Дракон-1. Дракон цвета крови

— Ничего, — помрачнел Матиас. — Мне зачеты проставят, вот и все.

— А, это — пусть, — махнула я рукой. — Зачеты я и сама прекрасно получу. Но замуж за вас, эс Лиез, я все равно не выйду. Не хочу.

— Почему? — прищурился Матиас, поднимаясь с колен, и пристраивая на стол роскошные алые розы.

— Потому что вы мелкий подлец и домашний тиран, — спокойно сообщила я. Черт с ней, с дипломатией, за такого замуж выходить — лучше сразу помереть.

— Я!?

— Не я же! Эс Лиез, я своего мнения не изменю.

— Правда? А если я попробую тебя убедить?

Матиас сделал шаг ко мне и протянул руки.

Я честно дала ему шанс. Целый один. Ради Марисы.

— Не переубедишь. Но если выйдешь сейчас за дверь сам — останешься цел и невредим.

И когда дураки к умным людям прислушивались?

Да никогда!

Вон он, растопырился, лапы тянет, и в глазах видно желание повалить меня на кровать, ну и... поубеждать.

Наивный... я увернулась вокруг стола.

— Каэтана... хуже будет.

— Будет, конечно, — согласилась я, добираясь до нужного места.

Разбирать чего ему там хочется, я не стала. Есть такое понятие — превентивно. Вот, я не нападала, я защищалась. Просто я сделала это ДО того, как мне причинили вред.

Зря Лиез со мной связался.

Дважды зря, потому что в качестве знака восхищения он выбрал розы. Герберами было бы не так больно... тот, кто получал букетом по лицу — знает.

Я ведь не махала кое-как. Я лупила с душой и наотмашь, благо, розы были завернуты в какое-то кружево, чтобы руки не кололи. Мне и не кололи, а Матиас взвыл.

Может, он бы сосредоточился, он бы со мной справился, но...

— Каэтана?!

На пороге стояли все подруги, кроме Марисы. Та задерживалась на занятиях.

Но и так...

Зрелище расцарапанного Матиаса, с бутонами роз на ушах, заставило подруг открыть рты.

— Эс Лиез? — первой опомнилась Олинда.

— Эс уже уходит, — я ловко впихнула Матиасу в руки остатки букета. — И больше свое предложение не повторит.

Матиас сверкнул глазами — и хлопнул дверью.

Попытался. Не вышло, девушки не дали, так и проскакал по коридору, в лепестках роз.

— Чего ему надо было? — Олинда решила сразу сработать 'на публику', а то половина этажа на шум вышла.

— Предложение делал.

— И что?

— И его не приняли, — пожала я плечами. — Матиас попробовал меня убедить более активно, я защищалась... розы пострадали.

Девушки переглянулись — и закивали.

— Матиасу не надо... дополнительных объяснений? — прищурилась Олинда.

— Думаю, с него хватит, — сказала я чистую правду. — Пусть его... кто и с кем идет на бал?

У меня-то все было решено, мне составит компанию Эстебан Гил. А вот остальные подруги... хотя они тоже не растерялись. Даже Мариса уговорила Эдгара Молино. А почему нет? Все равно они 'встречаются', можно и на публику поиграть с полгодика.

* * *

Бал?

Сказано громко.

В этом году никого со стороны не приглашают, все происходит исключительно внутри Академии. Сначала ректор произносит речь о мире и дружбе.

Потом небольшая культурная программа — ученики представляют номера. Да-да, и здесь не без художественной самодеятельности.

Я точно знаю, что есть один танцевальный номер, две 'сценки', Мариса вообще должна петь... она одна из последних. Голос у нее красивый, слух есть, так что санторинцы не будут разочарованы. И сама Мариса...

Сейчас она сидит рядом со мной. Так ей спокойнее. Держится за мою руку, поглядывает на санторинцев. Никуда-то ее влюбленность не делась, даже не подтаяла. Концерт смотрят отдельно. Так, чтобы сидеть вперемешку, парни с девушками — такого здесь нет. Борьба за нравственность... ясно же, когда свет в зале погаснет, начнется разврат.

Такого допускать нельзя, поэтому парни сидят отдельно, поглядывают на нас, девушки отдельно.

