Полный брезгливости и неприятного удивления взгляд хлестнул наотмашь. Мол, с чего бы это я — и прислуживаю оборванцам! В свете зажигающихся, будто по волшебству, факелов в нишах коридора я смогла, наконец, рассмотреть представителя того народа, который тшелка называют предками джелаиров. На вид — человек человеком. Лет сорок с лишним на вид, серебряные волосы густым ежиком — то ли ранняя седина так выбелила, то ли от рождения. Высокие скулы, загорелая дочерна кожа, уши с вытянутыми вверх острыми кончиками. Черный костюм, облегающий тело, подобно змеиной чешуе. Воротник, скрывающий горло. Пустые ножны на поясе. Походка диковатая, вихляющая какая-то... Мать всех ветров, да он же хромой, причем на обе ноги!
— Ты заметила? — наклонилась ко мне Веренка, пока проводник не обращал на нас внимания, колдуя над очередным замком. Лестница в небо, как ее окрестил королевич, оказалась настолько узкой, что идти можно было только дыша друг другу в затылок. Более того, каждые пятнадцать-двадцать метров ступени перегораживала исполинской высоты дверь из непонятного материала.
— Он хромой! Обе ноги ниже колен перебиты были, — я тут же поделилась своим открытием с подругой. Та хмыкнула и головой покачала.
— Да нет же! Глаза его ты рассмотрела?
— Делать мне нечего, в сумерках глаза чьи-то рассматривать, — проворчала я, механически перешагивая ступени, будто по одному образцу вырубленные.
— Зря ты так, Тай... Тахиза, — вдруг поправилась берегиня и украдкой посмотрела на Людека. — Глаза-то у мужичка желтые, как луна в полной силе. Совсем как твои.
В следующий момент произошло сразу несколько событий. Из-под моей ноги выскользнул камешек, заставив меня пошатнуться и вскрикнуть от неожиданности. От неловкого движения слетел капюшон (хоть какая-то польза была от тюленьих одежек!), выставив лицо всем на обозрение. Людек подхватил меня на руки, не дав скатиться вниз по лестнице. Гийом обернулся на звук, гневно сведя брови...
— Карима? — прошептал он, неверяще глядя мне в глаза. Встряхнул головой, отгоняя наваждение...
— Тахиза. Тахиза Унег, дочь изгнанной с Северного берега Каримы и посланника Богов из-за моря. Вы же так называли членов экспедиции, считая, что аборигены отнесутся к воле богов спокойнее, чем к истине. — Откуда-то сбоку выплыла Верена, как будто повзрослевшая лет на десять, не меньше.
— Поговорим об этом наверху, — Под ее осуждающим взглядом мужчина опустил голову. Потом и вовсе отвернулся, продолжив путь. Разве что хромать стал сильнее.
— Откуда ты знаешь, как звали мою маму? — Честно говоря, осведомленность берегини меня...покоробила. Получается, она знала о моем происхождении больше, чем я сама! И ни разу — ни разу! — не намекнула! Не поделилась даже! Видела, как для меня это важно — и смолчала! Чем такое тихушничество можно объяснить?
— Не сердись, Тайка, — виновато улыбнулась Лесная, обогнав меня на лестнице. Какое-то время она шла спиной вперед. — Я не сразу смогла понять, что кусочки истории, которую показала мне память предшественниц, связаны с тобой. Помнишь, я рассказывала, что Птица мне сны посылала? Я после проверяла — не сказки то были, реальность, много лет назад случившаяся. А где-то и будущего нашего касалась. История твоей матушки до того, как она добралась к степнякам, тоже ночью привиделась. Знаешь, вы с ней... очень похожи. Не в отца у тебя волосы такие, в мать.
— Выходит, и тут толгои мне солгали. — Кажется, мое терпение по отношению к людям, приютившим "сиротку", исчерпалось. То, как они поступили с мамой, со мной, со всеми нами... На что надеялись, начав плести паутину лжи?
— Выходит, что так. Не расстраивайся. С тобой в Степь придет новая жизнь. Настоящая.
