Лилипуты и короны 1.Акзакс торобоан

— Что это? Руины храма павших богов?— спросил Чжо, так же оставивший своего коня за периметром круга, подойдя к гладившему центральный камень-столб Лю Баю.

— Нет, это часть их наследия...— ответил тот.-...когда то, сами Боги, их гонцы и доверенные слуги использовали эти порталы, что бы перемещаться по землям своих господ и землям союзников...

— Как? Это... знаменитые...порталы?— воскликнул Дунь Чжо.

— Да, и я владею ключами и секретами..., жаль, они несовершенны, как и все сущее...— туманно ответил Лю Бай.-..., но я поделюсь с тобой этими знаниями, возможно, скоро они спасут тебе жизнь! Боги ушли, уснули или погибли, лишь истинные хозяева Золотой башни, ныне спящие в ее чреве, их наследники, да редкие потомки слуг Богов, да жрецы высших ступеней, знают секреты этих руин, руин, разбросанных по всему миру!— поглаживая каменные буквы, горячо шептал он.

— Нооо..., зачем ты собираешься открыть эту тайну мне— чужаку!?— удивился Дунь Чжо.

— По словам беглецов я понял, что армия, захватившая город была слишком...странная..., сильная, но плохо снаряженная, хм, не обычно снаряженная для армии соседей и слишком сильная и большая для дикарей из пустыни, да еще состоящая из народа болот и лесов!— мечась между камнями портала, отвечал Лю Бай.— 'Нееет..., не может этого быть!'— воскликнул самому себе я, и стал дальше думать и выспрашивать, и нашел! Хах, о боги, лучше бы я этого не делал и погиб вместе со всеми, до последнего оставаясь в неведении!— резко остановившись, воскликнул он, задрав голову к небу.

— Почему? Что ты понял, почтенный?— спросил нервно Дунь Чжо.

— Возможно, что нам придется сразиться с ожившей легендой! Ха, ха, ха! Эта легенда развеет наш прах по пустыне и сметет любую армию, если я прав и она наберет достаточно сил... Ффыхххх..., армия сия пришла из прошлого, давно мертвая, но восставшая, призванная кем то из вернувшихся Богов, или их потомков, возможно, за этим стоит Золотая башня, эх, так или иначе— мы выбраны первой целью для этой разрушительной силы и лишь мы можем ее остановить, пока она не..., хм, не стала сильнее!— сбивчиво ответил Лю Бай.

— Боги возвращаются в наш мир? Так это же здорово! Хм, но почему же они начали с разрушения города!?— удивленно спросил Дунь Чжо.

— Ты забыл? Мы потомки пошедших за богами— мятежниками, да простых трусов-обывателей, что предпочли отсидеться в тепле домов и пещер, вместо того, что бы защищать веру и своих богов, порядок, установленный ими! Мы все виновны, в их глазах! Верные пали в боях за храмы, города и крепости..., да там...— неопределенно махнул рукой Лю Бай в сторону севера.

— Пророчества сбываются, боги пришли мстить?— прошептал Дунь Чжо.

— Не мстить— судить!— хмуро уточнил Лю Бай.— Пф, надеюсь, это все глупые страхи старика, доживающего свои последние дни... для управления многими артефактами Мифической Эры достаточно носить в своей крови малую частичку богов, возможно, летописи и легенды не врут и первые поколения наследников богов действительно воевали между собой, используя силу призванных армий и кто то из пустынных варваров просто смог повторить подвиг предков, и теперь его усилившееся племя спешит разместить свои грязные зады в прохладе дворцов юга! Ха, ха, ха! О Боги и Предки, молю, пусть это будет так, тогда, я сокрушу это никчемное войско оживших мертвецов, рабов древней маги и принесу на золотом блюде голову верховного шамана, или как дикари называют своих магов, во дворец наместника!— закончил воин.— 'А ключ к силе заберу себе, и он станет ключом к возрождению и восшествию к славе и власти моего рода!'— подумал он.

— Клянусь, если враг смертен, то он найдет свою смерть под ударами мечей и копий моих людей!— горячо воскликнул Дунь Чжо, положив руку на навершие меча.— А если против нас выйдет весь древний пантеон..., что же, и богов в древности убивали, думаю, мы не хуже наших предков!

— Ха— вот достойный ответ воина царства!— одобрительно отозвался Лю Бай.— Сразимся с врагом, кто бы он ни был и победим, или проиграем, коли враг окажется достойным победы! Кхем, однако, мы отвлеклись от темы из за которой мы прибыли суда! Если враг окажется силен по... мистическим причинам, то кто то должен сообщить правду и предупредить об опасности до того, как враг подойдет к стенам города!

— Мммм... и чем тут помогут старые камни?— спросил Дунь Джо.

— Один из нас должен будет прорваться к порталу в пустыне и воспользоваться их силой для побега...— ответил Лю Бай.— Этот амулет является ключом к силе камня...— старый воин достал из складок одежды большой золотой шестигранник на серебряной цепи.-...приложи его к отверстию и поверни, четко представляя ранее посещенный такой же портал, увы, но лишь побывав на месте, можно перемещаться между порталами— еще одна дополнительная гарантия против захвата амулетов и использования их врагами, ха, ха, ха! Да, эти врата— гениальное изобретение Богов, вечно соперничающих между собой и... поплатившихся за это, уверен, вернись они все в мир смертных, как между ними вспыхнут новые войны, пока один из них не возьмет власть над уцелевшими в свои руки!

— Эм, уважаемый, не думаю, что стоит отзываться о Богах столь... непочтительно...— неуверенно и тихо произнес Дунь Джо.-...хоть они умерли, либо ушли, но не все, да и, говорят, что и в этом их состоянии они способны слышать смертных и наказывать!

— Ха, нам ли бояться гнева Богов, коли их проклятье уже резвиться в нашем мире? Посмотри, войны, жадность, зависть, злоба, ненависть, жестокость и коварство зацепили своими кривыми когтями души смертных, а пока мы, подобно Богам, режемся в междоусобных войнах, с запада на нас надвигается империя, поклоняющаяся одному из Богов-мятежников! Поверь, если кто-то из этой могучей своры сойдет на землю, кровь и огонь заполнят эти земли, как весенние воды высохший овраг!— отмахнувшись, ответил Лю Бай.

— Выходит, ты... не веришь в Богов, их мудрость и силу?— удивился молодой полководец.

— В силу? Почему же, в силу и некоторую мудрость богов я верю, но самим 'богам', изучив семейные реликвии и хроники, хроники в закрытых секциях библиотеки Золотой башни, я предпочитаю не верить! И ты не верь, если хочешь выжить, они оказались слишком... похожи на смертных, очень эгоистичных и злобных смертных, для которых люди и прочие существа как для нас домашние животные— полезны или красивы, и при нужде могут быть пущены под нож на мясо или красивую шкурку! Предпочитаю быть диким! Ха, ха, ха! — рассмеялся Лю Бай.— Ладно, мы отвлеклись, запомни место нахождение нескольких камней по ту сторону гор!— с этими словами он достал из под одежды свернутую карту еще пахнущую краской...

Конец интерлюдии.

Интерлюдия 2.

Лагерь армии, сразу после отбытия высшего руководства.

— Куда это они уехали?— удивился молодой воин-ополченец в клееных из бумаги и бамбуковых пластинок доспехе, смотря вслед военачальникам, покидающим армию и поправляя сползшую на глаза плетеную из тростника и оклеенную листьями бамбука остроконечную и широкополую шляпу, заменяющую ему шлем.— Зачем вставать лагерем, если еще до вечера далеко и можно успеть перейти на ту сторону прохода через горы?

— Не твоего ума дела, сопляк, чем медленнее мы идем, тем дольше проживем! Ты к предком торопишься?— злобно рыкнул старший товарищ с куцей седой бородой и таким же убогим снаряжением, что парень, ударив его по затылку, вновь сдвинув нелепый головной убор на лицо парня, чем вызвал усмешки у окружающих.

— Нет! Эм..., а почему сразу к предкам то, а, мы же должны победить, разве против нас не выступит лишь жалкая кучка дикарей и мятежников?— возмутился юный Фе Юн, возвращая головной убор на положенное место.— Наши маги и всадники сметут их шаманов и втопчат их в пески!

