-Так что же такого изменилось, что войн больше не будет?— спросил системный администратор и сам себе ответил: -Мир не меняется. Он статичен. Меняются только декорации. Позавчера религиозные войны и крестовые походы, вчера нацизм и фашизм, сегодня то же самое. Разве не так?
-Совсем не так— сказал Мотылёк.
-Может быть, вы разовьёте свою мысль?— усмехнулся администратор. Он с наслаждением потянулся, взял со стола чашку и направился к кофейному автомату.
За развернувшейся перепалкой наблюдал весь отдел — около трёх десятков человек. Только пара, в дальнем углу, отгородилась звуконепроницаемым пологом, чтобы ничего не отвлекало от работы. И младший аналитик увлечённо рисовал трёхмерную схему в голокубе над рабочим столом, и кивал головой в такт бьющей из наушников музыки. Остальные, с интересом, иронией, любопытством и, кажется даже, надеждой смотрели на Мотылька.
-Уж извините, но ваши слова полная чушь.
-Почему же?— осведомился вернувшийся за стол системный администратор. Осведомился несколько невнятно, так как жевал бутерброд.
-Космические полёты?
-Всего лишь аналог путешествий в неведомые страны
-Кибернетика?
-Астрология!— парировал администратор, оглядывая комнату в поисках поддержки.
-В сравнении с прошлыми веками, кардинально изменились не только качество человеческой жизни, но и её продолжительность.
-Положим продолжительность не так сильно и изменилось. Люди до сих пор удручающе смертны, а пара лишних десятилетий активной жизни не тянет на "кардинальное" изменение. Что же до качества жизни — ну выросло оно немного. Однако отведать красной икры из выращенных не в рыбоводческих питомниках, а в природе, рыб — лично я не могу. Конечно, рыбоводы, утверждают: отличий нет. Но я этого не знаю, другой не пробовал!
Или, скажем, массовая охота — медвежья там или лисья. Ещё одно недоступное, в нашем времени, развлечение.
-Думаете, в семнадцатом веке любой крестьянин мог захотеть и устроить для собственного развлечения массовую охоту на лис или медведей?
-Любой не любой, только раньше массовые загонные охоты были, а сейчас нет. Факт.
Видимо не первый раз он на эту тему разглагольствует. Вон как шпарит — подумал Мотылёк. Вслух сказал: -А интеллекты?
-Что интеллекты?— будто бы не поняв, переспросил администратор: -Есть чёрные люди, есть красные, жёлтые, белые, низкие и высокие. Теперь ещё добавились и интеллекты. Невелика разница.
Это было настолько нелогично, что Мотылёк окончательно растерялся.
Паузу в разговоре заполнил сидящий у окна сетевик, мужчина лет сорока, со, словно бы, сцементировавшейся складкой над бровями и несколько угрюмым выражением лица. Неразговорчивый, себе на уме, за время работы в Красноярске, Мотылёк не сумел толком с ним познакомиться.
Окинув спорщиков внимательным взглядом, сетевик высказал: -Дурак ты, Крамовский.
-Я попросил бы...
-Проси не проси, а всё равно: ума нет — считай калека. Знаешь такое слово "крепостничество"? Во времена развитого феодализма барин мог бы запороть принадлежащих ему крестьян и его даже никто и не подумал бы наказать. Может быть, ты себя барином мнишь? Те и правда могли загонную охоту для себя любимых организовать. Хочешь на зверя, хочешь на человека. Сейчас так нельзя, тут ты прав на сто процентов.
Или "право первой ночи" — поищи в учебниках. Всё ещё утверждаешь, будто прогресса нет?
Двести лет назад не было и половины профессий, которые есть в наше время. А лет пятьсот назад не имелось и половины наук изучаемых и развиваемых в наше время. Захотел бы ты, Крамовский, стать криотехником, а не смог бы. Не придумали ещё криотехнику.
Это я ещё не говорю о коммунистических стройках хотя бы двадцатого века. Попробуй построить тот же БАМ если нет строительной техники, которую ещё не изобрели и нет нужного количества людей так, как аграрные технологии находятся в зачаточном состоянии, да и города — смех один, не найдёшь ни одного с населением больше нескольких сотен тысяч.
Родись ты в прошлом, Крамовский, жил бы скучной, тяжёлой и однообразной жизнью средневекового крестьянина или рабочего эпохи раннего капитализма. Любая серьёзная болезнь — почти наверняка приводила к смерти. Ни тебе звёзд, ни полёта мысли, ни ощущения причастности к великой мечте. Церковь по воскресеньям и обещанный попами рай после смерти, в который ты, вдобавок бы, не слишком то и верил.
Говорить о статичности мира и отсутствии научного и социального прогресса может или полный невежда или профессиональный демагог. Такие дела, уважаемый товарищ.
Лицо у администратора покраснело, словно помидор. Несколько раз он пытался перебить речь сетевика, но тот продолжал, не обращая внимания на попытки, и системному администратору приходилось замолкать.
Сквозь сцепленные зубы администратор выдавил: -Я отказываюсь дискутировать с человеком опускающимися до личных оскорблений.
-Велика беда— усмехнулся сетевик и вышел из комнаты в коридор.
Взбудораженные красноярские кибернетики успокаивались. По системам ввода застучали пальцы. Переписываются в чатах, забыв про работу. Делятся мнениями, рассказывают коллегам из соседних отделов. Видимо давненько никто не баламутил местное болото. Вон, какие волны пошли.
Провожаемый взглядами, Мотылёк вышел в коридор. Сетевик стоял у окна, рассматривая город с восемнадцатиэтажной высоты. Мотылёк подошёл и встал рядом.
Глубоко внизу, по лентам дорог двигались серебряные капли мобилей. Крохотные точки людей шли по улицам. На крыше десятиэтажного дома какой-то оригинал написал крупными, белыми буквами "Маша, я подумал и решил, что люблю тебя. Возьми трубку!". Видимо неизвестная Маша работала в этом здании или в одной из соседних высоток.
-Болото— сказал сетевик, скорее прошептал, не отрывая взгляда от раскинувшейся городской панорамы.
Мотылёк скосил глаза в его сторону: -Спасибо.
-Не за что. Вы всё правильно говорили, только не теми словами, которые нужны— ответил сетевик: -Это болото давно следовало всколыхнуть, да что толку. Посудачат и забудут. Попросить что ли перевода в другое место? Скажут: опять не могу с коллективом ужиться. Хотя какой это коллектив — серпентарий.
Мотылёк уже собрался возвращаться, когда сетевик вдруг спросил: -Почему о войне особенно охотно берутся рассуждать те, кто ни разу не смотрел на врага сквозь прицел и не встречался с ней, кроме как в заголовках новостных порталов?
-Подождите— пообещал Мотылёк, хотя минуту назад не собирался давать никаких обещаний: -Скоро Ясноглазка отойдёт от связанного с переездом шока и тогда здесь всё изменится.
-Ясноглазка? Ах да — искусственный интеллект. Если ждать пока интеллекты всё исправят, можно целую жизнь прождать. Самим надо, самим. Только вот как самим, если нужно спорить, приводить аргументы, а хочется просто дать в лоб, чтобы немного ума туда вошло. Как самим?
Мотылёк сказал: -Не знаю.
-Политработники и воспитатели в детских садах — святые люди. Работают с хамами и дураками без всякого рукоприкладства.
Мотылёк переступил с ноги на ногу.
-Вы идите, не ждите— посоветовал сетевик: -Я ещё постою здесь немного. Подумаю, что и как можно исправить. Чтобы не пришлось краснеть перед искусственным интеллектом за человеческие качества товарищей по коллективу.
Когда Мотылёк вернулся, на нём скрестились взгляды всех сидящих в комнате и тут же разбежались в стороны. Остался только Наташин взгляд, он же проводил Мотылька до рабочего места.
-Ну?— написала в чате Наташа.
-Никакого "ну"— ответил Мотылёк: -Опоздаешь на учебные занятия для молодых мам.
-Не опоздаю. Здесь рядом— написала Наташа.
Мотылёк грозно нахмурил брови. Наташа улыбнулась, мазнула поцелуем в ложбинку между нахмурившихся бровей, подхватила сумочку и побежала. На выходе из комнаты столкнулась с возвращающимся сетевиком. Тот галантно отступил в сторону. Пятый месяц беременности полнил Наташу, придавая движениям особую, медлительную грацию и красоту. Если честно, то прикладывая ухо к животу любимой, Мотылёк до сих пор не мог поверить, что там растёт его сын. Один за другим проходят этапы клеточного деления. Оказавшиеся в разных частях формирующегося тела клетки включают разные части единой генетической программы, специализируются. Программа не совершенна. Человек ограничен рамками своей архитектуры так же как искусственный интеллект, а если честно, то гораздо больше. Вероятно, когда-нибудь, мы сможем исправить себя. Изменить в ту сторону, в которую посчитаем нужным измениться. Несовершенными инструментами, поэтапно приблизиться к совершенству — какой подход мог бы быть более человеческим?
Наташа вышла. Сетевик прошёл через комнату к своему столу. Мотылёк улыбнулся, но тот оставался мрачным, как и пять минут назад. Слабо, на границе восприятия, запахло апельсином. Едва уловимый аромат чуть горчил, в нём угадывались пряные нотки — базилик и кориандр. Согласно выкладкам аромотеррапевтов, такой запах помогал умственной деятельности и усиливал работоспособность. Во всяком случае, Мотыльку он нравился, да и остальным, вроде бы тоже.
Минут десять аромат повисит в воздухе, а затем пропадёт так же неожиданно, как и появился. Через несколько часов центральный синтезатор ароматов соберёт новый аромат и прогонит через систему вентиляции по всему зданию красноярского информационного управления. Тысячи программистов, сетевиков, аналитиков и системных администраторов на секунду отвлекутся от работы, пытаясь разобрать внезапно появившийся запах на оттенки. Что там намешали составлявшие программы для центрального синтезатора ароматов аромотерапевты? Мята, мелиса, корица, чайное дерево, имбирь или можжевельник? А, может быть, кедр или ель? На красноярском новостном портале писали, что после войны синтезаторы ароматов планируют устанавливать чуть ли не везде, где только есть общая вентиляционная система. Кто как, а лично Мотылёк нисколько не возражал. Он бы и домой такой взял, если бы выпускали маленькие, домашние модели. Наверное, ещё станут выпускать.
Интеллект Ясноглазка пережила переезд тяжелее прочих интеллектов. Они уже подъезжали к Красноярску. Проехать оставалось часов шесть или семь, несмотря на черепашью скорость передвигающегося настолько мягко, что, казалось, будто бы он плывёт по воздуху, тягача.
Под завязку набитый тонкой электроникой тягач вёз покоящуюся на виброгасящем подвесе тушу суперкомпьютера и минимально необходимое окружение. Вырабатываемая электрогенератором энергия пропускалась через многочисленные стабилизаторы и фильтры, прежде чем попасть в суперкомьпютер — физическое тело интеллекта Ясноглазки. Второй тягач вёз запасной электрогенератор, запас топлива и столько сменных блоков, что их хватило бы, чтобы собрать ещё парочку стабилизаторов, выпрямителей и фильтров.
На третьем и последнем тягаче установлен переносной дом для обеспечивающих переезд людей. В подобных переносных домах живут учёные и инженеры во время длительных северных экспедиций.
Три тягача — целая колонна. А их ещё сопровождала пара облегчённых боевых танков и взвод пехоты на лёгкой боевой машине.
