Знаю, что Пьер его может за три часа переформатировать, но самому интересно стало, что же такое с дедушкой. Чем-то картина напоминает девочку Наташу, дочку дурного генерала Васильева.
О, придумал! Попросил у Пьера свечку и спички.
Зажёг, сосредоточился, нужные слова про себя произнёс.
Ответ быстро пришёл — травят деда чем-то, и это не химия после операции, это систематическое злонамеренное подтравливание. Чем-то растительным, точнее не определить, да и ни к чему это мне.
Но вот Пьер и закончил, я шлем с клиента снял, в дипломат убрал. Дедушка очнулся, глазами хлопает, опять что-то непонятное понёс.
— Я по-вашему не понимаю, говорите по-русски, пожалуйста.
Даже приятно было увидеть его изумление.
— Как... ви... — вот говорить ему сложно, но понимать должен.
— Не напрягайтесь, говорить только завтра будете, но понимать уже должны. Так что слушайте меня внимательно.
— Самое главное, это что рака у вас нет. Организм изношен, почки и печень еле дышат, но если поменяете место жительства и окружение, помирать перестанете, а традиционная медицина вам поможет. Кто вас травит и чем, не знаю, но делает он это осознанно, хотите — ищите, я не стану. Ко мне вам ехать ни к чему.
— Сколко... вы...
— Денег за осмотр не нужно, просто распорядитесь, чтобы нас отвезли обратно.
— Ф крьесло... съест... — рукой показал на каталку. Помог ему перебраться с дивана, там пульт обнаружился, дедок ловко ткнул в пару кнопок, что-то пролопотал туда. Ладно, жду.
Стены в замке каменные, толстые, шагов не слышно, так что дверь открылась неожиданно. Таисия почему-то взвилась с места и в два прыжка бросилась на вошедшего. Почувствовал только его панику, когда обернулся, ничего не понял. Лежит мужик какой-то, причём, без сознания, собака на нём стоит. Крови нет, видимо, от ужаса в обморок упал. Подошёл ближе, лицо увидел — недавний знакомый, Генри. Надо же, какая у собаки реакция! Похвалил её, на всякий случай руки-ноги клиенту парализовал. Хоть и не ощутил угрозы для нас с Тасей, но мало ли?
Дедок что-то на франкском лопочет, в пульт свой тычет, общую тревогу объявил, что ли? Но народу набежало человек шесть, столпились за дверью, мимо Таисии пройти не решаются.
— Собака в своём праве — пояснил хозяину — этот человек две недели назад угрожал нам пистолетом, она запомнила. Остальные могут пройти, если не будет агрессии, она не тронет. — Отвёл тётю Тасю от тела.
Дедок перевёл, обслуга осторожно просочилась внутрь. С ними и Пьер, хоть один нормальный!
— Пьер — окликнул его — помогите нам уехать, тут у вас все ненормальные какие-то. Господину Гийому мои услуги не требуются, я ему объяснил.
Дедок опять что-то затараторил, вроде даже про полицию что-то. Нет, напрасно мы сюда приехали.
— Господин Гийом благодарит вас и просит извинить, — перевёл Пьер — сейчас приедет полиция и вы сможете уехать.
— Никакой полиции, вы что? — обалдел я. Визы-то у нас есть, но без отметки о въезде, прицепятся, не отстанут! — Немедленно машину, или будут большие неприятности!
Подпустил немного ужаса, чтобы дошло быстрее, встал в дверях рядом с Тасей.
— А как же труп? — Пьер кивнул на лежащее тело.
— Какой ещё труп? Он в обмороке от страха, ну и руки-ноги не слушаются. Как на Кипре.
Дедок снова быстро-быстро залопотал.
— Господин Гийом говорит, не будет полиции и водитель сейчас спустится к машине. Он просит отпустить слуг.
— Ладно! — мы отошли от двери, обслуга бочком-бочком просочилась в коридор. Старик опять быстро-быстро забормотал.
— Господин Гийом благодарит вас за медицинский осмотр и заключение, но спрашивает, можете ли его вылечить вы?