— Это ты меня так утешаешь? Или привиделось как-то? — Во мне шевельнулось угасшее было любопытство.
— Пришли. — Негромко объявил...мой отец, прервав нашу беседу, и распахнул последнюю, тринадцатую дверь.
* * *
Роэния... Бесконечно высокое небо над головой, мириады полузнакомых созвездий, сверкающие в лунном свете горные реки. И причудливо переливающиеся в темноте шпили домов, то тут, то там тянущиеся ввысь. Коридор вывел нас на небольшое плато, позволяющее окинуть взглядом скрытый горным хребтом город. Он был... прекрасен. Аж дух захватывало.
— Чем-то похоже на вашу архитектуру, не находишь? — Людек накрыл мне плечи шерстяным одеялом, добытым у караульных, и присел рядом.
Отец поспешно завел нас в небольшой домик у восточного края плато, провел быструю экскурсию и сбежал, напоследок пообещав решить вопрос с дальнейшим путем до местного князя. Парочка безусых стражей в таком же облепляющем фигуру черном наряде, что и папенька, недовольно кривясь, принесли нам миску сухарей и мешок сиреневых кожистых фруктов, по вкусу похожих на обычные яблоки.
— Извиняйте, на лишние рты паек не рассчитан, — пробухтел, пряча глаза, тот, что выглядел младше. Тут же огреб подзатыльник от товарища и, зыркнув на нас, ретировался. Кажется, рассвет нам предстояло встречать исключительно своим кругом. Вот и отлично!
Отец вернулся спустя восемь часов, не меньше. Прихрамывая, прошелся по домику, будто не заметив нашего присутствия, жадно припал к оставленному на подоконнике графину с водой, опустошив его в считанные мгновения. Устало растянулся прямо там на полу и закрыл глаза.
— И...что дальше? — Застенчиво теребила мой рукав Веренка, поглядывая из-за плеча на роэнийца. — Он уснул, да? Будить станем или пусть отдохнет маленечко? Бледный-то какой, страсть...
— Княжеская карета прибудет за вами через половину часа, — просипел отец, не меняя позы. — Советую принять душ и сменить одежду. Поищите в мешках у входа. Я хочу поговорить с дочерью.
Опомнился, песка ему в печень, через двадцать с лишним лет! С дочерью, видите ли, говорить он захотел! Наедине! Я собралась потребовать присутствия друзей при разговоре, но... Ребята решили побыть для разнообразия тактичными и уважить просьбу старшего.
— Я могу понять, что ты думаешь о таком отце, — невесело усмехнулся роэниец и, кряхтя, принял сидячее положение. — Дескать, сделал дело и сбежал, однако все совсем не так. Буду благодарен, если ты согласишься меня выслушать.
— Отчего ж не послушать? Я сказки люблю.
— Сказки, говоришь.... Ну да.
История оказалась незамысловатой и местами точь-в-точь совпадающей со словами борнегской Видящей. Разве что началась она несколько в другом месте, за дневной переход от Борнега. Гийом Шедар, один из охранников Четвертой экспедиции на Марейн (и мой будущий папа по совместительству), как-то раз приметил среди девиц, вечно толкущихся около лагеря чужаков, юную Кариму. Как говорится, встретился взглядом и пропал. Порядков местных он в ту пору еще не знал, а потому, как воспитанный молодой человек, лезть напролом не стал. Целомудренные встречи и прогулки под луной, диковинные подарки, коими одаривал девушку заморский ухажер, сам он, овеянный ореолом тайны, его учтивость в разговорах что с ней, что с ее родней... Крепость пала довольно быстро под молчаливое неодобрение семьи. Это в дремучем Бор-Унеге, где даже школ не было, чужаков почитали чуть ли не за детей богов. Более цивилизованным и образованным соседям иноземцы внушали только лишь тревогу.
Красавица Карима, которой в то время как раз стукнуло девятнадцать, и Гийом поженились с благословения руководителя экспедиции. Напарники помогли выстроить дом поближе к лагерю, аборигены, скрепя сердце, подсобили с хозяйством — птица, овцы, саженцы... Как-никак, в отличие от других парней, светловолосый охранник все честь по чести сделал, девчонку одну не оставил в интересном положении. Четыре месяца жила молодая семья, наслаждаясь обретенным счастьем. А потом на север пришли каратели.
