— Да, — согласилась Люся и поежилась, — я думала, что достаточно смелого, чтобы просто встретиться с моим не найду... А как твой...
— Эд? — Отрицательно помотала головой. — Он мне только родственник...
— Нет, Алексей...
— Леша... так он же не мой парень... — Стараясь скрыть грусть за натянутой улыбкой, отвела глаза Оля.
— Как? — неподдельно удивилась блондинка, вскликнув чуть громче и получив предостерегающий стук ручкой по преподавательскому столу. — Прости, но вы выглядите как пара... извини-извини, если тебе это неприятно, я больше не буду...
— Нет, не неприятно, но, увы, неправда...
— А он что говорит? Или он тебе не нравится? — Люся в растерянности прикрыла ладошкой губы:
— Извини еще раз, что я полезла не в свое дело...
— Да мне-то он нравится и мы вроде друзья, вообще-то я тоже его не очень-то понимаю... — вдруг с горечью прорвало Олю. И все же, уже открыв рот для продолжения, она промолчала — признаться в наличии у Леши невесты так и не смогла.
— Да, я тоже Максима не понимаю... все это так неожиданно... но... я не собираюсь отказываться! — И гордо вздернула подбородок.
— А что... вы уже встречаетесь? — не сдержала любопытства Оля.
— Нет... еще нет... но... я ему сказала, что не могу никуда пойти вечером... потому что... папа должен одобрить... — Люся уже бормотала куда-то в столешницу, алея маками на щеках и скручивая голову прозрачной ручке.
— И? — Оля поймала себя за тем, что непоседливые пальцы вытащили клячку из пружинки альбома и лепят одну за другой гротескные рожицы, тут же скатывая их обратно в податливый шарик.
— И он захотел познакомиться с отцом...
— Да-а? — еще разок подтолкнула она ее, прижимая ладонью серенькую колбаску.
— Ну да! Самоубийца! — Девушка сжала кулачки на ни в чем неповинной ручке, и подняла на нее глаза.
"Нет, больше никогда не посчитаю её мышкой" — решила про себя Оля и поторопила разговор вопросом:
— Ты уверена, что все так плохо? Он не понравится твоему отцу?
— Конечно плохо! Если понравится, то еще хуже — отец ведь решит, что он жениться собрался.
— Прямо сразу?
— Совершенно точно! — в подтверждение своих слов кивнула головой блондинка.
— И ты ему объяснила?
— Максиму? Да.
— А он?
— Что все равно пойдет знакомиться, — и прошептала: — ужас, он сказал, что пообещает жениться, если такое условие.
— Ты ему так открытым текстом и выложила? — Оля восхитилась про себя: "Какие бразильские страсти!"
— Да, когда он спросил, почему я отказываюсь куда-либо с ним ходить. Но, понимаешь, не сам захотел, а мол, пообещает, если мне так надо. — Люся едва не плакала. — Я-то ладно, понимаю, что это ненадолго... А отец-то все всерьез воспримет!
— Обалдеть! Нет, с этим шутить нельзя!
— И я так думаю,— Люся устало закрыла лицо ладошками.
— А ты... как ты к Максу относишься?
— Я? — Алый румянец расползся с нежных щечек по ушкам и спрятался где-то под свитером. Оля с ожиданием посмотрела на кисти рук девушки — добежит или нет?
— Ты... тебе он не нравится?
— Да я в него с первого дня влюбилась, — шепотом призналась она. — Только он же бабник! Понаобещает с три короба, а потом бросит. Тогда отец его точно прибьет. Жалко же глупыша!
— Ну ты даешь! — Облегченно рассмеялась Оля. — Еще его же и жалеешь!
— Не, ну правда же... не хочется доставлять ему проблемы... но... пусть у меня будет неделя или две, но они будут мои! Пусть не любовь, но я хочу, чтобы он был рядом. Мне так необыкновенно рядом с ним... как в сказке...
— А ты не боишься?
