушавший это Асеро размышлял. С одной стороны, картина ясна: в саду находится разыскиваемый государственный преступник, и долг любого законопослушного тавантисуйца — поспособствовать его поимке. Но... если он сейчас просто поднимет тревогу, то преступник успеет уйти и не будет никакого толку. К тому же Луна... ведь если начнётся по этому делу разбирательство, то за укрывательство опасного преступника её ждёт, как минимум, ссылка, а это значит, что он больше никогда её не увидит! Впрочем, что об этом жалеть? Покорить её сердце для него всё равно нет никакой возможности, оно прочно занято другим. Но всё равно Асеро не хотелось, чтобы девушка пострадала только за свою любовь к этому мерзавцу. А что если попробовать схватить мерзавца в саду, а Луну заставить скрыться? Ну или потом всё выставить так, будто девушка не при чём, а тот проник сюда покушаясь на жизнь самого Асеро? Ведь, в конце концов, будь у Пумьего Рыка возможность, он бы прикончил ненавистного ему претендента на алое льяуту без вопросов. Стараясь не выдавать себя шумом, Асеро потихоньку одеваться. Влюблённые в саду тем временем продолжали разговор. Пумий Рык ответил:
— Выслушай меня, Луна. Я понимаю, что тебе сейчас трудно поверить в то, что я скажу, но ты сейчас в центре самых подлых и грязных интриг. Чтобы быть избранным Первым Инкой, Асеро должен жениться на девушке из потомков Манко, и в роль этой жертвы назначили тебя. Инти специально привёз сюда Асеро, чтобы познакомить вас, и Асеро должен был начать ухаживать за тобой, поначалу не слишком навязчиво... Он надеется очаровать тебя добром, это даже частично ему удалось, раз ты так хвалишь этого мерзавца. Ведь скажи, будь твоё сердце свободно, ты бы смогла полюбить его? Ведь он кажется тебе благородным, честным, смелым, скромным...
— Ты как будто читаешь в моём сердце, любимый!
— Асеро нарочно создал о себе такое впечатление, чтобы ты попалась на его удочку. Впрочем, если номер не пройдёт, отец и брат заставят тебя пойти за него замуж силой.
Девушка только ахнула в ответ.
— Но это ещё не самое страшное. Знаешь, почему Асеро, при всём своём обаянии, до сих пор не обзавёлся ни одной женой? Тут есть страшная тайна, которую Асеро тщательно скрывает, но в неё твои отец и брат посвящены. Асеро физически не способен исполнять супружеские обязанности, причиной этому — неудачная рана. Однако для избрания ему нужна формальная жена, которая обречена жить вдовой при живом муже. Но ему нужны также и наследники. А потому тобой будут овладевать время от времени специальные люди...
— Любимый, это ужасно! Неужели нет никакого выхода?
— Конечно, выход есть, любимая.
— Ты заберёшь меня с собой, как обещал?
— Нет, пока я не смогу это сделать. Могу сделать для тебя кое-что другое. Невеста Первого Инки должна быть непорочна. Если я здесь, сейчас лишу тебя невинности, то брака с Асеро ты сможешь избежать.
— Милый, но как же... как же я могу отдаться тебе, пока мы не вместе? Ведь когда это вскроется, то я буду опозорена...
— Лучше быть опозоренной, чем стать женой этого мерзавца.
Внутри подслушивавшего это Асеро всё клокотало от ярости. Он едва сдерживал в себе желание выскочить и броситься на клеветника с кулаками, но остатки хладнокровия говорили ему, что этого делать не следует — нужно взять в руки какое-нибудь оружие. Проклятье, похоже, в комнате нет ничего опаснее ложки, а шпагу свою он оставил в прихожей. Сходить за ней? Но если влюблённые за это время успеют скрыться? Да и не хотелось прерывать подслушивание.
— Нет, любимый, я так не могу.
— Но что мешает тебе отдаться мне? Разве ты не любишь меня?
— Люблю, но... это шаг, после которого нет возврата. А я... за эти дни я поняла, что не до конца верю тебе. Я хочу тебе верить, но что-то мешает.
— Что же? Асеро?
— Да. Ты говорил мне, что он — трус, скрывавшийся за спинами своих воинов. Но это неправда. Он спас мне жизнь, не раздумывая, бросившись на ягуара. Такой человек не может быть трусом! А, кроме того, не сказать, чтобы он за мной как-то специально ухаживал. Я ему, похоже, нравлюсь, но... он ко мне приставать не пытался, так только смотрит печально издали. Похоже, ты в нём сильно ошибаешься. Погоди! Если он трус и прялся за спинами воинов, то как же его ранили?
