Вестница

— Откуда нам знать, как именно они мыслят.

— Ну, Джей и другие Грехи мыслят схоже со своими носителями. Не думаю, что Ангелы ведут себя как-то иначе.

— Одни сплошные домыслы. Все наши рассуждения основаны на допущениях и собственном мнении, — сокрушенно заметила я, начиная сомневаться в правильности наших действий.

— Ну, и пусть, — отмахнулся Данила, — Это лучше, чем ждать, пока нас поймают и посветят во все подробности. Так сказать, в качестве последнего желания.

— А как же вера в мои силы? В то, что я надеру их небесные задницы? — возмутилась я. Немного легкомыслия не помешает.

— Ты точно готова? Носители — люди. Не передумаешь?

— А что, если убийство ангела внутри человека не убивает носителя? — предположила я, — Раз уж мы допускаем, что я почти всемогуща, что мешает предположить ещё что-то? Вдруг мой дар способен освобождать людей от других сущностей.

— Интересная мысль, — задумчиво признался Даня, — Я как-то не сообразил.

— Можно и дальше фантазировать, но одно ясно, пока я не попробую, не появится никаких точных данных.

— Эксперименты на людях... — невесело улыбнулся парень, — Впрочем, не думаю, что Ангелы и иже с ними так уж беззащитны. Может, следует как-то подготовиться?

— Зачем? Я не Бэтмен, а ты не Робин. Накладные пластиковые мускулы нам не помогут.

— Нам бы пригодились люди. Тот же Андрей.

— Он не должен подставляться. Мы и так многим ему обязаны. Не нуждаться в деньгах — очень хорошее подспорье.

— А наши знакомые Грехи? Почему ни у кого даже мысли нет как-то проявиться? Поддержать...

— Ты сам-то слышишь, что говоришь? Они нас не выдали, пытаются разузнать про Гнева... Одно это делает их легкой мишенью. Давно пора смириться с тем, что нам с тобой никто кроме нас самих помочь не в силах! — я не держала зла ни на Лука, ни на Ди. Эти существа, а они не люди, как бы убедительно себя ни вели, не сделали ничего, что можно назвать предательством, хотя все их нормы морали нечто очень далекое от обычных человеческих представлений об этом.

— Ладно, погорячился, — в голосе Дани слышалась досада. Ему мои знакомые Грехи казались кем-то вроде бывших друзей, сбежавших при первой же опасности. Я не могла винить его за это. Со стороны всё вполне могло показаться именно так, тем более человеку, который не так уж много времени провел в их обществе.

— Когда приступим к ангелоубийствам?

— Надо всё хорошенько обдумать... хотя что тут особо обдумаешь. Выспимся сегодня, а завтра пораньше с утра на вокзал, — пожала плечами я. Уж очень не хотелось растягивать ожидание.

— Просто придем на вокзал и будем ждать появления кого-нибудь из существ?

— Да.

— Ну, не очень похоже на взвешенное решение и продуманный план, — с сомнением заметил Данила.

— Откуда в нашей ситуации возможность что-то взвешивать? Ну, кроме догадок.

— Твоя правда, — видно было, что Даня сдался и больше не возражает.

Завершив, таким образом, обсуждение дальнейших планов, мы оба занялись попытками от них отвлечься. Данила, как это нередко бывало раньше, с головой ушел в созерцание какой-то невозможно глупой телевизионной передачи о поп-звездах. Новости мы никогда не смотрим по давней договоренности, тем более местные. Зачем тревожить себя событиями, происходящими в когда-то родном и любимом городе? Теперь это место, где пасутся мои будущие жертвы. Хотелось верить, что у меня всё получится, в тоже время, от мысли, что я кого-то уничтожу, мгновенно холодело внутри.

* * *

Утром я сделала себе подарок — навела красоту: уложила волосы, подкрасила глаза и надела единственную симпатичную вещь — длинный вязаный свитер кораллового цвета. Он идеально подходил к моему новому образу девушки-с-коричнево-каштановым-каре.