Санторинцы — почти посередине, как то самое в проруби.

Ладно! В кого бы девушки не влюблялись... уедет через несколько дней этот импорт — и забудем. Тем более, у нее Эстанс есть. Драконица ведь лучше санторинца, правда?

Ректор квакал со сцены про мир и дружбу, и приглашал санторинцев приезжать еще. Мол, в этом году не повезло, так может, в следующем повезет? Или еще... лет через пятьдесят?

Наконец его речь закончилась, и Мариса поднялась с места.

— Девушки, вы меня проводите?

Конечно, мы не отказались. За кулисами интересно, уж точно лучше, чем здесь.

Только вот...

Наш путь к кулисам пролегал неподалеку от кресел санторинцев. И внимание мы привлекли.

Его высочество окинул нас насмешливым взглядом, задержался на мне, потом на Марисе, которая выделялась среди нас, как лилия среди кувшинок, и что-то сказал. Буквально несколько резких гортанных слов.

И еще добавил.

Мариса побледнела.

Сжала мою руку так, что я едва не взвыла — и почти опрометью метнулась за кулисы. Вслед нам полетели несколько смешков. Таких, сугубо мужских.

За которые хочется смеющемуся оторвать что-то ценное. Вместе с головой.

* * *

— Мариса?

— Каэ, ты не поняла, что они сказали?

— Никто не понял, — сверкнула глазами Олинда — Девочки?

Нет, никто. Ни Фати, ни Севилла. Кайа так вообще на бал не пришла — от греха подальше.

— Я поняла, — Мариса казалась удивительно несчастной, и от этого еще более красивой. — Он сказал, что не доверил бы нам даже полы в гареме мыть. Потому что мы не женщины, а жалкие их подобия.

Я скрипнула зубами.

Вот даже не сомневаюсь, что стрела была пущена в меня. И то больше со злости, что планы по изведению драконов обломались. Сейчас принцу тут и потолки низкие, и море бесцветное. А Мариса просто попала под раздачу. Но... как ей сейчас об этом сказать?

Пока я подбирала слова, Мариса вытирала слезы. Это мне на принца плевать с колокольни, а ей-то каково? Она ж эту пакость любит... ну или образ, который на него повесила. А, какая разница?

Розовые очки все равно бьются стеклами внутрь. И ранят очень больно.

— Каэ!

— Да, Мариса?

— Каэ, а ты можешь выступить вместо меня?

— Я!?

— Конечно! Ты и только ты!

— Мариса, я петь не умею.

Врала, конечно. Петь я могу. И в этом мире у меня даже слух есть. В родном мне его не досталось, так что я перевирала даже калинку-малинку. А здесь — и ничего получается, мухи на лету не падают.

— А я тебя не петь прошу.

— Да? А что тогда?

— Они говорят, что у нас нет настоящих женщин! Каэ, помнишь, ты нам показывала танец с креслом?

— Да, — я уже поняла, куда идет дело. Дело шло к пропасти и пахло песцовой шубкой. В которой меня и закопают.

— Каэ, станцуй для них!

Угадала.

* * *

— Каэ!

Девочки смотрели умоляющими глазами.

Я повертела пальцем у виска.

— Рехнулись? Все?

— Каэ, это ты одна можешь...

Я могла, спора нет. Но зачем мне это надо?

— Каэ, пожалуйста... я этого просто не вынесу!

Мариса смотрела так умоляюще. Я даже головой помотала.

— Тпррру, Зорька! Мариса, ну подумай сама! Мне нужен шест, стул... да хоть что!

— Я поставлю стул! Выдвину.

Он там действительно стоит. Для выступления. Хотя я могу его и сама подвинуть — не трудно.

— И переодеться.

— Мы поможем, — сверкнула глазами Лив. Нахамив Марисе, принц явно нажил себе трех врагов. Врагинь... Или четырех?

Но мне-то не девятнадцать лет! Куда я, дура, лезу?

— И музыка.

— Ты говорила — ритм. Я возьму барабан, — подскочила Сив. — Я смогу, ты знаешь.

Это верно, музыка у Сив жила в крови. Она и на рейке от забора сыграет! Ее бы учить — к ней на концерты короли б ходили!

