— Хорошее времечко-то было. Даже купцы — и те вернулись. Можно было обменять на звонкую монету товар, кое-что для себя прикупить, Леферу, опять же, дать...— а это уже заговорил трактирщик.

— Продались зеленокожим, — заметил Шмыга, но уже безо всякого задора.

Никто даже и не посмотрел на него.

В деревне пришлось повозиться. Олаф с трудом убедил людей, вот-вот собиравшихся броситься на отряд наемников. Спасло только вмешательство Ричарда.

— Давай, теперь твой черед, — Счастливчик бросил Окену.

Тот был готов. С улиц, из колодцев, даже из бочек с водой, — отовсюду к его рукам потянулись линии водной энергии. Он скручивал нити, превращая в огромный клинок. Он напился водой, разбух, вбирая в себя мощь водной стихии, переливаясь, точно Большой канал в лучах летнего солнца.

Деревенские прыснули в стороны, закрыли лица руками. Кто-то даже на землю бухнулся.

Олаф еще выше поднял грамоту совету над головой.

— Силой, данной мне городом, приказываю! Не считать более этого человека старостой...

И там дальше шли еще разные приказы, но Ричард не обращал на них совершенно никакого внимания. Куда важнее было поддерживать клинок в должном виде. Руки тряслись от усилия, а в голове звенело. Казалось, что от уха до уха натянулась ниточка, еще чуть-чуть, она порвется, и из ушей хлынет кровь. Но время шло, а Ричард держался. Наконец, в самое ухо Фрегар крикнул ему:

— Хватит! Достаточно! — и спустя мгновения водяной клинок превратился в мириады капель. На краю деревни, у самого трактира, тут же появилась гигантская лужа.

— Лук не намочи, парень, — добавил Фрегар.

Ричард взволнованно зашарил по спине: лук он перекинул через плечо. По нему стекали капли воды, а тетива промокла насквозь, как показалось Окену.

— Тетиву уж пусть сам Батиста меняет. Что-нибудь в его любимой штуке сломаем, он нас сперва убьет, потом оживит, затем снова убьет. Будя! — хохотнул Фрегар.

И хотя Ловенек, бывший рядом, засмеялся (хотя волнения в его смехе было куда больше, чем радости), Ричарду стало не по себе. А вдруг и впрямь что-то с луком случится? Ведь Батиста будет ему вечно об этом напоминать!

К счастью, и жернова нашлись. Ричард чувствовал, что они должны быть: как-то же перемалывают зерно местные жители, если поблизости мельницы нет! Не каждый же день возить зерно на помол, мука долго не может храниться в этакой хляби.

Пришлось обыскать дом старосты. А уж здесь добра было! Староста сам все показывал.

— Детям хоть бы оставили, — цедил он сквозь зубы. — Детям.

— А у тебя разве есть? — спокойно переспросил Олаф, следя за каждым движением старосты.

— Жена повезла к родичам, в город. Лефер посмотрят! С верными людьми, — хмыкнул староста. — Хорошо, что этакого позора не видят...

— А ведь радовались, что добра прибавилось, знать? — это уже Фрегар добавил, осматриваясь по сторонам.

Дом и вправду был не бедный, куда там родительскому в Белоне! Да только Ричард уже привык к школе, которая, мягко говоря, и не такое могла себе позволить. Все-таки цех магов был не самым бедным в Лефере.

Староста промолчал, наблюдая, как опустошают его дом.

— В общем-то, ни в чем таком ты не виноват, — примирительно заметил Олаф, когда они уже нагружали телеги для обмена. — Но зря ты пытался убрать "добряков", зря. Я этого так оставить не могу. Польстился...Думал, у себя все оставить. А мы бы просто договорились о выкупе того бандита. Они же его на выкуп готовят, я это чувствую. Так?

— Так, — староста смотрел в землю, не желая подымать глаза. Кулаки его были бессильно сжаты. — Со мной и договорились.

— Вот, — удовлетворенно кивнул Олаф. — Вот. По-доброму могли бы разойтись. А теперь уж извини, мне бойца своего выручать надо. Он ради спасения отряда готов жизнью пожертвовать. Неужто мы на меньшее пойдем? — Олаф так и не дождался ответа от старосты.

Тот молчал. Наверное, именно так молчат, когда дело многих месяцев, а то и лет (ведь он больше не староста!) гибнет прямо на глазах, а ты ничего не можешь поделать. Он, видно, считал, что его там же и убьют.

Наконец, телеги были наполнены добром и выдвинулись к лесу.

— Ты, знать, Счастливчик: без денег все купил! — хохотал Фрегар, не сводивший глаз с бочонка с солониной.

— Лефер все выплатит, Фрегар, ты же знаешь, — пожал плечами Олаф.

Ричард все никак не мог взять в толк, почему деревенские вообще приняли те расписки, что им дал Олаф. Это же клочки пергамента! Нет, конечно, он знал, что такими часто пользуются в Лефере, но чтобы местные столь же охотно...

— Зря ты их недооцениваешь, — Ловенек правильно понял удивленный взгляд Ричарда. — Они здесь хорошо знают, какая монета плохая, сколько она может стоить и все прочие штуки. Готов биться об заклад, что подписи цеховых лидеров они-то узнают. Ну, хотя бы как рисунок узнают, пусть и не разберут, что это за закорючки.

— Верно говоришь! Верно! — поддакнул Фрегар.

Староста хранил полное молчание. Его, для надежности, скрутили и взяли с собой. Мало ли что могло произойти. Трактирщика, несмотря на все его вопли о том, что он только рад помочь "добрякам", тоже связали. И если староста ехал на одной телеге с Олафом, Фрегаром и Ричардом, то трактирщика сторожил Шмыга. Он вызвался помочь, желая отыграться. Под его гневным взглядом трактирщик вел себя смирно, ожидая тычка под ребра в любой момент. Для пущего эффекта Шмыга постоянно приговаривал:

— Вот уедут добрые люди, я поговорю, уж я поговорю! У меня ух! Увидишь у меня! Да! — и подносил кулак к самому носу трактирщика.

Вечер опустился на Двенадцатиградье. Зарядил мелкий дождь. Ричард был только рад этому, хотя и чувствовал, что усиливается насморк. Он боялся, что в этой нервной обстановке еще что-то подхватит, а потому остерегался применить уж слишком много водной энергии. Мало ли, что с ним в дороге могло случиться!

— Командир, ты, знать, видишь кого? — вопросил Фрегар, вовсю глядевший по сторонам.

— Если кто-то них окажется рядом... — начал было Олаф, но осекся.

Послышался хруст ветки, и на опушке показались зеленокожие. Ричард тут же обратился к водной стихии. Так, на всякий случай.

Они почти не издавали шума. Что до Олафа, так он вовсе был уверен: зеленокожие шумят специально, чтобы показать добрые намерения. При желании и вовсе беззвучно подобрались бы.

Зеленокожий толмач вышел вперед, чуть позади него двигался Батиста. Он улыбался, даже помахал рукой.

— Парень, лук-то мой сберег? — Смуглый хохотнул.

Толмач оценивающе взглянул на телеги.

— Все привезли. Как обещали, — Олаф спрыгнул с телеги. — Сам можешь глянуть.

Зеленокожий кивнул и принялся придирчиво разглядывать содержимое повозок. Прошло некоторое время, и он махнул своим: мол, все хорошо. Ричард подумал, что не так уж орки отличаются от людей.

— Убийцы Нарсо не соврали, — сказал орк прямо в глаза Олафу.

— Насчет убийц не знаю, не знаком с ними, — холодно ответил Олаф.

Зеленокожий задумчиво кивнул. Что-то прорычал своим. На поляну вывели шатавшегося человека. Лицо его было покрыто кровоподтеками, это Ричард даже с телеги мог увидеть. Он то и дело припадал на левое колено. Значит, что-то с ногой. Может быть, даже вывихнули что-то. Ну или просто держали в клетке или чем-то вроде, потому ноги и затекли.

Державшие его за руки орки пнули человека, и он, сделав несколько шагов вперед, упал. Ему помог подняться Батиста, подвел к телеге. Толмач махнул своим, чтобы те приблизились и помогли разгрузить содержимое.