— Пхах, не раньше чем лучники и маги врага устанут убивать нас— простых земледельцев и бродяг, отправленных в очередную стычку между богатеями!— фыркнул старый Квауфу Сю, поглаживая жуткий шрам на месте правого глаза.

— Как? Нас что, отправят под огонь без поддержки?— удивился парень.

— А ты как думал, что такого великого тебя призвали для чего-то другого, кроме как обустраивать быт профессиональных воинов и дворян, да принять на себя основной удар вражеской магии? Думал, что будешь геройски крошить могучих врагов своей палкой и вернешься домой с полной корзиной золота в одной руке и поводком с невольницами-девственницами в другой!? Ха, ха, ха!— язвительно спросил старик.

— Как же..., я не..., эм... и в мыслях...— потерянно залепетал, покрасневший Фе Юн, подстегивая насмешки столпившихся товарищей, которые сами были столь же наивны, но просто не успели нарваться на отповедь участника нескольких битв.

— Ха, ха, ха! Все мы только и нужны для того, что бы своей жизнью, бедностью, страданиями и смертью уберечь от них тех кто при власти и деньгах! Эх... они отнимают у нас все что могут, потому и становятся все выше и выше нас, а на войне это проявляется еще сильнее, все пороки усиливаются, вскрываются на войне, когда наносное сдувает ветром перемен!— явно цитируя кого то проворчал Квауфу Сю.— Я, в молодости, уже бывал на войне, 'милостью' правителей у нас они не прекращаются, нас— простых крестьян и ремесленников выставили перед войском и погнали на вражескую армию, первые ряды которой так же были представлены крестьянами и ремесленниками, рыбаками и бродягами! А вражеские лучники и маги стали нас истреблять, пропалывать как сорную траву заклятьями и стрелами! Проклятье, да я, когда добежал до ненавистных морд врагов, даже запнулся, узнав в выставивших в мою сторону кривые копья ополченцах своих знакомых и друзей, живущих в соседнем поселении, через реку, только принадлежащем другому царству! И я должен был их убить, или они бы убили меня! Я проскочил между тремя заостренными тростниковыми палками и воткнул свою в брюхо своего дальнего родича по матери, пырнул ножом старого рыбака Хиао, учившего меня плавать и проломил череп его сыну дубиной, дерево для которой мы заготавливали вместе! А потом по нам ударили вражеские маги, их не волновали ни наши жизни, ни жизни собственных ополченцев и там я оставил свою душу и глаз!— показал он на пустую глазницу. Война-зло!

— Так зачем же ты опять поперся на войну— сидел бы дома!— влез в разговор другой парень.

— Что бы не пришлось идти на смерть никому из моих сыновей и внуков! Хватит с богов и жирных магов меня— старого пенька!— сплюнул в пыль Квауфу Сю.

— Не забивай голову молодежи страшилками, старик, они и так в мокрых штанах ходят! Ха, ха, ха!— рассмеялся воин в кожаном доспехе, обшитым пластинами и кусками кольчуги.— А то они совсем просохнут, и вражеским магам будет легче поджечь эти чурки! Ха, ха, ха!

— Не буду, а то действительно дым будет слишком жидкий, и вы не сможете под его прикрытием сбежать с поля боя!— вернул колкость старик.

— Настоящие воины от опасности не бегут, запомни это, черноногий!— прорычал воин, хватая за грудки Квауфу Сю.

— Хорошо, обязательно передам это, если встречу такого!— оскалился щербатым ртом дерзкий ополченец.

— Рррр..., тебе повезло, что ты старик и из нашего ополчения, а не то бы я тебя зарубил бы за эти дерзкие слова!— прошипел воин и отшвырнул старика в пыль дороги.— Держите свои языки за зубами, иначе лишитесь их вместе с головами!— пригрозил он, пятясь от надвигающихся на него злых ополченцев в сторону своих товарищей из регулярных войск.

— Да, умеешь ты заводить 'друзей', старик!— помог подняться Квауфу Сю, крепкий сын кузнеца, так же оказавшийся в ополчении и вооруженный молотом на длинной рукояти.

— Ничего, сяо Яугун Лей, шесть десятков прожить, не в колодец 'напрудить'— надо еще сдюжить, а этому дурню скоро сушиться в песках!— ответил старик, похлопав его по плечу.— 'как и нам...'— горько добавил он про себя.

Конец интерлюдии.

Чуть позже, лагерь 'дикарей и мятежников'.

Ифигения стояла на скале выступающей из толщи песка и всматривалась вдаль, холодный ночной ветер пустыни трепал ее белый шерстяной плащ и роскошную 'гриву' волос. Луны светили настолько ярко, что песок казался ей снегом ей снегом. Внизу, позади нее, стояли шатры ее войска, горели костры у которых и грелись ночные стражи.

— Скоро эти пески будут осквернены кровью людей отдавших жизни за идеи и интересы других..., и я оди...на из этих других...! Хм, что же, выбор уже сделан и отступать поздно, да простят меня высшие силы!— проговорила она, и плотнее закутавшись в плащ, села на камень, намереваясь встретить рассвет в пустыне...

Глава 15

Бронзовая змея выползает из логова.

'Песку подобна и твоим прекрасным волосам, подобна бабочке, летящей над волнами, все сгинет в прошлом, что печально, и, увы, все будет позабыто нами! Услышав плачь, что доносился из за двери, он ринулся туда, забывший обо всем, и сердце в смерть откажется поверить, и буду вспоминать о нем, о нем....' — стихи безумного убийцы.

Интерлюдия 1.

За несколько месяцев до перерождения героев.

Планета Земля, США, Штат ХХХХ, окрестности города Г..., Психиатрический госпиталь принудительного содержания 'Новое Пристанище'

Стоял жаркий и солнечный день, ветер с востока приносил запах моря и черные тучи, впрочем, пассажирам длинного черного лимузина и двух специализированных машин с охраной оба эти факта были безразличны, их транспортные средства медленно въезжали на территорию больничного комплекса являющейся элитной тюрьмой-лечебницей. Пациенты сего заведения являлись самыми опасными безумцами планеты, не считая политиков и прочих богачей и подонков, продолжавших разгуливать на свободе..., кхем, так вот, пациенты данного заведения были безумны, влиятельны, наделены мистическими силами, либо властью, потому, их было трудно не только определить в подобное заведение, но и удержать, в следствии чего система безопасности здесь была даже выше чем в легендарном золото-хранилище США или зоны ?51! Внешним забором обширной территории холма, на котором разместился госпиталь, служила высокая, шести-восьми метровая, стена с дозорными башнями более уместными для средневекового замка, башни и стены были оборудованы пулеметными и минометными гнездами, средствами ПВО, камерами и высокоточными датчиками способными обнаружить любого нарушителя, даже если это будет микроб-террорист или разумный сгусток эфира. Несколько поясов стен и прочные воротные решетки и огромный штат профессионалов, обслуживающих все это усиливало уровень безопасности многократно.

Вереница машин, преодолев узкий коридор в толще стен периметра, остановилась перед центральным входом во внутренний комплекс крепости, на высоких ступенях из белого мрамора стояло руководство учреждения. Водительская дверь лимузина открылась из него выскочил рослый и крепкий старик, услужливо открыв пассажиру дверь, он замер, продолжая удерживать ее в открытом состоянии.

— Дздук!— серебряное жало резной палисандровой трости ударилось о нижнюю ступень лестницы, после чего на нее ступила нога в черных лакированных ботинках из крокодиловой кожи и черных брюках, широкая ладонь в черной перчатке сильнее стиснула навершие трости выполненное в виде головы ворона, после чего, из машины вышел сам хозяин, это был высокий старик с редкой сединой в густых черных волосах. Его крепкая фигура распространяла вокруг себя ауру еще не растраченных силы и уверенности, однако в выцветших глазах уже плескалась усталость от бурной жизни. Следом за ним вышел молодой человек, очень похожий на старика, но в силу юности более крепкий и с живым взглядом, на вид, ему можно было дать не больше двадцати пяти, старику же дать точный возраст было сложно.