— Ваше высочество.
— Думайте-думайте. А вот это — в кипяток. Чабрец, мята, еще кое-какие травы, концентрат шиповника... приятнее пить будет!
Его высочество перевернул над котелком небольшую флягу, из которой полилось что-то бурое, непонятное.
И верно, вода в котелке окрасилась в вишневый цвет, запахло так, что Робин невольно облизнулся.
— Вкусно...
— На вкус не хуже. И где-то у нас мед должен быть, Дин, найди, не постесняйся?
Робин только головой покачал. Ну, ваше высочество!
Слов нет. Точно — маг воздуха!
* * *
Хью шел медленно, сверялся по четыре раза и с отметками, и с узелками.
Пока все совпадало.
Еще не хватало ему людей не туда привести! Сейчас-то ему вряд ли кошка поможет...
Хотя он предупредил, что здесь горные коты водятся, если кто их увидит — чтобы не стреляли, не смели просто! Нельзя! Люди вняли, но...
Кто его знает, как человек себя повеет, оказавшись нос к носу со здоровущей кисонькой. Когти там пропорциональны остальным размерам, да и клыки...
Маги от своей силы зависят, те же воздушники очень эмоциональные, и про огневиков лучше не говорить, мигом вспыхивают. Накроют кошку заклинанием, а она вон сколько пользы принесла!
Кошка оказалась еще и умной, и близко не появлялась. Так что Хью медленно, но неотвратимо добрался до места.
Вот он, тот самый склон.
Вот кладбище внизу. Хью молча кивнул на него, и отошел в сторону. Невелико удовольствие на покойников глядеть.
Маги переглянулись.
Нет, не подвел старик, все чистая правда.
Дальше?
А дальше надо было действовать без активной магии. Так, на всякий случай.
Магия вообще делится на активную и пассивную. Активная — это когда силу тратит сам человек, пассивная — та, что зашита в вещах. К примеру, очки темновидения — это пассивная магия. На активную магию сигнализация может сработать, а на пассивную — нет. Ей все понемногу, но пользуются, те же проекторы — вот тебе и пассив. С ними даже неодаренные могут что-то посмотреть...
Так что пока военные действовали без магии. Спустили на веревках двоих мужчин, один из них быстро принялся кидать в мешок черепа и кости — доказательства.
Второй обследовал пещеру.
Проход он обнаружил достаточно быстро.
Чего там, ясно, что им пользовались, вот и копоть на потолке, вот и камни кое-где стесаны так, чтобы бока о них не отшибать. А тут... тут явно был провал. Может, не слишком глубокий, но метров десять-то в нем верных... и сейчас он почти весь заполнен. И кости хрустят, проминаются под ногами...
Сколько же народу тут полегло?
Можно ли пройти по проходу?
Ну... надо попробовать.
Лео Шерер заранее сказал, что именно будет делать. Самый легкий, самый невысокий и тонкокостный, самый незаметный... и при этом — маг земли!
Да, вот и такое бывает.
Чаще его за воздушника или водника принимали, очень уж он такой... легковесный, смешливый, рассеянный, землевики обычно более основательные, более спокойные, но...
Лично Лео был уверен, что он — типичный земляной. Шмель. Знаете, живут такие пушистенькие, в норках, летают преотлично, но земляные же?
Вот! И как летают! И как кусаются!
А еще он прекрасно может вскарабкаться куда угодно, если что — он на потолке переждет...
Лео медленно, прислушиваясь, шел по проходу.
Нет, пока тишина.
Видимо, сюда просто так не ходят, только если какой-то бедолага помер... оно и понятно, воняет тут весьма и весьма неприятно. Грязные, годами немытые тела, да еще после смерти... они же разлагаются! Так, что даже глаза режет. Вверху еще не так сильно, там, наверное, где-то сквозняк есть, он запах относит, а вот когда спустишься, тут — да. Беда...