Тот, подземный Борнег, который я видела, принять беженцев-аборигенов согласился не сразу. А когда согласился, поставил настолько дикие условия, что... В общем, вернусь — мало им не покажется. Члены экспедиции пришли следом, постаравшись, чтобы другие отряды врага по их следам не сумели ничего прочесть. Заморские гости спокойно переместились в Лисью нору, созданную их же коллегами пару лет назад. Семью Шедаров, ожидающую пополнение, поселили вместе с чужаками. Гийом, как и пристало блюдущему контракт воину, ежедневно поднимался на поверхность, выполняя свои обязанности, мама ждала его в отведенной пещерке, стараясь придать ей хоть немного уюта. В одной из таких рабочих вылазок гости из Фортейна столкнулись с рыщущими по лесу карателями. По числу стороны оказались неравны, но... Чужаков спасли роэнийцы-ученые, дружно принявшие второй облик, пока первые ряды охраны бились на мечах. Вид двух-трехметрового ловкого ящера с ярким гребнем, сочащимися ядовитой слюной клыками и пылающими, как костер, глазами, противника напугал не на шутку. Подчиненные безумного короля, отца Людека и Йозефа, в панике разбежались.
— Я не помню, как очутился в Роэнии. По шрамам могу сказать, что посекли меня знатно. Горло и правое плечо задели мечом, ноги перебило булавой — и таким оружием злодеи не брезговали. — Отец сморщился, машинально потирая шею под высоким воротником. — Лечение затянулось почти что на год, пока я не начал мало-мальски ходить сам. После я сразу же прибился к очередной экспедиции, объяснив свою ситуацию. Хотел забрать Кариму с дочкой сюда и больше не сходить на берег вашего дурного материка. Думал, что соплеменники позаботятся о моей жене, пока меня нет рядом...Я ошибся. И хуже того — катастрофически опоздал.
Как только полумертвого мужа Каримы отправили с тюленями к роэнийским лекарям, молодуху взяли в оборот борнегские упыри. Дескать, отрабатывай проживание, раз кормилец сплыл, или проваливай. У кого мысль пришла предложить беременной работу в подземных садах, куда брали только здоровых баб да мужиков, никто так и не вспомнил. Был и второй вариант — отправиться в младшие жены к старейшине. Мама отказалась от обоих. Терять меня она не хотела. Изменять любимому мужчине, которого мечтала увидеть живым, не собиралась. На следующий день она покинула подземелья. Никто из родственников даже не пытался ее защитить. В назидание младшим, видимо, ибо Карима пошла наперекор отцовской воле, выбрав роэнийца в мужья.
— Я пять лет мотался на тот проклятый берег. Искал малейшую зацепку, чтобы найти вас. Моя милая девочка... Как она сумела пройти через всю равнину — не представляю. Она была такой хрупкой, ранимой... — Желтые глаза смотрят на меня, не мигая. Смотрят — и видят другую, исчезнувшую почти двадцать лет назад по воле или же вине степных толгоев. — Ее след терялся на границе с Лесом, у южного моря. Доходил до деревьев — и обрывался. Лесной князь, вышедший на мои крики, сказал, что по их тропе дано не ходили люди. И что мою жену наверняка стоит искать в приморских деревушках. Я поверил, я очень хотел ему верить, потому потратил на поиски в Приморье еще пять лет, пока князь Дорэй лично не запретил выпускать меня из Роэнии. Через месяц после его приказа ко мне пришла незнакомая мойра, провидица, по-вашему. И сказала, что та, кого я ищу, идет путем вечных. Я смирился, ибо мойры никогда не врут. Вскоре попал стражем в запретную бухту, из которой отправлялись экспедиции к вам.
— Значит, мама умерла, когда... — я сглотнула ком в горле, зажмурилась. Почему, почему, почему они так поступили?! И клятые борнегцы, и толгои джелаиров! Кто дал им право отнимать ребенка у матери?! Кто дал им право влезать в чужие судьбы, кроить их, как вздумается? Да если бы не они, возможно, мама была бы жива!
