Она говорила равнодушно, будто все это происходило не с ней. Заплакала лишь, когда дошла до истории брата. О его судьбе ей ничего не известно. Вот тогда я поняла, насколько она одинока. Иначе она не доверилась бы мне лишь потому, что я ее сестра.
В Самар"Ин же ей действительно нельзя. Там слишком много своих проблем, чтобы заниматься еще и ею. А Леда это сразу почувствует и замкнется, не сумеет полюбить свою тетю.
Тогда уже ничего не исправить.
— Даша, не могла бы теперь ты оставить нас, — тихо попросила мама, стараясь не смотреть на меня.
Мамочка, милая, как же мне стыдно...
Я не имела права так поступать с ней, но я знала, что иначе не могу.
— Извини, мама, но я хотела бы остаться. — Я перестала кривляться. Сейчас все зависело от того, насколько серьезно будут восприняты мои намерения. — Стоит мне уйти, и для вас главным станут отношения между воплощенными и ансаирами, как мой поступок будет воспринят другими, что скажет совет или другие князья проклятых. Но ведь мы говорим сейчас не об этом! Мы говорим о девочке, которая приходится тебе племянницей! О той, которая не знала, кто ее мать, которую продали на невольничьем рынке, для которой я — самое близкое существо после брата. Но где этот брат?! И ты готова лишить ее еще и меня?
— Похоже, лери Талина, в вашей дочери мудрости больше, чем во всех нас, — неожиданно поддержал меня отец Ромио.
И не такой он страшный, как о нем говорят. И... видный. В такого несложно влюбиться с первого взгляда. Если бы не его сын... Жаль, что мне так и не удалось с ним поговорить.
— Или наивности, князь Маркирер. Наивности, которая не позволяет ей увидеть того, что стоит за ее порывом! — Мама стиснула спинку кресла, как будто пыталась разделить с ней свою боль.
Что же я делала?!
— Лери Талина, — неожиданно в разговор вступил князь Аранар, — а мне кажется, что у этой истории может быть и иной смысл.
Мама резко обернулась к нему, какое-то время, молча, рассматривала князя. Потом, нехотя, кивнула:
— К сожалению, князь, вы правы.
— Мне позволено будет узнать, — Маркирер с некоторым недоумением посмотрел на маму, — о чем сейчас идет речь?
Мне показалось, что она не ответит, но я ошиблась. Всего один миг, и она уже не выглядит растерянной.
— Речь идет об изначальных хрониках воплощенных, которые хранятся у вас, князь.
Я только и успела подумать о том, что сейчас будет (выражения лиц у всех такие, что можно ожидать чего угодно), как Маркирер расхохотался. Да так заразительно, что я едва не начала смеяться вместе с ним. Остановило меня то, что все остальные выглядели уж больно сосредоточенными.
— Лери Талина, — чуть успокоившись, заговорил он, — вам не кажется, что сделка, если говорить на языке торжищ, не совсем равноценна. Если вы согласитесь с решением вашей дочери, я буду вынужден клятвенно гарантировать ее безопасность. И я же открою вам двери своей библиотеки, чтобы вы могли ознакомиться с хрониками.
— Тебе придется гарантировать безопасность еще и моему сыну, — словно невзначай заметил Аранар и... подмигнул мне. — Лимео побудет ее телохранителем.
— Они прибьют друг друга, — тихо прошептала я, но меня услышали.
— Кто? — опередив всех, спросил Маркирер.
— Ромио и Лимео, — тяжело вздохнула я. — Придется еще и за ними присматривать.
Маркирер ничего не сказал, но отошел к окну. Мама чуть заметно улыбнулась — кажется, пронесло. А вот Эриар смотрел на меня слишком внимательно.
— Не придется. — Я несколько удивилась, услышав его голос. До этого момента он предпочитал молчать. — Я заберу Ромио в Самар"Ин.
Маркирер воспринял это спокойно, даже кивнул, соглашаясь, а вот мне пришлось вновь закатить глаза. Я хотела разобраться, друг он мне или нет. Сделать же это, если я буду здесь, а он — там, невозможно.
