Танго с призраком - 6. Танго Эсценарида

— А, эта...

Про синьору Наранхо его величество слышал. Но мимоходом и без интереса. Подумаешь — еще одна. Много их тут таких ползает.

— Треси ей не может простить увольнения. И тан Толедо, опять же...

— Интересно, где эта гадина ползает? Мелкая, но ведь опасен.

— Найдем, — кивнул Хавьер. — Феолу попрошу, у нее свои счеты к Толедо. Не спрячется.

Бернардо кивнул.

— Вот и хорошо. Такое за спиной оставлять нельзя. Никогда. Пойдем?

— Пойдем.

Что они оба не сказали?

Того, что демон решил их общую проблему.

Приговори Бернардо кузенов — долго бы потом мучился. Даже все понимая.

И предатели, и убийцы... и все равно душа болит.

Отмени приговор? Считай, это тоже смертный приговор, но уже самому Бернардо. Нельзя щадить предателей и убийц. Нельзя.

Даже если ты их с детства знаешь.

Даже если это твои близкие люди.

Демон решил сразу все проблемы. И многие после такого подумают, стоит ли связываться. И с мединцами, и с заговорами.

Хавьер уже предвкушал, какие слухи поползут по столице. Он сам с десяток новых и запустит. Так что...

Спасибо демонам! И с них польза бывает!

О чем еще умолчал лично Хавьер?

Да о том, что щупальца ничем не пахли. Вообще. Ужас от них был, вид был жуткий, а вот запаха не было. Никакого. И воздух практически не двигался. Иллюзия?

Хавьер не знал. Так что лучше некромант промолчит. Так спокойнее будет.

Хавьер сунул в карман пустую флягу, и последовал за его величеством. А то еще заблудится-то, с непривычки, в коридорах.

* * *

На далеком острове старый индеец откинулся на кровати.

Солнце светило через легкие тюлевые занавески, сидела рядом женщина.

Ритана Катарина Мария Ксарес. Именно она сейчас отложила в сторону небольшой бубен, с помощью которого звала шамана назад.

Именно она помогла Адэхи чуть приподняться, подсунула еще одну подушку под голову и поднесла к его губам тростниковую соломинку.

Адэхи сделал несколько глотков кокосового молока, и выдохнул.

— благодарю.

— все получилось?

— Все. С ними все будет хорошо.

Демон?

Почти, почти...

Изобразить Адэхи мог что угодно. И щупальца, и прочее — это была только иллюзия. А умерли двое несчастных просто от страха.

Нельзя ТАК напугать человека?

Можно. Еще и не так можно, и не очень сложно. Лучше бы с подручными средствами, но если получится. В данном случае получилось.

Сам Адэхи не преодолел бы такое расстояние, и не добавил ничего мужчинам в чай или куда там!

А вот Феола смогла. Ей и стараться особенно не надо было, порошок одного симпатичного корня и вдохнуть можно было.

Пришла она в кабинет к Амадо, побыла рядом, а когда Амадо направился в камеру — нет, Феола с ним не пошла.

Но тончайшую пыль этого порошка Амадо унес на одежде.

Что-то он сам вдохнул, что-то вдохнули Мигель Рамон и Мануэль Хоселиус.

С Амадо все понятно, о нем Феола сразу позаботилась. И яд нейтрализовала, и молоком любимого мужчину напоила. А о тех двух никто не заботился.

Порошок этого корня известен тем, что обостряет ощущения.

Страх?

Вот и отлично. Когда Адэхи изобразил жуткие щупальца, да еще аурой надавил, да еще порошок... ауру все почувствовали. А те двое и померли от страха.

Куда их души отправились?

Вот уж это Адэхи было абсолютно безразлично. Да хоть куда! Он свое дело сделал, теперь и отдохнуть можно. Стар он уже... может, еще лет сто протянет, а там и помирать можно.

— Лоуренсио собирается домой. Может, жену привезет. Алисия приедет с мужем.

— Феола там останется? В столице?

— пока да. Там сейчас сложно, там присмотр нужен...

Катарина кивнула.

Если нужен — пусть так и будет.