— Чего? Что соблазнит, что ли? Я же не ребенок, в обещания давно не верю! Нет уж, просто... узнать — как это... сходить с парнем в кино... погулять... может быть... поцеловать... — пунцовая Люся уже опять едва шептала, и Оля вспыхнула тоже, устыдившись собственной трусости — у нее-то все это уже случилось... и как! А она, неблагодарная, не ценит подарков судьбы, о которых некоторые только мечтают!
Люся, просительно глядя на нее, придвинулась поближе:
— Вот... поэтому я и хочу... просить тебя... о помощи...
— Меня? А как я могу помочь? — Искреннейшим образом сочувствуя девушке, она даже не представляла, чем тут можно помочь.
— Я понимаю, что звучит не очень красиво... и мне нечего предложить взамен... кроме своей дружбы... вернее... наверное, тебе и это не нужно, еще и такие сложности...
— Постой, что? Что не нужно?
Девушка понурилась и тихонько закончила:
— Моя дружба. Это единственное, что я могу предложить за помощь, за твою дружбу...
— Но почему... я-то?
— Видишь, — она грустно улыбнулась, — у нас даже больше общего, чем я представляла себе... а на самом деле... твой родственник что-то такое Максиму сказал... я очень ему благодарна, передай, пожалуйста...
— Хорошо, — согласилась, пытаясь вытрясти из головы чувство "дежа вю".
— После этого Максим подошел ко мне, предложил встречаться, вот так сразу... и из-за Леши еще... он считает его хорошим парнем...
— Да, Макс что-то такое и мне говорил, — кивнула Оля, — но мы же не пара, как вы...
— Даже если бы и... все равно плохая это идея с двумя парами... зачем мы вам со своими проблемами?
— Глупости. Если я могу тебе чем-то помочь, то я помогу! — согласилась она, хотя и очень сомневалась, что она кому-то способна быть полезной.
— Да? — В глазах девушки стояла такая отчаянная надежда, что у Оли на какое-то время пропал дар речи и она смогла только утвердительно потрясти головой.
...
Ошарашенная неожиданным появлением в своей жизни новой подруги, Оля выскочила на улицу, не задумываясь, что Леша обычно караулит её на выходе и старается провожать до метро. Перебирая снова и снова Люсины слова, в душе она соглашалась с девушкой — при их небогатой на события жизни можно на многое пойти ради подобных впечатлений, особенно когда весь прежний опыт вопит "этого не может быть!". Казалось, за одну пару они обменялись гораздо большим, чем просто словами, — она видела в её глазах отражение своих надежд и страхов... Есть чему поучиться у этой незаметной мышки, как выяснилось, имеющей железные характер и волю. То, чего так недоставало ей самой...
Выскочив на мороз и торопливо накидывая на голову витки длиннющего снуда, Оля счастливо рассмеялась, сообразив одну простую вещь. Люсино предложение для неё самой неоценимо — это же прекрасный шанс вообще не говорить родителям про Лешу! Ведь, пообещав маме рассказ о новых друзьях, она так до сих пор и не представляла, что именно в воскресенье будет говорить про парня. А о ком же ей еще рассказывать? Не об Эде же!
А тут такая возможность... может Люся тоже согласится как-нибудь, хотя бы один разочек, показаться на глаза ее родителям? Или... или даже вместе с Максом? Оля повеселела: жизнь просветлела, уронив с ее души очередную проблему и она, обнадеженная, с довольной улыбкой повернулась к окликнувшему её Леше.
Однако, вместо ответа о теме повеселивших её дум, задала встречный вопрос: "Что он думает о Максе?"
Уже было подхвативший её ладошку, Леша дернул плечом, развернулся и внимательно вгляделся в Олино лицо.
— Тебе нужно моё мнение о нем? — резкое ударение упало на первое слово.
— Да... — Оля занервничала от столь пристального внимания, но вспомнив решительность Люси, закончила:
— Можно ли ему верить?
Леша шумно выдохнул, отвернулся, выдержав паузу, размашисто перешагнул лужу и протянул ей руку, помогая перепрыгнуть подмерзшее по краям препятствие и подхватив ремешок свалившейся сумки. Её рука уютно устроилась в ладони парня, доверяя вести хозяйку мимо занесенных поземкой коварных препятствий.
