— Я тоже считаю, что наш господин Даркус не может сейчас покинуть замок, — русоволосый низко поклонился, заглядывая императору в глаза.
— Почему же, Полдониэль? — Миримон расправил невидимые складки на темно-сиреневом длинном кафтане.
В разрезах виднелась туника, чуть короче и заметно светлей. Алые узоры украшали треугольные рукава, а золотые цепочки скрепляли полы кафтана. Миримону можно было бы дать не больше тридцати пяти-сорока лет, если бы он был человеком. Высокий, подтянутый, такой же черноволосый, как и его внук, только что волосы не горели, будто огонь. И проявлялась в его взгляде та мудрость, которая приходит только с годами. Спокойный голос Правителя усмирял непокорных и заставлял прислушаться к голосу разума.
— Ваше высочество, Вы же сами сказали, что Ваш наследник должен выбрать себе как Хранителей, так и собственную Тень. И это, по Вашим словам, не требует отлагательств.
Варниэль поджал губы и схватил за плечо сына, Миримон покачал головой, для него не было секретом, что битва за звание Тени только начинается.
— Ты прав, — Миримон кивнул Полдону, разрешая тому распрямиться, — Даркус должен выбрать Хранителей.
Полдон победно улыбнулся и преданно уставился на юного Предрассветного. Клеймо Дракона жгло его грудь, и он чувствовал, как в груди бьются два раскаленных сердца.
'Лучше бы я никогда тебя не встретил. Лучше бы меня вообще не было!' — Ксандр знал, что ему никогда не стать ни хорошим воином, ни защитником. Он никогда не выиграет у таких, как Полдон, он только разорвет себе сердце и, что еще страшней, — разочарует Дара.
Пока присутствующие разглядывали принца, из леса, порхая, выскочила обеспокоенная стайка фей.
— Лютик, Кнопка, с вами все в порядке? — Даркус выдохнул, когда две крошечные феи отделились от остальных и ухватили за черные пряди.
Лютик, наивный фей с ярко-лимонными растрепанными волосами и такими же крылашками и неугомонная Кнопка с носиком-кнопочкой и двумя ярко-оранжевыми хвостами заверещали, перебивая друг друга:
— Госпожа Эра волнуется, — начала Лютик.
— Волнуется? — Кнопка подлетела к Лютику и ткнула его крошечной ножкой, — Да она нас чуть не прихлопнула, когда поняла, что ты пропал!
Маленькие, толстощекие, вот кто был похож на человеческих пупсиков. Даркус расцепил дерущихся крох. Лютик заревел, и Предрассветный принялся его успокаивать, Кнопка погрозила малышу кулаком, развернулась и сиганула в лес, крикнув напоследок:
— Поспеши, Даркус, я предупрежу Эру, что ты объявился. Но долго я ее сдерживать не смогу. Возвращайся домой и не играй больше с этими жуткими эльфами!
Лютик утер слезы испачканными в пыльце кулачками, только размазав ее по всему лицу, и кинулся за подругой:
— Подожди меня, Кнопка! Я боюсь, что эти эльфрища меня съедят, вон как зыркают. Подожди меня, ну Кнооопочка!
Ааро ухмыльнулся, Даркус покачал головой — еще неизвестно, с кем эти крошечные создания в большей опасности — с ним и вечно голодным Аро или потрясенными 'эльфрищами'.
— Даркус, — Миримон откашлялся, проводив взглядом улетавших крошечных духов, — Ты общаешься с феями?
— Да. И меня, как ты и сам слышал, уже ищут.
— Понимаешь, я не думаю, что кто-то из нас понял, о чем они говорили, — император поправил кафтан.
Ему было неловко сообщать внуку, что даже он, его дед и император, не в силах понять язык духов.
— Странно, они довольно понятно говорили. Но мне пора, не хочу расстраивать Эру.
'Эру? Так вот от кого всегда прятался Даркус? Не от мамы, не от отца, а от самой Праматери?' — Ксандр понял, что ему никогда не дотянуться до Дара, никогда не стать достойным своего друга.