О своей семье она знала многое. И о капельке индейской крови в своих жилах — тоже. Только вот давно была эта капля.

И выглядела она совсем не как индеанке, и никто бы ничего не заподозрил.

Внешность и не наследовалась.

А вот сила — иногда бывало. И прабабка ее кое-что знала и умела, и сама Катарина... нет, не была она шаманом. Бурю не вызовет, магию не освоит — не дано!

А что дано?

А вот!

Правильно или нет. Катарина всегда знала, правильно или нет она поступает. Даже если вопреки общественному мнению.

Даже если вопреки здравому смыслу.

Если звучит внутри эта струна, если поет: надо-надо-надо — делай! Не сожалей и не раздумывай, просто делай! Тогда и получится все правильно, и будет все хорошо.

Наверное.

Хорошо — оно у каждого свое, и не всегда твое 'хорошо' совпадает с чужим. Но что будет правильно — однозначно.

Правильно — поехать в Римат.

Правильно — выйти замуж за Хуллио Ксареса. Даже вопреки воле его семьи. И вложить все деньги в ущербную плантацию, и отправиться с мужем обратно, в Колонии, и детей родить.

Доверить воспитание младшей дочери шаману, от которого самые наглые буяны и хулиганы бледнеют, заикаются и писаются. А потом обходят его сторонкой, лишь бы Адэхи про них не вспомнил.

Даже когда Катарина увидела в руках у малышки ядовитую змею — она не засомневалась.

Внутреннее чутье пело ей — все правильно. Все будет хорошо.

Правильно — отпустить наивного мальчишку, который не знает жизни, в столицу Астилии. В Римат. В место, где соблазны плодятся и расползаются, нападают и кусаются.

А все равно правильно.

И дочек к нему отпустить тоже было необходимо.

Правильно, и все тут.

И все получилось. Дети пристроены в жизни, Лоуренсио чуточку поумнеет, Алисия и Феола замужем и будут счастливы, им с мужем тоже хорошо...

— Вы еще молодые, можете для себя пожить, а можете и еще ребенка сделать, — подмигнул женщине с кровати Адэхи.

И Катарина вдруг почувствовала, что могут. И это будет правильно.

— Почему бы нет?

— И я пригляжу, если что. Обещаю.

И Катарина улыбнулась в ответ.

Адэхи дождался, пока она выйдет из комнаты — и расслабился. Выдохнул.

Все получилось.

Почему никто не задумывается об очевидных вещах?

Часть мединцев погибла, но кто-то же должен был и остаться! Из наименее затронутых демонессой. Но — не подумали. А ведь это логично и просто.

Когда уходили индейцы, почему никто не подумал, что у любой дороги два конца?

У любого моста должны быть опоры..

Кто-то уходил. Но кто-то и оставался здесь, страхуя свой народ. Адэхи остался. И еще несколько сотен индейцев.

С тех пор прошло время.

Шаманы живут долго, а обычные люди — намного меньше. И памяти у них не хватает. А Адэхи...

Когда он понял, что произошло, когда почувствовал демонессу — понял. Это они причинили вред миру. И его надо исправить.

О мединцах он догадывался, но... как их найти?

Адэхи понимал, если он сам приедет в Римат, он станет диковинкой, вроде обезьяны или попугая в клетке. А просто, бесплотным духом... да он надорвется столько летать!

И тут все сложилось один к одному.

Феола отлично подходила на роль факела, котором умный Адэхи кинул в гнездо диких пчел — и удрал.

А пчелы вылетели, и пока они недовольно гудели, умный медоед смог скушать весь мед.

Адэхи довольно улыбнулся, глядя в окно.

Феола — его ученица. Умничка и красавица, и она будет его ученицей и дальше. Хорошую девочку он воспитал.

А там — кто знает?

Еще на двух-трех учеников его века хватит. Найдется, кому передать посох. Главное сейчас не это.

Самое важное сделано. Свою вину перед миром он искупил, дыра постепенно срастется, и никакие твари сюда больше не пролезут.

И хорошо.

Адэхи прикрыл глаза и уснул.

Теперь все будет хорошо...

* * *

Треси была занята.

