"Поиск Патриарха"

Файл-объявление. Содержит полный текст на данный момент.

Если вы хотите написать комментарий или поставить оценку, то проследуйте, пожалуйста, в общий файл, расположенный по этому адресу:

http://zhurnal.lib.ru/n/nemirowskij_i_l/01.shtml

ВНИМАНИЕ! В этом обновлении (от 09.04.2010) новых эпизодов не добавлено, только проведена косметическая правка нескольких сцен и сменена кое-какая терминология.

Во избежание путаницы можно ознакомиться с глоссарием к произведению, расположенным по этому адресу:

http://zhurnal.lib.ru/n/nemirowskij_i_l/98.shtml

Пролог.

Около пяти лет назад, Сан-Франциско.

Диктор волновалась. Совсем молоденькая, она, очевидно, ещё не привыкла к пристальному вниманию телекамер и чувствовала себя в прямом эфире довольно неуверенно. Это никак не отражалось на её приятном, неплохо поставленном голосе, да и лицо она изо всех сил пыталась контролировать; но его — как, без сомнения, и многих обычных людей постарше — эти ухищрения не обманывали. Сейчас ему гораздо интереснее было смотреть на совершенно неподдельное, хоть и старательно скрываемое, смущение девушки, чем слушать прилежно зачитываемый ею текст новости:

— Доподлинно неизвестно, что послужило причиной конфликта...

Он слегка пожал плечами.

Борьба за территории, конечно же. Попытка расширения сферы влияния, если говорить современным языком.

— ...однако разрешить его мирно не удалось...

Как всегда.

— ...и в дело пошло оружие...

Скорее магия. Хотя обычное оружие, безусловно, тоже не осталось в стороне.

— ...в результате складскому комплексу нанесён существенный ущерб, погибли несколько человек...

Несколько Блуждающих-в-Ночи. Свободникам, к счастью, хватило ума не вмешивать в свои разборки людей. А научись они ещё и не попадать в вечерние новости по малейшему поводу — их жизнь стала бы гораздо проще, спокойнее и безопаснее. Впрочем, тогда название "свободники" потеряло бы смысл.

Он усмехнулся.

— ...В настоящее время мы пытаемся получить от пресс-службы полицейского департамента Сан-Франциско комментарии к случившемуся, но пока наши запросы остаются без ответа.

И останутся по крайней мере до завтрашнего утра. В полиции о произошедшем знают не больше, чем на телевидении; никакой ясности в события там привнести не в состоянии. Комиссар наверняка уже ломает голову в попытках придумать подходящую историю — с целью как можно быстрее скормить её репортёрам, изо всех сил делая при этом честное лицо.

Хотелось надеяться, что виновники происшествия всё-таки догадаются убрать за собой до начала серьёзного расследования, — иначе Западному Побережью предстоит пережить приступ неудовольствия соседей. Как водится, смертельный для многих из свободников — с регулярными боевыми частями ковенов им не сравниться.

В общем, ничего такого, что представляло бы для него серьёзный интерес... если бы не одно "но".

— Забавно слушать новости, если сам участвовал в описываемых событиях, — фраза прозвучала с нескрываемой, почти злобной насмешкой.

Вниманием двоих, сидящих за соседним столиком, транслируемый выпуск владел в куда большей степени — по крайней мере, мнения они высказывали вслух, а не оставляли при себе. Опасаться кривых взглядов им не приходилось, благодаря раскинутой над столиком "Мерцающей взвеси" собеседников не видели и не слышали даже снующие туда-сюда между деревянными столиками и отдельными кабинетами официанты.

— Или хорошо о них осведомлён, — на лице второго мелькнуло надменное выражение.

— В твоей осведомлённости у меня нет причин сомневаться, — хмыкнул первый. — Наш вчерашний успех тому свидетельство.

— Как я и обещал.

— Ты обещал не только это, Ассис.

— Деньги переведены, — тот не обратил внимания на не слишком тонкое напоминание. — Я ценю наше сотрудничество и рассчитываю его продолжить.

— Не возражаю! — со смехом отозвался первый. — Кого ещё из врагов моего собора ты можешь сдать?

— Со временем — всех, — Ассис остался холоден. — Но пока я бы советовал тебе держаться тихо. Райдел ослаблен после вчерашней неудачной атаки, его владения можно брать голыми руками... Впрочем, не мне тебя учить.

Первый опять хмыкнул:

— Чего ты хочешь?

— Не забывай о нашем договоре, — Ассис поднялся. — Я найду тебя, когда появится новое дело.

Первый с усмешкой смотрел, как тот уходит, унося с собой "Мерцающую взвесь". И только когда недавний собеседник никак не мог его услышать, пробормотал:

— Зря ты возомнил себя Серым Патриархом, серпент. Как бы тебе не нарваться тут на заклинателя змей...

...Он поморщился.

Оставшегося за соседним столиком шутника звали Эдвард Ларс, и персоной тот был довольно известной. Даже не узнай он его по виденным когда-то фотографиям, прозвучавшее имя Джека Райдела и заявление об участии во вчерашней "перестрелке", поставившей на уши каждого полицейского в городе, указывали только на одно лицо. Разгромленный складской комплекс находился как раз на границе территорий соборов Ларса и Райдела, ни для кого из живущих во Фриско Блуждающих-в-Ночи это не являлось секретом.

Его не удивляло, что зайдя в первый попавшийся ресторанчик, он совершенно случайно услышал разговор, за информацию о содержании которого многие не раздумывая пошли бы не убийство. Гораздо более долгая, чем у обычного человека, жизнь научила его воспринимать собственную неестественную удачливость как должное. Фортуна всегда благоволила к магам Теней.

Сейчас, однако, не было времени выяснять, что потребовалось Змеиному Культу от главы одного из многочисленных соборов свободников. Позже, безусловно, этим следует заняться — сегодня же его ждали другие заботы.

Пульс висящего на груди камня, едва ощутимый несколько часов назад, усиливался. Скоро предстоит отправляться в путь.

...а пока можно просто сидеть над нетронутой чашечкой кофе и надкушенным куском шоколадного пирога, наблюдая за занятыми своими делами людьми. И Эдвардом Ларсом, раз уж представилась такая возможность.

У последнего, впрочем, явно были другие планы. С высокой долей вероятности связанные с девушкой, ужинавшей в другом конце зала. Минуту назад она как раз попросила принести счёт и теперь вставала из-за стола, собираясь уходить. Тёмненькая, хорошенькая и, если судить по манере одеваться, не закончившая даже школы. Узнавать точно он не стал; каждый имеет право на личную жизнь, которое не стоит нарушать по столь мелкому поводу.

В отличие от него, внимание Ларса юная посетительница кафе привлекла не в качестве тренировки по определению человеческого возраста на глаз — интерес свободника без сомнения относился к области гастрономии. Что ж, кто-то любит кровь одной группы, кто-то предпочитает пить людей определённого круга, будь то актёры, политики или музыканты, а кому-то по вкусу молоденькие девочки.

Он задумчиво откусил ещё пирога.

К несчастью, учитывая пристрастия Ларса и его весьма приподнятое после вчерашнего успеха вкупе с нынешней встречей настроение, одной только потерей крови дело здесь не ограничится.

Он вздохнул и, положив на стол несколько купюр, достал мобильный телефон. И что она забыла на улице в такое время?.. В её возрасте да с её внешностью ходить ночью одной — значит искать все виды неприятностей на свою симпатичную головку. Пристальное внимание обладателей нечеловечески острых клыков, к примеру.

Поднявшийся со своего места Ларс держался в нескольких шагах позади девчонки, пока та шла к выходу. Немного неровная походка и чуть несобранные движения ясно показывали, что ей никак не больше семнадцати. Возраст как раз подходящий, чтобы забыть об осторожности и думать, будто с тобой-то точно ничего плохого случиться не может. Некоторым даже везёт остаться в блаженном неведении относительно цены подобной ошибки... но большинство так или иначе её узнаёт. Как узнает эту цену сегодня она.

Дождавшись соединения, он бросил в трубку пару фраз, после чего оборвал вызов — и направился за уже успевшими покинуть ресторанчик Ларсом и его предполагаемым обедом. Висящая над баром плазменная панель теперь показывала чемпионат штата по бейсболу, что вызвало гораздо больший энтузиазм посетителей. Многие подтянулись поближе, на пути к выходу ему даже пришлось попросить одного из особо рьяных болельщиков уступить дорогу.

Распахнув дверь наружу, он полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух. После полумрака ресторанчика свет уличных фонарей казался ярким, а фары пронесшегося мимо одинокого автомобиля почти ослепляли. Сверкающие витрины резали глаз неестественностью оттенков. Даже небо закрыла грязная пелена отражённого сияния.

Не боясь показаться старомодным, он не скрывал, что предпочитает живой огонь. Пусть недолговечные и сильно уступающие в удобстве порождениям современной технологии, но факелы, тысячелетиями освещавшие людские города, были настоящими, в них не чувствовалось фальши... Однако ещё в прошлом веке верх взяли прагматики, предпочитавшие цивилизацию природе и практичность красоте.

Что ж, это их выбор.

...Фигура Ларса виднелась в квартале впереди. Тёмные волосы девчонки развевались на ветру чуть дальше. Немногочисленные — улочка лежала в стороне от людных проспектов — прохожие вокруг спешили по своим делам, не тратя времени на то, чтобы оглядываться по сторонам.

Ларсу везло. Девчонка углублялась в переплетение узких проулков, служивших пристанищем мусорных контейнеров, крыс, бродяг и прочих отбросов общества. В такое время нормальный человек туда по собственной воле никогда бы не сунулся, каким бы ни было искушение срезать путь. Она об этом вряд ли задумывалась.

Поспешив за удалявшейся парочкой, он покачал головой. Молодость, молодость...

Девчонка свернула в подворотню, идущий за ней по пятам охотник нырнул следом, отстав всего на миг. Разворачивающаяся драма перешла в финальный акт, скоро огни в театре погаснут. Он ускорил шаг, прислушиваясь к происходящему за углом.

— ...ну разве ты не красавица? — приятный тенор Ларса, переполняемый сейчас эмоциями, звучал словно музыка. — Мне очень повезло тебя встретить...

С таким голосом ему не было ни малейшей необходимости кого-то преследовать, с ним с радостью пошла бы любая, стоило только предложить. Никакое Очарование Блуждающего-в-Ночи не понадобилось бы.

Но Ларсу требовалось не это. Он не хотел простоты. Он хотел поиграть.

— Кто вы?.. — она даже испугаться не догадалась.

— Я — твой ничтожный поклонник. Пыль у твоих ног. Грязь по сравнению с бриллиантом...

...Остановившись в отдалении, он с интересом наблюдал за развитием событий. Ни девчонка, ни поглощённый ролью романтического героя Ларс его не замечали.

— Я вас не знаю... — она заметно смутилась, но не сделала и попытки отступить.

— Зато я знаю тебя. Мне кажется, я всегда знал тебя!..

Он едва слышно вздохнул. Ещё в детстве родители учат не играть с едой; но некоторые взрослые забывают о правилах приличия по первому капризу. Смотря на это со стороны можно подумать, что жизнь — не более чем комедия абсурда. Зрелище на любителя. Не то чтобы он осуждал Ларса, но нецелесообразность действий того почти утомляла.

...а камень на груди бился всё сильнее.

— Простите, мне, конечно, очень приятно это слышать, — в её тоненьком голосочке звенели нотки удовольствия — и ни тени страха, — но я должна идти...

— Конечно! Как ты захочешь! ...Но прежде чем уйдёшь навсегда — подари мне поцелуй. Всего один поцелуй, на память о нашей встрече.

Ларс уже стоял вплотную к девчонке. Едва заметное движение — и та оказалась в его объятиях. Маленькие кулачки упёрлись в широкую мужскую грудь... но скорее от неожиданности, чем действительно отталкивая.

— Я... — обычному человеку очень трудно, почти невозможно сопротивляться Очарованию немёртвых. Странно, что она ещё старалась что-то сказать, а не замерла, полностью покорная воле Ларса.

— Ты не пожалеешь, — прошептал тот ей на ушко.

И обнажённые клыки нарочито медленно начали приближаться к тонкой белой шее. Ближе... Ещё ближе...

— Хватит.

Его голос вдребезги разбил тишину момента. Ларс резко обернулся, порождая взглядом "Глаза саламандры", — неспокойная жизнь свободников учила сначала бить, а потом смотреть кого. Два сгустка пламени, способные пробить насквозь пару городских кварталов, устремились к нему... и погасли, отброшенные взмахом руки.

Предупреждая ещё какие-нибудь необдуманные действия, он нанёс удар сам. Ларс с воплем выпустил девчонку — та обессилено опустилась на грязный асфальт, прижав руки ко рту, — и сжал ладонями голову, согнувшись пополам. Помедлив секунду, он, вполне удовлетворённый результатом, оборвал заклинание и подошёл ближе.

— Я думаю, молодой леди хватит приключений на одну ночь.

Ларс, пошатнувшись, выпрямился. Окинул его горящим ненавистью взором, собираясь что-то сказать... И замер.

И ненависть во взгляде свободника сменилась узнаванием.

Он остановился в двух шагах от лидера собора, глаза которого медленно загорались торжеством, и в сомнении наклонив голову к плечу. Неужели?..

— Вы — тот, кто я думаю?! — выпалил Ларс с искренним благоговением, которое ни с чем нельзя спутать.

Очень неожиданный и очень неприятный сюрприз. Скрывать свою личность дальше смысла не имело — интердикция уже расколота.

— Моё имя Лорен, — услышав это, Ларс вздрогнул. — Я удивлён, что ты догадался. Знает обо мне большинство Блуждающих-в-Ночи, а вот узнать при встрече смогли бы единицы.

Перед ним стоял свободник, лидер собора свободников, один из тех, кто ставил свободу превыше всего... и оттого ещё удивительнее было смотреть, как Эдвард Ларс медленно опустился на одно колено, склонив голову в выражении наивысшего почтения.

— Я изучил все доступные мне источники, в которых есть хоть малейшее упоминание о вас. Я пытаюсь найти вас вот уже без малого шесть десятков лет. Я не сомневался, что рано или поздно мне повезёт!..

— Это многое объясняет, — это и в самом деле многое Лорену объяснило. Подсознательное ожидание встречи помогло придти к интуитивной догадке, расколовшей интердикцию, что с незапамятных времён хранила его инкогнито.

Он неторопливо приблизился к коленопреклонному свободнику. Возложил ладонь на склонённую голову, формируя сложные чары.

— Ты умён, Эдвард Ларс. В награду я дам тебе совет, — с завершением заклинания его голос набрал силу: — Забудь о встрече со мной. Найди себе на сегодня другую кровь, но не потакай в ближайшие дни желанию позабавиться. Как можно быстрее позаботься о том, чтобы ваша с Джеком Райделом стычка не поставила под угрозу основное положение Лондонского Ковенанта. И ни на миг не доверяй Змеиному Культу — серпенты не сотрудничают со слабыми, они их используют. А теперь уходи.

Едва прозвучал последний приказ, Ларс дёрганым движением поднялся на ноги и побрёл прочь. Его глаза были пусты.

Лорен провожал свободника взглядом, пока тот не скрылся за поворотом. Заклятью требовалось некоторое время, чтобы завершить работу, — до момента, когда сознание придёт в равновесие с полученными указаниями, Ларс будет похож на марионетку. Метод надёжнее большинства, но, увы, требующий покорности цели, и потому крайне редко применяемый.

Убедившись, что они остались вдвоём, он повернулся к девчонке. Та по-прежнему сидела на мокром асфальте, прислонившись к стене подворотни, и, обхватив руками колени, тихо дрожала. Силы совсем покинули её — борьба с Очарованием осушила их до дна. Лорен склонился к ней, заставляя поднять голову. С испуганного лица затравленно взглянули большие карие глаза.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — он тепло улыбнулся. — У ресторанчика, где ты ужинала, стоит такси. Водитель отвезёт тебя куда скажешь.

— Я видела клыки, — она почти шептала. — Разве вы не хотите тоже...

— Тебе слишком мало лет, чтобы подобные эксперименты закончились благополучно, — Лорен легко коснулся её лба, применяя простенькое заклинание. — Можешь встать? — он отстранился.

Она послушно поднялась. Сделала несколько шагов в сторону, откуда пришла, и удивлённо обернулась:

— Только что я умирала от усталости, а теперь прекрасно себя чувствую! Как?..

— У таких, как я, есть свои преимущества. Езжай домой, Лиззи, и лучше не гуляй так поздно одна.

— Откуда вы зна...

— Прощай, Лиззи, — он не дал ей договорить, ощутив, что биение камня на груди наконец-то совпало с сердечным ритмом нужного человека. Но увидев на лице девчонки обиду, чуть мягче добавил: — У тебя очень красивое имя. Подстать хозяйке.

Мгновение она помедлила... а потом подошла к нему поближе, поднялась на цыпочки — и порывисто поцеловала в щёку, прошептав:

— Спасибо, Лорен.

И, отвернувшись, побежала к такси.

Он с усмешкой коснулся ладонью щеки, ещё помнившей тепло её губ, и подумал, что вот так и рождаются легенды.

...но не в этот раз. Верный привычке всё предусматривать, он щелчком пальцев отправил девчонке вслед два заклятья. Первое в ближайшее время помешает кому-либо на неё напасть, а второе заставит события сегодняшней ночи казаться совершенно не стоящими внимания.

Лорену вполне хватало тех легенд, что уже о нём ходили.

Закончив с этим, можно было перейти, наконец, к делам более насущным. Вытащив наружу пульсирующий камень, чья непроницаемая чернота заставляла ночь вокруг казаться солнечным днём, он крепко сжал его в кулаке. Почувствовать желание амулета просто; сложно определить место, в которое оно ведёт, — талисман карт читать не умеет и координат не укажет. Оставалось рассчитывать на свои знания и чувство направления.

Задача заняла Лорена на несколько минут. По их истечении он убрал камень обратно — и сделал шаг вперёд, оставляя реальный мир позади.

...Древняя, забытая в современном мире Магия Теней позволяла своим адептам многое. Она, правда, не помогла бы ему так легко справиться со встретившимися сегодня проблемами, как это сделал Ментальный Резонанс; однако открывала немало других дверей. Одна из которых вела на Призрачные Тропы.

Ступив на давно заброшенные, связанные и одновременно не связанные с реальностью пути сквозь вечный туман легко пересечь континент за час-другой... и так же легко потеряться навсегда. Призрачные Тропы обладали своими, мало на что похожими особенностями и своими опасностями; на них царили иные законы. И лишь хорошо изучив их, будущие путешественники обретали способность ориентироваться в странном месте, находящемся просто где-то.

Лорен помнил, как впервые попал сюда, как делал первые шаги в никогда не прекращающем движения тумане... С тех пор поколения людей успели родиться, достигнуть зрелости и умереть, века назад превратившись в прах. Сейчас кто-то из их далёких потомков мог краем глаза увидеть его, мелькающего в стёклах и зеркалах, оставляющего едва заметные следы на перекрёстках. Из тени в тень идущего к своей цели, не задерживаясь ни на миг.

Лорен не мешкал. Дорога займёт какое-то время — а его, как знал любой Блуждающий-в-Ночи, до рассвета всегда мало.

Позднее, Нью-Йорк.

Тени, отражения, сполохи человеческих эмоций, фантомы и миражи вились вокруг Лорена, но их танец давно стал привычным. Колдун спешил — и не обращал внимания на странности своей дороги. Биение камня усиливалось. Уже скоро.

И вдруг пульсация исчезла.

Он был на месте.

...Этот замок, казалось, попал сюда прямо из Средневековья. Мощные стены из грубо обтесанных каменных блоков, узкие бойницы и главная башня, возвышающаяся надо всем. Даже ров и подъёмный мост присутствовали.

В центре одного из самых больших городов мира замок смотрелся до крайности неуместно, но здешних хозяев это вряд ли смущало — всё равно люди его никогда бы не нашли. Лорен чувствовал тёмный покров кровавой магии, скрывавший это место от посторонних глаз.

На мгновение колдун замер: такого он не ожидал. Но отступать не собирался ни в коем случае.

Лорену уже не требовался камень, на таком близком расстоянии он сам чувствовал цель. Его дорога лежала в подвалы главной башни. Тени вновь пришли ему на помощь, невидимым перелетел он через ров и стены, не потревожив охранных чар и стражей. Массивная дверь Донжона оказалась незаперта — хозяева замка не боялись никого в своей твердыне.

Лорен спокойно вошёл в большой холл. Традиции Средних Веков царили и здесь: всё та же грубая кладка, кое-где прикрытая никому не ведомыми штандартами и причудливыми гобеленами. И, конечно же, огромный камин, в котором весело потрескивали, играя, языки пламени. Над ним посвёркивало разнообразное оружие, развешанное с виду беспорядочно, а в десятке шагов от вычурной решётки стоял круглый дубовый стол, окружённый пятью тяжёлыми, высокими креслами — скорее внушительными, чем удобными. Рядом со входом начиналась винтовая лестница, плавно поднимающаяся к верхним покоям башни.

Лорена она не заинтересовала. Он, на случай схватки осторожно возводя одну за другой сложные колдовские конструкции, направился к неприметной маленькой дверке в дальнем конце зала. За ней скрывался узкий проход, а чуть дальше — крутой спуск, ведущий в недра башни. Стёршиеся ступени услужливо повели его во тьму.

Из подземелий тянуло затхлым воздухом. И кровью. Её запах намертво въелся в стены.

Едва лестница закончилась, взгляду открылся широкий коридор. Лорен пригнулся — низкий потолок не давал выпрямиться — и зашагал вперёд.

Минуты проходили за минутами, пока он шёл по извивающемуся словно змея коридору на усиливающийся запах крови, игнорируя появляющиеся время от времени ответвления. Человек уже давно потерялся бы в кромешной темноте, однако Блуждающие-в-Ночи не испытывали острой нужды в освещении. Скучать же не приходилось — высшие заклинания, только формируемые или уже балансирующие на грани завершения, требовали пристального внимания.

...Спустя какое-то время неблизкий путь колдуна был вознагражден — впереди замаячило пятно света. Вскоре послышались голоса.

Лорен сконцентрировался, вокруг него взметнулись тени, ограждая от посторонних взглядов, — многовековый опыт позволял надеяться на надёжность этого укрытия. Дойдя до входа в зал, освещённый вполне современными лампами, он остановился, изучая обстановку.

И коротко, но очень грубо выругался про себя.

В зале находились шестеро. Пятеро из них, несомненно, принадлежали к числу немёртвых. Шестой — одетый в дешёвый костюм человек, лежащий на обсидиановом алтаре в центре зала. Он казался спящим... и, в общем, так оно и было, но освободиться от этого сна по собственной воле — за пределами людских сил.

Лорен пришёл сюда именно за этим человеком. И сюрприз в лице столь известных, если не сказать "одиозных", представителей рода Блуждающих-в-Ночи не доставил ему удовольствия.

Совершенно никакого удовольствия.

...в зале, тем временем, продолжали начатый ранее разговор:

— Значит, ты считаешь, что это он? — спросил высокий худой щёголь в идеальном сером костюме. Его голос звучал неожиданно глубоко для того, кто был столь тощ.

— Да, мой лорд. Наши заклинания не могли дать сбой, — ответил ему стоявший рядом гигант в широком кожаном плаще цвета сырого мяса.

— Очень на это надеюсь, господа, — весь затянутый в чёрную кожу юноша остро посмотрел на великана и того, кого назвали лордом. — Мне бы не хотелось выяснить, что прибыв сюда я зря потратил время. Есть куда более интересные и приятные способы его провести, чем лететь через полмира и любоваться на очередного скота, которых у меня и дома пруд пруди.

Щёголь любезно улыбнулся:

— Ну что вы, герр Эрик!.. У меня нет никаких причин сомневаться в своём ученике. Раз он ручается, что это нужный нам ...человек, то всё именно так и есть.

Эрик лишь усмехнулся, откинув со лба длинные пепельные волосы.

Оставшиеся двое, до подбородка закутанные в чёрные плащи с низко надвинутыми капюшонами, не проронили ни слова.

Лорен был до крайности раздосадован своей самоуверенностью. Он едва не лишился всякой возможности исполнить свой план просто потому, что недооценил умения прочих Блуждающих-в-Ночи. Которые сумели-таки понять то, что колдун считал доступным только для себя.

Что ж, ничто не стоит на месте. Теперь он станет куда осторожнее, чем раньше.

Собравшаяся здесь сегодня пятёрка в известности могла дать фору самой Вечной Ночи. Щёголя звали Рауль, и он правил Нью-Йорком, а также всем Восточным Побережьем. Гигант в плаще, Вольф, — его ученик и правая рука. Названный Эриком — князь Праги, державший под своей властью Восточную Европу; а двое в плащах хоть и скрывали свои лица, но могли быть только братьями Тсарес, Верховными Жрецами Змеиного Культа, подмявшего Центральную и часть Южной Америки.

Лорен знал, что могло собрать их вместе в столь узком кругу, заставить пренебречь защитой и отказаться, пусть даже на время, от вечных попыток уничтожить друг друга. Увы, та же причина, что привела сюда его.

Почти та же. Он едва заметно улыбнулся.

Медлить больше не имело смысла. Лорен вошёл в зал.

...Тени могут многое, но они не всемогущи. В ярко освещённом помещении защищавшие колдуна чары в мгновение ока лишилось большей части силы. Даже некоторые чувствительные люди смогли бы его увидеть, что уж говорить о Блуждающих-в-Ночи.

Первыми вторжение заметили Верховные Жрецы — и немедленно атаковали. Соткавшиеся из воздуха, поднявшиеся из земли, рождённые светом и тенью маленькие змейки рванулись от серпентов... и были поглощены серым туманом, мгновенно заполнившим зал. Тут же туман прорезали синие всполохи молний, созданных Раулем. Достигая Лорена, они почти угасали, "Седая вуаль" защищала надёжно, но лорд рассчитывал не только на силу. Сапфировые разряды опутывали плотным коконом, алчно пожирая силы.

Вольф тоже не терял времени, в руках у него стремительно сформировался тяжёлый, отливающий кроваво-красным двуручный меч — и гигант прыгнул к колдуну.

Из другого конца зала он перенёсся словно по мановению мысли — скорости Старейшины позавидовал бы даже ветер. Совершенная атака. Удар снизу вверх должен был разрубить Лорена напополам, но... Колдун не просто так был легендой для Блуждающих-в-Ночи — пусть легендой, о которой хотели забыть, однако всё равно легендой. Только что сковывавший его кокон синих разрядов мгновенно перекинулся на Вольфа, отбросив того к противоположной стене.

Меч выпал из ослабевшей руки и парящей алой лужей растёкся по полу.

Между тем, серпенты пытались справиться с туманом, пагубно влияющим на их магию. Задача явно оказалась не из простых, они вряд ли раньше сталкивались с этим заклинанием, — но всё же "Вуаль" медленно истончалась.

Ещё немного, и змеемаги вернутся в игру.

Лорен вновь воззвал к теням — и те откликнулись, собравшись со стен зала и облепив Верховных Жрецов. Тсаресы заметались: тени жгли словно кислота. Раздалось отчётливое шипение.

...а колдун почувствовал резкую, раздирающую боль в груди.

Фон Вайн! Пражский князь хорошо подготовил свою атаку, намеренно не вмешиваясь до поры в схватку. Невероятно удлинившиеся пепельные волосы насквозь пробили Лорена, опутали по рукам и ногам, и сейчас стремились выколоть глаза, прорасти сквозь плоть, разорвать... Но он ощущал ещё и пропитавшую пряди смертельную магию; в тончайших серебряных нитях словно воплотились воды реки мёртвых — и теперь затягивали в свои ледяные, тёмные глубины. Так вот на что князь потратил столько времени!..

Мощные чары Смерти уничтожили бы слабейшего на месте — однако колдун сопротивлялся. Эрик оскалился, всё больше напрягая форму удерживаемого заклинания. К атаке князя подключился и Рауль: пол под ногами размягчился, и Лорен стал погружаться в землю.

Медленно. Гораздо медленнее, чем следовало бы. Стихийная магия была его третьей специализацией, в ней колдун не уступал лорду Нью-Йорка.

Рауль и Эрик быстро переглянулись — и вложили в чары всё что могли, пойдя ва-банк. Их противник по-прежнему был опасен, а союзников уже не осталось: Вольф не подавал признаков жизни, серпенты же катались по полу и выли от боли, позабыв про всякую магию. Или с Лореном удастся покончить немедленно, или...

Схватка застыла в равновесии. Лорд и князь смотрели в исказившееся лицо колдуна. Они колоссально рисковали.

И проиграли.

Державшие его волосы Эрика внезапно окутало пламя, мгновенно спалив их дотла и устремившись к пражскому владыке. Тот упал, превратившись в живой факел... и, хотя огонь почти сразу потух, встать уже не смог. Одновременно на колени, держась за голову, рухнул Рауль — сегодняшней ночью Лорен уже применял похожие, только куда более слабые, чары. Однако и лорд Нью-Йорка существенно превосходил в силе пусть даже лидера собора, но всё равно лишь свободника.

Колдун до предела усилил нажим — и щёголь, глухо застонав, без движения распластался на полу.

Пятеро Старейшин оказались повержены, но не мертвы. Изъеденные "Ядом черноты" змеемаги, так же как и Эрик, погрузились в регенеративный сон. Рауль и Вольф просто потеряли сознание.

...Лорен оправил одежду. Спереди на рубашке, да и сзади на плаще зияли огромные дыры, но никаких ран не просматривалось. Наглядное подтверждение феноменальной регенерации немёртвых.

Он задумался. Сегодня пришлось сразиться с главами крупнейших — и самых агрессивных — объединений Блуждающих-в-Ночи. Колдун одержал победу, но исключительно потому, что противники отказались от охраны, не доверяя друг другу, и совершенно не ожидали его появления. Однако вынужденно вмешавшись в их действия Лорен тем самым выдал свои цели.

Теперь ему будут мешать. Он вряд ли сможет противостоять всем, кого соберёт разъярённая пятёрка... а это, в свою очередь, ставит под угрозу весь многовековой замысел. Вот только убивать их нельзя — лишившись контроля, три региона станут лакомой добычей для остальных Старейшин, что неизбежно приведёт к ожесточённым конфликтам между ковенами. Новая полномасштабная война немёртвых ему сейчас не нужна.

Лорен покачал головой. Всё складывалось очень и очень печально. Если только...

Он сосредоточился — то, что предстоит сделать, потребует немалых усилий.

Мысль колдуна протянулась к сознаниям поверженных врагов, стирая воспоминания о вторжении и заменяя их нужными ему картинами. Пятёрке будет казаться, что никакой схватки не было — и всё это время ушло на скрупулёзную проверку заклинаний Вольфа. После же того, как убедятся в безошибочности магических конструкций, они приступят к делу.

И вот тут их станет ждать сюрприз.

Лорен позволил себе несколько мгновений передышки. Менять память даже одного рядового немёртвого — задача непростая, а ему требовалось подправить воспоминания пяти Старейшин. Это удалось... но невозможно гарантировать, что кто-то из них не заподозрит неладного. Увы, большего здесь сделать нельзя, поэтому придётся довольствоваться достигнутым.

Он сконцентрировался вновь, на сей раз обращаясь к своей крови, к сути силы любого Блуждающего-в-Ночи. Прокусив запястье, Лорен выставил руку вперёд, и вниз полился алый поток, гораздо более обильный, чем должен бы возникнуть при обычном укусе. Упав на пол, капли крови не растекались, а наоборот, собирались вместе, вырастая в алый столб в нескольких шагах от колдуна.

Опустив руку и зажав ранки ладонью, он смотрел, как кровавая колонна поднимается сама по себе, уже ничем не питаемая. Достигнув человеческого роста, она остановилась, мягко колышась и пуская красные отблески по всему залу.

Удовлетворённо кивнув, Лорен подошёл к спящему человеку, лежащему на алтаре. Во время схватки тот даже не пошевелился.

Вблизи жертвенника явственно ощущался тяжёлый запах гниющей крови, хотя ониксовая поверхность сияла девственной чистотой. Лорен поморщился: он не одобрял подобной магии. Но его собратья не стеснялись в средствах, потребных для достижения намеченных целей.

Запустив руку за ворот, колдун вытащил наружу кусочек необработанного камня, столь черного, что он, казалось, вытягивал из зала свет. Аккуратно поднёс его к сердцу лежащего человека, другой рукой расстегнув тому рубашку. Амулет заметно дрогнул, ощущая близость живого человеческого тела, и тишину прорезали несколько слов на давно забытом языке. Капелька крови поднялась прямо из бьющегося сердца, чтобы моментально влиться в камень, вспыхнувший на секунду ярко-алым — и тут же погасший.

Дело сделано.

Оставалось окончательно убрать следы своего присутствия. Лорен положил руку на лоб лежащего и всмотрелся в колонну крови, одновременно снимая нужные параметры. Под его взглядом алый столб медленно-медленно начал менять очертания, цвет и плотность, превращаясь в точное подобие человека на алтаре. Когда трансформация завершилась, появилась одежда — точно такая же, как на мужчине.

Последним усилием Лорен придал копии тот же отзвук Резонанса, что и у несостоявшейся жертвы пятерых Старейшин. Потом, одной рукой подняв лежащего человека и легко взвалив его себе на плечо, щёлкнул пальцами. Копия сделала несколько медленных шагов и улеглась на алтарь.

Лорен же прошёл в тёмный коридор, ведущий к выходу. Обернулся. Повинуясь мысленному приказу колдуна, Старейшины поднялись и, неловко передвигаясь, заняли те же места, что и перед его появлением.

Он вновь, в который уже раз за сегодня, собрался, вливая в пятерых силу. Восстановить чужой фанум без живой крови способны единицы, это требует чудовищного напряжения и огромной колдовской мощи, но главное — это противно самой сути Блуждающих-в-Ночи. Однако выбора не было — и Лорен, стиснув зубы, возвращал врагам утраченное в схватке. Ложной памяти не должны угрожать подозрения.

Наконец колдун счёл, что сделал достаточно, и, бросив последний взгляд на пятёрку, направился к выходу.

...через несколько минут со Старейшин спадёт магический сон, и те примутся за дело, пребывая в уверенности, что никакой схватки не было. Разумеется, их ожидает неудача, до истинных причин которой они, судя по виденному здесь Лореном, докопаться не смогут — слишком грубое, грязное колдовство будет ими применено. Так что фиаско, вполне вероятно, разрушит этот весьма неудобный союз.

Увы, чары, опутавшие разум пятёрки, чрезвычайно ненадёжны. Рано или поздно Старейшины вспомнят о произошедшем... но сейчас Лорен получил нужное ему время. Этого должно хватить.

Несмотря на дополнительную ношу путь наружу особого труда не составил. Призраки, тени и фантомы вновь кружили бесовский хоровод вокруг, пока колдун быстро — приближался рассвет — шёл своей загадочной дорогой. Впрочем, та не затянулась. Уже через четверть часа он открывал дверь своего маленького домика в пригороде Сан-Франциско, за многие мили от средневекового замка.

Уложив своего неожиданного гостя на диван в гостиной, Лорен бросил слабенькое заклинание сна, которое заставит того проспать весь начинающийся день — и проснуться к ночи, вместе с хозяином. Им предстояло о многом поговорить.

Убедившись, что с человеком всё будет в порядке, он отправился наверх.

...Тяжёлый щит закрывал окно, отрезая спальню от смертоносных лучей солнца, но прочая обстановка ничем не выдавала владельца — удобная широкая кровать, письменный стол с открытым ноутбуком, венецианский стул перед ним и кресло в одном из углов. Лорен с наслаждением сбросил изорванную, грязную одежду и рухнул на одеяло, устало улыбаясь.

Вопреки всем сложностям, сделано очень много. Камень получил нужную кровь, а он сам стал на шаг ближе к цели.

Засыпая, колдун думал о своём замысле. Много столетий он наполнял амулет строго определённой кровью в строго определённое время. А до этого долго искал висевший на груди камень, реликвию давно прошедших эпох. И вот время исполнения замысла почти пришло!

Два десятка лет Лорен чувствовал ЕГО шаги. ОН ещё не осознал собственную силу, но уже ходил по земле!

...и мир содрогался от этой поступи, но лишь самые чуткие могли ощутить эту дрожь.

Придёт время, и Лорен встретится с НИМ. Камень будет готов к встрече... но произойдёт она не сегодня, совсем не сегодня. Сегодня нужно спать... От усталости веки опускались словно сами собой...

И колдун, закрыв глаза, погрузился в глубокий спокойный сон.

Часть I. Гамбит колдуна.

Настоящее время, Сан-Франциско.

Закат умиротворённо окутывал город, смывая палящий жар солнца. Последние лучи дневного светила умирали на краю небосклона, ослепительно сияя напоследок — но обещая скорый приход долгожданной ночной прохлады. Щурясь от бьющего в глаза прощального привета нынешнего вечера, Кристофер, небрежно крутя руль одной рукой, возвращался домой, лавируя в середине плотного потока машин, несущих своих владельцев к законному отдыху.

Он тоже не отказался бы освежиться и спокойно уснуть под монотонное бормотание телевизора... только вряд ли удастся. Конечно, выпить бутылочку пива ему никто не помешает, однако со сном придётся повременить.

Кристофер приметил освободившееся место и перестроился в другой ряд, подумав, что надо было часок-другой посидеть в каком-нибудь уютном маленьком ресторанчике, а не ехать на другой конец города в самый час пик. Но смысл переживать, если он уже близко?.. Свернув, молодой человек увидел впереди высотный дом, где снимал два верхних этажа последние полгода.

Иногда, как, например, сегодня, его работа была чрезвычайно утомительна, но она приносила отличный доход. Впрочем, деньги для него стояли далеко не на первом месте, хотя их наличие делало жизнь куда приятнее. И чем раньше, и вообще.

...Оставив машину на подземной стоянке, Кристофер поднялся на лифте в маленький холл перед своим пентхаусом. Солнце за это время успело окончательно скрыться за горизонтом.

Достав из кармана ключи, он открыл дверь. Пять лет назад Кристофер и представить себе не мог, что будет жить в таких шикарных апартаментах — сейчас это воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Разувшись, он прошёл в спальню и наконец-то сбросил порядком надоевший душный строгий костюм. Обычно молодой человек ничего не имел против делового стиля, но в жаркие дни тот превращался в орудие пытки.

С удовольствием переодевшись в более подходящие к погоде свободные майку и шорты, он вышел в гостиную.

— Знаешь, для довольно взрослого человека ты удивительно рассеян в домашних делах.

Кристофер вздрогнул и, повернувшись, зло уставился на вальяжно развалившегося в глубоком кресле у окна Лорена:

— Нельзя же так пугать людей! Я чуть инфаркт не получил!..

Гость вежливо улыбнулся. Усилием воли подавив раздражение, Кристофер поинтересовался:

— И в чём же выражается моя рассеянность?

— Уверен, что после напряжённого жаркого дня ты жаждешь припасть к живительному источнику, полному любимого тобой пива. Да только со вчерашнего дня в твоём холодильнике этого напитка не водится. И вообще ничего не водится.

Кристофер скривился. Придирки колдуна к его вкусам уже давно не задевали, тем более что пива он много никогда не пил. Но тот был прав: вчера его запасы подошли к концу, а заказать новые продукты руки не дошли. С грустью думая о потерянной возможности спокойно посидеть в ресторане, он уселся напротив Лорена.

Последний, впрочем, видя терзания молодого человека смилостивился:

— Ну, не стоит так расстраиваться. Я позволил себе сделать заказ. Его должны привезти с минуты на минуту.

Подтверждая эти слова, в дверь позвонили — и беседу пришлось ненадолго прервать.

Расплатившись с курьером, Кристофер разложил продукты в холодильнике и вернулся в гостиную вместе с заказанным предусмотрительным Лореном ужином и кружкой холодного светлого пива.

— Ты меня просто спас, Лорен. И как ты умудряешься помнить о потребностях человека?

Тот рассмеялся:

— Это совсем не так сложно, как кажется. Да и в отличие от остальных Блуждающих-в-Ночи я общаюсь в основном с людьми. При таких обстоятельствах помнить о ваших привычках несложно. Ешь, я пока посмотрю новости.

Включив телевизор, Лорен погрузился в созерцание девятичасового выпуска новостей, а Кристофер придвинул поближе лазанью. И пока расправлялся с ужином — снова вспоминал свою первую встречу с сидящим рядом странным немёртвым...

...В ту ночь, чуть больше пяти лет назад, Кристофер возвращался домой после тяжёлого рабочего дня. Тогда он работал в маленькой конторе на должности главного бухгалтера. Дела шли неплохо, и жизнь рисовала юноше радужные перспективы.

До тех пор, пока выскочившее неизвестно откуда двое парней незапоминающейся наружности не затолкали его во внедорожник, стоящий у обочины улицы, по которой он каждый вечер возвращался в свою маленькую съёмную квартирку.

Кристофер попытался сопротивляться, но мощный удар по голове заставил сознание ускользнуть от него. Всё, что юноша успел перед погружением в беспамятство, это удивиться огромной силе своих похитителей.

...и вот он просыпается в совершенно незнакомой комнате, а напротив него, совсем как сейчас, сидит Лорен. Тогда, правда, Кристофер ещё не знал, как зовут этого вежливо улыбающегося темноволосого мужчину. На вид ему было чуть за тридцать; волевой подбородок, прямой нос и правильные черты лица в сочетании с умным взглядом серых глаз наводили на мысль, что их обладатель не испытывает недостатка в женском внимании. Глубокий приятный голос только подтверждал это наблюдение:

— Не волнуйся, здесь ты в безопасности и можешь уйти, когда захочешь. Но сначала я прошу выслушать меня. Это пойдёт нам обоим на пользу.

— Кто ты такой?! Что со мной случилось?! Это твои громилы меня схватили?!! — выпалив это, Кристофер вскочил с дивана.

На незнакомца бурная реакция юноши впечатления не произвела. И на выкрикнутые вопросы он ответил спокойно, не меняя позы:

— Нет. Не мои. Я не похищал тебя. Наоборот, я тебя спас.

— С какой стати я должен тебе верить?! Где я? — юноша уставился на собеседника.

— Я как раз хотел всё объяснить, когда ты меня прервал, — вздохнул тот. — Сядь, успокойся, выпей воды — она стоит на столике позади — и слушай. История долгая.

Кристофер не поверил ни единому слову, но решил последовать указанию. Присев на диван и взяв в руки стакан с водой, он только сейчас ощутил, как хочет пить. И есть. И оказаться дома. Притом всё — это как можно быстрее; в идеале — мгновенно.

Но довольствоваться пришлось одной водой.

Пока юноша утолял жажду, незнакомец спокойно ждал. Он заговорил вновь только тогда, когда Кристофер поставил на столик пустой стакан.

— Думаю, по правилам хорошего тона мне следует представиться. Моё имя Лорен. А как зовут тебя?

— Кристофер. Но вы наверняка уже это знаете. Или вы хватаете совершенно случайных людей, чтобы потом вести с ними долгие пространные разговоры?

Лорен усмехнулся:

— Я же говорил, что не имею отношения к твоему похищению. И, смею уверить, тем, кто к нему отношение имеет, твоё имя было без надобности. Их интересовало совсем другое.

— Да? И что же? — Кристофер уже окончательно пришёл в себя и нагло взглянул в глаза мужчине.

— Твоя кровь.

— ЧТО?! — юноша снова вскочил.

— Ты не ослышался — им нужна была твоя кровь, — голос Лорена был по-прежнему спокоен. — Дело в том, что они — вампиры. Как и я.

— Да что ты несёшь?! Вампиров не быва... — начал Кристофер и осёкся, когда сидевший напротив мужчина широко улыбнулся, сверкнув верхними клыками, серьёзно превосходящими по длине и остроте остальные зубы. Очень серьёзно превосходящими.

Таких огромных, снежно-белых клыков не могло быть у человека.

Кристофер начал пятиться и остановился, только упёршись спиной в стену:

— Ты врёшь! Это подделка. Современная стоматология способна и не на такое, ты просто очередной больной, которому некуда девать деньги...

— Увы, бессмысленно отрицать очевидное, Кристофер. Правду можно пытаться не замечать, но в твоём случае это смертельно, — Лорен не сделал даже попытки встать из тяжёлого кожаного кресла. — Не стоит паниковать. Если бы я хотел причинить тебе вред, то уже сделал бы это. Присядь, я не люблю, когда у меня стоят над душой.

Кристофер подошёл к кровати и сел, не спуская настороженного взгляда с Лорена:

— Я тебе не верю. Вампиров просто не может быть. Это всё выдумки на потеху публике. Всяким готам и им подобным, любящим страшные сказочки.

Тот округлил глаза:

— Легенды не возникают на пустом месте. Впрочем, мне вполне понятно твоё недоверие. Смотри, — он вытянул руку.

И оставленный Кристофером пустой стакан как ни в чём не бывало пролетел по воздуху прямо в раскрытую ладонь.

Юноша следил за ним раскрыв рот.

— Невероятно!!! Просто не может быть!.. Я, наверное, сплю!

В ответ на это Лорен быстро потянулся и весьма чувствительно ущипнул Кристофера за руку.

— Ай! Больно же!! — юноша потёр предплечье.

— Ты не спишь, и это всё не обман. И чтобы закончить с этим — теперь ты мне веришь?

Юноша задумался. Происходящее не лезло ни в какие рамки, но хоть какого-либо объяснения летящему без всякой поддержки стакану кроме предложенного назвавшимся Лореном он найти не мог. Кристофер уставился в пол и ещё раз попытался найти другую трактовку событиям... но вновь потерпел неудачу.

Тогда он взвесил лежащие перед ним возможности — немедленно уйти или остаться и узнать, во что именно оказался втянут. В первом случае предстоит оказаться один на один непонятно с кем, а у него уже имелся определённый — и неудачный — опыт по этой части; в другом же придётся довериться нынешнему собеседнику. Тот почему-то вызывал симпатию, тем более что никакой опасности Кристофер сейчас не чувствовал.

Второй путь казался предпочтительнее.

Приняв решение, юноша твёрдо взглянул в глаза сидящему напротив:

— Да. Верю.

Лорен широко улыбнулся, снова сверкнув клыками.

— Отлично! ...Что ж, у тебя наверняка есть множество вопросов. Задавай их, я постараюсь ответить на все.

— Зачем меня похитили? Как я сюда попал?

— Тебя похитили из-за того, что твоя кровь является необходимым ингредиентом сложного магического ритуала. А здесь ты оказался потому, что я имел напряжённый спор с твоими похитителями, в результате которого мне пришлось у них тебя забрать. Однако они, надеюсь, не вспомнят об этом недоразумении. Во всяком случае, какое-то время.

— Что ещё за спор? И что значит "не вспомнят"? И какой ещё ритуал?.. — Кристофер недоумённо взглянул на собеседника.

— Если упростить, то я отобрал тебя силой, а потом подправил им память. Но, к сожалению, эти чары очень ненадёжны и могут развеяться в любой момент. А что за ритуал... — тот задумчиво потёр подбородок. — Я отвечу на этот вопрос чуть позже, если позволишь. Это довольно сложно объяснить сразу.

— Отобрали силой? И кто такие "они"?

— "Они" — это Старейшины, главы трёх крупнейших в мире ковенов. Рауль Норрентьяни, лорд Нью-Йорка и Вольф Дройль, его правая рука. Верховные Жрецы Змеиного Культа, братья Тсарес, двое близнецов — Ксаис и Улсс. И Эрик фон Вайн, князь Праги.

Кристофер уже начал теряться в ворохе информации. Проведя рукой по волосам, он смущённо посмотрел на собеседника:

— Лорен, давайте, вы начнёте сначала, например, расскажете, кто такие вампиры?

Тот рассмеялся:

— Вот это — правильный вопрос! Кстати, мне больше нравилось, когда мы были на "ты", — он слегка крутанул кистью. — История Блуждающих-в-Ночи даже в кратком изложении займёт много времени, а ты, должно быть, хочешь есть. Предлагаю пойти на кухню и продолжить нашу беседу там.

Лорен, поднявшись, направился к выходу, и Кристофер поспешил за ним. После предложения поесть, он ощутил, что в самом деле ужасно голоден.

Они прошли по коридору, отделанному светлыми деревянным панелями, и оказались в довольно большой со вкусом обставленной кухне, выдержанной в чуть более тёмных, чем коридор, тонах. Окно закрывали тяжёлые ставни, плотно пригнанные друг к другу, и юноша подумал, что днём сюда не проникает ни одного лучика света.

Лорен указал ему на один из стульев, а сам подошёл к огромному холодильнику, на ходу говоря:

— Обычно я не держу человеческой еды, но сегодня кое-что заказал. Я не знал, что ты предпочитаешь, и выбрал то, что любят все, — пиццу. Даже несколько, с разными начинками.

С этими словами он достал несколько больших приплюснутых коробок и поставил их на стол перед Кристофером:

— Выбирай, какая нравится.

Кристофер мельком взглянул на начинки и выбрал с ветчиной и сыром "Моцарелла":

— Вот эта. А ты какую буде... — юноша замялся. — Извини.

Хозяин дома рассмеялся, ставя пиццу разогреваться в микроволновку:

— Ничего страшного. Я ем иногда человеческую пищу, — он, обернувшись, улыбнулся, — просто чтобы почувствовать вкус. Правда, пользы она никакой не приносит, у Блуждающих-в-Ночи метаболизм... если это можно так назвать, устроен совсем не как у людей. Но и вреда не будет.

— А что будет?

Присев напротив Кристофера, Лорен откинулся на спинку стула:

— Ничего. Еда просто растворится в Образе — как растворились бы, к примеру, пули. У нас масса преимуществ перед обычными людьми. Впрочем, наличествуют и недостатки... — он немного помолчал, собираясь с мыслями. Или просто вспоминая всё, что хотел рассказать. — Ты спросил, кто мы такие, — думаю, следует начать с нашего происхождения. Знания, которыми я с тобой поделюсь, распространены мало; те же, кому они известны, предпочитают сохранять их в тайне. Обычно новопричащённым рассказывали о Первом Вампире, взявшемся неизвестно откуда и положившем начало нашему роду, а в последние столетия и вовсе внедряют мысль, что Блуждающие-в-Ночи существовали всегда... но эту сказочку оставим для несмышлёнышей.

Лорен потёр подбородок, устремив взгляд в только ему ведомые дали. А когда он вновь заговорил, то Кристофер подумал, что так, наверное, звучали голоса древних сказителей — плавно, завораживающе, ни на миг не давая отвлечься и заставляя слушателей переживать события давно минувших дней как произошедшие с ними самими:

— Это произошло очень, очень давно; события тех дней начисто стёрлись из человеческой памяти поколения и поколения назад. Ни один миф не повествует о героях той поры, ни одна легенда не расскажет о гремевших тогда битвах и ничего способного доказать, что события, о которых я поведаю, происходили на самом деле, не дошло до наших дней... — Лорен весело улыбнулся, давая понять, что последняя фраза мало соответствует истине, но не стал заострять на этом внимания. — Даже сам лик земли многократно менялся за минувшие века. В ту эпоху люди не сомневались в существовании магии и других миров, и среди вас было много чародеев, сильнейшие из которых могли путешествовать по Тропе-меж-Звёзд, что ныне недоступна. Из других пространств и попал на Землю первый из нашего рода, тогда ещё великий маг, искавший мир, который станет ему домом. Придя сюда, он сразу понял: его странствия закончились. Он остался — и провёл много времени, совершенствуя свои магические навыки и помогая живущим рядом людям. И, наверное, так бы и умер от старости в своём замке... но Судьба распорядилась иначе. Потому что мир наш приглянулся не только этому магу... Которого, кстати, звали Ардест, — Лорен с задумчивым выражением лица сделал неопределённый жест рукой.

Непохоже было, что последнее его хоть как-то волновало. Да и Кристофер не мог припомнить, чтобы слышал о ком-то с таким именем.

Впрочем, основательно подумать над этим не удалось — история продолжилась:

— В Царстве Жизни есть много различных мест, встречаются среди них и такие, где обитают существа, с полным на то правом называемые демонами. Плоть различных миров и души их обитателей служат этим тварям пищей. Наша Земля должна была стать их жертвой. Но люди не сдались без боя: тогда ещё жили те, кто мог противостоять сверхъестественному могуществу демонов, — а уж воинов хватает и по сей день. Не остался в стороне и Ардест, встав рядом со сражающимися за этот мир. Какое-то время люди успешно отражали атаки, но количество тварей не уменьшалось. Напротив, с каждым днём их становилось больше, и никто не понимал, откуда они появляются. Держаться становилось всё тяжелее. ...Именно Ардест спас положение: он обнаружил Врата, через которые демоны попадали в наш мир. После этого собрался совет магов и правителей, где решено было атаковать переход, чтобы закрыть его навсегда. Задача опасная до крайности, ведь демоны станут сражаться за него так яростно, как никогда раньше, — но выбора не оставалось. Объединённые силы людей выступили в поход.

Лорен замолчал. Поднявшись, вышел из-за стола и прошёлся по кухне. Остановился у противоположной стены и, повернувшись к Кристоферу, продолжил:

— Демоны — отвратительные создания, внушающие ужас и омерзение, но им не откажешь в уме и способности к планированию. Их Лорды поняли замысел людей и выставили против них свои силы. Чтобы попасть к Вратам, пришлось бы пробиваться через орды тварей, жаждущих пожрать самые души своих противников. Однако на это и рассчитывал Ардест вместе с теми немногими, что могли пойти с ним. Основные силы должны были вступить в битву с демонами, отвлекая их внимание на себя, а Ардест с соратниками тем временем намеревались переместиться прямо к Вратам и замкнуть их. ...Портал — само по себе непростое заклинание, а перед Ардестом стояла задача ещё и пробить защиту, установленную демоническими Лордами. Тем не менее, он справился — и отряд лучших магов отправился в путь, едва началась великая битва. Но правители демонов предвидели это! Большая их часть осталась рядом с вратами вместе с незначительным количеством рядовых воинов, чьё отсутствие не влияло на исход основного сражения. Отряд Ардеста вступил в бой с многократно превосходящими числом мерзкими тварями... и здесь люди доказали, что недооценивать их не следует. Маги уничтожали демонов десятками и сотнями, призвав на помощь все свои умения; даже сила демонических Лордов не могла сдержать их гнева. Увы, чародеев было мало, и становилось всё меньше — то и дело кто-то падал, чтобы не подняться никогда.

Внезапно запищал таймер микроволновки. Кристофер вздрогнул... и понял, насколько увлёкся рассказом Лорена. Его мир в одночасье расширился до невообразимых пределов — в него вошли магия и существо, которое он раньше считал мифом. А теперь перед внутренним взором вставали картины древних времён, когда люди владели силами, что сегодня остались лишь в сказках.

Юноша помотал головой, пытаясь придти в себя.

Тем временем Лорен поставил перед ним тарелку с пиццей, и Кристофер жадно набросился на еду, отбросив на время размышления о настоящем устройстве мира — тайны тайнами, но они могут и подождать, а кушать хочется прямо сейчас. Впрочем, любопытство вернулась к юноше сразу же, едва он утолил первый голод, проглотив пару показавшихся ему фантастически вкусными кусков.

Кристофер оторвался от пиццы и поднял взгляд на Лорена:

— Невероятно! Что было дальше?

Тот, легко усмехнувшись поведению нового знакомого, продолжил свой рассказ:

— Сопровождавшие Ардеста маги уничтожили множество демонов, прежде чем пали сами, — множество, но не всех. В тот момент, когда погиб последний из его спутников, Ардест оказался лицом к лицу с самим Царём демонов, сильнейшей и омерзительнейшей тварью во всей орде. Их битва была воистину титанической, многие демоны в страхе разбежались, и многих уничтожили смертоносные заклятия Ардеста. Но даже величайший из магов не всесилен. Он уже очень устал... и всё же продолжал сражаться с яростью, заставившей дрогнуть даже Царя демонов! В тот миг Ардест применил самое могущественное из известных ему боевых заклинаний — и его противник не смог защититься. Однако перед смертью всё-таки пробил защиту мага, нанеся ужасную рану. ...Враги упали рядом, и мерзкая кровь Царя демонов попала на раны человека. Чародей понял, что жить ему остаётся недолго и, тратя последние силы, сотворил заклинание, закрывшее Врата. Цель была достигнута. ...Последним усилием Ардест использовал главное сокровище, добытое им в странствиях по далёким мирам: он выпил несколько капель крови дракона, способной, по легенде, исцелить любые раны.

На несколько секунд Лорен замолчал. И следующие его слова прозвучали очень тяжело:

— Легенда оказалась правдива — кровь дракона вернула Ардеста почти с того света, сохранив жизнь. Увы, лишь частично — сердце его больше не билось, и тело всегда оставалось холодным. Две противоположные сущности смешались в нём, ведя непрерывную борьбу. Кровь дракона спасла жизнь и даровала бессмертие; кровь демона наделила силами, лежащими в основе колдовства Блуждающих-в-Ночи, но взамен навсегда лишила мага возможности видеть дневной свет. Сияние солнца отныне нестерпимо жгло его. А главное — Ардест почувствовал Голод, что навсегда станет его проклятьем и проклятьем всех его потомков. Голод, что могла утолить лишь живая кровь. ...Были и другие особенности новой жизни: его тело обрело невероятные физическую мощь, скорость и выносливость, а старые магические умения исчезли, уступив место новым способностям, которые с каждым прожитым годом становились всё могущественнее.

Лорен снова сделал несколько шагов туда-обратно перед застывшим с недоеденным куском пиццы в руках Кристофером. Юноша не торопил его, представляя, каково это — в единый миг лишиться всего и стать другим существом, вынужденным охотиться на тех, кто раньше был твоими друзьями. Лорен, очевидно, понимая ход его мыслей, дал время полностью осознать услышанное, прежде чем снова заговорить:

— Прошло время, и Ардест научился создавать подобных себе, породив наш род. Я не знаю, что случилось с ним после этого. Может быть, он погиб, может, нашёл путь в другие миры, а может, и по сей день ходит среди живых под покровом ночи. О нём никто ничего не слышал на протяжении тысячелетий. ...А его дети в течение всей своей истории сражаются друг с другом и управляют людьми, скрывая своё существование. Политики и президенты, нефтяные магнаты и главы корпораций считают, что миром правят они, — это не так. Род Блуждающих-в-Ночи давным-давно держит власть в своих руках и не намерен её отпускать. Муха, попавшая в паутину, никогда не выпутается без помощи извне...

...Кристофер поставил на стол пустую кружку.

В ту ночь он узнал многое. Узнал и то, что больше не сможет вернуться к прежней жизни — ведь тогда он наверняка попадётся на глаза слугам тех, кто однажды уже чуть было не получил его кровь. Лорен предложил ему работу, укрытие, а потом и свою дружбу. И Кристофер с тех пор ни разу не пожалел, что ответил согласием.

Тем временем выпуск новостей подошёл к концу. Колдун повернулся к молодому человеку:

— Теперь, когда ты поел, расскажи мне — как прошли переговоры?

Кристофер откинулся на спинку кресла и ответил:

— Отлично. Они согласны работать с нами. Более того, я договорился о расценках на пять процентов ниже, чем предполагалось ранее.

Лорен встал и подошёл к окну, осматривая город, купающийся в ночных огнях.

— Великолепно! У тебя, несомненно, талант добиваться своего, — он с улыбкой обернулся. — Но хорошими новостями можешь похвастаться не только ты. Вчера камень почувствовал цель.

Кристофер вскочил:

— Наконец-то!!! Последняя цель!

Колдун прошёлся по гостиной и задумчиво проговорил:

— Да. Последняя.

...Некоторое время назад, Прага, резиденция князя.

Эрик фон Вайн любил одиночество. А ещё Эрик фон Вайн не любил смолов. Поэтому сейчас у пражского князя было целых две полновесных причины придти в бешенство. В тот самый момент, когда он смаковал изящную шахматную комбинацию, разыгранную им с самим собой, в его кабинет ворвался Курт.

Именно ворвался.

Смол пришёл в пражский ковен около полутора десятков лет назад, и с недавних пор работал у князя личным помощником. Эрик был им вполне доволен — до сегодняшнего дня.

...Дверь распахнулась без какого-либо намёка на стук, и через порог перевалился тяжёло дышащий и растрёпанный Курт. Чтобы довести вампира до такого состояния, надо было постараться, но Эрика это сейчас не волновало. Глядя на смола, столь нагло нарушившего его уединение, пражский князь стремительно начал закипать.

Курт приближающейся бури не замечал — он вообще ничего не замечал, пытаясь отдышаться. Наконец попытки увенчались успехом, и вместе с хрипами смол сумел выдавить из себя нечто членораздельное:

— Князь... Беда, князь!

Эрик побелел от ярости. И это чучело — его личный помощник! Да что он себе вообразил?! Что можно вот так запросто врываться в кабинет князя, хрипеть и считать это нормальным докладом?!

Еле удерживаясь от того, чтобы вцепиться наглому щенку в горло, князь ровным тоном произнёс:

— Чем обязан подобному визиту? И, хотелось бы знать, почему ты не соизволил постучаться? Тебя что, в детстве вежливости не учили?

— Простите, князь... Беда! — смол всё никак не мог успокоиться.

Эрик взорвался:

— Какая беда, идиот?! Решил сдать себя на опыты?! Объясняйся!

Угроза вовсе не была пустой. Прожив многие века, Эрик не утратил детской любознательности и потребности всё попробовать. Различные эксперименты он проводил с бессердечностью малыша, отрывающего крылья мухе и желающего узнать, как же она потом будет летать. Слухи об изуверских опытах князя распространились далеко за пределы его ковена, так что в руки Эрику боялись попасть даже те, кто не знал достоверно, правдива ли молва.

Те же, кто обладал точной информацией, этого не боялись. Подобная перспектива приводила их в ужас.

Вот Курт, к примеру, относился к числу последних, поэтому позеленел — и титаническим усилием взял себя в руки, ответив спокойно и по всей форме:

— Князь, сегодня днём, в районе Просек полицией было обнаружено несколько опустошённых квартир. Преступники не взяли ничего ценного, только убили хозяев. Тела полностью обескровлены. На горле рваные раны. Преступники не пощадили никого. Следов взлома или борьбы не обнаружено. Соседи ничего не слышали. Полицию вызвала старушка, попытавшаяся зайти в гости к соседке. Та не открыла дверь, хотя должна была находится дома, старушка забеспокоилась и позвонила полицейским. Позже обнаружили ещё несколько квартир, все в разных домах, и в каждой жило не меньше четырёх человек. Начато расследование. Я успел побывать у полицейских и подчистить улики, но об этом происшествие уже объявили в новостях.

Эрик подавил вспышку ярости.

Спокойно поинтересовался:

— Кто-то из наших порезвился?

— Нет. Я проверил всех, прежде чем побеспокоить вас. Это не мы.

Пражский владыка перевёл взгляд на доску и попытался собраться с мыслями. Внутри у него всё кипело. Кто посмел?! Он найдёт этих ублюдков и поджарит на солнце!.. Ишь вздумали, охотиться на его территории!

Охотиться... Вампиры никогда не охотятся так грязно. Так напоказ.

Значит, его хотят подставить. В ковенах не любят огласки существования рода Блуждающих-в-Ночи, подобные инциденты случайными быть не могут.

Князь неприятно улыбнулся. Очень хорошо! Они хотят с ним поиграть? Он покажет, что никому не под силу победить Эрика фон Вайна на его собственном поле.

— Курт! Ты проводил расследование на месте?

— Нет, князь. Но я позволил себе от вашего имени отправить в Просек наших лучших специалистов Психической Магии.

— Отлично. Я доволен. Есть результаты?

— Ожидаю с минуты на минуту.

Эрик подумал, что зря наорал на своего помощника. Тот действовал идеально правильно. Впрочем, Курт ворвался без стука... Да и эти его хрипы... Пожалуй, поощрения на этот раз излишни, но к мальчишке следует приглядеться получше — у него есть потенциал.

— Тогда запоминай. На квартирах инсценировать ограбление со взломом. Завтра пустить в газетах и на телевидении репортажи о бандах грабителей, терроризирующих город. Ещё раз проверить архивы полиции, подменить медицинские заключения. Фраз об "обескровленных телах" никто слышать больше не должен. Врачей подкупить, запугать, заколдовать... в общем, сделать так, чтобы они всё подтвердили. Также поступить с видевшими места преступлений полицейскими. Проверить соседей. Уже завтра к вечеру никто не должен сомневаться, что в городе орудуют несколько не стесняющихся в средствах банд. Сами банды организуем позже. Ты всё понял?

— Да, князь. Разрешите идти?

Отпустив помощника, Эрик задумался. Таких наглых атак на его ковен не было очень давно — связываться с ним не рисковали.

И вот кто-то всё-таки решился... Нужно как можно быстрее найти виновных. Ближайшие соседи не преминут воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы подпустить ему шпильку. Само по себе это не так уж страшно — но вот вопросов со стороны Ордена Рыцарей Вечной Ночи не избежать, а это уже куда более серьёзная проблема. Эрик не терпел рыцарей, однако конфликт с ними виделся сейчас крайне нежелательным.

От размышлений его оторвал стук в дверь.

— Не заперто! — бросил он, устраиваясь в удобном кожаном кресле за огромным письменным столом из полированного дуба.

Князь любил готический стиль. Недаром, поселившись в Праге задолго до того, как она получила своё название, у него ни разу не возникло желания перенести свою резиденцию.

Получив разрешение, в кабинет вошёл Йозеф. Лучший чтец ковена, коренной пражанин, один из старейших сподвижников, посвященный во многие тайны. Эрик указал на стоящее перед столом кресло. Гость, не мешкая, расположился напротив и начал доклад:

— Князь, я только что из Просека. Произошедшее там — дело рук вампиров, в этом нет никаких сомнений. И далеко не самых слабых. Следов практически не осталось, все ментальные проявления Блуждающих-в-Ночи вычищены профессионально. Мы не можем определить ни откуда появились нарушители, ни куда они отправились после, — Эрик скривил губы, но чтец, не обращая внимания на проявление недовольства владыки, продолжил: — Однако мне совершенно случайно удалось засечь небольшое воспоминание одного из налётчиков. Он думал о месте, где они остановились. Увы, всего лишь один из совершенно стандартных панельных домов... но это позволит нам сократить область поисков до спальных районов.

Князь откинулся в кресле. Уже что-то.

— Прекрасно. Когда будешь уходить, передай это Курту. Скажи, пусть немедленно создаст поисковые группы. Лидерам дашь образ, который увидел. В каждой группе должен быть хоть какой-нибудь, но резонатор. Пусть сканируют местность. При первых признаках появления вампиров вызывать подмогу и устанавливать наблюдение за вызвавшим подозрения домом. О каждом таком случае ставить меня в известность незамедлительно. Сам тоже отправляйся.

— Будет исполнено, князь, — Йозеф поднялся и скрылся за дверью.

Что ж, теперь остаётся только ждать.

Эрик встал и подошёл к окну, откуда открывался великолепный вид на парк, окружавший его поместье. Стояла тёплая летняя ночь, лёгкий ветерок еле слышно шуршал листвой, ничуть не заглушая иных звуков. Прислушиваясь к кипящему ночной жизнью лесу, князь перебирал варианты.

Несомненно, произошедшее — провокация. А это значит, что столь удачно пойманному Йозефом воспоминанию доверять нельзя.

Ему подстроили ловушку.

Но за западнёй кто-то должен наблюдать. Это и следует использовать.

Несколько дней спустя, Прага, где-то в городе.

Жорж рассматривал в бинокль собравшихся у ничем не примечательного дома в районе Лхотки вампиров. Копошение пражан вызывало у него улыбку. Его план работал!

Князь Праги, представлявшийся ему раньше чудовищем из ночных кошмаров, не смог ничего противопоставить прекрасно спланированной Жоржем атаке. И почему Шарль так резко осадил его, когда он предложил атаковать Прагу? Фон Вайн оказался не способен предпринять что-нибудь ещё — кроме того, на что рассчитывал Жорж.

И теперь ему предстоит очень скоро вернуться в Париж с победой, после чего граф де Брей наконец-то отпустит опостылевший поводок, признав право своего ученика на самостоятельность! Ему просто ничего другого не останется, ведь Жорж уничтожит самого Эрика фон Вайна, князя Праги, которым уже полтысячелетия учителя пугают своих к'торов.

Не прерывая наблюдения, вампир вспомнил свой последний разговор с Шарлем де Бреем. В ту ночь он в который раз просил графа дать ему проявить себя в настоящем деле, но господин Парижа не желал ничего слушать. "Ты слишком молод, Жорж", "тебе нужно ещё многому научиться, Жорж", "не смей и думать о нападении на наших соседей, Жорж". Как ему это осточертело! Он, Жорж Антильяк, не привык отсиживаться за чужими спинами!!

Тогда он склонил голову перед приказом своего учителя, но про себя решил, что больше ждать не намерен.

И вот он в Праге, наблюдает за безупречным исполнением своего плана! Жорж легко улыбнулся, но внутри у него всё пело. Хотелось пуститься в пляс.

Кто бы мог подумать, что обмануть фон Вайна будет так просто?!

Нужно только иметь верных сторонников.

Ближайшие друзья своевольного к'тора правителя Парижа были отчаянными сорвиголовами и никогда не сомневались в приказах своего лидера, потому без колебаний последовали за ним в Прагу. Сыгранную команду Жоржа хорошо знали все парижские вампиры, и если бы не склонность Антильяка к безрассудным авантюрам, она стала бы гордостью парижского ковена. Однако постоянные эскапады любимого ученика графа де Брея делали того вместе с окружением настоящей головной болью парижского владыки.

Жорж этого не понимал. С его точки зрения вампиры не должны были прятаться от корма.

В мире правят Блуждающие-в-Ночи!

Так зачем им скрываться?

Только железная рука графа удерживала Жоржа от постоянных кровавых оргий. Но Шарля с ним сейчас не было, поэтому вчера он и его приятели повеселились на славу. Воспоминания о вчерашних воплях двуногого скота, которому только и оставили, что возможность орать — да и то, за пределы квартиры крик вырваться не мог, — заставляли обнажить клыки в хищном оскале. В Париже редко представлялся случай так повеселиться, но здесь вся компания оторвалась на славу.

И хотя им пришлось разделиться, Жорж не сомневался, что другие участники его операции получили не меньше приятных ощущений, чем те, кто был с ним.

Внизу началось какое-то шевеление, и Жорж тут же снова осмотрел окрестности. Почти сразу его взгляд наткнулся на чёрный "Роллс-Ройс". Рядом с машиной стоял мужчина чуть ниже среднего роста в обтягивающих чёрных штанах и чёрной же куртке. Не стоило сомневаться, и то и другое было кожаным. Жорж мог разглядеть, как длинные пепельные волосы развевает тёплый ветерок.

К месту действия прибыл главный персонаж, а Антильяк в свою очередь приготовился наблюдать последний акт пьесы собственного сочинения.

Фон Вайн, тем временем, сделал знак следовать за ним. Два десятка вампиров бросились ко входу в подъезд, но первым вошёл пражский князь. Остальные подались назад от здания.

Жорж прекрасно знал о привычке Эрика идти в бой впереди всех. На это он и рассчитывал.

Теперь уже скоро.

Антильяк пристально смотрел на обычный панельный дом. Необходимость находиться в прямой видимости от цели была самым слабым местом его плана, но пока враги не догадывались о том, что в обнаруженной ими квартире никого нет.

Оставалось только разыграть имеющиеся на руках козыри.

Граф Шарль де Брей слыл заядлым коллекционерам, и в коллекции его попадались весьма необычные экземпляры. Отправляясь в Прагу, Жорж прихватил некоторые из них, справедливо рассудив, что учитель согласится променять несколько побрякушек на жизнь своего самого старого врага.

Внезапно в наушнике, вдетом в правое ухо, заверещал пронзительный сигнал. Пора! Жорж ещё пристальнее всмотрелся в свою цель и отдал предусмотрительно настроенному артефакту команду на активацию, тут же укрывшись за довольно высоким парапетом крыши, с которой наблюдал за устроенной ловушкой. Так же поступили двое его сопровождающих.

И не зря.

Ослепительная вспышка осветила ночь всего на мгновение, но пражанам — Жорж не сомневался — с лихвой хватило и этого. Для верности подождав ещё несколько секунд, Антильяк приподнялся и снова посмотрел в бинокль на находящихся в оцеплении вампиров.

Там творилось нечто невообразимое. Цепь охранения разорвалась, стоящие в ней вампиры катались по земле, и Жорж был готов поставить последние деньги на то, что при этом они выли от боли. Некоторые и вовсе просто лежали пластом, не подавая признаков жизни. В окнах окружающих домов зажигался свет, и люди выглядывали на улицу, пытаясь понять, что это настолько ярко сверкнуло; но так как рассеивающий внимание полог испарился, потеряв поддерживающую его волю, они видели нечто куда более интересное. А вдали уже звучали сирены — кто-то очень своевременно уведомил полицию.

Кровожадно ухмыльнувшись, Жорж подумал, что увлечение его учителя стариной очень даже полезно... если хорошо обдумать детали.

Артефакт, который он только что использовал, создавал на короткое время вспышку, во много раз превосходящую обычный солнечный свет. Настолько превосходящую, что в эпицентре сияние легко проходило сквозь стены. К сожалению, мощность чар падала пропорционально расстоянию, поэтому стоявших в оцеплении лишь серьёзно обожгло; зато от фон Вайна не должно было остаться даже пепла.

Ещё раз удовлетворенно оглядев картину, Жорж спрятал бинокль и подал знак уходить. Спокойно спустившись с крыши, он и двое сопровождающих сели в припаркованный прямо перед подъездом "BMV" — и отправились обратно в снятый на время операции особняк в пригороде, где их дожидались остальные члены команды.

...если бы Жорж был точно уверен, что пражский князь войдёт в западню первым, он отправил бы их в Париж ещё вчера — но у него наличествовал и резервный план, который тоже требовал немалого числа участников.

А сегодня уезжать уже поздно. Близился рассвет.

Несколько часов спустя, пригороды Праги.

— ...Здесь?

— Да, господин Йозеф, они въехали на территорию именно этого особняка.

— Хорошо. Оцепление?

— Три кольца. Тридцать воинов в первом, и по пятьдесят во втором и третьем. Не вырвется никто.

— Группы захвата?

— Четыре. Первая, состоящая из тридцати пяти человек и пятнадцати вампиров, прорывается через главные ворота. Остальные три, укомплектованные полностью из Блуждающих-в-Ночи, атакуют с разных сторон прямо через ограду.

— Численность?

— Пятнадцать бойцов в каждой.

— Время до восхода?

— Тридцать девять минут.

— Укрытие на день?

— Несколько особняков в этом районе принадлежит нам. Они полностью приспособлены для проживания Блуждающих-в-Ночи. Один из них в пяти минутах ходьбы отсюда. Проблем не возникнет.

— Разместятся все?

— Придётся потесниться, но ничего невозможного.

— Отличная работа, Курт. Начинай.

— Слушаюсь.

...Глядя в спину удаляющемуся Курту, Йозеф поднёс к уху мобильный телефон.

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

— И вот этот кретин сам первым входит в дом. Представляете? Сам!

Жорж был сегодня в ударе. Он уже третий раз пересказывал историю уничтожения фон Вайна. И с каждым разом его повествование становилось всё красочней.

Антильяк никак не мог успокоиться. Он обманул самого Эрика фон Вайна! Убил князя Праги в центре его ковена!

Десяток его ближайших друзей, составлявших костяк команды к'тора графа де Брея, восторженно внимали своему предводителю.

Им передалось его радостное возбуждение. Действительно, не каждый день они выходили победителями из схватки со Старейшиной. Да не просто со Старейшиной, а с самим пражским князем, легендарным некромантом, державшем в кулаке большинство европейских, ближневосточных и североафриканских ковенов!

И неважно, что они всю ночь просидели взаперти, ведь они участвовали в грандиозном плане Жоржа Антильяка, который наверняка войдёт в историю вампиров как наилучший замысел по устранению куда более сильного противника. Неважно, что никакой схватки лицом к лицу не было, а князя убила простая ловушка. Всё это не имело ровным счётом никакого значения, ведь замысел удался!

— Я сосредотачиваюсь и жду, когда сработает датчик движения в кварти...

Раздавшаяся трель прервала увлекательное повествование.

Звонил интерком, связанный с главными воротами, — особняк оснастили прекрасной автоматизированной системой управления и защиты. Всевозможные манипуляции с системами дома и территории можно было проделать не выходя на улицу, с помощью развешанных по комнатам консолей управления. Для Жоржа это было принципиально при выборе базы, он категорически возражал против присутствия человеческой прислуги, путающейся под ногами, — но и выходить на улицу днём никто из его команды не мог. А автоматизированная система позволяла дать непрошеным гостям от ворот поворот без риска сгореть под лучами солнца.

Подойдя к источнику беспокойства, Антильяк переключился на камеру наблюдения за главным входом. В фокус попали двое в непонятной униформе, ясно дававшей понять, что побеспокоили их официальные лица. Что в такую рань здесь делать государственным служащим?..

Один из них снова нажал на звонок, и интерком послушно подал голос во второй раз. Жорж включил связь:

— Что вам нужно?.. Вы представляете, который час? — очень удачно, что он знал чешский.

— Приносим свои извинения, пан. Газовая служба. В этом районе обнаружена утечка, мы проверяем дома. Нам нужен доступ к газопроводу. Это не займёт много времени.

Жорж задумался. Происходящее ему не нравилось, но и проигнорировать просьбу он не мог, ведь тогда эти двое заявились бы сюда днём вместе с полицией. Антильяк кивнул своим друзьям:

— Франсуа, Огюст, проводите их. Возьмите оружие, но постарайтесь, чтобы его не было заметно.

— Обижаешь, Жорж, — поднимаясь, ответил Огюст, плечистый вампир среднего роста, выглядевший чуть старше тридцати, и вышёл из комнаты вместе с Франсуа, стройным брюнетом.

Антильяк проводил их взглядом и произнёс, обращаясь к оставшимся:

— Будьте начеку.

Каждый из сидящих непроизвольно проверил своё оружие. Жан-Жак, склонный к полноте шатен, бывший в команде чтецом, спросил:

— Думаешь, вас выследили? Неужели они так быстро очухались?

— Я не заметил слежки, но лучше перестраховаться, — ответил Жорж, доставая из внутреннего кармана тонкий цилиндрик размером с карандаш, и отливающий серебром.

Потянулись минуты напряжённого ожидания, о недавнем веселье уже ничего не напоминало. Наконец Жан-Жак сказал:

— Что-то долго они там, но вроде ничего особенного не... Тревога!!!

Но его крик был излишен, остальные почувствовали всё сами. Нападающие отбросили прикрывающий их защитный полог, и Жорж ощутил присутствие вокруг поместья почти двух сотен немёртвых. Антильяк вскочил:

— Уходим, быстро! В гараж, это наш единственный шанс!

Ему не нужно было смотреть на своих соратников, чтобы увидеть отчаяние на их лицах. Две сотни вампиров!.. Уйти невозможно.

— Пусть мы не спасёмся, но зато заберём с собой в Ад столько этих ублюдков, сколько сможем! — крикнул Жорж. — И даже больше!

Верный Жан-Жак встал с ним рядом:

— Не надо патетики, командир. Мы с тобой.

Антильяк кивнул. Он лихорадочно пытался понять, где же его ошибка. Ведь он убил Эрика! Пражане никак не могли этого ожидать, а чтобы так профессионально выследить его, нужно было серьёзно готовиться. Ну ничего, у него ещё найдётся чем их удивить!

— Слушайте. Мой талисман будет работать четверть часа. Вы знаете, что это значит. Это наш шанс. Вперёд!

Они побежали. Через особняк, к гаражу. Если им удастся добраться до автомобилей, то появляется хоть призрачная, но возможность вырваться...

Раздавшиеся из глубины здания два взрыва, почти слившихся в один, перечеркнули эту надежду.

— На улицу!

Увы, почти весь их арсенал, включая автоматы и гранаты, даже несколько мин, остался в подвале. Спустившись за ним, они бы уже не сумели подняться — пражанам осталось бы только не выпускать их наружу и подождать, пока они не сожрут друг друга, сходя с ума от Голода. Принимать же с несколькими пистолетами бой в доме, который в любой момент могли просто взорвать, было глупо.

Они выскочили наружу. И тут же Жорж переломил цилиндрик, так и не выпущенный из рук.

Очень могущественный талисман. Возможно, единственный в своём роде. Теперь на протяжении пятнадцати минут в радиусе приблизительно километра от места активации невозможно использовать магию. Оставалось рассчитывать только на человеческое оружие.

Пражане тоже это поняли: почти сразу же воздух прорезали автоматные очереди. Однако Жорж и его соратники не теряли надежды уйти — пусть нельзя использовать магию, но невероятная скорость вампиров, позволявшая если и не потягаться с пулями, то хотя бы попробовать увернуться, осталась при них.

Но, увы, как вскоре выяснилось, даже она не могла спасти от такой густой стрельбы. Вот упал один из бежавших, вот другой... Пули лишь сбивали с ног — регенерация тоже сохранилась, — но по упавшим начинали стрелять уже прицельно. А каждое попадание, не нанося серьёзного вреда, уносило при этом частичку сил.

Антильяку же везло. Он почти добежал до деревьев рядом с оградой, счастливо избежав серьёзных попаданий. С ним оставались Жан-Жак и Поль, Мастер-метаморф. На его способностях действие артефакта сказалось не так сильно, как на всех остальных, — он всё ещё мог трансформироваться, только медленно. Сейчас его тело покрывала матово блестящая чешуя, вполне удачно защищающая от пуль.

Остальные не смогли отбежать от особняка далеко.

Удача улыбалась беглецам, нападающие находились довольно далеко от места, где они собирались перескочить через стену, окружавшую поместье. Если бы не использованный Жоржем талисман, то их уже смели бы магией — противников было куда больше, — но теперь парижане хотя бы могли сражаться, попытавшись подороже продать свою жизнь, если не удастся выбраться.

Внезапно стрельба прекратилась. До стены оставалось всего каких-то двадцать метров, весь их сумасшедший бег под пулями не занял и тридцати секунд... да вот только путь наружу был так же недоступен, как если бы они не выходили из дома. Прислонившись спиной к дереву, на пути у Жоржа и его соратников стоял...

Он моргнул, пытаясь избавиться от наваждения. Не может быть! Но... Пепельные волосы, чёрная кожаная одежда, высокомерная улыбка на тонком, породистом лице...

Напротив них стоял Эрик фон Вайн.

Не сговариваясь, беглецы остановились. Жорж стиснул зубы в бессильной ярости. Увидев это, пражский князь, продолжая улыбаться, насмешливо произнёс:

— Значит, это твоя задумка. Сбежал от учителя? Он никогда не разрешил бы тебе напасть на меня. Шарль трус и размазня, но не дурак.

— Заткнись, паршивый пожиратель трупов!

Выпад Антильяка не смутил фон Вайна:

— О, кажется, я угадал... — он довольно усмехнулся. — Что ж, твой замысел был смел, дерзок и неплохо подготовлен. А эти артефакты... Ты меня, признаюсь, удивил. Поэтому я дам вам шанс. Если сумеете пройти мимо меня, то погони не будет — вы сможете беспрепятственно покинуть Прагу.

— С чего я должен тебе верить?!

— А у тебя есть выбор?..

— Хорошо, — Жорж кивнул, понимая, что ничего другого не остаётся... и, не удержавшись, выкрикнул мучивший с начала штурма вопрос: — Как ты выжил?! Я видел, как ты вошёл в тот дом!

Это почему-то задевало больше всего. Выходило, что где-то он просчитался, раз князь сумел выбраться из западни.

— Всё просто — ты видел не меня, а лишь кадавра, — фон Вайн продолжал улыбаться. — Вместе с ним в дом вошли обычные люди... впрочем, даже людям пришлось несладко — твой артефакт выжег им глаза. Думаю, мне придётся на некоторое время стать врачом, снова поставить их в строй будет непросто. ...А вот в оцеплении стояли вампиры. Представляешь, как они теперь жаждут с тобой встретиться? — владыка Праги жизнерадостно хихикнул.

Больше тратить время на разговоры Антильяк не стал. Он прыгнул к князю, одновременно разряжая в него всю обойму в режиме очереди. Мгновение спустя также поступили Жан-Жак и Поль.

Фон Вайн начал двигаться одновременно с Жоржем и сумел увернуться от его выстрелов, но пули двух других парижан попали в цель почти все. Правда, на пражском владыке это никак не сказалось.

Жорж и его друзья высвободили катаны, с которыми никогда не расставались — удобно расположенные на спине, те практически не стесняли движений и часто помогали в столкновениях с вампирами. Синхронно обнажив клинки и отбросив ножны, они втроём стали наступать на князя, оставшегося безоружным. Поль в центре, Жан-Жак и Жорж по бокам.

Однако фон Вайн не стал ждать, пока к нему подойдут. За его движениями было сложно уследить даже Блуждающим-в-Ночи, мгновение — и Жорж отлетел на десяток шагов, пропустив мощный удар в солнечное сплетение, а его катана оказалась у пражского владыки. Одновременно волосы князя стремительно рванулись к Жан-Жаку. Тот не смог увернуться, и пепельные нити пронзили его насквозь.

Пытавшийся подняться Жорж застыл.

Фон Вайн тоже почему-то замешкался, и Поль отрубил пронзившие Жан-Жака пряди; но чтецу было уже не помочь. Прорастя сквозь плоть, волосы пражского владыки превратили его в решето.

Опомнившись, фон Вайн рванулся к Полю. Незаметный взмах катаны и... она со звоном отскочила от покрывавшей метаморфа чешуи. Тот же, воспользовавшись моментом, беспрепятственно рубанул князя. Клинок вошёл под ребро и застрял в груди. Выдернуть оружие Поль уже не смог — левая рука пражского владыки, превратившись в тонкое лезвие, разрубила его напополам, легко превзойдя трофейное оружие.

...а сам князь отлетел в сторону, пропустив атаку Жоржа.

Антильяк бросился к стене поместья. Он уже понял, что справиться с фон Вайном ему не под силу, и пытался сбежать, надеясь на данное тем обещание. Но далеко уйти не успел: вновь удлинившись, волосы князя опутали его тугим коконом, высасывая кровь, лишая сил...

Последним, что Жорж запомнил перед потерей сознания, была улыбка стоящего над ним фон Вайна.

За несколько дней до разговора Лорена и Кристофера, Прага, резиденция князя.

Князь был доволен.

Назревавший кризис разрешился самым благополучным образом. Завтрашней ночью он представит главам ближайших ковенов и Ордену Рыцарей Вечной Ночи убедительные доказательства проведённой против него операции. Большинство нападающих осталось в живых, лишь трёх насмерть изрешетили при штурме поместья, и двух убил сам пражский владыка. Остальные послужат завтра наглядным примером того, что с Эриком фон Вайном лучше не шутить.

В результате, конечно, придётся передать их Ордену, для суда... Всех, кроме щенка Шарля, — его князь намеревался оставить себе. Ненадолго. Чтобы потом переслать графу де Брею голову любимого ученика в подарок.

Более того, так как атака исходила из Парижа и не была ничем спровоцирована, он сможет надавить на Шарля, вынудив пойти на очередные территориальные уступки. Эрик широко улыбнулся.

...Но всё-таки что-то не давало расслабиться. Было такое ощущение, словно он упустил нечто важное. Князь откинулся в кресле и, лениво рассматривая позицию на шахматной доске, принялся перебирать в памяти события прошлой ночи в поисках источника беспокойства.

Вот ему сообщают о том, что укрытие нарушителей обнаружено; вот он отдаёт приказ ставить оцепление; вот он создаёт кадавра-двойника; вот, наблюдая глазами своей копии, входит в подъезд дешёвого типового дома... Нет, это всё не то.

Позже. Это было позже. Эрик сжал виски.

Вот он стоит напротив смола де Брея; вот рассказывает ему об устроенной подмене; вот их сражение... Сейчас, сейчас... Вот оно!!! Пронзённый его волосами толстяк!

Эрик обладал сильными способностями к трансформации, и трюк с живыми локонами выручал его не раз. Так почему он замешкался и позволил тому бездарно морфировавшему смолу обрубить душащие приятеля пряди? Почему?! Толстяк сумел воспротивиться?.. Нет конечно, это просто смешно. Никто не может противостоять этому приёму, если уже попался...

Никто?

Князь сосредоточился, закрыл глаза и...

...бурная река воспоминаний закружила его мысли, смывая установленную когда-то Лореном плотину. ЛОРЕН!.. Эрик зарычал в бессильной ярости. Проклятье их рода, выродок, человечий прихвостень!

Он сделал бессмысленным невероятный союз, заключенный пражским владыкой, Раулем Норрентьяни и братьями Тсарес. Он украл их жертву, заменив её копией — так же, как это вчера сделал сам Эрик. Он провёл их как детей!

Пять лет князь считал, что они тогда ошиблись, что сложные ритуалы не дали результата, что их цель недостижима.

Эрик вскочил. Но теперь он всё вспомнил! Теперь он знает, что обряд был составлен верно!

Теперь он не отступит.

Князь стремительно вышел из кабинета и направился в свои лаборатории. В ближайшее время ему предстояло много дел.

...Через несколько часов после разговора Лорена и Кристофера, Сан-Франциско.

Кристофер и Лорен шли по освещённой фонарями и огнями витрин улице. Шутник-ветер дул в лицо и пытался забраться под одежду, но ни человек, ни немёртвый не обращали на это никакого внимания. Луна изредка мелькала в небе, выглядывая из-за туч. В воздухе ощущалась свежесть — недавно прошёл дождь.

Ночные прогулки были своеобразным ритуалом — примерно раз в неделю Кристофер выходил на ночные улицы вместе с Лореном. Тот показал себя интересным попутчиком — он знал множество странных мест... и людей, подчас ещё более странных, чем их окружение. Почти в любом городе, куда их приводили дела, у него находились знакомые — частенько весьма незаурядные. И все они, от совершенно обычных до крайне экстравагантных, неизменно радовались встрече с колдуном; однако ни один, как понял молодой человек, не представлял, с кем на самом деле водит знакомство.

Лорен не любил рассказывать о себе.

Кристофер не уставал удивляться, насколько общительным и одновременно скрытным был его друг. Лорен помнил тысячи разнообразных историй, становился душой любой компании, его встречали с распростёртыми объятиями... Но никто ничего о нём не знал.

Никто — кроме Кристофера.

Молодой человек не имел понятия, почему колдун доверял ему. Почему так много рассказывал. Но общаться с Лореном оказалось потрясающе интересно, и Кристофер благодарил судьбу, что из всех людей, с которыми тот мог быть откровенен, в свои компаньоны он выбрал именно его, почти случайного знакомого.

— Здесь рядом есть прекрасная кофейня, там подают замечательный эспрессо, — Лорен заговорил неожиданно.

— Эспрессо? Чашечка сейчас оказалась бы очень кстати! — Кристофер немедленно ухватился за возможность прервать затянувшееся молчание.

— Тогда нам туда, — колдун указал в сторону тёмного проулка, образованного парой почти слившихся друг с другом обшарпанных зданий — и внушившего бы нормальным людям достаточно подозрений для того, чтобы туда не соваться.

Вот только двоих, идущих сейчас по освещённой неровным светом фонарей улице, нормальными людьми назвать было нельзя. Ускорив шаг, они скрылись в тени близко сходящихся стен. И вскоре уже сидели за деревянными столиками в полутёмном зале маленькой, уютной кофейни.

Знаком подозвав официантку, Лорен заказал две чашки кофе и тарелку кремовых пирожных.

— Пирожные здесь тоже хороши. Попробуй, не пожалеешь.

Кристофер отпил глоток обжигающего эспрессо — тот действительно оказался великолепным, ароматным и бодрящим. Поставив чашечку на маленькое белое блюдце, Кристофер взял пирожное, взглянув на спутника. Лорен держал свою порцию кофе в руках, но пить не спешил. Молодой человек мысленно пожал плечами и откусил изрядный кусок эклера.

Распробовав, он прикрыл глаза, и промычал с набитым ртом:

— Ммм... Восхитительно! Ты просто кладезь отличных местечек!

— Я знал, что тебе понравится, — его спутник тонко улыбнулся и сделал глоток из своей чашки. — Не всё же пивом заливаться.

Кристофер пропустил колкость мимо ушей. Лорен насмехался над его любовью к пиву практически с первого дня их знакомства и явно не собирался отказываться от этой привычки. Впрочем, придирки колдуна были совершенно беззлобны и необидны; молодого человека они даже забавляли.

Доев пирожное, он спросил:

— Скажи, что общего во всех тех местах, куда ты меня приводил? Ведь как-то ты их выбираешь?

— Общего?.. — Лорен пожал плечами. — В этих местах уютно. Именно это мне в них и нравится. Простой человеческий уют.

— Человеческий?

— Да, — он почти незаметно кивнул. — Мне нравится быть Блуждающим-в-Ночи, Кристофер. Я не вижу причин стонать от невозможности увидеть солнце и потребности в человеческой крови, вторя персонажам, изображаемым нынешней масс-культурой, — молодой человек улыбнулся про себя, услышав из уст Лорена термин, подошедший бы современному психологу-карьеристу, а не колдуну, помнящему падение Рима. — Но мне иногда хочется почувствовать себя человеком... Даже не иногда — часто. Поэтому везде, где бываю, я ищу подобные места.

— Это так важно — чувствовать себя человеком?

— Для меня — да.

— А для остальных? — Кристофер сузил глаза, пристально смотря на собеседника.

— Это весьма редкая черта. Немёртвые не любят людей. Считают их низшими существами, скотом. А кому хочется чувствовать себя просто бессловесной, неразумной скотиной?

— Но ты так не считаешь, — молодой человек не спрашивал, а утверждал.

— Нет, — Лорен качнул головой. — Среди людей встречается много достойных, умных, сильных, — он чуть подался вперёд: — и много опасных. В кругу моих знакомых встречались те, кто был пострашнее иных Старейшин. Нехарактерно для скота, не так ли?.. — он улыбнулся и, снова пригубив кофе, закончил: — Я уважаю людей. Увы, не все двуногие достойны подобного названия. Но настоящих людей я уважаю больше, чем своих сородичей.

— Поэтому вампиры так тебя не любят.

— В том числе и поэтому.

Лорен на секунду замолчал. Потом поднял глаза на Кристофера:

— Я очень долго хожу по земле. Я очень многое видел и знаю. Я очень многое умею. Я давно понял, что мне не по пути со своими собратьями. ...Меня ненавидят за то, что я противопоставил себя всем Блуждающим-в-Ночи. Но больше всего за то, что я не сворачиваю с выбранной дороги.

— Ты играешь против всех... Нет, не "ты". Мы.

— Да. Теперь — мы, — Лорен покрутил чашку в пальцах и резко сменил тему: — Талисман окончательно настроился на цель. Я знаю, куда нам следует отправляться.

Кристофер не удивился.

— Я слушаю, — он твёрдо посмотрел другу в глаза.

— Тебя ждут хлопоты, — колдун перешёл на деловой тон. — Не позднее послезавтрашнего утра мы должны быть в Сиднее. В городе нам потребуются люди. Снаряжение. Жильё и транспорт. Это ложится на твои плечи, — он откинулся на спинку стула и добавил: — Кому звонить в первую очередь, ты в курсе.

— Почему такая спешка?.. — приподнял брови молодой человек.

— У меня плохие предчувствия, — Лорен усмехнулся собственной шутке, но в глазах его веселья не было.

Кристофер серьёзно кивнул:

— Я всё понял.

Тогда же, Прага, резиденция князя.

Эрик фон Вайн устало улыбался.

Несомненно, удача повернулась к пражскому князю лицом. Сначала щенок де Брея дал ему повод задуматься о своём прошлом и стереть наведённую проклятым Лореном ложную память. Потом он весьма успешно провёл переговоры с главами ковенов и Орденом Рыцарей Вечной Ночи, упрочив своё влияние в Европе и потеснив графа Парижа. А теперь результаты вновь проведённых, на сей раз в одиночку, ритуалов были наконец-то получены.

И какие результаты! Интересующий Эрика человек находился в Сиднее.

Князь улыбнулся ещё шире. Лучше Сиднея могли быть только Прага и её окрестности... но на всё сразу рассчитывать глупо. Единственный на всю Австралию, сиднейский ковен возглавлял Абрахам Платт, старый союзник, многим обязанный пражскому владыке. Когда-то именно Эрик помог герцогу, как тот сам себя назвал, занять главенствующие позиции на австралийском континенте.

А значит, ему можно доверять. До некоторого предела, разумеется.

Эрик задумался; требовалось всё тщательно взвесить. В прошлый раз ему, Раулю, Вольфу и Тсаресам удалось найти жертву быстрее Лорена... вот только тот каким-то образом обнаружил их в окружённом магией замке — и сумел одолеть, воспользовавшись неожиданностью своего появления.

Тогда они оказались не готовы к его приходу — в этот раз ошибки быть не должно. Эрик убьёт двух зайцев одним ударом: отыщет нужную жертву и уничтожит предателя.

Князь вышел из лаборатории и направился наверх. Следовало отдать массу указаний — впереди лежало небольшое путешествие.

Чуть позже, кабинет князя.

Перед столом Эрика навытяжку стоял Курт.

Сам владыка Праги развалился в кресле, оглядывая смола с головы до ног. Высокий, голубоглазый, плечистый блондин... Просто-таки образец скандинавской внешности. Потомок викингов, в котором кровь предков ещё не превратилась в водицу.

На этот раз помощник не позволил себе вваливаться без стука. Совсем наоборот. Не прошло и двух минут после вызова, как тот, деликатно постучавшись, явился пред очи князя и застыл по стойке "смирно", ожидая указаний.

Урок явно пошёл впрок.

— Можешь сесть, — произнёс Эрик, кивком указывая на стоящее перед столом кресло. Дождавшись, когда Курт усядется, князь продолжил: — В течение недели, лучше как можно раньше, я, ты и пять десятков бойцов отправляемся в Сидней. Отбери только самых надёжных и опытных. Обязательно включи в состав группы десять резонаторов самого высокого уровня — кроме Йозефа, он останется здесь. Экипируй всех по максимуму. Позаботься о возможных проблемах с человеческими властями. Об артефактах не беспокойся — их подборкой я займусь сам.

Курт удивлённо посмотрел на главу ковена:

— Князь, но что нам нужно в Сиднее?..

— Тебя это не должно интересовать, — приподнял бровь Эрик. — Твоё дело — выполнять приказы.

Смол опомнился:

— Простите, князь. Я всё подготовлю. И всё же... — Курт замялся. — Могу я поинтересоваться, какие задачи перед нами стоят?

— Нас ожидает охота. Это все вопросы?

Помощник вскочил:

— Конечно, князь!

— Тогда выполняй.

Проводив взглядом выбежавшего смола, Эрик прикрыл глаза — нужно было решить, что из обширных арсеналов ковена пригодится в предстоящем деле.

...и сообщить Абрахаму о своём визите.

Тогда же, Сан-Франциско, где-то на окраинах.

С Кристофером колдун расстался сразу же, как они вышли на улицу. Молодому человеку предстояло о многом позаботиться, и чем скорее он этим займётся, тем лучше.

Глядя ему в спину, Лорен довольно улыбнулся. Пять лет назад, предложив спасённому юноше работать на него, он и подумать не мог, что в том проснётся настоящая акула бизнеса. Буквально за несколько месяцев новый знакомый вник во все аспекты дел колдуна и взял на себя львиную долю забот.

Лорен не любил раскрываться перед людьми, предпочитая вести дела самостоятельно и привлекая посторонних только тогда, когда без этого невозможно было обойтись. Такой подход зарекомендовал себя как весьма обременительный, потому Кристофер стал настоящей находкой.

...Он посмотрел на небо. Луна всё так же проглядывала из-за туч, но уже существенно ближе к горизонту — ночь подходила к концу. Ему придётся поторопиться.

Убедившись, что в переулке никого нет, Лорен ступил на Призрачные Тропы.

Идя сквозь вихри теней и миражей, колдун перебирал в памяти превратности судьбы, сведшие его с Кристофером. Вынося юношу из Замка Пяти Сердец, Лорен руководствовался не только и не столько человеколюбием, сколько целесообразностью. Жертва не должна снова попасться на глаза охотникам, чтобы не возбудить подозрений, приведших бы пятерых Старейшин к нему самому.

Лорен запомнил урок — в этот раз он будет куда осторожнее.

Поэтому следует кое-где побывать.

За долгую жизнь можно научиться многому... если, конечно, этого хотеть. Лорену, как и прочим Старейшинам, жизнь не наскучила; он по-прежнему жаждал знаний и не брезговал делать выводы из своих и чужих — гораздо чаще из чужих — ошибок. Одним из приобретённых умений стало создание артефактов на самые разные случаи жизни.

Эти техники шли со времён зари рода Блуждающих-в-Ночи, начало им положил сам Ардест. Сейчас ничуть не покривив душой можно было сказать, что кровавая магия давала возможность создавать талисманы огромной силы; однако и смертные волшебники не уступали немёртвым, оставив немалое наследие перед тем, как окончательно исчезнуть. В дни, когда Первый Вампир ещё ходил среди своих потомков, чародеи людей и чернокнижники Блуждающих-в-Ночи сотворили поистине великие артефакты.

...немногим из которых удалось дожить до сегодняшнего дня. Знания и умения оказались потеряны — сохранились крохи, и лишь у немёртвых.

Веками магия утекала из мира вместе с уходящими обладателями первых причащений — но они жили очень, очень долго, и отток мастерства, пусть неостановимый, всё же был медленным. Человеческое же волшебство пропало куда быстрее, сейчас люди даже не помнили, что когда-то среди них встречались могущественные маги... или считали это детскими сказками. И хоть те, кто мог проявлять чародейские узоры, рождались и теперь — их некому было обучить, а самородков, способных постигать волшебство самостоятельно, появлялось исчезающе мало даже в лучшие времена.

Люди потеряли всё.

Впрочем, и современные Блуждающие-в-Ночи — даже Старейшины — могли создавать лишь максимально примитивные магические предметы, убогость действия которых обычно компенсировалась накопленным зарядом.

Это они ещё умели. Даже самый жалкий талисман, щедро напитанный кровавой магией, часто вызывал потрясающий эффект. Увы — однократный. Начавшую уходить силу артефакта остановить было нельзя, её высвобождение удавалось растянуть во времени, но ни прекратить действие, ни подзарядить работавший талисман не получалось. Он честно отдавал всё что мог — после чего отключался.

...Лорен веками ставил опыты и постигал самые разные магические конструкции. В его руки попадали изделия древних мастеров, которые он исследовал со всем вниманием, его учителя знали о магии не в пример больше, чем известно сейчас. Колдун сумел восстановить многое из потерянного и — придумать кое-что новое. Всё это позволяло надеяться, что созданные им артефакты станут для врагов неприятным сюрпризом.

По всему миру он оставил схроны с талисманами, благодаря которым мог выйти победителем почти из любой схватки. Их было немного, на каждый уходили годы, а то и десятилетия кропотливого труда, но они на голову превосходили жалкие поделки нынешних умельцев. Сегодня Лорен собирался вскрыть один из заготовленных тайников.

Колдун хотел бы обойтись без использования своих творений — большая их часть отличалась весьма непредсказуемым характером и представляла немалую опасность, — вот только наивно надеяться на созданную пять лет назад ложную память. Старейшин ей в своей власти долго не удержать.

Пятёрке, у которой Лорен отобрал Кристофера, подчиняются целые армии — у него таких ресурсов нет. Всё, что он способен противопоставить числу врагов и их грубой силе, это ум и годы труда...

Не так уж мало, если вдуматься.

Он огляделся и отметил, что вокруг уже чуть светлее обычной ночи Призрачных Троп; ещё полчаса-час — и взойдёт солнце, здесь смертельное не менее, чем в реальном мире. Лорен ускорил шаги, вновь погрузившись в себя.

...как вдруг будто лёгкий ветерок коснулся его мыслей, мгновенно вырвав из раздумий и заставив зябко поёжиться — дуновение хоть и было едва ощутимым, но отдавало могильным холодом. Колдун замер.

Призрачные Тропы позволяли за короткое время преодолевать огромные расстояния, но на них таились свои опасности.

Мир населяло множество духов, хранящих места своего обитания. Обычно они дремали, нежась в покое нетронутой природы; однако когда на их территорию приходили люди — а вместе с ними и прогресс, — хранители земли пробуждались.

И такое пробуждение никто не назвал бы приятным. Они были привязаны к месту своего обитания, их даже нельзя было назвать в полной мере разумными... но они могли чувствовать. Люди, безжалостно врубаясь в живую природу, напоминали изощрённого хирурга-садиста, делающего сложнейшие операции без обезболивания.

Духи корчились от боли, наблюдая за тем, как цивилизация изменяет места, совсем недавно бывшие их домом. Бесплотные, они не могли защититься. Они были душой, не телом. Некоторые из них — многие — погибли, не выдержав чудовищной агонии преображения; кто-то сумел приспособиться, став душой городов так же, как недавно приходился душой лесам и долинам.

Но нашлись и другие.

Эти другие сполна ощутили такую чуждую им раньше ненависть. Жгучую ненависть к мучителям. Вспыхнув в них, она не приняла зримого воплощения — но вовсе не была бессильна. Она помогла хранителям обрести разум и силу, дала возможность покинуть места, где раньше их удерживали незримые оковы.

Ненависть изменила поддавшихся ей духов. Они, поглотив отголоски людских чувств, вобрали в себя самые тёмные стороны человеческой сущности. Они обрели магию и плоть, но лишились дома — сам мир отторг их, изгнав на Призрачные Тропы.

Мстители, как их назвали Блуждающие-в-Ночи, с момента своего рождения обречены были вечно скитаться на грани дня и ночи, отражения и действительности. Скитаться в поисках своих мучителей.

Они ненавидели всё живое. К счастью, Призрачные Тропы редко соприкасались с реальным миром... однако в точках такого соприкосновения эти существа находили свои жертвы. Далеко не все истории о "дурных местах" и "домах с привидениями" были ложью.

...Лорен внутренне напрягся. Мститель уже почувствовал его присутствие — и встал на след предполагаемой добычи. Как твари удалось подобраться так близко?..

Будучи опытным путешественником, колдун прекрасно знал об особенностях Призрачных Троп. Встречи с Мстителями достаточно часты, но он всегда замечал духов раньше, чем они его; а заметив опасность достаточно просто выйти в реальный мир, чтобы защитить себя. Столкновений разумнее было избегать — магия этих существ делала их опасными противниками даже для Старейшин.

Но в этот раз он ничего не почувствовал...

Увы, уходить уже поздно. Призрачные Тропы жили своими законами: Мстители никогда не сумели бы выйти в реальный мир самостоятельно — но если уж чуяли добычу и начинали охоту, то сбить их со следа не в силах никто и ничто. Текущая вода могла приостановить погоню, большое количество разумных существ — дать временную защиту... но и только-то. Сжигаемые ненавистью и злобой духи рано или поздно настигали своих жертв. Настигали всегда и везде.

Оставалось принять бой.

Вокруг Лорена простиралась пустошь, укрытая рваным саваном серовато-белёсого тумана. Неба видно не было. Тут и там стояли голые остовы деревьев, в мёртвых ветвях путались плотные клочья мглы. На земле непонятно откуда взявшиеся тени кружили нескончаемый хоровод, иногда поднимаясь в воздух, обретая объём и вступая в противоборство с испокон веков стелющейся над Тропами дымкой. Вечная сырость и гнилостный запах болота забивали дыхание.

Он ждал.

...сперва послышался тяжёлый топот, отдававшийся дрожью в земле под ногами. Потом показался и тот, кто его создавал. Больше всего Мститель походил на варана с несколько более длинными, чем обычно, лапами... вот только не бывает варанов размером с матёрого быка. Зелёно-коричневая чешуя, покрывающая духа, матово поблёскивала сама по себе, без какого-либо намёка на яркий свет. Не оставляя сомнений в своих намерениях, тварь огромными скачками неслась к Лорену.

Он видел, как из-под лап Мстителя, оканчивавшихся внушительными чёрными когтями, разлетаются комья земли. Покрывающие поверхность равнины тени отхлынули от ящера, словно в испуге. Туман вокруг него, напротив, сгустился. К запаху болота примешался неприятный мускусный аромат.

Подняв руку, колдун указал на приближающегося духа. С кончиков пальцев сорвались потоки огня, мгновенно прожёгшие себе дорогу сквозь белёсую хмарь, накинувшись на ящера.

Безрезультатно. Пламя бессильно скатывалось с чешуи, не способное причинить вреда.

Лорен изменил форму заклинания. Огонь исчез, на смену ему пришла земля. Почва размягчилась под ногами твари, и та начала проваливаться. Попыталась выбраться — и завязла ещё сильнее. Оглушительный рёв прорезал тишину равнины. Мститель тонул, все его попытки освободиться не давали результата. Колдун увеличил напряжение чар, ускорив погружение духа. На поверхности осталась только уродливая голова с частью спины.

Ящер взревел снова. Издаваемый им звук подошёл бы скорее льву, чем рептилии, но облик был обманчив: эти создания принимали самые разные формы, основываясь на тайных страхах тех, чьи эмоции стали частью их сущности. На этот раз боевой клич Мстителя возымел эффект — погружение замедлилось; а затем почва будто сама вытолкнула тварь на волю.

Колдун скрипнул зубами. Очень плохо. Дух явно стар и пожрал множество существ, раз сумел осознанно применить магию, да ещё и не самого низкого уровня.

Не мешкая, ящер рванулся вперёд; от Лорена его отделял всего десяток скачков. Игры кончились, пора было приниматься за дело всерьёз.

Туман пришёл в движение. Серые ручейки потекли в протянутую руку, соткавшись в парящее полупрозрачное лезвие. Не став дожидаться врага, колдун прыгнул ему навстречу сам. Туманный меч с лёгкостью вонзился в мощную грудь духа. Лорен едва устоял на ногах, пытаясь удержать тварь, но колоссальная сила Блуждающего-в-Ночи не изменила ему — той пришлось остановиться.

Ящер оглушительно взревел. Призрачный меч погрузился в чешуйчатое тело по рукоять, однако дух не сдавался. Сквозь ряд некрупных, но даже с виду пугающе острых зубов выстрелил длинный язык, опутав шею Лорена, — он едва успел отдёрнуть голову, иначе схватка завершилась бы немедленно.

Колдун сосредоточился, посылая через вонзённый меч волны пламени, однако тварь умудрялась противостоять его заклинанию. Язык душил, опустошая фанум, — Мститель обладал мощной магией.

Оба застыли. Он смотрел в наполненные злобой маленькие красные глазки.

...Первым сдался дух. Язык обмяк, соскользнув с шеи колдуна прямо в грязь. Тварь стала заваливаться набок. Лорен напрягся, усиливая льющийся в меч поток огня, — и пламя прорвалось сквозь чешую, выплеснувшись из усеянной зубами пасти. Мститель рухнул, и клинок вывернулся из рук.

Помедлив немного, меч истаял, оставив в груди поверженного ящера обожжённую дыру. Красные глазки, так и не поддавшиеся пламени, погасли.

Дух был мёртв.

Лорен простёр к нему ладонь. На этот раз земле ничто не помешало поглотить обугленное тело. Наблюдая за исчезновением побеждённого врага, колдун прикоснулся к шее, поправляя ворот свитера и мимоходом испаряя смердящую слюну твари. Ещё мгновение помедлил — а потом отвернулся и, не оглядываясь, стремительно зашагал прочь.

Следовало торопиться. Ночь кончалась.

...Три дня спустя, где-то над Индийским океаном.

Лайнер летел над океаном. Стремился вперёд, прорезая крыльями тенета павшей на мир тьмы.

В таких ночных полётах ощущалось нечто мистическое, будто на время ты выпадал из привычной реальности и оказывался в какой-то другой, таинственной и тёмной, где единственным безопасным местом оставался небольшой салон, вокруг которого простирался враждебный мрак. И появлялось чувство, что от всего человечества остались лишь находящиеся рядом с тобой, а будущее зависит только от того, сможет ли самолёт достичь пункта назначения.

...впрочем, на сей раз пассажиров в первом классе собралось немного, и существенная их часть к людскому роду отношения не имела, так что иллюзия несколько теряла целостность.

Пражский князь рассеянно смотрел в иллюминатор, разглядывая проплывающие внизу тёмные облака. Сидящий рядом Курт дремал.

Приготовления к поездке не заняли много времени. Позавчера Эрик связался с Абрахамом, сообщив о планируемом визите, и герцог дал разрешение на посещение своего ковена отрядом князя. Тогда же, без промедления, было подобрано снаряжение и заказаны билеты. К сожалению, вылететь всем вместе не получилось — сейчас с князем отправились лишь Курт и десяток бойцов, довольствующихся вторым классом.

Остальные прибудут в Сидней в течение двух суток. Но основной багаж князь забрал с собой.

Потеряв интерес к однообразному виду за бортом, Эрик поднял голову. По салону как раз проходила весьма аппетитная стюардессочка. Князь мог видеть, как на нежном горле, едва прикрытом белой форменной блузкой, бьётся жилка. Он не отказался бы пообщаться с ней поближе...

Пражский владыка оборвал себя. Ещё не хватало мусорить в самолёте — потом хлопот не оберёшься. Но вот после полёта...

Эрик мечтательно прикрыл глаза.

Стюардесса, проходя мимо кресла князя, очаровательно улыбнулась вызывающе одетому юноше — чёрная кожаная куртка, с которой тот отказался расстаться в тёплом салоне, и чёрные узкие штаны, тоже кожаные, по её мнению не соответствовали облику пассажира первого класса. Да и сам юноша ей не нравился. Изредка мелькающая на его губах презрительная усмешка лишала идеальные черты тонкого лица всякой привлекательности.

На мгновение встретившись со странным пассажиром взглядом, она тут же отвернулась и поспешила в предназначенный для персонала закуток — холодные голубые глаза, казалось, заглянули ей в душу.

Стюардесса зябко передёрнула плечами. Как у двадцати, самое большее двадцатидвухлетнего юноши мог быть такой холодный, пронзительный, выворачивающий наизнанку взгляд?..

Эрик испугу стюардессы значения не придал — он погрузился в размышления о предстоящем разговоре с герцогом Платтом.

Хоть они и были старыми союзниками, доверять Абрахаму истинную причину своего прибытия в Сидней не стоило. Слишком тот был порывист. Невозможно сказать, что он предпримет, узнав о целях князя... Однако заручиться активной поддержкой герцога необходимо.

Сидней никогда особенно не интересовал Эрика, и сейчас это привело к неприятной дилемме. Конечно, в крупнейшем городе австралийского континента у него были слуги — но для настоящей операции они не годились; набранный им дома отряд, с другой стороны, состоял из опытных, проверенных бойцов — но города они не знали. Оставалось рассчитывать на то, что удастся договориться с Абрахамом. Который, хоть и согласился дать пражскому владыке право действовать на территории своего ковена, сам помогать пражанам вовсе не собирался.

Князь откинулся на спинку удобного кресла, и, не придя пока к какому-то определённому выводу, позволил мыслям течь своим чередом. На ум пришло, что качество авиаперевозок за несколько лет, проведённых им на земле, существенно выросло — Эрик фон Вайн любил комфорт и признавал, что в последние века человеческие технологии сделали жизнь намного приятней. Взять хотя бы те же самолёты. Кто знает, как долго продлился бы его путь в Австралию, если бы не возможность летать?

Это, впрочем, не значило, что князь одобрял всё сделанное людьми. Современная архитектура, например, приводила его в бешенство.

Эрик презрительно хмыкнул. Да как это вообще можно называть архитектурой? Ему даже не хотелось вспоминать небоскрёбы из стекла и стали, вульгарно возвышающиеся над современными городами. А эти панельные жилые дома?.. Уродливые серые близняшки, заполонившие улицы, они напоминали Эрику нищенствующих детей, бродивших по городам столетие назад, — этим пародиям на здания тоже пригодились бы несколько монеток, может хоть тогда они стали бы выглядеть поприличней.

Даже в Праге, в его прекрасной Праге появилось это убожество! Положительно, в последнее время стадо скотов, по недоразумению считающих себя венцом творения, совсем опустилось. Хорошо ещё, что они не догадались уничтожить старые постройки, — князь часто гулял по ночному центру своего города, наслаждаясь высокомерной мрачностью готических зданий, и категорически не желал лишать себя этого развлечения.

...Занятый своими размышлениями, он не заметил, как время полёта подошло к концу. Над проходом в кабину пилотов загорелась надпись, призывающая не курить, приятный женский голос на нескольких языках объявил, что самолёт заходит на посадку в международный аэропорт Сиднея, и пассажиров просят пристегнуть ремни.

Выполнив просьбу, Эрик без намёка на деликатность ткнул в плечо дремавшего Курта:

— Хватит спать. Пристёгивайся. Мы почти на месте.

Около получаса спустя, международный аэропорт Сиднея.

Формальности при переходе границы не заняли много времени — пассажиров первого класса ждать не заставляли. Быстро поставив нужные печати в документы, Курт и Эрик оказались предоставлены сами себе.

Князь не собирался дожидаться остальных членов своего отряда — всё уже было подготовлено. Прибывшие с ним вампиры получат багаж и отправятся в снятый загодя дом на побережье, в нескольких милях от города.

Сам Эрик и сопровождавший его Курт намеревались остановиться в Сиднее; апартаменты, долженствующие удовлетворить вкусы князя, ожидали их прибытия. Транспорт тоже не представлял проблемы — автомобиль уже стоял на парковке. Потому князь с помощником сразу направились к выходу из терминала.

На улице моросил лёгкий дождь. Курт поднял воротник дорого плаща, Эрик не обратил на проявление стихии никакого внимания, и вдвоём они направились к стоянке — благо та, как и положено для аэропорта такого уровня, находилась неподалёку. Пока смол разыскивал взглядом их автомобиль, князь с интересом оглядывался по сторонам.

...и именно благодаря этому заметил знакомое лицо среди немногих выходящих из дверей, минуту назад выпустивших наружу и их.

Решение созрело мгновенно. Не сводя взгляда с вызвавшей его интерес персоны, Эрик окликнул своего помощника:

— Курт! Езжай один.

Смол обернулся, всем видом выражая крайнее удивление.

— Князь, солнце...

Эрик окинул его холодным взглядом, на секунду перестав следить за своей целью.

— Езжай.

Оставив недоумевающего Курта на автостоянке, он поспешил назад. За то время, пока князь препирался со своим помощником, привлёкший его внимание человек успел дойти до одного из стоявших неподалёку от главного входа в терминал такси.

Вернее, успела. Та самая стюардесса, которая привлекла внимание князя ещё в самолёте, как раз собиралась сесть в машину. Не отрывая взгляда от машины, Эрик ускорил шаг — и в момент, когда девушка села рядом с водителем, князь открыл дверь этого же автомобиля и устроился на заднем сиденье.

Созданный им полог, отводящий глаза, не позволил людям заметить неладного.

Девушка назвала адрес, и такси тронулось с места. Пока они выезжали с территории аэропорта, Эрик разглядывал стюардессу. Ей было от силы года двадцать три. Каштановые волосы, явно никогда не крашенные, заколоты в пышный хвост. Красивые карие глаза и маленький вздёрнутый носик придавали лицу удивлённо-восторженное выражение. Бледная нежная кожа и ярко-красные губы удачно дополняли картину.

Князь обнажил клыки в широкой улыбке. Девчонка очевидно придётся ему по вкусу. Он не ошибся, последовав за ней.

...Такси ехало сквозь ночь. Эрик смотрел в окно, на омытые дождём улицы Сиднея. Стюардесса и водитель весело обсуждали посещающих крупнейший город Австралии туристов. Они считали их очень забавными.

Князь отметил про себя, что переливчатый звонкий смех девушки звучал очень приятно. Вполуха слушая нежданных попутчиков, пражский владыка между тем размышлял о предстоящей завтра встрече с герцогом. У него медленно зарождался очень привлекательный замысел...

Водитель внезапно замолчал, сворачивая на узкую, ничем не примечательную улочку — они, кажется, приехали. Девушка расплатилась и, открыв дверь, ступила на тротуар. Эрик вышел из машины вместе с ней. Пока они добирались, дождь прекратился, и в воздухе ощущалась приятная прохлада.

Такси, прощально мигнув фарами, уехало. Стюардесса направилась к крыльцу ближайшего дома, судя по виду которого можно было предположить, что они находятся в одном из спальных районов — не самом бедном, но и не самым богатом. Князь пошёл за ней.

Поднявшись на крыльцо, она скрылась в подъезде. Он проскользнул следом. Девушка взбежала по лестнице и остановилась перед одной из квартир на втором этаже, роясь в сумочке в поисках ключей. Отыскав, наконец, связку, быстро справилась с замком и, пройдя внутрь, собралась уже закрыть дверь... Но Эрик взлетел по лестнице, распахнул её настежь — и бросился на стюардессу.

В карих глазах вспыхнул ужас, рот открылся для крика, но было уже поздно — грубо запрокинув голову своей добыче, князь вцепился в нежное горло. Клыки безжалостно разорвали плоть. Брызнуло алым. Девушка захрипела, дёрнулась раз, другой... И обмякла.

Князь, не обращая на это внимания, жадно пил свежую кровь, наслаждаясь каждым глотком. Такого прекрасного вкуса ему давно не попадалось — случайная находка оказалась настоящим деликатесом.

Утолив голод, он небрежно отбросил тело. Девушка сломанной куклой упала на выложенный коричневой плиткой пол. Мёртвые глаза незряче смотрели в потолок.

Князь аккуратно прикрыл дверь. Произошедшего никто не увидел и не услышал, но труп всё равно скоро создаст массу неприятностей. Эрик посмотрел на свою жертву. Улыбнулся. И сосредоточился.

Сначала ничего не случилось. Потом... Нежная кожа покрылась морщинами, волосы поседели — тело старело стремительно. Через несколько секунд от него осталась лишь горка праха. А затем не стало и того.

Некромантия, наряду с трансформациями, была сильной стороной Эрика фон Вайна.

...Выйдя на улицу, князь осмотрел свою одежду в неверном свете мигающего над крыльцом фонаря. Капли крови попали на чёрную кожу, но заметить их ночью под силу разве что другому вампиру. Пражский владыка решил не обращать на них внимания.

Достав мобильный телефон, он набрал номер. Дождался ответа. Произнёс:

— Приезжай за мной.

Оглядевшись, нашёл табличку с названием улицы. Сообщил помощнику адрес и прервал разговор. До первого света оставалось не более сорока минут.

Широкая улыбка прочно поселилась на губах Эрика. Охота привела его в прекрасное расположение духа, прояснила мысли и утолила начинавший доставлять беспокойство Голод. Но самое главное — теперь он точно знал, что скажет на завтрашней встрече Абрахаму Платту.

...За два дня до этого, международный аэропорт Лос-Анджелеса.