— Я недавно разговаривал с Максом... — наконец-то произнес Леша, приостанавливаясь и притягивая её к себе за пойманные пальцы. — И, если честно, он меня убедил, что говорит искренне... да и раньше у меня не было повода не верить ему... но теперь...
Оле на мгновение почудилось, что Леша сейчас погладит ее по щеке и... поцелует? Но поднятая было рука безвольно упала, задвинув за спину сумку. Чуть сжав ее пальчики, и двинувшись по неверному ледку дальше, он глухо закончил:
— Но сейчас я не уверен, что верю ему... так что... ничем не могу помочь...
— Подожди! — Разволновавшись за новую подругу, теперь уже она попыталась затормозить его и развернуть. Леша притормозил, но не повернул голову и не поднял взгляда, сжав её пальцы в почти болезненном захвате.
— То есть... как ты считаешь... это важно! Посмотри на меня, пожалуйста! — откуда-то взялась смелость настаивать. Наверное, от Люси заразилась.
Он, так и стоя вполоборота, скосил на нее один глаз. Она вздохнула про себя: "Ну почему с ними всегда так сложно?" и пробормотала, боясь не успеть объяснить все:
— Понимаешь, мне нужно знать, может ли он стать другом, не обидит ли свою девушку, если так её назовет.
— Ты же знаешь о его... репутации! И тем не менее думаешь, что он может не обмануть девушку? Зачем он тебе? Ты же не наивная дурочка? — с болью отчитал он её, рассматривая носки своих ботинок.
— Я? Причем тут я? Я про его девушку спрашиваю! Про Люсю! Она... она теперь моя подруга... вроде как...
— Про Люсю?!? — Леша резко развернулся и с пытливым недоверием вгляделся в её глаза. — Подругу?
— Ну да... — растерялась Оля, — мы вроде бы решили дружить...
— Странно... вообще-то дружить обычно не решают...
— Ну а мы решили! — Вызывающе вздернула она подбородок. — Потому что мы похожи и у нас... похожие проблемы... и вкусы не так уж отличаются...
И хотела было добавить — мечты, но не стала. Ни она, ни Люся не видели пока никакой возможности исполнения своих желаний. После почти болезненно откровенного первого диалога они дружно всхлипнули о своем и, не сговариваясь, переключились на треп о любимых фильмах, выпечке тортов и каникулах.
— Что, тебе тоже навязывается парень, с которым переспала половина потока? — ядовито переспросил он, отрывая ее от воспоминаний. — Тот же самый? Так гоните его... обе! Или ты обо мне так думаешь?
Ей вдруг захотелось сказать резкость, что де, да, думаю: морочишь мне голову своей внимательностью, когда должен с невестой гулять! Увы, она никогда не умела разговаривать, тем более ехидничать или обвинять. Чем он виноват? Что ведет себя настолько хорошо, что это похоже на ухаживания? Леша смотрел воинственно, очевидно не собираясь слушать пояснения или ожидая оправданий.
— Нет, у нас другие проблемы, — Оле разонравился разговор и она вырвала руку, почти побежав к метро.
— Постой! Подожди! Я не хотел тебя обижать, просто разозлился на Макса, прости!
Леша догнал её и пошел рядом, торопясь объяснить:
— Макс мне говорил, что он хочет все изменить в своей жизни и что ему нравится Люся. Он тоже спрашивал, не могли бы мы с тобой пару раз сходить с ними в кино или кафе, чтобы... ну как бы...
— Как что?
— Чтобы Люся от него не сбежала, вроде бы и не свидание, а так, за компанию пошли. Она отказывается от свиданий. Отказывается даже в кино сходить!
— Не потому что не хочет, там другая причина и Макс о ней знает!
— Ну... мы говорили на прошлой неделе... может что-то и изменилось... а ты против пойти вместе с ними в кино? По-моему, неплохая идея...
— Неплохая, можно сходить. Но ведь у тебя работа...
— Ничего, я договорюсь. Пойдем?
— Чтобы ребятам помочь? Конечно!
"Пусть хоть у них все получится!" — снова задумавшись о своем, Оля не заметила гримасы парня, недовольного таким поворотом разговора.