Она творила.

Даже — Творила!

Она и в свадебное платье для Мерче вложила всю душу, и в свое собиралась. А что?

Свадьба — она один раз в жизни бывает, и необходимо показать себя во всей красе!

Более того, к алтарю Треси поведет его величество. Это какая ж реклама для будущего ателье! Если сейчас Треси постарается, если сошьет себе шикарное платье — у нее потом отбоя от клиентов не будет! Скромная свадьба, для своих?

Безусловно!

Но репортеры ее не пропустят, как уже не пропустили тана Мальдонадо. И заметки появятся, и снимки. И наверняка кто-то из высшего света будет присутствовать если и не в соборе, то на площади. В кафе, в магазинах, просто прогуливаясь — да мало ли возможностей?

И на платье они внимание обратят.

Так что платье должно быть безупречно. И Треси старалась, а это было сложно! Что тут времени? День да ночь...

С Мерседес было проще, ей шли прямые чистые линии. Но для себя Треси такого не хотела. Она невысокая, у нее нет такой выразительной фигуры, поэтому надо работать с тем, что есть. В платье того фасона, который она выбрала для Мерче, сама Треси будет смотреться, как ходячее несчастье. А потому...

Лиф с вырезом, пышные рукава из тонкого кружева, и этим же кружевом затянут вырез. Невеста не должна светить голой грудью, это некрасиво. Она в храм идет, не в кабак.

Если у Мерседес юбка начиналась чуть пониже груди, то у Треси лиф платья плотно обтягивал фигурку, подчеркивал тонкую талию — и следовала пышная юбка. Целых три юбки.

Нижняя — из накрахмаленной тафты, потом верхняя — кремовый атлас, Треси не подошел бы белый цвет, как Мерседес, ей нужно что-то более нежное и мягкое, и поверх всего — кружево.

Первая придает объем, вторая цвет, третья фактуру. Делает платье единым целым.

Длина юбки — до середины икр. Никакого шлейфа, никакого подола в пол, ей это не пойдет. Туфли уже почти готовы. Из тонкой кремовой кожи, на каблучке, в тон платью.

Волосы Треси решила сделать локонами и закрепить венок из кремовых же роз. Уже заказала в цветочном магазине.

Работали все. Дел было невпроворот, Треси даже головы не повернула, когда над входом в магазин звякнул колокольчик.

В это помещение ее вчера привез Хавьер,

— Тереса!

Вот уж кого Треси не ожидала услышать, так это тетушку. И подняла брови.

— Тетя?

Пилар Наранхо медленно кивнула.

— Я рада тебя видеть, племянница. Хоть мы и расстались не совсем мирно.

У Треси все же было маловато опыта. А Пилар оценила все сразу.

И оборудование, и место, и витрину — если Треси откроет здесь ателье, к ней будут приходить. И чистая публика, и высший свет, в том числе. Хорошее место.

Не настолько оживленное, чтобы толпы народа ходили, но и не уединенное. В самый раз.

И талант у Треси есть. Она-то знает. А сейчас, глядя на кремовый атлас, убеждается в этом еще раз. Нельзя, просто нельзя позволять конкурентке появиться на свет. Надо убедить Треси, что ей понадобится помощь, протекция, что тетушка ей не враг... а там и подмять под себя. У Пилар все получится, у нее всегда и все получается.

— Это теперь так называется? — подняла брови Треси. — Я вас видеть не рада. Что надо?

Феола все же была ританой, у Мерседес было строгое воспитание. Треси была и оставалась девчонкой с окраин. И церемониться с врагами не собиралась.

Вот еще!

Пилар Наранхо — враг?

Уж точно не друг после сцены с Анхелем Толедо!

Пилар недюжинным усилием воли придавила в себе гнев. Не время! Нет, не время ссориться! Это — потом! Когда она подомнет нахалку под себя!

А сейчас...

— Я просто хотела извиниться перед тобой. Я... растерялась.

— Извинения приняты, — кое-каких фраз Треси уже нахваталась у подруг. — Инцидент исчерпан.

— Я... я понимаю...

— Я вас более не задерживаю, — продолжила свою фразу Треси, словно и не слыша тетку. Да и не собиралась она ее слушать — к чему? Пилар Наранхо всегда заботилась лишь о своей выгоде. Не о Треси, уж точно.

— Даже чая не предложишь? — попыталась зацепиться Пилар.

— Нет чая. Мы пока не открылись, через месяц приходите, тетушка, — отмахнулась Треси.

— Тереса, я стараюсь помириться, а ты вместо этого... — гневно начала Пилар, понимая, что мирный вариант уже не проходит.

Треси взмахнула рукой.

— Синьора Наранхо, мне это не интересно. Никак. Я вам благодарна, если бы не ваш поступок, я никогда бы не встретила Хавьера, не выходила бы сейчас замуж за любимого мужчину. Но — и только.

— Вот видишь! Я столько для тебя сделала, — воспряла Пилар. — А ты...

— А я вас поблагодарила. Засим позвольте распрощаться.

Пилар уперла руки в бока.

— Ты! Наглая неблагодарная тварь! Благодаря мне ты выучилась! Благодаря мне...

— Дорогая, что это за синьора, которая так рьяно требует от тебя благодарности?

Хавьер решил проведать невесту. Заодно и обед принес, знает он эту девочку! В чем-то Треси такая же увлеченная натура, как и он! Дай ему интересное тело, то есть дело — и он забудет обо всем. Сон отдых, развлечения — вся эта ерунда подождет!

Дай Треси возможность сотворить шикарное платье — и она тоже пропадет для мира.

Ладно, сейчас они сходят в ресторан — и пусть творит дальше.

— Хавьер! — обрадовалась Треси, повисая у него на шее, с разбега.

Впрочем, она единственная, кто обрадовался. Остальные люди реагировали по близости к некроманту. Помощницы Треси просто поежились. А вот Пилар, которая оказалась в зоне воздействия его силы, побледнела и вздрогнула. Даже задрожала.

— В-вы...

— Тан Хавьер Маркос Карраско. А вы, синьора?

Пилар побледнела.

— Эммм...

— Моя тетя. Та самая, дорогой, — Треси не собиралась щадить тетю. Вот уж не для хорошего эта теткозараза сюда пришла! И скандал устроить хотела... пусть катится!

— Ах, та самая...

Хавьер улыбнулся так многообещающе, что Пилар покосилась на дверь. Но — увы. Некромант стоял как раз между ней и дверью.

— Я... это...

— А что это вы так побледнели, любезнейшая? — нежным тоном поинтересовался некромант, еще более ласково улыбаясь женщине. Увидь эту улыбку голодный тигр, мигом бы решил, что сыт и хочет спать. К примеру, в берлоге, дня за три пути от некроманта. — Я вас еще не успел поблагодарить за все, что вы сделали для моей невесты. И сейчас я вам всю благодарность выражу...

Вокруг рук некроманта начало медленно скапливаться темное облачко.

Пилар завизжала так, что дрогнула ткань платья.

Дернулась направо, налево...

Хавьер оскалился.

— Узнаю, что еще лезешь к моей невесте — не пощажу! Брысь!

И чуточку посторонился.

Завывая, словно пожарная сирена, Пилар промчалась мимо, едва не снесла с петель дверь магазина — и поскакала куда-то вдаль.

Хавьер усмехнулся.

— Вот так. Если еще раз придет — скажешь.

— Ты бы ее проклял?

— А то как же! Чесотка — прекрасное проклятие. Долгоиграющее такое. Или облысение. Или еще что поинтереснее, скажем, утрата интереса к мужчинам. Я могу, — пожал плечами Хавьер.

— Но сейчас ты ей ничего не делал?

— Нет. Пусть живет. Пока. Если бы она не выгнала тебя, мы бы не познакомились. За это у нее есть предупреждение. А второй раз не пощажу.

— Спасибо тебе.

Треси улыбнулась и поцеловала своего личного некроманта в уголок губ.

Хавьер расслабился. Дымка исчезла, как не бывало.

— Дамы, я вам принес обед. И забираю ненадолго свою невесту. Надеюсь, никто не возражает?