Кристофер беспокойно посмотрел на часы. Пять минут одиннадцатого. Через двенадцать минут в Сидней отправляется рейс, на котором вылетают и они с Лореном.

...если тот, наконец, соизволит появиться.

Молодой человек прибыл в международный аэропорт Сан-Франциско за три с половиной минуты до назначенной встречи, которая должна была состояться двадцать минут назад. Кристофер вновь посмотрел на запястье. Секундная стрелка на циферблате часов неумолимо двигалась.

Между тем, у стойки регистрации почти никого не осталось — большинство пассажиров рейса на Сидней уже завершили все манипуляции с документами.

Кристофер огляделся. Колдуна не было.

Молодой человек направился к стойке. В конечном итоге, если у его друга появились неотложные дела, то тот может прилететь и завтра, а у самого Кристофера назначены весьма важные встречи в крупнейшем городе Австралии. Откладывать их нельзя.

Протягивая документы лысоватому служащему средних лет, молодой человек думал о том, что же могло случиться с Лореном. Обычно колдун отличался завидной пунктуальностью, за всё время их знакомства Кристофер не припомнил бы и двух случаев его опоздания. И вот сегодня тот, похоже, вообще не явится на встречу. Молодой человек не знал, чем вызвано такое поведение, но был уверен, что Лорен не стал бы менять свои планы из-за пустяков.

Наверняка что-то произошло.

Получив документы обратно, Кристофер пошёл к проходу на посадку. По громкой связи объявили конец регистрации пассажиров на рейс "Сан-Франциско — Сидней". Вздохнув, молодой человек отдал симпатичной стюардессе свой билет и после того, как та проделала над документом ряд нехитрых действий, принял его обратно. Потом последний раз оглянулся — и зашагал в самолёт.

Лорен так и не пришёл.

Устраиваясь в комфортном кресле салона первого класса, Кристофер пытался скорректировать свои планы. Выходило, что ситуация складывается неважно — он имел весьма смутное представление о планах колдуна. На завтрашних встречах нужно договариваться о снаряжении, транспорте и людях; а как следует всё это использовать — неизвестно.

Оставалось надеяться, что его друг вскоре даст о себе знать.

Перебирая варианты, Кристофер закрыл глаза — внезапно возникшая задача грозила оказаться достаточно серьёзной, чтобы в полетё не бездельничать. Молодой человек приготовился к долгим размышлениям и постарался сосредоточиться, не обращая внимания на окружение. Получалось не очень, мысли всё время сворачивали на странное исчезновение немёртвого. Хорошо одно — соседа у него не будет, второе место предназначалось Лорену, так что от раздумий никто не станет отвлекать...

В этот момент рядом с ним кто-то устроился.

Молодой человек в удивлении поднял веки. В соседнем кресле сидел колдун.

— Извини, что заставил ждать. Я провёл день довольно далеко отсюда. Пришлось побегать.

Он и в самом деле выглядел несколько растрёпанно. Кристофер улыбнулся:

— Я, уж было, подумал, что придётся лететь одному. Где ты пропадал, если не секрет?

— Не секрет. Наоборот, это имеет прямое отношение к цели нашего путешествия, — на мгновение взгляд Лорена стал отсутствующим, и молодой человек догадался, что тот применил какое-то заклинание. — Вот так лучше. Теперь нас никто не услышит.

Кристофер подумал, что долгая жизнь заставила Лорена дуть даже на холодное. В первом классе было довольно свободно, и кресла стояли далеко друг от друга — вряд ли кто-нибудь услышал бы их разговор, при условии, конечно, что они не будут кричать. У колдуна, однако, имелось своё мнение на этот счёт.

Тут только Кристофер заметил спортивную сумку, лежащую у того на коленях. А ведь обычно Лорен ничего не носил с собой, предпочитая путешествовать налегке.

Молодой человек кивнул на нехарактерную для спутника ношу:

— Ты задержался из-за этого?

— В некотором роде, — колдун неопределённо дёрнул ладонью. — У меня состоялась одна неприятная встреча, которая не позволила вернуться в город вовремя.

По уклончивому ответу стало ясно, что он не хочет разговаривать на эту тему. Настаивать молодой человек не стал.

Лайнер, тем временем, уже выехал на взлётную полосу. Их попросили пристегнуть ремни, а Лорена — положить сумку в багажную полку. Тот не стал препираться, и стюардесса сама убрала его ношу.

Через несколько секунд огромная машина начала свой неторопливый разбег, и беседа ненадолго прервалась. Впрочем, едва самолёт взмыл в ночное небо, и пассажирам разрешили вставать с кресел, её не замедлили возобновить.

— Хотелось бы побольше узнать о том, что мы будем делать в Сиднее. И почему ты так встревожен, — Кристофер многозначительно посмотрел на своего спутника.

Лорен устроился поудобнее.

— Я встревожен из-за конечного пункта нашего путешествия. Если ты не забыл мои рассказы о геополитической ситуации среди немёртвых, то должен знать, что Сиднеем правит герцог Абрахам Платт.

Кристофер напряг память. За время их знакомства колдун много рассказывал ему о сообществе Блуждающих-в-Ночи... если здесь, конечно, можно применить термин "сообщество".

Их мир раздирали постоянные конфликты, и каждый глава ковена, каждый лидер крупного собора, да и просто одинокий вампир пытался захватить как можно большую территорию. Раньше они воевали ради пищи, теперь грызлись из-за денег, но общей картины это не меняло. Пища, деньги, знания — всё это олицетворяло власть. Властолюбие — вот что было главным пороком немёртвых.

Они хотели отдавать приказы. Любили, когда им подчинялись. Они считали себя хозяевами мира.

И не были неправы.

Блуждающие-в-Ночи веками управляли развитием цивилизации, скрывая своё существование от людских глаз. Скрывая не только и не столько потому, что боялись. В общем-то, и страх тоже присутствовал... хотя, скорее всего, правильным определением для этого чувства стало бы словосочетание "некое опасение".

Вампиры знали, что сильны, но они никогда не могли похвастаться своим количеством. И даже сейчас, когда население земного шара серьёзно увеличилось, а вместе с ним расширился и круг выбора кандидатов на роль новых немёртвых, их число, хоть и внушительное само по себе, неспособно было сравниться с популяцией людей. Из-за этого прямое столкновение с человеческой расой представлялось обременительным — и Старейшины поддерживали покров тайны над существованием своего рода, жестоко наказывая неосторожных.

Главам ковенов не требовалось воевать с людьми, чтобы чувствовать своё превосходство. Зато друг с другом вампиры сражались постоянно... но не забывая о соблюдении тайны.

Основная часть этих конфликтов происходила именно между ковенами — как принято было называть объединения немёртвых, владевшие значительными территориями, — которые уже долгое время существовали по всей Земле. В среде Блуждающих-в-Ночи они играли фактически ту же роль, что и страны у людей. Обычно ковены называли по местам их расположения, находившимся чаще всего в крупных городах. Это виделось вполне логичным: чем больше город — тем больше людей, а много людей — означает много пищи, плюс развитая инфрастуктура, предоставляющая все удобства современной цивилизации. И народ в мегаполисах не любопытный; да и ночью жизнь там не замирает, а для вампиров это важно — развлекаться хотелось не только людям.

Также под властью глав крупных поселений чаще всего находились и их пригороды. А кое-кому из удачливых правителей удавалось распространить своё влияние на целые страны.

И даже больше.

Герцог Абрахам Платт держал в кулаке не только Сидней — под его рукой находился весь австралийский континент, что в мире Блуждающих-в-Ночи было серьёзным достижением и внушало немалое почтение. Главы ковенов могли многое, но чтобы захватить целый материк — одних только силы и количества воинов явно недостаточно.

В современном мире масса крупных городов, и почти в каждом из них живут вампиры. Правитель такой общины может властвовать над близлежащими территориями, но править несколькими мегаполисами — уже совсем другой уровень, обеспечивающий место в элите рода Блуждающих-в-Ночи. Абрахаму Платту удалось на этот уровень подняться. Пусть население Австралии — и человеческое, и нечеловеческое — не очень велико, но немёртвый, сумевший подчинить себе столь крупную территорию, вызывает уважение.

И не просто подчинить. Удержать. Вот уже несколько десятков лет герцог вполне успешно правил континентом. Конечно, время от времени соборы вампиров, возглавляемые амбициозным лидером, объявляли о своей независимости, но ни одному из них не удалось просуществовать долго.

Платт показал себя умелым правителем.

...Кристофер взглянул на сидящего рядом колдуна:

— Ты считаешь, что он опасен для нас?

Лорен вздохнул:

— Лично он — вряд ли. К сожалению, у него есть союзники. И один из них — наш старый знакомый. Когда-то именно он помог Платту подмять под себя весь континент.

Кристофер удивлённо вскинул брови:

— Союзник? Помог?.. Ты мне об этом раньше не рассказывал.

— Разве?.. Значит, не успел, — колдун покачал головой. — Всего не упомнишь. Несколько десятилетий назад в Австралии существовало довольно много независимых ковенов. Два крупнейших — в Сиднее. Одним из них правил нынешний герцог, вторым — Старейшина по имени Шон Максвелл; их постоянные схватки стали притчей во языцех. Ни один не мог одолеть другого... — он улыбнулся краешками губ. — Силой. Оставалось прибегнуть к хитрости. Тут Платт показал себя более дальновидным. Он составил сложный и весьма эффективный, как впоследствии выяснилось, план; но понял, что один привести его в исполнение не сможет, — Лорен выдержал паузу. — Тогда он обратился за помощью к Эрику фон Вайну.

Лицо Кристофера помрачнело.

— Вместе с пражским князем Платт сумел свалить Максвелла, а потом и остальных правителей на континенте. С тех пор Австралия — его единоличное владение. Вот только, — колдун наставительно приподнял палец, — фон Вайн никогда ничего не делает бесплатно. Я уверен, что он оставил себе рычаги давления на герцога.

— Ты думаешь, что в Сиднее нас будет ждать фон Вайн?

— Я в этом не сомневаюсь.

— А остальные из той пятёрки?

— Вряд ли, — Лорен покачал головой. — Эрик не захочет раскрываться перед Платтом. Тот известен своей склонностью к скоропалительным действиям. А присутствие в Сиднее такого количества Старейшин, по всеобщему убеждению, ненавидящих друг друга, наведёт на подозрения — и герцог может сорваться... Нет, в Сидней фон Вайн приедет один.

— Один? — молодой человек в недоумении посмотрел на спутника.

— Ну, конечно же, не в гордом одиночестве, — поправился тот. — Рядовых бойцов он с собой привезёт. А вот других Старейшин — нет.

Кристофер задумался, глядя в иллюминатор невидящим взором. Эрик фон Вайн! С самого первого дня своего знакомства с Лореном Кристофер знал, кому обязан сменой образа жизни, и надеялся поквитаться с пятью Старейшинами. Однако понимал, что лезть на рожон бессмысленно и глупо, поэтому не делал никаких попыток добраться до своих обидчиков, терпеливо ожидая подходящего момента. И вот теперь случай представился! Конечно, фон Вайна они не убьют — князь силён и осторожен. Но если им удастся достигнуть цели, тот останется ни с чем.

Такой поворот событий ему вряд ли придётся по вкусу. Кристофер мечтательно улыбнулся.

Из грёз его выдернул холодный голос Лорена:

— Я знаю, о чём ты сейчас размечтался, — взгляд, которым колдун наградил молодого человека, показался последнему почти материальным — настолько он был тяжёл. — Не вздумай бросаться на фон Вайна. Он тебе не по зубам.

— А тебе не говорили, что копаться в чьих-то мыслях без разрешения — неприлично? — огрызнулся Кристофер, отворачиваясь.

— Мне не нужно читать твои мысли, чтобы проследить их ход. Всё на лице написано, — голос Лорена стал твёрже. — Я хочу, чтобы ты дал мне слово. Ты будешь делать лишь то, что нужно в соответствии с планом. Никакой самодеятельности. Ты меня понял?

На этот раз Кристофер, вскинув голову, стойко выдержал ничуть не ставший приятнее взгляд колдуна. И медленно кивнул:

— Да. Я даю слово, что не буду пытаться отомстить фон Вайну, — он сделал паузу. — В этот раз.

Ещё мгновение Лорен пристально смотрел в лицо спутнику. Потом расслабился.

— Хорошо. Я верю в твоё благоразумие.

Некоторое время они молчали. Потом Кристофер спросил:

— Как мы будем действовать в Сиднее?

Колдун посмотрел в потолок. Как раз туда, где лежала принесённая им сумка, — и молодой человек понял, что составленный его другом план напрямую связан с её содержимым. Следующие слова Лорена подтвердили эту догадку:

— У меня есть несколько сюрпризов. Надеюсь, фон Вайну они не понравятся.

...Следующая ночь после прибытия князя в Австралию, Сидней, кабинет Абрахама Платта.

Эрик фон Вайн терпеть не мог то, что нынешние художники называли "картинами". На взгляд князя, данным творениям больше подходило слово "мазня". Все изыски современной живописи были для него не более чем мусором, не стоящим даже тех денег, что были потрачены на холст. Абстракционизм, кубизм — всё это казалось князю отвратительным. Он предпочитал строгий классицизм. Только этот жанр живописи, по мнению владыки Праги, имел право на существование.

Поэтому, едва войдя в кабинет Абрахама Платта, князь скривился, как от зубной боли.

На побелённых стенах были развешаны картины в рамах, которые сейчас называли "стильными". Какой стиль мог быть в этих тонких полосках по краям полотен, Эрик решительно не понимал. Но гримасу отвращения вызвала иная причина. Среди самих произведений не нашлось ни одного такого, что можно было созерцать без содрогания. Переплетение неясных геометрических фигур, перетекающие друг в друга яркие цвета, карикатурные подобия людей... И это — лишь самый скромный перечень "достоинств" висящих на стенах творений.

От рябящих цветов у князя начала болеть голова. Потому, подавив желание немедленно... даже не так, НЕМЕДЛЕННО сорвать всё это убожество со стен и тут же, в кабинете, сжечь, он побыстрее перевёл взгляд на хозяина мерзкой коллекции.

Выглядел Абрахам Платт сухощавым мужчиной средних лет, однако глазам в этом случае доверять не следовало — герцог принадлежал к числу Старейшин. Конечно, до самого Эрика ему было далеко, но в кругу рядовых вампиров Абрахам мог чувствовать себя единственным взрослым среди детей. Максимум — подростков. Во всём мире осталось не так уж и много Блуждающих-в-Ночи, проживших полтысячелетия.

Тех, кто прожил дольше, и вовсе можно было пересчитать по пальцам.

Герцог расположился в высоком кресле, стоящем во главе длинного стола. Строгий тёмно-серый костюм сидел на правителе Сиднея идеально, над его причёской явно потрудился хороший стилист. Весь облик Абрахама говорил о том, что этот человек занимает высокое положение в обществе и обладает немалым влиянием. Ошибка здесь состояла разве что в слове "человек".

В среде же вампиров, видевших и знавших несколько больше, Платт прославился своей порывистостью — собственные необдуманные действия часто доставляли ему проблемы не меньшие, чем козни врагов. Кто-нибудь уступающий герцогу в уме уже наверняка встретил бы последний восход, однако сиднейский правитель, в отличие от многих, умел признавать свои ошибки. И исправлять их.

Сейчас он позволял темпераменту взять над собой верх гораздо реже, чем прежде, — но, тем не менее, окончательно избавиться от дурной черты характера не смог.

...Поднявшись навстречу гостю, Платт проговорил:

— Доброй ночи, князь! Рад, что мы наконец смогли встретиться лично. Признаться, едва дождался твоего визита — уж очень интригующи его обстоятельства, — он чуть развёл руками. — При нашем недавнем разговоре ты держался до крайности сдержанно. Возможно, теперь мне представится случай узнать, что привело тебя в мой город?

Эрик, подойдя ближе, пожал протянутую герцогом руку — хоть и не любил этих человеческих штучек. Но сегодня предстояло поддерживать дружескую атмосферу, и вежливостью пренебрегать не стоило.

Тонкость нынешних переговоров заключалась в том, что князь не мог не то что приказывать, но даже настаивать... вернее, мог, но намеренно не собирался. Ему и вправду требовался именно союзник — добровольный союзник, а не раб. Тем более что в его отношениях с Абрахамом доминировало взаимоуважение и признание каждым заслуг другого — немногим позволено было обращаться к пражскому владыке на "ты".

Поэтому, присев рядом со вновь опустившимся в своё кресло Платтом, Эрик с лёгкой улыбкой ответил:

— Для этого я и пришёл. Причина, заставившая меня приехать, наверняка заинтересует и тебя, — его улыбка стала шире. — Собственно, я рассчитываю не только на твою поддержку, но и на активную помощь.

В глазах герцога вспыхнул неподдельный интерес:

— Продолжай.

— В твой город меня привело сообщение о том, что в скором времени его посетит весьма известный — можно даже использовать слово "одиозный" — в мире Блуждающих-в-Ночи гость, — намеренно не называя вещей своими именами произнёс князь. — А я бы очень хотел с ним встретиться, но старые обиды не позволяют вот так просто послать приглашение. Для этого и понадобится твоя помощь.

— И кто же этот, как ты изволишь выражаться, "гость"?

Князь, сбросив с себя наигранную весёлость, откинулся на спинку стула. Посмотрел в глаза собеседнику. И чётко произнёс:

— Лорен.

В кабинете повисло молчание, и Эрику представилась замечательная возможность полюбоваться крайне удивлённым лицом Платта. Тот всегда плохо скрывал эмоции, а теперешний удар оказался весьма чувствительным. Впрочем, герцог быстро справился с собой:

— Откуда информация, что он прибудет сюда?

Эрик помедлил, создавая у Абрахама ощущение, что должен собраться с мыслями. Вампиры не любили делиться своими тайнами, и желание рассказать ровно столько, сколько нужно, покажется вполне понятным — тогда как его отсутствие может вызвать подозрение. Если герцог сочтёт, что его теперешний гость слишком уж уверен в себе, то поймать его на крючок станет намного сложнее.

Посчитав, что нужный результат достигнут, пражский владыка произнёс:

— Всем прекрасно известно о моей с Лореном "любви" друг к другу. В нашем общем прошлом было много неприятных моментов, — он помедлил, но всё же добавил: — Следует признать, что неприятных чаще всего для меня... но и ему тоже пару раз пришлось несладко. Я долго пытался найти предателя, чтобы раз и навсегда избавиться от этой помехи, и кое-чего достиг. У меня есть данные из заслуживающего доверия источника, гласящие, что Лорен прибудет в Сидней со дня на день, — князь подался к собеседнику: — И я знаю, для чего он приедет сюда. Вернее — за кем.

Платт неожиданно поднялся и подошёл к широкому, во всю стену, окну. Посмотрел на проезжающие далеко внизу автомобили. Эрик, проследив за ним взглядом, мимоходом отметил, что из кабинета герцога открывался прекрасный вид на ночной город.

Не оборачиваясь, Абрахам проговорил:

— Но откуда конкретно получены такие сведения, ты сообщать не хочешь?

— Нет. Если в этот раз Лорен ускользнёт, я хочу иметь возможность найти его снова. Раскрыв тебе своего информатора, я лишусь такой возможности.

— Не доверяешь? — поинтересовался герцог.

— Доверяю не во всём. Ставки слишком высоки, — прямо ответил князь.

Платт отвернулся от окна:

— Понимаю. Но тогда почему я должен тебе верить? Ты не даёшь мне никаких гарантий.

Эрик спокойно взглянул на Абрахама. Твёрдо проговорил:

— Твоё недоверие вполне оправданно. Но я напомню, что ни разу не нарушил данных тебе обещаний, — в целом, это было правдой. — В качестве гарантии я отдам тебе цель Лорена. Этого человека будут держать там, где ты скажешь. Его будут охранять твои люди. Я установлю лишь несколько артефактов и выделю не больше десятка бойцов. Ты проверишь и те, и других. Если тебя что-то не устроит — это будет изменено. Последнее слово останется за тобой, — пражский владыка скрестил руки на груди.

— Ты так уверен, что Лорен сунется за этим человеком в расставленную ловушку?

— Да. Этот человек — необходимая часть ритуалов проклятого выродка, — последние два слова князь процедил сквозь зубы.

— Каких ещё ритуалов?.. — поднял бровь Платт.

— Я не знаю подробностей, но мне известно, что с помощью определённых людей... если быть более точным, то с помощью определённой крови, он пытается найти защиту от солнечного света.

Герцог вскинулся:

— ЧТО?! ...Ты считаешь, это реально?!!

Про себя Эрик удовлетворённо улыбнулся. Абрахам заглотил наживку вместе с удочкой.

Солнце — главный враг Блуждающих-в-Ночи. Его свет жёг вампиров нещадно и неотступно, стоило только выйти на улицу днём. Жёг сквозь плотную одежду, сквозь любую преграду, дающую сколь угодно глубокую тень. Жёг, оставляя глубокие раны, заживающие куда дольше, чем нанесённые обычным оружием или низшей магией. Не спасало ничего. От гибельных лучей бессильны были защитить как чары, так и самые современные методы защиты от ультрафиолета.

Уязвимость вампиров к солнечному свету имела мистическую природу; им оставалось лишь скрываться в зданиях, глубоких пещерах или под землёй.

День был для них недоступен. С момента получения Причастия и навсегда.

— Я рассказал тебе всё, что мне об этом известно. Я ничего не считаю. Но Лорен в этом уверен, — невозмутимо ответил князь.

Платт нервно зашагал из стороны в сторону, от стены до стены, явно пытаясь унять судорожно мечущиеся, взбудораженные полученной информацией и открывающимися возможностями мысли. Князь их почти что слышал.

"Нужно так много предусмотреть и ни в коем случае не ошибиться, не поддаться эмоциям... но как же велики будущие выгоды! Так и стоят перед глазами!"

"Защита от солнца! Знания последнего Патриарха вампиров! Столько поставлено на карту, и так мало времени на принятие решения!.. Нет, надо успокоиться и рассуждать трезво".

Абрахам глубоко вздохнул и снова погрузился в размышления — не прекращая, однако, мерить шагами кабинет.

Про себя Эрик посмеивался.

...Шли минуты, но он не прерывал затянувшихся раздумий собеседника. Сеть уже раскинута, теперь остаётся ждать, пока дичь запутается в ней сама.

Наконец, немного успокоившись, герцог повернулся к своему гостю:

— Признаю, тебе удалось меня заинтересовать. Но пока непонятно, в чём заключается лично моя выгода?

— Мы вдвоём уничтожим Лорена, что серьёзно поднимет и твой, и мой авторитет в глазах всего рода Блуждающих-в-Ночи. К тому же мы избавимся от давнего врага. Этого мало?

— А как же защита от солнца?

— Мы не знаем, удалось ли этому ублюдку чего-то добиться. Так о чём тогда говорить? — князь пожал плечами.

Герцог, широкими шагами преодолев расстояние до кресла во главе стола, сел. Его взгляд горел.

— Мне нужен ответ на этот вопрос! У нас будет столько помощников, сколько нужно. Одолеем предателя — и тот будет обессилен. Мы сломаем его, — Платт подался вперёд, — и узнаем всё. Если он чего-то добился, мы этим воспользуемся! Но понадобится твоя сила. Одному мне не пробить ментальную защиту Лорена, сколько бы магов не помогало.

Эрик помолчал для виду. Потом кивнул:

— Хорошо. Значит, ты согласен?

— Не раньше чем ты объяснишь мне ещё кое-что, — к герцогу вернулась осторожность, и он наконец задал главный вопрос: — Как ты собираешься справиться с Патриархом? Его возможности огромны — даже тебе с ним не сравниться. Лорен к'тор к'тора самого Ардеста! Вампир третьего причащения! Он знает о магии больше кого бы то ни было. Мы не имеем даже понятия, что он может против нас применить!.. — он взмахнул руками, будто призывая в свидетели прописные истины.

Вампиры обладают разными способностями — это факт общеизвестный. Но количество этих способностей вовсе не являлось величиной постоянной для всех; напротив, именно её различия подразделяли немёртвых на элиту, тех, кто мог воспользоваться многими видами колдовства, и остальных, одарённых куда меньше.

Широта возможностей Блуждающего-в-Ночи определялась его причащением — чем оно ниже, тем больше вампир мог. С возрастом мощь увеличивалась, имеющиеся магические таланты усиливались... но и только-то. Умений не становилось больше — и то, что не дано изначально, само по себе не проявлялось никогда.

Некроманту не стать резонатором, а метаморфу — не повелевать огнём. Рождённый ползать летать не мог.

...если не получал в дар крылья. Ха'шет, давший Причастие вампир, способен поднять своего к'тора вплоть до Ступени, предшествующей собственной, — поставить ученика вровень с собой уже вне его сил. Но редко, чрезвычайно редко происходило так, что за наставничество брался вампир, превосходивший первого учителя причащением. Затратив немало труда и времени, он мог провести удостоившегося такого внимания счастливчика дальше по лестнице могущества. Хоть и по-прежнему Ступенью выше себя самого.

Сейчас об этом знали очень и очень немногие — Старейшины любили раскрывать свои секреты ещё меньше рядовых вампиров, — и подобные вещи почти никогда не случались в действительности, однако шанс существовал.

Рассказывали ещё, конечно, о Восхождении, самостоятельном понижении причащения через постижение собственного "я" и достижение превосходства над собой, превращающегося в превосходство над миром, но... О Восхождении оставалось только мечтать. За всю историю рода Блуждающих-в-Ночи никто не смог сделать и шага вперёд по этой дороге. Никто — кроме Первого Вампира, без чьей-либо помощи проделавшего долгий путь от последней Ступени Причастия до самой первой. До вершины могущества.

Как бы то ни было, для большинства нынешних вампиров даже одиннадцатое причащение служило поводом для гордости, они владели одним-двумя, максимум — тремя разделами колдовства. Возможности Старейшин простирались куда шире. О способностях Патриархов в мире Блуждающих-в-Ночи ходили самые невероятные легенды — проверить их на практике мало кому удавалось, а если и удавалось, то об этом обычно становилось некому рассказывать.

О силах достигших второго причащения и самого Первого Вампира не знали ничего. И даже воображать не хотели... а может — боялись.

Впрочем, путь вампиров нижайших Ступеней Причастия терялся в веках. Никто не представлял, что случилось с Ардестом. Канули в Лету воспоминания о его ближайших учениках. Для большинства своих современных потомков они были не более чем сказкой, пусть страшной, но далёкой от реальности; потому и занимали в мыслях нынешних Блуждающих-в-Ночи ничтожно мало места.

Героями популярных легенд волею случая стали другие.

И в самом деле, о вампирах третьего причащения, Патриархах, данных собралось несколько больше — достаточно, чтобы не сомневаться в их существовании, но всё равно очень немного. В целом сходились на том, что к сегодняшнему дню они либо погибли, либо затаились. И вот уже свыше тысячи лет Блуждающим-в-Ночи был известен только один Патриарх.

Серый.

Проклятый предатель.

...Мысленно Эрик поморщился. А потом окинул разгорячённого Абрахама холодным взглядом — оставалось всего-то доиграть роль до конца.

— Я встречался с ним в бою. Я выжил. Я знаю, на что он способен, а на что — нет, — он выдержал паузу, давая герцогу полностью осознать сказанное и оценить уверенность, в достатке вложенную в простые фразы. — Я привёз с собой достаточно воинов, да и у тебя есть слуги. Я владею могущественными артефактами — завтра ты их увидишь. Я гарантирую, что из ловушки, если предатель в неё попадёт, ему не выбраться, — показав серьёзность своих намерений и веру в собственные силы вкупе с продуманной стратегией, князь сбавил тон: — Единственное, в чём я не уверен полностью, так это в том, что он сунет голову в петлю. Но по моей информации ему нужен именно этот человек, — и, в заключение, его голос снова стал твёрже стали: — Только этот, и никто иной. Предатель придёт.

Сила слов владыки Праги произвела бы впечатление на кого угодно — ведь он не лгал, а говорил чистую правду. И не оставалось сомнений — Абрахам не устоит, услышав так много и поняв: Эрик действительно собирается победить. По меньшей мере, искренне считает, что победа возможна.

Князь не ошибся.

Герцог, услышав ответ на свой вопрос, сначала не сказал ничего. Удерживая каменное выражение лица, посмотрел в окно. Глубоко вздохнул. И только после этого медленно повернулся к Эрику.

И жёстко произнёс:

— Я согласен.

Тогда же, там же.

Глядя в спину удаляющемуся фон Вайну, Абрахам Платт довольно улыбался.

Он, конечно, подозревал, что пражского князя привело в Сидней что-то серьёзное — но чтобы такое!

Герцог потёр руки. Несомненно, он поможет фон Вайну устроить ловушку. Даст тому своих воинов, если потребуется. Разрешит пражанам охотиться в своём городе. Но когда Лорен будет в их руках...

Тогда его воины перебьют всех, кого пражский князь пошлёт на битву с Патриархом.

Абрахам не сомневался, что сам фон Вайн предпочтёт остаться от сражения в стороне. Герцог тоже лично рисковать не собирался; если князь делает ставку на артефакты, то так тому и быть, в конечном счёте, он действительно неоднократно сталкивался с Лореном лицом к лицу. Без же своего главы пражане станут лёгкой добычей — а уж заполучив себе предателя, герцог не собирался давать "союзнику" возможность до того добраться.

Заполучив Лорена, Абрахам поступит так, как и следует поступать настоящему Старейшине рода Блуждающих-в-Ночи.

Он поглотит фанум вампира третьего причащения.

Секрет защиты от дневного света, увы, придётся отложить до лучших времён. Перед фон Вайном герцог сыграл крайнюю заинтересованность, но на самом деле сообщение о способе защиты от солнечных лучей взволновало его гораздо меньше, чем было показано. Существенно больше Абрахаму нравилась идея стать Патриархом. Встать на пять причащений ближе к Первому Вампиру.

Преодолеть сразу пять Ступеней на лестнице, что с момента получения Причастия и до последнего рассвета определяла твоё положение в рядах Блуждающих-в-Ночи.

Среди немёртвых было изначально известно, кому суждено взлететь, а кто так и останется мелкой сошкой. Разделение на правящих и подчиняющихся происходило мгновенно — и навсегда. А зависело всё исключительно от ха'шета — ни от кого больше. Решающей оказывалась, если подумать, случайность.

...но помимо мифического Восхождения существовал ещё один способ прыгнуть выше головы. Если вампир проводил над своим относящимся к более низкому причащению собратом определённый — смертельный для последнего — ритуал, то он поднимался на ту Ступень Причастия, где стоял убитый Блуждающий-в-Ночи. Получая также часть его магической силы и, нередко, знаний.

Обряд, называемый Ворари, лежал под строжайшим запретом — Старейшины дорожили своими властью, положением и жизнями. Проводивших его искали все Блуждающие-в-Ночи как один. Искали постоянно и повсюду. А когда находили, то о снисхождении или прощении речи не шло — карой была смерть.

И никогда и ни для кого не делалось исключений.

Неважно, прав ты был или нет — проведя Ворари, ты превратишься в изгоя. Ни в одном ковене тебя не примут как своего. Любой вампир посчитает своим долгом убить тебя, а Старейшины станут алкать твоей крови.

...Абрахама, однако, возможные последствия не пугали. Его не беспокоило и то, что он собирался провести Ворари впервые за более чем четыреста лет. Даже весьма живые воспоминания о судьбе последнего осмелившегося на лежащий под табу обряд не могли заставить правителя Сиднея изменить решение.

Потому что о произошедшем никто не узнает. Не сумеет узнать!

Герцог улыбнулся. Он не собирался афишировать свои вкусовые пристрастия, и знаменитая скрытность Лорена сыграет здесь на руку. Был ещё, правда, фон Вайн...

Абрахам задумался.

А собственно, что мог фон Вайн? Конечно, убрать его не получится — наверняка многим известно, что князь в Сиднее. И это кроме того, что нет никаких гарантий вообще с ним справиться. Да и необходимости его убивать не было, дробление пражского ковена пользы не принесёт. Наоборот, сильный союзник в Европе придётся очень кстати — как приходился до сих пор.

Что ж, найдётся и другое решение проблемы... Герцог вновь растянул губы — теперь уже в ухмылке.

Пожалуй, следует проинструктировать своих воинов таким образом, чтобы первыми под руку Патриарху попали пражане. А потом сделать вид, будто Лорену удалось уйти.

В таком случае князю не останется ничего иного, как уехать в Прагу ни с чем, а формального повода обвинить в неудаче Абрахаму у него не будет. И доказательств никаких. Подозрения, разумеется, не в счёт.

Главное — всё правильно организовать.

Герцог нажал на кнопку интеркома, вызывая своего секретаря.

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

Выйдя из офиса герцога Сиднея, Эрик направился к стоящему неподалёку чёрному "Майбаху". Из машины выскочил Курт, поспешив распахнуть перед князем дверь. Дождался, пока он устроится на заднем сидении, — после чего снова занял место за рулём. Всё это — не говоря ни слова.

Автомобиль тронулся с места, оставляя резиденцию герцога позади. Они успели проехать несколько кварталов, прежде чем Эрик наконец нарушил молчание, поинтересовавшись у помощника:

— Наши уже приехали?

— Двадцать бойцов. Ещё два десятка прибывают завтра, — смол не помедлил с ответом.

— Снаряжение?

— Основную часть мы привезли с собой. Остальное прибудет вместе с последней группой.

— Хорошо. Проблем при поселении не было?

— Нет.

— Кто-нибудь охотился?

— Никто не посмел нарушить ваш приказ. Только консервированная кровь.

— Можешь сообщить, что теперь они могут чувствовать себя как дома. То есть охотиться можно, наглеть при этом — нет, — Эрик посмотрел в окно. — А теперь поехали быстрее. Я устал.

"Майбах", до сего момента двигавшийся хоть и не очень медленно, но, как подобает автомобилю такого класса, вполне вальяжно, при этих словах рванулся вперёд, со скоростью, больше подходящей для гоночной трассы — Курт стремился угодить владыке Праги.

Пока они летели сквозь покрытый мраком город, Эрик обдумывал свой план. Встреча с правителем Сиднея прошла более чем удачно, но это не повод терять осторожность.

Платт, не приходилось сомневаться, сейчас размышляет, как заполучить Патриарха себе, — ну а что герцог сделает с предателем, понятно даже дураку. Абрахаму не удалось обмануть князя. Эрик ни на секунду не поверил, что тот собирается выполнять достигнутые договорённости. Наверняка герцог уже ломает голову, как лучше избавиться от пражан, которые окажутся рядом с Лореном.

Князь презрительно усмехнулся. Платт повёл себя точно так, как он рассчитывал.

Что ж, владыка Праги сумеет окоротить своего союзничка. Само собой разумеется, он не собирался отдавать предателя ни в чьи руки. Как не собирался и забирать его себе — это вряд ли вообще возможно. Пытаться убить Патриарха имеет смысл, но захватить... Говоря мягко, князь находил подобную возможность крайне маловероятной.

Поэтому артефакты, привезённые из Праги, сработают не совсем так, как подумает после завтрашнего осмотра герцог. Эрик не сомневался, что Абрахам не сможет определить истинную природу созданных им талисманов.

Ещё раз всё обдумав, князь пришёл к выводу, что замысел не нуждается в корректировке. Всё шло как должно — а значит, нужно подготовиться к следующему шагу.

Князь окликнул своего помощника:

— Курт! Системы защиты поместья работает?

— Да, князь. Что бы ни происходило в его стенах, это не выйдет наружу.

— Отлично, — Эрик довольно улыбнулся. — Сообщи воинам, что в течение двух дней мне нужен скот. Девять голов. Сойдут любые, — он усмехнулся, но тут же посерьёзнел: — Позаботься, чтобы вопросов о них не задавали. Но запомни: их никто, ты слышишь, НИКТО не должен трогать! Обнаружу хоть мельчайший укус — шкуру спущу. Ты понял?

— Да, князь. Я всё устрою.

Эрик закрыл глаза и отвернулся к окну, скрывая улыбку. Положительно, он не ошибся, когда сделал Курта своим помощником.

...За день до этого, пригороды Сиднея.

Лорен и Кристофер остановились в скромном особняке на побережье Тихого океана.

Этот дом и этот берег неуловимо напоминали находящийся в тысячах миль отсюда и на совсем другом берегу домик Лорена в Сан-Франциско — здесь царили те же уют и тишина. Людей поблизости жило немного, и в пределах нескольких миль соседей у них не было. Конечно, располагался особняк не так близко к Сиднею, как хотелось бы, но уединение стоило лишнего получаса езды.

Впрочем, сегодня это неудобство выпало на долю Кристофера. Лорен же, пока молодой человек занимался делами, читал, сидя в удобном шезлонге на террасе с видом на волны, ласкающие песочную плоть Австралии. Ночной океан едва слышно шелестел совсем рядом, луна создавала на водной глади призрачную дорогу, ведущую в неведомые дали. Миром владели тишина и покой.

Колдун наслаждался прекрасной книгой и не тронутой грубыми руками человека природой. Последнее время в его жизни подобные моменты случались редко — приходилось много работать во благо своего плана. Уже три десятка лет он без устали разъезжал по всему земному шару, подготавливая почву для нового витка замысла. И здесь, в Сиднее, предстояло совершить один из последних шагов.

Колдун поднял глаза от лежащего на коленях тома и посмотрел на ведущую к дому дорогу. С минуты на минуту должен был вернуться Кристофер. Молодой человек весь день провёл в городе, согласовывая массу организационных вопросов, связанных с предстоящими событиями. Сейчас ему следовало бы уже подъезжать к дому, возвращаясь с наиболее важной встречи.

...За долгую жизнь у Лорена накопилось множество знакомств — и он не уставал заводить новые. Кто знает, что понадобится в следующую секунду? Может, просто один человек, который должен будет выполнить единственное неопасное и на первый взгляд бесполезное действие. Может, сеть информаторов, готовых внедриться в любую организацию — за соответствующую плату, разумеется. А может, и целая наёмная армия, вооружённая и оснащённая в соответствии с новейшими веяниями военной мысли.

Как раз последним занимался Рон Олсен. Человек, чья биография поспорила бы насыщенностью с приключения героев книги, которую колдун держал в руках.

Лихой наёмник, Олсен попадал в сложные ситуации чаще, чем некоторые — на работу. Но, в отличие от многих, Рона в трудные минуты не оставляла удача, раз за разом позволяя выходить сухим из воды. Пока, в один из далеко не самых лучших дней в жизни Коршуна — как его, из-за профиля, действительно сильно смахивающего на клюв этой птицы, называли окружающие, — он не столкнулся с Блуждающими-в-Ночи.

Тогда наёмник и встретил бы свой конец... если бы не помощь Лорена. По стечению обстоятельств колдун тоже участвовал в той занятной истории, и, получив желаемое, в качестве жеста доброй воли помог наёмнику спастись, уничтожив всех, кто знал об участии Олсена в событиях. С тех пор Рон и Лорен часто работали вместе — наёмник не забыл, кому обязан жизнью, и всегда рад был помочь своему спасителю. И другу. Тем более что тот оказался щедрым работодателем.

Колдуна сотрудничество полностью устраивало: Рон отличался умом, предприимчивостью и отличным знанием своего дела. Помимо этого он обладал множеством связей среди не самых честных и законопослушных представителей человеческого общества. А после нескольких выполненных поручений, которые Лорен не скупясь оплатил, Рон сумел собрать собственную команду, в скором времени прославившуюся среди представителей преступного мира.

Поэтому когда Лорену предстояло вести боевые действия на незнакомой территории, он непременно обращался к Олсену. В этот раз боевые действия намечались.

Кристофер договорился с Роном о встрече ещё до отлёта в Сидней; к счастью, наёмник был свободен и согласился выслушать предложение старого друга. Лорен не сомневался, что Коршун не откажется вновь поработать на него. Олсен любил авантюры — а таких интересных контрактов, как те, что предлагал колдун, ему не давал никто.

Рандеву назначили на светлое время суток, так что туда пришлось отправиться молодому человеку — терять время не хотелось, а ходить днём колдун, при всей своей немалой силе, не мог. В результате, пока Кристофер вёл переговоры, он сидел и читал, любуясь океаном.

И читал. И читал.

А потом читал ещё.

Наконец, положив книгу на стоящий рядом низкий столик, Лорен встал. Ему совсем не нравилось, что Кристофер настолько задерживается. Во избежание непредвиденных трудностей молодому человеку стоило позвонить, но телефон остался в доме; острый слух Блуждающего-в-Ночи позволял услышать сигнал издалека, и колдун не стал брать трубку на террасу. За часы уединения придётся расплатиться короткой прогулкой — такой обмен казался более чем выгодным.

Он уже почти вошёл внутрь, когда услышал вдалеке гул двигателя и расслабился. Его юный друг возвращался.

Мощный внедорожник показался у особняка через минуту. Железные ворота, повинуясь неслышному приказу, распахнулись, и автомобиль въехал на территорию. Вскоре Кристофер — предварительно, судя по звуку, поставив машину в гараж — поднялся на террасу. Лорен, вновь занявший покинутое было кресло, посмотрел на молодого человека вопросительно.

Тот подтащил поближе ещё один шезлонг и, с наслаждением вытянув ноги, сказал:

— Он готов работать с нами, но хочет поговорить с тобой лично.

— Его люди с ним? — колдун не удивился требованию Олсена.

— Не все, как я понял. Но кого-то он привёз с собой.

Лорен кивнул:

— Будем надеяться на его предусмотрительность. Когда ему удобно встретиться?

— Сегодня. Клуб "Акулий плавник". Его там знают, — Кристофер назвал адрес.

— Ты договорился о расценках? — вопрос прозвучал довольно небрежно — он думал о другом.

— Стандартный контракт плюс все расходы. Но он хочет знать подробности. Я не решился рассказывать всё.

— Правильно. ...Что ж, любопытство Коршуна для меня не новость. Во сколько Рон ждёт меня?

— Через час.

— Хорошо. Я пойду один. Тебе нужно отдохнуть.

— Не буду спорить, — Кристофер устало прикрыл глаза. — День сегодня был напряжённый.

Лорен поднялся и направился ко входу в особняк. На ходу проговорил:

— Смотри не засни прямо тут — простудишься... а мне потом тебя лечить. Твоя спальня прекрасно обустроена. Уверен, не хуже моей. В кровати спать удобнее.

Молодой человек пробурчал нечто невнятное. Приняв это за согласие, колдун вошёл в дом.

Лорен знал немало способов путешествий на большие расстояния. Первым, несомненно, являлись человеческие изобретения — автомобили, поезда и самолёты были весьма удобны. Вторым — Призрачные Тропы, и ими колдун пользовался едва ли не чаще, чем творениями современной цивилизации.

Решил он прибегнуть к их помощи и сейчас.

Идя сквозь вечную пляску теней и тумана, Лорен внимательно сканировал окружающее пространство — встреча с Мстителями в его планы на сегодня не входила. Не теряя бдительности, колдун размышлял о третьем виде путешествий.

...В незапамятные времена немёртвые могли многое. Увы, большая часть их умений не дожила до сегодняшних дней, а то, что осталось, оказалось в руках Старейшин, не спешивших делиться своими секретами. Они ревностно охраняли их друг от друга и от остальных, менее могущественных Блуждающих-в-Ночи, справедливо считая, что любые переданные знания в конце концов используют против них самих.

Одним из этих секретов была технология создания порталов.

Портал, позволявший в мгновение ока преодолевать почти любое расстояние, в зависимости от сил творящего заклинание, был, несомненно, самым удобным способом перемещения... если бы не ряд нюансов. Во-первых, заклинание не отличалось простотой; только сильные маги, обладающие способностями к Трактионису, Пространственной Магии, иначе называемой Магией Движения, могли им воспользоваться. Во-вторых, оно отнимало очень много энергии, и чем дальше требовалось попасть, тем больше сил на это уходило. И, наконец, в-третьих — переход оказывалось крайне легко отследить.

Все Блуждающие-в-Ночи чувствовали друг друга. И колдовство. Однако если просто закрыться от наблюдения может каждый смол, то скрыть свои чары, особенно мощные чары, — задача нетривиальная. Справиться с ней по плечу лишь очень опытному и могущественному магу.

...вот только портал давал такой выход энергии, что спрятать его не представлялось возможным. А так как перемещаться под силу немногим — обнаружившие переход сразу понимали, что к ним в гости прибыл кто-то из элиты рода Блуждающих-в-Ночи.

Поэтому Лорен предпочитал ходить Призрачными Тропами, несмотря на подстерегавшие там опасности. К сожалению, через водные просторы Тропы не вели, и в Сидней пришлось лететь самолётом, потеряв много так необходимого сейчас времени. Но и оповещать всех о своём прибытии, создав портал, колдун не собирался.

Эти чары следует применять более тонко.

Он легко кивнул своим умозаключениям и ускорил шаги, позволив размышлениям течь своим чередом. Иногда полезно отдохнуть от планирования и подумать о чём-то постороннем, отвлечённом... В такие моменты можно натолкнуться на весьма интересные идеи и выводы, которые раньше совершенно не приходили в голову. А уж применение им потом всегда найдётся.

И Лорен погрузился в себя практически полностью, потеряв счёт минутам, и обращая на внешний мир лишь столько внимания, сколько нужно для того, чтобы не сбиться с пути и избегать ненужных встреч.

Очнуться его заставил лишь показавшийся впереди город, как всегда на Призрачных Тропах — фантасмагоричный.

Исполинские вихри тумана и огромные пятна теней на месте домов расцвечивались вспышками света и штормом всех цветов радуги, появлявшихся и пропадавших подобно всполохам молний. Росчерки кисти безумного художника, бесцельно смешавшего на палитре все оттенки, прорезали белизну туманной дымки и все тона тьмы, обозначая проезжающие автомобили. Перетекающие друг в друга, ежесекундно меняющие очертания, сияющие или, напротив, тусклые дымчатые облака отмечали путь прохожих.

Призраки, вызванные всплесками эмоций, двигались и стонали на все голоса, чтобы вскоре раствориться без следа. Вот маленький мальчик с сиреневым мячиком пробежал, смеясь, мимо сидящего за газетным прилавком сухонького старичка. Вот красивая пара в бальных костюмах сделала несколько па, с каждым шагом всё выше поднимаясь в воздух. Вот юноша, восторженно глядя в даль горящими глазами, пронёсся мимо, прижимая к груди несколько потрёпанных книг. Вот большой пёс, присев, залился едва слышным лаем...

Лорен не знал, чьи чувства вызвали эти видения. Не знал он и того, что случилось у испытавших их людей... что заставило их почувствовать столь острые боль, отчаяние, одиночество — или, наоборот, радость, веселье, счастье, — из-за которых Призрачные Тропы сохранили устойчивую память об этих переживаниях. Эмоции других людей — не столь яркие, повседневные чувства, — вызывали лишь полупрозрачные миражи, которым дано было просуществовать лишь мгновение.

А ещё со всех сторон неслись звуки. Бесчисленное множество звуков. Скрежет, писк, стук, грохот и смех... Мелодии божественной красоты и режущие слух симфонии смешивались в причудливой какофонии — призрачные отражения городов не ведали тишины. Переплетения многих мест и жизней, эмоций и представлений, безумия и музыки втягивали в свой хоровод, не давали остановиться, звали к себе, требовали, приказывали, кричали, плакали...

Противиться им было почти невозможно. Да и не хотелось. Многие бесследно сгинули, влив свои жизни в безумную пляску реальности и вымысла.

...воспоминания о давно прошедших днях захлестнули Лорена. Воспоминания детства и юности, воспоминания человека и Блуждающего-в-Ночи. Воспоминания о солнечных днях, полных веселья и счастья, воспоминания о долгих ночах, наполненных кровью и охотой.

Он вспомнил об ивах, росших рядом с домом, где провёл детство, об ивах, опустивших ветви к водам маленького озерца, об ивах, на которые взбирался, будучи совсем малышом... Он вспомнил кроваво-красные закаты и багряные рассветы, вспомнил равнодушный лик луны и чернильно-чёрный мрак неосвещённых ночей... Он вспомнил счастье и боль, горе и радость, любовь и одиночество, холод свившей гнездо в самом сердце тьмы и теплоту материнских рук.

Кровавые войны и интриги прошлых времён властно вторглись в его сознание, но оказались остановлены образами давно погибших друзей и людей, которым он помог и которых больше никогда не увидит. Водопад памяти многих веков обрушился на него... но Лорен выстоял.

Выстоял сейчас так же, как и множество раз до этого. Коварные фантомы Призрачных Троп отступили, потерпев поражение, и колдун вышел в реальный мир.

Произошедшее было ещё одной опасностью дорог, проходящих через изнанку мира. Там, где собиралось множество способных осозновать себя, думать и чувствовать существ, Призрачные Тропы обретали подобие разума.

Разума, погружённого в вечное безумие. Голодного разума, алчущего чужих жизней.

Даже опытные путешественники не рисковали долго находиться в таких местах.

...Встряхнув головой, колдун осмотрелся. Ночной Сидней жил своей жизнью, не подозревая о существовании совсем рядом своего жадного отражения. Случайные поздние прохожие спешили по домам, чтобы выпить чашку чего-нибудь горячего — было довольно прохладно. Автомобили сновали туда-сюда по улицам, освещённым фонарями. Немногочисленные ночные магазинчики сиротливо мелькали огнями витрин. Но путь Лорена лежал туда, где только с приходом темноты начинается жизнь.

Впрочем, он уже находился довольно близко от "Акульего плавника".

Быстро зашагав к клубу, Лорен задумался над тем, что скажет Олсену — ведь Рон знает о существовании вампиров. Не так много, как Кристофер, но достаточно, чтобы не хотеть сталкиваться в бою с Блуждающими-в-Ночи; поэтому его следует убедить: до прямого конфликта дело не дойдёт. Лорен не собирался посылать людей на верную смерть — наёмники потребовались ему не для войны.

Их задача была одновременно и проще, и сложнее.

На входе в клуб, под кричащей неоновой вывеской, изображающий тот самый плавник, дежурили двое внушительного вида охранников с профессионально-каменными лицами. В их присутствии наличествовала очевидная необходимость, поскольку перед дверями выстроилась целая толпа желающих пройти внутрь. Однако вышибалы в строгих костюмах пускали только тех, кого знали в лицо, или тех, кто предъявлял пропуск.

"Акулий плавник" оказался популярным заведением.

Продравшись сквозь многочисленных юношей и девушек, желающих повеселиться, Лорен сообщил охране, что у него назначена встреча с мистером Олсеном.

Того здесь явно знали. Один из вышибал крайне уважительно ответил колдуну, что мистер Олсен ожидает на втором этаже, в зоне для привилегированных клиентов. Его напарник придержал перед гостем дверь. Лорен вежливо кивнул и прошёл внутрь.

Собравшиеся перед входом проводили его завистливыми взглядами.

Миновав небольшой, отделанный зеркалами холл, он оказался в самом клубе. И с лёгким недовольством остановился.

Здесь было... многолюдно. Шумно. Ярко. Первый этаж, как имел счастье наблюдать колдун, представлял собой один огромный танцпол, призванный удовлетворить все вкусы молодёжи — особенно "золотой" её части. В полном соответствии с этим умозаключением повсюду, насколько хватало глаз, сумбурно, несобранно двигались юноши и девушки, извиваясь и подпрыгивая в такт жёстким ритмам. Стремительно мелькающие, резкие лучи прожекторов и частые вспышки света самых разных, но одинаково чуждых взгляду оттенков отлично подходили игравшей музыке, ослепляя и заставляя терять ориентацию так же, как та оглушала и мешала сосредоточиться.

Лорен положительно относился к обилию появившихся в двадцатом веке музыкальных течений, но "техно" ему не нравилось. И антураж, который здесь под него создали, — тоже. Хотя стиль и вкус, стоило признать, в нём были.

Досадливо поморщившись от грохота и ослепляющего света, колдун принялся пробираться сквозь ряды танцующих или, правильней сказать, подергивающихся в такт музыке молодых людей к лестнице, ведущей на второй этаж.

...Наверху, как и следовало ожидать, царила иная, спокойная обстановка — под стать более респектабельной публике. Изогнувшийся дугой вместительный зал, погружённый в приятный полумрак, наполняли звуки саксофона: здесь вживую играли джаз. Почти сразу у занятой музыкантами небольшой сцены начинались ряды круглых, укрытых белоснежными скатертями столиков. Вокруг них, на не лишённых своеобразного изящества и казавшихся почему-то хрупкими стульях с железными спинками, сидели негромко разговаривающие друг с другом люди. В воздухе стоял ровный гул голосов и запах хороших сигар и коньяка.

Дальше, на возвышении у противоположной стены, куда вели несколько состоявших из всего пары-другой ступеней лестниц, можно было расположиться с большим комфортом — столики там разместились в один ряд, а стулья заменили полукруглые кожаные диваны, сработанные и расставленные таким образом, чтобы любому на них сидящему открывался прекрасный вид на сцену.

Ступив в зал, Лорен сразу направился к возвышению. Согласно указаниям вышибал где-то в той стороне должен располагаться проход, ведущий в VIP-зал, однако с первого взгляда его заметно не было. Однако осмотревшись ещё раз, колдун всё же обнаружил искомое — почти незаметную дверь, сливающуюся с отделанной дубом стеной, — и направился туда, легко проскальзывая между столиками.

За мгновение до того, как его рука легла на медную ручку, позади произнесли:

— Сэр? Вам назначено?

Он обернулся. У него за спиной стоял вежливо улыбающийся молодой человек в строгом костюме — очевидно, кто-то из управляющих клубом менеджеров. Колдун окинул его хмурым взглядом.

— Мистер Рональд Олсен ждёт меня.

Улыбка юноши стала шире.

— Конечно, сэр! Мистер...

Лорен поднял бровь. Он сильно сомневался, что Коршун сообщил кому-то его имя. Управляющий всё понял, и вежливо поклонившись произнёс:

— Простите мою навязчивость. Позвольте проводить вас, — с этими словами юноша распахнул перед Лореном дверь.

Колдун прошёл вперёд, ничего не ответив.

Тут было куда тише, чем в остальных залах. Играла спокойная, почти незаметная музыка. Управляющий провёл его к одному из кабинетов и вежливо придержал дверь, подождав, пока колдун войдёт.

Внутри, вне всякого сомнения, находился Рон Олсен.

Выглядел Коршун лет на сорок. Короткие тёмные волосы, проседь на висках, глубокие морщины. Сидящему на синем бархатном диване крепко сбитому мужчине, судя по его облику, пришлось в жизни многое повидать. И пронзительный взгляд ярко-синих глаз говорил о том, что из увиденного их обладатель сделал правильные выводы.

Заметив гостя, Рон поднялся и протянул руку. Широкая улыбка приподняла крылья хищного носа, в основном благодаря которому наёмник получил своё прозвище. Лорен ответил на крепкое рукопожатие, после чего опустился на диван. Олсен устроился напротив.

— Давненько не виделись, — колдун улыбнулся. — Но ты, как я смотрю, совсем не изменился. Хотя... Раньше у тебя были другие музыкальные пристрастия. Скажу честно, нынешние мне нравятся больше.

Коршун расхохотался:

— Высокое положение в обществе, друг мой, заставляет по-другому взглянуть на некоторые вещи! А вот ты всё тот же. Всё течёт, всё меняется, но ты остаешься таким же, как прежде.

Теперь настал черёд смеяться Лорену:

— Если бы я всегда оставался таким, как прежде, то я бы здесь сейчас не сидел!.. Те, кто не способен меняться, долго не живут.

— Верно! Но я рассчитываю прожить долго, — Олсен посерьёзнел. — Я умею учиться.

— Я знаю, — колдун кивнул. И перешёл к делу: — Что ты хотел обсудить?

— Твой молодой протеже сказал, что вам нужны опытные и надёжные люди, но не объяснил — для чего. Зная тебя и зная о твоих делах, я вынужден настаивать на подробностях. Ты планируешь небольшую войну?

Лорен откинулся на спинку дивана, устраиваясь поудобнее.

— Нет. Масштабных боевых действий возникнуть не должно.

— Тогда зачем нужны я и моя команда? — удивился Коршун.

— Понадобится кое-кого найти. Точных координат я назвать пока не готов, известна только внешность... — он слегка поморщился, — вернее, скоро будет известна. За этой девушкой станут охотиться мои противники, нужно постараться их опередить. Однако преимущество во времени на чужой стороне. Если её возьмут раньше нас, то придётся создавать много шума, — колдун криво усмехнулся. — Очень много шума. Потом, весьма вероятно, — уходить от погони.

— Ты сможешь вытащить девчонку из лап... вампиров? Ведь за ней охотятся вампиры, я правильно понял? — Рон наклонился к нему через стол.

— Смогу. Но это будет непросто, — Лорен твёрдо посмотрел в глаза Коршуну, не став подтверждать и без того очевидную расовую принадлежность противников.

И наёмник первым отвёл взгляд.

— Это опасно?

— А у тебя что, пансион благородных девиц?.. — колдун удивлённо поднял бровь.

— Нет. Но встречаться с магией и твоими сородичами нам ещё не приходилось.

— Тебе приходилось.

— Только мне.

Лёгким наклоном головы приняв аргумент, Лорен уверенно произнёс:

— Я всё рассчитал. Жертв быть не должно — я прикрою твоих людей. Мы возьмём девчонку и уберёмся с континента, — он вальяжно закинул ногу на ногу, не выказывая никакого волнения по поводу предстоящего. — У меня будет для вас ещё один контракт сразу после завершения этой операции.

— Ты даже не сомневаешься в успехе? — Рон задал вопрос, испытующе глядя колдуну в глаза.

Он коротко кивнул.

— Да. Я не сомневаюсь.

— Тогда я с вами. Завтра прибывают остальные члены моего отряда. Жильё я найду сам, так проще, — приняв решение, Олсен заметно расслабился. — Кристофер сказал, что о транспорте вы позаботились

— Позаботились, — подтвердил колдун. Весело улыбнулся: — Я знал, что ты не испугаешься.

Немного позже, Сидней, где-то в городе.

Выйдя из клуба, Лорен некоторое время просто шёл по ночным улицам. Рон остался в "Плавнике", колдуна же утомила атмосфера клуба. Поэтому после окончания разговора он попрощался и ушёл, договорившись с Олсеном о встрече завтра сразу после захода солнца.

Колдун не сомневался, что Коршун согласиться на его предложение — у Рона был счёт к Блуждающим-в-Ночи. Он, как и Кристофер, не откажет себе в удовольствии уколоть давних недругов.

Лорен нахмурился. Личные счёты его помощников могли превратиться в серьёзную проблему, они способны заставить потерять осторожность. И если Коршун — опытный наёмник, и сумеет сдержаться, то за своего не столь искушённого друга Лорен беспокоился. Он рад был бы отправить молодого человека обратно в Америку и не подвергать того никакому риску... но не в силах был обойтись без его помощи. А подходящей замены не найти.

Поэтому придётся положиться на данное Кристофером слово.

Он тяжело вздохнул.

...Оглядевшись, Лорен понял, что, погрузившись в размышления, ушёл довольно далеко. На улице, куда его привели раздумья, царила пустота. Оранжевое сияние фонарей с усилием расталкивало мрак ночи. Тёмные силуэты зданий расцвечивали редкие пятна освещённых окон. На другой стороне красовалась щербатым оскалом перегоревших ламп витрина видеопроката. Ни одной машины, ни одного прохожего.

Хотя... В квартале впереди виднелся одинокий силуэт. Мужчина в бесформенной куртке, судя по нетерпеливой походке — спешащий домой после затянувшегося рабочего дня или направляющийся к подруге.

Более подходящего случая представиться не могло. Колдун улыбнулся и бросил в припозднившегося человека простенькое заклинание.

Тот остановился. Сейчас ему захочется зайти в ближайший переулок по совершенно естественной причине.

Лорен ускорил шаг.

Мужчина направился в сторону от освещённой улицы. Он был уже близко. И как только спина случайного прохожего исчезла за углом, туда же свернул колдун, на ходу создав ещё одно заклинание.

Человек замер.

Обычный парень на вид лет двадцати пяти, широкоплечий, с простым, открытым лицом стоял без следа мысли в глазах, слегка покачиваясь, будто ощутимо перебрав, — чары сработали как часы. Подойдя к нему, колдун закатал рукав дешёвой куртки, а потом и тёмной водолазки.

Молочно-белые клыки вонзились в плоть. Оценив неплохой вкус, он несколько секунд пил живую кровь... но отстранился сразу же, как только по руке парня стекла первая красная струйка. Достав платок, Лорен вытер губы и стёр кровь с кожи человека. Потом прикрыл оставленные клыками ранки ладонью.

Спустя миг ничто не напоминало об укусе.

Поправив рукав невольного донора, колдун вышел под свет фонарей. Через полминуты человек продолжит свой путь, не подозревая, что стал жертвой Блуждающего-в-Ночи.

Лорен не видел смысла убивать своих жертв. Зачем? Нескольких глотков крови будет вполне достаточно — а больше ничего не нужно. У него вызывали отвращение способы охоты ряда Старейшин — к примеру, того же Эрика фон Вайна, — которые получали удовольствие от бессмысленного сопротивления загнанной в угол добычи. Которым нравилось видеть ужас в глазах своих жертв и чувствовать их предсмертную агонию.

Впрочем, такое позволяли себе только те, кто обладал немалым могуществом и высоким положением, — смолов держали в узде. В ковенах заботились о сохранении инкогнито.

...Размышляя об этом, Лорен шёл сквозь покрытый мраком Сидней.

Встреченный мужчина оказался очень кстати — колдуну как раз требовалась кровь. Сегодняшней ночью предстояло ещё одно дело.

...Два дня спустя, Сидней.

Во все времена и во всех странах всегда существовали те, кого общество отвергало. Или те, кто сам отвергал общество. Не важно, по каким причинам так происходило, и были ли вообще этому причины. Просто иногда случалось, что человеку больше не оставалось места среди других, живущих в своих домах, ходящих на работу, воспитывающих детей...

Казались ли они ему отвратительными, казался ли отвратительным он им, или всего лишь таковы оказывались обстоятельства — значения не имело. Суть состояла в том, что кто-то обнаруживал себя за гранью, за бортом. Выброшенным с корабля обычной человеческой жизни.

Некоторые находили в себе силы вновь выбраться на палубу, с помощью или без, — или научиться плавать не только на судах, выживая в недружелюбном океане окружающего мира сами по себе. Они не сдавались, продолжали к чему-то стремиться — и рано или поздно с ними приходилось считаться.

Большинство же просто отдавалось во власть волнам. И их прекращали замечать, ни у кого они больше не вызвали интереса, за исключением разве что немногих добрых душ — а ещё расчётливых мерзавцев... количество которых, впрочем, также не поражало воображения.

Эти люди, носимые непредсказуемыми течениями, бродили по городам и весям, нигде не находя себе места и не принося никакой пользы. Они ничего не создавали и ничего не разрушали. Не воевали и не возделывали землю.

Они просто были.

Около этой горящей бочки собрались погреться все бродяги квартала. Кто-то сидел, прислонившись к обшарпанной стене, кто-то лежал на грязном асфальте. Двое оборванных стариков в дальнем от Луиса углу пили что-то из видавшей виды фляжки.

Сам Луис — худой, низенький, лысоватый человечек средних лет, обладатель самой заурядной внешности, — был бродягой со стажем. Уже полтора десятка лет — с тех пор, как его выгнали из колледжа — он мотался по Австралии. Нынешний год выдался особенно паршивым. Нигде не удавалось остановиться надолго. Работы тоже практически не подворачивалось, да и не хотел он работать. Ему нравился собственный образ жизни — он любил путешествовать.

А с некоторыми неудобствами, вроде вот таких, как эта, холодных ночей, вполне можно смириться.

Луис протянул руки к огню. Нет, завтра нужно убираться из Сиднея — в этом году крупнейший город Австралии не проявлял к нему благосклонности. Холод и проблемы с полицией, которые не так давно появились у Луиса, заставляли подумать о каких-нибудь новых местах. Например, Мельбурн. Он никогда не был в Мельбурне. Похоже, пришло время исправить это упущение.

...в начале тупика, который бродяги выбрали для того, чтобы скоротать эту ночь, остановился чёрный внедорожник. Луис сначала не обратил на него внимания. Мало ли машин проезжает мимо? Какие-то и останавливаются, в этом нет ничего необычного.

Но вот когда из автомобиля вышли пятеро человек не самой скромной комплекции, облачённых в свободную тёмную одежду, он забеспокоился.

Люди вокруг оставались безучастны. Большинство отрешённо смотрело в огонь, кто-то тихо переговаривался. Некоторые спали.

Чужаки быстрым шагом направилась к ним. Луис понял: происходит что-то не то. Приближающиеся люди меньше всего походили на полицейских... и шестое чувство во всю мочь завопило, требуя от него немедленно убраться как можно дальше отсюда.

Сложная задача. Он затравленно огляделся. Сначала нужно пройти мимо неумолимо надвигающейся пятёрки, а потом миновать перегородивший проход в тупик внедорожник. Словно в ответ на невесёлые мысли Луиса, рядом с тем остановился ещё один автомобиль. На сей раз — микроавтобус.

Наконец-то неладное заметили и другие бродяги — но это никому из них уже не помогло. Движение чужаков вдруг смазались, ускорившись настолько, что уследить за ними оказалось вне пределов человеческих сил, и страшный удар отбросил Луиса к стене. Сильно ударившись затылком, он потерял сознание.

Тогда же, там же.

Курт проследил, как бесчувственных людей побросали в микроавтобус. Князь сказал, что ему нужен скот, о котором никто не будет волноваться, — бродяги как нельзя лучше подходили под описание. Сегодня они собрали всех, эти были последними. Завтра ночью можно проводить ритуал.

Курт улыбнулся. Князь будет доволен.

За несколько часов до этого, Сидней, апартаменты князя.

Сегодня Эрику фон Вайну хотелось развеяться.

Нужный для ритуала скот ещё не нашли, так что князю только и оставалось, что прогуливаться по своим шикарным апартаментам... однако это занятие ему уже порядком наскучило. Он не привык к праздности, всегда, сколько себя помнил, у него находились какие-то проблемы, требующие немедленного решения. Однако сейчас, как назло, никаких дел не предвиделось.

До тех пор, пока Курт не привезёт людей, Эрику придётся сидеть сложа руки. Сказать, что князю это не нравилось — значило сильно погрешить против истины. Ему это не просто не нравилось, пражский владыка чувствовал, что ещё немного — и он впадёт в абсолютно неконтролируемую ярость.

А этого допускать нельзя.

...Раздражённо отбросив книгу, которую пытался читать, князь подошёл к телефону — выполненный под старину массивный аппарат тускло поблёскивал на полированном столике. Схватив трубку, Эрик принялся резко нажимать на имитирующие барабан кнопки. Набрав номер, он прислушался. Доносились гудки. Один, второй, третий...

Князь начал звереть. Когда он уже готов был запустить телефоном в стену, ему, наконец, ответили.

— Какого Дьявола тебе нужен мобильный, если ты не берёшь трубку?! — рявкнул Эрик. Выслушал ответ. Криво ухмыльнулся и прервал поток оправданий: — Заткнись. Твоё хамское поведение обсудим позже. Подай мне машину. Немедленно.

В трубке раздались торопливые объяснения. Было ясно, что собеседник напуган до полусмерти.

— Что значит — "не можешь"?! — пражский владыка снова начал закипать. — Совсем обнаглели! Тупые твари!! ...Ты что, водить разучился, кретин?!!

Вопли несчастного пражанина стали совсем истерическими.

— Ах не можешь немедленно! Идиот!! Подгони, когда сможешь! Но если через пятнадцать минут я не сяду в комфортабельный автомобиль, то ты этот день долго не забудешь. Всё понял?!

В трубке судорожно всхлипнули. Приняв это за согласие, князь прервал разговор.

Вернувшись к отброшенной было книге, он устроился на диване. Стало чуть легче — устроенный подчинённому разнос снял часть скопившегося напряжения. Однако до окончательного спокойствия было ещё очень далеко.

Ему нужно выйти в город! Но ходить пешком он не собирался.

Сосредоточиться на чтении не удавалось. Осилив едва полстраницы, Эрик вновь отложил не впечатляющий объёмами том.

От отпущенного смолу срока прошло всего минуты две.

Вскочив, князь опять заходил от стены к стене. Подобные приступы дурного настроения случались у него нечасто, и обычно, чувствуя их приближение, князь принимал меры для исправления ситуации. Но в этот раз настроение испортилось настолько стремительно, что ничего сделать он не успел.

Путешествие не пошло на пользу и так не самому лучшему в мире характеру князя.

Мечась по комнате, Эрик думал, чем бы себя занять до приезда водителя... и тут его взгляд упал на замаскированный под картину в вычурной раме экран телевизора. Вообще-то, телевидение князь не любил. В последние десятилетия скоты явно отупели до полностью скотского — как, впрочем, и следует из названия — состояния, если судить по тому, что они смотрят.

Наткнувшись как-то на одно из популярных ток-шоу, князь приказал вышвырнуть из своего поместья все телевизоры. Пусть люди стремятся походить на тупых и грязных животных, которыми, по сути, и являются, но членам своего ковена он этого не позволит.

А ведь всё так хорошо начиналось! И во что превратилось?.. Людям нельзя ничего доверять — тогда он в который раз в этом убедился. Но сегодня у него было настолько мерзкое настроение, что пражский владыка решил изменить своим принципам и включить вызывающий отвращение прибор.

Он огляделся в поисках пульта дистанционного управления — тот оказался на журнальном столике. Количество маленьких кнопочек на тонкой пластмассовой пластинке вызвало у Эрика ухмылку. Продолжая кривить губы, он включил первый попавшийся канал.

И тут же заскрипел зубами. Увиденное им точь-в-точь повторяло то, из-за чего он так ненавидел телевидение. Кривляющиеся скотские рожи, похоже, расплодились повсеместно. И стали — если это, конечно, вообще возможно — ещё отталкивающей. Уже пожалев, что заметил этот источник мерзости, князь без всякой надежды проглядел мельком несколько программ... пока одна из них не привлекла его внимания.

Показывали карнавал — или что-то вроде этого. Во всяком случае, громкая музыка и вызывающе одетые девицы присутствовали. Ведущие, ослепительно улыбающийся мужчина во фраке и облачённая во что-то воздушное и не мешающее наслаждаться её прелестями девушка со столь же широкой улыбкой на лице, что-то говорили о феерическом шоу, проходящем в Сиднее.

Князь заинтересовано прислушался. Кажется, он нашёл то, что ему сейчас необходимо — осталось узнать, где же проходит данное мероприятие.

Словно в ответ на его незаданный вопрос ведущая произнесла:

— Да, сегодня здесь, совсем недалеко от знаменитого на весь мир Оперного Театра, и правда невероятно весело... — девушка продолжала говорить что-то ещё, но Эрик уже не слушал. Режиссёр трансляции направил камеру чуть в сторону, и князь действительно увидел похожие на паруса купола Сиднейской Оперы.

Прекрасно. Теперь у него был ориентир — мимо главной достопримечательности крупнейшего города Австралии не проедешь. А уж где там веселье, Эрик разберётся.

Прервав поток мыслей князя, зазвонил телефон. Размашисто шагая, князь подошёл к подавшему голос аппарату и схватил трубку:

— Да! — ответ пражского владыки прозвучал весьма злобно.

Из динамика послышался голос давешнего смола. Выслушав, Эрик оборвал вызов, не потрудившись сказать что-то ещё.

Автомобиль подан.

Собираться пражскому князю нужды не было. Выключив телевизор, он вышел из шикарной квартиры, не забыв закрыть дверь и подвесить на неё сторожевое заклятье — Эрик не любил, когда кто-то копался в его вещах.

Ждать лифта долго не пришлось. Войдя в со вкусом отделанную кабину, князь нажал на кнопку нижнего этажа. Пока она несла его к земле, Эрик размышлял о том, как удачно сложились обстоятельства. Ведь этого карнавала могло сегодня и не быть. Чем бы он занялся тогда, князь не представлял.

Тем временем лифт остановился, и двери раскрылись, выпуская пражского владыку наружу. Миновав выдержанный в деловом стиле холл, Эрик оказался на улице.

Эта ночь была куда более тёплой, чем вчерашняя. Ласковый ветерок взъерошил пепельные волосы князя. Оглядевшись, он увидел призывно махающего ему рукой Отто — в отсутствии Курта водителем князя работал этот темноволосый здоровяк. Эрик направился к нему.

Приблизившись к стоящему рядом с тёмным "Мерседесом" смолу, князь прошипел:

— А ещё дальше ты остановиться не мог?

Отто побелел. Потом начал что-то мямлить, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты, позволь поинтересоваться, полный идиот? — Эрик уже еле сдерживался. — Чего стоишь?! Дверь открой!

Смол тут же выполнил приказ, придержав дверцу машины, пока князь устраивался на заднем сидении. Как только он оказался в машине, Отто оббежал "Мерседес" и занял место водителя. Включил зажигание. И замялся — указаний, куда ехать, не поступало.

— И кого мы ждём? Сидеть на одном месте я мог бы и не выходя на улицу, — каждое слово Эрика сочилось сарказмом.

— Но, князь...

— Что "но"?! Поехали!

— Но куда?.. — голос смола прозвучал жалко. Несчастный Отто наверняка слышал о том, что у пражского владыки бывают подобные вспышки дурного настроения, но сам, очевидно, увидел одну из них впервые. Что нужно делать и как себя вести в таком случае, он не знал.

Эрик злобно посмотрел в спину водителя, но, сдержавшись, произнёс только:

— Вперёд.

Автомобиль медленно покатил по широкому проспекту. Князь смотрел в окно. Отто вёл машину, стараясь не увеличивать скорость. Наконец Эрик сжалился:

— К Оперному Театру. И быстро.

Обрадованный Отто тут же вдавил педаль газа в пол — теперь смол хотя бы знал, чего от него хотят. Автомобиль нёсся через ночной Сидней, не обращая внимания на правила и светофоры. Полицейские патрули на него внимания тоже не обращали — Отто оказался неплохим водителем.

Во время поездки Эрик пытался справиться со вновь охватившим его дурным настроением. Он не понаслышке знал, что последствия подобного эмоционального состояния часто бывают очень печальными, и ненавидел терять над собой контроль... но это всё же иногда случалось. Впору позавидовать хвалёному железному спокойствию Рауля Норрентьяни — Зимнего Лорда, как называли его в мире Блуждающих-в-Ночи. Если бы князь мог кому-то завидовать.

Он скривился.

Между тем впереди показалось освещённое прожекторами здание Оперы. А вместе с ним из темноты нахлынули звуки праздника.

Вскоре Отто пришлось остановить машину — дальше всё было перегорожено полицией. Подождав, пока смол откроет перед ним дверь, князь вышел из машины. Недалеко играла музыка, и слышались крики.

— Жди здесь. Я прогуляюсь, — бросив это, Эрик зашагал вперёд. Отто недоумённо глядел ему в спину.

...Идя по улице на источник шума, пражский владыка думал о ближайших событиях. Платт заглотил наживку и позволил пражанам действовать в своём городе. Это было необходимо: Эрик не желал портить отношения с другими ковенами, а незаконная охота считалась весьма серьёзным преступлением. К тому же, теперь Платт поможет ему справиться с Лореном, если предатель каким-то чудом вырвется из расставленной ловушки.

Из Сиднея выродку не уйти — в своём городе любой глава ковена мог почти всё. Тем более после встречи с артефактами Эрика он будет ослаблен — против множества магов ему не выстоять, а пути отступления окажутся перекрыты. Совершенная ловушка.

Правда, придётся разыграть считывание памяти... хотя это не большая проблема. Действовать будет Эрик, остальные встанут во второе кольцо заклинания, и поэтому скрыть свои действия не составит труда. Во время считывания предатель умрёт. Какая жалость! Но такое случается.

Князь неприятно ухмыльнулся.

Конечно, история о способе защиты от солнца — ложь. Да и загадочного осведомителя никогда не существовало. Всё это понадобилось владыке Праги, чтобы не раскрывать герцогу истинную причину своего прибытия. Смерть Лорена виделась событием желательным, однако не самым главным. Главное — человек, за которым охотится предатель.

Руководствуясь, несомненно, теми же мотивами, что и Эрик. К сожалению.

Плохо то, что придётся на время оставить жертву Платту, но ради головы Лорена князь готов был пойти на такой риск — всё-таки тот очень сильно мешал ему жить. Тем не менее, если в течение пяти-шести дней после поимки жертвы Патриарх не появится, придётся сообщить Абрахаму, что замысел не удался.

Основной неприятностью, связанной с жертвой, было то, что годной она оставалось не долго. Каждый раз по-разному, но не больше тридцати трёх и не меньше восемнадцати дней. Из которых девять уже прошло. И это Эрику ещё повезло, что к'тор де Брея выбрал для своей атаки именно это время. Чуть позже, и пришлось бы ждать ещё пять лет.

Сегодня, в крайнем случае — завтра, Эрик проведёт ритуал и создаст талисман, который укажет ему путь к нужному человеку. Значит, как максимум послезавтра жертва окажется у него. Если его не опередят, то времени должно хватить

...Очнувшись от раздумий, князь понял, что попал куда хотел. Вокруг прыгали, кричали и кружились в танце люди. Гремела музыка. Сверкали огни.

Эрик поморщился. Всё бы ничего, к толпе и яркому свету он был готов, но шум... Музыку князь не признавал ни в каком виде. Никогда. Полное отсутствие слуха делало для него любую мелодию лишь бессмысленным набором звуков. С этим ещё можно бы смириться, но вот когда так называемую музыку включали громко...

Достаточно сказать, что члены пражского ковена, жившие в поместье Эрика, не покупали колонок. Зато наушники пользовались большой популярностью. Хорошие студийные наушники с отличным качеством звука. Лучше уж слушать нравящиеся песни так, чем вызвать недовольство владыки не вовремя повышенной громкостью.

Вокруг веселились. Юноши и девушки, да и люди постарше, полностью отдались праздничному настроению. Князя оно, однако, не коснулось — праздники скота его интересовали мало. Зато охота на них обычно оказывалась весьма занимательным времяпрепровождением, и Эрик надеялся, что сегодня из этого правила не будет сделано исключение.

Впрочем, всё зависит от него.

Вновь оглядевшись по сторонам, князь ничего особо интересного не заметил, но он был далёк от мысли считать это достаточным поводом для уныния. Что-нибудь непременно попадётся. Пражский владыка двинулся сквозь людское море, собираясь найти в этих глубинах жемчужину. На меньшее он сегодня не согласится.

Пару раз к нему привязывались люди. Сначала какая-то компания подвыпивших юнцов хотела объяснить, что они не любят в рокерах... но внезапно им всем оказалось не до полемики — выпитое срочно запросилось наружу. Оставив молодых людей судорожно хватать воздух, держась за животы, князь отправился дальше. Потом какая-то девушка, которой явно понравился затянутый в чёрную кожу симпатичный юноша, попыталась затащить его к танцующим.

Он сообщил ей, что не умеет танцевать. Она сказала, что это не важно, и потянула его за собой. Сам не понимая почему, Эрик позволил себя увлечь.

...Девушка восхитительно двигалась. Лёгкий белый топ и коротенькие белые же шортики обтягивали ладную фигурку, кружащуюся в такт музыке под мигающим электрическим светом. Её движения были то плавными, то резкими; иногда она замирала, иногда, наоборот, кружилась как волчок. Длинные волосы тёмным ореолом метались вокруг, и Эрик заворожённо смотрел на её танец.

А потом присоединился к нему сам.

Он не мог, как делала она, просто отдаться ритму — в этой какофонии для него не было ритма, — но опыт воина позволял чувствовать гармонию движений. Не важно, с кем его свела судьба, с противником или союзником, не важно, битва вокруг или праздник — князь всегда знал именно то действие, которое окажется самым подходящим. И хоть сейчас он не сражался, его навыки никуда не исчезли и ничуть не притупились.

Пусть он не понимает музыки, но та, кто для него сейчас одновременно и враг, и друг, перед ним. И чтобы она не сделала, он найдёт достойный ответ.

Его движения были точны. Её — прекрасны.

Его движения были совершенны. Её — неожиданны.

Его движения были идеальны. Её — божественны.

Их танец заставил остальных расступиться. Заставил их разинуть рты в немом восторге. Заставил следить взглядом за каждым движением двух фигур — окутанной чёрным фигуры юноши и сверкающей белым фигурки девушки. Никогда они не видели ничего, подобного этому танцу — и вряд ли увидят, — но сейчас они смотрели, и каждый миг был наполнен духом вечного противоборства и единения.

Белого и чёрного. Мужчины и женщины. Жизни и смерти.

И когда музыка закончилась, они все выдохнули одновременно, выдохнули, осознав потерю... И зааплодировали, желая выразить благодарность. Желая выразить восхищение.

Равнодушным не остался никто.

Эрик посмотрел на девушку. Она улыбалась, улыбалась сквозь слёзы. Улыбалась искренней улыбкой счастья и радости. Сквозь слёзы горя и потери.

Он подошёл к ней и стёр солёные капли с её лица. Заглянул в карие глаза, увидев в них восхищение и обожание. Мягко улыбнулся. Поцеловал девушке руку... и пошёл прочь, отведя глаза всем стоящим рядом.

Незнакомка была жемчужиной. Но не той, которую искал князь.

Карнавал продолжался. Эрик шёл мимо празднующих, погружённый в раздумья о случившемся. Он не знал, что заставило его танцевать — да ещё и с человеком. Да ещё на глазах у целой толпы скотов. Князь не знал. Но ни о чём не жалел.

Однако ему требовалось не это... или, вернее, не только это, потому пражский владыка продолжал оглядываться по сторонам.

И был вознаграждён.

...Обычно Блуждающие-в-Ночи легко распознают друг друга, чувствуют, если рядом есть кто-то из их рода. Разумеется, это не всегда удобно — и своё присутствие можно скрыть, изменив сопровождающий любого вампира характерный отзвук Резонанса.

Можно. Но это требует сил. Чем лучше ты хочешь замаскироваться, тем больше усилий придётся на это потратить.

Замеченная Эриком компания закрывалась очень хорошо. Не будь он Старейшиной, то ничего бы не заподозрил. Прячущиеся явно не рассчитывали на встречу с кем-то из элиты, считая свою маскировку вполне достаточной, чтобы обмануть всех остальных, и не заботились о том, видит кто-то их или нет. Они занимались совсем другим.

Они охотились.

Ничего необычного, если бы не одно "но": зачем создавать столь мощную защиту? Тому существовало только одно объяснение — компания была браконьерами, не получившими разрешения на охоту. Что ж, они хорошо всё рассчитали. Здесь и сейчас их очень сложно обнаружить, а парочки-другой пропавших скотинок никто не хватится.

Несомненно, в любой другой день задуманное бы удалось. Но сегодня удача от них отвернулась.

Эрик насчитал четверых: три парня и одна девушка. Они проходили мимо людей. Присматривались. Искали тех, кто пришёл один.

Князь задумался. Интересно, откуда тут взялись браконьеры? Весь австралийский континент находился под рукой Платта, и все знали, как герцог не любит браконьерства. Неужели эти прибыли в Австралию ради охоты?.. Как-то не верится. Значит, чем-то провинились и сбежали, а теперь вынуждены прятаться.

Так даже лучше.

Четвёрка тем временем нашла подходящих жертв. Двух молоденьких девушек, почти девочек. Эрик поморщился. Дети. Люди не любят, когда убивают их потомство, и пропавших детей ищут куда активнее, чем взрослых. Похоже, компания браконьеров совсем оголодала.

Ну-ну.

Человеческие детишки не понимали, в какой опасности находятся. Они хихикали над шутками вампиров, краснели от комплиментов, и по всему виделось, что новые знакомые им пришлись по душе. Очарование немёртвых действовало безотказно — оно усыпляло инстинкты, вопившие об опасности, оно внушало симпатию к впервые встреченным незнакомцам. Немного нашлось бы людей, которые могли бы противостоять ему.

У Блуждающих-в-Ночи редко возникала необходимость использовать что-то кроме своего присутствия, чтобы завоевать расположение человека. Сумевшие же воспротивиться привлекательности вампиров всегда оказывались личностями неординарными. Сегодняшние жертвы незаконной охоты к таковым не относились.

...Оживлённо переговариваясь, вся компания направилась к краю веселящейся толпы. Девочки весело щебетали. Они уже не думали о том, что впервые видят своих спутников — те стали для них добрыми друзьями. Эрик последовал за браконьерами и их добычей, держась чуть в отдалении. Происходящее его забавляло.

Они шли через праздник, удаляясь от многолюдья. Чем дольше продолжался их путь, тем меньше рядом становилось прохожих. Две дурочки ни на что не обращали внимания — общение с новыми знакомыми поглощало всё их внимание. А музыка, между тем, затихала вдали, и здесь уже почти не чувствовалось праздничной атмосферы.

Охотящиеся вампиры это тоже заметили. Обменялись быстрыми взглядами — и вся компания свернула в ближайший переулок. Узкие слабоосвещённые переулочки подходят для многих целей — в том числе и для браконьерства.

Эрик двинулся за ними, предварительно укрывшись мощным рассеивающим внимание заклинанием. Невидимым оно его не сделает, однако на какое-то время поможет остаться в стороне.

Князь зашёл за угол как раз вовремя — между близко сходящихся стен уже начинали происходить интригующие события. Двое вампиров запрокинули головы своим жертвам. Ждущие своей очереди парень и девушка, стоя в некотором отдалении, ощупывали цепкими взглядами окрестности. Эрика они пока не заметили, но это дело времени.

Что ж, пожалуй, он решит за Платта его проблемы...

И князь ударил "Плетью потустороннего мира". Полупрозрачные зелёно-серые жгуты ударили по ещё не приступившим к еде охотникам. Вампиров отбросило на полтора десятков шагов и прокатило по асфальту — заклинание было мощным и совсем не деликатным.

К несчастью, оба успели защититься, иначе сейчас на грязном асфальте переулка лежало бы два трупа.

Их сообщники, не теряя времени, атаковали внезапно появившегося врага. Повеяло холодом, и воздух вокруг Эрика стал стремительно уплотняться. По сосредоточенному лицу девицы князь понял, что это её работа, — маг Огня, предпочетшая на сей раз использовать ледяную составляющую своей способности. Через пару секунд он должен оказаться вмурованным в глыбу замороженного воздуха.

Одновременно с девушкой начал действовать и её приятель — Эрик ощутил нарастающую боль в висках. Понятно. Резонатор.

Что ж, если они думают, что с ним так легко справиться, то придётся их разочаровать. Князь сосредоточился.

И девчонка вдруг рухнула на колени, пронзительно завопив. Её кожу стремительно прорезали глубокие морщины; появились обвисающие уродливые складки, становящиеся всё страшнее... Седели и неопрятными клочьями выпадали волосы. Вначале звонкий, голос сменился старческим дребезжанием, вскоре перешедшим в жалкие хрипы.

Её приятель же внезапно стал отчаянно отмахиваться от чего-то, видного только ему. И лицо его при этом исказил всеобъемлющий, неподдельный ужас, заставляющий забыть не то что о бегстве — даже о крике.

Боль в висках и ледяная тяжесть воздуха исчезли — князь оказался свободен. Мгновенно рванулся вперёд... но тут в бой вступили двое, пропустившие удар "Плети".

Первый, не желая терять времени, метнул во врага ярко сверкнувшую молнию, чуть ли не максимально напряжённое, но всё равно одно из самых примитивных заклинаний аэнактрии. Князь отклонил её лёгким движением мысли просто из развлечения — даже попади эта атака в цель, он не претерпел бы никакого вреда.

Второй оказался более изобретателен: к Эрику устремился тёмный вихрь, в чьей сумасшедшей круговерти мелькали потусторонние, перекошенные лица.

Князь остановился. Вперил взгляд в кружение фантомов — и смерч замер. Чтобы через мгновение ринуться к застывшему на месте бывшему хозяину, опешившему от скорости, с которой непонятный противник подчинил себе призванного духа.

Последний вампир в отличие от дружка не растерялся, и выигранные тем мгновения потратил с толком. На сей раз тысячи мельчайших электрических разрядов прорезали воздух вокруг князя, окружив его искрящимся коконом, стремительно разрушающим автоматически выставленную лёгкую защиту. "Грозовая паутина", заклинание уровня Мастера.

Эта атака стала лучшей.

...но всё равно была слишком слабой. Молнии погасли так же быстро, как и появились, едва князь определил, с чем имеет дело; а создавший их вампир взмыл в воздух, схватившись за горло в бессмысленной попытке разжать хватку чар.

Сражение закончилось.

Эрик осмотрелся. Девушка была мертва... впрочем, назвать девушкой этот высохший скелет язык не поворачивался. Её напарник продолжал в диком ужасе отмахиваться от созданных князем иллюзий, не замечая ничего вокруг. Мастер Воздуха висел на высоте двух ростов человека и безуспешно старался распутать заклинание князя; Эрик махнул рукой, и тот наконец угомонился — вероятно, ему казалось, что сжавшие шею тиски сейчас оторвут голову. Последний из четвёрки, незадачливый спириталист, не смог справиться с собственным духом, и сейчас неопрятной грудой тряпья валялся около стоящих рядом со стеной мусорных баков.

Жертвы побеждённых вампиров сидели на земле, тесно прижавшись друг к другу, и мелко дрожали. Никаких мыслей о побеге у них явно не возникало.

Оглядев поле схватки и поразмыслив, князь подошёл к смолу, пребывающему во власти наведённых кошмаров. Магия Иллюзий, как прекрасно знало подавляющее большинство Блуждающих-в-Ночи, прекрасно подходила не только для мирного, но и для боевого использования. Возможности для изменения восприятия реальности ограничивались лишь воображением и могуществом магов, владеющих этой способностью.

И пусть она не более чем сон, но сновидениям вовсе не нужно быть настоящими, чтобы причинить вред.

Эрик хмыкнул, наблюдая за наглядным подтверждением своим мыслям. А потом резко схватил беспорядочно махающего руками щенка за волосы, запрокидывая голову. Тот не успел ничего сделать — клыки князя вцепились в незащищённое горло.

Он пил, пока дергающийся охотничек не обмяк.

...Отбросив тело, пражский владыка повернулся к двум девчонкам, с ужасом смотревшим на незнакомца, только что победившего в невозможной схватке. Эрик не спеша направился к ним. Они не могли даже толком отползти — настолько сильно обеих колотила дрожь.

Князь задумался. Убить их? Пожалуй, не стоит — он уже сыт, да и желания нет. В таком случае...

Два затравленных взгляда, устремлённых на пражского владыку, затуманились. Головы, одна от природы тёмная, а вторая явно искусственно отбелённая, склонились, и через секунду девчонки спали.

Отлично.

Князь достал мобильный телефон, мельком отметив, что изобретения людей, как он уже не раз убеждался, действительно весьма удобны. Выбрав в записной книжке номер, Эрик поднёс трубку к уху. Дождавшись ответа, произнёс:

— Абрахам? У меня для тебя сюрприз. Пришли своих на... — он назвал адрес, запомненный чуть раньше, — тут шайка гастролёров. Нет, целы не все, но один на твои вопросы ответит. Ещё есть несостоявшиеся жертвы — я их усыпил. Две девчонки. Сам решай, что с ними делать. Откуда я узнал? Случайно наткнулся. Надо сказать, их маскировка впечатляла... а вот боевые способности — нет. Люди? Я оставлю отводящий глаза полог. Отлично. Нет, я уже ухожу. Счастливо.

Положив мобильный обратно в карман, он отправился к ждущему у автомобиля Отто — благо, идти было недалеко. Пражский владыка прекрасно ориентировался на местности, и понять, где он сейчас находится относительно места начала прогулки, не составляло труда.

Настроение существенно улучшилось. Танец с незнакомкой и схватка с браконьерами отлично встряхнули заскучавшего князя.

Нужно почаще совершать ночные моционы. Эрик весело рассмеялся.

...На полпути к машине мобильный зазвонил уже сам. Вытащив из кармана трубку, князь посмотрел на дисплей. Курт. Интересно.

Он принял вызов:

— Да, — выслушал доклад. — Всех? Уже в особняке? Отлично. Да, сегодня. Жди. Я еду.

Положительно, эта ночь прекрасна!

Владыка Праги широко улыбнулся. Всё складывается как нельзя лучше.

Несколько часов спустя, пригороды Сиднея.

Зал окутывала темнота. Высшая магия вампиров не любила яркого света — а здесь предстояло свершиться именно высшей магии.

По углам помещения стояли четыре огромных чаши с плавающими в них горящими фитилями — единственные источники освещения. Поднимавшийся от них дымок нёс странный запах, сладковатый и горький одновременно. Неприятный. Но заставляющий вдыхать его снова и снова.

На каменном полу была начертана странная пентаграмма. Никаких звёзд, только круги. Прерывистые черты. Мешанина символов.

Но во всём переплетении начертанного чувствовалась гармония. Взгляд, пытаясь проследить за изгибами линий, тонул в недрах рисунка, и вернуться назад становилось возможным лишь закрыв глаза... да только было это почти непосильной задачей. Находящиеся в зале вампиры вниз предпочитали не смотреть.

Люди же смотреть на что-либо вообще не могли. Опоенные специально приготовленными отварами они застыли в совершенно произвольных точках пентаграммы. Или пентаграмму начертили в зависимости от занятых людьми мест?.. Курт не знал, ведь князь категорически запретил им появляться здесь до того, как он закончит рисунок. Только проведя последнюю линию, пражский владыка вновь пустил в зал своих помощников — девятерых, по числу жертв.

Сам Эрик фон Вайн стоял возле стены, в самой северной точке помещения. Глаза пражского владыки ярко светились в полумраке, а волосы от напряжения магии шевелились, словно тревожимые ветром. Он жестом приказал пришедшим подручным занять места у стен.

Едва все расположились, князь закрыл глаза. И Курт мгновенно почувствовал напряжение магии, выходящее за пределы его понимания — энергии, которые собирался использовать владыка Праги, были непостижимы для новопричащённого вроде него. Попытайся он самостоятельно собрать даже малую часть нынешних сил князя — разнесло бы в пыль задолго до выполнения самоубийственного замысла.

Смол благоговейно уставился на своего владыку.

Эрик сосредотачивался, освобождая сознание — предстоящий ритуал был очень непрост. Чтобы разработать его, понадобились усилия пяти Старейшин, обладающих самыми разными умениями. Некромантия и способность к трансформации, а также прекрасное владение иллюзиями Эрика; широчайшие возможности и знания Рауля в магии стихий; специфическая магия серпентов, способная видоизменяться, подчиняясь заданной цели, — извивающаяся, будто клубок свернувшихся змей; и прекрасное владение Вольфа Кровью наряду с Психической Магией.

Всё это вместе сумело породить невероятный ритуал.

Поиск нужных конструкций был сложен и полон гениальных решений. Не раз они все думали, что цель невозможна... но не останавливались. И сумели добиться результата — точного результата.

...а потом пришёл Лорен.

Эрик оборвал себя. Не время думать об этом — сегодня у него другие заботы. И, глубоко вздохнув, князь создал первое заклинание.

В зале поднялся ветер. Его порывы налетали отовсюду и ниоткуда, он трепал одежду вампиров и развевал волосы, однако люди стояли так, словно вокруг по-прежнему царил абсолютный штиль. А ветер становился всё сильнее, и вскоре бушевал уже почти ураган. Вампиры еле-еле удерживались у стен.

Князь поднял руки. Потоки воздуха отступили, собираясь в границах пентаграммы — в центре зала бешено крутился настоящий смерч. Но ни стоящие за пределами рисунка Блуждающие-в-Ночи, ни находящиеся в самом центре буйства стихии люди теперь не чувствовали ни дуновения.

Эрик продолжил ритуал — следующей его частью стала земля.

По полу прошла дрожь. Слабая, но ясно ощутимая. Линии пентаграммы засияли, камень под ними почернел, изменяясь. И поднялся в воздух — смерч подхватил легчайшую чёрную пыль, в которую превратился казавшийся столь прочным несколько мгновений назад гранит. Потемнел — настолько, что в его глубине с трудом удавалось разглядеть людей; но было ясно, что те стоят ничего не замечая.

Князь бросил новое заклинание. На этот раз он вовлёк в ритуал огонь.

Пламя, доселе едва теплившееся на фитилях, взметнулось вверх, лизнув потолок зала. Над четырьмя чашами вспыхнули источающие жар столпы, казалось, подпиравшие свод — в следующий миг они, скрутившись в тугие жгуты, рванулись к продолжавшему неистовое вращение смерчу. Огонь влился в единение воздуха и земли, окрасив оранжевым воздушные потоки несущие каменную взвесь. Создавалось впечатление, что в центре зала произошёл чудовищный взрыв, почему-то застывший во времени, не распространяясь, но и не исчезая.

Следующие чары были наиболее сложными для Эрика — последней из стихий была вода. Впрочем, не она одна, требовалась также кровь... и не только людская. Князь прокусил ладонь, собрав кровь в горсти. А потом бросил её в смешение трёх элементов, одновременно сотворив заклинание.

Жидкость, находящаяся в чашах, взметнулась в воздух лишёнными постоянной формы текучими тёмными столбами. Медленно-медленно они, дрожа, вращались вокруг своей оси... а потом, в единый миг обернувшись четырьмя волнами, устремились к вихрю пламени, земли и воздуха — и влились в его неукротимую круговерть. Теперь тот являл собой совокупность всех элементов.

Эрик протянул к нему руки, и вращение смерча замедлилось. Сплетённые в нём силы, подчиняясь воле князя, устремились к людям. Облепили их, скрыв силуэты... И втянулись внутрь тел.

Курт подал знак находящимся в зале вампирам. Как только князь опустит руки, им надлежит исполнить свою роль в обряде.

Но пражский владыка не двигался.

Ожидание затягивалось; ничего не происходило. Никто не шевелился.

...и вдруг князь резко отвёл от пентаграммы протянутые ладони. Вампиры рванулись каждый к своей жертве — кто каким человеком займётся, было обговорено заранее, Курт не желал сорвать ритуал. Достигнув каждый своей цели, Блуждающие-в-Ночи ловко перерезали горла своим жертвам, после чего немедленно отскакивали к стене.

Их действия не заняли и двух секунд. И в тот момент, когда все вернулись на свои места, князь сотворил следующие чары.

Помощники ему больше не требовались, но и выйти до тех пор, пока князь не завершит обряд, вампиры не могли. Им оставалось лишь наблюдать.

Сейчас Эрик был в своей стихии. Следующие заклинания — почти чистая некромантия. Самая сложная в исполнении часть ритуала, но в Магии Смерти князь был силён. В отличие от элементальных чар или, тем паче, Чтения... впрочем, данные разделы колдовства использовались в обряде на более-менее примитивном уровне, а с этим Эрик мог справиться — возможности Старейшин велики.

Отогнав от себя ненужные сейчас мысли, князь вернулся к обряду.

Разлившаяся кровь убитых смешалась, залив продолжающие светиться линии пентаграммы. Теперь они сияли ярко-алым — и двигались, переползая с места на место, произвольно меняя начертанную князем фигуру, переплетаясь в потустороннем танце... Чью нереальную, завораживающую красоту скрывали от взоров тела, неопрятными кляксами лежащие там, где упали.

Повинуясь неслышному приказу владыки Праги, кровь поднялась над сияющим рисунком, алой моросью повиснув в воздухе. А внизу зашевелились мёртвые люди... или не люди?..

Курт страстно пожелал оказаться где-нибудь в другом месте. Он слышал о подобных вещах, но считал это сказкой. Страшной сказкой.

Он ошибался. По побелевшим лицам остальных смол понял, что происходящее внушает суеверный ужас не ему одному.

...Души людей, пленённые кровавым колдовством князя, поднимались вверх, плавая среди мельчайших капель своей собственной крови. Их силуэты были неясными, но вполне узнаваемыми.

Жертвы ещё не сослужили свою службу, их настоящее место в тёмном ритуале они были способны занять только после смерти.

Курт хотел бы отвернуться, но что-то заставляло его смотреть — и другие тоже не отводили глаз от происходящего.

Девять призрачных фигур образовали правильный круг. Они извивались, корчились, словно от боли, пытались вырваться — но цепи некромантических заклинаний держали крепко. Эрик вновь прокусил успевшую зажить ладонь. Второй рукой достал из кармана небольшой, правильно огранённый прозрачный камень и, размахнувшись, бросил тот в продолжающую кружиться красную взвесь. Следом полетела ещё одна порция крови.

Попав в алое облако, кристалл замедлил свой полёт. Словно какая-то сила подхватила его и поместила в центр круга призраков. Капли крови князя просто влились в кружащееся красное облако.

Оставалось последнее.

Внезапно кровавая морось стянулась к камню — и влилась в него, окрасив алым. Следом каждая из пленённых душ, сорвавшись с места в круге, пронеслась сквозь кристалл. Ещё через мгновение жившая своей жизнью пентаграмма поднялась в воздух, взлетев к алому камню. На миг замерла, оставив его сиять кроваво-красным в своём центре... а затем, сжавшись, оказалась в кристалле, не переставая извиваться даже в его глубине — это было ясно видно.

Завершая ритуал, князь запечатал в камне отзвук собственного Резонанса, заставив талисман признать хозяина. После этого напряжение магии исчезло.

Призраки растаяли, и зал погрузился во тьму — лишь мерцала скрытая в глубине талисмана пентаграмма. Последней исчезла сила, поддерживающая кристалл в воздухе; но вместо того чтобы упасть, он подлетел к скрытому мраком князю. Курт наблюдал, как свечение колдовского рисунка скрылось за ладонью пражского владыки.

Миг спустя послышался недовольный голос:

— Возможно, кто-нибудь создаст свет? Мы, конечно, вампиры, и можем видеть в темноте, но с освещением жить гораздо комфортней. Или я не прав?..

В ответ на реплику князя появилось сразу несколько созданных магией разноцветных огоньков. Стало довольно светло, и группа свидетелей обряда с облегчением двинулась к выходу. Последним уходил Эрик, сжимая в кулаке мерцающий кристалл.

Тогда же.

...а не так далеко оттуда, в небольшом особняке на берегу моря, Лорен держал на ладони пульсирующий камень, что был чернее самой ночи.

...Утро следующего дня, пригороды Сиднея.

Рон Олсен был давно знаком с Лореном.

По правде сказать, если бы не давняя встреча с ним, Рон уже не числился бы среди живых. Помощь Лорена в тот раз пришлась очень кстати, и наёмник был многим ему обязан.

Впрочем, колдун никогда об этом не напоминал. Установившееся со времён первого знакомства сотрудничество наёмника с немёртвым происходило на взаимовыгодной основе — Лорен не настаивал на контрактах, предоставляя Коршуну право решать, берётся он за работу или нет. И, конечно же, все свои поручения, коих находилось немало — колдуну требовалось заботиться о многом, — тот оплачивал. Весьма щедро оплачивал.

Поэтому Олсен никогда не отказывался. Он был рад возможности помочь тому, кого искренне считал своим другом, — а деньги ещё никому не мешали. К тому же заказы Лорена часто оказывались направлены против Блуждающих-в-Ночи, которых, исключая самого колдуна, наёмник люто ненавидел. Разве можно отказываться от столь заманчивых предложений?

Полученные за отличную работу высокие гонорары позволили Коршуну собрать свою команду профессионалов, и на сегодняшний день его отряд считался одним из самых квалифицированных наёмных боевых подразделений в мире. Поэтому Кристофер по просьбе Лорена предложил контракт в Сиднее именно ему. Олсен согласился не задумываясь — в крупнейшем городе Австралии он бывал довольно часто.

Даже весьма расплывчатые условия работы, озвученные молодым человеком, не заставили Коршуна отвергнуть предложение, и встреча с Лореном вчерашней ночью только укрепила его решимость. Ни он, ни его люди не боятся вампиров и не упустят случая им навредить.

Особенно если действовать предстоит по отличному плану. Изложенные колдуном подробности задания пришлись Рону по душе — старый друг всё прекрасно продумал. А сегодняшний его звонок, из-за которого, собственно, Олсен приехал сюда, мог означать только начало операции.

У колдуна появилась информация.

...Мощный "Рэндж Ровер" наёмника подъезжал к снятому Лореном особняку. Впереди появились ворота. Рон посигналил. Помедлив, ворота распахнулись, и он проехал на территорию. Маленький белый домик выглядел очень уютно. Недалеко плескалось бескрайнее полотно воды, сейчас сверкавшее в лучах дневного солнца, а на открытой веранде развалился в шезлонге приветливо махавший ему Кристофер.

Молодой человек Рону импонировал, чувствовался в нём хороший потенциал. Не зря Лорен с ним общается.

Олсен припарковал автомобиль на песке перед домом и, заглушив двигатель, направился к Кристоферу. Тот поднялся навстречу и протянул руку со словами:

— Привет! Я уж думал, ты в пробку попал.

Наёмник пожал предложенную ладонь и с улыбкой ответил:

— Будь кто-то более точен в описании пути, я приехал бы раньше.

Кристофер не смутился:

— Описание нормальное. Просто ты плохо ориентируешься.

— Я плохо ориентируюсь?! — возмутился Олсен. — Да как у тебя язык повернулся, мальчишка!!

Молодой человек нахально усмехнулся, глядя в лучащиеся весельем глаза Коршуна. Потом показал на дверь в дом.

— Идём. Лорен ждёт. Сегодня твоим людям предстоит масса забот.

— Я так и подумал, — наёмник проследовал в указанном направлении.

На кухне, куда они попали, войдя в особняк, было светло. Врываясь в окна, солнечные лучи резвились на столе и холодильнике, скользили по полу и играли с летающими повсюду пылинками.

Не самое подходящее место для встречи с немёртвым. Они прошли дальше.

В следующем помещении уже царил полумрак. Тяжёлые чёрные шторы на окнах небольшой гостиной скрывали царящий за окном день, но полностью справиться с ним всё-таки не могли. Кристофер не задерживаясь направился к ведущей вниз лестнице, Рон, идущий следом, вскоре увидел, что та упиралась в массивную дверь. За ней находился небольшой коридор, оканчивающийся ещё одной преградой: на сей раз — литой металлической плитой.

Убедившись, что Олсен закрыл дверь наружу, молодой человек нажал кнопку висящего на стене замка, и лист стали толщиной в два пальца отъехал в сторону, исчезнув в стене. Рон присвистнул:

— Неплохо вы тут устроились!

Войдя вслед за Кристофером в удобно обставленную просторную комнату, он осмотрелся. Прячущиеся за навесным потолком лампы наполняли пространство негромким, приятным светом. На полу лежал бежевый ковёр, в мягком ворсе которого ноги тонули по щиколотку. Побелённые стены украшали черно-белые фотографии — природа в самых разных её ипостасях. Рон заметил гнущиеся под ветром колосья пшеницы, одинокий маяк над бушующим морем, бегущие по небу тяжёлые облака... Пейзажей оказалось довольно много.

И среди них не было ни одного цветного.

Об этом увлечении колдуна Рон раньше не знал.

Пара глубоких белых кресел и кремовый диван довершали картину. На диване, глядя в потолок, развалился Лорен. Он и ответил на реплику Коршуна:

— Быть Блуждающим-в-Ночи — в этом есть свои недостатки. Приходится приспосабливаться.

Рон ещё раз огляделся. Комната дышала уютом и спокойствием — необычные ощущения, если учитывать, кто в ней находился. Наёмник мысленно хмыкнул, подошёл к одному из кресел и, усаживаясь, произнёс:

— У тебя отлично получается, — он посмотрел на стены. — Я не знал, что ты увлекаешься фотографией.

— Не то чтобы увлекаюсь... Но встречаются интересные работы, — рассеянно ответил колдун.

— Очень интересные, — подтвердил Кристофер, устроившийся в оставшемся кресле, — особенно мне нравится вот эта, — он кивнул на изображение волны, поднимая мириады брызг разбивающейся о скалы. Фотографу удалось запечатлеть вечную ярость моря и непоколебимое спокойствие камня, знающего, что ему не одолеть, но пока стоящего преградой волнам. Было видно, что им ещё нескоро удастся сломить сопротивление древней скалы. — Она показывает, что иногда нельзя сдаваться, даже если тебе не победить. Не все это понимают.

— Да. Не все, — Рон оценил вкус молодого человека. — А почему нет цветных фото?

Колдун повернулся к наёмнику:

— Иногда цвет лишь убивает жизнь. Черно-белое лучше передаёт реальность и чувства фотографа. Только так можно вложить в фотографию душу. Цвета же доступны лишь художникам — технологии берут плату за простоту в использовании.

— Интересный взгляд. В таком ключе я об этом не думал... И многие с тобой согласны? — Олсен заинтересованно посмотрел на Лорена.

— Немногие. Но те, кто согласен, — настоящие мастера своего дела, а не первый раз взявшие в руки какую-нибудь мыльницу дилетанты, — колдун снова уставился в потолок.

— Сурово, — Рон покачал головой.

— Справедливо, — ответил Лорен. Его голос посерьёзнел. — Но о фотографии мы подробно поговорим в другой раз. Сегодня у нас имеются более интересные темы.

— Я слушаю, — Коршун подался вперёд.

— У меня есть информация о цели. Это женщина. Выглядит вот так, — колдун протянул Рону фотокарточку. С неё на наёмника смотрела симпатичная курносая блондинка лет двадцати пяти. — Она в Сиднее. Это всё, что мне известно.

Олсен удивлённо посмотрел на Лорена:

— А откуда фотография?

— Магия, — последовал лаконичный ответ. — Для того чтобы придти к ней точно, мне нужно ещё дня два. Этого времени нет. Ночью я почувствовал сильное колдовское возмущение. Хорошо замаскированное, надо признать, так что вряд ли кто-то ещё мог его ощутить — даже мне удалось с трудом. Фон Вайн провёл свой ритуал. Перед рассветом. Сегодня, сразу после заката, они начнут поиски. Немедленно они её найти не смогут, поэтому у тебя есть довольно большая фора во времени. Постарайся схватить девушку раньше солдат князя... но в драку не лезь. Бесполезно, — он слегка махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху и продолжил, — Ситуация у нас равная. Эрик сможет придти прямо к ней, но не знает внешности нужного человека. Ты знаешь внешность, но не знаешь места. Твои люди сумеют найти человека по фотографии?

— Придётся повозиться. Возможно, что и нет, — Олсен ответил не задумываясь. В бурной карьере наёмника случалось разное. — Но мы постараемся.

— Не сомневаюсь в этом. Кристофер поедет с тобой. Он много знает о Блуждающих-в-Ночи, и сможет распознать их слуг и их самих. Я присоединюсь к вам ночью. Но могу и не успеть.

Олсен кивнул. Поднялся и произнёс:

— Тогда мы не будем терять времени. До встречи.

Колдун посмотрел на уходящих людей и серьёзно сказал:

— Помните: никаких боевых действий против Блуждающих-в-Ночи. Если вас опередят, то проследите, куда её отвезли. Не попадайтесь им на глаза. Если не найдёте девушку, то мы перейдём к плану "Б". Геройство никому не нужно. Вы всё поняли?

— Да, — Коршун и Кристофер ответили одновременно.

— Тогда до встречи, — Лорен вернулся к изучению потолка.

Позднее, на подъезде к Сиднею.

"Ровер" Олсена на огромной скорости летел к Сиднею по полупустому шоссе. Сам Рон был за рулём, поминутно поворачиваясь к Кристоферу и, смеясь, рассказывал смешные случаи из своей карьеры. Сидящий рядом с ним молодой человек не очень волновался за свою безопасность — Коршун слыл отличным водителем, и Кристофер уже имел возможность убедиться в правдивости этих слухов при одной из прошлых встреч. Но всё же пара виражи Олсена, не снижая скорости ведущего машину по ставшей весьма извилистой дороге, заставили понервничать.

Наёмник определённой нервозности своего спутника не замечал. Как раз в этот момент он снова повернулся и, сквозь смех, продолжил историю:

— ...и вот я, в одних трусах, вылетаю на лестничную площадку. Этот урод — за мной, не забыв прихватить дробовик. Чувствуя, что дело плохо, я быстро бегу вниз. Тот орёт, чтобы я остановился и, недолго думая, выпаливает в потолок! — Рон любил рассказать что-нибудь из своей бурной биографии, но, как и любой нормальный человек, был склонен приукрасить действительность. Поэтому Кристофер делил рассказанное наёмником на два, а то и на три. Оставшееся можно было с натяжкой принять за правду.

Олсен продолжал увлечённо говорить. Вперёд он не смотрел, а автомобиль всё набирал скорость. Наконец Кристофер не выдержал:

— Слушай, это всё, конечно, очень интересно, но, может, ты всё-таки будешь смотреть на дорогу? Мне не нравится мысль погибнуть в автокатастрофе.

Олсен расхохотался:

— Что, неужели испугался скорости?!

— Не скорости, а ненужного риска. И не испугался, а просто не вижу смысла свернуть здесь себе шею. У нас есть работа, не забыл? — Кристофер не собирался отступать.

— Так я и спешу к этой работе! Проявляю рвение, — Олсен отшутился, но скорость сбавил. Теперь внедорожник не напоминал несущуюся к цели ракету.

— Спасибо, — голос Кристофера стал спокойнее. — Кстати, куда мы едем?

— В штаб моих ребят. Это в одной из гостиниц на окраине. Собственно, мы уже почти приехали.

Действительно, впереди всё яснее вырисовывался город. Вокруг появились типичные для любого мегаполиса многоэтажки. Проезжая мимо них, Олсен говорил:

— В каждом современном городе есть такие районы. Люди приходят сюда спать. Никто никого не интересует. И никаких вопросов. Найти здесь кого-то — огромная проблема. Для меня и моих ребят это место идеально.

— Кто бы спорил, — Кристофер и сам об этом знал. После пяти лет общения с Лореном он обзавёлся самыми разными познаниями и умениями.

Не отвечая, Рон свернул. "Ровер" подъехал к зданию, в котором без труда угадывалось общежитие.

— Приехали, — энтузиазма в голосе Олсена не слышалось. Кристофер хмыкнул.

Оставив машину на стоянке, Коршун и молодой человек вошли внутрь. Миновав скучающего вахтёра благодаря показанному наёмником пропуску, они поднялись на площадку к лифтам.

Двери ближайшего открылись сразу же. Войдя в кабину, Рон нажал на кнопку десятого этажа. Кристофер поинтересовался:

— Любишь повыше?

— Наоборот, лучше жить на первом, в крайнем случае, втором этаже. Всякое бывает. Но тут выбирать не приходилось, — Олсен не среагировал на сарказм спутника.

— Сколько тут твоих? — молодой человек решил сменить тему.

— Все. Одиннадцать, не считая меня. Пришлось снять четыре комнаты, — Кристофер поднял бровь. Рон пожал плечами. — Мы отрекомендовались туристами, путешествующими по континенту автостопом. Такие чудаки здесь часто останавливаются. Проблем возникнуть не должно.

— И ты сам тут поселился? — Кристоферу даже не пришлось изображать удивление. Он будет искренне поражён, если Олсен ответит утвердительно.

— Пришлось. Конспирация потребовала жертв, и мне пришлось отдать свой комфорт на алтарь необходимости.

— Сочувствую. Но в твоей жизни, уверен, бывали условия и похуже.

— Ага, — к Олсену вновь вернулась жизнерадостность. — Так что я уже почти привык.

Лифт остановился, и спутники вышли. Прямо от дверей кабины начинался длинный коридор, в который выходило множество дверей. Рон не задерживаясь направился вперёд, Кристоферу осталось только поспешить за ним. Комнаты, снятые наёмником, оказались последними — две двери с одной стороны прохода и две с другой.

Наёмник постучался в последнюю справа. В ответ через секунду послышался крик:

— Не заперто!

Коршун распахнул дверь. В открывшейся взгляду Кристофера небольшой комнате царил беспорядок. На трёх кроватях развалились пятеро мужчин. Все как на подбор плечистые и производящие впечатление уверенных в себе людей. Они не были похожи, но что-то общее в них чувствовалось — и это же роднило их и с Олсеном.

Молодой человек вошёл следом за Коршуном, закрыв за собой дверь. Наёмник показал на своего спутника:

— Это Кристофер. Друг Лорена, я вам о нём рассказывал. Прошу любить и жаловать. Кристофер, это — Микки, — смуглый черноглазый брюнет кивнул, — Питер, — блондин скандинавской наружности, но с карими глазами, улыбнулся, обнажив белые зубы, — Дюк, — русоволосый мужчина со смазанными, неопределёнными чертами лица махнул рукой, — Стен, — крепкий парень с маленьким шрамом над правой бровью привстал с кровати, — и Майк, — здоровенный негр протянул молодому человеку руку, больше похожую на весло, и широко усмехнулся.

Пожимая предложенную ладонь, Кристофер подумал, что хватка Майка смахивает на тиски.

Олсен огляделся.

— А где остальные?

— Кевин и Шон сидят у себя. Ты ж сам знаешь, как сложно оторвать их от компьютеров. Нат с ними. А Пол, Хэнк и Том пошли в магазин, — Рону ответил Стен.

— Что, втроём? — удивлённо поинтересовался тот.

— Ага. Дел никаких. Скучно. Вот они и собрались развеяться, — Стен махнул рукой.

— Понятно. Когда вернутся?

— С минуты на минуту.

— Хорошо. Ждать их не будем. Есть работа. Пока только для Кевина и Шона. Но если они справятся, то забот хватит всем, — слова Олсена заставили наёмников встрепенуться.

— А если не справятся? — заинтересованно спросил Питер.

— То мы в этих заботах захлебнёмся. Ясно? — Рон выразительно посмотрел на подчинённого.

Тот выставил вперёд ладони:

— Всё понял.

— Вот и хорошо. Я пойду сообщу новости остальным. Когда эти трое вернутся, введите их в курс дела. И будьте наготове, — Олсен направился к двери.

Кристофер пошёл за ним, предварительно разведя руками и всем своим видом показывая, что он тут ни при чём. Наёмники проводили его понимающими улыбками, им было не привыкать видеть Коршуна таким — когда назревало серьёзное дело, Рон всегда становился чересчур резок с окружающими. Его люди давно перестали обращать на это внимание.

...В коридоре Рон громко постучался в номер напротив. Ответа не последовало. Тогда Коршун крикнул:

— Это я! — и снова треснул кулаком по двери.

На этот раз его не стали игнорировать — в приоткрывшуюся дверь высунулась взъерошенная черноволосая голова. Посмотрев на стоящих в коридоре, она произнесла:

— Шеф! Ты? А кто это с тобой?

Дверь открылась шире, пропуская гостей внутрь. Войдя, Рон сказал:

— Свои. Это Кристофер. Познакомитесь чуть позже. Есть дело.

Эта комната не была похожа на временное пристанище группы туристов — явно. Повсюду тянулись провода. Стояли или, если не повезло, валялись непонятного назначения приборы. Непонятные распечатки громоздились тут и там. Три включённых ноутбука и целый склад коробок из-под пиццы в углу только усугубляли картину. Не знай Кристофер правды, он бы подумал, что тут обосновались международные террористы.

И оказался бы совсем недалёк от истины, но вот только люди Коршуна работали не за идеи — они больше уважали деньги. И были настоящими профессионалами.

За лэптопами сидела парочка весьма запоминающейся наружности. Один — высокий нескладный мужчина, сверкавший абсолютно лысой головой. Непропорционально большие оттопыренные уши делали её похожей на миниатюрную копию слоновьей... принадлежащую очень забавному слону без хобота и бивней. Второй — маленький, худой, огненно-рыжий и с невероятно резкими движениями. Казалось, что распирающая его кипучая энергия сейчас заставит человечка взорваться.

Оба не обратили на пришедших никакого внимания.

Олсен не придал этому значения. Похоже, подобное поведение колоритной парочки было ему не в новинку. Так что он, по всей видимости, руководствуясь предыдущим опытом, вышел на середину комнаты, оттолкнул от себя моток проводов и рявкнул:

— Шон! Кевин! Хватит разглядывать отретушированных тёлок! Есть дело.

Это заставило двоих оторваться от мониторов. Рыжий буркнул:

— Чего орать-то? Мы не глухие.

— Да ну? А как по-моему, так вы прекрасно умеете притворяться не то что глухими, а слепоглухонемыми, лишь бы ничего не делать, — Олсен подошёл к коротышке и протянул ему полученную от Лорена фотокарточку. — Смотри. Надо найти эту женщину. Она в Сиднее, внешность ты видишь. Больше ничего не известно. Что скажешь?

Рыжий посмотрел на фотографию. К нему присоединился обритый ушастый. Взъерошенный субъект и Кристофер помалкивали. Олсен ждал. Наконец лысый вынес вердикт:

— Шанс есть. Когда нужно закончить?

— Вчера, — резко ответил Коршун.

— Вчера-а-а... — протянул рыжий. — Нет, так быстро не получится. Несколько часов это займёт, так, Кев?

— Ага, — лысый, Кевин, как теперь знал Кристофер, почесал затылок. — Или за это время мы что-то найдём, или будем знать, что фокус не удастся.

— Понятно, — Рон кивнул. — Как собираетесь искать?

— Некоторые люди любят выкладывать свои фото в сети, часто прилагая и массу дополнительной информации. У нас есть программы, которые сумеют сличить изображения — если в Интернете есть её фотки, то мы их выловим. Потом, она должна где-то работать. Многие конторы выкладывают на свои сайты изображения сотрудников, кстати, вместе с именами. А зная имя, мы легко найдём её адрес, — Шон сделал такое движение, словно доставал кролика из шляпы. Потом нахмурился: — Вот если она дорожит своей частной жизнью... Будь побольше времени, стоило бы попробовать пошарить в базе данных полиции, но как минимум несколько дней уйдут на одну только подготовку.

— Ясно, — Олсен опять кивнул. — Приступайте по первой схеме. Мы ограничены во времени — несколько часов я в состоянии обещать, но о нескольких днях не может быть и речи.

— Как скажешь, шеф, — ответил Кевин.

Тогда же, пригороды Сиднея.

Эрик фон Вайн раздражённо расхаживал из одного конца обставленной тяжёлой тёмной мебелью гостиной в другой. Ему хотелось немедленно приступить к поискам... но сейчас жертва была так же недосягаема, как если бы находилась на Луне. Чертов день ещё не кончился!

Князь был уверен, что предатель тоже не дремлет. Медлить нельзя, Лорена нужно опередить во что бы то ни стало — иначе всё предприятие потеряет смысл. Патриарх прекрасно знает, что за жертвой охотится не только он один и наверняка примет соответствующие меры. От трупа в ритуале Эрика толку не будет.

Если бы только он создал талисман раньше!..

Увы, такой возможности не было. Зачаровывать кристалл следовало в непосредственной близости от жертвы; никак не находясь на другом краю земного шара. В Праге он получил приблизительные результаты, приведшие его в Сидней. А прибыв сюда, сумел провести нужный обряд только в конце вчерашней ночи.

Эрик сжал кулаки.

