— А рожать — это так больно? — поёжился Вернер.
— Да, это очень больно. Диего когда-то родил двух детей, вас тоже двое... Вы бы согласились рожать снова, зная, как это больно?
— Я не люблю, когда больно, — опустил глаза Вернер.
— А ваш папа готов терпеть эту боль, чтобы у нас появился ещё один малыш. Он по-настоящему боялся только в первый раз, когда родился ты, Льюис. А когда мы ждали Вернера, то он уже не боялся. И не боится теперь, когда мы ждём третьего. Ваш папа очень смелый и сильный омега, а то, что он часто плачет теперь — это из-за беременности и пройдёт, когда родится ваш брат. Когда мы познакомились... — Аарон невольно улыбнулся, вспоминая. — Я не знал, как к нему подступиться. Он был так суров! Он запросто может победить альфу, отлично стреляет... Когда родится ваш брат, то мы обязательно вам покажем, какой ваш папа сильный. Правда, нужно будет время, чтобы он набрал прежнюю форму.
— Папа... а ты нас не обманываешь? — Льюис нахмурился. — Преподобный Ленсман говорит совсем не так.
— Не обманываю. Если хотите... и если наш папа будет не против... то вы сами можете посмотреть, как родится ваш братик. Я договорюсь, и вы сами всё увидите.
— Сами?
— Да. Правда, детей туда не пускают, но я уговорю доктора. Я не хочу, чтобы в нашей семье начались ссоры. Мы же так хорошо жили раньше! А теперь идите и извинитесь перед папой и Диего. И не забудьте попросить прощения у Тони, когда он придёт в следующий раз. Они совершенно не заслуживают такого обращения. Хотя бы потому, что ваш папа спас меня, когда вас ещё не было.
— Спас? Как? — удивились мальчики.
— Извинитесь, и мы расскажем.
Вечер воспоминаний был тяжёлым. Мак, сидя рядом с мужем, чувствуя, как ладони Аарона поглаживают его живот, успокоился окончательно. Льюис и Вернер слушали родителей, раскрыв рты.
— ...Ваш папа тащил меня до Тормозэна, не считаясь с собственной усталостью. Он ухаживал за мной, готовил еду, сберёг мне ногу. А когда у него началась течка, то он, хоть и уставал ужасно, в первую очередь заботился обо мне, а уже потом о себе. И что касается инстинктов... Я сумел сдержаться, хотя мне очень хотелось быть с ним. Но я не хотел этого делать против его воли, поскольку любил. И это помогало мне держаться. Ваш папа сам пришёл ко мне, и нам было очень хорошо вместе. А когда родился ты, Льюис, то это был один из самых счастливых дней в нашей жизни. Мы зачали тебя вместе и помогли тебе родиться вместе. Когда вы вырастете и начнёте созревать, вы поймёте это лучше, а сейчас запомните главное. Инстинкты — штука очень сильная, совладать с ними трудно, но можно. Нужно только захотеть и приложить усилия, и всё получится.
Братья переглянулись, молча подошли к родителям и виновато уткнулись в папины колени. Мак всхлипнул и обнял своих детей.
— Я... уже не сержусь. Вы только не делайте так больше... ведь я так вас люблю.
— Не будем... больше не будем...
Диего выдохнул с облегчением, видя, что Льюис и Вернер искренне раскаиваются. Осталось только объяснить им, как надо вести себя в детском саду и потом в школе, чтобы не нарываться на неприятности.
Аарона включили в штаб по розыску и захвату Риана и Гиллиана, а его отряд поручили другому командиру — временно. Альфа снова дневал и ночевал на службе, то и дело выезжал на самые разные места, проверял вместе со своими однокомандниками версию за версией... На допросах Рейгана он теперь присутствовал редко и ловил каждое слово мятежного вождя. Рейган продолжал дружелюбно ему улыбаться при встрече, и, похоже, что Роммни не применял к нему тех средств дознания, которые перепробовал на Гейле. Однако заключение всё же плохо отражалось на арестанте. Рейган выглядел всё более болезненным, худел на глазах, подолгу раздумывал над отдельными ответами. Перечитывая протоколы допросов, Аарон заподозрил неладное. Набравшись наглости, альфа всё же добился разрешения допросить пленника самому. Когда привели Рейгана, Аарон лишний раз обследовал допросную, убедившись, что нет средств наблюдения, и только тогда сел за стол напротив собеседника.
— Рад снова видеть вас, Аарон, — улыбнулся Рейган, щурясь особенно сильно. И явно не от излишне яркого света — что-то в его ослабевшем после завершения репродуктивного периода запахе неуловимо изменилось. Как из-за какой-то болезни. — Я слышал, что вы не так давно ездили домой...
— День вашей казни уже назначен, — тихо сказал Аарон, стискивая кулаки. — Это будет сделано на площади Справедливости на глазах у всех горожан. Остался последний шанс.
— Шанс для чего?
— Чтобы помочь вам... бежать отсюда.
— Я никуда не уйду, Аарон. Но спасибо за предложение.
— Что? — Аарон растерянно уставился на омегу. — Вы не хотите сбежать? А как же ваше дело?
— Его есть кому продолжить, и этим займётся мой сын. Вы ведь уже догадались?
— Риан...
— Да. Он тоже предлагал мне бежать, но я отказался.
— Что?.. — Аарон замер, не веря услышанному. — Риан был здесь? Когда?
— На прошлой неделе. Знаете, почему его и Гиллиана не было в здании "Стрелы", когда вы пришли? Они сопровождали особо ценный груз в новое хранилище. То, что досталось внутренней разведке — это лишь частично оригиналы. Мы успели снять с них копии и вывезти в безопасное укрытие. Наше главное оружие — это знание, ведь знание — любое — имеет смысл и ценность только тогда, когда оно передаётся. Потому-то наши соратники и защищали хранилище так яростно. Чтобы власти подумали, что мы защищаем самое ценное. Точно так же защищали подступы к городу защитники Аврория — одного из последних оплотов Верных во времена смуты. Как только стало известно, что арестован Гейл, мы поняли, что когда-нибудь вы придёте и за нами, и приняли меры, разработали план действий. В редакции остались только добровольцы, а остальные разошлись по домам.
— И сколько штатных работников редакции были подпольщиками?
— Все, но у многих семьи, кто-то числится на подработке... Мы постарались учесть всё, чтобы подозрения пали на как можно меньшее число наших людей. Когда вы пришли, то все старые записи о наших работниках, в том числе и временных, были уничтожены. Если какие-то следы и найдут, то только через те организации, для которых мы выписывали справки.
— Но ведь многие из них теперь получат сроки... кого-то казнят...
— Они это знают. Как те, кто ушёл с Гейлом, знали, что идут на смерть. Мы все знаем, что путь, избранный нами, займёт много лет. Что не обойтись без жертв. Да, мы все боимся, но на кону стоит наше будущее. Будущее нашей расы. И мы готовы идти на жертвы сейчас, чтобы этих самых жертв было меньше в будущем. Это страшно, жестоко, но сейчас иначе нельзя. За века сложилась такая плотно спутанная Система, что на то, чтобы её распутать, уйдёт немало сил и времени. За жизнь одного поколения этого не сделаешь, а рубить одним махом ещё более опасно. Этому я учил своих последователей, давал им возможность учиться, чтобы они поняли это и могли сделать свой сознательный выбор. Я никогда никого ни к чему не принуждал. Если кто-то считал, что он не должен принимать в этом участия, то мы его отпускали, а сведения о его работе в редакции уничтожались. Только искренне веря в свою цель, можно многого добиться.
— А... как же Риан? Когда вы успели дать ему жизнь? И обучить его?
Рейган ласково улыбнулся и неторопливо погладил свой плоский живот. Совсем как Мак. И тут Аарон заметил на руках пленённого вождя едва видные следы от чьих-то зубов. Судя по кое-каким признакам, это были укусы альфы. Сколько им лет, что так сразу не заметишь? Подобный укус, только более глубокий, был и на загривке омеги. Похожий на метку.
— Риан был зачат в университете, когда я учился в аспирантуре. Примерно тогда же я был вынужден покинуть университет. О том, что я ношу ребёнка, так никто и не узнал. Мне повезло с фигурой — такими же были мой дед-омега и оми... — Загадочное слово резануло слух альфы. — у меня на руках было немало средств, которые помогли замаскировать особенности запаха, я быстро вернул прежнюю форму после родов, и оставалось только быть осторожнее, чтобы никто не догадался. Я даже не вставал на учёт по беременности. И рожал один, без посторонней помощи. Приготовил всё заранее. Я долго прятал моего малыша от чужих глаз, а потом нашёл первых единомышленников и начал раскручивать то, что планировал непосредственно во время беременности.
— А... кто его старший отец? Альфа? Ваш мальчишка такой боевой... Старший отец моего Мака был альфой. И у Гейла тоже.
Рейган таинственно улыбнулся и снова погладил свой живот.
— Риан — чистокровный омега. Он мой сын. Моя плоть и кровь. От первой до последней клеточки.
Аарон нахмурился... и оторопел, простреленный озарением.
— Так вы?..
— Да, Аарон. Я — так называемый "ненормал". До Великого Холода нас называли Двуликими.
Аарон снова споткнулся о странное слово, а потом вспомнил, что его же услышал от покойного Робинсона.
— Но... как вам удалось... оплодотворить самого себя? Ведь это невозможно...
— Возможно, хоть это и был риск. Огромный риск и для меня и для Риана. Современные генетика и биология в целом пока не настолько развиты, чтобы полностью исследовать эту возможность, но мои теории говорят, что такая возможность есть. И мне просто повезло — Риан родился совершенно здоровым, пусть и изрядно шебутным... — Рейган помрачнел. — Единственное, чего я опасаюсь, так это того, что мой мальчик не сможет подарить Гиллиану детей, о которых тот так мечтает. Неизвестно, как аукнется Риану мой эксперимент. Мне он уже аукнулся, похоже.
— В каком смысле?
— Я болен. И уже давно. Многочисленные злокачественные опухоли всё больше разъедают моё тело. Одна находится в мозгу, почему у меня и начало портиться зрение, а сейчас уже начались ощутимые боли. Может, когда-нибудь эту напасть и научатся лечить без скальпеля, а у меня просто не было времени заниматься собой. Не сейчас, когда мы столького успели добиться за сравнительно небольшой срок. Я не врач, но моих знаний вполне достаточно, чтобы понять, насколько всё серьёзно. Подпольные медики и древние знания травников мне ничем помочь не смогли, а официальная медицина меня лечить тем более не будет. Сейчас моя болезнь входит в финальную стадию, и жить мне осталось недолго. Потому-то я и предпочёл сдаться — казнь позволит мне умереть быстро и без лишних мучений. От сына я это скрывал вплоть до его прихода сюда... Аарон, могу я попросить вас об одолжении?
— Всё... что захотите... — Альфа сглотнул, чувствуя, как в горле пересыхает.
— Меня приговорят к расстрелу, и я бы хотел, чтобы расстрельной бригадой командовали именно вы. Передайте это своему руководству как моё последнее желание.
— Почему я?
— Вы хороший человек, Аарон, и вы можете изменить хоть что-то. Я понимаю, что вы беспокоитесь за свою семью. Ваше участие в моей казни прибьёт подозрения в ваш адрес — Роммни, по-моему, начал догадываться, что вы нам сочувствуете. Риан рассказывал мне, как вас защищал от бойцов Гейла ваш будущий муж... и как принял в себя предназначенную вам пулю ваш денщик, он же жених... — Аарон вздрогнул. — Когда Риан рассказывал мне о том, что было в лесу Дронера, он плакал. Он не хотел убивать вашего жениха. Как там его звали?.. — Рейган нахмурился, пытаясь вспомнить.
— Френсис. Его звали Френсис. — Голос альфы осип. Даже спустя несколько лет он не мог спокойно вспоминать тот ужасный день.
— Да, конечно... Вы до сих пор скорбите о нём? — понимающе кивнул Рейган.
— Он спас мне жизнь. И он был мне дорог.
