1.Время перемен. Воплощенные

НАТАЛЬЯ БУЛЬБА

Время перемен. Воплощенные

И пусть я за выбор сполна заплачу,

Мне нужно, какие б ни дули ветра,

Любить, а не верить в иллюзию чувств,

И жить так, чтоб было за что умирать.

Наталия Фейгина

Часть первая

Возвращение

Пролог

Талина

Я не торопилась обернуться. Если они покинули свой мир и пришли сюда, то лишь затем, чтобы поставить точку в истории моей жизни.

Рано или поздно, но это должно было случиться. Они и так дали мне лишних двадцать лет жизни.

Темная вода билась о каменную набережную, разноцветные огни фонарей отражались в ней, лишая мрачного флера безысходности.

Вздох мне самой показался тяжелым, но... он был последним. Тянуть дольше — показать им свой страх.

— Князь Эриар! — Я развернулась резко, не давая себе шанса передумать.

И не оставив возможности скрыть удивление.

Он поприветствовал первым. Глубокий поклон, наполненный изяществом придворного щеголя, но не скрывающий опасности, исходящей от первого князя клана Дираков — трехипостасных воплощенных.

Невозможное, невообразимое зрелище!

Полный парадный костюм: чернь и серебро. Дираки никогда не считали золото благородным металлом. Черные брюки с серебряными лампасами заправлены в высокие сапоги, прямой черный килор с вышитым на плече знаком экси, олицетворяющим путь славы и доблести, стянут перевязью на талии. Два кинжала — символ официальной миссии.

Крупные, темные, как безлунная ночь, бриллианты в ушах, пепельные волосы стянуты в хвост узким ремнем. Лицо пересекает тонкая нить шрама — свидетельство нашей с ним последней встречи. Мой удар он тогда пропустил. Или... Я много лет задавала себе этот вопрос, не веря, что он мог сделать это намеренно, но вновь и вновь видя в воспоминаниях, как он чуть отводит руку, позволяя себя ранить.

Словно умоляя простить...

Трое сопровождающих его князей ввыдержали секундную паузу и повторили за ним поклон. Он — старший, говорить будет он.

Тогда тоже говорил он. И сколько бы ни прошло лет, я помню каждое сказанное им слово. И кинжал несправедливых обвинений вновь вонзается мне в сердце. И я снова снимаю с пальца перстень с белоснежным камнем, символом чистоты и непредвзятости той, которая имеет право решать чужую судьбу. И он вновь падает к его ногам, закатившись в трещину между мраморными плитами, покрытый грязью чужого обмана.

Каждое движение этих четверых точно соответствовало ритуалу. Все выверенно до мгновения, жесты четки и бесчувственны. Не нужно подбирать слова, не нужно облекать их в витиеватые фразы, достаточно лишь склониться и, выпрямившись, отступить на шаг назад, подтверждая официальность собственной миссии.

— Лери Талина. — Он выпрямился последним и, не глядя мне в глаза, медленно, давая полюбоваться своей хищной грацией, преодолел несколько метров, которые нас разделяли.

Я же радовалась тому, что вокруг царила ночь. Эти четверо совершенно не вписывались в антураж современного города этого мира.

— Изгнание показалось слишком мягким приговором, и Совет кланов решил избавиться от той, чье имя стало синонимом предательства? — За легкой язвительностью я пыталась скрыть страх, сковавший мое тело.

Я боялась. Не за себя, за своих детей.

Их отец был обычным человеком, которому удалось своей любовью вернуть к жизни мою душу. Если бы не он... Каждый мир по-своему жесток, этот исключением не был. Он сначала щедро одарил, а когда я поверила, что могу быть счастливой, отобрал все, что стало основой моей жизни. Муж погиб, когда двойняшкам, Сашке и Дашке, исполнилось три.

Несчастный случай.

Сейчас им было по пятнадцать. И за них я была готова биться до конца.

— Лери Талина, — я чувствовала, с каким трудом он заговорил, только причины этого не понимала, — Совет кланов уличил вашу сестру во лжи. Ваша честь восстановлена, ваше имя вновь внесено в хроники клана охраняющих. От имени совета я прошу вас вернуться на Лерикан и занять свое место в Круглом зале.

Это был удар, которого я никак не ожидала.

Я тяжело переживала ложные обвинения, я долго привыкала к новому миру, искала себя в нем, менялась, принимая то, что было чужим. Потом, не заметив, в какой момент это произошло, смирилась со своей судьбой и начала возрождаться, собирая себя заново. Полюбив своего будущего мужа, поняла, что способна начать все с начала, перечеркнув прошлое, забыв о нем.

Перенесла его смерть, ощущая свою вину — я слишком поздно поняла, как многое могла ему дать и насколько скупа была.

Но оставались дети. Наши дети. Он, воплощенный в сыне и дочери.

Я вновь воскресла. Ради них. Я снова была счастлива. Просто потому что живу, дышу, радуюсь вместе с детьми их успехам и делю из печали.

— Вы вновь получили право играть моей жизнью, князь Эриар?! — Я пыталась сдерживать бушующие эмоции, но сделать это было непросто.

Все мои беды, все изменения в моей жизни были связаны с ним. Он должен был стать моим мужем, но именно он зачитывал приговор, сделавший из меня изгоя. Он должен был стать опорой в делах клана, но вместо этого сам втолкнул в открытый портал. Он должен был стать отцом наших детей, но сейчас решал судьбу только моих.

— Это не требование совета, лери Талина. — Он на мгновение опустил голову, словно стыдясь когда-то совершенного, но тут же поднял ее. Он никогда и ни перед кем не склонялся. — Это просьба. Грядет большая война...

— Это требование, князь Эриар, — горько усмехнулась я. — Не заикнись вы про большую войну, возможно, я бы и поверила тому, что у меня есть свобода выбора. — Когда-то я его уважала, теперь... я смотрела на него с жалостью. — Каковы условия моего возвращения?

Он прекрасно осознавал, что означало изменение моего тона. Но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он был все так же отстраненно холоден и подчеркнуто вежлив.

— Полное восстановление ваших прав и признание прав наследования за вашими детьми, лери. Единственное пожелание — их полноценное обучение.

— Я не могу войти в совет. — Я, так же, как и он, пыталась сохранить спокойствие. Мне это удавалось с большим трудом. Этот мир не требовал той сдержанности чувств, которой меня учили на родине. — Один раз они сделали для меня исключение, вряд ли это повторится вновь. Я не замужем. И вряд ли кто из достойных моего титула мужчин возьмет женщину с чужими детьми.

Я сказала то, что думала. Но я не догадывалась, что ошибаюсь.

— Это не совсем так, лери, — тихо произнес он и... опустился на одно колено. — Лери Талина, я, свободный князь клана Дираков, прошу чести для себя принадлежать вам духом и телом.

Дыхание перехватило, а на глазах выступили слезы.

Разве я могла предположить двадцать лет тому назад, что этот гордый и, как мне казалось, всесильный мужчина, будет просить о том, о чем в шести кланах Круга не слышали уже сотни лет.

Не мужем — консортом был готов он войти в мой дом. Не встать рядом, а быть со мной. Говорить лишь тогда, когда ему позволят высказать свое мнение.

Нет, консортами становились и раньше, но только после того, как произнесены другие клятвы. Вот тогда признанный всеми возлюбленный с полным правом посещал спальню, гордо проходя мимо мужа, который просто не мог оспорить желание женщины.

— Ваш клан...

Он не дал мне закончить. Заговорил с каким-то облегчением:

— Я свободен. Во главе клана встал мой сын, он же повелел исправить содеянное. — И с легкой грустью добавил: — Лери Талина, не будьте со мной столь же жестоки, как я когда-то с вами.

Эти мгновения были странными. Я смотрела на него, смиренного, но не видела смирения в его позе. Лишь силу и доблесть, славу его имени, которые он положил к моим ногам. Видела опасение и надежду, человека, на которого могла опереться, видела сильное тело, которое могло принадлежать мне.

И от меня зависело, будет так или нет.

— А мои дети...

— Я не могу стать им отцом, но постараюсь быть наставником и другом. Я воспитал четырех сыновей, приму в свое сердце и пятого. Дочерей же у меня нет, и я буду благодарен судьбе за то, что она мне ее подарила.

Он говорил, а я верила. Верила каждому его слову, потому что он никогда не лгал. Он лишь заблуждался...

Мелькнувшее воспоминание было так некстати. Я еще не поверила, что смогу вновь начать с чистого листа, но уже ощутила, насколько этого хочу. Он же вернул мне сомнения, которые ядом проникали в душу, заставляя заново проживать каждый день с начала моего изгнания. Унижение, боль, страх, ненависть...

Ласковое: "Мамочка!", разбитые коленки, незамысловатые рисунки, нежность прикосновений детей, полуночные разговоры за чашкой чаю, первая влюбленность — тайна, в которую они меня поочередно посвящали...

— Я, лери Талина, — начала я, уже зная, что произнесу не те слова, которые он приготовился услышать, — принимаю тебя, свободного князя клана Дираков, как равного. Мужем, верным спутником и отцом для своих детей. И в том даю свое слово.

Я не знала, что будет дальше, только надеялась, что мы оба запомним этот миг.

Миг, когда я переступила через обиду от нанесенного мне когда-то оскорбления, а он поднял на меня удивленный взгляд, в котором медленно появлялась надежда.

Глава 1

Талина

Замок встретил запустением и запахом гари, волнами сползавшим вниз по склону скалы.

Когда мы возвращались на Лерикан, Эриар просил нас стать гостями клана Дираков. Я отказалась. Будущее страшило, но со своими страхами я привыкла встречаться лицом к лицу...

Я попросила мужа...

Это было странно, но признать его мужем оказалось легче, чем осознать, что мне придется вычеркнуть из жизни те двадцать лет, когда не я садилась во главе круглого стола, не я произносила: "Да будет так", оставляя за собой последнее слово в принятии судьбоносных решений.

Но я должна была это сделать. Обязана, если хотела защитить тот мир, который, оболгав, отверг меня. И я знала, что с собственной обидой я справиться сумею.

Я попросила мужа открыть портал неподалеку от дозорной башни.

Она стояла на высоком холме, который в летние месяцы полностью покрывался алыми, кремовыми и ярко-желтыми асире, очень похожими на земные саранки. А у его подножия, на огромном лугу, где когда-то пали тысячи воинов, защищавших древнюю крепость Самар"Ин, символ единства кланов, струились нити плакучего таиля. Как память, как слезы, пролитые по погибшим матерями, женами, дочерьми и сестрами.

Моя просьба Эриара не обрадовала. По взгляду, который он торопливо отвел, я сразу догадалась, что моя первая после разлуки встреча с собственными владениями не будет радостной.

Но я даже представить себе не могла, как пронзит болью сердце, когда вместо поднятых над воротами вымпелов, я увижу покрытые сажей тряпки.

— Простите...

Князь остановился у меня за спиной, словно опасаясь, что от представшего перед моим взором зрелища я лишусь чувств. Признаться, у меня на мгновение возникло подобное желание. Но я не могла позволить себе слабость. Не сейчас, не перед детьми, которые стояли чуть в стороне, окруженные дюжиной воинов, одетых в форму цвета ночного неба.

Лишь ночь и день отделяли их от привычного прошлого. Лишь ночь и день — пропасть, в которую я падала, не надеясь на спасение.

Разговор с детьми дался мне легче, чем я предполагала. Но, тем не менее, он был трудным. Из-за лжи, которой я щедро перемежала свой рассказ.

Даша и Саша поверили мне сразу. Еще и заявили, что сами выдумывали разные истории, в которых я была то королевой в изгнании, то принцессой, которая вынуждена скрываться от злобного отца. Слишком чуждой, на их взгляд, была я для этого мира. Вроде, и такая же, как все, но от меня веяло тайной и приключениями.

Если бы они знали... Им рано было знать всю правду. Потому говорила я, а Эриар лишь стоял рядом и кивал, когда я переводила на него взгляд, подтверждая, становясь моим соучастником.

Когда-нибудь они узнают правду. Когда-нибудь они будут иметь право бросить обвинения нам с ним в лицо. Но прежде чем это случится, они должны полюбить этот мир настолько, чтобы простить.

— За что?

— За все, за что сможете.

— Нам с вами предстоит много работы. — Я догадывалась, чего ему стоило произнести это. Впрочем, многое из того, что он сегодня сделал, для мужчины его ранга и титула казалось невозможным. — Сколько воинов осталось в крепости?

Он принял мой тон. Тут же встал рядом, помня, что он равный, но зная, что это далеко не так. Я дала ему шанс, которым могла не позволить воспользоваться.

— Из тех, кому можно полностью доверять — не более четырех сотен. Многие покинули границы клана, когда вас изгнали. Я надеюсь, когда станет известно о вашем возвращении, они вспомнят, кому клялись в верности.

— Мы не можем ждать, когда это произойдет. Прикажите отправить гонцов в Вольные земли с известием, что я готова принять под свой флаг наймитов. Из тех, что придут за зов, вы отберете шестьсот лучших. Еще нужны работные и мастеровые.

— Не торопитесь ли вы, моя лери? — Эриар чуть отодвинулся, чтобы видеть мои глаза. Но любой, кто смотрел в этот миг на нас, не увидел бы в этом движении ничего, кроме желания лучше рассмотреть давно не ремонтированный мост через наполовину заполненный затхлой водой ров. — На то, о чем вы говорите, потребуется много золота, которого у нас нет. Кланы готовы помочь, но вряд ли эта помощь будет столь значительной.

— Я понимаю ваши опасения, князь. — Я обещала себе быть сдержанной, но уверить себя в том, что мне это по силам, оказалось легче, чем следовать сказанному. Между нами не было и не могло быть теплоты, но произнесенное ледяным тоном: "Князь" грозило отбросить нас на двадцать лет назад. — Но вы не подумали, ради чего моя сестра перекрасила правду в ложь и почему настаивала не на изгнании, а на моей казни?

Он думал об этом. Это читалось в его глазах, в пролегшей по лбу морщинке, в том, как губы тронула кривая усмешка. Но ответа он так и не нашел.

Наш клан умел хранить собственные секреты от тех, кто к нему не принадлежал.

— Князь Тамиран, — он назвал своего старшего сына официально, как подобало тому, кто больше не входил в семью, — отправил в крепость полсотни работников и сотню воинов. Малый джейсин готов к вашему приему. И... — он замялся лишь на мгновение, но и его мне хватило, чтобы догадаться о том, что я услышу дальше, — ваш родовой перстень с восстановленными нитями силы ожидает вас на алтаре святилища Великой Арлак.

Моей радости он не увидел, боль была слишком сильна, чтобы поглотить ее. Но я была счастлива, потому что лишенная собственного дара я чувствовала себя неживой.

Маркирер

Я стоял на верхней террасе и равнодушно наблюдал за тем, как скрывается за дальней вершиной солнце. Даже мысль о том, что через несколько мгновений тело скрутит неконтролируемой трансформацией, не могла лишить меня холодного спокойствия. Эта боль стала привычной и сладостной. Она напоминала о той мести, ради которой я продолжал жить.

— Князь Маркирер...

Гонец из клана Тароков не понимал причины затянувшегося молчания. Я же... Возвращение охраняющей в свой замок не могло изменить решения: война между нами была неизбежна. А время... Я готов был дать ей время, чтобы, победив, доказать ей нашу силу.

Мы были прокляты, но это не значило, что мы отступились.

— Передай своему князю, что я настаиваю на своем. — Вместо светила — тонкая ленточка, сияющая нить, обрамляющая изломы гор. — Или он намерен пойти против меня?

Его ответом стал глубокий поклон. Я не увидел его — ощутил, как колыхнулся воздух за моей спиной. Посланец не вызывал у меня интереса, чтобы заставить обернуться. Он был всего лишь юным потомком тех, кто принял на себя всю тяжесть сделанного выбора. Не знающим горечи поражения, тоски, безнадежности, не имеющим веры, не ведающим надежды. Он был лишь тенью тех, кто посмел выступить против могущества давно ушедших...

Моего глубоко вздоха, которым я успокаивал растревоженное сердце, он уже не услышал. Закон требовал, чтобы высшие князья в часы проклятия оставались одни.

Я предпочитал эту террасу, встречая здесь закаты и рассветы, получая силу для своей ненависти.

Боль разрывала тело, ломая кости и выкладывая их заново, как только в звездном кружеве померкла последняя ниточка дня.

Но страшна была не сама боль, а та память, которая тщательно хранила чарующую легкость воплощения, когда огонь мягко менял форму, наделяя то мощью кугуара, то универсальностью человека.

Теперь все это было в прошлом, а в настоящем лишь осознание потери и ненависть к тем, кто обрек нас на это.

Вот уже несколько сотен лет каждое мгновение ночи становилось для меня бесконечностью. Первые годы я крушил зеркала, брезгуя смотреть на то, что со мной совершали наложенные волей древних заклинания.

Потом искал забвения в чужой крови, уничтожая тех, кто в ужасе отворачивался, узрев мой второй облик. Но оно не приходило, только все больше становилось тех, у кого отвращение вызывала не только моя внешность, но и мое имя. Имя великого рода...

Кресло с мягкими подушками приняло мое искореженное тело. Не человек, не зверь...

После того, как я разрешил себе вкусить яд ненависти, ночь стала моей самой верной подругой, позволяя вновь и вновь наслаждаться той местью, которую я приготовил для Круга шести.

Но прежде чем возмездие настигнет князей, его почувствует на себе она — лери клана охраняющих, нимера. В ту ночь полнолуния, когда наша жизнь раскололась на до и после, она не должна была допустить призыва древних сил. Но она произнесла последнее слово, определившее нашу судьбу.

И меня не остановит то, что виновная уже давно ушла к предкам. Ее правнучка ответит за содеянное.

Мысли сменились дремой. Сопоставляя доходившие до меня слухи, я догадывался, что князья других кланов предпочитали проводить это время несколько иначе — унимали свою боль, отбирая чужые жизни. Жажда убивать была и у меня, но я научился с нею бороться, и предпочитал день отдавать заботам о подданных, а ночь — мечтам и отдыху. Придет время, и я возьму все, ради чего укрощал свою звериную сущность.

Открыл я глаза, когда рассвет окрасил горные вершины в искрящийся розовый цвет. В который раз отметив странность, на которую уже давно обратил внимание. Возвращение в человеческую форму не было столь болезненным, как ночное превращение в зверя. В последнее время я ее совсем не замечал.

Старый слуга (присутствие которого мои инстинкты игнорировали, так как я безоговорочно принял его верность), заметив, что я проснулся, протянул мне чашу с дымящимся отваром. Неполная трансформация отнимала много сил.

— Что нового от смотрящих? — Первый глоток смочил пересохшее горло, унося с собой боль.

— Над Самар"Ин поднялся белоснежный вымпел. Говорят, всплеск силы ощутили даже маги в Вольных землях. Гонцы принесли в наемничьи кланы весть — лери охраняющих зовет воинов под свои знамена. Смотрящие рассказывают о разговорах на торговых дворах. Есть сведения, что лери успела скрыть от своей сестры место, где хранится золотой запас рода.

— Только не скрыла, — скривился я. Я не мог судить, насколько годы изгнания изменили Талину, но тот ее поступок меня не столько удивил, сколько заставил задуматься. Ей достаточно было привести совет к потайному месту, и ложь не коснулась бы ее имени. Нарушившая клятвы рода просто не смогла бы прикоснуться к древним символам — страх мучительной смерти не позволил бы ей этого. — Спасла.

Хартиш уточнять ничего не стал, лишь кивнул, принимая мои слова на веру.

— Кроме воинов она собирает в замке мастеровых и ремесленных. К началу холодов хочет полностью восстановить крепость.

Я ценю мужество и силу. Даже у врагов. Если ей это удастся... что ж, тем интереснее будет схлестнуться с таким противником.

— А еще рассказывают, — слуга наклонился к самому моему уху, словно опасаясь, что пустота террасы станет невольным свидетелем нашего разговора, — что вернулась она не одна, а с детьми. Двое их: сын и дочь. Рождены в один день, но очень разные. Девушка темная, как ночь, а сын похож на светлый день. А сопровождал ее князь Эриар. Просил он у нее милости консорта, судя по всему, и получил.

Моего смятения он не заметил. Когда-то я был огнем, играя чувствами, словно языками пламени. Проклятие сделало меня холодным и равнодушным, заставив возложить на алтарь безысходности выдержку и терпение. В этот миг они мне пригодились.

Мой план... тот план, который я строил по крупицам сотни лет, в одно мгновение перестал меня устраивать. Но это не значило, что я собирался отказаться от мести. Нет!

Я знал, что придет время, когда они мне заплатят за каждую ночь, когда боль терзала мое тело. Я знал, что прежде чем лишить их жизни, я заставлю их умолять меня о смерти, как о спасении.

Но я не ожидал, что судьба будет ко мне столь милосердна, дав такой шанс!

— Говоришь, сын и дочь? — повторил я, поднимая взгляд на слугу и с удивлением замечая в его глазах то же предвкушение, что возрождало сейчас и меня. — Позови ко мне Ромио. Скажи, что есть развлечение из тех, которые он любит.

Слуга бесшумно исчез за дверью. И только когда я остался один, позволил себе улыбнуться.

Я не зря так долго скрывал от всех своего наследника, чтобы сейчас не воспользоваться этим обстоятельством.

Талина

Свои силы я переоценила. Я поняла это, стоило мне лишь увидеть ее — свою няню.

Двадцать прошедших лет избавили меня от наивности юности, которая столь щедра на обещания, с няней же они обошлись еще более жестоко. Когда я видела ее в последний раз, она была способна заступить дорогу даже воину, если считала, что я — ее подопечная, нуждаюсь в защите. Сейчас же передо мной стояла старуха, лишившаяся не только сил, но и желания жить.

И если бы не отсвет когда-то пылавшего в ее взгляде огня, я бы не узнала в ней ту, которую чтила не меньше, чем мать.

— Мартиша! — Мой голос пролетел по пустому залу, который предварял вход в джейсин, отразился эхом от каменных стен, не скрытых теперь гобеленами, ударил по ушам, болью отозвался в сердце, заставив опуститься на колени.

Последнее, что успела заметить, прежде чем слезы заволокли взгляд, как Эриар придержал детей, не позволив им приблизиться к нам. Ко мне и той женщине, которая была символом моей уверенности в будущем.

— Девочка, Талина вернулась.... — свистяще шептала она, глотая звуки и ощупывая меня сухими, морщинистыми пальцами. — Вернулась кровиночка, выжила, справилась...

Она говорила за нас двоих. Все, что я могла, — мысленно обещать себе, что верну ей все, что отняли годы. Это самое малое, что я должна была для нее сделать.

— Я ждала... Она сказала, что тот мир уничтожил твою душу, лишил тебя веры, но я не слушала...

Эх, Мартиша, если бы ты знала, что делали со мной твои незамысловатые слова!

Права была сестра. Почти права. Едва не погубил, но, видно, твоя любовь берегла даже за гранью. Хранила, не позволяя потерять то, что является основой клана охраняющих.

Не судить, поддаваясь собственным чувствам, не отмерять меру, взвешивая бесстрастно — но ловить отголоски грядущих дней, предугадывать, открывая себя будущему.

Озлобившись, не отринув от себя нанесенные обиды, невозможно стать тем чистым полотном, на котором проявится узор будущих событий.

Я думала, что смогла воскреснуть, но только теперь, когда соль ее слез смешалась с моей, поняла, насколько ошибалась.

Да, я была жива, но мою жизнь поддерживала надежда, что наступит день, когда я потребую плату за все, что сделало со мной прошлое.

Я была жива, но эта была та самая жизнь, которая мало чем отличается от смерти.

— Я вернулась, Мартиша. — Прижав ее ладони к своему лицу, я заставила ее посмотреть мне в глаза и увидеть в них то, что будет принадлежать лишь нам двоим. Потому что эту клятву я могу дать только ей. Той, которая не усомнилась во мне. — Я вернулась, Мартиша.

Эриар оказался рядом, как только я начала вставать, поддерживая няню. Она оказалась удивительно хрупкой. Но хотя бы это я была в силах исправить.

— Мой муж, князь Эриар, — обозначила я новый статус князя, как только поднялась. Вряд ли они не встречались раньше. — Мои дети, Даша и Саша, — указала я на несколько растерявшихся от накала эмоций двойняшек. — Я буду рада, если ты присмотришь за ними.

Она попыталась развести руками, словно говоря, что моя просьба ей не по силам, но я только качнула головой, не принимая молчаливого отказа.

— Я сопровожу вас, моя лери. — Эриар правильно понял мой замысел и, знаком приказав воинам охранять детей, первым направился к неприметной арке.

В узком и извилистом коридоре, ведущем в святилище царило запустение, чего никогда не было до моего изгнания.

Искрами отзывался на танец магического огня в полусферах светильников белый мрамор стен. В серый камень пола серебром были вписаны слова древних клятв, данных моими предками тем, кто ушел навсегда, наказав беречь этот мир.

Паутина, пыль, грязь и кровавые разводы скрывали былое величие, рассказывая о черных днях красноречивее, чем любые слова.

— Мартиша запретила работникам входить сюда, — словно оправдываясь за учиненный другими разгром, произнес Эриар, оглядываясь. Идти первой он мне не позволил.

— Я должна была это увидеть, — тихо отозвалась я, испытывая двоякое чувство. Его присутствие добавляло мне спокойствия, но заставляло думать о том, к чему я была еще не готова. О том, что нам предстоит остаться наедине.

— Моей лери не нужно убеждать меня в том, что она сильна. Доказательство этого до сих пор на моем лице.

Он переступил через обвалившийся кусок колонны, протянул руку, предлагая мне поддержку.

— Я бы назвала это доказательством моей глупости и самонадеянности, князь.

Забытое и опасное своей притягательностью ощущение ненавязчивой заботы. Но отказать ему я не могла. Я не была уверена, что мы когда-нибудь сможем стать друзьями, но не сделать его своим врагом было в моей власти.

— Моя лери...

Ему стоило подумать, что и у моей выдержки есть предел. Тем более после подобных испытаний.

Рывок — и он стоит напротив, с недоумением наблюдая, как в моих глазах пылает гнев.

— Мой отец никогда не оскорблял маму подчеркнутой вежливостью.

Вспышка была короткой и... не имела смысла. Я поняла это еще до того, как закончила говорить. Жаль, но сказанного было не вернуть.

— Ваш отец, моя лери, — его холодность можно было бы назвать снисходительностью, все-таки он был старше меня на пару сотен лет, но я помнила, как он когда-то произнес: "Прости", повторяя сейчас это же слово взглядом, — заслужил право быть ее мужем, я же получил его по милости. И я могу лишь рассчитывать, что когда-нибудь посмею назвать вас по имени.

Из нас двоих прав был он. Когда я произносила клятву принятия, думала не о том, что будет чувствовать стоящий напротив меня мужчина — заранее просчитывала, насколько облегчит мое возвращение его связь с Дираками и его репутация бесстрашного воина.

Не честью для него было стоять сейчас рядом со мной — бесчестьем. Выбери я его из других... Думать об этом было поздно.

— Идемте, князь. — Я отступила на шаг назад, позволяя ему вновь первому продолжить путь. — Чем быстрее я приму перстень, тем быстрее мы сможем передохнуть. Завтрашний день будет более тяжелым, чем этот.

Это не было извинением, всего лишь попыткой сгладить неловкость.