Нетерпению князя было много причин. Во-первых, он узнал цикл нынешней жертвы — двадцать два дня. Всего двадцать два дня! Из которых осталось двенадцать, а он настолько же далёк от цели, словно и не вылетал из Праги.

Во-вторых, Платт начал проявлять недовольство, ведь Эрик не предоставил ему цель Лорена, как обещал. Пока князь ссылался на отсутствие информации, но долго так продолжаться не могло.

Ну а в-третьих, он даже не знал, здесь ли Лорен. Поняв, что его обманули, и заново проведя все изыскания, князь не сомневался в правильности обряда отправляясь в Австралию... но здесь и сейчас, этой ночью в Сиднее, червячок сомнения закрался в мысли пражского владыки. А если в тот раз их удача, позволившая получить жертву первыми, была случайна? Вдруг Лорен уже спокойно взял нужную ему кровь, а он, Эрик, гоняется за призраком?

Князь скрипел зубами, и в который уже раз повторял про себя, что ошибки быть не может. Но тяжёлые мысли возвращались вновь.

...Эрик снова заметался по комнате. Кристалл, лежащий в кармане, ясно указывал ему направление — но и только. Более точную информацию он получит лишь тогда, когда цель будет находиться в прямой видимости. Не раньше. Даже сумей он задействовать в поисках людей Платта, тем пришлось бы искать вслепую. Придти к жертве мог только сам князь — талисман, созданный обрядом, подчинялся лишь своему хозяину. И больше никому.

Но чтобы использовать его, нужно выйти на улицу, а проклятое солнце никак не желает садиться!

Редко, очень редко случались в жизни пражского владыки моменты, когда он завидовал людям. Или, во всяком случае, жалел, что не может выйти на солнечный свет. Сейчас был как раз такой случай.

Эрик посмотрел на часы. До заката оставалось чуть меньше, чем пять минут назад. Князь скривился.

Занять себя было решительно нечем. Никаких дел в наличии не имелось, сосредоточиться на чтении не удавалось, мысль о том, чтобы посмотреть телевизор, вызывала отвращение — Эрику хватило мельком увиденного вчерашней ночью ток-шоу. Лицезреть мерзкие хари тупых скотов он не собирался... но и продолжать сидеть в четырёх стенах не мог.

С громким стуком распахнув дверь, князь вышел из гостиной, собираясь найти хоть кого-нибудь, с кем можно перекинуться парой слов.

То, что у него вряд ли найдутся общие темы для разговора со своими воинами, уже не могло остановить пражского владыку.

Первым, на кого наткнулся Эрик, оказался Курт. Смол сидел на мягком кожаном диване и держал на коленях раскрытый ноутбук. На голове у него были наушники, так что появления князя он не заметил.

Эрик заинтересованно посмотрел на экран компьютера. Там бежал неплохо нарисованный человек. Довольно бледный. Вокруг него раскинулся ночной город, впереди виднелись несколько прохожих — их детализация впечатляла не настолько сильно, как у главного героя. Тем временем управляемый Куртом персонаж свернул в какую-то подворотню и сходу вцепился идущему впереди человеку в горло.

Похоже, альтер-эго помощника Эрика тоже был вампиром. Занятно.

Князь решил пока не привлекать к себе внимания.

Насытившись, виртуальное "я" Курта зашёл в какой-то бар. На появившемся экране заставки князь прочитал, что цивилизация живых мертвецов предпочитает скрываться от людей, которые сильно проредили ряды вампиров во времена Инквизиции. Что же они могут теперь, во времена ядерного оружия, сложно себе даже представить.

Пражскому владыке становилось всё любопытнее.

Вообще-то, неплохо разбираясь в компьютерах, да и в другой электронике, понятной, по глубокому убеждению князя, на подсознательном уровне, Эрик видеоигры не одобрял. Но и не запрещал, потому даже в Праге многие молодые вампиры увлекались этим новым наркотиком.

Бороться с подобным поведением смысла не имело, однако сам князь считал погружение в придуманные миры недостойным. И глупым. Жить надо в реальности — пользы будет больше.

Но увиденная игра его заинтриговала.

Между тем персонаж Курта, поговорив с барменом, поднялся на лифте к хозяйке заведения... которая, судя по ненормальной бледности, тоже была немёртвой. В результате довольно долгого диалога владелица клуба отправила пришедшего к ней посетителя в некий особняк, где происходило, как она выразилась, "что-то странное". Курт согласился выполнить поручение.

Князь с интересом наблюдал за виртуальными приключениями своего помощника. В особняке — раньше, как понял пражский владыка, бывшем отелем — имели место весьма интересные и атмосферные события. Он оценил режиссуру. И никаких вульгарных драк, что уже было необычно.

В заставках между уровнями Эрик читал пояснения, описывающие мир, в котором действовал главный герой. Бреда в этих историях, конечно, хватало, но присутствовало и рациональное зерно — похоже, к игре приложил руку кто-то из Блуждающих-в-Ночи.

Чего только не бывает в мире! Пражский владыка усмехнулся.

...Время летело незаметно — Курт играл, князь смотрел, стоя у него за спиной. Помощника столь сильно захватили нарисованные события, что тот даже не вертел головой, потому владыку Праги так и не заметил. Нарочно показываться смолу на глаза Эрик не стал.

В конце концов, он мог и постоять, но вот если Курта отвлечь, тот уже не сможет спокойно продолжить. А князю хотелось увидеть, что ещё приготовили неведомые создатели этой забавы.

Однако сам он играть не собирался. Это уж слишком.

И всё же, пока игра производила благоприятное впечатление. Для князя такая оценка была чрезвычайно, нехарактерно высока. Всё-таки, стоило отметить, не все псевдоразумные животные тупые. Сумел же кто-то из них придумать и сделать проект, заинтересовавший не только людей, но и настоящих вампиров. Пожалуй, это стало приятным сюрпризом.

...Спустя неопределённый, но совершенно точно длительный промежуток времени Курт вышел из игры. К этому моменту и Эрик слегка утомился от вороха событий и информации. Самое время закончить. Помощник выключил ноутбук, положил его рядом с собой на диван и, обернувшись, наконец увидел пражского владыку. Тут же вскочил и выпалил:

— Князь! Чем могу быть полезен?

— Интересные у тебя увлечения, — едко произнёс Эрик. — Надеюсь, ты не собираешься и в реальности охотиться так же грязно, как там? — кивок в сторону ноутбука.

Курт смутился. Он уже понял, что князь видел, чем он занимается на досуге, и теперь лихорадочно пытался сообразить, как оправдаться. Не придя ни к какому определённому решению, он промямлил:

— Конечно, нет, князь, — и замер, ожидая взрыва негодования.

Но бури не последовало. Владыка Праги лишь ядовито усмехнулся и произнёс:

— Может, я и пересмотрю своё отношение к видеоиграм. Во всяком случае, эта показалась мне интересной, — Эрик посмотрел на часы. День закончился. Прекрасно.

Он снова перевёл взгляд на удивленно вытаращившегося Курта.

— Собери всех. Здесь останутся пятеро. Остальные со мной. Мы едем в город. У тебя пять минут.

...За несколько часов до этого, окраина Сиднея.

Шон и Кевин работали быстро. Пальцы так и летали над клавиатурами, на экранах в невероятно высоком темпе менялись картинки, но результата пока не было. Иногда рыжий и ушастый перебрасывались короткими, никому, кроме них, не понятными репликами, — чтобы потом снова начать поиски.

Остальные им не мешали.

Олсен и Кристофер играли в нашедшиеся на одной из заваленных приборами кроватей шахматы. Нат же развлекал их забавными историями, следя за ситуацией на доске.

Борьба там велась напряжённая... однако силы были неравны. Десять из тринадцати сыгранных партий завершились разгромными поражениями Рона; остальные он с трудом, но всё-таки смог свести на ничью. Сейчас они схлестнулись в четырнадцатый раз, и большинство тяжёлых фигур Олсена, игравшего чёрными, уже оказались надёжно заблокированы, тогда как белые, принадлежащие Кристоферу, свободно разгуливали почти по всей доске.

Да ещё и так не вовремя потерянный конь... Рон вздохнул. Как бы то ни было, сдаваться он не собирался, намереваясь сражаться до последнего и хотя бы не проиграть, — положение было тем более обидным, что наёмник считался отличным шахматистом.

И он никогда не встречал противника настолько сильнее себя.

А самое неприятное, что как бы он ни напрягался, как бы ни старался — победа всё равно оставалась недостижимой. Хоть зубами скрежещи.

Уважительные взгляды Ната, которые тот время от времени бросал в сторону Кристофера, ничуть не способствовали улучшению настроения Коршуна.

...Кристофер же получал от игры истинное удовольствие — шахматы он обожал. Но последние несколько лет не баловали его разнообразием противников, оставив одного лишь Лорена.

Колдун эту игру недолюбливал, однако от партии-другой отказывался редко. К сожалению, противостоять на доске Лорену было всё равно, что встать перед несущейся вниз лавиной и крикнуть "Стой!", ожидая, что поток грязи и камней тут же замрёт по одному твоему слову.

За всё время знакомства с вампиром, Кристоферу удалось сыграть с ним шесть партий вничью. Этим он гордился.

Об остальных играх вспоминать не хотелось.

И тут Олсен предлагает сыграть! Конечно, молодой человек согласился — и понял, насколько выросло его умение. Раньше он вряд ли сумел сражаться с Роном хотя бы на равных, а сейчас он на голову превосходил наёмника.

Обидные поражения, нанесённые Лореном, сделали своё дело. Уровень игры Кристофера был если не гроссмейстерским, то близким к этому. Молодого человека просто-таки наполняла гордость собой, но он скрывал торжествующую улыбку, не желая обижать Олсена — тот и так был не в самом лучшем настроении после целого ряда проигрышей.

Наёмник сделал ход. Это ничего не меняло, но он пока не видел ловушки, в которую попал.

Кристофер напустил на себя задумчивый вид. Потом потянулся, и передвинул белопольного слона. Поднялся и сделал несколько резких движений, разгоняя кровь. После чего сообщил Рону:

— Мат в три хода.

Взгляд Коршуна метнулся к доске. Минуту наёмник внимательно изучал положение. Наконец поднял глаза на Кристофера и проговорил:

— Неплохо. И давно ты это задумал?

Спрятать улыбку на этот раз молодому человеку не удалось. Но он очень старался.

— Достаточно давно. Около десятка ходов назад.

Олсен покачал головой.

— Кто учил тебя играть? Я не помню, чтобы хоть кто-то так легко побеждал меня. Были люди, игравшие сильнее, но даже они не могли справиться со мной настолько просто!

Кристофер серьёзно посмотрел на Рона.

— Верю. Ты отлично сражался. Но после школы, пройденной у Лорена, я сильно поднял свой уровень, — он помолчал и со смешком добавил. — Вот только выиграть у него мне не удавалось никогда.

Рон удивлённо приподнял брови.

— Лорен играет в шахматы? Никогда бы не подумал... Он ничего подобного не говорил.

— Играет — это слабо сказано, — в голосе Кристофера слышалось плохо скрытое восхищение, — он, фактически, живёт игрой. Но постоянно утверждает, что шахматы ему не нравятся. Я как-то спросил — почему так?.. И знаешь, что он ответил?

— Ну? — Рон подался вперёд.

— Он сказал, что не любит чувствовать себя этаким дергающим за ниточки умелым манипулятором.

Рон захохотал. Кристофер тоже не стал сдерживаться.

Смеяться над этим изречением колдуна они могли бы ещё долго, заставляя Ната недоумённо хмуриться — не зная Лорена, взъерошенный наёмник не мог понять шутки.

Вот только веселье прервал Шон. Рыжий внезапно оторвался от ноутбука, уткнувшись в который проводил всё время, не замечая ничего вокруг, и выкрикнул:

— Есть!!!

Кристофер и Рон метнулись к коротышке. Тот тыкал пальцем в экран и тараторил:

— Её зовут Марта Спенсер! Работает секретарём в небольшой фирме. Вот адрес!

Олсен выпрямился.

— За работу. Шон, ты остаёшься здесь. Нат, Кевин — со мной. Быстро!

Лохматый понятливо скрылся за дверью. Рон широким шагом вышел в коридор. Кристофер не отставал. За ними, прихватив с собой ноутбук, спешил Кевин.

Позднее, пригороды Сиднея.

Курт вернулся ровно через пять минут. Вытянулся перед Эриком и отрапортовал:

— Всё готово, князь!

Пражский владыка кивнул и знаком показал смолу идти вперёд.

Следуя за Куртом, князь старался успокоиться. Эмоции — плохой советчик. Он должен быть холоден.

Сжав в кармане талисман, Эрик ясно чувствовал направление. Жертва близко.

Устраиваясь на заднем сидении простого "Форда" — поездка требовала не привлекать к себе внимания, — князь просматривал в уме узкие месте предстоящей операции. Выезжали на шести машинах: "Форд" князя, в котором ехал и Курт, а также пять вместительных внедорожников разных моделей, куда набилось по девять-десять бойцов... Ничего, потеснятся.

Интервал между выездом каждого автомобиля — не меньше трёх минут; резонаторы подчистят память слишком наблюдательным. Едут разными дорогами. Связь поддерживают по рации — даже князь вставил в ухо наушник, и сейчас слышал переговоры водителей, согласовывающих время отправления.

Координационный центр находится на попечении Курта. Собственно, основные манипуляции проводились за подключаемым к нему ноутбуком, а сам центр, принимающий, передающий и шифрующий переговоры аппарат, размером с большой чемодан, лежал рядом с князем.

Дорогая игрушка, и просто так её купишь; однако Эрик следил за новыми разработками и перспективные устройства получал одним из первых. Тот, кто владеет технологиями, — владеет миром. Эта станция, например, уже давно окупила потраченные на неё средства.

На сидение рядом с водителем скользнул Курт и немедленно завозился, подключая свой лэптоп к лежащему рядом с Эриком устройству. Тот окинул перегнувшегося через него помощника весьма недовольным взглядом, но от комментариев воздержался.

Закончив, смол вернулся на место и произнёс:

— Прошу прощения, князь.

Владыка Праги что-то неразборчиво буркнул в ответ. Он уже начал сканировать пространство с помощью талисмана, и ему передавалось волнение кристалла. Камень, созданный для одной цели — найти жертву, — неудержимо стремился её достигнуть, наполняя хозяина жгучим нетерпением. Но князь был готов к этому — и не позволил эмоциям овладеть собой.

Посмотрев в спину Курту, он приказал:

— Начинаем.

Помощник отдал последние указания, одновременно отстучав затейливую дробь по клавиатуре, и "Форд" рванулся вперёд.

Князя ждала охота.

Незадолго до этого, окраина Сиднея.

Перед лифтом Кристофера, Рона и Кевина догнали остальные. Рон немедленно зорко оглядел всю приведённую Натом компанию, после чего скептически прищурился:

— Надеюсь, у вас хватило ума не брать с собой целый арсенал?

— Обижаешь, шеф! — ответил за всех Питер. — Только пистолеты, — он приподнял широкую тёмную майку, под которой обнаружилась кобура.

Если б не демонстрация, Кристофер никогда бы не заподозрил, что тот вооружён.

Остальные предпочли схожую форму одежды, поэтому особо беспокоиться о конспирации не приходилось — оружие под ней, как уже стало ясно молодому человеку, заметили бы только настоящие профессионалы, а они по улицам просто так не ходят. Плюс к этому, Кевин спрятал свой ноутбук в компактную перекидываемую через плечо сумку, по внешнему виду которой о содержимом можно было только догадываться.

Кристофер же, оценив подготовку наёмников, тем не менее подумал, что пистолеты мало помогут; если им придётся встретиться с вампирами — то нужно тяжёлое вооружение. Крупнокалиберный пулемёт, например. Или гранатомёт.

Да и то, всё это годится лишь против самых неопытных смолов — кто-нибудь прошедший более серьёзную чем базовый курс примитивных заклинаний подготовку легко возьмёт верх над взводом спецназа с любым оснащением.

А опытный воин способен одолеть куда больше.

Против вампиров следовало применять магию... да вот только люди колдовать разучились. Так что ни у кого из них в настоящей схватке с Блуждающими-в-Ночи не было и тени шанса — даже при использовании максимально современной технологической экипировки. Вот почему Лорен запретил любые агрессивные действия.

Но если наёмников успокаивает наличие оружия, то пусть носят его с собой сколько угодно. Главное, чтобы их не схватила полиция.

Сам Кристофер тоже был вооружён и, возможно, в чём-то лучше своих напарников. Хоть огнестрельного оружия он с собой и не взял, это не соответствовало облику делового человека, но у него и так найдётся, чем порадовать Блуждающих-в-Ночи, — Лорен позаботился о безопасности своего помощника.

И в плотно подогнанных ножнах на внутренней стороне правой икры молодой человек носил небольшой кинжал — но размер ни в малейшей степени не отражал смертоносность того, что выглядело небольшой изящной игрушкой.

Кинжал насквозь пропитывали чары. Смертоносные чары. Достаточно небольшого пореза и желания причинить вред противнику, чтобы тот умер немедленно — действительно немедленно.

Подарок Лорена не волновало, кто перед ним — человек или вампир, магия кинжала делала исключение лишь для хозяина, на которого изначально настраивался артефакт. Колдун, правда, предупреждал, что Старейшина, или близкий к подобному уровню немёртвый, сможет от неё защититься, однако даже их остановит удар кинжала... вот только не очень надолго.

Существовало и ещё одно "но": в бою смертоносным лезвием следовало пользоваться с большой осторожностью. Агрессии сражающегося человека вполне хватит для того, чтобы артефакт принял друга за врага.

Потому молодой человек искренне надеялся, что сегодня подарок колдуна ему не понадобится.

Да и не изменит один артефакт, пусть даже сработанный таким мастером, как Лорен, исход столкновения людей, хоть и отлично тренированных, с вампирами. Разве что отсрочит трагичную для первых развязку на пару мгновений.

Тем временем Рон в ожидании лифта отдавал последние краткие инструкции:

— Выходим переговариваясь, потом расходимся. Пусть подумают, что каждый из нас отправился по своим делам. Кевин, Нат вы берёте свой микроавтобус и едете по домашнему адресу. Прихватите с собой Майка. Я и Кристофер — за вами, но другим маршрутом. Остальные образуют две группы. Сами решайте, кто в какой будет. Только быстро. Первая отправляется по рабочему адресу — если девчонка там, то берите её. Но не забудьте убедиться, что вас никто не видел. Вторая группа едет за мной. С интервалом в пять минут. Нат, выдай всем рации.

— Уже, шеф. Вы последние, — Кристофер и Рон взяли каждый по маленькому устройству с подсоединёнными к нему длинными проводами наушниками и микрофоном. Нат проинструктировал:

— Наушники можете носить спокойно. Саму рацию тоже прятать не обязательно. Примут за плеер. А вот микрофон уберите. Нет, не так, — он профессионально спрятал микрофон Кристофера под галстуком.

Коршун справился сам.

В этот момент, щёлкнув, открылась дверь лифта, и они все вместе вошли во вместительную кабину.

Тут же замигал значок перегруза.

— Отлично, — усмехнулся Коршун. — Вот и интервал. Вторая группа — на выход!

Переглянувшись, из кабины вышли Питер, Стен и незнакомый Кристоферу голубоглазый блондин с внешностью настоящего Казановы.

Значок погас, кто-то нажал кнопку первого этажа, и лифт стал плавно опускаться. Рон продолжал инструктаж:

— Нат, фотографию всем показал?

— Конечно, — лохматый кивнул.

— Помните, — Олсен обвёл всех взглядом, который ясно показывал, насколько командиру наёмников подходит его прозвище, — никакого шума. Действуйте аккуратно. И следите внимательно за обстановкой — у нас есть конкуренты. При их появлении в бой не вступать. Проследить, по возможности не попадаясь на глаза. Не рискуйте. Вы знаете, с кем нам предстоит столкнуться.

В ответ никто не произнёс ни слова — некоторые просто кивнул, остальные же подтвердили своё понимание ситуации ворчанием.

— Прекрасно, — Коршун, тем не менее, выглядел вполне удовлетворённым результатами инструктажа. В это время лифт остановился, и дверь отъехала в сторону. — Вперёд.

Выйдя в холл, наёмники тут же весело загомонили.

Обмениваясь шутками и хохоча, вся компания вышла на улицу, оставив позади еле взглянувшего на них вахтёра, на лице которого не читалось абсолютно никакого интереса. Мало ли куда направились недавно остановившиеся туристы? За окном уже почти стемнело, а ночная жизнь Сиднея по насыщенности вряд ли уступила бы другим мегаполисам. Ребятам захотелось повеселиться, посмотреть новые места — что в этом странного?

Снаружи сумерки, и вправду, с минуты на минуту должны были перейти в ночь — так что имело смысл поторапливаться. Поэтому наёмники, задержавшись около входа в общежитие всего на полминуты и обменявшись парой-тройкой громких реплик, разошлись в разные стороны.

Кристофер — разумеется, в компании с Роном — отправился к оставленному на стоянке "Роверу".

Тогда же, Сидней, где-то в городе.

Марта недовольно водрузила на стол кипу папок.

И эта гора, к несчастью, была далеко не единственной. Вообще-то, поверхности стола под напластованиями макулатуры видно не было.

Она работала тут уже почти месяц и наконец-то начала привыкать, как вдруг боссу взбрело в голову упорядочить архивы. И вот уже второй день в море бумаг запросто можно утонуть. А самое отвратительное то, что сколько бы она не разбирала завалы папок, тех не становилось меньше! Просто какая-то мистика!

Марта огорчённо покачала головой и тут же громко чихнула — тоже вполне обычное дело в последние два дня. Бумажная пыль, исправно поднимаемая в воздух, да ещё и постоянно пополняющая свои ряды посредством новых поступлений из архивов, просто не давала жизни.

Девушка тяжёло вздохнула.

За окном, тем временем, темнело, и Марта подумала, что, возможно, следует поехать домой. Конечно, чем больше она сделает работы сегодня, тем меньше останется на завтра, но день за пыльными отчётами не прошёл даром — она чувствовала, что ещё чуть-чуть и её голова лопнет от переизбытка информации.

Да, пора заканчивать.

Подойдя к лежащей на тумбочке сумочке, девушка достала маленькую пудреницу. Открыла её и посмотрела в небольшое зеркальце.

Увиденное в нём не обрадовало — соломенные волосы растрепались, под глазами залегли круги, скрыть которые косметика не могла, и вид у отражения был весьма взъерошенный.

Марта хмыкнула. Нет, так дело не пойдёт, молодая симпатичная девушка не должна доводить себя до такого состояния. Нужно срочно исправить положение! Для начала следует умыться.

И девушка решительно направилась в дамскую комнату, по пути отметив, что кроме неё в офисе уже никого не было. Ничего удивительного — на улице почти ночь.

Освежившись, она вернулась к содержимому своей сумочки. На сей раз на свет были извлечены косметичка и расчёска — два предмета, при должном умении способные творить настоящие чудеса.

В отличие от большинства женщин, Марта не видела смысла носить с собой целый салон красоты — если не умеешь пользоваться косметикой, то её количество тебе не поможет. А если умеешь, то много и не понадобится.

Проведя несколько минут за хитрыми манипуляциями перед зеркальцем, она критически осмотрела результат своих усилий. Получилось неплохо. Девушка улыбнулась, и её отражение сверкнуло ямочками на щеках, сразу став весьма привлекательным.

Закрыв пудреницу, Марта весело рассмеялась. Пожалуй, сегодня не такой плохой день, как ей казалось.

Подхватив сумочку, куда вернулись все извлечённые ранее предметы, она накинула пиджачок и направилась к выходу. Простучала каблучками через пустой офис, закрыла дверь, спрятала ключи и полной грудью вдохнула ночной воздух.

Как прекрасно сбросить с себя вечный груз непонятных дел!

Она снова улыбнулась и поспешила на соседнюю улицу — там движение оживлённее, проще поймать такси. А то в переулок, где находилась её контора, редко заезжали даже велосипедисты.

Рассмеявшись, она крутанулась вокруг своей оси — и наблюдай за этим движением кто-нибудь, он, ненадолго забыв о вечных заботах, непременно остановился бы проводить девушку взглядом, очарованный её красотой и грацией. Но переулок был пуст.

Однако Марту это ничуть не расстраивало. У неё сейчас просто отличное настроение, и им нужно поделиться со всем миром!

Она летящей походкой вышла на широкую улицу — охватившее её радостное возбуждение заставляло почти что приплясывать, и прохожие с удивлением смотрели на ни с того ни с сего лучезарно улыбавшуюся молодую девушку. Но её веселье было столь заразительным, что даже на самых хмурых лицах появлялись улыбки.

Искрящаяся жажда жизни Марты, казалось, окутывала девушку сверкающим нимбом, освещавшим мир вокруг неё. Идущие мимо люди расправляли плечи, и сами не понимали, почему им стало так легко от улыбки незнакомки.

Она снова засмеялась — это было так забавно!

Её смех хрустальным колокольчиком прозвенел в ночном воздухе, заставляя темноту отступать и согревая слышавших его.

Марта подняла руку, и рядом с ней мгновенно остановилось такси. Она открыла дверцу и, устроившись на переднем сиденье, сказала открыто улыбнувшемуся ей пожилому водителю куда ехать.

И спустя миг автомобиль влился в поток огней, текущих в реке сиднейской ночи.

Позднее, на подъезде к Сиднею.

Эрик поднёс к глазам кристалл и увидел, как в алой глубине наливалась золотым сиянием продолжающая меняться пентаграмма.

Камень звал. Камень пел, указывая путь. Скоро. Уже скоро.

Князь закрыл глаза, отгоняя наваждение. Талисман действовал. Значит, нужный человек ещё жив, и проклятый выродок не добрался до него. А теперь пражский владыка с каждой минутой становится всё ближе к цели.

Он успеет. Иначе просто не может быть.

Сидящий впереди Курт бормотал указания, стуча пальцами по клавиатуре. На мониторе перед ним отображалась карта города. Движущиеся красные точки обозначали автомобили пражан, а смол корректировал маршруты.

От удачной работы помощника князя зависело многое. Они уже почти в Сиднее, нужно действовать аккуратно, не привлекая внимания, но одновременно каждый из отрядов не должен далеко удаляться от основной группы.

Князь приказал выехать сразу после захода солнца, и сейчас ночь уже полностью вступила в свои права. Луна заливала мир серебристым светом, а она всегда пробуждала в князе охотника.

Сегодня это очень кстати.

Пражский владыка сосредоточился на своих ощущениях — талисман ясно указывал путь.

— Там, — Эрик указал направление.

"Форд" повернул. Курт отрывисто отдавал новые приказы.

Вокруг них раскинулся крупнейший город Австралии. Каменные джунгли. А они — хищники этого леса. Князь обнажил клыки. Его глаза сверкали.

Автомобиль нёсся, не снижая скорости и нарушая все возможные правила дорожного движения, но никто не обращал на это внимания. Князь не зря включил в состав летящих в Австралию воинов десять самых опытных резонаторов — в незнакомом городе чтецы незаменимы, в частности, в вопросах взаимодействия с людьми.

Без помощи Психической Магии пражанам не удалось бы так свободно передвигаться по Сиднею. Сейчас резонаторы окружали машины сетью чар, отводящих настойчивое внимание и при этом не делающих машины невидимыми — авария на такой скорости будет неприятна даже для вампира.

Тонкая работа. Не каждому по силам.

Но чтецы Эрика были способны и на большее. Их магия защищала не только от людских взглядов — Блуждающие-в-Ночи тоже не смогли бы заметить мчащиеся автомобили. Во всяком случае, большинство из них не смогло бы.

Однако сам Абрахам Платт вряд ли прогуливается по улицам. Герцог никогда не любил вылезать из своего убежища.

Эрик вновь прислушался к тягучей песне кристалла. Направление слегка изменилось — цель двигалась. Он снова махнул рукой:

— Туда.

Резкий поворот. Отрывистый голос Курта. Щёлканье клавиш. И песня камня.

Они приближались.

Князь всмотрелся в глубину кристалла. Пентаграмма теперь менялась в бешенном темпе, разглядеть каждую её форму стало невозможно. Значит, расстояние до цели ничтожно.

Но она всё ещё двигалась.

Автомобиль же мчался вперёд, догоняя жертву — дичь может убегать, но от охотников ей не уйти.

Пражский владыка улыбался всё шире.

Тогда же, Сидней, где-то в городе.

Марта смотрела в окно, пока машина на приличной скорости направлялась по указанному ею адресу. Говорить не хотелось — вместо этого она всеми порами вбирала в себя ночной Сидней.

Лишь в темноте города сбрасывали маски, давали людям погрузиться в хоровод своих снов. Красивых. Безумных. Отвратительных. Пугающих. Счастливых. Лишь в темноте города ничего не скрывали, ведь лучи солнца были столь ослепляющи, что заставляли возводить преграды.

Марта любила смотреть на ночной Сидней. Его сны были так близки к её собственным.

Она попросила остановиться в нескольких кварталах от своего дома. Водитель не удивился просьбе — он видел, какие чувства завладели девушкой. Её улыбка говорила обо всём.

Выйдя из машины, Марта подняла глаза к небу. Бледно-серебряный лик луны загадочно сиял в вышине. Россыпь звёзд на небе казалась слезами ночного солнца. Слезами горя ли, радости ли — не понять...

Ночь была восхитительна, а ведь она только началась.

Девушка медленно пошла к своей квартирке. Нет, сегодня она не останется там! Она только переоденется, а потом уйдёт.

Ночь звала её. Ночь предлагала насладиться жизнью вместе... и отвергнуть это предложение не было сил — да и не хотелось.

Свет фонарей и вспышки фар проезжающих машин отражались в стёклах, создавая мозаику окутанного темнотой мира, пока Марта легко шла вперёд. Ей хотелось петь, плясать. Её несли как будто крылья — невесомые крылья бабочки. Но, в отличие от бабочки, она была более разборчива в выборе цели полёта.

Её интересовал не всякий свет.

И не всегда свет. Иногда темнота предлагала больше. И никогда не обманывала. А свет... Надежды людей ничего не значили для ослепительного сияния, оно преследовало только свои цели, и его обещания не всегда были правдивы. А во тьме не бывает ярких миражей.

Там лишь мягкие тени, ласкающие утомлённый взгляд. Они не лгали. Они всегда раскрывали свои секреты — стоило только попросить.

Летящие шаги несли Марту вперёд, и немногие встреченные люди провожали её обескураженными взглядами. Им казалось, что тайна коснулась их. Коснулась и пропала из виду вместе со странной девушкой. Вместе с восхитительной улыбкой на её губах.

Тёмные громады зданий нависали над улицей, поглощая свет; но она ясно видела, что они прячут доброжелательную — и весьма заинтересованную — усмешку за угрюмыми фасадами. Редкий человек мог чувствовать настроение города — Марта умела это всегда.

И дома следили за ней, гадая, куда приведёт чуткую девушку указанный ночью путь.

Сама же она мало задумывалась над конечным пунктом своей дороги. Ведь та ещё не пройдена, а весь интерес — в движении! И когда она в этот раз дойдёт до конца, то увидит впереди новые горизонты.

Так было, есть и будет всегда: ты живёшь только тогда, когда идёшь вперёд. Остальное — растянутая смерть.

И Марта спешила навстречу темноте и горящим в ней огням, что звали всё настойчивей, всем своим существом отвечая: "Я скоро приду!"

Очень скоро — оставалось совсем немного. Лишь сбросить с себя память о прошедшем дне, и тогда она станет свободна. Тогда она отдастся во власть темноты.

Марта уже видела свой дом. Она задержится ещё всего только на пару минут...

Незадолго до этого, окраина Сиднея.

"Ровер" летел по дороге. Рон сосредоточенно вёл машину. Не отвлекался. Почти не разговаривал. Кристофер сидел с ним рядом и прислушивался к переговорам наёмников — те согласовывали дороги и время.

— Шеф, мы за вами! Будем на месте одновременно! — это Нат.

— Понял, — Коршун.

— Мы выехали! Интервал четыре минуты две секунды! — Стен.

— Я же сказал, что интервал пять минут, — снова Рон.

— Мы поотстанем, — незнакомый голос.

— Шеф, мы в пути! — кто-то из первой группы.

— Поторопитесь, — Олсен был немногословен.

В ответ послышался смех. Чей-то голос произнёс:

— Мы не опоздаем на свидание к девушке!

— Хватит зубоскалить, Микки, — одёрнул шутника Нат. Коршун выпад проигнорировал.

Кристофер посмотрел вперёд. Наёмник строго соблюдал все правила. Проблемы им сейчас не нужны. Сильно спешить тоже необязательно. Уже почти стемнело, и машин было немного. Ни о каких заторах речь не шла. Молодой человек спросил у Рона:

— Через сколько мы будем на месте?

— Если нигде не застрянем, то минут через двадцать, — Наёмник вывернул руль, сворачивая на другую улицу.

— А если застрянем? — полюбопытствовал Кристофер.

— То через двадцать пять, — Олсен не смутился.

Кристофер хмыкнул. Не выражая недоверие, а просто удивляясь железобетонной уверенности наёмника. Впрочем, тот знал, что делает.

— Остальные будут на месте раньше? — молодой человек решил продолжить разговор.

— Мы будем одновременно с вами, — ему ответил Нат. — Первая группа выйдет на цель через десять-пятнадцать минут.

— Будем надеяться, что она ещё на работе, — Кристофер поудобнее уселся в кресле.

— Я бы на это не рассчитывал, — голос Олсена был лишён эмоций. — Рабочий день давно закончился. Я отправил ребят по рабочему адресу для страховки. Она уже наверняка дома. Первая группа прибудет на место минут через пятнадцать после остальных. Основная работа тогда уже будет сделана.

— А если нет? — Кристофер заинтересованно посмотрел на Рона.

— Тогда нас будет больше. Вот и всё, — наёмник остался холоден.

Кристофер кивнул. Ему передалось спокойствие Коршуна. Того не зря считали одним из лучших наёмников в мире — уверенность Олсена в своих силах впечатляла.

— Стоило ли отправлять туда сразу четверых? — чуть погодя поинтересовался молодой человек.

— Стоило. Бывает всякое, — Рон не отрываясь смотрел на дорогу. Кристофер опять кивнул.

В наушниках слышались редкие реплики наёмников. Никто не шутил, но и особого напряжения не чувствовалось — эти люди привыкли к опасной работе. Сейчас они просто сосредоточились.

Мимо проносились редкие автомобили, прохожих на улице тоже было немного — ночное умиротворение властно раскидывало свои крылья над Сиднеем. Приходило время Блуждающих-в-Ночи. Интересно, когда Лорен их догонит? Он уже мог выйти на улицу, но чтобы добраться до места, ему придётся потратить некоторое время.

Кристофер вздохнул, стараясь сбросить давящее на плечи напряжение. И подумал, что если бы рядом был колдун, то причины для беспокойства полностью отсутствовали бы.

Но его здесь не было.

Олсен опять резко свернул, не нарушая, однако, правил — за этим он следил чётко. Вернув руль в обычное положение, наёмник проговорил:

— Мы подъезжаем к месту. Ещё десять минут. Первая группа, вы у цели?

— Уже да, — через секунду ответил Микки. — В помещении свет не горит. Минутку... Дверь закрыта. Её тут нет.

— Я так и думал, — ответил Рон. — Езжайте по домашнему адресу. И побыстрее.

— Понял, шеф.

— Нат, вы где? — продолжил перекличку Коршун.

— Нам осталось столько же, сколько и вам. Встретимся на месте.

— Хорошо, — Олсен вновь сосредоточился на дороге.

Остаток пути прошёл в молчании. Лишь лёгкий треск помех в наушниках нарушал тишину. Кристофер смотрел в окно.

Наконец Олсен сбавил скорость. Почти одновременно с этим прозвучал голос Ната:

— Мы почти на месте. Уже вижу дом.

— Мы тоже видим, — произнёс Рон, останавливая машину у небольшого опрятного трёхэтажного здания.

— Это здесь? — спросил Кристофер.

— Да, — Коршун открыл дверь и, повернувшись к молодому человеку, жестко посмотрел ему в глаза. — Жди меня здесь. Следи за улицей. Чуть что не так — подавай мне сигнал и уезжай. Я проверю квартиру.

Тот согласно склонил голову.

— Э, шеф, может, нас подождёте? — послышался голос Майка, прекрасно слышавшего разговор.

— Нет, — ответил Олсен, закрывая дверь.

Кристофер внимательно оглядывал улицу. Рон скрылся за дверью, ведущей в дом. Остальные наёмники не показывались. Среди прохожих девушки не было. Он проговорил:

— Нат? Ты меня слышишь?

— Отлично слышу, — лохматый ответил сразу же.

— Вы где?

— Посмотри на другую сторону дороги. Микроавтобус видишь?

— Не ви... Вижу. Это ваш?

— Ага. Так что всё в порядке. Если что, мы рядом.

Это успокоило Кристофера. Он снова огляделся, однако вокруг не происходило ничего, представляющего интерес.

Внезапно открылась дверь подъезда. Вышел Олсен и, сев в машину, сказал:

— Как я и предполагал, её здесь нет. Но утром была.

— Что будем делать?

— Ждать.

— Не думаю... — протянул молодой человек. — Вон она.

Рон резко повернулся. По улице легко шла девушка, и её походка больше напоминала танец, а золотые волосы купались в сиянии фонарей. Прохожие удивлённо и с плохо скрываемым восторгом смотрели ей в спину.

— Хороша... — наёмник улыбнулся. — А как идёт! Берём её!

— Стой! — встрепенулся Кристофер. — У нас гости.

Он показал на несущийся с запредельной скоростью серый "Форд". Автомобиль окружало густое темно-красное свечение — магическая защита.

И, как через секунду понял молодой человек, эта машина была не одна.

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

Кристалл уже почти что жёг руки. Пентаграмма внутри него сверкала в непрекращающемся танце. Князь широко улыбался. Водитель, чувствуя нетерпение владыки, гнал машину всё быстрее. Курт отдавал короткие приказы, не прекращая стучать по клавиатуре. Жертва была очень близко. И практически не перемещалась.

И тут Эрик увидел. Девушка. Блондинка, танцующей походкой шедшая по улице. А вокруг тонкой фигурки сверкала алая, цвета текущей по венам крови, аура, и на коже девушки плясали нити пентаграммы, ведя свой невероятный хоровод... Но она этого не замечала, продолжая идти как ни в чём не бывало.

Князь рявкнул:

— Стой! Курт, Полог, быстро!! Девчонка! Та, блондинка! — он указал кивком. — Это она!!!

Талисман привёл к цели.

Помощник выкрикивал указания. Остальные автомобили воинов князя уже были рядом. Резонаторы накрыли улицу "Пологом рассеянного взгляда", мощным заклинанием, действующем даже на Блуждающих-в-Ночи. Что бы теперь не произошло, никто не обратит на это внимания.

Заклинание бросили чисто — князь уловил только легчайший всплеск. Его чтецы знали своё дело.

Рядом с девчонкой уже остановился старый "Лэнд Крузер". Оттуда выскочили пятеро. Жертву скрутили моментально. Не успела даже пикнуть. Затащили в автомобиль и рванули с места. Вся сцена не заняла и пяти секунд.

Князь потёр подбородок. Он отлично натренировал своих бойцов.

...дело было сделано, а большинство приготовленных сюрпризов не понадобились — Лореном тут даже не пахло. Сейчас девчонку отвезут в снятый особняк, где нет необходимости опасаться незваных гостей.

Можно возвращаться.

Эрик довольно откинулся на сидении и произнёс:

— Сворачиваемся. Операция завершена.

Тогда же, там же.

Рон и Кристофер прекрасно видели произошедшее.

Девушку увели у них из-под носа! Не зря Лорен беспокоился. Они чуть было не нарвались на целую армию вампиров. Кристофер очень вовремя остановил Олсена. Ещё немного, и им бы ничего не помогло.

— За ними! — Кристофер указал на уезжавший последним "Форд".

— Спокойно, — Олсен не потерял самообладания. — Успеем. Они не должны нас заметить. Нат, как слышишь?

Ответ прозвучал немедленно:

— Прекрасно. Мы всё видели. Чистая работа.

— Речь не об этом. Веди остальных за нами. Сам не суйся — вы слишком заметны. Микки!

— На связи!

— Вы близко?

— Уже почти у вас.

— Отлично. Высади двоих. Пусть возьмут ещё одну машину. Нат их подбросит.

— Будет сделано, шеф! Что потом?

— Потом к нам. Сменишь при выезде из города. Выполняйте.

С этими словами Рон направил машину за почти скрывшимся вдали "Фордом". Наёмник явно знал, что делать в этой ситуации. Под впечатлением Кристофер покачал головой — настолько профессиональных и слаженных действий он ещё не видел. Потом спросил:

— Ты уверен, что они везут её за город?

— Почти наверняка, — тон Рона был несколько более взволнованным, чем обычно. Похоже, он ощутил азарт погони. — Это наиболее удобно для большой группы чужаков. В городе пришлось бы долго искать места для проживания. Если сразу поместить всех вместе, то могут возникнуть ненужные вопросы. Ты видел, сколько их было?

— Я насчитал четверых, — ответил Кристофер.

— Плохо смотрел, — хмыкнул Коршун. — Шесть машин. "Форд" и пять внедорожников. Сколько туда можно запихнуть народу, даже думать не хочется.

Молодой человек присвистнул.

В наушниках Нат отдавал Микки указания куда ехать. Рон тем временем осторожно следовал за окружённым дымкой автомобилем. Иногда наёмник отставал, иногда чуть нагонял, но сильно не приближался.

"Форд", очевидно, направлялся в пригороды самой короткой дорогой — скоро они должны были выехать из Сиднея.

Рон, похоже, тоже это понял:

— Микки, где ты?

— Сейчас заворачиваю на вашу улицу. Должен быть немного впереди вас. Видите?

На видневшемся впереди перекрёстке перед ними вывернул новый "Фольксваген". Рон ответил:

— Вижу. Твоя цель — серый "Форд".

— Тот, что в таком странном красном облаке?.. — голос Микки выдавал изрядное удивление.

— Да.

— Понял.

— Не высовывайся. Как доедешь до места — тебя сменят. Я сворачиваю.

В подтверждение своих слов Олсен повернул направо, потеряв преследуемый автомобиль из виду.

— До встречи, шеф! — Микки, похоже, тоже нравилась погоня. Олсен усмехнулся и снял наушники. Потом отключил рацию. Также поступил и Кристофер.

"Ровер" продолжал катить вперёд по узкой улочке до тех пор, пока вышедший на освещённый перекрёсток впереди человек в сером плаще внезапно не взмахнул рукой. Рон притормозил. Мужчина подошёл к остановившемуся автомобилю, открыл дверь и устроился на заднем сидении.

— Вас опередили, — Лорен не спрашивал, он констатировал факт.

— Да, — Олсен снова тронулся с места.

— Они заметили слежку? — голос колдуна был спокоен.

— Не похоже, — ответил Коршун. — А почему их машины окружало красное облако?

— Магия. Они закрывались. Их никто не смог бы увидеть, — судя по рассеянному ответу Лорен явно думал о другом.

— Тогда почему мы всё видели? — Коршун бросил на колдуна любопытный взгляд.

Лорен откинулся на сидении. Потёр глаза. Потом ответил:

— Я не просто так настаивал на том, чтобы вы воспользовались моим транспортом. Я зачаровал эти машины. Сквозь их стёкла вы можете видеть скрывающихся вампиров, они же, наоборот, не чувствуют никого внутри автомобиля. Точнее, чувствуют обычных людей. Вашего внимания они не должны были заметить.

— Так легко?.. — удивился Рон.

Лорен улыбнулся:

— Совсем не легко. Это очень и очень непростые заклинания. Я потратил целую ночь, возводя их конструкции. Хотелось убедиться, что маскировка надёжна.

— Поня-а-атно... — протянул Олсен. — Я отправил своих следить за вампирами. Сегодня мы будем знать, где их логово.

— Хорошо, — Лорен кивнул. — Но на всякий случай придётся держать постоянное наблюдение. Девушку могут перевезти.

— Я уже распорядился, — усмехнулся наёмник. — Что делаем дальше?

— Сначала узнаем, где они собираются держать жертву. Если её будут перевозить, то не позже завтрашней ночи, — произнёс колдун.

— А потом? — позволил себе вмешаться Кристофер.

Взгляд Лорена затуманился. На некоторое время в салоне воцарилась тишина. Наконец колдун сказал:

— Потом мы перейдём к резервному плану. Пока ничего непоправимого не произошло.

...За три дня до этого, Сидней, где-то в городе.

Эрни бежал.

Он не понимал — почему, от кого и куда. Его гнал вперёд неизмеримый, первобытный ужас, лежащий за гранью понимания.

Ужас, мягким шорохом стелящийся за спиной. Ужас, питаемый негромким, но отчётливым звуком шагов позади.

...Этой ночью он проснулся резко, сразу — и долго не мог понять, что же его разбудило. В спальне всё было спокойно, тихо и мирно, сверху, на втором ярусе кровати ворочался, как обычно, брат... Эрни знал, что находится дома, что всё хорошо, что он всего лишь проснулся среди ночи. Но страх, возникший из ниоткуда и холодом растёкшийся по телу, сковывая сердце, заставил его действовать.

Нашарив одежду в тумбочке, он принялся натягивать её на себя. Не вылезая из постели в детской надежде, что если укроешься с головой, то никто и никогда тебя не найдёт. Лишь когда оставалось надеть кроссовки, он, собравшись с духом, разом откинул одеяло и опустил ступни на пол.

Погружённая во тьму спальня выглядела как обычно, вот только... Вокруг стояла тишина. Неестественная, полная, абсолютная. Мёртвая.

Звуки создавал только он сам.

В груди стремительно поднималась волна паники. Трясущимися пальцами он завязал шнурки и поднялся на ноги, пытаясь понять, что делать и куда идти. И чего так испугался.

Но непроницаемый мрак и вся тишина мира, собранная в одном месте, мешали сосредоточиться.

Дотянувшись до выключателя, Эрни нажал на кнопку и, пытаясь подбодрить себя, произнёс:

— Свет! — жадно вслушиваясь в звуки собственного голоса. Ожидая, что яркая лампа загорится и прогонит любой кошмар.

Слово прозвучало глухо. Будто уши набили ватой. Или ватой набили спальню.

Слово прозвучало глухо. А свет не появился вовсе.

Ощущая в желудке ледяную пустоту, он попробовал снова:

— Свет!!

Но комната оставалась тёмной и безжизненной. Эрни сглотнул.

Возможно, ничего особенного и не происходит, может, всё это — обычный кошмар, и утром ему будет стыдно, но сейчас Эрни решил разбудить брата. Стоять во тьме и беззвучии одному стало настолько страшно, что терпеть больше не было сил.

Тремя порывистыми, судорожными движениями он поднялся до середины лесенки, помогавшей забираться на второй ярус кровати, и позвал:

— Том! Том, проснись!

Том, уткнувшийся лицом в подушку, не пошевелился.

Эрни потряс брата за плечо, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и сердце выпрыгнет из груди.

Тот не двигался.

— Да просыпайся же, мне очень нужно!! — и Эрни с усилием перевернул его на спину.

И отпрянул. А потом закричал — и рванулся прочь не разбирая дороги, натыкаясь на стены и не оглядываясь... ни в коем случае не оглядываясь назад.

Потому что у его брата, которого он знал всю свою жизнь, у Томаса Стенски, спящего в своей постели, не было сердца. Кто-то вырвал его из тощей груди и унёс с собой, оставив ужасную рану. И вытянул из тела кровь, потому что и одеяло, и простыни оставались совершенно сухи.

Эрни выскочил из спальни, пронёсся вниз по лестнице, пролетел через гостиную, сломя голову выскочил из дома — и всё это время перед его глазами стояла увиденная жуткая, нереальная картина, которой просто не могло быть.

Этого не могло быть!

Но он это видел.

Фонари на улице не горели, но он нёсся вперёд. Не останавливаясь, и молясь, чтобы не споткнуться, чтобы не влететь со всего маху ногой в какую-нибудь яму... Чтобы не упасть. Чтобы не пришлось остановиться.

Он не может остановиться. Он не станет останавливаться.

Им владел дикий, первобытный, древний как само время страх. Страх, который обострил все чувства. Страх, благодаря которому он слышал сзади мерные шаги сквозь тихий, неотступный шорох, будто края огромного, достающего до земли серого покрывала шевелил непрекращающийся ветер...

Он вновь закричал, в отчаянии, в панике, не понимая, что происходит и почему он совсем один. Эрни вновь закричал — но ни звука не раздалось под беззвёздным, безлунным... чёрным небом.

И он бросился вперёд ещё быстрее. Уйти, скрыться, убежать! Что позади — не важно, встретиться с ЭТИМ немыслимо!! Всё его существо восставало против подобной мысли, сознание застилала мутная пелена ужаса.

Эрни бежал. И бежал. И бежал.

...а шаги за спиной становились всё ближе.

Глаза заливал пот, ноги будто налились свинцом, лёгкие горели. Силы таяли как тонкая льдинка в жаркий день. Но Эрни заставлял себя двигаться. Он не хотел умирать. Он не хотел, чтобы у него вырвали сердце и высосали кровь.

Каждый мучительный шаг продлевал жизнь. Каждый мучительный шаг был необходим как воздух, с хрипами вырывающийся изо рта. Каждый шаг был...

...его схватили за плечо, бесцеремонно развернув назад. Эрни показалось, что из-под него выскочили собственные ноги. Он бы упал, если бы его не вздёрнули в воздух.

Из горла рвался беззвучный крик. Сквозь застилавшую глаза пелену пота он видел ТО, что его схватило. НЕЧТО чернее мрака, НЕЧТО столь чёрное, что было видно в полной темноте. ЭТО было безликим, безглазым, безволосым... ЭТО лишь отдалённо напоминало формой человека.

Но Эрни знал — ЭТО разумно. И сейчас улыбалось бы, если бы могло.

Он не успел удивиться пришедшей в голову мысли, как не успел удивиться и тому, что плечо, за которое его держали, не причиняло неудобства. ЭТО выбросило вперёд вторую руку, и сердце пронзила острая боль...

...Эрни резко выпрямился на постели, сбросив одеяло. В панике заозирался по сторонам, судорожно втягивая в себя воздух. Закрыл рот, распахнутый в беззвучном крике. И понял, что ему всего лишь приснился кошмар.

Всего лишь приснился. Всего лишь кошмар.

Его до смерти напугал простой сон.

Эрни нервно хихикнул — и смешок прозвучал вполне нормально. Он вытер со лба холодный пот и, успокаиваясь, глубоко вздохнул. Потом откинулся назад, накрывшись одеялом до подбородка, перевернулся на бок и свернулся калачиком. Закрыл глаза.

И совершенно спокойно заснул, не обращая внимания на лёгкое, стремительно сходящее на нет покалывание в сердце.

...Восемь дней спустя, Сидней, апартаменты князя.

Эрик фон Вайн пребывал в самом отвратительном настроении. И причиной этому служило ни что иное, как неотступные — и малоприятные — размышления в ожидании чужих действий, — несомненно, одна из наиболее изощрённых пыток, известных разумным существам.

Логическая цепочка, беспокоящая его вот уже несколько дней, оставалась неизменной. Но время шло, и чем больше его уходило, тем мрачнее князь становился, понимая, что, вполне вероятно, лежащую перед ним дилемму придётся разрешать на основе только лишь имеющейся в распоряжении информации.

Увы, в таком виде она напоминала скорее замкнутый круг — и поэтому Эрик медлил.

...С одной стороны, жертву он получил. Это хорошо. Плохо то, что пришлось отдать девчонку Абрахаму, но без этого герцог не согласился бы на союз. О данной трудности князь знал изначально.

С другой стороны, прошло уже пять дней, а о Лорене ни слуху ни духу. Это настораживало, заставляя раз за разом обдумывать происходящее. Предатель знает, что за жертвой охотится не он один, а значит, должен был убить девчонку сразу же, как взял нужную ему кровь... конечно, при условии, что ему не требуется её жизнь для проведения ритуала, подобного ритуалу князя.

Впрочем, в последнем Эрик сомневался. В прошлый раз Лорен нашёл жертву намного позже, чем пражский владыка и его союзники. Таким образом очевидно — он пользуется какими-то другими способами обнаружения цели. Весьма вероятно, менее требовательными к условиям и поэтому не такими быстрыми, как проведённый князем обряд.

Выходит, до девчонки проклятый выродок не добрался!

А она ему нужна. И нужна сильно, ведь в прошлый раз Лорен не побоялся напасть на Эрика и остальных не где-нибудь, а в Замке Пяти Сердец.

Значит, предатель придёт и сейчас. Князь кивнул своим мыслям.

И тут же вскочил, заметавшись по выдержанной в красных тонах гостиной.

Придёт!.. Тогда где он?! Шла пятая ночь с момента поимки жертвы, и четвёртая, как девчонку перевезли в во всех отношениях удобный, ничем не примечательный особнячок, принадлежащий Платту. Перевезли под такой охраной, что позавидовал бы любой президент.

От сравнения князь скривился — охраной президентов он не занимался. А вот никому не ведомая человеческая девчонка такой чести удостоилась!

Конечно, кортеж был тщательно замаскирован. Даже Патриарх не смог бы понять, что процессию, достойную любого видного политика, охраняли вампиры, а не люди. Слежки воины Эрика — да и Абрахама тоже — не заметили.

Однако сам князь видел несколько подозрительных автомобилей. Разных. Разные маршруты, разные марки, и встречались они не на всём пути перевозки — но всё-таки встречались. Князь не сказал бы точно, отчего обратил внимание именно на эти автомобили, однако что-то в них притягивало взгляд.

Вот только что?..

Впрочем, не важно. В совпадения Эрик не верил — а коли совпадений не бывает, то подозрительные машины напрямую связаны с событиями.

За ним наблюдали.

Это служило прекрасным подтверждением тому, что Лорен здесь. Что он придёт. Но не давало ответа на главный вопрос: когда он придёт?

...Вот что было главным. Время ограничено и у Эрика, и у Лорена — ещё только семь дней девчонка будет годна для ритуала. Жалких семь дней! По истечению этого времени её кровь можно будет использовать разве что в качестве закуски, а такой поворот событий князя категорически не устраивал.

Выход один: если предатель не появится до конца завтрашней ночи, то придётся забрать девчонку у Платта.

Смерть Лорена важна, но проведение ритуала важно не меньше... оно, следовало признать, важно больше. Предателя можно поймать и в другой раз, он — проблема давняя и изученная; справлялись с ним до сих пор — справятся и дальше.

А вот ТОТ, на кого указывала кровь девчонки... Князь оскалился.

И остановился, прекратив наконец в нетерпении мерить шагами расстояние между стенами, скрывающимися за багряными портьерами.

Он принял решение. Если завтрашней ночью Лорен не появится — пражский владыка забирает жертву. Иначе поступать нельзя.

Тогда же, Сидней, где-то в городе.

Кафе было самым обыкновенным — в любом большом городе таких заведений сотни и тысячи. Несколько столиков, барная стойка да пара официантов.

Видимо, именно благодаря этому Рону здесь не нравилось, что было очень заметно по кислому выражению лица наёмника. Кристофер же, в отличие от спутника, от отсутствия высококлассного сервиса не страдал, его вполне устраивало даже такое непритязательное заведение — изощрённостью вкусов молодой человек не отличался... во всяком случае, в выборе места, где всего-то и требовалось, что наскоро перекусить.

Ради дела можно пойти и не на такие жертвы.

Впрочем, и Рон, кроме пасмурного вида, ничем не выдал своего недовольства. Правда, сидели они тут недавно — им ещё не успели принести заказ, — и у наёмника была в распоряжении масса времени, чтобы обстоятельно и полностью донести до молодого человека своё мнение о данном заведении. Следовало немедленно направить мысли Олсена в другое русло.

— Похоже, ничего не изменилось, — Кристофер посмотрел на прекрасно видный отсюда дом.

Тот выглядел вполне обыкновенным. Таких построек, занимающих небольшие огороженные участки, в этом районе стояло предостаточно. Нужная им отличалась от остальных разве что цветом — да и то ненамного.

— Похоже, — Рон кивнул. — Нат не сообщал о выездах за территорию. Даже на улицу никто не выходил. В самом доме тоже тихо.

— Неудивительно, — Кристофер хмыкнул. — Сейчас день. Вернее, вечер.

— Они так уверены, что мы не нападём днём? — голос Олсена выдавал охватившее того раздражение. Самоуверенность вампиров всегда выводила наёмника из себя.

Кристофер ещё раз взглянул на дом и ответил:

— Им нечего бояться. Полиция и власти под их контролем. Бандитам и в страшном сне не привидится напасть на собственность Платта. Насколько я знаю, в преступном мире Австралии он считается большим боссом. Связываться с ним боятся до дрожи в коленях.

Коршун скривился:

— И что, он даже предположить не может, что против него используют людей?

В этот момент к ним подошёл официант, поставив перед посетителями чашечки с кофе. Кристофер ещё взял себе пару сэндвичей. Олсен от еды отказался; кажется, он не доверял её качеству. Что ж, его дело, хочет сидеть голодным — пусть сидит.

Молодой человек с удовольствием откусил большой кусок бутерброда. Очень даже неплохо.

Прожевал и сказал:

— Почему не может? Может. И предполагает. Вот только люди не пройдут дальше ограды — их спалят защитные чары. Вампирам даже делать ничего не надо.

Олсен поморщился.

— Да уж, чары... Никак не могу к этому привыкнуть. И как тебе удаётся об этом помнить?

Кристофер широко улыбнулся:

— Я просто чаще общаюсь с Лореном.

— Вероятно, — Олсен отпил глоток кофе. Так как явного отвращения на его лице не появилось, молодой человек сделал вывод, что напиток был не таким плохим, как представлялось наёмнику.

Некоторое время они молчали.

— Как думаешь, сколько ещё до заката? — Кристофер первым нарушил тишину.

Рон посмотрел на небо. Потом взглянул на часы и сказал:

— Около часа.

— Так может, пойдём отсюда потихоньку? — молодой человек дожёвывал второй сэндвич. Кофе уже был выпит.

Рон с готовностью поднялся.

— А почему бы и нет? — по едва скрытому энтузиазму в голосе Коршуна, Кристофер понял, что неплохой кофе не изменил отношения Олсена к этому заведению.

Молодой человек тоже встал и, положив на стол несколько купюр, первым пошёл к выходу. По пути он подумал, что бурная жизнь наёмника заставила Рона обзавестись большим количеством предрассудков. Но стоило заметить, что на его профессиональных качествах это не сказывалось.

...На улице Рон поравнялся с ним и тяжело вздохнул, видимо, мысленно сетуя на скуку — до заката заняться было решительно нечем. В шахматы играть надоело, читать не хотелось, телевизор наёмник не признавал, считая инструментом оболванивая. Собственно, поэтому они и оказались в кафе.

Но кофе и бутерброды ситуацию не улучшили, потому только и оставалось, что вздыхать да ждать. Ночью к ним должен присоединиться Лорен, чтобы окончательно обсудить завтрашнюю операцию — до этого момента их время занимало мучительное безделье. За домом наблюдать нужды не было: Нат и Шон дежурили неподалёку, да и Кевин, оставшийся в общежитии, получал информацию сразу же.

Вот Кристофер с Роном и бродили по окрестностям.

То ещё занятие, если говорить честно. Ничего интересного поблизости не то что не происходило — не могло произойти. И смотреть здесь было не на что: типичный район обеспеченных обывателей, из всех благ предпочитавших покой и стабильность, и неосознанно стремившихся к их высшему воплощению. То есть к кладбищу. Во всяком случае Кристофер объяснял для себя воистину мёртвенное спокойствие подобных мест именно так.

Слегка скривившись, молодой человек отогнал раздражающие ассоциации и попытался сосредоточиться на прогулке.

Безуспешно.

Его спутник испытывал приблизительно такие же проблемы и, наконец не выдержав, сказал:

— Думаю, нужно вернуться. Шататься по улицам — не самая лучшая идея.

На самом деле они прошли всего пару кварталов, и выражение "шататься по улицам" в данном случае звучало по меньшей мере странно. Однако у Кристофера оно вызвало глубокое понимание — бросив взгляд на наёмника, он оживлённо кивнул:

— Пожалуй, ты прав.

...Снятый Кристофером домик располагался неподалёку, они шли как раз в нужную сторону. Их наблюдательный пункт оказался очень удачной находкой — вид на особняк, где держали жертву, открывался прекрасный. И здание сдавалось. Упускать такой шанс было просто глупо. А в глупости Кристофера упрекнуть не мог никто.

Подойдя к дому, Рон достал ключи. Повозившись с замком, обладавшим весьма несговорчивым характером, распахнул дверь.

В открывшейся взгляду прихожей стояла лишь пара одиноких вешалок — желание обставить временное пристанище никого не посетило, а самих хозяев меблировка сдаваемой собственности и вовсе не интересовала, вот и встречали входящих практически голые стены. Так как на улице стояла тёплая погода и в верхней одежде необходимости не ощущалось, то вешалки остались без внимания — наёмник и молодой человек не разуваясь прошли на второй этаж, где оборудовали полевой штаб.

Надо сказать, по виду тот очень напоминал Кристоферу комнату Кевина и Шона, какой он увидел её при первой встрече с хакерами: всё те же жужжащие системные блоки, мотки проводов и непонятного назначения приборы. Только Кевина не хватало — кому-то требовалось присматривать за основной базой, поэтому здешним хозяйством Шон заправлял в одиночестве.

Наверху было немноголюдно. Шон, как всегда, сидел перед своим любимым ноутбуком, Нат копался в каком-то устройстве, а сидящий на видавшем лучшие времена большом диване Стен откровенно скучал. Выходить на улицу он отказался, но и найти себе какое-нибудь занятие за время отсутствия Кристофера и Рона не сумел.

Впрочем, они двое в этом тоже не преуспели.

При их появлении Стен встрепенулся:

— Шеф! Ну как, есть что-нибудь новенькое?

Олсен сел на диван рядом с ним и ответил:

— Не больше чем у вас.

Шон, не прекращая смотреть в экран, буркнул:

— Тогда ничего.

— Вот именно.

Этот диалог вызвал у устроившегося с другой стороны от Стена Кристофера улыбку... которая, правда, быстро погасла.

Из оставшегося до захода солнца часа прошло минут пятнадцать, а никаких идей, чем убить оставшиеся сорок пять, не было. Вообще-то, Лорен вряд ли придёт сразу, как только последний лучик погаснет на горизонте, — колдуну нужно ещё до них добраться. Получалось, что мучительное ожидание продлится подольше.

Молодой человек тяжело вздохнул. Остальные посмотрели на него с пониманием — кроме Шона, который не обратил на вздох никакого внимания. Но это полностью укладывалось в его обычную манеру поведения — оторвать рыжего, как и его закадычного приятеля Кевина, от компьютера мог разве что конец света. Да и то без всяких гарантий.

Кристофер посмотрел в окно, рядом с которым стояла на треножнике... ну, назвать этот прибор подзорной трубой было, конечно, можно, но изделия средневековых мастеров он превосходил настолько же, насколько компьютер превосходит арифмометр. Впрочем, не это устройство сейчас волновало молодого человека, а то, что оставшиеся минуты дня грозили растянуться очень, очень надолго.

Нужно занять себя хоть каким-нибудь делом — пусть даже и порядком надоевшие шахматы.

Он произнёс:

— Рон, может, продолжим наш турнир?

Наёмник повернул к нему голову. Ожидание не относилось к числу любимых занятий Коршуна, поэтому его лицо, несмотря на сопровождавшие предложение обстоятельства, выражало определённую заинтересованность.

— Согласен. Нужно же мне хоть раз выиграть?! — оживление, несомненно, наигранное, но не до конца — наёмник действительно хотел победить Кристофера. Пока ему это не удавалось.

Однако надежды Олсен не терял.

Кристофер поднялся и подтащил к дивану скрипучий стул и низкий столик с лежащей на нём шахматной доской, рядом с которой были свалены фигуры. Устроившись напротив Рона, молодой человек спрятал в ладонях две пешки разных цветов, убрал руки за спину и принялся менять фигурки местами. Потом выставил вперёд сжатые кулаки, предоставляя Коршуну возможность выбирать.

Тот не задумываясь ткнул пальцем. Ему выпали чёрные.

Кристофер едва заметно поморщился. В принципе, ему было всё равно, какими фигурами играть, однако больше нравились чёрные... Но ничего. Сойдут и белые.

Они расставили фигуры на доске, и молодой человек сделал первый ход.

...Игра текла неспешно. Рон тщательно обдумывал каждый действие, Кристофер тоже старался не ударить в грязь лицом. Стен заинтересованно наблюдал за развернувшимся сражением. Нат и Шон продолжали заниматься каждый своим делом.

Счёт времени быстро оказался потерян — партия выдалась по-настоящему напряжённой. И Рон, и Кристофер бросили на игру все силы; битва была равной. Ни одному из противников не удавалось заманить другого в ловушку. Стен не отрывал взгляда от доски, боясь пропустить хоть один ход.

За окном стремительно темнело, так что вскоре Кристоферу даже пришлось отвлечься от игры, чтобы включить стоявший в углу торшер.

Сражение продолжилась в неярком свете пыльной лампы. Но это обстоятельство не заставило противников ослабить концентрацию — и дело уверенно двигалось к ничьей. Рон и Кристофер были предельно собраны, передалось напряжение и Стену. Все трое неотрывно смотрели на расставленные фигуры, пытаясь полностью просчитать наиболее вероятные пути развития партии.

...и оттого не заметили появления давно ожидаемого гостя.

— Интересная позиция. Кажется, намечается ничья.

Оба наёмника синхронно подскочили. Кристофер, приложив серьёзное усилие, сдержался. И обернулся спокойно.

Вообще, в течение последних пяти лет он часто задумывался, естественна ли бесшумность, с которой двигался Лорен, или она — ещё одно проявление паранормальной природы Блуждающих-в-Ночи. Сначала Кристофер пугался, потом стал раздражаться, затем пытался тренировать слух, ну а в результате пришлось смириться. Обнаружить присутствие колдуна по звуку ему так ни разу и не удалось.

Вот и сейчас молодой человек не сумел бы сказать, сколько тот уже стоит за его спиной, с лёгкой улыбкой смотря на доску.

Олсен попытался подняться, но Лорен остановил его движением ладони:

— Продолжайте. Мне потребуется некоторое время на сканирование. Вы успеете закончить. Тогда поговорим, — с этими словами он устроился на стоявшем у окна стуле, почти точной копии того, который занял Кристофер, и закрыл глаза.

Рон, Стен и молодой человек вновь сосредоточились на игре.

Они знали, что прощупывание пространства занимает Лорена целиком: ему требовалось не только понять, какие системы защиты стоят вокруг обнаруженного ими дома, но и скрыть своё присутствие. Учитывая, что охранные артефакты и заклинания создавали двое Старейшин, один из которых был всемирно известным некромантом, эта задача даже стороннему наблюдателю виделась весьма непростой.

Но Лорен проводил подобное сканирование не в первый раз, и пока его действия не вызвали подозрений — колдун прекрасно ориентировался в хитросплетениях магических конструкций, окруживших особняк, где держали девушку. Наёмники не понимали, а Кристофер мог лишь догадываться, какие силы и знания для этого требовались. Даже скромные познания молодого человека в магии просто вопили, что могущество Лорен без всякого преувеличения огромно.

Впрочем, в этом никто не сомневался.

...На шахматной доске события стремились к логическому завершению. Большая часть фигур уже не участвовала в партии — остались лишь несколько пешек, короли и по одной лёгкой фигуре у каждого из противников: конь у Кристофера и чернопольный слон у Рона.

И именно сейчас, в очередной раз обдумывая положение, молодой человек заметил слабину в позициях наёмника. Похоже, был шанс победить.

Кристофер снова просчитал возможные ходы Олсена. Да, победа возможна. Нужно пробовать...

Он тронул коня.

Коршун пристально посмотрел на доску. Придвинулся ближе. Оценил возможности. И сделал ход.

Кристофер расстроенно вздохнул, после чего произнёс:

— Отличная партия. Ничья.

Рон откинулся на спинку дивана, довольно сказав:

— Согласен. Тебе не удалось меня подловить.

— Верно, — улыбнувшись, ответил Кристофер. — Но я старался. Какой у нас счёт?

Наёмник недовольно хмыкнул. Потом нехотя ответил:

— Пятнадцать — ноль. В твою пользу. И пять ничьих, считая эту. Но я надеюсь вскоре размочить счёт.

Краем глаза молодой человек заметил, как Стен молча усмехнулся. Коршун говорил эту фразу не впервые за последние дни, однако результат пока был плачевным. Сам Стен тоже играл в шахматы, но гораздо хуже своего шефа, и Олсен периодически всухую обставлял его. Поэтому теперь каждое новое поражение Рона заставляло обычно невозмутимого наёмника мстительно улыбаться — но без настоящей злобы, конечно же. Просто радуясь небольшому торжеству справедливости.

— Всё возможно, но я уж постараюсь, чтобы конкретно этого не случилось! — Кристофер рассмеялся, не обращая внимания на скалящегося Стена, лицо которого после его фразы не замедлило принять выражение уж совсем крайней степени злорадства.

В этот момент Лорен поднялся на ноги.

Остальные тут же подобралась, понимая, что веселье закончилось — и теперь предстоит дело. Колдун придвинул свой стул ближе к остальным. Нат отвлёкся от своих приборов и уселся на диван, Шон присоединился к ним, поставив ноутбук на колени. Как только все устроились, Лорен заговорил:

— Итак, ничего не изменилось. Действовать станем завтра ночью. Защитные системы полностью установлены, чего-то нового можно не ждать... однако и имеющееся в наличии заставит повозиться. ...Обсудим план вновь — ошибок быть не должно. Всё зависит от согласованности нашей работы. Рон, проинструктируешь остальных. Впрочем, — он небрежно махнул рукой, — изменений немного. Если таковые вообще есть.

Несколько часов спустя, в непосредственной близости оттуда.

Стоя за спинами переговаривавшихся наблюдателей, Нильс Кристенссен вспоминал свой разговор с главой ковена...

...Десять дней назад сиднейский правитель вызвал его к себе, и Нильс явился незамедлительно. Герцог не любил ждать, и на расправу был скор, поэтому его подчинённые отличались пунктуальностью. Стать мишенью для гнева Старейшины никому не хотелось.

В его кабинете ничего не изменилось с тех пор, как Нильс побывал здесь последний раз: странные картины, вызывающие ассоциации только с уроком геометрии, длинный стол и окно во всю стену — стоя подле него герцог любил смотреть на свой город. Сейчас, правда, Абрахам Платт сидел во главе стола, в дальнем от входа конце кабинета.

Тоже как обычно. Глава ковена предпочитал встречать посетителей именно там, заставляя проходить к столу под его пристальным взором. Многих это выводило из равновесия, и тогда хозяину кабинета доставалось преимущество в разговоре. Но Нильс бывал здесь так часто, что уже не обращал внимания на этот старый приём.

Поэтому войдя, он поздоровался, быстрым шагом подошёл к герцогу и застыл, ожидая распоряжений. Не выказывая никакого волнения.

Проигнорировав приветствие, Платт спокойно предложил:

— Можешь сесть, — и указал на стоящий рядом стул, вызывающий опасения своей видимой хрупкостью. Герцогу нравились необычные вещи.

Нильс последовал совету. Как ни странно, стул оказался вполне удобным.

Платт, между тем, внимательно его разглядывал. Нильс знал, что совсем не изменился с тех пор, как пришёл в ковен около столетия назад: такие же коротко стриженные русые волосы, серые глаза и плохо запоминающееся лицо. Разумеется, это не вызывало удивления — Блуждающие-в-Ночи не старели. Герцога, очевидно, интересовал вовсе не его внешний вид.

За целый век в ковене Нильс показал себя верным и исполнительным подчинённым. Умом он тоже обделён не был. Поэтому большинство щекотливых операций Платт доверял именно ему — и теперь, похоже, пытался понять, стоит ли раскрывать очередную свою тайну.

Пока, судя по коснувшейся тонких губ лёгкой улыбке, увиденным он оставался вполне удовлетворён.

Под пристальным взглядом Нильс вскоре почувствовал себя неуютно и заёрзал на стуле, теряясь в догадках, чем вызвано столь пристальное внимание к его персоне. Заметив это, герцог, наконец, счёл нужным нарушить затянувшееся молчание:

— Как ты наверняка знаешь, позавчера в город прибыл Эрик фон Вайн.

Нильс посмотрел на главу ковена. О приезде князя он, конечно же, знал — о чём не замедлил отчитаться:

— Да, герцог, я слышал об этом.

Платт усмехнулся:

— Прекрасно. Дело, которое я хочу тебе поручить, прямо связано с целью его визита. Вчера князь был у меня, — Нильс кивнул — это ему тоже было известно; но герцог движение проигнорировал, продолжая говорить, — и раскрыл... тайну своего прибытия. Фон Вайн считает, что в ближайшее время Сидней посетит Лорен.

Нильс постарался скрыть изумление. Получилось плохо — новость была из ряда вон, — и он, не сумев сдержать эмоций, вытаращился на герцога.

Тот усмехнулся:

— Я знал, что тебя это обрадует.

— И чего же хочет князь?..

— Он хочет схватить предателя, — Платт внимательно посмотрел ему в глаза.

Нильс главу ковена не подвёл. На его лице отразилось удивление, но не больше. Он не испугался, как испугалось бы большинство вампиров.

Лорен был весьма известен в мире Блуждающих-в-Ночи — и известность эта заставляла смолов рассказывать друг другу страшные сказки. Только Эрик фон Вайн мог похвастаться тем, что его в жутких историях вспоминают не реже, чем предателя. Но о князе знали многое, Патриарх же оставался загадкой. А неизвестность всегда пугает сильнее.

Нильс подался вперёд:

— Вы считаете, это возможно?!

— Так считает фон Вайн, — Платт махнул рукой. — Сегодня я вновь встречусь с ним, и он покажет, как конкретно собирается противостоять Лорену. Судя по его уверенности, у князя есть несколько козырей в рукаве.

— Но как это касается нас?

— Прямо, — герцог встал и подошёл к окну, отвернувшись от Нильса. Он не обратил на это внимания: привычка Платта к созерцанию ночного Сиднея во время раздумий была широко известна в ковене. — Князю нужна моя помощь. Он плохо ориентируется в городе и поэтому хочет заручиться поддержкой моих воинов. Фон Вайн утверждает, что знает, зачем приедет Лорен. Вернее, за кем. В качестве гарантии он отдаст этого человека мне. Вместе мы поставим Патриарху ловушку, в которую тот придёт сам.

— Зачем Лорену лезть в капкан? — в тоне вопроса проскользнуло охватившее Нильса недоверие.

— Князь считает, что этот человек жизненно необходим в опытах предателя. Именно этот. За ним Патриарх придёт.

— Откуда у фон Вайна такие сведения?

— Он сослался на некоего информатора. Но раскрывать его не стал.

— И вы ему верите?.. — вопрос сорвался с языка до того, как Нильс успел подумать.

Но было поздно — Платт повернулся к помощнику.

— Он привёл убедительные доводы, — голос герцога не утратил спокойствия, и Нильс вдохнул свободней. — Князь считает, что предатель ищет способ защиты от солнечного света, и для этого ему нужна кровь совершенно определённых людей. Один из которых находится в моём городе. Позже фон Вайн, как я уже говорил, передаст его мне.

— Защиты от солнечного света?! — Нильс вскочил. Он едва сумел сдержаться и не перебить Платта — первая дерзость за сегодняшний день сошла ему с рук, но вторая вряд ли пролетит мимо ушей герцога.

— Да.

— Почему князь не передаст вам человека немедленно? — Нильс недоумённо взглянул на главу ковена.

Платт отошёл от окна и вновь занял своё кресло.

— У фон Вайна пока нет информации о его личности. Но наш союзник обещает, что сумеет найти его в течение пяти дней. Не больше, — он поморщился: — И не стой столбом. Это раздражает.

Нильс опустился на стул.

— Я всё понял, герцог. Какова моя задача?

Платт улыбнулся:

— Вот так мне больше нравится. Ты возглавишь тех, кто будет охранять приманку для Лорена. Вместе с вами будут воины князя — десять вампиров. Плюс фон Вайн поставит свои артефакты... но их я проверю, и неожиданностей там не будет. Твоя задача построить дело так, чтобы первыми под руку предателю попали пражане. После того, как он с ними закончит, ты схватишь его самого, — он усмехнулся. — У вас тоже будут сюрпризы — не только князь умеет создавать талисманы. Если Патриарх окажется слабее, чем мы предполагаем, то твоя задача — устранить пражан. Всё должно выглядеть так, будто их убил Лорен. Я устрою маскарад с его якобы бегством. Князь ничего не заподозрит, — герцог небрежно дёрнул ладонью, — он будет далеко. Не станет рисковать. Как и я, впрочем.

— Вы хотите обмануть фон Вайна?! — известие поразило.

Платт взглянул на него снисходительно:

— Я не думаю, что нам стоит делить секрет защиты от солнца и знания Лорена с кем-либо.

— Я понял, — Нильс кивнул. — А если Лорен сумеет справиться со всеми нашими сюрпризами? — в его голосе не слышалось скепсиса — он уточнял детали операции.

— Невозможно, — глава ковена резко качнул головой, отметая подобное предположение. — Мои воины и артефакты, воины и артефакты князя — нужно быть самим Первым Вампиром, чтобы справиться со всем этим... да и то я не уверен. На всякий случай вокруг будут мои бойцы. Не очень близко, а то предатель может решить, что жизнь ему дороже прогулок под дневным светилом, но будут.

Нильс поднялся и поклонился:

— Я всё сделаю, герцог. Разрешите идти?

— Иди, — Платт коротко кивнул, потом добавил: — Позже доложишь мне свой план действий. О месте ловушки тебе сегодня сообщат.

Нильс повернулся и быстрым шагом покинул кабинет герцога — следовало о многом подумать...

...И вот он здесь.

Нильс очнулся от воспоминаний. Вокруг мерцали мониторы, куда поступало изображение с плотно расставленных на участке и в самом доме камер. За экранами, изредка перекидываясь короткими фразами, следили трое — двое его воинов и один пражанин. Всё было спокойно.

Началась уже пятая ночь с тех пор, как девчонку, которую фон Вайн передал герцогу, перевезли в этот небольшой особняк — но Лорен не спешил появляться. Нильс ещё раз посмотрел на мониторы, убедился, что ничего интересного не происходит, и вышел за дверь.

План разработали давно, его воины предупреждены, артефакты расставлены и не оставалось ничего, кроме как бесконечно проверять дееспособность созданной системы. За пять дней, пока они сидят здесь вместе с девчонкой, не было замечено никакого внимания к этому дому. Магию поблизости тоже никто не применял.

Нильс уже начал сомневаться, что предатель придёт. Но приказ герцога был однозначен — ждать. Поднимаясь наверх из подвала, где находилась комната наблюдения, он вздохнул.

Ну что ж, ждать — так ждать.

...Следующая ночь, коттедж наёмников.

Кристофер ещё раз проверил снаряжение. Всё на месте. Он готов.

Глубоко вздохнув, молодой человек вышел из комнаты, где переодевался, и направился к остальным. "Остальных" было немного — Рон и Лорен, о чём-то тихо разговаривающие. При появление Кристофера они замолчали. Колдун внимательно взглянул на молодого человека и спросил:

— Ничего не забыл?

Кристофер опять мысленно пересчитал нужные артефакты. Кивнул:

— Всё при мне.

— Отлично, — голос Олсена был преувеличенно бодр. Наёмнику не нравилось, что основная задача в предстоящей операции возлагалась на Кристофера.

Коршун рад был бы пойти сам. Но это, увы, невозможно — артефакты колдун настроил на Кристофера, да и не знал Рон, как ими пользоваться. Молодой человек же подготовлен куда лучше, пять лет плотного общения с Лореном не прошли даром: Кристофер много узнал о магии и научился пользоваться талисманами.

Умение нехитрое, но без тренировки к ним лучше было всё же не подходить. Поэтому из всех, кто участвовал в происходящем, использовать созданные колдуном артефакты без риска для жизни мог только Кристофер. А это значило, что в особняк, полный Блуждающих-в-Ночи, пойдёт молодой человек.

Олсен согласился с планом колдуна. Но чем ближе оказывалось начало операции, тем больше он сомневался в правильности принятого решения. Видимо, нелёгкие размышления всё-таки проявились на лице наёмника, потому что Лорен сказал:

— Рон, иного пути нет. Мы уже обсуждали это — ни ты, ни твои люди не смогут применить мои артефакты. Я сам не пройду и двух шагов по территории без того, чтобы не произошло настоящей бойни. И неизвестно ещё, кто в ней выйдет победителем. Остаётся только Кристофер. Он всё знал заранее, он справится.

Олсен понуро кивнул.

— Ты прав. Но мне это не нравится.

— Мне тоже, — согласился колдун. — Но иначе никак. Кристофер, ты помнишь свою задачу?

— Да, — голос молодого человека звучал уверенно... но сам он особой уверенности не чувствовал.

Настолько серьёзных ситуаций на его долю ещё не выпадало. Попав на жертвенный стол квинтета Старейшин пять лет назад, он лежал без сознания и не понимал нависшей угрозы. Сегодня Кристофер до конца представлял, во что ввязывается — однако отступать не собирался. Его цели и цели Лорена едины, и молодой человек был готов на всё, чтобы достичь успеха.

...Колдун прекрасно знал о чувствах своего друга и потому задолго до сегодняшнего дня рассказал ему, как всё может повернуться. Но, хотя тот согласился без колебаний, Лорен не испытывал восторга от мысли, что подвергает Кристофера огромной опасности. Увы, по-другому они поступить не могли; а главное — колдун не сомневался в способностях молодого человека.

Они с Коршуном поднялись на ноги, и наёмник произнёс:

— У меня тоже всё готово.

Колдун серьёзно взглянул на своих спутников и спокойно сказал:

— Тогда за дело.

Чуть позже, в непосредственной близости оттуда.

В свете фонарей и полной луны полированная ограда мягко мерцала, создавая причудливую игру бликов.

К несчастью, пространство за ней освещалось не только солнцем мёртвых: на территории особняка стояли фонари. Стояли не так уж и часто, да и светили не очень ярко, но, всё же, подойти к дому незамеченным было невозможно — владельцы здания хорошо подготовились к встрече нежданных гостей.

Разумеется, их подготовка не вызывала подозрений ни у полиции, ни у просто проходящих мимо людей — Блуждающие-в-Ночи в совершенстве умели прятать и прятаться.

Кристофер не видел камер и датчиков движения, но прекрасно знал, что они есть. И их немало.

Очень удачно, что, понадеявшись на чары, вампиры не поставили инфракрасные детекторы. Они подготовились к визиту одного из своих собратьев, а не человека. Температура тела немёртвого совпадала с температурой окружающей среды, и датчики тепла Блуждающих-в-Ночи не фиксировали, потому устанавливать подобные системы там, где ждут вампира, смысла не было. Это играло на руку молодому человеку — не придётся сильно ограничивать себя в экипировке, можно надеть простую удобную одежду.

Фактически, то, что вместо Лорена пойдёт Кристофер, окажется самым главным сюрпризом для обосновавшихся в особняке. Но не единственным.

Молодой человек снова осмотрел здание. Незаметно подойти невозможно только на первый взгляд — у него найдётся, чем ответить на продуманную защиту противника.

Лорен внимательно следил за человеческими технологиями. Колдун не испытывал к ним особых симпатий, не жаждал получить в свои руки все новинки, но скрупулёзно отмечал значимые достижения в этой области. Основным его успехом на данном поприще стала способность управлять техническими устройствами с помощью магии и иногда даже смешивать науку и колдовство — сегодня это сыграет важную роль.

Сквозь датчики движения Кристоферу не пройти. Артефакт, который молодой человек сейчас сжимал в кулаке, позволит отвести глаза вампирам и защититься от окружавших территорию сигнальных чар... но против техники он бессилен. Эта ограниченность объяснялась мощностью эффекта: проникнуть взглядом сквозь полог талисмана не сможет никто — так сказал Лорен.

Утешало, правда, то, что телекамеры, отражавшие видимую действительность, тоже не должны заметить нарушителя.

Тут колдун не был полностью уверен. Впрочем, камеры показывали визуальное состояние, а в оптическом диапазоне Кристофер будет невидим — значит, должно получиться. Но увы, на этом возможности артефакта и исчерпывались. А если Лорен где-то просчитался...

Кристофер одёрнул себя. Его друг ещё ни разу не ошибался, не ошибётся и сегодня.

Проблему же датчиков предстояло решить самому колдуну при помощи Кевина, Шона и Ната — он собирался обеспечить им возможность управлять детекторами.

Как показало тщательное сканирование Лорена, все системы в доме автономны: один терминал управлял камерами, другой датчиками, третий освещением. Сети артефактов же постоянно контролировалось непосредственно засевшими в особняке вампирами, и если вывести из строя хоть один талисман, то тут же поднимется тревога. А вот с компьютером, на котором держалась сеть детекторов, можно было поступить хитрее.

Жаль, что управление далёким от него терминалом займёт колдуна полностью, — сильно хотелось подстраховаться ещё и с камерами. Но это уже выходило за рамки возможностей Лорена — тот не очень понимал, как именно управляет техникой, и не мог делать два дела сразу. Так что свойства талисмана, искажавшие зрительное восприятие, окажутся очень кстати.

В этот самый момент, как знал Кристофер, колдун готовится проникнуть сквозь защитные чары дома и взять сервер под контроль. Как конкретно он сможет воздействовать на терминал не подняв тревоги, молодой человек не понял даже после всех объяснений, но Лорен утверждал, что сумеет. Говорил что-то о проводах, телефонных линиях, но понимали его разве что хакеры с Натом.

Но колдун совершенно ясно донёс до восприятия Кристофера, что долго не продержится — управление техникой сильно выматывало, — и тому следует поторопиться оказаться в доме незамеченным. Так как там детекторы, по понятным причинам, отсутствовали, дальше он сможет справиться своими силами.

Поэтому сейчас молодой человек и сидевший за рулём подержанной "Тойоты" Коршун ждали сигнала, который обещанного Натом едва только Лорен подключится к серверу. Тогда Олсен подвезёт Кристофера к ограде, тот выйдет, сделав вид, что его просто подвезли, пойдёт вперёд и через несколько шагов активирует талисман.

После чего оставалось рассчитывать лишь на быстроту ног.

— Мы прошли! Начинайте! — голос Ната в наушниках прозвучал внезапно, заставив Кристофера непроизвольно вздрогнуть, несмотря на то, что он ждал этих слов.

Рон, однако, не обратил на это ни малейшего внимания, за что молодой человек был ему очень благодарен. Вместо этого, повинуясь желанию наёмника, мягко тронувшаяся с места "Тойота" покатила к особняку, видневшемуся впереди. А прямо перед оградой, закрывавшей территорию дома от незваных гостей, Коршун остановил машину — и Кристофер вышел, с улыбкой сказав:

— Спасибо, что подвёз! Ну, бывай! — и, хлопнув дверью, пошёл по улице, помахав рукой удаляющемуся Рону.

Шаг, ещё шаг... Пора!

И молодой человек смял в кулаке сплетённый из тонкой проволоки ажурный шарик.

Теперь он стал невидим — но требовалось действовать быстро. Из притороченных на бедре незаметных со стороны ножен он выхватил короткий жезл, с опоясывавшими матовую костяную поверхность медными кольцами. Двенадцатью кольцами, каждое из которых создавало своё заклинание.

Этот жезл был главным козырем Кристофера. Двенадцать подобранных Лореном заклятий должны позволить молодому человеку обвести создавших ловушку Старейшин и их приспешников вокруг пальца. Колдун ободряюще говорил, что дюжины эффектов хватит даже с запасом... во что Кристоферу очень хотелось верить.

Он повернул ободок с одной выпуклой линией, нарушавшей идеальную гладкость медной поверхности; каждый обод маркировался по-разному, чтобы тот, кто применяет артефакт, не запутался — Лорен всегда отличался предусмотрительностью. После чего, вложив жезл обратно в удобные ножны, подбежал к железным прутьям, преграждавшим вход на территорию особняка.

Кольцо с одной линией вызывало мощное заклинание под названием "Доспех Гефеста", защищавший того, на кого надет, от всех простых элементальных атак и ряда высших; в частности, от "Круга ада", стоявшего на защите особняка. Абрахам Платт слыл большим специалистом в Магии Огня — и охранный "Круг" в полной мере подтверждал данный слух. Не мешкая, Кристофер схватился за прутья...

Ничего не произошло. Чары работали! Но не стоило отвлекаться на восторги: энергии в "Доспехе" хватало на пятнадцать минут действия. Молодой человек быстро перелез через ограду и оказался на контролируемой вампирами земле.

В кажущейся простоте проникновения крылась основная загвоздка — так легко войти сюда мог лишь человек. По периметру территории стояли весьма хитрые сторожевые артефакты, которые сработали бы сразу же, как только создаваемую ими границу попытался пересечь Блуждающий-в-Ночи. Лорен не сумел придумать способ миновать их, и потому считал, что эти талисманы создал Эрик фон Вайн, и никто иной — Абрахам Платт, по мнению колдуна, на подобное способен не был.

Вот почему пришлось так долго присматриваться к особняку. Хоть у него и не имелось других причин — кроме сторожевых артефактов и собственных подозрений — считать, что князь в Сиднее, Лорен решил проявить осторожность. Фон Вайн умён и силён, а значит, способен на множество сюрпризов, и следовало попытаться раскрыть их все.

Косвенно подозрения колдуна подтвердилось — хитростей в защите особняка он и впрямь нашёл немало. Молодой человек искренне надеялся, что Лорен обнаружил их все.

Уповая на его способности, Кристофер быстро побежал к дому.

...На небе светила луна, заливая мир ярким серебряным светом. Падая на землю лунный металл смешивался с оранжевым сиянием фонарей, порождая множество новых оттенков; ночь была светла, но до дня ей, как всегда, оставалось очень далеко. Однако и фонари, и луна изо всех сил старались превзойти солнце.

Даже у человека сегодня не возникло бы проблем с обзором, и добежать до стен здания никем не увиденным не представлялось возможным.

В обычной ситуации.

Но магия позволяла многое. Кристофера никто не заметил, и он спокойно прижался к стене, как раз под выступавшей на штативе немного вперёд камерой. Нынешние времена заставляли людей беспокоиться о безопасности своих жилищ, и видеокамеры на домах не считались диковинкой, оттого некоторые из средств наблюдения вампиры не стали прятать.

Молодой человек перевёл дух. Он почти физически ощущал, что окружавший его полог стремительно теряет силы. Лорен обещал гарантированные пятнадцать минут невидимости, и тогда Кристоферу это показалось целой вечностью. Как же, целая четверть часа!

Он скривился. "Всего четверть часа" — так звучало куда правильней. Форсирование ограды и бег к стене не заняли много времени, но это была самая маленькая часть того, что предстояло сделать.

Он вновь вынул жезл. На этот раз его пальцы нащупали кольцо с тремя линиями. Ободок плавно поддался, совершая полный оборот, и Кристофер зажмурился — следовало подождать несколько секунд. По прошествии нескольких ударов сердца он поднял веки.

Только что созданный "Ясный день" на время серьёзно улучшал зрение. Теперь Кристофер видел мир с необыкновенной чёткостью, различал каждую травинку под ногами и каждую шероховатость стены, к которой прижимался. Но вызвал молодой человек заклинание не для остроты взгляда, на это он не жаловался, а потому, что "Ясный день" позволял также смотреть сквозь стены... правда, только с близкого расстояния.

Однако большее сейчас и не требовалось. Кристофер пригляделся, и казавшаяся монолитной стена стала бледнеть — через мгновение уже виднелось лежащее за ней помещение.

И находящиеся в нём. Пятеро вампиров.

Такая компания Кристоферу не нравилась. Молодой человек пошёл вдоль стены, рассматривая открывающиеся ему комнаты. Пока все они были заняты, но он не унывал — пустая наверняка найдётся.

И не ошибся; после минутной прогулки он заметил свободное помещение. То, что нужно. Молодой человек усмехнулся, ощупывая жезл и подумав, что ажурный шарик оказался очень полезен, несмотря на всю свою ограниченность. Не давая видеть Кристофера, он, в качестве небольшого побочного эффекта, скрывал и лёгкие магические всплески, вроде "Дня".

К несчастью, только лёгкие. Чтобы попасть в дом, ему понадобится кое-что посложнее. Молодой человек повернул кольцо с вычеканенной буквой "V" и одной линией — "Туман Тота" скроет магию от слишком бдительных наблюдателей. Ненадолго, минуты на три, но этого времени хватит с лихвой.

Он слегка сдвинул ободок с римским обозначением цифры семь. При применении следующего заклинания требовалось нечто большее, чем просто активация: Кристофер начертил жезлом на стене, отделяющей его от комнаты, широкий квадратный проём, потом завершил оборот кольца и ткнул жезлом в середину нарисованной двери.

Кусок стены превратился в лёгкую красноватую дымку, колышущуюся на месте, подобно туману, однако не улетающую прочь. "Свободный путь" — простое заклинание, известное с давних пор, а полезности не утратившее и поныне. На время его действия не слишком толстые преграды становились проницаемыми. К сожалению, как и всё не очень сложное, но дающее немедленный видимый результат, "Свободный путь" требовал много энергии — из-за его аппетитов Кристоферу и пришлось применить "Туман Тота".

Не задерживаясь, молодой человек прошёл сквозь кажущуюся невесомой, однако на деле весьма плотную дымку, оказавшись в доме. За его спиной стена приняла свой обычный вид — "Путь" работал недолго.

Теперь нужно было пробраться в подвал, где держали девушку. Или как можно ближе к подвалу. Кристофер вновь напряг зрение — "Ясный день" ещё не иссяк. Увиденное не обрадовало. По коридорам дома разгуливали вампиры, пройти в подвал не встретившись с кем-то из них представлялось крайне непростой задачей... если вообще возможной.

Молодой человек взглянул на часы, сопоставив время. Получалось, что его невидимость продлится ещё семь минут. Мало, катастрофически мало!

Кристофер стал быстро перебирать варианты дороги. Проблема состояла также в том, что выйти через стену, как вошёл, он больше не мог, "Свободный путь" у него в арсенале был только один. Он взглянул в потолок и с облегчением вздохнул — на втором этаже, в отличие от первого, подобного оживления не царило.

Что ж, путь отхода в общих чертах ясен, но вот добраться до подвала он, похоже, не сможет. Это нарушало планы — хорошо хоть не очень сильно. Зато ясно, что делать дальше: раз не получается спуститься, то нужно подниматься наверх.

Приняв решение, он опять принялся продумывать свой маршрут. Из комнаты, где молодой человек находился, попасть на второй этаж он мог только миновав несколько помещений. Тут крылась серьёзная опасность: даже если сейчас там не находилось ни одного вампира, это вовсе не значило, что кто-нибудь не войдёт в самый неудачный момент.

Кристофер нахмурился. Время утекало как вода сквозь пальцы, но спешка сведёт в могилу не хуже промедления. Загвоздка была в том, что артефакт Лорена, скрывающий молодого человека, не маскировал звуки, а Блуждающие-в-Ночи отличаются чутким слухом. Готовность ходящих по дому вампиров к появлению нежданных гостей тоже оказывалась некстати — талисман колдуна мог противостоять подобным поискам, но на это и только на это уходила вся его сила без остатка.

Стоило хоть кому-нибудь заподозрить, что ожидаемые гости не просто пришли, а уже совсем близко — что вполне возможно, если какой-нибудь внимательный вампир услышит дыхание Кристофера и, даже не понимая причин своего беспокойства, присмотрится, — как артефакт потеряет свои свойства.

Магия могла многое, но у неё тоже наличествовали ограничения.

Не придя ни к какому решению, молодой человек вновь присмотрелся. Кажется, дорога свободна... Придётся рискнуть.

Он вышел в коридор.

Грубо оштукатуренные стены сходились близко друг к другу — даже чересчур близко. Проход был очень узок, Кристофер не мог понять, зачем такое сделали в обычном, предназначенном для повседневного обитания доме. Вряд ли вампиры специально здесь всё перестраивали, раньше тут кто-то просто жил и ходил сквозь этот тесный кошмар... На плане особняка, который достал Шон, этот коридор вовсе не выглядел столь сжатым!

Радовало, что молодой человек не страдал клаустрофобией.

Кристофер ускорил шаг, стараясь, однако, не производить много шума. Ему требовалось повернуть в конце направо, потом пройти через две комнаты и подняться по лестнице. Там будет безопаснее. Он внимательно смотрел вперёд, пронзая усиленным магией взглядом стены. До входа в одну из гостиных, которую следовало миновать по пути на второй этаж, оставалась пара шагов.

И в этот момент через другую дверь туда вошли двое вампиров. Кристофер замер.

Похоже, парочка поднялась из подвала, иначе он бы их заметил. Молодой человек мысленно выругался. Как не вовремя! В коридоре он очень уязвим — любой, кому вздумается тут пройти, наткнётся на него. Кристофер лихорадочно думал, как поступить... и получалось, что выход остался только один.

Стараясь сдержать дыхание и унять стук сердца, он вошёл в комнату, попав прямо на глаза вампирам.

Тощий блондин и брюнет азиатской наружности, китаец или кореец, насколько мог судить молодой человек, весело болтали. Кристофера они, совершенно очевидно, не заметили. Прислушиваясь к разговору, он спокойно и медленно пошёл к находящейся в противоположном конце комнаты двери. К его счастью, она была приоткрыта.

Вампиры же настолько увлеклись своим разговором, что не обращали никакого внимания на происходящее вокруг. Вероятно, они не заметили бы молодого человека, даже не будь тот прикрыт магией.

— Да-да, представляешь, он так и сказал ему прямо в лицо! — азартно сообщил блондин, тут же захохотав вместе со своим собеседником.

Отсмеявшись, второй проговорил:

— Выложить такое Нильсу!.. И что тот сделал с этим кретином?

Первый откинулся на спинку изящного стула светлого дерева. Азиат же развалился на диване, и Кристофер больше не видел его за высокой спинкой. Блондин тем временем мечтательно улыбнулся, собираясь продолжить рассказ.

Молодой человек уже почти дошёл до двери — теперь следовало приоткрыть её пошире. Парочка за спиной хохотала, перемывая кости своему подельнику, который попал под горячую руку какому-то Нильсу. Кристофер глянул через плечо, оценивая направления взглядов веселящихся представителей ночной аристократии.

К несчастью, присутствовал серьёзный риск вызвать движением ненужное внимание: об азиате можно не беспокоится, но вот блондин... Тот смотрел прямо на дверь. Кристофера он пока не видел, однако когда придётся выходить — что-то заметит наверняка.

Придётся подождать, благо следующая комнате в данный момент пуста.

— То есть он теперь сторожит зверинец герцога?! — азиат аж приподнялся.

— Ага! — блондин радостно кивнул.

И оба покатились со смеху.

Кристофер понял, что лучше момента не найти и, плавно приоткрыв дверь, оказался в другой комнате. После чего немедленно вернул створку в предыдущее состояние.

Идя к лестнице, молодой человек перевёл дух. Ещё чуть-чуть — и он имел бы приватную беседу с князем Праги. Или с герцогом Платтом, что его, в общем, тоже не устраивало.

Поднимаясь по широкой, не в пример коридору, лестнице с блестящими деревянными перилами, Кристофер рассматривал доступные взгляду помещения второго этажа. Это давалось уже труднее — действие "Дня" кончалось. Но молодому человеку хватило и остатков заклинания, чтобы выбрать подходящую комнату.

Оставив подъём позади, он вошёл в первую дверь слева.

Открывшаяся его взгляду немаленькая спальня подходила скорее какой-нибудь семейной паре, чем сидящим в засаде вампирам. Огромная кровать, на которой легко уместились бы не то что двое, а все пятеро. Массивная мебель, сияющая идеальной полировкой, отделанные декоративными панелями стены, побелённый потолок и мягкий ковёр под ногами.

Кристофер едва слышно хмыкнул. Все немёртвые отличались тягой к роскоши, и даже Лорен не был исключением. Впрочем, независимо от обстановки, комната вполне устраивала молодого человека. Он вынул из кармана золотистый диск, с выгравированными на блестящей поверхности непонятными знаками, и подсунул его под ковёр.

Большего он сделать не мог. Но и этого должно, непременно должно хватить. Теперь же ему надо выбираться.

Кристофер вернулся в коридор — увы, выбранная им спальня не имела никакого иного выхода кроме двери. Порядком ослабший "Ясный день" ещё позволял избегать ненужных встреч, но на втором этаже вампиров и так было мало, потому Кристофер спокойно шёл вперёд, пытаясь найти на заученном плане дома проход наружу поближе.

Присутствие вампиров наложило свой отпечаток на архитектуру — большинство оконных проемов заделали, заменив на декоративные панели снаружи. Но убирать все не стали. Иногда следовало показывать, что в этом доме тоже кипит жизнь, поэтому два окна на верхнем этаже и три на нижнем открывались по ночам, и в них случайные прохожие и соседи могли даже увидеть двигающиеся силуэты хозяев.

К сожалению, одно из нужных молодому человеку окон было сейчас недоступно, потому что в той комнате спали сразу четверо Блуждающих-в-Ночи, видимо, только что закончивших дежурить. Прикрывающий Кристофера полог если ещё не исчез, то исчезнет с минуты на минуту, и рисковать, снова попадаясь на глаза вампирам, молодой человек не хотел.

Значит, нужно пробраться ко второму окну. Насколько видел Кристофер, путь пока свободен. Он пошёл быстрее, и через несколько секунд остановился перед покрытой лаком светлой дверью. Потянув за медную ручку, он легко открыл дверь и оказался внутри.

Закрыв за собой, Кристофер без промедления бросился к окну. В помещении не горел свет, но полная луна и ночные огни города позволяли видеть всё чётко, да и "Ясный день" помогал, хоть уже совсем слабо. Так что молодой человек без особого труда торопливо откидывал защелки.

Скоро он окажется на свободе и можно будет приступить ко второй части плана...

Тогда же, там же.

Курт снова и снова проверял посты и артефакты, расставленные на территории.

Это занятие уже порядком надоело за последние дни, но князь требовал подойти к делу со всей серьёзностью. Спорить с владыкой Праги представлялось занятием неумным, и Курт обходил особняк заново, уже сбившись со счёта, в который раз это делает.

Всё было в порядке. Воины на своих местах, артефакты работают, никаких попыток проникновения не замечено.

Точно такое же положение дел он имел счастье наблюдать и в пять предыдущих ночей. Он уже начинал думать, что его господин ошибся.

Впрочем, такие мысли Курт отгонял. Князь умён, и никогда не давал повода усомниться в себе. Если пражский владыка сказал, что предатель придёт, значит, так оно и будет. А его и ещё девяти пражан, находящихся при нём, дело — достойно встретить Патриарха.

Но на этом их задача не исчерпывалась: князь сказал, что воины Платта попытаются подставить гостей, чтобы заполучить Лорена себе. Следовало не допустить подобного.

Курт досконально знал все чары и артефакты, поставленные в особняке его господином, и знал, что магические сети Эрика фон Вайна содержат в себе много нового не только для Лорена, но и для герцога Сиднея. Владыка Праги использовал всё своё искусство, лишь бы достигнуть цели, к которой стремился так долго.

И основной его приказ был чёток — убить предателя! Не поймать, не обезвредить — убить!

Князь не считал, что Лорена можно захватить. Патриарх силён и хитёр, потому у пражан будет время всего на один удар. Только один удар — и он должен стать смертельным.

Курт с восхищением подумал о сформированных его господином заклинаниях и созданных талисманах. Самому помощнику князя оставалось лишь мечтать о таком мастерстве и таком могуществе. Пока всё, на что он был способен, — это привести в действие силы, скованные и подчинённые Эриком фон Вайном.

В момент, когда он увидит предателя, Курт ударит — и вложенная в защитные сети мощь сметёт Лорена.

Он не сомневался в этом. Оставалось лишь дождаться.

Курт вздохнул, взглянув в одно из немногих сохранённых в доме окон.

Свет солнца мёртвых мягко поглаживал ночной город. Стояла тишина — окрестные жители ценили покой, суета города нравилась не всем его жителям. Здесь предпочитали размеренное течение жизни, а не бушующий ураган — и поэтому ночь здесь была такой же, как столетия назад. Просто временем, предназначенным для сна.

А совсем не плащом, укрывающим от глаз других твоё истинное "я" или защитой, простирающейся над тобой только с заходом солнца, не возможностью жить так, как нравится. Не одни вампиры выходили на улицы только в тёмное время суток — многие люди ничем в этом случае от немёртвых не отличались; новые времена принесли новые, и подчас очень странные, нравы. Курт, впрочем, был ещё молод, он не помнил давних веков, но разговоры старших собратьев, да и самого князя, рисовали картину совсем иного мира, ничуть не похожего на знакомый ему.

Курт в который раз подумал, что не хотел бы жить в другое время. Сумасшедший сегодняшний век предоставлял Блуждающим-в-Ночи куда больше свободы, чем его предшественники. Жаль, что не все вампиры это понимали.

Мельком глянув на небо, он отвернулся от окна, будто уколовшись о холодное сияние ярких звёзд. Далёкие светила не нравились Курту, чувствовалось в них что-то настораживающее, опасное... и он отворачивался всякий раз, когда его взгляд случайно натыкался на звёзды. Помощник князя об этом своём странном суеверии старался не распространяться — среди вампиров его сочли бы, выражаясь мягко, весьма необычным, и от насмешек было бы не спастись, ведь подавляющее большинство немёртвых находили звёзды притягательными, а вовсе не пугающими.

И Курт молчал о своих опасениях. Да они и не слишком сильно ему мешали.

Помощник князя направился вглубь дома — следовало продолжать обход, тем более что кроме этого делать всё равно нечего — и вскоре, проходя через одну из семи гостиных дома, совсем не такого маленького, как казалось снаружи, заметил развалившегося на диване Нильса.

Глава слуг герцога неизменно вызывал у Курта прилив раздражения. Кристенссен был слишком самоуверен — неоправданно самоуверен.

Ставленник Платта совсем не так силён, как думает. Пожалуй, послабее Курта, хотя намного старше — сказывалась разница в происхождении. Курт молод, однако девятое причащение ставило к'тора одного из Старейшин пражского ковена выше многих вампиров, проживших куда дольше. Ему всё же очень повезло получить Причастие от одного из ближайших сторонников князя.

Но ближайший ли сторонник, нет ли — разницы мало, с самим пражским владыкой тот сравниться не мог...

Курт мотнул головой. О чём он думает?.. Где он и где князь! Эрик фон Вайн, легенда рода Блуждающих-в-Ночи, вампир пятого причащения, могущественнейший некромант и некоронованный правитель Европы!

Да на всей Земле вряд ли осталось больше десятка вампиров пятой Ступени Причастия!

В частности, одним из них, как некстати мелькнуло в памяти, был главный — по мнению Курта — противник владыки Праги, который уже много веков успешно защищал свои владения от посягательств князя. Шарль де Брей, граф Парижа, давний враг Эрика фон Вайна и единственный из глав ковенов Старого Света, кто мог позволить себе не прислушиваться к советам князя. Именно с ученика де Брея началась цепь событий, благодаря которой Курт стоял теперь здесь.

Но даже граф, не самый слабый из пятого причащения, уступал владыке Праги. В его силах оставалось лишь защищаться — не переходя в нападение.

Курт гордо улыбнулся.

...Очнувшись от не занявших много времени — несколько секунд, не более — размышлений, помощник князя снова глянул на ставленника Платта. За прошедшие мгновения Нильс почувствовал его присутствие, и, подобравшись, вскочил... но, увидев Курта, тут же успокоился.

— Рад, что ты наготове, — мерзко ухмыльнулся щенок князя.

— Посмотрел бы я на твою радость после того, как по твоей милости активировались бы ловушки, — буркнул Нильс.

Его всерьёз разозлило глупое положение, в которое он попал по вине наглого смола. Подумать только, и полвека не исполнилось, а уже такое самомнение!

Кристенссену не терпелось преподать этому выскочке урок, но увы, сейчас не время для свары. Зато когда они выйдут отсюда... Щенку не поможет его девятое причащение — Нильс покажет, что опыт значит куда больше потенциала.

Сам он ничуть не обижен собственной двенадцатой Ступенью. Несмотря на то, что ему был доступен лишь один раздел магии — витамантия, иначе известная как Магия Природы — в данной области Нильс не зря считался истинным Мастером. Он мог справиться и с куда более могущественными противниками, чем щенок князя.

В ответ на выпад Кристенссена Курт лишь рассмеялся:

— И как ты собрался их активировать? Для этого, знаешь ли, объект подходящий нужен. А все мы не воспринимаемся созданными чарами как цели. Или ты считаешь, что мой господин и твой герцог зря так долго вплетали наши отзвуки Резонанса в защитные сети?

Нильс едва заметно поморщился. Щенок опять его уел.

— И что ты тут прохлаждаешься? — Кристенссен решил сменить тему. — Работы нет, что ли?

— Могу то же самое у тебя спросить, — Курт не смутился. — Мне показалось, или ты действительно валялся на диване вместо того, чтобы обходить посты?

— Валялся, — Нильс хмыкнул, вновь устраиваясь на упомянутом диване. — Но не "вместо", а "после". А ты, никак, отлыниваешь? Не боишься, что князь с тебя шкуру спустит?

— Отлыниваю? — Курт искренне удивился. — Ничуть! Я-то как раз выполняю приказ своего владыки. Намереваюсь проверить внутренние помещения, а не плевать в потолок.

Нильс проигнорировал это замечание, закрыв глаза.

Курт презрительно взглянул на Кристенссена, но больше ничего говорить не стал — он и правда собирался проверить дом. И, решив начать сверху, направился на второй этаж.

Узкая винтовая лестница, по которой ему предстояло взобраться, была одной из двух, ведущих туда. Жаль, вторая находилась в другом конце дома, и Курту пришлось протискиваться между перилами здесь. Задача не из лёгких, учитывая, что проектировали эту лестницу люди, явно не имеющие представления о том, что в мире бывают ещё и взрослые, а не только дети.

Завершив свой унизительный подъём, он поклялся в душе, что больше никогда не станет ходить по проклятому орудию пытки. Такое делалось явно не под его габариты, хорошо ещё, что оно хоть короткое.

Курт огорчённо подумал, что вряд ли можно надеяться на невнимательность Нильса. Тот наверняка слышал его пыхтение — теперь не избежать нападок. Помощники князя и герцога невзлюбили друг друга с начала знакомства, и каждый постоянно пытался задеть соперника. И лучше посильнее.

Он вздохнул — ситуация весьма печальна. У Нильса появился прекрасный повод для шуточек.

Отогнав неприятные мысли, Курт направился вперёд по выкрашенному в кремовый цвет коридору. Предстояло проверить с десяток комнат, и он решил начать с одной из немногих, где имелось окно — почему-то вновь захотелось взглянуть на полнолуние. Он остановился перед светлой дверью и, повернув ручку, вошёл. И первым, что открылось его взгляду, оказались распахнутые оконные створки.

Такого быть не могло, ведь всем в категорической форме запретили прикасаться к окнам!

Курт прищурился — здесь явно происходило нечто странное, и следует очень быстро разобраться что именно...

...и в этот момент магический туман перед его взором рассеялся, позволив чётко разглядеть одетую в чёрное фигуру, выпрыгивающую наружу.

Помощник князя ринулся вперёд.

Тогда же, там же.

Уже спрыгивая вниз, Кристофер услышал, как за его спиной открылась дверь. И, приземлившись, рванулся к ограде.

В обычной ситуации человек не может и помыслить о том, чтобы превзойти вампира в скорости, но перед прыжком Кристофер предусмотрительно воспользовался жезлом — на этот раз кольцом с буквой "Х". "Кровь немёртвых", заклинание, на время наделяющее человека силой Блуждающего-в-Ночи. Опасное, безжалостное заклинание.

Кристофер знал, что завтра ему будет очень плохо — непосильные нагрузки, ставшие вдруг доступными и простыми, не забудутся просто так.

Но это будет завтра.

На бегу молодой человек крутанул ободок с римским обозначением числа двенадцать. И спокойно, расчётливо, не размениваясь на лишние эмоции подумал, что решение оставить в руках при прыжке жезл, вполне вероятно, спасёт ему жизнь.

Небольшое подтверждение одного неоспоримого факта: Лорен не зря тратил время на его обучение — даже собираясь уходить, Кристофер был готов к любому, в том числе самому неприятному, повороту событий.

Сейчас его окружило одно из наиболее мощных защитных заклинаний, известных Лорену. "Адамантовый кокон", по уверениям колдуна, охранял от всего, пропуская только свет, да и то не слишком яркий. Даже в космосе Кристофер смог бы существовать, защищённый непроницаемой плёнкой адаманта.

Но при всём совершенстве действия, это заклинание вампиры не жаловали. То, что не пускало магию — и не только магию — внутрь, не выпускало её наружу. При активированном "Коконе" колдовать возможным не представлялось. Кристофера, впрочем, конкретно этот минус не беспокоил, однако имелась другая проблема — кроме света защита не пускала внутрь действительно ничего.

Ничего.

...и молодой человек, стремительно несясь к серебрящейся впереди ограде, надеялся, что воздух в лёгких кончится после того, как он окажется на свободе.

Тогда же, там же.

Не останавливаясь, Курт перелетел через подоконник и коснулся земли на секунду позже беглеца. Помощник князя не сомневался, что это предатель — тёмная фигура неслась со скоростью, недоступной молодым вампирам. Да и созданный "Адамантовый кокон", который Курт ясно почувствовал, подтверждал догадку. Сил на формирование столь мощного заклинания хватало только у Старейшин. Но Старейшинам тут делать было нечего, и круг подозреваемых резко сужался. До одного лица.

Курт даже не пытался догнать Лорена. Вместо этого он сосредоточился и привёл в действие каскады защитных чар.

И приготовился наблюдать, как сила владыки Праги повергнет в прах последнего из Патриархов, но...

Ничего не происходило.

Всё так же светили луна и фонари, бежал впереди предатель, которому оставалось несколько десятков шагов до ограды, и вокруг не было и следа смертоносных, могущественных чар.

А потом...

Ослепительно полыхнула ночь, и невероятная боль тысячами ядовитых игл вонзилась в Курта, бросив его на колени.

Из груди не выдавливался даже хрип. Магия корчила помощника князя, сминая, будто фантик в кулаке. Он не в состоянии был вздохнуть, тело отказывалось подчиняться, а вышедшие из-под контроля заклинания нещадно терзали всех, оказавшихся рядом.

Сквозь стиснутые веки всё равно ясно виднелись освещавшие темноту вспышки, каждая из которых приносила новые муки. Курт не мог кричать — горло свела судорога, не мог кататься по земле — мышцы не повиновались, танцуя под кожей, пытаясь вырваться из вечного плена тела, разорвав его на части, не мог потерять сознание — колдовские конструкции князя и герцога не позволяли жертве сбежать в беспамятство.

Казалось, эта пытка не кончится никогда.

И ночь вновь и вновь озарялась светом смертоносных чар.

Тогда же, там же.

До ограды оставалось не больше двадцати шагов, и Кристофер решил было, что уже вырвался, когда какая-то сила невыносимой тяжестью навалилась на плечи, заставив рухнуть на землю...

Но молодой человек не растерялся. Лорен предупреждал его, что против расставленных здесь артефактов и колдовских сетей "Адамантовый кокон" не будет идеальной защитой. Потому что ничего идеального в мире нет, и чары — не исключение. Пробить адамант могло только небывалое по мощи воздействие — как раз такое, какое вызывали созданные усилиями двух Старейшин ловушки.

Кристофер попытался подняться, но магия, не в силах причинить вред, всё же не давала полностью владеть мышцами. По телу волнами прокатывалась крупная дрожь, из каждой поры хлынул пот, перед глазами замелькали цветные пятна... Пришлось собрать в кулак всю свою волю, пытаясь вернуть контроль над передвижениями. Удавалось плохо, но он всё же заставил себя ползти вперёд.

...И так, ползком, борясь с воющими над головой убийственными чарами, озаряющими сиянием ночь, Кристофер продвигался к ограде. Требовалось подождать совсем немного — заклинания подобной мощи не могут работать долго.

Как только вложенная в чары энергия иссякнет, он встанет на ноги, и тогда уже вампирам его не догнать.

Тогда же, там же.

Мучения кончились внезапно.

Курт сумел вздохнуть и тут же вскочил. От резкого движения помутилось в глазах, и он, потеряв равновесие, едва снова не оказался на земле, с трудом устояв на ногах. Рвущая тело боль исчезла, силы стремительно возвращались — вампиры восстанавливаются быстро. Курт огляделся и увидел вскочившую фигуру, рванувшуюся к ограде.

Но медленнее, куда медленнее, чем раньше. И помощник князя устремился следом, на ходу крича:

— Уроды! Вставайте, быстро! В гараж! Бегом!! Он уходит!! ...Вы там что, все подохли?! Мы не должны его упустить!!!

С переговорным устройством не расставался ни один из находившихся в здании вампиров, поэтому Курт был уверен, что его услышат. Конечно, некоторые наверняка не пережили жуткий удар защитных сетей, но не все же! Кто-то точно уже оправился и должен слышать его приказы.

Он не задумывался, как получилось так, что заклинания ударили по местности вместо единичной цели, это сейчас не имело значения. На уме у Курта было только одно: "Не упустить предателя!"

И он продолжал орать:

— По машинам! Живо!! Если мы его выпустим, князь и герцог спустят с нас шкуры!

Курт понимал, что даже несмотря на сильно замедлившиеся движения беглеца, тому удастся выбраться с территории. Отрыв слишком велик, да и сам помощник князя пребывал далеко не в лучшей форме.

Оставалась рассчитывать на то, что собранные в особняке воины не проигнорируют его приказ и догонят выродка на машинах.

Тогда же, в особняке.

Нильс пытался встать.

Чудовищная боль настигла его на том самом диване, где он лежал в момент, когда в комнату вошёл Курт, и теперь Кристенссен тщился сморгнуть висящую перед глазами кровавую муть, одновременно предпринимая попытки подняться на ноги. И то и другое одинаково не удавалось, но он не прекращал попыток; наконец одна из них увенчалась успехом, и Нильс смог принять вертикальное положение оперевшись на спинку дивана, и, ещё раз моргнув, сумел разглядеть за красной пеленой хоть что-то.

И в этот момент вставленный в ухо наушник передал оглушительный рык Курта.

Пражанин кого-то видит!

Он рванулся к гаражу. Нельзя упускать предателя! Вихрем пролетая по комнатам, Нильс протянул Резонанс к своему господину, мысленно прокричав:

"Герцог! Герцог, у нас проблемы!"

"Что происходит?! — ответ пришёл тут же, и не требовалось быть резонатором, чтобы почувствовать ярость сиднейского правителя. — Я ощутил, что ловушки сработали!"

"Герцог, я не до конца понимаю ситуацию! Чары ударили по всем нам, а не только по предателю! — Докладывая, Нильс успел вбежать в гараж и уже открывал дверь автомобиля. — Сейчас Курт гонится за ним; я собираюсь начать преследование!"

Транслируя Абрахаму Платту диспозицию, Нильс одновременно выезжал из поднятых ворот гаража, наблюдая в зеркало заднего вида вбегающих в помещение вампиров. В мгновение ока все пять оставшихся машин оказались заняты. Кристенссен крикнул:

— Кретины! Ещё пятеро пешком!! И пятеро остались здесь! Проверьте, что с остальными! — здесь собрались явно не все, находившиеся в доме.

Вампиры быстро перегруппировались: пятеро побежали на улицу, и ещё пятёрка — в дом. Нильс ударил по газам, одновременно выслушивая ответ сиднейского правителя:

"Я всё понял. Наши воины готовы. ...Предатель не должен уйти! Принеси мне его голову, Нильс!! Слышишь?!"

"Но..." — удивился Кристенссен, пролетая сквозь распахнутые ворота и ловя взглядом дёргано двигающуюся фигуру впереди.

"Голову, Нильс!!!" — мысленный рёв заставил его подпрыгнуть на сидении.

"Слушаюсь, герцог".

Тогда же, на улице.

Как только прижимавшая к земле сила исчезла, Кристофер сумел подняться на ноги. Сотрясавшая его дрожь не утихала, волнами прокатываясь по телу. Но он не мог позволить себе оставаться на месте. И молодой человек, пошатываясь, побежал.

"Кровь немёртвых" работала — вероятно, поэтому он вообще мог двигаться. "Адамантовый кокон" ослабил магический удар, но не настолько сильно, как предполагалось изначально.

Кристофер преодолел отделяющие его от ограды шаги и практически перелетел через железные прутья. Рванулся по освещённой фонарями улице, отчаянно пытаясь не потерять сознание — лёгкие были объяты пламенем. Магический шторм продолжался недолго, минуту, не более, и ещё несколько десятков секунд ушло на бег к свободе до и после активации ловушек. Значит, ему придётся обойтись без воздуха ещё где-то минуту.

Лорен ограничил "Кокон" ста пятьюдесятью секундами ровно, сочтя, что меньше нельзя, а больше Кристофер не выдержит.

Стремясь оказаться как можно дальше от своих преследователей, молодой человек подумал, пробегая мимо аккуратных домов, что ещё чуть-чуть — и он рухнет, чтобы больше не подняться. Вызванная колдовской атакой дрожь ослабла, но не проходила, а от нехватки кислорода перед глазами стояли тёмные круги... Однако секунды проходили одна за другой, а он всё нёсся вперёд.

До автомобиля Рона оставалось несколько кварталов. Не так далеко, особенно для бегущего с невозможной для человека скоростью. Но, обернувшись на мгновение и увидев мчащийся за ним автомобиль, а чуть позади того несколько фигур, двигающихся почти так же быстро, как и он сам, Кристофер понял, что эти кварталы станут для него самым большим расстоянием в жизни.

Он сжал в руке костяной жезл, ощутив прохладу медных колец, и прибавил скорости, выжимая из своего усиленного чарами тела всё что возможно.

Тогда же, там же.

Курт бежал следом за тёмной фигурой, слушая звучащие в ушах переговоры остальных. Слышал он и приказ Нильса — надо сказать, весьма разумный. Но пока автомобили ещё в гараже, нужно попытаться догнать беглеца без их помощи или, хотя бы, не потерять его из виду.

Предателю тоже досталось — его движения сильно замедлились, и Курт мог бежать почти с той же скоростью, что и Лорен. Он не знал, что сможет противопоставить Патриарху, если тот решит уничтожить преследователя, но отступать не собирался. Пока вокруг предателя "Адамантовый кокон", тот не сможет колдовать — это давало помощнику князя шанс.

Внезапно его осветили фары, и мимо промчался серый "Крайслер". Курт усмехнулся. Отлично! Теперь он не один. Сзади послышался топот, на слух Курт определил пятерых. Похоже, посланная Нильсом подмога уже тут.

Он крикнул:

— Быстрее, уроды! Он уйдёт!

В ответ на это заявление темноту прорезал поток огня, бессильно погасший, коснувшись беглеца. Курт заорал:

— Вы что, не чувствуете?! У него "Адамантовый кокон"! Бегом, пока он не снял защиту — у нас есть шанс!!

И в этот момент броня предателя исчезла.

Курт поднажал, одновременно готовя самое мощное из известных ему заклинаний, но больше сделать ничего не успел — от Патриарха рванулся бешено крутящийся вихрь теней, готовый пожрать врагов своего хозяина...

Тогда же, там же.

Потрясающе вкусный глоток воздуха, который Кристофер сумел наконец сделать после исчезновения "Кокона", не заставил его потерять бдительность. Молодой человек крутанул кольцо с выгравированной римской цифрой одиннадцать и махнул жезлом за спину.

Ему не нужно было оглядываться, чтобы увидеть чёрный ураган, сметающий, казалось, всё живое на своём пути, — он и так знал, к чему приведут его действия.

"Вздох Тьмы", древнее заклинание, давно уже оказавшееся погребённым на дне истории, сегодня позволит Кристоферу выиграть время. Лорен выбрал "Вздох" исходя из внушительного видимого эффекта, способного напугать неподготовленного до икоты и заставить терять время на формирование мощных оберегающих чар.

На самом деле заклинание легко блокировалось даже самой примитивной защитой. Но преследователи Кристофера этого знать не могли.

Воздух со свистом вырвался из лёгких, когда он разогнался до предела, стараясь использовать выигранные мгновения с максимальной пользой. Очертания домов и фонарных столбов, аккуратно подстриженных кустов и стоящих перед домами автомобилей смазались. Кристофер раньше даже и не представлял, что живое существо может бегать так быстро.

Теперь молодой человек хоть немного понимал возможности своего загадочного друга.

Впереди показалась полупустая стоянка. Дверь одного из припаркованных там автомобилей была приглашающе распахнута. Снова заслышав за спиной визг покрышек и отдалённый топот — вампиры разобрались с вызванным им вихрем, — Кристофер в несколько огромных скачков преодолел последние десятки шагов.

"Успел!" — в голове билась одна лишь эта мысль, когда он бухнулся на сиденье рядом с Роном.

Наёмник послал машину вперёд ещё до того, как молодой человек закрыл дверь. С этого мгновения всё зависело от других участников спектакля.

И Кристофер перевёл дух, надевая на голову дугу переговорного устройства.

Тогда же, там же.

Нильс видел приближающийся смерч теней, но как защититься от этой напасти не знал. Опыт воина подсказывал делать хоть что-то — и Кристенссен выставил вокруг машины обычный "Кровавый заслон", одно из самых примитивных защитных заклинаний среди известных Блуждающим-в-Ночи, хоть и относящееся к Магии Крови, но, на практике являясь нижайшим проявлением этой способности, доступное всем без исключения вампирам. Одновременно он почувствовал вспышки защитных чар бегущих позади.

Стоило вихрю достичь "Крайслера", перед лобовым стеклом заметались сорвавшиеся с цепи тени...

Заметались и опали, бессильные преодолеть выставленный щит.

Нильс притормозил и, высунувшись из окна, крикнул назад:

— Трое ко мне! Живо! Остальные за ним!

Буквально сразу на переднее сидение рухнул Курт; ещё двое запрыгнули назад. Оставшаяся тройка была уже довольно далеко впереди. Фигура беглеца виднелась ещё дальше — в последние мгновения, после создания смерча, предатель припустил так, словно за ним гнался сам Дьявол.

Нильс ударил по газам. Шины завизжали, "Крайслер" стал стремительно набирать скорость. Им удалось даже немного нагнать Патриарха... когда тот запрыгнул в одну из спокойно стоящих на стоянке машин — и она немедленно рванулась с места.

А вместе с ней пара других.

Нильс сквозь зубы выругался. Машины были одинаковыми! Полностью, вплоть до номеров. Три автомобиля виртуозно перестраивались на почти пустом шоссе, и вскоре Кристенссен уже не понимал, в которой их цель. Сидящий рядом Курт выкрикнул:

— Проклятье!.. Я не знаю, где он!

— Я тоже, — процедил сквозь зубы Нильс, вдавливая педаль газа в пол до отказа.

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

Сидя в машине, летящей по дороге с такой скоростью, что колёса, похоже, не касались асфальта, Кристоферу оставалось уповать на водительское мастерство наёмников.

Трюки, которые выделывали на дороге Олсен и ведущие два других автомобиля Дюк с Микки, сделали бы честь любому голливудскому блокбастеру. А целью этого представления было сбить преследователей с толку. Лорен говорил, что район будет окружён, и уйти отсюда окажется очень сложно, поэтому они решили распылить силы противника, вынудив того охотиться сразу за несколькими зайцами.

Если вампиры погонятся за тремя целями вместо одной — а по мнению колдуна иначе случиться не могло, — то у всех троих есть неплохие шансы избежать неприятной встречи.

Пока всё шло по плану.

...Оглядываясь по сторонам, Кристофер одновременно проговорил:

— Лорен! Слышишь меня?

— Прекрасно слышу, — голос колдуна звучал так же спокойно, как если бы они находились на обычной прогулке.

— У тебя осталось минуты полторы — после нужно идти, — Кристофер заметил стремительно выворачивающие с перпендикулярных улиц машины. Затем, посмотрев вперёд, увидел несущиеся навстречу огни фар. — Чёрт!

— Всё в порядке, — Олсен не отрывал взгляда от дороги.

Лорен оставил возглас молодого человека без внимания, ответив лишь:

— Я понял.

Тогда же, во всех концах Сиднея.

— Где он?!

— В синем "Фольксвагене"!

— В каком?! Их три!

— Не знаю! Преследуем все!

— Какого чёрта! Бейте по ним магией!!

— Мы не можем!.. Машины зачарованы, герцог! У нас не хватает сил!

— Так стреляйте, идиоты! Заставьте их остановиться! Заблокируйте дорогу!

— Мы не успели! Они вырвались! За рулём профи!.. Дьявол!!! Они разделились!

— Не упускать! У вас хватит машин на всех! Нильс, где твои из особняка?

— Догоняют, герцог. Я их уже вижу.

— Если упустите их, я вывешу ваши головы у себя в холле!! Что, пули их тоже не берут?!.

— Нет, герцог! Похоже, автомобили бронированы!

— Стреляйте по колесам!

— Мы пытаемся, господин!.. Проклятье!!!

Тогда же, Сидней, где-то в городе.

Здания стремительно набегали из темноты, чтобы через секунду остаться позади. Кристофер вжался в спинку кресла, пытаясь одновременно смотреть вперёд и в зеркало заднего вида.

Хоть Рон уже, кажется, побил все мировые рекорды скорости, преследователи не отставали. Несколько минут назад машины наёмников разделились, перед этим загадочным образом избежав столкновения с несущимися прямо на них автомобилями, только подключившимися к погоне. Теперь Кристофер мог судить о положении остальных лишь по коротким репликам, изредка нарушавшим тишину эфира.

У Микки и Дюка дела шли так же плохо, как и у Кристофера с Олсеном, — преследователи не собирались упускать добычу. Хорошо ещё, что созданные Лореном чары не давали применить к синим "Фольксвагенам" магию. И бронированные панели, обошедшиеся, вместе с форсированными двигателями, в кругленькую сумму, тоже выручали — пули лишь бессильно щёлкали по корпусу, не причиняя вреда.

В эти три машины было вложено прилично средств, и Кристофер внезапно понял, что не жалеет ни об одном потраченном на это центе.

...Молодой человек нахмурился. До тех пор, пока колдун не подаст сигнал, им придётся мириться с висящими на хвосте вампирами. Но поуменьшить их численность можно.

— Рон, я, пожалуй, преподнесу нашим друзьям сюрприз, — произнёс молодой человек, доставая отлично послуживший сегодня жезл.

Олсен улыбнулся краешками губ:

— Не возражаю.

Кристофер повернул кольцо с номером пять. На конце жезла появился сгусток тумана, от которого явственно тянуло холодом. Молодой человек открыл окно и слегка выдвинул жезл наружу, указав окутанным дымкой концом на выбегающую из-под колёс позади их машины ленту дороги.

И после того, как Кристофер мысленно пожелал выстрелить, холодная дымка устремилась назад, вымораживая шоссе, заставляя воздух искриться кристалликами льда, окутывая дорогу плотным туманом... Он удерживал жезл полную минуту — после чего деактивировал заклинание, закрыл окно и спрятал артефакт в ножны.

Рон со смешком произнёс:

— Неплохо!

Кристофер лишь удовлетворенно улыбнулся, услышав позади приглушённые расстоянием звуки столкновений. Проехать полосу льда сумели только две из преследовавших их пяти машин.

Тогда же, Сидней, апартаменты князя.

Князь Праги внимательно прислушивался к звучащим в наушниках переговорам — и выходка с "Ударом сердца зимы" заставила его заскрежетать зубами. Чёртово заклинание! Не самое сильное в мире, но, применённое к месту, оно дало завидные результаты.

Эрик скривился.

Но также его беспокоило нечто иное... Что-то во всём этом было не так. Совершенно ясно, что у предателя есть помощники-люди и сегодняшняя операция готовилась заранее, но князь не мог понять смысла его действий. Выродок ничего не добился! Как только что доложили, девчонка по-прежнему в особняке.

Плюс ещё одна странность — неправильно сработавшие ловушки. Князь не верил в то, что его чары дали сбой. Что же тогда произошло?..

И тут Эрика осенило. Конечно! Повести себя подобным образом ловушки могли только если целью им указали человека! Созданные пражским владыкой и Абрахамом Платтом колдовские системы работали так, что удар, сила которого изначально была рассеяна по местности, концентрировался на энергии фанума любого немёртвого, а не на конкретно указанной цели.

Увы, отзвуком Резонанса Лорена никто из них двоих не обладал, так что узко настроить сети при возведении не представлялось возможным; среди же поставленных следить за западнёй управлять магическими конструкциями такой сложности умели единицы. Именно из-за отсутствия нужного количества квалифицированных наблюдателей князю и герцогу пришлось изворачиваться, устанавливая далеко не самый оптимальный способ целеуказания.

Дальше всё выглядело предельно просто. Так как вампиры, охранявшие особняк, воспринимались чарами как "свои" — в отличие от отзвука Резонанса предателя, их ментальные отпечатки в наличии имелись, вплести их в сети сложности не составляло, — то на любого другого немёртвого на территории особняка и обрушится пребывающий в ожидании смертоносный каскад.

Всё что для этого требовалось — простая команда на активацию, подать которую в силах каждый Блуждающий-в-Ночи.

Но если указать таким образом настроенным колдовским конструкциям цель, на которой они сфокусироваться не в состоянии, потому что фанумом та не обладает — например, человека, — чары ударят по местности. Именно так, и никак иначе!

Получается, в дом пробрался кто-то из людей. Но зачем?..

Князь вскочил. Что бы ни произошло в приготовленной западне, он это узнает. Однако сначала нужно сообщить воинам Платта и Курту, что гоняются они всего лишь за обычными людьми.

Князь произнёс:

— Всем! В машинах не Лорен! Это люди, просто люди. Поймайте их, они ничего не могут противопоставить вашей магии. Оставшимся в особняке: соберитесь у камеры девчонки и будьте наготове! Я еду к вам.

Последовавшую после слов князя волну подтверждений получения приказов прорезал Резонанс Абрахама:

"Ты думаешь, у них ещё остались сюрпризы?"

"Пока не знаю, — говори Эрик вслух, его голос напоминал бы шипение готовой к броску змеи. — Но разберусь".

"Я посылаю к особняку новых воинов! Они будут там через восемь минут!" — Платт принял доводы князя.

Эрик кивнул, хотя его собеседник и не мог этого увидеть:

"Хорошо. Я подъеду через пятнадцать. Предатель не сможет пройти незамеченным — сигнальные системы работают, блокировка порталов тоже. Если он рискнёт, их дело его задержать! Как угодно!"

Князь подумал о том, не создать ли переход самому, но всё же решил от этой идеи отказаться. Ему не очень хорошо знакомо место назначения, без маяка быстро не справиться. Проще взять машину — особняк, где держали девчонку, находился относительно близко. Переключив канал, пражский владыка рявкнул:

— Отто! Машину! Мы выезжаем немедленно.

— Так точно, князь! — ответ пришёл сразу же.

Эрик направился на улицу.

Тогда же, Сидней, где-то в городе.

Лорен невозмутимо сидел в микроавтобусе хакеров. Сами Шон и Кевин занимались своим обычным делом — стучали по клавишам. Они отслеживали перемещения своих товарищей, готовые подсказать лучшие маршруты, — сейчас было жизненно важно связать воинов Платта и фон Вайна погоней. Нат, также бывший тут, следил, чтобы всё было в порядке со связью. А сам колдун намеревался выполнить следующий этап своего плана.

Нынешние вампиры растеряли многие знания, которые Лорен собирал по клочкам со времён Войны Лилий. Эти секреты позволили создать жезл, который так помог сегодня Кристоферу. Эти секреты позволяли ходить Призрачными Тропами. Эти секреты делали Лорена, возможно, самым искушённым магом во всём мире.

Сейчас он собирался применить на практике ещё одно давно потерянное умение: секрет экранирования перехода.

Над задачей тихого перемещения Лорен бился веками — но, к сожалению, результаты работы не впечатляли. Вершиной его достижений стал промежуточный успех. Основная проблема в сокрытии порталов состояла в том, что спрятать нужно огромный выброс энергии, притом спрятать не в одном месте, а в двух — в точке входа и в точке выхода. Лорен умел скрывать магическое возмущение в начале перехода, но дотянуться до конца пути не мог. Чтобы полностью экранировать портал, колдуну требовался артефакт на другой стороне врат.

Именно таким артефактом был оставленный Кристофером в особняке диск. Благодаря ему Лорен теперь мог переместиться туда незамеченным.

...В данный момент колдун, настроившись на талисман, возводил заклинание перехода. Микроавтобус хакеров он окружил чарами давно, засечь начало портала они не позволят. Лорен считал излишним афишировать своё появление. Он тихо пройдёт в дом, заберёт девчонку — и исчезнет оттуда. Столкновение со всеми Блуждающими-в-Ночи в округе ему совершенно ни к чему, оно грозит обернуться ненужными задержкой и шумом, а там недалеко и до появления подкрепления — пока сиднейцы и пражане растеряны, но скоро они придут в себя.

Надо действовать быстро.

Перед Лореном медленно сгущался серый туман, наползая из ниоткуда, дрожа под невидимым ветром, но неостановимо собираясь в клубящийся шар. Он колыхался, выбрасывая усики серой дымки, тёк, меняя очертания. Казалось, будто горсть ила подняли со дна и оставили оседать в чистой воде.

В тот момент, когда шар стал совсем непрозрачным, туман начал растекаться, словно влитый в иную форму. Через несколько мгновений в центре микроавтобуса мелко дрожала полупрозрачная серая пелена.

А потом... Серая муть перестала насквозь пронзаться взглядом. Смотря в покрывало тумана, глаза видели уже не салон машины — очертания богато обставленной спальни становились всё ярче, резче, пока, наконец, не обрели реальность окончательно.

Переход был готов.

Лорен поднялся на ноги, довольно сильно пригнувшись — высота микроавтобуса оставляла желать лучшего, — и произнёс:

— Как только портал пропадёт, давайте нашим сигнал. Пусть уходят.

— Будет сделано, — голос Ната сейчас звучал необычно серьёзно.

Коротко кивнув, Лорен шагнул из автомобиля прямо в комнату.

Нат до последнего момента не верил, что колдуну удастся попасть в помещение, находящееся в нескольких кварталах отсюда, но тот совершенно спокойно миновал окутанный по краям туманом проход и ступил на мягкий ковёр спальни. Одновременно с этим врата стали сжиматься, почти сразу исчезнув.

Стряхнув оторопь, с которой наблюдал за проявлением настоящей магии, которую с детства считал сказкой, Нат надел переговорное устройство и произнёс:

— Микки, Дюк, отрывайтесь. Лорен внутри.

Тогда же.

Очутившись в особняке, Лорен прежде всего вытащил из-под ковра пластинку маяка и пряча диск цвета спелой пшеницы в карман подумал о пользе, которую подобные артефакты могут принести в дальнейшем. Жаль, что создавать их так непросто... зато можно использовать многократно, просто наполняя энергией заново.

Усмехнувшись, он принялся осторожно сканировать пространство — теперь это стало намного проще, в своих границах охранные сети ощущения магов не блокировали. Строго говоря, для Лорена они уже ничего не блокировали — долгие часы, потраченные на изучение возведённых князем и герцогом конструкций, не прошли даром. В особняке колдун чувствовал себя даже свободнее, чем любой из поджидавших его тут воинов.

Девушка, как и прежде, находилась в подвале, защищённом мощными чарами. Снять их с помощью артефактов не представлялось возможным, поэтому Лорену пришлось идти в ловушку самому — задачей Кристофера было отвлечь на себя часть охраны. Чем меньше ставленников Платта и фон Вайна путается под ногами, тем выше вероятность успеха. Надо признать, молодой человек справился идеально.

Теперь исход дела зависит от наёмников, а у них вполне достаточно возможностей уйти от преследования. За людей Коршуна колдун не волновался — у него были другие проблемы.

Около камеры девчонки собрались восемь немёртвых. Не очень сильных, но способных доставить определённые хлопоты своим количеством. Правда, они находились не в лучшей форме после удара сработавших ловушек...

Что ж, придётся пройти мимо них. Лорена столкновение с охранниками не очень беспокоило — гораздо больше его волновало утекающее время. Вряд ли осталось больше пяти минут.

Следовало поторопиться.

Он стремительно побежал вниз. Скорость Блуждающего-в-Ночи позволила оказаться у прохода в подвал почти моментально, однако там пришлось задержаться перед неожиданной преградой — дверь была заблокирована. Лорен на секунду сосредоточился, беря под контроль электронные схемы замков, и стальной лист толщиной со ствол молодого деревца отъехал в сторону, позволив колдуну свободно спуститься по крутым ступеням.

Теперь предстояло пройти грубо отделанным коридором, повернуть направо и оказаться рядом с девушкой. Препятствием послужат лишь защитные чары. И восьмёрка сторожей.

Лорен мягко двинулся вперёд, готовя сложное заклятье.

Он не боялся, что собравшиеся за углом вампиры услышат его приближение — новопричащённых сейчас не учат слушать. Строго говоря, по мнению Лорена подготовка юного поколения в ковенах вообще оставляла желать много лучшего.

Заклинание было готово, когда до поворота оставалось несколько шагов. Слегка пригнувшись, Лорен бросился вперёд — двигаясь очень, ОЧЕНЬ быстро.

Собравшиеся перед камерой девушки воины не успели ничего сделать... они, похоже, даже не заметили угрозы. В тот момент, когда колдун сумел окинуть взглядом всех стоящих в крохотном закутке перед ещё одной массивной дверью, он бросил сформированные чары.

Горе-охраннички повалились на пол. Колдун не счёл нужным никого убивать; они просто потеряли сознание. А вот вывести их из забытья теперь окажется совсем не просто.

Весело улыбнувшись, Лорен подошёл к двери... но после осмотра отделявшей его от девушки стены и прохода в ней улыбка погасла. Он потёр подбородок.

Здесь придётся потрудиться.

Лорен простёр вперёд руки, и лежащие в углах тени, подчиняясь своему хозяину, послушно поднялись. Сформировали блестящую, идеально чёрную плёнку, совсем не похожую на их обычный облик, — и та полностью закрыла стену, повторив очертания двери и кирпичей. Нетронутой чернота оставалось недолго, вскоре на её покрыли гнилостно-зелёные язвы, расширявшиеся так быстро, словно под ними разожгли пожирающее антрацитовую поверхность пламя.

Пламя крайне неприятного оттенка.

Секунда, и созданный колдуном покров стал отвратительного трясинного цвета. Лорен напрягся. По облепившей стену плёнке пошли трещины, и вскоре она оказалась на полу, стремительно рассыпаясь в пыль. Он щёлкнул пальцами, и на мгновение вспыхнувший огонь — настоящий, жаркий и очищающий, — пожрал ядовитый прах.

Лорен взялся за ручку и спокойно распахнул дверь — защитные и запирающие чары исчезли, а на замки тут время не тратили.

На узкой лежанке спала стройная девушка. Соломенные волосы разметались по маленькой подушке, а на красивом лице играла мягкая улыбка, совсем не соответствующая положению узницы.

Он громко позвал:

— Марта! Просыпайся.

Девушка открыла чарующе глубокие тёмно-синие глаза — и тут же вскочила, увидев своего гостя. Радостно улыбнулась:

— Лорен! Что-то ты долго... Я уже заждалась.

— Возникли небольшие сложности, — усмехнулся в ответ колдун. — Собирайся. Мы уходим.

Девушка звонко засмеялась:

— Всё своё ношу с собой. Можем покинуть эти неприветливые стены хоть прямо сейчас!

— Не так быстро, — голос Лорена стал отстранённым. — Сначала нужно предупредить друзей...

Тогда же, Сидней, где-то в городе.

Нильсу приходилось использовать всё свое умение водителя, чтобы не отстать от мчащегося, словно пуля, "Фольксвагена". Курт, сидящий рядом, изредка отдавал распоряжения по рации, координируя действия пражан, стараясь, однако, не мешать Кристенссену вести машину.

В ухе звучали переговоры остальных участников погони. Пока никому из них не удалось догнать мчащиеся, словно синие кометы, машины беглецов.

Стиснув зубы, он чертыхнулся про себя. Виражи, которые закладывал преследуемый им автомобиль, привели бы в ужас любого полицейского, но вот как раз полиции на ночных улицах не было. А если бы и появилась, ей пришлось бы отводить глаза — наглых людишек нужно хватать самим.

И Нильс, снова мысленно выругавшись, пустил машину в крутой поворот.

Тме не менее, несмотря на все усилия помощника герцога, расстояние между ним и его целью не сокращалось... но и не увеличивалось. Рано или поздно они наверняка дого...

Внезапно возникнувший приглушённый, однако крайне мощный всплеск магии, прервал мысль Нильса на полуслове. Курт тут же встрепенулся:

— Что это могло быть?!

— Не знаю, — процедил помощник герцога.

Тем временем в переговорах проскочило нечто, заставившее Кристенссена изумлённо вытаращился.

— Какого чёрта!!! Они исчезли!..

— Что значит "исчезли"?!

— Пропали! Их нет! И всплеск!..

— Что ещё, чёрт вас дери, за всплеск?!

— Магический! Невероятно мощный!!

Так вот что они почувствовали! Портал! Нильс заскрежетал зубами.

Подготовка их противников заставила бы позавидовать даже рыцарей.

— Дьявол!.. У меня то же самое!!

И без этой фразы Кристенссен почувствовал всплеск ещё одного перехода.

— Вон они! Я их вижу! Они переместились недалеко! Ещё есть шанс!

— Мои спрыгнули с эстакады! Их уже не достать!

— Пытайтесь!

— Слушаюсь!

Новый всплеск портала, тем временем, лишил надежды и первую группу.

— Проклятье!!! Они проскочили прямо сквозь здание!.. Этих тоже не догнать!

— Продолжайте преследование! Пробуйте! Их нельзя отпускать!!! Нильс, что у тебя?!

— Преследую. Мои не применяют магию после "Удара сердца зимы".

— Ты один?

— Нет, Дэн позади.

— Не упустите их!!! — это герцог.

— Слушаюсь, мой господин, — Нильс снова резко крутанул руль.

И в этот момент...

Тогда же, там же.

Кристофер наблюдал за маячившим в зеркале заднего вида "Крайслером". Этот преследователь оказался упорным и умелым — его приятель на серебристом "Лексусе" уже едва виднелся на горизонте. "Крайслер" же не отставал.

Сидящий рядом Рон полностью сосредоточился на вождении. Кристофер его не отвлекал — в салочки предстояло играть до вызова Лорена, так как Микки и Дюк уже от своих хвостов отвязались. Перед ним же с Роном стояла более тонкая задача.

...в этот момент в голове Кристофера прозвучал как всегда спокойный голос колдуна:

"У меня всё готово. Скажи, когда можно создавать переход".

Молодой человек сосредоточился и также мысленно, стараясь чётко проговаривать про себя слова, произнёс: "Подожди. Сейчас узнаю у Рона".

В ответе колдуна послышался смешок: "Не обязательно так напрягаться. Я тебя услышу в любом случае. Жду".

Кристофер повернулся к Коршуну:

— Рон, Лорен готов.

Олсен сказал, не поворачивая головы:

— По моей команде. Через несколько секунд. Не пропусти.

— Хорошо, — Кристофер сжал в кулаке стеклянный куб с клубящейся в прозрачной сердцевине серой дымкой. Передал: "Лорен, по моему сигналу. Через пару мгновений".

"Понял", — отозвался колдун.

"Фольксваген", направляемый Роном, нёсся прямо на сверкающую в ночных огнях башню одного из новомодных зданий. И Олсен явно не собирался ни тормозить, ни сворачивать.

Кристофер беспокойно завозился. Мир стремительно закрывала собой огромная зеркальная стена, было видно, как на них с чудовищной скоростью несётся их же отражение. Ближе, ближе, ещё ближе! Молодой человек инстинктивно вжался в сиденье. Во рту пересохло, сердце отбивало в груди барабанную дробь, лоб покрыл холодный пот. Даже если бы Коршун захотел, столкновения уже не избежать, они врежутся в собственных двойников и вместе с теми разлетятся мириадами сверкающих осколков...

Из ступора его вывел выкрик Рона:

— Давай!!!

Кристофер со всей силы шарахнул стеклянный кубик о приборную доску, одновременно мысленно проорав:

"Пора!"

Тогда же, там же.

...Нильс прекрасно видел, как "Фольксваген" собрался протаранить видневшийся впереди зеркальный монолит. Видел он и серое марево, окутавшее автомобиль перед исчезновением. Почувствовал сильное магическое возмущение. Но сделать ничего уже не смог.

Их обвели вокруг пальца.

Кристенссен плавно остановил "Крайслер". Откинулся в кресле. И произнёс:

— Герцог. Мы их упустили.

Сидевший рядом Курт треснул кулаком по поручню, вделанному в дверь.

На отколовшийся кусок пластмассы никто не обратил внимания.

Тогда же, Сидней, где-то в городе.

Сидя в "Мерседесе", спешащем к особняку, Эрик чувствовал вспышки переходов, и губы князя кривила ухмылка.

Предатель явно долго готовился к сегодняшней операции. Кто бы мог подумать, что выродку удастся создать артефакт перехода?! Впрочем, он же Патриарх, кому ещё, как не ему, до этого додуматься...

Сам Эрик только очень отдалённо представлял себе, с какой стороны подступиться к такому делу. И прекрасно понимал, что одних лишь его умений тут запросто может оказаться недостаточно — чтобы дать артефакту понять, куда нужно переместиться, тот требовалось связать с разумом владельца. Задание на проверку высшего мастерства резонатора. Эрик обнажил клыки, тихо зарычав.

А уж сколько энергии Лорен вложил в свои игрушки...

Князь прикрыл глаза. Опасаясь не успеть к основным событиям, он возводил мастерские чары Пространственной Магии — и сейчас вносил в форму последние штрихи. Мимоходом прислушиваясь к переговорам вампиров, гонящихся за помощниками предателя, Эрик готовился создать свой портал, и заклятье было почти завершено — оставалось указать пункт назначения.

Пражский владыка сосредоточился на образе всего один раз виденного особняка. Нужно представить его как можно чётче...

И в это мгновение он почувствовал два всплеска, ничуть не менее мощных, чем раньше. Не теряя ни секунды, Эрик рявкнул:

— Отто! Тормози!!!

Вымуштрованный водитель тут же остановил машину. Князь выскочил наружу.

...два перехода! Кто-нибудь менее опытный заметил бы только одно возмущение, но пражский владыка сумел разобрать оба. Первое произошло довольно далеко, разделившись на две части, находящиеся на небольшом расстоянии друг от друга... а вот второе случилось прямо в особняке, куда стремился князь!

Эрик поймал точку выхода этого портала, и, бросив сформированное заклинание, создал свой. Прыгнул в появившийся переход, очутившись на самой заурядной автостоянке. А недалеко от него выезжал с самой заурядной автостоянки на дорогу мощный внедорожник.

В ситуации князь сориентировался моментально. Махнул рукой, рассеивая заклинание портала, напрягся, протянув ладони к пытавшемуся скрыться автомобилю, — и направил в тот яркий клуб оглушительно ревущего гнилостно-зелёного пламени.

Внедорожник в ответ прибавил скорость; а созданный Эриком огонь бессильно погас, не пролетев и половины пути. Самого же князя хлестнул соткавшийся из воздуха вихрь бешено кружившихся острых льдинок. Без труда вспарывая одежду и кожу, они оставляли глубокие саднящие порезы. Тело немедленно начало неметь — лёд был отравлен.

Коварный яд, порождение Магии Материализаций, способное прикончить даже вампира. Эрик, не теряя времени, вызвал "Миг покоя", погасив вертящийся вокруг него хоровод. Ещё несколько секунд ушли на нейтрализацию попавшей в кровь отравы.

За это время автомобиль успел пропасть из виду. Князь зашипел от ярости.

В этот момент в кармане зазвонил мобильный телефон. Вытащив трубку, он выплюнул:

— Да!

— Оставшиеся в особняке не отвечают! Рядом создали портал! Ты скоро будешь там?.. — Абрахам.

— Вообще не буду, — буркнул в ответ пражский владыка.

— Что?!. — в голосе Платта слышалось безмерное удивление.

— Там побывал Лорен, — ледяным тоном произнёс Эрик.

— Как?..

— Не знаю. Похоже, он нашёл способ миновать нашу защиту. Создал переход одновременно с кем-то из своих в автомобилях и увёл девчонку у нас из-под носа. Я последовал за ним, но остановить не сумел. Видел только его машину... но нам это не поможет. Вы засекли мой портал. ...Что с его помощничками? Вы их взяли?

— Нет. Все три машины ушли, — голос Платта скрипел от еле сдерживаемых эмоций.

— Этого следовало ожидать, — Эрик сумел взять себя в руки. — Нас обыграли чисто. Хотя бы переходы их вы засекли?

— А что толку? Они сразу же оттуда убрались. Автомобили зацепить мы не смогли, чары с них просто скатывались.

Эрик хмыкнул.

— Отправь своих в аэропорты, может, успеем перехватить их там.

— Сейчас, — уверенности в голосе герцога не слышалось. — Приезжай ко мне. Будем думать.

— Жди. Буду в течение часа, — князь прервал вызов. Потом набрал своего шофёра:

— Отто! Я... — Эрик поискал глазами табличку с названием улицы. Узнав адрес, он продиктовал тот водителю. — Приезжай за мной. Немедленно.

Похоже, зацепок — кроме талисмана — у него не осталось. Князь вытащил камень. Как он и думал, девчонка перемещалась слишком быстро, переход не создать.

Ещё мгновение поразмышляв, пражский владыка с силой запустил телефон в ближайший фонарный столб. Но жалобный треск расколовшейся трубки не смог улучшить его настроения.

...Два дня спустя, Сан-Франциско.

Полумрак, царящий в комнате, не мешал видеть, и Кристофер, лёжа на мягком диване, с интересом смотрел на прислонившегося к закрывавшему окно щиту Лорена.

Колдун мягко улыбался — позавчерашние события настроили его на благодушный лад. Он был заметно доволен собой, но и молодому человеку вместе с наёмниками перепало множество хвалебных слов. Похоже, Лорен искренне радовался возможности уколоть — пусть и незначительно — одного из своих самых старых противников... однако показал это только по завершении событий.

Никакого иного объяснения необычному поведению колдуна в последние две ночи Кристофер придумать не мог.

Молодой человек устроился поудобнее и сказал, продолжая разговор:

— И всё-таки я не понимаю, зачем мы затеяли весь этот шум. Могли ведь просто уехать сразу после того, как ты забрал нужную кровь.

Лорен спокойно ответил:

— Не могли. Нашей основной задачей было добыть нужную камню кровь, здесь ты прав. Но, — колдун наставительно поднял палец. — Также требовалось добиться безопасности наших дальнейших действий.

— Безопасности?.. — Кристофер саркастически поднял бровь.

— Относительной, конечно, — Лорен не сбился от проявленной молодым человеком иронии. — Согласись, не очень удобно, когда за тобой охотятся все находящиеся рядом вампиры?

Молодой человек хмыкнул:

— Вот уж точно!

Колдун отошёл от окна и встал перед возлежащим в позе халифа Кристофером.

— Именно поэтому мы и затеяли боевые действия. Нельзя было допустить, чтобы фон Вайн узнал, где конечная цель нашего поиска. Последуй он за нами — и возникнет множество проблем. Потом, ты же не хочешь, чтобы мы отправили на смерть мальчишку, который не имеет никакого понятия, за что его хотят убить? Ему всего-то лет пятнадцать!

— Конечно же нет! — возмутился Кристофер. — Но можно было его спрятать.

Лорен прошёлся взад-вперёд по комнате. Голос его не менял интонаций, но у молодого человека появилось впечатление, что он попал на лекцию.

— Спрятать... Возможно. Но вероятность того, что фон Вайн его бы нашёл, представлялась мне слишком большой. У князя хватает способов получить желаемое. Тем более мальчишка мог каким-то образом сбежать, а я не могу постоянно быть с ним рядом, чтобы быстро найти. Он бы просто не понял, что мы ему помогаем.

— Ну и что? Усыпил бы его. Ты взял кровь после разговора с Роном в том клубе, отчего бы тогда же не отправить парня на другой конец света? — Кристофер непонимающе развёл руками.

Молодой человек не стал спрашивать, почему Лорен не убил мальчишку. Знал, что он крайне негативно относится к убийствам тех, кто не имеет к ситуации никакого отношения, и, даже подвергая опасности свой план и свою жизнь, попытается спасти случайную жертву обстоятельств. Если это, конечно, возможно — альтруизм колдуна не доходил до идиотизма.

Кристофер и сам не хотел причинять вреда ребёнку... но здесь речь шла об очень крупных ставках. Убивать необязательно, но ведь действительно можно на некоторое время спрятать. Даже против воли.

— Усыплять так надолго нельзя. Это может вызвать необратимые изменения в психике и физиологии. Особенно в столь юном возрасте. Смертные не могут впадать в мортарис, — Лорен опять навис над своим собеседником. — Отправить на другой конец света не получалось тоже. По двум причинам: первая — я не знал, провёл ли князь свой ритуал, потому что если провёл, то длительный перелёт развязал бы ему руки. Просчитать маршрут просто. Вторая — даже если Эрик ещё не провёл обряд, то ночь кончалась. Я бы не успел. Безусловно, можно было отправить с парнем людей, но тогда риск увеличивался многократно. Неподготовленные люди против вампиров — это смешно. Я, повторюсь, предпочёл действовать по плану, который не предполагал расчёта на везение.

— Ладно. Допустим. Ты говоришь, что не знал, провёл ли Эрик свой ритуал? Так? — молодой человек вопросительно посмотрел на колдуна.

Тот кивнул:

— Так.

— Тогда как ты рассчитывал подменить жертву? Вдруг талисман князя уже был настроен? — Кристофер торжествующе улыбнулся.

Лорен тоже не стал скрывать улыбку.

— Для начала, я же говорил тебе, что научился немного ускорять работу своего амулета? — Дождавшись кивка Кристофера, колдун заговорил вновь: — Так вот, я был уверен, что мой камень укажет жертву раньше, чем обряд князя. По меньшей мере на пару часов. Случай с тобой был весьма поучительным: я видел приготовления к обряду и разобрался в его действии. Приблизительно, конечно; но мой обширный опыт в занятиях магией позволял надеяться, что я всё понял правильно.

Он усмехнулся с немалой долей высокомерия и продолжил:

— Фон Вайну нужны человеческие жертвы для ритуала — следовательно, ему требовалось получить разрешение на охоту. Прибыть в Сидней намного раньше нас он не мог, в своём амулете я уверен; соответственно, ему пришлось терять время, улаживая формальности. Значит, я оказался бы у цели тогда, когда он только готовился к ритуалу или, в самом лучшем случае, только-только провёл бы его, — в тоне Лорена не проскользнуло ни одной нотки сомнения, и Кристофер снова кивнул, принимая его выводы. — Где-то день после создания, может, чуть меньше, талисман князя должен быть нестабилен — и его можно перенастроить. Если приложить усилия. Мне оставалось взять у мальчишки несколько лишних капель крови и сотворить заклинание — Марта находилась рядом. Фон Вайн и на миг не заподозрил бы, что его обвели вокруг пальца, и стал охотиться за ней, а не за настоящей жертвой.

— То есть ты всё-таки знал, что ритуала князь не провёл? И это твоё заклинание, оно такое простое? — Кристофер чувствовал, что несколько запутался в хитросплетениях интриги колдуна.

— Достаточно простое, но для него нужен амулет, подобный моему, а он, насколько мне известно, существует в единственном экземпляре. А знай я точно, что князь ещё не сотворил свой талисман, то отправил бы мальчишку куда подальше порталом. Расстояние — отличная защита в данном случае. Обряд фон Вайн должен проводить в относительной близости от цели. Иначе точных сведений не получить. По сути, созданный князем, Раулем, Вольфом и Тсаресами ритуал очень похож по свойствам на мой камень, — Лорен прикоснулся к висящему на груди амулету. — Сначала обозначается достаточно широкая область, в которой находится жертва, потом — сама жертва. И если мне нужно лишь подождать, то князю, как ты знаешь, нужен второй обряд.

Кристофер сел.

— Да, это мне известно. Но почему ты не создал переход? И кстати, не опасно ли пользоваться порталом? Тебя бы засекли.

— Засекли бы, — согласился колдун, — но у меня есть много подготовленных путей отступления. Уйти от погони не составило бы труда. Проблема в другом. В точном знании о действиях фон Вайна, — он наставительно поднял палец: — Какового знания у меня не было. Успей фон Вайн провести свой ритуал — хоть бы и в те самые секунды, когда я брал кровь у мальчишки, — то князю не составило бы труда выследить свою цель где угодно. Заэкранировать жертву, как тебе известно, нельзя. Это приводит нас к вопросу — а сумеем ли мы прятать мальчишку тринадцать дней? Ответ мы оба знаем: маловероятно. Так что данный вариант я исключил из рассмотрения.

— Так перенастроил бы талисман князя на своего человека издали. Ты же это можешь?

— Не всё так просто, к несчастью. Фон Вайн почувствовал бы портал. Сил переместиться из Австралии на другой континент и скрыть при этом переход у меня бы не хватило. На такие вещи требуется подготовка, время на которую отсутствовало напрочь. А почувствовав переход и увидев резко увеличившееся расстояние до цели, князь наверняка бы стабилизировал свой талисман, закрепив образ. На всякий случай.

— Что же ему мешало стабилизировать его сразу?.. — Кристофер непонимающе вскинул голову.

— Большие затраты энергии. А в случае создания портала он бы узнал точно, что я рядом с жертвой, и просто обязан был подстраховаться. О текучести своего талисмана в первое время фон Вайн знает не хуже меня.

— Проще говоря, ты решил устроить форменный бардак в одном из крупнейших городов мира, рискнуть жизнями многих людей, да и своей тоже, и потратить немалые средства просто потому, что не захотел полагаться на случай?.. Счёл призрачную возможность того, что князь успел провести ритуал, стоящей подобного риска? — сказать, что Кристофер был удивлён, значило ни сказать ничего.

— Именно так, — Лорен наклонил голову к плечу, разглядывая молодого человека. — Я решил, что лучше уж пусть всё зависит от нас, чем от Её Величества Удачи. Я мог с большой долей вероятности предполагать успешный исход разработанного плана.

Кристофер покачал головой:

— Лорен, это просто глупо.

Колдун отошёл к окну и, снова облокотившись на прикрывающий комнату от солнца щит, спокойно ответил:

— Ничуть. Удача — дама ветреная. Никто не знает, когда она повернётся к нему спиной. Лучше рассчитывать только на свои силы. Я многократно в этом убеждался.

Кристофер подумал. Логика в речах колдуна была. Да и результат говорил в пользу слов Лорена. Оставался последний довод:

— Ну хорошо, а как тогда быть с тем, что ты почувствовал обряд фон Вайна? Ведь раньше ты ничего не ощущал — значит, обряда не было?

— То, что я почувствовал колдовство князя — случайность, — Лорен махнул рукой. — Фон Вайн хорошо скрыл свой ритуал. Фактически, если бы я не переопределил жертву, то ничего бы не ощутил. Сигнал мне подал камень, — колдун уже второй раз за разговор притронулся к слегка выступавшему под рубашкой амулету.

— ОК, — Кристофер лёг. — Согласен, тут всё продумано. Но почему ты рискнул Мартой?

Лорен серьёзно посмотрел на молодого человека.

— Марта — наёмник. Ей платят деньги за риск. Я обрисовал ситуацию, предложил цену, и она согласилась. Эта работа — ничуть не более опасная, чем предыдущие её контракты.

— Не согласен, — Кристофер приподнялся. — Она была абсолютно беспомощна. Ничего не могла сделать. А проведи фон Вайн ритуал обнаружения, не устраивая тебе ловушки?

Лорен рассмеялся:

— А вот это невозможно! Я давно знаю Эрика, а он давно знает и очень не любит меня. Упустить случай оторвать мне голову не в правилах фон Вайна. Он обязан был попытаться! — колдун сверкнул искорками веселья в глазах. — На это я и рассчитывал. Оставив князю Марту, мы заставили его потратить время ни на что, — он посерьёзнел. — Вот что главное. Время.

— И ты не сомневался, что твои прогнозы поведения князя точны? — Кристофер скептически усмехнулся.

— Да, — голос Лорена наполнила спокойная уверенность. — Не сомневался.

— Ладно. Но что мешало отдать князю мальчишку? Результат тот же.

Колдун покачал головой:

— Нет. Прежде всего, мне требовалось точно знать, что Эрик не получит нужной крови. Даже соверши я просчёт в предсказании его реакций, хоть такого быть и не могло, то князь всё равно остался бы ни с чем. Кровь Марты не подходит для обряда.

— Тогда князь понял бы, что его обманули, — молодой человек округлил глаза. — Разве нет?

— Верно. Пришлось бы прятать мальчишку, перебрасывать заклинание на нового человека... — Лорен покрутил кистью, приподняв брови. — Но вот это князь уже смог бы почувствовать. Фон Вайн не дурак и придал бы своему талисману стабильность — пусть потребовалось бы много энергии, но сил у него в достатке. И два раза в одну и ту же ловушку он не попадается, или не стал бы тем, кем является сейчас. Однако всё равно мы бы выиграли время.

— Зато потеряли Марту, — Кристофер выразительно посмотрел на Лорена.

— Как я уже говорил, Эрик не стал бы убивать её сразу, — тот не собирался отступать. — И не убил. Более того, у Марты имелась возможность подать мне знак, что она в опасности. Тогда мы предприняли бы все усилия для её вызволения. Ты прекрасно знаешь, что у нас имелась возможность пойти напролом.

— Знаю, — Кристофер кивнул. — Что ж... Похоже, ты всё рассчитал. Я соглашусь, пожалуй, что твой план весьма логичен и продуман, хотя и излишне сложен на мой вкус. И он, в конце концов, сработал.

— Сработал, — колдун подошёл к стоящему рядом с окном креслу и сел, положив ногу на ногу. После этого продолжил: — Но в этом не только моя заслуга. Ты, Рон и его люди отлично справились с задачей.

— Кстати, о наёмниках, — Кристофер заинтересованно посмотрел на колдуна. — Почему ты не сказал им, что Марта — наш человек?.. Не доверял?

— Нет, — колдун покачал головой. — Доверял. Просто предосторожность. Эта информация не играла для них никакой роли, а то, чего не знают, они не могут выдать. Даже случайно.

Кристофер решил воздержаться от замечания, что колдун, обжегшись на молоке, дует на воду. Подозрительность Лорена не удивляла — его друг привык к интригам и никогда не рассказывал больше, чем нужно.

Молодой человек постарался перевести разговор на другую тему:

— Думаешь, Марта сумеет скрываться от фон Вайна нужное время?

На лице колдуна появилась выражение лёгкого удивления:

— А у тебя есть сомнения? Она — профессионал. Деньгами я её снабдил, мои люди предупреждены и окажут любую помощь. Как надо действовать — ей известно. Времени у князя осталось мало. Он не успеет просчитать всё и подстроить везде ловушки. Проблем возникнуть не должно.

— Очень на это надеюсь, — Кристофер вздохнул.

Лорен улыбнулся:

— Даже не сомневайся.

— Как я могу, о великий Патриарх! — шутливо поднял руки молодой человек.

Его собеседник приподнял брови, но иначе проявлять своё недовольство шпилькой не стал, вместо этого поинтересовавшись:

— Ты готов к нашему следующему делу?

Ничего, по сути, не решающая беседа подошла к концу — и этот вопрос колдуна, заданный обычным ровным тоном, означал многое.

Кристофер, разом сбросив с себя весёлость, серьёзно ответил:

— Да, — и, опережая вопрос, — Рона я предупредил.

— Отлично, — кивнул Лорен. — Нам не следует расслабляться.

Тогда же, где-то над Индийским океаном.

Эрик фон Вайн любил книги.

Часто пражского владыку можно было увидеть сидящим в своём кабинете с увлекшим, на долгое время или лишь на пару страниц, произведением, а таковых находилось немало — князь отличался широкими литературными вкусами. Он с одинаковым удовольствием погружался в созданные классиками и рождённые воображением новичков истории.

Особенно его привлекала фантастика. По мнению пражского владыки, данный жанр стоял гораздо выше, чем остальные. Являлся венцом эволюции литературы. И только в нём сейчас писали настоящие мастера, те, которые понимали всю прелесть и важность предоставляемой фантастикой свободы.

Только свобода способна породить настоящий шедевр. Конечно, и в других жанрах встречалось что-то интересное... но реже, куда реже. Поэтому пражский владыка читал книги, которые считали сказками.

Разумеется, мнение других по поводу его предпочтений князя не интересовало. Он делал то, что хотел. И ни с кем не собирался обсуждать свои действия.

В увлечении вершиной литературного искусства имелись, однако, и отрицательные стороны — прочитав несметное количество книг, Эрик стал жёстким критиком. Множество романов, а других форм произведений князь не признавал, он отбрасывал от себя по прочтении всего нескольких страниц, ко множеству даже не притрагивался, брезгливо отводя взгляд от кричаще ярких обложек. Даже кое-какие из удостоенных полного прочтения подвергались нещадному разносу.

И всё же большинство тех, что сумели удержать князя до конца, занимали своё место на лакированных стеллажах личной библиотеки владыки Праги. Эрик предпочитал бумажные издания — только их он считал настоящими.

...но иногда всё же читал с экрана, и заинтересовавшие произведения, прочитанные в электронной форме, не оценивались им предвзято, хотя при первой же возможности покупались в архаичном виде пухлого тома. Князь и сам не понимал, почему не может нормально смотреть на литературу, сохранённую в виде текстового файла, — ведь содержание, безусловно, остаётся таким же, как и в обычной книге.

Пражский владыка это осознавал, но поделать с собой ничего не мог.

Вот и сейчас Эрик недовольно морщился, глядя в светящийся монитор. Книга, впрочем, была неплохой; недовольство вызывали иные причины. Первой являлась необходимость читать с экрана, а главной — невозможность сосредоточиться.

Измышления автора привлёкшего князя произведения упорно не запоминались, и уже не первый раз Эрик отматывал текст назад, снова и снова просматривая прочитанные куски. Качество романа, представлявшего собой весьма приличное фэнтези-творение, к этому отношения не имело, — пражский владыка не мог перестать думать о той лёгкости, с которой его переиграли.

То, что переиграли не только его, служило слабым утешением.

Отбросив раздражающие мысли, он попытался в очередной раз сконцентрироваться на сюжете. В воображаемом мире отряд героев, разумеется и конечно же, представляющих силы Добра и Справедливости, пробирался через пустыню.

Эрик закрыл глаза и сосчитал до десяти. Какая пустыня?! Только что они пировали в замке одного лихого барона, и среди них не было гномов! Вновь посмотрев на монитор, князь с едва слышным вздохом вернулся на полтора десятка страниц назад. И ещё на пару. И ещё... Кажется, вот последнее, что он помнит.

Несколько последовавших минут показали всю бесполезность попыток читать. Он криво усмехнулся и, отправив ноутбук в режим ожидания, вернулся к тягостным размышлениям над сложившимся положением, прислушиваясь к монотонному гулу двигателей, похожему на жужжание исполинских пчёл. Раздражающий многих навязчивый звук князю был скорее по душе, чем нет. Помогал сохранить ясность мысли и не терять нить рассуждений в ворохе случайных ассоциаций.

А вот сидящую через проход размалёванную толстуху он явно доводил до исступления. Вон как дёргается, ни секунды не может усидеть спокойно. И пот с неё так и льёт, не успевает утираться.

Нет, она не боялась летать, страха не ощущалось, но звук заполонил всё её примитивное животное сознание, заставляя его корчиться в муках, — это увидел бы любой вампир.

Очень занятное психическое расстройство, любо-дорого посмотреть. Интересно, она выдержит до конца полёта или сдохнет от инфаркта? Пражский владыка не поленился простеньким заклинанием снять информацию о состоянии организма безвестной пассажирки и усмехнулся результату. Скорее сдохнет — только от инсульта.

Он продолжил развлекаться, исподволь наблюдая за её метаниями и одновременно вслушиваясь в переливы вызывающего их гула.

Сидящий же напротив него Курт мирно спал, не собираясь ничем забивать себе голову. Насколько Эрик успел понять, на его помощника, в отличие от толстухи, гул двигателей и перелёты вообще навевали необоримую сонливость.

Хоть кто-то чувствовал себя спокойно. Князь покачал головой.

Откинувшись в кресле, он вновь, в который уже раз, принялся перебирать в памяти события позавчерашней ночи. Идеально спланированная атака, как ни крути. Отвлекающий манёвр с использованием человека, феноменально мощные и изощрённые артефакты, точный расчёт действий противника, и в конце — решающий удар!

Эрик ненавидел проигрывать, но продуманность замысла Лорена и согласованность действий его помощников производили впечатление. Патриарх обставил своих противников красиво.

Но самым важным оказалось другое. Предатель не стал убивать девчонку! Он решил её спрятать.

Поняв это, Эрик несказанно обрадовался... но, увы, ненадолго. Лорен прекрасно подготовился. Жертва постоянно перемещалась, не останавливаясь ни на минуту. Ещё в течение первого дня после похищения из особняка она оказалась далеко от Австралии — теперь же её маршрут пролегал по Евразии, изменяясь абсолютно непредсказуемо.

Создавать портал в таких условиях бессмысленно — девчонка окажется как минимум за несколько километров от перехода за то время, что понадобится князю на формирование заклинания. Показания талисмана не отличались высокой точностью, и использовать его как маяк не получалось — можно было лишь настраиваться на точку, куда указывал камень в определённый момент времени. К появлению князя девчонку успеют увезти очень далеко.

Попытаться просчитать маршрут её движения тоже не выходило — он изменялся слишком резко.

Может быть, Эрик всё-таки сумел бы подстроить тёплую встречу, но время!.. Проклятое время! Его осталось слишком мало. Жалких четыре дня. Как только они истекут, созданный в Сиднее талисман превратится в бесполезный кусок камня, и тогда у князя не останется нитей к жертве. Хотя бы просто для того, чтобы отомстить.

Эрик признавал, что проиграл. Ему не провести ритуал.

Но в произошедшем имелись и плюсы. Пражский владыка укрепил отношения с герцогом Сиднея — а значит, и со всей Австралией, — попутно выяснив, что Платт совсем не изменился за прошедшие десятилетия. Это знание слегка примиряло князя с тем фиаско, которое он потерпел.

Общее поражение сплачивает не меньше, чем победа, а восстановить влияние на Абрахама представлялось достижением весьма полезным. Ситуация в мире нестабильна более чем когда-либо. Сильный союзник, владеющий огромной территорией, однако при этом весьма предсказуемый, может оказаться очень кстати. Положительно, Эрик не зря проделал далёкий путь из хоть и не родной, но такой привычной Праги, — реставрация почти прервавшихся было отношений с Платтом того стоила.

Правильно говорят, что любой проигрыш можно повернуть к собственной выгоде.

А с предателем пражский владыка ещё поквитается.

...Князь рассеянно посмотрел в ночь, раскинувшуюся за иллюминатором, и вернулся к наблюдению за находившейся уже почти на грани толстухой. Той оставалось жить минут десять-пятнадцать, не больше. Его размышления, между тем, текли своим чередом, приводя к интересным выводам.

В прошлый раз Лорен схватился с пятёркой сильнейших Старейшин, глав самых могущественных ковенов. В этот — устроил колоссальный переполох в одном из крупнейших городов мира, не побоявшись сразиться со всеми населяющими его Блуждающими-в-Ночи.

Раньше за ним не водилось подобных безрассудств. И это наводило на определённые мысли.

Прожив куда дольше, чем отпущено обычному человеку, Эрик прекрасно знал — ничего никогда не происходит просто так. Предатель пошёл на такой риск, значит, у него на то имелись веские причины. Будучи реалистом, князь понимал, ЧТО могло заставить Лорена действовать настолько агрессивно.

Значит, нужно торопиться.

Он устроился поудобнее и бросил в сторону готовой вот-вот отправиться к праотцам соседки минимально напряжённые чары, которые недавно сам придумал и назвал "Омутом кошмаров".

Магия Иллюзий, иначе называемая Сомниум — Сновидение — позволяла изменять восприятие не только наяву, но и в настоящем сне. А также навевать дрёму, что сейчас и проделал князь. Толстухе теперь предстоит масса неприятных минут — кошмары, которые уже захлестнули её разум, не отступят, пока не разрушат его полностью... или пока она их не пересилит.

Энергии в заклинание Эрик вложил всего ничего, твёрдая воля сможет одолеть — посмотрим, сумеет ли это примитивное, не переносящее обычного шума животное побороться за свою жизнь.

Как бы то ни было, метаться она перестала, погрузившись в глубокий сон. Лишь тяжёлое дыхание давало понять, что это не принесло ей облегчения.

"Омут" продолжит действие до самой Праги, и к концу полёта она либо отправится в мир иной, либо проснётся, начисто забыв суть привидевшегося, но на всю жизнь запомнив пережитый ужас. Главное — больше отвлекать князя она не будет. Толстуха слишком сильно завладела его вниманием, тогда как сейчас нужно сосредоточиться исключительно на планировании дальнейших действий.

...да и проверить новое заклинание на практике лишний раз не помешает.

Он наградил уснувшую последним взглядом, убедившись, что чары работают как нужно, — и, забыв о ней навсегда, обратился к гораздо более важным помыслам.

У Эрика было несколько предположений относительно того, как усовершенствовать созданный им вместе с четырьмя давешними союзниками ритуал. Предположения эти, разумеется, следовало ещё проверить экспериментально, для чего князь сейчас и летел в Прагу, к своим лабораториям. Но ясно одно — в одиночку ему переработанного обряда не провести. Или провести, но недостаточно быстро — а медлить нельзя.

Вывод прост: нужны соратники.

Он легко улыбнулся. Предстоит вновь договариваться со старыми знакомыми... с некоторыми из них. Несомненно, будет очень интересно.

Улыбка стала шире. Эрик фон Вайн любил сложные задачи.

Часть II. Войны немёртвых.

Через несколько недель после событий в Сиднее, Нью-Йорк, Зеркальная Стела.

Косые потоки воды, низвергнутой небесами на город, были не в силах проникнуть сквозь прозрачную преграду стекла — такую хрупкую на вид и такую прочную на самом деле. Человеческий глаз не смог бы разглядеть струи дождя в темноте ночи, когда луну закрыли тяжёлые облака, а свет огней мегаполиса не достигал последних этажей огромного здания из стекла и металла, торжеством прогресса возвышающегося над соседними, тоже высокими, но неспособными поспорить с гигантом постройками. Тусклый свет торшера, стоящего в дальнем углу, и подавно не мог разогнать мрак за окном, поэтому наблюдавшему за ливнем приходилось довольствоваться только собственным зрением.

Он не испытывал от этого неудобства.

Смотреть на дождь он любил всегда; эта привычка была общеизвестна. Вот и сейчас, несмотря на то, что время поджимало, никто не нарушил его уединения и не напомнил о делах. Вампиры Нью-Йорка уважали увлечения своего главы.

Рауль Норрентьяни, Зимний Лорд, правитель крупнейшего города Северной Америки и немалой части всего континента, отвернулся от окна и подошёл к мягкому кожаному креслу во главе стола. Хоть ему и хотелось ещё немного понаблюдать за стихией, лорд не мог позволить себе задерживаться дольше, чем уже задержался.

Прикоснувшись пальцами к мягкой обивке, Рауль обратился мыслями к предстоящей встрече.

В самом факте созыва Конклава, разумеется, не было ничего необычного. А вот то, что официальное собрание лорда и виконтов, глав крупных областей в составе его ковена, пройдёт совсем не по инициативе самого правителя Нью-Йорка, заставляло задуматься о причинах встречи. Он давно уже не сталкивался с серьёзными происшествиями внутри своих владений... но теперь, похоже, это случилось вновь.

Рауль ещё раз перебрал в уме события последних недель. Увы, ни одно из них не казалось столь важным, чтобы собирать ради него Конклав.

Загадка.

Шарады лорд любил — но только не тогда, когда они появлялись абсолютно неожиданно, да ещё и под самым носом. Он не сомневался, что сумеет повернуть сложившуюся ситуацию к своей пользе, однако изначальная к ней неподготовленность не вызывала у Рауля приятных эмоций.

Нужно, непременно нужно основательно перетрясти застоявшееся болото Нью-Йорка!.. И серьёзно уменьшить количество различных созданий в тихих омутах.

Снова пробежавшись пальцами по коже кресла, он на мгновение прикрыл глаза, будто утомившись.

Но в опустившихся веках не было ни следа усталости, слабости или, тем паче, неуверенности — наоборот, любой, увидевший его в этот момент, позавидовал бы воле правителя Нью-Йорка. Каждый заметил бы лёгкую улыбку, мелькнувшую на его лице. И никто не посмел бы обвинить Рауля Норрентьяни в сомнениях или трусости.

Потому что слегка приподнявшиеся уголки губ несли в себе отпечаток жестокости, ума и несокрушимой уверенности в себе одного из могущественнейших магов в роду Блуждающих-в-Ночи. Лорд не колебался, не собирался с мыслями — он уже принял решение и теперь намеревался его выполнить.

Не останавливаясь ни перед чем.

...впрочем, через миг острый взгляд правителя Нью-Йорка вновь окинул рабочий кабинет, оставив лёгкую улыбку, показавшую его настоящую сущность, среди теней прошлого, — и лорд, повернувшись, широким шагом направился к выходу. Раз всё решено, то и ждать больше нечего.

Коридор, облицованный тёмными мраморными панелями, словно зеркало отражавшими проходившего лорда, привёл к лифту. По пути он никого не встретил — Рауль не терпел соседей и предпочитал, чтобы рядом с его кабинетом никто не вертелся.

Конечно, не в ущерб делу. Привычки привычками, но и обязанностями пренебрегать не стоит.

Створки матового металла распахнулись тут же, как только он нажал кнопку вызова, и мгновение спустя роскошно отделанная кабина стремительно понесла лорда вниз... однако всей её скорости оказалось недостаточно, чтобы преодолеть расстояние до земли мгновенно. Рауль рассеяно осмотрел себя в зеркале, заменяющем одну из стен и, не найдя погрешностей в одежде, заскользил взглядом по потолку.

Но долго скучать ему не пришлось — лифт замедлил движение, и мгновение спустя двери раскрылись, выпуская лорда в холл его центральной резиденции, Зеркальной Стелы. На вкус правителя Нью-Йорка — излишне вычурное название, мало подходящее к зданию, ставшему квинтэссенцией популярного в двадцатом столетии утилитарного стиля. Плод воображения Вольфа. К'тор Рауля отличался склонностью к определённой показушности, чуждой самому прагматичному лорду.

Тем не менее, название прижилось.

...Здесь его уже ждали. Огромный Вольф, как всегда одетый в свой знаменитый тёмно-красный плащ, прохаживался перед стоящими навытяжку охранниками лорда. Те хранили на лицах каменное выражение и, похоже, боялись пошевельнуться.

И не зря. Шериф явно был не в духе. Если сказать мягко.

Плохое настроение ученика, не проходившее с момента, когда тот узнал о созыве Конклава, забавляло Рауля. Злиться, рвать, метать — всё это бессмысленно; нужно оценить положение, а потом действовать как можно точнее и логичнее. Без эмоций, они только помешают.

Сам лорд, что бы ни говорила молва, совсем не являл собой ожившую ледяную статую. Он просто не поддавался страстям — не испытывая каких-либо сложностей. Когда требовалось не обращать внимания на собственные чувства и пристрастия, Рауль не обращал на них внимания. И вопли по поводу невозможности контролировать желания считал не более чем бессмысленным сотрясением воздуха.

Тело подчиняется разуму, хочет оно того или нет. Те, кто не могут с собой справиться, разумом не обладают. Вот и всё.

В справедливости этих выводов Зимний Лорд убеждался многократно. Да и остальные волей-неволей признавали, что в его воззрениях есть рациональное зерно — ведь он жив и здравствует.

— Как вижу, вы готовы, — подойдя к выстроившейся свите, он слегка качнул головой, давая понять, что приветствия по всей форме не требуются. Напрягшиеся при появлении главы ковена воины расслабились.

— Да, мой лорд, — густой бас Вольфа, казалось, заставил воздух завибрировать.

— Тогда едем, — Рауль не собирался более задерживаться.

— Слушаюсь, — по знаку шерифа телохранители двинулись вперёд.

...Лорд не любил выезжать из подземного гаража, поэтому машину ему подавали к главному входу. Сегодня это был серебристый "Крайслер". Не обращая внимания на рассредоточившихся вокруг телохранителей, он быстро прошёл от двери к автомобилю, в который уже раз мельком оценив работу подопечных Вольфа.

Никто из них не выглядел настороженным, и складывалось впечатление, что все они оказались тут по собственной прихоти.

Обманчивое впечатление.

Лично отобранные и возглавляемые шерифом воины хорошо знали своё дело, и занятые ими позиции вовсе не были продиктованы случаем. Все наиболее вероятные направления атаки перекрывались кем-то из охранявших Рауля бойцов.

Добраться до лорда становилось возможным только миновав его охрану. Учитывая подготовку каждого телохранителя и годами наработанную слаженность действий всей команды, задача эта представлялась весьма непростой.

Устраиваясь в комфортабельном салоне, Рауль подумал, что ночь, когда он дал Причастие усаживающемуся рядом гиганту, была одной из самых удачных в долгой жизни лорда. Ум и хитрость Вольфа избавили его учителя от многих проблем — и, к удивлению многих, продолжали избавлять по сей день.

Преданность не числилась среди достоинств вампиров — обычно к'торы покидали ха'шетов сразу же как только начинали считать, что могут защитить себя сами. Свободолюбивые Блуждающие-в-Ночи не терпели находиться в чьей-то тени. Вольф Дройль стал исключением из этого правила.

Конечно, рано или поздно все вампиры осознавали бесполезность попыток уйти от надзора Старейшин и необходимости выполнять их приказы — иначе в полном опасностей мире вечной ночи не выжить. Но тогда возвращаться обратно под крылышко учителей оказывалось уже поздно.

Никто не любит предателей. Даже те, у кого предательство в крови.

Рауль улыбнулся своим мыслям и спросил у шерифа:

— Что-нибудь новое?

— Нет, мой лорд. Ничего.

— Ты по-прежнему считаешь, что мне не стоит туда ехать? — это умозаключение Вольфа, высказанное им сразу после извещения о созыве Конклава, изрядно позабавило Рауля. Он не уставал периодически интересоваться, не изменил ли шериф своего мнения.

Никто не уловил бы в голосе лорда и намёка на веселье, но гигант провёл с учителем больше времени чем кто-либо. Он прекрасно понимал, что над ним смеются — сейчас так же, как и прежде, — но виду не подавал, отвечая на повторяющиеся вопросы с неизменной серьёзностью. В любое время, в любой подобной ситуации, а не только в нынешней, — и никогда не проявляя ни тени иронии или сарказма.

Иногда правителя Нью-Йорка даже посещала мысль, что его к'тор просто-напросто лишён чувства юмора... но тот многократно доказывал ошибочность такого вывода. Оставалось отнести поведение Вольфа к своеобразному контрудару собственным издевательствам лорда.

Рауль ценил необычные ходы, и продолжающаяся последнюю неделю пикировка приносила ему истинное удовольствие.

Но виду он не подавал. Впрочем, как всегда.

— Именно так, мой лорд, — глухой бас шерифа звучал, как и обычно, ровно.

— И отчего же у тебя сложилось такое мнение? — пока они не прибыли, Рауль намеревался насладиться разговором.

— Виконт ведёт себя нагло. При всём уважении, вам не стоит ему потакать. Он забыл, кто хозяин в этом городе. Следует освежить его память, — тон Вольфа не менялся.

— Безусловно. Я не собираюсь идти на поводу у уважаемого Фарбье. Но действовать столь прямолинейно, как предлагаешь ты, — просто Средневековье. В этом столетии подобное поведение неприемлемо.

— Мои аргументы не теряют веса со временем. Я поступал так всегда и не вижу причин, почему сейчас следует делать иначе, — твёрдо возразил шериф, но через секунду добавил: — Прошу простить за грубость, мой лорд.

— Не стоит извинений, — он отмахнулся. — Сейчас нам не нужна междоусобица. Мы обходились без них уже несколько десятилетий, и я не хочу начинать заново. Я решу проблему тем способом, который предлагает виконт. Переиграю его в его же игре.

Выражение лица ученика не изменилось, но слегка передёрнувшиеся плечи выдали недовольство Вольфа.

— Ещё раз прошу меня извинить, но это слишком сложно. Много возможностей ошибиться. В простых планах меньше скользких моментов.

— Верно, — Рауль легко улыбнулся, — но и выгод тоже меньше. Я предпочитаю рискнуть, чтобы потом получить вдесятеро больше.

— Ваша уверенность — единственное, что радует меня в происходящем, мой лорд, — в голосе Вольфа звучало искреннее почтение. — Если таково ваше слово, то я могу только согласиться.

— Но по-прежнему остаёшься при своём мнении? — хмыкнул правитель Нью-Йорка.

— Простые решения мне ближе.

— Не сомневаюсь в этом, — Рауль отвернулся к окну и принялся наблюдать за лёгкой моросью, сменившей ливень, недавно пытавшийся затопить его город.

Твердолобость ученика уже давно не удивляла. Шериф мог соглашаться, мог не показывать недовольства приказами, мог с точностью исполнять указания, но при этом всё равно считать, что прав только он. Разбить эту уверенность под силу оказывалось лишь свершившемуся факту, доказывающему правоту учителя, — такое случалось часто, но Вольф снова и снова отказывался принимать сложные планы лорда, считая верными исключительно самые простые решения.

В понимании шерифа это звучало так: "Есть субъект — есть проблема, нет субъекта — нет проблемы". Всё остальное он полагал лишним усложнением ситуации.

Это уже много столетий как прекратило раздражать Рауля. С момента, когда лорд понял, что его к'тора не исправить, поведение Вольфа только забавляло правителя Нью-Йорка.

Сейчас, впрочем, следя за проносящимися мимо автомобилями, блестевшими от дождя, он размышлял над тем, что шериф в чём-то всё же прав. Конечно, устраивать резню в ответ на вызов Фарбье не стоит, но после сегодняшнего Конклава придётся, несомненно, провести чистку рядов.

Не афишируя своих действий, но и не скрывая особенно. Скрыть подобное невозможно, а значит, нужно обратить такой поворот событий к своей пользе.

Вольфу будет чем заняться в ближайшее время. Ему понравится.

...Остаток пути прошёл в молчании. Рауль смотрел в окно и краем уха слушал телефонные переговоры ученика — огромный город жил своей жизнью, не затихая ни на миг, поэтому даже сейчас Вольф не мог пренебречь своими обязанностями. Ночь только началась, и скопившиеся за день дела требовали внимания, ответственность проявлять которое, по принятому лордом ещё в далекие времена становления ковена решению, лежала на плечах шерифа. Тот прекрасно с ней справлялся.

Самого правителя Нью-Йорка мелкие повседневные заботы интересовали мало — он предпочитал играть по-крупному.

"Крайслер" сбавил ход, оторвав Рауля от созерцания мокрых улиц, причудливо отражавших оранжевый свет фонарей. Ещё секунда — и автомобиль остановился окончательно, недвусмысленно давая понять, что поездка окончена. Впрочем, лорд и без подсказок прекрасно узнавал место назначения.

Не став ждать пока ему откроют дверь, он вышел из машины самостоятельно. И движения его, как всегда в моменты сосредоточенности, обрели нечеловеческую точность — опасный признак для любого, кто хоть немного знал Рауля Норрентьяни.

Отсюда он прекрасно видел, что автомобили сопровождения остановились прямо за внушительными железной оградой — сегодняшней ночью на территорию за ней могли въехать, кроме него самого, лишь виконты с не более чем двумя ближайшими сподвижниками. Пройти дальше и вовсе позволялось только непосредственным участникам предстоящего собрания.

Лорд подождал, пока наружу выберется Вольф, знаком велев выскочившему было водителю присоединиться к остальным сопровождающим, и, сохраняя на лице вежливую улыбку, быстро направился к величественному замку, по традиции являвшегося местом проведения Конклава.

Взметнувшиеся ввысь серые стены, сейчас влажные от прошедшего ливня, оканчивались зубцами, которые прикрывали бы во время осады лучников... но Замок Пяти Сердец никогда и никем не осаждался, поэтому мощные бастионы оставались не более чем украшением. Под стенами лежал широкий, полный чем-то тёмным и почти не отражающим света ров, через него был перекинут подвесной мост, заканчивающийся огромными железными воротами. Справа и слева, на равном расстоянии от лорда возвышались сторожевые башни, казалось, пытавшиеся проткнуть своими шпилями тяжёлые облака. Вдалеке виднелись три их сестры-близнеца.

Правитель Нью-Йорка совершенно точно знал, что вместе пять башен образуют древнейшую пентаграмму — пятиконечную звезду, в центре которой стоял Донжон, легко превосходящий по высоте своих соседок.

Именно туда и предстояло подняться Раулю и Вольфу — на самый верх, в Зал Конклава.

Лорд быстро шёл вперёд, не обращая внимания на звучавшие позади голоса, — он знал, что Вольф, отдававший водителю приказания, которые тот должен будет передать остальным воинам, не задержится надолго. И действительно, через несколько шагов шериф, нагнав учителя, занял привычное место за его правым плечом.

Преодолев мост и пройдя в настежь распахнувшиеся при их приближении ворота, они не сбавляя шага направились ко входу в Донжон.

Цитадель Зимнего Лорда, Замок Пяти Сердец, воздвигнутый им вместе с учеником в первый год собственного правления на этих землях, верой и правдой служил создателю на протяжении столетий. Защищая город и ослабляя врагов, увеличивая могущество Рауля и служа видимым воплощением его власти, помогая следить за противниками и главное — свято храня любые секреты.

...так, несколько лет назад этот замок стал свидетелем почти невозможного договора и множества тёмных обрядов, проведённых Эриком фон Вайном, братьями Тсарес, Вольфом и самим лордом.

Невероятный союз, огромные магические силы, колоссальные знания — и... полная неудача.

С колоссальным трудом разработанный ритуал оказался совершенно бесполезным, сложные чары не сработали, указав в никуда; и даже не удалось выяснить, допустили ли они ошибку или предоставленные князем Праги сведения оказались ложными. Но попытаться во второй раз уже не было возможности — и альянс распался, не принеся никаких плодов.

Правитель Нью-Йорка едва заметно качнул головой — то поражение всё ещё не давало ему покоя. Но сегодня хватает иных дел, чтобы занимать мысли давней неудачей.

По обе стороны от входа в Донжон вытянулись церемониальные стражи, однако лорд, не обращая на них ни малейшего внимания, вглядывался только лишь в тёмное от времени дерево двери. И та, узнав его, мягко отворилась, пропуская учителя внутрь. Вольф отстал всего на шаг.

Нижний этаж выглядел как обычно: полированный гранит пола, камин, весело подмигивающий языками пламени, то и дело вырывающимися наружу сквозь закопчённую решётку, и причудливые штандарты на стенах, отливающие оранжевым. Лорд не удостоил зал даже взглядом, сразу направившись к винтовой лестнице, уходящей к верхним покоям башни — он не торопился, но и не медлил.

Хорошо знающий учителя Вольф прекрасно видел, что тот собран и полностью готов к любому развитию событий. Обычно расслабленные движения правителя Нью-Йорка сейчас поражали своей точностью, выверенностью, недоступной человеку. Ни одного лишнего жеста, ни одного лишнего звука.

Вольф улыбнулся про себя — учитель уверен в себе, и виконтам придётся несладко. Есть чему порадоваться: шериф не терпел заносчивых выскочек, ждавших наверху.

Тогда же, там же.

Проходящая через всю башню лестница провела Рауля и его ученика мимо всех тайн Донжона — однако тайнами те были для кого угодно, но только не для них.

Могущественные чары, опутавшие каменные стены и служившие щитом и мечом, чары, равных которым в мире нашлось бы немного, — все они были когда-то возведены ими двумя. Они создали последний бастион Нью-Йорка, сердце магии города — напитанный изощрёнными заклинаниями замок, своеобразный артефакт, позволявший тем, кто владеет Донжоном, противостоять магам, превосходящим их самих на голову. Выводящий вставших в центре древнейшей пентаграммы на уровень столь высокий, что во всей истории Блуждающих-в-Ночи его достигли очень и очень немногие.

И мало кто решался потревожить покой Рауля Норрентьяни и его вассалов.

Мало кто, пришедший извне. Не будь лорд сосредоточен на Конклаве, эта мысль заставила бы его скривиться.

Устройство власти в домене Рауля было уникальным для мира Блуждающих-в-Ночи — и опасность изнутри его владений оказывалась одновременно и более, и менее вероятной, чем в каком-либо ещё ковене.

Но, само собой, предательство, удар в спину от своих же всегда и везде малоприятны.

...В прошлом нынешний правитель Нью-Йорка, уже являясь Старейшиной, долго не предпринимал попыток закрепиться на какой-то территории, прослыв из-за этого среди сородичей личностью весьма эксцентричной и во всех отношениях странной. Но всё когда-нибудь происходит в первый раз — и на заре колонизации Нового Света лорд прибыл сюда вместе с Вольфом Дройлем и ещё несколькими сторонниками, собираясь захватить перспективные земли.

Раньше его такие дела интересовали мало — Рауль предпочитал искать древние знания и старинные артефакты, всё больше погружаясь в атмосферу времён расцвета магии, когда чародеи людей легко могли составить конкуренцию вампирам. Потом же полыхающие по всей Европе костры мало способствовали мыслям о создании крупных объединений Блуждающих-в-Ночи — требовалось сначала позаботиться об общем выживании.

Однако именно во время активной колонизации Америки и вытеснения выродившихся потомков древних цивилизаций, а также одновременно с закатом охоты на ведьм, Зимний Лорд понял, что именно сейчас следует отвратить свой взор от тайн прошлого и заглянуть в будущее. Будущее же в тот момент представлялось особенно радужным для того, кто сумеет утвердиться на месте правителя крупного объединения немёртвых.

И Рауль Норрентьяни принял решение основать собственные владения на лежащих за океаном берегах, к которым люди наконец-то снова нашли дорогу.

Тогда среди вампиров устанавливались новые правила существования в меняющемся мире. Хоть Инквизиция и была повержена, а в том, что вампиры — просто страшная сказка, никто больше не сомневался, но население планеты росло и охотиться столь же свободно как во время войны, или ещё раньше, не представлялось возможным.

Там, где нужно промыть мозги паре-другой человек вполне мог справиться и один немёртвый, однако если свидетелей и просто интересовавшихся происходящим становилось больше, то скрыть тайну в одиночку многим оказывалось не под силу. Поэтому главы немногочисленных переживших войну с Ватиканом ковенов, раньше с пониманием смотревшие на большое количество не присоединявшихся к крупным объединениям вампиров — таковы были условия выживания, — стали проводить иную политику.

Открытую и свободную охоту вновь запретили, требуя у прибывших на территорию любого ковена новичков докладывать о своём присутствии. Но даже в случае улаживания этой формальности охотиться так же нагло, как прежде, не разрешалось. Старейшины требовали неукоснительного соблюдения основного положения Лондонского Ковенанта — о вампирах люди узнать не должны, и точка. Кризис с Инквизицией только подкрепил их уверенность.

Заставить вдохновлённых Церковью людей окончательно позабыть о существовании Блуждающих-в-Ночи стоило огромных усилий, поэтому нарушителей тайны ждала незавидная участь. Выполнить же поставленное условие по плечу оказалось очень и очень немногим из рассеявшихся по миру немёртвых — и одиночки стали вливаться в состав крупных объединений.

Конечно, самому Раулю подобные ограничения доставляли лишь едва заметное неудобство; но лорд тогда, как и сейчас, видел не только то, что лежит на поверхности.

За изменившейся политикой лидеров Блуждающих-в-Ночи скрывалось многое. Начавшийся процесс возвращения власти ковенов и, соответственно, власти их глав, не остановился бы на ограничении охоты. К неосторожным гостям всегда относились без восторга, чётко давая понять, что мусорить не стоит в любом случае — потому как убирающие за тобой после этого уберут и тебя, дабы неповадно было.

Таким образом, новые правила диктовались не только и не столько осторожностью. Старейшины оправились от последствий охоты на ведьм, бывшей на самом деле охотой на вампиров, и распределили сферы влияния, не собираясь более делиться властью ни с кем. Кочующие по городам и весям соплеменники их не устраивали, служа дестабилизирующим фактором — слухи, домыслы и крамольные идеи о полной свободе как следствии победы над Ватиканом, которые разносились странствующими вампирами, более не вписывались в представления глав ковенов о мире.

Они хотели владеть всем, без исключений, как и прежде. И категорически возражали против всего, что их власти могло угрожать.

Времена расцвета Инквизиции канули в Лету, надобности в рассеивании Блуждающих-в-Ночи по Земле больше не было, и Старейшины вновь полностью взяли в свои руки бразды правления планетой — и собственным родом. Костры Церкви дали людям лишь короткую с точки зрения немёртвых возможность вздохнуть свободно... да и то не до конца.

Вампирам же, на довольно продолжительное время борьбы с Ватиканом спущенным с короткого поводка и привыкшим жить предоставленными самим себе, вновь напомнили об иерархии власти среди Блуждающих-в-Ночи. Напомнили так, что старые нормы времён Средневековья вмиг остались далеко позади.

Наряду с изменениями в человеческом обществе и динамике его развития это наводило на мысль, что времена одиночества — относительного, конечно — прошли и пора озаботиться закладыванием фундамента своего будущего благополучия, которое могли обеспечить лишь воины, следующие за Раулем, и территории, принадлежащие лично ему.

И Зимний Лорд, один из творцов победы над Ватиканом, могущественный маг, пользующийся огромным уважением, без труда собрав небольшую группу сподвижников, готовых следовать за ним в Новый Свет, начал действовать.

В то время структура общества вампиров в Америке больше всего походила на нынешнюю организацию свободников Западного Побережья — некрупные соборы, возглавляемые многочисленными лидерами, каждый из которых спал и видел себя единоличным властителем всех новых территорий, что в результате выливалось в постоянные стычки и стойкую неприязнь между членами разных группировок. Неравномерное же расселение людей и весьма неспокойная и так жизнь колонистов лучше всего хранили тайну немёртвых, которую те не имели желания скрывать самостоятельно.

Действительно, когда люди без устали режут друг друга сами, кто заметит нескольких убитых вампирами?

В общем, ситуацию сложно было назвать сколько-нибудь цивилизованной — грязная охота, перманентное ожидания удара от конкурирующих соборов, необходимость постоянно двигаться вслед за всё дальше уходящими на восток поселенцами и отсутствие по-настоящему сильных и способных обеспечить нормальную жизнь лидеров. Именно такое положение дел встретило Рауля Норрентьяни и Вольфа Дройля на новых берегах.

Но нынешний правитель Нью-Йорка показал, что в годы войны с Ватиканом его не зря назвали Зимним Лордом, — способность сохранять холодное спокойствие в любой ситуации не подвела его и теперь, тем более что разрозненные соборы вампиров, как ни крути, не могли сравниться силой с Инквизицией. Да и не было среди них никого, действительно способного составить Раулю конкуренцию.

И лорд принялся целенаправленно распространять своё влияние на всё новые и новые земли, присоединяя к прибывшим с ним новые и новые соборы, хотели те того или нет. Работа предстояла долгая, но он мог позволить себе никуда не спешить — как и любой вампир, Рауль знал, что ему принадлежит всё время мира.

Сначала он действовал самым простым из возможных способов — грубой силой. Вожаки группировок, не желающих признавать его главенство, безжалостно устранялись, недовольные таким оборотом дел рядовые воины переживали своих лидеров ненадолго — Рауль не церемонился, железной рукой создавая плацдарм для распространения собственного влияния на весь Новый Свет. Довольно быстро он получил в полное распоряжение все земли вокруг тогдашнего Нью-Йорка, который лорд сразу же по прибытии выбрал своей столицей, и внушительное количество воинов помимо тех, что сопровождали его изначально. Конечно, большинству из них нельзя было полностью доверять, но для простых поручений они вполне годились.

Зато следующий шаг Рауля оказался совсем не столь прямолинейным... но, как выяснилось впоследствии, не менее эффективным: он предложил вожакам крупных соборов, соседствующих с его владениями, присоединиться к нему добровольно. При условии подписания вассального договора, хоть и ставящего доселе свободных вампиров в подчинение лорда, но предполагающего при этом широкую автономию от центра. Взамен согласившиеся получали прикрытые тылы и помощь в случае необходимости.

Против ожиданий недоброжелателей, предложение приняло большинство лидеров сильных группировок, положив начало тому порядку, что царит в Нью-Йорке в начале двадцать первого столетия.

Дальнейшее расширение созданного ковена было делом техники — серьёзных противников у лорда так и не нашлось, и его владения стали крупнейшими в Америке, на сегодняшний день входя также в число крупнейших в мире. А сам Рауль Норрентьяни прочно утвердился на позиции одного из наиболее влиятельных представителей рода Блуждающих-в-Ночи.

Однако существование внутри его ковена нескольких — шести, если быть точным — обособленных областей, находящихся под руководством виконтов, как стали называть лидеров, добровольно присоединившихся когда-то к Раулю соборов вампиров, было как силой, так и слабостью лорда. С одной стороны, шестеро наместников железной рукой наводили порядок на местах, с другой — кто знает, что бродит в головах властолюбивых аристократов ночи?..

С самого начала Рауль предполагал, что справляться с этой проблемой будет Вольф, получивший титул шерифа владений правителя Нью-Йорка. Пока лорд сосредоточится на укреплении позиций ковена, шериф будет зорко следить за виконтами, пресекая любые поползновения к смене правления. Если выражаться проще, его ученик становился главой внутренней безопасности.

Такой ход никто не назвал бы характерным для вампиров — доверять своим помощникам НАСТОЛЬКО не мог ни один Старейшина. Но и здесь лорд оказался прав: Вольф великолепно справлялся со своими обязанностями, либо собственными силами пресекая самодеятельность виконтов, либо вовремя сообщая о ней Раулю. Благодаря шерифу большинство бунтов оказалось погашено в зародыше, немногочисленные же восстания, по каким-то причинам всё-таки начавшиеся, жёстко подавлялись в кратчайшие сроки.

Ни лорд, ни шериф не собирались позволять кому-либо покушаться на их власть и на стабильность нью-йоркского ковена, потому все главари мятежников без колебаний уничтожались вместе со своими самыми преданными сторонниками. Оставшиеся участники волнений в ближайшие десятилетия не могли рассчитывать на продвижение по карьерной лестнице.

...и всё же внутренние трения представляли серьёзную угрозу для владений Рауля. Если бы бунтовщикам удалось сговориться с кем-то извне, совместив свою атаку с внешним вторжением, то лорду пришлось бы несладко. Пока попытки реализовать такой план ни разу не заканчивались успехом — угрозу внутри ковена обезвреживали быстрее, чем та успевала стать по-настоящему серьёзной, — но Рауль и Вольф не теряли бдительности.

С другой стороны, присутствие в каждой части ковена мощного лидера положительно сказывалось на стабильности и чёткости управления нью-йоркскими владениями. Каждый из виконтов зорко следил за вверенными ему территориями, защищая тем самым в первую очередь свои интересы — и только потом уже интересы лорда.

Подобное разделение полномочий позволяло устранять возможные неприятности — к примеру, появление банды браконьеров или, тем паче, разглашение тайны существования Блуждающих-в-Ночи — гораздо раньше, чем те успевали принять серьёзный оборот. К тому же, боевые отряды виконтов отличались отличной выучкой и постоянно пребывали в боевой готовности; отношения между наместниками лорда никогда не отличались теплотой, и каждый из них не упустил бы возможность уколоть другого — или даже других.

Рауль смотрел на подобные забавы сквозь пальцы: во-первых, это позволяло виконтам выпустить пар, снижая вероятность мятежа, во-вторых, держало их бойцов и их самих в напряжении на случай внешнего вторжения. Ну а в-третьих — если они заняты друг другом, то вряд ли найдут время строить каверзы против самого правителя Нью-Йорка.

Военная максима "разделяй и властвуй" за прошедшие века не стала менее актуальной.

Конечно же, если наместники потеряют меру в своих конфликтах, то шериф всегда найдёт, чем остудить горячие головы — в полном соответствии с интересами лорда.

За три столетия существования система полностью оправдала себя, а её создатель в совершенстве овладел всеми секретами управления своим творением, твёрдо контролируя внутреннюю жизнь принадлежащих ему владений.

...но в последнее время ситуация, похоже, изменилась: казалось бы, всё выглядело как обычно — мелкие стычки виконтов продолжались, попытки браконьеров поохотиться в угодьях Рауля всё ещё случались, и не то чтобы очень редко, пикировка с прочими американскими ковенами шла своим чередом, и ничто не указывало на приближение неприятностей; однако демарш виконта Фарбье ясно давал понять: от внимания лорда ускользнуло нечто существенное. Нечто, заставившее одного из самых тихих и осторожных виконтов выказать едва ли не прямое пренебрежение властью Рауля.

И самое огорчительное — правитель Нью-Йорка так и не мог понять причину, побудившую Фарбье действовать столь нагло.

...Всё это мимоходом промелькнуло в мыслях лорда перед тем, как он вошёл в Зал Конклава, что находился на самом верху величественного Донжона.

Как и положено правителю, Рауль появился последним, заставив виконтов некоторое время томиться в ожидании. И, надо сказать, ожидание это не было самым приятным в мире; Зал специально создавался так, чтобы чувствовать себя в нём комфортно мог только лорд.

Окружение, в котором проходил Конклав, не менялось со дня первого собрания наместников и главы ковена: огромный стол серого гранита, на первый взгляд вырастающий прямо из камней пола и бывший столь гладким, что его поверхность легко могла заменить зеркало; больше похожее на трон вычурное кресло Рауля, видневшееся в противоположном от входа конце Зала; шесть простых кресел для виконтов, стоящих вокруг стола на почтительном удалении друг от друга и от места лорда. Всё это находилось в самом центре помещения, в немалом удалении от стен, вызывая у оставшихся в одиночестве наместников ощущение полного отсутствия какой-либо поддержки; в то время как за креслом Рауля возвышался Вольф, являя собой зримое воплощения власти правителя Нью-Йорка.

Другие предметов меблировки здесь отсутствовали. Разноображивали интерьер лишь огромные стрельчатые окна, забранные тяжёлыми бордовыми драпировками, которые сейчас, в противовес обычному своему положению, не закрывали вида на укутанный темнотой Нью-Йорк.

Именно в такой обстановке всегда проводились встречи лорда и виконтов, и ни разу эта традиция не оказывалась нарушена.

Ни разу — до сегодняшнего дня. Потому что кресел для наместников главы ковена теперь стало семь. И седьмое занимал тот, кого лорд меньше всего хотел бы в данный момент видеть в Зале Конклава, — Бьорн Харндар, рыцарь-мастер второго ранга, возглавляющий нью-йоркскую партию Ордена Рыцарей Вечной Ночи.

Фарбье замышлял что-то действительно серьёзное, раз решил привлечь посла Архонта. А значит, предстоящий Конклав может обернуться намного большей проблемой, чем Рауль предполагал изначально, и планы придётся корректировать на ходу.

Что ж — так тому и быть.

Он холодно улыбнулся, оглядывая собравшихся перед тем, как проследовать к своему месту. За спиной раздалось тихое, слышное только ему ворчание, показывающее, что шериф тоже оценил изменившуюся обстановку и готов к любому развитию событий.

Лорду и его ученику предстояло вновь доказать своё право властвовать над Нью-Йорком.

...Несколько дней спустя, Лос-Анджелес.

Сегодняшняя ночь радовала редких прохожих теплотой, которой нежный ветерок с океана не давал превратиться в душную жару. С чистого неба ярко светили крупные, далёкие звёзды и почти полная, близкая луна. Где-то вдалеке шумели накатывающие на берег волны.

Впрочем, Лорена красоты природы сейчас не интересовали — сосредоточенность перед предстоящей встречей не располагала к любованию погодой.

Ему не нужно было что-то решать и о чём-то лихорадочно думать, наоборот, он прекрасно знал, что и как следует сделать... но важность разговора оставляла свой отпечаток. И поэтому Лорен не замечал бархатного тепла темноты и ласковых дуновений бриза, похожих на нежное прикосновение прохладного шёлка к разгорячённой коже. Всему этому могли радоваться лишь спутники колдуна — Кристофер и Рон решили составить ему компанию.

Он не стал их отговаривать, хотя особой нужды в сопровождении не чувствовал. Но и поводов для отказа не имел.

— Хорошая ночь, — Рон первым нарушил молчание, окутывавшее их уже больше четверти часа.

— Согласен. Сегодня особенно приятно пройтись, размяться, — по голосу чувствовалось, что Кристофер рад поддержать разговор.

Колдун проигнорировал реплики спутников.

— Кстати, о прогулках: Лорен, где вы договорились встретиться? — Коршун бросил на него вопросительный взгляд.

— Недалеко.

— А конкретней?

Но и этот вопрос он пропустил мимо ушей так же, как обсуждение погоды.

Олсен намёк понял и переключил своё внимание на Кристофера:

— А ты что скажешь?

— Я думаю, мы уже рядом, — многозначительно проговорил молодой человек.

— Откуда такие данные? — заинтересовался наёмник.

Кристофер немного помедлил с ответом, оглядываясь по сторонам:

— Я думаю, визави нашего друга по старой привычке назвал место подальше от посторонних глаз. А вот тот парк не производит впечатление безопасного. Особенно ночью. Значит, и людей там немного... — он на секунду задумался, после чего поправился: — даже, скорее, совсем нет. Как я уже говорил, он не любит компании.

— Ты с ним встречался? Лорен не очень-то распространяется об этом знакомстве.

Подпущенную наёмником шпильку колдун тоже предпочёл не заметить.

— Когда как, Рон. Иногда даже у Лорена бывают приступы откровенности, — нарочито самодовольно поведал наёмнику молодой человек, перед тем как всё же ответить на вопрос: — Нет, я с ним не встречался. Но много слышал.

Олсен потёр подбородок:

— И что, встреча настолько важна? В Сиднее я не видел нашего друга таким напряжённым, а там была серьёзная заварушка... не то что здесь, — ещё немного подумав, он добавил: — Курорт.

На сей раз колдун Коршуну ответил сам:

— Эта встреча важна не менее, чем произошедшее в Австралии. А столь чётких рычагов влияния, как в прошлый раз, у меня нет.

Кристофер хмыкнул:

— Ты хочешь сказать, что на фон Вайна мог воздействовать лучше, чем на Хьюго?

— Нет, — спокойно ответил колдун, — действия фон Вайна я мог просчитать лучше, чем действия Хьюго. В отличие от последнего, князя Праги я знаю давно и понимаю, что к бессмысленным нелогичным действиям тот не склонен.

— А этот Хьюго, значит, склонен? — вмешался Рон.

— Да. Но я не могу его в этом винить. При его образе жизни, — Лорен сделал неопределённый жест рукой, — трудно поступать иначе.

— Исходя из того, чему ты меня учил, — Кристофер говорил куда серьёзней, чем прежде, — он тогда должен быть уже мёртв.

Колдун поднял руку, останавливая готового высказать своё мнение Коршуна:

— Иногда бывают исключения. Как сейчас. Только благодаря непредсказуемости и бессмысленности большинства поступков он и ему подобные ещё живы.

Молодой человек замолчал, обдумывая полученный ответ. Рон скривился, показывая своё отношение к данному умозаключению, но на это никто не отреагировал — для Кристофера было слишком темно, а Лорен не желал пускаться в подробные объяснения политической ситуации на Западном Побережье. Он просто ускорил шаг — до парка оставалось ещё довольно далеко, а время встречи уже подходило.

Очнувшись от размышлений, молодой человек спросил:

— Поэтому их называют анархистами?

Олсен весело присвистнул — он не был осведомлен о мире Блуждающих-в-Ночи в той же мере, что и спутники; услышанное название его изрядно рассмешило.

— Называют их свободниками. Анархистами их считают, — уточнил Лорен.

— Ну да... — согласно протянул Кристофер. После чего умолк, явно не собираясь продолжать разговор.

Вот только Коршуна такой поворот событий не устраивал:

— Я буду очень благодарен, если кто-нибудь объяснит мне, что, чёрт возьми, за свободники-анархисты среди вампиров?

Колдун в ответ лишь отмахнулся:

— Расспроси Кристофера, пока будете меня ждать. Мы почти на месте, — и в самом деле, они уже подошли к первым деревьям, между которыми змеилась убегающая в глубь парка дорожка.

Лорен остановился у её начала. Посмотрел в скрывшую небольшой лесок темноту, прислушался. И сказал:

— А ещё вызови кого-нибудь из своих. С машинами. Пожалуй, двумя.

Наёмник и молодой человек подобрались, колдун спиной почувствовал их напряжение наряду с готовностью к любым неожиданностям и про себя довольно улыбнулся — он правильно подобрал себе помощников.

— Ты говорил, что он не опасен для тебя, — в голосе Рона, несмотря на предвещавший неприятности приказ, никакого волнения не слышалось.

— Он не опасен.

— Что-то случилось? — догадался Кристофер. Потом удивленно произнёс: — В последнее время твои предчувствия сбываются очень точно. Ты утверждал, что вампиры не умеют предвидеть будущее. Разве нет?

Лорен ещё раз взглянул вглубь парка, затем ответил:

— У Блуждающих-в-Ночи не бывает предвидений. Но тут слишком тихо. Слишком тихо... — с этими словами колдун быстро пошёл вперёд, бросив через плечо: — Встретимся здесь же. Рон, поторопись. Если что-то изменится, я вам сообщу. За мной не ходите, — пресёк он одновременную попытку Кристофера и Рона последовать за ним.

Молодой человек с наёмником переглянулись, и Коршун достал телефон.

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

Лорен не зря оставил спутников позади. В парке стояла неестественная тишина, но совсем не это заставило его так встревожиться: в последний момент перед тем, как расстаться с Роном и Кристофером, колдун почувствовал ещё кое-что — присутствие чего ясно указывало на появившиеся проблемы.

Магия.

Некромантия, если точнее. Совсем недалеко кто-то использовал мощные заклинания Смерти.

Поэтому Лорен предпочёл оставить людей вдалеке от эпицентра происходящего, но не забыл при этом подумать о возможных неожиданностях — несколько наёмников и пара автомобилей лишними не будут, мало ли что может случиться.

...Колдун быстро шёл к центру парка, в котором должна была состояться встреча с Хьюго, — и чем ближе он подходил к месту рандеву, тем яснее становилось, что магию применяют именно там.

Лорен побежал. Деревья проносились мимо с пугающей скоростью, но он нёсся всё быстрее — что-то явно пошло не так, и теперь его визави требуется помощь.

Колдун не был заинтересован в исчезновении или смерти Хьюго, наоборот, такой поворот событий его совершенно не устраивал.

Впрочем, сворачивая на очередном изгибе дорожки, Лорен с сожалением подумал, что, вполне вероятно, уже опоздал. Однако следовало сделать всё возможное для взятия ситуации под контроль — и он бежал вперёд с нечеловеческой быстротой.

Наконец впереди показалась небольшая площадь, со всех сторон окружённая деревьями. Обычная маленькая площадь — главная достопримечательность любого городского парка, где родители по выходным выгуливают своих отпрысков, сидя на удобных скамейках, расставленных вокруг легкомысленного фонтана в виде Амура с неизменными луком в руках и колчаном стрел за спиной. Или же молодые отпрыски прогуливаются сами, сбежав от бдительного ока старших, чтобы насладиться свободой... а может, свиданием с не менее юным представителем или представительницей противоположного пола.

В общем, место оказалось вполне обыденным и в иное время не удостоилось бы даже второго взгляда. Но сегодня Лорен проявил к нему по-настоящему пристальный интерес, выхватывая взглядом мельчайшие подробности — и не зря.

К площади выходило три дорожки: первая привела сюда колдуна, ещё одна была сегодняшней ночью пустынна, а вот на третьей, уже в некотором отдалении от центра парка, происходили весьма любопытные и далеко не самые обыденные события.

В мире Блуждающих-в-Ночи существовало множество магических способностей, благодаря которым их хозяева на протяжении бесчисленных веков правили людьми, оставаясь неузнанными, незаметными серыми кардиналами Земли. Но даже среди самих немёртвых ходили невероятные слухи о наиболее редких колдовских умениях, тех, которыми в полной мере владели лишь Старейшины.

Одним из таких умений была некромантия, Магия Смерти, позволявшая властвовать над мёртвыми телами и душами, бравшая начало там, куда всем живущим ещё предстояло попасть. Когда-то владеющие этим разделом колдовства считались наиболее могущественными представителями рода Блуждающих-в-Ночи, и мало кто мог спорить с решениями познавших тайны Царства Смерти. Ещё меньше оказывалось способных на равных им противостоять.

Увы, время не проходит даром даже для немёртвых — колоссальные знания древних некромантов давно оказались утеряны, а те, кто сохранили хоть малую их часть, не спешили делиться своими секретами с остальными. Сейчас обладающих способностями к Магии Смерти смолов обучали лишь самым азам; главным в этих уроках было всё, относящиеся к зомбированию и управлению нежитью.

Анимированные мертвецы, или просто "зомби", особыми талантами не отличались, служа лишь относительно дешёвой рабочей силой. Оставляющие желать много лучшего рефлексы и скорость движений не позволяли считать оживлённые магией трупы серьёзными боевыми единицами, а полное отсутствие хоть малейшей искорки разума не давало сделать из них дневных эмиссаров хозяина. Максимум, чего могли добиться от зомби современные некроманты, — это заставить их работать носильщиками.

Так что оставшаяся теперь без поддержки древняя слава некромантов растаяла как туман под лучами солнца. Конечно, здесь были свои исключения — например, князь Праги вполне мог бы поспорить могуществом и знаниями с великими некромантами прошлого, — но общей картины это не меняло. Магия Смерти, наводящая когда-то ужас на противников своих адептов, считалась сегодня уделом неудачников, вынужденных прозябать на кладбищах в поисках материала для своих жалких слуг.

...Вот только сейчас Лорену вновь представилась возможность убедиться, что нынешнее понимание Блуждающими-в-Ночи магии иногда серьёзно расходится с действительным положением дел. Новостью это для него никогда не было, поэтому ещё одно подтверждение, полученное так не вовремя, обрадовать не могло.

Совсем наоборот, такое подтверждение способно глубоко расстроить кого угодно.

Насколько мог оценить ситуацию стремительно нёсшийся вперёд колдун, шестеро неприметно одетых фигур сноровисто паковали кого-то в мешок, стягивая горловину скотчем. Впрочем, в личности этого "кого-то" сомневаться не приходилось — Хьюго, и никто иной.

А его противники, несомненно, зомби. К несчастью, точность и скорость их движений ясно давали понять, что данные экземпляры нежити — работа сильного некроманта. И окружавшее их гнилостное сияние, ясно видимое Лорену, чётко говорило, что создавший их не только сильный, но ещё и прекрасно обученный адепт Магии Смерти.

Эта нежить вовсе не была примитивной. Эта нежить — не жалкие поделки нынешних смолов. Здесь поработал Некромастер.

Чтобы понять, с чем столкнулся, колдуну хватило мгновения — в следующую секунду он уже выбрал оптимальный путь разрешения появившихся затруднений.

Кем бы ни являлись спланировавшие эти действия, они не могли предвидеть появление здесь Блуждающего-в-Ночи его уровня; чары, помогшие справиться с Хьюго, Лорену повредить не сумеют. И он, не став тратить время на точное определение окутавших зомби заклинаний, ударил "Вечным покоем" сразу же, как только приблизился на подходящее расстояние.

Колдуна мгновенно окутали появившиеся из ниоткуда нити белёсого тумана, неотличимого от наполнявшей Призрачные Тропы дымки. Они на глазах сливались в устремлявшиеся вперёд бурные ручьи, те становились с каждым мгновением всё шире, формируя настоящий полноводный поток... который спустя лишь миг нахлынет на напитанную некромантией плоть. Нахлынет — и молниеносно сметёт со своего пути. Без следа.

"Вечный покой" — верное оружие против зомби, пришедшее из древности, созданное великими некромантами. Неизвестное нынешним адептам Магии Смерти, и потому Лорен решил воспользоваться именно им.

Колдун не обладал впечатляющими способностями к некромантии, но кое-что умел, а "Вечный покой" представлялся лучшим способом избавиться от нежити. Быстрый в формировании, не требующий много энергии; и заблокировать его в состоянии только прекрасно обученный Некромастер, адепт древних таинств — а таковых в Новом Свете уже несколько тысячелетий как не водилось.

Прекрасный вариант.

...и тем неприятнее стало то, что вызванный Лореном блёклый туман едва достигнув шести анимированных трупов оказался поглощён замеченным в начале гнилостным свечением. Как бы ни обстояли дела ранее, теперь в Америке был по крайней мере один могущественный некромант.

И появился он именно сейчас. Именно здесь. В такие совпадения колдун не верил.

Додумывать эту мысль времени не было — ему оставалось не больше десятка шагов до почти закончившей свою работу шестёрки. На сей раз Лорен собирался бить наверняка; пусть "Вечный покой" не сработал — у него есть и более верные способы справиться с зомби. В конце концов, это всего лишь куклы.

Заклинание сформировалось мгновенно. Теперь нужно только коснуться нежити, стоящей в трёх шагах. В двух. В одном...

И уже протянувшего руку колдуна встретили автоматные очереди, отбросив назад, — на сцену вышли новые участники представления.

А ещё — выстрелов не было слышно.

Мгновенно откатившись с линии огня, колдун, наконец, почувствовал накрывший место схватки "Полог неслышимости". И снова оказался неприятно удивлён. Это заклятье применить кто-то из низшего звена не мог — ему противостоял Старейшина. Притом не в одиночку, а с помощниками; теперь, когда те обнаружили себя, колдун насчитал пятерых смолов, рассредоточившихся вокруг.

Что ж, не мог не признать Лорен, план с большим запасом прочности. Видимо, эта пятёрка сначала расстреляла Хьюго, ослабила и держала на прицеле, не давая и шанса скрыться, пока зомби его вязали. Отличная задумка — использовать зомби высокого класса против Блуждающего-в-Ночи, владеющего лишь Чтением: заклинаний, которые сумели бы справиться с настоящей боевой нежитью, Хьюго знать не знал, да и вряд ли обладал достаточными силами, чтобы их применить.

Никакого риска. Никаких потерь — зомби не жалко, а более ценные исполнители в недосягаемости.

Вот только появления гостей тут не ожидали, и потому среагировали не сразу. Тем лучше.

Колдун вскочил на ноги, тут же бросившись в сторону. Вовремя — место, где он только что стоял, прошили пули... но его это не смутило.

Точно выяснив, с чем имеет дело, Лорен стал действовать гораздо увереннее. Первое: набросить "Покрывало спокойствия" — и сторонние наблюдатели больше не смогут уловить всплески магии. Второе: простое заклятие поиска — и он уже знает, где прячутся стрелки, отслеживает их перемещения. Третье — уничтожить нежить, обезопасить Хьюго.

И вот здесь ему попытались помешать.

Небезуспешно. Белое пламя, которое должно было мгновенно поглотить всех шестерых зомби, оказалось слабее чем нужно — трое упали, пожираемые огнём, не оставлявшим после себя дыма и не вредящим никому кроме оживлённых трупов. Но остальные трое быстро потащили спелёнутого Хьюго прочь.

Сильный ход, далеко не рядовая магия. Похоже, объявился зачинщик событий, неизвестный Старейшина-некромант.

Зачем он пришёл сюда сам? Помощников и зомби за глаза хватило бы на одного-единственного обычного Блуждающего-в-Ночи. Поддерживал "Полог"? Возможно, хотя для этого необязательно являться собственной персоной, достаточно дать своим слугам простой артефакт. Или стрелки успели его позвать? Скорее последнее, находись он непосредственно здесь сначала — атаковал бы раньше.

Как бы то ни было, зачинщик похищения был поблизости. Очевидно, решил пронаблюдать. Похоже, чем бы он ни собирался заняться в городе, это очень и очень важно, если даже такую мелочь могущественный маг решил контролировать самостоятельно.

Лорен процедил сквозь стиснутые зубы что-то донельзя грубое на древнегерманском и бросился следом, отгородившись от стрельбы "Стеной вихря". Не напрасно: через секунду автоматчики попытались достать его снова — но все пули завязли в загустевшем на мгновение воздухе вокруг колдуна.

Он снова попытался достать тащивших Хьюго зомби — теперь в ход пошли тени. Выставив защиту от наблюдения, можно было не стесняться в средствах; удар оказался по-настоящему мощным. Поднявшиеся от земли, слетевшие со стволов деревьев — тени бросились на нежить, в секунды растворив анимированную плоть в себе. Колдун почувствовал сопротивление, но отклонить заклинание противник не сумел.

Связанный Хьюго, лишившись поддержки, рухнул вниз, покатившись по дорожке, — инерцию ещё никто не отменял. Мельком отметив, что предполагаемый собеседник в относительной безопасности, Лорен переключил внимание на стрелков. Те, поняв бесполезность попыток достать нежданно появившегося врага с помощью огнестрельного оружия, рванулись к упавшему Хьюго, явно не собираясь вступать в схватку.

Вернее, рванулись трое из них. Ещё двое бросились наперерез колдуну, собираясь дать своим сообщникам время. Группа оказалась сработавшейся.

Профессионалы, несомненно. Но откуда здесь взяться отряду с таким уровнем подготовки?.. И где спрятался их лидер, не самый слабый в мире Старейшина, да ещё и опытный некромант?

Ответ на последний вопрос не заставил себя ждать. От одного из деревьев отделилась стремительная фигура, махнула троице добравшихся до Хьюго рукой, недвусмысленно приказывая убираться, и обернулась к нему. Мастер Природы. И тоже не из слабых — иначе Лорен заметил бы его сразу: в витамантии колдун был силён. Но сейчас обстановка не располагала к созерцанию леса, и некроманту удалось проскользнуть незамеченным.

Итак, главный противник собирался остаться. Наверняка думал расправиться с надоедливым гостем. Прекрасно.

Пара бойцов, преградившая дорогу, стояла метрах в двадцати — секунда бега, вполне достаточно. Лорен мгновенно бросил новое заклятье поиска, смешанное с чарами дальновидения, позаботившись о том, чтобы этого никто не заметил.

Как и предполагал колдун, автомобиль его противников находился неподалёку. Тёмный "Форд Фокус" он рассмотрел вплоть до номера и чётко проследил возможные пути отступления сбежавшей троицы, уже почти достигшей машины. Собственно, путь наличествовал лишь один — парк не предполагал прогулок на автомобиле, поэтому сквозь него проходила всего одна дорога, на обочине которой похитители и оставили своё транспортное средство.

Окончание этого шоссе упиралось в стоянку на берегу, а вот другой стороной оно уходило в город. И троица, несомненно, удирать станет именно в том направлении.

Лорен закрепил в памяти образ и протянул узкий Резонанс Разумов:

"Кристофер!"

Одновременно он поравнялся с преградившей дорогу парой смолов. И те совершили роковую ошибку — попытались достать колдуна выхваченными мечами, напитанными Магией Смерти.

Сами по себе артефакты не были редкостью в мире Блуждающих-в-Ночи, наоборот, они использовались повсеместно. Как средство связи и оружие, как защита от наблюдения и наоборот, возможность увидеть что-либо или кого-либо, — магические предметы служили самым разнообразным целям.

Да и самих этих предметов существовало весьма немало — мало ли кому, когда и в каком количестве они понадобятся?

Создавать артефакты могли многие, это умение не относилось к числу сложных. Конечно, одним различные талисманы удавались лучше, чем другим, а сильный маг мог создать гораздо более изощрённый артефакт, чем слабый — здесь тоже не было ничего необычного.

Некоторые даже зарабатывали на жизнь продажей собственноручно изготовленных талисманов менее одарённым собратьям. Само собой, такие мастерские содержались и при боевых отрядах любого ковена — лидеры Блуждающих-в-Ночи понимали, что недооценивать важность магических предметов не следует.

...Вот только совсем немногие отдавали себе отчёт в том, что столь полезные и повсеместно используемые вещи как артефакты могут стать чрезвычайно опасными для своих хозяев, противнику достаточно лишь обладать кое-какими познаниями. Впрочем, за "кое-какие познания" с точки зрения Лорена, многие немёртвые без сожаления отдали бы обе руки... тем более что они потом всё равно отрастут.

Таким образом, едва лишь двое смолов вытянулись в мастерских выпадах — первый целил в сердце, а второй собрался отрубить колдуну голову — Лорен бросил своё заклинание.

И противники просто рухнули на землю.

Чары, превращавшие обычные мечи в смертельно опасное даже для опытных Мастеров оружие, разрядились в своих хозяев. Колдун всего лишь убрал привязывающие заклинания к клинкам скрепы, и освобождённая магия мгновенно нашла себе цель.

Лорен мимолётно усмехнулся. Вот чем отличались современные поделки от творений великих магов древности — отсутствием защиты. Если бы парочка владела чем-нибудь, сработанным во времена Золотого Века Магии, ему не удалось бы так легко обратить против них их же оружие. А может, не удалось бы вообще — артефакты древних были настоящим произведением искусства. Вложенные в них заклинания иногда сплетались в столь тугой клубок, что распутать его оказывалось под силу лишь самому создателю.

Хотя вряд ли у рядовых исполнителей могли появиться по-настоящему могущественные талисманы. Откуда?

...На то, чтобы избавиться от стоящей у него на пути парочки, у Лорена ушло не более секунды, поэтому разговор с Кристофером он продолжил почти мгновенно:

"Твоя цель — "Форд Фокус". Выглядит вот так, — он послал образ. — Перехватить сможешь здесь, — ещё одна картинка. — Добираться туда так, — колдун обрисовал маршрут. — Задача: проследить и не высовываться. Рон с ещё одной машиной пусть остаётся на месте. Всё ясно?"

"Да, — молодой человек понял, что проявлять любопытство не время и ограничился простым ответом. — Я всё сделаю".

"Будь осторожен", — и Лорен отключился.

За несколько мгновений, что длился разговор — ментальная речь гораздо быстрее обычной, хотя и сложнее, — он вдвое сократил расстояние до некроманта, который лихорадочно возводил какое-то атакующее заклинание. И, судя по обретающей очертания форме, относилось оно к высшей магии.

Но колдуна это не сильно волновало: противник не успевал. Наготове у Лорена ещё висело заклятье, которым он собирался расправиться с зомби, оставалось лишь модифицировать чары — и его кулак с сокрушительной силой врезался в грудь Старейшины, отбросив того на десяток шагов назад и безжалостно припечатав к широкому стволу одного из многочисленных деревьев, растущих вокруг.

Вниз посыпались листья.

Лорен мгновенно оказался рядом с поверженным некромантом. У того сейчас вылетела из головы вся магия — пропущенный удар заставил его испытывать такую боль, что Старейшина, вероятно, забыл даже собственное имя.

Возможность лучше сложно себе представить. Щёлкнув пальцами, Лорен запечатал силу противника, лишив того возможности формировать даже простейшие чары. Следующее заклятье подвесило некроманта в воздухе прямо перед колдуном.

Больше противников не осталось.

Пока пленник не оправился от удара, колдуну представилась возможность разглядеть своего недавнего противника. Одежда не привлекающая внимания, но явно недешёвая — тёмный костюм, подошедший бы преуспевающему бизнесмену; лицо обычное: нос с едва заметной горбинкой, тонкие губы, острый подбородок. Ничего особенного — в памяти такие лица не задерживаются. Единственной нехарактерной чертой во внешности некроманта были волосы... вернее, их отсутствие — череп пленника оказался полностью выбрит.

Лорен порылся в памяти, но не смог вспомнить кого-нибудь, похожего на захваченного Старейшину. Однако это ещё ни о чём не говорило.

Что ж, раз внешность ничего не рассказывает, следует расспросить её обладателя. Колдун послал несильный импульс, и пленник застонал, открывая глаза.

— Кто ты? — Лорен задал вопрос ровным, незаинтересованным тоном. "Полог неслышимости" уже не мешал — потеряв сознание, Старейшина отпустил заклинание.

Блуждающий взгляд некроманта сфокусировался, и тот внимательно вгляделся в своего пленителя:

— А... кто... ты?

Колдун не спеша поднял руку, ладонь которой разгоралась ярко-красным огнём:

— Я не люблю повторять: кто ты? — тон вопроса не изменился.

И тут глаза пленника расширились от страха. Он прошептал:

— Не может быть! Серый Патриарх...

Плохо. Про себя колдун покачал головой.

Некромант его узнал. "Серый Патриарх", так Лорена называли Блуждающие-в-Ночи уже долгое время — наряду с куда менее приятными прозвищами. Впрочем, все они одинаково ему не нравились, так что особой разницы не было.

Основной причиной конкретно этого, ныне самого распространённого именования, стала, как колдун знал, его склонность выбирать серый цвет верхней одежды. Из века в век смолы видели здесь намёк на то, что последний Патриарх, подобно серому кардиналу, скрытно управляет всей их жизнью. Лорена данное умозаключение в своё время весьма позабавило — оно не просто не соответствовало истине, оно и не могло ей соответствовать, потому что он носил серое задолго до того, как на Земле появились Церковь и кардиналы. А значит, и данная идиома.

Колдун с давних пор предпочитал одеваться именно так — и своему обыкновению не изменял. И вовсе не вкладывал в эту привычку столь высокого смысла. Его причины были иными; вопросами личных пристрастий, если угодно, но никак не посланием к сородичам. Менялись эпохи и фасоны, ткани и мода, но одно оставалось неизменным: выходя на улицу Лорен всегда надевал серый плащ. Или то, что его заменяло в этом месте и в этом веке.

...тем временем некромант бормотал:

— Нет... нет... невозможно...

Колдун отвлёкся от размышлений об одежде и своих многочисленных прозваниях и тяжело посмотрел в глаза пленнику:

— Я не услышал ответа, — всё тот же ровный тон.

— Я... я... ничего тебе не скажу, предатель! — некромант нашёл в себе силы собраться.

Лорен задумался. Появлению здесь Старейшины можно найти несколько объяснений.

Во-первых, он мог быть беглецом, уведшим из своего ковена небольшую стайку сообщников и решившим обосноваться на Западном Побережье, вероятно, даже организовать здесь настоящий ковен. От сложившихся объединений иногда откалывались слишком честолюбивые. В том числе и Старейшины — не всем нравилось подчинённое положение, но своих глав они свалить либо не могли, либо не хотели так рисковать, что выглядело вполне логично.

Возглавляющие ковены Блуждающие-в-Ночи всегда были чрезвычайно могущественны, являясь не только Старейшинами, но и принадлежа к низким причащениям — а разница в причащении стоит многого даже при равном фануме. Что тоже встречается ой как нечасто, ведь сравниться в колдовской силе с главой ковена способны единицы.

И поэтому некоторые предпочитали начать всё заново на новом месте. Конечно, беглецов искали — никто не любит дезертиров. Но находили не всегда, и некоторым удавалось вырвать себе место под луной.

Надо признать, немногим.

Что ж, пленённый Лореном некромант, учитывая продемонстрированные способности, вполне мог попытать счастья на этом поприще — вожаки свободников никогда не были особенно сильны. Идеи свободной охоты с самого начала привлекали только смолов, и их лидеры лишь слегка превосходили остальных в могуществе. Тем более что постоянная грызня, гораздо более разнузданная, чем между ковенами, не способствовала долгой жизни.

Так что за последние две сотни лет Старейшин на Западном Побережье не прибавилось.

Впрочем, это лишь один вариант.

Во-вторых, пленник мог оказаться эмиссаром какого-либо ковена, собравшегося прибрать к рукам долго остававшиеся свободными территории. Такие попытки время от времени предпринимались, но свободникам удавалось отбиваться, беря числом, а не умением... и благодаря определённой помощи, о которой они вряд ли подозревали. Во всяком случае, большинство из них.

Данный вариант колдун, не имея привычки обманывать самого себя, назвал бы очень печальным.

И, наконец, в-третьих, некромант — всё же местный, выживший в вековой войне и поднабравшийся умения и силы. Лорен обдумал это умозаключение более плотно.

Возможно. Маловероятно, но возможно.

Хоть проигравший и показал по-настоящему высокий уровень подготовки, но он всё же в состоянии был освоить эти заклинания самостоятельно... если нашёл несколько древних магических текстов. Редко, очень редко, но, тем не менее, в мире ещё можно обнаружить кое-то из наследия прошедших эпох. Приложив к тому серьёзные усилия.

Итак, в случае первого и третьего вариантов пленника можно использовать. Старейшина не будет лишним в предстоящем, а если он ещё и предводительствует над сколько-нибудь серьёзным собором, то это и вовсе замечательно. Лорен знал множество способов контролировать свободолюбивых собратьев и не сомневался, что сумеет накинуть на некроманта узду.

Но вот если он окажется посланцем кого-то из серьёзных игроков в мире Блуждающих-в-Ночи...

Как бы то ни было, нужен ответ.

...Размышления заняли всего несколько мгновений, и подвешенный в воздухе некромант их не заметил, заворожённо глядя на полыхающую красным огнём руку колдуна.

Хорошо. Значит — знает, что это такое. Но не помешает и небольшая демонстрация.

Лорен нарочито медленно поднёс огневеющую ладонь к груди пленника и слегка коснулся ткани пиджака кончиками пальцев, одновременно сформировав приглушающее звук заклинание. Не зря — пленник заверещал так, что если бы не чары, его без труда услышали в Нью-Йорке.

Колдун отнял руку, ослабил заклятье тишины, чтобы стало возможно говорить, но пламя не погасил.

— Итак? — по-прежнему равнодушно.

— А-а-а!! — Лорен снова начал поднимать руку, и в крике пленника появился смысл: — Нет, нет, не надо!.. Меня зовут Августус Трайт, я рыцарь-мастер первого ранга, лос-анджелесская партия Ордена!

Лорен сдержался, сумел не показать удивления, вызванного словами некроманта, но это стоило определённых усилий. Орден Рыцарей Вечной Ночи!

-В Лос-Анджелесе нет партии Ордена, — помолчал. — Что тебе здесь нужно? — незаинтересованно и холодно.

— Я... я не могу сказать! — Трайт с ужасом смотрел на ладонь колдуна.

— Что тебе здесь нужно? — поднося руку к лицу пленника.

— Я... я... я правда не могу!!! Тайна-на-Крови, я умру раньше, чем что-то скажу!

Лорен опустил ладонь.

И в самом деле. Древний обряд Ордена надёжно охранял секреты Архонта и Цензоров, вот только что-то простенькое им не запечатывалось. Соответственно, узнать, что здесь делают рыцари, просто необходимо... однако некромант ничего не скажет.

Колдун прищурился. Отпускать Трайта нельзя, а раз сохранять ему жизнь надобности нет, то можно не церемониться. Погасив огонь, Лорен поднёс к виску пленника собранные вместе пальцы, второй рукой намертво сдавив голову Старейшины, — и одновременно восстановил напряжение убирающих звук чар.

Вопля Трайта никто не услышал.

Тогда же, там же.

Есть много способов узнать что-то у того, кто не хочет тебе ничего говорить — человечество издревле поднаторело в умениях выуживать информацию. Сначала эти методы были весьма грубыми: резать несговорчивых, отрубать пальцы или ещё что-нибудь нужное, прижигать калёным железом или просто головнёй; но впоследствии люди поняли, что существуют способы менее грязные, но не менее, а то и более действенные.

Иголки под ногти, пытка медленной водой, вырывание зубов и вообще создание весьма некомфортных условий, однако без непоправимого вреда организму подопытного. В самом деле — чем дольше проживёт, тем больше расскажет, не так ли?

Современные технологии добавили в арсеналы заплечных дел мастеров новые орудия, которые можно подразделить на две категории — электрошок и наркотики.

И действительно, зачем кого-то резать, если можно аккуратно и ненавязчиво пропустить ток через прикреплённые в заранее рассчитанных местах электроды? Результат ведь ничуть не хуже, а возни меньше. Ну а очевидцы подтвердят — ощущения незабываемые.

Или же можно накачать ревностных хранителей секретов различными химическими препаратами, каждый из которых в отдельности способен добиться ответов даже у камня. А если и не способен, то рядом всегда найдётся, чем ещё удивить столь крепкий организм.

В общем, упорное нежелание некоторых субъектов разговаривать никогда не было непреодолимой преградой для искателей истины.

Блуждающие-в-Ночи, в свою очередь, обладали на данном поприще ещё более впечатляющими возможностями, так как к глубоким познаниям людей они добавили кое-что своё.

Магию.

Надо сказать, колдовство оказалось отличным подспорьем для жаждущих знаний, ведь оно оставляло большой простор для фантазии. Что выбрать — огонь или лёд? Или вообще воздух? И это — только самый маленький список открывающихся перспектив.

А помножив весь широкий спектр магических умений на вековой опыт и вовсе можно было добиться потрясающих результатов в самые короткие сроки.

Конечно, необходимости пытать людей с целью выведывания нужной информации Блуждающие-в-Ночи не испытывали, гораздо проще использовать Резонанс. Для хорошего чтеца выведать у человека любую тайну — дело пяти минут. Для отличного — хватит и пары мгновений.

Но вот в общении друг с другом всё оказывалось не так просто: любой немёртвый так или иначе мог защититься от чтения мыслей — пытаясь вторгнуться в чей-то разум, резонатор играл на чужом поле. В случае с не обладающими магическими способностями людьми это не доставляло проблем, однако среди Блуждающих-в-Ночи Резонансом владел каждый. Пусть далеко не всегда на достаточном для полноценного использования Психической Магии уровне, но владел.

А это значило, что выстроить защиту от попытки проникнуть в собственное сознание тоже мог каждый.

Безусловно, крепость подобной брони зависела от личных способностей создателя, и кто-то серьёзно превосходящий его в силе и умении смёл бы щит в мгновение ока, но... Подвох крылся в словосочетании "серьёзно превосходящий".

На практике это означало, что прочитать сознание даже едва-едва освоившего построение психических барьеров смола оказывалось под силу только опытному и сильному резонатору. По-настоящему сильному и опытному. А уж чтобы вскрыть защиту более подготовленного немёртвого потребовался бы первоклассный специалист в Психической Магии.

О барьерах Старейшин в таком контексте вспоминать не хотелось.

И всё же очень сложно — не значит невыполнимо. Прочитать сильного Блуждающего-в-Ночи становилось возможным при помощи внушительного числа магов поддержки и при наличии большого количества времени. Разумеется, наряду с мощным чтецом.

К такому способу прибегали, если возникала надобность в абсолютно точных данных. Точных и полных.

В остальных случаях к немёртвым применяли весь возможный пыточный арсенал. Вот почему магия в мире Блуждающих-в-Ночи наряду с прочими областями использования также всегда тесно соседствовала с куда более приземлёнными инструментами дознавателей.

...Собираясь выяснить цели появления здесь рыцаря-мастера Ордена, да ещё и первого ранга, Лорен решил, однако, прибегнуть не к пыткам — Тайну-на-Крови ни разу не удалось разбить столь примитивными методами, — а к Чтению, благо в нём колдуна вряд ли кто-либо превосходил.

Но Психическая Магия — не единственное, что можно использовать при считывании. Как известно, информация хранится в клетках мозга, и именно их защищают ментальные барьеры, возводимые на границе воображения и реальности.

Лорен отдавал себе отчёт, что данное определение весьма смутно передаёт суть вопроса, однако дела обстояли примерно так.

На практике это означало, что вступив в физический контакт с нейронами, можно пробить даже самую прочную защиту. Конечно, присутствовали и побочные эффекты в виде разрушения исследованных клеток, поэтому пережить подобную процедуру возможным не представлялось. Исходя из последнего обстоятельства, колдун редко пользовался изобретённой техникой — он не любил убивать без веских причин.

Но как раз сейчас такая причина наличествовала.

Кричал Трайт недолго. Пробившие череп пальцы Лорена, превращённые для этого в когти, стремительно меняли форму, прорастая в мозг пленённого некроманта сотнями мельчайших нитей. Нити удлинялись, сливаясь с нервными окончаниями; по ним текла ментальная сила колдуна.

В сознании стремительно мелькали разнообразные картины и обрывки фраз, но Лорен не отвлекался на мелочи — ему нужно узнать, что понадобилось здесь Ордену, и времени на считывание всей памяти рыцаря-мастера не было. Не задерживаясь на не относящихся к делу воспоминаниях, колдун следовал мельчайшим ассоциациям, пробиваясь к нужным знаниям, просеивая сквозь себя лавину самой разной информации.

Если бы здесь присутствовал кто-то из сегодняшних резонаторов, мнивших себя великими, то он удавился бы от самой чёрной зависти на месте, наблюдая за филигранно точной и невероятно быстрой работой Лорена.

Усилия колдуна не пропали втуне, прошло всего несколько минут — и он уже знал желаемое. Убедившись, что полученные сведения чётко зафиксированы в памяти, Лорен прервал ментальный контакт и отпустил безжизненное тело.

О том, что рыцарь-мастер послужит Ордену ниточкой, протянутой к колдуну и его планам, можно было не беспокоиться. Вернее, пока не беспокоиться, но данное затруднение Лорен собирался устранить в ближайшее время. А прямо сейчас следовало позаботиться об оставленных схваткой следах — давать полиции лишний повод вставать на дыбы совершенно необязательно.

В первую очередь он избавился от тел: зомби чары полностью уничтожили в самом начале, и теперь оставалось убрать только трупы некроманта и двух его помощников.

Лорен махнул рукой, развеивая удерживающее мёртвого рыцаря-мастера в воздухе заклинание и вместе с этим формируя простенькие чары, подтащившие сюда обоих стрелков. Как только все три тела оказались рядом, земля под ними словно вскипела, мгновенно поглощая, втягивая их вглубь, скрывая без следа, так, что место упокоения противников колдуна ничем не отличалось от поросшей короткой травой почвы вокруг.

Следующим шагом стало уничтожение оружия, отстрелянных гильз, пуль и мечей.

Тут хлопот ждало чуть больше. Колдун сосредоточился и бросил заклинание, призывавшее к нему все не связанные с чем-то ещё мелкие металлические предметы в радиусе сотни метров — с запасом. Чары начали работать, а он несколькими импульсами превратил в труху брошенные автоматы и мечи двоих смолов — остальное оружие унесли с собой отступившие.

Пока Лорен занимался этим, рядом уже собрался шар, слепленный из самого разного металлолома: наряду с пулями и гильзами тут были брошенные зажигалки, какие-то непонятного назначения болванки и даже мобильный телефон — всё это досталось на поживу теням, жадно растворившим в себе необычное подношение.

Теперь оставалось последнее и самое сложное: убрать следы магической битвы, чтобы оказавшиеся поблизости Блуждающие-в-Ночи не стали выяснять, кто именно оставил после себя настолько чёткие следы мощных боевых заклинаний. В этом деле поможет сама природа.

Лорен подошёл к ближайшему дереву, коснулся пальцами морщинистой коры и прислушался, погружаясь мыслями в жизнь леса. Пусть небольшого, но всё же леса, обладающего собственной, особой силой. Её-то он и попросил о помощи.

Такш'ан, или, как говорили теперь, Шёпот Мироздания, деликатен, управлять им следует с осторожностью — эту простую истину рано или поздно понимали все витаманты, способные подняться до Мастеров своей способности. Нежному хору, хрупкому отражению жизни бесполезно приказывать: он распадётся на части, гармония станет дисгармонией, и результат будет нулевым. Чтобы сыграть на тонких связях подобия, нужно воспользоваться своим могуществом с умом.

Поэтому колдун именно попросил парк скрыть следы чар, смешать их с собственным бытием, и тот с пониманием отнёсся к его пожеланию. Лорен приложил к стволу уже обе руки и даже коснулся его лбом, щедро вливая в дерево — а значит, и во всех его ближайших собратьев — энергию, необходимую для выполнения поставленной задачи.

Лес, конечно, мог справиться и сам, но на это потребовалось бы куда больше времени, что колдуна совершенно не устраивало. И на протяжении пяти минут он не скупясь делился с парком силой.

За десяток секунд до того, как оторвать ладони от ставшей ощутимо тёплой, наполненной жизнью коры, колдун снял всё ещё работавшее "Покрывало спокойствия", чтобы и его следы влились в Такш'ан.

Закончив с этим, Лорен огляделся, проверяя, обо всём ли он позаботился, и едва заметно кивнул — сейчас никто бы не подумал, что несколько минут назад здесь произошла схватка не на жизнь, а не смерть. Все остатки чар были надёжно вплетены в слитный хор деревьев, травы и самой земли.

Можно уходить.

Колдун коротко поклонился выручившему дереву и быстро пошёл назад, к томящемуся в ожидании Рону.

...На ходу Лорен размышлял над сложившимся положением.

Предчувствия его не обманули, появление здесь Трайта случайным не было — наоборот, оно оказалось напрямую связано с делом, приведшим сюда самого колдуна. Из этого следовало, что планы придётся серьёзно откорректировать... но прежде всего предстояло освободить Хьюго — не стоило терять потенциального союзника. Оставалось надеяться, что Кристоферу удалось проследить за сбежавшей троицей.

Впрочем, одёрнул он себя, на сей счёт вряд ли стоит волноваться. Молодой человек не подведёт.

И Лорен ускорил шаг, мельком отметив, что ещё об одной трудности требовалось позаботиться в ближайшее время: колдовские экзерсисы не прошли даром — раньше срока проснулся Голод.

...Незадолго до этого, Лос-Анджелес, отель "Marriot Downtown".

Со времён Древнего Рима среди вампиров существовало множество сообществ. Большинство из них не выходило за рамки обычных ковенов — объединений чисто территориальных, сродни государствам, — но некоторые с полным правом можно было назвать не иначе как сектами.

В широком смысле любой ковен мало отличался от своих соседей. Разнились главы и численность, количество воинов и их подготовка, территории и политика, но общая суть не менялась — ковены создавались для того, чтобы править. Для того, чтобы их члены могли насладиться властью, могли спокойно охотиться. Могли жить в своё удовольствие.

Но изредка на каких-то землях возникали структуры, шедшие дальше обычной иерархии власти, разделяющей объединения Блуждающих-в-Ночи на элиту и рядовых вампиров. Структуры, члены которых строго следовали некой теологии. Структуры, резко выделяющиеся в среде немёртвых, не склонных к каким-либо проявлениям фанатизма или, тем паче, религиозности — в отличие от людей вампиры не нуждались в вере.

Раз от раза свод связывающих подобные объединения правил изменялся, секты исчезали... но рано или поздно появлялись вновь. Объяснить этот феномен не удавалось никому, даже Старейшины пасовали, хотя вопрос представлял для них большой интерес: одно дело интриги и противостояния в устоявшейся системе ковенов, другое — борьба с фанатиками, ни перед чем не останавливающимися и преследующими свои, далеко не всегда лежащие на поверхности цели. Поэтому такого рода сообщества быстро находили массу недоброжелателей, готовых на многое, чтобы стереть с лица земли угрозу всегдашнему укладу жизни вампиров.

При таких обстоятельствах неудивительно, что до начала двадцать первого века дожила только одна секта, способная сыграть серьёзную роль в политике рода Блуждающих-в-Ночи.

Вернее, не секта, а Культ. Змеиный Культ, детище братьев Тсарес, единственных в истории вампиров Старейшин-близнецов.

Был, конечно, ещё Орден Рыцарей Вечной Ночи, но его существование обусловливали холодный расчёт и точный анализ — Архонт отличался завидной рациональностью, — потому рыцари пользовались среди собратьев уважением и не вызывали идущей из глубин древней крови неприязни. Орден виделся структурой объяснимой и понятной, не выходящей за рамки представлений вампиров о мире.

Другое дело — таинственный и вызывающий отвращение Культ. Серпенты практиковали множество ритуалов, считавшихся остальными немёртвыми омерзительными и недостойными гордого имени Блуждающих-в-Ночи. Толку при этом от них было чуть — существовали куда более простые и верные способы добиться точно такого же результата, о чём змеемаги отлично знали. Но своим привычкам не изменяли, подогревая ненависть к Культу. Вообще, действия серпентов нередко казались столь странными, что оставалось лишь теряться в догадках, чего именно те добивались.

А их змеемагия...

Считалось, что способности вампира случайны, и нельзя заранее определить, в чём именно будет силён новопричащённый. От причащения зависела лишь широта возможностей — не их состав. И к'тором Мастера Огня легко мог оказаться маг Воды, или же получивший Причастие от резонатора становился метаморфом.

В большинстве случаев это правило выполнялось нерушимо, но только не тогда, когда речь шла о Змеином Культе.

Неизвестно, как Тсаресам удалось этого добиться, однако не только все получившие Причастие от адептов Культа к'торы всегда обладали способностями к змеиному колдовству, но и те, кто присоединялся к серпентам уже принадлежа к роду Блуждающих-в-Ночи, каким-то образом становились змеемагами.

Сказать, что остальных вампиров это крайне интересовало, — значило не сказать ничего. В стремлении вызнать секрет Верховных Жрецов Старейшины затрачивали колоссальные ресурсы, привлекали лучших исполнителей и шли на небывалые уступки. Не жалели ни времени, ни сил, ни знаний.

Тем не менее, все попытки заканчивались полной неудачей, а тех, кому не посчастливилось стать прознатчиками, ждала смерть. Змеиный Культ свято хранил свои тайны.

Противостояние продолжалось уже не первое столетие, но серпенты, в отличие от своих многочисленных предшественников, держались. Главы ковенов ярились, хитрили, плели интриги и ввязывались в открытые конфликты, однако уничтожить детище Тсаресов не могли. Наоборот, отбиваясь от постоянных нападок, Верховные Жрецы становились всё сильнее, захватывая новые территории и привлекая новых последователей. Даже неодобрение Ордена не изменило положения.

Культ был силён, осознавал это и сдаваться не собирался, следуя своему и только своему пути, не нуждаясь в союзниках и не стремясь их приобретать.

Так было — до недавних пор.

...Лиссас не знал, чем руководствовались его господа, заключая пять лет назад союз с князем Праги и лордом Нью-Йорка, не представлял он и чего они в результате добились, но прекрасно понял, что позиция Культа изменилась. Один из приближённых братьев-Старейшин, он знал о переговорах Тсаресов с фон Вайном и Зимним Лордом, хоть и не был осведомлён об их сути, и потому не удивился задаче, поставленной перед ним несколько недель назад. Не удивился и тому, что действовать предполагалось вместе с союзниками.

Но вот сообщение о том, с кем главы Культа заключили договор на сей раз, стало для него настоящим потрясением.

Тогда же, Лос-Анджелес, отель "The Beverly Hilton".

Лос-Анджелес производил угнетающее впечатление. Суетливый, жаркий, спесивый... помпезный и неуверенный, вот, пожалуй, лучшие определения. Похожий на глупого подростка, страстно пытающегося казаться взрослым, но так сильно боящегося ошибиться, опасающегося оказаться не принятым всерьёз, что это просто невозможно не заметить. Жалкое впечатление. Не вызывающее ничего кроме презрения желание быть не собой, но кем-то другим.

Впрочем, чего ещё можно ждать от страны, которая существует так ничтожно мало, что не в состоянии породить собственную индивидуальность? Ничего, помимо неуклюжих попыток подражать другим.

Элизабет отошла от окна, задвинув плотные шторы. Не желая более видеть огней города, вызывающего у неё головную боль своим бессмысленным гамом, чудовищной какофонией, не несущей никакой пользы. Но более всего — столь утомляющим сиянием многочисленных ламп, поставленных и развешанных где ни попадя без всякой нужды, и витрин, завлекающих клиентов; дешёвой бижутерией, достойной последней гулящей девки. Вульгарной, не отягощённой даже каплей вкуса.

Ни одно поселение людей ещё не вызывало у неё такого отвращения.

Она слегка скривила губы, в одиночестве позволяя себе небольшое проявление эмоций. И подавляя желание сесть на самолёт, чтобы немедленно вернуться в Столицу... а ведь она прибыла только вчера, и не одно из порученных ей дел не закончено. По большому счёту, даже не начато. Сейчас она уже жалела, что Цензор Катон выбрал её. Настоял на том, что Элизабет подходит лучше всех. Убедил в этом Цензорат и самого Архонта.

И тем самым лишил её права на ошибку.

Неудачи быть не должно. Отступить она не может. И поддаваться эмоциям не может тоже.

Спокойно, плавно, грациозно, словно скользя, Элизабет подошла к журнальному столику и опустилась в мягкое кресло. Перед ней стоял наполненный фужер, рядом в ведёрке со льдом, только начавшим таять, ждала бутыль. Леди протянула руку, тонкими пальцами обхватив хрустальную ножку, и изящно поднесла фужер ко рту, коснувшись губами прохладного стекла. Ощутила терпкий вкус красного вина.

Она всё привыкла делать изысканно, манерно. Давно уже маска томной аристократки стала её второй натурой, затмив прошлое... но она никогда не забывала, кем является на самом деле. И чем заслужила почётный титул рыцаря-мастера первого ранга.

Леди Элизабет Триали, Ведьма Клинков, преданная слуга Ордена Рыцарей Вечной Ночи, была и оставалась воином. Из первых, из лучших. Из незаменимых.

И благодаря этому оказалась теперь в Лос-Анджелесе.

Ей предстояла война. Небольшая, но не менее — а возможно, и более — жестокая, чем прошлые конфликты Блуждающих-в-Ночи. Главное же — тайная. Её обязанность не только победить, но и сделать так, чтобы об участии рыцарей в победе никто не узнал. Именно поэтому Цензорат прислушался к мнению Катона и именно поэтому Архонт поддержал его. В мастерстве тайных ударов, секретов и интриг Элизабет стояла в Ордене лишь на ступень ниже Цензоров, и если не справится она — не справится никто.

...что произойдёт, если она в самом деле не справится, думать не хотелось.

Элизабет тряхнула головой, заставив свободно распущенные иссиня-чёрные волосы волнами заструиться по плечам. Почему в голову упорно приходят мысли о поражении?.. Что заставляет тревожиться, не даёт покоя? Что упущено? Где ошибка в планах Ордена? Чего она не заметила? Ответов не было. Всё казалось идеальным, неотвратимым, уже свершившимся, а не только предстоящим.

Но нет уверенности в победе. И нет пути назад. И поздно что-то менять.

Аккуратно поставив фужер обратно на столик, Элизабет легко поднялась из кресла, плавно скользнув во вторую гостиную, где на полу стояли массивные, украшенные искусной резьбой механические часы. Стрелки на медном циферблате показывали пятнадцать минут первого.

И к многочисленным тревожным помыслам, вопросам без ответов, прибавился ещё один.

"Почему он опаздывает?"

Тогда же, Лос-Анджелес, отель "Marriot Downtown".

Никакого желания идти на встречу Лиссас не испытывал. Вчера он уже имел ни с чем не сравнимое удовольствие увидеться с Ведьмой Клинков и больше ни за что не желал этот опыт повторять. К сожалению, выбора у него не было. Но оттянуть — пусть и не надолго — момент неизбежного свидания в его силах.

Автомобиль давно ждал его внизу, но змеемаг всё сидел в кресле, рассеянно наблюдая за мельтешением кадров очередного выпуска новостей, не обращая внимания на слова диктора — человеческие дела его в данный момент не интересовали, а сводки событий мира Блуждающих-в-Ночи не показывают по телевизору. Но монотонное бормотание отвлекало от тягостных размышлений о неизбежности нынешнего рандеву.

Не будь приказа Верховных Жрецов, он с радостью удавил бы проклятую ведьму, выводящую его из себя одним своим видом, прямо сегодня. И не побеспокоился о том, что она существенно старше его, принадлежит, по всей вероятности, к более низкому причащению и искушённее в магии. Ради избавления мира от её присутствия Лиссас готов был умереть.

Однако и манерная стерва не ушла бы живой. За прошлую встречу — давно, на другом континенте, когда он носил совсем иное имя и не принадлежал к Змеиному Культу, — она заплатила бы сполна.

Если бы...

Увы, никаких "если бы" не существовало. Он обязан выполнить приказ Их Преосвященств, и он его выполнит. А с Триали посчитается в следующий раз.

Но встречаться с ней казалось невыносимым. И змеемаг сидел в номере, перед бесполезным телевизором, хотя уже минуту как должен был лицемерно улыбаться в ненавистное лицо.

Ничего, подождёт. Тем более никакой срочной необходимости во встрече не было. Получасом раньше, получасом позже — значения не имело. Он потёр виски, прикрыв глаза.

Возможно, он промедлил бы ещё долго, но лежащий рядом тонкий мобильный телефон издал громкую трель, и Лиссас машинально принял вызов:

— Да?

— Господин, смею напомнить, что мы уже опоздали.

— Я знаю.

— Но...

Лиссас поморщился и буркнул:

— Иду.

Тогда же, Лос-Анджелес, где-то в городе.

Поездка по городу не запомнилась. За тонированными стёклами проносились фонари, тёмные дома, огни проносящихся мимо автомобилей, но ничего из этого не привлекло внимание Лиссаса. Обычная людская суета, наполняющая любой город. Он видел её множество раз. Куда больше, чем необходимо, настолько много раз, что даже считать их представлялось бессмысленным занятием.

И он почти не открывал глаз, погрузившись в себя, и лишь изредка приподнимая веки, чтобы через мгновение опустить их снова.

Перед мысленным взором разворачивались пункты плана, сроки, имена и телефонные номера, счета и адреса — всё, в чём состоял ключ к успеху затеянной Верховными Жрецами интриги. Он помнил наизусть почти всё, а чего не помнил, то легко найти в памяти лежащего во внутреннем кармане пиджака наладонника. Скоординировать действия воинов Культа и Ордена при имеющейся информации легко, и разговор не должен продлиться долго.

Находиться рядом с Элизабет Лиссас собирался как можно меньше. Остаётся надеяться, что она также проявит профессиональные качества. Хотя в этом вряд ли можно сомневаться, Ведьма не занимала бы своего положения, не умей она планировать подобные операции.

Ещё несколько дней — и ситуация будет разрешена. В пользу его господ, он не сомневался. И, разумеется, к его вящей выгоде.

А ради открывающихся перспектив он как-нибудь вытерпит ещё один вечер в компании Триали.

Когда автомобиль остановился перед "Хилтоном", где остановилась будущий посол Ордена, Лиссас был готов провести разговор так, как нужно. Не проявляя никаких эмоций кроме необходимых для достижения цели.

Пройдя через распахнутые предупредительным швейцаром двери, он миновал просторный холл и остановился перед лифтом в ожидании вызванной кабины. А через минуту уже поднимался на двенадцатый этаж, сопровождаемый молчаливым молодым человеком в форменной ливрее. Как только подъём прекратился и створки распахнулись, Лиссас быстрым шагом направился к одной из двух — левой от него — дверей в противоположной стене, за которой располагались апартаменты Элизабет Триали.

Стучать он не стал, без проволочек распахнув незапертую дверь и шагнув внутрь.

Тогда же, Лос-Анджелес, отель "The Beverly Hilton", апартаменты Элизабет Триали.

Элизабет прекрасно слышала стук захлопнувшейся двери, но не пошевелилась.

Серпент наконец-то пришёл. Учитывая, на сколько он опоздал, леди не собиралась проявлять гостеприимство и выходить навстречу. Поведение Лиссаса заслуживает пренебрежения. Жаль, что он не в состоянии осознать столь тонкого оскорбления.

— Наши планы не изменились?

Поздороваться змеемаг также не счёл нужным. Она поднесла к губам фужер, отпила глоток, не подавая виду, будто что-то услышала, насладилась вкусом вина и лишь после этой весьма заметной паузы ответила:

— Мне не известно о каких-либо новых фактах, меняющих картину.

— А тот свободник, которого должен был захватить твой приятель, ничего интересного не сказал?

Мысленно Элизабет поморщилась. Но лишь мысленно.

— Рыцарь-мастер Августус Трайт ещё не удостоил меня своим докладом.

Её собеседник бесцеремонно хмыкнул. Потом с грохотом подтащил один из стульев с другого конца комнаты и уселся напротив неё, закинув ногу на ногу.

— И ты говоришь, что новых фактов тебе не известно?

— Именно так. Я не переливаю из пустого в порожнее. Рыцарь-мастер Трайт обещал нанести мне визит сегодня перед рассветом или завтра. А ночь едва подходит к середине.

— И Трайт, Старейшина, не может справиться с каким-то свободником? — он презрительно усмехнулся.

— Возможно, тот ещё не явился на встречу. Или ты считаешь нужным начать обыскивать весь город? — её голос прозвучал холодно. Серпент позволяет себе слишком много.

На явное предупреждение Лиссас не обратил внимания, отмахнувшись:

— Ладно. Твои слуги — ты и разбирайся... — он говорил что-то ещё, но она уже не обращала внимания, снова отпив глоток вина. Последний. На донышке осталось лишь несколько капель.

Очень кстати.

Она отпустила тонкую ножку, но опустошённый фужер не упал, вместо этого медленно поплыв к змеемагу. Остановился на полпути, медленно вращаясь. И внезапно с жалобным звоном разлетелся, осыпав того мельчайшими осколками. Только его, в сторону Элизабет не полетело ни одного. Лиссас вздрогнул и вскочил... но сказать ничего не успел.

— Ты испытываешь моё терпение подобными высказываниями, серпент! — её голос хлестнул, будто плеть. — Не переоценивай свою значимость! И не думай, что Орден будет мириться с подобной наглостью.

Лиссас дёрнул щекой, но сдержался, усаживаясь обратно. Снова устроившись на стуле, он спокойно сообщил сидящей напротив:

— Я рад бы вырвать тебе сердце, Ведьма — и, уж поверь, сумел бы это сделать. Подобные тебе не заслуживают привилегии ходить по земле. Но так уж случилось, что нам придётся работать вместе, — он поднял руку, останавливая готовый сорваться с уст Элизабет гневный окрик, и продолжил: — Потому я прошу прощения за резкость. Больше я себе такого не позволю... сегодня.

Леди едва заметно вздохнула, сдерживая желание немедленно раздавить мерзкое отродье Культа, и холодно кивнула, принимая извинения.

— Оставим это и продолжим, если не возражаешь.

— Конечно.

Несколько часов спустя, Лос-Анджелес, отель "The Beverly Hilton".

Выходя из гостиницы, Лиссас испытывал ни с чем не сравнимое облегчение. Наконец-то он освободился от её присутствия! И даже сумел сдержаться, не удавив проклятую стерву, хоть та и напрашивалась. Впрочем, он действительно погорячился, так что её можно понять, и потому о принесённых извинениях змеемаг не жалел. Здесь им обоим предстоят дела — общие дела, хотят они того или нет, — и затевать склоку не стоит.

Во всяком случае, не сейчас.

Он сел в ожидавший на протяжении всей встречи автомобиль, не удостоив сопровождающих серпентов даже взглядом, и негромко сказал в пространство:

— В гостиницу.

Его подчинённые не стали медлить или задавать ненужные вопросы. Машина аккуратно влилась в текущий по улице поток своих собратьев и понесла змеемага обратно, к отелю, где он остановился на время пребывания в Лос-Анджелесе.

За всю поездку ни сам Лиссас, ни остальные серпенты не произнесли ни слова. Лишь когда автомобиль остановился и один из них распахнул перед ставленником Верховных Жрецов дверь, тот всё также в пространство произнёс:

— Послезавтра, после заката. Сообщите другим.

И, взмахом руки отказавшись от сопровождения, вошёл в холл.

Никто не стал переспрашивать. Никто не выразил удивления. Все ждали этих слов, и все знали, что они означают.

Послезавтрашняя ночь станет ночью славы Змеиного Культа.

Тогда же, Лос-Анджелес, отель "The Beverly Hilton", апартаменты Элизабет Триали.

Серпент давно ушёл, но Элизабет всё сидела на том же месте, где и во время разговора, глядя в никуда. Её беспокойство теперь лишь усилилось, хотя тому не было никаких причин. Все отряды на местах, всё готово, всё по плану, нигде ни одной задержки. У свободников нет ни единого шанса выстоять против объединённых сил Змеиного Культа и Ордена Рыцарей Вечной Ночи.

Но она едва удерживалась от того, чтобы начать нервно расхаживать по комнате.

Пожалуй, единственным, что не укладывалось в общую фактически идеальную картину, было отсутствие доклада Трайта. Но тот и в самом деле предупреждал её, что выполнение его задачи может затянуться, и оттого он сумеет посетить её не раньше завтрашней ночи. Никаких причин сомневаться в его квалификации у Элизабет не имелось, и она считала неуместным беспокоить его звонком или Резонансом... так рано. Леди уже поняла, что спокойно дождаться, пока он сам выйдет на связь, не в её силах, и теперь ждала лишь подходящего времени для того, чтобы набрать номер второго рыцаря-мастера первого ранга, прибывшего в Лос-Анджелес. Если она побеспокоит его прямо сейчас — это будет верхом неприличия. Оскорбительным намёком на некомпетентность. Нельзя позволять себе портить отношений с Трайтом, славившимся в Ордене скверным характером.

Рука так и тянулась к телефону, и необходимость сдерживаться причиняла почти физическое неудобство.

Она поднялась на ноги. Снедавшее её беспокойство стало окончательно невыносимым, и леди знала лишь один способ избавиться от него. Или хотя бы немного притупить.

Элизабет направилась в спальню, не позволяя себе двигаться хоть сколько-нибудь быстрее обычного и удерживая на лице мягкую, едва заметную улыбку. Ни жестом, ни взглядом не показывая, насколько взволнована.

Она просто прохаживается по своим апартаментам. Она никуда не торопится.

Путь через всего лишь одну комнату показался вечностью. Но Элизабет преодолела его, сумев чуть ослабить гнёт дурных предчувствий. И тут же, на мгновение разбивая иллюзию полного спокойствия, тряхнула головой, отбрасывая мелькнувшую мысль.

Предчувствия?! Смешно! У вампиров не бывает предчувствий.

Войдя в спальню, она направилась к встроенному в стену шкафу, не став утруждать себя лишними движениями — дверь захлопнулась сама, а белое платью упало к ногам, оставив её полностью обнажённой. Переступив через него, Элизабет сделала несколько шагов навстречу своему отражению — прекрасному видению самой Вечной Ночи, преданным рыцарем которой была, — распахнула створки и достала с верхней полки тёмный свёрток. Нежно провела по нему ладонью, и он зашевелился, обволакивая её пальцы... волной устремляясь по телу, скрывая наготу, превращаясь в обтягивающий комбинезон чёрной кожи.

Или материала, на неё очень похожего.

В руках у Элизабет осталась лишь пара ножен, носящих в себе верные Клинки-близнецы. Пристроив их крест-накрест за спиной, она вышла на балкон. Стремительно — но при этом плавно, неслышно. Походкой, выдающей её настоящую суть, выдающей воина.

Ночной бриз коснулся лица, мягко перебрал волосы, и она впервые за нынешнюю ночь улыбнулась по-настоящему — весело, широко и искренне. Безо всякой опаски изящным движением запрыгнула на полированное дерево перил ограждения шириной всего в ладонь, прошлась из стороны в сторону, рассматривая проезжающие внизу машины, слегка взмахнула рукой, формируя отводящее ненужные взгляды заклятье...

И шагнула вниз. С высоты двенадцатого этажа.

И засмеялась.

...впереди Ведьму Клинков ждала кровь.

Тогда же, Лос-Анджелес, отель "Marriot Downtown".

Войдя к себе, Лиссас некоторое время стоял посреди гостиной, вспоминая разговор с Триали. Сопоставляя полученную информацию с имеющейся, проверяя, не ошибся ли ранее в своих расчётах. Восстанавливая в памяти все возможные подробности.

И когда решил, что картина происходящего полна настолько, насколько возможно, достал из кармана тоненький мобильный телефон, заменил свою сим-карту на новую, купленную специального для этого звонка, и набрал номер, давно затверженный наизусть.

...За несколько дней до этого, Нью-Йорк, Замок Пяти Сердец.

— Приветствую всех, господа, — заняв своё место, лорд вежливо улыбнулся собравшимся и перевёл взгляд на единственного незваного гостя. — Уважаемый посол, чем обязан нашей встрече? Смею заверить вас, что на Конклаве будут обсуждаться исключительно внутренние дела моего ковена, если же что-то из них сможет вызвать интерес Архонта, то я незамедлительно поставлю Орден в известность.

— О, поверьте, лорд, моё присутствие вовсе не означает, что Орден сомневается в вашей лояльности Лондонскому Ковенанту, — слова Харндара прозвучали как всегда излишне громко. Создавалось ощущение, что он отдаёт команды в битве, а не ведёт переговоры, но Рауль давно привык к его манере разговора и не стал заострять внимания на неподобающем поведении. — Вы всегда точно следовали каждой букве договорённостей, и у моего господина нет причин сомневаться в том, что такое положение дел сохраниться и впредь. Я уверен, что всё заслуживающее внимание Архонта, вы передадите мне со всей возможной быстротой.

— В таком случае я полагаю, что в вашем присутствии нет необходимости, посол. По окончании Конклава я смогу уделить вам столько времени, сколько потребуется для обсуждения приведшего вас сюда вопроса.

Харндар уже собирался что-то сказать, но рыцаря опередил сидящий рядом низенький — его макушка едва доставала до плеч остальных собравшихся — невзрачный мужчина с мышиного цвета волосами и острым, будто у лисы, носом, высоким и неожиданно приятно звучащим для столь несимпатичной внешности голосом заявивший:

— В присутствии многоуважаемого посла есть острая необходимость, мой лорд, — произнеся это, он с преувеличенным вниманием принялся оправлять манжеты неброского серого пиджака.

Неброского только на неискушенный взгляд — покрой костюма вклинившегося в разговор впечатлял гораздо больше, чем весь его остальной облик. Настолько идеально сшитые вещи могли позволить себе только ОЧЕНЬ богатые члены общества, и в любом понимающем окружении статус носящих подобные костюмы определялся мгновенно. Огюст Фарбье знал толк в том, как себя подать, и никогда не скупился, оплачивая услуги портных.

— Что ж, виконт, тогда не будете ли вы столь любезны сообщить нам всем причины, заставившие вас придти к такому выводу? — лорд вопросительно приподнял бровь.

— Позвольте это сделаю я, — Харндар вернул себе слово, обменявшись короткими взглядами с Фарбье. Последний едва заметно кивнул, что не укрылось от внимания Рауля.

— Конечно же, — лорд плавно повёл рукой, про себя отмечая замешательство на лицах большинства остальных участников Конклава.

...Не все, далеко не все из них знали, в чём дело! А сдерживаться оказавшиеся не в курсе уже не могли, ведь происходящее действительно выходило из ряда вон — сначала на Конклаве появляется посол Ордена, потом он отказывается уйти по практически прямому приказу лорда, а теперь ещё и самый осторожный из них демонстрирует, что это происходит с его ведома! Всё вышеперечисленное без труда объясняло неприкрытое изумление собравшихся.

Которое весьма радовало правителя Нью-Йорка, так как означало лишь одно: Фарбье, что бы он ни задумал, не успел заручиться поддержкой большинства виконтов — а в этом случае удержать ситуацию под контролем будет куда проще.

Но что же заставило известного любителя дуть на воду из проруби так рисковать? Не зная ответа на этот вопрос Рауль не хотел предпринимать решительных действий. Во всяком случае до тех пор, пока без них можно обойтись.

— Два дня назад уважаемый виконт Фарбье обратился ко мне с сообщением, которое я, по его просьбе, немедленно передал Цензорату и Архонту, — на все умозаключения лорд потратил лишь несколько мгновений — пока посол собирался заговорить, — и теперь внимательно слушал, не отвлекаясь ни на что больше. — Суть этой информации состояла в том, что Змеиный Культ готовит крупномасштабную боевую операцию на Западном Побережье, целью которой является полный захват территорий свободников.

Выражение лица Рауля не изменилось, однако новость мгновенно заставила его вновь начать просчёт вариантов и поиск наиболее оптимальной стратегии в сложившейся ситуации.

Разумеется, ему Фарбье ничего подобного не сообщал, хотя был обязан!.. Не сиди вокруг виконты и Харндар, лорд бы оскалился.

Увы, с точки зрения Ковенанта обязан он не был — договорённости предусматривали право любого Блуждающего-в-Ночи сообщить о событиях, способных серьёзно нарушить баланс сил ковенов, напрямую в Орден, минуя своего лидера. Конечно, такое поведение, мягко сказать, не поощрялось, и охотников воспользоваться данным правом находилось мало, но факт оставался фактом. Само собой, Фарбье придётся ответить перед лордом за своеволие, вот только произойдёт это после Конклава, а сейчас Рауль вынужден проглотить дерзкую выходку.

Все эти мысли промелькнули в голове правителя Нью-Йорка за секунду, сменившись более продуктивными выводами.

В данный момент устранять неблагонадёжного наместника представляется неразумным, поэтому остаётся играть остальными картами.

— И тем не менее я не вижу причин для вашего присутствия, посол. Агрессию проводит Культ, территории... — Рауль сделал едва заметную паузу, показывая вполне объяснимое сомнение в правомочности использования последующего термина, — принадлежат свободникам, и мой ковен не имеет к происходящему отношения.

— Несомненно, лорд, — Харндар спокойно кивнул, но глаза его сверкнули — рыцарю не понравилось, что ему столь очевидно указывали на дверь, притом уже во второй раз. — Но я прошу вас позволить мне закончить, — несмотря на мелькнувшую во взгляде ярость, тон посла не изменился.

— Мои извинения, посол, — дипломатичная улыбка лорда вряд ли сгладила ситуацию, но тот всегда предпочитал вести себя вежливо — насколько это возможно.

Харндар лишь просто кивнул, тем самым возвращая оскорбление, но Рауль не стал заострять на этом внимания — посол Архонта был фигурой значительной, потому отношения с ним следует сохранять ровные.

И лорд позволил рыцарю выпустить пар.

— Виконт Фарбье крайне настойчиво просил меня уточнить позицию Ордена по вышеописанной операции, однако удовлетворить его просьбу я смогу только сегодня, и уважаемый виконт настоял на необходимости сделать это непосредственно на Конклаве. Со своей стороны я готов предоставить все необходимые сведения немедленно.

— Что ж, — Рауль кивнул. — Это меняет ситуацию. Вашей вины в нарушении протокола нет. Вы приглашены одним из моих наместников и имеете право присутствовать здесь. Я ещё раз прошу простить мою резкость, посол.

— Не стоит извинений, лорд, я всё понимаю, — прогрохотал Харндар, и на сей раз в его глазах ясно читалось удовлетворение.

— Виконт Фарбье, я бы хотел услышать вашу оценку сложившейся ситуации. Подробную оценку.

Теперь виновнику собрания придётся раскрыть свои планы, пускай даже только те, что лежат на поверхности. Кусочки мозаики начинали сходиться в целую картину — и лорд готовился воспользоваться имеющимися на руках козырями, которых вполне хватало для удержания положения под контролем.

— Как будет угодно моему лорду, — Фарбье слегка склонил голову в сторону Рауля, обозначая требуемый церемониалом поклон. — Многоуважаемый посол уже рассказал, что два дня назад я обратился к нему с просьбой передать определённые сведения напрямую Цензорату и Архонту, а также как можно скорее поставить меня в известность о позиции Ордена относительно полученной информации. Я прошу у моего лорда прощения, что не поставил его в известность о своём поступке и не ознакомил с донесением агента, которое и послужило поводом для созыва Конклава. Заверяю, что у меня были на то веские причины, которые я незамедлительно сообщу всем присутствующим.

В речи виконта возникла небольшая пауза, и Рауль оглядел лица остальных наместников. Лишь один из них — Майкл Торнстейн, чьи владения наряду с владениями Фарбье граничили с территориями свободников, — сидел спокойно, хоть и изобразил на бледном одутловатом лице удивление. Неубедительно изобразил. Толстяк никогда не отличался наличием актёрских способностей. Значит, по меньшей мере один союзник у Фарбье есть. Остальные ничуть не играли, напряжённо прислушиваясь к словам остроносого коротышки. Тем лучше.

Закончив осмотр, лорд перевёл взгляд на вновь заговорившего оратора.

— Я не устаю повторять, что наш ковен с каждым годом становиться всё сильнее, и мы вполне могли бы ещё больше упрочить свои позиции, окончательно взяв под своё господство территорию Соединённых Штатов. Несомненно, это послужит целям сохранения стабильности и порядка среди Блуждающих-в-Ночи, избавив всех нас от непредсказуемого поведения соборов... — виконт поморщился, — свободников. Их выходки постоянно ставят под угрозу сокрытие тайны нашего существования и заставляют тратить множество усилий, сводя на нет возникший в человеческом обществе резонанс. Мой лорд, вы никогда не высказывали принципиальных возражений против моих предложений, но каждый раз повторяли, что нападение на свободников заставит нас раскрыться перед остальными противниками, и потому сложно предсказать, к чему могут привести последствия. Я, безусловно, согласен с вами, но теперь представилась прекрасная возможность поставить Западное Побережье на колени без ведение длительных военных действий, — Фарбье опять ненадолго замолчал, давая слушателям возможность обдумать его доводы, и продолжил лишь убедившись, что собравшиеся следят за его мыслью: — Я не счёл возможным беспокоить Конклав, не проверив полученные данные и не поставив в известность о происходящем Орден, в полном соответствии с установленным Конвенцией порядком. Если бы информация оказалась ошибочной, я бы лишь зря потревожил вас.

— Судя по тому, что Конклав созван, данные подтвердились? — Рауль задал вопрос спокойным тоном, не проявляя ни малейшего недовольства, хотя наглость Фарбье заслуживала немедленной казни.

"...Я бы лишь зря потревожил вас!" Коротышка набрался наглости за спокойные года. Любые сведения такой важности он в первую очередь должен был передать лорду, а там уж Рауль бы разобрался, что делать дальше и стоит ли беспокоить Орден.

Но виконт решил сыграть свою игру! Если Рауль начнёт войну на Западном Побережье и, что более, важно, если одержит победу, то Фарбье первым воспользуются её плодами, серьёзно расширив свои владения — но не только. Учитывая, что именно ему удалось получить столь важную информацию и подготовить ковен к возможным военным действиям, согласовав их с Орденом, авторитет виконта взлетит до небес.

Не следовало сомневаться также в том, что все боевые отряды владений Фарбье находятся в полной боевой готовности, ожидая лишь приказа, а их господин разработал по меньшей мере один план всей компании, которым уже готов поделиться с остальными виконтами и самим Раулем.

Но главное — лорд теперь не может запретить вторжение, никак не объяснив своё решение! Слишком уж гладко востроносый коротышка изложил выгоды кампании и слишком мало правитель Нью-Йорка знает о планах Культа. Настолько мало, что не может оценить все опасности конфронтации, тогда как Фарбье наверняка продумал — или ему кажется, что продумал, — такую схему действий, которая позволит оставить серпентов с носом при минимальных потерях. И лорду будет трудно без подготовки увидеть в ней просчёты и слабые места.

Однако сдаваться Рауль не собирался. У него на руках ещё достаточно козырей, о которых не подозревает зарвавшийся виконт.

— Совершенно верно, мой лорд, — коротышка наклонил голову. — И я готов предложить Конклаву несколько вариантов, воспользовавшись которыми мы сумеем стать доминирующим в этой части света ковеном и гарантом выполнения Лондонского Ковенанта, навсегда избавившись от проблемы свободников и серьёзно ограничив Змеиный Культ.

— Полагаю, мнение Ордена по этому вопросу совпадает с мнением уважаемого виконта? — лорд посмотрел в сторону посла.

— До определённой степени, лорд, — голос Харндара по-прежнему гремел под сводами зала, но на сей раз Рауль уловил в нём оттенок... если и не неуверенности, то двойственности, словно рыцарь старался что-то скрыть. Интересно. — Цензорат и Архонт без всякого сомнения считают вас своим основным союзником в Америке и только рады были бы передать территории свободников под ваше управление, но просили меня выразить опасения по поводу возможных трудностей военной кампании. Виконт Фарбье, разумеется, предусмотрел пути решения многих проблем, однако мне настоятельно советовали передать вам, что нападение на свободников и Змеиный Культ может сильно подорвать силы нью-йоркского ковена в случае, если что-то пойдёт не так.

— То есть Орден не даёт своего позволения на захват Западного Побережья? — Рауль вопросительно взглянул на Харндара, краем глаза заметив, что у Фарбье слегка дёрнулась щека.

Виконт не ожидал подобного заявления рыцаря.

— Вы неверно поняли меня, лорд. Орден без колебаний поддержит вас, какое бы решение не было принято... но выражает беспокойство по поводу безопасности ваших позиций, только и всего. Цензорат и Архонт не хотят ослабления столь могущественного союзника, как вы, — теперь слова Харндара разносились так же уверенно, как и в начале Конклава. — И мы, несомненно, рады будем вас единоличным правителем Соединённых Штатов.

К востроносому коротышке тоже вернулось самообладание. Он, вероятно, списал предупреждение посла на стандартное желание Ордена сохранять статус-кво в мире Блуждающих-в-Ночи. Впрочем, так оно и есть, но вот нотка сомнения в голосе Харндара никак не вписывалась в картину его обычного поведения.

Рыцарь ведёт сложную игру, и цель её вовсе не лежит на поверхности, как бы он ни пытался показать обратное. Такое поведение не в духе Харндара, соответственно, за ниточки в данном случае дёргают его хозяева. Но Архонт и Цензоры пока не открыли ни одной из своих карт и не предприняли никаких попыток связаться лично с Раулем. Что это может означать?

Только одно.

Орден уже знал о планах Змеиного Культа и уже рассчитал действия самого Рауля, подготовившись к возможным последствиям. Что бы сейчас ни решил лорд, Архонта это не удивит.

Что ж, в этом случае стоит его разочаровать.

...Но очевидно одно — они не хотят подталкивать его к нападению. Всё интереснее и интереснее. Устранение свободников действительно пойдёт на благо Ордена, и если Рауль захватит Западное Побережье, это упрочит не только его позиции, но и позиции рыцарей. И самым логичным для них стало бы стремление подтолкнуть его к войне. Однако Архонт и Цензорат не хотят этого делать.

Почему?

Правитель Нью-Йорка молниеносно просчитывал варианты, пытаясь распутать хитросплетение многочисленных планов, в центре которого оказался. Где основная нить этого клубка? Какой путь окажется наиболее выгодным для его ковена? Лорд чувствовал, что ответ близок. Ещё немного, и он увидит картину полностью.

— Виконт, вам известно, насколько крупные силы Культ задействует в операции?

— Согласно моим данным, около половины всех своих воинов, мой лорд, — Фарбье не помедлил с ответом.

Что ж, следует признать, информаторы у него отличные. Рауль не отказался бы узнать, каким образом коротышке удалось прознать о планах Культа, ведь внедрить агента к змеемагам не удалось пока никому.

Пожалуй, здесь не стоит гадать. Нужно получить точный ответ.

— Я удивлён полнотой ваших сведений, — Рауль улыбнулся. — Возможно, вы всё же поделитесь с нами путями их получения? Я ни в коем случае не подвергаю сомнению вашу лояльность, но тем не менее хотел бы иметь представление об источнике информации.

Коротышку требование не смутило.

— Безусловно, мой лорд. Мне, как и многим другим, не удалось завербовать кого-то из серпентов, и потому то, что я узнал кое-что о планах Тсаресов, во многом является счастливой случайностью, — он развёл руками с очевидно фальшивым сожалеющим выражением на лице. — Общеизвестно, что я иногда устраиваю рейды по территориям свободников, нанося удары по соборам, которые охотятся рядом с границами моих владений. Такой метод превентивной защиты хорошо зарекомендовал себя на протяжении многих лет — мои воины устраняют лидеров свободников, которые могли бы набрать впоследствии слишком много силы, тем самым обеспечивая покой нашего ковена.

Едва заметная насмешливая улыбка скользнула по губам виконта, и он не замедлил, заботясь об укреплении своих позиций, воспользоваться подвернувшейся возможностью самовосхваления:

— На самом деле, уже довольно долго свободники стараются не охотиться постоянно поблизости от моих владений... но время от времени горячие головы находятся. Как раз за одним из новоиспечённых соборов — довольно наглым, хочу сказать — я и отправил отряд несколько дней назад. Однако результатом рутинной операции стал гораздо больший улов, чем ожидалось, — уничтожив в соответствии с полученным приказом свободников, мои воины захватили серпента... который сражался вместе с ними. Именно от него получены те сведения, что заставили меня созвать Конклав, — твёрдо закончил свой доклад Фарбье. Впрочем, сразу же, и на сей раз несколько извиняющимся тоном, добавил: — К несчастью, змеемаг не пережил допроса. Но за точность данных я ручаюсь — глубокое считывание памяти проводилось мной лично.

— И что же среди свободников делал серпент? — впервые с начала Конклава голос подал один из остальных виконтов — Пауло Арричи, давний недруг востроносого коротышки.

Последнего вопрос ничуть не смутил:

— Тсаресы решили действовать не только снаружи, но и изнутри, отправив послов к определённым соборам, дабы те поддержали вторжение. В том числе к тому, который заинтересовал меня. Как я уже говорил — удача.

— Что-то уж слишком маловероятное совпа... — Арричи умолк на полуслове, остановленный лёгким движением руки Рауля.

— Какие ещё подтверждения готовящемуся нападению вы нашли?

— На всём Западном Побережье обнаружена повышенная концентрация серпентов. Закончив считывание, я немедленно послал нескольких воинов в Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Майами и ещё несколько городов, наказав искать следы змеиной магии. И везде так или иначе это колдовство обнаружили. Не без труда; но чётко представляя, на что следует обращать внимание, мои подчинённые справились. Получив их доклады, я немедленно обратился к послу Харндару, — Фарбье взглянул на рыцаря.

Кивнув в подтверждение, тот громыхнул:

— Именно это и сказал мне виконт при первой встрече.

Раулю ничего не оставалось кроме как признать — в таком случае Культ действительно готовит крупномасштабную операцию. Коротышка не стал бы столь нагло блефовать, и раз ему удалось обнаружить присутствие серпентов по всему Западному Побережью, то пойманный им змеемаг не приманка, а в самом деле один из посланцев Тсаресов.

— Доводы виконта убедительны, — лорд слегка наклонил голову, пока в его мыслях стремительно выстраивалась картина происходящего.

Значит, Фарбье считал кого-то из змеемагов. Что ж, вполне возможно, а главное — не поддаётся проверке, и пытаться доказать наличие здесь ловушки позволительно простаку Пауло, но никак не правителю Нью-Йорка. А потом незадачливый серпент умер — глубокое считывание и вправду мало кто переживает.

Концы в воду. Информация лишь у коротышки, и он может использовать эти знания в собственных интересах так, как пожелает.

Раз здесь ничего поделать нельзя, то не стоит тратить время на бессмысленные потуги:

— Я согласен считать данные подтверждёнными, — лорд обвёл собравшихся взглядом: — У кого-то есть возражения?

Возражений не нашлось.

— В таком случае вернёмся к основной теме собрания. Вы сказали, что Культ задействует в операции половину своих воинов?

— Именно это я прочитал в памяти своего пленника.

— Хорошо, — Рауль повернул голову к Харндару. — Посол, я полагаю, что следует использовать сложившееся положение для того, чтобы навсегда избавиться от Культа. Проблема змеемагов гораздо более серьёзна, чем проблема свободников. Последние в определённой степени поддаются контролю, тогда как воздействовать на Тсаресов стократ сложнее. Я готов предоставить своих воинов, если Архонт и Цензорат обнародуют официальное воззвание. Я также обещаю, что приложу все усилия, дабы убедить своих союзников прислушаться к обращению Ордена. Сейчас серпенты ослабили защиту Сплетения, нам не представится лучшей возможности поразить их в самое сердце, — лорд обвёл собравшихся взглядом. — Я также готов отправиться со своими силами лично.

— Мой лорд, это слишком опасно!.. — Фарбье вскочил.

— Мы не можем так рисковать! — Арричи отстал от своего недруга лишь на мгновение.

Остальные остались на местах, да и голоса повышать не стали, но смысл их высказываний свёлся примерно к тому же.

И только Харндар молчал.

— Господа, спокойнее! — Рауль немного повысил голос, разом прекратив гомон. — Позвольте уважаемому послу ответить.

Рыцарь медлил. Предложение лорда было, выражаясь мягко, необычным; посол вряд ли его предвидел, а значит — не сумеет скрыть позицию Архонта настолько удачно, чтобы Рауль не понял его истинных целей. Харндар никогда не слыл искусным дипломатом и не умел оптимально реагировать на резко изменяющийся ход переговоров. Иное дело битвы реальные — но в умении вести словесные баталии он серьёзно уступал Зимнему Лорду.

Ответ рыцаря станет той самой последней деталью мозаики, которой не хватает правителю Нью-Йорка.

...Наконец голос посла снова загрохотал под сводами зала.

— Лорд, мы не забудем ни вашего доверия, ни вашей щедрости, но сейчас Орден считает нападение на Культ невозможным. Да, Верховные Жрецы действительно отправили множество воинов на Западное Побережье, но мы сомневаемся, что даже в этом случае Сплетение удастся уничтожить ценой приемлемых потерь. Змеемаги очень сильны в своей крепости. Но Цензорат и Архонт также имеют основания считать, что в случае санкционированного Орденом нападения Тсаресы получат военную поддержку по меньшей мере двух южноамериканских ковенов. Мы не хотим настолько крупного столкновения, — он выдержал небольшую паузу. — Однако мы не станем мешать вам самостоятельно атаковать Сплетение, и не станем отговаривать тех, с кем вы сумеете заключить союз. Это максимум того, на что согласен пойти Орден.

— Официального воззвания не будет? — Рауль жёстко взглянул на рыцаря.

— Официального воззвания не будет, — тот не отвёл глаз.

Вот и всё. Головоломка сложилась.

— Как пожелает Орден, — лорд кивнул.

Они не хотят конфликта с Культом. Официальное воззвание Ордена легко собрало бы множество воинов под знаменем уничтожения серпентов, и, благодаря ослабленной защите, Сплетение могло бы пасть. Во всяком случае, шансы на это сейчас велики как никогда. Но...

Змеемаги стояли острой костью в горле вампиров столетиями — и вдруг рыцари отказываются воспользоваться прекрасной возможностью навсегда решить эту проблему. Что скрывается за подобной позицией? Для лорда здесь не было загадки. Раз Архонт и Цензорат не собираются уничтожать Культ, значит, у них уже есть какой-то иной инструмент контроля. А самым главным инструментом контроля Ордена Рыцарей Вечной Ночи уже много столетий служит Лондонский Ковенант.

Верховные Жрецы заключили союз с Архонтом.

Это легко объясняло странное поведение Харндара. Действительно, если такая информация выплывет наружу раньше времени, Ордену придётся столкнуться с недовольством глав ковенов, ратифицировавших Лондонский Ковенант. Учитывая, что со стороны Тсаресов не сделано никаких заявлений, и Культ по-прежнему находится в оппозиции ко всем остальным вампирам, — недовольство оправданное. Конфликты с союзниками не в интересах Архонта.

С другой стороны, расчёт рыцарей понятен. Они окажут серпентам поддержку, помогут захватить территории свободников — по меньшей мере, как Рауль мог судить на своём опыте, сделают всё, чтобы змеемагам никто не мешал, — а Верховные Жрецы подпишут Ковенант. Просто и со вкусом.

Орден вновь доказывал, что его могущество — вовсе не дело рук слепого случая, а результат кропотливого планирования и упорного труда. Но лорда в данный момент интересовало другое.

Сейчас он видит картину целиком и должен решить, что следуют предпринять нью-йоркскому ковену. Орден не собирается вмешиваться в их внутренние дела, это абсолютно очевидно из слов Харндара. Не собираются рыцари также и мешать Раулю начинать войну с Культом, что неудивительно: посол мог принять его предложение за чистую монету, но сам правитель Нью-Йорка ничуть не собирался совать голову в петлю, и в этом наверняка не было сомнений ни у Архонта, ни у Цензоров. Потому вероятность начала Раулем военных действий они всерьёз не принимали. Лишь не вдаваясь в подробности проинструктировали своего ставленника отказывать в поддержке любых поползновений к уничтожению Змеиного Культа... на чём и сыграл лорд, вызнав нужные сведения.

Простые факты гласят: уничтожь серпенты свободников — а при поддержке Ордена так и случится, — и граница между ковеном лорда и владениями змеемагов растянется в три раза. Подобное развитие событий не могло обрадовать. К несчастью, попытки напрямую этому помешать в свете имеющихся данных представлялись опрометчивыми.

Остаётся только одно — рассчитывать на имеющиеся силы. Укрепить старые союзы, подготовить свои владения к долгому противостоянию и заручиться поддержкой нынешних союзников Культа — им вряд ли понравится, что змеемаги стакнулись с рыцарями. Пусть Культ получит желаемое — лорд постарается сделать так, чтобы проглоченный кусок вызвал несварение желудка.

Теперь следует заставить виконтов принять его решение как единственно верное. И зная цели Ордена, Харндара в этом начинании можно считать своим союзником.

...Размышления Рауля вряд ли были кем-то замечены. Заняли они едва десяток секунд — а следующая фраза правителя Нью-Йорка и вовсе заставила виконтов сконцентрироваться на собственных делах, мешая проявлять излишнюю наблюдательность:

— Господа, я бы хотел услышать ваши доклады о происшествиях на местах и состоянии наших военных сил. Начнём с вас, виконт Фарбье.

— Как прикажет мой лорд...

Один за одним виконты отчитывались о положении дел, и выслушивая их Рауль снова убеждался, что масштабные завоевание сейчас вредны его владениям. Краткосрочная операция, даже крупный, но непродолжительный конфликт с кем-то из соседних ковенов — возможны. Присоединение новых земель — нет.

Причина тому была довольно проста, однако совсем не очевидна и в достаточной мере специфична.

Взрывной рост населения в двадцатом веке серьёзно изменил жизнь лидеров Блуждающих-в-Ночи. Слишком много людей, слишком много событий, слишком много соблазнов... Слишком много нового. Сами Старейшины не боялись потеряться в этом потоке — они, прожившие столетия, обладали достаточной силой воли и ясностью ума, чтобы не бояться изменяющихся реалий; в себе они не сомневались.

Увы, с новопричащёнными вампирами дела обстояли иначе. Голод, сводящий с ума, жажда власти, поднимающаяся из глубин древней крови, стремление к роскоши, толкающее на необдуманные поступки... Возможности, недоступные людям, кружили голову, даря ощущение вседозволенности. Всё это делало смолов неосторожными. Наглыми. Излишне самоуверенными.

Их необходимо было контролировать.

Фактически, контроль за соблюдением тайны существования вампиров так или иначе являлся основным занятием глав ковенов. Они зорко следили за своими территориями: не давали распространяться ненужным слухам, наблюдали за настроениями в человеческом обществе и контролировали попытки властей разобраться в различных таинственных историях, с завидным постоянством случавшихся у них под носом. Правители рода Блуждающих-в-Ночи лучше кого бы то ни было знали, что главной причиной всех проблем с людьми служат те, кто недавно получил Причастие.

Начинающие вникать в реалии мира Вечной Ночи. Молодые вампиры, коих вежливо называли с'шэнами, "получающими знания", но которым на самом деле гораздо больше подходило брезгливое наименование "смолы".

Разумеется, им объясняли правила поведения. Разумеется, их обучали. Разумеется, нарушителей наказывали — подчас весьма строго. Но контраст между прошлым человеческим существованием и новой жизнью вампира был слишком силён. Подобно сильнейшему наркотику лишал всякой критичности к собственным поступкам — и постоянно находились те, кто уже не слышал голоса разума. Чтобы контролировать их, удерживать под своей властью, в результате всё же превращая в настоящих Блуждающих-в-Ночи, главам ковенов год от года приходилось тратить всё больше усилий.

...конечно же, Причастия регламентировались, но полностью их прекращать никто не собирался. Количество воинов — серьёзный аргумент в спорах с соседями, да и за людьми кто-то тоже должен следить. Само собой, кандидаты подбирались тщательно; но едва ли возможно точно узнать, как станет вести себя человек после превращения в вампира. Безусловно, предпринимались все меры, чтобы избежать кризисных ситуаций, но кто может предусмотреть случайность, перепад настроения, всполох эмоций?..

С непредсказуемым поведением новопричащённых приходилось мириться. И быть к нему готовыми.

В нынешнее времена управление ковеном требовало не только колоссальных магических сил, большого опыта и обширных колдовских познаний. Сейчас для этого требовались ещё и острый ум наряду с желанием следить за событиями, ничего не упуская из виду, и умением быстро реагировать на попытки изменить сложившийся порядок.

Следовало проявлять пристальное внимание к происходящему в своих владениях.

Те, кто этого не понимал, в большинстве своём уже встретили последний рассвет.

...Вот что беспокоило Рауля. Он, в отличие от своих наместников, знал, что в данный момент ситуация в ковене нестабильна. Приток молодых вампиров усилил веками существующие трения — и подопечные некоторых виконтов готовы вцепиться друг другу в глотки по малейшему поводу. Спокойствие, уже довольно долго царящее на южных границах, позволило появиться в не занятых делом головах многим крамольным идеям — вплоть до попытки открытого мятежа. А внезапное затишье на границе северной позволяло предположить, что и там в скором времени появиться множество вольнодумцев.

Со всем этим, он, конечно же, справится. Не впервой. Стратегия составлена, исполнители готовы — вопрос только в удачно подобранном моменте.

Однако захватническая война способна взорвать ковен изнутри. Стоит отправить воинов на Западное Побережье, и оставшиеся здесь вздохнут свободнее; стоит ослабить пригляд, и они начнут создавать союзы, плетя интриги за его спиной; стоит попытаться захватить земли, нестабильные ещё более, — и глазом не успеешь моргнуть, как от старых территорий не останется и следа. Подобное лорд уже видел раньше. И не раз.

К несчастью, наместники этого не понимают. Разве что Фарбье... но он явно считает, будто победоносная война сплотит ковен, а не расколет. Или просто собирается проглотить кусок побольше. Впрочем, в последнем Рауль сомневался; не похоже, чтобы виконт затевал что-то против него, он, скорее, искренне считает, что действует на благо всего ковена.

Но сам лорд по поводу предложения коротышки никаких иллюзий не испытывал. И лезть в гудящий улей Западного Побережья не собирался — он не видел там никаких выгод, одни лишь потери.

Пусть серпенты воюют, пусть Орден получает то, что хочет, — Рауль прежде всего разделается со своими внутренними проблемами. А с расширением Змеиного Культа можно разобраться и иными путями. Пожалуй, именно с них стоило бы начать в любом случае.

Южноамериканцы, как он уже пришёл к выводу, вряд ли будут довольны тем, что Тсаресы спелись с Архонтом. В ближайшее время стоит подтолкнуть их к ярким проявлениям недовольства.

— Господа, подведём итоги, — лорд снова взял слово, когда замолчал последний из наместников. — Насколько я могу судить, боевые отряды каждого из вас пребывают в полной готовности. Это похвально. Также радует укрепление границ с монреальским и ванкуверским ковенами. Полагаю, соседи в данный момент не считают возможным проводить по отношению к нам агрессивную политику, что не может не радовать, — он помолчал. — Но не может и не настораживать. Я не считаю усиление ковена достаточным для того, чтобы канадцы кардинально пересмотрели стратегию своих действий. Они ждут нашей ошибки, и воспользуются таковой немедленно. Я надеюсь, никто не одержим мыслью, что наш ковен обрёл статус неприкасаемого?

— Безусловно нет, мой лорд, — только Фарбье высказал согласие с умозаключением Рауля вслух, остальные ограничились жестами или неразборчивым ворчанием.

— Прекрасно. Именно сейчас мы не должны поддаваться искушениям и ввязываться в авантюры. Территории свободников ждут уже не первое столетие — подождут и ещё чуть-чуть. Мы предупреждены о намерениях Культа — за что стоит благодарить виконта Фарбье, — и это уже сыграет нам на руку. Но не стоит принимать скоропалительных решений. Мы укрепим границы, разумеется, не афишируя этого, и будем держать воинов в боевой готовности; однако я считаю излишним вступать в конфронтацию не имея чёткого представления о действиях каждой из сторон. Спрогнозировать действия тех же канадцев, ввяжись мы в войну на Западном Побережье, кажется мне задачей непростой и вряд ли имеющей однозначное решение. Столь же излишним мне представляется нападение на Сплетение без официальной поддержки Ордена. Моё предложение в сложившейся ситуации — выждать.

Слово было сказано — оставалось выслушать мнение наместников. И вынудить их согласиться со своим... но не напрямую.

Лорд, когда возможно, предпочитал добиваться своих целей исподволь. Рассказывая остальным только то, что необходимо, и не распространяясь о том, без чего они сумеют обойтись. Рауль считал, что тот, кто владеет информацией — владеет миром, а у мира может быть только один хозяин. Потому полные данные должны быть известны только ему одному.

Вновь мысленно кивнув собственному давнему умозаключению, лорд обвёл собравшихся спокойным взглядом, оценивая их реакцию.

Разумеется, предложенный им вариант многих не устроил — и прежде всех Фарбье:

— Мой лорд, если вы позволите мне высказать своё мнение... — Рауль вежливо улыбнулся и повёл рукой, приглашая к продолжению, — Я считаю, что выжидательная позиция нам невыгодна. Если о готовящейся операции Культа стало известно не только нам, то и монреальский, и ванкуверский ковены смогут, вступив в игру на Западном Побережье, завоевать приз, которым в противном случае завладели бы мы. Но даже если они не имеют информации о планах змеемагов сейчас, то получат её тут же, как только те начнут действовать открыто. И результат может оказаться идентичным первому варианту.

— Я поддерживаю виконта Фарбье, — в разговор вмешался Майкл Торнстейн; и вмешался довольно бесцеремонно, но лорд не стал заострять на этом внимание. — Мы не должны отдавать канадцам то, что по праву принадлежит нам!

— Согласен с прозвучавшими доводами, — в пространство произнёс Арричи, второй раз за сегодняшнюю ночь поддержав старого недруга.

Другие участники собрания хранили молчание, из чего можно было сделать вывод, что они свою позицию пока не определили.

Что ж, не так плохо. Пятьдесят на пятьдесят — трое против трёх. И сам Рауль. Теперь осталось немного — и колеблющиеся присоединятся к нему, после чего вопрос можно будет закрыть простым большинством голосов, а не прямым приказом. Лорд не хотел бы, отдавая распоряжения в резкой форме, настраивать против себя кого-то из виконтов.

— Ваши доводы весьма разумны, виконт, — Рауль слегка наклонил голову. — Однако я прошу присутствующих обратить внимание на ряд обстоятельств, — он сделал паузу. — Во-первых, столкновение канадских ковенов с свободниками и Змеиным Культом способно укрепить их позиции в дальней, но не в краткосрочной перспективе. Война всегда связана с определёнными потерями, как вы все прекрасно знаете. Потому мы сможем воспользоваться их действиями в своих интересах, и с моей точки зрения, гораздо более продуктивно, чем прямо сейчас можем воспользоваться действиями одного только Культа.

Никто не посмел возразить прямо... но по лицам виконтов можно было понять, что они не считают это умозаключение бесспорным.

— Во-вторых, — лорд обвёл взглядом собравшихся, давая понять, что самые веские аргументы ещё не прозвучали, — если и монреальцы, и ванкуверцы в случае нашего участия в событиях на Западном Побережье займут выжидательную позицию, то успех всей кампании окажется под вопросом. Война на два фронта ещё никому не приносила пользы. Я полагаю, никто не считает, что мы сумеем скрыть столь масштабное столкновение?

Кто-то из покачал головой, остальные не сочли нужным каким-либо образом выдавать своё мнение, но Рауль понимал, что они не тешат себя иллюзиями, будто способны спрятать чёрную кошку в абсолютно белой комнате в разгар дня.

Лорд продолжил, развивая логическую цепочку:

— Более того, полученные виконтом Фарбье данные вряд ли полны настолько, чтобы мы оказались способны точно спрогнозировать ходы змеемагов, а это значит, ввязавшись в события, мы также понесём потери и будем вынуждены удерживать новые территории — недружелюбные к любым захватчикам — ослабленными. А это неприятно даже при лучшем из возможных исходов. Напряжённая обстановка, которая непременно возникнет в присоединённых владениях, может даже привести к оттоку наших воинов, и в результате к возрождению территорий свободников. В таком случае наша выгода полностью отсутствует, а потери, напротив, представляются совершенно неприемлемыми, — лёгкая улыбка тронула его губы. — Конечно, последний из описанных мной вариантов маловероятен, но и его тоже не следует сбрасывать со счетов.

Глядя на лица наместников и особенно на помрачневших Фарбье и Арричи, Рауль подумал, что сейчас самое время нанести решительный удар, который наверняка разрешит ситуацию в его пользу:

— Посол, насколько я помню, вы сегодня говорили, будто Орден не будет рад ослаблению позиций нью-йоркского ковена?

Харндар, не ожидавший вопроса, ответил автоматически:

— Именно так, лорд.

— Значит, Архонт и Цензорат согласятся официально поддержать моё осуждение произойдущего в ближайшее время на Западном Побережье и призыв к невмешательству в дела свободников, в случае если мы примем решение остаться в стороне? — Рауль жёстко посмотрел на рыцаря.

— Я... — тот смешался. — Я проконсультируюсь со своим руководством, но... — он наконец взял себя в руки. — Я полагаю, Орден поддержит вас, лорд.

Рауль кивнул:

— Благодарю, посол, — и, обращаясь к виконтам: — Господа, ещё кто-то желает высказаться? Я прошу немедленно вынести на обсуждение любые новые мысли и дополнения к уже сказанному — наше решения должно стать оптимальным, а значит, нужно рассмотреть максимально возможное количество вариантов. Кто возьмёт слово?

Некоторое время наместники переглядывались, некоторые обменялись парой тихих фраз, а потом прозвучал голос Алехандро Карнере, верного сторонника Рауля со дня образования нью-йоркского ковена:

— Мой лорд, думаю, всё уже сказано. Предлагаю проголосовать, если вы не возражаете.

— Ничуть, виконт Карнере. Я считаю, что это решение мы должны принять все вместе, — он улыбнулся и добавил: — В таком случае, с вас и начнём.

— Как пожелает мой лорд. Я поддерживаю ваше предложение выждать.

— Виконт Фарбье?

— Я высказываюсь за начало военной кампании на Западном Побережье.

— Виконт Арричи?

— Поддерживаю виконта Фарбье, — при этом всячески стараясь на последнего не смотреть.

— Виконт Торнстейн?

— Поддерживаю виконта Фарбье.

— Виконт Экхарт?

Не принимавший до этого активного участия в обсуждениях светловолосый и голубоглазый великан раскатистым басом проговорил:

— Поддерживаю ваше предложение, мой лорд.

— Виконт Уайт?

— Поддерживаю ваше предложение, мой лорд, — ответил сидящий рядом с Экхартом наместник.

Трое против трёх, как и предполагал Рауль. Он сумел склонить половину из виконтов на свою сторону и возможный кризис можно считать предотвращённым.

— Моё слово не изменилось, господа. Я настаиваю на выжидательной позиции, — лорд помолчал. — Голосование окончено. Большинством голосов наша позиция определена. Нью-йоркский ковен не станет вмешиваться в события на Западном Побережье.

Виконты склонили головы, хоть и Фарбье, и Арричи не сумели полностью скрыть своего разочарования.

Около получаса спустя, Нью-Йорк, где-то в городе.

— Позвольте выразить своё восхищение, мой лорд, — Рауль и Вольф снова устроились на заднем сидении "Крайслера" и после того, как машина начала движение, шериф нарушил тишину.

— Как видишь, моё присутствие на Конклаве было строго необходимым. Мы узнали многое и теперь сможем откорректировать собственные планы.

— Полностью согласен, мой лорд, — гигант кивнул.

— Надеюсь, это доказало тебе, что агрессивный вариант развития событий не всегда самый верный? — со смешком поинтересовался Рауль.

— Безусловно, мой лорд.

Он всегда отвечал на этот вопрос так. Разговор, подобный сегодняшнему, повторялся между учителем и учеником неоднократно, но последний в каждой новой спорной ситуации неизменно настаивал на наиболее жёстких мерах. Вольф оставался верен себе.

— Прекрасно, — хмыкнул Рауль.

Некоторое время они ехали в молчании, каждый обдумывая полученную информацию и ища пути её лучшего использования. Наконец лорд сказал:

— Я полагаю, нам не стоило так плохо думать о виконте Фарбье. Сегодня я увидел, что он верен интересам ковена, а значит — и моим интересам. Однако проявленная им самостоятельность в следующий раз всё же может выйти боком. Полагаю, тебе следует нанести ему визит вежливости.

— Как пожелаете, мой лорд, — пробасил шериф. — Я сумею убедить виконта, что подобное поведение недопустимо.

— Ты не так меня понял, — Рауль остро взглянул на ученика. — "Визит вежливости" в данном случае не фигура речи. Ты дашь понять нашему другу, что я доволен его поведением, но в следующий раз советую ему всё же согласовывать настолько серьёзные планы со мной, дабы нынешние события не повторились. И всё это ты донесёшь до него елико возможно вежливо. Думаю, это примирит Фарбье с произошедшим на Конклаве. Мне не хотелось бы подвергать его лояльность новым испытаниям.

— Прошу прощения, мой лорд, но не подвигнет ли это виконта, напротив, на ещё большую... — Вольф замялся, — самостоятельность в принятии решений?

— А вот поэтому к нему поедешь ты, а не он сам удостоится аудиенции у меня, — легко улыбнулся Рауль. — Встреча с тобой покажет виконту, что не стоит заходить слишком далеко.

— Слишком непрозрачный намёк, вам не кажется?

— Не кажется, — Рауль откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза.

— Не смею более спорить, мой лорд, — услышал он голос шерифа. — Я сделаю всё в точности как вы сказали. Когда мне следует навестить виконта Фарбье?

— Я полагаю, не позднее завтрашней ночи. Лучше уже сегодня.

— Слушаюсь, мой лорд.

Рауль промолчал; ответ его вполне удовлетворил. Вольфу неведома дипломатичность, даже получив приказ лорда действовать деликатно, он будет выглядеть именно тем, кем нужно, — карающей дланью правителя Нью-Йорка. И вести себя станет соответственно.

Потому намёк вовсе не будет непрозрачным, и Фарбье его отлично поймёт.

...Остальная дорога обратно до Зеркальной Стелы прошла в тишине. Лорд размышлял, Вольф ему не мешал, а перегородка между ними и водителем и вовсе не пропускала звуков.

Впрочем, путь не затянулся, и вскоре Рауль и его ученик в окружении телохранителей входили в холл, откуда несколько часов назад лорд отправился в Замок Пяти Сердец.

И здесь ночь показала, что на сегодня её сюрпризы ещё не иссякли.

Рауль собирался сразу подняться к себе и сделать несколько звонков — но стоило ему на пару шагов приблизиться к лифту, как откуда ни возьмись появилась одна из его ассистенток. И невооружённым глазом было видно, что девушка — принятая в ковен совсем недавно — крайне взволнована... если не сказать больше.

Остановившись, лорд произнёс:

— Доброй ночи, Холли, — своих ближайших помощников он всегда старался запоминать по именам. — Что-то случилось?

Она с заметным усилием взяла себя в руки и сумела ответить на приветствие согласно этикету:

— Доброй ночи, мой лорд. Прошу прощения, что беспокою вас с дороги, но у меня срочное дело.

— Что ж, Холли, раз дело срочное — то говори, — кивнул Рауль. Интересно, что заставило её так нервничать...

— Мой лорд, вам звонил Эрик фон Вайн.

...Несколько дней спустя, Лос-Анджелес.

— Что случилось? — при виде выходящего из парка Лорена Коршун отлепился от серебристого "Ниссана" и сделал несколько шагов навстречу.

Вместо ответа колдун спокойно указал на автомобиль, и наёмник, поняв, быстро уселся на переднее сидение. Сам Лорен спустя секунду устроился позади и произнёс:

— У нас возникли затруднения.

— Серьёзные? — видневшиеся в зеркале заднего вида глаза Олсена сощурились.

— Преодолимые. Кристофер звонил?

— Да. Они сели на хвост указанной тобой машине.

— Их не заметили? — колдун устроился поудобнее, положив ногу на ногу.

Рон хмыкнул.

— Извини, — Лорен поднял ладони.

— Ничего. Едем за ними?

— Да.

Автомобиль тут же тронулся с места, стремительно набирая скорость — сидящему за рулём Стену, видно, не терпелось побыстрее оказаться в центре событий. Колдун, осознав, что никак не прореагировал на присутствие второго наёмника, исправил оплошность:

— Здравствуй, Стен; прости за невнимание, я немного рассеян сейчас.

— Привет, Лорен! Ничего страшного, — весело ответил тот не оборачиваясь.

Члены команды Коршуна знали, кем на самом деле является вежливый, спокойный мужчина в неизменном сером плаще, но удивляться присутствию Блуждающего-в-Ночи — настоящего вампира и куда более могущественного, чем в сказках! — уже перестали, события в Сиднее наложили свой отпечаток на отношения наёмников с колдуном. Тот по своему обыкновению смотрел на людей как на равных, ни словом, ни жестом не указывая на собственные невероятно долгую жизнь, огромный опыт и способности, о которых представителям вида homo sapiens оставалось только мечтать; они платили ему тем же, принимая за своего.

Лорена это вполне устраивало, и фразу человека, с точки зрения любого вампира, как знал Олсен, оскорбительно панибратскую, колдун воспринял как нечто само собой разумеющееся.

— Так расскажешь, что случилось? — Рон, дав спутникам обменяться приветствиями, снова занялся уточнением обстановки — опыт наёмника требовал знать об операции как можно больше.

А в том, что предстоит работа, Коршун уже не сомневался.

— Нам долго ехать? — вместо ответа поинтересовался колдун.

Олсен сверился с встроенным навигатором и сообщил:

— Минут десять. Стен, не гони так, нам не надо привлекать внимание полиции.

Тот скептически хмыкнул, но скорость сбавил.

— Отлично, время есть, — Лорен расслабленно откинул голову на спинку сидения и закрыл глаза. Но говорить не перестал: — В нашем маленьком деле появилась четвёртая сторона. Хьюго у них, и нам нужно это исправить.

— У них?.. Кто такие "они"? — Олсен сразу же ухватился за главное.

— Орден. Орден Рыцарей Вечной Ночи.

— А это кто? — название ничего ему не сказало. — Я слышал название от Кристофера, но не больше того.

— Долго объяснять. Важно то, что Орден — сильнейшее из всех объединений Блуждающих-в-Ночи, — Лорен никак не выделил произнесённое интонацией, не изменил позы, будто его и вовсе не интересовали возможности противников. Или же не производили впечатления.

— Эээ... Прошу прощения, что вмешиваюсь... но может, вызовем остальных ребят? — в отличие от колдуна на Стена полученная информация впечатление произвела вполне предсказуемое.

— Поддерживаю вопрос, — Олсен также счёл нужным уточнить диспозицию.

— Не стоит, — колдун еле заметно шевельнул пальцами лежащей на коленях руки. — Сегодня нам осталось разобраться всего с четырьмя рыцарями... Впрочем, полагаю, что это послушники.

— То есть они слабые противники? — Рон во всём предпочитал добиваться полной ясности.

— Для меня — да, — эту фразу колдун тоже произнёс со скучной интонацией констатации очевидного.

— А тебе не кажется, что настолько самоуверенным быть неумно? — не удержался от шпильки наёмник.

Лорен зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью, и ровно сказал:

— Не кажется.

Стен захохотал, через секунду Коршун и сам к нему присоединился. Виновник веселья позволил себе лишь сдержанную улыбку.

Незадолго до этого, на входе в парк.

Получив послание Лорена Кристофер начал действовать сразу же.

— Рон, мне нужна машина!

— С Микки! — наёмник знал, когда не следует задавать вопросов.

Стен и Микки приехали минут пять назад и уже всерьёз взялись за Коршуна, пытаясь узнать причину вызова. Тот отвечал чистую правду — что не имеет ни малейшего представления, зачем колдуну потребовались автомобили. Разумеется, ему не верили. Вернее, делали вид, что не верили. Наблюдавший за оживлённой беседой новоприбывших с Олсеном Кристофер посмеивался про себя, уже настроившись на прослушивание долгих, красочных и увлекательных прений, когда его настигло поручение колдуна.

Микки среагировал одновременно с ним, и в машине они оказались практически одновременно. Двери захлопнулись и серебристая "Тойота" тут же тронулась с места — наёмник тоже понял, что следует поторопиться.

— Куда?

— Вперёд, к выезду из парка, я покажу дорогу, — Кристофер махнул рукой.

— ОК.

"Тойота" плавно набирала скорость, не выходя, однако, за рамки, установленные правилами дорожного движения, — внимание полиции им полезно не было.

— Слушай, что нам нужно сделать, — молодой человек не стал откладывать инструктаж, не забывая при этом указывать направление. — Лорен просил проследить за "Фордом Фокусом", который в скором времени направится отсюда в город. На глаза его пассажирам попадаться совершенно необязательно. Потом надо позвонить Рону и рассказать, куда им ехать.

— А кто в машине? — Микки аккуратно выехал на обочину и остановился.

Выходящая из парка дорога отлично просматривалась с выбранной позиции, и увидеть приближающиеся автомобили можно было задолго до того, как те проедут мимо. Кристофер покачал головой:

— Люблю работать с профи!

— А ты как думал? — Микки откинулся на спинку кресла, но мотор глушить не стал. — Ты, кстати, не ответил.

— В машине, насколько я понимаю, вампиры.

— А поточнее?

— Не имею представления, — молодой человек пожал плечами. — Лорен ничего не объяснил. Он, по-моему, то ли куда-то бежал, то ли... с кем-то дрался.

Наёмник присвистнул:

— Дрался? Уж не предстоит ли нам наконец-то веселье?!

— Не торопись так. Веселья, как ты выражаешься, в скором времени будет предостаточно. Сегодня же хотелось бы закончить дела по возможности тихо.

— И ты, и Лорен какие-то слишком мирные для образа жизни, который ведёте. То ли дело я...

Кристофер рассмеялся.

— Знаешь, Микки, я по природе своей человек спокойный, а у Лорена имелась масса времени на развлечения. Думаю, настолько много времени, что ему они могли и наскучить.

— Зря ты так. Поразмяться всегда приятно, — наёмник демонстративно хрустнул пальцами.

— Не стану спорить, не стану... — с ноткой сомнения протянул молодой человек.

В этот момент вдалеке показались два быстро приближающихся огонька.

— Они? — Кристофер подался вперёд.

— Пока не вижу, — Микки не изменил позы, хотя голос его прозвучал сосредоточенно.

Кристофер напряжённо следил за приближающейся машиной... без особого, впрочем, результата: разглядеть в темноте модель — задача непростая. Одновременно молодой человек всячески подавлял желание потребовать у Микки уже ехать куда-нибудь — наёмнику, конечно, виднее, как следует осуществлять слежку так, чтобы тебя никто не заподозрил, вот только сидеть на месте становилось невыносимо. Желание позиций не сдавало ни на йоту, но как раз тогда, когда молодой человек уже открыл было рот, намереваясь своё предложение высказать, его спутник произнёс:

— Они. "Форд Фокус".

Для Кристофера машина по-прежнему оставалась тёмным пятном.

— Откуда ты знаешь? Я только силуэт различить могу... И фары.

— Я неплохо вижу в темноте, — Микки положил руки на руль. — Сейчас они выскочат на трассу, и мы аккуратно пристроимся позади.

— А я уж начал думать, что ты так и останешься тут отдыхать.

— Спешка хороша при ловле насекомых, а у нас работа серьёзная.

— Вот уж точно, — Кристофер заёрзал на сидении, устраиваясь поудобнее.

Интересующий их автомобиль тем временем немного сбросил скорость, готовясь к повороту, и через пару секунд молодой человек наконец-то и сам различил модель. "Форд Фокус".

Кристофер с завистью покосился на Микки.

— Я бы тоже не отказался видеть в темноте.

— А я бы не отказался поиграть с какой-нибудь магической штуковиной.

Молодой человек усмехнулся:

— На самом деле, в них нет ничего особо интересного для обычного человека. Так, предмет какой-нибудь, как будто их мало. Вроде плеера или мобильника, только выбор функций побольше. А что некоторые ещё и на мысли реагируют... ну, к этому быстро привыкаешь.

— К тому чтобы видеть в темноте — тоже, — рассмеялся наёмник.

— Не сомневаюсь в этом. Я попрошу Лорена заколдовать тебе фонарик.

— Ну спасибо, шутник.

— Не за что.

На протяжении всего обмена репликами они аккуратно следовали за "Фордом", удерживая его на самом краю поля зрения. Ночь оставила шоссе пустынным, поэтому держаться поблизости от цели представлялось излишним.

— Как ты собираешься остаться незамеченным, когда траффик станет плотнее? — этот вопрос не переставал мучить Кристофера со времени автомобильных приключений в Сиднее. Тогда они использовали несколько машин, чтобы следить за одной — ну, вернее, за группой, что, впрочем, не меняло смысла, ведь та так и не разделилась. А сейчас они с Микки в гордом одиночестве.

— Есть масса способов. Будь хорошим мальчиком, и я тебя научу.

— И ты ещё меня называешь шутником! — Кристофер притворно всплеснул руками, и наёмник захохотал, а сам молодой человек широко улыбнулся.

— Вот скажи мне, — отсмеявшись, поинтересовался Микки, — а эти ребята не смогут засечь нас эээ... магически?

— Неа, Лорен заколдовал весь наш транспорт так же, как в Сиднее. Даже в случае если нас станут сканировать или читать, то покажется, будто тут сидит пара не представляющих ни малейшего интереса обывателей.

— Так просто?

На этот раз рассмеялся Кристофер:

— Рон тоже так сказал!.. Совсем не просто, но действенно, так что потраченных усилий стоит.

— Уж надеюсь, — хмыкнул Микки, — А не ждут ли они слежки? Мне бы не хотелось драться с вампирами без подготовки...

Оба прекрасно понимали, что даже для одного обученного, а главное готового к атаке вампира они не противники.

— До этого не дойдёт, иначе Лорен отправился бы сам.

Микки крутанул руль, плавно проходя резкий поворот, и впереди снова показались габаритные огни "Форда", скрывшиеся несколько мгновений назад. Вернув руль в обычное положение, наёмник сказал:

— А если наш друг ошибается?

— Вряд ли, — небрежно отмахнулся молодой человек. — На моей памяти такого ещё не случалось.

Микки присвистнул:

— В самом деле?

— Ага. Я вообще сомневаюсь, что он даже теоретически может ошибиться. Хотя Лорен свою непогрешимость отрицает.

— Скромный он, — пробормотал наёмник.

— Точно подмечено.

Впереди появились огни оживлённых городских улиц, пустынная в такое время дорога от набережной оставалась позади, и теперь Микки предстояло каким-то образом не потерять "Форд" вампиров из виду. Честно говоря, задача вызывала у Кристофера определённое беспокойство, ему казалось, что остаться незамеченными при этом не удастся и придётся действительно иметь беседу с Блуждающими-в-Ночи, весьма недовольными вмешательством в их дела. Беседу с исходом туманным, но вряд ли приятным.

Наёмник, в свою очередь, беспокойства не проявлял ровным счётом никакого. Наоборот, он без всякого стеснения вдавил педаль газа в пол, и "Тойота" принялась нагонять серьёзно опередивший их "Форд", пока расстояние до заднего бампера последнего не составило нескольких метров. Именно на такой дистанции от преследуемой машины Микки и въехал на не погружённые в сон улицы Лос-Анджелеса.

Кристофер решил пока помолчать; наёмник не производил впечатления идиота, а значит, осознаёт, что делает.

Следующие десять минут это умозаключение подтвердили со стопроцентной гарантией. Сначала Микки дал вклиниться между собой и "Фордом" наглой девчонке на кислотно-жёлтой спортивной "Ауди", потом нагнал вампиров, перестроившись в другой ряд и снова серьёзно отстал на повороте, не теряя, однако, их из поля зрения. После чего пару минут довольно бестолково маневрировал, от чего расстояние до преследуемого автомобиля почти не сократилось, а потом совершенно спокойно догнал его на светофоре, остановившись практически вплотную, с другой стороны от весёленькой расцветки "Гольфа".

— А не слишком ли нагло ты себя ведёшь? — сдержаться Кристофер уже не мог.

— Не слишком. Я веду себя как раз как наглый новичок с особо кривыми руками, который даже не знает точно, как ему проехать. Уверен, у тех ребят, если они на нас и обратили внимание раньше, в голове никак не "он за нами следит!", а "ну что за кретин?!".

Молодой человек поразмыслил. Смысл в таком подходе, несомненно, присутствовал, и он несколько обескураженно протянул:

— Ага...

— Вот тебе и "ага...", — хмыкнул Микки, меняя передачу и посылая автомобиль вперёд на только что зажёгшийся зелёный свет. — Ты вот лучше скажи, куда они могут направляться? Ты знаешь город лучше меня.

— Тут поблизости целый район недорогих коттеджей, вампирам, прибывшим в незнакомый город, один из них замечательно подошёл бы, — припомнив карту, ответил Кристофер. — Собственно, это прямо.

— Отлично, — и Микки совершенно спокойно послал их "Тойоту" в обгон "Форда".

— А если они едут не туда? — поинтересовался Кристофер.

— Разберёмся!

— Ага... — язвить молодой человек не стал.

Чутьё Микки не обмануло — вампиры следовали за ними как привязанные до того момента, как снаружи не замелькали непритязательные домики. Практически сразу "Форд" замедлил ход и свернул к гаражу одного их них. Наёмник же, ничуть этим не интересуясь, давил на газ, пока "Форд" и коттедж, у которого он остановился, не скрылись позади. Тогда Микки аккуратно припарковался у обочины, посмотрев на Критофера:

— Адрес заметил?

От такого заявления молодой человек слегка оторопел:

— Вообще-то нет...

— А стоило, — наёмник улыбнулся. — Цель должна быть на глазах всегда, всё, что имеет к ней отношение, — тоже. Кто, сколько, где — всё нужно замечать и запоминать насколько возможно точно. Это тебе на будущее. ...И кстати, можешь расслабиться, адрес видел я.

— Замечательно, — буркнул Кристофер. Чувствовать себя бесполезным балластом ему резко не нравилось.

— Да ладно, научишься! — Микки хлопнул его по плечу и достал мобильник.

После непродолжительного поиска номера в записной книжке, он нажал кнопку вызова и поднёс трубку к уху со словами:

— Рон, мы на...

Позднее, там же.

Стен не стал останавливаться рядом с облюбованным вампирами домом и проехал дальше, пока впереди не показалась "Тойота" Кристофера и Микки. Тогда он спокойно притормозил рядом, и все втроём они вышли из машины и пошли к наёмнику с молодым человеком. Микки, сидящий на капоте, только приветственно махнул рукой, а прислонившийся к двери Кристофер покинул своё место и направился навстречу.

— Лорен, что произошло?

— Мне бы тоже хотелось это знать. Если можно, с подробностями, — многозначительно произнёс Рон.

Оставшиеся двое наёмников промолчали.

Колдун, не обращая внимания на вопросы, присел на капот с другой стороны от Микки, и лишь после это сказал:

— К несчастью, по ряду объективных причин мне не удалось встретиться с Хьюго. В основном в этом виноваты господа, за которыми вы приглядели. Хьюго у них. И нам нужно его забрать как можно скорее — пока у оказывающих ему гостеприимство не возникло лишних вопросов. К примеру, о том, что случилось с их хозяином и приятелями.

— Надо понимать, они как раз нас больше не побеспокоят, — хмыкнул Рон.

Кристофер удивлённо приподнял бровь:

— Ты их убил?

— Да, — Лорен коротко кивнул. — Такие свидетели нам не нужны. Рыцарь-мастер первого ранга последний, кто должен знать о моём присутствии в городе.

— Рыцарь-мастер первого ранга?! — воскликнул молодой человек. — Что тут понадобилось Ордену?

— К сожалению, то же, что и нам, — ответил колдун, и тут же улыбнулся: — Но моим планам это не помешает, — и, переходя к делу: — Они проявляют беспокойство? Вы осматривали дом?

— Поверхностно, — подал голос Микки. — С виду всё тихо.

— Хорошо. Прошло слишком мало времени. Нервничать они начнут через часок.

С этими словами Лорен поднялся и энергично хлопнул в ладоши.

— Не будем откладывать, действуем!

Собравшиеся вокруг него люди синхронно кивнули.

С виду этот коттедж ничем не отличался от стоящих рядом — лужайка, забор, гараж, входная дверь под козырьком, два этажа. Стандарт для этого района. Можно было предположить, что и внутри отличий мало, но сейчас данное умозаключение ничем не помогало — планировку такого типа построек точно никто не знал, потому пришлось положиться на магическое сканирование.

Разумеется, отсутствие видимых отличий от соседей не значило, что отличий нет совсем. Дом окружал часто используемый в данных случаях "Тысячеголосый хор" подкреплённый "Ночным маревом". Первое заклинание собирало звуки и голоса с расстояния примерно в полкилометра, создавая какофонию, в которой не представлялось возможным разобрать, о чём говорят в защищённом "Хором" здании, а второе вполне эффективно блокировало чары дальновидения, смешивая образы внутренних помещений друг с другом в случайных пропорциях. Заклинания давно и широко известные, но всё же представляющие собой определённые трудности.

...Лорен хмыкнул, идя вперёд в компании наёмников и Кристофера.

— Сделайте-ка вид, будто мы о чём-то спорим. Остановимся около соседнего дома. Мне потребуется минут пять, чтобы снять информацию.

Стен тут же махнул пальцем перед носом у Микки, тот презрительно скривился и в резких выражениях потребовал не пытаться выколоть ему глаза, Рон попытался вмешаться, Кристофер поддержал Стена, а Лорен окрикнул Коршуна, посоветовав не лезть не в свои дела.

В результате разгоревшейся перепалки вся компания остановилась как раз перед ближайшим к нужному коттеджем и принялась что-то друг другу доказывать, не переходя, однако, за рамки обычного спора. Лишнее внимание им не нужно, поэтому пусть выглядывающие сейчас на улицу считают, будто друзья лишь кратковременно не сошлись во мнениях, но скоро успокоятся и уйдут.

Пока люди увлечённо жестикулировали, Лорен аккуратно возводил заклинания, не забывая время от времени вставлять своё слово в общей беседе. Учитывая, что преодолеть примитивные защитные чары при его подготовке не составляло труда, колдуна не беспокоила неполная концентрация. Преодолев наконец создаваемые "Хором" и "Маревом" помехи, он быстро просканировал здание и прислушался к разговорам внутри.

И улыбнулся. Сбежавшая троица собралась в одной комнате, и Хьюго был с ними; насколько Лорен мог судить, он ещё не пришёл в сознание. Послушники же коротали время за обсуждением того, куда пропал их хозяин, — версии, похоже, уже выдвигались самые разнообразные, от забавных до близких к правде.

Очень хорошо.

— Продолжаем спектакль в движении. Позвоним в дверь, — колдун кивком указал на вход в интересующий их дом.

К удивлению Кристофера никто из наёмников не стал возражать против столь наглой манеры поведения.

Продолжая спорить и размахивать руками, они поднялись на крыльцо, и Лорен нажал на кнопку звонка. Прозвучала весёленькая мелодия, но больше никаких звуков не послышалось. Открывать им пока не собирались.

— Что будем делать? — не прерывая показного спора поинтересовался Рон.

— Подождём минуту. Потом вы продолжите развлекаться, а я зайду с другой стороны, — ответил колдун.

— А если тебя заметят?

— Не заметят.

— ОК.

Но запасной план не понадобился — сначала раздались шаги, а затем дверь распахнулась.

— Что вам н... — одетый в простые джинсы и водолазку вампир больше ничего сказать не успел, рухнув прямо на месте.

Лорен не теряя времени вошёл в дом, бросив через плечо:

— Тащите его внутрь, быстро! — и направился направо по коридору.

Кристофер и Рон тут же перескочили через порог, а подхватившие незадачливого послушника Микки и Стен отстали от них буквально на секунду. Закрывшаяся позади дверь ознаменовала успех первой части плана Лорена.

Колдун также не мешкал. Оказавшись перед дверью комнаты, где находились оставшиеся хозяева дома, он снова просканировал помещение — находясь в пределах границы действия защитных чар это стало куда проще — и, определив точное местоположение всех участников действия, ногой вышиб дверь.

Физические возможности немёртвых разнились так же, как и у людей. Некоторые из них были сильнее других, некоторые слабее — и различие часто оказывалось без преувеличений колоссальным. Но в отличие от людей в среде Блуждающих-в-Ночи делать выводы о том, кто превосходит остальных, следовало вовсе не по внешнему виду. Вздутые мускулы и огромный рост — вовсе не признак сильнейшего, признаками служили возраст и причащение.

Сила и скорость неизменно увеличивались с каждым прожитым годом; притом у принадлежащих к низким причащениям в большей степени, нежели у тех, кому приходится довольствоваться высоким. И поэтому самыми сильными немёртвыми были те, кого принято называть Старейшинами.

Но как бы Блуждающие-в-Ночи не отличались друг от друга, сомнению не подлежало одно: обычному человеку не сравниться даже со слабейшим из них — физическая мощь любого немёртвого с людской точки зрения чудовищна.

...потому не было ничего удивительного в том, что выбитая Лореном дверь не распахнулась, не упала на пол, как могло бы произойти, будь на месте его человек. Вместо этого она пролетела сквозь всю комнату и ударилась в занятое одним из послушников кресло, отбросив того к стене и разлетевшись в щепки вместе с безвинно пострадавшим предметом меблировки.

Не отвлекаясь на временно выведенного из строя, колдун сконцентрировался на оставшемся противнике.

К несчастью для последнего, он оказался в противоположном конце комнаты от пленника, лежащего на софе, потому лишился своего единственного козыря. Лорен не церемонясь метнул "Копьё ифрита", пронзившее врага насквозь, оставив обожжённую дыру в груди и подпалину на стене позади. Второй послушник беззвучно осел на пол.

Краем глаза уловив движение со стороны пережившего неприятную встречу с дверью, колдун бросил в его сторону "Омут сна". И, потеряв к погружённому в наведённую дрёму Блуждающему-в-Ночи всякий интерес, подошёл к Хьюго, одновременно крикнув:

— Идите ко мне!

Кристофер и Рон не заставили себя ждать. Стен и Микки, отягощённые заботами о перемещении в пространстве неосторожно вышедшего к ним вампира, отстали ненамного. Лорен оглянулся:

— Отлично, давайте его сюда.

Признаков жизни ноша наёмников не подавала, потому подтащив поближе, они без смущения уронили послушника на пол.

— Фуф, — выразил своё мнение о произошедших событиях Стен. — Тяжёлый.

Лорен, в этот момент как раз легко приподнявший лежащего у его ног посланца Ордена за шиворот одной рукой, оставил эту реплику без комментариев. Устроившись на софе и прислонив к ней так и не пришедшего в сознание рыцаря, он аккуратно поднёс его безвольную руку к губам Хьюго, приподняв тому голову свободной рукой.

Кристофер только сейчас сумел рассмотреть, чьё спасение доставило им столько хлопот. На вид визави Лорена было около тридцати, худое смуглое лицо прикрывали довольно длинные чёрные волосы, узкие губы практически сливались цветом с кожей, а прямой нос лишь подчёркивал резкость черт. Молодой человек сказал бы, что в предках у Хьюго наверняка имелись коренные жители континента, но их кровь разбавили многочисленные примеси.

Как бы то ни было, облик их предполагаемого союзника производил впечатление. Такое лицо легко запомнить.

Тем временем объект его пристального внимания открыл рот, блеснув белыми клыками, и вцепился в удерживаемое Лореном предплечье. Глаз он не открыл, да и его жертва тоже. Кристофер отчётливо видел, как по подбородку Хьюго текли струйки крови, пятная одежду, но тот всё ещё казался спящим.

— Лорен, долго ему ещё? — первым не выдержал Рон.

— Нет. Полагаю, ещё минута, — колдун не отрывал взгляда от своего подопечного.

— А второй не придёт в себя? — на данный момент это беспокоило Кристофера больше всего.

— Нет. Ни этот, ни тот, который валяется у стены. Во всяком случае, если я не пожелаю обратного.

— Замечательно.

Внезапно Хьюго дёрнулся, распахнул глаза и рывком сел на диване, отбросив от себя окровавленную руку.

— Что случилось?! Где я?.. — тут он, похоже, что-то вспомнил, и следующий вопрос прозвучал более конструктивно: — Почему я ещё жив?

— Несомненно, благодаря нам, — ответил ему колдун, отталкивая от себя не нужного больше посланца Ордена.

Только тут Хьюго обратил внимания на сидящего рядом:

— Серый Патриа...

— Я просил не называть меня так.

Кристофер тихонько усмехнулся.

— Извините, Лорен, — опустил глаза свободник.

— Не стоит извинений. Просто не зови меня так, — улыбнулся тот.

Его собеседник осмотрелся.

— Люди. Они с вами?

— Да. И им ты тоже обязан спасением.

Хьюго равнодушно кивнул и отстранённо сказал:

— Спасибо.

— Рады помочь, — одновременно произнесли Кристофер и Микки. Стен и Рон промолчали, ограничившись лёгкими жестами, должными обозначать, что они приняли благодарность.

— А кому я понадобился? Ни разу раньше не видел этих... — свободник обвёл взглядом комнату.

Лорен встал:

— Объяснения потом. Сейчас нам следует позаботиться о сохранении наших планов в тайне.

— Конечно! — встрепенулся Хьюго — и тоже поднялся.

— Отлично. Стен, Микки, подгоните машины и ждите на улице. Мы скоро.

Названные наёмники быстро вышли, а колдун подошёл к спящему вампиру и легко положил его себе на плечо. Выпрямился и повёл рукой. Остальные два послушника — мёртвый и ещё не совсем — на мгновение ярко вспыхнули бездымным пламенем и рассыпались пеплом. Дохнуло жаром.

Кристофер постарался скрыть удивление.

— Хмм... — протянул Рон.

— Этот у них главный. Порасспросим. Другие нам не нужны, — колдун звонко щёлкнул пальцами.

Коршун потёр глаза, Кристофер неосознанно повторил его движение. Вроде бы у Лорена на плече только что кто-то лежал?.. Или это только показалось? Он прищурился. Вроде бы... Вроде бы что-то виднеется... Да, точно.

Но разглядеть, что именно, так и не удалось. Неясная тень, не более.

Молодой человек чуть поморщился — зная о специализации своего избегающего дневного света друга, он всё равно недолюбливал Психическую Магию. Малоприятно, когда тебе морочат голову.

— Я его скрыл, — видя недоумение Олсена, колдун пришёл ему на помощь. — Лишние проблемы ни к чему.

— Угу, — Рон подумал. — Не отказался бы знать такой фокус. Мне бы очень пригодился.

Лорен хмыкнул и вышел в коридор. Остальные поспешили за ним.

На улице их уже ждали оба автомобиля, припаркованные на разных сторонах улицы — "Тойота" на ближней, "Ниссан" на дальней. Колдун быстро направился к машине и положил усыплённого пленника на заднее сиденье, одновременно сказав сидящему за рулём Стену:

— Составь компанию Микки. Расскажете остальным, что у нас тут сегодня произошло. Мы поедем ко мне, а там немного места, и я предпочёл бы не тесниться. Рон или Кристофер завтра расскажут, о чём удалось договориться.

— Нет проблем, Лорен. Пока, — Стен приподнял ладони, будто защищаясь и, выбравшись наружу, пошёл к "Ниссану", словно тот только его и ждал.

— Пока, — сказал ему вслед колдун, устраиваясь на заднем сиденье и попутно придавая посланцу Ордена сидячее положение.

Буквально через секунду подле него устроился Хьюго, державшийся несколько скованно. Водительское место занял Рон, рядом с ним уселся Кристофер, и "Тойота" почти сразу же тронулась с места.

— Ко мне, — определил пункт назначения Лорен. — Кристофер покажет дорогу, а я пока расскажу нашему другу последние новости...

Олсен вдавил педаль газа — и автомобиль покатил вперёд, быстро набирая скорость.

Позднее, Лос-Анджелес, особняк Лорена.

В отличие от Сан-Франциско, в Эл-Эй Лорену принадлежал дом не в пригороде, а в одном из престижных, тихих, спокойных районов, по стечению обстоятельств находившемся на другом конце города от того, где обосновались посланцы Ордена. Несмотря на это, между ними было много общего: то же умиротворение, странное для мегаполиса, не очень большие коттеджи, обеспечивающие, однако, высокий — соответственный немалым запросам совсем не бедных хозяев — уровень комфорта. И нелюбопытные соседи.

Нелюбопытные, конечно, ровно до тех пор, пока ваш дом столь же соответствует нормам приличия и облику района, сколь и их собственные. Впрочем, правила эти были достаточно просты и необременительны, потому колдуна волновали мало.

В остальном же место прекрасно подходило Блуждающему-в-Ночи, особенно не желающему внимания к своей персоне.

..."Тойота" плавно подкатила к дому и замерла перед гаражом. Рон повернул ключ, заглушая двигатель, и, развернувшись так, чтобы видеть всех своих спутников, голосом вежливого стюарда произнёс:

— Господа, наш лайнер достиг пункта назначения, прошу всех сойти на берег! — и, открыв дверь, выбрался наружу, подавая остальным пример.

— Что-то ты излишне весел... — пробурчал Кристофер, вылезая из машины вслед за ним.

— Излишне весёлым быть невозможно! — широко улыбаясь ответил Олсен.

— Позволь с тобой не согласиться, — также покидая салон "Тойоты", вмешался Лорен в разговор. — Грань разумного можно перейти в чём угодно, в том числе и в веселье. И отличное настроение в этом случае превратится в неадекватное поведение. Если не в общественно опасное.

— Какие вы скучные-то, а? — усмехнулся Рон. — Ну ладно, ладно, — он поднял руки под укоризненными взглядами колдуна и молодого человека. — Я уже серьёзен, собран и готов к работе.

— Готов как бойскаут?.. — еле слышно пробормотал Кристофер, но наёмник его, к счастью, не услышал.

Зато услышали Лорен и Хьюго, чьи чувства превосходили человеческие. Сам он лишь улыбнулся краешками губ; зато свободник покачал головой, с удивлением глядя на странную компанию, — судя по Резонансу, ему казалось странным, что Серый Патриарх, о ком среди вампиров ходили фантастические и пугающие истории, водит дружбу с людьми, а не просто использует их в своих целях. Да ещё с такими, мягко говоря, не самыми заурядными представителями рода человеческого.

Фигура колдуна в мыслях Хьюго окуталась ещё большей пеленой тайны, чем раньше.

Как бы то ни было, внимания на реакцию свободника больше никто не обратил — и Лорен не счёл нужным проявлять какие-то эмоции по поводу недоумения своего гостя.

— Машину в гараж загонять не будем? — поинтересовался Коршун.

— Нет, оставь так, — отмахнулся он. — Идёмте в дом. Ночь уже перевалила за середину, время поджимает.

— Как скажете, Лорен, — с готовностью произнёс Хьюго и шаг в шаг последовал за ним.

Рон и Кристофер ограничились кивками, направившись к крыльцу независимой походкой. И наёмник, и молодой человек знали о его нелюбви к каким-либо проявлениям пиетета к своей персоне. Колдун не сомневался, что поведение Хьюго обоих весьма позабавило. Однако им, к счастью, хватило такта этого не демонстрировать.

...Оказавшись внутри, Лорен оставил плащ на вешалке недалеко от двери, оставшись в свободной рубашке. Переобулся, кивком показав своим гостям также оставить верхнюю одежду с обувью в прихожей, и махнул рукой на стоявшие рядком на полу туфли, откуда взял свои. Затем провёл всех в небольшую уютную гостиную, жестом предложив располагаться.

Возражать никто не стал. Хьюго устроился на шоколадного цвета кожаном диване, Олсен занял одно из двух глубоких кресел, Кристофер же развалился прямо на мягком кремовом ковре, закинув руки под голову и уставившись в потолок. Лорен, с показным удивлением посмотрев на молодого человека, картинно пожал плечами и занял оставшееся кресло.

И, закинув ногу на ногу, начал разговор:

— Итак, как мы уже знаем, в наше небольшое предприятие вмешались рыцари, потому некоторые детали плана предстоит переосмыслить, — он перевёл взгляд на Хьюго. — Но сначала мне хотелось бы определиться с твоим отношением к ситуации. Что ты думаешь о происходящем, почему пришёл ко мне, каким видишь наше сотрудничество — в общем, рассказывай обо всём, имеющем отношение к делу. Как есть, без утайки.

— Лорен... — свободник помялся. — Мы с вами обсуждали всё это, за исключением последних деталей, ещё во время нашей первой встречи. С тех пор ничего не изменилось.

— Охотно верю, — кивнул колдун, — но всё же предпочёл бы ещё раз тебя послушать. А потом я приму решение, работаем ли мы вместе — или по отдельности.

Хьюго, не стоило сомневаться, отлично понимал: ему устраивают очередную проверку. От того, что он сейчас скажет и как скажет, будет зависеть не только его дальнейшая судьба, но, вполне вероятно, и судьба прочих свободников. Выбора ему, по сути, не оставили — и он, прочистив горло, принялся излагать выводы, к которым, Лорен знал, пришёл уже давно... и которые на Западном Побережье вели исключительно под солнце:

— Западное Побережье — уникальное место. Здесь и только здесь вампиры не объединились в строгую иерархию, предпочтя ей свободу... какой она в конце концов получилась. И всё же на наших территориях действительно можно не чувствовать себя пешкой в игре Старейшин, — Кристофер скептически хмыкнул, но на него никто не обратил внимания. — Нас это вполне устраивает, нам нравится жить так, как мы сейчас живём, но... — Хьюго помолчал. — Дни этого порядка сочтены. Ещё год, два... может быть, пять лет — и мы потеряем свободу, которой так гордимся. За которой пришли сюда.

— Неудивительно, — перебил свободника молодой человек. — Вами пристально заинтересовался Орден.

— Дело даже не в этом, — Хьюго ответил не заметив, что вступает в полемику с человеком. — Орден, Змеиный Культ, кто-то иной — это не важно. Важно то, что мы больше не служим буфером между североамериканскими ковенами. Они научились вести дела цивилизованно, — он криво усмехнулся. — Без кровопролития, масштабных столкновений... Их войны теперь похожи на точные уколы рапирой, которые требуется столь же точно парировать. А мощные удары двуручным мечом, нет-нет да и увязающие в наших территориях, ушли в прошлое. Им уже даже не требуется посылать к нам новопричащённых с рейдами, чтобы те не учинили чего-нибудь дома и одновременно поднабрались опыта, — своих смолов они сейчас обучают другими способами. Последнее столетие заставило глав ковенов освоить много нового, и мы потеряли значимость в их глазах, став просто толпой слабаков, занимающих эти земли без всякой пользы.

— А значит, — резюмировал Рон, — в ближайшее время вас сметут, поделив Западное Побережье между собой... если кто-то не окажется настолько удачлив, что умудрится прибрать его к рукам единолично. Собственно, именно это уже происходит, как я понимаю.

— Верно, — ровно подтвердил колдун.

— Да, всё так, — согласился Хьюго. — Поэтому я искал встречи с вами, Лорен.

Он приподнял бровь:

— Со мной?.. По меньшей мере странное заявление.

— Ну, возможно, не лично с вами, — признал свободник. — Но с кем-то, кто в силах помочь мне и таким как я сохранить хотя бы часть того, что у нас есть сейчас.

— А зачем такие сложности? — поинтересовался Олсен. — Я, в общем-то, не вижу разницы между вашим нынешним существованием и жизнью в рамках какого-либо ковена. В принципе, в последнем случае открывается даже больше возможностей.

— Это потому, — возразил ему Хьюго, — что ты не вампир и не осведомлён о тонкостях наших взаимоотношений. Да, нас и в самом деле не станут уничтожать, согласившихся принять власть и правила ковенов оставят в покое, но... Никто не даст нам подняться выше посредственности, а вечно прозябать на уровне новопричащённых — безрадостная перспектива. Сейчас любой из свободников может подниматься наверх своими силами, находить учителей, развивать свои способности благодаря магическим трактатам. Под властью ковенов все библиотеки отойдут Старейшинам, а возможности занять хоть сколько-нибудь значимую позицию они никому из нас не предоставят. Не доверятся. Конечно, мы всё равно сможем учиться, но вот бросить вызов Старейшинам — не в наших силах. Любой из них сотрёт в порошок сильнейшего из свободников за секунду.

— Ну, я бы сказал, ты несколько утрируешь их могущество, но в целом — это так, — кивнул Лорен.

— А, то есть не за одну секунду, а за целых две?.. — пространно спросил Кристофер.

Колдун его реплику проигнорировал. Олсен усмехнулся. Хьюго поморщился и сказал:

— Мы никогда не были сильны. Западное Побережье стало домом для всех тех, кто не нашёл понимания в ковенах, но предоставленным себе выжить не сумел бы. Могущественных магов среди таких не водится.

— Вообще-то мне известны по меньшей мере две попытки объединить эти земли под рукой одного лидера за последние пятьдесят лет. Каждую из них предпринимал Старейшина, отмежевавшийся от своего прошлого ковена. Так что сильные маги здесь всё-таки водились, — с улыбкой поправил его Лорен. — Вот только их обоих устранили объединённые силы североамериканцев в ходе краткосрочных рейдов. Ты правильно понял, им требовались ваши территории именно в том виде, в каком они пребывали до сих пор.

— Я долго думал над этим, — чётко произнёс Хьюго. — Наша катастрофа близка как никогда. Единственный способ избежать её — объединиться под властью того, кто сможет на равных конкурировать с главами североамериканских ковенов. Я долго пытался найти хоть кого-то заинтересованного в наших территориях и готового ради них рисковать, но приходилось вести поиски скрытно — меня вряд ли поняли бы другие свободники, — и они не увенчались успехом...

Узкие губы окрасила кривая усмешка над собственным бессилием. Однако миг спустя он расправил плечи, вскинул голову — и следующие слова начисто смыли выражение самоунижения с его лица:

— А потом на меня вышли вы, Лорен. И вот я здесь.

— Проще говоря, — снова подал голос Кристофер. — Ты хочешь, чтобы Лорен объединил свободников, образовав на Западном Побережье свой ковен?

— Да, — не моргнув глазом ответил Хьюго.

— И ты готов войти в число его воинов, выполнять приказы, которые совершенно необязательно будут тебе нравиться?

— Да.

— Немедленно?

— Да, — в голосе Хьюго не слышалось ни малейшего сомнения.

— А ты отдаёшь себе отчёт, что последствия могут оказаться совсем не такими, какими бы тебе хотелось? — за всё время разговора Кристофер ни разу не взглянул на собеседников, и только при этих словах молодой человек приподнялся на локте, выжидающе посмотрев на свободника.

— Мальчик, я старше тебя на целый век, — усмехнулся тот. — Уж поверь, я прекрасно понимаю, что делаю.

Кристофер промолчал. Рон задумчиво потирал подбородок. Лорен спокойно рассматривал всех троих, ловя мельчайшие перепады настроений.

И именно колдун нарушил затянувшуюся паузу:

— Убедительно. Кристофер, Рон?

— Согласен, — молодой человек снова откинулся на спину, уставившись в потолок.

Коршун помедлил и, прищурившись, произнёс:

— Думаю, тут он не врёт. Он ведь не пытается воздействовать на нас магией?

— Конечно нет! — буркнул Хьюго.

Лорен просто покачал головой.

— В таком случае решено, — Олсен посмотрел на колдуна.

— Да, — он повернулся к свободнику. — Мы приняли твои доводы к сведению и полагаем, что ты честен. Поэтому можешь считать себя членом нашей группы... на испытательном сроке. Если ты, конечно, готов к ней присоединиться.

— И вы расскажете, чего добиваетесь?

— Расскажу, — кивнул Лорен. — Собственно, всё просто. О готовящейся операции Культа ты уже знаешь, участие в ней Ордена принципиально картины не меняет, потому и моя цель осталась прежней, — он положил ногу на ногу и буднично произнёс: — Территории свободников не должны достаться змеемагам, североамериканцам или, тем паче, Ордену. И я собираюсь убедиться, что все захватчики потерпят тут фиаско.

— Вы хотите править Западным Побережьем самостоятельно?! — Хьюго не сумев сдержаться подался вперёд.

— В результате — да, — ответил колдун.

И уверенный тон, которым он это произнёс, подействовал лучше любых громогласных и пафосных заявлений.

Свободник поднялся и преклонил перед Лореном колено, низко опустив голову:

— Я с вами, Патриарх. Приказывайте.

— Встань, Хьюго, — голос колдуна оставался ровен. — Я пока ещё не глава ковена и не принимаю присяг. Мы станем работать вместе на благо общей цели, а когда она будет достигнута, ты решишь, повторять присягу или нет, — он усмехнулся и добавил: — А вот приказы у меня найдутся.

Хьюго выпрямился и, глядя ему прямо в лицо, произнёс:

— Я слушаю.

В этот момент зазвонил телефон. Лениво вытащив трубку из кармана, Кристофер принял вызов:

— Алло?

Выслушал ответ и протянул мобильный Лорену:

— Тебя. Давно пора ему объявиться.

Колдун, принимая телефон и поднося его к уху, едва заметно хмыкнул.

...Примерно в это же время, Париж, резиденция графа.

На протяжении многих веков в разных обществах существовали разные правящие касты — ни разу за всю историю Человечества ни в одном месте люди не были по-настоящему равны.

В Древнем Египте такой кастой являлись жрецы и сам живой бог — фараон; в Древней Греции — множество мелких царьков и патрициев, представителей могущественных семей; в Древнем Риме — те, кто вёл свой род от создателей Вечного Города, принадлежа к одному из влиятельных Домов; в племенах варваров — самые сильные и хитрые воины, основатели новых династий; в Средневековой Европе — королевские семьи и рода аристократов, бахвалящихся своей голубой кровью, идущей, как им казалось, из глубины веков. В нынешнее время... ну, тут у каждого своё мнение: одни говорят о президентах, другие — о главах крупнейших корпораций, третьи — о служителях основных мировых религий, а четвёртые предполагают что-то и вовсе экзотическое вроде тайных орденов и сект.

Но во всех тех, кто в своё время управлял народами, было кое-что общее — кровное родство.

Действительно, многие достигали высот на спинах своих предков, ставших когда-то вождями только с помощью собственных сил и способностей. Кое-кто из вознесённых на почти недосягаемые вершины благодаря семейным узам показывал себя умелым правителем и по праву получал место в памяти людей, а кто-то — жил как хотел, пользуясь свалившимися с неба возможностями и наплевательски относясь к возложенной на него обязанности стоять во главе государства.

Однако даже самые бесполезные обладали немалой властью. Потому что взобраться на её вершины проще всего родившись в подходящей семье.

Или — получив подходящее Причастие.

...Так же как и среди людей, среди вампиров существовали правящие классы. Вернее, и это отличие оказывалось, пожалуй, единственным, один класс — Старейшины. Прожившие века Блуждающие-в-Ночи, обладающие мощными способностями к магии и колоссальной силой. Но самое важное заключалось в том, что могущественнейшие из них принадлежали к низким причащениям.

Да, это и именно это было наиболее значимым. Потому что можно быть немёртвым, можно быть старым немёртвым, можно даже обладать весьма впечатляющими знаниями о магии и многое уметь. Это приносило определённые преимущества и положение в мире Блуждающих-в-Ночи, но... Не возносило на недосягаемые для остальных высоты.

А низкое причащение — возносило. И наиболее влиятельными Старейшинами, теми, кого на самом деле подразумевали, используя этот термин, считались — и являлись — вампиры, принадлежащие к шестому-седьмому причащению. И к более низким, хоть это в сегодняшние дни и стало невероятной редкостью.

Именно они правили ковенами, именно они определяли политику рода Блуждающих-в-Ночи, именно они служили объектом зависти смолов. Именно они воплощали в себе сущность немёртвых. Встать вровень с ними — вот мечта и цель любого вампира.

Однако даже положение Старейшин определяло кровное родство. Лишь те, кто получил Причастие от близкостоящих к Ардесту вампиров — или каким-то непостижимым образом нашёл и убедил кого-то, обладающего низким причащением, обучать себя, — могли занять место на вершине мира. В конечном итоге всё опиралось на случай.

...но воспользоваться этим случаем под силу оказывалось не каждому. И сумевшие это сделать по праву считали себя властителями, почти всегда вскорости забывая о превратностях своего происхождения.

Почти, но не всегда.

Шарль де Брей представлял собой яркий пример такого "не всегда". Граф Парижа в обществе сородичей не считался живой легендой, подобно Эрику фон Вайну или Раулю Норрентьяни, но пользовался определённым уважением. Всё же он возглавлял один из крупнейших ковенов Старого Света и относился к числу самых старых немёртвых — разумеется, среди тех, о чьём возрасте имелись более-менее достоверные сведения.

Вампиры не любили распространяться о собственной жизни, однако кое-какая информация о влиятельных персонах время от времени становилась достоянием общественности. С подобными слухами не боролись, но и их обсуждение не поощряли. Тем не менее, среди немёртвых, как и среди людей, сплетни распространялись с завидной скоростью, добавляя новые штрихи к репутации известных Старейшин. И, узнав некогда возраст Шарля, Блуждающие-в-Ночи с уважением относились к тому, кто был почти что ровесником новой эры.

Самого графа подобная известность заботила мало — его никогда не привлекала мысль стать единственным и неповторимым кумиром всех вампиров. Эта задача ему не по силам, он понимал, и предпочитал довольствоваться тем, что мог удержать.

Вполне вероятно, именно отсутствие амбиций — вернее, их не поражающие воображение размеры — помешало Шарлю превратиться в по-настоящему влиятельного правителя и послужило источником многих из его нынешних проблем.

Действительно, хоть и являясь вампиром пятого причащения, прожившим почти две тысячи лет и управлявшим третьим в Европе по размерам ковеном, командуя множеством обученных и подготовленных воинов, он, тем не менее, не оказывал серьёзного влияния на мировую политику и давно уже не мог похвастаться военными успехами. Наоборот, периодически ему приходилось расставаться с частью своей территории, уступая барселонскому или пражскому ковенам.

Если выражаться точнее — Аммонио Мантейре или Эрику фон Вайну.

...Фон Вайн! Граф стиснул зубы. Так или иначе все размышления приводили к этому имени. Князь Праги, старейший, сильнейший и самый ненавистный враг! Ублюдок, стоявший костью в горле столетиями. Скользкая, хитрая тварь, доводившая до бешенства одним только своим существованием!..

И это если не принимать во внимание многочисленные поражения, которые граф Парижа потерпел от пражского владыки.

...но все старые счёты меркли по сравнению с произошедшим несколько недель назад. Пепельноволосый выродок убил его лучшего ученика! И не просто убил: сначала выпытал все известные Жоржу сведения о родном ковене, а потом вдоволь поразвлёкся изощрёнными заклинаниями Магии Смерти, превратив Антильяка в слюнявого, гниющего идиота, бессвязно воющего от боли.

Не удовлетворившись достигнутым эффектом, князь принялся разгонять скуку, ежедневно присылая Шарлю короткую, но содержательную видеозапись, наглядно демонстрировавшую жуткое — и становящееся всё хуже — состояние его к'тора. Записи сопровождались красочными комментариями, заставлявшими графа бессильно метаться по своему кабинету, страстно мечтая впиться клыками в глотку фон Вайна. А вместе с последним видео ему прислали и источающий тошнотворное зловоние кусок мяса... опознать в котором голову Жоржа не представлялось никакой возможности, если бы князь не позаботился отдельно уточнить, что же именно он с радостью дарит старому другу.

Граф изо всех сил сжал кулаки, стараясь унять эмоции. Но получалось из рук вон плохо. До пепельноволосой мрази он доберётся во что бы то ни стало!!

