Плеть богини

Когда мы под вечер четвёртого дня пути слегка уклонились к югу, мотивировав это желанием занять более удобное место для ночлега, никаких вопросов не последовало. Но когда на следующий день наша походная колонна продолжила движение в юго-западном направлении, орки ощутимо забеспокоились. Через час после выступления, убедившись, что изменения курса не предвидится, ко мне подгрёб сам Ортен со всей своей бандой.

Не дожидаясь, пока клыкастый побратим соберётся озвучить явно взволновавший всю красномордую братию вопрос, я поспешил самолично развеять невысказанные подозрения:

— Мы всё ещё едем в Вангард на переговоры, друг мой. Но перед тем как навестить столицу, я хотел бы ещё кое-что тебе показать. Думаю, это пойдёт только на пользу переговорному процессу и вдобавок сэкономит нам обоим кучу времени. Ведь, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Побратим в ответ состроил кислую рожу, и я, чтобы окончательно сгладить ситуацию, поспешно добавил:

— Клянусь своим именем и знаком богини, который ношу на своём теле, что ни ты, ни твои соратники не понесут никакого ущерба! Потерпи до завтра, брат, и ты всё поймёшь сам. А потом мы продолжим наши переговоры.

Ортен в ответ лишь мрачно кивнул и молча отвалил. Но на следующее утро главорк заявился снова с совсем уж похоронной физиономией.

— Ты обещал, что сегодня я увижу нечто важное, ради чего мы уже два дня блуждаем по здешним буеракам. Надеюсь, ты не ошибся.

— Я не ошибся. Вскоре после полудня мы будем на месте. Впрочем, если тебе не терпится, мы можем поехать вперёд налегке, я дам тебе и твоей свите сменных коней...

Орк отрицательно покачал лобастой головой, сопроводив это нехитрое действо донельзя подозрительным взглядом.

— Не стоит, я подожду.

— Ну, как знаешь.

Наша кавалькада продолжила свой путь, но повисшее в воздухе напряжение сгущалось с каждым часом. Ближе к полудню, чтобы немного разрядить ситуацию мне даже пришлось отослать большую часть своего эскорта, оставив лишь одну конно-егерскую роту. Но все истраченные нервные клетки окупились сторицей, когда смешанная группа людей и нелюдей наконец-то перевалила через небольшую гряду холмов, дружно замерев при виде открывшегося зрелища на гребне крайней высотки.

Посмотреть там и вправду было на что, ибо широкая равнина с разбросанными тут и там рощицами да парой убогих деревенек сейчас больше всего походила на окрестности разворошённого муравейника. В нескольких лигах от занятой нами позиции, привольно раскинувшись на склонах двух покатых холмов, располагался недавно разбитый военный лагерь, в настоящий момент активно укрепляемый. Даже без всякой подзорной трубы мне, а значит, и застывшим по близости оркам, были отлично видны геометрически правильные линии рвов и валов, скованные цепями повозки вагенбурга, мощные рогатки, прикрывающие разрывы в оборонительных редутах, стройные ряды палаток, деловито снующие подводы фуражиров и маркитантов, лениво колышущиеся на ветру полотнища полковых штандартов... Ну и, конечно же, ощетинившиеся копьями коробки панцирной пехоты с гарцующими между ними кавалерийскими эскадронами, что как раз проводили полномасштабные тактические учения на некотором удалении от основного лагеря.

Несколько долгих мгновений на холме царила оглушительная тишина, нарушаемая лишь фырканьем лошадей, рохканьем сквигов да скрипом и позвякиванием амуниции. Затем Ортен, повернув ко мне свою обалдевшую рожу, потрясённо выдохнул:

— Кто это?

— Серые воины Железного Пса. Передовой отряд его армии.

И без того вытаращенные глаза орка полезли на лоб, как у заправского рака. Неудивительно, учитывая, что на равнине перед нами сейчас маневрировали, чётко перестраиваясь из оборонительного порядка в атакующий, где-то 22-23 тысячи солдат в полной экипировке, включая, по меньшей мере, 5 тысяч всадников. Для орков, привыкших оперировать сотнями воинов и даже теоретически вряд ли представляющих себе армию численностью больше 10000 рыл — поистине футуристическое зрелище.

— Передовой отряд?!

Ортен ещё раз окинул взглядом кажущиеся с такого расстояния идеально ровными колонны пикинёров и неспешно рысящие плотные массы рейтаров, тускло поблёскивающих воронённым металлом доспехов. Затем, повернувшись ко мне, выдавил внезапно осипшим голосом:

— И сколько их?

Я в ответ на этот крик души безразлично пожимаю плечами.

— Двадцать девять тысяч.

Приврал, конечно, но совсем немного. Фактически просто озвучил общую численность своей армии с учётом удалённых тыловых гарнизонов и передовых дозорных сил, выдвинутых к самой границе Великой Степи. Впрочем, пребывающий в состоянии грогги Ортен-Хаш вряд ли сможет проверить мои заявления, так что...

— Я не хочу этой войны, брат. Но если она начнётся, мы её выиграем.

Орк, так и не придя в себя от новых впечатлений, растерянно моргает, затем, всё же собравшись с мыслями, судорожно кивает:

— Мы будем говорить, Аргх-Ташш. Старым друзьям негоже воевать друг с другом.

После этого исторического заявления во взаимоотношениях Унии с орками резко прибавилось конструктива. А Ортен-Хаш, изначально нет-нет да и подпускавший в разговоре со мной легко читаемые покровительственные нотки, резко преисполнился прямо-таки безграничного почтения к сереброглазому посланнику неведомого и грозного Железного Пса. Тем не менее переговоры о заключении военного союза протекали весьма сложно. Главным образом из-за существенной разницы в менталитете и культурных предпочтениях договаривающихся сторон. Ну и события в окружающем мире вносили определённый элемент хаоса. Причём главными возмутителями спокойствия ожидаемо оказались южане. По обе стороны границы Великой Степи.

Небезызвестный маркграф Эйбер ле Вольд, установивший весьма дружественные отношения с ведущими степными кланами на границах бывшей империи, решил половить рыбку в мутной воде начавшейся междоусобицы. Для чего первым делом объявил себя королём. И не просто объявил, а торжественно короновался в основанном им же самим около двадцати лет назад городишке с нескромным названием Эйбертон. А чтобы никто не сомневался в легитимности самопровозглашённого монарха, громогласно заявил о заключении союза между новообразованной державой и конгломератом орочьих племён. После чего незамедлительно организовал серию набегов не то трёх, не то пяти тысяч новоявленных клыкастых союзников на соседние земли Восточного предела.

Логика в таком поведении маркграфа была самая что ни на есть приземлённая — попытаться урвать свой кусок счастья, пока все игроки покрупнее заняты друг другом. А там, глядишь, новый император оценит и сохранит буферное королевство на границе Великой Степи. Это если мятеж лорда Делвина будет в конечном счёте подавлен. Если же нет, то огрызку былой империи Рейнар и подавно пригодится любой лишний союзник, тем более такой инициативный.

Расчёт, в принципе, был правильным. Восточникам Делвина, уже втянувшимся в полномасштабное противостояние с новым императором и его столичной хунтой, действительно не хватало ресурсов, чтобы сковырнуть этот "прыщ на заднице". Так что авантюра свежеиспечённого Эйбера Первого вполне могла бы и выгореть. Только вот меня подобный поворот откровенно не устраивал. А потому вскоре после окончания совместного набега клыкастых и их союзников-ренегатов на земли бывшей империи три с лишним тысячи моих рейтар и конных егерей в компании восьми сотен орков Ортен-Хаша заявились под стены Эйбертона с ответным визитом вежливости.

Результатом карательной экспедиции стало полное опустошение самопровозглашённого недокоролевства, десятки сожжённых деревенек и хуторов, разорённый посад псевдо столицы и взятый на копьё городок Старнбранд. В довершение всего на обратном пути кавалеристы Инварда перехватили и вырубили подчистую отряд клыкастых из южных кланов, числом почти в семь сотен рыл. Каковые действия (особенно, последнее), естественно, вызвали бурную реакцию орков.

Южане яростно обвиняли своих северных коллег в подлом нападении и сговоре с людьми. Северяне во главе с Ортен-Хашем, всё более плотно занимавшим место у руля стремительно укреплявшегося племенного союза Ухорезов, резонно упрекали своих южных соседей в том же самом. Обстановка в степи накалялась буквально на глазах, так что в начале лета отдельные орочьи отряды уже вовсю рубились друг с другом на границах племенных владений, для вида маскируясь под шайки безродных. До полноценной войны дело пока ещё не дошло, но масштабного нашествия с этой стороны уже можно было не опасаться, что позволило начать потихоньку оттягивать войска обратно к Гвинбранду, оставив на месте лишь достаточно сильные гарнизоны да большую часть конницы под общим командованием Красавчика. Тем более что базовый договор о союзе между Унией и северными орками был наконец-то заключён и моё личное присутствие, наконец, перестало быть абсолютно необходимым. А повседневную дипломатическую рутину вполне можно было свалить на Ролло, который де-факто и так уже выполнял роль чрезвычайного и полномочного посла в ставке кагана. Так что день летнего солнцестояния и связанные с ним народные гуляния я встречал уже в Гвинбранде, разгребая многочисленные и, как водится, неотложные дела, накопившиеся в негласной столице Севера за время моего отсутствия.

Кстати, неотложные — это не фигура речи. Дело в том, что пока я боролся за мир на востоке, Хассо привычно воевал на севере. Едва сошёл снег, непобедимый маршал двинул отдохнувшие и реорганизованные полки Серой армии на Валланд, стремясь как можно быстрее покончить с последним оплотом некогда грозной Северной лиги.

Собственно, в способности ле Трайда размазать тонким слоем любую армию, рискнувшую встретиться с ним и его серыми полчищами в открытом бою, не сомневался никто, причём по обе стороны фронта. В этом-то и крылась главная проблема. Не желая втягиваться в долгую и изнурительную осадную войну, Хассо сделал ставку на классическую стратегию сокрушения, что подразумевало необходимость навязать валланцам генеральное сражение. Для чего, в свою очередь, требовалось как-то выманить противника из под прикрытия крепостных стен...

В результате был разработан и запущен в действие довольно хитрый план, осуществляя который ле Трайд выступил на север с весьма скромной для своих нынешних возможностей армией в 26000 солдат. Правда, это были поистине отборные части, почти сплошь состоящие из ветеранов под командованием наиболее способных офицеров, вооружённые буквально до зубов и вдобавок оснащённые образцовым осадным парком. Целью похода был Удельхайм — огромный и прекрасно укреплённый город в южном Валланде. Этот мегаполис с пятидесятипятитысячным населением, многочисленными мануфактурами и мощным гарнизоном являлся своеобразным щитом, прикрывавшим Валланд от любых поползновений с нашей стороны, и одновременно дамокловым мечом, занесённым над центральными землями Унии. За его бастионами могла спрятаться целая армия, чтобы затем, в зависимости от обстоятельств, либо ударить в тыл войскам марширующим на Ютенборг*, либо двинуться прямиком на Дернхольм.

Вдобавок ко всему сей милый городок являлся административным центром провинции Удельмарк, ещё каких-то пару веков назад бывшей независимым королевством. И хотя воссоединение с Валландом произошло вполне мирно в результате династического брака, а экономические позиции города после объединения с могучим соседом заметно укрепились, определённые сепаратистские настроения в умах коренного населения всё же водились.

Одним словом, Удельхайм был тем призом, за который валланцы и их оставшиеся союзники по Лиге просто не могли не сражаться. Более того, развитая дорожная сеть вокруг города в принципе позволяла им выйти на тыловые коммуникации и попытаться отсечь от баз снабжения немногочисленную осадную армию ле Трайда, столь неосмотрительно сунувшуюся в самое логово зверя. В общем-то, именно на этом и строился весь план старого пса. И, как это часто бывает, расчёт опытного стратега, к тому же прекрасно знавшего лично противостоящих ему генералов, оказался верен.

Маршал Вальдек ле Крон — свежеиспечённый главком армии Лиги, сумел, не в последнюю очередь благодаря мощнейшей финансовой помощи эльфов, почти полностью восстановить былую мощь Великой армии, доведя её численность до 40 с лишком тысяч человек. И это исключительно линейных частей, без учёта ополчений и прочего третьесортного пушечного мяса — поистине впечатляющее достижение! Особенно многочисленна была конница, основу которой составили шеволежерские полки. Массированный приток дворян-добровольцев, а также поставки конского состава из Эльфланда позволили укомплектовать и оснастить аж 16 кавалерийских полков. Правда, выучка и моральный дух возрождённой Великой армии оставляли желать лучшего, что в свою очередь заставляло ле Крона всячески избегать решительных столкновений с главными силами овеянных славой легионов серого маршала. Но когда тот весьма самонадеянно и, как очень хотелось думать всем валланским стратегам, даже опрометчиво выдвинулся во главе столь малочисленной армии к Удельхайму, искушение оказалось слишком велико.

Нет, Вальдек не помышлял о полном разгроме или того пуще — пленении великого ле Трайда, которого кое где, пусть пока ещё за глаза и исключительно шёпотом, уже именовали "богом войны". Замысел валланца был куда скромнее: создать угрозу тыловым коммуникациям Серой армии и тем самым заставить её отступить, сняв осаду и бросив всю с таким тщанием подготовленную инженерную оснастку, а возможно, и часть обоза. Даже такой, весьма умеренный успех, должен был основательно укрепить авторитет новоявленного главкома, повысить моральный дух войск, а главное — выиграть время, необходимое для дальнейшего усиления армии.

Увы. И столь скромный замысел на деле обернулся грандиозным фиаско. Едва полки Лиги замаячили в тылу осадной армии, Хассо снял осаду и... в свою очередь двинулся в обход, стремясь фланговыми маршами отрезать противника от его опорной базы и навязать сражение с перевёрнутым фронтом. Затем последовала серия манёвров, в ходе которых к ле Трайду присоединился действовавший ранее на отдельном операционном направлении корпус "мертвецов" (на сей раз выступавший под командованием Таниса ле Крайта). И вот уже незадачливый валланский главком вынужден принять бой на неподготовленной позиции близ Хоксдейла против отборной тридцатишеститысячной армии Унии. Итог был немного предсказуем.

Спустя четыре дня после битвы при Хоксдейле деморализованные остатки некогда Великой армии, всего около девяти с половиной тысяч человек, во главе с маршалом ле Кроном сдались на милость Хассо вместе с гарнизоном Удельхайма. А ещё через полторы терции до ставки ле Трайда дошли первые слухи о перевороте в Валланде, скоропостижной кончине Ренквиста Четвёртого и бегстве его младшего брата вместе с изрядной частью флота в Эльфланд. Каковые слухи вскоре подтвердила весьма представительная делегация валланской знати и виднейших ютенборгских бюргеров, буквально на коленях умолявшая грозного лорда-протектора Северной унии принять осиротевшие земли королевства под своё высокое покровительства.