А если даже каким-то чудом и сможет взобраться по стене на купол, то что дальше? Пока по камню — ну ладно, сможет еще передвигаться тихо. Но чтобы протиснуться внутрь? Едва ступит на щит, под ним будет трещать, как... Нет, подкрасться неожиданно у него не выйдет.
Если же он рассчитывает не на неожиданность, а на тупой напор, — то какой смысл ждать, пока я зайду в храм? Там надо будет двери выбивать. Уж проще сейчас. И более выгодного положения ему не найти...
Так?
Или я чего-то упускаю?
Например, еще одна ыбрук... Если он в самом деле как-то — не знаю, как, но я много чего не знаю! — помог ей прийти сюда. Прийти сразу после заката, и именно сюда... Тогда он может попробовать притащить сюда еще одну ыбрук?
И на этот раз не в глубину кладбища, а прямо возле стены храма?
Так, чтобы ее хваты могли проскользнуть в щели между дверьми — и уйти на десятки локтей внутрь, туда, где я буду считать себя в полной безопасности?
— А если — снова кристалл, мастер?.. — прошептал Эйк. — Вы же тогда видели их даже в темноте? Да, мастер? Вы же заметите его, если он здесь?
Если близко — да.
А если он не собирается лезть на рожон? Если он, наоборот, прячется от меня?
Утром, из башни, я хорошо оглядел это кладбище. Даже если я встану в самой середине... Не уверен, что моих способностей созерцать хватит, чтобы заметить ауру демона, если он будет держаться в самом углу...
Знает он, что я созерцаю далеко не так хорошо, как опытные белые братья?
Окинуть взглядом все кладбище быстро, с одного места, я не смогу. Понимает он это?
— Можно кристалл, мастер! — снова прошипел Эйк.
— Видишь ли, мой мудрый паж... На пирах у благородных есть такая игра — жмурки. Кому-то завязывают глаза плотной лентой, а вокруг него прыгают остальные.
— С колокольчиками... — мрачно прошипел Эйк. — Знаю.
— Только дело в том, что тут и с повязкой, и с колокольчиком буду я.
Потому что это я созерцаю плохо. А этот одноухий созерцает лучше любого белого брата. Едва я вытяну кристалл, и из меня начнет сочиться мана, я для него буду сверкать, как солнце.
Он будет видеть каждое мое движение, даже если нас разделят статуи.
И, при желании, будет кружить вокруг меня, по краям кладбища, выдерживая расстояние, на котором я его не замечаю...
И если его не разорвет от сдерживаемого хохота, то после всего этого я еще и уйду в замок уверенный, что тут никого нет. И потратив еще один кристалл.
— Не понимаю, мастер! — с досадой прошипел Эйк.
— Не страшно. Главное, что я понимаю... Факелы еще тащи! И возьми арбалет!
79
В четыре руки мы быстро покрыли все кладбище моими маленькими факелами, как вчера.
И здесь никого не было.
Оставались, правда, еще склепы... Но с ними даже возиться не надо было. Они были открыты. И те, что я открывал прошлой ночью, и даже те, которые я вчера не стал трогать, потому что камни почти срослись от времени. Все. Люди виконта днем потрудились тут на славу.
И все они тоже были пусты.
Кости в склепах Эйку не понравились. Мальчишка посмурнел. Хотя пространство вокруг нас было освещено, он снова сжимал в каждой руке по факелу. И, нетерпеливо сопя, поглядывал в сторону храма.
— Мастер?..
Стоя на середине кладбища, я еще раз огляделся.
Ну и где тут он мог спрятаться?
Воздух мутноват, но кладбище все просматривается. В склепах тоже пусто. Вдоль внешней стены, под насыпью с пролома, мы прошли — там наверху трое у жаровни. Подняться там на стену он не мог.
С той стороны кладбища — стены замка. Без проломов и осыпей от них. Вертикальные. Взобраться по ним рохурлур точно не мог.
И перемахнуть через стену, что отделяет кладбище от двора, ему тоже было бы не под силу...
Тогда — где?
