Авика Паллада.

Первым нашим сюрпризом на пути к храму стала дремлющая на камне демин, правда, та была без хвоста. Она не сразу осознала, от чего проснулась, а разбудила ее плотная энергетическая клетка, которую создал мастер Йер. Демин испуганно дергалась, задевая мерцающие голубым прутья, и вскрикивала от боли, когда те обжигали ей кожу. Судя по всему, телепортироваться из магической ловушки у нее не получалось, поэтому через какое-то время она смирилась и затихла, глядя на нашу компанию глазами, полными неприкрытой ненависти.

— Где черные жрецы? — начал свой допрос Йер. Демин не отвечала и лишь продолжала злобно взирать на нас, прищурив свои алые глаза. Черный эльф едва заметно пошевелил рукой, и прутья клетки засияли еще ярче, причняя своей пленнице боль. Та закричала, но, видимо, заклятие заглушило ее крик, не давая ему достаточно распространиться. — Повторяю свой вопрос: где черные жрецы?

— Они там... в храме... — прохрипела демин, стараясь не касаться магических решеток.

— Когда они планируют начать ритуал? — очередной вопрос Йера.

— В полдень, когда солнце станет черным. — Безжизненным голосом ответила пленница. — Вы не успеете.

— Где находится сфера?

— Не знаю. — Еле слышно прошептала демн, и прутья клетки снова засветились ярче, причиняя пленнице боль. — Я правда не знаю! Я никогда ее не видела! Но слышала...

Сияние ловушки ослабло, давая демину отдышаться и продолжить:

— Я слышала, что она покоится на алтаре в комнате ритуалов. Это все, что я знаю!

— Что ж , очень жаль... — Йер взмахнул рукой, и клетка начала сжиматься, впиваясь в тело демина и расщепляя его на куски. Я отвернулась, не всилах вынести этого зрелища. Да, она враг — но то, что сделал с ней черный эльф, было слишком жестоко.

— Ави, ты в порядке? — ко мне подошел Дэл, и я почувствовала, как его руки бережно опускаются мне на плечи. — Я понимаю, что это было мерзко. Но это вынужденная мера. Если бы мы ее отпустили, онаб ы тут же телепортировалась и предупредила черных жрецов.

— Знаю. — Тихо произнесла я, пытась прогнать из сознания засевший там образ погибающего демина. — Просто... это как-то неправильно... это слишком.

— Нам нужно двигаться дальше. — Подала голос Сирин. — Если ритуал состоится в полдень, то у нас остается очень мало времени.

Спорить с оборотнем никто не стал, и мы продолжили свое восхождение на скалу.

Вторым сюрпризом по дороге к храму был большой каменный истукан, в виде некого рогатого чудовища с неправдоподобно широким ртом, выпучекнными глазами-рубинами и несоразмерно маленькими относительно туловиа трехпалыми руками.

— Что это за уродец? — я осторожно пнула ногой сие жутковатое произведение исскуства.

— Я так подозреваю, — Йер тоже с интересом рассматривал каменное изваяние. — Что это и есть тот самый Вельдевул, которого так стремятся вернуть к жизни черные жрецы.

— Вот эта вот помесь жабы и быка и есть могучий Вельдевул? — с сомнением уточнил Ленор. — Он скорее вызывает омерзение, нежели благоговейный ужас.

— Возможно, это божество имеет иной облик. — Включился в разговор Дэл. — Просто у того, кто изваял ЭТО, было свое представление о том, как должен выглядить их повелитель.

— Ага, а этому божеству еще и жертвы приносят. — Сирин указала на окуратно сложенные в пирамидку черепа, покоящиеся у ног истукана. На первый взгляд, их можно было принять за человеческие, если бы не выступающие вперед клыки, выдающие в жертвах деминов.

— Понятно теперь, почему демины так ополчились на этих черных жрецов. — Хмыкнул Йер. — Их, оказывается, систематически приносят в жертву. Я изначально сомневался, что их очень уж волнует сама перспектива того, что Вельдевул вернется к жизни. По большому счету, им наплевать на Четыре госудаства и если бы не угроза со сторны жрецов, те вряд ли оказали бы нам такую поддержку.

