Озаренные солнцем

Иллиандра поежилась. Корелл, похоже, действительно многое замечал... да и сама она выдала себя неосторожным словом.

— ...Но это не смущает Вас, — продолжил Корелл так же запальчиво, — и Вам наплевать на то, каким опасностям Вы ее подвергаете! Вы думаете только о своей выгоде, Вы лицемерный, расчетливый эгоист...

Иллиандра едва сдержалась, чтобы не броситься к Кореллу и не отвесить ему звонкую пощечину. Какого черта он смеет говорить такое о Плоидисе?!.. "Тише, Илли, тише", — осадила она себя, удивленная собственным порывом, и глубоко вздохнула, сжимая кулаки. Потом, сузив глаза, процедила:

— Вы наносите мне оскорбление, виконт. Вы понимаете, что делаете?

— О да, Ваше Величество, я понимаю, — прошипел Корелл, и глаза его сверкнули. — И я прошу Вас... нет, я настаиваю, чтобы Вы отпустили ее.

— Я не держу никого насильно, — ответила Иллиандра и добавила, не сдержав презрения: — И Вы можете уходить прямо сейчас, если не считаете, что я достоин Вашей верности.

— Вы не понимаете, — покачал головой Корелл. Его глаза горели безумным огнем. — Я требую, чтобы Вы оставили Илли в покое. Вы женаты, Вы равнодушны к ней, а она жизнью своей рискует ради Вас... это не для нее. Я не хочу для нее такой жизни, не хочу, чтобы она увяла подле Вашего пьедестала...

— Корелл, я настоятельно советую Вам замолчать и сейчас же покинуть меня, — Иллиандра чувствовала, что теряет последнее терпение. — Вы решительно не понимаете, о чем говорите.

— Нет, это Вы не понимаете! — вскричал Корелл. — И я знаю, что Вы не станете исполнять моих требований... Вам наплевать на нее, на меня... на всех!

Иллиандра вдруг заметила, как в руке его блеснуло лезвие кинжала. Она задохнулась:

— Корелл, Вы в своем уме?..

— О да, Ваше Величество, — проговорил он сквозь зубы. — И я избавлю ее от Вас... от несчастной любви, от бессмысленных жертв... а уж я смогу ее утешить...

Иллиандра взбудораженно вздохнула:

— Вы жестоко ошибаетесь...

Она знала, что Корелл не сделает этого. Она знала, что...

Едва заметное движение его руки — Иллиандра не успела даже осознать его — и лишь кинжал, летящий в ее сердце, молнией пронзил ее мысли... он смог... это конец. Иллиандра почувствовала, как лезвие вонзается в ее тело, и резкая боль разом затуманила ее взор. Она стала медленно оседать на пол, и тут же заклинание Эстер, словно темная вода, стекло с нее.

Корелл с ужасом увидел на полу не короля, которого он сразил кинжалом, а ее... кровь медленно расплывалась по ее темному платью.

— Что?.. — голос отказал ему, и он несколько мгновений смотрел на нее, не в силах поверить в происходящее. Все раздражение, ревность, злоба мгновенно покинули его, уступая место холодному ужасу непоправимости.

Это была она.

Корелл бросился к ней и подхватил руками. Иллиандра застонала от боли.

— Что же Вы наделали... — прошептала она. — Что нашло на Вас...

— Но как... как... — бормотал он.

— Уходите отсюда, Корелл... Плоидис не пощадит Вас, если узнает...

Ее глаза закрылись.

— Илли! — вскрикнул Корелл. — Нет, Илли, держитесь... я приведу помощь... я быстро...

Он вскочил и стремглав бросился из комнаты.

Иллиандра осталась лежать на холодном полу королевского кабинета. Боль отступила, но Илли сознавала, что ей уже никогда не подняться с этих плит. Она с трудом приоткрыла глаза и вгляделась в роспись на потолке.

Как же так случилось?.. Как их короткий разговор вдруг привел к такому непоправимому концу?.. Иллиандра искала, но не могла найти ответа. Что двигало Кореллом, когда он с ненавистью бросал ей эти странные, непохожие на него слова?.. Что заставило ее столь несдержанно отвечать ему?.. Теперь Иллиандра никак не могла понять, откуда взялись эти чувства.