Даркус поклонился деду, и попрощался с остальными эльфами, а потом повернулся к зеленовласому мальчику:
— Ксандр, я не сказал тебе потому, что...
'Ты все равно выберешь не меня. Я такой жалкий'.
— Меня это не касается, принц волен делать то, что взбредет ему в голову, — слова застревали в горле, он хотел кинуться Даркусу в ноги и умолять выбрать его своей Тенью.
— Я потом все объясню. Целители быстро поставят тебя на ноги. Я буду ждать тебя завтра на нашем месте...
'Нет, не давай мне напрасной надежды'.
— Не стоит, Ваше Высочество, — Ксандр благодарил Создателя, что голос его не дрогнул, — И заберите эти жуткие деревяшки, мне они ни к чему.
'Если ты бросишь меня, я умру'.
И Ксандр кинул деревянные поделки в руки черноволосого, но он был так слаб, что шпильки попросту не долетели и шлепнулись прямиком в грязь. Шейла с Варниэлем в ужасе проследили за реакцией императора, но лицо Миримона не выражало никаких эмоций. Даркус опустил голову, посмотрел на запачканных дракончиков и проговорил:
— Что ж, пусть будет так. Еще раз с Днем Рождения, Ксандриэль. Я постараюсь тебя больше не тревожить.
И пошел в сторону леса, ни разу не оглянувшись. Миг — и Мироздатель серебристой птицей вскочил на ветви и скрылся в густой зелени.
В тот же миг эльфы загалдели, обсуждая между собой юного принца. Миримон склонил голову набок и посмотрел на Ксандриэля.
— Шейла, Варниэль, я думаю, вы можете отругать сына и в другой раз. Мне кажется, ему хуже.
Ксандр не отвечал на вопросы родителей. Он смотрел остекленевшими глазами на деревянных дракончиков и хотел одного — чтобы они ожили и побыстрее убили его.
'Лучше бы я никогда не рождался', — это было последней мыслью юного Диеро, прежде чем он провалился в небытие.
А Даркус мчался по древним ветвям, не видя перед глазами ничего, кроме огромных серебристых глаз, наполненных обидой и болью.
'Предатель, почему... ты не сказал мне... Почему? Ненавижу!'
Сын Дракона не знал, что спустя пару часов Ксандр очнулся, не знал, что он сбежал от лекарей и всю ночь искал подарок своего Дара. В ту ночь Эра гневалась, и с небес хлынул небывалый ливень, потому Ксандра не сразу нашли. Только после того, как Миримон запустил поисковое заклинание, малыша удалось обнаружить в одной из изрытых канав. Ребенок чудом не захлебнулся в грязи. Как он там оказался — ни для кого не было секретом. Все, что повторял Ксандр в бреду, было: 'Драконы, они зовут меня. Я слышу вас, не улетайте! Даркус, сзади! Нет, это не Зордан, это Полдон, он тоже плохой, не выбирай его! Даркус, прости, я такой слабый... Даркус, мой Даркус'.
Даркус не знал, что Ксан метался в бреду три дня и четыре ночи. Он напрасно приходил на их с Ксаном место и ждал, уверяя Аро, что это место просто напоминает ему дом. Не знал он и того, что деревянных дракончиков подняли чужие, натренированные руки и с нежностью целовали, пока губы и ливень не смыли с них грязь.
* * *
Карету дернуло и стало раскачивать из стороны в сторону, по мостовой застучали деревянные колеса, а внутри царила полутьма. Дени приоткрыл один глаз, чтобы привыкнуть к слабому свету. Утомленные путешествием Рэйа с Глэнтоном задремали, запрокинув головы на мягкие валики. Через желтые бархатные занавески мелькали огоньки, и Дени прищурился, чтобы рассмотреть их. Со стороны Глэнтона было видно, как проносятся разноцветные двухэтажные домики, свет из их окон был таким теплым и уютным, что Дени захотелось выйти и заглянуть внутрь — кто там живет и что делает. В воздухе ощущалась ночная прохлада, а возле таверны летали дразнящие ароматы мяса и специй.