— Мастер, а... — снова осторожно начал Эйк.
— Что?
— Если этот ваш знакомец... Породил тех выползней... То он ведь крупнее их?
— Сильно.
Эйк с готовностью кивнул:
— Так может, он тогда ошибся? И явился в наш мир там, за рвом? — Эйк махнул на стену. — Вы же говорили, мастер, что чем они крупнее, тем сложнее им добираться в наш мир?
— Если его ублюдки, даже самая мелочь пузатая, не ошиблись, то уж он-то точно не ошибся бы.
— А... Если он явился сразу внутрь замка?
— Нет.
— Почему?
— А почему охотник, когда слышит треск в густом подлеске, не несется туда сломя голову, а осторожно заходит с другой стороны, чтобы разглядеть, кто там и что? Демоны чуют, если где-то поблизости есть огонь...
— Боятся напороться прямо на факел, когда очутятся в нашем мире?
— Или оказаться под самым носом у мага, который их поджидает...
Эйк медленно бледнел.
— Так вы, мастер, сейчас правда не знаете, ушел он — или все-таки?..
Больше всего меня смущало, что туман — он будто тек прямо с неба! — все никак не желал расходиться.
Или это не от демонов? А с болот? Сегодня он сам по себе? Не от демонов взялся, и с их уходом не развеется?
В конце концов, может быть, тот одноухий просто испугался пули? Ведь это было бы для него не просто изгнание из нашего мира, а смерть... И он просто ушел, вместе со всем своим выводком?
И я только зря трачу время...
А может быть, и ыбрук он не помогал?
Что, если она явилась сюда сама? Без всякой помощи.
Если не считать помощь маяка...
Тогда что сюда может явиться еще?
Спасибо, что это была ыбрук, а не оплетун! С оплетуном мы бы так легко не отделались. Никому бы в замке мало не показалось!
И маяк никуда не делся. Он по-прежнему приманивает. И чем дальше от заката, и ближе к полуночи...
Я стиснул факел. Ваглово семя! Я даже не знаю, что именно это такое — этот маяк! И где он. Пока я только потерял время. Время, и еще один кристалл — и все впустую! Потому что как ушли, так могут и явиться... Может быть, именно этим они сейчас и заняты!
Оскалившись, я пихнул ногой сумку.
— Давай, и живо за мной!
Я двинулся к храму. Эйк, подхватив сумку, резво бросился следом. Оставаться одним посреди старого кладбища, с раскрытыми склепами, набитыми свежими костями, вперемешку человечьими и лошадиными, и непонятно где то ли прячущимся, то ли подстерегающим рохурлуром, он явно не собирался даже на миг.
Он обогнал меня — и тут встал.
Я влетел в него. Арбалетик на его плече, маленьким твердым ложем, врезался точно в мой битый бок. Я скривился.
— Да Эйк... — сквозь зубы прорычал я.
Эйк даже не соизволил ответить. Лишь шагнул вбок, чтобы я не мешал ему пятиться.
До дверей храма была шагов шесть, но Эйк, так рвавшийся туда миг назад — теперь лишь глядел на дверь дикими глазами.
— М-м-мастер?.. — почти беззвучно выдохнул он.
Теперь я тоже услышал.
— М-мастер... Там что-то...
Похоже на тихое постукивание по чему-то деревянному.
От дверей?
Факел, воткнутый в землю прямо перед ними, был на месте. Но звук за дверью был.
— Но как же он... — прошептал Эйк. — Кристалл, мастер... Кристалл!
— А тебе не приходило...
— Кристалл, мастер!
— ...в голову, что это...
— Кристал!!!
— Бример? — глухо донеслось из храма.
— ...не обязательно демоны?
Эйк, уже втянув воздуха для нового вопля мне в ухо, замер.
— Бример?.. — снова донеслось из-за дверей. — Эй, Бример! Ты там?
В дверь ударило сильнее.
Эйк метнулся вперед и пинком вышиб факел с порога. Бросив на землю и свой факелы, он трясущимися руками пихал в замок ключ, зло скалясь на тяжелую сумки и арбалетик, съезжавшие со спины на руки, дико озирался по сторонам, будто за ним гнались.