Прикрыв глаза, он попытался сосредоточиться. Гнев — плохой советчик в предстоящем деле. Тягаться с фон Вайном тяжело, и лучше всего здесь поможет холодный расчёт, а никак не кипящая ярость.

Столкновения вампиров в последнее время регламентировались множеством договоров, пактов, соглашений и условностей, а также изменившимися реалиями жизни среди людей. Каждое из них следовало продумывать досконально.

Прежде всего, ковен, ратифицировавший Лондонский Ковенант, не мог беспричинно напасть на владения другого ковена, тоже подписавшего договор с Орденом Рыцарей Вечной Ночи. Перед этим требовалось официально объявить войну, направив соответствующее уведомление в Орден. И противнику — с целью минимизировать возможность распространения информации о вампирах, позволив не желающим участвовать в конфликте убраться подобру-поздорову.

Более того, считалось хорошим тоном иметь хоть какой-нибудь повод для начала военных действий, а не ограничиться соображениями вроде "давно хотелось", "ситуация располагала", "требовалось провести тренировку в условиях, приближенных к боевым" или вовсе экзотическим "было нечего делать и захотелось развлечься". На нарушавших эту традицию смотрели без понимания, что могло привести — и приводило — к печальным последствиям.

Ковены, называвшие себя Присоединившимися, предпочитали не изменять сложившийся порядок без веских на то оснований.

Разумеется, объявлением войны, правомочным объявлением, дело не ограничивалось. И Орден, и соседние с участниками конфликта ковены присылали своих наблюдателей: первый — чтобы удостовериться в соблюдении сторонами основного положения Лондонского Ковенанта; вторые — официально по той же причине, а на практике — дабы не допустить перемещения театра военных действий на собственные территории.

Только при соблюдении всех этих немаловажных формальностей можно было смело начинать вторжение. Неудивительно, что настоящие войны между ковенами случались очень нечасто.

...конечно, о локальных конфликтах того же сказать было нельзя. Пограничные стычки — дело в мире Блуждающих-в-Ночи частое, и на них смотрели сквозь пальцы, само собой, при условии, что далеко идущих последствий не возникнет.

Потому главы ковенов без зазрения совести пользовались возможностью выпустить пар, стравливая горячие головы среди своих подданных друг с другом в строго определённых местах. Иногда такие конфликты даже приводили к незначительному изменению границ между доменами... но не более того. Аннексированные территории часто возвращались к своему предыдущему хозяину в следующем же столкновении.

Ордену это каждый раз подавали под соусом "неудовлетворительного исполнения обязанностей по сохранению тайны на территории — "впишите название"; рыцари понимающе кивали, и инцидент считался исчерпанным. И при возвращении земель обратно прежнему владельцу с той же отговоркой они кивали так же, в результате чего локальные конфликты служили прекрасно отточенным инструментом для сохранения порядка на основных территориях Присоединившихся Ковенов.

Архонт и главы ковенов отлично знали, как следует управлять свободолюбивыми Блуждающими-в-Ночи.

...Играл в эту игру и Шарль — хотя в последнее время без особого успеха. Но граф понимал, что ситуация может измениться в любой момент, как случалось уже не раз; он готов был ждать, а также думать, анализировать, искать у себя слабые места, устранять их, и пользоваться слабостями противников.

Он был к этому готов.

А вот Жорж — нет. И потому, сбежав из-под присмотра учителя, отправился в Прагу проводить, как ему представлялось, победоносный рейд.

Результат его демарша оказался, однако, полностью противоположным ожидаемому. Попав в лапы Эрика фон Вайна, Жорж погиб, Шарль, как его учитель, вынужден был объясняться перед Орденом и главами европейских ковенов, а пражский князь, ехидно улыбаясь, отхватил под шумок ещё немного земли, исконно принадлежавшей владыке Парижа.

И самое отвратительное — у графа теперь нет даже малейшей зацепки, позволившей бы посчитаться с обидчиком.

Нападение на Прагу исключалось — никаких поводов к нему не имелось, а подпорченная непутёвым к'тором репутация настроит против Шарля всех ближайших соседей, не говоря уже о рыцарях. А отсюда уже недалеко до объединения крупнейших ковенов Европы с целью уничтожить парижский, который вполне могли счесть представляющим угрозу основному положению Лондонского Ковенанта.

Пытаться выстроить какой-то сложный замысел, победить не напрямую, но хитростью? Разумеется, Шарль думал, анализировал информацию, снова думал... И не видел никаких перспектив. Во всяком случае, не сейчас, когда даже старые союзники готовы отвернуться, а враги несказанно обрадуются любой возможности его добить — и тут же ею воспользуются.

Оставалось сидеть на месте и ждать своего шанса. Бросаться в авантюры бессмысленно, следует дождаться расклада карт Судьбы, сулящего победу с хоть сколько-то существенной вероятностью. А до того, как такой расклад выпадет, лучшее что можно сделать — удержать оставшееся. И случай поквитаться с фон Вайном представится.

Наверняка представится! — нужно лишь подождать.

А когда это произойдёт... Шарль скривил губы в недоброй ухмылке. Больше он не станет прятаться и отступать в поисках гарантированной победы. Он рискнёт при малейшей возможности.

Он встретится с проклятым пепельноволосым ублюдком лицом к лицу, и древнейший из всех возможных способов покажет, кто в их давнем споре прав, а кто — нет.

Возможно, граф ещё долго просидел бы в своём кабинете, снова и снова перебирая последние полученные сведения, пытаясь найти мельчайшую лазейку, едва заметную тропку, пропустившие бы его в переплетение замыслов старого врага и проведущие к их сердцевине. К тому, что раскрыло бы планы князя, позволив рассчитать его ближайшие действия — и воспользоваться ими в своих интересах.

Возможно, эта головоломка, никак не желающая складываться, ещё долго занимала мысли Шарля... если бы не открылась дверь, и вошедший секретарь владыки Парижа с поклоном не произнёс:

— Граф, у меня срочный доклад.

Шарль, расслабленно сидевший в кресле, положив руки на подлокотники и ни единым жестом не выдавая своих эмоций, безо всякого интереса посмотрел на потревожившего его вампира и едва заметно повёл ладонью, приглашая того начинать.

— Я слушаю.

Странно, но секретарь сильно нервничал, хоть и пытался не подать виду...

— Граф, Пруд волнуется.

Парижский владыка разом скинул с себя расслабленность. Подался вперёд и резко бросил:

— Вы разобрались в причине?

— Нет, граф. Наших сил не хватает.

Шарль поднялся на ноги.

— Ты можешь быть свободен.

— Как будет угодно моему владыке... — поклонился секретарь, но стремительно направившийся вглубь своего поместья Шарль его уже не слушал.

У вампиров не бывает предвидений.

Это аксиома, которой учат новопричащённых одной из первых. Это не вызывает сомнений, об этом знают все. Это никого не удивляет.

Уходя в мир Блуждающих-в-Ночи, человек приобретал многое, но немало и утрачивал, так что по слабому, не поддающемуся контролю, у многих даже никогда не проявляющемуся умению иногда заглядывать в грядущее вампиры не скучали. По сравнению с непереносимостью дневного света столь мелкая потеря казалась ничтожной.

Ну и что, что у вампиров не бывает предвидений?

Разве это мешает создавать заклинания, охотиться и проводить время в своё удовольствие? Разве от этого кровь менее вкусна? Разве эта капризная способность поможет в настоящей схватке или сделает Старейшиной?

Конечно нет.

И потому то, что будущее иногда приоткрывается лишь людям, а немёртвых начисто игнорирует, вампиров не интересовало. Вернее, не интересовало подавляющее их большинство.

...Но нашлись и другие, для кого данная проблема представляла немалый интерес и кто смог достигнуть определённых успехов в её решении. Их имена давно скрылись на дне времени, пути, приведшие к их творениям, исчезли во тьме веков, но их наследие жило.

У вампиров действительно не бывает предвидений, но... Это ограничение, как и многие другие, был способ обойти.

Пусть нельзя провидеть будущее спонтанно, без подготовки, практически без усилий — как видишь настоящее; но зато проведя приготовления, воспользовавшись дарами древней крови и затратив немалое количество магических сил можно получить прогноз намного более точный и главное — гарантированный. Те, кто не покладая рук трудился, желая прозревать грядущее, своего добились.

Они не сумели вернуть утраченную способность, но обнаружили другую. А обнаружив — развили, укрепили, оставив множество трудов, долженствующих помочь в дальнейшем им самим и их ученикам.

К несчастью, мало какие из этих текстов сохранились, а те, что всё же дожили до нынешних времён, не позволяли увидеть полной картины, очевидной писавшим их, но неизвестной теперешним хозяевам. Однако кое-что из них почерпнуть удавалось. Не так много, как хотелось бы... и тем не менее достаточно, чтобы приоткрыть — пусть не всегда именно тогда, когда хочется, пусть ненадолго и не полностью, но приоткрыть! — завесу над будущим.

А ещё каждому прочитавшему пережившие тысячелетия труды становилось известно, что для предвидения нужны специальные артефакты. Все известные источники информации по предсказаниям сходились на этом.

Артефакты, которых изготовили единицы, технологию создания которых давно утратили... Но только они служили смотровым окном, глядя в которое вампир мог увидеть ещё не наступившие события. Только владея одним из редчайших творений древности Блуждающий-в-Ночи мог преодолеть ограничение, накладываемое своей природой.

...пруд Тёмных Знамений, принадлежавший графу Парижа, был одним из таких творений.

Тогда же, там же, на неизвестной глубине.

...этот зал находился глубоко под землёй...

Каменные стены без единого шва или зазора казались с виду обычным гранитом, и иллюзия рассеивалась лишь тогда, когда наблюдатель прикасался к шершавой поверхности. К поверхности, которая должна быть шершавой. И ощущал её гладкость, сравнимую со стеклом.

...этот зал никогда не беспокоил слишком яркий свет...

В центре располагался круглый водоём, ограниченный невысоким бортиком, сияющим белизной. Единственное светлое пятно на полу, казавшемся застывшей Тьмой — столь чёрной, что любого попавшего сюда захлёстывало ощущение бесконечного полёта в бездну, откуда нет возврата. Но белоснежная граница между водой и чернотой не отражалась ни в той, ни в другой. Создавалось странное ощущение, будто её здесь на самом деле и нет.

...этот зал не терпел шума...

В стенах не было ни одного прохода, куполообразный потолок, в котором они сходились, ни в одном месте не утрачивал своей монолитности; простой человек не сумел бы сюда попасть. Только знания и умения, немалые знания и умения, и незаурядная магическая сила могли провести своего обладателя к водам, плещущимся за белым бортиком. Тем, кто не обладал нужными качествами, путь к ним был заказан.

...этот зал никого не признавал своим хозяином...

Единственным освещением служила изменчивая голубоватая дымка, собравшаяся под самым сводом и лишь иногда опускавшаяся ниже, свиваясь в жгуты, напоминающие щупальца; но никогда — никогда! — не касаясь ни пола, ни воды, ни белоснежного бортика. Только её призрачный, неясный, неверный свет служил опорой глазам приходивших сюда. Большего им не позволялось.

...этот зал был вместилищем одного из самых загадочных артефактов всех времён.

Потому что за белоснежным камнем хрупкого, с виду игрушечного бортика в вечном хаотичном движении пребывали воды Пруда Тёмных Знамений, смешивая будущее с настоящим и прошлым. И иногда приоткрывая своим гостям глаза на события, которые лишь должны произойти.

Сейчас Пруд волновался.

В центре поднимались волны, накатывая на белокаменную границу, почти перехлёстывая её... но в последний момент останавливаясь. На тёмной поверхности танцевали завихрения; появлялась пена того же голубоватого оттенка, что и дымка, освещавшая зал, — и тотчас пропадала, создавая напоследок электрический разряд. Ощутимо пахло озоном.

Шарль открыл портал в северную часть зала, воспользовавшись одним из ключей-маяков, ведущих к Пруду. Разумеется, зная расположение — пусть даже примерное — столь мощного артефакта, умелый маг распахнул бы к нему врата и без указателей; однако зачем тратить силы? Когда-то граф изготовил ключи как своеобразные костыли для тех, кому вменялось в обязанность следить за провидческими водами, но кто плохо контролировал заклинание портала, относившееся к уровню мастерских, доступных лишь прожившим немало лет вампирам. Это, впрочем, не мешало Шарлю пользоваться подобными костылями и самому — при наличии маяка маг его уровня формировал заклинание короткого портала практически мгновенно и тратил минимум энергии.

Последнее сегодня виделось достаточно значимым аргументом, чтобы поступиться гордостью, — сколько сил он потратит на работу с Прудом, граф не имел ни малейшего представления.

...В первую очередь он резким жестом остановил бросившихся к нему двоих наблюдателей — и также молча велел им уходить. Те повиновались немедленно, сообразив, что всю информацию Шарлю уже передал третий из них, отправившийся обратно в поместье чуть раньше. За артефактом всегда наблюдали втроём, этого количества магов хватало, чтобы сохранить пророчество в мельчайших подробностях, но главное — удержать контроль над Прудом.

Обычно хватало. Сейчас граф видел, что стандартные мерки утратили значимость.

За всё время, что он... правитель Парижа отдавал себе отчёт, что слово "владел" здесь не подходит, потому даже в мыслях ограничился формулировкой "имел доступ"... имел доступ к Пруду, тот никогда не был настолько беспокоен.

Произошло нечто крайне важное, невероятно важное, важное как никогда. И он приложит все усилия, чтобы узнать, что именно.

Граф приблизился к водоёму, остановившись в каких-то сантиметрах от белоснежной ограды, почти касаясь её носками туфель. Замер, вперив взгляд в глубины бурлящих вод.

Немногое виднелось сейчас в их глубине, и ничего сколько-нибудь стоящего, но Шарль не спешил. Ему нужно понять, как следует воздействовать на Пруд, какие заклинательные конструкции возводить. Куда смотреть.

Известные графу техники работы с древним артефактом использовались в различных ситуациях, многие из которых удалось распознать лишь путём проб и ошибок; он не мог сказать сразу, какая потребуется на этот раз. Он вообще сомневался, что хоть одна из обыкновенных техник подойдёт, но всё же старался уловить закономерности в сполохах эмоций и невнятных картин, пробегающих перед устремлённым на бурлящие воды взором.

Безуспешно. Его знаний не хватало, чтобы определить требующиеся чары.

Оставалось уповать на то, что его силы хватит.

Шарль простёр руки к Пруду. Пусть он не знает доподлинно, что нужно артефакту, однако маленькая подсказка у него есть. Ладони графа засветились голубым, воздух наполнили электрические разряды — и в накатывающие на белоснежный бортик волны ударили ослепительно сияющие молнии, связывая их с правителем Парижа. Заставляя искриться тысячами электрических сполохов, куда более частых, чем прежде.

Он угадал. Использованное колдовство подстегнуло творение древних мастеров, но самое важное — Шарль почувствовал установившуюся между ним и Прудом связь, без слов говорящую, что сегодня будущее откроется его взгляду...

Сможет он понять открывшееся или нет.

Ток магической энергии устремлялся от графа к пророческим водам, и те, подчиняясь его воле, усмиряли свой гнев. Их бег больше не выглядел хаотичным, теперь он слился в едином, упорядоченном порыве, закручиваясь водоворотом, обнажившим дно водоёма, столь же белоснежное, как и слегка возвышающийся над чернильно-чёрным полом бортик.

И там, на самом дне, время больше не подчинялось обычным законам, открывая картины того, что ещё только готовилось произойти.

Шарль, не опуская рук, пристально смотрел в центр бешено крутящейся водяной воронки, опасаясь упустить даже самую маленькую деталь предвидения.

...континент, полный огней, зажигающихся после заката. Огромный город на берегу океана и сокрытые в ночи, чьими охотничьими угодьями он является. Их сжимает в кольце огромная змея, питон, собирающийся последним усилием сокрушить свою жертву, а её сердце, до которого пока не добраться чешуйчатой гадине, уже готовится пронзить двуручный меч, каким когда-то пользовались рыцари-крестоносцы...

...в воздухе пахнет кровью и войной, но ни змей, ни тот, кто держит клинок, не знают о грозящей им обоим опасности. А от города тянутся нити в будущее, наливающиеся чёрным и алым. И ослепительным серебряным сиянием. И солнечным светом...

...и другой город, лежащий на противоположном краю материка от предыдущего, внезапно отгородившийся от него железной стеной, возникшей из ниоткуда...

Воронка, обнажавшая дно Пруда, жадно пила энергию созданных графом молний, но ему, увлечённому картинами грядущего куда более детальными — и одновременно столь же непонятными, — чем раньше, было на это наплевать. И почувствовав, что изображение размывается, утрачивая чёткость, Шарль не колеблясь изменил форму заклинания, вкладывая в него ещё больше сил.

Молнии, бившие из его рук, разветвились, веером ударили в разные стороны, отразившись от стен зала, и создали паутину невероятной мощи разрядов, центром которой служил древний артефакт. Голубой туман, освещавший доселе Пруд, почувствовав буйство родственной стихии, заскользил по электрическим нитям, обволакивая их. Превращая в подобие веревочных канатов, ясно видимых, почти не меняющих формы... Он за несколько мгновений растёкся по всему видимому воплощению созданных правителем Парижа чар, и встающие перед взором видения снова обрели резкость, став неотличимыми от яви.

...древний камень, алчущий крови, но разборчивый в ней куда сильнее, чем самые требовательные Старейшины. Камень, в отличие от всех Старейшин мира, почти утоливший свой Голод, готов выполнить единственное ведомое ему предназначение...

...человек, что ненавидит вампиров и считает одного из них ближайшим другом и наставником, стремится отомстить тем, кто когда-то покусился на его жизнь. Он найдёт гораздо больше, чем желает, но кровавый туман, зовущий за собой Тьму и Свет, мешает разглядеть, к каким последствиям это приведёт...

...тот, кого не в силах показать Пруд, ждёт исполнения своих планов и готов пойти на всё, лишь бы задуманное удалось...

...и их враги, имя которым — легион, но они блуждают во мраке неведения, только пытаясь найти верную дорогу...

...и дрожь самой земли, с восторгом ощущающей чьи-то шаги...

Морозное дуновение проникло в зал — и почти мгновенно сковало пророческие воды, превратив бешено крутящийся водоворот в причудливую ледяную фигуру. Порождённые артефактом картины вновь подёрнулись дымкой, готовясь исчезнуть.

Шарль стиснул зубы, и, продолжая удерживать предыдущее заклинание, сформировал новое.

Огненный столб, диаметром равный водоёму, ударил с потолка, вмиг став сердцем паутины застывших молний. Он разбил оковы мороза, и воды освободились, возобновив свой бег с удвоенной скоростью.

Зал заволокли клубы пара, и в нём Шарль разглядел продолжение пророчества.

...союз, о котором никто не мог и помыслить, приведший к поражению, которое должно было стать победой. Пятеро разошлись, думая, что в следующий раз встретятся на поле боя, но события распорядились иначе...

...старейший из них, стремящийся уничтожить давнего врага, теперь искал союзников. И невероятный пакт скоро снова будет заключен...

...трое будут искать знаний и могущества, но их путь узок и извилист, многие опасности подстерегают на нём...

...двое не спускают глаз с бывших сторонников, хоть это совсем не просто, и готовятся последовать за ними, чтобы добиться своего...

...город, который является столицей, но вовсе не той, какой себя считает, ждёт пятерых, их жертву и одного, но смогут ли они попасть туда?..

...и невозможно предсказать, что случится под белыми крепостными стенами, окрасившимися кровью, которую уже не смыть...

Белёсые хлопья тумана рассеялись мгновенно, втянувшись в воронку, крутящуюся за белоснежным барьером; та стала замедлять свой бег, успокаиваясь. Удерживать заклинания стало куда легче, их энергию больше не вытягивали жадные пророческие воды. Отливающая голубизной дымка соскользнула с молний, и те, освобождённые, отозвались радостным треском, неистово засверкав. Огонь, низвергающийся со сводов зала, теперь достигал лишь границы воды, бессильный преодолеть её.

Пруд показал всё, что счёл нужным.

Граф зарычал. И ради этого он потратил столько сил?! Бессмысленные видения и знания, которые он не в состоянии применить?! Неужели артефакту больше нечего поведать ему?!!

Он резко оборвал действие обоих заклятий, и электрические всполохи разом потускнели, а столб пламени истончился, чтобы вскоре пропасть. Но Шарль, не став дожидаться пока это произойдёт, полоснул себя клыками по запястью, метнув капли крови в уже почти успокоившиеся волны.

...И воды взметнулись вновь. Стремительно, необузданно, перехлестнув через белый барьер и жгутами ударив в разные стороны, поглощая остатки колдовства правителя Парижа. Жгуты закручивались спиралями, неистово вращающимися у стен, и под сводами, и на самом антрацитово-чёрном камне пола. Они становились толще с каждым мгновением, а вода в Пруде всё не убывала. Вскоре весь зал, казалось, находился на дне морском.

Шарль стоял не шевелясь.

И выплеснувшиеся волны, искажающие ход самого времени, рванулись к нему. Закрутились смерчем, легко достигшим свода, заставили отпрянуть голубую дымку, заключив графа в непроницаемый водяной кокон. И в его мерцающих стенах он увидел, наконец, то, в чём так нуждался и чего страстно желал.

...черноволосый щёголь, чьё холодно спокойствие давно стало легендой...

...гигант, чья преданность учителю заставляла Старейшин изумляться не первое столетие...

...пепельноволосый юноша, затянутый в чёрную кожу и наводящий ужас на смолов одним только упоминанием своего имени...

...они снова объединили свои силы и знания...

...они снова позабыли о старых разногласиях...

...они снова шли вместе к одной цели, готовясь смести любые преграды...

...и преградой на их пути стоит он, граф Парижа, Шарль де Брей.

— Когда?! Когда они придут?!! — выкрикнул он.

И — редчайший случай! — древний артефакт ответил на вопрос.

Шарль будто наяву увидел лист календаря, обозначавший один месяц. Нынешний месяц.

...А в следующее мгновение буря стихла, будто её и не было. Воды Пруда лениво плескались за белоснежным ограждением, голубая дымка неверным свечением разгоняла тьму, и все следы произошедшего бесследно исчезли.

Шарль, впрочем, этого не заметил. Он стоял на одном колене, обхватив голову руками и зажмурившись. Глаза нестерпимо резало, ломило виски, слабость сковала тело, Голод вгрызся в плоть... но его такие мелочи не волновали. Последствия работы с Прудом скоро пропадут, силы вернутся — и он отправится наверх, в поместье. Где немедленно примется за дело.

Теперь граф знал, что нет необходимости стараться заманить князя Праги в ловушку. В ловушку тот придёт сам.

Очень, очень скоро.

До конца месяца осталось не так уж много времени. Шарль ждал долго. И мог подождать ещё чуть-чуть.

...Несколько дней спустя, Прага, резиденция князя.

Эрик фон Вайн любил сложные задачи. И ненавидел проигрывать. Если это всё же случалось, то он старался вернуть должок как можно быстрее; и очень часто реванш действительно не заставлял себя ждать, так как Эрик фон Вайн, в отличие от многих и многих других, умел учиться на своих ошибках. Противники, которым единожды удавалось его обойти, далеко не всегда понимали, что в следующий раз им придётся сложнее, — и в результате попадали в руки к пражскому владыке.

И порождали легенды своей смертью. Страшные легенды.

...но увы, так происходило не всегда. И ярким примером служил тот, кому раз за разом удавалось обводить князя вокруг пальца... и уходить безнаказанным — снова и снова! Да, иногда — Эрик честно признавал, что очень и очень редко — удавалось нарушить планы предателя, но добраться до него самого — ни разу. Лорен выскальзывал из уже сомкнувшихся капканов подобно угрю из сжатого кулака. Многократно, на протяжении долгих веков.

В мире не было ничего такого, чего Эрик фон Вайн желал бы больше смерти ненавистного выродка. Лучше всего мучительной и непосредственно от рук князя. Однако желание так и оставалось просто желанием... становясь с каждым годом всё более жгучим.

Да, пражский владыка встречался с Серым Патриархом не в пример чаще других Старейшин и в противовес большинству из них всегда переживал эти встречи. Этот факт, несомненно, играл ему на руку, оставляя на втором плане постоянные поражения и подкрепляя его репутацию чрезвычайно могущественного Блуждающего-в-Ночи; но лично для Эрика он служил слабым утешением. Поражение есть поражение, кто бы его ни нанёс. Князь считал так.

И раз за разом пытался дотянуться до Лорена.

И не мог.

Сказать, что такое положение дел ему не нравилось, — значило не сказать ничего. Ровным счётом ничего. Даже меньше, чем ничего.

Однако же, несмотря на обжигающую, почти материальную ненависть, Эрик ценил ум своего врага. Ум и хитрость, знания и силу, целеустремлённость и бесстрашие. Он отдавал Лорену должное — и от этого ещё больше хотел с ним расправиться.

Эрик фон Вайн не терпел тех, кто обладал достоинствами, идентичными его собственным.

...Впрочем, последнее поражение в Сиднее не ввергло князя в такую же ярость, как раньше. Хоть он и проиграл — проиграл вчистую, — но не потерял ниточки к предателю. Лорена он найдёт, и найдёт скоро... вот только будет это непросто — что крайне радовало князя.

Последнее время он засиделся на одном месте, погрязнув в рутине повседневных дел, и серьёзное противостояние — настоящее противостояние, как в старые времена Средневековья и бесконечных войн! — почти заставляло оскалиться в предвкушении.

Пикировка с главами ковенов, жестокие сражения, сложные планы и не менее сложные переговоры — всё это было стихией Эрика. И он был искренне рад, что двадцать первое столетие начинается не менее, а то и более бурно, чем предыдущие века.

...Сегодняшней ночью князю предстояло встретиться с Раулем Норрентьяни, Зимним Лордом, и попытаться заключить новый союз. Лежащая впереди беседа с одним из сильнейших лидеров в мире Блуждающих-в-Ночи положит начало новой интриге, которая приведёт, наконец, к смерти Серого Патриарха. Как бы не закончился разговор, цепь событий потянется от сегодняшней ночи.

И результат...

Эрик фон Вайн легко улыбнулся, оглядывая шахматное поле, где разыгрывал одну из бесконечной череды партий с самим собой. Взял в руки чёрную ладью, с видимым удовольствием переставив её на новое место. А потом аккуратно толкнул указательным пальцем белого короля, заставив того упасть, с лёгким стуком скатившись с доски, и произнёс:

— Шах и мат.

Вот каким будет результат.

Той же ночью, Прага, резиденция князя, и Нью-Йорк, Зеркальная Стела.

Обычно вампиры, даже Старейшины, перемещались между континентами так же, как и люди, — на самолётах. Были, конечно, в истории моменты, когда и тем и другим приходилось пускаться в долгие, опасные и абсолютно некомфортные плавания, но они давно уже отошли в прошлое. Все, проявляя просто пугающее единодушие, сошлись во мнении, что летать быстрее, удобнее и, как ни удивительно, дешевле.

Блуждающие-в-Ночи ещё могли, ничуть не погрешив против истины, добавить, что это безопаснее.

Для них, вне всякого сомнения, так и было — ведь плавание на корабле, пусть даже суперсовременном круизном лайнере, сопряжено с опасностью нарушения основного положения Лондонского Ковенанта. Люди любопытны и непременно заметят странности в поведении немёртвого — к примеру, нежелание появляться на палубе днём. Кроме того, вампиру во время путешествия нужно что-то есть, да только охотиться в замкнутом социуме рискованно, а держать в каюте маленький центр переливания крови по меньшей мере опрометчиво.

Разумеется, все эти проблемы достаточно успешно решало колдовство — если, конечно, имелись соответствующие способности к Чтению или Магии Иллюзий, — однако различным мелочам требовалось уделять настолько много внимания, что игра не стоила свеч... почти никогда. Но экстраординарные случаи вряд ли следовало брать в расчёт, потому можно было смело сказать, что стандартным путём на другой материк для вампиров служили авиаперелёты.

В этот раз, однако, Эрик решил поступить нестандартно.

И в Нью-Йорк он прибыл порталом.

...Разумеется, князь понимал, что о создании перехода моментально станет известно всем вампирам в радиусе пятидесяти километров — портал на такое расстояние создаёт колоссальное возмущение в мирном течении магии, — но его это волновало мало. Он не боялся шпионов — они смогут лишь доложить о посещении им города, но не узнать, зачем он побывал в сердце ковена Рауля Норрентьяни. Возможное внимание рыцарей тоже не беспокоило — темы для срочного разговора владыки Праги с лордом Нью-Йорка найдутся всегда, и несть им числа; какую из них выбрал князь — пусть себе гадают в Ордене, и можно побиться об заклад, что не догадаются.

Непременно возникнущая лавина сплетен и вовсе вызывала лишь презрительную усмешку — чешущие языками смолы пусть заставляют нервничать кого-нибудь другого, а кроме них слухи никому не интересны: все, кто заинтересован в достоверной информации, получат точные данные и так.

Единственным, что сейчас интересовало Эрика фон Вайна, было время — которого оставалось всё меньше. И именно время он сэкономил, отказавшись от куда более медленного чем портал перелёта.

А ещё заочно заинтриговал правителя Нью-Йорка, настояв на такой срочности выспрашивая разрешение на переход. Князь знал об одной из немногих слабостей Зимнего Лорда, его неумном любопытстве, желании везде совать свой нос, и использовал это знание с толком.

Впрочем, Рауль никак не показал, что хоть сколько-то заинтересовался необычным поведением Эрика. Чем, само собой, ничуть того не обманул.

...Перед тем, как ступить через портал в город, полностью контролирующийся иным Старейшиной, князь внимательно просканировал пространство по другую сторону перехода сам, а потом вопросительно взглянул на стоящего рядом Йозефа.

И лишь когда тот кивнул, сделал шаг вперёд.

Старейшины — даже Старейшины Присоединившихся Ковенов, — встречаясь лично, проявляли массу предосторожностей. Никому не хотелось, по глупости доверившись другому, бесславно окончить свою вечную жизнь, угодив в западню. Потому условия встреч оговаривались весьма жёсткие — например, сейчас Эрик потребовал, чтобы в Зеркальной Стеле не осталось никого из Блуждающих-в-Ночи кроме лорда и его ученика, а вокруг не было и следа каких-либо чар, за исключением защиты от дистанционного прослушивания.

Именно это проверяли князь и Йозеф — причём второй при поддержке лучших резонаторов ковена, собравшихся в соседнем зале, — хотя обычно проверка производилась не столь нагло как сегодня, прямо на глазах у противоположной стороны. Однако в подобных вопросах не принято было требовать полного соблюдения приличий — безопасность прежде всего.

Вольф Дройль и его учитель намеренно продемонстрированные меры предосторожности, несомненно, заметили. И вряд ли им это понравилось, судя по помрачневшему лицу шерифа.

Но как бы то ни было, приветствие Рауля, который быстро понял, что поведение князя можно истолковать двояко: и как проявление крайнего недоверия, и наоборот — в зависимости от ситуации и намерений, прозвучало как никогда светски, совершенно не соответствуя тону настоящего делового разговора:

— Добро пожаловать в мой город, герр Эрик. Уверен, ваше путешествие прошло гладко и доставило вам удовольствие своей быстротой. Позвольте заметить, что именно так и следует перемещаться в наше время, когда, наконец, можно достигнуть комфорта, о котором прежде оставалось лишь мечтать. Уж поверьте моему слову, я знаю в этом толк, — лорд широко улыбнулся и протянул руку.

Эрик пропустил издёвку мимо ушей, к своеобразному чувству юмора Рауля он притерпелся ещё пять лет назад, хотя до этого на протяжении столетий не мог разговаривать с Зимним Лордом больше тридцати секунд. По их истечении князь чувствовал необоримое желание разнести в клочья всё вокруг, и в первую очередь — долговязого щёголя. Однако общая цель заставила смириться с вековой неприязнью.

И протянутую ладонь он пожал спокойно.

— Благодарю за беспокойство о моём комфорте. Да, согласен с вами, лорд, лучше портала ещё не придумали способа путешествий. Весьма рекомендую, надеюсь, когда-нибудь вы посетите этим путём Прагу.

Правителя Нью-Йорка ответная насмешка Эрика заставила улыбнуться ещё шире, зато со стороны Вольфа донеслось едва слышное недовольное ворчание. Ну что ж, и то хлеб. Удачно, что шериф напрочь лишён чувства юмора.

— Очень рассчитываю на это, герр Эрик! — тем временем с энтузиазмом кивнул Рауль, игнорируя недовольство своего ученика. — Однако сегодня роль хозяина волей обстоятельств досталась мне. Не замедлю приступить к её исполнению — устраивайтесь где вам угодно, — он обвёл рукой кабинет. — Не хотите ли чего-нибудь выпить?

— Пожалуй, откажусь, — буркнул князь, вытаскивая из-за стола два стула, после чего уселся на один из них, сложив на второй ноги.

На сей раз ворчание шерифа вовсе не было едва слышным.

Но ни Рауль, ни Эрик по-прежнему не обратили на него никакого внимания.

— Как пожелаете, — слегка пожал плечами правитель Нью-Йорка и занял место во главе стола. Вольф, поняв, что один остался на ногах, опустился на стул прямо напротив князя — их разделял лишь длинный стол. — В таком случае, герр Эрик, не расскажете ли, как поживаете? Мы довольно долго не виделись, надеюсь, за это время у вас не случилось ничего плохого.

Князь, болезненно морщившийся от неестественно прямой осанки Вольфа, скривился ещё сильнее, поняв, что просто так Рауль не успокоится и будет продолжать светскую беседу вплоть до утра, этим вынуждая его делать первый шаг самостоятельно.

Восхитительно. Он этого хочет? Так пусть получит.

— ОН здесь, — нарочно акцентированное первое слово не заметить возможным не представлялось.

— Не может бы...

Реплику Вольфа прервал резкий взмах руки Рауля, с лица которого враз сошла улыбка:

— Вы уверены, герр Эрик?

Про себя князь довольно улыбнулся. На сегодня счёт один-один.

— Я предполагаю с высокой долей вероятности. Позвольте мне изложить факты, приводящие к такому выводу.

— Конечно, — наклонил голову лорд.

Эрик выдержал паузу, давая собеседникам возможность осознать важность ситуации, а сам, между тем, поразмыслил, какой тактики разговора следует придерживаться. Князь понимал, что Рауль Норрентьяни — не Абрахам Платт, вести дела с ним сложнее на порядки: в мастерстве интриг и коварстве Зимний Лорд вряд ли уступит ему самому. Однако реакция Рауля на прозвучавшее заявление притворством не была, в этом сомневаться не приходилось.

В таком случае, пожалуй, следует поставить на максимальную откровенность. Судя по всему, сделанные им не так давно выводы посетят и мысли лорда тоже. В конечном итоге, правителю Нью-Йорка никто не посмел бы отказать в уме и способности рассчитывать последствия событий.

— Не так давно у меня возникли небольшие затруднения в Праге, — после непродолжительного молчания начал князь. — Как выяснилось, за ними стоял парижский ковен, вернее, щенок де Брея, Жорж Антильяк. Слышали о нём?

— Краем уха, — слегка кивнул Рауль.

— Мальчишка обладал горячим нравом... и совершенно не обладал мозгами, — усмехнулся Эрик. — Решил, что сумеет справиться со мной при помощи нескольких игрушек Шарля. Надо, однако, признать, что при всех своих недостатках, операцию щенок продумал неплохо. Начал с провокации, хотел заставить людские власти рыть землю в поисках вампиров, рассчитывая, что я разозлюсь и очертя голову кинусь ловить нарушителей, — на этот раз князь уже неприкрыто улыбался. — Ну, я не стал его разочаровывать. Хотя, по правде, он всё же сумел меня удивить. Собирался отправить на тот свет при помощи весьма и весьма любопытного артефакта. Вещичка, кратковременно вызывающая чрезвычайно яркую вспышку света, идентичного солнечному. Но ОЧЕНЬ яркую, как мне докладывали, она запросто проходила сквозь стены.

— Разве возможно создать солнечный свет? Насколько мне известно, ни один заменитель, кем бы он ни был придуман, не оказывает на нас и близко похожего действия, — подал голос Вольф.

— Я тоже раньше так считал, — не стал скрывать пражский владыка. — Но, как видишь... Увы, я не представляю, каким образом это можно повторить. Да и Шарль, видимо, тоже, иначе не преминул бы воспользоваться столь серьёзным козырем. Но подобный артефакт у него — можно утверждать почти наверняка — был в единственном экземпляре. И, к несчастью, одноразовым. Его кретин-ученик по своей дурости уничтожил настоящее сокровище.

— Прошу прощения, герр Эрик, но какое всё это имеет отношение к озвученной вами проблеме? — мягко поинтересовался Рауль.

— Терпение, лорд, я уже практически подошёл к сути, — отмахнулся князь. — Я предполагал, что мне поставят ловушку, и решил не рисковать. Потому в квартиру, где оставили сюрприз, послал людей — они всё равно ценности не представляют, всегда можно быстро набрать новых. Ну а чтобы убедить наблюдателей, что рыбка клюнула на приманку, отправил вместе с ними кадавра — свою копию. Графский щенок, дело ясное, ничего не заподозрил и активировал ловушку. Выследить его было делом техники, — он помолчал. — Но ключом послужила идея с копией, полагаю, именно она позволила мне преодолеть блокировку памяти.

— Какую ещё блокировку памяти? — нахмурился Вольф.

Рауль лишь вопросительно смотрел на Эрика.

— Ещё одну минуту, господа. Я почти закончил, — он приподнял ладони, защищаясь от преждевременных вопросов. — В захвате этого сборища неудачников я решил поучаствовать лично... развлечься, если вы понимаете, о чём я, — князь приветливо улыбнулся Вольфу. — Само собой, задумано — сделано, и несмотря на то, что щенок де Брея использовал ещё одну потрясающую игрушку, нейтрализовавшую магию...

— Нейтрализовавшую магию? — на сей раз Эрика перебил лорд.

— Совершенно верно. Работал только морфизм, ну и скорость, сила, регенерация — всё это осталось. Но больше — ничего. Брать их пришлось с помощью обычного оружия.

— Крайне интересный артефакт... но что это я, — опомнился Рауль. — Простите за вмешательство и продолжайте, герр Эрик, прошу вас.

— Конечно, — князь кивнул. — Опережая ваш вопрос — этот талисман тоже был одноразовым. Как и в случае с первым, мне удалось заполучить его остатки, но увы — в них не осталось ни грана магии, ничего, что можно было бы изучить... — он развёл руками. — Так вот, во время захвата я использовал один старый и многократно выручавший меня приём — волосы, удлинённые и усиленные морфизмом, способные пробить десятисантиметровую стальную пластину, а потом разорвать её. Признаю, выглядит немного эксцентрично, но зато действует прекрасно.

— Я видел это однажды, герр Эрик. Несколько веков назад, в Испании. Помню, тогда ваш противник...

— Монеточник, — презрительно усмехнувшись, уточнил князь.

— Да, инквизитор, — легко согласился Рауль и продолжил свою мысль: — Так вот, если память мне не изменяет, он мгновенно погиб. Но я готов поклясться, что вы использовали что-то ещё, кроме морфизма. Инквизиторы так просто не умирают.

— Верно. Обычно я пропускаю сквозь пряди "Стикс". При непосредственном контакте — верный способ избавиться даже от Старейшины... — Эрик криво усмехнулся, — или инквизитора. Но для того смола хватило и просто морфизма.

— "Стикс"... Высшая некромантия... — протянул Рауль. — Да, пожалуй, это абсолютно фатально. Очень могущественные чары, — произнеся это, он остро взглянул на князя. — Но я всё ещё не вижу ничего, что подтверждало бы вашу догадку. И не понимаю, о какой блокировке памяти вы упоминали.

Шериф сопроводил слова учителя резким кивком.

— Мне осталось рассказать совсем немного... И кстати, — князь сделал неопределённый жест рукой, — вы, лорд, видели эту атаку дважды. Собственно, она стала вторым шагом к озвученному мной выводу — она заставила меня замешкаться. Без видимых причин я вдруг остановился. Как будто мелькнуло какое-то воспоминание, которое я почти ухватил... а в последний момент оно ускользнуло. Разумеется, это не помешало мне расправиться с наглецами, посмевшими напасть на мой ковен, но несколько погодя я стал анализировать произошедшее, и вот тогда...

Князь прервался. Никто не стал торопить его, и несколько секунд в кабинете стояла полная, мёртвая тишина. А потом Эрик заговорил вновь:

— Тогда я понял, что пять лет назад нас провели как детей. Обманули, оставив ни с чем! Нас, пятерых Старейшин!! — он сжал было кулаки, но потом всё же взял себя в руки и продолжил спокойно: — Наши ритуалы были верными, жертва была подобрана идеально, но мы не ожидали появления ещё одного заинтересованного лица, — пражский владыка сопроводил эту фразу саркастическим, неприятно звучащим смешком. — Он пришёл, сумел, воспользовавшись неожиданностью своего появления, справиться со всеми нами, забрал жертву и подправил наши воспоминания. Сделав это настолько искусно, что только через пять лет и только я один смог преодолеть его блок.

— Князь, вы утверждаете, что кто-то копался в моём разуме и при этом остался незамеченным? — вежливо, но с явной ноткой превосходства в голосе поинтересовался Вольф. — Это, прошу прощения за прямоту, могло произойти с вами, однако со мной — нет. В мастерстве владения Психической Магией со мной во всём мире сравнится лишь Архонт и возможно — возможно! — один или два Цензора. Вы же не собираетесь заявлять, что на нас напал кто-то из Ордена?

— Нет. Не собираюсь, — ровно ответил князь. — Однако в своих похвальбах ты кое-кого забыл. Я могу назвать вампира, который не просто сравнится с тобой в искусстве Чтения, но и превзойдёт в нём.

— Кто?! — на сей раз шериф действительно повысил голос, прогремевший в кабинете раскатом грома.

А Рауль промолчал.

Заметив это, Эрик усмехнулся про себя. Лорд понял.

И князь по-прежнему спокойно сказал Вольфу всего одно слово. Одно имя.

— Лорен.

У шерифа заметно дёрнулась щека, но произнести он ничего не успел.

— Мы должны это проверить, — лорд не утратил всегдашней уравновешенности. — Вы согласны помочь, герр Эрик?

— Да.

— Тогда приступим.

Позднее, Нью-Йорк, Зеркальная Стела, кабинет лорда.

— Вот ублюдок!!! — шериф с такой силой сжал край стола, что прочное дерево с жалобным треском расползлось щепками под его пальцами.

— Не стал бы пользоваться подобной терминологией, — грустно усмехнулся Рауль. — Но по сути согласен.

Расчёт полностью оправдался — несколько пространных комментариев, которые не так давно поставили шерифа и лорда в тупик, теперь полностью подтверждались их собственной, освобождённой наконец памятью. Блок Лорена был силён, но Вольф, направляемый Эриком, пробил его. Рауль и его ученик всё вспомнили, а вспомнив — поверили пражскому владыке.

Теперь следовало развить успех.

— Предлагаю оставить сожаления до лучших времён, — резко сказал князь. — Сейчас, когда вы тоже всё помните и знаете, что на самом деле произошло пять лет назад, я должен рассказать вам о моей последней встрече с Лореном. Чуть больше недели назад, в Сиднее.

— Что?! — вскинулся Вольф.

— Мы слушаем, — Рауль слегка повысил голос, и шериф тут же опомнился.

— Прошу прощения, князь.

— Ничего страшного, — отмахнулся он, сразу переходя к делу: — Итак, узнав, что нас обманули, я сразу же...

Озвучивая подробности произошедшего в последние несколько недель, Эрик одновременно размышлял, насколько удачно всё получилось. Перво-наперво таинственная срочность разговора, потом вовремя использованный главный козырь, вызывающий память о не таком уж давнем союзе, несколько многозначительных обмолвок — и в результате можно практически не сомневаться в ответе лорда. Всё, что тот услышал — и что ещё только услышит, — создаст прекрасную почву для нового договора.

Рауль Норрентьяни не отказался в прошлый раз, не побоялся рискнуть, и лишь сокрушительная, полная неудача, не оставляющая даже надежды что-то исправить, смогла поколебать его решимость. Но неудача, вызванная невозможностью найти пути воздействия на ситуацию, и неудача, спровоцированная кем-то, — вещи совершенно разные.

Теперь лорд знает, что обряд вовсе не был неверным, его фальсифицировали.

А раз лорд это знает, и раз союз когда-то удалось заключить — он будет заключён снова. Правильнее даже сказать "возобновлён".

Потому что общая цель не изменилась. И потому, что на сей раз следует ещё и взыскать с предателя должок. Он и так получил рассрочку в целых пять лет.

— ...так что и нынешняя жертва мне не досталась. Цикл уже истёк, талисман бесполезен, да и раньше от него было не много толку — Лорен укрывал девчонку надёжно.

На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Рауль и Вольф обдумывали услышанное, многозначительно переглядываясь и явно общаясь ментально, хотя никакой магии не ощущалось; Эрик расслабленно разглядывал обстановку и вид за окном, ожидая решения потенциальных союзников. Впрочем, ему это скоро надоело, и князь заметил в пространство:

— Господа, у меня не слишком много времени, потому я предпочёл бы вернуться к нашему разговору. Надеюсь, паузы вам хватило на обсуждение?

— Вполне, герр Эрик, — в ответ на резкость лучезарно улыбнулся лорд, являя собой полную противоположность нахмурившемуся Вольфу. — У вас имеются ещё какие-то сюрпризы?

— В зависимости от того, с какой стороны посмотреть. Вы, уверен, понимаете, что настолько открытые и агрессивные действия Патриарха могут объясняться только одним?

— Полагаю, именно тем, что вы недавно озвучили? — подчёркнуто внимательно поинтересовался лорд.

— ОН здесь, — тяжело и внятно повторил недавние слова Эрик, обводя взглядом собеседников.

Все трое помнили — их обряд позволит точно узнать, существует ли ОН и ходит ли уже по миру. Вот что заставило Лорена так рисковать, вытаскивая и пряча жертву. Конечно, гораздо проще убить, но Серый Патриарх всегда отличался потрясающим — хотя по мнению Старейшин тут больше подходило слово "идиотским" — человеколюбием, потому поступок предателя никого не удивил. Он легко мог оставить жертву похитителям, но убивать самостоятельно непричастного человека никогда бы не стал.

— Да, — оставив шутливый тон, согласился Рауль. — Будь это не так, Патриарх просто оставил бы девушку вам. Её смерть всего лишь подтвердила бы верность обряда, показав, что ОН существует, но ещё не пришёл. Тем самым неопровержимо доказав, что Пророчество Первого Вампира не сказка.

— Мы до сих пор не получили никаких подтверждений этого, — заметил Вольф.

Лорд улыбнулся уголками губ, а Эрик, смерив шерифа взглядом, едко поинтересовался:

— Ты всерьёз считаешь Лорена глупцом, гоняющимся за призраками?

— Нет, — вынужден был признать шериф, — Но даже если и так, то почему вы думаете, что его действия указывают только на вышеозвученное?

— По той же причине, по которой ты только что согласился с герром Эриком: одна жертва ему уже досталась, — со вздохом ответил Рауль.

— В случае если сказанное князем соответствует истине, ему не потребовалась бы новая.

— А ты знаешь, что он сделал с той? — ещё более едко спросил Эрик. — Я уверен, что пять лет назад ЕГО ещё здесь не было, и предатель лишь узнал, когда следует действовать. Если помнишь, теоретическую возможность этого мы установили. Не стоит думать, что разработанный нами обряд — единственно возможный для достижения данной цели. И его особенности, в частности невозможность узнать какие-либо детали, лишь факт справедливости Пророчества и в случае, если оно исполнено, место, где следует искать, — в данной ситуации не показатель. Мы только собирались улучшить обряд, получив информацию после первого... Но не смогли по известным причинам. С другой стороны, у Лорена возможность провести предметные исследования по проблеме была, и никто не поручится, что всего единожды. Чего он добился — мы не знаем, однако глупо предполагать, что ничего.

— Он легко мог потерпеть неудачу, — не согласился Вольф. — Вы можете не более чем предполагать, а не быть уверенным.

— Увы, предположение подтверждается дальнейшими действиями Лорена, — обратил на себя внимание Рауль. — Насколько я понял из недавнего весьма увлекательного рассказа — он открыто улыбнулся князю, пробурчавшему что-то невразумительное в ответ, — Патриарх прекрасно ориентировался в структуре нашего обряда, разобравшись что к чему всего лишь по беглому взгляду. Полагаю, на его неудачу рассчитывать не стоит. Он разбирается в вопросе лучше нас, это несомненно. Ни мне, ни тебе, ни — я думаю — герру Эрик не удалось бы понять заклинательные конструкции подобной сложности по минимальным внешним проявлениям.

Князь и шериф кивнули, и Рауль, откинувшись на спинку кресла, выдержал короткую паузу. Затем продолжил:

— Таким образом, объяснение столь агрессивной деятельности предателя я вижу только то, что предложил наш гость. Кстати, Патриарх сохранил девушке жизнь — значит, его способ работы с жертвой отличается от нашего. То есть ему их известно как минимум два, что свидетельствует в пользу сказанного мной и герром Эриком.

— Я не совсем понял вас, мой лорд, — недоумённо взглянул на учителя шериф.

— Фактически, у сложившейся в Сиднее ситуации было всего два варианта развития. Первый — у Лорена нет уверенности в важности нынешней жертвы или ему точно известно, что она ничем нам не поможет, в таком случае он просто оставляет девушку в руках герра Эрика. Лезть в ловушку исключительно ради подозрений по крайней мере опрометчиво. Второй же вариант строится на том, что Лорен точно знает — эта жертва укажет нам нужный путь, чего ему ни в коем случае нельзя было допускать. И он, как мы видим, этого не допустил.

Князь развёл руками, всем видом давая понять, что вышесказанное, к сожалению, соответствует истине.

— В таком случае у него отсутствовали причины нападать на нас в прошлый раз. Согласно обрисованному вами, мой лорд, ему следовало просто оставить того мальчишку нам.

— Только в том случае, если до этого он получил нужную кровь хотя бы раз.

— А если получил, мой лорд?

— События утверждают обратное, — слегка округлил глаза Рауль. — Во всяком случае, одну причину его атаки мы назвать можем, и этого вполне достаточно

— Но если он просто готовит нам ловушку, а всё это — отвлекающий манёвр? — не желал сдаваться его ученик.

— Захоти он получить наши головы, они были бы у него ещё пять лет назад.

Князь заметно скривился от неприятного напоминания, а решимость Вольфа отстаивать свою точку зрения мгновенно сошла на нет.

Чем крыть такой аргумент, шериф не знал.

— Прекрасно, с этим мы разобрались, — видя согласие собеседников с приведёнными доводами князь снова взял инициативу в свои руки. — В таком случае, господа, ввиду появления у нас всех одной общей проблемы, я хочу предложить решать её сообща.

"Станем опять союзниками; поодиночке, как вы слышали, действовать не получается".

— Прошу прощения, герр Эрик, но разве у нас есть хоть призрачный шанс настигнуть Лорена? — приподнял бровь Рауль. — Насколько я понял, он не оставил вам никакой зацепки.

— Вы недавно спрашивали, есть ли у меня ещё сюрпризы, лорд, помните? — нарочито самодовольно улыбнулся князь. — Я ответил, что здесь всё зависит от того, с какой стороны посмотреть. Сам бы я не считал это сюрпризом, а вот ожидаемым результатом долгой работы — вполне.

— И?.. — не очень вежливо вклинился шериф.

— ...и я знаю, как нам провести ритуал в любое время, — прикрыв глаза, словно окончательно устав от непонятливости собеседников, безразлично ответил Эрик.

Вольф впился в него взглядом так, что любой бы подумал — гигант использовал Резонанс.

Разумеется, ничего подобного тот не делал, но удивился изрядно. Наблюдая эту картину из-под полуопущенных век, князь позволил себе едва заметно, самыми краешками губ, улыбнуться. Всё шло так, как и задумывалось.

Его собеседники этого краткого проявления удовлетворения не заметили.

— Вы проверяли новый обряд? — поинтересовался правитель Нью-Йорка, которого, в отличие от ученика, заявление пражского владыки не сильно впечатлило.

— Да. Он будет работать — я гарантирую. И приведёт нас к цели.

— Но судя по некоторым вашим сегодняшним оговоркам и тому, что ритуал вы пока не провели, — заметил Рауль, — не всё так просто. Я прав, герр Эрик?

— Безусловно, лорд, — скрывать что-то князь не собирался с самого начала. — Переработанный обряд требует использовать конструкции, предназначенные для предвидения. Мне нужен пророческий артефакт.

— В таком случае всё очень просто, — довольно улыбнулся Рауль. — У меня есть Инистое Зеркало...

— Подобного мусора и у меня навалом, — грубо перебил лорда Эрик. — Собственно, его я использовал для проверки. Зеркало дало понять, что я на верном пути, но напряжения энергий выдержать не смогло — разлетелось вдребезги, — Вольф присвистнул, и даже Рауль наклонил голову к плечу в удивлении. — Мне нужно не жалкое подобие, а настоящий пророческий артефакт. Мощный. Точный.

На некоторое время в кабинете повисла тишина — Эрик не хотел озвучивать тот единственный вывод, к которому пришёл; а его собеседникам требовалось поразмыслить, чтобы выбрать из известных им возможностей такую, которая соответствовала бы выставленным князем условиям.

Наконец шериф негромко произнёс:

— Есть только один пророческий артефакт, удовлетворяющий этим требованиям.

— Верно, — согласился его учитель.

И оба вопросительно посмотрели на пражского владыку, ожидая подтверждения.

— Вы правильно поняли, господа, — кивнул он. — Мне нужен Пруд Тёмных Знамений.

Немногим позже, там же.

— Мой лорд, вы считаете, что ему можно верить?

Князь Праги покинул кабинет лорда несколько минут назад, и эти слова стали первыми, прозвучавшими с момента его ухода.

Рауль, сидящий в своём кресле и смотревший в окно, повернул голову к заговорившему Вольфу и ответил:

— Не более чем прежде, но — да, можно.

— И мы в самом деле поддержим фон Вайна? — в низком голосе Вольфа не слышалось недоверия, удивления или осуждения. Шериф не проявлял эмоций, он просто спрашивал мнения своего учителя.

— Да. Ведь мы уже делали это, как ты наверняка помнишь.

Тот кивнул:

— Я понимаю.

— Ситуация и вправду не изменилась, — с несколько отстранённым видом произнёс лорд. — Тогда мы подумали, что ошиблись, и союз был расторгнут. Теперь мы знаем, что всё рассчитали верно, а неудача — дело рук Лорена, — Рауль принадлежал к чрезвычайно узкому кругу Старейшин, произносивших это имя ровно, не демонстрируя никаких чувств; его речь не сбилась. — Значит, цель существует. Значит, мы можем её достигнуть. Значит, он тогда не лгал. Я не вижу причин отказываться. Мы уже давно ввязались в эту историю, уже давно оценили все риски, и теперь следует идти до конца, ведь решение принято.

Шериф снова кивнул, и в кабинете опять установилось молчание.

Впрочем, ненадолго.

— Пруд Тёмных Знамений — могущественный артефакт. С его помощью, вероятно, можно добиться того эффекта, о котором рассказывал князь. Но... — Вольф замолчал.

— Тебя беспокоит слово "вероятно"? — поинтересовался Рауль.

— Да. Но не только, мой лорд.

— С удовольствием послушаю, что ещё кажется тебе странным.

— Не странным, — взгляд Вольфа стал рассеянным, он явно о чём-то напряжённо раздумывал. — Скорее логический просчёт, мой лорд. Я не понимаю, почему он так уверен, что сумеет заставить творение древних подчиниться? Артефакт не зря так прозвали — Пруд Тёмных Знамений. Он показывает только то, что хочет, — мрачное будущее. Катастрофы, войны, эпидемии... Все его знамения темны, и лишь ими приходится довольствоваться. Разве я не прав? — он взглянул на учителя.

— Прав, — Рауль наклоном головы подтвердил слова шерифа. — Но создавался Пруд не только для этого. Он, как и все подобные артефакты, должен являть то, что нужно хозяину, требуется лишь знать комбинацию чар, позволяющую приоткрыть окно в будущее.

— Техники управления им утеряны.

— Верно. Но они существовали, а значит, их можно повторить.

— И вы верите, что фон Вайн сумеет это сделать?

— Он ведь сказал, что не откажется от нашей помощи, — улыбнулся Рауль. — А вместе мы в прошлый раз достигли весьма впечатляющих результатов.

— Это так, мой лорд, — шериф склонил голову, — Но нас тогда было пятеро.

— Однако тогда у нас не было Пруда, — резонно возразил правитель Нью-Йорка. — И, напомню, именно князь в самом начале нашей совместной работы предложил обратиться за помощью к Верховным Жрецам. Он прекрасно знает, что делает и какие преграды могут возникнуть на пути.

— Позволю себе заметить — здесь тоже кроется повод для беспокойства. Фон Вайн знает больше нас.

Рауль откинулся на спинку стула и остро посмотрел на шерифа, веско проговорив:

— В том, что касается магических конструкций, позволяющих получить нужную сейчас информацию, — безусловно. Он слишком долго работал над этими обрядами, и союзников начал искать только тогда, когда окончательно понял, что ему самому банально не хватит способностей. Но здесь же его преимущество и заканчивается. Во всём остальном мы находимся в равных условиях.

— И всё же — вдруг он сумеет скрыть от нас увиденное в будущем?

— Я не вижу причин, по которым он станет делать нечто подобное, — пожал плечами Рауль. — Если времени действительно настолько мало, насколько можно предположить исходя из его рассказа, то князю после ликвидации лидера парижского ковена придётся торопиться, играть сразу несколько партий, и обзаводиться ещё одной помимо тех, что и так непременно возникнут, представляется опрометчивым, — лорд помолчал, — Ему нужны будут союзники после захвата Парижа не меньше, чем собственно для этого. А мы — лучшие союзники, которых только можно себе представить в таком деле. Князь осознаёт это не хуже меня. Что приводит ко вполне логичному выводу: мы в одной лодке до конца.

— Я понимаю, — повторил Вольф. — Но сомнения в том, что он сумеет подчинить себе Пруд, у меня остаются.

— Здесь придётся положиться на слово князя и веру в собственные силы, — ровно ответил Рауль.

— По-вашему, вероятность удачного исхода велика?

— Да. Вероятность велика, хотя я и принял во внимание твои доводы.

— Как скажете, мой лорд, — шериф поклонился. — Если вы высоко оцениваете наши шансы, то я не смею больше возражать. Я готов приступить к подготовке операции.

Рауль сделал лёгкий успокаивающий жест:

— Не стоит так резко отметать все сомнения. Думай, ищи изъяны в наших планах — это пойдёт только на пользу. Если появятся новые мысли, то не забудь поставить меня в известность.

— Конечно, мой лорд. Я так и сделаю, — в голосе Вольфа послышалась нотка удовлетворения.

Рауль усмехнулся про себя. Иногда его ученика следовало подбадривать, и способы для этого приходилось использовать самые варварские. Лесть — а если вдуматься, и не лесть вовсе, а обычное предложение правителя своему советнику — грубая и неприкрытая, но что-либо иное пронять шерифа просто не могло. Лишено утончённости, зато действенно.

Что ж, он готов ради эффективности пожертвовать хорошими манерами.

Лорд отвернулся от Вольфа и, снова посмотрев в окно, сказал:

— Полагаю, медлить не в наших интересах. В течение какого времени ты сможешь организовать незаметную отправку наших воинов в Париж?

— Зависит от их численности, мой лорд.

— Твои рекомендации? — тот снова посмотрел на Вольфа, вопросительно приподняв бровь.

— Восемь десятков воинов. Позволите отобрать их самостоятельно? — шериф не помедлил с ответом.

— Разумеется, — улыбнулся Рауль. — Только одно условие. Половина — твои протеже. Вторая часть — воины виконта Фарбье и он сам. Я сообщу ему лично.

— Мой лорд... На ваш взгляд, это разумно? — Вольф не стал скрывать неодобрения.

— Да, вполне, — Рауль поднялся и обошёл кресло, встав позади и сложив ладони на высокой кожаной спинке. — Ты ведь уже успел нанести ему визит?

— Как вы и приказывали, сразу после Конклава.

— Замечательно. А теперь я дам понять, что доверяю ему несмотря на некоторые разногласия. Полагаю, виконт оценит мой жест.

— Вы доверите ему прикрывать вашу спину? — ещё более неодобрительно поинтересовался шериф.

— Не без оглядки, конечно... но доверю, — вновь улыбнувшись, ответил Рауль. — Мне интересно выяснить границы лояльности Фарбье. И увидеть его в действии. Слишком давно он не участвовал в серьёзной операции.

— Воины наместников подготовлены не так хорошо, как мои, — без какой-либо окраски, просто констатируя факт, произнёс Вольф. — Я рекомендую увеличить количество до сотни бойцов, мой лорд.

— Согласен, — правитель Нью-Йорка не колебался. — Но соотношение должно быть равным — воинов виконта столько же, сколько твоих.

— Конечно.

— Ты сумеешь отправить их в течение двух суток?

— Максимум — в течение трёх, — после некоторого раздумья сообщил шериф.

— Подходит.

— Позволите выполнять, мой лорд?

— Разумеется, — махнул рукой Рауль. — И скажи Холли, пусть готовится к прибытию виконта Фарбье.

— Слушаюсь, — Вольф склонил голову, после чего развернулся и вышел из кабинета.

Рауль задумчиво посмотрел ему вслед и промурлыкал:

— Похоже, впереди вновь дорога и поиски... — и потянулся к телефону.

Тогда же, Прага, резиденция князя.

Эрик фон Вайн был доволен. Лорд Нью-Йорка оправдал возложенные надежды — старый союз возобновлён. Рауль Норрентьяни и его ученик согласились с предложенным планом и скоро отправятся в путь вместе со своими воинами.

Самому же князю перед теми же действиями предстоит провести ещё одни переговоры — на сей раз с Аммонио Мантейрой, барселонским грандом.

...А затем владыке Праги, Зимнему Лорду и шерифу нью-йоркского ковена предстоит — впервые за долгие годы! — настоящая война немёртвых.

...Несколько дней спустя, Лос-Анджелес, особняк Лорена.

Разговор по сотовому занял колдуна надолго, хотя тот большей частью слушал, изредка задавая короткие уточняющие вопросы, не оставляющие ни малейшей возможности понять содержание беседы. Остальные, всё это время старательно изображающие полное отсутствие интереса к звонку, на деле напряжённо и внимательно слушали — каждый по собственным причинам. Впрочем, Кристофер знал, что даже у Хьюго, слух которого мог дать человеческому сто очков, напрочь отсутствовали шансы разобрать хоть слово из произнесённого на другом конце.

Лорен пользовался не простым мобильным телефоном.

Наконец, спустя более чем полчаса, колдун проговорил:

— Я всё понял. Новые указания ты получишь завтра, — выслушал ответ. — Ты всё сделал правильно. Мы успеем подготовиться, а тебе нельзя подвергать себя опасности... такого рода опасности и так рано.

И снова замолчал, давая высказаться собеседнику.

— Нет, ничего не предпринимай. Нет необходимости, — Лорен сделал небрежный жест ладонью, будто отбрасывая что-то от себя; хотя на том конце провода этого видеть, разумеется, не могли.

Опять повисла пауза.

— До встречи. Надеюсь, она случится скоро, — колдун улыбнулся, вновь не обращая внимания на то, что собеседник не сумеет этого заметить. После чего прервал соединение.

Отложил телефон и, обводя взглядом собравшихся в комнате, произнёс:

— Господа, наш союзник сообщил последние новости. К сожалению, хорошая из них только та, что мы обо всём этом узнали заблаговременно. Остальные радуют куда меньше.

— Я подготовлен к неприятностям лучше некуда — учитывая произошедшее сегодня, — пробурчал Рон, пока Хьюго и Кристофер просто смотрели на колдуна, ожидая продолжения.

В ответ на реплику наёмника Лорен усмехнулся:

— Прекрасно. Основное мы уже знаем — здесь силы Ордена, и они будут сражаться на стороне Культа. Наш друг сообщил много удручающих частностей, которые мы обсудим позже; а пока остановимся на главном, том, что, увы, является неприятным сюрпризом даже для меня, — он на секунду прервался — а потом ровным тоном сказал: — Здесь Элизабет Триали.

Его слова были встречены молчанием и тремя непонимающими взглядами.

Общее недоумение выразил Рон:

— И кто это такая? Почему для тебя это сюрприз? Раз она столь важная персона, то давешний... как его... рыцарь...

— Рыцарь-мастер первого ранга, — помог ему Кристофер.

— Да-да, — кивнул Олсен, не обращая внимания на выражение лица Хьюго, яснее ясного говорившее, что свободник поражён до глубины души. — Так вот, он должен был знать её и знать о том, что она в городе, а ты... как бы правильно выразиться... читал его мысли.

— Считывал память, — уточнил Лорен. — Но данная подробность от меня ускользнула — я был сосредоточен на другом, да и время поджимало. И потом, он почему-то считал главным себя. Вероятно, я попал в ловушку его самомнения, — он развёл руками. — Что ж, глубокое считывание — сложная задача. Иногда бывают промахи.

— Вы встретили тут рыцаря-мастера первого ранга?! — в голосе Хьюго слышалось непрошедшее удивление.

— Ты тоже его встретил, — ответил колдун, очевидно, не слишком углублявшийся в детали вводя спасённого свободника в курс дела. — Он возглавлял группу, у которой мы тебя отбили. Потому, разбирая его воспоминания, я и был сильно стеснён во времени — пока он меня задерживал, оставшиеся рыцари сбежали вместе с тобой.

— Вы считали рыцаря-мастера первого ранга меньше чем за день?!! — теперь Хьюго смотрел на Лорена с подлинным благоговением. — Я был уверен, что за такой ничтожный срок это невозможно сделать в принципе!

— Всё же я очень старый Блуждающий-в-Ночи, — улыбнулся тот. — Но, как видишь, кое-что важное я упустил, — он поморщился. — Нечто очень важное, по правде говоря. Не стоит меня идеализировать.

— Возвращаясь к основной теме нашей встречи, — громко произнёс Кристофер, не позволяя Хьюго и дальше выражать свой восторг, — я бы тоже хотел знать, кто такая Элизабет Триали.

— Возможно, всё станет яснее, если я скажу, что она также известна как Ведьма Клинков, — колдун со значением посмотрел на двух людей и одного вампира.

На сей раз непонимающий взгляд принадлежал только Коршуну.

Кристофер присвистнул.

Хьюго воскликнул:

— Я думал, Ведьма Клинков — просто легенда!

Мысленно улыбнувшись, молодой человек подумал, что у свободника сегодня вечер удивлений. Лорен же не меняя тона ответил:

— К несчастью — нет, — чуть поразмыслил и решил: — Я, пожалуй, немного остановлюсь на её персоне, чтобы всем стало понятно, с чем мы имеем дело.

— Буду очень благодарен, — слегка приподнял руку Рон.

— Не за что, — любезно кивнул колдун и, немного помедлив, сказал: — Полагаю, наиболее удачным решением будет зайти издалека. Суть вопроса в нашем случае кроется в видовых особенностях Блуждающих-в-Ночи. Наша сила хоть и зависит напрямую, как известно, от возраста и причащения, но у каждого это выражается индивидуально — кто-то более приспособлен к существованию немёртвых, кто-то менее. Особенно ярко различия проявляются у принадлежащих к низким Ступеням Причастий, открывающим доступ ко всем видам магии немёртвых. У тех, кто получил Причастие от слабого ха'шета, возможностей меньше, но исключения встречаются и среди них... Впрочем, нас это в данный момент не интересует, — он легко взмахнул рукой, будто отгоняя что-то мелкое и досаждающее. — Вернёмся к Старейшинам. Для примера: Эрик фон Вайн уступает мне в возрасте, принадлежит к более высокому причащению и обладает меньшим фанумом...

— Чем? — озадаченно нахмурился Коршун.

— Фанумом, — повторил Лорен. — Если не вдаваться в подробности — то магической силой.

— Ага, понял, — кивнул наёмник.

— Замечательно, Рон, — усмехнулся колдун. — Но позволь мне продолжить...

— Конечно-конечно, — выставил перед собой руки тот — не давая, однако, закончить фразу.

Лорен не стал обращать на поведение наёмника внимания, хотя на языке вертелась пара вполне подходящих и глубоких смыслом шуток — как раз как он любил. За многие века его и так развитое чувство юмора превратилось во что-то совсем странное с точки зрения людей, не всегда понимающих и почти никогда не использующих высказывания с двойным, а то и тройным дном, притом зачастую перекликающиеся с двумя-тремя классическими и не очень литературными произведениями или историческими событиями. Не говоря уже о специфических остротах множества социумов, сменившихся за время жизни колдуна.

Однако собеседники образованные всё же могли оценить подобный юмор, потому Лорену было над кем подшучивать — в частности, он не сомневался, что нынешние его слушатели поняли бы по крайней мере большую часть скрытых аллюзий.

Но увы, сейчас не тот момент, чтобы упражняться в остроумии. Потому он просто возобновил прерванное повествование:

— Так вот, Эрик фон Вайн уступает мне по всем общим признакам могущества Блуждающего-в-Ночи, но при этом всё равно серьёзно превосходит в искусстве некромантии и трансформаций — эти способности никогда не были моим коньком. Зато он предрасположен к ним изначально, — колдун по чуть-чуть изменившейся атмосфере ощутил, что собеседники не вполне его поняли, и добавил: — На генетическом уровне, как сейчас любят выражаться, хотя на самом деле корень подобных талантов лежит глубже, чем кажется современным учёным, — это объяснение, тем не менее, оказалось исчерпывающим — вопросов, даже невысказанных, ни у кого больше не возникло. — Притом предрасположенность у фон Вайна настолько велика, что он, вероятно, сильнейший некромант в истории... хотя принадлежит всего лишь к пятому причащению.

Хьюго горько усмехнулся. Для него пятое причащение вовсе не было "всего лишь", оно наверняка виделось недостижимой, сказочной вершиной, о покорении которой можно только мечтать.

Его усмешку заметил один Лорен, но не стал акцентировать на ней внимание и продолжил:

— Иногда ситуацию усугубляет ещё одно обстоятельство. Случайно — или же не случайно — попавшие в руки подобному Блуждающему-в-Ночи древние артефакты, чьё могущество настолько велико, что их впору называть сокровищами. И если артефакт этот обладает подходящими особенностями, то его хозяин взлетит на такую высоту, о какой не смеют даже мечтать равные ему в возрасте и причащении, а чаще всего и многие из серьёзно превосходящих. Говоря так о Старейшине, — Лорен поднял палец, обозначая важность следующей фразы, — я имею в виду, что он или она не уступят — действительно не уступят — Патриархам, — колдун дал собеседникам время осознать услышанное, после чего добавил: — Вот почему столь опасна Элизабет Триали, рыцарь-мастер первого ранга.

— Значит, у неё есть... эээ... подходящее сокровище? — спросил Рон, не любивший недоговорённостей.

— Да, — кивнул он, — есть. То, из-за которого она получила своё прозвище. Клинки. Клинки-близнецы.

— Можешь объяснить подробнее? — нахмурился наёмник.

— Конечно. Сама по себе она могущественная ведьма, принадлежащая к шестому причащению, и в состоянии похвастаться внушительными достижениями в боевых чарах... но с высшими магами ей не сравниться — те же фон Вайн, Зимний Лорд или Шарль де Брей сотрут её в порошок без особых усилий. Однако Клинки всё меняют, — в голосе Лорена появилась нотка восхищения. — Они — подлинное, бесспорное сокровище, сотворённое немёртвым и для немёртвых, сотворённое мастером, которому вряд ли сыщется ровня!.. Во всяком случае, я в это не верю.

— Ты встречался с ней? — задал закономерный вопрос Кристофер.

Вместо ответа колдун обратился к Хьюго:

— Ты говорил, что Ведьма Клинков — это легенда. Будь так добр, расскажи её.

— Разумеется, — немедленно согласился свободник и без промедления начал: — Здесь, на Западном Побережье, эта история известна каждому. Ведьму Клинков считают праматерью свободников, главной проповедницей нашего образа жизни, главной его последовательницей... Она известна с древних времён как бунтарка, восстающая против власти ковенов и Старейшин, разрушающая первые и убивающая вторых, но никогда не занимающая места поверженных врагов, всегда и везде следуя Ночной Охоте и идее одинокой свободы. Говорят, она красива словно ночь, сильна словно ураган, и разум её острее любого клинка. Она когда-то уничтожила дижонский, франкфуртский и старокельнский ковены, исчезнув после этого подобно тени, хоть Орден и преследовал её; она однажды обманула Зимнего Лорда, похитив у него несколько бесценных магических трактатов, и выжила в схватке с князем Праги, сумев даже ранить того.

Чем дольше Хьюго говорил, тем напевнее становилась его речь, и вправду напоминая стиль сказаний. Подчиняясь его канонам, на следующих словах он возвысил голос:

— И Ведьма Клинков — единственная, кто за всё время существования Ордена Рыцарей Вечной Ночи пытался убить Архонта! А после того, как попытка провалилась, она сумела ускользнуть от лап его приспешников в самой Столице! — последнее слово свободник произнёс с куда большим пиететом, чем обычно достаётся любым столицам; потому Кристофер должен был понять, а Рон — догадаться, что речь идёт не о простом городе. — Рассказывают также, что она и сейчас ходит по миру, скрываясь в тенях и выбирая, куда нанести следующий удар...

Он замолчал.

— Спасибо, Хьюго, — спокойно поблагодарил Лорен.

Потом окинул взглядом троих расположившихся вокруг слушателей, в конце концов снова посмотрев на свободника, и проговорил:

— Элизабет Триали действительно совершила всё то, о чём ты нам сейчас поведал, — и даже больше. Хотя причины у неё были несколько отличные от описанных. Тем не менее, она и вправду перехитрила однажды Рауля Норрентьяни и осталась жива после схватки с Эриком фон Вайном, ранив его. И на самом деле пыталась убить Архонта. Более того...

Пауза длилась всего миг — и когда она закончилась, колдун дополнил озвученный список деяний Ведьма Клинков ещё одним, легко перекрывшим предыдущие:

— Когда-то она ускользнула от меня, а я в тот раз, можете поверить, вовсе не собирался её отпускать, — он ненадолго замолчал, ловя на себе крайне заинтересованные взгляды — аудитория была впечатлена, хоть и молчала, ожидая продолжения. — Однако ошибка в этой легенде всё же есть — после попытки устранить Архонта она не смогла сбежать от рыцарей. Я не знаю доподлинно, что тогда произошло между ними, но результат налицо — с тех пор Ведьма Клинков состоит в Ордене и теперь уже, как я сказал раньше, носит титул рыцаря-мастера первого ранга.

Колдун неприятно улыбнулся... скорее поморщился, дёрнув уголками рта, и процедил:

— Изобретательная, расчётливая интриганка, сильнейший боевой маг, а ещё, — его лицо оледенело, — хладнокровная, омерзительная, беспринципная тварь! Но она будет очень серьёзным противником. Даже для меня.

— Она настолько сильна с этими своими Клинками? — поинтересовался Рон, похоже, не вполне понявший объяснений и главное — термина "подходящее сокровище". — И с чего такая неприязнь?..

Последнее явно удивило не только наёмника. Кристофер, судя по его озадаченному виду, тоже гадал, что заставило колдуна дать Ведьме Клинков настолько резкое определение. Да ещё в таком тоне.

— Да, настолько сильна, — он кивнул. — А что касается неприязни...— на его лицо набежала тень. — Причины есть.

Произнеся это, Лорен хлопнул ладонью по колену, отгоняя не самые приятные воспоминания и возвращая себе обычную манеру поведения:

— ...но я расскажу о них как-нибудь в другой раз. А сейчас нам следует откорректировать планы в соответствии с новой информацией. В общих чертах. Подробности обещаны через пару часов, ему нужно время, чтобы передать их не ставя под угрозу свою безопасность. Впрочем, у меня уже есть ряд идей, в одной из которых нам — большей частью Хьюго, по правде говоря, — на сей раз он улыбнулся уже своей старой, открытой и мягкой улыбкой, — поможет наш оставленный в машине ...гость. Итак, я предполагаю следующий порядок действий...

Колдун ещё долго продолжал излагать свои соображения, не скупясь на подробности — и ничем не давая понять, что его терзает всё усиливающийся Голод.

В сложившихся обстоятельствах с едой придётся повременить.

Следующая ночь, Лос-Анджелес, клуб "LV", резиденция Леонарда Веллера.

На Западном Побережье она значила всё. На Западном Побережье она была всем.

Свобода.

Что это? Каждый найдёт свой ответ. Зачем она нужна? Вопрос, недостойный настоящего немёртвого. Стоит ли ради неё драться? Безусловно; а тот, кто сомневается, пусть остаётся рабом, вылизывающим сапоги господ.

Стоит ли ради неё терпеть презрение сородичей, прозябать без магических знаний, всегда смотреть на предпочетших иной путь снизу вверх?

Нет... Нет!

Можно ли это изменить?

Можно ли это изменить...

МОЖНО ЛИ ЭТО ИЗМЕНИТЬ?!

Нет.

Рядовые свободники ещё могли тешить себя надеждами когда-нибудь встать выше прочих, продавшихся Старейшинам вампиров, получить все древние знания, доказать, что лишь они — сильнейшие, и лишь их путь — верный; но их лидеры понимали... уже давно поняли, что загнали себя в тупик.

Что не они выбили себе территорию, а им позволили её занять. Что не они раз за разом отстаивают свои земли, а их просто не пытаются всерьёз завоевать. Что не они сами погрязли в междоусобицах, а им не дают объединиться сторонние силы.

О да, те, кто знал, пытались вырваться из сетей Старейшин, оказавшихся на порядок сложнее, чем принято считать среди свободников, но их усилия пропадали втуне. Они просто были слишком слабы, слишком молоды... Они ничего не могли противопоставить вековой мудрости, силе и умению манипулировать другими — тем качествам, которыми в достатке обладали главы ковенов.

Мятеж смолов против власти Старейшин был обречён с самого начала. Но только считанные единицы из них, ушедших когда-то на Западное Побережье, и только спустя столетия поняли это.

Леонард Веллер принадлежал к числу осознававших истинное положение свободников и Западного Побережья — два века, проведённые им здесь, научили бывшего мятежника осторожности и умению делать правильные выводы. Он стал сильнее, научился всему чему мог... но этого хватало лишь для того, чтобы сполна чувствовать собственную ущербность.

В любом ковене он достиг бы большего. На уровне Мастера овладел не только кеонактрией — Магией Воды, — но также и Сомниумом наряду с Пространственной Магией, к которым имел яркие способности. Получил бы доступ к высшим заклинаниям, обзавёлся связями по всему миру, ближе подошёл к тайнам Старейшин...

Но теперь это недоступно. Ему остаётся довольствоваться ролью главы одного из многих соборов свободников — пусть и сумевшего закрепиться в Лос-Анджелесе, контролируя немалую часть одного из крупнейших городов Америки, но не сравнимого с полноценными ковенами ни по численности, ни по уровню подготовки воинов.

Давным-давно Леонард, руководствуясь ложной уверенностью в собственных силах и пороками древней крови, погнался за мечтой, которой не дано было осуществиться. И теперь пожинал плоды своей ошибки.

...Он откинулся на спинку кресла, устремив взгляд в потолок, и в который уже раз за последние годы подумал, что нельзя поддаваться сожалениям.

Выбор сделан, его не изменить — следует идти вперёд. Вокруг него множество тех, для кого положение главы собора — заманчивая цель, ради которой стоит рисковать, и тех, кто положил глаз на земли, им занятые. Если он хочет сохранить свой титул и владения, то нужно думать о будущем, а не жалеть о прошлом.

В бесконечный по счёту раз решив так, Леонард поднялся на ноги, собираясь пройтись... но в этот момент раздался стук в дверь.

— Не заперто, — интересно, кому понадобилось нарушать его уединение перед самым рассветом?..

Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать — дверь распахнулась, и порог переступил Хьюго Дартмур. Которого Веллер уже успел причислить к безвременно почившим.

— Доброй ночи, сэр.

— Признаюсь, не ожидал тебя увидеть после твоего неожиданного исчезновения вчера. Город далёк от спокойствия.

— Полностью согласен, — Хьюго кивнул. — И именно об этом хотел с вами поговорить.

— Я слушаю, — Леонард указал гостю на одно из кресел перед столом, и сам опустился в своё.

— Известия вас не обрадуют, сэр.

— На это вряд ли стоило рассчитывать, учитывая события последнего времени. Кто на этот раз заинтересовался нами?

Вампир напротив замялся, прикрыл глаза, опустил голову... И тихо ответил:

— Орден и Культ.

— В смысле? — Веллер моргнул, подумав, что ослышался.

Какое может быть дело рыцарям, да ещё и вместе не с кем-нибудь, а с серпентами, до Западного Побережья?..

— Орден Рыцарей Вечной Ночи и Змеиный Культ братьев Тсарес положили глаз на земли всех свободников, сэр, — Хьюго сидел полностью неподвижно, шевелились только его губы.

Казалось, он вымотан до предела.

— С чего ты взял?! — Леонард вскочил, нависая над подчинённым.

— Вчера на меня напали рыцари.

— Вздор! Если ты ещё жив — нападал кто-то другой.

— Они просчитались, — Хьюго медленно провёл по лицу ладонью. — Послали слишком слабых, послушников третьего ранга. Всего двоих — только поэтому я справился. Один из них сейчас внизу. Второй не пережил глубокого считывания.

— Ты решился на считывание?!

— Не было другого выбора.

— Ты прав, — Леонард вышел из-за стола. — Если это действительно Орден, то ты прав...

Если бы это был кто-то другой, не Хьюго, верно служивший ему долгие годы, Веллер рассмеялся бы и велел шутнику убираться прочь. Если бы это был не Хьюго...

— Вызовите других чтецов, сэр. Они подтвердят.

— Сначала я хочу слышать, что узнал ты! Всё! В подробностях.

— Слушаюсь, сэр...

И Хьюго прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания.

Немного позже, там же.

...Услышанный Леонардом рассказ был бы, несомненно, весьма увлекательным — не касайся он его лично.

На Западное Побережье наконец-то пал взгляд Ордена, но разыграть территории свободников Архонт и Цензоры решили не впрямую. Они вовлекли в свои сети серпентов, давно зарившихся на эти земли, пообещав им самую широкую поддержку — вплоть до военной. И всего лишь в обмен на ратификацию Лондонского Ковенанта.

Простой и действенный замысел, однако невыполнимый ни для кого... кроме рыцарей. Леонард ничуть не удивлялся тому, что Тсаресы согласились.

Конечно, слова Хьюго он проверит. Лучшие чтецы уже занимаются этим, но Веллер не сомневался в результате — сказанное было слишком невероятно, чтобы оказаться ложью.

Но что остаётся ему?..

Планы Культа и Ордена составлены, приготовления сделаны, и удар будет нанесён следующей ночью. Этому не помешать. Леонард отдавал себе отчёт, что совокупные силы рыцарей и серпентов сметут не ожидающих нападения свободников без труда. И Западное Побережье станет частью Культа.

Принять власть Тсаресов? Никогда! Да и не станут те связываться с бывшими лидерами мятежников — Верховные Жрецы предпочитают дипломатии силу, давний пример Рауля Норрентьяни не про них. Таких как Леонард они уничтожат.

Остаётся драться. Сражаться за свою свободу сейчас, как и в течение двух последних столетий.

Он криво усмехнулся. В одиночку шансов выстоять нет — нужно предупредить остальных лидеров свободников. Убедить их, вынудить поверить, заставить приготовиться к битве! От этого зависит его жизнь.

Леонард достал из внутреннего кармана пиджака телефон и набрал первый номер. Ему предстоял очень долгий день...

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

Выходя из кабинета главы собора, Хьюго едва заметно улыбался.

Он знал, что Веллер поверил ему, знал, какое тот примет решение, и знал, что прочтут чтецы в разуме захваченного рыцаря. Не прошедшие подобающего обучения, не имеющие представления даже о десятой доле возможностей, предоставляемых собственной магией, они никогда не пробьются сквозь сотканную Патриархом рода Блуждающих-в-Ночи паутину лжи.

Не сомневался Хьюго и в том, что Леонард, один из самых успешных лидеров свободников, убедит многих из них в правдивости своих слов. Не всех, но вполне достаточное количество, чтобы замысел Лорена увенчался успехом.

Серпенты и рыцари ожидают здесь лёгкой победы — но найдут только смерть.

...За несколько дней до этого, Барселона.

Эрик фон Вайн любил прогресс. В частности, за принесённые им новые виды транспорта — такие как самолёт.

Потому, попав в Барселону, в отличие от Нью-Йорка, обычным путём, князь не испытал от этого никаких неприятных ощущений. Кроме того, в предстоящем здесь деле следовало соблюдать осторожность и ни в коем случае не давать сторонним наблюдателям повода подумать, будто это нечто большее, нежели простой визит вежливости — благо поводов для последнего у Эрика было множество. Создание же портала вызвало бы массу закономерных подозрений, которые в данном случае совсем не к месту, — так что об этом следовало забыть.

Билеты на авиалайнер были заказаны в тот самый момент, когда князь составил новую стратегию достижения цели, убедившись в верности своих предположений касательно возможности улучшить ритуал. Начав действовать, он не желал терять времени, потому на встречу с Аммонио Мантейрой собирался вылететь сразу же по прибытии обратно в Прагу после беседы с Раулем.

Как бы ни сложились переговоры с Зимним Лордом, Эрик уже знал, что будет делать дальше. Лорд согласился — что ж, прекрасно, это сильно упрощает задачу, но даже откажись он, это не заставило бы князя отступить.

Партия в разгаре, негоже сдаваться, когда разыграны ещё далеко не все фигуры и никто не может сказать, во что выльется положение на доске.

...В аэропорту "Prat" было, можно сказать, пустынно — ночь не самое любимое людьми время для перелётов, — потому пограничный контроль Эрик и сопровождавшие его Курт и Йозеф прошли практически в одиночестве. Несколько туристов пробравшихся вперёд них, чтобы занять место в очереди, не в счёт. Они не сильно раздражали князя, не любившего человеческой компании — особенно если та велика, криклива и невоспитанна.

Не сегодняшний случай, к счастью для окружающих.

Когда же формальности остались позади и они ступили на землю Испании, перед ними словно из-под земли появились представители Аммонио Мантейры... которых Эрик почувствовал ещё до выхода из самолёта, но проявлять излишнего любопытства не стал.

В конечном итоге, следует помнить о хороших манерах, если хочешь договориться.

Гранд, памятуя о неофициальности визита, послал встречать пражан всего двоих членов своего ковена. Однако отнюдь не самых слабых — насколько мог оценить Эрик, не применяя форсированных методов, выходящих далеко за рамки приличий, первый стоял как минимум на ступени Мастера и прожил не меньше двух веков, а второй и вовсе балансировал на той грани, что отделяет рядового вампира от Старейшины.

Этого второго князь знал: Алесто ди Орри, правая рука Мантейры и его самый давний сторонник. Алесто следовал за грандом вот уже почти триста лет — с самого окончания войны с Церковью.

Эрик много раз видел его подле правителя Барселоны на встречах глав европейских ковенов и Ночном Совете, и несколько раз имел дело с ним лично, когда гранд предпочитал не проводить переговоры самостоятельно. Аммонио Мантейра не любил покидать пределы родного города, потому, если требовалась личная встреча, иногда посылал ди Орри вместо себя.

Конечно, в тех случаях, когда дела обстояли не слишком серьёзно; нелюбовь нелюбовью, предпочтения предпочтениями — но все Старейшины знали, что в некоторых ситуациях следует поступиться своим комфортом. С редкими неудобствами любому под силу смириться.

Ди Орри, что не удивительно, ничуть не изменился со времени их последней встречи — черноволосый, среднего роста, смуглый и очень, без всякого преувеличения нарочито холёный. Идеальные маникюр, причёска, костюм; куртуазные манеры, открытая улыбка, не сходящая с губ, и доведённая до совершенства пластичность движений. Будь он человеком, его везде и всюду принимали бы за ловеласа, богатого — несомненно, благодаря происхождению — мота, не обременённого жизненными целями и разумом.

Впрочем, люди и принимали. И, разумеется, фатально ошибались.

Среди Блуждающих-в-Ночи вертопрахи, не обладающие амбициями и мозгами, заботящиеся только о своей внешности и успехе у женщин, долго не жили — никогда.

Алесто ди Орри обладал всеми качествами настоящего Старейшины: умом, жестокостью, целеустремлённостью, жаждой власти, внушительной колдовской силой, способностями и вековым опытом; однако и вечно носимая маска оставила на нём неизгладимый отпечаток — сложно так долго изображая кого-то не стать похожим на придуманный образ.

...большая слабость! Эрик мысленно рассмеялся — ни он, ни кто-то из тех, кого князь считал достойными противниками и кому отдавал дань уважения, не позволили бы себе так увлекаться старыми человеческими пороками. Жизнь бесполезного куска мяса следует навсегда оставить позади — и прислушиваться лишь к новой природе, которая с момента Причастия будет твоей до самого конца! Руководствоваться лишь бытием вампира, слушать только голос древней крови.

Так и только так! Все остальные пути ведут к поражению. Неминуемому, неотвратимому, неизбежному — и сокрушительному.

...Сегодня, однако, воззрения князя по данному вопросу остались тайной и для его спутников, и для испанцев, склонившихся в низких поклонах.

Эрик ответил коротким кивком, Курт и Йозеф поклонились столь же низко, как и встречающие.

Странная картина, но люди их уже не видели: над вампирами раскинулась "Мерцающая взвесь", стандартное заклинание Магии Иллюзий, гарантирующее уединение в сколь угодно большой толпе смертных.

Отдав дань этикету, Алесто заговорил — даже голос его звучал плавно, глубоко и тягуче, словно обволакивая:

— Приветствую вас в Барселоне, владыка Праги. Мой господин, гранд Аммонио Мантейра, просил вас оказать ему честь и принять его гостеприимство.

— С удовольствием, — спокойно ответил Эрик. — И, если это вас не затруднит, сеньор ди Орри, я предпочёл бы побыстрее оказаться гостем в доме правителя этого прекрасного города. К несчастью, у меня не очень много времени и очень много дел, — он улыбнулся уголком рта и чуть развёл руками.

— Я польщён тем, что вы помните меня, князь! — Алесто просто расцвёл. — Разумеется, я доставлю вас к моему господину со всей возможной быстротой! Автомобиль ждёт. Пойдёмте, прошу вас.

— Конечно, — кивнув, князь зашагал рядом с испанцем, который явно собирался в течение всего пути развлекать его светской беседой.

В подтверждение догадки ди Орри тут же разлился соловьём. Ну что ж, придётся с этим смириться... тем более что пока он Эрика не раздражал. Видимо, вековые упражнения в развлечениях богемы — среди которых разговоры стоят на одном из первых мест — всё же принесли ему какую-никакую пользу.

— Позвольте представить вам моего спутника, — ди Орри глазами указал на сопровождавшего его вампира. — Мой к'тор, Сезар де Рагге, — тот легко наклонил голову, а князь припомнил, что у Алесто вроде бы действительно был всего один к'тор, тоже занимающий не самую низкую ступень в барселонском ковене.

— Очень рад познакомиться, сеньор де Рагге, — Эрик наградил его пристальным изучающим взглядом, сохраняя на лице спокойное выражение — посмотрим, как отреагирует.

Тот ничуть не смутился и, не позволив себе столь же открытого проявления любопытства, ответил глядя пражскому владыке прямо в глаза:

— Взаимно, князь. Позвольте сказать, что встреча с вами — большая честь для меня.

Очевидно — он не зря прожил свои двести лет, и учитель не дал ему отбиться от рук. Эрик ядовито ухмыльнулся про себя, вслух сказав:

— Без ложной скромности могу заметить, что встречу со мной можно считать значимым событием, но честью — вряд ли.

— И тем не менее я польщён, — не уступил Сезар.

— Как вам будет угодно, — Эрик легко улыбнулся и перевёл взгляд на ди Орри, давая второму испанцу понять, что разговор окончен. Тот не стал его больше беспокоить.

Да, положительно, хороший учитель и хорошие задатки.

Пока они шли до машины ди Орри продолжал делиться ничего не значащими сплетнями, слухами и историями. Он ненадолго отвлёкся лишь у комфортного и вместительного "Роллс-Ройса", но едва все расселись, а автомобиль тронулся с места, его голос зазвучал вновь и ни на секунду не смолкал на протяжении всей поездки. При этом он так и не успел надоесть ни князю, ни Курту и Йозефу — особенность очень и очень редкая, можно смело сказать — уникальная.

Несомненно, маска, к которой "сеньор Алесто" так прикипел, всё же сослужила ему неплохую службу.

Но, как бы то ни было, из всего потока выплеснувшейся на него информации Эрику не удалось почерпнуть ничего полезного — и это вызывало куда больше уважения. Мантейра умел подбирать сторонников.

Тем не менее, благодаря светским манерам провожатого время их пути по ночным испанским дорогам пролетело почти незаметно, и когда "Роллс-Ройс" остановился, а де Рагге предложил гостям его господина выходить, князь даже испытал лёгкое удивление — ему казалось, что поездка должна была продлиться куда дольше.

...Гранд Барселоны, при всей общеизвестной любви к своему городу, жил, как ни странно, не в нём самом, а несколькими километрами западнее, в особняке на побережье Средиземного Моря, на сегодняшний день известном вампирам как вилла "Янтарная тропа".

Аммонио Мантейра обосновался здесь довольно давно, однако, в отличие от своих сородичей, не отличался консерватизмом, потому особняк многократно перестраивался, подчас меняясь до неузнаваемости. Нынешний его облик Эрик ещё не имел случая лицезреть... зато слышал о нём массу восторженных отзывов. Строго говоря, насколько знал князь — это теперь был даже не особняк или, как много раньше, замок, а настоящий архитектурный ансамбль уникального стиля.

Неподражаемого стиля Антонио Гауди.

Великий архитектор, чьи неповторимые, ни на что не похожие творения делали Барселону одним из красивейших городов мира, работал здесь уже пользуясь новыми умениями, дарованными ему древней кровью Блуждающих-в-Ночи. Не только неповторимый гений разума возводил эти стены, но и великая сила магии.

Говорили, что приняв Причастие, Антонио воистину смог достичь невозможного ранее совершенства. Оглядевшись вокруг, Эрик признал, что в этих слухах скрывалась немалая доля истины.

— Идёмте, прошу вас, — пригласил их Алесто и первым направился вверх по ступеням, будто вырастающим из вымощенной мраморными плитами площадки перед входом в особняк.

Эрик молча последовал за ним. Прочие отстали всего на шаг.

Они шли из зала в зал, и везде их встречали новые формы, гармоничные и естественные, задуманные природой, но огранённые разумом. Светильники в виде каменных наростов, опускающихся с потолка. Стены, отделанные подёрнутой патиной бронзой, казавшиеся поросшими мхом. Причудливые столы и кресла, выраставшие прямо из пола среди книжных стеллажей. Мрамор и гранит, базальт и обсидиан, дерево, стекло, металл... Здесь нашлось место всему, и всё имело собственный, присущий только ему одному облик.

Антонио Гауди видел душу любого материала, и каждое произведение его искусства было прекрасно по-своему.

Но жемчужина дома гранда всё ещё оставалась сокрытой от взоров. Спрятанной за чередой восхитительных в своей неповторимости залов, сквозь которые вёл их ди Орри. Они служили лишь её преддверием, предвестьем её великолепия, не более. Эрик знал, что вскоре они закончатся, вскоре поместье будет пройдено насквозь, а когда это случится...

И, оказавшись вновь на открытом воздухе, он, наконец, увидел.

Вилла "Янтарная тропа" — это не было просто красивым названием. От самого берега, открывшегося взгляду, прозрачной серебристо-жёлтой нитью отходила сотворённая изощрённой магией дорога, ведущая к искусственной террасе в открытом океане, где рос сад, дивный даже для Блуждающих-в-Ночи. И их хрупкая, призрачная красота оставляла далеко позади всё увиденное сегодня — ведь ничто не могло превзойти обретшее жизнь на земле отражение луны в воображении великого творца.

Дорога, терраса, сад... Они казались видением, облачным замком, который в следующий миг без следа рассеет ветер, но они были здесь и они были реальны. Воплощение гениального замысла — они вне всякого сомнения давали дому гранда право носить своё имя. И носить его с гордостью.

...Аммонио Мантейра ждал у самого начала Янтарной Тропы, облокотившись на казавшийся невесомым, сотканным из тончайшей паутины мягкого света портик, за которым негромко шумел Атлантический океан. Заметив их приближение, гранд прервал созерцание извечного бега волн и, когда гостям оставалось до него всего несколько десятков шагов, не спеша направился навстречу.

Черноволосый, черноглазый, стройный, одетый в удачно оттеняющую смуглую кожу свободную белую рубашку и кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги, — он выглядел испанцем до мозга костей. Не хватало только рапиры. Впрочем, князь знал, что в случае необходимости она не замедлит появиться.

Правитель Барселоны был плотью от плоти своей родины, кровью от её крови — и как человек, которым он здесь родился, и как Блуждающий-в-Ночи на протяжении уже более чем десяти веков.

— Приветствую вас в моём доме, сеньоры! — голос гранда прекрасно подходил облику — насыщенный интонациями, глубокий, с лёгкой хрипотцой... Его хотелось слушать ещё и ещё, даже не вникая в смысл слов. — Надеюсь, ваше путешествие было приятным.

— Благодарю за заботу. Нам не на что пожаловаться, — ответил Эрик и с лёгким смешком добавил: — Рад видеть тебя в добром здравии.

— Взаимно, мой друг! — и гранд с князем, отбросив этикет, крепко пожали друг другу руки, после чего Мантейра заметил: — Я вижу среди твоих спутников новые лица...

Князь, предвосхищая просьбу, обернулся к своим сопровождающим:

— Позволь представить — Йозеф, лучший чтец моего ковена...

— Я польщён знакомством с вами, гранд, — поклонился тот.

— ...и Курт, мой личный помощник, — закончил Эрик, взглядом указывая на второго пражанина.

Смол тоже учтиво склонил голову и, выпрямившись, спокойно встретил взгляд правителя Барселоны, произнёся:

— Счастлив случаю засвидетельствовать вам своё глубочайшее почтение, гранд.

— Надеюсь, у нас будет время побеседовать позднее, — кивнул в ответ на представления Мантейра и с извиняющейся улыбкой посмотрел на четверых стоящих перед ним вампиров, — но сейчас, сеньоры, мне бы хотелось остаться со старым другом наедине. Прошу вас меня простить.

— Как пожелаете, мой господин, — отдал куртуазный поклон ди Орри. — Мы с Сезаром будем рады показать прочим нашим гостям виллу, пока вы будете заняты этим без сомнения приятным разговором.

Де Рагге сохранял молчание, всем видом выражая полное согласие с любыми словами учителя.

— Идите с ними. Развлекайтесь, — бросил князь Курту и Йозефу, поддерживая гранда в желании провести встречу тет-а-тет.

Йозеф коротко кивнул и взглянул на Аммонио:

— Надеюсь на скорую встречу, гранд, — сказав это, он повернулся к Алесто: — Мы будем рады вашей компании, сеньор ди Орри.

— Тогда прошу за мной, — тот повёл рукой в сторону, откуда они недавно пришли, и все четверо, не став более задерживаться, покинули князя и гранда.

Мантейра проводил их задумчивым взглядом, после чего, сделав приглашающий жест, повернулся и направился к раскинувшемуся на водной глади призрачному саду, прочь от берега. Эрик вслед за ним без опаски ступил на серебристо-жёлтую поверхность Янтарной Тропы, бывшую, казалось, застывшим лунным сиянием, и вскоре поравнялся с правителем Барселоны. Вместе они в молчании проделали весь путь до искусственной террасы, и Эрик вблизи рассмотрел чудесную рощу, в сени которой оказался.

И понял, что грубые слова бессильны передать её красоту и изящество. Ветви и стволы её деревьев были светом, обрётшим плоть, а листва тенью, покинувшей бесчисленные укромные уголки, в которых пряталась с самого начала мира. Между ними шумел ветер миражей, и звери, рождённые колдовскими снами, неслышно сновали тут и там, на самой грани взгляда. А вокруг играл волнами ночной океан, древний, реальный... и непостижимый в своей великой мощи.

...Они остановились лишь пройдя сад насквозь и дойдя до другого конца террасы, откуда открывался вид на безбрежные водные просторы, раскинувшиеся за тонким, хрупким портиком, совсем не казавшимся преградой.

— Прекрасный вид, — князь умел ценить искусство.

— Не сомневался, что тебе понравится, — гранд довольно улыбнулся, устраиваясь на простой в своей изысканности скамье, выглядящей столь же неотъемлемой частью этой призрачной рощи, как и окружавшие их деревья.

Пражский владыка остался стоять.

— Тебе повезло с учеником.

— Не спорю, — улыбка Аммонио стала шире... и тут же пропала. — Ты так и будешь рассыпаться в комплиментах или всё же расскажешь, зачем приехал?

— Знаменитый испанский темпера...

— Брось это, Эрик! К делу. Я гораздо больше заинтересован в том, что у тебя на уме, нежели в бессмысленных восхвалениях и пустых наблюдениях.

Князь дёрнул уголком рта в ответ на дерзость — но за исключением этого едва заметного движения остался спокоен.

— Как пожелаешь. Ты слышал о недавних событиях в Праге?

— Каких именно? — поднял тонкую бровь Мантейра.

— Связанных с Антильяком.

— Слышал ли я о порке, которую ты задал этому наглому щенку?! — гранд расхохотался. — Конечно! Жаль, что не довелось принять участия.

— Ты ничего не пропустил, — отмахнулся Эрик. — Бесполезное, жалкое насекомое, не способное вызвать ни капли интереса и не имеющее представления о достоинстве настоящего ночного охотника. Весь в Шарля... — он поморщился и закончил: — Что поделать, родня.

— Не могу с тобой поспорить, — усмехнулся Аммонио в ответ и без паузы бросил: — Какое это имеет отношение к твоему визиту?

— Мне не понравились методы, которым де Брей обучил своего ученичка. Они ставят под угрозу образ жизни ковенов.

— И это всё?..

— Нет, — качнул головой князь, сохраняя холодный тон. — Я хочу принять меры к тому, чтобы подобные привычки не распространялись.

— Какого рода меры? — глаза гранда хищно сощурились, а ноздри тонкого носа раздулись, будто в попытке учуять мысли пражского владыки.

Князь поднялся и сделал несколько шагов по жёлто-серебристой водной глади, подойдя к ажурному портику, ограждающему Янтарную Тропу. Провёл пальцами по гладким, прохладным перилам. Обернулся.

— Кардинальные.

— Сейчас? — правитель Барселоны откинулся на спинку кресла. — Спустя столько веков вражды с де Бреем?.. Почему именно сейчас?

— У меня есть всё необходимое, чтобы воплотить это начинание в жизнь, — голос Эрика оставался ровным, лишённым эмоций. — Повод, сила, молчаливая поддержка подавляющего большинства европейских лидеров... И даже Ордену я найду что ответить. Лучше момента не представится.

— Но тебе нужна помощь, — Аммонио Мантейра никогда не считался дураком.

— Иначе меня бы здесь не было, — князь встретился с грандом взглядом.

Двое Блуждающих-в-Ночи, двое Старейшин, двое правителей, стоявших за спинами королей века назад так же, как и президентов сегодня, смотрели друг другу в глаза, ведя безмолвную борьбу. И пусть в ней не было ни грана магии — от этого она не становилась менее напряжённой. Два отточенных разума, две закалённых воли столкнулись... и разошлись, непобеждённые.

— Я готов выслушать твоё предложение, — гранд нарушил молчание первым.

— Мне нужно отвлечь внимания Шарля от пражского ковена. Наиболее удачным вариантом будет пограничный конфликт. Де Брей прекрасно знает, что связываться с ним рискуем только мы двое, так что мой выбор невелик. Я преуспею — и вся южная Франция твоя, если сумеешь удержать. С рыцарями объясняемся вместе.

— Ты хочешь многого, — Мантейра поджал губы.

— Первые — и основные — удары на твоей границе с парижским ковеном нанесут мои воины, — Эрик чеканил каждое слово. — Тебе потребуется только подхватить. Мне не нужны дополнительные силы для нападения на логово де Брея — с этим я справлюсь сам.

Князь понимал, что затеял азартную игру. Что гранду важнее — новые территории или статус-кво? Будет ли он помогать одному из двух своих главных соперников избавиться от другого, делая оставшегося тем самым сильнее? Удастся ли им, даже вместе, погасить гнев Архонта и Цензоров? Не будут ли потери барселонского ковена, несмотря на щедрое предложение князя, слишком велики?

Эрик рисковал. Что выберет Мантейра?

...Тот молчал долго. Князь не торопил, изучая великолепие творения магии Антонио Гауди, и потому пропустил момент, когда гранд принял решение. Взглянуть на правителя Барселоны его заставил разбивший тишину голос:

— Я согласен, — Аммонио широко, весело, бесшабашно улыбался. — Согласен, чёрт побери!

— Прекрасно! — Эрик улыбнулся в ответ — с облегчением, которое даже не нужно было изображать. — Курт и Йозеф посветят тебя в планы, ответят на все вопросы и займутся координированием действий. ...А меня, с твоего позволения, ждут неотложные дела.

Мантейра расхохотался:

— Ты не меняешься, Эрик! Как всегда деятелен.

Два дня спустя, Париж, Елисейские Поля.

C большим пиететом относясь к собственному комфорту, не испытывая недостатка в средствах и презирая все и всяческие гостиницы, в Париже Рауль Норрентьяни остановился в апартаментах, выходящих окнами на Елисейские Поля и отвечающих требованиям самых капризных гостей.

Разумеется, обосновавшийся здесь сейчас господин никак не был связан с Зимним Лордом и вообще с Блуждающими-в-Ночи, нося вполне обычное американское имя Джордж Остин. Он даже внешне ничуть не походил на правителя Нью-Йорка, и эта маскировка выдержит любую проверку человеческими средствами и почти любую — средствами вампиров.

Рауль неплохо разбирался в Магии Иллюзий.

Шериф, в отличие от учителя, предпочёл остановиться в одном из недорогих окраинных отелей вместе с основным отрядом своих воинов, изображающих группу туристов из Нового Света, желающих осмотреть Свет Старый. Другие отряды остановились неподалёку, благо недостатка в гостиницах столица Франции не знала.

Бойцы Фарбье пользовались тем же прикрытием — Рауль не понаслышке знал, что американцы любят путешествовать по Европе вообще и бывать в Париже, столице мод и любви во всех её проявлениях, в частности. Как бы то ни было, подчинённые наместника разместились на другом конце города — небольшая предосторожность не помешает. Сам же виконт предпочёл "Sofitel Trocadero Dokhans", один из наиболее престижных отелей в городе.

Разумеется, над всеми хоть сколько-нибудь известными среди вампиров участниками рейда поработали Мастера Сомниума — в случае, если в их услугах нуждались, конечно же, ведь многие могли позаботиться о сохранении инкогнито и самостоятельно, — которых в нью-йоркском ковене насчитывалось несколько меньше, чем хотелось бы, но всё же вполне достаточно.

И трое из них, не считая лорда и наместника, также отправились во Францию — здесь их способностям найдётся широкое применение, в этом сомнений не возникало.

Сегодня в город прибыли правитель Нью-Йорка, шериф и виконт вместе с примерно половиной из сотни воинов — остальных ждали завтра. Самолёт Рауля и Вольфа приземлился в аэропорту имени Шарля де Голля вечером, когда солнце только-только скрылось за горизонтом; пользуясь маскировкой богатого эксцентричного промышленника лорд полностью выкупил бизнес-класс и приказал плотно закрыть все иллюминаторы заслонками, потому дневной перелёт прошёл без последствий. Фарбье и остальные нью-йоркцы оказались здесь несколько позже — кое-кому из них в целях предосторожности пришлось вылетать из других городов. Около часа назад Рауль получил сообщение, что последняя группа без происшествий добралась до своей гостиницы, и теперь все благополучно размещены и ожидают дальнейших указаний.

Повышенного интереса к членам ковена лорда никто не проявлял.

Таким образом, пока затруднений не возникало.

...кроме, пожалуй, одного — Рауль начал скучать. Половина ночи прошла практически впустую: он сидел, читал местные газеты, просмотрел вскользь — благо отлично владел французским — несколько телевизионных программ, ожидая новостей от своих... а ещё от чужих. Хоть теперь их и можно называть союзниками.

Вот в последних как раз и заключалось проблема — они молчали. А ведь он предупреждал князя о времени своего прибытия в Париж; и тот прекрасно знает, что лорд не сможет ничего предпринять без информации об обстановке среди местных вампиров, полученной из первых рук.

А предпринять следовало многое, притом чем быстрее тем лучше — и это в интересах фон Вайна. В подобных обстоятельствах молчание казалось странным. И Рауль гадал о его причинах... но увы — это было плохим развлечением.

Лорд поднялся на ноги и прошёлся по своим апартаментам, раздумывая на ходу о способных принести пользу шагах, которые возможно совершить прямо сейчас, однако логика каждый раз заставляла отвергнуть пришедший на ум вариант. Мало информации, большая вероятность ошибки, а её последствия могут быть фатальны.

Он покачал головой и снова вернулся к креслу, которое недавно покинул. Сел, развернул газету и позволил себе лёгкую гримасу недовольства — сидеть в четырёх стенах бездельничая Рауль терпеть не мог. Но заниматься оставалось только этим.

Пробежав глазами очередную статью и классифицировав её как бесполезный мусор, он принялся за следующую. А потом за ещё одну. И ещё. До тех пор пока не отложил эту газету и не взял другую — чтобы через пять минут отложить и её. Владение Психической Магией на уровне, близком к мастерскому, положительно сказывалось на скорости чтения.

Когда бумажная пресса под рукой подошла к концу, настал черёд всемирной паутины — сначала человеческой её части, а потом и принадлежащей немёртвым. Расположённые там колонки заняли его ещё на полчаса, после чего содержащих хоть какие-то полезные сведения среди них не осталось.

Скука правителя Нью-Йорка усиливалась.

...в этот момент прозвучал звонок в дверь.

Лорд немедленно вызвал "Марево глубин", скрывающее его магию, а следующим — "Драконий взгляд", мощное заклинание органического сканирования, позволяющее точно определить генетическую принадлежность и физические возможности любого существа, с большой вероятностью даже сквозь скрывающие чары. Ещё один плюс: этому виду сканирования не мешали стены.

Магия Воды, Магия Огня — две из четырёх составляющих Стихийного колдовства, всегда бывшего сильной стороной Рауля Норрентьяни.

За дверью, несомненно, стоял Блуждающий-в-Ночи, но, учитывая его рябящие контуры, пользующийся магической защитой. Занятно. К несчастью, показываемая "Драконьим взглядом" картина мало походила на то, что можно увидеть взглядом обычным, потому лорд рассеял сканирование и сформировал "Ясный день", спокойно посмотрев на гостя сквозь стены уже обычным взглядом.

Этого лица он никогда раньше не видел.

Оставалось только одно. Лорд направился к двери — направился самостоятельно, Рауль недолюбливал прислугу и, если возможно, старался обходиться без неё. Все манипуляции с заклинаниями не заняли много времени, и потому лишь когда он прикоснулся к замкам, стоящий на лестничной площадке вампир позвонил второй раз. Не успел звук стихнуть, как правитель Нью-Йорка распахнул дверь и посторонился, приглашая гостя войти.

Переступив порог, незнакомец низко поклонился со словами:

— Доброй ночи, лорд, — и протянул ему запечатанный конверт.

Рауль, не почувствовав никакой враждебной магии, незамедлительно вскрыл его и достал листок бумаги, на котором при прикосновении проступили буквы: "Приветствую, лорд. Принёсший письмо — один из моих агентов в городе. Он в вашем распоряжении. Письмо сгорит, как только вы его отпустите. Эрик фон Вайн".

Прочитав короткое послание, лорд отбросил от себя листок, и тот немедленно окутало гнилостно-зелёное пламя, заставив бумагу полностью исчезнуть не долетая до пола.

— Доброй ночи и вам... — не закончив фразы, он, вопросительно улыбаясь, взглянул на гостя.

— Петер Хайц, с вашего позволения. Глаза и уши князя Праги во Франции, — с ответной улыбкой представился тот.

— Рауль Норрентьяни, лорд Нью-Йорка, — пражанин его, конечно же, знал, но это не повод пренебрегать приличиями.

Он протянул руку для приветствия, и Петер пожал её, произнеся:

— Я готов ответить на любые ваши вопросы... или попытаться ответить, — гость развёл руками. — К сожалению, мне известно далеко не всё происходящее в парижском ковене. Но я надеюсь, что сумею быть полезным.

— Благодарю вас, Петер, — учтиво ответил правитель Нью-Йорка и указал в сторону одной из гостиных: — Проходите, устраивайтесь. Я могу предложить вам что-нибудь выпить?

— Спасибо, лорд, не стоит, — пражанин направился в указанную комнату. — Разговор с вами я не хотел бы смешивать с другими удовольствиями.

— Что ж, в таком случае не будем откладывать, — Рауль, не считая нужным скрывать эмоции, улыбнулся куда шире прежнего — он наконец-то мог начать действовать. — Мне нужно знать следующее...

Следующая ночь, пригороды Парижа.

Сверкающим болидом прорезая ночь, автомобиль мчался по широкому шоссе, чутко откликаясь на все команды водителя.

В это время суток мало кто составлял ему компанию на дороге, потому сидящий за рулём мог чувствовать себя свободно, до отказа выжимая педаль газа. Рекламные щиты — вечные спутники скоростных трасс — так и мелькали по сторонам, почти сливаясь в сплошную полосу. Изредка проносящиеся мимо встречные машины и вовсе казались видениями, появляющимися на миг и тут же пропадающими без следа.

Огюст Фарбье любил быструю езду, потому не отказал себе в удовольствии сделать существенный крюк, добираясь до поместья Шарля де Брея крупными магистралями, а не напрямик. В последнем случае он бы сэкономил около часа, но не получил удовольствия от поездки, вынужденный пользоваться обычными дорогами, на которых, увы, высоких скоростей не развить.

Потому он выбрал другой вариант и, завидев вдали тёмный массив леса, служившего целью поездки, находился в весьма приподнятом настроении. Что, как рассчитывал виконт, сослужит ему хорошую службу в предстоящем деле. Всегда лучше приступать к работе с лёгким сердцем — и магия не являлась исключением из данного правила.

Деревья впереди буквально дышали чарами — Фарбье ясно чувствовал это уже отсюда, не требовалось даже возводить своих заклятий. Сложность и мощь опутавших жилище графа Парижа защитных сетей сделали бы честь и Архонту. Немногие маги смогли бы распутать их тончайшую вязь.

Фарбье не сомневался, что ему это по силам, — и потому был сейчас здесь. Он выполнит приказ лорда в точности, благодаря чему у нью-йоркского ковена станет одним опасным соперником меньше.

За столетия, в течение которых он служил Раулю Норрентьяни, коротышка крепко усвоил, что тому несвойственно ошибаться. Фарбье, бывший некогда одним из самых свободолюбивых лидеров Америки, давно признал, что Зимний Лорд как правитель превосходит его во всём, — и делал ставку на него, смирившись со вторыми ролями ради власти куда большей, чем та, которой достиг бы самостоятельно. Он понимал, что где благополучие правителя Нью-Йорка — там и благополучие его виконтов.

Сегодня Фарбье предстояло распознать охранные сети, окружающие особняк Шарля де Брея, и передать их образы лорду, чтобы тот вместе с шерифом и князем составил план атаки. При личной встрече Рауль также особо отметил, как важно при сканировании остаться незамеченным.

Фарбье знал, что из всех, к кому правитель Нью-Йорка мог обратиться с данным поручением, он — лучший Мастер Спириталиса, Подчинения Духов, и потому приказ его ничуть не удивил. Считать заклинательные конструкции сумеет любой опытный маг, но вот сделать это не подняв тревоги... Здесь нужно либо превосходить противников на голову — что едва ли реализуемо, когда речь идёт о Старейшинах, — либо обратиться к существам, владеющим силой, отличной от кровавого колдовства вампиров.

К порождённых самим миром сверхъестественным духам, подчинение которых было сутью могущества спириталистов.

...Воспользовавшись ближайшим съездом с трассы, виконт остановил машину у самой кромки леса, в глубине которого скрывался особняк Шарля де Брея. Отсюда его ещё не могли почувствовать операторы защитных сетей — во всяком случае, согласно переданной агентами князя Праги информации. Не доверять ей причин не было, тем более что подобная граница охранных чар представлялась вполне логичной и оправданной.

Фарбье приехал один — нужда в сопровождении отсутствовала, — так что никто не стал беспокоить ненужными вопросами, когда он направился прочь от оставленной на обочине машины. Шёл виконт не торопясь, но и не мешкая, и вскоре шоссе скрылось из виду, оставив его наедине с ночью, природой и полной луной.

Вдохнув терпкий аромат трав и полевых цветов, Фарбье остановился — место вполне подходило для задуманного. Следов цивилизации не видно, и звук проезжающих мимо автомобилей сюда не долетает.

Не то что бы это могло послужить серьёзной помехой его чарам, но виконт хотел исключить даже минимальный риск. Шанс один — второго не будет. Права на ошибку нет.

Подняв голову, Фарбье вгляделся в бледный лик ночного светила. Закрыл глаза, прислушиваясь к тихим шорохам погружённого в сон леса. Поднял руку, безошибочно направив к луне раскрытую ладонь...

Виконт действовал осторожно — его чары, окрашенные толикой витамантии, вплетались в ауру земли и деревьев, и лишь чрезвычайно мощный маг сумел бы уловить их не находясь в нескольких шагах от эпицентра. Пусть придётся потратить на формирование заклинаний ощутимо больше энергии и времени, но зато в том, что чужого колдовства не заметят ни граф, ни его слуги Фарбье мог быть уверен на сто процентов.

И вокруг растеклась магия.

Спириталис немало отличался от других магических способностей. Его заклинания служили лишь поводком, ошейником для духов-хранителей, чьё могущество в корне отличалось от магии. Спириталисты самостоятельно не могли метать огненные шары или молнии, не могли изменять своё тело, не могли читать мыслей, не могли становиться невидимыми...

Собственной магией они не могли ничего.

Но их приказам подчинялись те, в чьих силах было всё это — и много больше. В определённом смысле, их приказам подчинялся сам мир.

Адепты Подчинения Духов воздействовали на реальность через посредников. Возможности мага определялись сложностью сетей контроля, которые он мог плести; чем изощрённее сеть, тем сильнее тот, кого она способна связать. Для спириталистов, в отличие от остальных Блуждающих-в-Ночи, не существовало жёстких ограничений в средствах, покорные их воле духи управляли равно водой и огнём, ветром и землёй, природой и плотью, миражами и разумом...

Хранители были миром, а мир был ими — в этом единении Спириталис черпал свою мощь. Лишь на мёртвое не распространялась его власть.

Другой особенностью Подчинения Духов служила сила хранителей. Её хозяев порабощала магия, её направляла магия, ею управляла магия — но сама она не была магией. Хранители не осознавали себя, не обладали свободой воли, без которой не существовало подлинного разума. Они не могли владеть магией, просто не могли.

Их могущество подчинялось иным законам.

Из-за его особенностей многие вполне простые вещи давались спириталистам с большим трудом... однако из-за этих же особенностей ряд вещей чрезвычайно сложных получался у них с лёгкостью. Они могли справиться там, где пасовали равные по силе маги иных способностей.

...Любая стационарная защитная сеть, используемая Блуждающими-в-Ночи, создавалась таким образом, чтобы опознать вызываемый ею эффект, или их комплекс, было максимально трудно. Способов избежать постороннего внимания к своим охранным системам существовало великое множество, хитростей в применении этих способов — стократ больше.

Спрятать чары, препятствуя возможности расшифровать их; вложить в заклятья сигнальные триггеры, реагирующие на попытку магического сканирования; использовать фантомные колдовские конструкции, скрывающие настоящую защиту; искусственно усложнить формы известных заклинаний... Арсенал приёмов, придуманных за многотысячелетнюю историю рода Блуждающих-в-Ночи, казался бездонным. Помноженный на бесчисленные вариации своего использования, он требовал колоссальных ума и опыта, чтобы не попасться в бесконечное множество его волчьих ям.

Ума, опыта — и времени. Которого у князя и лорда не было.

Поэтому единственный шанс получить нужные сведения в срок предоставлял Спириталис. Только с его помощью становилось возможным узнать за часы то, что в противном случае потребовалось бы изучать дни, если не недели. Духов, способных видеть истинную суть вещей, не могли обмануть ухищрения, направленные против вампиров.

Лунный свет заливал траву под ногами, ручейками тёк по одежде, водопадом низвергался на кроны деревьев, разбиваясь мириадами брызг... и в его тихих, нежных потоках танцевали те, кто населял этот мир задолго до появления людей или, тем паче, вампиров. Они играли, веселились, не принуждаемые, но подбадриваемые изощрёнными заклинаниями, — и в их забавах была вечность Царства Жизни. Нетронутая разумом, предоставленная сама себе, истинная и прекрасная.

В танце духов отражалась непреходящая красота окружающего мира, он воспевал жизнь, славил её — в этом и только в этом заключалось его предназначение. Он затрагивал всё, но ничего не требовал, касался всех, но никого не тревожил. Звал, но не ждал и не нуждался в ответе.

Мир чувствовал его... и не оставался равнодушным. Беззвучно шелестели листья, подпевая древнейшей из песен, и незаметно дрожали ветви в такт первой из мелодий. Неслышно вздыхала земля, восхищённая мастерством танцоров, и неощутимо дул ветер, шепча им благодарность. Неуловимо мерцали, аплодируя, звёзды...

И мягко улыбалась с небес луна.

...Но безучастны были созданные искусственно сети чар — и в этом крылась суть рождённого в глубокой древности "Хоровода мироздания", одного из старейших известных Блуждающим-в-Ночи обрядов высшей магии. Кружащиеся в хороводе хранители ясно видели чуждые им, не тронутые их танцем творения чистого разума. И точно так же заклинательные конструкции видел призвавший духов маг.

Далеко не вся мудрость минувших эпох канула в ненасытные воды Леты, многие таинства ещё жили на земле, терпеливо ожидая своего часа, — благодаря им виконт Фарбье сегодня получил то, в чём нуждался его господин.

...Несколько дней спустя, Лос-Анджелес, отель "The Beverly Hilton", апартаменты Элизабет Триали.

"Мы встретили ожесточённое сопротивление!.. К нашему нападению были готовы, едва удалось избежать ловушки, но потери всё равно превышают половину воинов! Разрешите отходить для перегруппировки?" — протянутый Резонанс моментально передал полную имеющуюся диспозицию и её предполагаемые изменения, что при словесном описании заняло бы несколько минут.

"Разрешаю", — мысль серпента опередила решение Элизабет. Впрочем, та, поколебавшись, не стала возражать.

По всей видимости, иного выхода действительно не было.

Она отдала мысленный приказ колдовской модели театра боевых действий, представляющей собой раскинувшуюся прямо в воздухе карту Западного Побережья с отмеченными на ней силами свободников и войсками Культа. Позиция в Сан-Франциско изменилась согласно полученному докладу, дополнив общую картину.

...которая была гораздо менее приятной, чем изначально рассчитывалось.

— Это уже восьмой отряд, — ровно произнесла Ведьма, прямо посмотрев на змеемага. — Крупные соборы предупреждены о наших действиях. Нужно командовать отступление и перегруппировать все силы.

— Остальные подразделения уже получили мои распоряжения готовиться к ловушкам и не рассчитывать на эффект неожиданности, — скривившись, произнёс Лиссас. — Остановившись сейчас мы потеряем темп и фактически утратим всякую возможность получить желаемое. Соседние ковены нам этого просто не позволят.

— Орден позаботился об этом, — высокомерно вскинула голову Элизабет. — Пусть тебя не беспокоят североамериканцы, они не вмешаются.

— А вот я бы не был в этом столь уверен, — бросил он. — Свяжись, если не хочешь слушать меня, со своим руководством. Послы Ордена не имеют права приказывать главам ковенов и могут лишь удержать взгляды тех подальше от Западного Побережья... пока мы не начнём действовать. После этого скрыть атаку станет невозможно, и как решат поступить североамериканцы вполне понятно — они выждут, дав нам и свободникам вволю поистреблять друг друга, а потом придут и снимут все сливки самостоятельно. Если, конечно, сочтут, что это не будет представлять собой серьёзную проблему.

Серпент на мгновение замолчал, чтобы едко усмехнуться ей прямо в лицо, и только затем продолжил:

— Поэтому мы, начав, остановиться не можем, что кому угодно очевидно. Это расценят как признак слабости — и разорвут нас на куски. А твои хозяева не станут рисковать и раскрывать связь с моими господами, жёстко пресекая такое развитие событий.

Элизабет не обратила внимания на слово "хозяева". Сейчас не время устраивать склоку, тем более что змеемаг высказал мысли, волнующие и её тоже.

Они оба знали, что стратегия Верховных Жрецов и Архонта не подразумевала войны с ковенами, расчёт строился на компетентности послов Ордена в дипломатических уловках и искусстве манипулирования, а также на молниеносности самой операции. Эффект же неожиданности вкупе с превосходством отрядов Культа и рыцарей над свободниками в боевой подготовке должны были обеспечить минимум потерь.

И вот с последним у них уже сейчас возникли проблемы. Серьёзные проблемы.

— Ты в чём-то прав, — медленно наклонила голову она. — Но мы теперь не можем даже приблизительно оценить возможное количество погибших и общую вероятность успеха.

— Пока всё плохо, но не критично, — буркнул Лиссас. — Я предпочитаю рискнуть.

— Тогда я пошлю свой резерв усилить твои отряды.

Он покачал головой:

— А вот это пока преждевременно.

И вновь Элизабет, поразмыслив, приняла точку зрения серпента, хоть и была не вполне с ней согласна.

"Госпожа, — новый Резонанс предназначался только ей, серпент его ощутить не мог. — Вверенные моему наблюдению силы, получив приказы о смене целей, вступили в контакт с врагом по новому плану. Однако свободники оказывают ожесточённое и организованное сопротивление, я не уверен в исходе сражения. Моей личной помощи недостаточно, силы противника превосходят наши более чем вдвое, хотя предполагаемое соотношение не превышало один к одному. Я уверен, что здесь собрались все вампиры Сан-Диего. Прошу подкрепления, по крайней мере двух рыцарей-мастеров третьего ранга, иначе же оцениваю вероятность удачного выполнения задания как низкую", — доклад сопровождался образами кипевшей схватки.

Элизабет внимательно оценила положение подчинённого и ответила:

"В подкреплении отказываю. Ваших сил достаточно, рекомендую использовать заклинание "Визжащего ливня" и атаковать под его прикрытием здесь и здесь всеми силами", — она указала места.

Связавшийся с ней рыцарь мгновенно ухватил идею и воспрянул духом:

"Благодарю, госпожа. Приступаю!"

Ведьма коротким касанием Резонанса передала Лиссасу содержание доклада и дополнила свою модель.

Серпент отстранённо кивнул:

— Хорошо. Я предупрежу их командира. Твой прогноз?

— С учётом последней информации потери вдвое выше расчётных, — ровно сказала Элизабет. — Но при этом всё ещё находятся в рамках допустимых, хоть и вплотную приблизились к их границе. Ещё немного — и вероятность общего успеха операции станет призрачной.

— Однако все наши силы уже вступили в бой — я только что получил сообщение от лос-анджелесского отряда, — он не разделял её пессимизма. — Всё решится в ближайшие минуты.

Элизабет сняла с протянутого Резонанса данные и внесла их в свою модель. После чего проговорила:

— Я настаиваю на использовании резервов, — увиденная картина совсем не радовала.

— Нецелесообразно, — отрезал змеемаг. — Завтрашней ночью нам предстоит полностью сломить сопротивление свободников. Нужны свежие силы.

— Ты отдал ситуацию во власть случая! — её голос был ледяным будто порыв метели и столь же жгучим. — Очевидно, что им известно всё, о чём знал Трайт. Я понятия не имею, как они сумели не просто его убить, а разбить защиту и считать память, но совершенно ясно — где-то допущена ошибка. И я уверена, что она состоит в недооценке возможностей свободников Лос-Анджелеса, — Элизабет немного сбавила тон. — Я готова признать, что смерть Трайта ещё более-менее укладывалась в старые расчёты — положим, он попал в ловушку. Но считывание его памяти — дело иное. Где-то здесь есть маг, равный Старейшине.

— Невозможно, — он отмахнулся. — Культ бы знал. Я считаю, что глава лос-анджелесского собора действительно приготовил западню, а когда увидел, кто в неё попал... совершил Ворари, — Лиссас поморщился, и даже Ведьма внутренне скривилась. — В процессе ритуала случайно считал верхний слой мыслей твоего приятеля, получив общее представление о наших планах. ...Сильно это ему не поможет. Я отдал соответствующие приказы; возможно, он теперь и Старейшина, но пользоваться внезапно оказавшимися в распоряжении возможностями не умеет, потому серьёзной проблемой не является.

Она обдумала услышанное. Да, похоже на правду... но почему он так уверен?..

— Это всего лишь предположения. Ты играешь с огнём.

— Верно, — не стал отрицать серпент. — Но даже если сегодня они отобьются, завтра мы их раздавим. Нынешний же раз будем считать разведкой боем.

А вот в этом смысл был. И Элизабет вновь нехотя согласилась со ставленником Верховных Жрецов.

Тем не менее, она всё же решила проконтролировать ситуацию лично — и протянула Резонанс к одному из рыцарей, сопровождавших лос-анджелесский отряд.

"Ты будешь моими глазами и ушами в этой схватке".

"Слушаюсь, госпожа".

Тогда же, Лос-Анджелес, крыша жилого дома неподалёку от клуба "LV".

— Что они? — спросил Рон.

— В полной готовности, — отозвался Лорен. — Начнут с минуты на минуту.

Наёмник и Кристофер одновременно кивнули.

Колдун же протянул Резонанс к Хьюго:

"Готовься, уже в любой момент! И помни, вам предстоит настоящее сражение. Помимо необходимого я буду вмешиваться лишь в самых крайних случаях. И предпочёл бы вовсе без этого обойтись".

"Я понял, Патриарх", — в ответной мысли свободника не читалось волнения или неуверенности. Он знал что делать и спокойно ждал битвы.

...Лорен, Кристофер и Рон устроились на крыше типовой высотки, расположенной рядом с принадлежащим крупнейшему собору Лос-Анджелеса клубом. Вернее, одним из них, самым респектабельным — Леонард Веллер, как и все Блуждающие-в-Ночи, любил комфорт и роскошь. Сверху всем троим открывался отличный вид на театр предстоящих военных действий, и колдуну ничего не мешало аккуратно направить их по нужному пути; задача же молодого человека и наёмника состояла в общем наблюдении за ситуацией, точечном вмешательстве с единственной целью обеспечить безопасность Хьюго и, в самом крайнем случае, привлечении резервных сил, состоявших из остальной команды Коршуна.

Свалка предстояла порядочная, поэтому Лорен предпочёл подстраховаться. Если он чего-то не заметит или с чем-то не справится, то будет кому исправить положение.

Дело, о котором предстояло здесь и сейчас позаботиться, играло ключевую роль для успеха всего задуманного предприятия. События следовало направить по строго определённому пути — и для этого никакие приготовления не станут лишними.

Тогда же, резиденция Леонарда Веллера.

Получив предупреждение Лорена, Хьюго перевёл взгляд на стоящего рядом главу собора.

Леонард нервничал. Нет, это не выражалось в дрожи рук или нервном, бегающем взгляде, он не кусал губы, а его дыхание оставалось ровным. И кто-то, знающий сильнейшего из лидеров Лос-Анджелеса меньше, пребывал бы в полной уверенности, что тот абсолютно спокоен.

Но только не Хьюго.

Последний прекрасно видел, что это лишь поза. Подобная уравновешенность вовсе не числилась среди достоинств Леонарда — обычно он был порывист, резок и многословен, даже в моменты задумчивости предпочитая двигаться и говорить, а не стоять на месте и молчать. Сейчас же глава собора застыл подобно статуе, и это лучше всего говорило об охватившем его колоссальном напряжении.

Про себя свободник довольно улыбнулся — раз Веллер так взвинчен, то вряд ли сможет полноценно командовать боем, упрощая Хьюго задачу.

— Вы чувствуете? — негромко поинтересовался он. Голос прозвучал хрипло — не стоило показывать излишнюю храбрость перед лицом, нависшей над ними опасности, выходящей из ряда вон.

— Что?! — Леонард, не ожидавший вопроса, вздрогнул.

— Они здесь. И скоро начнут атаку.

— Как ты ощутил? — глава собора быстро взял себя в руки.

— Их много, я слышу множественные отзвуки чужих Резонансов... почти на пределе, но слышу.

— Хорошо. Предупреди наших.

— Уже, — Хьюго позволил себе мимолётную улыбку.

Веллер в ответ просто кивнул и вновь застыл без движения, пристально всматриваясь в ночь.

...но необходимости в этом уже не было: больше их ждать не заставили — штурм начался.

Тогда же, крыша жилого дома неподалёку от клуба "LV".

— Они атакуют, — деловым тоном произнёс колдун и обернулся к спутникам: — Прежде всего внимательно следите за Хьюго. Устраняйте любую грозящую ему опасность. Также немедленно сообщайте о любых — абсолютно любых! — странностях. Не бойтесь меня отвлечь.

— Мы помним, — ответил за обоих Кристофер. — Не подведём.

Рон согласно наклонил голову.

— Отлично, — уже явно сосредоточившись на другом, пробормотал Лорен, вновь устремив взгляд вниз.

Наёмник и молодой человек последовали его примеру, прекрасно понимая важность происходящего. Сейчас их задача — вовремя предупреждать о возможных неожиданностях и одновременно защищать Хьюго. Роль того выходила за рамки данного столкновения, потому он непременно должен был его пережить.

Для этой цели Лорен в очередной раз вооружил своих спутников талисманами. В первую очередь каждому достались очки, серьёзно увеличивающие дальность и чёткость обзора и позволяющие без труда видеть в темноте. Так что проблем со зрением ни Рон, ни Кристофер не испытывали, а даже наоборот — теперь могли дать фору в зоркости кое-кому из Блуждающих-в-Ночи.

Вторыми же шли артефакты довольно необычные. В сущности — пара грубых связок простых камней, отличающихся от обычного гравия разве что покрывавшими их странными символами. Всего по семь импровизированных "бусин" на каждой из двух толстых лесок.

Работа грубая, сделанная второпях, но Лорен не без оснований предполагал, что в имеющейся ситуации это не важно. Да и выполнить её по-другому не оставалось времени — талисманы требовалось подготовить практически за часы. Тем не менее, колдун справился и был в своих творениях вполне уверен.

Все "бусины" содержали одно и то же мощное заклинание Психической Магии — "Взрыв фантасмагории" — и предназначались для использования человеком, управляясь мысленно. Разумеется, ни о какой маскировке чар речи не шло, да и запас артефактов оставлял желать лучшего, но это был максимум возможного в столь короткие сроки.

Впрочем, в предстоящей свалке о скрытности особо волноваться вряд ли следовало — вокруг будет столько магических всплесков, что ещё несколько легко вольются в общий фон. Что же касается малого количества зарядов, то сам колдун отправился сюда не зря: он лично намеревался позаботиться о минимизации поводов для использования своих творений.

Во главе же угла в расчётах Лорена стоял простой факт: "Взрыв фантасмагории", вполне возможно, даже в более мощном и чистом варианте, нежели содержащийся в созданных им талисманах, мог применить и сам Хьюго. О чём было довольно широко известно в Лос-Анджелесе. А значит, начни вокруг него падать сражённые данными чарами воины — это не вызовет совершенно никакого удивления...

Двести четырнадцать секунд спустя, перед клубом "LV".

Хьюго приходилось нелегко.

С самого начала, несмотря на незримую поддержку, которую — свободник знал — Лорену всё же приходилось тут и там оказывать, силы собора Леонарда Веллера таяли. Напор серпентов, поддерживаемых немногими рыцарями, предпочитавшими брать не количеством, а качеством, оказался чрезвычайно силён.

И хоть пока его, на пределе возможностей, удавалось отражать, но это только пока...

"Антарктический свод", защищавший стены, был сметён сразу же, спрятанные неподалёку резервные отряды уже ударили по атакующим, все имевшиеся в наличии воины участвовали в сражении — но несмотря на это ситуация выглядела крайне плачевной. Здание клуба покосилось, крыша провалилась внутрь, часть переборок обрушилась, так что сражение пришлось вести на улице, где у свободников отсутствовали какие-либо преимущества. Да многим ещё и приходилось выбираться из-под завала...

Но они держались.

К счастью, непосредственно к клубу не примыкало ни одного здания, так что им было где развернуть оборону. Происходи столкновение в районе с более плотной застройкой, собор уже бы истребили — здесь же этого удалось избежать. Однако, как прекрасно понимал Хьюго, если срочно не предпринять решительных действий для изменения сложившегося положения, данный успех позволит лишь затянуть агонию перед неизбежной гибелью.

...Он резко сместился вправо, уходя с пути сполоха огня, пущенного одним из серпентов; опутал того "Арканом забвения", заставив опустить руки с потерянным видом... и сразу же вынужден был броситься навзничь, спасаясь от мощных "Глаз саламандры". Создавший их рыцарь, не собираясь сдаваться после первой неудачи, немедленно сформировал "Вулканический стебель" — и Хьюго едва успел отпрыгнуть в сторону от столба багрового пламени, взвившегося ввысь на том месте, где он только что лежал.

Мельком отметив, что ему сегодня поразительно везёт на Мастеров Огня, свободник наотмашь ударил "Клинком духа". Противник без труда отразил атаку и уже поднимал руку, явно готовясь послать что-то серьёзное, как его тело неестественно дёрнулось и изогнулось, будто разом пронзённое со всех сторон множеством железных штырей. Легко различались даже входные отверстия, но через них, казалось, проходил лишь воздух.

Впрочем, так оно на самом деле и было — "Хрустальный терновник" использовал в качестве основы именно его.

Хьюго немедленно закрепил достижение, хлестнув рыцаря "Цепью бесконечности". Ошеломлённый, тот не смог защититься и мгновенно безжизненно обмяк.

Свободник быстро огляделся. Здесь ему и ещё тройке соборных, в числе которых находился так вовремя вмешавшийся с "Хрустальным терновником" маг Земли, удавалось сдерживать натиск. А сейчас и вовсе пробить брешь в рядах атакующих. Но несмотря на удачу его группы свободников теснили всё сильнее — у остальных дела шли далеко не столь гладко.

Не теряя времени Хьюго выделил главную опасность, и немедленно протянул Резонанс:

"Слева, в двадцати метрах впереди, — он послал образ. — Этот из Ордена, готовит что-то серьёзное. Бейте!"

Оценка ситуации и приказ не заняли и секунды, но всё равно запоздали. Что бы рыцарь ни собирался применить — его приготовления уже были завершены.

Повеяло свежестью. Послышался шелест листьев, хотя вокруг не росло ни единого дерева. И навалилась апатия, сонливость, захотелось остаться на этом месте, никуда с него не сходить. Наслаждаться солнцем, ветром и дождём, сменой сезонов и дыханием земли. Ничего не делать, не думать. Просто быть.

Хьюго ещё хватило ясности мысли осознать происходящее. Витамантия, "Лесное умиротворение". Но он чувствовал — сил для сопротивления не собрать. И отчётливо понял: вырваться уже не удастся...

...когда держащий чары Мастер Природы рухнул на землю словно марионетка, у которой оборвали поддерживающие нити. В круговерти сталкивающихся вокруг чар свободник ощутил лишь мельчайший отголосок, но его оказалось достаточно, чтобы опознать "Взрыв фантасмагории".

Вмешались его невидимые союзники.

Сонливость пропала, будто её и не было, и Хьюго, хоть ещё и не до конца пришедший в себя, тем не менее быстро отскочил в сторону, повинуясь отработанным десятилетиями рефлексам. Направил "Холодный морок" в ближайшего серпента, "Зеркалом лжи" отгородился от сыпавшихся со всех сторон атак, сформировал "Клинок духа", взглядом намечая цель...

Битва была далека от завершения. Ему ещё многое предстояло сделать.

Примерно в это же время, крыша жилого дома неподалёку от клуба "LV".

Опершись руками на ограждение крыши, Лорен пристально, не моргая смотрел вниз. Для его глаз идущую там схватку туго оплетали сети Метаконфиниума — столь туго, что будь чары направлены на прямое изменение реальности, сражение оказалось бы в самом сердце неистового вихря теней, в честь которых эта сторона магии получила своё первое имя. Колдун, однако, предпочёл действовать по-иному, вмешиваясь непосредственно только в крайних случаях, как можно незаметнее и посредством простейших заклинаний наиболее распространённых способностей.

...и чёрный ураган ярился за пределами действительности.

Лорен знал, что на древнем, давно забытом всеми кроме магов языке слово "тень" также означает "граница" — ведь именно тень разделяла Первичные Силы с мига их рождения в Царстве Жизни. Благодаря этому у Метаконфиниума могло появиться и третье название — Магия Границ. Тем не менее, не окажись этот раздел колдовства Блуждающих-в-Ночи давно утерян, в современном мире он приобрёл бы известность под названием четвёртым.

Магия Вероятностей.

Бесчисленные грани возможностей выгибались, смещались и сливались друг с другом, подчиняясь воле Лорена. Подобно искусному художнику он выводил на холсте реальности ту картину событий, какую желал видеть. Штрих там — и серпент на секунду замешкался, не сумев пробить брешь в обороне собора; мазок здесь — и свободник вместо "Каменной топи" сформировал "Карусель лезвий", застав врасплох сразу троих змеемагов. Немного разбавить цвет — и рыцарь, почти завершивший создание высшего заклинания Сангиниса, оказался лицом к лицу с Леонардом Веллером и четырьмя его воинами.

...Первый из четвёрки мгновенно получил "Облако гниения" в лицо, второго разорвали собственные насквозь пробившие тело кости, третий окружил себя "Стеной вихря", безуспешно пытаясь спастись от "Плотоядного роя"... Судя по тому, с какой лёгкостью маг Крови бросался мастерскими заклятьями, продолжая формирование высшего, был тот не ниже чем рыцарем-мастером третьего ранга. Отбив посланный Веллером "Девятый вал" простейшим, но до предела напряжённым "Кровавым заслоном", он ударил четвёртого сопровождавшего главу собора свободника "Котлом Ехидны" и, сочтя его мертвецом, снова переключил своё внимание на Леонарда.

Идеальный расчёт. В следующую секунду "Котёл" пробьёт защиту жертвы, превратит её в резервуар крайне бурно реагирующей с прочей органикой субстанции и взорвётся прямо за спиной Веллера, делая того лёгкой добычей. В обычной ситуации шансов у главы собора не было — возможно, он и не уступал врагу в силе, но равными умениями и боевой выучкой похвастаться не мог.

Сегодня, однако, комбинации Мастера Крови сыграть не удалось. Аккуратным импульсом Лорен сбил прицел "Котла", дав четвёртому свободнику возможность атаковать. Тот воспользовался предоставленным шансом по максимуму, заключив сангиниста в материализованную сферу расплавленного железа. Разумеется, убить это рыцаря не убило, но отвлечься на защиту заставило.

Полученного времени Леонарду хватило, чтобы возвести "Миг освобождения", облаком газа рассеивая осевший под собственным весом, медленно растекающийся в стороны металлический шар — вместе с рыцарем и существенным пластом земли.

Однако за мгновение до гибели Мастер Крови всё же закончил формирование "Водоворота силы"... и вновь Лорен скорректировал, насколько удалось, область поражения чар. Они ударили не вперёд, как желал создатель, а во все стороны, как круги от камня, брошенного в стоячую воду.

...Перед клубом "LV" разыгралась сцена, достойная полотен Босха. В радиусе десятков метров от эпицентра "Водоворота" Блуждающие-в-Ночи корчась падали на землю. В их тела подобно прорвавшей запруду реке хлынула чистая энергия — и, не в состоянии выдержать её напора, они взрывались изнутри, разлетаясь кровавыми ошмётками. Рядом с применёнными Мастером Сангиниса чарами бойня показалась бы образцом мягкости и чистоты, а камера пыток — изысканнейшим бальным залом. В воздухе повисла плотная алая пелена, но даже она не могла полностью скрыть от взоров устлавший землю ковёр изорванной плоти.

Защититься от высшего заклинания не сумел даже Леонард Веллер; у остальных не было ни малейшей возможности спастись.

Лорен удовлетворённо кивнул. Одним выстрелом он убил двух зайцев — избавился от главы собора, передав руководство свободниками в руки Хьюго, и изрядно уменьшил количество нападающих, по которым пришёлся основной удар "Водоворота". Смерть не самого слабого из посланных с серпентами рыцарей стала приятным дополнением.

Теперь следовало закрепить достигнутое. Колдун протянул Резонанс к Хьюго:

"Веллер мёртв, половина серпентов и шестеро из десяти наблюдателей Ордена тоже. Вы потеряли около трети воинов. Сейчас необходимо прорвать ряды нападающих, после этого атака Культа захлебнётся. Ты готов выполнять мои указания?"

"Всегда, Патриарх".

"Начинаем".

Тогда же, перед клубом "LV".

Резонанс Блуждающих-в-Ночи гораздо быстрее и намного богаче словесного общения. Хьюго не просто слышал, он видел и чувствовал всё, что Лорен ему передавал, — потому необходимость следовать приказам ничуть не сказалась на скорости и точности движений свободника. Подобно каждому пережившему свою первую схватку воину, он, когда требовалось, не предавался бесполезным размышлениям — он действовал.

Без колебаний. Без сомнений. Быстро и эффективно.

"Вперёд". Хьюго сорвался с места, стремительно сближаясь сразу с тремя серпентами. "Цепь бесконечности". Двое из них безжизненно осели на землю. "Вправо". Извивающаяся, скручивающаяся жгутами молния пронеслась там, где он только что находился. "Огранённый шип". Вложив существенную часть фанума в мастерское заклинание, Хьюго с удовлетворением увидел, что третий серпент рухнул как подкошенный.

"Максимальное напряжение в "Зеркало лжи". Снова Хьюго без колебаний пожертвовал значительной долей энергетического запаса. "Влево". Вокруг проносилось недвусмысленно угрожающее количество опасных заклятий, но ни одно из них так и не задело свободника. "Взрыв фантасмагории". Рыцарь впереди согнулся вдвое, с воплем схватившись за голову.

Крику вторили шестеро серпентов, оказавшихся поблизости. Хьюго знал, что их поразило просто такое же, но отдельное от возведённого им заклинание... или даже несколько. Это знал он, однако те, кто увидят произошедшее со стороны, в запале битвы наверняка сочтут "Взрыв" единым.

В отличие от давешнего Мастера Природы рыцарь выдержал концентрированную форму смешивающего сознание удара, а змеемаги, наоборот, пережили его рассеянный по местности вариант — но и тот и другие были выведены из строя надолго.

"Тёмный фантом", максимальное напряжение". Хьюго подчинился, чувствуя, как фанум упал почти до критической отметки. "Прямо, ни на кого не отвлекайся". Свободник, уповая на опыт колдуна, со всех ног кинулся вперёд. Благодаря "Фантому" заметить его сейчас могли разве что Мастера — сознания более слабых вампиров оказались надёжно затемнены, — но как раз Мастеров здесь сегодняшней ночью было предостаточно.

Лорен не подвёл. Спустя десяток секунд Хьюго выскочил за спинами атакующих, мгновенно развернулся, ища глазами опасность... Но никто не заинтересовался одиноким свободником. Его не видели.

"Ослабь ментальные барьеры". Хьюго без колебаний открылся перед воздействиями Психической Магии.

То, что произошло дальше, поразило его до глубины души.

Протянутый к свободнику Резонанс Лорена налился силой, стремительно восполняя потери фанума, отгоняя прочь Голод. Одновременно Хьюго почувствовал начало проходящего через него формирования заклинания.

Странное, двойственное ощущение... Чары принадлежали ему... и в тот же самый момент не ему. Он понимал структуру формы — хотя раньше не имел о ней ни малейшего представления, — но не контролировал её. Создавал конструкцию, тонкость которой была за рамками его способностей.

"Это невозможно!" — восклицание вырвалось против воли свободника.

"Возможно. Просто трудно, потому почти никогда не используется, — коротким импульсом колдун передал основные сведения по посредникам формирования. — И запоминай заклинание, сейчас оно известно разве что Старейшинам, хотя достаточно легко в применении".

За несколько секунд Хьюго получил больше, чем за последние двадцать лет, прикоснулся к сокровенным знаниям рода Блуждающих-в-Ночи. Щедрость Серого Патриарха потрясала.

"Королевский дар, Лорен..."

"Пользуйся", — в мысленном голосе колдуна зазвучало веселье.

...и созданное им через Хьюго высшее заклинание ворвалось в реальный мир.

Произведённый чарами видимый эффект воображения, впрочем, не поражал — их могущество лежало в иной области. "Хаос Резонанса" не заставлял искриться воздух, не обманывал чувств и не творил ложных образов, рождающих величественные картины перед мысленным взором.

Он убивал.

Линия войск Культа, позади которой стоял Хьюго, перестала существовать в единый миг. Чары Лорена разрушили ментальные барьеры стоящих в ней вампиров, слив их сознания в чудовищный, уродливый ком. И тот, не выдержав, коллапсировал под собственным весом.

Хьюго восстановил окружающую разум защиту, отгораживаясь от хлынувшей в разные стороны волны обрывочных мыслей, образов и эмоций. Рассеял "Тёмный фантом", мельком отметив, что подарком Патриарха стал также полный фанум. И закричал, из-за произведённого "Хаосом" ментального шума не доверяя Резонансу:

— Ко мне! Вперёд, в атаку! Свобода в Лос-Анджелесе!!

Его услышали. Повсюду свободники воспрянули духом, навалившись на ещё остававшихся в живых змеемагов, — и те дрогнули. Сначала назад бросился один, потом другой... Мгновение спустя, огрызаясь вспышками заклинаний, спину показали все. Кому-то удалось скрыться в мешанине ночных улиц, кто-то падал, сражённый чарами почуявших охотничий азарт свободников... но результат был одинаков.

Серпенты бежали. Союз Змеиного Культа и Ордена Рыцарей Вечной Ночи потерпел в Лос-Анджелесе поражение.

Тогда же, крыша жилого дома неподалёку от клуба "LV".

Лорену оставалось позаботиться о последнем.

С начала сражения он чувствовал протянутый к одному из рыцарей Резонанс. Этот отзвук колдун последний раз встречал много лет назад, однако помнил прекрасно. Элизабет Триали. Ведьма Клинков.

Она никогда не отличалась высокими способностями к Чтению, не изменила себе и теперь. Конечно, леди пыталась маскироваться — и резонаторов высоких причащений даже сумела бы обмануть. Но для колдуна все ёе ухищрения были не более чем жалкими дилетантскими потугами, скорее привлекавшими, нежели отвращавшими взгляд.

Проявленное Ведьмой к схватке внимание отлично вписывалось в планы Лорена. Как и задумывалось, серпенты проиграли, но и свободники понесли большие потери. Основная резиденция собора разрушена, им нужно уходить... а леди Триали, без сомнения, захочет узнать, где их после сегодняшней ночи искать. Что ж, чего она желает — пусть получит. Учитывая её почти личное присутствие, передать весточку будет нетрудно.

В подтверждение ранее сделанных выводов колдун, наблюдающий с высоты за бегством войск Культа, услышал отданный Ведьмой своему подручному приказ:

"Проследи за остатками собора".

Он улыбнулся.

...Наведение ложной памяти, проникновение сквозь мысленные барьеры, обман чувств, маскировка вмешательства в сознание — в этих областях крылись особые таланты Лорена. Сложнейшие для современных резонаторов задачи были для него детской игрой; то, что заставляло колдуна чуть напрячься, они считали невозможным. Вещи, способные бросить настоящий вызов его умениям, нынешние чтецы не могли себе даже вообразить.

Долгими веками оттачивая свои техники, Лорен тратил на любые ментальные воздействия ни граном больше необходимого минимума усилий и энергии. Не оставлял следов.

Поэтому колдун, позволив себе, наконец, немного расслабиться, присел на ограждение крыши и, не торопясь и ничуть не опасаясь быть замеченным, принялся транслировать Ведьме то и только то, что требовалось ему...

Следующая ночь, Лос-Анджелес, отель "The Beverly Hilton", апартаменты Элизабет Триали.

В комнате находились только двое, но обстановка была так накалена, что казалось, будто тысячи и тысячи глаз напряжённо смотрят друг на друга, ловят каждое движение стоящих вокруг, выискивают подвох.

Ожидание удара в спину, предательства, подлости — оно напитало атмосферу до предела, но... Все застыли подобно статуям, никто не делает первого шага, ничто не нарушает тишину — покой остаётся непотревоженным. Лишь напряжение всё растёт, не находя выхода, и уже едва не заставляет воздух искриться.

Противостояние кажется вечным.

...однако в комнате находились только двое, и вечности в запасе у них не было.

— Надеюсь, ты не подведёшь меня, серпент, — голос Элизабет был, как всегда при общении с ним, холоден и неприятен.

— Тебя?.. — Лиссас издевательски выгнул бровь. — У меня нет никаких причин делать что-то для тебя, — он усмехнулся. — Но вот Их Преосвященств я не подведу.

— Не играй словами, змеемаг, — она спокойно повернулась к нему спиной и лёгким касанием Пространственной Магии расстегнула бретельки лёгкого платья, позволив тому соскользнуть вниз. Позволив собеседнику увидеть, что никакой иной одежды Элизабет сегодня не надела. — Или я могу подумать, что с твоей ролью лучше справится кто-то другой — у кого меньше остроумия, но больше здравого смысла.

С этими словами Ведьма не спеша, легко и изящно ступая, направилась прочь из гостиной, в спальню.

Позади послышался судорожный вздох.

Она понимала, какие чувства в нём вызывает. Не сомневалась, что он сейчас не в силах оторвать от неё глаз. Представляла, как выглядят её движения, отточенные до последнего жеста. Знала, что даже ему кажется божеством, сошедшим на землю.

Дверь Элизабет закрывать не стала, позволив Лиссасу и дальше наслаждаться открывающейся картиной.

— Не тебе решать, кто и с чем справится, Ведьма! — его запоздалый ответ прозвучал хрипло, тяжело — он не остался равнодушным.

Совсем не остался.

— Так ли?.. — сейчас она, по-прежнему стоя к нему спиной перед распахнутыми зеркальными створками гардероба, говорила совсем другим тоном — низким, густым, обволакивающим и бесконечно женственным.

Элизабет умела пользоваться своей красотой, в её руках та была страшным оружием.

— И никак иначе!.. — серпент никак не мог взять себя в руки и вряд ли понимал, что эту фразу почти выкрикнул.

Она, не спеша переодеваться, откинула голову назад, заставив длинные иссиня-чёрные пряди каскадом заструиться по будто вылепленной гениальным скульптором из алебастра спине. Томно потянулась, встав на мысочки.

И тем же чарующим голосом повторила:

— Так ли?

— Прекрати, Ведьма!!! — за спиной стремительно сгущалось змеиное колдовство, серпент готовил что-то серьёзное, принадлежащее к боевому арсеналу.

— И ты нападёшь на меня?.. — Элизабет не проявляла беспокойства и не оборачивалась. — Здесь? Сейчас? — она негромко рассмеялась.

— Если ты не прекратишь, я сотру тебя в порошок!!! — его заклинание было уже готово, ещё мгновение — и оно обрушится на неё.

— Неужели? — Ведьма, вскинув голову, медленно повернулась.

Обнажённая, вытянувшаяся в струнку, напряжённая... безоружная застыла Элизабет перед взбешённым серпентом и не делала попыток защититься.

...и змеемаг не посмел поднять руку на идеал, который видел перед собой.

Она была выше красоты, за гранью притягательности, вне пределов пленительности. Она была совершенна.

И Лиссас не смог найти в себе сил и дальше противиться совершенству — напряжение магии пропало без следа. Сам же он отвернулся, глухо проговорив:

— Я не подведу тебя.

— Так-то лучше, серпент, — в голосе Элизабет вновь зазвучал привычный холод.

Тот не ответил, всё ещё смотря в другую сторону, но она прекрасно слышала его тяжёлое дыхание — ненужный вампирам атавизм, который, однако, лучше чего-либо ещё описывал состояние змеемага, неспособного сейчас контролировать эмоции.

Он, несмотря на всю свою ненависть, оказался не в силах устоять перед ней. Впрочем, это Элизабет не удивляло; за свою жизнь она встретила всего двух мужчин, которых ничуть не привлекала — каждый из них в своё время в лицо сказал ей, что предпочитает иной тип женщин.

О, она многое отдала бы за возможность узнать, кого можно ей предпочесть!..

Только лишь это мешало той, в чьей красоте не было ни единого изъяна, чувствовать себя непревзойдённым совершенством. Только лишь это не давало ей покоя.

Но сейчас это не имело значения.

...Она стряхнула горькие мысли, взяла с полки Клинки, и материя, в которую они были завёрнуты, мгновенно укрыла её наготу, закутав хозяйку до подбородка и став тем, чем и являлась на самом деле, — боевым облачением. Элизабет свободной рукой провела по волосам, и иссиня-чёрная грива, следуя движению ладони, сама собой заплелась в длинную косу. Ведьма уложила её вокруг головы на манер диадемы и зафиксировала простыми чарами, после чего укрепила за спиной пару ножен.

— Я смотрю, ты наконец-то готова, — похоже, змеемаг пришёл в себя, во всяком случае, язвительность к нему вернулась.

Она оставила его замечание без ответа. Прошла обратно в гостиную — на сей раз быстрым, мягким, неслышным шагом — и остановилась перед Лиссасом.

— Повторим наш план, если не возражаешь, серпент.

— Да пожалуйста, — он и не подумал встать, продолжая смотреть на неё снизу вверх; взгляд Элизабет блуждал где-то за его спиной. — На данный момент наша ситуация довольно проста: сопротивление свободников подавлено, но их соборы не уничтожены, а только рассеяны. К счастью, большинство их лидеров, как и предполагалось, устранены...

— Предполагалось, что мы устраним их всех.

— Не стану спорить, — согласился он. — Однако и имеющийся вариант нам подходит. Действительно способных объединить разрозненные остатки свободников среди оставшихся нет.

— Не думаю, — качнула головой Элизабет. — Вчера в Лос-Анджелесе нам противостоял сильный чтец. Именно он спас большую часть своего собора. Именно он разбил наш отряд.

— Леонард Веллер погиб, ты сама видела это.

— Да.

— Тогда в чём проблема? — поинтересовался серпент.

Элизабет помедлила с ответом. Сделала несколько неспешных шагов к панорамному окну гостиной, но с полпути вернулась обратно. И в конце концов проговорила:

— Это был кто-то, неучтённый изначальными планами. Сильный маг, о котором мы ничего не знаем. Полагаю, именно он ответственен за... — заминка была почти незаметна, — исчезновение Трайта.

— Было бы гораздо удивительнее, иди всё в полном соответствии с нашими расчётами. Вот это действительно послужило бы поводом для волнений, — отмахнулся змеемаг. — Тем более что выскочкой займёшься ты и твои рыцари.

— Вероятно, ты прав, — и всё же Ведьма кивнула не сразу, далеко не сразу.

Но кивнула.

— Тогда решено, — подвёл черту Лиссас. — Ты позаботишься об остатках лос-анджелесских свободников — кто бы среди них не встретился, он — ничто по сравнению с полноценным боевым отрядом Ордена. Я позабочусь о подавлении остальных очагов сопротивления. После вчерашнего у свободников не хватит сил, чтобы помешать нам.

— Вопрос в том, хватит ли сил у нас...

— Ты знаешь ответ, — перебил её серпент. — Или ты сомневаешься в расчётах Цензоров?

— Нет, — она вскинула голову, и у Лиссаса вновь перехватило дыхание от непередаваемой, невозможной красоты стоящей перед ним женщины. — Орден не допускает ошибок!

— Вынужден с тобой согласиться, — криво улыбнулся он. — И потому предлагаю больше не терять времени.

Леди, бросив ему взгляд, полный презрения, не сказав ни слова развернулась и быстрым шагом покинула комнату.

— Полагаю, это следует воспринимать как согласие, — со смешком прокомментировал поведение посланницы Ордена серпент.

И едва слышно добавил:

— Может, я и в самом деле не в силах устоять перед тобой, Ведьма, но сегодня не я, совсем не я буду твоим противником...

А потом сконцентрировался и начал мысленную перекличку командующих отрядами, подтверждая готовность к атаке. Которая, по общему убеждению собравшихся в данный момент на Западном Побережье змеемагов и рыцарей, станет решающей.

Так и будет — Лиссас лично позаботится об этом. Но вовсе не тем образом, на который рассчитывают Орден, Культ и особенно Ведьма.

Ему предстоит разыграть ещё одно представление... и хоть сегодняшнее обещало даться легче вчерашнего — когда чёртова стерва постоянно заглядывала через плечо! — было оно не менее ответственным. И он выполнит свою задачу со всем тщанием, на какое способен.

...потому что так приказал Лорен.

...За три дня до этого, Тулуза.

В любом городе, объединяющем в своих пределах сколько-нибудь существенное количество вампиров, всегда появлялась опасность раскрытия тайны их существования — и причина тому была самая простая.

Еда.

Каждому Блуждающему-в-Ночи нужна кровь, и нужна регулярно. Каждую ночь. Не обязательно много, не обязательно самая лучшая — но еженощно и непременно. Без этого ни один из них обойтись не мог.

В последние годы, когда количество вампиров серьёзно увеличилось, стало очевидно, что позволять им всем для удовлетворения личных потребностей в пропитании охотиться самостоятельно по меньшей мере опрометчиво. Рано или поздно — и скорее рано — кто-то оступится, забудется, ошибётся...

И тогда проблемы не заставят себя ждать.

Потому в дополнение к ограниченной массой правил охоте Старейшины и их ставленники в ключевых точках ковенов озаботились иными способами получения пищи. Одним из этих способов стали больницы и пункты переливания крови — львиная доля всех собранных там запасов уходила на гастрономические нужды местных вампиров. Консервированная плазма, безусловно, не могла сравниться с живой, только что тёкшей по венам влагой, но всё же худо-бедно утоляла Голод Блуждающих-в-Ночи.

Все банки крови, конечно же, контролировались и охранялись, являясь для немёртвых одними из ключевых объектов в любом городе. А частенько и в его окрестностях — если местность была не самой густонаселённой. И можно утверждать смело: мало что злило вампиров больше, чем посягательство на их личные запасы еды.

...Таким образом, замысел князя представлялся совершенно прозрачным даже Курту, который, как сам себе иногда признавался, редко понимал, чего же в действительности собирался добиться пражский владыка теми или иными действиями. И на что, совершая их, рассчитывал.

Они появились внезапно. Охрана, состоявшая, как и предполагалось, из вампиров, сделать ничего не успела — непосредственно перед атакой здание госпиталя тщательно просканировали, точно выяснив, кто и где находится и чем в данный момент занимается. Привлечь внимание не боялись; двое опытных Мастеров-чтецов ни на йоту не сомневались в своей способности сохранить инкогнито.

И, подтверждая это, сработали совершенно чисто.

Охранников было пятеро. Двое непосредственно перед дверями банка плазмы, двое на входе, а третий совершал обход помещений. Присутствовавший людской медперсонал особо не учитывали.

Так что оставалось позаботиться только о Блуждающих-в-Ночи.

Курт не стал рисковать и, отправляя штурмовую группу, руководствовался соображениями соотношения сил "один к четырём". Он справедливо рассудил, что меньшее число увеличит возможность нежелательных эксцессов, а если послать больше бойцов, то они будут мешать друг другу. Выбранное же количество виделось идеальным.

Он не ошибся.

Операция прошла как по нотам. Ворвавшиеся в здание с двух направлений — через главный вход и аккуратно распылив ближайшую к хранилищу донорской крови наружную стену — воины пражского ковена практически мгновенно нейтрализовали стационарные сторожевые посты, не дав занимавшим их вампирам даже пискнуть. Одновременно начал действовать "Занавес дрёмы", без труда погружая людей в глубокий спокойный сон и, как минимум, серьёзно снижая бдительность последнего оставшегося охранника из числа немёртвых.

Разумеется, госпиталь предварительно окружили мощной "Стеной тишины", не пропускающей наружу Ментальный Резонанс — на это ушли почти все силы обоих резонаторов, — и включили генератор помех, сводящий вероятность использования радиосвязи к нулю.

В результате даже занятый в момент нападения патрулированием вампир всё равно не смог ничего изменить. От него избавились через двадцать три секунды после проникновения в здание. Сопротивление он, когда понял, что дозваться подмоги не сможет, а напарники уже наверняка отправились к праотцам, оказал отчаянное, но подавляющее численное преимущество не позволило ему нанести атакующим хоть какой-нибудь ущерб.

Впрочем, в том не было его вины — фактически, у подвергшихся нападению никаких шансов его отразить не было. Курта хорошо обучили тактическому планированию боёвых столкновений.

Получив доклады групп об успешном выполнении поставленных задач, он распахнул широкий Резонанс, транслируя сообщение всем вампирам в области действия "Стены тишины":

"Устанавливайте заряды в оговорённых местах — и отходим".

Спустя две минуты сорок восемь секунд они уже отъезжали от здания. Как только то скрылось за поворотом, Курт нажал кнопку взрывателя — теперь полиция не разберёт, что конкретно произошло в госпитале, а донорскую базу там придётся составлять заново.

...в парижском же ковене, напротив, прекрасно поймут, против кого была направлена эта операция. И станет она там далеко не единственным поводом для беспокойства — такие же инциденты, Курт знал, сейчас происходят ещё в шести хранилищах плазмы, расположенных на границе с Испанией.

Не говоря о том, что у князя в запасе имелись сюрпризы и посерьёзнее...

Та же ночь, Байонна.

Так сложилось, что для посвящённых вопросам веры собраний принято использовать специально отведённые места. За тысячелетия существования религии люди поднаторели в возведении храмов, где прихожанам удобно слушать послания высших сил, а служителям небожителей удобно эти послания доносить. Даже сторонники возникающих повсюду в последние десятилетия учений — различных во всём, кроме искренней любви к единственному настоящему объекту своего поклонения, денежным знакам как можно более крупного достоинства, — предпочитали отправлять обряды в специальных зданиях.

Разумеется, возведённых и оборудованных с учётом богатого опыта предков — ведь предки плохого не посоветуют. В конце концов, это они придумали деньги.

Данное собрание, однако, оказалось исключением из правил — оно проходило в обычной забегаловке. Нет, с точки зрения владельца, это, конечно же, была никакая не забегаловка, а самый настоящий ночной клуб; но Йозеф подобного оптимизма не разделял. С чтецом, в общем, соглашались неровные обшарпанные стены, потемневший от сигаретного дыма потолок и протёртый в паре мест до бетона линолеум на полу. Мнения грязных столов, несущих на себе многочисленные следы выполненных при помощи ножа упражнений в каллиграфии, и металлических стульев, принимавших, судя по их виду, самое живое участие в каждой приключавшейся потасовке, спрашивать не стали.

Кто-то более брезгливый охарактеризовал бы местечко не иначе как "дыра".

— ...Вампирам не нужны храмы, лживые идолы, бесполезные молитвы и жалкие "священные" книжонки. Наши боги с нами! Бессмертные, неуязвимые, способные зажигать и гасить звёзды... они есть, они здесь — любой может их увидеть!!

Оратор расположился на барной стойке. Решение, с точки зрения Йозефа, верное — она, в отличие от прочей обстановки, привлекала взгляд. Дубовая, потемневшая от времени, покрытая тонкой резьбой стойка была здесь царицей — царицей, достойной куда лучших владений. И хотя время не пощадило её, наградив глубокими морщинами царапин и сколов, она по-прежнему оставалась красива.

— Они ведут немёртвых вперёд, они стоят над миром, они — сама суть рода Блуждающих-в-Ночи. Это — правда. Истина!

Патетическая речь сопровождалась обильной жестикуляцией. Оратор взмахивал руками, сжимал в исступлении кулаки, хватался за голову... Ни секунды не мог устоять на месте — метался словно запертый в клетке дикий зверь, крутился волчком, то отворачиваясь от аудитории, то встречая её взоры лицом к лицу. Впрочем, висящее за его спиной зеркало, частично загороженное рядами бутылок спиртного, не давало упустить ни единой детали представления.

— Людская вера — ничто. Она не существует. Вся она фальшива, ложь пропитывает её, ложь составляет её, ложь поддерживает её! Только ложь!! Чудотворные образа, целительные мощи, деяния святых — чушь! Обман на потеху толпе. Людская вера бессильна — она не может ничего! И людских богов — нет.

Вероятно, именно этот тезис хотел проиллюстрировать оратор, приказав в начале собрания убить всех относящихся к роду человеческому посетителей. По всей видимости, среди своих сподвижников он обладал большим авторитетом — никто из них не просто не возразил, но даже и не промедлил перед тем, как устроить резню. Так что картину происходящего дополняли квартет сваленных у дальней стены трупов и ярко-алые пятна на полу и столах.

Йозеф считал, что фильмы про белобрысых девочек с катанами, направо и налево отрубающих врагам руки, ноги и головы, умываясь в хлещущих до потолка фонтанах крови, дурно влияют на недавно получивших Причастие вампиров. Иначе говоря, провоцируют тех самых существ, которые способны без особого труда воплотить увиденное в реальность — и не станут перед этим долго терзаться сомнениями. Чтец не понаслышке знал, что смолов непросто держать в узде и без вмешательства людей, выплескивающих на киноплёнку не находящую иначе выхода агрессию.

— А Старейшины, древние боги, жестокие боги, кровавые... НАСТОЯЩИЕ боги — рядом всегда! Поэтому и только поэтому вампиры победили всех. Людей, магов, Инквизиторов — всех! Нас ведёт вперёд непоколебимая уверенность в силах высших, непоколебимая вера в них. И они никогда — никогда! — не оставляли свой род, никогда не бросали своих последователей в одиночестве.

Здесь оратор был, безусловно, прав — в одиночестве Старейшины вампиров не бросили... во всяком случае, не эту конкретную их группу. Йозеф устроился в некотором удалении от основного скопления слушателей — подтащил в ближайший к выходу угол стул почище и теперь сидя наблюдал за развитием событий. Проявления интереса к своей персоне чтец не опасался; благодаря "Пологу рассеянного взгляда" обнаружить его присутствие смог бы не каждый Мастер-резонатор, что уж говорить о собравшихся в забегаловке смолах.

— Сегодня вампиры владеют миром — по праву, которое даровали им их боги, которое их боги завоевали. Вера даёт им это право, вера, в которой они не сомневаются — не могут усомниться! Настоящая вера в настоящих богов! Вот суть силы рода Блуждающих-в-Ночи. Пока их боги здесь — вампиров никогда не согнуть, не уничтожить... никогда не победить!!

— К слову о богах и победах, — услышав столь нетривиальную трактовку истории немёртвых, Йозеф, рассеяв свой "Полог", решил всё же вмешаться в монолог юного проповедника. — Детки, что вам говорит словосочетание "Лондонский Ковенант"?

Полные изумления взоры всех присутствующих немедленно обратились к нему.

— Ты ещё кто такой?! — ощерился замерший на месте оратор.

Чтец удовлетворил его любопытство кратким импульсом "Холодной агонии". Горе-проповедник повалился на пол, сотрясаясь в судорогах. Несколько смолов кинулись к своему лидеру; остальные не двигались, со страхом смотря на неизвестно откуда взявшегося незнакомца.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Йозеф.

— "Лондонский Ковенант" — так называется договор между Присоединившимися Ковенами, устанавливающий единые нормы поведения на их территориях, — срывающимся голосом пролепетала симпатичная тёмненькая девчонка.

— Правильно, — он одобрительно кивнул. — Кем этот договор заключён?

— Старейшинами... главами ковенов... — под пристальным взглядом чтеца она стушевалась.

— И опять верно, — Йозеф поднялся на ноги. — Никак слушала, что говорили учителя?.. Может, ты даже знаешь основное положение Лондонского Ковенанта?

— "Человечество никогда и ни при каких обстоятельствах не должно узнать о существовании рода Блуждающих-в-Ночи", — девчонка смотрела в пол, её слова едва можно было разобрать.

— Даже точную формулировку помнишь... — чтец покачал головой в показном удивлении. Не спеша подошёл к двери наружу и прислонился к ней спиной, после чего вновь обратился к наблюдающим за ним как кролик за удавом смолам: — Оставим в стороне причины, приведшие к появлению подобного договора, — они не имеют отношения к нашей с вами ситуации. Сосредоточимся на следствиях, вытекающих из поведанного милейшей... — он протянул к девчонке Резонанс, без труда сняв интересовавшую информацию, — Натали постулата. Какое среди этих следствий главное? Есть желающие ответить?

Никто не шевелился. Смолы избегали его взгляда, Натали била крупная дрожь. Немного оправившемуся от "Холодной агонии" оратору помогли подняться, поддерживая с двух сторон, — но даже тот молчал.

— Жаль, жаль... — Йозеф изобразил искреннее разочарование. — Я, детки, задал очень простой вопрос. Ответ на него лежит на поверхности — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы его найти. Главное следствие основного положения Лондонского Ковенанта состоит в том, что вампиры не должны устраивать бойню, — он указал на тела, — заходя в первый попавшийся бар. У вас, замечу, очень необычные способы чтить установленные вашими, как я слышал, богами законы.

— Мы всё поняли, господин, — просипел проповедник. — Это больше не повторится.

— Само собой разумеется, — чуть пожал плечами Йозеф. — Но я здесь не для обсуждения планов на будущее. Меня интересует, что делать с вами в настоящем.

— Ну не убивать же нас! — воскликнул кто-то, уже решивший, по-видимому, что компания отделалась лёгким испугом.

— Забавное замечание... — усмехнулся чтец. И не меняя выражения лица закончил: — Вообще-то, я думал именно об этом.

Собравшиеся в забегаловке смолы не успели даже до конца осознать услышанное.

...Йозеф огляделся. Тела вампиров лежали там, где их застали его чары, — считая вместе с валяющимися у стены людьми, в общей сложности около двух десятков трупов в зале, где едва помещались четыре стола. Не являясь натурой поэтической, чтец не стал награждать увиденную картину красочными определениями наподобие "Судный День в миниатюре", для него она была тем, чем её назвали бы в полицейских рапортах, — массовым убийством.

Свою задачу он выполнил. Завтра на юге парижского ковена целый ряд обладающих немалым влиянием Блуждающих-в-Ночи внезапно не досчитается своих к'торов. Шарлю де Брею, хочет он того или нет, придётся отнестись к произошедшему серьёзно — что будет ещё одной каплей в чашу его терпения. По расчётам князя она переполнится за две-три ночи, после чего правитель Парижа отправит основные силы своего ковена на границу с Испанией. В этот момент основная резиденция графа будет наиболее уязвима — атаковать её нужно именно тогда.

Поразмыслив, Йозеф подошёл к приглянувшейся барной стойке. Оставлять ту здесь — верх расточительства; чтобы у полиции не возникло лишних вопросов, забегаловку придётся сжечь. Освободив сознание, чтец постарался достичь полной концентрации, — он был слаб в Пространственной Магии, а применить требовалось мастерское заклинание этой способности...

Чары давались нелегко. Пользоваться разделом колдовства, к которому не имеешь склонности, всё равно что вышивать стальной проволокой — по сравнению с обычной нитью она жестка, груба, непослушна и легко разрывает ткань. До некоторого предела с ним можно совладать, но даже на это уйдёт гораздо больше времени и усилий, чем на заклятья равного уровня в близких способностях.

Тем не менее, Йозеф справлялся; не быстро, но форма заклинания приобретала законченные очертания. "Стеклянный конверт", свёртывание локальной области пространства с последующей распаковкой её в подходящем месте. Как только конструкция оказалась завершена, чтец вытянул вперёд руку. На миг перспектива поплыла, показалось, что весь мир стягивается к его ладони... но искажение почти сразу исчезло — вместе со стойкой. Пропал также и кусок пола, точность наведения чар оставляла желать лучшего.

В руке Йозефа остался небольшой конверт, действительно похожий на стекло, но на поверку абсолютно непрозрачный и ничего не отражающий — так глазом воспринималась внешняя оболочка пространственного пакета. Спрятав его во внутренний карман, чтец широким шагом направился к выходу.

Остановился у двери. Обернулся, посылая вперёд жгуты жадного пламени...

Мгновение Йозеф смотрел на дело рук своих — а потом пошёл прочь. За его спиной занималось зарево пожара.

Та же ночь, Ош.

Заключая договор с барселонским грандом владыка Праги играл честно. Говоря, что основные удары на границе парижского ковена нанесут его воины, князь опирался на план атаки, заранее составленный с учётом именно таких начальных условий. В свою очередь Аммонио Мантейра, тщательно изучив предлагаемый порядок кампании, склонен был принять его в полном объёме... но, прислушавшись к высказанной при закрытых дверях просьбе ближайшего из сторонников, всё же внес одну серьёзную коррективу.

Алесто ди Орри изъявил желание провести операцию в Оше лично. Гранд счёл причины этого желания достаточно весомыми, чтобы его удовлетворить.

Ночь была холодна. Необычайно холодна для середины лета и мягкого европейского климата.

Хлёсткими, едва не сбивающими с ног порывами налетал ветер, неистово гонящий к Средиземному морю неровное полотно лёгких туч. В разрывах меж ними с бездонно-тёмного неба колюче сверкали звёзды, видимые сегодня несмотря на забивающую глаза грязь света уличных фонарей. Намокшая от скопившейся в воздухе влаги одежда неприятно облепляла тело. Пахло дождём, но ни капли не упало на погружённый в тяжёлый, неспокойный сон город.

Ему нравились такие ночи. Противореча врождённой любви к теплоте и тихому морскому бризу, они придавали жизни остроту. Резкие контрасты позволяли увидеть все стороны бытия — и насладиться каждой из них в отдельности.

— Всё готово.

При звуках голоса Алесто, стряхнув с себя задумчивость, обернулся. Сезар соизволил выйти из машины, где скрывался от промозглого ветра, и теперь стоял в двух шагах позади учителя, прогуливающегося в маленьком сквере неподалёку. На лице к'тора застыла отчётливая гримаса недовольства, которую он и не подумал скрывать.

Сырость Сезар на дух не переносил. Черта отнюдь не редкая среди ярко выраженных пиронактристов — маги Огня оправдывали своё название.

— Идём, — Алесто усмехнулся, направившись к машине.

Ехать предстояло недалеко — десяток кварталов, несколько недолгих минут. Пустынные улицы встречали их тишиной, почти не нарушаемой шелестом колёс и негромким рокотом двигателя; тёмные окна домов безмолвно провожали проносящийся мимо одинокий автомобиль. Город не обращал внимания на незваных гостей... или не желал показывать своего интереса.

Сезар остановил машину у начала узкой улочки, ведущей к старому дому в центре столицы Гаскони. Сложенный из грубого камня, тот помнил века и не позволил новому времени изменить себя, выглядя сейчас так же, как и сто, и двести лет назад. Конечно же, технологии не обошли его стороной, но, как и в Соборе Святой Марии — до которого отсюда можно было, казалось, дотянуться рукой, — их касание становилось заметным только внутри. С улицы же на каждого прохожего смотрела живая история.

Именно здесь нити цивилизации вампиров, опутывающие юг Франции, сплетались в тугой клубок. Этот простой дом выбрал своей резиденцией Жерар де Риль, сильнейший из трёх Старейшин, управлявших граничащими с Испанией территориями парижского ковена. Рейд в сердце его владений играл ключевую роль в спланированной Эриком фон Вайном кампании.

Щелчком раскрыв телефон, Алесто одним нажатием послал вызов и, дождавшись соединения, приказал:

— Атака.

Слово прозвучало тихо, едва ли не расслабленно.

— Может, стоило сначала из машины выйти? — ученик настроения учителя не разделял — тон вопроса был почти резок.

— Успокойся. Побегать успеем.

Сезар пожал плечами:

— Тебе виднее.

Не успел он договорить, как над ними уже раскинулась "Лета", воды которой унесут прочь любое человеческое воспоминание о произошедшем у её берегов. Вместе с неё заработала блокировка порталов. И одновременно мощные удары сразу нескольких заклинаний с разных сторон обрушились на защитную сеть обиталища де Риля: при планировании нападения Алесто не собирался проходить сквозь неё — он намеревался её смести.

— Я говорил, что уйдёт слишком много сил, — отметил Сезар качество пошатнувшихся, но всё же устоявших охранных чар.

— Помоги, — пожал плечами его учитель. — Тебе есть что проверять, почему бы не сейчас?..

Пиронактрист кивнул и открыл дверь машины. Прищурился. Снаружи ночь полыхала всеми цветами радуги, каменные стены дома в конце улочки будто опутывал толстый кокон белёсой, фосфоресцирующей паутины, в которой яростно бились, разрывая клейкие нити, но не в силах освободиться, пёстрые бабочки атакующих заклятий. По одной они умирали, гасли, оставляя неаккуратные прорехи... Не выполнив своего предназначения.

Впрочем, проинструктированные лично Алесто барселонские маги не сдавались. Ещё до того, как Сезар вышел из салона, защитные системы дома де Риля содрогнулись вновь... и опять выдержали удар.

Пиронактрист фыркнул. Такая игра в "стенка на стенку" может продолжаться очень и очень долго, на что он неоднократно обращал внимание учителя ещё при подготовке нападения. Если уж не удалось сразу подобрать удачные комбинации атакующих чар, то защита, поддерживаемая и укрепляемая обороняющимися, будет держаться до последнего — все колдовские сети подобного рода создавались с максимальным порогом стабильности.

Против этого работала только неожиданность, едва она потеряна — к действию подключаются операторы охранных систем, получившие сигнал о направленной против них агрессии. Результатом чего станет наблюдаемая сейчас Сезаром ситуация, когда не имея возможности нанести точный удар приходится грубо прорубать доспех противника. Последний, в свою очередь, на месте не стоит и в поддавки не играет — пиронактрист видел восстанавливающиеся, уплотняющиеся, заново переплетающиеся белёсые нити окружающего дом кокона и ощущал вспышки ответных чар.

Сам Сезар изначально стоял за классическую схему: точечными проколами пробить защиту, проникнуть внутрь и завязать бой, рассчитывая на превосходство в численности. Разумеется, потери были бы велики — двое, а то и трое барселонцев за одного парижанина, — но зато результат почти гарантирован. Большинство магических крепостей прошлого пало именно так.

Теперь, однако, уже поздно что-то менять. Нужно действовать.

Пиронактрист сжал кулаки. Медленно поднял руки над головой, напрягая мышцы до стальной твёрдости. Вскинул голову, задерживая дыхание и сжимая зубы едва не до хруста...

Воздух вокруг потеплел. Сначала почти незаметно, но вскоре подёрнувшись маревом, какое, бывает, можно увидеть над раскалёнными камнями. В нём стремительно возникали завихрения, с каждым мгновением наливающиеся цветом, силой... пламенем. Всего один удар человеческого сердца — и Сезар оказался в центре новорожденного огненного смерча.

Пиронактрист чувствовал его мощь всем телом; он знал, что вызванный им жар лежит за гранью возможного для обычной материи. Покорность истинной стихии дарила наслаждение, не сравнимое ни с каким другим, — но стократ острее делало его то, что у призванной силы была цель. Помня об этом и не медля, Сезар резко выдохнул, выбросив кулаки в сторону окружённого плотным белёсым коконом дома.

Высшее заклинание Огня не подвело. Созданный им смерч рванулся вверх, изогнулся дугой — и с оглушительным воем низринулся на защитные сети. Те сопротивлялись миг, ещё один, и ещё... а затем, несмотря на все попытки операторов удержать чары, ярко вспыхнули, распадаясь. От них не осталось ни пепла, ни напоминания.

"Флегетон", более избирательный и сложный, чем верный, но чрезвычайно разрушительный "Молот Дьявола", сработал чисто. Смерч не задел соседних зданий, его ярость полностью досталась охранным чарам. Увы, энергии на их уничтожение ушло слишком много — форма заклинания потеряла стабильность, и Сезару пришлось её рассеять.

— Недурно, — прозвучал позади голос Алесто. — Но в следующий раз я бы рекомендовал подумать о защите, иначе фейерверк может не получиться.

Только сейчас пиронактрист заметил, что между ним и обиталищем де Риля возвышается чёрная стена, напрочь перекрывающая обзор; очевидное проявление Магии Материализаций, не ниже мастерского уровня. Насколько он мог судить полагаясь на сканирование, толщиной та была не менее чем в рост человека. Сосредоточившись, Сезар даже ощутил вызванное заклинанием Алесто колдовское возмущение, но опознать чары не сумел.

Обернувшись, к'тор, пряча за ровным тоном недовольство собственным глупым просчётом, поблагодарил:

— Спасибо, учитель.

— Когда-нибудь тебе придётся самому о себе заботиться. Я не всегда буду стоять за твоим плечом, — Алесто не проявлял особых эмоций, однако Сезара это не обмануло.

— Да, учитель, — он не пытался оправдываться. — Я всё понял.

— Хорошо. Вперёд.

Быстрым движением кисти Алесто превратил преграждающую путь чёрную стену в едва заметную дымку, перемещавшуюся вместе с ним и легко пронзаемую взглядом. Едва заметным одобрительным кивком отметил выставленную к'тором "Завесу инферно". Прищурился на миг, оценивая положение на подступах к дому, пусть лишенному охранных систем, но всё ещё полному враждебных магов...

И сорвался с места, бросившись вперёд. Сезар не отставал ни на мгновение.

В течение короткой беседы Алесто с учеником остальные барселонцы не теряли времени зря. Несмотря на яростное сопротивление, они, удерживая мощную защиту, легко сводящую на нет все попытки их достать, уже были под стенами. Оставалось лишь попасть внутрь и перебить собравшихся в доме вампиров — после уничтожения охранных сетей шансы выстоять у тех отсутствовали.

Задерживаться, выбирая наиболее удобный момент, Алесто не стал. Не снижая скорости, он швырнул в стену впереди горсть материализованных металлических шариков. На лету они увеличивались, стремительно набирая массу... вот только это ничуть не сказывалось на их скорости — благодаря физической силе Блуждающего-в-Ночи она если и уступала таковой у пулемётной очереди, то ненамного.

Что произойдёт, когда ядра, несущиеся куда быстрее пушечных и существенно превосходящие их размерами, ударят в хоть и каменную, но никогда не бывшую крепостной стену? Нетрудно догадаться, что они пробьют её насквозь, словно сделанную из бумаги.

За исключением не слишком эффективной попытки вражеских магов помешать этому так и случилось. Металлические шары смели наскоро воздвигнутые щиты, неспособные нейтрализовать их кинетическую энергию, и с грохотом скрылись в недрах дома, оставив снаружи огромные дыры; почти сразу Алесто рассеял заклинание — в его планы не входило превращать центр города в руины.

Взметнулась пыль. Натужно затрещали перекрытия, и средняя часть здания обрушилась, наверняка погребая кого-то под обломками. Всплески враждебной магии прекратились.

— Внутрь! — Алесто уже поравнялся с окружившими обиталище де Риля воинами.

Подавая пример, он двумя скачками оказался в одной из пробоин. Тут же в него полетела "Вьюга белизны", но утонула в мгновенно сгустившейся тёмной дымке. Определив по колдовскому возмущению местонахождение парижанина, Алесто материализовал рядом с ним сорок граммов "си-четыре" в стадии детонации — одновременно отпрыгивая к противоположной стене и зажимая уши.

От грохота барабанные перепонки всё равно рвануло болью; вспышку и взрывную волну, к счастью, поглотила продолжавшая действовать защита. Не останавливаясь на достигнутом, Алесто сформировал "Горящий снегопад" и сразу метнулся в сторону.

Вовремя. Туда, где он только что стоял, ударил "Реквием сирены".

Тягучий, мелодичный, но жестоко терзавший уши звук пронзил тысячами огненных игл, не давая пошевельнуться. Груды обломков, кусок стены, часть мостовой — всё, что оказалось на пути вражеских чар, смешалось в идущую направленными наружу волнами бесформенную массу. Какое-то количество парящих в воздухе материализованных хлопьев плазмы и скрывающихся в них добела раскалённых молибденовых нитей просто исчезло.

Высшее заклинание задело его защиту лишь краем, но и этого оказалось достаточно, чтобы она перестала существовать. Превозмогая парализующую боль, Алесто отчаянным усилием рванулся прочь, как можно дальше от зоны поражения. Мускулы застонали от напряжения, посылая тело в прыжок. Он врезался в перегородку между комнатами, пробил её и покатился по полу. Не мешкая вскочил на ноги, формируя "Прозрачный бастион", и бросил все силы на сканирование, пытаясь понять, где теперь находится атаковавший маг.

Бил, без сомнения, сам де Риль, больше здесь никто не сумел бы применить чары такого класса. По крайней мере, не настолько быстро и чисто. Алесто спас только опыт; оставайся он на месте после создания "Снегопада" хоть секундой дольше — и уже имел бы хороший шанс в личном порядке ознакомиться с внутренним устройством Царства Смерти.

"Дом под контролем, — долетел Резонанс Сезара. — Де Риль, по-видимому, во внутреннем дворе, я не получил ответа от отправившихся туда".

"Хорошо, — отозвался Алесто. Его сканирование дало сходные результаты. — Окружайте двор защитой. Позаботьтесь, чтобы она сдерживала высшую магию. И не мешайте мне".

"Он один. Мы можем ликвидировать его без всякого риска..."

"Я сказал — не мешайте мне!"

"Да, учитель", — отступился к'тор.

Алесто, перешагивая через обломки, направился к ближайшему из оставленных его снарядами проломов.

Как он и предполагал, тот открывался непосредственно в аккуратно замощённый внутренний двор. Низкие скамеечки, небольшой бассейн с фонтаном в виде раскрытой ладони, увивающий стены плющ... Когда-то там царили покой и уют. Сейчас же бортик бассейна был пробит, и вода свободно лилась через пробоину; часть скамеек оказалась расколота в щепки, повсюду валялись осколки стен и перекрытий. В воздухе висела пелена не до конца осевшей пыли.

А посреди всего этого разгрома стоял кряжистый, похожий на ствол столетнего дуба мужчина, в чьих коротко стриженных тёмных волосах сверкали сотни серебряных нитей. Жерар де Риль.

Заметив приближающегося Алесто, он, раньше цепко рыскавший взглядом вокруг, тотчас переключил своё внимание на нового противника. Оглушительно рявкнул:

— Ди Орри?! Твоих рук дело?!

— Не только моих, мсье де Риль, — не замедляя шага произнёс Алесто. — Я тут не один.

— И какого Дьявола ты хотел этим добиться?! — от густого баса, казалось, дрожала под ногами земля. — Сейчас тебе на голову сядет весь парижский ковен!

— Не думаю. У парижского ковена сегодня найдётся масса других занятий.

— Что тебе нужно? — де Риль сбавил тон, но теперь в его голосе звучала настоящая, неприкрытая угроза. Угроза, за которой стояло могущество Старейшины рода Блуждающих-в-Ночи.

Она могла короля заставить на коленях молить о пощаде, а храбреца трястись от страха, обливаясь холодным потом. Услышав её, праведник отрёкся бы от Господа и восславил Сатану, а скупец расстался бы со всем нажитым богатством, чтобы просить милостыню. В ней крылась сила, способная горы обратить в щебень, а моря в пустыни.

Но Алесто ди Орри не дрогнул. И ответ его прозвучал по-прежнему ровно:

— Мне нужен ваш титул.

Де Риль атаковал ещё до того, как стихло последнее слово. Минимально напряжённый "Реквием сирены", остававшийся у парижанина наготове, мгновенно развернулся в бастардный клинок, готовый разрубить Алесто пополам, но... Того уже не было на пути полупрозрачного, текучего лезвия.

Он стоял у де Риля за спиной, хотя не сделал ни единого движения.

Телепортация. Редкое и опасное заклинание, полученное Аммонио Мантейрой от Эрика фон Вайна и переданное лишь ближайшему сподвижнику, — сегодня оно сыграло решающую роль.

Алесто схватил продолжающего бессмысленный выпад де Риля одной рукой под подбородок, другой за затылок — и мощным рывком отделил его голову от тела, отбросив её далеко в сторону и одновременно впустив в реальный мир чистый ток магической силы. Слишком лёгкий, чтобы представлять серьёзную опасность; но достаточный, чтобы растворить в себе ослабившую на краткое время связь с плотью сущность парижанина. Смерть Жерара де Риля была бесславной и очень быстрой — с начала боя не прошло и секунды.

Алесто рассеял не пригодившийся "Прозрачный бастион".

...И в тот миг, когда мёртвое тело врага с глухим стуком упало к его ногам...

В миг, когда могущественная магия ещё пьянила, туманя взор, но уже не находила, кого разить...

В миг подлинного, кровавого триумфа...

...в этот миг Алесто ди Орри стал Старейшиной рода Блуждающих-в-Ночи. По праву сильного — по праву победителя! — взял себе титул, носимый среди вампиров лишь могущественнейшими из магов.

Отныне и навсегда он принадлежал к их числу.

Два дня спустя, Париж.

Эйфелева башня сверкала.

Огни фонарей на железном каркасе, прожекторы подсветки на земле, прожекторы подсветки на первом ярусе, втором... Они работали на полную мощь, словно пытаясь доказать, что ночной облик главной — по мнению остального мира — достопримечательности Парижа гораздо интереснее и завлекательнее дневного. Что он сияет ярче.

Они будто спорили с солнцем, старались затмить его свет своим — пусть не столь ослепительно ярким, но зато прекрасно поставленным, идеально подобранным именно к этому месту и именно к этому творению инженерной мысли и кропотливого, тяжёлого труда.

Что ж, многих им удалось убедить.

...а некоторых убеждать и не требовалось — ведь есть в мире те, кто давно уже забыл, как выглядит день и как выглядит солнце. Те, кто мог видеть одну лишь ночь.

Потому что сияние дневного светила несло им неотвратимую гибель. Оно и только оно было и оставалось единственной, необоримой, извечной слабостью немёртвых.

— Ненавижу эту железяку, — начало для серьёзного разговора было не самым подходящим... но с чего-то начинать всё равно следовало.

Трое Старейшин неспешно шли по обзорной террасе над площадью Трокадеро. Никто из них не испытывал сегодня желания сидеть в четырёх стенах, какой бы комфорт и роскошь те ни предлагали, потому князь, решив совместить приятное с полезным, предложил собраться под открытым небом. Эта беседа — последняя перед началом активных действий; обсудить следовало многое, проволочек дело не терпело.

Высказывание Вольфа, достаточно громкое, чтобы его услышали не только спутники, но и ближайшие из прогуливающихся рядом людей, действительно стало отправной точкой разговора — они встретились лишь несколько минут назад и пока, не считая кратких положенных приветствий, молчали.

Не собираясь с мыслями, как могло бы показаться со стороны, а просто не желая торопить события. Эрик был уверен, что лорд с учеником продумали ход беседы не хуже его самого.

Шериф, по счастью, говорил на древнегерманском, и внимание привлекло лишь агрессивное звучание фразы, а не её мало подходящий к обстановке смысл. Так что люди, бросив несколько быстрых взглядов на трёх Блуждающих-в-Ночи, вскоре вновь потеряли к ним интерес, примирившись с далёким от обычного соседством.

Гигант в не по летней погоде тяжёлом красном плаще неприятного, напоминающего сырое мясо оттенка, похожий на ожившую скалу и легко поспоривший бы размахом плеч с обоими своими спутниками сразу. Едва ли уступающий ему в росте, но куда более худощавый элегантный черноволосый мужчина в прекрасном тёмно-сером костюме. Предпочетший в одежде одну лишь чёрную кожу пепельноволосый юноша, тонкий и невысокий, чьи идеальные, лишённые даже малейшего изъяна черты отчего-то внушали неприязнь.

Каждый из них в отдельности мало походил на обычного горожанина или туриста, собравшись же вместе они являли собой зрелище и вовсе крайней степени неординарности. Но опутанные сетями популярной ныне толерантности жители Парижа не чувствовали морального права признаваться в этом даже себе — и потому старались не смотреть в сторону весьма интригующей компании... без веских на то причин.

— Как по мне, так она прекрасно подходит этому городу, — с едкой усмешкой отозвался Эрик. — Отлично отражает его суть — разукрашенная серость, воспетое не имеющими и понятия о красоте глупцами уродство, — он нарочито театрально взмахнул рукой, призывая взглянуть на отлично видимый впереди предмет разговора в указанному свете, и с полным сарказма смешком закончил: — Так что здесь она на своём месте, и мне, благодаря этому, очень по вкусу!

Князь тоже говорил на языке викингов и тоже довольно громко, не скрывая эмоций. Так что им снова достались несколько коротких, но очень любопытных взглядов от окружающих.

Заметив это, Эрик небрежно щёлкнул пальцами — и для людей трое Старейшин перестали существовать. Отныне на страже их покоя встали чары Сомниума, они же теперь выступят и гарантом конфиденциальности беседы.

— На мой взгляд, господа, — в отличие от спутников, Рауль изъяснялся без помощи канувших в Лету наречий, да сейчас в них уже и не было необходимости, — вы, прошу простить мою резкость, излишне критичны. Каждый век требует собственного стиля, и эта башня — прекрасная иллюстрация к двадцатому столетию. Не уродливая и не серая, и, конечно же, не заслуживающая пренебрежительного ярлыка "железяка", она служит лишь отображением изменившихся времён. Она просто не такая, другая. И вовсе не лишена при этом привлекательности.

— Конформизм, лорд, — отмахнулся Эрик, тоже перейдя на современную речь. — Вы всего лишь подслащиваете пилюлю — изменить-то всё равно вряд ли что удастся.

Вольф промолчал, но Рауль наверняка видел, что его ученик на сей раз внутренне полностью солидарен с князем.

— Позвольте не согласиться. Я действительно ничего против неё, — правитель Нью-Йорка кивком указал вперёд, где продолжала сиять в ночи дочь инженера Эйфеля, — не имею. Я скорее даже за, хотя нахожу множество иных архитектурных достижений прошлого века гораздо более интересными. ...Кстати, совершенно не согласен, что здесь ничего нельзя изменить — напротив, при желании, я уверен, это не станет таким уж большим затруднением.

Следующими же словами лорд ответил на грубость последней фразы князя, хотя вряд ли это способен был понять кто-то кроме них двоих:

— И потом, даже если не удалось по каким-то причинам привести внешний мир в соответствие с собственным вкусом, то всегда можно взяться за себя самого, не так ли, герр Эрик? — Рауль специально выделил интонацией последние два слова, и обращение прозвучало вовсе не данью вежливости, а так, как тот и хотел, — намёком.

"Герр Эрик"... Князь поморщился.

Не то чтобы его сильно раздражало, как лорд к нему обращался, — в противном случае пражский владыка не стал бы терпеть этого настолько долго, — но иногда скрытая насмешка Рауля Норрентьяни всё же достигала цели.

Как, например, сейчас. Потому что Эрик фон Вайн и в самом деле когда-то мог без особого труда избавиться от оскорбляющей лик земли башни так же, как и от всего этого премерзкого городишки. И никто не увидел бы в этом его руки.

Он непроизвольно дёрнул щекой в досаде.

Да, в этот раз, один из немногих, насмешка лорда угодила точно в цель. Тонкая насмешка в напоминании о давнем и пошедшем, выражаясь мягко, не совсем как задумывалось эксперименте...

Затмив облик настоящего, князя захлестнули видения прошлого. Пронеслись перед глазами события семидесятилетней давности, как никогда близко подведшие его к смерти — и вынудившие миллионы перешагнуть эту грань. Промелькнувшие в воспоминаниях картины столь яркие, что казались кинохроникой, заставили вновь пережить величайшую из войн предыдущего столетия. И совершённые тогда ошибки — на которые столь удачно намекнул Зимний Лорд.

...Впрочем, разыгравшаяся память не отняла много времени — всего лишь несколько неспешных шагов, даже молчание не успело затянуться.

А в самом деле, мельком подумал пражский владыка, что, когда был такой шанс, мешало отдать приказ разбомбить Париж до основания?.. Конечно, это не повредило бы особо домену де Брея — вампиров убить не так просто, как людей, — но зато здесь, возможно, построили бы наконец что-нибудь приличное. И сегодня не пришлось бы опять лицезреть местные ...достопримечательности.

Эрик фон Вайн ненавидел Париж.

"Культурный центр Европы!", "Мировая столица мод!", "Один из красивейших городов на планете!". Князю опостылели эти вопли, посвящённые старой римской клоаке. Последняя портовая шлюха, грязная, больная и пропитая насквозь, вызывала у него больше симпатии. Её, если не останется иного выбора, хотя бы можно съесть; тогда как уродливое каменно-железобетонное убожество целиком и полностью бесполезно.

— Подстраиваться под мир — не кредо нашего рода, лорд, — наконец ответил Эрик, размышляя над тем, что сейчас, вполне вероятно, пришло время исправить давний недосмотр. Если их план удастся — в Париже не будет хозяина, который смог бы защитить город.

— Это как посмотреть, — легко улыбнулся Рауль. — Мы, стоит заметить, пошли на определённые уступки. Не правим открыто, скрываем своё существование, соблюдаем кое-какие законы...

— По собственному выбору, — движением ладони князь отмёл аргумент. — Таково было наше решение, а не чья-то ещё воля.

— И всё же.

— Разница кардинальна. Мы не подстроились — мы построили мир, соответствующий нашим желаниям.

Лорд чуть развёл руками:

— С вами сложно спорить, герр Эрик. Будь я моложе, мне осталось бы лишь согласиться... Но сейчас я вижу картину сложившихся вокруг взаимоотношений, и она, должен сказать, построена отнюдь не только на интересах рода Блуждающих-в-Ночи.

— Лишь видимость — и ничего больше, — пожал плечами князь.

— Ей придаётся немалое значение.

— Исключительно ради нашей вящей выгоды. В этом, как вам не хуже меня известно, заключается суть Лондонского Ковенанта... его, если хотите, дух, — Эрик поморщился — он не любил выспренных фраз.

— Безусловно, — наклонил голову Рауль. — Однако мне не кажется разумным трактовать ситуацию столь однозначно.

По мнению князя, иных толкований ситуация не требовала. Он отлично помнил основание Ордена, принятие Лондонского Ковенанта и сопровождавшие их события, впоследствии вошедшие в историю рода Блуждающих-в-Ночи как первый Ночной Совет. Изящество замысла Архонта по-прежнему поражало воображение, ничуть не потускнев за минувшие с тех пор полторы тысячи лет — напротив, они послужили великолепной ему иллюстрацией.

...но прежде, чем Эрик успел ответить, в разговор вмешался Вольф:

— Всё это — тема для долгой и обстоятельной беседы. Но мы собрались здесь по другому поводу, — поняв, что его слова прозвучали излишне грубо, шериф поспешил добавить: — Прошу прощения за резкость.

— Ничего страшного, — жестом успокоил ученика лорд. — Ты совершенно прав.

Князь промолчал.

— Виконт Фарбье снабдил меня полной информацией о защитных системах поместья графа, — сменил тему Рауль. — Сети не без интересных находок, но ничего непреодолимого. Я позволил себе наметить несколько путей их обхода...

— Несущественно, — перебил лорда Эрик. — Меня больше заботит численность оставшихся с Шарлем воинов.

— Не более сотни, — Вольф, болезненно переносивший любые проявления неуважения к своему учителю, наградил князя неприязненным взглядом.

— Достоверность сведений?

— Максимальная, — спокойно ответил Рауль, не обращая внимания на тон владыки Праги. — Я лично наблюдал за отбытием основных сил графа на границу с Испанией. К слову, восхищаюсь вашим дипломатическим успехом, герр Эрик, так быстро договориться с Аммонио Мантейрой...

— Не стоит упоминания, лорд, — отмахнулся он. — Мы с грандом легко находим общий язык. Значит, сотня воинов?..

— Абсолютно верно, — Рауль бросил оценивающий взгляд вперёд — до парапета, отмечающего край площади, осталось совсем недалеко. — Уровень не ниже мастерского, без сомнения есть несколько Старейшин. Как вы и предсказывали с самого начала.

— Де Брей понятия не имеет, что такое фантазия, — хмыкнул князь. — Точное количество и личности сильнейших магов установить не удалось?

— Увы, — лорд остановился, коснувшись рукой каменного ограждения, за которым внизу весело искрился фонтан.

Эрик облокотился на парапет локтями, презрительно повернувшись спиной к сияющей, казалось, на расстоянии вытянутой руки Эйфелевой башне. Вольф застыл за плечом учителя, неподвижный и массивный подобно гранитному изваянию.

— Жаль, — без всякого сожаления проговорил князь. — В поместье Шарля проявляют беспокойство?

— Разве что при закрытых дверях, — буркнул шериф.

— Хорошо хоть не накрывшись вдобавок одеялом... — протянул пражский владыка, не удержавшись от колкости.

Лорд широко улыбнулся, оценив замечание, заставившее его ученика недовольно нахмуриться. Потом поинтересовался:

— Ваши воины прибыли, герр Эрик?

— Да. Без эксцессов.

— Таким образом, подготовка завершена, — заключил Рауль. — Вряд ли имеет смысл затягивать. Предлагаю атаковать завтрашней ночью.

Обернувшись, князь посмотрел вниз. Там устремлялись ввысь сияющие потоки воды, разлетаясь мириадами брызг, сверкающих в свете прожекторов подобно алмазам. Огни машин мелькали в реке ночного шоссе. Тёмная поверхность Сены казалась спиной исполинского змея, лениво протягивающего своё тело через весь Париж. Легко одетые люди, прогуливающиеся около фонтана, были веселы и беззаботны — яркие и недолговечные бабочки каменных джунглей.

Дёрнув щекой, Эрик перевёл взгляд на спутников:

— Согласен.

Следующая ночь решит судьбу этой жалкой пародии на город.

...Следующая ночь, окраина Лос-Анджелеса.

— Госпожа, это здесь.

Элизабет, ничего не ответив, плавно выскользнула из машины и посмотрела на стоявшее в центре пустыря уродливое тёмное здание, едва освещённое горящими вдалеке фонарями. Ни в одном окне предполагаемого боевого центра вампиров лос-анджелесского собора не было заметно ни единого проблеска света.

И никаких признаков жизни вокруг. Пустынно, темно и тихо.

Не проследи леди за получением информации о местонахождении свободников лично, она бы усомнилась в достоверности сведений. Пусть даже засевшие тут скрываются, такой тишины просто не может быть в месте, где царит атмосфера войны. Они должны быть возбуждены, должны патрулировать территорию — хоть бы и исключительно при помощи магии, — готовясь к встрече возможных нежелательных гостей, должны проводить инструктажи, планировать операции... вроде той, которая со вчерашней ночи сидит у неё острой костью в горле.

Здесь же стоят тишина и покой. И ни следа магии. Ни малейшего.

Элизабет не сомневалась, что сумеет почувствовать и расшифровать любые чары, которые применят свободники, — среди них просто нет магов хотя бы сравнимого с ней уровня; а те, что есть, сколько бы их ни собралось, не смогут скрыть своего колдовства от чувств и взора рыцаря-мастера первого ранга.

Сейчас она не ощущала ничего, и это вкупе с мёртвенным покоем здания вызывало закономерные подозрения.

Ещё несколько минут Элизабет молча стояла, выпрямившись и опустив руки. Потом приготовилась отдать приказ послать вперёд разведчика, а всем остальным укрыться за автомобилями, выставив защиту... Как вдруг услышала:

"Они здесь!"

Чужой Резонанс. Она не зря так тщательно прислушивалась — сосредоточенность принесла плоды.

Вот по какой причине всё здесь словно замерло, вот из-за чего никого не видно в здании — её ждали и готовили ловушку.

...но почему же кроме лёгкого дуновения, исходящего от её воинов, приготовивших к бою артефакты и заклинания, так и не ощущается никакой магии?.. Разумеется, из всех Блуждающих-в-Ночи, находящихся сейчас в городе, чувствовать это дуновение могла только она; для остальных здешний колдовской фон выглядел совершенно спокойным — Орден хорошо оснащал и не менее хорошо обучал своих членов. Чего не скажешь об свободниках, их чарами должно было смердеть всё вокруг... но Элизабет ничего подобного не чувствовала.

Ответ на поставивший её в тупик вопрос не заставил себя ждать:

"Окружаем их! Группы, сообщать о готовности. Обеспечить магическую поддержку!"

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

Выбирая место последнего акта разыгранной им пьесы, Лорен руководствовался двумя критериями. Один из них проблем не доставлял — требовалось много открытого, свободного пространства; а вот второй в совокупности с первым выглядел довольно странно — обязательно необходимо какое-то здание, абсолютно любая, разве что относительно вместительная, постройка.

Неудивительно, что даже в таком большом городе, как Лос-Анджелес, вариантов оказалось не так много, как хотелось бы. Лучшим из них стал этот полузаброшенный склад на окраине, стоящий в самом центре большого пустыря. Именно его в результате должным образом подготовили — в соответствии со стоящими перед наёмниками и колдуном целями.

Времени здесь пришлось потратить немало. Во-первых, следовало найти несколько наблюдательных пунктов, которые позволят не упуская ни одной детали следить за развитием событий на основной сцене. Решение отыскали достаточно быстро — по счастью пустырь находился во впадине, образованной несколькими пологими холмами; один её край был охвачен застройкой, тогда как другой представлял собой парк... хотя больше напоминал обычный лес. Если второй случай им не подходил, невозможность использовать автомобили фактически лишала людей путей отступления, то первый полностью удовлетворял всем требованиям.

Кое-кому пришлось разместиться на крышах, для остальных удалось снять приличные помещения — но все участники операции со своих позиций имели прекрасный обзор интересующей местности. И неплохую маскировку, обеспеченную не только магией, но и непосредственно ландшафтом.

Во-вторых, Лорен прекрасно понимал, что его целью будет организованная группа немёртвых, каждый из которых — прекрасно обученный боевой маг. Следовало позаботиться об уравнивании шансов; именно для этого ему требовалось здание. Благодаря некоторым особенностям колдовства Блуждающих-в-Ночи в домах намного проще спрятать уже возведённые и готовые по приказу начать работу на полную мощность чары, особенно — определённый вид заклинаний и обрядов высшей магии. Тот, который намеревался использовать колдун.

Ну а в-третьих, требовалось создать впечатление, будто здесь засела как минимум половина не самого маленького собора свободников. Желательно таким образом, чтобы его противники не заподозрили даже тени подвоха — пока не станет слишком поздно.

Лорен понимал, что подобная задача не по зубам только лишь артефактам и заранее созданным заклятьям, — ему придётся заняться ею лично.

...и также совершенно очевидно для колдуна было ещё одно: если всё пройдёт как задумано, больше для достижения цели ничего самостоятельно делать не придётся. Но вот выйди что-то за рамки запланированного сценария — и его присутствие в непосредственной близости от театра военных действий станет последней возможностью не дать представлению сорваться...

Впрочем, пока события поводов для волнения не предоставляли.

Тогда же, на пустыре.

Перехваченный ею приказ неведомого командира был тут же исполнен — колдовство потекло к стоявшей посреди рыцарей Ведьме Клинков полноводной рекой. Грубое, почти не прикрытое, едва достигающее мастерского уровня — но энергии на него не жалели.

Элизабет немедленно бросила все силы на сканирование склада в центре пустыря, тщательно маскируя свои действия от посторонних взглядов, и обнаружила то, что и ожидала, — практически ничего. Дом был пуст; однако начинён под завязку взрывчаткой.

Свободники думают справиться с ней таким примитивным способом? Придётся их разочаровать.

"Ставьте защиту! — она не сомневалась, что остальные заметили враждебную магию; как не сомневалась и в том, что её Резонанс не обнаружат. — Готовьтесь к бою, нас окружают! Цель — прорваться в здание, там проще отражать атаку! Рыцарь Махсон, рыцарь Йетц — внутри масса динамита, ваша задача обезвредить его в кратчайшие сроки! Остальным: вперёд по направлению к стенам, зона безопасности — пятьдесят метров. До нейтрализации взрывчатки ближе не подходить. Любого показавшегося вампира — немедленно уничтожать!"

Она не услышала ответов, но прекрасно видела — её рыцари уже действуют. Основная группа рассеялась и направилась к складу поодиночке, также поступила и сама Элизабет, перейдя на бег и мельком отметив, что двоих среди рыцарей уже нет. Махсон и Йетц, оба Мастера Иллюзий, всегда хорошо себя показывали.

Ведьме и её воинам не потребовалось много времени. Несколько секунд — и они уже стоят в полусотне метров от стен. Неподалёку друг от друга, хотя и не близко; так, чтобы не мешать сражаться, но при необходимости успеть поддержать.

Как только все заняли свои позиции, Элизабет раскинула над ними замысловатое заклинание, должное защищать от пуль и одновременно сбивать наводку чар. Она придумала его не так давно и ещё не озаботилась названием.

Пока, однако, всё было спокойно.

"Госпожа, склад чист!" — коснулся её Резонанс Йетца.

"К зданию, ещё десяток внутрь, остальным не спешить!" — приказала Элизабет.

Она не очень понимала, почему не послала в дом всех, но решила пока не исправлять оплошность.

...и снова поймала чужой Резонанс:

"Обратный отсчёт! Тридцать, двадцать девять..."

Враждебная магия вокруг сгущалась, становясь всё явственней, но рыцари вокруг не подавали никаких признаков беспокойства — все нужные указания они уже получили.

"Готовность! Двадцать пять секунд до атаки!"

Отходить в дом — лучший вариант, там они запросто смогут смести нападающих несколькими залпами. Тем не менее что-то останавливало её, мешало сделать этот шаг. Почему?.. Она не могла объяснить, и потому логика всё же возобладала над неоформившимися опасениями:

"Отходим в здание. Без спешки".

Её воины спокойно подались к складу, но сама Элизабет осталась на месте, продолжая вслушиваться в чужую мысленную речь:

"Девять, восемь..."

Она начала отступать назад. Медленно. Остальные уже были под стенами, и её достиг чуть окрашенный беспокойством Резонанс:

"Госпожа, что-то не так?"

"Возможно. Не торопитесь. Пять секунд до атаки".

Рыцари остановились в ожидании, и она уловила нарастающее напряжение. Резонанс свободников снова коснулся её разума:

"...два, один! Вперёд!!"

И в этот же миг вражеские чары заработали в полную мощь, обрушивая на воинов Ордена ярость стихий, перемешанную с Кровью и Чтением, — самые распространённые в мире виды колдовства. Элизабет ощутила возросшее напряжение защит своих воинов, одновременно лёгкими движениями мысли рассеивая направленные против неё заклятья. Несложная задача, учитывая их медлительность и неточность — следствие использованного ею недавно заклятья.

Одновременно она вновь расширила поле сканирование и почувствовала, как вампиры окружают пустырь. Их количество более чем в пять раз превосходило её воинов.

Они её явно недооценивают. Пять свободников на одного рыцаря — невыгодное положение для первых, даже если не принимать во внимание присутствие здесь самой Элизабет.

Тем временем каскад враждебного колдовства не иссякал, а наоборот — усиливался, и её охранные чары уже были во многих местах повреждены. Не дожидаясь, пока форма полностью погаснет, Элизабет рассеяла её сама, выставляя вокруг себя "Спираль дорог". Одна из любимых защит Мастеров Трактиониса, та отбрасывала любой снаряд вплоть до среднего уровня силы. Конечно, оставались ментальные удары, но здесь Ведьма чувствовала себя в полной безопасности.

Закончив возведение чар, она тут же отдала новые приказания:

"Пятеро ближайших ко мне — отвлеките их! Все остальные в здание, готовьте "Молот Дьявола", — если уж бить, то наверняка, — Ларсен, ты ведёшь!"

Пятёрка, выбранная на роль приманок, немедленно рассыпалась, формируя на бегу каждый что-то своё, но не менее мощное, чем у других. Сама Элизабет рванулась вправо, раздумывая, не присоединиться ли к держащим стационарную оборону. Но по размышлению эту идею отбросила.

Ситуация, несомненно, будет разрешена легко и быстро; а снаружи она хотя бы сможет немного поразвлечься.

...Между тем в мыслях звенели панические вопли кого-то из предводителей свободников:

"Почему не взрывается?! Что с динамитом?! Лучше момента не найти, сейчас мы разнесём их всех! ...Да заставьте же эту чёртову бомбу работать!!"

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

Кристофер поглядел на сосредоточенного Лорена, на миг отвлекшись от одного из шести артефактов, создающих над заброшенным складом магический шторм. Остальными пятью управляли наёмники, расположившиеся по периметру пустыря под прикрытием мощных защитных пологов, также обеспечиваемых талисманами.

Колдун в очередной раз неплохо постарался. Впрочем, он говорил, что такие вещи сделать довольно просто — изощрённой магии не требуется, основная проблема в энергии на подзарядку, а с этим у него проблем несколько меньше, чем у других Блуждающих-в-Ночи. Вот очки, так выручившие в прошлый раз и не менее полезные в сегодняшнем деле, были, по его же утверждению, задачей посложнее.

— Она не собирается входить в здание, насколько я могу судить.

— Да, — глядя в пространство ответил колдун; он сейчас большей частью пребывал где-то за пределами этой комнаты, складывалось впечатление, будто Кристофер кричал кому-то, находящемуся на границе слышимости его голоса.

Странное чувство, учитывая, что собеседника можно не вставая с места коснуться рукой.

— Что делать?

— Сосредоточьте огонь на ней и остальной пятёрке, — по-прежнему отстранённо, словно издалека, произнёс Лорен. — Скоординируйте цели — каждый бьёт по кому-то одному, но не более чем в течение десяти секунд, потом смена. Элизабет в первую очередь твоя, Кристофер. Время атаки — тридцать секунд, после этого заглушите артефакты.

— Понял, — сказал молодой человек, и через мгновение остальные наёмники, слышавшие колдуна благодаря объединённым Натом в единую сеть рациям — простой дуге наушников с микрофоном, которыми был оснащён каждый участник сегодняшней операции, — подтвердили получение приказа.

Тогда же, на пустыре.

Похоже, манёвр Элизабет удался. Свободники сконцентрировали чары только на ней и других оставшихся снаружи рыцарях, оставив собравшихся на складе в покое.

Надеялись, что взрывчатка сработает? Ну что ж, блажен, кто верует. Как бы то ни было, теперь у Ларсена достаточно времени для возведения высшего заклинания.

...однако через секунду Элизабет поняла, что всё идёт совсем не так гладко, как хотелось бы. Потоки чар, сведённые на одну цель вместо многих, превратились в настоящее испытание на колдовские умения.

И не все его прошли. Ведьма видела, как справа и чуть впереди от неё один из рыцарей упал на колени, схватившись за голову, а через мгновение застыл, будто превратившись в статую. Потом, словно действительно был каменным, завалился набок.

Разрыв сознания, все симптомы налицо; разум не выдержал ментальной атаки — и просто разлетелся на куски мыслей, желаний, эмоций... Самый верный признак — чудовищная судорога, заставляющая мышцы буквально окаменеть. Здесь уже ничем не помочь.

...Элизабет тоже приходилось куда как сложнее, чем раньше. Против них использовали шесть заклинаний: "Жар дневного короля", "Огранённый шип", жертвой которого только что пал один из её воинов, "Искрящую цепь", "Касание пустоты", "Хватку камня" и "Жажду юных" — все мастерского уровня, вдобавок каждое имело несколько модификаций, затрудняющих оборону. Кроме того, невидимые противники ещё и постоянно меняли цели, делая удержание одинарной защиты бессмысленным. Рыцарям приходилось без устали жонглировать охранными чарами — универсальный барьер полностью съел бы силы любого из них; применять заклинания такого класса в бою способны разве что Старейшины, но даже сама Элизабет предпочитала пока перебиваться без столь серьёзных трат фанума.

Она лишь продолжала вторым слоем удерживать "Спираль дорог", исправно отражающую определённое количество атак. У остальных не было и такой возможности.

Следующим ошибку совершил рыцарь-послушник второго ранга Оллаш Улкински. Он замешкался буквально на секунду... но этого хватило. "Жар дневного короля" превратился в исполинский огненный кнут, заменивший множество тонких раскалённых нитей, танцевавших в воздухе несколько мгновений назад, и хлёстким ударом испепелил верхнюю половину его тела. Оллаш, увы, прожил недостаточно долго, чтобы разрушение физической оболочки перестало нести ему гибель так же, как обычному человеку.

"Ещё одним потерянным бойцом больше!" — с начинающей подниматься из глубин существа яростью подумала Элизабет.

Она стремительно сместилась в сторону, в то же время блокируя пытающуюся взрывом высвободить скрытую в её крови силу "Жажду юных" вместе с "Касанием пустоты", грозящим обратить даже воздух вокруг в глыбу льда. Одновременно Ведьма безуспешно пыталась понять, где скрываются управляющие атакующими чарами маги.

Они неожиданно качественно маскировались — Элизабет не чувствовала даже тени защитных заклятий, не то что скрывающихся за ними магов. Которых здесь, она готова была поклясться, не меньше десятка, не считая подпитывающих их силой вампиров.

...С момента, как на оставшихся за стенами склада рыцарей обрушилась вся магия свободников, прошло не более двадцати пяти секунд, когда она вновь почувствовала чужой Резонанс:

"Проклятье!.. Не прекращайте попыток — они должны взлететь на воздух! Остальным — в атаку!!"

Ведьма тут же протянула свой:

"Ларсен, быстрее! Они идут!"

В тот же миг на неё навалились одновременно "Хватка камня", "Искрящая цепь" и "Жар дневного короля". "Спираль дорог", не выдержав напряжения, разорвалась, и Элизабет пришлось создать "Круг врат", пожертвовав значительной частью фанума.

Теперь она могла чувствовать себя в полной безопасности. Видимо, свободники тоже это поняли, потому что атаки на неё прекратились.

...прошло двадцать восемь секунд...

Ведьма вновь погрузилась в сканирование — и сразу почувствовала накатывающую на пустырь волну вражеских воинов, пока ещё невидимых, но уже совсем скоро покажущихся на глаза.

...прошло двадцать девять секунд...

"Готовность один! Бить через десять секунд".

"Слушаюсь, госпожа", — последовал напряжённый ответ. Создавая высшее заклинание, Ларсену, несмотря на то, что ему помогали все собравшиеся в здании рыцари, приходилось туго.

...прошло тридцать секунд.

И позади возникло циклопическое возмущение в течении колдовских энергий, лежащее далеко за пределами сил оставшихся на складе вампиров.

Элизабет резко обернулась, одновременно максимально укрепляя форму "Круга врат". В центре пустыря колыхалось облако черноты гораздо более густой, нежели ночь вокруг. Непроницаемый, потусторонний мрак целиком поглотил здание, в котором находилась большая часть рыцарей. Она перестала их чувствовать.

"Ларсен!!"

Без ответа.

Но мгла вдруг начала стремительно убывать, стягиваясь к эпицентру своего появления, и за пару секунд пропала полностью. На месте склада остался аккуратный круглый кратер. Кроме него — ничего. Никого.

Одновременно с исчезновением источника магического возмущения раскинутое поле сканирования сообщило Элизабет, что за исключением трёх сражавшихся снаружи рыцарей и её самой Блуждающих-в-Ночи поблизости нет.

Её обманули.

Тогда же, в непосредственной близости оттуда.

— Лорен, если она не полная дура, то сейчас сбежит!..

— Сомневаюсь, что она успеет, — колдун поднялся с кресла, отбрасывая дугу переговорного устройства, и его фигура, казалось, окуталась мутным, стеклянно блестевшим ореолом. — Рыцарей не атаковать — вы мне только помешаете. Уничтожайте всех приближающихся Блуждающих-в-Ночи и больше ничего не делайте. Я иду туда.

С этими словами Лорен исчез.

Мельком отметив, что тот воспользовался коротким порталом, Кристофер повернулся в сторону пустыря.

Тогда же, на пустыре.

Времени рвать и метать не осталось нисколько, и Элизабет, бросив приказ уходить, создала портал, уже не беспокоясь, что его засечёт кто угодно.

...и сразу же почувствовала другой переход — в тридцати шагах перед ней возник статный темноволосый мужчина в дорогом сером плаще. Одновременно с этим открытые ею врата пошли рябью и пропали, Ведьма не успела даже моргнуть.

— Серый Патриарх!! — в бессильной ярости выкрикнула Элизабет, заставив вздрогнуть троих выживших подчинённых. — Так это твоих рук дело!..

Она всё поняла.

— Вы проявили потрясающую невнимательность, леди Триали, — глубоким, приятным, но сейчас совершенно ледяным голосом произнёс новоприбывший. — Большинство лидеров на вашем месте уже давно догадались бы, что дело нечисто. ...Смею заметить, со времён нашей последней встречи вы ничуть не изменились: всё так же посредственны в стратегии, предпочитая планированию личное участие в битве.

Элизабет дёрнулась от оскорбления. И подумала, что если достаточно быстро сотворит новый портал, то, возможно, успеет сбежать, оставив старого выродка ни с чем...

Словно в ответ на её мысли колдун вновь заговорил:

— Предположу, леди, что вы сейчас размышляете, как бы половчее скрыться. Позволю себе порекомендовать, облегчая вам выбор, снова воспользоваться заклинанием портала. Уверен, результат вас обрадует.

У Элизабет дёрнулась щека, и губы сами собой стали расползаться в хищном оскале... но она тут же усилием воли подавила эмоции. Сейчас последнее, что ей необходимо, — это выйти из себя.

Потому ответила Ведьма спокойно, с лёгкой улыбкой:

— Ты блефуешь.

— Безусловно, — с самым искренним видом развёл руками Патриарх. — Признаю, вы меня раскусили.

Где-то в самой глубине души она ощутила поднимающуюся волну паники.

— Это блеф!

— Разумеется, — он улыбнулся с лёгким оттенком вины.

Ей снова пришлось собрать волю в кулак, чтобы успокоиться. Сомнений нет, путь через переход закрыт, проклятый выродок явно что-то сделал — но что?.. Как бы то ни было, рисковать она не станет.

Слишком явно он над ней издевался. Он не блефовал.

...но всё же не торопился атаковать; и Элизабет светским тоном поинтересовалась:

— Чем же я обязана твоему появлению? Уж не решил ли ты, наконец, добиться моей благосклонности? — она ядовито усмехнулась. — Что тебе от меня нужно, предатель? К чему этот разговор?..

— О, мне нужно всего лишь время, леди Триали, — колдун слегка наклонил голову к плечу. — Что касается благосклонности... Боюсь, вынужден буду расстроить — вы не в моём вкусе, — его губы окрасила насмешливая улыбка: — Кажется, когда-то давно я уже говорил вам, что предпочитаю женщин другого типа.

Элизабет, проигнорировав последнее замечание, положила руки на рукояти Клинков и с разом пропавшим из голоса сарказмом холодно и резко спросила:

— Время?.. Время для чего?

— Для этого, — коротко ответил колдун — и направил в сторону застывших напротив него рыцарей раскрытую ладонь.

И вновь Ведьма ощутила магическое возмущение слишком поздно — буквально в последнюю секунду. Очевидное доказательство неутешительного факта — в мастерстве формирования заклятий ей со стоящим впереди немёртвым было не тягаться.

Но у неё имелись и другие козыри. Созданное Патриархом заклинание, несомненно, относилось к высшим, но опознать его Элизабет не сумела. Она даже не понимала, к какой области колдовства оно относится, — и потому не смогла придумать ничего лучше, чем продолжать удерживать максимально напряжённый "Круг врат", подняв Клинки-близнецы в защитной позиции.

Это её и спасло.

За спиной колдуна мгновенно и бесшумно, из ниоткуда вознеслась в небеса исполинская волна мрака. Устремилась вперёд, за мельчайший промежуток времени преодолев расстояние до Элизабет... и обрушив на неё всю свою мощь.

"Круг врат", могущественная защита, доступная не каждому Мастеру Трактиониса, лишь смягчил удар, дав ей несколько мгновений безопасности; после чего распался, сметённый вызванной Патриархом тьмой. Элизабет осталось рассчитывать только на Клинки.

И они её не подвели. Древнее оружие, принадлежавшее ей на протяжении столетий, но бывшее гораздо, гораздо старше, обладало собственным опытом, своими знаниями. Наверное, в двух прямых блестящих лезвиях, вырастающих из тёмно-серых, цвета дорожной пыли, рукоятей, жил даже разум или его подобие, отражение сознания носителя, — она, владея ими столь долгое время, практически не сомневалась в этом. Но одно могла утверждать наверняка: связанный с этим оружием, сжимая в руках тёплые, словно живые рукояти, чувствовал Клинки как самоё себя.

Они были его продолжением, их сила была его силой, опыт — его опытом, и принадлежащие им знания полностью принадлежали ему.

Потому Элизабет, сама не понимая, что и зачем делает, крест-накрест рубанула мчащуюся на неё стену мрака, а потом рассекла её ещё раз, и ещё, и ещё... Ведьма кружилась в смертоносном вихре сверкающей колдовской стали, не останавливаясь до тех пор, пока враждебная, напоённая чужой магией тьма не уступила место простой ночной темноте.

...И когда это произошло, Элизабет, не промедлив ни секунды и позабыв, что всего несколько минут назад была испугана — была в ужасе! — бросилась в атаку, стремясь покончить с врагом.

Она не придала значения тому, что чар колдуна, которого все без исключения Блуждающие-в-Ночи звали предателем, не пережил никто из остававшихся с ней рыцарей. Их участь Элизабет больше не интересовала.

Ведьмой Клинков полностью владело упоение битвой.

Тогда же, там же.

"Прилив лунного затмения" превосходно справился с поставленной задачей — Лорен с удовлетворением отметил, что остался с Триали один на один.

Теперь всё решит простая дуэль. Колдун и его веками оттачиваемое умение против Ведьмы и её Клинков.

Он стремительно отступил, избегая встречи со смертоносными лезвиями, и плавно сжал обеими руками нечто невидимое... но очень быстро обретавшее форму мягко светящегося золотого копья с длинным и широким листовидным наконечником. Перед серьёзными столкновениями Лорен всегда держал наготове "Плоть солнечного луча": не существовало защиты против чар, в форму которых вливали столько энергии, что они без всякой материализации становились почти материальны. Противопоставлять им приходилось равные по мощи заклятья.

Среди Блуждающих-в-Ночи необходимость в умении владеть холодным оружием вовсе не канула в Лету, как это произошло у людей с развитием оружия огнестрельного.

Лорен рассчитывал, что верой и правдой служившему ему на протяжении веков "Лучу" достанет могущества противостоять легендарным Клинкам-близнецам.

И следующий удар Элизабет пришёлся на сияющее золотом древко... которое его отразило. Свет копья лишь на миг померк, а потом Лорен контратаковал — и тот вновь набрал силу...

Тогда же, там же.

Колдун и Ведьма кружили друг вокруг друга, атаковали, защищались и контратаковали, создавая картину восхитительной и убийственной красоты, картину самой Смерти — но пока ещё нельзя было понять, кто из двоих на ней изображён. Клинки встречало копьё, копьё встречали Клинки, заклинания разбивались о заклинания, противники то оказывались почти лицом к лицу, то их разделяли десятки шагов; и никто не желал уступать.

Бросив под ноги Ведьме "Каменную топь", Лорен прыжком преодолел разделявшее их расстояние, приземлившись на краю области действия собственных чар, и атаковал широким взмахом копья, удерживая его двумя руками за окончание древка. Но за миг до этого Элизабет взмыла в воздух, пролетев над оружием, и, будто оттолкнувшись от невидимой поверхности, ринулась на него.

Клинки уже готовились вонзиться в незащищённую плоть, когда Лорен сместился, пропуская Ведьму вперёд, и, перехватив древко одной ладонью ближе к середине, нанёс удар в незащищённую спину распластавшейся над землёй противницы, одновременно вызывая "Рябь головокружения". В прыжке уйдя в сторону, словно ни гравитации, ни инерции не существовало, Элизабет вызвала защитную "Ткань обманных мыслей". Мгновенно оказавшись на ногах, без видимого труда отбила копьё левым Клинком, а правым, упав на одно колено и вытянувшись в выпаде, попыталась достать Лорена. Из её глаз вырвались два сгустка пламени; но колдун отбросил "Глаза саламандры" обратно к вынужденной их рассеять хозяйке, вновь пропустил Клинок мимо себя, скользнул ближе и схватил Элизабет за руку.

Ведьма мгновенно почувствовала охватившую тело слабость. В отчаянной попытке освободиться опять подпрыгнула, перевернулась в воздухе — и в высшей точке полёта, зависнув вниз головой чуть дольше, чем позволяло тяготение, рубанула по удерживающей её предплечье руке, заставив Патриарха отступить. Ловко приземлилась на ноги, тут же отразила новый удар и метнула в колдуна "Рассекающую сеть", отскочив назад.

Заклинание, разумеется, впечатления на врага не произвело — он распылил его движением мысли, а вокруг Элизабет завертелись пятна мрака, что был куда чернее ночи. Ведьме снова пришлось поддаться подсказке Клинков. Она вызвала "Запутанный перекрёсток", вынудив загадочные тёмные кляксы бестолково заметаться, не в состоянии приблизиться к ней...

...и едва не пропустила взмах копья, чуть было не разрубивший её пополам. Опять отпрыгнула, разрывая дистанцию, и ударила противника "Сминающей канонадой".

Погасив далеко не самое изощрённое заклинание, Лорен стремительно атаковал, молниеносно вращая копьё и заставив Элизабет на несколько секунд уйти в глухую защиту под градом ударов.

Колдун мельком подумал, что если так пойдёт дальше, то бой очень скоро завершится, ему осталось чуть меньше минуты... и только в последний миг сумел увернуться от контрвыпада Ведьмы, пропустив весьма чувствительный удар "Кулаком гиганта", отшвырнувший его на десяток шагов назад.

Элизабет тут же бросилась вперёд, нанося удары снова, и снова, и снова... Клинки рассекали воздух с такой скоростью, что тот не успевал даже застонать, но она продолжала наращивать темп, поставив на кон всё — только бы хоть слегка оцарапать врага! Достаточно просто оцарапать — остальное магия её оружия сделает сама!

Увы, ни один из ударов не достиг цели, золотое копьё всегда возникало на их пути вовремя. Чуть замедлив танец лезвий, Ведьма сформировала "Пресс вековых скал" — и кинулась в сторону. Ей требовалось лишь несколько мгновений...

Она их получила: колдун замешкался, не сумев сразу рассеять "Пресс". Заклинание, частично достигнув цели, подарило Ведьме столь нужное время.

Элизабет поднесла ко рту рукояти Клинков, поцеловала их... И прошептала шесть сокровенных слов, вызывая всю древнюю мощь легендарного оружия — свой последний, отчаянный козырь, опасный, иссушающий шанс на победу тогда, когда больше уже ничего не осталось в запасе.

И Клинки откликнулись. Тотчас она почувствовала сказочную легкость, силу, наполнявшую тело, мощь древней магии, готовую подчиняться её приказам, — и рванулась вперёд.

Её прошлый натиск остался далеко позади перед яростью этой атаки. Блестящих лезвий больше не было видно не только человеку, но и вампиру; и одновременно иные выпады направляла её мысль, пока руки держали Клинки. Сейчас те, казалось, обрели десятки незримых воплощений, пусть лишённых большей части смертоносной силы, но всё же способных на многое, очень многое!..

Теперь колдун уже не мог отразить все её удары, и хотя золотое копьё по-прежнему сдерживало Клинки, их бесплотные и тем не менее реальные двойники, подчиняющиеся воле Элизабет, вонзались в тело последнего Патриарха Блуждающих-в-Ночи.

...но не все, совсем не все. Каким-то непостижимым образом он, сейчас уступая ей в скорости, при этом блокировал не только сами сверкающие лезвия, но и большинство их отражений.

Однако и того, что оставалось, хватало с лихвой! Элизабет начала неудержимо, торжествующе улыбаться — совсем скоро колдун начнёт терять силы от полученных ран, и тогда, тогда!.. Он уже двигается медленнее, даже ослабленная, магия её оружия не подводит!!

...и в этот момент Лорен закончил заклятье, конструкцию которого возводил с самого начала схватки и тщательно скрывал.

"Лабиринт великолепия", Психическая Магия, высшее заклинание.

Ведьма застыла, ошеломлённая и очарованная внезапно открывшимися внутреннему взору невероятными, волнующими, безумно притягательными и такими реальными видениями. Клинки замерли в её руках, их невидимые двойники пропали, лишённые направляющих мысли и воли...

И наконечник золотого копья прошёл сквозь осиную талию посланницы Ордена, разрубив леди Элизабет Триали надвое. Следующим неуловимым взмахом Лорен рассёк верхнюю половину от макушки до живота.

Сорвавшееся мгновение спустя с ладони колдуна "Пламя незримого" прервало земной путь Ведьмы Клинков окончательно.

Спустя несколько минут, там же.

Кристофер выпрыгнул из машины, едва та успела затормозить, и бросился к Лорену, лежащему прямо на голой земле, смотря в небо.

— Ты в порядке?!

Колдун приподнял голову, улыбнулся, мельком взглянув на молодого человека, и вновь направил взор вверх со словами:

— Да, вполне, — помолчал. — Я просто устал. Она была сильна.

В могуществе Ведьмы у Кристофера сомнений не имелось никаких... но вот насчёт состояния Лорена он беспокоиться не перестал. Серый плащ колдуна сейчас напоминал грязную изорванную тряпку; в зияющих прорехах виднелись чудовищные раны, каждая из которых оказалась бы для человека смертельной — сразу или через несколько наполненных агонией минут.

И только крови не было.

— Почему твои раны не заживают? — Кристофер опустился на землю рядом с ним, знаком показав выскочившим из ещё одного подъехавшего автомобиля Рону и Микки пока не приближаться. Те понятливо остались на месте.

— Из-за Клинков, — молодой человек покосился на лежащую слева от Лорена пару чёрных ножен, из которых выступали тёмно-серые рукояти. — О, они оказались куда могущественнее, чем я думал!.. — в голосе колдуна послышалось искреннее восхищение. Правда, быстро пропавшее: — Впрочем, не важно. Чары я нейтрализовал, к концу завтрашней ночи буду в полном порядке... Зови остальных, обсудим ситуацию.

Кристофер, отметив, что к пустырю едет фургон хакеров, призывно махнул стоящим неподалёку наёмникам.

Когда те подошли, Лорен сказал:

— Рон, сообщи ребятам, что со мной всё отлично. Пусть не беспокоятся и сразу едут отдыхать. Сегодня вы отлично поработали.

— ОК, — кивнул Олсен и отошёл в сторону, отдавая распоряжения.

Нат и Кевин, впрочем, уже подходили сюда, так что отсылать их было поздно.

— Что с остальными соборами свободников? — спросил колдун минуту спустя.

— В целом, всё согласно нашим расчётам, — Коршун снова присоединился к ним. — От большинства информация уже получена, Хьюго переправил её нам. Потери велики — но отряды Культа разбиты. Приставленные к серпентам рыцари не смогли изменить ситуацию.

— Потому что основная их часть была здесь, — хмыкнул Нат.

— Как и предполагалось изначально, — заметил Кристофер.

— А я и не спорю...

— Лиссас подтвердил эти данные? — негромко поинтересовался колдун.

— Да.

— Скорее — он хорошо поработал над тем, чтобы эти данные стали правдой! — рассмеялся Кевин.

— Это называется "контролировать ситуацию" и "отвечать за свои слова", — просветил его Нат.

— Таким образом, — повысил голос Рон, заставляя наёмников умолкнуть, — предупреждённые свободники смогли опрокинуть силы серпентов, а об Ордене позаботился Лорен. Можно утверждать наверняка — Западное Побережье устояло. Также, насколько я могу судить, наша легенда представляется достаточно крепкой... во всяком случае, свободники в неё поверили. Никто не должен догадаться об участии в событиях третьей силы.

— Во-первых, — произнёс колдун, — не стал бы категорично утверждать, что об Ордене позаботился один я. Вы все приложили к этому руку, и, смею заметить, в немалой степени, — собравшиеся вокруг него люди синхронно улыбнулись. — Во-вторых, об участии третьей силы и Тсаресы, и Архонт с Цензорами могут догадаться. Но так как мы предоставили вполне убедительные доказательства обратного, это умозаключение останется для них не более чем одним из вероятных объяснений, что нас вполне устраивает. Ну а в-третьих — следует признать, что Хьюго и Лиссас тоже отлично постарались. Без них предприятие вряд ли прошло бы столь гладко.

— Смотря на тебя, я бы не сказал, что оно прошло гладко, — приподнял брови Олсен.

— Это мелочи, — в тоне Лорена звучало пренебрежение. — Учитывая мощь её оружия и боевой опыт, мне могло достаться куда хуже.

— Прошу, конечно, прощения, что вмешиваюсь, — поднял руку Кевин, — но меня беспокоит ещё одна вещь. Как насчёт с иллюминацией, которую мы тут устроили?

— Люди её заметить не могли, я побеспокоился, — еле заметно отмахнулся колдун. — Что же касается Блуждающих-в-Ночи — вы не зря возили с собой тот артефакт.

Каменный куб ярко-алого цвета с гранями сантиметров в семьдесят колдун перед началом операции строго-настрого наказал держать в фургоне хакеров, который, в свою очередь, должен был стоять не дальше трёхсот метров от пустыря. Кристофер помнил, как костерил по этому поводу весь белый свет Шон: рыжему пришлось демонтировать часть оборудования.

— Кстати, — вклинился Нат. — Куб почти полностью побелел.

— Не удивлён, учитывая, сколько магических возмущений ему пришлось нейтрализовать. Если кто-то из моих собратьев не наблюдал представление собственными глазами — а я таковых не заметил, хотя смотрел пристально, — то оно останется безвестным.

— Каким образом ты скрыл произошедшее от людей? — озадаченно поинтересовался Кристофер.

Он был несколько раздосадован, что сам даже не подумал о необходимости этого.

— Пологи в ваших артефактах многофункциональные. Они отводят глаза, обманывают чувства, заставляют не замечать очевидного... и вдобавок — скрывают магию от людей. Крайне полезное заклинание.

— Мы же заглушили их по твоему приказу!

— На защиту отключение боевых функций влияния не оказывает, — вяло отмахнулся колдун. — Шесть артефактов как раз перекрыли весь район. Беспокоиться не о чем — люди не видели и не слышали ничего необычного. Артефакты вы оставили на месте, как я говорил?

— Да, — кивнул Рон.

— Отлично. Они разрушатся через пару часов. Следов схватки тоже никто не обнаружит — ни "Исток мглы", ни "Прилив лунного затмения" тел после себя не оставляют; а о Ведьме я позаботился, — Лорен на секунду умолк, потом обыденным тоном продолжил: — Так что здесь скоро начнётся строительство нового современного складского комплекса. Землю я купил, перспективы у неё есть, ну а старые постройки мы ...демонтировали.

— Да, на мой взгляд, сейчас самое время вкладывать деньги в инфрастуктуру Лос-Анджелеса... — пробормотал Кристофер.

— Да уж, демонтировали!.. — одновременно с его фразой со смехом развёл руками Рон. — И всё-таки я недоумеваю — где ты находишь все эти штуковины?

— Большинство проще всего сделать на месте, — ответил колдун наёмнику, не обращая внимания на замечание Кристофера, которому изначально принадлежала идея с покупкой земли. — Вот куб-нейтрализатор — вещь нетривиальная, его пришлось взять из старых запасов... — с этими словами он осторожно встал на ноги и поднял с земли Клинки.

Кристофер внутренне содрогнулся. На лица наёмников набежала тень — выглядел Лорен ужасно.

— Нет никаких поводов для волнений, — поспешил тот их успокоить. — Мне просто нужно время, чтобы залечить эти повреждения. Пока же хочу сказать одно, — он повысил голос: — Мы победили!!

— ДА! — пустырь потряс хор наполненных нескрываемым триумфом голосов.

Кристофер кричал вместе со всеми. Он знал, что они имеют на это полное право.

...Та же ночь, около полуночи, пригороды Парижа.

Ночь не предвещала ничего необычного.

Тепло, нормальное для середины лета, трескотня насекомых, шелест тревожимых ветром листьев... Полное, умиротворяющее спокойствие обволакивало поместье.

Находясь в центре частных владений, огороженных внушительной кованой оградой странного узора, стоя посреди намеренно нетронутого леса, через который проходила только одна дорога, дом, окружённый сложнейшими переплетениями защитных чар, вполне мог рассчитывать на спокойствие.

А ещё он вполне мог претендовать на звание настоящей крепости. Потому что резиденция графа Парижа хоть и не соответствовала этому званию внешне, по сути являлась одним из самых охраняемых мест в мире.

Все принимаемые здесь меры безопасности оправдывали себя, и все сложнейшие колдовские конструкции служили верой и правдой. Ни у кого не получалось пройти хотя бы сквозь первую линию обороны. Никогда, ни единого раза, как бы сложно ни приходилось ковену, как бы ни наседали противники.

Сердце владений графа всегда билось ровно и спокойно — врагам не удавалось сбить его с ритма.

Вампиры парижского ковена знали, что так было всегда. Видели, что так есть сейчас. Верили, что так будет и впредь, — ведь уже более двух веков никто не решался нападать на Шарля де Брея в его доме.

...и сегодняшняя ночь не предвещала ничего необычного.

Ветерок, лёгкий и прохладный, приятно обдувал лицо. Рауль, выйдя из машины и ощутив его касания, некоторое время просто стоял, закрыв глаза и вдыхая разносящиеся вокруг ароматы ночного леса. Вольф, остановившийся рядом, не мешал учителю, вполголоса отдавая указания воинам, прибывшим сюда вместе с ними.

Рауль не прислушивался, наслаждаясь покоем леса. Он не был Витамастером, напротив, способность слушать Шёпот Мироздания и управлять им никогда особенно ему не давалась, но сейчас лорд чувствовал, что стоит обратить свои мысли к окружающему миру, прочувствовать его насколько возможно полно. Правитель Нью-Йорка не сумел бы объяснить, почему так решил, однако где-то в глубине сознания начало крепнуть подозрение... с каждой секундой усиливаясь и ясно указывая на разлитую в воздухе, впитавшуюся в землю, ждущую в деревьях и траве опасность.

Опасность куда большую, чем всё это могло нести само по себе.

— Здесь повсюду враждебное колдовство, о котором виконт Фарбье не сказал ни слова, — негромко сообщил в пространство лорд.

Шериф, впрочем, прекрасно его услышал и понял, для чьих ушей предназначалась фраза:

— Я ничего не чувствую, мой лорд. Возможно, вы выразитесь точнее?

— Здесь враждебна сама природа, — пояснил Рауль, взглянув на ученика. — Странно, что ты не замечаешь, ты лучше меня разбираешь Такш'ан.

— Разве Шарль де Брей — Витамастер?

— Следует предположить, — усмехнулся он. — Впрочем, утверждать не возьмусь; кто знает, чьих это рук дело — его самого или кого-то из его подручных. Я, на самом деле, знаю о графе немногое, да и то по большей части со слов герра Эрика, — лорд развёл руками, — так что ты обладаешь всей известной мне информацией. Мы с владыкой Парижа редко встречались — фактически, только на Ночных Советах. И никогда я не видел его в бою.

— Даже во времена Инквизиции? — с неподдельным интересом спросил Вольф.

— Ты помнишь их не хуже моего, — пожал плечами Рауль.

— Вы иногда отсылали меня. И никогда не говорили, чем занимались в моё отсутствие.

— Многим, — усмехнулся правитель Нью-Йорка. — Позже я расскажу подробнее, если хочешь, — сейчас в тех делах уже нет секрета. Но, тем не менее, с графом встречаться мне и тогда не приходилось. Однако теперь это не имеет значения, — он повёл ладонью, закрывая тему способностей правителя Парижа. — Очевидно, что наши данные о защитных системах поместья, как и предполагалось, неполны. Возведённые здесь заклинательные конструкции слишком сложны, чтобы их заметил кто-то ниже уровня Старейшины, поэтому наблюдатели князя ничего о них не сообщили... и даже виконт, похоже, обманулся. Попробуй распознать чары ты — мне, к сожалению, не удаётся. Лишь чувствую, что они есть.

— Как прикажете, мой лорд, — кивнул шериф и погрузился в детальное сканирование пространства.

В тот же миг Рауль почувствовал в нагрудном кармане вибрацию проснувшегося мобильного телефона и, достав трубку, мельком взглянул на экран. После чего незамедлительно принял вызов:

— Слушаю вас, герр Эрик.

Во избежание быть обнаруженными заключившие союз Старейшины запретили своим воинам пользоваться в Париже Резонансом — и отказались на время от него сами, благо человеческие достижения обеспечивали пусть и не полноценную, но всё же достаточно удобную замену.

— Осторожнее, лорд, — в голосе пражского владыки сквозило раздражение. — Тут повсюду развешаны заклятья витамантии, очень мощные. Я пока не расшифровал и десятой части, а мои Мастера их и вовсе едва ощущают. Вы держите маскировку?

— Да.

— Хорошо. Думаю, пока нас благодаря ей не заметили. Но неизвестно, что случится, продвинься мы ближе к поместью.

— Оправданное беспокойство, — согласился лорд. — Я заметил чары, сейчас Вольф пытается изучить их структуру. Предлагаю оставаться на местах, пока работа не будет закончена — либо им, либо вами.

— Договорились, — в тоне князя послышалось удовлетворение; он явно не хотел вступать в долгие обсуждения этого вопроса. — Сообщите мне, если что-то узнаете. Я также стану держать вас в курсе.

— Разумеется, герр Эрик.

Прервав соединение, Рауль взглянул на ученика. Судя по закрытым глазам, напряжённому выражению лица и хоть и хорошо скрытому, но всё же заметному магу уровня лорда возмущению в течении колдовских энергий, тот ещё не закончил сканирования.

Что ж, в таком случае остаётся только ждать — помочь шерифу он вряд ли чем-то сможет. Да и не просит Вольф о помощи, а значит, считает, что справится собственными силами.

Рауль, наконец, обернулся к воинам своего ковена и, немного повысив голос, приказал:

— Ждём. Активности не проявлять, готовности не снижать. Быть начеку. Выдвигаемся по моему приказу, — он окинул взглядом тихую узкую дорогу, проходящую сквозь окружавший дом графа лес. Задержался на небольшом автомобильном парке на обочине, выглядевшем тут совершенно неуместно, и добавил: — Укройте машины — их не должны заметить после того, как мы уйдём. Но действуйте аккуратно.

Ответом ему стали дружные кивки и несколько направившихся к автомобилям вампиров — во время боевой операции ни сам Зимний Лорд, ни его ученик не требовали от подчинённых полного соблюдения субординации.

Удовлетворённый увиденным, Рауль вновь отвернулся и, отметив, что Вольф всё ещё продолжает сканирование, погрузился в размышления.

Планируя атаку поместья, они не ожидали лёгкой прогулки и, конечно же, были готовы к сюрпризам, но... Первый же из них вызвал немалую задержку — и это, говоря мягко, настораживало. Чего ещё могли не заметить слуги пражского владыки? Что осталось в запасе у Шарля де Брея? Не стоит ли пересмотреть схему атаки?

Рауль тщательно взвешивал имеющиеся факты и зародившиеся подозрения.

С одной стороны, всё говорило о том, что их изначальный расчёт удался и именно сейчас центр парижского ковена наиболее уязвим. На стороне лорда и князя подавляющее преимущество даже принимая во внимание необходимость пробиваться сквозь веками возводимые барьеры и при отсутствии сколько-нибудь полных разведданных сражаться на местности, полностью контролируемой противником. Разумеется, лёгкой победа не будет; тем не менее, всё, что может выставить против них граф, стоит меньше объединённых сил четверых Старейшин, двое из которых входят в десятку сильнейших из ныне живущих вампиров.

Рауль не страдал ложной скромностью и, трезво оценивая ситуацию, ни на миг не усомнился в справедливости сделанного заключения.

С противоположной стороны наличествовали лишь подозрения. Графу нет причин сомневаться в своей безопасности, ведь внушительное количество его воинов сейчас на границе с Испанией отражают нападения барселонских вампиров — и этих сил, совершенно очевидно, вполне хватает для достижения поставленной цели. Учитывая, что линия фронта так далеко, а иных видимых опасностей на горизонте нет, — какой смысл держать столь серьёзную защиту здесь? Чары, способные поставить в тупик Старейшин и опытнейших Мастеров, требуют массы внимания и постоянной поддержки — очень, очень непростой поддержки. К чему это? Просто предосторожность?..

Рауль на мгновение прикрыл глаза. Да, это — основной вопрос.

Всего лишь предосторожность? Сам лорд никогда не сделал бы ничего похожего — он не воевал на два фронта, если мог ограничиться одним. Однако ему частенько приходилось сталкиваться с противоположным взглядом на стратегию. Исходя из всего известного о графе, правитель Нью-Йорка мог предположить, что у того есть склонность к подходу подобного рода. Но лишь предположить.

Так ли это на самом деле?

Ещё раз мысленно оглядев сложившееся положение, лорд принял решение, что так. Следовательно, пока нет поводов что-либо менять. Операция продолжается по старому плану.

Впрочем, полностью отметать появившиеся опасения Рауль не стал.

...К реальности его вернул голос шерифа:

— Мой лорд, я закончил. Позволите докладывать?

— Я слушаю, — кивнул Рауль.

— Это целая система заклинаний, большинство из которых относится к высшим. В основном используется витамантия, но также присутствуют Психическая Магия и Cангинис. Я сумел полностью расшифровать конструкции — мы пройдём, если вы не откажетесь помочь мне.

— Конечно, — лорд кивнул. — Что нужно делать?

— Вы позволите воспользоваться Резонансом? Объяснить на словах будет ...сложно, — чувствовалось, что шериф использовал самое мягкое из пришедших на ум определений.

— Хорошо, — поразмыслив, Рауль кивнул. — Но как можно осторожнее.

— Как прикажет мой лорд, — и за одно короткое, максимально укрытое от постороннего внимания мысленное касание Вольф передал учителю всю полученную информацию вместе с рекомендациями.

Некоторое время лорд изучал полученные данные. Потом ровно проговорил:

— Это очень неожиданно.

Шериф предпочёл промолчать, ожидая продолжения.

— Ты сумеешь передать князю информацию так, чтобы твой Резонанс не перехватили? — после недолгой паузы спросил Рауль.

— С высокой долей вероятности, мой лорд, — ни единый мускул не дрогнул на лице ученика.

— Тогда делай.

— Слушаюсь.

Правитель Нью-Йорка вновь погрузился в раздумья. Картина, дополненная новыми штрихами, вырисовывалась по меньшей мере странная. Защитные чары оказались не просто сложны — а потрясающе сложны. И сил на их поддержание должно уходить столько, что, вероятно, этим занимаются все без исключения оставшиеся в поместье графа вампиры.

Игра, правда, свеч стоила, ведь маги уровнем ниже Зимнего Лорда, Эрика фон Вайна или Вольфа Дройля ни за что не смогли бы пройти мимо охранных систем живыми.

...игра стоила свеч — если непременно ожидаешь атаки. В противном случае подобные действия характеризовали предпринимающего их как личность абсолютно неадекватную.

Может ли Старейшина, глава ковена, быть сумасшедшим?

Разумеется нет.

— Мой лорд, я закончил. Князь благодарит за информацию, теперь он также сумеет провести своих воинов. Внимания к нашим переговорам я не заметил, — шериф завершил доклад и, не увидев реакции учителя, осторожно спросил: — Прикажете начать продвижение вперёд?

— Нет, — Рауль качнул головой. — Ждём. Мне нужно позвонить.

И лорд, достав телефон, послал вызов тому, кто среди них был знаком с Шарлем де Бреем лучше всех.

— Герр Эрик, мы просчитались. Нас ждут.

Собеседник сориентировался мгновенно — Рауль услышал короткий приказ оставаться на местах. Только потом ему ответили:

— Почему вы так считаете, лорд?

— Защита слишком сильна. Вы не хуже меня знаете, чего стоит поддерживать такие системы активными. Никто и никогда не стал бы делать нечто подобное ради простой предосторожности. Граф совершенно определённо ожидает атаки на поместье.

— Я бы не был в этом столь уверен, — спокойно возразил пражский владыка. — Старик Шарль всегда слишком сильно трясся за свою шкуру. Окружить себя непроницаемыми барьерами, пока опасность не сойдёт на нет, — как раз в его духе.

— Однако ему не угрожает опасность, герр Эрик. Ваш отвлекающий манёвр выглядит исключительно пограничным конфликтом, а вовсе не войной между ковенами; да и знает граф прекрасно, что Аммонио Мантейре незачем начинать против него полномасштабную войну. Тем не менее Шарль де Брей ждёт атаки на свой дом. Настоящей атаки. Он ждёт нас.

На том конце долго молчали

— Что вы предлагаете, лорд? — наконец спросил фон Вайн. — Отступать?

— Нет, — произнеся это, Рауль холодно улыбнулся — и эта улыбка прозвучала в следующих словах морозным дыханием зимы. — Я лично видел, как его воины отправлялись на границу с Испанией, и я не мог обмануться. Обратно никто из них не возвращался. Сейчас граф ослаблен — лучшего момента не будет. Я предлагаю подтянуть резервы, провести новый инструктаж — и бить всеми силами одновременно.

— Всё или ничего?

— Вы помните падение Константинополя, герр Эрик?

Владыка Праги расхохотался:

— Да!! Будто это было вчера, лорд!.. — оборвав смех, он сказал: — Хорошо, я согласен с вами — меняем планы. Как будем строить нападение?

— По трём направлениям — два наших и одно виконта Фарбье. Я поставлю его в известность. В целом, резервная схема с поправкой на то, что эффект неожиданности можно считать потерянным.

— Отлично, — тон князя стал деловым. — Начинаем по полной готовности, — и он прервал связь.

— Мой лорд, но как де Брей понял?.. — спросил Вольф, слышавший весь разговор.

— Полагаю, догадался, — поморщился Рауль. — Возможно, герру Эрику следовало выбрать полем отвлекающего манёвра границу парижского ковена с его собственным. У Аммонио Мантейры сейчас нет никаких резонов нападать на графа, — правитель Нью-Йорка повёл рукой, словно подчёркивая следующие слова: — А вот у нашего общего друга их более чем достаточно. Так что...

Шериф не стал сотрясать воздух бессмысленными фразами вроде "Скорее всего совпадение", "Нет прямых доказательств" и чего-то ещё в таком духе, а просто кивнул. Учитель считал, что де Брей догадался, — Вольфу этого было вполне достаточно.

— Связаться с виконтом, мой лорд?

— Нет, — Рауль покачал головой. — Я позвоню ему сам. Не будем лишний раз давать возможность себя обнаружить. Пусть они нас ждут, но хотя бы время прибытия стоит сохранить в секрете, — он легко усмехнулся и поднёс к уху телефон.

Несколькими минутами позже, в непосредственной близости оттуда.

— ...я подвёл вас, мой лорд, и готов понести любое наказание, — Фарбье говорил спокойно, в его голосе не было ни страха, ни подобострастия. — Мне не удалось считать защитные системы поместья.

— Здесь нет вашей вины, виконт, — чувствовалось, что лорд деликатно улыбается. — Вы сделали всё что могли — никто не справился бы лучше. Ни один из нас не догадывался, что граф ждёт гостей и уже принял соответствующие меры предосторожности.

— Благодарю за вашу доброту, мой лорд.

— Не стоит благодарности. А сейчас позвольте мне посвятить вас в детали нового плана операции...

Разговор не затянулся — Рауль Норрентьяни умел быть краток, когда считал это необходимым. Фарбье слушал внимательно, без труда запоминая сказанное правителем Нью-Йорка дословно. Виконт понимал, что не должен подвести своего господина ещё раз. Ценой новой ошибки станут их жизни.

В конце он лишь твёрдо сказал:

— Исполню всё в точности, мой лорд.

— Полагаюсь на вас, виконт, — больше ничего не добавив, Рауль прервал вызов.

Фарбье, не теряя времени, принялся отдавать распоряжения находящимся под его началом воинам, корректируя намеченный ранее порядок действий. В Париж вместе с ним прибыли лучшие из лучших, элитные бойцы, прошедшие десятки и сотни сражений, тысячи мелких стычек. Боевой опыт каждого из них насчитывал десятки, а у многих и сотни лет. Их не смущала резкая смена плана, и им не требовался долгий, подробный инструктаж.

Виконт говорил коротко, но отвечали ему ещё короче. Некоторые лишь кивали — он не требовал обращаться к себе по всей форме, его всегда интересовал только результат. И как только каждый из воинов получил новые указания, поняв своё место в операции, Фарбье без промедления набрал номер лорда.

Ровно семь минут спустя, поместье графа.

Удар был страшен.

Они атаковали с трёх сторон, так, как и предлагал Зимний Лорд. Защитный периметр оказался пробит в течение секунды, стоявших на страже парижан просто смели. В мгновение ока первая линия обороны поместья де Брея пала.

Посылая вперёд волны пламени, способные легко испарить сталь, равно как и большинство защитных заклинаний, Рауль краем глаза заметил вдалеке яркую вспышку гнилостно-зелёного света, потом вторую, третью... Князь также не терял времени — "Огонь некромантов" сделает работу ещё лучше, чем призванный лордом огонь настоящий.

В стороне, с которой должен был атаковать виконт, неистово ревел, вращаясь, дымный смерч, прорезаемый багровыми всполохами. Исходящий от него жар Рауль ощущал даже здесь. Виконт призвал одного из хранителей вулканов, направив его ярость против воинов парижского ковена.

Шериф встал плечом к плечу с учителем, вытянув вперёд раскрытую ладонь и резко сжав её в кулак. Правитель Нью-Йорка ощутил устремившуюся вперёд "Тьму разума", легко гасившую искры сознания всех тех, кто не знал подходящей защиты. Или не обладал достаточной силой, чтобы её использовать.

Четверо Старейшин, четыре магических способности, четыре чрезвычайно мощных заклинания. Их целью было отбросить парижан, заставить отступить с занятых позиций и неподготовленными встретить лобовую атаку воинов пражского и нью-йоркского ковенов. Свежих, только вступивших в битву. Воодушевлённых зримым проявлением могущества своих лидеров.

...Вызванный Фарбье дух врезался в ряды парижан первым, намного опередив вампиров, — и с оглушительным грохотом разлетелся клочьями дыма, когда виконт рассеял форму заклинания. Мир полыхнул багровым. Лорду показалось, что от жара у него сейчас вспыхнут волосы.

Немногие среди воинов де Брея, оказавшихся в эпицентре ухода духа, смогли защититься. От большинства не осталось даже пепла. В земле зиял широкий кратер, его дно было гладким, будто стекло.

Отступающим не дали оправиться. Пражане и нью-йоркцы налетели на них с яростью, которой позавидовал бы ураган. Ночь озарилась вспышками множества заклятий. Засверкало созданное магией оружие. Полилась кровь. Только сейчас стали слышны крики.

Подчиняясь приказам, воины князя и лорда вкладывали в эту атаку всё что могли, стремясь вперёд, стремясь победить, — и защитники поместья подались. Они уже не просто отступали, они почти бежали. Ещё немного — и сопротивление будет сломлено.

Натиск. Агрессия. Не давать врагу ни мгновения передышки, ни секунды покоя. Бить со всех сил, пока не падёт он... или ты. Всё — или ничего.

Так хотел Зимний Лорд.

Нанеся первый удар, четверо лучших магов нападающих более ничем не проявили своего присутствия. Вместо этого, Эрик знал, каждый из них направился к заранее оговорённому месту, откуда они вчетвером могли свободно наблюдать за ходом сражения — и сконцентрировать усилия на основных очагах сопротивления. Если таковые появятся.

Они оказались там почти одновременно, подойдя с разных сторон.

— Полагаю, их ответ не заставит себя ждать, — первым заговорил Рауль, когда остальные ещё были в некотором отдалении. За исключением Вольфа, как всегда державшегося в шаге за спиной учителя.

— Нет сомнений, — хмыкнул в ответ князь, обнажая клыки в кровожадном оскале.

— Будем надеяться, что нам удастся с ним справиться, — шериф сохранял угрюмое выражение лица.

— Основные силы парижского ковена сейчас находятся на границах с владениями Аммонио Мантейры, — говоря, Фарбье не отрывал взгляда от сражения, словно боялся что-то пропустить. — Вряд ли в их отсутствие охрана графа сумеет нам что-то противопоставить...

И в этот момент его внимание было вознаграждено сполна.

Они прекрасно видели особняк де Брея — изящное трёхэтажное здание, стоящее на берегу небольшого, кристально чистого озерца. Сложенные из редкого розового мрамора стены увивал плющ, поднимаясь до самой крыши. Высокие поделённые на секции зеркальные окна отражали огни прожекторов подсветки, работавших несмотря на разгоревшееся совсем рядом сражение.

Дом, казалось, попал сюда из какого-то другого, тихого и спокойного места. Он и битва будто не имели с друг ничего общего.

Эта иллюзия разбилась вмиг.

Распахнулись широкие, потемневшие от времени деревянные створки, и в мраморные ступени крыльца, в мягкую, ровно подстриженную траву под стенами впечатались сотни грубых подошв. Вампиры выбегали из дверей, прыгали из окон — чтобы сразу же броситься в бой. На помощь отступающим воинам де Брея пришло бойцов едва ли не вдвое больше, чем здесь сегодня было нью-йоркцев и пражан в совокупности.

Но ни один из нападавших до последнего не ощущал их присутствия. Ни рядовые маги, ни Старейшины.

...одновременно с вступившими в сражение новыми силами парижан заработали охранные сети поместья, до этого остававшиеся неактивными и незаметными. Несмотря на сложность уже павших линий защиты, у графа оказался резерв.

Ловушка! Их заманили в ловушку!..

Но как?!

— Виконт! — резко бросил лорд.

Эрик почувствовал возводимые Фарбье чары и, узнав "Пляску оберегов", одобрительно хмыкнул. Однако князь понимал, что её одной не хватит.

— Вольф, отзови часть своих. Лучших в защите. Пусть займутся прикрытием вместе с виконтом. Лорд, нам следует занять оборонительную позицию...

Договорить он не успел.

Внезапно налетел ветер, который не был ветром. Он возник отовсюду и ниоткуда, реальный — и одновременно нет. Это походило на дыхание самой природы. Словно деревья вокруг выдохнули в едином порыве, желая как пылинку сдуть прочь нарушивших их покой.

Ветер закручивался в смерч, ураган, стеной сходящийся вокруг атаковавших поместье вампиров. Неотвратимый и смертоносный, он стремительно сжимал объятия, не оставляя шансов создать полноценную защиту. Всё, что Эрик успел, — хлестнуть "Огнём некромантов", прорывая пелену готового обрушиться на них "Живого шторма" раз, другой... По правую руку от него Рауль ударил трезубцем ярко-синих молний, и Вольф бросил какое-то изощрённое заклинание Психической Магии. В тот же момент свои чары закончил Фарбье.

Больше они ничего сделать не смогли.

...и высшее заклинание витамантии ударило по четверым Старейшинам и их воинам.

Князя подняло в воздух, отбрасывая назад, смяло, скрутило... но не лишило возможности сопротивляться. Мгновенно проведя трансформацию, он компенсировал полученный урон; одновременно благодаря естественной способности магов Трактиониса скоординировал себя в пространстве, сгруппировался — и приземлился на ноги, не потеряв ориентации.

Увы, так легко отделался только он — другим досталось гораздо сильнее. Рядовых воинов раскидало в разные стороны, искорёжило, выжимая подобно половой тряпке, и многие, несмотря на регенеративный потенциал Блуждающих-в-Ночи, так и не сумели подняться. Лорд стоял на одном колене в нескольких десятках шагов от места, где их настиг "Живой шторм", его костюм потерял большую часть своего изящества. Шериф был на ногах, однако пошатываясь тряс головой, словно пытаясь избавиться от звона в ушах, и едва ли обращал внимание на происходящее вокруг. Виконта безжалостно протащило по земле даже дальше, чем отбросило Рауля, — но Фарбье удержал форму "Пляски".

Насколько мог судить Эрик, в совокупности усилий четверых Старейшин всё-таки оказалось достаточно, чтобы ослабить высшее заклинание до уровня, переносимого без особой дополнительной защиты. Ещё одним светлым моментом стало то, что чары также ударили и по находящимся в непосредственной близости от нападавших воинам графа. К сожалению, это не касалось спешащего к ним на помощь подкрепления.

— На ноги!! Быстро! Всем занять оборону, если хотите жить! — Эрик дублировал каждое слово широким Резонансом.

Его послушались. Те, кто мог подняться, — поднялись, встретив удар свежих сил парижан.

Ночь вновь наполнили вспышки чар и возгласы сражающихся. Бойцы де Брея наседали... но их удавалось сдерживать. Немалой ценой, однако удавалось. Группа вампиров заняла позицию в тылу нападавших, работая только на нейтрализацию защитных сетей поместья, удары которых нет-нет да и прорывались сквозь изрядно потрёпанное заклятье Фарбье. Остальные стояли насмерть, и каждый шаг вперёд давался парижанам с огромным трудом.

— Кажется, мы недооценили умений графа, герр Эрик, — светским тоном произнёс подошедший Рауль. — Или его коллекцию артефактов. Он спрятал "Живой шторм" в сторожевых чарах витамантии, которые насторожили нас с самого начала; или эти чары были частью "Шторма", ожидая команды на объединение. Впечатляюще, надо признать.

— Он сам на такое неспособен! — полупрошипел-полупрорычал князь. — Работа его побрякушек!..

За время этого краткого обмена репликами свежим бойцам ковена де Брея всё же удалось переломить ситуацию в свою пользу. Словно зеркальное отражение своих противников в начале битвы, пражане и нью-йоркцы отступали всё быстрее. С каждой секундой они сдавали позиции, и каждая секунда стоила кому-то из них жизни.

Численное преимущество — подавляющее численное преимущество — оказалось на стороне парижан, и они воспользовались им в полной мере. Воинов князя и лорда теснили со всех сторон, тут и там кто-то падал, чтобы уже не подняться. Защитные системы поместья продолжали работать, отвлекая внушительные силы, — уже более двух десятков далеко не самых слабых магов, включая и виконта Фарбье, отошли за спины трёх Старейшин, после первого удара не принимавших участия в схватке, и пытались справиться со стационарными артефактами, раскинутыми повсюду чарами и управляющими ими вампирами. Последние, ко всему прочему, не стеснялись применять и собственные способности, скрываясь под мощнейшими пологами, необнаружимыми без сложного и длительного сканирования.

Пока атаки охранных сетей и их операторов удавалось сдерживать, но сколько это продлится?.. И сколько ещё воинов придётся отвлечь от настоящего боя?

Князь скрипнул зубами — их отбросили уже на полсотни метров от стен особняка, он насчитал около пятнадцати убитых. Парижане не потеряли никого.

И это без участия самого графа!

— Мой лорд, позвольте ударить мне, — голос Вольфа, только-только оправившегося от удара "Живого шторма", звучал глухо от сдерживаемого бешенства. — Иначе мы положим здесь всех своих, ничего не добившись.

— Позволяю, — правитель Нью-Йорка кивнул практически сразу. — Герр Эрик?

— Согласен, — но встретившись с Раулем взглядом, князь прочёл в глазах того отражение собственного беспокойства.

Де Брей не показывается, не видно никого из его ближайших сподвижников, в сражении не участвует ни один маг, сравнимый со Старейшиной — только рядовые вампиры. Значит, что-то готовится. Что-то серьёзное. Но что? Как этому противостоять? И хватит ли могущества?

Именно поэтому они старались беречь силы и не вмешиваться... но сейчас выбора не было, шериф прав. Или ударит кто-то из них, или операцию можно считать проваленной.

Вольф, в отличие от учителя с князем, на размышления отвлекаться не стал — сразу по получении разрешения вокруг него сгустилась магия. Колдовское возмущение, подчиняясь заклинанию чудовищной сложности, в котором основное место занимали конструкции Сангиниса, в мельчайший промежуток времени обрело колоссальные размеры и...

...чары начали действовать.

В мгновение ока все мёртвые тела, находившиеся в пределах видимости, потеряли форму и объём, расплывшись неопрятными лужами — но не впитавшись в почву, не застыв, а стремительно собираясь вместе. Едва слияние было закончено, получившийся ярко-красный, переливающийся, текучий массивный горб высотой в рост человека, за какие-то секунды выросший из земли прямо в центре схватки, исторг из себя десятки алых жгутов, хлестнувших в разные стороны. Цель нашёл каждый из них.

На первичное проявление вражеских чар парижане никак не среагировали — не успели или не поняли, что это, хотя колдовской всплеск не почувствовать не могли, — зато теперь внимание большинства из них принадлежало заклятью Вольфа безраздельно. На кровавое создание обрушился шквал заклинаний: те, до кого дотянулись ярко-красные жгуты, прилагали отчаянные усилия, чтобы освободиться, другие просто пытались устранить ставшую вполне реальной опасность — однако всё было тщетно. Эрик видел, как заклинания, не причиняя вреда, втягиваются в колдовскую плоть, заставляя ту сиять от поглощённой энергии, и слышал крики схваченных. Истошные вопли, сопровождающие мучительное изменение тел, которые ещё не покинула жизнь, но которые уже стали необходимым для подпитки чар шерифа материалом.

Освободиться не удалось никому.

Эрик знал, что перед ним одно из высших заклинаний Крови, — тем не менее князь не мог ни опознать его, ни даже приблизительно представить, как ЭТО работает и на каких закономерностях построено. А ведь был Мастером Сангиниса, пусть не самым сильным, но Мастером! Однако искусность и мощь созданных Вольфом Дройлем чар поражали даже его воображение.

Вмешательство шерифа изменило ход сражения во второй раз за сегодняшнюю ночь — теперь в пользу нападавших. Воины пражского и нью-йоркского ковенов перегруппировались и ударили по парижанам, переключившим своё внимание на странные, ни на что не похожие чары, уже обернувшиеся серьёзными потерями. Это сослужило им плохую службу: заклинание Вольфа лежало далеко за гранью их возможностей, попытки справиться с ним были бесполезной тратой времени. Времени, которое следовало бы с пользой употребить, уделив внимание посильным целям; например — тактическому отступлению.

Впрочем, то, что ясно видел князь, воины де Брея заметить так и не смогли. До самого конца.

...Секунды, лишь секунды, но именно они решают, по какому пути пойдёт история. Судьбу этого витка схватки решили всего семь секунд.

Первая. Пятеро парижан падают, не сумев отразить направленные в них заклятья, а их соратники продолжают бессмысленную борьбу с непреодолимой силой чар Вольфа.

Вторая. Воины Эрика и Рауля переходят в рукопашную. Вспышки магического оружия, удары, натиск — и ещё четверо остаются лежать; остальных отжимают к стенам особняка.

Третья. Шериф протягивает в сторону схватки сжатый кулак. Его увеличившееся в размерах творение простирается в воздухе алым полотнищем и атакует. Для своих оно не более чем мимолётное касание, для чужих — мгновенно разъедающий тела яд, от которого нет спасения. Им остаётся лишь вопить в агонии.

Четвёртая. Избегнувшие участи стать пищей кровавого создания воины де Брея пытаются укрыться за стенами, но им не дают на это времени. Заклинания, выпады колдовских клинков, не ослабевающий напор — и новые трупы. На сей раз восемь.

Пятая. Оставшимся парижанам удалось занять относительно стабильную позицию прямо на широких ступенях крыльца. Они организованно отступают внутрь особняка, стены которого дышат магией; эта защита кажется надёжной. Но им необходимо отражать натиск нападающих, и передняя линия стоит насмерть, не отступая ни на шаг — и тем даруя остальным возможность спастись. Они держат удар... напрягают все силы и умения, умирают, если придётся, но держат. Понимают, что покинь хоть один из них схватку — других сомнут.

Шестая. Создание шерифа окончательно расправляется со второй порцией жертв, прибавив в размерах вдвое против прежнего, и Вольф указывает рукой в сторону остатков отчаянно обороняющихся воинов де Брея. В воздухе вновь раскрывается алый покров, готовый обрушиться на жалкую, окружённую и теснимую с трёх сторон группку, еле-еле удерживающую защитные чары, не дающие магии наседающих нью-йоркцев и пражан смести отбивающихся в единый миг.

Седьмая. Ярко-красное полотнище опускается — и вновь удар приходится только по врагам. И вновь те оказываются бессильны ему противостоять: ночь разрывают крики боли. Воины князя и лорда подаются назад, опуская оружие и рассеивая атакующие заклятья. Отводят взгляды — даже вампиры не желают смотреть на подпитку колдовской плоти; но не собираются мешать.

...Всё это время вокруг выли сталкивающиеся охранные чары поместья и заклинания противостоящих им магов пражского и нью-йоркского ковенов под предводительством виконта Фарбье. На это никто не обращал внимания. Операторам стационарных защитных систем не удавалось преодолеть окружающие нападающих барьеры, и князь временно сбросил их потуги со счетов.

Эрик криво усмехнулся. Похоже, сюрпризы графа иссякли. Следовало переходить к решительным действиям.

Перекинувшись парой слов с Раулем, он уже поднимал руку, собираясь отдать приказ штурмовать здание... когда вокруг внезапно опустилась тишина. Нет, их не прекратили поливать потоками смертоносных чар, и они сами не убирали защиты. И крики пожираемых кровавым созданием парижан не стихли сами по себе — а явно были оборваны. Словно кто-то выключил звук.

Князь, ещё не до конца осознавая случившееся, развёл руки — и резко свёл их вместе. Ощутил, как ладони с силой соприкоснулись.

...но не услышал хлопка.

Чары начали формироваться будто сами собой ещё до этого.

"Все ко мне! Бегом!!" — он даже не потрудился спрятать этот Резонанс.

И, прикрывая собравшихся рядом воинов — всех оставшихся, его ментальный приказ был исполнен без раздумий, моментально, — насколько мог быстро возвёл "Обратную сферу". Одно из мощнейших оборонительных заклинаний Пространственной Магии. Высшее заклинание.

Пражский владыка первым понял, что сейчас произойдёт. И только благодаря этому успел вовремя.

Обычно чары Трактиониса не имеют видимого эффекта до взаимодействия с указанной магом целью. Фактически, так было и в этом случае — "Обратная сфера" вызывала лишь едва заметное искажение перспективы на своей границе. Князь сосредоточился на этой малозаметной кромке, продолжая удерживать максимально напряжённую форму заклинания, и потому без труда заметил подтверждение своей догадки.

Сначала грань стала фиолетовой. Едва-едва, почти незаметно — но стремительно наливаясь цветом. До тех пор, пока ночь вокруг не окрасилась им полностью.

И как только это случилось, на чары князя обрушился удар колоссальной мощи. Он мог бы уничтожить целую армию, обратить гору в песок; его мощь стёрла бы с лица земли любой из городов. В единый миг "Обратная сфера" перестала существовать... но свою задачу выполнила. Сокрушив её, враждебная сила оказалась полностью рассеяна и более не опасна. Всё, на что её хватило, — лишь вызвать поток сухого горячего воздуха, обдавший укрывшихся внутри созданной Эриком защиты воинов.

Увы, это был далеко не конец. На самом деле, это было только начало.

— Это "Радужный прибой"!

Вампиры вокруг него, услышав название, лишь непонимающе переглянулись. Неудивительно. Смолам и даже Мастерам неоткуда знать об обрядах высшей магии — и потому смертельной опасности, обозначенной двумя простыми словами, не понять.

Князь адресовал фразу не им, а двум Старейшинам, которые осознать нависшую над их головами угрозу были в состоянии. Даже более чем просто в состоянии, судя по исказившей лицо резко обернувшегося Вольфа гримасе ярости. Бешенства, от которого побелели глаза.

Однако выразить своё отношение к ситуации развёрнуто шерифу не дали:

— "Радужный прибой"... Полагаю, я могу справиться с ним, герр Эрик, — Зимнему Лорду не изменила его знаменитая выдержка — голос правителя Нью-Йорка звучал так, словно он говорил самое большее о не вовремя пошедшем дожде. — Продержитесь десять минут. Мне нужно время.

— Что вы собираетесь де...

Фраза князя, прерванная на полуслове, повисла в воздухе.

— Поток, что бесконечен, всесилен, вечен! К твоей мощи обращено моё слово, её я призываю, ею повелеваю! Ты, что ставишь нас над богами, ты, что пронзаешь миры, ты, что был, есть и пребудет всегда, — ответь на мой зов! — глубокий голос Рауля Норрентьяни странно вибрировал, казалось, заставляя дрожать воздух. — Жизнь, текущая по венам, служит тебе пищей — прими эту дань! Разум, повелевающий реальностью, направляет тебя — подчинись ему! Мысль, что направит, мысль, что соединит, мысль, что свяжет, мысль, что пленит...

Дальше Эрик не вслушивался. Лорд обратился к высшей магии, смешанным чарам, объединяющим несколько сторон колдовства в единое целое — нечто новое, способное достигнуть воистину потрясающих результатов. Произносимые им слова вовсе не бред сумасшедшего, они — часть заклинания.

То, что называли древним словом "сан'алиарис". Что в полной мере было доступно лишь по-настоящему глубоко проникшим в тайны магии, знающим её законы не хуже возможностей собственного тела, тем, для кого возводить заклинания так же естественно, как двигаться или думать.

Высшим магам рода Блуждающих-в-Ночи.

...Что ж, если Рауль считает, будто ему известен способ справиться с обрядом, созданным и поддерживаемым несколькими Старейшинам, то Эрику остаётся ему поверить. Потому что сам князь такого способа не знал.

"Радужный прибой", сошедший со страниц ветхих, собравших на себе пыль веков колдовских трактатов, наследие ещё Войны Лилий, первой из двух Великих Войн в истории вампиров, случившейся задолго до рождения владыки Праги, считался неодолимым. Защиты, способной устоять перед его мощью, не существовало. Спасение лежало в бегстве — однако и оно вовсе не гарантировало жизни.

Ловушка графа оказалась совершенной.

...но Эрик фон Вайн не стал бы тем, кем являлся сейчас, показывай он врагу спину в надежде на удачу, которая может быть — только может быть! — позволит избежать гибели. Его сила и опыт никуда не исчезли, у него есть пусть призрачный, но шанс на победу — и он будет сражаться. Драться, рвать противника клыками, если ничего больше не останется, но не трусливо бежать! Поджав хвост улепётывать подобно жалкой побитой шавке — НИКОГДА!

— Вольф! Сейчас будет новый удар!

Шериф не стал задавать лишних вопросов. Вместо этого он взмахнул рукой, и кровавая плоть, созданная его заклинанием, взметнулась вверх, раскрываясь ярко-алым сверкающим куполом, окружившим собравшихся вокруг трёх Старейшин вампиров.

Эрик почувствовал, что ученик лорда каким-то образом модифицировал форму своего заклинания, но для чего сделаны эти изменения, понять не смог. Впрочем, у него были и другие заботы; князь сомневался в способности творения Вольфа — что бы тот с ним не сделал — выдержать более одного удара, и торопился создать более надёжную, более сложную защиту, переплетая пальцы во множестве стремительно сменяющих друг друга причудливых фигур.

Владыка Праги тоже умел пользоваться сан'алиарис. И пусть он не представляет, как даже с их помощью остановить "Радужный Прибой", но выиграть немного времени сумеет.

По сути, сейчас всё зависело от троих предводителей нападающих. Хоть защитные сети поместья и продолжали работать, но охранным чарам Старейшин много проблем не доставляли, эти игры лежали далеко за гранью возможностей современных артефактов и управлявших ими Мастеров. Так что группа под началом виконта Фарбье теперь оказалась без дела — помочь они были не в силах. Им оставалось только наслаждаться нежданным отдыхом... если это, конечно, можно так назвать.

А ещё уповать на то, что их лидеры справятся. Потому что в воздухе повеяло новой прибойной волной.

...На этот раз цвет был синим. Он не слился с ярко-алым сиянием купола, он затмил его — и всё вокруг окунулось в синеву. Чтобы через миг пространство искорёжила новая титаническая судорога.

Земля дрогнула под ногами, воздух туго ударил в грудь. Раскрытое Вольфом алое покрывало изорвало в клочья и... Больше ничего. Заклинание шерифа поглотило удар, даже не полностью рассеявшись.

— Впечатляет, — оценил Эрик.

— Благодарю, князь, — кивнул в ответ Вольф. Под его взглядом алая плоть стянулась воедино — но оставалось её совсем немного, и шериф это видел: — Нового удара мне не сдержать.

— Знаю, — коротко бросил владыка Праги и резко развёл руки в стороны.

Все стоящие вокруг вампиры, исключая занятого собственными чарами Рауля, потрясённо уставились на него. Кто-то выругался, остальные не могли выдавить ни слова.

— Это ...он? — переборов изумление, спросил Вольф.

— Да, — Эрик едко усмехнулся. — Это "Сон безумия".

— Я думал, его на самом деле не существует.

— Многие так думают, — князь не скрывал издевательских ноток в своём голосе.

— Почему вы сразу не применили?..

— Применил как только сумел. Но нам это мало поможет — "Сон" не спасёт от "Радужного прибоя", это лишь передышка. Будем надеяться, твой учитель знает что делает.

— Он сказал, что сможет справиться. Значит — сможет, — отрезал Вольф, и в его словах сквозила непоколебимая уверенность.

— Не сомневался, что ты скажешь нечто подобное, — подчеркнув слово "ты", хмыкнул князь.

Следующей волны они не заметили, но Эрик знал: её цвет был голубым. Противоестественное марево возведённых им чар не пропустило удара, хоть и поблёкло, а рябь бушующего безумия ослабла. Реальный мир ещё не проступил сквозь неё, но он уже был совсем не так далёк, как несколько мгновений назад.

"Сну" долго не выстоять.

Эрик взглянул на Рауля. Тот продолжал произносить напоенные магией фразы, ничего не значащие... и одновременно наполненные глубоким смыслом. Невозможно определить, сколько пройдёт времени до момента, когда лорд завершит свои чары. А отвлекать его от их создания — не самая удачная идея.

Оставалось держаться.

...Зелёный. Его они увидели. Приглушённая, но явственная вспышка ярко-салатового света полыхнула по другую сторону отгородившей их от реальности невозможной завесы сумасшествия — и та померкла, став почти полностью прозрачной. Но не исчезла и не прорвалась.

— Вольф!

— Вижу, князь. Попытаюсь, — шериф взмахнул рукой.

Подчиняясь жесту, алая плоть, порождённая его чарами, раскинулась куполом над их головами, укрепляя защиту "Сна безумия". Красные блики смешались с хаотичными переливами всех существующих и когда-либо существовавших оттенков, каждый из которых был мутным подобием себя самого. Сангинис объединился с Сомниумом в противостоянии наследию древних.

Пусть сильно повреждённые, балансирующие на грани стабильности — но формы обоих стоящих сейчас между объединёнными силами атакующих и "Радужным прибоем" заклинаний оставались высшей магией. Учитывая это, Эрик решил, что один удар они выдержат.

Один удар. А дальше?..

Времени придти к какому-то решению князю не хватило.

...Жёлтый. Цвет осенних листьев, цвет песка и ночных окон, за которыми кипит жизнь несмотря на поздний час, — на миг он затопил мир, заставил всё вокруг померкнуть, уступая ему место... Последовавший за этим удар смёл поддерживаемую двумя Старейшинами защиту, от неё не сохранилось даже воспоминаний. И рассеялся, бессильный причинить вред.

Новый порыв горячего ветра взметнул пепельные волосы Эрика.

Пражский владыка скрипнул зубами. Промежутки между атаками становились короче с каждым разом, защиты нужного класса не создать за столь ничтожный срок. В мыслях пролетал ворох названий, сотни чар, тысячи вариаций заклятий — и ничего такого, что было бы сейчас полезно. Резервов не осталось.

Вольф резко обернулся к нему:

— Князь, что ещё можно сделать?

— Не знаю. Обряд провести не успеть. Все способные сдержать волну "Прибоя" заклинания я использовал.

— Примените "Сон безумия" снова!

— Бесполезно. Одна и та же защита не подействует дважды, — Эрик опять бросил взгляд на Рауля и, не заметив перемен в его поведении, начал создавать "Стену Второго Царства", хотя знал, что в этом уже нет никакого смысла. — Если твой учитель не поторопится...

...Оранжевый.

...Белый.

За мгновение до удара, в миг, когда гибель казалась неотвратимой... в последний момент Зимний Лорд выставил перед собой раскрытую ладонь — и "Радужный прибой" разбился об неё, словно о скалу. Порождённый Раулем белый свет затмил оранжевый, вытеснил его из реальности, уводя удар прочь. Стягивая на себя все силы, что парижане обрушили на нападавших. Без остатка.

Эрик чувствовал колоссальной сложности колдовское возмущение, в котором причудливо переплелись Сомниум, стихийная магия... и элементы, не относящиеся ни к одному из известных князю разделов магии. Элементы, весьма характерные для заклятий того, кого вампиры испокон веков называли предателем.

Лорд не просто создал защиту — он пошёл гораздо дальше. Перенеся противостояние к иллюзиям и миражам, вдруг затмившим действительность, он связал поддерживающих "Прибой" Старейшин их собственными чарами, заточив в месте, где царили установленные правителем Нью-Йорка законы. И чтобы выбраться оттуда, парижанам сначала придётся справиться с ним самим.

На его поле.

Если бы Эрик не знал доподлинно, что Рауль Норрентьяни принадлежит к числу высших магов, то сейчас лишился бы малейшего в этом сомнения.

— Вольф! — князь мгновенно сориентировался в ситуации. — Защищай учителя! С ним что-то случится — мы все здесь поляжем!

— Десятеро со мной! — тот понял замысел с полуслова.

— Фарбье! Защитные сети твои!

Виконт также тугодумием не страдал:

— За мной! Рассеяться! — бросив приказ группе работавших вместе с ним на оборону магов, он побежал к окружавшему особняк лесу, на ходу формируя что-то из мастерского Спириталиса. — Берём посты по одному!

— Остальные — вперёд! — Эрик сорвался с места. — Очистить поместье! Пленных не брать! Де Брей — мой!

Расчёт был прост: пока Рауль удерживает сильнейших магов парижан, Вольф позаботится о его безопасности, Фарбье уберёт расположившихся по периметру операторов охранных систем, а пражский владыка займётся оставшимися в особняке силами противника. И самим графом — князь сильно сомневался, что тот создавал "Радужный прибой" лично.

Всё решится в ближайшие минуты; козырей в рукавах ни у кого не осталось, и победа достанется тому, кто лучше сражается.

Эрик ставил на себя.

Добежать до особняка стало делом полутора секунд.

Не останавливаясь, он ворвался внутрь, инициируя трансформацию и модифицируя полуготовую форму чар. Тут же его попытались остановить — одновременно не менее десятка заклинаний с разных сторон ударили... в место, где князь только что находился. Одним прыжком Эрик взмыл к потолку просторного, отделанного мрамором холла, перевернулся в воздухе — и ответом на атаку рванулись невероятно удлинившиеся, обретшие небывалую прочность пряди его волос. Изменённая "Стена Второго Царства" обернулась пропущенным через них "Стиксом".

В считанные мгновения сквозь зал протянулись тысячи и тысячи крепчайших пепельных нитей, одинаково без труда пронзающих камень, плоть и чары. В центре этой паутины, прямо на покрывающей потолок мозаике стоял князь, сверху вниз взирая на корчащихся в краткой агонии парижан. Пользуясь естественной способностью магов Трактиониса воспринимать любую поверхность как твёрдую и горизонтальную, Эрик не испытывал неудобств от своего необычного положения.

В холле держали оборону полтора десятка магов, ещё семеро появились почти одновременно с ним — все они умерли быстро и неприятно. Князь позволил себе потратить две секунды на трансформацию, вытянувшую из тел кровь, сполна восстанавливая фанум. Больше двадцати трупов на то, для чего в обычном случае потребовался бы один человек; и это ещё удачно, что ему противостояли пусть опытные, но лишь Мастера, — сила старших вампиров мало связана с физической оболочкой, их кровь была бы полностью бесполезна.

Закончив с этим, Эрик втянул пряди, оставив лишь пепельный ореол вокруг себя — с виду невесомый, колышущийся, словно на ветру... В любой миг готовый вновь стать могущественным оружием.

Только сейчас пражского владыку догнали первые из его воинов. Разом сквозь двери и окна врывались стремительные фигуры, мгновенно рассредотачиваясь по залу. Каскад готовых к применению чар нёс ощущение вот-вот разразящейся грозы.

— Здесь никого, в стороны! — пресекая любую самодеятельность приказал князь. — Вперёд не соваться!

Отдав указания, он сосредоточился на своей связи с Царством Смерти, в третий раз за сегодня вызывая "Огонь некромантов". Родившись на его руках, клуб гнилостно-зелёного пламени, сопровождаемый едва уловимым ароматом тлена, ринулся вперёд, увеличиваясь с каждым мигом. Эрик не жалел энергии.

Тем более удивительными стали стрелы тёмно-рубинового пламени, разодравшие в клочья его заклинание. Истончившись, потеряв немалую толику скорости, они продолжили свой полёт, угрожая разорвать уже и самого князя, и остававшихся в зале воинов. Ни на что не похожее, противоречивое магическое возмущение, вызванное вражескими чарами, породило мутную волну отвратительных предчувствий.

Эрик снова инициировал трансформацию, закрывшись прядями волос. Напоённые мощью скрытого в них "Стикса", пепельные нити душили огонь в смертельных объятиях, одну за одной охватывая рубиновые стрелы. В считанные мгновения опасность перестала существовать.

Сформировав "Ангельскую поступь", он "Кулаком гиганта" пробил крышу особняка и взмыл вверх. В то же мгновение новый всплеск непонятного колдовства пришёл снизу и спереди, из сердца зелёного лабиринта, в который граф превратил свой сад, — прямо на князя нёсся искажающий перспективу, сминающий пространство полупрозрачный круг. Такой эффект могла вызвать исключительно Магия Движения, но Эрик не узнавал конструкций Трактиониса.

Он взлетел выше, пропуская диск над полуразрушенным куполом холла, и метнул в ответ "Серп Анубиса". Росчерк белёсого тумана устремился к источнику магического всплеска, наискось срезав часть последнего этажа, с грохотом обрушившуюся вниз. Камень, дерево, железо и плоть были ничем перед одним из высших свойств некромантии; однако на полпути к земле клинок бога-шакала встретила ледяная стена — расколовшись с пронзительным, стеклянным звоном, она его остановила. Во все стороны брызнули мельчайшие осколки, дождём падая на извилистые гравийные дорожки, аккуратные клумбы и ухоженные лужайки.

...и опять возмущение, которое Эрик не сумел классифицировать. Он, Старейшина, оказался не в силах опознать третье подряд заклинание! Есть от чего заскрежетать зубами... и от чего стать стократ осторожнее.

Напрашивался единственный, крайне неутешительный вывод из происходящего: против него используют магию людей. Только их чародейские узоры могли поставить князя в тупик.

— Кроме как играться со своими цацками ты всё равно ни на что не годен!.. — прошипел он в адрес де Брея. Закутываясь в "Плащ призрака", заложил крутой вираж, нырнув почти к самой земле.

Даже среди трактионистов многие не любили чар полёта, предпочитая небу твёрдую опору под ногами, — Эрик презирал подобные предрассудки. Князь не нуждался в магическом оружии, умения высшего метаморфа с лихвой заменяли овеществлённые заклинания; мастерство владения клинком не делало его заложником тяготения. В бою на открытом пространстве он предпочитал полную свободу перемещения.

Пусть де Брей попробует попасть в летающую цель, укрытую покрывалом Сновидения. Интересно, сколько своих драгоценных артефактов старик Шарль просадит на это без толку.

Словно услышав мысли князя, впереди что-то вновь исказило течение магии, отдаваясь усиливающейся болью в висках. Миг спустя помутилось зрение, захотелось стиснуть раскалывающуюся голову руками. Окружающий мир померк, Эрик чувствовал, что ещё немного — и до предела натянувшаяся нить, связывающая его разум с реальностью, лопнет. Пытаясь удержаться на краю забвения, он впился клыками в ладонь.

Чтение, уровень высшего заклинания. Не будь удар рассеян по местности — "Плащ" затруднял даже ментальное сканирование, — у графа появился бы хороший шанс победить не потратив ни грана фанума. А так князю досталось несколько лишних мгновений ясного сознания, которых хватило на формирование "Пелены грёз", окружившей мысли прочным барьером иллюзий.

Боль схлынула, в глазах прояснилось. Эрик взмыл в небо, потом сместился в сторону, потом опять спикировал вниз, непредсказуемыми рывками сбивая врагу прицел. Ощутил на языке вкус крови и вытащил изо рта прокушенную насквозь ладонь, мимоходом регенерировав повреждения. Одновременно со всем этим он быстро возводил конструкцию "Единения".

Граф занял сил у еды — князь обращался к иному источнику. Де Брей предпочёл артефакты — Эрик выбрал высший Спириталис.

На континенте, тысячелетия принадлежавшем великим некромантам, на землях, отравленных "Могильным покоем", что был древнее пирамид, среди мёртвых песков Сахары обитало существо, подобного которому мир не видел. Создание, какого появиться не могло. Нарушение непреложных законов бытия.

Дитя Царства Жизни, сроднившееся с Царством Смерти. Дух, принимавший некромантию.

Здесь и сейчас Эрик фон Вайн призывал его.

...и он появился в дрожащем мареве горячего воздуха, принеся с собой сухое, жаркое дыхание пустыни. Сети Подчинения Духов разбили оковы, не позволявшие ему покинуть место обитания, — и они же спаяли хранителя и высшего мага рода Блуждающих-в-Ночи вместе, сливая их разделённое могущество в единое целое. На краткое время даруя князю возможности, сравнимые со всеми сторонами колдовства вампиров в совокупности. Силу сокрушить любую твердыню.

Эрик больше не нуждался в пяти чувствах, доставшихся от людей, — мир стал иным. Истинным. Не кусочками мозаики несовершенных ощущений, но полной картиной, бесконечно сложной в своей простоте. Текучей, податливой... Живой и мягкой глиной под его руками.

Но также при нём оставались его тело и его магия. Князь не потерял себя в "Единении", не забыл, зачем впустил в сознание водоворот чужих ощущений, и устоял перед мощью духа. Сейчас только одно было для него важно: впереди ждёт враг. И вся собранная сила должна послужить одной цели — победе. Только победе. Ничего больше не имело значения.

...Слияние произошло столь быстро, что его вряд ли кто-то успел заметить со стороны. Едва оно завершилось, Эрик инициировал невозможную в других обстоятельствах трансформацию, морфируя до полной потери Образа — после объединения человеческий облик служил лишь помехой.

Его тело рассыпалось мириадами песчинок, серый цвет "Стикса" смешался с их алым оттенком. Словно подхваченные ураганом, они закручивались в тугие вихри, вздымаясь к небесам тёмной стеной. Внутри неё движение песка всё ускорялось, становясь неразличимым глазом; воздух наполнил неотступный, вкрадчивый шелест. Повеяло резким ароматом свежепролитой крови. Свет сохранившихся фонарей потускнел.

Миг спустя от особняка к князю устремился целый рой разнообразных заклинаний — отчаянно обороняющиеся парижане увидели новую угрозу. Он не стал защищаться. Вражеские чары врезались в тёмные вихри и погасли, не причинив вреда; перед стихией они были бессильны.

В ответ, отделившись от основной массы песка, хлестнула сухая, горячая волна, погребая под собой западное крыло. Звон разбитого стекла потонул в оглушительном треске камня.

Князь закрутил песок смерчем, подхватывая обломки стен и тела вампиров, — с той же лёгкостью он раньше взмахнул бы рукой. Парижане умирали один за другим, рассыпаясь пылью, их жалкие попытки сопротивления не могли предотвратить гибели; своих воинов Эрик отбрасывал прочь почти невредимыми. Благодаря могуществу духа чужие мысли лежали как на ладони, он не совершал ошибок.

Поднятый смерч дышал иссушающим жаром, вблизи западного крыла живая изгородь, окружавшая сад графа, вспыхнула. С неё пламя перекинулось на запутанный лабиринт зелёных дорожек — чтобы пожрать его постепенно, подобно подожжённому фитилю, расплетённые волокна которого сложились в причудливую вязь.

В воздух поднялись клубы дыма, смешанного со сладким пеплом сгоревших цветов. Вихри песка подхватили их, закружили, будто играя... И разорвали в клочья. Без остатка втянули в свой бешеный, с каждым мигом становившийся всё яростнее круговорот.

Князь ослабил хватку, позволяя выполнившему свою задачу смерчу опасть. Не отвлекаясь больше на то, о чём позаботятся другие.

И шелест песчинок превратился в рёв.

Над поместьем правителя Парижа, затмив бледный лик Луны, вошёл в полную силу настоящий, неистовый, беспощадный самум. Песчаная буря, пропитанная колдовством и смертью.

Когда-то Эрик убил так своего учителя. Теперь — убьёт старейшего врага.

...он уже знал, что де Брей близко, почти на расстоянии вытянутой руки. Его окружала защита непонятной природы, изменённому восприятию князя представлявшаяся пластичным зеркалом, окутавшим графа с ног до головы. На отражающей поверхности парой бесформенных наростов переливались артефакты, источая неопределённую угрозу.

Модифицировав ставшую бессмысленной "Ангельскую поступь" в "Черту распада", а "Плащ призрака" в "Крик безмолвия", Эрик одновременно направил оба заклинания в талисманы. И, не давая де Брею времени на контратаку, сам рванулся вперёд.

Движение князя было легким, стремительным; для живой песчаной бури не существовало преград. Почва и трава, древесные стволы и бутоны цветов — всё, что лежало у него на пути, обращалось в пыль. Даже камень покрывала частая сеть тонких трещин.

Он обрушился на графа почти мгновенно, но заклятья всё равно оказались быстрее. Один из артефактов разлетелся облачком праха — и "Черта распада" отразилась от зеркальной брони в небо; чары насквозь прошили песчаное тело Эрика, но это не доставило даже мелкого неудобства. Второй талисман, столкнувшись с "Криком безмолвия", на мгновение полыхнул белоснежным огнём. Затем погас, вобрав в себя заклинание.

В то же мгновение князь ударил. Вокруг графа сомкнулся вихрь песка, источая волны иссушающего жара. Неся в себе смертельное касание "Стикса".

Вспыхнула трава, занялись ровно остриженные ветви кустов. Словно пылающий снег охваченные огнём листья стали опадать наземь.

Они не пролетели и десятой части пути, когда на Эрика упал "Молот Дьявола". Высшее заклинание пиронактрии — быстрое, мощное, верное — раньше оно, не встретив должной защиты, развоплотило бы его. Сейчас... Сейчас это было просто больно — а боль князь умел терпеть.

...пламя, рухнувшее с небес, обожгло, нарушив гармонию стремительного движения песка. И пропало, поглощённое ревущей бурей.

Эрик надавил сильнее, бросая против брони графа всю массу своего песчаного тела. Послал максимальное напряжение в "Стикс".

Поддержка заклятья такого класса заметно ослабляла концентрацию, отвлекала, делая формирование чар сложнее, — но эта цена, как и цена за "Единение", была невелика. Он возводил новые колдовские конструкции со скоростью, за которой стояли многие столетия практики и тысячи битв. Некромантия, Сомниум, Трактионис, опять некромантия...

Де Брей не оставался в долгу. Чтение, пиронактрия, гайенактрия, аэнактрия — его заклинания врезались в заклинания князя.

Высшая магия корёжила мир. Материя терялась среди вызванных в реальность принципов.

Не тратя времени на полноценную защиту, Эрик оставался в живых только благодаря "Единению". Графа по-прежнему окружала зеркальная броня — на её поверхности не появилось ни трещинки, ни щербинки.

Если бы мог, князь бы зарычал. Вокруг правителя Парижа бушевал ураган столь плотный, что под весом песка де Брей двигался словно в замедленном показе. Эрик стискивал его в объятиях, которые сокрушили бы даже титана, а не всего лишь Немейского льва, — но граф едва обращал на них внимание! Казалось, удары высших заклинаний и сминающая действительность хватка духа были для него просто мелким затруднением, не более.

Они ничуть не помешали ему использовать последний из своих артефактов.

Почему тот уцелел в феерии высших свойств, Эрик понял сразу же. Абсорбаторы создавались специально для таких нагрузок. Работа не вампиров — людей, исключительно людей. Реликт позабытого волшебства — он знал ровно о двух абсорбаторах, доживших до сегодняшнего дня. Первый стоял на почётном месте в его личном хранилище. Второй только что применили против него.

Князь отпрянул от де Брея, выворачивая реальность и лихорадочно формируя "Адамантовый кокон".

Он успел. Его задела лишь первая волна разряда, располосовав покров песка. Остальное ударило в возведённую преграду.

Ткань мироздания лопнула.

Это оглушало, ослепляло, обжигало, обмораживало... Всё вместе, сразу, без разделения на части — безумная круговерть вне пределов восприятия. Наверное, так и должен был выглядеть лишённый привычных одежд материи танец Первичных Сил. Пытаясь постичь его, разум тонул в ворохе противоречивых ощущений, стянутых в тугой узел синестезии.

Мысли подёрнулись дымкой забвения.

...тело пронзила боль.

Сознание прояснилось. К счастью, князь сумел относительно надёжно отгородиться от выплеска поглощённых абсорбатором высших свойств, отделавшись шоком. Его ранило — но далеко не так серьёзно, чтобы вывести из строя.

Боль вызвал не разряд артефакта. Её источником были существа, несущие не меньшую угрозу.

Посланники, сразу двое. Князь мысленно послал де Брею изощрённое проклятье. Он сам мог оживить своё отображение в Такш'ане лишь единожды, да и то с трудом.

Пока Эрик балансировал на грани беспамятства, в него вцепилось нечто, похожее на орла, тело и крылья которого были чернильно-чёрными, а голова и лапы — снежно-белыми. Он наотмашь хлестнул создание песчаной плетью, заставляя разжать когти. Отброшенное, оно издало пронзительный крик, вспоровший тело князя словно ножом. Снова резанула боль.

Не позволяя себе отвлечься, он швырнул "Стягивающее веретено" в напрыгнувшую с другой стороны помесь рептилии и кошки, переливающуюся всеми оттенками синего. Второй Посланник попытался отскочить, перемещаясь по воздуху так же легко, как по земле; однако тонкие нити Трактиониса оказались быстрее. Прежде чем сапфировые клыки перекусили их, с левого бока твари напрочь содрало поросшую коротким мехом чешую.

Раздалось злобное шипение.

Аккомпанементом ему прозвучал "Реквием сирены" в исполнении де Брея. Ни защититься, ни уклониться, ни ослабить удар князь не успел.

Мир словно раскололся на части. Только чудовищным усилием воли Эрик сохранил сознание.

Сражаться одновременно и со смертоносными порождениями витамантии, и с их хозяином он не мог. У него остался единственный шанс.

И князь накинулся на де Брея с удесятерённой яростью, сдавливая его в безжалостном захвате сцепленных друг с другом магии и силы хранителя. Стремясь сокрушить врага раньше, чем погибнет сам.

Запах крови усилился стократно. Вокруг графа сомкнулся бешено вращающийся шар песка, чёрный в свете луны и охватившего сад пламени.

Как и прежде, защита правителя Парижа не дрогнула. Отражая объединённый натиск высшего мага рода Блуждающих-в-Ночи и одного из самых могучих духов, созданная волшебством людей зеркальная броня казалась несокрушимой.

...но только казалась. У неё тоже был свой предел — и Эрик поставил на кон жизнь, чтобы его узнать.

Сталкивались заклинания, вгрызались в тело Посланники, пошёл рябью и распался "Стикс", развеялась "Пелена грёз", а князь всё сжимал и сжимал объятия. Перед ним расступились бы океаны, сошли бы с орбит планеты; только Грань Золота устояла бы перед такой мощью — и она всё продолжала прибывать.

Под колоссальным напряжением стремительно таял фанум, в агонии корчился хранитель, и Эрика затопила его боль, смешанная с собственной. Де Брей отчаянно старался вырваться, одно за другим швыряя высшие заклинания, от которых не хватало сил полностью защититься. Посланники, не встречая сопротивления, рвали песчаную плоть князя.

Это было почти непереносимо.

Но он не сдавался. Он не собирался проигрывать — он жаждал победить! И ради победы опустошал себя до дна, не страшась гибели.

И доказал, что сильнее.

...с жалобным, тонким треском идеальное зеркало разлетелось вдребезги под напором песка, острые осколки обратились в пыль. Лопнули возведённые де Бреем в последней попытке спастись чары — и на графа обрушилась вся собранная Эриком мощь.

Удар был подобен беззвучному грому. Казалось, само время дрогнуло и на миг остановило свой бег.

Посланники пропали.

Каскад заклятий иссяк.

Боль отступила, и её отсутствие оглушало. На миг князь перестал ощущать окружающий мир, очутившись в кромешной тьме без верха и низа. Потом рывком вернул себе человеческий облик, заново обретая привычные чувства.

Со всех сторон обрушились звуки, запахи, цвета... Охвативший сад огонь ослеплял, грохот битвы резал уши, на языке стоял привкус пепла, и дым забивал ноздри; но Эрик едва замечал их. Его внимание было приковано к телу крепкого мужчины средних лет, лежащему в нескольких шагах впереди.

Простые брюки и сорочка покрыты разводами сажи. Руки безвольно раскинуты, одна нога неестественно подогнута. Резкие черты лица искажены страхом. Глаза пусты и незрячи. Резонанса нет.

Шарль де Брей, граф Парижа, был мёртв.

Подойдя ближе, Эрик в полный рост встал над трупом своего старейшего врага — и с мстительной, злобной улыбкой размозжил ему голову мощным ударом ноги.

Князь хотел сделать это без малого две тысячи лет.

...Глядя на запятнавшие выжженную землю алые пятна крови вперемешку с бурыми ошмётками мозга и белыми осколками костей, он полной грудью вдохнул ночной воздух. Втянул в себя запахи летнего леса, гари и смерти, словно пытаясь пропитаться ими насквозь. Поднял лицо к небу, широко улыбнувшись луне, красной в клубах дыма. И искренне, с удовольствием рассмеялся.

...а потом вновь взметнулся вверх кровавой песчаной бурей. Битву пришла пора заканчивать.

Эта ночь не предвещала ничего необычного.

Но до того как взошедшее солнце возвестило о её окончании, парижский ковен пал.

Эпилог.

Примерно в это же время, где-то в Центральной Америке.

Строение выглядело странно. И пугающе.

Нет, не так — строение выглядело очень странно. И ПО-НАСТОЯЩЕМУ пугающе.

Настолько странно и пугающе, что случись какому-нибудь человеку его увидеть, у него сразу возникло бы желание сообщить властям. А после — окажись случайный свидетель верующим, а возможно даже и в том случае, если к религии его помыслы доселе ни разу не обращались, — сходить в церковь.

Но случайных свидетелей, да и вообще людей, здесь появиться не могло. Найти это место сумели бы только вампиры и только при условии, что ищут его специально. В противном случае попасть сюда было невозможно.

Впрочем, большинство вампиров также предпочли бы держаться отсюда подальше. Как можно дальше.

Потому что соваться в логово змей смертельно опасно. А соваться в логово Змеиного Культа — смертельно.

Сплетение, резиденция братьев Тсарес, место, где змеи, принявшие облик Блуждающих-в-Ночи, чувствовали себя как дома. Место, которое и было их домом.

То, что творением природы оно не является, становилось ясно сразу: природа просто неспособна создать подобное. А вот определить, кто на это способен, оказывалось намного сложнее. Настолько сложнее, что никто доподлинно не знал, сами ли Тсаресы его построили, или они лишь его нашли.

Потому что разум, как человеческий, так и когда-то человеческим бывший, не мог полностью постичь хаотичное, не поддающееся логике переплетение гигантских змеиных тел, обернувшихся каменными коридорами и залами, комнатами и башнями, галереями и лестницами... И дать ответ, а способно ли вообще это строение стоять, — не мог.

Но Сплетение стояло. Сейчас, как и века назад.

Столетиями кровавый туман магии серпентов скрывал от глаз влажный камень его стен. Монолитный камень, в котором даже самый острый взгляд не разглядел бы ни единой щели или стыка. Камень, так похожий на змеиную чешую.

Чешую исполинских змей, в спутанном клубке тел которых жил посвящённый им Культ.

Змей, обернувшихся друг вокруг друга. Змей, свернувшихся кольцами. Змей, вытянувшихся к небу так высоко, как смогли. Змей, растянувших свои тела в идеальные прямые. Змей, застывших в иных, ещё более причудливых положениях. И прочих змей, скрытых в глубине клубка.

Обезглавленных змей. Ни у одной из каменных тварей не было головы. На её месте — если его удавалось рассмотреть — всегда оказывалась гладкая, скруглённая поверхность. Будто голову отрубили, а рану зарастили магией.

...Строение было невероятно странным — и пугающим до дрожи, до икоты, до дикого, безумного воя и выпученных глаз.

Но прежде всего оно было Сплетением. И вершащиеся здесь дела оправдывали его название.

— Поражение.

Голос был тих. В нём не проскальзывало шипящих ноток, не слышалось присвистывания или пришёптывания. И все звуки произносились правильно. Обычно.

Голос был просто очень тих. Словно говорящий обращался к самому себе.

Но второй находящийся в зале знал, что это не так: он прекрасно расслышал произнесённое слово.

— Поражение, — ему не оставалось ничего иного, как признать правоту первого.

И его голос звучал отражением голоса собеседника.

— Мы ошиблись, Ксаис.

— Мы ошиблись, Улсс?

Кроме них здесь больше никого не было. Круглый, аскетично обставленный — лишь круглый стол в центре, да пара высоких кресел друг напротив друга, — просторный зал редко принимал гостей. Да и не стремился никто нанести его хозяевам визит.

Именно здесь, в мерцающем свете чадящих медных ламп, развешанных на вбитых в стены через неравные промежутки и на разной высоте грубых железных крюках, за массивным матово блестящим столом красного дерева, в комнате без дверей и окон принимались решения, приводящие в движение силы всего Змеиного Культа. Именно отсюда Старейшины-близнецы, братья Тсарес, управляли своим детищем.

Именно в этом зале билось сердце Сплетения. В средоточии покрытых мраком тайн, тёмных обрядов и хитроумных, безжалостных интриг.

...и лишь тени, коварные, обманчивые, своевольные тени, порождённые неровным пламенем и тонкими усиками дыма, поднимающимися над лампами; тени, скользящие по стенам, стелющиеся по полу, притаившиеся под столом и креслами, — лишь только они осмеливались нарушить уединение Их Преосвященств.

Тени не боялись гнева змеемагов, и тени были любопытны. Они хотели знать собранные здесь секреты — и потому, гордясь своей свободой, неизменно приходили сразу же, едва вспыхивали медные светильники.

Но никогда не думали о том, что им, вполне возможно, просто позволяют приходить.

— Мы проиграли, значит — допустили просчёт.

— В наших планах не было изъяна. Разве не все действовали именно так, как мы предполагали?

— Все.

— Все. И тем не менее — поражение.

Два кресла друг напротив друга. Две закутанных в чёрные плащи с низко надвинутыми капюшонами фигуры. Двое Верховных Жрецов серпентов.

Они казались неподвижными, безучастными. Их голоса звучали не громче шёпота. Их лиц не было видно.

— Мы чего-то не учли.

— Вмешалось что-то, чего мы учесть не могли.

— Кто-то.

— Кто-то, — справедливое уточнение.

Тема беседы не радовала братьев-Старейшин — то и дело между репликами возникали долгие паузы. Но они никуда не спешили.

— Мы в силах определить, кто это был?

— Сейчас мы в силах только предполагать.

— Свободник?

— Свободник. Свидетели говорят так.

Воцарилось молчание. Змеиный Культ вложил в захват Западного Побережья огромные силы, заключил крайне двусмысленный союз, заручился поддержкой лучших боевых магов в мире. Верховные Жрецы стояли во главе всего этого, они придумали всё это, они всё это подготовили. Построили идеальную стратегию, не допустили ни единой ошибки.

Они не ожидали ничего кроме победы... а получили поражение. Сокрушительное поражение.

...Теперь им предстояло решить, что делать дальше. Но прежде — разобраться в причинах неудачи. Чтобы в следующий раз её не допустить.

— Всего один свободник.

— Ключевое звено. Не он один действовал и не он один в своих действиях преуспевал, но ситуацию переломил именно он.

— Это так.

— Это так, — их выводы совпадали полностью. Не о чем спорить.

Они видят одно и то же. Картина складывается только так и никак иначе — сейчас это очевидно. Почему они не поняли этого раньше?..

— Что мы знаем о нём?

— Ничего, что могло бы предвещать подобный исход.

— Он не выделялся среди собратьев.

— Ни силой, ни знаниями.

— И всё же он — причина нашего поражения.

— И всё же он — причина нашего поражения, — сомневаться в этом не приходилось.

На зал вновь опустилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в медных светильниках. Над маленькими язычками пламени поднимались тонкие струйки дыма. Вместе они впускали в кабинет тени, что теперь плясали на полу и стенах, на круглом столе и высоких креслах. И вокруг двух тёмных фигур, скрывая их полную, мёртвенную неподвижность. Обманывая, не давая испугаться нечеловеческого покоя сидящих.

Тени играли.

...но устроенный ими театр фантомов не волновал Верховных Жрецов.

— Ворари? — слово прозвучало так же тихо и безэмоционально, как всё сказанное ранее. Ничто не позволяло понять, какой за ним скрывается смысл. Какая за ним стоит история. ЧТО оно означает в мире Блуждающих-в-Ночи.

— Другого объяснения нет. Рыцарь-мастер первого ранга бесследно пропал, а у свободников появился маг уровня Старейшины. Не очень умелый, но, несомненно, сильный.

— Как он, ещё не будучи таковым, сумел справиться с одним из элиты Ордена — вот что нам нужно узнать.

— Боюсь, это так и останется тайной. Но совершить подобное возможно.

— Совершить подобное возможно.

Был ли неосторожен рыцарь или, напротив, чрезвычайно предусмотрителен свободник — не суть важно. Способов, которыми Мастера могли бы справиться со Старейшиной, насчитывалось не так уж и мало, не имеет значения, какой из них использовался на сей раз.

Беспокойство вызывало другое.

— Откуда свободник узнал?

— За ним следили. Он был правой рукой Леонарда Веллера, лидера крупнейшего лос-анджелесского собора, одного из немногих объединений на Западном Побережье, способных доставить нам неприятности. Его собирались захватить.

— Если он заметил это...

— Но подготовиться ко встрече со Старейшиной?

Вот что внушало подозрения. Часто ли Старейшины проявляют персональный интерес к рядовым свободникам? Нет, совсем не часто. Так почему этот оказался готов к такому повороту событий?

— Кто осуществлял наблюдение?

— Согласно докладам — лично рыцарь-мастер первого ранга. Он хотел быть уверен в результате.

— Это ответ.

— Это ответ.

Оказался ли свободник более умел или посланец Ордена допустил ошибку — снова отходило на второй план. Важно лишь то, что роли поменялись, и охотник сам превратился в дичь.

Такое случается сплошь и рядом.

— Как он справился с Ведьмой Клинков?

— Об этом нам ничего неизвестно. Она сама и вся её группа просто пропали. Исчезли без следа. Ни наши слуги, ни рыцари не смогли выяснить, что с ними случилось.

— Расследование со стороны Ордена проводил Цензор Катон.

— Да.

Тем не менее, обнаружить ничего не удалось. Несмотря на участие высшего мага, весьма заинтересованного в судьбе своей ставленницы.

— Свободникам помогли.

— Это только один из вариантов.

Молчание. Долгое, тяжёлое молчание.

— Это только один из вариантов, — ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Информации нет, а реальность часто преподносит сюрпризы. Участие некой третьей силы возможно, но необязательно: свободник удивил их однажды, мог удивить и во второй раз. В чём источник его удач — неясно. Исключительное везение? Древние знания? Могущественные артефакты? Чья-то помощь?

Вариантов много — и в отсутствии точных данных все они равнозначны.

— Наши воины потерпели поражение не только в Лос-Анджелесе.

— Нас ловко обвели вокруг пальца. Свободники согласовали свои действия, их отпор был организованным.

— Спланированным. Они серьёзно потрепали наши отряды, но при этом ловко разыграли слабость, заставив Лиссаса и леди Триали поверить, что объединённые силы Западного Побережья одержали над ними пиррову победу.

— И наш ставленник, и посланница Архонта попались на уловку, рискнули, нанеся решительный удар всеми силами...

— И угодили в ловушку.

Результат их неосмотрительности налицо. Змеиный Культ понёс серьёзные потери, Орден не досчитался двух рыцарей-мастеров первого ранга и несколько десятков воинов среднего звена, а Западное Побережье устояло. Свободники защитили свои земли и свою свободу.

— Картина пестрит множеством странных совпадений. Чтобы составить такой план, нужно хотя бы в общих чертах знать о наших действиях и иметь вес в сообществе свободников. Кто и как сделал это?

— Он же.

— Ворари.

— Ворари, — одно простое слово несло в себе ответ на поставленные вопросы.

И опять всё указывало на доселе ничем не примечательного свободника. К нему сходились все нити.

— Очень натянуто. Да, он мог получить информацию, да, он показал себя хорошим магом. Но убедить разрозненные соборы следовать его указаниям?..

— Этим, несомненно, он занимался не один. Леонард Веллер вряд ли остался в стороне.

— Даже в этом случае — слишком маловероятно. Свободники никогда не объединялись.

— Им не позволяли. В том числе мы. Но на сей раз мы же предоставили прекрасный повод забыть старые обиды — и им не преминули воспользоваться.

— Совпадения, везде совпадения и натянутости... Это заставляет задуматься о предательстве.

— В чьих рядах, Ксаис? — впервые с начала разговора один из Верховных Жрецов пошевелился. Откинулся на высокую спинку кресла и, опустив локти на подлокотники, сложил перед собой домиком выскользнувшие из широких рукавов чёрного плаща длинные, тонкие, чрезвычайно бледные пальцы. — Ордена? Операция была важна рыцарям не меньше, чем нам.

— Зависит от точки зрения. Возможно, их основной задачей было ослабить нас, — в отличие от брата Ксаис остался неподвижен.

— Вместо этого они могли бы попытаться нас полностью уничтожить, собрав официальным воззванием силы Присоединившихся Ковенов и атаковав Сплетение пока внушительная часть наших воинов отсутствовала. И имели бы хорошие шансы преуспеть. Тем не менее, ничего подобного не произошло. Более того, Орден продолжает поддерживать контакт и делится информацией без каких-либо требований с нашей стороны, по собственной инициативе.

— Это так. Архонт и Цензорат вряд ли имеют к случившемуся отношение.

— Ты предполагаешь, что кто-то из отправленных на Западное Побережье рыцарей решил сыграть свою игру?

— Прекрасное объяснение, но не соответствующее действительности. Нам гарантировали конфиденциальность переговоров, потому никто из исполнителей ничего не мог знать до момента получения приказа. Цензор Катон подтвердил это.

— Другими словами, ты подозреваешь, что предатель — один из наших слуг.

— Я подозреваю, что предатель — один из наших слуг.

Простое в своей невероятности предположение. Но прозвучав в устах одного из Верховных Жрецов Змеиного Культа, оно приобрело огромный вес.

— Лиссас.

— Лиссас.

Из участвовавших в операции только он один располагал нужной информацией и обладал возможностями направить события по тому пути, которым они в результате пошли.

— Ты принимал у него доклад.

— И скрупулёзно его проверил.

— Он чист?

— Он чист.

Змеиный Культ не был обычным ковеном, и ни один из его адептов физически не сумел бы даже на словах скрывать что-то перед лицом Верховного Жреца. А сейчас речь шла вовсе не о банальных расспросах.

— Ты мог обмануться.

— Исключено.

— Не уверен.

— Лиссас, как и любой другой адепт Культа, бессилен закрыться от нас. Чтецов, хотя бы в теории способных выставить ему блок ложной памяти необходимой для этого сложности, едва ли десяток во всём мире — считая тех, кто состоит в Ордене. Ни у одного из них нет поводов помогать свободникам, а потом просто исчезать. Сейчас на Западном Побережье не чувствуется присутствия кого-то из высших магов — свободники предоставлены сами себе.

— Насколько мы в состоянии судить по поступающей оттуда информации — да.

— Да.

Западное Побережье бурлило. Разрозненные соборы, понёсшие немалые потери обороняя свои территории, объединялись друг с другом, распадались, меняли лидеров, пытались распространить влияние как можно шире... или, напротив, старались сохранить статус-кво, сосредоточившись на защите собственных границ от взбудораженных соседей.

Но в кипении этого котла не чувствовалось превалирующей воли — над ситуацией царил хаос, а не разум. Пауки в банке были в одну силу. Как и всегда.

— Вернёмся к тому свободнику.

— Он не проявляет активности.

— Выжидает.

— Выжидает, — очевидный вывод.

— Мы сумеем его найти?

— Учитывая количество происходящих вокруг этого Хьюго Дартмура загадочных событий — разве что мы лично.

Вот теперь беседа подошла к ключевой точке. Перед братьями-Старейшинами лежало две возможности — одну из них требуется сегодня отбросить.

Попытаться из первых рук получить информацию об уже случившемся проигрыше — или...

— Около недели назад Эрик фон Вайн посетил Нью-Йорк.

— Перед этим он продолжительное время отсутствовал в Праге.

— А вернувшись — ни разу не покидал своей резиденции.

— До того, как нанёс визит Зимнему Лорду с помощью портала.

— После чего вернулся в Прагу и, как утверждают наши агенты, с тех пор безвылазно сидит у себя в замке.

— Пока на границе барселонского и парижского ковена ведутся агрессивные боевые действия.

— И Рауль Норрентьяни с Вольфом Дройлем покинули Нью-Йорк в неизвестном направлении. Следом за ними город оставил один из виконтов.

Пауза. Короткая пауза.

— Наши бывшие союзники начали какую-то игру.

— Это говорит только об одном.

— Только об одном.

Слишком много совпадений, чтобы списать их на случай. И важно здесь не столько то, что происходит, сколько то — с кем.

...Тени, пристально следящие за разговором, заплясали быстрее. Радуясь, предвкушая развязку, ожидая новой тайны, с лихвой окупящей их долгое ожидание и их терпеливое внимание.

И не ошиблись.

— Они напали на след.

— Мы пойдём за ними. С свободниками придётся повременить.

В ответ Ксаис, нарушив наконец свою каменную неподвижность, медленно наклонил голову.

Братья Тсарес, Верховные Жрецы Змеиного Культа, приняли решение.

Спустя несколько часов после падения парижского ковена, бывшая резиденция Шарля де Брея, на неизвестной глубине.

Стены — с виду выполненные из простого гранита, но чья гладкость была сравнима со стеклом — сходились в своде высоко вверху. Голубоватая дымка, обосновавшись под ним, освещала зал неверным мерцанием. Белоснежный бортик сиял на антрацитово-чёрном камне пола, создававшем иллюзию бесконечной бездны под ногами. И спокойны были воды за барьером, лишь изредка нарушая тишину негромкими всплесками.

Пруд Тёмных Знамений не горевал об ушедшем хозяине и не собирался потакать новым. Он ничего не хотел сообщить — и потому молчал.

...но на сей раз сюда пришли те, кто знал, как заставить его говорить.

Портал открыл фон Вайн, и он же первым оказался в зале. Следующим — Вольф. Рауль прошёл сквозь врата последним, зато осмотрелся и сделал выводы об устройстве зала раньше спутников:

— Интересный контраст. Стихии Воды и Земли; Иллюзии, миражи... — он помолчал, и потом задумчиво добавил: — ещё Воздух, пожалуй.

— Огонь и Смерть, — отозвался князь. — В бортике пламя, которое умертвили... и одновременно оно живо. Кто бы это ни сделал — он был великим магом.

— Здесь собрано всё, — голос Вольфа прозвучал приглушённо, без обычной твёрдости. — Тень под нашими ногами, давно потерянное колдовство... Мысль, направляющая волны, и Дух, дающий им жизнь.

— Да, вы оба правы, — лорд вгляделся. — Лишь Кровь осталась в стороне.

— Почему же, — возразил фон Вайн. — Кровь — это мы.

— Верно, — пробасил Вольф.

Рауль, поразмыслив, просто кивнул. И, первым стряхнув с себя очарование древнего артефакта, созданного кем-то из великих — может быть, даже самим Ардестом, — сказал:

— Итак, герр Эрик, что вы намереваетесь делать?

Князь оторвал задумчивый взгляд от Пруда и, прямо посмотрев в глаза лорду, твёрдо произнёс:

— Делать буду не я, а мы. Давайте отбросим экивоки и честно признаемся друг другу, что наш союз всё ещё непрочен, хоть и скреплён кровью. Вы поверили мне больше, чем когда-либо, но... — он повёл рукой, — недостаточно для достижения нашей цели, — его голос стал жестче: — Я предлагаю ментальную цепь.

— Согласен, — Рауль ответил не раздумывая. Князь предложил куда больше, чем он смел надеяться.

— В таком случае, — тот повернулся к Вольфу и сделал побудительный жест, — не мог бы ты...

— Конечно, князь, — шериф спокойно кивнул, и лорд тут же почувствовал возводимые им чары.

— И ещё одно... — пробормотал пражский владыка и коротко, без замаха бросил в центр водоёма небольшой тёмный кристалл. Талисман, созданный им в Сиднее.

Рауль улыбнулся своим мыслям, а его ученик, занятый колдовством, просто не обратил внимания на поступок князя.

Ментальная цепь, крайне редко используемое умение, позволяла объединить разумы нескольких вампиров в плотном контакте — куда более плотном, нежели протянутый Резонанс. Соединение близкое к считыванию, на самой грани прямого вторжения в мысли. Нелюбимое большинством, сложное в применении, требующее высокого уровня концентрации и самоконтроля... По-настоящему доступное лишь Старейшинам, хотя чары не отличались сложностью; а Старейшины редко... вернее, никогда не доверяли друг другу настолько, чтобы даже ближайших сторонников пускать так глубоко в свой разум.

И тем более странным представлялось, что ментальную цепь предложил именно Эрик фон Вайн, сильнее остальных не любивший союзов. Впрочем, Рауль помнил, почему они пришли сюда, и предложение не вызвало того удивления, которое должно было за ним последовать.

Вольфу не потребовалось много времени на формирование заклинания. Открывшись, князь и лорд вскоре оказались втянуты в соединение. Теперь они могли без труда передавать друг другу мысли, образы, решения и опасения, каждый видел глазами остальных и чувствовал их чувствами. Князь знал, что предлагать союзникам; и те сейчас знали — что бы ни показал Пруд, он покажет это им всем.

"Держим чары вместе, — пражский владыка говорил мысленно, но спутники его отлично слышали. — Структура обряда практически идентична разработанной в прошлый раз, отличия в деталях".

Он сопроводил речь образами заклинательных конструкций, потребовавших бы от иных вампиров детального изучения на протяжении месяцев... но со стороны Рауля и его ученика пришло лишь ощущение лёгких кивков; им всё было ясно и так. И князь продолжил сразу:

"Каждый из нас позаботится о своей части: вы, лорд, о силах стихий; ты, Вольф, о ментальном контроле артефакта; я — о чарах Смерти и Спириталиса. Финальная часть обряда — общая, — снова ментальный эквивалент утвердительных наклонов головы. — Тогда начнём".

...И зал наполнила магия.

Огонь, Вода, Земля и Воздух устремлялись от лорда к Пруду, создавая мост, ведущий через границу Царства Жизни. Ментальная мощь Вольфа держала артефакт в повиновении, направляя его силу в русло, созданное учителем. Мутная волна некромантии, исходившая от фон Вайна, открывала врата, проводя пророческие воды в неведомые дали Царства Смерти; и воля князя подчиняла их метущийся дух так же, как сила шерифа сковала разум, вложенный в них создателем.

Впервые за долгие эпохи трём Старейшинам удалось повторить обряды, открывающие путь к истинной сути Пруда Тёмных Знамений. И после того, как они, завершая чары, одновременно прокусили запястья и бросили в водоём капли собственной крови, показавшиеся в неверном голубоватом свете огненными брызгами, артефакт покорился их воле.

Исчезла рябь, волны больше не беспокоили пророческие воды, и абсолютно гладкая поверхность водоёма за белоснежным бортиком показала место, где им следовало искать ответы на свои вопросы.

Показала очень, очень, ОЧЕНЬ известный в мире Блуждающих-в-Ночи город. И очень, очень, ОЧЕНЬ опасный.

Он виднелся будто с большой высоты, но стоило приглядеться — и любое здание, любая постройка, любой мелкий листочек на дереве ясно вставали перед глазами, не оставляя сомнений в том, куда именно направляет их Пруд.

Рауль Норрентьяни, Эрик фон Вайн и Вольф Дройль смотрели на улицы Столицы Ордена Рыцарей Вечной Ночи, где не было ни души — артефакт не в силах оказался явить их разумных обитателей. Смотрели молча. Смотрели, тщательно маскируя мысли, так, чтобы даже ментальная цепь не смогла случайно раскрыть их, и смотрели зная, что все они видят одно и то же.

И когда каждый из Старейшин прервал действие своих чар, когда распалось их соединение, когда исчезло изображение на глади вод, и волны Пруда возобновили свой бег... только тогда Рауль произнёс:

— Полагаю, господа, я выражу общее мнение, если скажу, что у нас возникли серьёзные затруднения.

Князь злобно оскалился, из груди Вольфа вырвалось негромкое рычание, и сам лорд ядовито усмехнулся собственной фразе.

Каждый из троих знал: соваться в этот город преследуя объединившую их цель — всё равно что собственными руками затягивать у себя на шее петлю. Но зашедшие так далеко Старейшины, одни из наиболее могущественных представителей рода Блуждающих-в-Ночи, не собирались отступать.

Следующая после смерти Элизабет Триали ночь, Лос-Анджелес.

Клуб был странным. Непохожим на другие заведения подобного рода.

Занимая крышу одного из самых высоких в городе зданий, он почти полностью располагался на открытом воздухе. Необычное зрелище. Тяжёлые гранитные скамьи и круглые, массивные столы, для верности намертво прикрученные к полу, посуда, звеневшая при порывах ветра, которые вполне могли унести её прочь, посетители, кутающиеся в не по сезону тёплую одежду. Лишь официанты обходились лёгкой униформой, однако Лорен не заметил, чтобы это доставляло им неудобство. Сновавшие вокруг с подносами юноши и девушки приветливо улыбались — и совершенно не обращали внимания на ветер, на такой высоте без преувеличений ледяной.

Сразу от входа начина закручиваться пологой спиралью терраса, заканчивающаяся единственным крытым помещением. Её окружала прозрачная стеклянная ограда высотой по грудь взрослому человеку, мешавшая отправиться на скорое свидание с лежащими далеко внизу улицами города. Но от ветра она не защищала, хотя стоило сделать её чуть выше — и здесь просто царила бы приятная прохлада. По всей видимости, хозяева отказались от подобной меры намеренно.

Каменные столы, тут и там расставленные на террасе, располагались друг от друга достаточно далеко, чтобы занявшие их чувствовали себя свободно в обсуждении любых тем. Шум ветра не позволил бы подслушать разговоры даже в случае, если бы мест для клиентов оказалось в несколько раз больше.

Трата полезного пространства вряд ли беспокоила хозяев клуба — чтобы сюда попасть, и так требовалось быть весьма состоятельным человеком. Или же, напротив, человеком не быть. Лорен, впрочем, предпочёл первый вариант, отрекомендовавшись бизнесменом, интересующимся новыми и необычными местами.

Рассмотрев же клуб, где Хьюго назначил встречу, получше, колдун стал подумывать о приобретении постоянного членства. Заведение пришлось ему по душе.

Сам Хьюго сидел почти в высшей точке заведения, уступив первенство лишь прозрачным дверям здания на вершине. Лорена свободник заметил, когда он уже преодолел полпути к его столику. Замахал рукой.

Колдун усмехнулся и, ускорив шаг, через пару мгновений усаживался напротив своего недавно приобретённого союзника.

— Лорен, позвольте выразить... — начал Хьюго.

— Брось это, — отмахнулся он. — Мы сражались вместе, спина к спине, и я больше не вижу причин для соблюдения формального стиля общения.

— То есть это значит, что вы...

— Ты.

— ...что ты мне доверяешь? — Хьюго буквально впился в него взглядом.

— Да, — колдун кивнул, уверенно глядя собеседнику в глаза. — И даже больше, чем ты думаешь.

— Всё же не зря тебя считают странным... — откидываясь на спинку стула протянул бывший свободник. Неудивительно. Услышать от Блуждающего-в-Ночи, что он просто так вот кому-то доверяет — событие сродни тихому ужину в компании инопланетян. Совершенно невероятное при всей своей кажущейся обыденности.

— Возможно, — не стал спорить Лорен. — В своих оценках я просто несколько свободнее остальных. Отсюда и их недоумение.

— А можно поинтересоваться — почему свободнее?

— Следствие большого опыта, только и всего.

— Многие Старейшины живут почти столько же, сколько и ты, — Хьюго даже не представлял, насколько сильно ошибался, но сейчас его заблуждения не имели значения. — Однако они не доверяют никому и никогда.

— Не совсем, — колдун качнул головой. — Они всегда действуют с оглядкой. Доверяют не до конца, если хочешь. Я же умею определять ситуации, когда это не просто необязательно, но и вредно.

— А они?

— А они не могут освободиться от лжи, растворённой в собственной крови, — веско и жёстко сказал Лорен. — Они её невольные заложники, хотя сами не подозревают об этом. И меряя всех по себе, просто неспособны на полное доверие.

Хьюго не нашёлся, что ответить, и колдун, видя его удивление, пояснил:

— Сила любого существа, будь то вампир или человек или кто иной, не в магических способностях, не в древней крови... даже не в знаниях и уж конечно не в мышцах. Сила прежде всего в разуме. В разуме и воле, — он прикоснулся пальцем к виску, а потом сжал кулак. — Только совершенствуя их, учась контролировать страсти и желания и руководствоваться лишь умом и тренированной, непоколебимой волей, можно стать по-настоящему могущественнее. Лишь познавая себя, добиваясь гармонии мыслей и поступков, превосходя слабости и тренируя достоинства, можно идти к совершенству. ...Оценивай себя беспристрастно, расти те качества, что тебе помогают, и заставляй исчезнуть те, что мешают. И помни, что сила — это разум и воля, а всё остальное — вторично. Оно может быть полезным, даже незаменимым, но всё же оно вторично, — колдун на секунду замолчал, устремив взор куда-то внутрь себя, а потом добавил: — Так говорил мой учитель, а ему эти слова достались от Ардеста.

— Ардеста?..

Лорен несколько мгновений пристально смотрел на собеседника, а потом усмехнулся:

— На самом деле мы, кто так гордится своей памятью, забыли очень многое... Ардест — так звали Первого Вампира.

— Так он был, Первый Вампир?! — выпалил Хьюго.

— Конечно был. Откуда иначе взяться такой вещи, как причащение?

— Ну... — замялся бывший свободник.

— Вот именно.

Хьюго несколько растерянно кивнул, и тут же уставился на задумавшегося Лорена, боясь пропустить хоть слово. Знания, которыми мог поделиться с ним новый союзник — новый лидер! — он иначе не получил бы никак.

— Неспособность к полному доверию ограничивает твой разум, мешает добиваться своих целей. Заставляет постоянно оглядываться — а смотря назад невозможно идти вперёд. Старейшины не пытаются подняться над собой... даже не над собой, а над своей природой, и потому они ограничены, — завершил мысль колдун. И добавил: — Я же заново научился тому, что когда-то утратил вместе с человеческой жизнью.

— Разве они не правы? Ведь доверять всем так же — если не более — опасно, чем не доверять никому.

— А разве я сказал, что доверяю всем?.. — Лорен приподнял бровь. — Я сказал, что иногда доверие необходимо. Безоглядное доверие. И в таких случаях я могу его проявить, а Старейшины неспособны на это физически.

— Но если ты ошибёшься и поверишь не тому?

— От ошибки никто не застрахован, — улыбнулся колдун, — но...

Хьюго молчал, ожидая продолжения, и Лорен закончил:

— Я сейчас разговариваю с тобой.

— Не понимаю.

— И сто лет назад я разговаривал с кем-то. И двести. И триста. Продолжать? — улыбка стала шире.

Рассмеявшись, Хьюго ответил:

— Да, это убедительно!

— Надеюсь. Но, если не возражаешь, приступим к основной теме встречи, — с этими словами Лорен щёлкнул пальцами.

— Конечно, — сумев уловить лишь крохотный отголосок "Песнопений бесов", мощной защиты от подслушивания, бывший свободник кивнул — хотя и не имел никакого желания прерывать увлекательный разговор.

Впрочем, колдун сумел поразить его снова. Устроившись поудобнее на каменной скамье, почти не смягчённой, как он знал по себе, разложенными на ней подушками, тот буднично произнёс:

— Я вынужден тебя расстроить. В данный момент я не стану брать руководство над свободниками и организовывать свой ковен.

— Что?.. — Хьюго показалось, что он ослышался.

— Но не спеши падать духом, — Лорен не дал ему додумать ни одной из разом возникших неприятных мыслей. — Всё, о чём я говорил во время нашей первой встречи, остаётся в силе. Изменяются только сроки. Сейчас мне, скорее всего, придётся покинуть город — на несколько недель, возможно, на месяц. Не знаю, на сколько точно.

— Лорен, я не понимаю...

— Терпение, мой друг, — Хьюго, поражённый таким обращением, пусть даже оно и было лишь фигурой речи, уставился на колдуна. Тот изумлённый взгляд проигнорировал: — Дело, которое меня ожидает, не терпит отлагательств. Я, с твоего позволения, не стану разглашать подробности — но о его результате, ты, полагаю, узнаешь одним из первых. А после моего возвращения мы вместе решим, что следует делать с твоими собратьями.

— Но сейчас самое лучшее время...

— Безусловно, — Лорен кивнул. — Увы, я не могу отвлекаться. Потому тебе придётся в моё отсутствие позаботиться о многом... — он приподнял брови, — если ты, конечно, не передумал работать со мной.

— Как прикажете, — твёрдо ответил Хьюго.

— Я не приказываю, а прошу друга об услуге, — ровно поправил его колдун. — Время приказаний придёт позже.

— Я слушаю, — бывший свободник выпрямился.

Серый Патриарх, которого вампиры считали предателем и чудовищем, не давил, не заставлял — он лишь мягко предлагал, разительно отличаясь от любого другого лидера Блуждающих-в-Ночи.

И несмотря на кровь, кричавшую, что он лжёт, Хьюго ему верил. Той частью души, что осталась от человеческого существа, он верил. И принимал доводы разумом, изменённым древним проклятьем.

Он окончательно понял, что выбрал свой путь. Его дорога — та, по которой идёт Лорен.

Полагаясь на собственный огромный опыт, используя всю свою ментальную мощь, колдун прекрасно знал, о чём думает его новый соратник, — и довольно улыбался. Но — лишь про себя.

Необходимости останавливаться на полпути не было. И, не меняя выражения лица, он принялся ставить цели, непростые даже для Старейшины, не то что для сидящего напротив него Блуждающего-в-Ночи:

— Во-первых, тебе предстоит создать собственный собор. Во-вторых — подготовить его членов последовать твоему примеру и присоединиться со временем ко мне. В-третьих, по возможности удержать Лос-Анджелес под своим контролем, — он твёрдо взглянул собеседнику прямо в глаза и, не оставляя никаких недоговорённостей, добавил: — Я смогу помочь советом — протягивай Резонанс или, лучше, звони в любое время; я отвечу, если не произойдёт ничего экстраординарного. Также сумею обеспечить материальную помощь... хотя, скорее, в основном только денежную. Но, полагаю, в размерах, которые удовлетворят большинство нужд. Однако на этом мои возможности исчерпываются — на ближайшее время, по крайней мере. Впрочем, вероятно...

— Лорен, — перебил его Хьюго. — В одиночку мне не справиться.

— Ах да, — припомнил колдун. — Не в одиночку, конечно. Часть наёмников останется с тобой, думаю, их помощь окажется небесполезной. Я снаряжу вас кое-какими артефактами, подскажу пару трюков... но и всё, — он со слегка виноватым видом развёл руками.

А потом со спокойным вопросом посмотрел на собеседника — одновременно максимально сосредотачиваясь на давно протянутом к нему и тщательно скрытом Резонансе, вероятно, обманувшем бы любого из ныне живущих резонаторов.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — Хьюго склонил голову.

Его мысли читались как открытая книга. Он понимал, что перед ним лежит неподъёмная для вампира его уровня задача; но понимал также и то, что Лорен не стал бы требовать подобного, не возникни по-настоящему острая необходимость. Бывшему свободнику ничего не оставалось, кроме как согласиться.

И действительно сделать всё, что в его силах.

"Что ж, — мысль, прочно угнездившаяся в сознании Хьюго, была окрашена немалой толикой иронии, — в конце концов, никто не обещал, что путь, лежащий перед Патриархом, будет лёгким".

Колдун едва заметно усмехнулся.

Позднее, семью десятками этажей ниже.

— Как наш друг воспринял новости? — поинтересовался Кристофер сразу же, как только Лорен, спустившись с крыши, где проходила встреча с Хьюго, сел на заднее сиденье "Тойоты", в которой его дожидались Рон и молодой человек.

— Без восторга. Но он сделает всё что нужно, — ответил колдун.

— Он справится? — прямо спросил Коршун.

— Должен. Даже если он справится не со всем, то нас устроят и полумеры, — несколько рассеянно сказал Лорен. — Поехали, здесь нас больше ничего не держит.

— Ты сообщил, что я остаюсь с ним? — Олсен, включив зажигание, всего парой движений руля покинул место между двумя соседними автомобилями, припаркованными излишне близко к "Тойоте". И, быстро прокатив мимо рядов машин, ждущих своих отправившихся по неизвестным делам хозяев, выехал с парковки.

— Да. Он в курсе.

— И?..

— Я склонен считать, что эта идея ему по душе.

Олсен крутанул руль, выезжая на шоссе, и пробормотал:

— Надеюсь, с ним не будет проблем.

— Рон, я уже предупреждал тебя — главным остаётся он, — не меняя тона проговорил колдун. — Ты обладаешь исключительно совещательным голосом. Блуждающие-в-Ночи не станут обращать внимания на людей, ваша деятельность будет тайной. Хьюго вести все переговоры, привлекать сторонников и заключать союзы. Ему, не тебе. Склонить свободников Лос-Анджелеса на свою сторону, заставить их признать себя лидером — задача, с которой сможет справиться только он. Потому последнее слово — за ним.

Коршун хмыкнул:

— Я всё помню. Будем надеяться, что он достоин твоего доверия.

— Достоин, — голос Лорена по-прежнему был спокоен. — Я могу заверить, что ты встречался с клиентами куда похуже его.

— Возможно.

— Не сомневайся. Однако я надеюсь, что ты сумеешь предостеречь нашего друга от ошибок... от большинства ошибок.

— Я тоже на это надеюсь. Основная проблема — станет ли он слушать?.. — Коршун приподнял брови, глядя на отражении Лорена в зеркале заднего вида.

— Станет. Если бы он относился к людям так же, как остальные Блуждающие-в-Ночи, то сейчас разговаривал бы со мной совсем в ином тоне.

— Нашёл единомышленника?

— Времена изменились, и кое-кто из моих сородичей изменился вместе с ними. Поэтому — да, нашёл. И не считаю это удивительным.

— Думаю, Лорен прав, — вмешался в разговор Кристофер. — Хьюго произвёл на меня благоприятное впечатление. Что достаточно необычно, учитывая его видовую принадлежность.

— ОК, — сдался Коршун. — Полагаюсь на ваше мнение.

— За сим и закончим, — подытожил Лорен. — Нам за город, я покажу дорогу.

— ОК, — повторил Рон.

...и "Тойота", прибавив скорости, понеслась к окраине Лос-Анджелеса.

Позднее, пригороды Лос-Анджелеса.

— Туда, — указал колдун. — Отличное место.

Поездка заняла не так уж много времени — всего минут двадцать, правда, на впечатляющей скорости. Зато следы цивилизации здесь почти не ощущались... если не оглядываться назад, где подобно россыпи драгоценных камней ярко сиял крупнейший город Западного Побережья.

Они остановились на вершине высокого холма в стороне от дороги. Каменистый склон оказался достаточно ровными, чтобы проехал автомобиль; идти пешком не понадобилось. Тем более машина обеспечила их освещением — Лорен попросил Рона оставить фары включенными. Они выхватывали из темноты резко очерченный осколок скальной породы, который, по всей видимости, и был целью колдуна.

Словно разбросанные рукой гиганта, поблизости лежали несколько его меньших собратьев — серые пятна на тёмной земле. За спиной, на бледнеющей под солнцем мёртвых линии шоссе, изредка вспыхивали огни проносящихся мимо автомобилей, чтобы вскоре пропасть вдали. Крупные звёзды с ледяным равнодушием взирали с безоблачных небес. Жемчужным оком неведомого сиял в их окружении диск луны, делая мир чётким, контрастным. Лишённым цветов.

Чёрно-белый фильм в высочайшем качестве.

Только налетавший резкими порывами холодный ветер, пригибающий к земле ветви редкой поросли кустарника, с трудом взобравшейся по склону, мешал назвать погоду идеальной.

Впрочем, Кристоферу ветер нравился, а Рон с Лореном просто не обращали на него внимания.

— Ну что же... — протянул колдун, разглядывая освещённую фарами скалу. — Пожалуй, приступим. Отойдите-ка за машину, — махнул он спутникам.

Наёмник и молодой человек тут же выполнили его указание, а сам Лорен подошёл к облюбованной скале и приложил к ней ладонь, на несколько секунд застыв. Громко сообщил:

— Да, именно то, что требуется, — с этими словами он, стоя вполоборота к замершим у "Тойоты" Кристоферу и Рону, аккуратно закатал себе левый рукав до середины предплечья, клыком разорвал кожу на запястье и, собрав в горсти кровь, выплеснул её на поверхность камня.

Потом не спеша отошёл к друзьям.

— И?.. — поинтересовался Коршун.

Кристофер благоразумно промолчал.

— Смотри, — улыбнулся Лорен, оправляя рукав.

Долго ждать видимого эффекта от действий колдуна не пришлось. В свете фар на камне появились — можно было поспорить, что в местах попадания капель крови, — стремительно расползающиеся пятна. Чернильные кляксы, оставлявшие своей чернотой далеко позади ночной мрак. Олсен всмотрелся пристальнее, пытаясь разглядеть хоть что-то в вызванной колдуном тьме, и в следующий миг, словно почувствовав его взгляд, ту внезапно прорезали ярко-алые линии. Скала стремительно становилась непроницаемо-чёрной, с виду кажущейся двухмерной; лишь красные росчерки, изрезавшие её поверхность, позволяли — с определённым трудом — понять, что она по-прежнему остаётся объёмной.

Как только превращение окончательно завершилось, Лорен звонко щёлкнул пальцами. Раздался треск — и камень раскололся на множество небольших кусков, которые, раскатившись вокруг, буквально за секунды рассыпались ещё более мелкими крупицами. Теперь почти вся вершина холма оказалась покрыта ровным слоем чёрно-красного песка. Его граница лишь чуть-чуть не дошла до бампера "Тойоты".

— Отлично, — хмыкнул колдун и сосредоточенно посмотрел куда-то вдаль.

Наёмник и молодой человек тоже попытались разглядеть то, что его заинтересовало. Успеха ни тот ни другой не добились и, обменявшись недоумёнными взорами, синхронно пожали плечами, решив дождаться комментариев спутника, казавшегося крайне увлечённым созерцанием... чего-то. Так прошло сначала пять минут, потом ещё пять, десять... Лорен не менял позы, продолжая рассматривать нечто им невидимое, пока Рон, в конце концов, опять не выдержал:

— Эээ... А что ты, собственно, делаешь?

— Посмотри внимательнее, — не отвлекаясь ответил колдун.

— Куда смотреть-то?..

— Вниз.

Олсен послушно опустил взгляд — и действительно увидел объект пристального интереса Лорена.

Ровная поверхность песка под его взглядом покрывалась линиями. Хаотичным, бессистемным переплетением прямых, кривых, дуг, окружностей... Иногда, казалось, в них проскакивало что-то знакомое, символ, буква; но стоило приглядеться, и эта иллюзия рассеивалась. Что бы ни пытался изобразить колдун, плод его трудов больше напоминал детские каракули или мазню сумасшедшего.

Взять хотя бы вот эту линию — она изгибается причудливо, совершенно нелогично, делает петли, пересекает саму себя и себе подобных, столь же сумбурных, но... Если рассмотреть их все, может быть, общая картина обретёт стройность, раскроет свою красоту... Да, наверняка. Сейчас он поймёт, что здесь изображено, и тогда...

— Рон, очнись! — Кристофер резко поднёс ладонь к глазам наёмника, перекрывая обзор, и дёрнул его прочь, заставляя отвернуться.

Олсен, потеряв из виду созданную Лореном вязь, сбросил с себя оцепенение и, согнувшись, затряс головой. Его мутило.

— Чёрт!.. Что это такое?! Ты не мог предупредить?! — более-менее придя в себя, выдавил Коршун, обращаясь к колдуну.

— Мог, — отвечая, тот не отрывал взгляда от песчаной поверхности, куда Олсен старался больше не смотреть. — Но намеренно не стал. Пока сам не встретишься с подобной вещью — не поймёшь силу её воздействия. Тем более Кристофер был рядом. Он уже с этим сталкивался и знал что делать.

— Так что это за дрянь?..

— Это — вид колдовства, включающий материальные компоненты и видимые образы. В частности, его упрощённые принципы служат для создания артефактов. Но полноценно он используется в высшей магии... о чём, правда, сейчас знают немногие.

— Кто?

— Старейшины и близкие к ним по могуществу Блуждающие-в-Ночи. Те, у кого хватает сил и умений для колдовства такого класса. Остальных держат в неведении, — Лорен отвечал на вопросы обстоятельно, не выражая неудовольствия или раздражения — но от своего дела не отрывался ни на секунду.

Заметив это, Олсен спросил:

— Я не мешаю тебе болтовнёй?

— Нет. Пока я не занят ничем трудным и вполне могу поговорить. Спрашивай.

Коршун покачал головой, думая о том, смог бы сам вести непринуждённую беседу, одновременно стремительно создавая рисунок потрясающей сложности и огромного размера. Ответ на этот вопрос ему не нравился.

— И эти ммм... художества так на всех действуют?

— Эти, как ты выразился, "художества" называются "сан'алиарис", Нити Сознания. Да, они действуют так на всех, кто не умеет защищаться. Видовая принадлежность здесь значения не имеет.

— Как защищаться? — живо поинтересовался Рон.

— В данном случае — не пытаться составлять из разрозненных частей общую картину. Воспринимать каждый увиденный фрагмент как целое, не стремясь рассмотреть больше. Тогда тебя не затянет в переплетение.

— А если я нарисую нечто подобное — оно будет работать?

— Нет, — колдун улыбнулся уголками губ.

— Почему?

Кристофер рассмеялся, и наёмник недовольно посмотрел в его сторону. Молодого человека грозный взгляд нисколько не смутил.

— Что я такого спросил? — хмуро поинтересовался Олсен.

— Ничего необычного, — ему, как и прежде, ответил Лорен. — Просто будь ты Блуждающим-в-Ночи, это стало бы твоим первым уроком магии. Для Кристофера ответ очевиден, потому он и веселится. Видимо, полагает твой изначальный вопрос похожим на: "А если я возьму палитру и краски, то напишу Мону Лизу?"

— Я больше думал насчёт: "А если я встану на рельсы и дотянусь до проводов, то поеду как трамвай?" — с ухмылкой отозвался молодой человек.

— Поясните, пожалуйста, — как можно спокойнее попросил задетый весельем спутников Рон.

— Конечно, — Лорен едва заметно кивнул. — Дело в том, что краски и палитра не делают тебя художником. Художником тебя делает талант. Но даже если он у тебя есть, ты совершенно необязательно напишешь шедевр — шедевры требуют подготовки, умения, наработанного тренировками. И только обладая талантом вместе с умением его применять, ты сможешь сравниться с великими мастерами. То же самое здесь. Мало повторить изображённое мной, нужно ещё вложить в него отпечаток своего разума, собственную личность... магию, — закончил колдун.

— Я всё-таки не совсем...

— Хорошо, доведём урок до конца, — на сей раз улыбка колдуна была отлично заметной, широкой и весёлой. — Существует сила, неизвестная науке, необнаружимая созданными людьми приборами, сила таинственная и непостижимая, неощутимая большинством, не оставляющая следов, невидимая... но тем не менее реальная. Эта сила пронизывает мир от края до края, и некоторые даже считают, будто она даёт жизнь всему, что дышит. Возможно, так оно и есть, хотя я не поклонник данной теории.

Он кратко взмахнул рукой, будто отгоняя надоедливое насекомое, и продолжил:

— Мы, Блуждающие-в-Ночи, называем эту силу Потоком. Именно Поток служит той энергией, что заставляет работать наше колдовство. Пользуясь возможностями, которые даёт древняя кровь, мы можем направлять его течение. Наши заклинания — есть форма, созданная мыслью, питаемой кровью, которую мы пьём; но наполняет эту форму Поток, вызывая тот эффект, что можно увидеть или ощутить. Манипуляции Потоком с помощью собственного разума и воображения, подкреплённых поглощённой кровью, — вот что такое наша магия, — Лорен на несколько секунд замолчал, давая наёмнику возможность переварить полученную информацию, после чего закончил: — Однако создавать форму заклинания из собственных мыслей и энергии фанума можно лишь после того, как примешь Причастие и войдёшь в род Блуждающих-в-Ночи. Это невозможно без древнего проклятья, растворённого в крови немёртвых.

— Эээ... Здесь понятно, но... Какое это имеет отношение к тому, что я не сумею воспользоваться такой штукой? — Рон махнул рукой в сторону песка, продолжающего покрываться всё новыми и новыми узорами.

— Самое прямое. Сан'алиарис — не просто несколько причудливо перекрещивающихся линий. Сан'алиарис — есть мысль, подкреплённая могуществом, знаниями и опытом, которая в результате преобразуется в конечную форму заклинания, став её частью. Но сам по себе этот рисунок ничего не значит. Силу он приобретает лишь тогда, когда его создаёт маг.

— То есть, если я правильно понял, — несколько неуверенно начал Коршун, — ты видишь здесь больше, чем мы с Кристофером?

— Да. Вам доступна только материальная, заметная всем часть проводимого мной обряда. Но присутствует и другая, незримая, которую сможет рассмотреть только владеющий магией, — Лорен наконец оторвал взгляд от песка, теперь густо покрытого странными узорами. — Всё.

Рон, пользуясь советом колдуна, постарался окинуть взглядом видимую часть созданной вязи. Даже несмотря на то, что на сей раз ему удалось избегнуть гипнотического воздействия, никакой системы в проведённых на красно-чёрном песке линиях наёмник разглядеть не смог.

Истинная суть сан'алиарис, как назвал Лорен свою работу, оставалась доступной лишь ему самому. Для Олсена и Кристофера они были не более чем бессмысленным рисунком, способным одурманить, но не выдающим своей настоящей природы.

— Теперь слушайте, — размышления Рона прервал посерьёзневший голос колдуна. — Я не совсем уверен, какие изменения в реальном мире повлечёт за собой обряд. Совершенно очевидно, что никакой катастрофы не произойдёт и вы вне опасности, но всё же постарайтесь не отходить от машины — и, если что, просто уезжайте. Главное — молчите до тех пор, пока я не разрешу говорить.

— Сколько времени тебе понадобится? — спросил Кристофер.

— Около десяти минут.

Молодой человек и наёмник переглянулись. Не сказать, чтобы слова колдуна их напугали, но всё же определённое беспокойство вызвали — не слишком-то приятно находиться рядом с чем-то непредсказуемым и, весьма вероятно, опасным, не имея не только ни малейшей возможности контролировать события, а даже и понятия о том, что произойдёт в ближайшие минуты. Вот только особого выбора у них не было — их присутствие здесь изначально не предполагалось, они по собственной инициативе напросились колдуну в спутники.

Из любопытства. Обоих заинтриговала возможность увидеть то, что Лорен называл обрядом высшей магии.

Обряд — это Кристофера и Рона крайне интересовало. Не заклинание, на действие которых они недавно сполна насмотрелись, но гораздо более сложный и глубокий метод изменения реальности, затрагивающий материи, недоступные обычным чарам.

Отказывать им Лорен не стал, однако потребовал точного соблюдения своих инструкций. Они без колебаний согласились — и теперь стоят тут. Так что или смотреть до конца, или уезжать сейчас же.

...Разумеется, последний вариант ни Рона, ни Кристофера не устраивал, и наёмник озвучил их решение:

— Мы всё поняли. Мы готовы.

— Отлично, — Лорен снял через голову простой шнурок с висящим на нём талисманом — небольшим камнем, казавшимся самим сердцем тьмы. — Тогда я начинаю. И не беспокойтесь, будь это опасно, я бы вас с собой не взял.

Наёмник и молодой человек синхронно кивнули.

Убедившись, что его слова услышаны, колдун направился прочь от машины, обходя начертанные им сан'алиарис. Остановился на противоположном краю песчаного круга, ясно видимый в свете фар "Тойоты". Оба спутника зачарованно следили за ним, боясь упустить из виду малейшее движение. Они чувствовали приближение чего-то необычного, захватывающего... чего-то, не принадлежащего обычному миру.

Могущественного колдовства. Высшей магии. Таинства, остающегося неведомым даже большинству Блуждающих-в-Ночи, не то что людям.

И Лорен их не разочаровал.

Стоя в наиболее отдалённой от спутников точке песчаного круга, он протянул к его центру раскрытую правую ладонь. Одновременно левой бросил туда талисман — пятнышко непроницаемой тьмы в лучах фар.

Простые движения. Возможно, несколько претенциозные — но всё равно простые. Не выбивающиеся из известной большинству и почитаемой за абсолютную истину картины мира.

Движения были просты. А вот вызванные ими последствия — нет.

...камень, которому следовало упасть на песок, вместо этого завис в воздухе и даже проплыл, подчиняясь некой силе, несколько шагов вправо и чуть ближе к Рону с Кристофером. Раскрытая ладонь Лорена засветилась кроваво-красным — и свет её становился всё ярче, всё гуще, с каждым прошедшим мгновением делаясь плотнее, вещественнее... Наконец, когда за этим сиянием уже не были видно кисти, колдун произнёс всего одно слово на неизвестном более никому кроме владеющих магией языке.

Произнёс спокойно и вроде бы не повышая голоса.

Но слово это прогремело в воздухе громом, пронизав своей мощью двух наблюдавших за обрядом людей. Заставив их пошатнуться. Разнёсшись над пустынным шоссе и равниной, наполненной незаметной глазу, подчас даже неслышной жизнью.

Взметнув в воздух песок, оно вызвало неистовый ветер, заставляющий забыть о тех редких, холодных порывах, что налетали раньше. Но — только в границе песчаного круга, нёсшего на себе созданные колдуном сан'алиарис. Они горели теперь тем самым красным, кровавым светом, рождённым на ладони последнего из Патриархов рода Блуждающих-в-Ночи и покинувшим её, подчиняясь наполненному магией приказу.

До Кристофера и Рона доносились лишь слабые отголоски бушующего над алыми чертами урагана, но силу его они видели яснее ясного.

Песок закручивался исполинским, вздымающимся ввысь и закрывающим небеса над их головами смерчем, и внизу сияли Нити Сознания... и фигура Лорена, легко различимая сквозь сотворённый им ураган, белоснежно-белая, оставляющая этой белизной далеко позади всё, что создала природа и люди, простирала руки вверх.

Усмиряя стихию, подчиняя её, повелевая ею.

Колоссальное напряжение колдовства чувствовали даже напрочь лишённые способности ощущать Поток наёмник и молодой человек — здесь и сейчас оно стало почти материальным. Рон и Кристофер поняли, что стоит за словами "высшая магия". Но зная, что увидели не всё, намеревались смотреть дальше. Они не боялись.

...песочный смерч истончился, но высота его возросла неимоверно, пронзая атмосферу планеты и наверняка заставляя метеорологов в панике метаться у экранов компьютеров, пытаясь найти объяснение фантастическим показаниям приборов. Смерч истончился — и немного приподнялся, сейчас, казалось, исходя из маленького камешка, что был чернее чёрного. А под ним, всего в половине человеческого роста, полыхали черты, проведённые будто горящей кровью.

По-прежнему окутанный белоснежным сиянием, Лорен, опустив левую руку, указал на талисман, заставив сан'алиарис вспыхнуть ярче. Следуя его приказу Нити Сознания поднялись вверх. Закручиваясь, стремительно меняя форму...

Поднялись — и полностью втянулись под чёрную поверхность. Чтобы через миг проступить на ней.

Колдун же вновь вытягивал вверх обе руки. И служившее ему покровом белое сияние внезапно ярким всполохом устремилось ввысь — словно упавшая когда-то на землю звезда стремительно возносилась в небеса, возвращаясь домой. В считанные мгновения оно пропало из виду.

Целую минуту ничего не происходило.

Но едва она истекла, как тонкий песчаный смерч ослепительно полыхнул, превратившись в белоснежный стержень невероятной длины. Колонну, способную связать землю с небом и сиявшую чистейшим светом; колонну, чей краеугольный камень был средоточием мрака, пронизанного кровавой вязью таинственных письмён.

Лорен опустил руки. Быстро подошёл к талисману. Долго и пристально вглядывался в его глубины... после чего просто вынул амулет из-под белоснежного столпа. Безо всякого интереса повернулся к нему спиной и направился к двум своим зрителям.

Не успел он сделать и пары шагов, как вздымающийся ввысь ослепительный стержень пропал. Вместе с ним исчезло ощущение клубящейся вокруг подобно облаку дыма нереальной мощи, заставляющее кожу покрываться мурашками и тяжёлым грузом давящее на плечи, одновременно вызывая странную лёгкость в голове, от которой совсем чуть-чуть путались мысли — как бывает после пары бокалов вина.

Магия прекратила своё буйство.

— ...Ну, ты узнал?! — первым не удержался молодой человек, почти сразу выкрикнув главный вопрос.

Его поспешность, однако, ничего не изменила — Лорен ответил лишь подойдя к спутникам на расстояние вытянутой руки:

— Да, — и тон колдуна, как и его лицо, был мрачен.

— Что-то случилось?.. — осторожно поинтересовался Рон. — Ты в чём-то ошибся?

— Ошибки нет. Я знаю, где следует искать.

— Проблема в этом? — догадался Кристофер. — Он что, в Нью-Йорке?.. Или в Праге?

— Хуже.

— Куда уж хуж... — начал молодой человек.

И осёкся. Понял.

— Не может быть!!

— К сожалению — может, — скривил губы в невесёлой улыбке Лорен.

Потом, окончательно рассеивая все возможные сомнения, негромко, но твёрдо сказал:

— Нам предстоит путешествие в Москву.

Послесловие.

Итак, "Поиск Патриарха" завершён, но начатая им история на этом не заканчивается. Прежде всего, я планирую дополнить первую часть романа двумя достаточно объёмными эпизодами, которые, при желании, можно будет читать как отдельные рассказ (с некоторой натяжкой) и повесть. Я обязательно выложу их как в составе основного текста, так и отдельно, в файле обновлений.

Также я приступаю к работе над второй частью открытой "Поиском Патриарха" дилогии. Обещаю, что во втором романе "Блуждающих-в-Ночи" все заданные ранее вопросы найдут свои ответы, а все неоконченные сюжетные линии — своё завершение. С частью пролога "Пророчества Первого Вампира" можно ознакомиться по этому адресу:

http://zhurnal.lib.ru/n/nemirowskij_i_l/02.shtml