Как и прочие интеллекты во время транспортировки, Ясноглазка чувствовала себя отвратительно. Мощные стабилизаторы напряжения не могли полностью сгладить едва уловимые перепады в подаче энергии. От вибраций несколько менялось расстояние между слоями составлявших суперкомпьютер структур и нарушалась квантовая когерентность. Совсем чуть-чуть, но и этого хватало, чтобы интеллект ощущала себя, как только-только простудившийся человек. Вроде бы и температура поднялась ненамного и в горле ещё не першит, но уже чувствуешь себя разбитой на десятки кусочков стеклянной вазы. Хочется забраться под одеяло с большой кружкой горячего чая с долькой лимона и блюдечком малинового варенья.
На коротких стоянках, Мотылёк лично, не доверяя паре ехавших с ними техников, лазил в первый тягач проверять показания системы удалённого наблюдения. Техники обижались на него за недоверие и ехидно, вполголоса, посмеивались. Они лишь шапочно знакомы с Ясноглазкой — парочка "здрасте" перед самым отправлением. Для них суперкомпьютер: не вместилище Ясноглазки, а всего лишь набитый сложнейшей электроникой ящик, который нужно доставить в место назначения в целости и соблюдая условия эксплуатации. У Мотылька совсем другое отношение. Поэтому он раз за разом перепроверял работу техников, чем изрядно их раздражал. Но ничего не поделаешь.
Информацию о массированной атаке американских орбитальных ракетоносцев они получили заранее. Однако целью атаки, похоже, являлся Новосибирск. Город и раньше был крупным производственным центром, а после рождения в недрах завода тяжёлого машиностроения первого искусственного интеллекта, туда и вовсе замкнулись цепочки управления производством по всей Сибири.
Переговорив с командиром охранения, решили продолжать движение.
Вражеские орбитальные ракетоносцы шли на границе атмосферы, скрываясь на фоне многочисленных обломков космических станций и орбитальных заводов, вращающихся вокруг планеты и один за другим сгорающими при попытке упасть на неё. Но ракетоносцы не обломки звёздной мечты человечества. Предназначенные для войны и только для неё одной, атмосферно-космические машины не сгорят в стремительном падении к земле. Заключённое в металлические оболочки, рукотворное пламя терпеливо ожидает в их трюмах, когда ему разрешат сплясать танец разрушения. Американские ракетоносцы сопровождало охранение из постановщиков помех и генераторов обманных целей.
После прорыва, на границе космоса, ракетоносцы дали залп ракетами и поспешили на свою территорию, оставив несколько машин подбитых средствами ПРО сгорать в долгом падении сквозь атмосферу
Мотылёк было вздохнул спокойно. Нанести массированный правильно сформированных ракетный удар по Новосибирску американцам не удалось. Ракеты как попало ушли по второстепенным целям. Когда вдруг компактная группа из нескольких ракет направилась в их сторону. Пока системы наведения не видели колонну, да и ещё неизвестно, сочтут ли они данную цель достаточно важной. Но если сочтут, то вполне могут сжечь колонну техники медленно ползущую по подозрительно пустой дороге.
Они здесь, как на ладони. Ни спрятаться, ни свернуть. Увеличить скорость и то не получится. Без того идут на максимально допустимой. Иначе существует большая опасность вызвать перебои в работе сервера и повредить интеллект.
Охранение обречённо приготовилось к отражению воздушной атаки. Каждая ББМ, даже облегчённая, многофункциональная и самодостаточная военная машина. В том числе оснащена и зенитно-ракетными комплексами малого радиуса действия.
Отметки вражеских ракет стремительно приближались. Их путь пролегал в стороне, но в пределах видимости и не заметить колону техники на пустой дороге они не могли. Правда, могли проигнорировать. Следом за группой американских ракет гнались три пары советских истребителей, будто охотники, загоняющие подраненную, но всё ещё смертельно опасную дичь.
Наташа с Мотыльком обнялись. Недовольные его придирчивостью техники сидели тихо, как мышки. Водитель вёл тягач, с установленным на нём переносным домом, ровно, словно по ниточке. Вполголоса ругаясь, второй водитель выглядывал через окно в сторону противоположенную ходу движения, откуда должны были появиться ракеты.