— В любом случае, сейчас они на нашей стороне. — Возразила я.

— А что толку? — удивленно приподнял бровь черный эльф. — На территорию черных жрецов они все равно не посмеют сунуться.

Я хотела еще что-то возразить, но вовремя промолчала. Спорить с Йером себе дороже, а у меня сейчас и так нервы на пределе.

Храм черных жрецов представлял собой древнее, мрачное здание из потемневшего от времени камня. Узкие окна зияли пугающей чернотой, а массивная двустворчатая дверь была наглухо заперта, и даже с первого взгляда становилось очевидно, что снаружи в храм можно попасть, только если нам откроют изнутри. А я что-то сильно сомневалась, что черные жрецы очень уж ждут нашего появления, скорее наоборот. Следовательно, возникал вполне закономерный вопрос: как попасть внутрь?

— Здесь наверняка имеется запасной вход. — Прошептал Дэл, в очередной раз выглядывая из-за камня, чтобы оглядеть храм и каменную площадку перед ним.

— Может, и есть, — мрачно согласился Йер. — Только вот как до него добраться, не привлекая внимания?

— Может, я попробую? — предложила Сирин, так и не сменившая ипостась. — Серая тень на серых же камнях будет менее заметна, чем толпа из шести вооруженных единиц.

— Это может быть опасно! — возразил Ленор, за что получил иронично-сочувственный взгляд оборотня, говорящий о том, что мы вроде бы как, и не в парк вышли прогуляться.

Сирин подкрадывалась к храму медленно, припав к земле, и дейсвительно будто сливалась с окружающей местностью. Я нервно мяла в руках свою дорожную сумку, не отрывая напряженного взгляда от подруги. Вот она пересекает каменистую площадку перед зданием, вот обходит храм сбоку и скрывается из виду. Царящая вокруг тишина пугала и заставляла усиленно прислушиваться, ловя малейшие изменения в окружающем пространстве. Мне показалось, что Сирин не было целую вечность, а когда она, наконец показалась, я смогла облегченно выдохнуть и немного расслабиться. Видимо, жрецы действительно не рассматривали такую возможность, что к ним может проникнуть кто-то посторонний.

— Там с торца храма есть дверь. — Сообщила оборотень, наконец(,) добравшись до нас. — Дверь ветхая и неприметная, так что, думаю, нам без труда удастся ее открыть.

— Будем пробираться по одному. — Предложил Дэллолриэл. — Первым пойду я, за мной следом Авика, затем Ленор, Аргуст, Сирин и Йер.

— Мастер Йер, мальчишка! — с угрозой в голосе поправил хладгородца черный эльф. Дэл лишь отмахнулся, и, стараясь передвигаться бесшумно, пригнувшись, направился к храму. Добравшись до угла здания, он поманил меня рукой. Чувствуя, как от страха подгибаются ноги, я вышла из нашего укрытия, и, пытаясь представить себя маленькой, серой мышкой, двинулась, пересекая показавшуюся вдруг бесконечно длинной площадку. Мне казалось, что из пугающей черноты окон на меня смотрят сотни глаз, следя за каждым моим двежением. Хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы избавиться от этого гнетущего ощущения чужого взгляда, полного нечеловеческой ненависти. Наконец, я пересекла каменную площадку и остановилась рядом с Дэлом. Тот обнял меня, успокаивающе поглаживая по голове, и шепнул:

— Ты молодец, Ави.

Я ничего не ответила, лишь покрепче прижалась к хладгородцу и теперь с замиранием сердца смотрела как к храму пробираются остальные члены отряда. Когда площадку пересек мастер Йер, мы двинулись вдоль холодных, каменных стен, пытаясь отыскать запасную дверь. Нашлась она довольно быстро, но как только Дэл протянул руку к ржавой ручке, торчащей из прогнившей древексины, Йер быстрым рывком оттолкнул хладгородца, не давая тому коснуться двери.

— На ней охранное заклятие! — шепотом пояснил черный эльф, указывая на едва заметную красную мерцающую ниточку, пересекающую дверной проем.