— В принципе, возможно, но это дорого и придётся ехать в Россию.
— Насколько дорого?
Вот достал дед! Как бы от него избавиться?
— Половина того, что он имеет. Так что сначала хорошенько подумайте.
— До свидания, господин Гийом — вежливо попрощался я, стоя в дверях.
Пьер проводил нас во двор, ждали только нас.
— Вы знаете, кто такой господин Гийом? — тихонько спросил он меня.
— Откуда, если вы на местном говорили? Да и не хочу я ничего знать! — запротестовал я, видя, что Пьер намерен мне что-то сообщить. — Напрасно я на ваши уговоры поддался, полдня потеряли. До свидания! — вежливо добавил я и сел в автобус.
Больше неожиданных встреч не было. В Питер вернулись только одиннадцатого января.
Глава 23
Закончились новогодние каникулы, страна неохотно вернулась к нормальной жизни. Работающие на себя — в глубокую финансовую яму, бюджетники провала не заметили, отдохнули по своим финансовым возможностям, и за работу.
Склад в Питере стоял только первого числа, дальше отгружал без пауз. Товара осталось всего ничего, при этом очень неплохо проявила себя развозка. На одной Газели по пять-шесть паллет в иные дни развозили, и это только на воде, лимонады давно закончились. Правда, больше за наличку, большинство банков тоже отдыхали.
Покрутился на заводе, у Анны там всё схвачено, две линии в одну смену запустила. Петрозаводские братья без товара остались, первая линия сегодня только на них работает, вторая на склад, её перенастраивать хлопотно. Лизавета настройкой руководит, никто с проверкой не нагрянул.
Поехал в больницу, больше недели к ним не заглядывал.
Первое открытие — новый зам у Фёдоровича появился, даже два. Один по хозчасти, вместо проворовавшегося, второй по финансам. Сидят пока в одном кабинете, но финансовый директор — или финансовый врач? — скоро в отремонтированный корпус переедет. Фёдорович обоих с испытательным сроком взял, вежливо ждёт моего согласия. Мне, в общем, без разницы, явного неприятия оба не вызвали, а как работать будут, посмотрим.
Подобрали мне для восстановления пять стариков и одну бабушку. Двоих желательно побыстрее, очень уж плохие, остальные подождать могут. Комнатку для меня нашли, метров пятнадцать, на втором этаже. Кого-то отсюда выселили, но я важнее. Внутри по минимуму, но всё необходимое есть — письменный стол со стационарным телефоном, несколько стульев и новенький операционный стол. Шкаф железный, коврик прятать, и чайник электрический. Дверь, правда, хилая, деревянная.
Мне бы ещё края коврика вверх загибать, чтобы вроде корыта что-то получилось, но конструкция стола это не предусматривает. Ладно, скотчем стянем.
Ну, раз кого-то желательно быстрее, дал отмашку, везите мол, кто там первый, второму подготовиться. Геннадий Александрович уехал, а Фёдорович остался похвастать.
За десять дней, что меня не было, трёх колясочников восстановили, могли бы и больше, но каникулы. Брали из моего списка, то есть все не старые, но без направлений и непонятно, оплатят их нам, или нет. Зато, если первого так и выписали с пониженной чувствительностью, этих удалось восстановить полностью. Операция, конечно, долгая получается, часов на восемь, поэтому две смены работают. Реабилитация занимает примерно неделю, но перестраховались и первых двух дольше наблюдали, завтра на выписку.
— Как считаете, нужна нам реклама?
— По-моему, нет. И так слухи пойдут, а у нас на неврологии два ведущих врача только, приходится с терапии привлекать. Есть ещё один молодой, вы для него хотели базу снять с Геннадия Александровича. Как, получилось?
"Пьер?"
"Получилось, командир, но нужна ли она?"
— База получилась, но у нас же он теперь и сам есть?
— Ну, в таком деле каждый специалист на счету. Скоро очереди появятся, мы ещё троих врачей присматриваем.
— Не вопрос, для наших любые базы, но не сегодня.
