— Неужели? — изогнул бровь лекарь. — Вы так в этом уверены? Когда вчера мы с вами вместе осматривали больную, я имел возможность ощутить вашу работу. Надеюсь, вы на меня за это не в обиде, но вы, вероятно, знаете, что таких вещей бывает сложно избежать: это всё равно, что не видеть предметов, которые находятся в поле вашего зрения. Так вот, мне показалось, что у вас очень сильная магическая энергетика.
— Вы ошиблись, — рассмеялась я. — Магическая энергетика у меня самая что ни на есть посредственная. Не очень слабая, конечно. Кое-что я могу. Но — средняя. Это наиболее подходящее слово.
— В самом деле? Мы могли бы прямо сейчас это проверить, если, конечно, вы не возражаете. Я крайне редко ошибаюсь в подобных вещах.
Бросив мимолётный взгляд на Раймонда, я пожала плечами. Почему бы и нет? Особых причин возражать я не видела. Лекарь встал, развернул ещё одно кресло, устанавливая его напротив своего, и пригласил меня сесть. Затем, вернувшись на своё место, поднёс руку к кончикам моих пальцев.
— Вы могли бы призвать искры? Для того, чтобы я мог почувствовать вашу силу?
Я кивнула. Далеко не каждый Одарённый умеет определять наличие или отсутствие, а также его мощность, дара в момент стазиса, когда магическая энергия бездействует. Я это умею, Дюран тоже. Это вопрос не силы, скорее навыков. Надо просто знать кое-какие секреты.
Я сосредоточилась и открыла канал. Кончики пальцев стало покалывать. Кале медленно поднёс свою руку к моему солнечному сплетению. Замер, слегка склонив голову набок, будто прислушивался. Потом отодвинул своё кресло немного назад.
— Попробуйте сдвинуть эту стену, — предложил он мне, делая плавное движение рукой, словно чертил в воздухе знак.
У меня вновь закололо кончики пальцев, на этот раз несколько по-иному. Между мной и лекарем повисла полупрозрачная стена, на которой то и дело посверкивали искры. Я снова сосредоточилась, призывая магическую энергию. А затем направила её в стену. Она не поддалась. Правда, число пробегающих по ней искр увеличилось. Но лишь ненамного.
— Вот видите, — улыбнулась я.
— Попробуйте ещё раз, — предложил лекарь. — Постарайтесь вложить всю свою силу, все резервы.
— Вы предлагаете мне покончить с собой? — усмехнулась я.
— Конечно же нет. Вы не успеете окончательно себя исчерпать, — улыбнулся в ответ Кале. — Зато мы сможем увидеть всю глубину вашего дара.
Заставлять себя уговаривать я не стала. Мне и самой было любопытно узнать, что из этого получится. Я сосредоточилась на стене; затем, когда она как следует укоренилась в моём восприятии, прикрыла глаза и постаралась призвать всю ту магическую энергию, которая была в моём распоряжении. Направила её на стену. И попыталась надавить, прорваться, проломить, смести с лица земли.
Уничтожить магию при помощи магии нельзя. Но цель заключалась не в этом. Да и висевшая в воздухе стена была не просто магически созданным предметом, а иллюзией, специально предназначенной для измерения силы воздействия.
Я открыла глаза. Искр, мерцающих в разных частях стены, было теперь куда больше. Но иллюзия оставалась на месте, нетронутая. Ни одного камня не отвалилось, ни одной трещины не пробежало.
— Вот видите, — улыбнулась я, унимая ощутимую дрожь в руках. Всё-таки выложиться полностью — штука нелёгкая.
— Вижу, — задумчиво кивнул Кале. — И всё-таки сила в вас есть, просто она пассивна. Вы действительно не можете её призвать и использовать. Но она там.
Я выслушала этот ответ скептически.
— Почему же тогда я не могу ею воспользоваться?
— Не знаю, — развёл руками лекарь. — По-видимому, у вас стоит какой-то внутренний блок. А вот в чём причина... Такое бывает у людей, видевших сильную магию в действии и познавших всю возможную разрушительность последствий. Вы ведь были в королевстве во время Смуты?
Я медленно кивнула.
— Значит, вы видели те ужасы, которые здесь тогда творились, — уверенно произнёс Кале, убеждённый в справедливости своей догадки. — Подсознательно вы не хотите принимать факт собственной способности повторить подобное. И потому неосознанно блокируете свои энергетические каналы. Позволяете себе быть, как вы сами сказали, посредственной, но не более того.
— Вы забываете, что я не разрушительница, — возразила я.
— Я помню, — качнул головой Кале. — Но вы же и сами знаете: не надо быть разрушителем для того, чтобы разрушать. Всегда можно найти другие способы. И именно эти другие как правило оказываются наиболее изощрёнными.
Я вынужденно кивнула. Верно; не только разрушители творили страшные вещи в ту войну. По большей части именно они, но не только... Да что далеко ходить? Я ведь сама недавно засадила мага в живую клетку. А при желании могла бы направить рост деревьев чуть-чуть иначе. Например, прямо сквозь его тело.
Впрочем, не могу сказать, что я поверила в версию Кале о моих собственных магических способностях. Но спорить не стала. Зачем без необходимости вынуждать человека прилюдно признавать свою ошибку?
Глава 20.
С моей точки зрения ситуация с графиней была разрешена. Разумеется, ещё предстояло сделать целый ряд вещей, но этим занялись Раймонд, Родриг, сама графиня, а также незамедлительно привлечённый к следствию шериф. Я же вернулась мыслями к более насущным вопросам. Время шло, расследование магических экспериментов не продвигалось, никаких новостей касательно повторных ритуалов из центра не поступало. А до полнолуния всё ещё было далеко.
Раймонд выезжал по из дворца делам и возвратился в свои покои в середине дня. Я сидела, с ногами забравшись на кровать, и рисовала перед мысленным взором возможные варианты развития событий.
— Дело с управляющим и экономкой решённое, — сказал Раймонд, предварительно подойдя и поцеловав меня в губы. — Через два дня их повесят.
— Это кто так решил, шериф? — осведомилась я.
— Нет, это графиня настояла, — откликнулся он. — Шериф только пошёл ей навстречу. Впрочем, без малейших возражений. Хочешь присутствовать на казни?
— Нет, — скривилась я. — Как-нибудь обойдусь. Мне довелось видеть достаточно приговоров, приведённых в исполнение.
И некоторые из них я приводила в исполнение сама.
— Как знаешь, — и не подумал возражать Раймонд. — Не могу сказать, чтобы мне самому это было особенно интересно.
— Как дела у Родрига с графиней? — Я попыталась перевести разговор в более романтическое русло.
— Очень даже неплохо, — рассеянно ответил Раймонд, и я поняла, что он думает совершенно о другом.
Резкость движений, с которой он подошёл к столу, плеснул в кубок вина (алая жидкость забрызгала столешницу) и поставил на место бутылку, подтвердила мои подозрения.
— Что-то не так? — спросила я, следя за ним внимательным взглядом.
Раймонд хмуро на меня посмотрел, вынужденно улыбнулся, поставил кубок, так из него и не выпив, и опустился на стул.
— Так, небольшие неприятности, — сказал он, на секунду откидывая голову назад. — Ты слышала о Дайоне Л'Эстре? Герцоге Левансийском?
— Да, — настороженно сказала я. — А что случилось?
— У нас с ним старая размолвка. — Раймонд начал издалека. — Мы не враждуем, но и не сотрудничаем, помимо тех случаев, когда это бывает действительно необходимо. В общем, отношения как бы это сказать... на грани. А сегодня я узнал, что недавно он подослал ко мне шпиона.
Я судорожно сглотнула.
— Ты уже знаешь, кого именно?
Глупый вопрос. Если бы он знал, вёл бы себя сейчас совсем по-другому.
— Нет, — мотнул головой Раймонд. — Но узнаю. Это вопрос пары дней. Оказывается, этот мерзавец каким-то образом прознал про ритуалы, которые проводятся в каменном круге. И вместо того, чтобы, как нормальный человек, сообщить мне об этом, захотел поиграться со мной в шпионские игры! — Он зло сжал зубы. — Идиот! С этим магом уже давно можно было бы покончить, если бы не его упрямое желание напакостить мне в любой мелочи. Ну ничего, скоро мне сообщат, когда именно в Эвендейл заслали шпиона, и вычислить его станет делом техники. Я просто проверю, кто появился в замке или в округе в этот период. И найду его. И тогда ему придётся ох, как несладко.
Я снова сглотнула, правда, с трудом. В горле пересохло, и я почувствовала, как деревенеют мышцы. Ну, вот и всё. Настал моменты истины.
— Не надо никого искать, — глухо сказала я, распрямляя спину. — Герцог прислал меня.
— Что? — нахмурился Раймонд.
Кажется, поначалу он не осознал весь смысл сказанных мною слов. Потом медленно поднял голову. И долго молчал. Я словно видела, как отражаются в его глазах кусочки мозаики, которые теперь стремительно складывались в единую картину. И когда этот лихой ураган обрывочных воспоминаний и догадок улёгся, Раймонд посмотрел на меня совсем другим взглядом, чем прежде. Не так, как на кофейную девочку. И даже не так, как на простую горничную.
— Прекрасно, — сказал он, облизнув губы. — Очень качественная работа. Профессиональная.
— Раймонд, послушай...
Я соскочила с кровати и хотела подойти к нему, но он повелительно вытянул руку.
— Нет. Теперь я буду задавать вопросы, а ты — отвечать. Сядь.
Он кивком головы указал мне на стул. Я послушалась. Сам Раймонд, наоборот, встал, сделал несколько шагов по комнате, а потом, развернувшись, спросил:
— Ты — шпионка Л'Эстре?
— Тайный агент.
— Из его тайной службы? — уточнил Раймонд.
— Да.
— Значит, имеешь дело непосредственно с герцогом.
Судя по тому, как скривились его губы, в его глазах это делало меня человеком, не заслуживающим ни капли уважения.
— И что же, он приказал тебе за мной шпионить?
Это был даже не вопрос, почти констатация. Но я возразила.
— Не совсем. Как тебе правильно доложили, наши люди засекли магические возмущения, свидетельствующие о проведении ритуалов на территории твоего замка. На эту информацию вышли случайно, но оставить её без внимания не могли. Герцога просто обеспокоила эта ситуация и её возможные последствия, точно также, как они обеспокоили и тебя.
— Отчего же он не связался со мной напрямую, коли так сильно обеспокоился? — презрительно осведомился Раймонд.
Я на миг опустила глаза, а потом прямо сказала:
— Потому что он не был уверен, что ты не имеешь отношения к этим ритуалам.
Раймонд резко остановился и опёрся руками о столешницу.
— Что?! Вот как! Превосходно! Впрочем, очень в духе Л'Эстре подозревать меня во всех возможных грехах. Тебя он, стало быть, отправил для того, чтобы проверить эту сказочную версию?
— И эту в том числе.
— И что же? Всё это время ты занималась тем, что проверяла меня на причастность к ворожбе, а заодно докладывала Л'Эстре обо всём, что творилось у меня в доме, в том числе и в спальне?
Казалось, он едва сдерживается, чтобы меня не ударить, а заодно не опрокинуть всю существующую в комнате мебель. Сейчас Раймонд бил по самым больным точкам, которые, впрочем, были больными и для него. Лгать я не стала.
— Подозрения с твоей кандидатуры были сняты в первую очередь. Достаточно быстро.
— Сняты кем?
— Мной.
— Премного тебе признателен, — язвительно сказал Раймонд, даже голову склонил. — Но это не занесло в твою очаровательную головку такую странную мысль как посвятить меня в происходящее. Действительно, к чему?
"Очаровательная головка" прозвучала, как оскорбление. Он вообще не столько говорил, сколько выплёвывал слова.
