...А в следующее мгновение буря стихла, будто её и не было. Воды Пруда лениво плескались за белоснежным ограждением, голубая дымка неверным свечением разгоняла тьму, и все следы произошедшего бесследно исчезли.
Шарль, впрочем, этого не заметил. Он стоял на одном колене, обхватив голову руками и зажмурившись. Глаза нестерпимо резало, ломило виски, слабость сковала тело, Голод вгрызся в плоть... но его такие мелочи не волновали. Последствия работы с Прудом скоро пропадут, силы вернутся — и он отправится наверх, в поместье. Где немедленно примется за дело.
Теперь граф знал, что нет необходимости стараться заманить князя Праги в ловушку. В ловушку тот придёт сам.
Очень, очень скоро.
До конца месяца осталось не так уж много времени. Шарль ждал долго. И мог подождать ещё чуть-чуть.
...Несколько дней спустя, Прага, резиденция князя.
Эрик фон Вайн любил сложные задачи. И ненавидел проигрывать. Если это всё же случалось, то он старался вернуть должок как можно быстрее; и очень часто реванш действительно не заставлял себя ждать, так как Эрик фон Вайн, в отличие от многих и многих других, умел учиться на своих ошибках. Противники, которым единожды удавалось его обойти, далеко не всегда понимали, что в следующий раз им придётся сложнее, — и в результате попадали в руки к пражскому владыке.
И порождали легенды своей смертью. Страшные легенды.
...но увы, так происходило не всегда. И ярким примером служил тот, кому раз за разом удавалось обводить князя вокруг пальца... и уходить безнаказанным — снова и снова! Да, иногда — Эрик честно признавал, что очень и очень редко — удавалось нарушить планы предателя, но добраться до него самого — ни разу. Лорен выскальзывал из уже сомкнувшихся капканов подобно угрю из сжатого кулака. Многократно, на протяжении долгих веков.
В мире не было ничего такого, чего Эрик фон Вайн желал бы больше смерти ненавистного выродка. Лучше всего мучительной и непосредственно от рук князя. Однако желание так и оставалось просто желанием... становясь с каждым годом всё более жгучим.
Да, пражский владыка встречался с Серым Патриархом не в пример чаще других Старейшин и в противовес большинству из них всегда переживал эти встречи. Этот факт, несомненно, играл ему на руку, оставляя на втором плане постоянные поражения и подкрепляя его репутацию чрезвычайно могущественного Блуждающего-в-Ночи; но лично для Эрика он служил слабым утешением. Поражение есть поражение, кто бы его ни нанёс. Князь считал так.
И раз за разом пытался дотянуться до Лорена.
И не мог.
Сказать, что такое положение дел ему не нравилось, — значило не сказать ничего. Ровным счётом ничего. Даже меньше, чем ничего.
Однако же, несмотря на обжигающую, почти материальную ненависть, Эрик ценил ум своего врага. Ум и хитрость, знания и силу, целеустремлённость и бесстрашие. Он отдавал Лорену должное — и от этого ещё больше хотел с ним расправиться.
Эрик фон Вайн не терпел тех, кто обладал достоинствами, идентичными его собственным.
...Впрочем, последнее поражение в Сиднее не ввергло князя в такую же ярость, как раньше. Хоть он и проиграл — проиграл вчистую, — но не потерял ниточки к предателю. Лорена он найдёт, и найдёт скоро... вот только будет это непросто — что крайне радовало князя.
Последнее время он засиделся на одном месте, погрязнув в рутине повседневных дел, и серьёзное противостояние — настоящее противостояние, как в старые времена Средневековья и бесконечных войн! — почти заставляло оскалиться в предвкушении.
Пикировка с главами ковенов, жестокие сражения, сложные планы и не менее сложные переговоры — всё это было стихией Эрика. И он был искренне рад, что двадцать первое столетие начинается не менее, а то и более бурно, чем предыдущие века.
