— Это хороший и честный ответ, ответ верноподданного чуга,— признал Кинжал Империи. — Скажи, Посол, с чего начались неприятности? Если не знаешь ответ — подумай, я подожду. И рабыни смерти подождут...
— С того, что Чужак — это чужестранец, который...
— Я знаю,— прервал его Кинжал Империи. — Я уже прочел твои бумаги в кабинете.
— Он хотел купить у Стерры принцессу Гигар. Пришлось заключать соглашение о перемирии. Гили обнаглели... Теперь мне кажется, что Чужак с гилями заодно. Всегда был заодно.
— Ты прав, так оно и есть. Почему ты раньше этого не видел? — Кинжал Империи с презрением смотрел на Посла. Сам он знал ответ. Посол не видел, потому что все время смотрел на себя, любовался собой, а не делами рук своих. А Посол молчал. Он еще не знал этого правильного ответа.
— Где найти твоих шпионов? — спросил Посла Кинжал Империи. — Всех, которые остались после чистки гилей,— добавил он с раздражением. — Они мне понадобятся.
Принцесса возвращалась с Торгового Рынка по обычному своему маршруту: бакалейщик, булочник, мясник, зеленщик, гастроном. Сегодня на Рынке она купила сыр. Твердый, не портящийся сыр с Зеленых Земель. Чтобы пролежать и не заплесневеть, его долго сушат под лучами Светила, постепенно отжимая воду. И из толстого — в ладонь! — круга получается лепешка толщиной в два пальца. Тяжелая лепешка! Как камень. И такая же твердая. Она несла их две. Одна — для пробы. Вчера они с Кадетом разговаривали, обнявшись и барахтаясь между разговорами. Она показывала ему прием "разожми пальцы", а он ей рассказывал про интересное оружие с родины его отца — метательную палочку "бумеранг". Запускаешь такую изогнутую палочку... Вот тогда он и сказал, что есть очень вкусное блюдо — трубочки из теста с тертым сыром, спагетти. Его угощали этим блюдом на родине отца, которая называется Земля. Не Холодные, не Каменные, не Зеленые Земли, просто Земля. Принцесса тут же вспомнила рецепт этого блюда. Сегодня она отломит от сырной лепешки четверть, размочит ее в молоке, завтра натрет помягчевший сыр, отварит тонкие хлебные палочки, раздавит три больших мягких красненьких, добавит в них жгуна и — угостит Монаха. Если Монаху понравится, на другой день вечером она покормит Кадета спагетти с сыром и кетчупом. Кетчуп, конечно, не настоящий, но в порту Дикка нет многих продуктов, упоминающихся в Большом Всеобщем Кулинарном Справочнике. Если Кадету понравится, она будет иногда готовить спагетти с сыром, чтобы он чаще вспоминал своего необыкновенно старого — ему почти четыре по десять лет! — отца. На Бакалейной улице Неспящий шепнул, что кто-то недружелюбно смотрит ей в спину. Принцесса, сделав вид, что поправляет платок, ослабила запор рукоятки на своем кинжале "Женская Честь" — первый после женитьбы подарок Каддета!, но Валея не предупредила, опасность была не явной. После бакалейщика она направилась к булочнику, свернула в переулок.
И на нее сразу же бросилась женщина с кинжалом. Удар был неотразимый, если проводить его так внезапно, но твердые лепешки и случайно вздернутая вверх корзина задержали лезвие, целящее принцессе в живот над пупком. Тяжелая корзинка, увлекая застрявший кинжал врага, упала под ноги, выпорхнула "Женская Честь", вскрыв шею нападавшей, но уже летела, метя принцессе в горло, полупика второй нападавшей... Нож Валея остановил сердце этого врага, а полупику остановили вскинувшиеся ладонями вперед руки Принцессы. Бритвенно-острый наконечник полупики проткнул обе ладони Принцессы, сковав руки и оцарапав подбородок. И тут слева на Принцессу бросилась третья женщина, с блестевшим между пальцами ножом кадык. Платок мешает!.. Валей промахнулся или только легко ранил третьего врага... Уклон!.. Приседание!.. Циркульная подсечка десантника!.. Коленом поправить направление... ногой от бедра — юбка мешает! — удар по позвоночнику вдоль направления падения врага... затылок нападавшей хрустнул, упав на неровный камень края тротуара. Валей!.. Принцесса обернулась: длинный стилет торчал из спины медленно падающего Валея. Он и старался упасть медленно, с большим поворотом туловища, чтобы вырвать из рук четвертой нападавшей рукоятку глубоко засевшего в его теле стилета, он зажмурился от боли, но поворачивался и поворачивался в падении, хотя стилет распарывал ему почку и печень... Вырвал! И упал. Но обезоруженная четвертая нападавшая бросилась на принцессу с протянутыми для удушения руками, захватила платок, сорвала его и замерла:
— Принцесса!? — изумленно произнесла она, узнавая принцессу Гигар. И умерла от удара наконечника полупики, зажатой проткнутыми ладонями Принцессы, в глаз.