— Лук давай, что ли, — Батиста требовательно вытянул руку.

Ричард засуетился, снимая его с плеча.

— Ослабить тетиву надо было! Намокнет же! Отсыреет, значит! Как я стрелять буду! — запричитал Батиста, едва ли не со слезами на глазах рассматривая верное оружие.

Рядом с ним, безмолвный, стоял выкупленный разбойник. Что это было он, никаких сомнений быть не могло: даже кольчугу, и ту вернули. Правда, видно было, что ее спешно нахлобучивали обратно. Скорее всего, зеленокожие посчитали нужным отдать "всего" разбойника. Вдруг эти людишки обиделись бы и сбавили за него цену?

Штаны его были перепачканы мокрой землей, а лицо выглядело еще ужаснее вблизи. На нем ни единого живого места не было.

Но при взгляде на этого человека ненависть и злость подкатили к самому горлу Ричарду. Комок застыл, мешая дышать. Из носа Окена вырывалось только сопение. Руки задрожали. Но этого никто не видел.

— Ну хоть не сожрали. Добро! — глубокомысленно изрек Фрегар, почесывая пузо.

Ричард сделал шаг к выкупленному разбойнику. Еще. И накинулся на него с кулаками. Тот, не ожидавший такого поворота, сперва подался назад, широко раскрыв глаза.

— Это ты, это сжег Белон? Это ты убил моих родителей? Ты?! — Ричард с каждым мгновением молотил по пленнику еще сильнее.

Орки совершенно не обращали на это внимания: знай себе разгружали телеги и оттаскивали свертки с мешками.

Бойцы отяда сперва тоже не знали, что делать. Первым нашелся Батиста. Он перехватил руку Окена, занесенную для очередного удара. Встретивший сопротивление, Ричард обмяк. Но не мешало повторять ему все более и более гневным и требовательным голосом:

— Это ты? Это ты?!

— Ричард, хватит! — окрикнул его Олаф. — Хватит! В Лефере разберемся!

Пленник молчал. Он понял, что здесь ему придется не слаще, чем у орков.

Виски Ричарда застучали, и он сделал шаг назад, отступил от разбойника. Тот зло поглядывал раскрасневшимися глазами, сохраняя молчание.

Орки уже закончили разгрузку. Все они с поклажей оказались на противоположной стороне опушки. Лишь толмач стоял, спокойно глядя на Олафа. Заметив это, Счастливчика обратился к Батисте:

— Чего это ему надо? — Олаф полагал, что уж за прошедшее время Батиста смог понять самое нутро зеленокожих.

— Капитан, — Батиста широко улыбнулся. — А этот с нами!

— С нами? — Фрегар, если бы сейчас поедал что-то, уж точно подавился бы и умер. Он даже слюной, и той чуть не подавился. — С нами? Эва!

— Я теперь чужой там. Чужой. Я прошусь в твою ватагу, бледный.

Орк, возвышавшийся над Олафом на добрых две головы, упер руки в бока. Даже в простенькой кожанке, с дубиной за спиной, он выглядел грозным бойцом. Олаф цокнул.

— Зачем? — только и смог выдавить из себя он.

Ричард засопел. Он сжал кулаки, глядя на пленника. Тот ответил надменным взглядом. В висках застучало так сильно, что даже послышались далекие голоса...

— Здесь уже нет настоящих воинов. Как предки. Здесь... — орк произнес что-то невнятное, будто бы не сказал, а сплюнул. — Твоя ватага. Берешь?

— А ешь ты много? — это уже Фрегар буркнул. — Людей ешь?

Зеленокожий молчал.

Батиста, между тем, оттеснил Ричард подальше от пленника.

— Ты хороший воин? — наконец спросил Олаф.

— Лучший в племени. Был лучшим. Воины сейчас не нужны, — все так же спокойно сказал зеленокожий.

— Капитан, ты его возьми. Я его в деле увидел. Ну, что-то вроде соревнования устроили. Ага, — и Батиста опустил воротник. — Воть. Видишь? За самую шею схватил, я только барахтался. Этакие нам нужны!

— Проблемы в совете будут. И со стражей еще больше проблем, — Олаф был в раздумьях.

Шум в голове Ричарда стал еще громче.

— Ну будут и будут. С кем не было. Он из наших! Такие же, как мы, беглецы! — Батиста широко улыбнулся и хлопнул Рагмара по плечу.

— Да, — орк ответил же.

Но Батиста был готов. Он сделал резкий шаг назад...Но поскользнулся на мокрой траве и шлепнулся в грязь, чем вызвал хохот. Даже зеленокожий — и тот ухмыльнулся. Точнее даже, оскалился. От этакого вида Ричард даже ненадолго отвлекся от мыслей о том, что ему невероятно сильно хочется придушить этого разбойника.

— На корабле я бы так не упал! Не упал бы, значит! — воскликнул Батиста, силясь перекричать смех. Но вышло у него это не очень.

— Ага, посмотрим, — отмахнулся Олаф. — Ладно. Раз Смуглый поручился...Добро пожаловать в "Добрую компанию", смертник.

Зеленокожий кивнул, поняв, что это к нему обращаются. Он прижал сжатую в кулак правую руку к сердцу.

— Я не подведу, — он помедлил недолго. — Мой вождь.

— Ладно, ладно, — Олаф отмахнулся. — Главное, чтобы Смуглый не ошибся. А теперь надо разобраться с этим...Эй, Фрегар! Да держи же ты малого! Ты посмотри, как Рик смотрит на этого! Задушить хочет! А нам в Лефер его еще везти...

— Все равно скоро ваш Лефер подохнет. Скоро, — и пленник сплюнул: его тошнило от одного имени города. — Скоро! Мы сделаем свое дело! Мы победим! Справедливость! Справ...

И пленник согнулся пополам, силясь глотнуть воздуха: Олаф ударил его с такой силы, что весь дух чуть не выбил из него.

— Ну это мы еще глянем, — Олаф перевел взгляд на Ричарда. — Может быть, малый прав... Да держите же его! Не довезем, задушит! Задушит его малый!

Глава 10. Ричард

Ричард и пленника (он сохранял полное молчание на всем пути, не назвав даже своего имени) посадили на разные телеги, во избежание. Батиста не спускал глаз с этого странного человека, надеясь, что сможет его подловить и выведать секреты. Но Смуглый себя переоценивал. Пленник молчал, грозно зыркая на бойцов. Только присутствие зеленокожего его выводило из спокойствия.

Рагмар — так он назвался — сидел на одной телеге с пленником, постоянно над ним нависая. С дубиной он своей не расставался. На вид она была дрянная: кое-как закрепленный ремнями кусок металла на дубовой палке. Но палка эта была здоровенная, как и кусок металла (по сути, обычная чушка), на ней крепившийся.

Рагмар был немногословен. Владел он леферским наречием хорошо, но где его выучил, говорить не стал. Стоило только отряду встретить людей по дороге, как те отбегали в стороны или пытались отъехать быстрее. И все со страхом глядели на зеленокожего гиганта.

Окен тоже хранил, по большей части, молчание. Он тоже надеялся улучить момент, не разжимая кулаков. Уж он-то выбил бы правду из этого человека! Ричард был совершенно уверен, что именно он убил его родителей. Кому же еще? Даже увещевания товарищей по отряду не помогали. Окен знал: его просто успокаивают.

К счастью (вопрос правда, для кого), путь отряда закончился. Они приехали в Лефер. Но проблем возникла еще до въезда в город.

— Эй! — кажется, это были те же самые стражники, что встречали отряд после его возвращения из Белона. — Пошлина! Проездная! Проездная и воротная пошлина!

— Какая еще, значит, проездная? — Фрегар, возмущенный до глубины души, даже поднялся на козлах. — Какая такая проездная? Раньше только воротная была!

Стражник ухмылялся, многозначительно поглядывая на "майское дерево" — там как раз висели еще не начавшие разлагаться преступники.

— Указ городского совета! — подбоченился стражник.

Сзади раздались раздосадованные вопли:

— Чего медлишь?!

— Проезжай!

— Умный нашелся!