— Именно тогда мы и обратили на вас особо пристальное внимание, начали проверять ваши связи... Вы многое нам сумели дать, Аарон, и вы продолжаете нам помогать. Я давно подозревал, что вас и ваш первый отряд не просто так отправили против Гейла — от вас просто избавлялись, опасаясь, что вы в самый ответственный момент можете перейти на нашу сторону. Вижу, что и вам это тоже приходило в голову. К этой затее, скорее всего, приложил руку ваш покойный дед Людовик Бейли, и это невероятная удача, что вы и ваш муж выжили. Как и то, что Риан тогда меня не послушался и уехал вместе с Гейлом. Не держите зла на Риана. Если он и был в чём-то виноват перед вами, то судьба его и так наказала. Уговаривая Гейла отпустить вас и вашего Мака, он рисковал огрести от своих же. Сколько раз мои бойцы и комиссары предлагали избавиться от вас — вы всегда успешно проводили захваты и выслеживали наших людей — но именно Риан останавливал самых горячих. — Аарон обмер — так вот почему его так и не тронули... — В том числе и грозя карой за самодеятельность. Он верил, что вы можете стать нашим единомышленником, и старался уберечь вас и вашу семью. Он же разузнал про ваших родственников Монтгомери, и мы время от времени подкидываем им кое-какую информацию, чтобы они могли лучше нести свою службу. Они честные и порядочные люди, способные многое изменить и дать нашей несчастной стране шанс выбраться из той ямы, в которую она угодила во времена Смуты в самом начале Великого Холода. Если была возможность — Риан следил за вами. Он видел, как вы счастливы со своей семьёй, и сам радовался за вас. Радовался, что не ошибся. За это многие его ненавидели, но не смели возражать. А когда в его жизни появился Гиллиан, то Риан и вовсе запретил вообще думать о вашем устранении. Взял всю ответственность за то, что вы можете сделать, на себя.
— Но почему он в меня поверил?
— Он слышал и видел, как вы разговаривали с Френсисом. — Аарон вспомнил запах жареных каштанов из полумрака ранней осени. — Он понял, что вы не такой, как остальные. А когда Френсис спас вас, только убедился в этом. И он сказал, что вы хорошо пахнете. Вы действительно хорошо пахнете, Аарон. Даже я это чую, хотя мой нюх несколько притупился после завершения репродуктивного периода. Риан гораздо восприимчивее меня, и я уверен, что он справится с задачей, которую я ему передал.
— Причём тут запах? Да, я знаю, что большинство альф и бет для омег отвратительно пахнут...
— А вы знаете почему? — Альфа отрицательно мотнул головой. — Началось это давно, ещё до Радужной весны, и это первый звоночек, показывающий, что наша раса в страшной опасности. И грозит ей полное вырождение.
— Как это? Но ведь официальная наука...
— Официальная наука погрязла во лжи, сочинённой первыми первосвященниками новой трактовки Заветов, и уже рискует окончательно запутаться сама. Начиная со святых книг и заканчивая современными теориями — всё это работает на поддержание Системы, выстроенной во времена Великого Холода. Когда грянул природный катаклизм, начался голод, и новые реалии начали требовать бойцов, род Данелиев, вышедший из жрецов боевых культов, исковеркал первоначальную легенду о Мировом Доме. Позже на основе на этой лжи, лишённой мудрости предков, которую подхватил преемник Октуса Данелия, Патриарх Саккарем альфа, было воспитано не одно поколение. Это и сейчас продолжается, но уже под вывеской науки. Многовековое перемешивание крови в нарушение природных законов, которые были известны нашим предкам — насилие, инцест и сухой расчёт — испортило нашу кровь. Отсюда и вонь. Своего добавляют и цинизм, равнодушие и всё прочее. То, что современные учёные называют мутациями — тоже следствие не самого оптимального сочетания генов, которые передаются от предков к потомкам, сбоев при оплодотворении и не только. Некоторые виды омежьего бесплодия и случаи, когда при осеменнеии во время течки беременность не наступает, которые не может объяснить медицина, врождённые пороки, слабое здоровье, выкидыши на разных сроках, мертворождение и многое другое — это тоже последствия испорченной крови. Сам Флоренс, который не терпит беспорядка, организовал всё так, чтобы оставались только лучшие, а те, кто не выдерживает отбора, постепенно сходили со сцены при самых разных обстоятельствах. Естественный отбор, который объясняет природное равновесие в животном мире и правила селекции домашних животных и растений. К нам это более чем применимо, пусть Рафаэль и Деймос диктуют здесь свои правила. Очиститься мы ещё можем, на это уйдут поколения, но нам не дают этого сделать, поддерживая существующую Систему. И всё же есть люди, которые игнорируют лживую пропаганду и живут по совести. Такие, как вы, Аарон. Их тоже немало, и именно их убирают в лагеря, чтобы они своим примером не вдохновляли других. А ведь они постепенно способствуют очищению нашей крови. Лагеря ломают их, пытаются озлобить или просто перековать. Иногда это получается, но кто-то продолжает сопротивляться.