— По какому поводу марафет? — спросил Данила. Он выглядел немного раздраженным.

— И тебе доброе утро, — я старалась держаться и вести себя, как ни в чем не бывало. День и так обещал порядком осложнить мою и без того запутанную жизнь.

— Рассчитываешь встретить кого-то из знакомых или смертельный риск требует тщательного подбора гардероба?

В словах Дани чувствовалась издевка, но я решила списать его поведение на понятное в нашей ситуации волнение. Мне, в конце концов, тоже не по себе.

— Бери пример с меня. Я погладила для тебя пару чистых вещей.

— Это слабо похоже на реальную моральную поддержку, так что воздержусь, — немного удивленно ответил парень. Я почувствовала себя виноватой: его удивило моё внимание, похоже, меня с трудом можно назвать заботливой подругой. И если сегодня с нами случится что-то непоправимое, у меня не будет шанса исправить ситуацию.

— У нас всё в порядке?

— Лучше не бывает, — Данина улыбка вышла какой-то чересчур натянутой.

— Ладно, выкладывай, что не так.

— Всё отлично! Или ты боишься, что нас убьют раньше, чем ты узнаешь, чего я вдруг такой недовольный?

— Мы ссоримся.

— Прекрасное начало тяжелого, а, возможно, и вовсе последнего дня нашей жизни.

— Не ты ли настаивал на риске?!

— Устроить из этого повод для откровенных разговоров твоя инициатива.

— Хорошо, как хочешь.

До самой выписки из мотеля мы не перекинулись и парой слов. Я пыталась обратить внезапную злость на Даню в сторону тех, кто её действительно заслужил, в то время как Данила продолжал всё больше взращивать негатив своим упрямым молчанием.

На вокзал мы прибыли в начале десятого утра. Я чувствовала себя подозрительно спокойной и бодрой, даже в некотором смысле по-настоящему жизнерадостной. Отстраненные размышления заставляли предположить, что моё состояние очень похоже на адреналиновое опьянение. Даня наоборот, выглядел подавленным и разбитым, словно всю ночь таскал на себе мешки с цементом, не получив за это ни копейки.

— Как думаешь, сразу получится, или придется подождать? — устраиваясь на скамейку в зале ожидания, поинтересовалась я, тут же забыв о нашем с Данилой молчаливом противостоянии.

— Увидим, — буркнул парень.

Я проигнорировала его недовольство, решив, что всему виной нервы, и принялась разглядывать здание вокзала. С тех пор, как я побывала здесь последний раз, мало, что изменилось. Те же стены, та же огромная нелепая люстра в самом центре высокого потолка, те же деревянные скамейки, которые давно пора заменить на что-то более современное и комфортабельное, та же унылая двуцветная форма у немногочисленного персонала, те же старые ларьки, скорее отпугивающие, нежели привлекающие покупателей из числа пассажиров и встречающих. Впрочем, появилось больше дюжины огромных рекламных щитов и штук пять вполне современных электронных терминалов по оплате всех видов услуг. Главное табло с информацией о прибытии и отправлении поездов также выглядело обновленным и сильно контрастировало с теми табло, что размещались в зале ожидания — старые громоздкие коробки всё ещё ждали своего часа...

— Нам надо поговорить, — у Дани по лицу было видно, что это что-то личное.

— Не самое подходящее время, — заметила я.

— Другого может не быть.

— Очень оптимистично.

— Ты важна для меня, и я хочу, чтобы ты знала, насколько.

— Дань... этот разговор должен был состояться утром, а не сейчас, не могу сказать, что готовилась, сочиняла речь или что-то в этом роде, но я влюблена в другого, и лучше нам оставить эту тему.

— Целый год прошел! Не знаю, что у вас произошло, но он ушел, его нет, а я рядом.

— Да, прошел год, но мои чувства... они такие же, даже сильнее. Он не бросил меня, он просто пропал. И то, что случилось перед самым его исчезновением, доказало — у него есть чувства ко мне. Невероятно, но совершенно точно. Я не могу просто взять и отбросить всё это.