— Нас искать будут — сдалась я.

— Не найдут! — припечатала Фати. — Танец длится сколько?

Я прикинула композицию, подумала.

— Минут семь.

— Я считаю до четырехсот сорока и гашу свет. Ты за сцену — и налево. Я сейчас покажу, там клетушка со швабрами и прочим.

— Я там буду ждать, — кивнула Лив. — И тебя, и Сив. Поможем переодеться и обратно.

— Заметят.

— Я рыдала, вы меня утешали, — сверкнула глазами Мариса. — Каэ! Прошу!

И так посмотрела...

Попал ты, высочество. Оскорбленная женщина тебя сожрет и выплюнет.

Я плюнула и протянула Сив ключ.

— Ящик ты знаешь.

— Да.

Только подол мелькнул. Я дура?

Однозначно.

Но иногда это очень приятное ощущение.

Интерлюдия

Баязет не ждал ничего интересного от выступления. Положено так. Но скучно...

Женщины здесь серые и пресные, как просяная каша. Мужчины разные. Кто-то помнит о доблести, кто-то забыл. Баязет не каждого бы взял в свою гвардию.

Сколько ему еще сидеть и зевать?

Он надеялся, не слишком долго.

— Эсса Лиез. Стихи о родине!

Объявление было сделано. Баязет с трудом проглотил зевок. Аж до изжоги... ух, едкий. А...

Во всем громадном зале погас свет. Разом.

Освещенной осталась только сцена.

И что тут происходит? А?

Недоумение принца нарастало. Глухо и тревожно заговорил откуда-то барабан. Удары складывались в четкий ритм, резкий и тревожный. На сцену медленно вышла женщина.

Плащ.

Маска на лице. Эсса Лиез? Забавно... что за стихи она будет читать?

Женщина резким движением выдвинула стул в центр сцены. А в следующую секунду плащ опал к ее ногам.

По залу пронесся единый стон.

Рассыпались по спине недлинные локоны, блеснули темной медью. Баязет подавился слюной.

Женщина была одета... раздета...

На ней было что-то легкое и голубое — платье или рубашка, которое не скрывало ни одной линии ее тела.

Маска. Чулки с подвязками. И короткие перчатки. Бант на шее.

И все.

А в следующий миг почти невесомое тело выгнулось над стулом в позе, которая знакома каждому мужчине. Застыло на миг — и повинуясь ритму барабана снова сорвалось с места.

Вот она проводит руками по телу, вот приподнимает платье, вот снова опускает его, не давая ничего толком разглядеть, вот она на кресле и рядом с ним, вот стройное тело извивается так, что он и в гареме не видел, вот руки открывают самое сокровенное... но ничего не видно!

Слетает, развязывается, бант, прикрывает, скользит, дразнит в такт ритму барабана, блестит каплями пота жемчужная кожа... Баязет едва удержал себя... губами бы собрать эти капельки... и тонкий пальчик скользит за ними в ложбинку, до предела натягивая ткань... еще чуть, и...

И палец касается полных алых губ так провокационно, что внизу все аж огнем горит, и барабан ведет страстный ритм... сейчас бы...

Шаг — и еще один, и все вокруг кресла, и прогнуться, и задрожать, и... оххххх!

И словно в миг высшего наслаждения, женщина почти падает на кресло, разводя молочные бедра... скользит между ними проклятый шарф, взлетает вверх... ну же...

И — темнота.

Падает, окружает, обволакивает... и жалобно стонет где-то вдалеке барабан.

— СВЕТ!!!

Кто взревел? Кто подхватил?

Поздно.

Безнадежно поздно. Сцена пуста. И на память орде мужчин, которая глядит горящими глазами на сцену, остался только шарф, издевательски расправленный на спинке кресла.

* * *

— Каэ, ты...

— Цыц! Волосы заколи! — рыкнула я на Сив.

Ей чего?

Барабан под мышку, и ходу. А я еще плащ прихватила. Хорошо, Фати все вовремя сделала, четко уловив кульминацию.

Или отсчитала секунды?

Она могла, она такая. Очень педантичная.

Сив безжалостно стянула мне волосы, вылила на платок лавандовой воды, помогла мне протереться — поди, натяни платье на потное тело! Да и запах...