— И что теперь делать? — я почувствовала, что еще чуть-чуть, и я ударюсь в тихую панику. Неужели удаче показалось, что она уже достаточно нас побаловала, и решила отвернуться?

— Я постараюсь снять его. — Ответил эльф и принялся делать замысловатые пассы руками, бормоча себе что-то под нос.

— Никак не получается прощупать защиту. — Пожаловался он, и я заметила маленькие бисеринки пота, выступившие на аристократически-бледном лице. Прощупывание защиты начинало затягиваться, и я буквально каждой клеточкой тела чувствовала, что время неумолимо уходит, оставляя нам все меньше шансов успеть остановить ритуал.

— Смотрите! — это был взволнованный голос Ленора. Все, кроме Йера, продолжавшего что-то бормотать, обернулись.

Ничего подобного я раньше не видела. Тучи разошлись, словно давая возможность получше рассмотреть то, что творилось на небе. А творилось там следующее: на сияющий диск солнца медленно наползала тьма, словно поглощая пылающий шар.

— Отвернитесь! — крикнул Аргуст. — Вы можете повредить глаза!

Я с трудом оторвалась от созерцания очередного удивительного явления природы, и поняла, что почерневший диск солнца все еще стоит перед глазами, практически лишая зрения. Я потерла веки, но солнце не исчезало.

— Готово! — раздался голос Йера, и я услышала, как со скрипом открылась дверь. — Скорее, ритуал уже должен начаться!

Я почувствовала, что меня подхватили под руку и буквально втолкнули в помещение, пропахшее тленом и плесенью. Перед глазами все еще стоял черный круг, и я лихорадочно пыталась нащупать руками хоть какую-то опору. Наконец, я нащупала чью-то холодную руку, и плотнее прижалась к своему вынужденному поводырю.

— С тобой все в порядке? — раздался голос черного эльфа у самого уха. Неужели я взяла его за руку? "А кожа у него такая гладкая и мягкая!" — неожиданно пронеслась в моей голове совершенно сумасшедшая мысль. Я тут же осадила себя: "Очнись, Авика! Ты ведь говоришь о черном эльфе! Агрессивном, жестоком, насмешливом! И почему директор Раднэ считает, что у него доброе сердце? Не может тот кто способен любить и сострадать, быть таким отрешенным и холодным!" От странных размышлений меня отвлекло неожиданно вернувшееся зрение. Оказывается, мы находились в небольшом, темном помещении, в котором повсюду валялась трухлявая, поломанная мебель, покрытый паутиной хозяйственный инвентарь, и среди всего этого хлама ползали жирные серые крысы.

— Кажется, мы попали в подсобное помещение. — Прошептала Сирин, отпихивая лапой особо наглую крысу, подобравшуюся слишком близко.

— Здесь есть лестница! — сообщил Ленор, с брезгливостью глядя на копошащиеся серые тушки.

Лестница, если можно было так выразиться, являла с собой довольно ненадежную конструкцию с идущими через раз, прогнившими ступенями. Первым по ней рискнул пройти Дэл. Ступени жалобно застонали под весом хладгородца, но, к счастью, выдержали. Преодолев один пролет, он остановился, чтобы дождаться остальных. Под Йером дерево почти не скрипело, да и ступеньки он преодолевал с куда большей изящностью и быстротой. Я же чувствовала себя стокилограммовой коровой, потому что старая древесина сильно проседала и жалобно скрипела, словно моля о пощаде. Как мы еще не переполошили весь храм, интересно? Хотя им сейчас наверняка не до нас — у них ритуал в самом разгаре. Главное успеть! Это придало сил, и второй лесничный пролет я преодолела уже более уверенно. После третьего пролета лестница кончалась, упираясь в тяжелые даже на первый взгляд двери, на которых чем-то коричневато-бурым (уж не кровью ли?) был выведен какой-то странный, заковыристый символ.

— За этой дверью наверняка находится ритуальная комната. — Почти одними губами прошептал Йер, но мы все его услышали. Что ж, вот мы и пришли. Отступать уже поздно, да и некуда. Остается только идти вперед и надеяться на милость судьбы и на своих товарищей. Дэл и Йер одновременно толкнули дверь.

###

Сун Вэй находилась на пределе. Тело почти не слушалось ее, во рту воцарился мерзкий, металлический привкус крови, руки ослабли настолько, что сейчас шелкоффка не смогла бы удержать в них даже ложку. Она ждала, когда за ними придут, она молила о смерти, которая избавит ее от мучений: от этой боли во всем теле, от постоянного чувства страха и голода, которое стало ее неотъемлемой частью. Она сдалась. Нет, поначалу Сун Вэй пыталась бороться, и даже один раз чуть не сбежала, оглушив этого мерзкого старикана ударом ноги. Но их было слишком много, и ее быстро вернули на место, предварительно сломав эту самую ногу. Но даже после этого ее не оставляла надежда на то, что их спасут. Остальные пленницы вели себя тихо, не делали попыток сбежать, потому что, по всей видимости, либо слишком боялись своих тюремщиков и того, что они могут с ними сделать в случае попытки побега, либо просто-напросто смирились со своей незавидной участью. Девушки, кстати, оказались принцессами. Филис была знакома Сун Вэй по портрету, который она видела во дворце. Это была миниатюрная девушка, с милым личиком и копной золотисто-медовых волос. Вторую принцессу звали Тамин. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что она хладгородка: высокая, глаза — что хрусталики синего льда, широкие скулы, белоснеженые волосы, свободно струящиеся по плечам. Она была самой старшей из пленниц, и поначалу, как могла, старалась подбодрить подруг по несчастью. Еще были принцессы темных и светлых эльфов: обе гордые, даже надменные, с идеальными лицами и фигурами, и, даже оставаясь пленницами, они не смогли растерять то магическое обаяние которое исходило от них. Принцесса Бельсегора: волосы — золото, глаза словно два сапфира, губы — нежные розовые лепестки, легкий румянец на щеках, густые и черные ресницы, делающие взгляд томным. Принцесса Герельтин: волосы — лунное серебро, глаза подобны двум искрящимся изумрудам, кожа бледная, пожалуй, даже черезчур, зато на контрасте: алый росчерк губ. Обе эльфийки внешне хрупкие, беззащитные, но это обманчивое впечатление: с детства их обучали магии, сильной в их мире, но совершенно бесполезной здесь.

Поначалу, все девушки надеялись на то, что рано или поздно их спасут. Но дни шли за днями, и надежда постепенно угасала, уступая место страху. А бояться Сун Вэй и принцессам было чего. Мрачные люди, облаченные в черные мантии, которые время от времени появлялись в грязном подвале, где держали пленниц, чтобы сцелить у них по кале крови в щербьатые сосуды, могли внушить ужас кому угодно: лица старые, обрюзгшие, покрытые черными гнойными струпьями, зубы имели какой-то странный, зеленоватый оттенок, но страшнее всего — блеклые глаза, словно затянутые бельмами. Сун Вэй противно было даже смотреть на этих уродов, не говоря уже о том, чтобы принимать из их рук скудную пищу, состоявшую из прогорклого хлеба и воды. А еще их постянно били: за разговоры, за илишний, как им казалось, шум, и даже просто так — для профилактики. В роли мучителя выступала единственная среди похитителей женщина. Несмотря на довольно привлекательную внешность, она была очень жестока и самолично порола пленниц за малейшую провинность. Она била, ломая волю, выбивая из девушек желание бороться за свою жизнь и зарождая в их истерзаных душах лишь одно желание — прекратить эти мучения.

И вот сегодня, судя по обрывкам подслушанных разговоров, их должны будут принести кому-то в жерту. Сун Вэй было ве равно, кому поклоняются эти страшные, черные существа и во имя какого божества прольтся ее кровь. Она думала лишь о том, что сегодня она наконец станет свободной и вознесется к Вседержителю. Другие девушки, похоже, разделяли мнение Сун Вэй и смиренно ожидали, когда же их поведут на заклание. Они уже не надеялись, но жаждали избавления.