Попрощавшись у метро, и огорошив его напоследок странной фразой, что, мол, для цветочка в подарок маме ей непременно нужно немного бордового кардочеса, она убежала по переходу в сторону станции пригородной электрички.
...
Последнее время Оля частенько ловила себя на каких-то небольших, едва заметных "упрямостях". Постфактум, "задним умом" — так, как раньше замечала совершенные впопыхах глупости. Изменения поведения и... восприятия, что ли — не сказать чтобы досадные, но непривычные. Вот вдруг рассмотрела Люсю. Или приняла решение не прятаться в свою скорлупу от Леши, несмотря на то, что сейчас сердце предательски прыгало, заставляя обернуться и согласиться поехать куда угодно с оставшимся растерянно стоять парнем. Или позвать его с собой... Но нет, — развернулась, хлюпнула носом, силком переставляя ноги, спокойно прошла до поворота, пересчитала ступеньки лестницы и только тут подняла глаза, приостановившись у бортика перехода и пытаясь понять, что же не так в окружающей действительности.
Вообще городские пейзажи частенько раздражали её диссонансом ярких времянок, вроде рекламного плаката с рыбой на фоне помпезной вычурности серой сталинской громадины, или прилепленного прямо к изящной кованой ограде старинного особняка ряда сине-желтых палаток ярмарки выходного дня. Вот и на этой площади обычно она морщила нос, желая снести красные ларьки фастфуда, также, как она освобождала от мешающейся яркости карандашный набросок этих стройных зданий на фоне вечно серого от железнодорожного смога неба.
Сегодня площадь ничем не отличалась, полнясь гомоном и накладывая хаотичные цыганские сполохи цвета на оттенки прокопчённого воздуха, сгущающиеся в терпеливой корявости облетевших деревьев до хрусткой снежной глазури луж на высветленном солевыми разводами асфальте. Но сейчас яркость и суматоха ей почему-то не мешали, напротив, делали картинку объемнее, отодвигая перспективу и создавая многослойность, заставлявшую принимать образ таким, как он есть, без купюр.
Да, сине-зеленые временные палатки и красные с желтыми крышами ларьки все также не сочетались с торговым центром и виднеющимся слева вдали куполом храма. Все та же привокзальная суета, все тот же перегар электричек. И также она закашлялась, вдохнув поглубже густую взвесь путешествий, повисшую шлейфом вслед пронесшемуся товарняку. И по-прежнему хочется ругаться, оскальзываясь на обледеневшем тротуаре и вынужденно скатываясь к грязным, припаркованным слишком тесно машинам. Все то, что раньше проскальзывало мимо внимания, выкидываемое внутренним цензором в мусор как аляповатая обертка от конфеты.
Оля остановилась и запрокинула голову, чтобы рассмотреть рекламу второго этажа. Нет, ей не нужна обувь, чебуреки, фото или танцы. Но все это вместе: и гудки машин за спиной, и бегущие куда-то прохожие, и сомнительного достоинства букет запахов цивилизации, и доносящийся из кафе "Натуральный блондин" Баскова, и драгоценные камни слипшихся глыбок соли, проевшие оспины в гладких боках тротуарной наледи под ногами — все дышало людским копошением, не чахоточными вздохами больного, нет, уверенным кхыканьем слишком здорового, не задумывающегося пока о последствиях, человечества. И это чувство неожиданно грело. Они, люди, сильные. И она гордится, что она человек, что они все это, пусть с мусором и пеной, подняли сами, без всякой помощи высших рас...
Погруженной в свои ощущения девушке ткнулся в ноги клетчатый перетянутый резинками мешок. Оля оглянулась через плечо: лысоватый толстячок в засаленной куртке и съехавшей набекрень мохнатой кепке тянул две разъезжающиеся в разные стороны тележки и уже открыл было рот, чтобы поругаться, когда она, встряхнувшись, внимательно и доброжелательно на него посмотрела, улыбнулась и, ни слова не сказав, перепрыгнула бортик, отправившись дальше к переходу под путями, так и не услышав за спиной ни слова.