— Тебе должно было исполниться десять с половиной или одиннадцать лет. Как ты можешь такое не помнить? — взревел мужчина и ударил кулаком по полу, раздробив пару половиц.
— Очень просто, — я огрызнулась, изо всех сил сдерживая слезы. — Меня воспитывали в другой семье. По указке толгоев и старухи Видящей. Так что я даже не знаю, как мама выглядела!
— Что?! Но... зачем?
— Самой бы знать. Там, где я выросла, сейчас...тревожно.
— Источник шалит, — усмехнулся отец и встал. Оправил одежду, подал мне руку. За окном что-то звонко грохнуло. — Карета прибыла. Князь вам объяснит все толком. А после и мы с тобой закончим.
* * *
От побережья до столицы Роэнии, славного города Киприса, всего сорок минут лёту. Сорок минут туда, сорок обратно... Достаточно времени, чтобы определиться с отношением к нагрянувшим чужакам. Князь Дорэй, могучий правитель змеев-болла, заворочался в троне-гнезде из сумеречного камня, устраивая тяжелую голову на скрученном в кольца теле.
Когда старина Август, ректорствующий в Мирре, в начале марта сообщил ему о дерзкой, немыслимой выходке его дочерей, князь поначалу рассмеялся. Хоть и девчонки родились, а все равно — кровь рода играет. Тянет наследницу с младшенькой на приключения, то в одну, то в другую историю влезают. Пусть их, молоды еще, ответил другу папаша двух змеек-безобразниц.
— Дорэй, ты, верно, не понял. — Нахмурившись, заговорил спустя пару мгновений Август Бурт, ерзая в своем кресле. — Они не просто безобразничают на Фортейне. Они влезли в судьбу отколотого материка! Пока твоя наследница прикрывала сестру здесь, Иэн моталась туда-сюда между Старой и Новой землей! И такого там наворотила! У меня, черт возьми, король! Ты понимаешь? КОРОЛЬ чужой страны сидит сейчас в приемной, которого белобрысая выкрала из дворца!
— Будет парню на будущее урок, — невозмутимо заметил князь, все еще не осознавая причин недовольства друга. — Это ж надо было так охрану распустить, что девчонка сопливая его похитить смогла!
— Дор, — вздохнул обреченно ректор. — Оставь свои шуточки. Дело серьезное. У сорванцов случилось общее видение. Три года назад еще случилось, представляешь? А что у нас было три года назад?
— Дай-ка подумать... Хм. Ничего, кроме скандала с семейкой Полар, не припомню.
— Лекарство попей, друже, — язвительно посоветовал ректор, — глядишь, память улучшится. Три года назад Кристиан Полар столкнулся с Иэн и получил от нее спонтанное предсказание, после чего все семейство спешно покинуло Роэнию, бросив дела на полпути. После юноша вместе с дядей отбыл в неизвестном направлении, оставив матушку в Диаллии в пансионате. В это же время, плюс-минус день, ребятам пришло видение. Я отправил тебе краткое содержание, изучи. Там подтверждение теории ваших ученых о природном происхождении энергетического равновесия на Марейне. В это же время к тебе заявилась некая леди Готта и потребовала выставить караул в Тюленьей бухте, которую после разрыва отношений с тшелка мы запечатали. Потребовала с двумя условиями — начальником караула поставить именно Шедара и прибывших по морю людей тут же принять у себя!
— Та-а-ак. — То, что всплыли засекреченные данные о источнике, уже нехорошо. Куда же Иэн с Аннет угораздило ввязаться на этот раз? — К чему ты клонишь? Мне ожидать в скором времени гостей?
— Да. Похоже, все серьезнее, чем мы думали. Точный срок не назову, сам знаешь, Марейн будто щитом от мойр закрыт. Как твоей птичке удалось пробиться — не понимаю.
— Ну, Фениксы всегда слыли любимцами Идиз. Хорошо, я тебя услышал. Король заморский у тебя останется? Или сюда отправишь?