— Но любить... призрака? Он может никогда не вернуться, почему ты не хочешь попробовать? Нам было хорошо вместе, когда всё было по-другому.

— Я помню, но это воспоминания как бы из другой жизни.

— Он не человек, а я живой, из плоти и крови, как ты вообще можешь сравнивать?

— Нет нужды выбирать, ты мой друг. Мы были увлечены друг другом, ты был рядом, когда я нуждалась в этом, и продолжаешь оставаться теперь, но между нами ничего не может быть. Не хочу этих драм. Я люблю другого, кем бы он ни был.

— Это не сможет продолжаться вечно, — зло заметил Даня, — И ты не хуже меня понимаешь, что эта любовь закончится ничем. Даже! Даже, если допустить, что он вернется. Как ты представляешь ваши отношения? Ты же не дура и должна понимать, что он не тот, с кем следует строить свою жизнь.

— Даня, не надо усложнять и без того сложную ситуацию. Единственный, кого я избегаю, включая "радар" — это ты. И вовсе не из уважения к личному пространству! Я боюсь увидеть твою смерть. Быть рядом со мной опасно. А ещё... я боюсь, что Андрей вспомнит о своей работе и сделает то, чего не делаю я — поставит метку. Не хочу повторения истории с Крис... пока мы прятались и были почти всё время только вдвоем, я ещё могла как-то оправдаться перед собой, но не теперь. Мы на передовой. Не знаю, как далеко придется зайти. Я и так постоянно подставляю тебя под удар. То, что ты предлагаешь мне отношения, не делает моё положение легче.

— Постоянный риск ещё одна причина ничего и никого не ждать, — сердито заметил Даня.

Я покачала головой, понимая, что разговорами здесь не поможешь. Ну, почему ему приспичило выяснять отношения в такой напряженный, можно сказать, судьбоносный момент?!

— Смотри, — голос Дани изменился. Я мгновенно отреагировала и проследила за его взглядом. Радар был "включен", и я заметила сущность, отличную от человеческой, почти одновременно с тем, как на неё отреагировал Данила. Не удивительно, ему не стоило большого труда разоблачить цель нашего появления на вокзале.

— Это Славка, — шикнула я.

— Не Слава, а Наблюдатель.

— Но почему здесь именно он?

— Что это меняет?

— Он мой бывший парень!

— То есть экспериментировать на ком-то другом ты готова, а знакомое лицо тут же ставит тебя в тупик?

— Но я столько слышала от Иры о том, что Ангелы порабощают носителя...

— Аля, решайся! Славка в любом случае обречен.

Наблюдая за приближающимся к нам Лисом, я чувствовала, как стремительно тает моя решимость; понимала, что он уже не он, более того, почти наверняка никогда не станет прежним, но физически не могла заставить себя хоть что-то сделать. Сидящий рядом Данила превратился в комок нервов и источал вполне осязаемое напряжение, ещё больше сбивающее с толку.

И вот, я, кажется, взяла себя в руки, включила "радар" на полную мощность и попробовала проникнуть в настоящее Наблюдателя, у меня почти вышло, и если бы он не вздумал заметить меня и посмотреть мне в глаза, то, возможно, был бы мертв уже через секунду. Но он посмотрел прямым спокойный взглядом, и я растерялась, выскользнула из видения, да так неудачно, что тут же почувствовала тошноту и легкое головокружение. Даня обнял меня за плечи и замер, ожидая развязки.

— А это интересно, — протянул Лис-Наблюдатель, с любопытством разглядывая наши с Даней каменные лица, — Ты всерьез считала, что вам удалось так просто от меня ускользнуть? И, что ещё интереснее, успешно скрываться всё это время?

Я молчала. Даня Наблюдателем искусно игнорировался, и я вдруг с удивительной ясностью поняла, что не просто обнаружила нас, не просто поставила под удар, если Наблюдатель решит копать, то обнаружит, что Даня не просто инструмент, что Даня — мой вполне добровольный и главное желанный помощник. Достаточно использовать Данилу, как заложника, и я себя тут же раскрою.

— Ждал, что ты объявишься. Не думал, что придется ждать так долго, но, что такое год для таких, как я? — Наблюдатель едва заметно улыбнулся, продолжая свой монолог.

— Но... зачем? — я спросила, и сама не совсем понимая, о чем именно спрашиваю, к чему отношу этот свой вопрос.

— Как же? Это самый верный способ узнать, на что ты способна. Выходит, ничего особенного в тебе нет, и все эти многочисленные слухи — пустышка. И не льсти себе, полагая, что на твои поиски был выделен кто-то, кроме меня и парочки моих шпионов. До сих пор не было особых причин полагать, что ты действительно заслуживаешь столь пристального внимания. История с наставником подозрительна, но не более. К тому же, как ты понимаешь, с ним всё улажено.

— Значит, вы просто отпустите меня? — я понимала, что вопрос звучит глупо и наивно, но не могла не спросить.

— О, дорогая, это было бы здорово. Мне порядком надоели эти глупые игры. Есть только одно "но". Ты пряталась, довольно долго... и так старательно, не твоя вина, что ничего не вышло. Ты ведь и, правда, многим пожертвовала. Вот и возникает вопрос, почему? Ответ напрашивается сам собой — тебе есть, что скрывать. Не поделишься своей маленькой тайной? Раз уж всё так удачно складывается, и мы, наконец, встретились.

— Нет никаких тайн, — возразила я, стараясь выглядеть убедительно. Наблюдатель вел себя предельно мило, хоть и вызывал инстинктивное желание спрятаться или убежать.

— Мы оба знаем, что это не так, — старательно изображая участие, заметил Наблюдатель, к счастью даже не пытаясь приблизиться, — Тебя, наверное, интересует, как поживает твой пропавший наставник? Не волнуйся, у него всё хорошо, он вернулся к исполнению своих прямых обязанностей. На этот раз его подопечный юноша. Так сказать, во избежание.

Я почувствовала себя так, будто Наблюдатель сжал моё горло и душит, не переставая улыбаться.

— Что с тобой? Разве ты не рада? Ему дали второй... упс, ошибся со счетом, третий шанс.

— Вы забрали его? — выдавила я, стараясь взять себя в руки. Даня ободряюще сжал мои плечи, продолжая сохранять молчание.

— Зачем нам забирать его? Он ушел добровольно.

— Сам бы он не ушел! — взвилась я. Моя попытка подняться со скамейки навстречу Наблюдателю успехом не увенчалась — Даня изо всех сил вцепился в мои плечи. Поняв свою ошибку, я быстро присмирела.

— Всё это как-то чересчур мелодраматично, — довольно улыбаясь, заметил Наблюдатель, — Неужели любовь? Какой странный прощальный подарок.

Я заставила себя промолчать. Надо же так сглупить! Позволить вывести себя на эмоции, которых у Вестников нет и быть не может!

— Да, дорогая, твоя патология очевидна. Такая чувствительная молодая девушка и вдруг Вестница! Это почти извращение, — в унисон моим размышлениям заметил Ангел.

— Потенциально мы вполне способны читать чужие мысли, но для этого между нашим носителем и возможной жертвой должна быть глубочайшая эмоциональная связь. Была идея использовать твоего отца, но ваша связь оказалась на удивление поверхностна и непригодна для такого рода дел, — в ответ на мой немой вопрос поведал Наблюдатель.

Я бросила быстрый взгляд на Данилу, что, конечно же, не укрылось от Лиса-Ангела. Он снисходительно улыбнулся и кивнул, как бы подтверждая мою догадку.

Глава 39:

Выходит, Данила и так и так под угрозой со стороны Наблюдателя, не суть важно, где он находится, достаточно, чтобы Ангел знал это самое место. Наша с Даней уверенность в собственной безопасности всего лишь поблажка, сделанная в разы превосходящей нас силой. Как я вообще могла допустить, что способна противостоять Ангелам?! И Гнев... неужели Наблюдатель сказал правду, и Ира продолжает делать, что и прежде, даже не пытаясь связаться со мной?!