"Что ж, выходит, это моя судьба, — подумала она сквозь туман. — Спасти тебе жизнь, Плоидис... спасти от предателя, которого никто не ожидал... как глупо... мы предусмотрели все, что возможно, кроме обычной ревности. Прости, Плоидис, что обманула тебя. Я обещала, что не дам тебе быть одиноким..."

Воспоминания волной нахлынули на нее, рисуя в ее воображении картины, столь дорогие ее сердцу. Как она впервые увидела его, еще совсем не предполагая, что именно он навеки овладеет ее сердцем. Как недоверчиво относилась к нему, когда он одним своим взглядом пленил наивную Диадру, и как потом вдруг открыла в нем человека, который навсегда покорил ее саму... Как на одной из прогулок, уже будучи королем, он вел с кем-то очевидно серьезный разговор, а она наблюдала за ним издалека, любуясь его безупречной игрой... а потом он, внезапно поймав ее взгляд, улыбнулся ей уголками губ и прищурил глаза. Тогда она все еще боялась поверить в подлинный смысл этих взглядов ... А потом они танцевали, и он смотрел на нее столь пронзительно, что она боялась упасть, так подкашивались ее ноги... И их первый поцелуй, и ее тайный визит в его кабинет, и то, как он смотрел на нее, когда она сбросила вуаль... и то, как он целовал ее той ночью...

Он любил ее. Даже сейчас, истекая кровью на полу его кабинета, Иллиандра всем своим существом ощущала, как сильно он ее любил.

Слезы наполнили ее закрывающиеся глаза.

Она больше никогда его не увидит.

Она вновь оставит его одного...

На этот раз навсегда.

Плоидис ворвался в кабинет первым и бросился к Иллиандре. Ужас охватил его, когда он увидел ее, бледную, лежавшую в луже собственной крови... он схватил ее руку и тут же с содроганием отпрянул. Ее пальцы были твердыми, словно камень.

— Илли... — прошептал он.

Он вглядывался в ее недвижимое лицо и не мог поверить в то, что видел; его существо, его сознание отказывалось принимать непоправимость произошедшего. Этого не могло быть. Не могло случиться. Это был ужасный сон, только он все никак не мог проснуться. И он смотрел на нее и беззаветно верил, что вот, сейчас, она откроет глаза и прошепчет его имя...

— Пожалуйста, Илли, — молил он. — Пожалуйста...

Вдруг он заметил следы от слез на ее коже — и это внезапно сломило его. Он с отчаянием опустил голову на руки и, сжав зубы, дал волю безрассудной боли, только теперь пронзившей его целиком. Слезы жгли его глаза, рыдания рвались из груди болезненными порывами — но он оставался безмолвен и недвижим, и лишь его напряженные плечи и побелевшие пальцы, которыми он сжимал свои волосы, выдавали то безумное страдание, которое сжигало его изнутри.

Она плакала... Она знала, что умирает... и она плакала.

Плоидис не помнил, сколько он просидел так, без мыслей, без чувств, лишь с болью, которая охватила все его существо. Он не видел, как тихо роняла слезы Диадра, опустившись возле бездыханного тела Илли, не видел, как безмолвно стояли рядом остальные.

Его одиночество нарушил лишь топот бегущих людей. Он поднял голову. В кабинет ворвались Делтон и Корелл. Юноша в ужасе остановился, но Плоидис не обратил на него внимания.

— Как?.. — хрипло произнес он, поднявшись. — Как Вы могли допустить это, Делтон?..

Граф с ужасом смотрел на окровавленное тело девушки, даже не слышав вопроса.

— Уходите, — сдавленно сказал король. — Все уходите отсюда.

Корелл вдруг заметил, что девушка, стоявшая возле Иллиандры, пристально смотрит на него. Он испуганно попятился к выходу.

— Почему? — тихо спросила Диадра, глядя на него, и все обернулись к ней.

Глаза Корелла наполнились ужасом. Она знает... а теперь и все, проследив за ее взглядом, смотрели на него. И король... настоящий король, подумал Корелл, тот, которому предназначался этот кинжал... глаза его, покрасневшие от слез, были полны боли и отчаяния. "Словно он любил ее", — подумал Корелл. А через мгновение осознал, что это было правдой.

"О Боги... что я наделал", — подумал он.

— Ваше Величество, — Корелл глубоко вздохнул, делая шаг вперед. — Это я виноват в ее смерти.

— Что?.. — пораженно прошептал Делтон, наконец отрывая взгляд от Иллиандры.

— Но почему?.. — так же тихо повторила Диадра. — Что плохого она сделала Вам?..

Корелл покачал головой.

— Я не стану объяснять причины, — сказал он, опустив глаза. — Я готов понести свое наказание.

— И Вы понесете его, — тихо сказал король. — А теперь все убирайтесь отсюда. Делтон, убедитесь, что этот щенок окажется под охраной до завтрашнего утра.

Делтон лишь кивнул, и все они быстро покинули кабинет, закрыв за собой двери.

Плоидис медленно опустился на колени возле Иллиандры. Он был сокрушен, раздавлен. Илли лежала перед ним, нежная, хрупкая... жестоко разбитая. Плоидис не знал и не хотел сейчас знать причины. Это было неважно. Никакая причина не могла оправдать его.

Это он был виноват во всем.

Он обязан был найти кого-то другого, только не оставлять ее вместо себя. И пусть никто лучше нее не мог бы сыграть его роль, и пусть Делтон стоял на страже ее безопасности, и пусть Превиль должен был исполнить свой план лишь завтра... все это оказалось бессильным против роковой судьбы, и вот теперь она, Илли, лежала перед ним, окровавленная и бездыханная.

Плоидис до боли сжал кулаки, сдерживая очередной приступ слез.

— Прости меня, Илли, — прошептал он. — Прости.

Он с тоской вспомнил, как счастлива она была, когда всего несколько дней назад они были вместе ... как она смотрела на него, как отвечала на его поцелуи... как улыбалась ему. О Боги, он ведь так любил ее...

Но он потерял ее навсегда. И его жизнь ушла вместе с ней... теперь он был мертв, но в то же время он с ненавистью сознавал, что даже мертвым ему придется продолжать притворяться, будто он все еще живет, будто он все еще может делать то, что был обязан... его проклятый долг никогда не отпустит его. Он всегда будет равнодушным камнем лежать на его плечах, и Плоидис, живой или мертвый, будет принужден вечно нести его. Только отныне он каждый день будет сознавать, что ее больше никогда, никогда не будет рядом.

Он взял ее окоченевшую руку и нежно сжал в своей ладони. Она никогда не верила в это, однако Плоидис знал, что она была достаточно сильной, чтобы сделать сильным и его. И даже сейчас она, бесстрашно принявшая на себя его судьбу, безмолвно убеждала его в том, что он должен следовать ее примеру. Он должен подняться. Он должен как-то пережить то, что случилось. Он должен быть сильным, таким, каким хотела бы знать его Илли.

Плоидис вздохнул и встал с колен. Его изможденное сердце уже не в силах было чувствовать более, но упорно продолжало биться, хоть теперь Плоидис не видел в этом никакого смысла.

Он осторожно вынул кинжал и взял на руки ее охладевшее тело. Липкая, холодная кровь закапала с ее платья на каменные плиты. Плоидис бесчувственно смотрел на тяжелые капли, уже не сознавая ни боли, ни ужаса.

Он должен был отнести Илли туда, где никто не потревожит ее до тех пор, пока ей не отдадут последние почести.

— Я должна вернуть ее, — тихо сказала Диадра, когда они отошли достаточно далеко от королевских кабинетов.

Эстер остановилась.

— Диадра, — сказала она. — Все кончено. Илли мертва.

— Я могу ее вернуть...

— Никто не может, — тихо сказал Рагорн. — Вспомните, что было с Анторгом.

— Есть другой способ, — упрямо сказала Диадра. — Он не потревожит Ауру.

— Какой же? — нахмурился Рагорн, и Диадре показалось, он знает ответ.

Она решительно взглянула на него.

— Я хочу сделать обмен.

— Что?.. — Рагорн пристально взглянул в ее глаза.

— Я знаю, что Илли сделала бы то же самое. Один раз она уже сломала свою жизнь ради меня. Теперь моя очередь вернуть ей долг.

— Это разные вещи, — тихо ответила ей Эстер. — Ты ведь понимаешь...

— Вовсе нет, — сказала Диадра. — Илли не заслужила такой судьбы. И Плоидис не заслужил. Одна жизнь за две — разве это не достойная сделка?..

— Диадра... — начал Рагорн, но его оборвал Корелл, внимательно слушавший их.

— Вам нет нужды жертвовать жизнью, Диадра, — сказал он. — Это сделаю я.

Диадра обернулась к нему.

— Вы?..

— Это я виноват в том, что случилось. Я предал ее. Я убил ее собственными руками... — Корелл опустил глаза, скрывая боль.

Диадра вдруг шагнула к нему и, сосредоточившись, коснулась его руки. И она увидела все. То, как он первый раз повстречал Иллиандру у Делтона, то, как она привела его в Братию, то, как она, не покладая рук, трудилась в замке, а он, наблюдая за ней, влюблялся все больше... и как они спорили, и как они смеялись вместе, и как Илли улыбалась ему, а он сохранял в сердце каждую ее улыбку... Диадра знала эти улыбки. Они никогда не были больше, чем дружескими, но Корелл не видел этого. Потом он стал замечать, как чувствительно она относится к королю, как в разговорах с Делтоном обращает внимание на каждую мелочь, выискивая опасности, которые могут грозить ему... как переживает за него. А потом она назвала короля по имени. Диадра печально улыбнулась. Илли, бедная Илли... И Диадра ощутила, как ревность и ненависть к сопернику переполняет Корелла, и как он пытается бороться с этим, но внезапно словно какое-то безумство охватывает его... словно какая-то непонятная, чужая сила движет им, когда он идет к королевским кабинетам... Диадра вздрогнула. Глаза ее наполнились слезами.

— Как же Вы смогли, — прошептала она.

Корелл подавленно качал головой.

— Я не хотел, — прошептал он. — Я клянусь Вам, я никогда не хотел, и я не могу понять, почему я сделал это...

— Как же Вы ошиблись, — сказала Диадра, и Корелл не заметил ненависти в ее глазах. Неужели она могла понять его??..

— У Вас благородное сердце, Корелл, — продолжила Диадра, внимательно глядя на него. — И я знаю, что Вы никогда бы не сделали этого сами... но Ваша ревность вспыхнула в неподходящее время. Мир сотрясался сегодня... это он вселил в Вас безумство. Не Ваша рука метнула этот кинжал, Корелл. Не Ваша.

— Нет, моя, Диадра, — с горечью возразил Корелл. — Неважно, что было источником моего безумства... я поддался ему. Я позволил этому случиться, — Корелл смотрел на Диадру, и в его взгляде смешались сомнение, надежда и бесконечная вина. — Вы думаете... она сможет простить меня? — добавил он едва слышно.

Девушка кивнула.

— Она уже Вас простила, — Диадра знала, что не соврала ему.

Корелл улыбнулся ей уголками губ.

— Спасибо Вам, — тихо сказал он. — Прошу Вас, передайте Илли, что я бесконечно виноват перед ней. И... что я любил ее.

Диадра улыбнулась, мягко глядя на него.

— Я обещаю.

— Я готов, — Корелл глубоко вздохнул, и Диадра повернулась к Эстер:

— Вы поможете мне?..

— Я помогу Вам, — ответил за нее Рагорн. — Эта магия недоступна человеку.

Спустя секунду Диадра почувствовала, как токи энергии стали сгущаться вокруг него, и обернулась к Кореллу. Он поймал ее взгляд и, поняв его значение, закрыл глаза. Перед его мысленным взором предстало нежное, любимое лицо.

"Прощай, Илли", — подумал он.

А в следующее мгновение его накрыла темнота.

Плоидис нес Иллиандру по едва освещенному коридору, осторожно прижимая ее к себе. Он шел, едва сознавая, куда направляется, и практически не видя реальности. Перед его глазами плыли картины из той, прежней жизни, и он перебирал в памяти каждую минуту, что провел вместе с Иллиандрой, стараясь навсегда сохранить каждую в своем сердце.