— Хорошо... — сыто протянул он и закрыл рот ладошкой, испугавшись, что нарушил варварский музыкальный ритуал.
Однако камийцы не отреагировали на посторонние звуки, и, сотворив бокал вина, Валентин стал рассматривать жителей красной деревеньки. Хотя смотреть-то было не на что. С момента появления землянина ничего не изменилось: камийские наркоманы-сектанты продолжали "веселиться", и, чтобы скоротать время, Валечка убрал со стола грязную посуду, разложил любимые журналы и, потягивая вино, стал лениво перелистывать глянцевые страницы.
Солнце медленно уходило за горизонт, над маковым полем сгустился туман. Он медленно подполз к колодцу, и фигуры камийцев растворились в нём, словно в молочном сиропе. Валечка зажёг настольную лампу и продолжил чтение. Но вскоре журналы надоели, и маг наколдовал ручку и тетрадь. Поскрёб подбородок, посмотрел на расцветающие в небе созвездия и вывел на обложке: "Путешествие всемогущего целителя по прозвищу Солнечный Друг". Полюбовавшись заглавием, Валентин открыл тетрадь, упёрся взглядом в бледно-синие линии и задумался, с чего начать. Написать хотелось о многом: и о прибытии на Лайфгарм, и о борьбе с Олефиром, и о дружбе со Смертями и Ричардом. Воспоминания захлестнули землянина, унесли на несколько лет назад. Покусывая кончик ручки, он заново переживал захватывающие и опасные события, в результате которых стал магом.
Внезапно Валентин уловил в тумане какое-то движение. Он быстро выдернул беруши и обнаружил, что зубодробительная какофония смолкла. Однако густое молочное марево по-прежнему заслоняло от него камийцев, и маг, не долго думая, напустил на деревушку ветер. Холодные, мощные потоки устремились к площади, разорвали туман на клочки и унесли прочь. Камийцы растеряно завертели головами, и, увидев сидящего в кресле мужчину в чёрном, расшитом золотыми солнышками балахоне, испуганно завопили и пали ниц. Валечка кисло взглянул на распростёртых в пыли людей, вскинул руки, и в небе над колодцем зажёгся яркий синеватый прожектор.
— Я всемогущий целитель по прозвищу Солнечный Друг! — поднявшись на ноги, воскликнул он и приготовился к приветственным крикам, но жители деревни лишь закрыли головы руками и завыли в голос.
Валечка смущённо потёр подбородок, подошёл к ближайшему камийцу и потряс его за плечо:
— Вставай-ка, милейший.
Мужчина покорно встал, с ужасом уставился на Валентина и взвизгнул:
— Ты маг!
— Ну и что? — Землянин оглядел вопящих людей и рявкнул: — Молчать! Я не собираюсь вас убивать! По крайней мере, пока, — добавил он, вспомнив, что находится в Камии.
Вой сменился тихими всхлипами и причитаниями. И Валентин, убедившись, что истерика камийцев сходит на нет, посмотрел на стоящего перед ним мужчину: тёмно-русые волосы пушистой копной обрамляли круглое, простецкое лицо с большими зеленовато-карими глазами, курносым носом и толстыми, ровно очерченными губами. "Вот деревенщина", — ухмыльнулся про себя маг и с важным видом поинтересовался:
— Так чем тебе не угодили маги, милейший?
— Мне? — Камиец потрясённо разинул рот: — Как маги могут мне угождать?
— Стоп! — замахал руками Валентин. — Начнём сначала. Как тебя зовут?
— Вилли.
— Приятно познакомиться, Вилли. Я — Солнечный Друг.
Камиец промолчал, и маг спросил:
— Так почему вы испугались меня, милейший?
— Ты маг, а маги это зло.
— Ясно. — Землянин удручённо покачал головой и менторским тоном произнёс: — Не все маги злые, Вилли. Я, например, целитель.
— Ты маг! — упрямо повторил камиец. — Все маги — зло!