Видимо, была уже поздняя ночь, раз по улице, шатаясь, брели редкие прохожие, пытающиеся слиться с окружающим пейзажем при виде императорского отряда. Но витым фонарям было все равно, кому освещать дорогу. Они продолжали отбрасывать тени, и к магическому огню слетались ночные бабочки, больше похожие на земных разноцветных стрекоз.
Дени остро почувствовал присутствие Тени, он повернулся и увидел, как в полутьме засияли теплые серебристые глаза. Эльфенок перевел взгляд на ухо Ксандриэля и потянулся, чтобы убедиться, что то ранение затянулось.
'Глупый, этот же другое тело, на нем не может быть чужих шрамов', — но он все равно склонился к Хранителю. И каково же было удивление эльфенка, когда он нащупал тонкий белесовый рубец на мочке левого уха. 'Этот шрам был не только на твоем теле, правда, Ксан?' — Дени потянулся к старой ране. Ксандр дернулся и отодвинулся от принца.
Дени прикрыл рот рукою. Он кусал ладонь, чтобы не закричать: 'Я один, я никому на самом деле не нужен!'
— Мне показалось, что ты запачкался, просто хотел... проверить, — голос эльфенка дрожал, и голубые глаза казались еще ярче.
'Я настолько хуже твоего Дара?'
— Моему Повелителю не стоит тревожиться и пачкать себя моей грязью, — хрипловатый голос отзывался болью.
Дени пересел на свое место, отвернулся к окну и обхватил себя руками. 'Я не твой бог, и, уж, конечно, не твой друг, правда, Ксандр? Я просто Дени, глупый маленький Дени, которому никогда не приблизиться к величию Даркуса'.
— Открыть ворота! Прибыл Его Высочество принц Дениэль.
— Отдать честь!
— Доложить императору!
Дени отодвинул шторку и посмотрел на суетящуюся у дворцовых ворот стражу. Глэнтон с Рэйей, позевывая, сели и стали поправлять одежду, красноволосый Сентриэль с синевласым Вэонелем проскакали мимо кареты, чтобы их командир побыстрее миновал стражу. На крепостных стенах зажгли факелы и направили к отряду магические огоньки. Светящиеся шарики, размером с кулак, закрутились рядом с всадниками и запрыгали по крышам повозок.
Заскрипели ворота, повозки загрохотали по мощеным дорожкам, и отряд потонул в великолепии императорского сада. Предрассветные высунулись из карет, чтобы увидеть некогда принадлежавшее им богатство. Дени также высунул голову из окошка, но увидел только размытое пятно вместо широких дорожек, величественных скульптур и массивных фонтанов. Слезы душили эльфенка, и он не видел, как Роми с Таррием помахали ему, не видел, как бестелесные дворцовые Защитники отделились от стен и закачались на ветру мрачными тенями. Не видел он и того, каким преданным взглядом следил за каждым его жестом Хранитель.
Глава 38
Если бы Дени спросили, как он добрался от кареты до покоев, которые ему выделил император, он бы не смог вспомнить ничего, кроме белых и золотистых пятен. Путь показался ему длиною в вечность, а мысли в голове ощущались, как воздушный шарик. Да и самого его качало так, словно он был пьяным морячком, танцующим во время качки. Если бы не Ксандр с Рэйей, держащие его с двух сторон, дворцовая стража приняла бы Наследника за маленького очаровательного пьянчужку.
Зато потом Ксандриэлю было, что сказать заявившимся посланникам императора:
— Наследник ослаб после болезни. Путь был неблизкий, и он измотан так, что не держится на ногах. Можете допросить стражу, но я бы не советовал вам тревожить Повелителя, — Хранитель как бы играючи вытащил кнут и постучал им по подбородку, — Думаю, Наместник может и подождать, пока наш Господин не почувствует себя лучше. Мы же не хотим злить Истинного Повелителя?
И захлопнул дверь в покои Дениэля прямо перед носом ошарашенных императорских прихвостней.
От Санто Диеро исходила такая мощь неприкрытой Силы, что посланникам не осталось ничего иного, кроме как потоптаться возле дверей и придумать себе оправдание. Разозлить императора и остаться в живых — это могли позволить себе только его сын и жена. Впрочем, никто из присутствующих и не подумал завидовать этим несчастным.
* * *
В тронном зале Его Величество Наместник Светлоэльфийской империи Ставрусиэль эль Комподжоу мерил шагами расстояние от трона до дальней стены. Он был так же высок, как и его отец. Та же массивная челюсть украшала суровое лицо, те же нависшие кустистые брови хмурились и придавали его облику еще больше упертости. Натренированное тело и жесткий, колючий взгляд, но не абсолютно серых, как у Полдона, глаз, а мутновато-зеленых с легким сероватым налетом, пронзали пространство. Ставрус не мог забыть те клочки из воспоминаний Вандера, именно так он называл своего сына, не принимая детское прозвище, которое дала ему покойная мать. 'Что это за имя вообще — Олли? Нечего размягчать этого сопляка! И без того это ничтожество растет таким слабым, что над ним даже смеяться стало неинтересно!'
Но Дениэль! Неужели это то, чего он так долго ждал? Ставрус тряхнул светло-русой косою. 'Создатель, если это правда, то все не зря! Все мои планы, столько усилий!' Наместник откинул походный плащ из черной кожи и тяжело опустился на сидение трона. Щелкнул пальцами, и четверо шатенов-прислужников из клана эль Амон в тот же миг кинулись с опахалами к императору. Развалившись на троне, Ставрус вытянул ногу и приподнял носком сапога окровавленный подбородок старшего сына.
— Еще раз, Вандер, вспомни все, что касается твоего младшего брата. Перестать сопротивляться, и ни тебе, ни Лее не будет больно, больше не будет.
Олли только с третьего раза смог подняться с пола. Густые светлые волосы свалялись на голове и превратились в грязные сосульки непонятного цвета. Кое-где целые клоки были выдраны и только-только начинали отрастать. Если бы не ментальный приказ отца, он бы попросту не смог сделать ни единого шага. Избитый, похудевший от энергетического напряжения. Казалось, даже его кожа стала прозрачной, и можно было увидеть каждую венку на его теле. Распахнутая белая рубашка была продрана, гематомы по всему телу напоминали карту подземных гномьих городов, но принц никогда еще не чувствовал себя лучше — он смог хотя бы ненадолго отстоять свое мнение, смог в открытую не подчиниться отцу и, возможно, дал время своему братишке спрятаться. Они с Леей молились, чтобы Ксандр успел отвести Дени в безопасное место. В любом случае, Ставрус их не убьет, возможно... Но это было не так уж и важно по сравнению с безопасностью Дени.
— Молчишь, слабак? — Император вскочил и схватил сына за горло, приподнимая его над полом, — Еще один ментальный удар, и ты превратишься в овощ! Мне-то все равно, а вот пеленки тебе менять будет... Угадай кто?
Ставрус рассмеялся при виде того, как расширяются в ужасе покрасневшие глаза старшего сына.
— Молодец, догадался. Конечно же, это будет твоя любимая мачеха! Вы же так близки стали в последнее время, разве я могу поступить так жестоко и разлучить вас? О, Лея будет в восторге, она же так заботится о тебе.
— Будь же ты проклят, будь проклят! — захрипел Оливандэр, — Когда-нибудь я убью тебя, Праматерь свидетель...
Ставрус притянул лицо сына ближе к себе и втянул воздух.
— Этот аромат, откуда он на тебе?
От Олли исходил тонкий, едва заметный аромат свежести и лесных трав, а еще чего-то такого теплого, солнечного, чему невозможно придумать названия. Аромат нежности? Солнца? Или же просто запах Дени.
— Ваше величество, отряд господина Глэнтона прибыл, — двери распахнулись, и в зал спешно вошел один из прислужников.
Ставрус отшвырнул сына и выдвинул вперед квадратную челюсть:
— Дениэль с ним?
Слуга в песочной ливрее поклонился, Олли схватился за горло. 'Только бы Дени удалось скрыться. Праматерь, молю тебя!'
— Да, младший принц сейчас как раз направляется в свои покои.
Олли дернулся, пытаясь бежать, чтобы предупредить Лею, но Ставрус выставил вперед правую руку:
