-Я наполняюсь уважением к вам все в большей и большей степени, Виктор Николаевич. — удовлетворенно произнес Покотилов. — Теперь, когда вы примерно представляете масштабы и цели задачи...
-Вот кстати! — чересчур резко перебил Мещерский, так, что Покотилов поморщился. — О масштабах, коих еще не вполне себе представляю. Цена вопроса?
-Ну, представьте себе. Ежели размещение тонны обычного груза на судне среднего размера, скажем на моем судне, обходится в пять рубликов восемьдесят три копейки, то аналогичная операция с контейнерами обойдется...,обойдется...всего в шестнадцать копеек за тонну. Это предварительные цифирьки, конечно же...
-Ого! — уважительно и шумно вздохнул Мещерский.
-Дух захватывает? Как говорят американские шалопаи от бизнеса — оцените дивиденды! — рассмеялся Покотилов.
-Да, дух захватывает. — поцокал языком Мещерский. — Не оттого ли и суета вокруг ваших акций?
-Мой Вадим подсчитал: на загрузку и разгрузку одного моего парохода виргинским хлопком потребовалось сто двадцать шесть рабочих, которые управились за восемьдесят четыре часа. А это большие деньги, выбрасываемые на американский ветер. Да при копеечном интересе. Накладно.
-Да уж. — улыбнулся Мещерский. — Разорение...
-Вам ли не знать, Виктор Николаевич, бывает, что крах с копейки зачинается. — назидательным тоном произнес Покотилов. — Ну, да ладно. Потом о деньгах. Сперва дело!
-От меня что требуется, Алексей Дмитриевич?
-Не требуются, а просятся совсем уж сущие пустяки. Необходимо заинтересовать проектом кого — нибудь в правительстве. Государя. Но конфиденциально. Не стоит сообщать о предстоящих работах, кои я намерен развернуть в литовском Мемеле.
-Почему там?
-Верфи, мастерские, судоремонт. Незамерзающий порт близко к Европе. Относительная периферия, которая не привлечет пристального внимания акул мирового капитала к кое — каким работам, способным в обозримом времени произвести мировую транспортную революцию и отобрать лавры первой мировой торговой державы у надменных бриттов и американских шалопаев.
-Алексей Дмитриевич, превалирующими в экономике остаются все — таки торговые войны и протекционизм. Да и потом, нельзя забывать о других рисках. Что вы погрузите в свою тару? Основная часть груза, как я полагаю, будет составлена из импортных товаров. Потребительских. Они оперативно реагируют на изменение таких показателей как уровень доходов населения, потребительский спрос. Предположим, вам удалось наладить всю транспортную структуру. Но вдруг — торговая война? Дороги и железнодорожные пути, протянутые к портам, могут опустеть, суда останутся в гаванях, грузооборот упадет. Убытки? Убытки, да еще какие!
-Непростые вопросы...
-Конечно, для вас удобнее было бы переваливать грузы через собственные порты...
-Моя разработка понравится деловым людям. Перевозки грузов, это касается крупных поставок в первую очередь, можно будет осуществлять по четкому графику...
-Не сомневаюсь, Алексей Дмитриевич. Немцам очень понравится. Они на своем орднунге буквально помешались.
-Я предлагаю не только новую идею перевозки, но и транспорт для нее. Нужно время. Для окончательной 'доводки' проэкта до ума, до предварительных моделей и опытных образцов, для испытаний в конце концов! За этот период я отберу и подготовлю опытнейших юристов для оформления патента европейского уровня, подготовлю также промышленные мощности для того, чтобы сразу, с размахом, начать изготовление стандартной тары, судов и прочего. А то, чего доброго, англичане или американцы опередят. Скорее всего, американцы, шалопаи, да палец в рот им не клади. Работают широко, с ориентиром сразу на общемировые потребности.
-Вам также понадобятся соглашения с железнодорожными компаниями, вам понадобятся железнодорожные платформы, заводы, где их будут изготавливать, понадобятся новые тарифы, вам понадобится разработать заново среднюю техническую норму загрузки двухосного вагона по фактическому соотношению прямых и перегрузочных вагонов. — задумчиво сказал Мещерский. — И много чего еще понадобится.
-Не думайте, что все вами названное упускается из вида... — ворчливо, совсем по — стариковски, сказал Покотилов. — Мы настроены произвести мировую транспортную революцию и отобрать лавры первой мировой торговой державы у надменных бриттов и американских шалопаев. Для этого нужно время.
-И правительство вам окажет необходимую поддержку? — усмехнулся Мещерский. — Пролоббирует, скажем, ваши железнодорожные интересы? Но, вопрос даже не в этом.
-А в чем вопрос?
-Вопросов на самом деле много. Морские перевозки особенно уязвимы перед Англией, которая сохраняет доминирующие позиции на морских просторах и обладает огромными возможностями обеспечить проблемы вашему проекту. С учетом непростых отношений между Россией и Англией вы, как вероятный перевозчик, рискуете попасть под тяжелую руку Лондона. Причем шанс на подобное развитие событий тем более велик из — за того, что ваша активность вызовет крайнее раздражение, если не сказать жестче — Англии, поскольку может быть воспринята как угроза положению главенствующей в мировом океане силы. Это, так сказать, политическое...
-Политические угрозы?
-Они самые. Многое определяет фактор политической стабильности. Я речь веду о взаимоотношениях России с великими державами. Один неосторожный шаг и можно попасть в жернова международной политики с неизвестным результатом. Теперь другое...Алексей Дмитриевич, как вы думаете, сколько в России заводов потенциально смогут обеспечить проект железнодорожными платформами? Я вам скажу. Восемь. Хорошо, девять, Воткинский казенный я и в расчет не беру. А фактически потянут шесть: мои Коломенский и Сормовский, Русско — Балтийский в Риге, Гартманское 'Русское общество машиностроительных заводов' в Луганске, Мытищинский Егорова и Брянский братьев Джангировых. Клепают они нынче тысячу нужных вам вагонов в год. Значит, нужно будет разворачивать дополнительные производственные мощности, возможно даже, обращаться за границу с заказами. К кому? К немцам? К Круппу? А как с кораблями? Тоже нужны. Верфей может не хватить. Возникает вопрос — где взять деньги?
-Об этом и речь. Один не потяну.
-Да. Вряд ли.
-Кто потянет? Или лучше так — с кем потяну? Мне вот давеча одна банковская группа, проявившая заинтересованность в русском рынке, предложила переговоры по вопросу создания коммерческого банка, целью которого стало бы финансирование будущих операций. Но они европейцы, они не хотят пользоваться моим банком. Им нужен такой банк, где они могли бы контролировать все предложения, проходящие через банк. Что, если ваш банк предложить?
Покотилов замолчал, внимательно глядя на Мещерского.
-Помилуйте, я с вами откровенен. — сказал Покотилов, с легкой возмущенностью в голосе. — Открылся весь. Нараспашку.
-Но не до конца, Алексей Дмитриевич. — улыбнулся Мещерский. — Давайте без экивоков и недомолвок — кто еще участвует в деле?
-Вот вы от меня откровенности требуете. Но вы же понимаете, что есть причины для соблюдения конфиденциальных условий проэкта?
-Вполне. — кивнул Мещерский. — Не хотите пока назвать своих контрагентов — не называйте. Сделаете это потом. Теперь вот, что...Предположим, я соглашусь и мой банк будет финансировать все необходимые операции. Предположим, создадим общество с уставным капиталом. Предположим, я мог бы заинтересовать кое — кого в правительстве Его Величества вашим прожектом...
-Нашим прожектом, Виктор Николаевич. — улыбнулся Покотилов.
-Пока еще вашим прожектом.
-Было время, когда правительство весьма ценило такие компании, как моя... — сказал Покотилов задумчиво и спохватился, — Но, я отвлекся! Заинтересовать надо подо что — то. Голого экономического размаха маловато для помазанника Божьего. Тем паче, государь наш не имеет возможности полностью контролировать правительственную деятельность или направлять ее самостоятельно, согласно нуждам державы. А ежели царь получит действительный государственный интерес, ежели его заинтересует всерьез, то, может статься, он бесчисленные щупальца правительственной бюрократии поотрывает.
-Стало быть, нужно достойное политическое обрамление вашей задумки?
-Вы очень хорошо уловили суть. Его Величеству нужен политический проект. Он — истинный патриот, он одинаково дорожит охранением отечества и его преуспеянием.
-А под преуспеяние — ваша идея?
-Наша идея.
-Пока еще ваша. Коммерческая идея. А под нее нужна идея политическая.
-Я не могу рассчитывать, что вкупе с вами могу определять, для вящей пользы государства, политику. Не правда ли? Но я могу просить вас способствовать этому.
-Что вы сейчас и делаете — просите.
-Вот потому и прекрасно было бы, ежели вы государю предложите что — то охватное. Государственное. Соответственное. Ежели от вас придет.
-Тут надо крепко подумать, Алексей Дмитриевич. Трудновато определить, когда можно доверять людям, а когда нет. Вы мне не совсем доверяете. Ну да ладно, ведь живем мы с вами по другим законам, коммерческим. Не так ли? Во всяком случае, должны бы. Я это понимаю. Ваши сомнения. И не осуждаю.
-Даже так?
-В конце концов, у нас общие цели, даже если методы немного различаются.
-Думайте, Виктор Николаевич. К чему там в сферах склоняются, о чем сферы мыслят, вам — то лучше моего известно. Вы вхожи, не я...
-Я не вхож... — заметил Мещерский.
-Да, полноте...Узок круг вхожих и страшно далеки они от нас, финансистов. Но я пришел к вам.
-Я ценю это, Алексей Дмитриевич.
-Поверьте, у меня есть возможности обратиться с идеей к кому — то еще, близкому к царю. Поверьте, рычагов хватает и я могу пустить их в ход в любой момент. Однако я выбрал вас.
-Почему?
-Вы в значительной мере мозговой трест и источник вдохновения для кое — кого в правительстве. И для государя. И хоть государь ныне фигура больше декоративная, но не как в Англии, да и народ, уверовавший в высокое призвание царя, благоговейно чтит и все знаки его величия. А значит, примет все то, что исходить будет от царя.
-Один ретивый журналист из 'Биржевых ведомостей' прозвал меня 'карманным богачом'. — усмехнулся Мещерский.
-Пусть его... — засмеялся Покотилов.
-Вы в игры своекорыстные не играете, как мне кажется. От идеи русской государственности, насколько знаю, себя не отделяете, а сие нынче не то, чтобы не в почете, но в загоне. Сейчас норовят протащить на европейский лад просвещенное, гуманистическое. Но, как говорится, не все в коня корм.
-Виктор Николаевич, я слушаю вас, и все больше мне кажется, что вы меня в какие — то дремучие реакционеры записываете. А ведь это не так.
-Помилуйте! В какие реакционеры?! — изумился Мещерский. — Истинная консервативная приверженность по отношению к созидающим основам государственности не исключает благоговейного отношения к заветам прошлого, к деятельной заботе о политическом, экономическом и культурном росте родной земли. Родной, заметьте. Наша держава — великая империя. Я думаю, что таковой она и должна остаться.
-Держава наша в трудном положении, Виктор Николаевич.
-Но, пожалуйста, не думайте, что вы единственный патриот.
-Ну, хорошо, не буду. — согласился Покотилов. — Но у каждого из нас позиция своя, заслуживающая уважения. Так возьметесь?
-Надо думать. — ответил Мещерский. — Много думать. Проект требует крайне осторожного подхода и тщательной всесторонней проверки, ввиду наличия в нем ряда слабых пунктов. И что же дальше?
-Дальше? — переспросил Покотилов. — А дальше мировое господство в области торговли. Устраивает?
-Надо подумать. — повторил Мещерский. — Наметки имеются? А то знаете...У нас в последнее время промышленность строится в пустое пространство...
-Дык, я вам только что, как на духу...Но мне необходима поддержка на высшем уровне. Ваша поддержка.
-Не скромничайте, Алексей Дмитриевич. Поддержка у вас наверняка есть. И за рубежом, полагаю, имеется...
-А как же — с?
-Но вам еще и страховка нужна. На всякий случай...Дайте подумать...Голландцы? — быстро спросил Мещерский. — Голландская группа, которой принадлежат восемнадцать процентов акций. Внешние хищники... Голландцы — прагматики, относятся к числу финансистов так называемой 'новой волны', которые полагают разумным развитие связей с Восточной Европой и с Россией. По их мнению, это угодно европейской тенденции. Разумеется, связи должны быть под европейским контролем.
Покотилов пожал плечами.
-Немцы? Кажется, ваша пароходная компания является агентом северо — германского Ллойда. Но там слишком велико влияние американского капитала У немцев двадцать два процента акций. Совсем чуть — чуть не хватает до контрольного блокирующего пакета. Или те же американцы со своей технологической активностью? Может быть, другие европейцы, англичане, скандинавы?
-Отношения европейцев к русским капиталам все больше напоминают военные действия. Главная цель — не допустить наших к себе. Боятся, что наши российские купцы просто скупят оставшуюся часть старушки — Европы.
-Слишком много денег скопилось у наших.
-Так решили, Виктор Николаевич?
-Чем черт не шутит, может мышь и родит гору?
=======================================
Кремлевский сад* — сад, протянувшийся вдоль стен Московского Кремля от Воскресенского моста через Неглинную реку до Кремлевской набережной. Сад разбит на две неравные части: Верхний Кремлевский (от Воскресенского моста до Троицкой башни и одноименного моста) и Нижний (от Троицкого моста до впадения реки Неглинная в Москва — реку, у Кремлевской набережной).
у Моисеевской церкви* — церковь на месте бывш.Моисеевского мужского монастыря, на одноименной Моисеевской площади.
белели корпуса Московского военно — топографического училища* — старейшее в России военное училище.
обычно сиживали гвардейцы из первых полков...* — 'Первыми полками' называли старейшие гвардейские части: Лейб — гвардии Конно — гренадерский Государев полк, Лейб — гвардии гренадерский Московский, Лейб — гвардии гренадерский Бутырский, Лейб — гвардии Новгородский государевой огнестрельной пехоты, Лейб — гвардии Егерский и Лейб — гвардии гренадерский Измайловский полки.
Гвардия как отборная часть войск возникла в глубокой древности. Она выступала, преимущественно как личная охрана глав государств и опора их власти. В средние века, в новое и новейшее время в большинстве стран Западной Европы это были небольшие отряды, постоянно сопровождавшие монархов и выступавшие на театр боевых действий только в случае прибытия туда государя. Эти отряды нередко формировались из наемников-иностранцев, представлявшихся более надежными. Серьезной боевой роли такая гвардия играть не могла.
В России с XVI века при царе состояла почетная охрана — рында, набираемая из отпрысков знатных семейств. Но численность ее была незначительной и никакой боевой роли она не играла. Собственно же русская гвардия возникает в XVII веке, в связи с преобразованиями Федора II, и сразу получает характер отборных боевых частей, сформированных из русских людей.