— У меня не было таких полномочий, — произнесла я, чувствуя, как что-то очень важное рушится внутри. Огромное каменное здание осыпается в одночасье, распадается на мелкие камушки, каждый из которых, приземлившись, оставляет за собой кровавую борозду. — Но после того, как я узнала, что ты ни при чём, я честно помогала тебе всем, чем могла. Тебе и людям из твоего окружения.
Во всяком случае с этим он поспорить не сможет!
Он и не стал.
— Естественно. Это позволило тебе подойти ко мне поближе, ведь так?
С этими словами он схватил меня за руку и резко дёрнул, привлекая к себе. И, держа в обнимку, заглянул в глаза.
— Ты делаешь мне больно, — соврала я.
Дело было не в сжимающих руку пальцах — подумаешь, появится потом пара синяков! Это в глаза ему я была неспособна смотреть. Не сейчас, когда видела там такое презрение, и ярость, и зарождающуюся ненависть. И безысходность.
— Ты называешь это болью? — едко осведомился он, но всё-таки выпустил меня из хватки. — А что, когда ты залезла в мою постель, тебе тоже было больно?
Секундой ранее мне казалось, что самое тяжёлое уже позади, но сейчас по моим внутренностям словно полоснули острым кинжалом. Всадили глубоко в плоть и провели туда, а потом ещё обратно.
— Если ты думаешь... — начала было я, но Раймонд снова не пожелал меня слушать.
— Заткнись! — рявкнул он и с силой сжал пальцами спинку стула.
Костяшки побелели, руки дрожали от напряжения; оставалось только радоваться, что это не мою шею он сейчас так сдавил, хотя, кажется, очень хотел это сделать. Мрачно глядя на меня исподлобья, он несколько раз вдохнул и выдохнул воздух, постепенно не то чтобы успокаиваясь, но хотя бы минимально беря себя в руки. Вскоре его пальцы разжались. Многострадальный стул жалобно скрипнул.
— Скажи мне напоследок только одну вещь, — холодно произнёс Раймонд. В его глазах всё равно плясала ярость, но только теперь контролируемая. — Зачем ты спасала мне жизнь тогда, после ранения?
Мои губы скривились в безысходной усмешке.
— Ну, как же, — едко отозвалась я, — у нас было такое задание. Не допустить в Эвендейле смены власти. Как мне сказали, так я и сделала.
Он молча кивнул, по-прежнему презрительно кривя губы. Проглотил. Или ему было всё равно. В любом случае свой вердикт Раймонд уже вынес. Не принял. Не простил. И правильно сделал. Я бы тоже не простила на его месте.
Развернувшись, эрл целенаправленно зашагал к выходу.
— Полагаю, я уволена? — бросила я ему в спину.
Он остановился и устремил на меня обманчиво безразличный взгляд.
— Ну, что ты! — энергично возразил он. — Не буду же я из-за такой ерунды окончательно портить отношения с Левансийским! Можешь оставаться и продолжать шпионить столько, сколько тебе заблагорассудится. И непременно передай герцогу, какую я проявил готовность к сотрудничеству.
Он подошёл к двери, потом обернулся и, уже выходя, добавил:
— Да, и если герцог снова прикажет тебе лечь ко мне в постель, приходи, не стесняйся!
Он вышел и резко захлопнул дверь. Судя по звуку, следующая дверь была открыта пинком ноги.
Я сидела неподвижно, устремив ему вслед невидящий взгляд. Только слегка вздрогнули плечи, когда захлопнулась дверь. Хорошо сказано, господин эрл. Красиво. Как там, вы редко бываете изощрённым? Только когда очень сильно разозлитесь...
Я просидела в спальне немногим дольше Раймонда. Прождав достаточно, чтобы свести к минимуму вероятность столкнуться с ним в коридоре, прошла через череду комнат, обходясь с дверьми не более церемонно, чем эрл. Мне необходимо было развеяться. Подышать воздухом. Почувствовать дующий в лицо ветер. Прогуляться. А лучше проехаться верхом.
