Полная_ерунда_Зимы_2024

А если общество не может и не хочет развиваться — то встаёт вопрос о том, насколько вообще справедливо, что мы не только не помогаем им развиваться — но и наоборот, предоставляем всё, чтобы они могли и дальше жить в цивилизованном обществе по средневековым обычаям и традициям, и у них даже не было нужды в развитии.

Пора разрешить этот вопрос и разрешить радикально, эффективно, кардинально — социальная справедливость должна быть — тот, кто не ушёл дальше работы в поле — должен работать в поле, пользоваться всеми преимуществами и достижениями более развитой цивилизации он не должен. Необходимо либо разрушить эти границы так называемых республик, разрушить их национальные и культурные автономии, разрушить их обособленность, и признать единство госудларства и его принципиальную неделимость по любым признакам — особенно этническим — или прекратить их финансирование, закрыть границы между РСФСР и республиками, прекратить всячески снабжать их продуктами и плодами нашей цивилизации — и предоставить им либо возможность развиваться самим, либо жить по средствам. Многие в республиках, хотя этого и не хотят признавать — фантазируют о независимости — вот дать им её, но прежде всего обрубить все каналы финансирования и вместо очковтирательства на местах — оплачивать товары из союзных республик по их реальному количеству. Всё, прикрыть лавочку невиданной щедрости Русского народа, которая позволяла им не развиваться.

Пойти дальше и решить свои внутренние проблемы, развивать свою цивилизацию и своё общество невозможно, если на шее гирями висят принципиально не желающие развивать у себя сами цивилизацию республики.

Ошибка Ленина была фундаментальной и она привела к распаду некогда могучего единого государства, к формированию национализма, к формированию сепаратизма — устлала дорогу тем, кто фантазировал о существовании какого-то там "государства украина" во времена царя гороха.

И продолжая кормить республики, последующая власть — кроме Сталина, конечно, сформировала у них потребительское отношение к советской власти. Советская власть им должна, а они могут сохранять свои "красивые обычаи".

Но это было бы не полным, если бы не последовала ударная доза разоблачений. В частности — Шелепин привёл результаты нескольких расследований КГБ о деятельности республиканских органов власти — в Грузии Мжванадзе совсем забыл, что он советский человек и жил как у христа за пазухой, фактически оккупировав Грузию через "уважаемых людей", то есть коррумпированных чиновников и представителей уголовного мира.

От озвученных цифр и фотографий изъятых на обысках пудов золота и денег — у делегатов съезда случился родимчик. Но это конечно же ни в какое сравнение со средней азией — в Узбекистане массово фальсифицировали экономические результаты, получая гигантские деньги из союзного бюджета, Шелепин вскрыл результаты обысков у членов партии и участников кланов — так же назвав их самих, и раскрыв поганые подробности того, как они фактически оккупировали узбекистан — где без одобрения сверху нельзя было решить ни один серьёзный вопрос, а лояльность и принадлежность к своим — открывала все дороги.

Про реальное отношение "товарищей узбеков" из верхушки узбекистона к Русским тоже было — стенограммы результата прослушки.

Но он добил всех, вскрыв факты по сразу чётырём особо крупным делам и озвучив цифры — то, сколько в действительности было очковтирательства и убытков от узбекистана, украины, таджикистана и Грузии.

Ситуация мягко говоря неприятная — потому что озвученные суммы объёмов воровства, очковтирательства и убытков — выходили далеко за границу нескольких десятков или сотен миллионов. Убытки имели миллиардные значения — и это всё было данью республикам, которую платил бюджет — то есть дань из РСФСР.

От этого повеяло чем-то монголо-татарским, дань, убытки, и так далее.

Разгром был полнейший и на этот раз привыкшим задирать нос и надувать своё самомнение, горлопанить, республиканским вождям ответить было нечем. Вообще нечем. Проработали их так — что им оставалось только застрелиться.

Однако, вопрос был поднят — и Шелепин вскоре озвучил концепцию разрушения любого неравного союза, образованного государствами — одно государство — один народ, одна власть, одна цивилизация — иначе развал и погибель, деградация отстающих начнёт множиться и шириться, перекинется на тех, кто их тянет вперёд и снабжает всеми плодами цивилизации — и они тоже деградируют — и произойдёт разрушение союза, ввиду его маргинализации и деградации цивилизации.

Концепция была озвучена правильная — одно государство, один народ, одна власть, одна цивилизация. Всё остальное это этническое происхождение, а не многонациональный народ — а уж тем более никакой "дружбы народов" быть не может и не будет — дружба возможна только между равными хотя бы по уровню развития, если не по размеру и силе, то по цивилизованности. Между теми, у кого есть одинаковые представления о том, что такое хорошо, что такое плохо, иначе при первом же расхождении во мнениях — слабый примет сторону сильного и затаит обиду, начнёт его винить в том, что его заставили так говорить, принудили, оккупировали...

А это уже лишь вопрос времени — когда слабый взбунтуется против такой роли.

Так что все эти заигрывания, якобы строящиеся на великорусском шовинизме — в чистом виде ошибка. Нет и не было никакого великорусского шовинизма — Империя веками окультуривала окружающие народы, привнося им цивилизованность и превращая их население — в цивилизованные части Русского народа, разного этнического происхождения. В результате революционных порывов империю разорвали на куски, сшили из них лоскутное одеяло СССР, заложив фундамент будущего разрушения и раздробления в клочья некогда единой и могущественной страны.

В общем, Шелепин давал жару долго, произведя огромное и неизгладимое впечатление — озвучив основные тезисы будущих реформ в СССР — и коренных изменений в политике. Никаких больше экстравагантных политических экспериментов и держащейся на честном слове дружбы народов, в которой одни народы дружат, получая, а другие — отдавая, никакого национализма — есть этническое происхождение — оно имеет интерес только с точки зрения посмотреть как наши далёкие предки жили — но не более того. Есть единая и неделимая история, есть единое культурное пространство — игры с межнационалочкой пора заканчивать, как и игры с ментальностью людей.

Озвученные тезисы для новой информационной политики были очень яркими и понятными, на простом языке — отходить от лозунго-плакатного коммунизма, рассчитывать политику на человека мыслящего и наблюдающего реальность вокруг себя, предоставлять точку зрения государства на те или иные события и явления, не пытаясь их скрыть или исказить, вымарать неприятное и оставить только один марафон побед и достижений, научиться работать с негативными новостями и реальным, а не стерильным информационным пространством, осваивать новые принципы и новые подходы, новые технологии информационного обмена — для воспитания в людях самых хороших качеств, для воспитания их цивилизованными, культурными и могущими добиваться успеха в будущем. Причём это всё вести в любом возрасте — начиная с детских игрушек для самых маленьких и вплоть до философских дискуссий с учёными и давно состоявшимися интеллектуалами — государство должно находить подход к каждой категории граждан, работать на качественно новом уровне и уметь вести диалог с теми, кому они не нравятся — а не только провозглашать свою абсолютную правоту и казнить всех несогласных.

Так же были озвучены тезисы, от которых сусловцев корёжило как вампиров от чеснока — что ценность и эффективность информационной политики государства определяется её способностью влиять на повседневную жизнь и повседневные мысли людей, на их ежедневный межличностный бытовой трёп. Пропаганда сейчас существует в своём изолированном пузыре-микрокосмосе, а гражданское общество живёт своей жизнью и никак не пересекается с ней, общество сожительствует с государством, но на кухнях люди не цитируют газету Правда, и не пересказывают друг другу наполненные казённым пафосом заметки о том, сколько удоев молока дано в энской области, или кого там наградили героем труда. Поэтому ценность данной пропаганды близится к нулю, как и её воздействие на людей. Умение удержать внимание — главное, взволновать и побудить к мысли и следовательно развитию — а сухая отчётность о действиях государства должна быть доступна в документации, если вдруг она кому-то понадобится. Человеку не важно, сколько удоев молока получено в энской области — ему важно сколько сыра в магазин завезли.

В корне нужно расширять медиаресурсы государства и их подходы — и очищать из партии безжалостно и беспощадно тех, кто пытается разговаривать с современным человеком на языке довоенном, дореволюционном, на языке доведённом до автоматизма произнесения клишированных фраз. Государство не может себе позволить такого поведения.

...

Разгром Суслова и его сторонников был полнейшим и крайне жестоким — по меркам старорежимного выступления — это было более чем дерзко и ярко — речь приковала к себе внимание всех. Плюс её транслировали по телевидению и по радио — что тоже добавляло серьёзных баллов Шелепину. Прямая трансляция выступлений раньше не планировалась, но теперь стала доступна населению. Так как Шелепин и управлял советской пропагандой — он мог и не такое организовать.

Опора на народ и на поддержку своего смелого мнения в широкой массе — была сделана и ставка сыграла — Брежнев некоторое время не понимал, что происходит и почему такую необычную активность развил Шелепин — но вскоре в целом Шелепина поддержали товарищи. А там и остальные подтянулись, поскольку в целом он не противоречил себе и своей стандартной политике.

* * *

Глухой металлический лязг прошёл по кораблю, как по вагону поезда, который трогается. Раздалось жужжание.

— Так, мы присоединились, — Королёв следил за процессом через монитор, — есть контакт.

— Герметичность? — спросил Юрий Алексеевич.

— Полная.

Я пошёл заниматься делом — то есть фиксацией кабины на корабле. Помимо шлюза внутри, который совершенно естественно позволял переходить — кабина присоединялась к кораблю большим стыковочным кольцом снаружи, два кольца, которые нужно было соединить прочно винтами.

Скрутить это всё в единое целое нужно было дюжиной толстых болтов, что улучшало герметичность соединения — иначе при манёврах стыковочный узел будет болтать в разные стороны.

На корабль вернулся через полчаса. Сергей Павлович и все остальные уже открыли шлюз и перелетели в основное пространство космического корабля. Который был больше грузовым — в нём имелись ракетные двигатели и топливо для маневровых двигателей, научное оборудование — в том числе камера высокой чёткости, десантный модуль, или как его назвал Королёв "бомболюк", в котором были подвешены на штангах несколько автоматических станций-луноходов, дроны-исследователи. И массивный большой робот-исследователь.

Я пролетел дальше по кораблю. Сергей Павлович пока инспектировал остальной корабль и смотрел на всё, что здесь было.

— Кстати, Сергей Павлович, я никак не возьму в толк — а что здесь изучать?

— Много что. Мы пока ничего не знаем о космосе и невесомости.

— Да, согласен, вопрос странный.

— Для вас всё просто и понятно — но не для нас. Необходимо многое учесть, прежде чем выработать науку о космосе.

Я заложил руки за голову и оттолкнувшись от стенки, пролетел рядом.

— Хорошо всё-таки некоторое время побыть в невесомости. Мышцы расслабляются так, как никогда ранее. Отдохнуть здесь можно лучше, чем на земле.

— Это плюс. Полетели в кабину, нам нужно совершить разворот и отправиться в путешествие.

— Следую за вами, маэстро.

Дальнейшее было отдано им — и происходило преимущественно через навигационный компьютер. Мы летали вокруг земли уже десять витков, быстро, орбита сужалась, но включили двигатели на последнем витке и начали расширять её, отрываясь от орбиты планеты. Нас резко толкнули двигатели, на мгновение вернув силу тяжести и появилось ощущение, что мы лежим на кресле, лежащем на полу на спинке. Разгон не прекращался. Я снимал всё на камеру, попутно записывая переговоры космонавтов. Они все сняли шлемы, Юра решил вспомнить молодость и рассказать нам историю о том, как он в лётном училище чуть было не разбился. Сергей Палыч занимался научными исследованиями — и записывал результаты в блокнот. А потом вовсе покинул кабину и улетел в научный модуль.

Но это продлилось недолго — вскоре мы полетели в кают-компанию корабля, то есть жилой отсек. Он был довольно большим по меркам космических кораблей ракетного старта — большое пространство с мягкой обивкой, ячейками с едой, защищена от проникновения жидкости в конструкцию корабля. А ещё тут была обсерватория — большой выступающий полукругом над кораблём купол, через который можно было наблюдать собственно и поверхность корабля, работу двигателей и конечно же — небесные тела. Отсюда сейчас открывался прекрасный вид на удаляющуюся от нас землю. Я сделал дюжину фотографий и коллективную фотографию всех участников — кроме себя самого, понятное дело.

...

Зазвонил телефон.

Этот звук всполошил всех.

— Что такое?

— Секунду, — Катя сняла трубку, висевшую на стене, — Алло? Это ты? Ой, да, слышу-слышу...

Юра спросил:

— Почему здесь телефон работает?

— Спутниковая связь, — пояснил я, — точнее оптическо-спутниковая. Мы соединены со спутником на геостационаре лазерным лучом, а от него уже на землю идёт радиосигнал. Так что связь у нас будет.

— Да, да, тут так красиво, — Катя была воодушевлена, — всё хорошо, не беспокойся. Скоро вернусь. Ну боже, как можно забыть! В морозильнике!

Дальше последовал сеанс пилежа мужа на тему того, что он не может запомнить простых вещей, и вообще, нанял бы прислугу, раз не может в своей московской квартире разобраться, а услышав, что он всё-таки завёл себе секретаршу — Катя позеленела от недовольства.

— Мы с тобой ещё поговорим!

— Нигде несчастному не спрятаться, — вздохнул я, — Кать, ты бы полегче, Петя человек тонкий, умственной работой перегружен.

— Секретаршу! — она возмущённо бултыхнулась в воздухе, — подумать только! Наверное красивую.

— Катя! — строго сказал я, — Отставить ревновать секретаршу! Дай человеку отдохнуть.

Она насупилась.

— Вот так всегда. Как что — так ему отдохнуть нужно. Знаю я как отдыхают — не дай бог споят несчастного.

Заверив её, что никто никого не споит и ни с кем никому не изменит, я поспешил заняться своими обязанностями — то есть киносъёмкой происходящего. Юра в это время с товарищем Королёвым оживлённо обсуждали, какой нужен бы нам спускаемый аппарат, чтобы мягко прилуниться и взлететь потом.

Я послушал их разговор минут тридцать.

— Товарищи, а вы не рассматривали приземление на оборудованную площадку? — спросил их, распотрошив свой продуктовый паёк. В нём были самые разные вкусности, напитки в пакетах-пачках, и как ни странно — даже картошка фри. Которую погрел в микроволновке.