Впереди замаячили блики, как от факелов. Красноватые такие... запах усилился. Не тухлятины, а именно вонь, как на каторге, от немытого тела, от человеческих экскрементов... они же где живут, там и гадят. Вряд ли кто-то заботится о бедолагах, помрет — новых наловят!
Лео по-прежнему не активировал магию. Не надо...
Вот и еще один поворот сейчас он не торопится, он прислушивается к земле, и камень шепчет ему.
Камню не нравятся люди, которые находятся в нем. Они раздражают камень, они делают ему неприятно, они ломают его, они его засоряют собой, шумят, суетятся...
Камень надо уметь слушать.
Тогда можно услышать, что вон тот здоровущий кусок мрамора мечтает стать колонной, тот осколок малахита вполне-вполне можно сделать геммой, он просто желает блистать на чьем-то плече, а вот этот сердолик лучше оставьте в покое. Он пока ни к чему не готов и будет пакостить любому, кто возьмет его в руки. Тут и инструмент сломается, и мастер себя поранит... запросто!
А вот эти горы — они устали от людей.
Им хотелось снова тишины и покоя, им не нравилось то, что в них происходит.
Люди...
Они шумные, их много, им больно, плохо, они умирают... и все это внутри горы, и та пропитывается их эмоциями... это так неприятно!
Гора с радостью завалила бы их всех, но даже этого ей сделать не давали. Оставалось только время от времени встряхиваться, уничтожая хотя бы часть этих мерзких назойливых существ, но... появлялись новые, и горе становилось еще противнее.
Тухлятину-то тоже складывали в ней.
Лео даже погладил шершавый камень, передавая ему толику своего сочувствия.
Подожди, еще немного, и мы заберем их всех отсюда, может, останутся с десяток человек, если тут хорошая жила, но они будут аккуратными и постараются тебя так не раздражать. Обещаю...
Горцы вслушивались в его ответ, и молчали, а потом и еще молчали...
Они вообще молчаливые.
Но пробивалось что-то такое внутри них, может быть, робкая надежда?
Сколько ж можно-то?
Лео не сворачивал за последний поворот, он просто выглянул из-за него, аккуратно, так, чтобы никому на глаза не попасться... да, все верно. Подземный рудник.
Факелы, чад, дым и вонь.
Вентиляция тут отвратительная.
Люди... у всех, судя по неловким движениям, скованы ноги. И к одной из ног приковано что-то тяжелое. Ядро? Да, кажется... разумно. Руки должны быть свободны, а вот с таким и быстро не подвигаешься, и сбить не получится. Тут ведь нет чего-то такого, тяжелого, вроде кайла или кирки. У них тележки, у них что-то вроде метел, эти явно породу оттаскивают.
Те, кто ее рубят, наверное, и скованы получше, и надсмотрщики там...
Лео внимательно слушал горы, и они радостно подсказывали своему другу.
Да, тут сорок шесть человек. Из них восемь — сильных и не в цепях, остальные ослабленные, забитые, закованные... так не посопротивляешься. Сейчас он своими глазами видит четверых, еще шестнадцать в другом конце пещеры, там основная жила, там основные работы. В этом конце могильник, породный отвал, ну и вообще сюда всю грязь сгребают. Люди же пьют — едят и в туалет ходят. На тех несчастных, кто сюда попал, надсмотрщикам плевать, хоть бы и по колено в этом самом они жили, а вот самим по дерьму ходить не нравится. Так что раз дней в десять убирают, сгребают все в этот же конец. Тут есть несколько природных каверн. Удобно, все остается внутри горы... если бы не нашел этот старик кладбище.... М-да!
Лео внимательно осмотрелся еще раз.
Да, все верно.
С той стороны, где основная жила, есть два неустойчивых места. Достаточно просто вытащить каменные клинья, чтобы камни рухнули, погребая под собой и бедолаг, и тех, кто придет сюда, и весь рудник. Делать все надо будет очень быстро.
Очень-очень...
Иначе тут будет большая братская могила.
Выход?
Он есть с той стороны, но это — с той! Оттуда и ждут нападения, оттуда и стерегутся, а внутри горы... ну кто подумает, что сюда можно пройти — вот ТАК?! Это ж нереально!
Лео еще раз все оглядел — и двинулся в обратном направлении. Тихо-тихо, его никто и не заметил. А вот он увидел все необходимое.
* * *
— Шахта, — рисовал Лео на листе пещеру неправильной формы. — Основная жила. Дополнительная. Могильник, отвал, надсмотрщики, они отдыхают вот тут. Два места, сделанных для завалов. Здесь сразу надо все перекрыть, чтобы не напакостили. Выход.
— Выход как-то замаскирован?
Лео пожал плечами.
— Я там не был, это далековато для моих сил.
И то, маг он талантливый и одаренный, но пределы есть у каждого.
Дамиан потянулся, поглядел на солнце.
— Ну что, все отдохнули? Побегаем ночью?
Ответом ему был согласный гул.
А и то, какая магам разница, с утра воевать, с обеда... им так еще и сподручнее.
Сколько ни говори о бдительности, сколько ни гоняй, все равно, рано или поздно люди расслабятся. И надсмотрщики в этом плане не исключение.
Они тут работают уже долго.
Минимум — лет десять.
Они уже привыкли, притерпелись, они не ждут ничего серьезного. Они знают, что их никто не найдет. Ночью они будут спать, в основном, останется один — два человека, чтобы охранять рабочих, то есть следить, чтобы не переговаривались, не устроили бунта, не сговорились как-то. Они в любом случае не будут ждать опасности.
Ночь — отличное время для нападения. Люди там уже ждут, они уже готовы, так что пройти к своим, рассредоточиться, нанести удар... действуем?
Дамиан встал первым.
— Идем в три волны. Первая, со мной, вторая, третья... я всех распределил, так что работаем, ребята. С Богом!
И первый направился ко входу в пещеру.
Уже не шутливый, уже сосредоточенный, серьезный, даже мрачный. Бой впереди.
Кто-то погибнет, кто-то выживет...
* * *
Бени Махх не ждал ничего нового от жизни.
Даже наоборот, жизнь его радовала и немного баловала. А то ж!
Случается так, проштрафился перед шефом — и был на два года сослан в рудник. Ну... опять же, не пришибли, голову не оторвали, а тут, внизу, и свои плюсы есть. Не работать же?
С кнутом ходить и команды раздавать. А это Бени даже нравилось!
А что?
Вот перед тобой человек.... То есть когда-то вот это оборванное и вонючее БЫЛО человеком, а теперь это твое животное, и оно в полной твоей власти! И будет делать все, что ты скажешь, хоть бы и плевки твои с пола слизывать!
За кусок хлеба, за крохотное послабление, или просто, чтобы ему не сделали больно.
Это тоже власть! А она пьянит сильнее любого наркотика!
Если бы Бени сказали, что он садист и подонок, мужчина бы еще и оскорбился.
ОН?!
Да он замечательный человек, дружище, компанейский, веселый и отзывчивый! Но с людьми же!
А вот этих, которые на руднике, он просто для себя расчеловечил, вот и все. Слишком уж страшно было думать, что он мог просто попасть сюда.
Не как надсмотрщик, а как один из этих.
Бывало такое пару раз, шеф так наказывал... жили эти люди не дольше месяца-двух.
Служба текла спокойно, ему оставалось месяца полтора, потом шеф намекал уже, что его куда-то отправят, и Бени с удовольствием ждал этого момента. Погулять хотелось!
К бабе под бочок, выпить нормально, с друзьями и сговорчивыми девушками куда-нибудь в купальню закатиться...
Да и давит тут, под землей.
Хоть и выходят они наружу, хоть и не постоянно внизу, хоть и не страдает Бени ничем таким, а все равно, тяжко ему тут. Неприятно.
Этой ночью Бени дежурил у спящих рабов. Конечно, забиты они были до полного одурения, но мало ли что? Шеф сказал — так делать, вот и дежурили они вдвоем, пока напарник не отошел за угол. Захотелось ему, понимаешь...
Мог бы и тут присесть, но невелика радость потом вляпаться. Темно же, ничего не видно, а потом ты сапоги отмывай! Фу же!
Позавчера только все выгребли, еще нагадить не успели, вот и ни к чему с таким торопиться.
Бени прошелся к скале, подумал, не стоит ли кого-то из спящих огреть кнутом, просто так, для развлечения... может, вон того? Который с края?
Бени развернул кнут, примерился... и вдруг жесткая ладонь зажала рот, вторая опустилась на горло, кто-то, почти невидимый в темноте, сильно ударил в живот, так, что Бени скорчился от острой боли, и сопротивления никакого не оказал, когда его потащили за угол, в темноту. Только кнут глухо упал на пол, но никого не разбудил. Пещера же! Тут регулярно что-то падает...
Напарник вернулся быстро.
— Бени! Лентяй проклятый!
Бени уже выдвигался из-за угла, развел руками, мол, с ним тоже такое приключилось. Напарник и сказать ничего не успел — сверкнул в свете факелов метательный нож.
Вонзился надсмотрщику в горло, заставил захлебнуться равно как вопросом, так и кровью... упасть негодяю не дали, подхватили, прислонили к стене. И серые тени потекли вперед.
Пока никто и не колдовал даже — зачем? Если тут леоний, лучше не рисковать.
Просто разлили сонное зелье рядом со спящими людьми. так спокойнее будет... вот очнутся они сейчас — и что? Орать и радоваться будут?
Скинуть цепи попробуют?
Спасителям на шею кинутся?
Тревогу поднимут?
И зачем вот это военным, которые должны спокойно и тихо захватить рудник? Самим себе проблем добавить?
Ни к чему!
Пусть поспят, зато проснутся уже свободными. Авось, не обидятся!
Еще четверых надсмотрщиков взяли тепленькими. Бросили в отдельный закуток, который они себе выгородили, склянку с сонным зельем, а потом просто вошли и связали, по рукам и ногам. Не просто так связали — раздели догола, кляп в пасть, завязки на затылке, руки и ноги связать вместе — за спиной. При таком способе человек весь выгнут, как лук... и петлю на шею. Дернешься — сам себя придушишь. Может, и не до смерти, но тут, как повезет!
Еще двое были наверху.
Да-да, выход из рудника был, наверх, по грубо обтесанным ступенькам. Вот туда и двинулась группа захвата.
Там тоже магию старались не применять. Поднялись до крышки люка, прислушались — тишина. Вроде спят.
Заперто?
Да, заперто.
Выход был один.
Люк резко выбили, и двоих спящих негодяев скрутили быстрее, чем те глаза открыли.
Один успел за нож схватиться, ну и получил себе сломанную руку и челюсть, не рассчитали в запале. Второго просто оглушили, осмотрели окрестности — но больше никого не было.
Лео правильно разузнал.
Восемь подонков и сорок восемь бедолаг. А еще кое-какие бумаги, сведения, но с этим надо было работать. Вручить его высочеству — и пусть разбирается. И зачищать рудник.
Вывести оттуда людей, вынести добычу, допросить тех надсмотрщиков, кого привели в чувство, обезвредить ловушки и закладки....
Дел было полно. А вот сколько у них времени?
* * *
Когда Дамиан перебрался в хижину негодяев, то понял, что прикрытие тут есть, и практически идеальное.
Старатели.
А что?
Не запрещено же, бродят по горам такие, здесь хижину поставят, там годик поживут, вгрызутся в скалу в перспективном месте, поймут, что пустышку тянут, дальше откочуют. Государство не против.
Вот, и над входом в рудник была именно такая старательская хижина. Не слишком большая, не слишком роскошная, обычная мазанка, а в полу люк. И спуск.
Даже если кто мимо пройдет, ничего не заподозрит.
Во дворе — свинарник, там с пяток хрюшек. И добавка к рациону, и опять же, запах прикрыть. Если кто знает, как воняют милые свинки, поймет.