Беседа зашла в тупик, и Валечка с досадой пнул ногой камешек. Камешек пронёсся над головами распластавшихся в пыли камийцев, ударился о стенку колодца и затерялся в пыли, а Вилли попятился и посмотрел на мага, словно тот разрушил его деревеньку. "Что-то здесь не так". Валентин скрестил руки на груди и нахмурился. Обычно, если камийцы боялись его, они спешили проявить максимум почтения, а Вилли излучал страх и обречённость, граничащую с наглостью. Только невероятно глупый или замученный человек мог дойти до такого состояния. Маг всмотрелся в простецкое лицо камийца и сподобился, наконец, прочитать его мысли: кроме отчаянного желания отправить мага восвояси, в сознании Вилли ничего не было. Камиец словно зациклился на этой идее.
"Ну и бог с вами", — подумал землянин и направился было к тележке, но передумал и вновь повернулся к сектантам. Ни слова ни говоря, он взмахнул рукой, и возле колодца появились столы, заставленные разнообразными кушаньями и кувшинами с вином и пивом. Рядом возникли скамейки с витыми изогнутыми спинками и мягкими, обтянутыми тканью сидениями. Плач стих, и камийцы с благоговейным трепетом воззрились на еду. Даже о маге-злодее забыли. Однако встать и подойти к столу не решились.
— Это подарок! — громко объявил Валентин. — Знак того, что я не имею в отношении вас злых намерений!
Но люди продолжали лежать и таращиться на еду. Тогда маг сам подошёл к столу, взял с блюда кусок мяса, поднял в воздух, демонстрируя притихшим камийцам, и запихнул в рот. Прожевав мясо, он вытер губы рукавом балахона и наполнил стакан вином:
— Хочу выпить за вашу деревню. Как, кстати, она называется?
— Остатки, — тихо сказал Вилли.
— Странное название... Ну, да ладно. — Валентин поднял бокал и обратился к камийцам, словно те сидели за столом, а не валялись на земле. — Ваша деревня стоит в прекрасном, дивном месте, и я хочу пожелать, чтобы ваши сердца и дома были так же прекрасны и...
— Замолчи! — выпалил молодой парень с узким, вытянутым лицом и неровно остриженными пепельными волосами. Он вскочил с земли, шагнул к магу и, сжав кулаки, закричал: — Убирайся из нашей деревни! Таким, как ты, здесь не место! Ты не подкупишь нас колдовской едой и вином! И оставь Вилли в покое. Он дурачок, больше одной мысли в голове удержать не может!
Валечка поставил бокал на стол:
— Хорошо, я уеду, но сначала объясните, почему вы ненавидите магов. Я, конечно, понимаю, что великий Олефир был...
— Заткнись! — рявкнул парень и побагровел так, что землянину показалось, что его сейчас хватит удар. — Не тебе судить о нашем создателе! Великий Олефир подарил нам жизнь! Он научил нас делать тирьяк и спрятал от камийцев!
Валечка нахмурился:
— Что значит подарил жизнь?
Парень долго молчал, потом оглядел каждого сородича, дожидаясь кивка, и снова повернулся к магу. Плечи его распрямились, подбородок вскинулся, а ореховые глаза с вызовом посмотрели на мага:
— Он создал нас! Мы — творения великого Олефира!
Землянин нервно кашлянул, покосился на деревенского дурачка Вилли, с испуганной миной следящего за перепалкой, и осторожно поинтересовался:
— То есть вы — магические создания?
— Да!
— Очень интересно, — пробормотал Валентин и бросил тоскливый взгляд на кувшин с вином. Магу нестерпимо захотелось выпить, но сначала нужно было узнать подноготную жителей Остатков. И тяжело вздохнув, он спросил: — Так вы не камийцы?
— Наполовину. Но мы не признаём камийский образ жизни. Мы сами по себе!
— И давно?
— Больше века.
Валечка задумчиво оглядел полукровок:
— Но зачем он вас создал?
Парень приблизился к магу и посмотрел ему прямо в глаза:
— Олефир мечтал сделать Камию магическим миром. Он много экспериментировал, но, к сожалению, неудачно. Мы — лучшее, что у него получилось!
— Вы маги? — опешил землянин, и парень горько усмехнулся:
— В нас живёт искра дара, но она слишком слаба. Мы способны лишь выращивать маки и делать из них тирьяк.
— И поэтому вы живёте в долине?
— Да, маковое поле — наш дом. Наша крепость! Мы скрываемся здесь, поскольку половина из нас такие, как Вилли. Оказавшись среди камийцев, мы стали бы рабами. Ценными рабами, потому что мы выносливее людей и живём значительно дольше. Мне, например, давно перевалило за сорок. Камийцы видят нас лишь тогда, когда мы покидаем деревню. Нам приходится это делать, чтобы продать тирьяк и купить еды. Многие пытались выследить нас, чтобы захватить наркотик, однако людям не дано видеть наше маковое поле. Они не могут пересечь границ кипарисовой рощи. Только магу под силу обнаружить наше убежище.
Валечка со смутным беспокойством оглядел полукровок:
— Но, если вы так тщательно скрываетесь, почему рассказали о себе мне?
Парень подбоченился и оскалился в глумливой улыбке:
— Потому что ты не покинешь Остатки. Нужно было уезжать, когда Вилли прогонял тебя. Мы ненавидим насилие, но, если выбора нет, прибегаем к нему. Видишь ли, у нас есть ещё одно маленькое умение, которое подарил нам создатель — мы можем ненадолго парализовать мага. Совсем ненадолго, но разделаться с тобой мы успеем!
Землянин попытался выстроить щит, и с ужасом обнаружил, что дар не слушается его, а в следующее мгновение перед глазами поплыла серая полоса. Парень шагнул к нему и выхватил из-за пояса большой кривой нож. Валя словно оказался в кошмарном сне: тёмная рука поднялась, в свете прожектора блеснуло холодное лезвие... "Неужели это конец путешествия?" — мелькнула отчаянная мысль, и маг рассвирепел. Он выбросил руки вперёд и ошалело замер: с пальцев сорвалось жуткое, рдяное пламя и обрушилось на полукровок, точно бушующая маковая лава. Жадные пурпурные языки вмиг слизнули Остатки, превратив в золу людей, колодец, столы и дома.
Пламя исчезло, и Валечка обнаружил, что стоит на пепелище, а над головой ярким синеватым глазом полыхает магический прожектор. Чувствуя бесконечную усталость и опустошённость, маг опустился на колени и уронил ладони в чёрную пыль. "Уму непостижимо, — с лёгким оттенком грусти подумал он. — Чего только не наворотил Фира в Камии, но магические создания?.. Вот уж не ожидал. Жаль, что они все погибли. Расспросить бы их поподробнее. Очень любопытно, что за эксперименты проводил наш любимый магистр и есть ли ещё такие поселения?.. Это ж надо! Сделать Камию магическим миром... Сумасшедшая идея!.. Представляю, что бы здесь началось".
Валентин поднялся, добрёл до тележки и, усевшись на подушки, поехал прочь от уничтоженной деревни. В небе пламенела полная луна, и в её неровном свете маковое поле отливало тревожным мрачным багрянцем, а скорбный шелест лепестков навевал тоску и грусть. Валентин обернулся, взглянул на синеватую звезду прожектора, печально вздохнул, и мохноногие лошадки понеслись к кипарисовой роще — магу хотелось как можно быстрее покинуть осиротевшее поле.
Поздно ночью он добрался до деревни, разбудил хозяина гостиницы и отправился спать, приказав подать завтрак к десяти утра. Сон смыл неприятный осадок от встречи с результатами экспериментов Олефира, и Солнечный Друг проснулся бодрым и полным сил. Позавтракав, он отправился в традиционный обход деревни, вылечил всех жаждущих и страждущих и в тот же день поехал дальше.
Селения в Каруйской долине были небольшими, но располагались довольно часто. Иногда Валентин за день успевал обойти две-три деревушки и остановиться на ночлег в следующей. Он сравнивал брадосцев и аргульцев, но особой разницы не нашел. Разве что одевались они чуть иначе. И ещё: жители долины упорно отказывались называться аргульцами. "Мы подданные каруйского графа, а значит — каруйцы!" — гордо заявляли они. Валентин попробовал напомнить крестьянам, что их долина находится на территории Аргула, но те невозмутимо пожимали плечами. "Это не нашего ума дело, господин. У нас есть граф. И ему решать, где расположена наша долина!"
Поплутав по живописным просёлочным дорогам и тропам, Валентин выехал на тракт. "Вот и славно!" — обрадовался он, сотворил бутылочку прохладного пива и, усевшись на подушках, стал любоваться цветущими магнолиями и прямо-таки гигантскими цветками шиповника. Постепенно колючие кусты сменили заросли бересклета с нежной фиолетовой листвой, а магнолии уступили место высоким деревьям с крупными жёлто-оранжевыми плодами. "Цитрусовые", — для простоты окрестил их Валечка, щёлкнул пальцами, и в руки упал яркий, как солнце Лайфгарма, "апельсин". Маг очистил шкурку, с удовольствием съел сочную кисло-сладкую мякоть и, заключив, что "апельсин, он и в Камии апельсин", стал рассматривать деревья, похожие на земные ели. Валя долго не мог понять, что с ними не так, а потом не выдержал, остановил тележку и приблизился к деревьям. "И чего только в природе не бывает", — бормотал он, рассматривая ветку, на которой вместо коротких иголок росли мелкие узкие листики, собранные веером.
— Буду звать тебя веерной ёлкой, — сообщил дереву Валентин и с чувством выполненного долга отправился дальше.
Солнце стояло в зените, и движение на тракте было оживлённым. Солнечный Друг потягивал пиво и лениво кивал камийцам — редкий караванщик, аристократ или крестьянин, не знал всемогущего целителя. Слава опережала неспешный бег мохноногих лошадок, но Валя уже привык к ней, и восторженное поклонение камийцев стало утомлять. К тому же целительская деятельность существенно задерживала продвижение к замку великого Олефира. Валя надеялся, что рано или поздно Артём объявится именно там. Эта догадка подтвердилась ещё в Брадосе, когда он услышал о шуте графа Кристера и его странном брате. "Тоже развлечься решили", — ухмыльнулся Солнечный Друг и привычно поискал Артёма и Диму. Найти не нашёл, но чёткое ощущение, что они живы и здоровы по-прежнему присутствовало, и Валя успокоился: — Каждый веселится, как может!" А уж когда харшидский певец, случайно забредший на деревенский праздник, спел о камийской мечте, настроение целителя приблизилось к наивысшей отметке. Правда, отсутствие слухов или новостей о Стасе и Веренике несколько смущало, но каждый день Валентина начинался и заканчивался поиском друзей, и маг пребывал в неколебимой уверенности, что с ними всё в порядке. И его неспешное путешествие продолжалось.
Веерно-еловый лес расступился, и взору мага открылся огромный величественный замок, словно выросший из-под земли. Он стоял в стороне от тракта, возвышаясь над буйно цветущими садами и хаотично разбросанными крестьянскими домиками. По величине замок мог соперничать с дворцом эмира Сафара в Куни, а красотой, пожалуй, превосходил его. "Или строгий готический стиль мне ближе восточной пышности и роскоши? — спросил себя Валентин и сам же ответил: — Как пить дать, ближе". На развилке целителя уже ждали. Молодой аристократ в строгом чёрном камзоле, брюках и высоких сапогах лично выехал навстречу целителю, спрыгнул с коня, поклонился и с истинно королевским достоинством сообщил:
— Я — граф Бастиар Каруйский. Буду рад принять Вас в моей скромной обители, господин целитель! И моя радость утроится, если Ваше искусство вернёт мне надежду стать отцом!
Солнечный Друг снисходительно кивнул, и граф, бросив поводья пажу, пошёл рядом с расписной тележкой. Сопровождающие Бастиара вассалы и солдаты, потянулись следом, но он махнул рукой, указывая на замок, и свита понеслась к темнеющим вдалеке воротам.
— Я отослал их специально, господин целитель. Лишь в дороге я имею возможность поговорить с Вами, не опасаясь быть подслушанным.
Валентин с удивлением взглянул на графа:
