Элкси в ярости вышвырнул комм в окно, доехал до ближайшего кабака и напился до состояния близкого к коме. Сколь не удивительно, но это помогло. Стало ощутимо легче. Пить какое-то дешевое мерзкое пойло было приятно, мучиться похмельем было еще приятнее, тонуть в поцелуях гулящих девок было совсем приятно. Все это позволяло не думать и не вспоминать. Дайн нашел его спустя несколько дней и отвез домой. Дома было хуже. Но дома тоже можно было пить. Никто не смог бы запретить ему. Никто и не рискнул...
Мариза мужественно пыталась связаться с Аландером сама, но тот не стал говорить и с ней. Отделался парой каких-то вежливых фраз и отключил связь.
— Упрямый идиот! — в сердцах воскликнула девушка.
— Все зло этого мира проистекает из того, что люди не умеют говорить друг с другом, — философски заметил Дайн.
Мариза посмотрела на него мрачно и ничего не сказала.
* * *
Джес ни на кого не орал, не колотил посуду об стены и самое печальное — не напивался. Он никогда не любил обезболивающих лекарств, и ни за что на свете не позволил бы окружающим заподозрить, что ему вообще может быть больно. Но окружающие все равно все видели и понимали. Те, кто знал его достаточно хорошо, чтобы читать по глазам, чтобы видеть за ледяным спокойствием пожирающий душу огонь, — плохой огонь, мертвый и холодный, похожий на тот зеленоватый отсвет, что тихо сжирает гнилушки на болотах. Было бы лучше, если бы Джес вообще не прилетал в отпуск, ему следовало остаться в расположении, — но это значило бы проявить слабость, трусливо спрятаться, и посему это было невозможно.
Держать удар нужно уметь достойно, — так всегда говорил отец.
Поступок Элкси не поддавался никаким разумным объяснениям, впрочем, Джес был уверен, что их и искать нет смысла. Разве Элкси хоть когда-нибудь поступал разумно? Ну хоть раз?.. И не припомнить. Иногда кажется, что его ведет по жизни какой-то всеразрушающий демон, который периодически овладевает им и заставляет вытворять невесть что. Ведь не мог он все продумать заранее. Не мог, уже вынашивая коварный план, так тепло и открыто смотреть на Джеса в то утро перед отлетом, когда они сидели за столиком кафешки в космопорту. Не мог он так просто взять и разорвать одним движением все, что связывало их, ведь он его любил, Джес знал это совершенно точно... Или он решил, что Джес все равно никуда не денется от него?
Обо всем, что произошло, Джес узнал от матери, когда уже прибыл в часть и устроился на новом месте. Он смог написать домой только почти три месяца спустя после отлета из дома. Сначала несколько дней Джес добирался до космической станции, куда приказано было прибыть выпускникам Академии, и где они должны были получить назначение. Потом больше двух недель он ждал это самое назначение, — на станции к прибытию новобранцев почему-то оказались не готовы. Потом еще неделю он летел в строну границы, до своей части, где тоже царила какая-то неразбериха, и свой собственный адрес, откуда он мог бы писать и получать письма из дома, у Джеса появился довольно нескоро.
В то, что написала ему мать, он долго не мог поверить. Все это казалось каким-то бредом умалишенного. Элкси соблазнил Маризу, а потом взял ее себе в наложницы! Даже не женился на ней, — поступил как с продажной девкой, не признав ее ребенка наследником, а ее саму вынудив потерять титул, стать простолюдинкой! И это после того, как он говорил Джесу, что тот должен скорее жениться на Маризе, защитить ее и спасти, потому что иначе она сделает какую-нибудь глупость и погибнет! Джес не совсем понял, почему такая уравновешенная и очень правильная девушка, как Мариза, может совершить глупость, но в желании защитить и спасти он был с Элкси вполне солидарен. Получается, он просил Джеса защитить ее от него самого? Черт знает что!
Очень не хотелось этого делать, но Джес полез в информационную сеть читать эриданские светские сплетни, которые, впрочем, никоим образом не прояснили происходящего, и просто еще раз подтвердили слова матери.
Самым простым и логичным было бы, конечно, написать Элкси и спросить его самого. Но Джес понял, что не может... Не может ни написать, ни встретиться с ним по приезду. И вообще он не сможет ни говорить с ним, ни видеть его больше никогда. Хотя это "никогда" ему пережить, наверное, будет еще более сложно, чем то, что Элкси сделал, и чем то, что тот может сказать ему при встрече в оправдание, притворно выражая сожаление. Но пережить было нужно, и Джес знал, что переживет, у него было на это время, — восемь долгих месяцев в армии, с железной дисциплиной, и работой занимающей все мысли и отнимающей все силы.
С дисциплиной, впрочем, в армии "Запад" было далеко не все в порядке. И простые солдаты и, в особенности, офицеры жили достаточно вольно. А самое главное, в их среде витал какой-то дух внутренней свободы и демократизма. Войска, стоявшие на границе с Союзом, не ждали войны, не ждали нападений, и относились к потенциальному противнику вполне по-братски. Из-за невидимой границы в армию "Запад" полноводной рекой текла контрабанда, впрочем, она даже не считалась таковой, так легко и просто здесь принимались купеческие корабли, стыкующиеся с центральной станцией армии "Запад-1", где располагалось командование. Провиант, спиртное, массмедиа, — все приходило из Союза, эриданского в армии оставалось, пожалуй, только оружие и корабли, да еще военная форма.