— Валей! — принцесса встала на колени около Валея. Руки у нее были скованы полупикой, она не могла погладить Валея по лицу, а по его лицу ползла серая тень смерти. Он еще открыл глаза, он еще силился что-то сказать, но смерть вырвала из него душу. "О, ВАЛЕЙ!.." И только сейчас принцесса услышала крики прохожих и заметила, что у нее открыто лицо.
"Валей!" — в ментограмме крикнула принцесса, и Кадет замедлил шаг. Он был на полпути из каменоломен к строительной площадке. "Принцесса!" — послал он ментограмму. Нет приема. "Принцесса!" Быстрей в город! Кадет побежал широким шагом. Через минуту он получил еще одну ментограмму: "О, ВАЛЕЙ!.." — и в ней была боль, и ее боль!
И сразу же Неспящая крикнула — ОПАСНОСТЬ! СЗАДИ! Кто-то смотрел ему между лопаток.
Кадет резко и глубоко присел, и две, одна за другой, тяжелые арбалетные стрелы с вжиком прошли над ним. Упали в двадцати шагах впереди. Кувырок через голову, прыжок в одну сторону, в другую, кувырок, прыжок, стрелы в одну руку. Запоясный кинжал — в другую. Метательный нож может пригодиться позже.
"Каддет! Опасность!" — крикнула ментограмма Принцессы.
"Я вижу!" — ответил он. На него от валунов слева быстрым шагом надвигалось шесть человек с мечами. Справа — высокая стена. "Лишь бы арбалетчика там не было. Ну, что ж, шесть мечей и два арбалета — это почетно, господа чуги. Молодые ребята... Почему? Так, у кого из вас меч подходящий? Резко вправо, под стену — раз! Вдоль стены им навстречу — два! Стрелу за оперенье — цап! Хорошо сбалансированная стрела, спасибо, чуги! В круг встанете или толкаться будете? В круг... А такой приемчик ты не знаешь, молод еще!.. Твой меч — дрянь, но это меч, прощай, чуг! Что с Принцессой? Надо быстрей... Получите свою стрелу! Этот упал и плохо себя чувствует...
— "Каддет!"
— "Все хорошо."
Второй меч в руку!
— Ну что, чуги, поговорим? — спросил Каддет, открывая путь своей ярости. Четыре сильных молодых парня. — Здесь вы умрете. — Кадет резко отшагнул в сторону, и арбалетная стрела сломалась о камень рядом. Четыреста миллисекунд на метр траектории — этого они никогда не видели. Правда, я не могу так долго, как Трехрукий...
"Кокон смерти" — это когда два завораживающе быстро вращающихся меча образуют вокруг тела практически непроницаемую для оружия врага сферу, но время от времени какой-нибудь меч достает противника.
Они падали, заливая своей кровью землю, от резаных ран, болезненных, не закрывающихся. Одни кричали, другие стонали. Смерть придет к ним только через часы.
— Арбалетчики! — крикнул Каддет, устремляясь к валунам. — Я разорву вас руками!
Верно, так много искренней ярости было в его голосе, что один арбалетчик не выдержал, выскочил из-за валунов и бросился бежать в сторону строительной площадки. Кадет отпрыгнул в сторону. И еще раз, в ту же. Второй арбалетчик торопливо выстрелил, выдав свое местоположение. Стрела летела не точно, Кадет легко уклонился.
Они стояли друг против друга: Кадет и арбалетчик, комкающий в ладони рукоять широкого боевого кинжала. Он с ужасом ждал удара меча. Ведь он видел, что делает меч в руках этого страшного человека.
— Скажи, кто тебя послал? Я оставлю тебе жизнь. Ведь ты не ранил меня. Брось свой маленький ножик и говори!
— Кинжал Империи!— молодой парень, одетый горожанином, бросил кинжал на камни.
— Кто это? И где он?
— Важный господин. Мы приехали неделю назад с караваном. Кинжал Империи в посольстве Императора.
— "Каддет!"
— "Все хорошо!"
— "Каддет!.."
— Сколько вас и где вы?
— Было одиннадцать. Жили в посольстве.
— Что скажешь еще?
— В посольстве пять рабынь смерти. Очень...
— Какие они, парень? Посмотри мне в глаза!
— Они ... они, как собаки-людоеды.
— Иди в Гавань, садись на корабль и спасай свою жизнь, чуг. — Кадет поднял нож с камней. Чугская работа... Быстрее домой!
— "Каддет..!"
— "Я близко, Принцесса! Выживи!"
Какие-то крики около строительной площадки... Быстрее!... Рабочие держат пойманного арбалетчика.
— Он мне нужен живым, — на бегу крикнул Кадет, видя, как два бывших раба бьют чуга камнями по голове.
... Он ворвался во дворик дома через большую толпу горожан. Они заранее расступилась перед ним. В тени лежало тело Валея. Дверь... лестница... дверь спальни... Жива! Глаза здоровые, щеки чуть побледнели... На подбородке свежая царапина... Ладони перевязаны!
— Каддет! Они убили Валея! — не плачет, стонет. Обнял, прижал к себе, губы — к виску, где, надрываясь, бьется артерия... — Они убили Валея! Он мне жизнь спас, против четвертой рабыни смерти со стилетом я бы не устояла... Она узнала меня, наверное, она из ближней охраны Императора... Валей!.. Мой Валей!.. А ты? Ты не ранен, Каддет?..
Та-ак, посмотрим... Серьезно повреждены связка и нерв на одной ладони, крупный сосуд и нерв — на другой. Вздрагивает, девочка... Это послестрессовый шок.
— Пошевели этим пальчиком... Этим... теперь этим, родная... Все не так уж и плохо, Стрела! Сейчас снимем боль, начнем лечиться.. Я только людей от дома выпровожу... Выпей-ка вина, девочка моя...
— Не обижай их... Они мне помогли. Даже сами платок на меня надели, думали, для меня это так важно... Проводили до дома.
Вышел во дворик, толпа замолкла. Низко поклонился. Посмотрел в их лица, большей частью сочувствующие. Сказал:
— Благодарю за помощь и сочувствие. Принцесса ранена, не опасно, но будет болеть. Ей нужен покой. — Еще раз поклонился.
Сел около Валея, погладил по голове, накрыл тело тканью, чтобы мухи не докучали Валею. Вырвал из его тела стилет.
Очень скоро начались визиты. Примчалась Сластена ("Я умею за ранеными ходить, иди, господин Каддет, у нас женский разговор..."), выставила его из спальни. Принцесса уже улыбалась глазами. Глава порта ("Я вызову Посла Империи, запрещу закупку новых товаров у чугов...), булочник ("Принцесса любит эти мои булочки...), зеленщик, бакалейщик... Золотой браслет от братьев Старшего и Младшего. Из Гавани прибежал взволнованный Монах:
— Опасно? Слава Судьбе! В Гавани только что узнали! Чугов бьют! "Убийцы!" кричат. Но что рассказывают! Одна! Трех! А ты шестерых! Тела лежат на Площади, стража...
— Очень я сердитый был, старина... Налей-ка еще мне вина...
— Я останусь, буду дежурить у двери... — Монах подумал и добавил: — Ты ведь нанесешь ответный визит...
В сумерках Кадет вышел из дома запереть калитку, на улице кто-то покашлял. Присмотрелся — Большой Нос, стоит, прислонившись к стене. По расслабленной позе видно — давно стоит. Кадет подошел, кивнул.
— Я должник Принцессы,— сказал Большой Нос, смотря в сторону. Помолчал. — Есть в посольство один секретный ход... Я ходил по нему раньше, дорогу помню. Ночью надо... А за Принцессой и твоим домом ребята присмотрят... — Особенно как-то чмокнул, и от стен домов отделилось пять фигур.
Ночью, не особенно стараясь прятать раздвоенный меч под плащом, Кадет вышел из калитки на темную улицу. Заметил две шевельнувшиеся тени и уже знакомое чмоканье. На середину дороги выплыл контур тела Большого Носа. Но рядом с ним была еще более знакомая фигура. Резидент!
— Мне очень жаль, господин Каддет! — Резидент протянул ему руку для пожатия, что на Гиккее означает высшую степень доверия, уважения, сочувствия. — Насколько серьезны повреждения у Принцессы?
— Благодарю вас, мой господин! Ладони рук. Я надеюсь, что все удастся вылечить, но на это потребуется значительное время.
— Друг мой, — обратился Резидент к Большому Носу.— Мы перемолвимся нашими секретами с господином Каддетом. — Большой Нос послушно отошел. — Женщины, напавшие на госпожу Принцессу — из отряда...
— Кинжала Империи. В посольстве — еще одна.
— Вы знаете?!.. Да. Смертницы. Нам с лордом Барком... нам кажется, что даже вам в этой операции понадобится помощь. Люди лорда Соллера просили меня умолять вас взять их с собой. У них незалеченные раны в сердцах!
— Конечно, я возьму их с собой.
— Благодарю вас, господин Каддет. Они не оставят следов. И пороются в бумагах...
Уничтожая бумаги в кабинете Посла, Кинжал Империи знал, что живет сегодня последний день. Человек, который начал битву с одним кинжалом, а убил шесть хороших мечников, такой человек, особенно, если у него есть друзья, с оружием в руках перебьет двенадцать воинов, охранявших посольство. Поэтому Кинжал Империи не вмешивался в бессмысленные распоряжения старшего воина охраны посольства, тоже старика, наверное, ровесника. Старик хотел победить или умереть, старик не знал, что это одно и то же, в конечном счете. К этой правде все почему-то приходят в самом конце жизни. Но стоит лишь задуматься об этой правде в начале жизни — и ты проживешь ее совсем иначе. Что будет дальше — не интересовало Кинжал Империи. Все, что будет, будет без него. И здесь и в Империи. В своей жизни Кинжал Империи убивал так много и сделал так много несправедливого и плохого — и знал об этом — что не верил в расплату. Если бы Судьба была справедлива к каждому человеку, его, Кинжала Империи, давно бы не было в живых. Судьба никогда не справедлива — этому научила его долгая жизнь. Когда он был молод, он не думал о своей Судьбе, он доверился Судьбе Императора, безоглядно вплел свою Судьбу в Судьбу смельчака — и выиграл вместе с Императором. Поэтому Судьба Императора поделилась с ним и дала ему такую замечательную и долгую жизнь. Но эта хорошая и верная мысль имела мрачное продолжение: он, Кинжал Империи, жил не своей Судьбой, и значит ли это, что Император закончит так, как закончит жизнь его верный слуга, Кинжал Империи?
На напутственной встрече Император спросил:
— У тебя есть друг, Кинжал Империи?
— Нет, Великий Император. Не нашел.
— У меня тоже нет друга. Был. Око Империи. Был другом, потому что не хотел власти, не хотел быть Императором. Хотел только выведывать чужие секреты. И мои тоже. Я ему это прощал. Он был мой друг. Отомсти за него, Кинжал Империи. Или не возвращайся.
— А Владетельный господин Посол, Великий Император?
— Мне нужен его зять, Воитель. Поэтому оставь жизнь Послу. Но накажи его. Пусть Воитель задумается о моем гневе.
Кинжал Империи вышел из кабинета Посла, спустился по лестнице. Во дворе посольства темнело. Старик-воин с обнаженным мечом почтительно кланяясь, подбежал к нему.
— Мы готовы, мой господин!
— Пойди и освободи из тюрьмы Владетельного господина Посла Великого Императора чугов. — Стоял, вдыхал теплый воздух и не чувствовал ничего приятного. Все уже позади, все чувства. И это хорошо.
