— Прокатимся? — Спросил Славка. Он и думать забыл о своем прыжке с парашютной вышки. Мы быстро забываем плохое.
— Поехали! — Поддержал Данька.
— Без меня, ребята, — отказался Макс, — я не шутил, когда говорил, что плохо переношу высоту. Идите, я внизу подожду.
Билеты в кассе были. Детишки с родителями, несколько парней с бутылками пива: выпить под облаками — вся публика.
Слава и Данька сели в кабину. Колесо взбиралось вверх. Парк и окрестности с высоты выглядели чудесной страной. Деревья, дорожки парка, крохотные фигурки людей. Просматривались ближайшие жилые районы. Под тобой весь мир. Кабина плавно движется, и ты летишь. Колесо взбирается на второй круг. Данька и Славка махали руками, оставшемуся визу Максу.
— Даня, а с мачты такой же вид? — Савка на миг представляет себя матросом. Он, как Даня, марсовый. Взбирается на грот-мачту по вантам. Славе удалось вспомнить, они должны добраться до этой, ка же ее, до грот-брам-рей. Ветер полощет паруса. Дух захватывает.
— Нет. Там вокруг море, вода. И сидеть негде, — рассмеялся Дэн, — но тоже красиво. Море переливается внизу. В нем нет постоянства. Мачта качается, от воды отражен свет. Можно потерять чувство реальности, как под гипнозом. Волна отливает то синим, то черным. И эта тьма манит, в ней можешь потерять себя.
Они подбирались к вершине. Двигатель колеса внизу звякнул. Колесо встало. То ли двигатель вышел из строя, то ли перебои с питанием. Даня и Славка застряли.
— Не повезло, — сказал Дэн, — застряли, как в лифте. Или двигатель исправят или придут за нами пожарники и снимут.
Они болтались в кабине минут сорок. Спасатели не торопились.
— Славка, может, сами сойдем на берег? Хвати сидеть. — Предложил Данька. Он был уверен в успехе. Рисковать своей жизнью, дело привычное. Жизнью друга Дэн не станет. Только полная уверенность.
— У нас крылья отрастут? Или ты парашюты прихватил? — Славке не нравилось сидеть в кабинке. Романтика моря растаяла.
— Нет. Видишь перекладины, мы по ним пролезем. — Дэн указал на крепления колеса. Его мозг и тело рассчитало весь трюк. Ошибки он не допустит.
— По жердочкам, как голуби?
— Как акробаты. Как мистер икс в оперетте. Прыжок, и ты на коне. Цветы роняют лепестки на песок, никто не знает, как мой путь одинок....
— Лепесток плавно падает, а мы брякнемся и в лепешку. — Славка сомневался, чуть-чуть. Рядом с Данькой нет места страху.
— У страха глаза велики. Ты в меня веришь? Веришь, что я удержу нас обоих?
Славка задумался. Даньке он верил. Было страшно, но другу он мог доверить свою жизнь. С таим парнем можно прыгнуть в ковш с кипящей сталью. Выплывем.
— Верю. Спускаемся. А как?
— Соединим наши ремни, для страховки. Ты идешь сзади. Проверь, что б пряжка не расстегнулась. Соединил. Отлично. Прыгаем по моей команде на ближайшую перекладину. Там раскачаемся и прыгнем на следующую. Идет?
— Идет. — Славка, что было сил, сцепил руки на шее друга. Крепко зажмурил глаза. Честное слово, ему не страшно. Боязно.
— Раз, — начал отсчет Даня, — Два. Три!
Они выпрыгнули из кабины. Свободный полет. Внизу — крики.
— Смотри! Смотри! Убьются!
— Где? Где? Что? Ах! — Кто-то более эмоционально выражает свои чувства. Прекрасный русский слог слетает с губ.
Максим присел, с ужасом наблюдая, что творят его друзья. Ноги подогнулись сами. Он стиснул зубы. Что бы не кричать со всеми вместе.
— Даня, Даня. — Шептал он,— держись. Не падай!
Дэн вцепился руками в перекладину. Ноги искали нижнюю. Вначале болтались в воздухе. Внизу стоял общий крик ужаса. Они видели, как парень не мажет найти опору. Дэн нашел перекладину, поставил ноги. Внизу вздох облегчения. Славка висит на спине друга с закрытыми глазами. Спиной Данька ощущает страх друга. Надо успокоить. И он громко, безумно фальшивя, запел первое, что пришло в голову: Синий, синий иней лег на провода,
В небе темно-синем синяя звезда.
Только в небе, в небе темно-синем.
Облака качнутся, поплывут назад.
Данька сбросил ноги с перекладины, раскачался. Разжал руки. Чувство свободного полета.
Там внизу, все замерли. Безмолвие.
— Только б окунуться в синие глаза,
Лишь в глаза твои мне окунуться. — Кричит Дэн.
Он разжал руки. Они в полете. В головокружительном полете. Без страховки, как на мачте его корабля. Внизу сдавленные крики. Данька висит на перекладине ниже. Еще прыжок. Новая перекладина. Смертельный трюк на глазах у посетителей парка. Внизу стоит Максим. Бьет кулаком по своей ладони. До боли стиснул зубы. Шепчет: Держись! Держись! Не падай, Даня!
Последний прыжок. Они на земле.
— Отцепись, Славка. Мы на земле. — Но тот лишь сильнее цепляется за шею друга.
Славик открыл глаза. Попытался разжать руки. Пальцы так переплелись, что он не мог их разжать.
— Даня, я не могу. Они не хотят, — бормотал он.
— Сейчас, помогу, — Данька разжал руки друга, — а ты силач, здорово вцепился. Ремни расстегни. Смотри, что б не предстать без штанов перед публикой.
Славка расковырял пряжку плохо слушающимися руками. Сиамские близнецы разъединились.
Толпа кричит, аплодирует. Свистит. Маринка стоит в первых рядах. Она сама купила билет на Колесо обозрения. Поэтому оказалась так близко. Даня играл на публику.
Улыбнулся. Сделал шаг к девчонке. Симпатичная. Тряхнул головой и, глядя в глаза, пропел: —
— Лишь в глаза твои мне окунуться.
Маринка смотрела в черные глаза парня. Она тонула в них. За ним она побежала бы на край света. Долго ночами она будет видеть его в своих снах.
Подбежал Максим:
-Бежим!— Схватил Славку за руку. За другую "фельдшера" схватил Дэн. Бросились бежать. Появился смотритель аукциона. Он пришел в себя и барсился в сторону ребят:
— Чертовы экстремалы!!!
Маринка стояла, не двигаясь. Все еще околдованная взглядом этого мальчишки.
Парни подальше отбежали от колеса.
— Ребята, — начал верещать Слава, — у меня ноги...
— Что с ногами? Не сломал? — Этого не хватало, думает Макс.
— Нет. Они плохо двигаются. Дрожат.
— Посидим, Макс. Пусть очухается. — Он прекрасно помнил. Как сам впервые лез на мачту, как потом тряслись ноги и выворачивало желудок от пережитого страха.
Они нашли скамейку, сели.
— Макс, сходи, купи воды. Славика в чувство приведем. Первый раз в космосе.
Максим понимающе кивнул. У него самого внутри что-то дрожало.л Славку за руку. в .пел:окзалась так близко.орово вцепилсяи.й. у. л былиблее Макс чувствовал, что ему то же не помешает пара глотков воды. Он быстро принес три бутылки пепси. Они сидели медленно пили воду.
Макс начал ругать друзей:
— Вы, чертовы спортсмены, вы что устроили?
— Не сидеть же нам, словно горные орлы, на колесе. — Оправдывался матрос.
— Орлы на колесе не сидят, — ворчал Макс.— Могли и посидеть.
— Мы, как белки по колесу прыгали, — начал оправдываться теперь Слава.
— Белки? Свинки в колесе. Толстые отъевшиеся свиньи. Я за вас перепугался. Врезать бы вам.
— Поехали домой, — предложил Даня. — На сегодня мы нагулялись. Ты Слава идти можешь?
-Могу. Все нормально.
— Тебе страшно было, Слава?— Спросил Максим сочувственно и зло посмотрел на Даню. Скалолаз, мог угробить и себя и друга.
— Нет. Я же с Данькой был. Это другое дело. — Он решил признаться, — Когда меня с парашютной вышки скинули, там я испугался. Даня не подведет, я знаю.
Они поехали к Даньке. Там решили закончить этот выходной день.
— У меня никого нет. Мать на день рождения ушла. В холодильнике мне борщ и котлеты оставила. С голоду не умрем.
Они сидели на кухне, Подкрепляли силы.
— Отличный борщ, — похвалил Слава. — У меня мама так готовит. Твоя то же хорошо приготовила.
Максим улыбнулся.
— Думаю, ты ошибся. Даня не всем говорит, но чаще он готовит. Ты варил, сознайся?
— Я. Маме некогда было. Вчера приготовил.
— Отличный борщ, — Славка подносил очередную ложку ко рту. — Ты мастер.
Перешли в комнату Даньки.
— Здорово мы сегодня прыгали, — после сытного обеда Славик был в благодушном настроении. Спуск с колеса обозрения ему виделся, как забавное приключение. — Мы тарзанку сделали.
— Тарзанка на резинке, а вы два тупых бурундука по колесу бегали. Видели б себя со стороны. Щеки надули и перебирают лапками, а колесо не двигается. Врезать бы вам!
— Не бранись. Так вышло, — пробовал Дэн остудить друга.
— Так вышло, — передразнил Макс, скорчил рожу, — Молите бога, что б никто не узнал про вашу тарзанку. За такое могут и в полицию пригласить. За хулиганство.
Дэн спасал ситуацию. Надо отвлечь Макса, что б не ворчал.
— Макс, помнишь, я тебе кинжал подарил?
-Да.
-А Славику у меня подарка не было. Я все исправил, привез ему подарочек. — Магическое слово "подарок". Верить рекламе, так все магазины думают, чем одарить обывателя. Все знают, обман, но с детства любимое слово "подарок" манит и зовет.
— Какой? — Славка завертел головой, глаза заблестели. — Где?
— Погоди, — Данька пошел к шкафу. Извлек оттуда саквояж и большую книгу.— Смотри, доктор. Саквояж, правда, потертый. Я его у старого доктора купил. Но вещь подлинная. Таких инструментов не делают у нас. Доктор, тот на Тортуге, себе новые заказал, эти уступил. Там с медициной проблемы. Надо привозить издалека.
Славка открыл саквояж. Инструменты. Он перебирал, рассматривал их. Издавал звуки больше похожие на писк. Полный восторг. Максим и Данька смотрели на "доктора" и посмеивались. Радовались за него. А тот не мог оторваться от сокровищ.
— Еще он мне анатомический атлас уступил. То же не новый, но доктор человек аккуратный. Отличное состояние.
Славка пытался не выпустить из рук инструменты, уцепиться за атлас. Не получилось. Пришлось отложить саквояж, заняться атласом. Дар речи вернулся к Славке не сразу.
— Медицинские инструменты прошлых времен. Это мне? Такие только в музее можно найти. Это вещь. Такое руками не трогать. Беречь под стеклом, пыль сдувать. Приставляете, какая это ценность. Все врачи завидовать будут. Атлас! Редчайшая вещь! Клево! Все мне?!
Славик говорил словно в бреду. Тяжелый день у парня. Спуск с колеса обозрения. А теперь тяжкие испытания: чудесные дары. Так день "доктор" может закончить в палате с другими психами.
— Кому еще. Ты у нас врач, значит тебе. Мы с Максом в этом не смыслим.
— Данька, это чудо! Родители увидят — с ума сойдут.
— Сходить не надо. Покажи родителям. Только как объяснить откуда? Макс, а может, мы скажем, что твой отец по случаю на аукционе купил, а потом понял, что ему это не к чему. Думал, хорошее вложение денег. Но разочаровался. Вот и отдал. Родители Славки не пойдут к нему. Как легенда?
— Не самая удачная, но как версия сойдет. Родители у Славки не сыщики и в аукционах, думаю, не разбираются. Потянет.
Так и решили. Данька припомнил: Геббельс был дрянью, но не дураком. Он сказал, ложь должна быть чудовищной, тогда в нее поверят. Нормальным людям не понять, как можно врать без меры. Они для того слишком честные. Родители Славика поверят.
Вечером ребята проводили Славку до дома. Охраняли доктора и ценности при нем. Славик прокрался в свою комнату и до поры до времени убрал подарки Даньки. Вышел в комнату, где родители сидели возле телевизора.
— Слава, присядь. Сейчас в новостях нашу клинику должны показывать. У нас журналисты были на днях. Обещали дать репортаж в эфир в выходные. Наш новый диагностический центр увидишь, — предложил отец.
Клинику показали. Родители сетовали:
— Мало они рассказали. Вырезали часть материала. Там столько любопытного, — они не могли понять, что многое из того, что рассказали журналистам интересно профессионалам, а не обывателю.
Лидия Павловна и Кирилл Федорович еще обсуждали репортаж, когда началась рубрика: наш мобильный репортер.
— Наш мобильный репортер прислал кадры с места события. — Вещал диктор. — Наш парк культуры и отдыха. Любители экстремального отдыха сегодня устроил там свое шоу. Не пытайтесь повторить их трюк. Они работали без страховки.
На экране появилось колесо обозрения. Славка сжался на стуле. Вот они на колесе, на самом верху. Вот, сцепившись ремнями, летят из кабинки. Виснут на перекладине. Славка видит все со стоны. Данька ищет ногой опору. Удержался. Прыгают дальше. Даня орет песню. Славке со стороны смотреть еще страшнее, чем там в воздухе. Они на земле. Разъединяют ремни. Камера показывает лица крупным планом. Подбегает Максим. Они убегают.
— Слава!
-Славка! — дружно кричат родители. — Что вы там натворили?!
— Ничего, мама. — Славка сам не верит, что в репортаже показали его.
Тут вмешался отец:
— Ты что, паршивец, хотел оказаться на моем операционном столе? Вы могли разбиться!
— Это была обычная тарзанка. На резиночке, — оправдывался Слава.
— Какая тарзанка! Где резиночка! Я тебя не резинкой, а ремнем опояшу. Где страховка?
— Мы с Даней всегда без страховки, — ляпнул с перепугу Славка.
— Всегда? Так вы постоянно так?! — Отец грозовой тучей навис над сыном.
— Нет. Мы первый раз. Даня не подведет. Я уверен. Никакого риска. — Голос парня дрожал. Гнев отца перепугал его больше недавнего свободного полета.
Гроза еще долго бушевала над головой юного "экстремала". Гнев родителей стал стихать. Славик решил, момент походящий. Гневным божествам пора принести дары.
— У меня там есть...— начал он.
— Еще сюрпризы? Ты нас в гроб загонишь! — Кирилл Федорович выдохся.
— Это хороший сюрприз, — парень выбежал в свою комнату и вернулся с саквояжем и атласом.
Данькины подарки оценили все. Вечер закончился спокойно. Позже отец спросил:
— Слава, а тебе не было страшно?
— Нет, папа. Я был с другом. Данька не ошибается, не рискует бездумно. Я верю в него.
— Хорошо. Но больше не надо такого спорта. Как?
— Мы больше не будем.
Не давайте пустых обещаний. Слава, пройдет время, ты станешь взрослее. Об этом разговоре ты забудешь. И снова не испугаешься риска. Рядом с тобой друзья.
Часть 21
Еще затемно все матросы были на корабле. С первыми лучами солнца флот капитана Свена поднял паруса. Корабли покидали порт. Данька любовался этим зрелищем. Всякий раз он находил новое очарование в таинстве выхода в открытое море. Ему казалось, такие минуты всегда будут его волновать. Впереди "Скиталец", а следом другие корабли. Внушительный ударный кулак выдвинулся, что бы взять чужой город. Данька верил в победу, в успех их предприятия, но какая-то грусть жила в душе. Что принесут они в тот порт, в чужой город? Смерть и разрушение? Что ждет их там? Что в будущем? Скрипят корабельные снасти. Многие лета, тем, кто лежит на дне, все части света могут гореть в огне, все континенты могут гореть в огне, только все это не по мне. Если дверные кому-то скрипят, кому-то поют. Кто вы такие? Вас здесь не ждут. Но парус, порвали парус. Каюсь. Каюсь. Дэн, возможно, тоже каялся. Там чья-то земля. Чья-то родина. А есть ли у него, у Дэна родина в этом мире? Есть, конечно, есть. Эта родина качается сейчас на волнах под его ногами и над ней развевается парус. "Скиталец" — его родина. Другие матросы — его братья, его народ. И он пойдет с ними, пойдет до конца. За что люди умирают? За что убивают друг друга? Ради кусочков золота, сверкающих камней или за идею, за любовь? Есть ли разница? Разве нужно убивать и умирать? Может умирать стоит только во имя жизни. Аллилуйя, аллилуйя. Славе тебе боже. И жизнь вечная. Смертью смерть поправ. Смертью отвергнуть смерть.