Джес был весьма шокирован таким устройством здешней армейской жизни, и однажды не удержался и задал вопрос одному из младших офицеров, не боятся ли они общевойсковой инспекции, которая может нагрянуть в общем-то в любой момент. Офицер только посмеялся. Он сказал, что инспекция, конечно, может нагрянуть и, более того, делает это регулярно, но не находит никаких серьезных нарушений. Армия боеспособна. Армия в любой момент готова выступить в поход, согласно полученному приказу. А некоторой ассимиляции с соседними государствами избежать не удавалось никому и никогда. Ни армия "Юг", ни армия "Восток" в этом плане ничем не отличаются от "Запада", просто у них другие соседи. Ну а "Север"... Что ж "Северу" просто не повезло.
Джес честно пытался переварить полученную информацию и принять ее как данность, убедить себя, что все происходящее нормально и закономерно. Но все равно было как-то противно. Армия должна была оставаться армией, а не перевалочным пунктом контрабандистов, даже если с пограничными государствами вполне приятельские отношения. Впрочем, ему не оставалось ничего другого, как просто делать свое дело, выполнять приказы командиров, стараться научиться хоть чему-то и ждать, когда закончится практика и он сможет перевестись к отцу.
Восемь месяцев пролетели быстро и довольно бездарно. Джес получил очередной отпуск и с тяжелым сердцем отправился домой.
Дома он сделал все, что считал необходимым, поговорил с Вермиером, пару раз встретился с бывшими однокурсниками, а потом ждал только того дня, когда сможет улететь обратно в свою часть, чтобы больше уже не возвращаться на планету. Свой следующий отпуск он надеялся провести в дороге в армию "Север".
Мать пыталась предпринимать что-то в меру своего понимания ситуации, она начала было говорить Джесу о бале простолюдинок, но натолкнулась на непробиваемую стену, и тогда она сама выбрала для сына наложницу. Ивонна была милой веселой девушкой, образованной и хорошо воспитанной. Она была чуть старше Джеса, — ей уже исполнилось двадцать лет. Она была вполне хорошенькой, но отнюдь не красавицей, и она совсем не походила на Маризу.
К удивлению и радости эрселессы, Джес принял появление в доме Ивонны спокойно, был с девушкой вежлив, хотя и довольно холоден, и регулярно спал с ней. Эрселесса надеялась, что до отъезда мальчика в часть, та забеременеет.
Ивонна была уютной и теплой, с ней рядом было вполне хорошо, но Джес не чувствовал к ней ничего. Совершенно ничего. Ложась с ней в постель, он словно исполнял какое-то обязательство, да в сущности, так оно и было. И это ужасно раздражало. Хоть бы Ивонна и в самом деле забеременела, тогда мать будет довольна и вообще все как-то успокоится и вернется на круги своя. Это было самое главное, а все остальное — все остальное было уже не важно.
Джес старательно сжигал внутри себя все чувства, но чем сильнее старался, тем хуже получалось. Жизнь на гражданке была ленивой и бессмысленной, какой-то очень неправильной, и она не способствовала ясности мыслей. В армии было легче, — даже в такой непонятной и праздной армии, как армия "Запад". Там все-таки проходили какие-то учения, и были полеты, и были патрули военных баз, на которые теоретически могли напасть пираты. Теоретически, — потому что не нападали никогда. На границе с Союзом космос был удушающе мирным, пираты больше промышляли в секторах, которые курировали армии "Юг" и "Восток". Но уж, в любом случае, на планете дела обстояли еще хуже.
Элкси не дал о себе забыть. Не дождавшись от Джеса никакой реакции, он сам вышел на связь. Джес это предвидел и в тайне, — в очень большой тайне от себя самого, — на это надеялся. Ему хотелось, чтобы Элкси искал примирения и хотелось равнодушно пресечь подобные попытки. Равнодушно — не получилось... И вообще все вышло совсем не так, как Джес ожидал. Он не был готов. Элкси объявился неожиданно и застал его врасплох, когда Джес летел по самому дальнему от планеты коридору, где разрешались высокие скорости, причем управлял флаером вручную. Он здорово вильнул в сторону и сердце заколотилось как сумасшедшее.
— Джес, нам надо поговорить...
— Не надо, — проговорил Джес сквозь зубы, выравнивая катер, его вдруг захлестнула ужасная злость, и больше всего — на самого себя.
— Джес, пожалуйста!
— Я уже сказал тебе, что встречаться с тобой не буду и говорить нам не о чем.
— Тьфу ты, господи, ну что за упрямый идиот!
Джес отключил связь.