...Сегодняшней ночью князю предстояло встретиться с Раулем Норрентьяни, Зимним Лордом, и попытаться заключить новый союз. Лежащая впереди беседа с одним из сильнейших лидеров в мире Блуждающих-в-Ночи положит начало новой интриге, которая приведёт, наконец, к смерти Серого Патриарха. Как бы не закончился разговор, цепь событий потянется от сегодняшней ночи.
И результат...
Эрик фон Вайн легко улыбнулся, оглядывая шахматное поле, где разыгрывал одну из бесконечной череды партий с самим собой. Взял в руки чёрную ладью, с видимым удовольствием переставив её на новое место. А потом аккуратно толкнул указательным пальцем белого короля, заставив того упасть, с лёгким стуком скатившись с доски, и произнёс:
— Шах и мат.
Вот каким будет результат.
Той же ночью, Прага, резиденция князя, и Нью-Йорк, Зеркальная Стела.
Обычно вампиры, даже Старейшины, перемещались между континентами так же, как и люди, — на самолётах. Были, конечно, в истории моменты, когда и тем и другим приходилось пускаться в долгие, опасные и абсолютно некомфортные плавания, но они давно уже отошли в прошлое. Все, проявляя просто пугающее единодушие, сошлись во мнении, что летать быстрее, удобнее и, как ни удивительно, дешевле.
Блуждающие-в-Ночи ещё могли, ничуть не погрешив против истины, добавить, что это безопаснее.
Для них, вне всякого сомнения, так и было — ведь плавание на корабле, пусть даже суперсовременном круизном лайнере, сопряжено с опасностью нарушения основного положения Лондонского Ковенанта. Люди любопытны и непременно заметят странности в поведении немёртвого — к примеру, нежелание появляться на палубе днём. Кроме того, вампиру во время путешествия нужно что-то есть, да только охотиться в замкнутом социуме рискованно, а держать в каюте маленький центр переливания крови по меньшей мере опрометчиво.
Разумеется, все эти проблемы достаточно успешно решало колдовство — если, конечно, имелись соответствующие способности к Чтению или Магии Иллюзий, — однако различным мелочам требовалось уделять настолько много внимания, что игра не стоила свеч... почти никогда. Но экстраординарные случаи вряд ли следовало брать в расчёт, потому можно было смело сказать, что стандартным путём на другой материк для вампиров служили авиаперелёты.
В этот раз, однако, Эрик решил поступить нестандартно.
И в Нью-Йорк он прибыл порталом.
...Разумеется, князь понимал, что о создании перехода моментально станет известно всем вампирам в радиусе пятидесяти километров — портал на такое расстояние создаёт колоссальное возмущение в мирном течении магии, — но его это волновало мало. Он не боялся шпионов — они смогут лишь доложить о посещении им города, но не узнать, зачем он побывал в сердце ковена Рауля Норрентьяни. Возможное внимание рыцарей тоже не беспокоило — темы для срочного разговора владыки Праги с лордом Нью-Йорка найдутся всегда, и несть им числа; какую из них выбрал князь — пусть себе гадают в Ордене, и можно побиться об заклад, что не догадаются.
Непременно возникнущая лавина сплетен и вовсе вызывала лишь презрительную усмешку — чешущие языками смолы пусть заставляют нервничать кого-нибудь другого, а кроме них слухи никому не интересны: все, кто заинтересован в достоверной информации, получат точные данные и так.
Единственным, что сейчас интересовало Эрика фон Вайна, было время — которого оставалось всё меньше. И именно время он сэкономил, отказавшись от куда более медленного чем портал перелёта.
А ещё заочно заинтриговал правителя Нью-Йорка, настояв на такой срочности выспрашивая разрешение на переход. Князь знал об одной из немногих слабостей Зимнего Лорда, его неумном любопытстве, желании везде совать свой нос, и использовал это знание с толком.
Впрочем, Рауль никак не показал, что хоть сколько-то заинтересовался необычным поведением Эрика. Чем, само собой, ничуть того не обманул.
...Перед тем, как ступить через портал в город, полностью контролирующийся иным Старейшиной, князь внимательно просканировал пространство по другую сторону перехода сам, а потом вопросительно взглянул на стоящего рядом Йозефа.
И лишь когда тот кивнул, сделал шаг вперёд.
Старейшины — даже Старейшины Присоединившихся Ковенов, — встречаясь лично, проявляли массу предосторожностей. Никому не хотелось, по глупости доверившись другому, бесславно окончить свою вечную жизнь, угодив в западню. Потому условия встреч оговаривались весьма жёсткие — например, сейчас Эрик потребовал, чтобы в Зеркальной Стеле не осталось никого из Блуждающих-в-Ночи кроме лорда и его ученика, а вокруг не было и следа каких-либо чар, за исключением защиты от дистанционного прослушивания.
Именно это проверяли князь и Йозеф — причём второй при поддержке лучших резонаторов ковена, собравшихся в соседнем зале, — хотя обычно проверка производилась не столь нагло как сегодня, прямо на глазах у противоположной стороны. Однако в подобных вопросах не принято было требовать полного соблюдения приличий — безопасность прежде всего.
Вольф Дройль и его учитель намеренно продемонстрированные меры предосторожности, несомненно, заметили. И вряд ли им это понравилось, судя по помрачневшему лицу шерифа.
Но как бы то ни было, приветствие Рауля, который быстро понял, что поведение князя можно истолковать двояко: и как проявление крайнего недоверия, и наоборот — в зависимости от ситуации и намерений, прозвучало как никогда светски, совершенно не соответствуя тону настоящего делового разговора:
— Добро пожаловать в мой город, герр Эрик. Уверен, ваше путешествие прошло гладко и доставило вам удовольствие своей быстротой. Позвольте заметить, что именно так и следует перемещаться в наше время, когда, наконец, можно достигнуть комфорта, о котором прежде оставалось лишь мечтать. Уж поверьте моему слову, я знаю в этом толк, — лорд широко улыбнулся и протянул руку.
Эрик пропустил издёвку мимо ушей, к своеобразному чувству юмора Рауля он притерпелся ещё пять лет назад, хотя до этого на протяжении столетий не мог разговаривать с Зимним Лордом больше тридцати секунд. По их истечении князь чувствовал необоримое желание разнести в клочья всё вокруг, и в первую очередь — долговязого щёголя. Однако общая цель заставила смириться с вековой неприязнью.
И протянутую ладонь он пожал спокойно.
— Благодарю за беспокойство о моём комфорте. Да, согласен с вами, лорд, лучше портала ещё не придумали способа путешествий. Весьма рекомендую, надеюсь, когда-нибудь вы посетите этим путём Прагу.
Правителя Нью-Йорка ответная насмешка Эрика заставила улыбнуться ещё шире, зато со стороны Вольфа донеслось едва слышное недовольное ворчание. Ну что ж, и то хлеб. Удачно, что шериф напрочь лишён чувства юмора.
— Очень рассчитываю на это, герр Эрик! — тем временем с энтузиазмом кивнул Рауль, игнорируя недовольство своего ученика. — Однако сегодня роль хозяина волей обстоятельств досталась мне. Не замедлю приступить к её исполнению — устраивайтесь где вам угодно, — он обвёл рукой кабинет. — Не хотите ли чего-нибудь выпить?
— Пожалуй, откажусь, — буркнул князь, вытаскивая из-за стола два стула, после чего уселся на один из них, сложив на второй ноги.
На сей раз ворчание шерифа вовсе не было едва слышным.
Но ни Рауль, ни Эрик по-прежнему не обратили на него никакого внимания.
— Как пожелаете, — слегка пожал плечами правитель Нью-Йорка и занял место во главе стола. Вольф, поняв, что один остался на ногах, опустился на стул прямо напротив князя — их разделял лишь длинный стол. — В таком случае, герр Эрик, не расскажете ли, как поживаете? Мы довольно долго не виделись, надеюсь, за это время у вас не случилось ничего плохого.
Князь, болезненно морщившийся от неестественно прямой осанки Вольфа, скривился ещё сильнее, поняв, что просто так Рауль не успокоится и будет продолжать светскую беседу вплоть до утра, этим вынуждая его делать первый шаг самостоятельно.
Восхитительно. Он этого хочет? Так пусть получит.
— ОН здесь, — нарочно акцентированное первое слово не заметить возможным не представлялось.
— Не может бы...
Реплику Вольфа прервал резкий взмах руки Рауля, с лица которого враз сошла улыбка:
— Вы уверены, герр Эрик?
Про себя князь довольно улыбнулся. На сегодня счёт один-один.
— Я предполагаю с высокой долей вероятности. Позвольте мне изложить факты, приводящие к такому выводу.
— Конечно, — наклонил голову лорд.
Эрик выдержал паузу, давая собеседникам возможность осознать важность ситуации, а сам, между тем, поразмыслил, какой тактики разговора следует придерживаться. Князь понимал, что Рауль Норрентьяни — не Абрахам Платт, вести дела с ним сложнее на порядки: в мастерстве интриг и коварстве Зимний Лорд вряд ли уступит ему самому. Однако реакция Рауля на прозвучавшее заявление притворством не была, в этом сомневаться не приходилось.
В таком случае, пожалуй, следует поставить на максимальную откровенность. Судя по всему, сделанные им не так давно выводы посетят и мысли лорда тоже. В конечном итоге, правителю Нью-Йорка никто не посмел бы отказать в уме и способности рассчитывать последствия событий.
— Не так давно у меня возникли небольшие затруднения в Праге, — после непродолжительного молчания начал князь. — Как выяснилось, за ними стоял парижский ковен, вернее, щенок де Брея, Жорж Антильяк. Слышали о нём?
— Краем уха, — слегка кивнул Рауль.
— Мальчишка обладал горячим нравом... и совершенно не обладал мозгами, — усмехнулся Эрик. — Решил, что сумеет справиться со мной при помощи нескольких игрушек Шарля. Надо, однако, признать, что при всех своих недостатках, операцию щенок продумал неплохо. Начал с провокации, хотел заставить людские власти рыть землю в поисках вампиров, рассчитывая, что я разозлюсь и очертя голову кинусь ловить нарушителей, — на этот раз князь уже неприкрыто улыбался. — Ну, я не стал его разочаровывать. Хотя, по правде, он всё же сумел меня удивить. Собирался отправить на тот свет при помощи весьма и весьма любопытного артефакта. Вещичка, кратковременно вызывающая чрезвычайно яркую вспышку света, идентичного солнечному. Но ОЧЕНЬ яркую, как мне докладывали, она запросто проходила сквозь стены.
— Разве возможно создать солнечный свет? Насколько мне известно, ни один заменитель, кем бы он ни был придуман, не оказывает на нас и близко похожего действия, — подал голос Вольф.
— Я тоже раньше так считал, — не стал скрывать пражский владыка. — Но, как видишь... Увы, я не представляю, каким образом это можно повторить. Да и Шарль, видимо, тоже, иначе не преминул бы воспользоваться столь серьёзным козырем. Но подобный артефакт у него — можно утверждать почти наверняка — был в единственном экземпляре. И, к несчастью, одноразовым. Его кретин-ученик по своей дурости уничтожил настоящее сокровище.
— Прошу прощения, герр Эрик, но какое всё это имеет отношение к озвученной вами проблеме? — мягко поинтересовался Рауль.
— Терпение, лорд, я уже практически подошёл к сути, — отмахнулся князь. — Я предполагал, что мне поставят ловушку, и решил не рисковать. Потому в квартиру, где оставили сюрприз, послал людей — они всё равно ценности не представляют, всегда можно быстро набрать новых. Ну а чтобы убедить наблюдателей, что рыбка клюнула на приманку, отправил вместе с ними кадавра — свою копию. Графский щенок, дело ясное, ничего не заподозрил и активировал ловушку. Выследить его было делом техники, — он помолчал. — Но ключом послужила идея с копией, полагаю, именно она позволила мне преодолеть блокировку памяти.