— Эриар! — Я повернулась к мужу мамы, успев заметить заинтересованный взгляд Аранара — он словно говорил: "Ну-ну, и как ты теперь выкрутишься?" Если кто здесь был наивный, так это не я. А то я не видела, что всех их мое решение каким-то образом устраивает. Причины не понять, но даже мне заметно. Если бы мама только за меня так не беспокоилась... — Неужели ты ничего не заметил?
Я сразу начала обращаться к нему на ты. Он так попросил, ну а мы с Сашкой не отказали ему в такой малости. Пока я об этом не пожалела. Он хоть и совсем чужой, но искренне заботится о нас. Ну а маму любит. Только она этого и не видит.
— И что же я должен был заметить? — чуть холодновато спросил он у меня.
Я чуть улыбнулась, а вот Эриар напрягся. У Аранара даже удивленно бровь приподнялась.
Хороший у Лимео отец. У Ромио, кстати, тоже. Маркирер мне нравился все больше. Есть в нем озорство, которое притягивает к себе. Ну а то, что глаза время от времени вспыхивают алым, так я к этому уже привыкла. Пока по лесу шли, не раз у Ромио видела.
— Ромио впервые обратился к отцу за помощью. Конечно, сделал он это из-за меня и Лимео, но ведь сделал. Поверил ему, доверил нас. И ты хочешь именно в такой момент вернуть его в Самар"Ин?
Похоже, я сегодня работала шутом. Раздавшийся за спиной звук оказался с трудом сдерживаемым смехом. Опять Маркирер.
— Хорта-то вы хоть заберете? — спросил он насмешливо, когда понял, что поддерживать его никто не собирается.
— Хорт признал меня хозяйкой, — пожала я плечами. — Так что, где я, там и он.
— Даша, выйди, — произнесла мама таким тоном, что спорить с ней я не стала. Но прежде чем покинуть комнату, умоляюще посмотрела на Маркирера. Если кто и мог уговорить ее, то только он.
Леда сидела на самом краешке стула. Такая маленькая в таком большом холле... Да и воины, которые находились поодаль, выглядели слишком монументально. Она на их фоне совершенно терялась.
Увидев меня, испуганно вскинула ресницами.
Ну, Маркирер, я тебе устрою веселую жизнь... Я очень хорошо понимала всю глупость своих угроз, но помечтать никто не запрещал, вот я и мечтала. Чтобы было не так страшно. Я только теперь начала осознавать, как и с кем разговаривала.
— Все будет нормально, — пристроилась я на соседнем стуле. — Они там сейчас немного поругаются, а потом решат, что мне лучше остаться тут.
— Ты такая смелая, — прошептала сестренка и с какой-то надеждой посмотрела на закрытую дверь.
Знала бы она, как у этой смелой голос от страха срывался! Но когда не за себя, а за другого просишь, откуда только силы берутся?
— Слушай, — неожиданная мысль заставила меня подпрыгнуть, — а ты читать и писать на местном языке умеешь?
— Конечно, — удивилась та моему вопросу. — Князь Маркирер, — она покраснела, произнеся его имя, — просил дядьку Милко учить меня. Я и древний немного знаю.
— Здорово, — хлопнула я ее по плечу, — будешь со мной заниматься. А я тебе покажу кое-какие приемы. Это если к тебе приставать начнут.
— Кто ко мне приставать будет? — улыбнулась она. — Против воли князя в крепости никто не пойдет.
— Ты что, — теперь была моя очередь удивляться, — собираешься всю жизнь в крепости прожить?
— Ну да! — выдало это создание, окончательно добив меня своим признанием. Все было еще хуже, чем я могла себе представить.
— А как же другие города, люди? — На то, что воины прислушиваются к нашему разговору я обратила внимание, но не посчитала это важным. Слушают, ну и пусть слушают. Я же тут не заговоры против их князя плету. — Неужели ты не хочешь путешествовать?