Привезли первого дедушку, буквально привезли, ходить не может. Провёл беседу с ним, получилось совершенно формально, он уже всё знает, готов и даже контракт на десять лет подписал. Переложили на стол, я всех выгнал. Процесс пошёл.
Запер комнату, пошёл к Фёдоровичу, а тот на операции, пришлось вернуться. Оценил чайник, очень кстати оказался, надо будет печенья какого притащить. Привык теперь, что всегда от Пьера могу передачу попросить, а если он занят, то и теряюсь. Но секретарь выручила, и печеньем поделилась, и чаем. С её заваркой не сравнить, но и пакетик неплохо.
Потом Геннадий Саныч второго дедушку привёз, стучался, но я им дверь не открыл, велел ждать окончания процедуры.
На этот раз Пьер чуть быстрее управился, через два часа сорок минут выдал мне клиента. Дедушка разговорчивый оказался, всё поверить не мог, что здоров и помолодел. Базу ему тоже залили, но ему она пока до лампочки, новому телу радуется. Гастроэнтерологом оказался.
Этого выставил, уложили на стол второго. Тоже слабенький дедушка, высох весь, и явно внутри чего-то не хватает, желудок пустой, кормят внутривенно. Хожу вот здоровый, и представления не имею, сколько разных болячек у людей случается, да...
В общем, второго тоже запустил, этот на почках специализировался, но не чистый хирург, а вроде и терапию практиковал. Дождался, когда Пьер его заберёт, опять дверь запер и к Фёдоровичу пошёл. Не очень близко, но зато на одном этаже.
Почти дошёл — вызов, министр звонит. Ответил, конечно.
— Здорово, фермер, отчего это вечно с тобой хлопоты?
— Наверно, потому что живой пока?
— Наверно. Физики твои питерские совсем страх потеряли, на Самого вышли, тебя требуют. Ты ведь к ним звонил?
— И звонил, и ездил, и даже порошок им подарил и велел звонить, если что.
— Во-во, из-за порошка какого-то они и рехнулись, вышли на Президента и требовали, чтобы он тебя им предоставил. Но там многие не от мира сего, Сам к ним снисходительно относится, вот и меня дёрнул. Ты уж предоставь себя, лады?
— Да ладно, я бы потом и сам позвонил, сегодня же первый рабочий день.
— Это у тебя первый, а некоторым о стране радеть приходится. А чего они телефона твоего не знают?
— Наверно, визитку потеряли. А потом, уезжал я на несколько дней, может и просто не дозвонились.
— А-а! Но пиар хороший получился, чем-то ты яйцеголовым угодил. Позвони ещё раз, и, знаешь, оставь им две визитки, второй раз у них такое не прокатит. Да и тебя рикошетом задеть может.
— Бу сделано! — Не объяснять же ему про стационарный телефон, и что сам номера не оставил.
— И вот ещё что. Ты с военными пообщаться не хочешь?
— Почему бы и нет?
— Подъезжай тогда в Мытищи, там НИИ какой-то у них. Сегодня сможешь?
— Не, сегодня я здесь занят, завтра, наверно, с физиками, только послезавтра. Меня пустят там?
— Если известный тебе слух до них дошёл, не то, что пустят, а ковры постелют и матрасы вытрясут. Шутка. Я им сам позвоню, они с тобой свяжутся.
Постоял я у двери Фёдоровича, постоял, и обратно пошёл. Звонить.
Да, стационарные телефоны, это прошлый век, конечно. Просто не взяли трубку.
Минут через десять повторил попытку. Очень вежливый молодой женский голос сообщил, что Альберт Вениаминович проводит совещание и подойти не может. Неужели секретарша? Тогда есть надежда, что передаст.
— Вы не могли бы ему передать, что Николаев звонил? И телефон мой запишите, пожалуйста.
— Николаев? — в голосе проснулся интерес — Александр Николаевич?
— Ну да.
— Одну минуточку, мне кажется, совещание уже заканчивается. — Девица, видимо, что-то сделала с трубкой, и завопила — Алик! Бегом за шефом, он в пятёрке у своей драной кошки! Скажи, Ниобий звонит! Бегом!!!
Что-то упало, не иначе, Алик свалил по дороге.
— Альберт Вениаминович уже идёт — любезно сообщили мне.
— Вы телефончик-то мой запишите, пожалуйста — я продиктовал цифры. Хотел посоветовать девице в следующий раз прикрывать микрофон, а не динамик, но не стал. Какое мне дело?
— Александр Николаевич? — Шеф, похоже, тоже бежал, запыхался.
— Он самый. Вы телефончик-то мой запишите, я секретарше вашей продиктовал. Чтобы в Москву не звонить в другой раз.
— Так я боялся, вдруг он у вас кончится?
— Что кончится?
— Ни... — он осёкся — то, что в прошлый раз привезли.
— Есть ещё немного.
— Мы весь купим! У него совсем другое поведение!
— Скажите, Альберт Вениаминович, а мобильный телефон у вас имеется?
— Вообще-то да, но в лаборатории ими нельзя пользоваться. Вы когда приедете?
— Завтра собирался, в первой половине дня. Подойдёт?
— Да-да, конечно, всё подойдёт. Вы с собой привезёте?
— Там видно будет — Не понравилось мне его нетерпение, на коммерческий интерес смахивает. — До свидания!
На этот раз коридоры института не были пустынными, и света, и людей было достаточно. Завлаб мелко семенил рядом и старался понравиться, заговаривая на посторонние темы. Меня это старание слегка напрягало, лишнее оно.
Сегодня он привёл меня в другое место, небольшой кабинет метров на двадцать и никаких тебе приборов, только большой письменный стол, сейф и стулья в ряд вдоль стены. На журнальном столике у окна навалены какие-то бумаги и журналы на английском, оправдывающие назначение мебели.
Прежде чем открыть ключом дверь, хозяин заглянул в соседнюю и сообщил кому-то, что он на месте.
— Сколько у вас ниобия?
— Сколько нужно, а зачем вам? — не стал я его к правде принуждать, и так расскажет. Немного критичность восприятия прижал, и всё.
— Ну, я пообещал коллегам, что пришлю немного, понимаете, при такой чистоте у него появились отклонения от известных свойств, температура перехода в виде станната оказалась на восемь градусов выше, вы представляете? Вот так, обычный станнат, и сразу на восемь градусов? Но мало ли, какая ошибка, желательно, чтобы данные получили независимое подтверждение.
— И куда отправить намерены?
— В Москву, конечно, и в Рочестер, наверно.
— Рочестер — это где?
— В Штатах, конечно!
— Для Москвы дам, для Америки нет. Сколько вам?
— А сколько есть?
— Килограмма хватит?
— Только один? — разочарованно протянул завлаб.
— Ещё раз вам объясняю — я начал сердиться — материалы будут синтезированы специально для вас. Определитесь, наконец, сколько и чего вам нужно.
— Вот так, синтезируете? Что угодно?
— Не что угодно, но можно обсудить. Вы чем вообще занимаетесь?
— Как бы сверхпроводимостью высокотемпературной. При комнатной температуре.
— Ну и при чём здесь ниобий? Чисто теоретический интерес?
— В какой-то степени — смутился Альберт Вениаминович. — Но нельзя заранее сказать, где выстрелит, а где нет.
— Но навряд ли меня прислали помочь со случайными находками, вы попробуйте доходчиво объяснить, где у вас настоящий затык.
— Затык? Подходящее слово. Затык у нас случился с грантом на гидриды иттрий-лантановых сплавов, москвичи доказали, на них можно получить критический переход порядка двухсот семидесяти Кельвинов, моё руководство и ухватилось, хорошие деньги под это давали. А работа идёт не очень-то, и со сплавами не всё слава Богу, и гидрирование не ладится. Я уж не говорю, что там высокое давление требуется
— Вам обязательно сплавы, или можно совместно осаждать?
— Осаждение даже лучше, но тогда в сроки не укладываемся.
— Сколько этих гидридов и каких вам нужно?