Похоже, нашего коня сегодня слишком много били шпорами под брюхо? Понес конь, не разбирая дороги...
Эйк судорожно лязгал и лязгал ключом, пока, наконец, замок не провернулся.
Дверь тут же приоткрыли — там был Бен, за ним маячил заика, еще чей-то шлем...
— Бример? Чего вы там...
Эйк нырнул в храм, продираясь между людьми.
80
В храме были еще горбун, Дирк и трое арбалетчиков.
У моего плаща... точнее, своего бывшего плаща, накинутого на статую, стоял виконт.
— Хорошо, Бример. Мы уж думали, это все, что от тебя осталось. Что происходит?
— Вы как раз вовремя, виконт.
Я огляделся, где Эйк.
То ли за стенами и среди множества людей ему полегчало — то ли гордость не давала ему трястись от страха на глазах у всех.
— Эй!
Я кинул ему кисет с пулями, чтобы убрал в сумку.
— Убери понадежней.
Полезная штука в этих краях. Не хотелось бы потерять ни одной.
— Вовремя для чего?
Я прошел на середину зала, поправляя сбившуюся повязку на ладони. Кровь все еще сочилась.
— Эйк, футляр!
Он кивнул и достал большой футляр с кристаллами. Раскрыл передо мной, припав на одно колено, — ну прямо почтительный оруженосец, предлагающий своему господину вытянуть из ножен меч перед схваткой. Я выудил из шелковых петелек один кристалл.
Из коридора в храм сунулись еще двое с факелами.
— Уберитесь оттуда с огнем! Вообще с пути! И там дальше, в коридоре! Если есть кто, пусть по щелям забьются!
— Бример? — холодно поинтересовался виконт.
Я закрыл глаза.
Сжимать кристалл в левой руке было непривычно. Надеюсь, хотя бы, что самый хрупкий кристалл я уже обнаружил...
— Я ошибся, когда сказал вам, что демонов приманивали отсветы заклинаний во время битв.
— Я уже догадался.
— Здесь... — Я поморщился. — Не сам замок. Но кое-что в нем...
Я раз за разом втягивал воздух полной грудью, чтобы надышаться впрок. Сейчас придется бежать. У меня будет лишь направление — а как далеко? В каком именно месте замка?
Напрямую ведь не доберешься. Придется петлять по коридорам, и нельзя терять направления на цель... Все время надо будет созерцать, а созерцание с одного кристалла длится не вечно. У меня их, конечно, не один. Но и тратить впустую тоже не стоит. Кто знает, когда теперь удастся пополнить запас.
— Здесь — это прямо здесь? В храме? — спросил виконт.
— Нет. Где-то в той стороне...
Я стоял лицом в угол храма. Спиной туда, где кладбище и пролом в стене. Откуда шли демоны.
Стиснул кристалл и потянул. Холодный и колкий поток по руке...
Бурая муть.
Кое-где она дрожала — это там сейчас факелы.
Несколько ударов сердца я вглядывался, отказываясь верить самому себе.
Сглотнул.
— Ну и где же? — спросил виконт.
Мне тоже очень хотелось бы это знать...
Рычать хотелось. Баан прибери весь этот замок, со всеми выползнями, их папашами, ыбрук и болотами... И подвалами! И стенами, в пять локтей толщиной!
Их между мной и амулетом — может быть несколько штук! В иные миры отсветы маны уходят легко — а в нашем мире, здесь, теряются за слоями камней.
Но хоть что-то же должно быть?! Хоть какой-то отсвет?!
— Прикажите вашим людям, пусть приготовят побольше зажигалок и запаливают жаровни на стенах прямо сейчас. И здесь тоже! Под щитом никому не стоять... И дверь, пусть запрут ее на засов!
На миг приоткрыв глаза, чтобы убедиться, что никакой осел не топчется передо мной, я быстро двинулся через храм.
Закрыв глаза, я крутил головой. Если я не совсем угадал с направлением, и свечение амулета идет не оттуда — то откуда-то еще он все равно должен светить?! Демоны же его как-то видят, Ношрино чрево!