— А зачем?
— Ну ты даешь! — протянула я ошеломленно. Это же до чего нужно было довести девчонку, чтобы она из себя добровольную затворницу сделала? — Будь у меня возможность...
Закончить у меня не получилось.
— Я тоже люблю путешествовать, — заставив забыть обо всем, произнесли за спиной таким знакомым голосом.
Талина
Это решение далось мне нелегко. Разрешить дочери посещать крепость врага... Чутье нимеры убеждало, что я поступаю правильно, но ощущение безрассудства от собственных поступков осталось.
— Вам нужно отдохнуть.
Когда мы вернулись в Самар"Ин, оставив Ромио Маркиреру, я и Даша сразу отправились в детские покои. Ей не терпелось кинуться на шею брату, мне же просто хотелось увидеть их вместе, осознать до конца, что все уже закончилось.
Не закончилось, только начинается. Эриар был прав, когда сказал так. Но... это будет уже другая история, для которой еще не наступило время. А пока я имела право на свое маленькое счастье. Быть рядом с детьми, с мужем.
— Ты опять думаешь только обо мне, — улыбнулась я Эриару.
Вернулась я в супружеские покои уже за полночь. Если бы не Кимела, там бы и устроилась спать. Но нелина убедила, что двойняшкам стоит побыть одним. Нам с мужем — тоже.
— Нам многое предстоит сделать, а это семидневье было тяжелым даже для меня.
Вопреки моим ожиданиям, Эриар не сделал ни малейшего движения мне навстречу. Словно не было слов признания, словно не в его взгляде я иногда замечала скрытую за тревогой нежность.
Но я не беспокоилась. В нем опять возобладал долг — теперь я знала, что с этим делать.
— Ты дожидался меня только ради этого? — насмешливо уточнила я, но, заметив мелькнувшую на его лице тень растерянности, продолжила уже иным тоном: — Считаешь, Маркирер сдержит свое слово?
— А зачем ему его нарушать? — удивился Эриар. В отличие от меня он уже побывал в купальне. Убранные в хвост волосы были чуть влажными. Воплощенные редко пользовались своей морой, как сказали бы на Земле, в бытовых целях. — Он своего добился, а как воспримут это другие князья, его вряд ли беспокоит.
— Я ему даже немного завидую, — заметила я. Но тут же уточнила уже серьезно: — Я так и не поняла, зачем ему нужна Дария?!
— Не Дария, — поднялся он с кресла, прошелся по гостиной, обдумывая что-то. — А может, и Дария тоже.
— И все-таки...
— Ему нужны вы.
— Мне неизвестно, как снимается проклятие, — возразила я мужу, чувствуя, что от поселившегося в душе спокойствия скоро не останется и следа. — Да если бы и знала, я не вижу, как можно меня заставить сделать это.
— Талина, — он впервые опустил набившее оскомину "лери", — Маркирер искренен. Это подкупает, подталкивает к тому, чтобы разобраться в нем лучше. Ваш разговор с ним был недолгим, но вы уже сомневаетесь в том, что о нем говорят.
— Сомневаюсь? — нервно усмехнулась я. Эриар был прав и... неправ одновременно.
Князь огненных проклятых производил именно то впечатление, которое сложилось у меня по рассказам о нем. Сильный, опасный, хитрый, безумный. Он не просто играл чужими судьбами — испытывал наслаждение от этих игр.
Вот только образ получался плоским, мертвым. Это как про снег сказать, что он белый и холодный. Все правильно, но красоты и очарования не передает.
— Я не сомневаюсь, Эриар. — Перестав мерить комнату шагами, он остановился, нас разделяло кресло. Казалось, что он никак не может на что-то решиться. — Я просто пытаюсь разобраться.
— Он ищет вашего внимания.
— Зачем? — повторила я свой вопрос, пусть и в иной интерпретации. Но ответа на него я дожидаться не стала. — Тебе не показалось, что наша встреча стала испытанием, которое он вынудил нас пройти?
Эриар повернулся ко мне, посмотрел с интересом:
— У меня мелькнула такая мысль, когда он сказал про свои намерения назвать Леду женой. Слишком неожиданное признание. Если не предположить, что для него имела значение определенная честность в нашем общении.
Теперь был мой черед усмехаться:
— Это ты о том, что он не собирается обольщать меня?
Муж сначала нахмурился, но потом догадался, что это была шутка. Все-таки кое-чему он на Земле научился.
— И это тоже. Но есть то, о чем вы пока еще не знаете.
— Пока еще... — повторила я за ним, заставляя себя не злиться. В мои планы этот разговор не входил. В худшем варианте я собиралась посетить купальню, после чего лечь спать. И не выходить из спальни, пока не высплюсь за все те дни и ночи, в которые меня терзало беспокойство за дочь. В лучшем... Я на него не сильно и рассчитывала. Теперь понимала, что правильно и делала. — Это обнадеживает. И когда же мне предстоит с этим ознакомиться?
Муж отреагировал на мой выпад спокойно. Он сделал вид, что его не заметил:
— Совет несколько раз хотел вернуть хроники. Способы были разные, результат один. Смерть вашей прабабки — итог одной из таких попыток.
— Откуда это известно тебе? — После подобного заявления поведение Маркирера становилось еще более необычным.
— Палач Круга изучает опыт своих предшественников, — мрачно заметил он. Несколько мгновений молчал, его взгляд, направленный в никуда, был отрешенным. Он опять принимал решение, как многое мне стоит узнать из того, что известно ему. — Прошло не больше десяти лунаров, как на Лерикане появилась новая раса, назвавшая себя ансаирами. Еще не были определены земли, где появятся их крепости, воплощенные еще не до конца осознали, к чему привел Раскол, а князья проклятых не до конца поверили, что обратного пути нет, когда ваша прабабка постаралась сама вернуть хроники.
— Надеюсь, она не отправилась за ними ночью? — догадываясь о продолжении, спросила я.
— Ее изуродованное тело нашли следующим утром у ворот Самар"Ин.
— Что-то с этим договором не так, — задумчиво протянула я, предпочтя не смотреть на мужа. Мысль о том, что он мог подождать с откровениями и до утра, рождала обиду. Глупую, не соответствующую ни моему возрасту, ни статусу. И я с этим ничего не могла поделать. — Слишком многое крутится вокруг него.
— Ваша сестра несколько раз требовала от совета начать войну, чтобы вернуть святыню в храм.
Я вскинула взгляд, всматриваясь в выражение его лица. Спокойное, отстраненное, в какой-то мере даже равнодушное. Старший по крови в княжеском роду воплощенных воздуха, палач Круга, князь клана охраняющих... Владеть собой он умел.
— Но она не произнесла последнего слова...
Я не дала пробиться вопросительным интонациям. Вряд ли он знал, что именно ее остановило.
Но я ошиблась.
— Ей не удалось доказать своего права на Рассветную звезду. А когда она начала проявлять настойчивость, Джангаш потребовал от меня продолжить расследование смерти ваших родителей.
Это признание было сродни пощечине. Он вновь изменил мое представление о том, что нас с ним связывало.
— А я все-таки надеялась, что это именно вы не поверили в мою виновность. — Неожиданно для себя я увеличила дистанцию безликим "вы".
Он дернулся, но я едва успела это заметить.
— К тому времени я уже знал это доподлинно, но никого в совете правда не интересовала. Нужен был повод. Лери Кассире его дала. Но и этого оказалось мало. Палач — противовес воле нимеры, но без согласия совета действовать он не может. Джангаш высказал предложение, Аранар его поддержал, я согласился. Так нас оказалось трое против двоих.
Всюду правила и ограничения. Он не мог, я не могла... Эту страницу нашей жизни нужно было перевернуть, но книга каждый раз открывалась именно на ней.
— Если я правильно поняла все сказанное, то ты считаешь, что риск оправдан?