— Ну, на войне иногда даже в тылы долетают шальные стрелы.
— Ты уверен насчёт раны?
— Знаю от надёжных людей.
— Знаешь? А я знаю, что он не трус. И не хвастун. И даже не властолюбец. Бедный юноша, если про рану всё правда, то каково ему! Жить и знать, что никогда тебе не быть любимым, никогда не иметь потомства...
— Себя бы пожалела. Думаешь, когда тебя будут принуждать к соитию специальные люди, он будет тебя жалеть?
— Послушай, я не верю, что он способен на такую подлость! Не верю!
— Не веришь мне?
— Да, тебе! И потому не могу связать с тобой судьбу, пока не стану верить вновь!
Теперь слова девушки звучали для Асеро как сладкая музыка. Может, у него всё же есть какой-то шанс...
— Послушай, мы не должны ссориться из-за него. Поговорим лучше о другом, я даже готов взять тебя с собой, но объясню, почему боялся и боюсь это сделать. Сама понимаешь, мне приходится скрываться, а если исчезнешь и ты, то искать меня будут с удвоенной силой. А если твои отец и брат найдут меня, то... сама понимаешь, чтобы избежать ареста, мне придётся их убить.
— Нет!
— Но ведь они готовы отдать тебя на заклание. Они не пожалели тебя и тебе незачем их жалеть.
— Пусть даже так, но... мне жаль мать, жаль Морскую Волну, да и не верю я, что отец и брат хотят мне столь ужасной участи. Откуда ты знаешь, что они — хотят? Они же меня любят...
— Политика — дело грязное, ради государственного блага, как они его понимают, они готовы пожертвовать всем, даже тем, что действительно дорого. Если не хочешь стать женой Асеро — то слушайся меня. Если, конечно, хочешь связать свою судьбу с этим евнухом и потом отдаваться не пойми кому, то....
— Но я не готова отдаться тебе прямо сейчас!
— Пожалей меня, Луна. Я так истосковался по теплу и женской ласке, так устал прятаться и скрываться, а ты так хороша в лунном свете, это платье, которое я тебе подарил, так притягательно подчёркивает твои прелести, что я не могу, просто не могу уйти сегодня ни с чем.
Мужчина обнял и поцеловал девушку. Асеро понял, что медлить больше нельзя. Этот подонок не просто был одет по-европейски, но и внутри тоже стал как европеец, для которых испортить жизнь "любимой" девушке было раз плюнуть. Среди них не принято думать о последствиях, если они не касаются тебя лично, а исковерканная жизнь женщины у них не особенно-то пятнает мужскую честь, это даже может быть предметом некоторой гордости. Пробежав через прихожую и схватив там шпагу, Асеро наконец-то оказался в саду. За это время мерзавец уже успел повалить девушку, и она шептала:
— Оставь, не лезь руками под платье, я закричу...
— Не закричишь, ты меня любишь, потом сама будешь рада... А платье — мой подарок!
Разгневанный Асеро со всех ног помчался разбираться с окончательно разошедшимся насильником, но случайно запнулся за торчавший из земли корень и растянулся. Насильник тут же осознал опасность, соскочил с девушки и замахнулся шпагой на беспомощного теперь Асеро, но Луна властно крикнула:
— Не смей!
— Он же нас выдаст.
— Пусть лучше он меня выдаст, чем я ещё раз в твоих объятьях окажусь! Мерзкий противный тип! Я не позволю убить человека, который спас мне жизнь, а теперь вступился за мою честь.
— Молчи, нас же услышат!
— Ага, испугался! Вот что: или ты немедленно валишь отсюда, или я криком перебужу весь дом. Так что за жизнь Асеро ты заплатишь своей собственной.
— Предательница! — крикнул негодяй и, хлестнув девушку по щеке, бросился прочь. Через мгновение уже послышался удаляющийся топот копыт.
Плача, девушка подошла к Асеро и присела рядом.
— Как я могла так ошибиться, я не думала, что это такой негодяй...
— Не надо плакать, я всё слышал.
— Всё?!
— Да, и про то, что я якобы прятался за чужими спинами, и про рану... Поверь мне, всё неправда от первого до последнего слова. Когда Инти пригласил меня сюда, я даже не знал, что у него тут есть сёстры. Никаких планов жениться здесь у меня не было, хотя телесно я здоров и супружеские обязанности выполнять способен, — говоря это, Асеро сел.