— Эйк, сумку!
У выхода из храма я взял его за руку.
— Прямо по коридору. Шевелись!
Мана уходила — ни на что. Вокруг была только едва заметная бурая муть.
С закрытыми глазами этот длинный проход казался почти бесконечным.
Слева, проясняясь, наплывал огромный медленный водоворот мути... Я на миг приоткрыл глаза. Главная темница.
— Дальше. Живее, Эйк!
Он потащил меня дальше.
Мы прошли до перепутного зала — по-прежнему ничего кроме мути.
По главному проходу дальше.
Вертя головой, лишь на миг открывая глаза, когда Эйк шипел про ступени, и снова погружаясь в бурую муть...
— Живее, живее!
Мы почти бежали. По проходам... Повороты, переходы...
Неслись так, пока мана не вышла из меня совсем.
— Стой... — Я открыл глаза. — Футляр!
Я выдернул из петель кристалл и потянул, снова закрывая глаза. Бурая муть снова клубилась вокруг меня, но... лишь муть, ничего больше.
— Обратно, к перепутью! — прошипел я.
Мы вернулись. Прошли по другим проходам, расходившимся оттуда.
Уже обошли крупные коридоры новой части замка, и добрались до старой, нежилой... Тут даже пахло по-другому. А коридоры шли как попало — будто муравейник. И надо крутиться, спотыкаться на переходах в две ступеньки, какие-то недоделанные лесенки в половину витка...
Я пытался удержать в голове, где мы уже прошли, и куда я уже глядел, — а где несколько близких стен могли затенить отсветы так, что их тут...
Я изо всех сил созерцал.
Вертел головой, и созерцал, созерцал, созерцал... Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, хоть что-то — даже если отсветы совсем слабые!
Но... Муть бледнела, превращаясь в игру световых пятен за веками.
Это значит, что глаза можно открывать.
— Футляр!
Еще один кристалл.
В висках уже ломило.
Но ярость подгоняла и прибавляла сил.
В конце концов, не обязательно оказаться точно напротив пробоины в футляре, из которой вырывается свечение амулета. Пусть в этом мне не везет — но это еще не конец.
Мои руки и грудь, медленно источая ману, сами светятся. Если я окажусь рядом с футляром, даже с той стороны, где в нем нет прорехи, и где из него не вырывается свечение амулета, — то мое свечение упадет на стенки футляра. Свинцовые. Не пропускающие его. Свечение маны отразится в них, как свет факела в зеркале.
Я замечу это свое отражение.
— Мастер! — Эйк вцепился мне в плечо. — Голову...
Я приоткрыл глаза. В этом узком коридоре в потолке была щель, из которой торчала наполовину опущенная решетка.
В стенах темнели провалы — бойницы? Хотя это не могли быть внешние стены, мы были где-то в самой сердцевине старой части...
Вход в старый донжон, что ли?
Если донжон, то тут стены не в пять локтей, а все десять.
Дверь, окованная железными полосами и будто вросшая в пол, была чуть приоткрыта. Даже не шевельнулась, когда я на нее навалился. Пришлось протискиваться.
Но и за ней — ни отсвета. Ничего, кроме бурой мути... Я приоткрыл глаза. Свет факела в руках Эйка едва разгонял тьму огромного пространства. Да, должно быть, первый этаж донжона... Я свернул в проход, что шел внутри толстой стены, уводя вверх.
— Живее, Эйк!
Маны во мне уже почти не осталось...
Главный этаж. Вдоль стен нависала черной змеей галерея, а свод терялся во тьме.
— Футляр.
Вытянув кристалл, я опять зажмурился и медленно вертел головой... но лишь муть. Однообразная, желтовато-бурая муть...
— Вниз!
Подвалы донжона были огромные — и такие же пустые.
— Ладно, Эйк... Дальше!
В голове уже путалось, а вокруг была все та же бурая муть.
И еще — предательская мыслишка, что отражение в футляре можно не заметить, даже если я пройду прямо в шаге от него.