От злости даже в глазах темнело, и Джес еще сильнее стиснув зубы, выжал из машины всю возможную мощность, нарушая правила движения и вызывая негодование у владельцев катеров, следующих тем же коридором. О том, что он идиот, а так еще и самоубийца, Джес услышал еще много раз по общей волне связи, после чего просто снял наушники.
Вот бы правда потерять управление и врезаться в землю. Но для этого Джес был слишком хорошим пилотом, и все-таки не самоубийцей. Ему было чертовски плохо, и хуже всего от этого своего "нет", потому что встретиться с Элкси хотелось до безумия, хотелось увидеть его, хотелось обнять, хотелось забыть обо всем, что он сделал, потому что на самом-то деле это имело так мало значения, совсем никакого значения не имело.
Осознав эту страшную правду, Джес с силой ударил ладонями по штурвалу и заложил вираж, войдя в поворот с такой скоростью, которая неизбежно должна была вышвырнуть его из коридора. Катер затрясся мелкой дрожью, приборы запищали, выдавая сообщения о перегрузках, но Джес, вывернув штурвал до предела, удержался на трассе. От перегрузки заложило уши и он не сразу услышал требования патрульного катера остановиться. Тогда он снизил скорость и оранжевая, быстрая как ракета, машина догнала его и перерезала путь.
— Вот зараза, — вздохнул Джес и свернул в сторону, послушно опускаясь в технический коридор, который использовала для своих целей полиция.
Ему выписали чертовски крупный штраф. И пригрозили в следующий раз запретить полеты.
* * *
Последующая череда дней слилась для Элкси в какой-то длинный и тоскливый сон. Он постоянно чувствовал себя усталым, ему все время хотелось спать, но при этом не спалось, и ночи проплывали в каком-то полубреду, когда бесцельное глядение в потолок плавно переходило в зыбкий тяжелый сон, который прерывался каким-нибудь шорохом или стуком, или отдаленным детским плачем, и все начиналось заново. По-настоящему заснуть Элкси удавалось только к утру, но утром непременно объявлялись какие-то люди, которые чего-то хотели от него, требовали каких-то решений и действий.
В Университете Элкси не появлялся, несмотря на грядущие экзамены. Сначала было просто лень вылезать из постели в ранний час, а однажды, в какой-то светлый миг, его и вовсе посетило озарение, что учеба в Университете ему совершенно не нужна и стоит, пожалуй, его окончательно бросить.
Из Брага требовали денег для окончания строительства, а денег не было, потому что расчетный счет опустошила налоговая инспекция, а все наличные забрал Генлои, который то появлялся, то снова исчезал и от которого отделаться было сложнее, чем от подрядчиков на далекой Салане. По хорошему, нужно было идти на поклон к банкирам, просить кредиты, но было невыносимо лень... Да и зачем ему это представительство? Жил он без него, проживет и дальше. Хотя, если уж быть до конца честным, то и готовящийся переворот ему тоже совершенно ни к чему. Но объяснять это Генлои слишком утомительно, поэтому пусть забирает деньги, — тем более, что изначально они принадлежали отцу, а отец совершенно определенно хотел бы угробить их на революцию.
Встречаться с Аландером Элкси тоже больше не пытался, он начинал злиться при одной только мысли о Джесе, поэтому предпочитал просто о нем не вспоминать.
Пить, впрочем, он тоже стал меньше, травить организм алкоголем оказалось сложнее, чем можно было предположить, ибо организм сопротивлялся, подло избавляясь от излишков спиртного и просто отказываясь принимать новые дозы. Пришлось смириться с этим. Теперь Элкси целыми днями лежал на кровати, читая книжки или играл в компьютерные игры, иногда на целые сутки уходя в виртуальный мир, где на лазерных мечах сражался с чудовищами или прыгал по косогорам, собирая стилизованные монетки. Игры эти прекрасно отвлекали от реальности, а главное качественно сжирали свободное время, которое иначе девать было бы совершенно некуда.
Помучившись с ним какое-то время, окружающие оставили попытки вернуть Элкси миру, и предоставили его самому себе, рассчитывая на то, что рано или поздно ему надоест растительное существование. Тем более, иначе все равно не получалось, — Элкси крайне негативно воспринимал попытки общения с ним, и даже питался один в своей комнате.
Собственно, именно в этом и была причина того, что получив это удивительное во всех отношениях послание, Мариза решилась открыть его сама, и не стала дождаться пока это сделает Элкси, хотя послание и предназначалась ему. Предназначалась ему, — но явно касалась непосредственно ее, Маризы, потому что отправителем значился ее брат Кевин.
Посылку принесли утром, ее доставил курьер почтовой службы. Дворецкий принял ее и оставил на столике в прихожей, где обычно лежала вся адресованная хозяину корреспонденция. Это был длинный и узкий герметично упакованный ящичек и первой мыслью девушки было вполне логичное предположение, что в нем находится бомба. Но потом она подумала о том, что все отправления через службу доставки тщательнейшим образом проверяются, а значит совершенно безопасны.
Какое-то время Мариза глядела на загадочный ящичек в задумчивости, потом любопытство победило, и она решилась вскрыть упаковку. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила хорошо знакомый футляр, где обычно хранилась их фамильная шпага.