— Я теперь уже и сама вижу, что все слова этого мерзавца — ложь. А раньше я даже верила ему, думала, что Инти мог против него дело состряпать.
— Хорошо, что всё обошлось для тебя, и для меня тоже. Было бы нелепо, пройдя невредимым сквозь всю войну, погибнуть здесь, под гостеприимным кровом друга....
— Скажи мне, я... опозорена в твоих глазах?
— Нет. Ты совершила ошибку, но кто их не совершает? Даже Великий Манко порой ошибался в людях, что едва не стоило ему жизни.
— Ты ведь ещё не всё знаешь. Тогда, в лесу, я обманывала тебя, я хотела от тебя сбежать, чтобы принести записку для Пумьего Рыка в условленное место, и если бы не ягуар, сделала бы это. А на следующее утро передала записку через Звезду, за которой не следили столь внимательно.
— Ты знаешь точно, где он прячется?
— Нет. Я только должна была класть записку в определённое дупло.
— Ясно. Да вряд ли он будет здесь оставаться после того, что произошло. Даже не знаю, стоит ли говорить обо всём случившемся Инти. По законам мы вроде обязаны, но... я не хочу, чтобы на твоё имя ложилась тень, — Асеро попытался подняться, но ойкнул и поморщился от боли.
— Что с тобой? Ты сломал себе что-то?
— Вроде нет, — ответил он, ощупывая ногу, — кости целы, значит это или растяжение, или вывих.
— Какое несчастье!
— А может, наоборот, счастье. Останусь здесь с тобой, пока не выздоровею.
— Но что же нам делать?
— Да ничего. Я попытаюсь доковылять до спальни, а завтра с утра Инти скажу, что случайно проснувшись, увидел в саду подозрительную тень, попытался поймать, да ногу подвернул неудачно.
Кое-как Асеро всё-таки встал и, морщась, заковылял к дому. Луна помогла ему добраться до постели. Перед самым сном она сказала:
— Асеро, скажи мне честно, ты готов скрыть случившееся только из благородства или почему-то ещё?
— А к чему такой вопрос?
— Просто это ведь преступление, которое карается законом, если это вскроется потом, то тебя отправят в ссылку.
— А если вскроется сейчас, то отправят в ссылку тебя. И я тебя больше никогда не увижу.
— Не может быть! Я думаю, что Инти за меня заступится.
— Инти, конечно, тебя любит как брат, но может статься, что он окажется бессилен, если дело дойдёт до официального разбирательства. Дело ведь государственной важности, а закон у нас един для всех.
— Что же я натворила, — опять заплакала Луна, — каких только глупостей не наделала из-за своей любви. Я ведь думала, что отвечаю только за себя, а не за судьбу государства...
— Все мы за него отвечаем, так или иначе. Все мы несём ответственность не только за себя, но и за других. Иди спи, а завтра сообразим, что лучше сказать Инти.
После всех волнений Асеро долго не мог уснуть, а когда проснулся, утро уже стояло высоко, час подъёма он проспал. Над ним стоял Инти и глядел на него насмешливо:
— Ну что, друг, в самом деле собирался меня обмануть? Помимо чужих следов, которые остались на взрыхлённой земле, я нашёл в саду вот это, — и он показал на ладони две тряпичные розы, видимо, оторвавшиеся вчера с платья Луны. — Созналась она мне во всём. А с твоей стороны врать в таких вещах очень опрометчиво — пострадать можешь в первую очередь ты сам. Ведь тебя вчера могли убить, да и теперь опасность ещё не миновала.
— Не миновала?
— Мои люди прочёсывают местность, а кроме того, я вызвал лекаря из деревни. Ему ты своего имени не называй, хотя мне он кажется надёжным, но всё-таки на всякий случай.
— Инти, ты ищешь растаявший снег, — покачал головой Асеро, — я уверен, что это мерзавец уже далеко отсюда.
— Может и далеко. Только люди этой породы очень мстительны. Раньше он только ненавидел тебя, но теперь будет пытаться сам лично лишить тебя жизни. А я... я сегодня же должен отбыть в Куско и не могу оставаться здесь даже ещё на день.
— Инти, ты спешишь только потому, что подошёл срок или... из Куско пришло срочное донесение?
— Ты угадал, донесение. Оно касается расследования покушения на Горного Потока. Я раньше думал, что Пумий Рык — мелкий контрабандист, но только, похоже, всё гораздо серьёзнее. Он причастен к убийствам.