— Так?

— Шнуровку туже.

— Ага.

Рубашка, перчатки, барабан — все уже скрылось в сумке. Спрячем пока. Если и найдут, с нами не свяжут. Таких холщовых сумок прорва, каждый второй с ними.

Так, платье, туфли, волосы... черт!

— Сив, салфетка!

— Что?

— Губы!!!

Я ж не голливудский кошмарик, силиконом их не вкачиваю! Потому и нарисовала губищи, как будто с пылесосом поцеловалась!

Пусть себе ищут потом голубого дельфина. Мои-то губы в два раза меньше.*

*— очень голливудская рыбка. Та-акие губы — звезды отдыхают. Смотрите фото циртокара мури, прим. авт.

Ничего, стерла.

— Не размазала?

— Нет. Хорошо...

Натуральная косметика. Не держится нормально, и фиг бы с ней.

— Идем?

— Да.

Мы тихо выскользнули из каморки и отправились в зал. Лив ждала в коридоре.

— Все чисто.

— А там?

Могла бы и не спрашивать. Звук шел, как от бабуиновой свадьбы. Причем невесту явно сперли с самого важного момента.

А так вас всех!

За подругу и того мало!

Интерлюдия 1

Ректор с трудом приходил в себя. Потряс головой.

Украдкой посмотрел вниз, пожалел, что шляпы нет... сейчас бы повесил и прикрыл. Держать не надо. Удержится само.

И у остальных мужчин такие же лица.

Ошалелые, растерянные, и откровенно похотливые. Кто бы ни была эта девушка на сцене... слов не было! Желания были, а вот со словами труднее. И говорить-то надо.... А как? За кресло спрятаться?

Мысли о кресле явно были лишними. Организм только укрепился в своих заблуждениях.

— Кхм, — кашлянул рядом его высочество. — Это были стихи?

— Это не эсса Лиез, — замотал головой ректор. — Что вы!

— Согласен. Но кто?

— Знать бы... то есть это явно кто-то со стороны. У нас такие точно не учатся, это просто невозможно! Приличные эссы так не могут.

Вот с этим принц был полностью согласен. Не могут, не смогут, куда им...

— Она могла бы стать жемчужиной моего гарема.

Ректор неприязненно поглядел на принца. Ага, размечтался! Понаехали тут! И там тоже!

— Па-азвольте, я не понимаю, что тут происходит, — кого-то прорвало. И словно лавина хлынула, голоса послышались со всех сторон. Восхищенные мужские, злобные женские...

Вот стерва!

Но кто же это может быть?

Даже и догадок не было!

Интерлюдия 2

Эс Хавьер сжал кулаки.

Ах ты ж...

Выдеру!

САМ!!! УБЬЮ!!!

Нет, сначала поцелую, а потом убью. Он-то прекрасно знал, кто был сейчас на сцене. Это другие не в курсе, а он и эту спину запомнил, и волосы, и даже движение, которым она отбросила локоны назад — на пляже, вытирая их...

— ТЫ!!! — взвизгнула рядом супруга. — НЕ СМЕЙ!!! НЕ СМЕЙ О НЕЙ ДУМАТЬ!!!

Хотя кто бы смог? Все думали, просто эсса Магали оказалась первой. Всхлипнула, закрыла лицо руками, картинно разрыдалась, выбегая из зала.

Хавьер развернулся боком и вышел зав ней.

Боком?

У него тоже реакция.

И... не за ней, если честно. На пляж. На тот самый. Потому что другие идеи — к примеру, пойти в общежитие и подождать Каэтану там, дождаться нахалку и выпороть, чтобы не смела так... ни для кого не смела, только для него...

Из горла рвался звериный рык.

Только на пляж!

Там темно, тихо и спокойно. Хоть отлежаться можно будет. Или искупаться... вот, самое то. Ледяной воды.

Много.

Зацеловал бы, негодяйка мелкая!!!

Глава 14

На зарядке было многолюдно.

Даже санторинцы появились. Ну очень всем было любопытно — кто это вчера такое устроил?

Кто-кто... кто устроил, те признаваться не собирались. Мы вообще держались своей маленькой группой, выполняли упражнения отдельно от всех, и прекрасно себя чувствовали.