Оставшийся пусть мы проделали молча. О чем думал он, я могла только догадываться, сама же отгоняла воспоминания.

Как же давно это было...

Мы с сестрой родились в один день. Я — на рассвете, когда первый луч солнца проложил дорожку в осененный сном мир, она... Ее появления ждали до полудня. Помощница повитухи уже выходила к отцу, спрашивая его о выборе: жена или дочь, но произнести те слова, которые тенью бы легли на его душу, князю не пришлось. Крик второго ребенка огласил своды дворца, славя великое будущее клана Арлаков.

Так и росли мы с ней. Вроде, вместе, но... всегда врозь. Похожие и... такие разные. Мои медные волосы отливали золотом, ее золотые кудри отсвечивали медью.

Я не была тихоней, но матушка до самой смерти сравнивала меня с преддверием начинающегося дня. Не зря же назвала Талиной — тайной, которая всегда на виду, но в руки не дается.

А сестра была горячей, открытой всем, но столь же неуловимой, как жаркое марево солнечного дня.

Нарекал ее отец, выбрал для нее имя Кассире — побеждающая. К победам и готовил с раннего детства. То ли вину за собой чувствовал, то ли и вправду видел ее воином, но воспитывал, как сына. А сестра и не противилась, к восемнадцати годам мало в чем ему уступала.

Не скажу, что я не владела мечом или кинжалом, да и легкий лук был для меня верным оружием, только не любила я играть в эти игры. Понимала необходимость, со всей тщательностью тренировалась, но страсти не испытывала. К другому моя душа стремилась, покоя и умиротворения жаждала.

Именно потому будущей нимерой охраняющих назвали меня. Кассаре внешне обрадовалась такому решению, но ее ярость я ощутила. Вот только даже матушка не поверила мне, когда я высказала ей свои сомнения.

Жаль, но тогда я не смогла найти слов, которые бы убедили ее в моей правоте.

— Моя лери... — Эриар, пропуская меня вперед, остановился под аркой. Ни тени эмоций на благородном лице, ни малейшего сожаления, что не он первым войдет под своды святилища. Бывший глава своего рода.

— Еще возможно все изменить. — Я пыталась говорить отстраненно-равнодушно, но моя сдержанность вновь подвела меня. Впрочем, что-то подсказывало мне, что мой дрогнувший голос не стал для него признаком слабости. — Пока я не признала власть над кланом, вы можете отказаться от обязательств, которые я вам навязала.

Моя попытка поймать его взгляд не увенчалась успехом. Чтобы не дать мне увидеть своих чувств, Эриар склонился, позволив вьющимся прядям прикрыть лицо, и жестом пригласил меня пройти под устремленный к небу семигранный купол святилища, венчавший витые колонны.

Гнев всколыхнулся в душе — я дала ему шанс вернуть не только свободу, но и ту честь, которую отняла скоропалительным решением, но тут же утих. Я вновь допустила ошибку.

Второе оскорбление за столь короткий путь сюда! Мне нужно было тщательнее следить за своими словами. Я помнила законы кланов, но... правила другого мира стали для меня естественными.

Мысленно попросив у Эриара прощения, я решительно вышла из тени перехода в залитое ярким летним солнцем святилище.

Стрелы защитных заклинаний впились в мое тело, но я, невзирая на боль, продолжала идти к центральному алтарю, на котором в высеченной из прозрачного камня чаше лежал перстень главы рода.

Я никогда не думала, что ответственность придет ко мне так рано, но родители покинули нас с сестрой в один день. Немногие знали, что они любят по ночам ездить вдвоем к лунному озеру.

Точнее, знали об этом лишь трое: мы с Кассире и командир внутренней стражи, который всегда сам выпускал их через потайной проход в крепостной стене.

Сколько раз я затем слышала, что их безрассудство стоило им жизни. Но даже тогда наивно воспринимая окружающий мир, я понимала, что было истинной причиной их смерти.

Предательство.

Только год спустя я узнала, кто переступил черту дозволенного, желая большего, чем было дано от рождения. Поздно узнала. Убийцы, которых разыскал Эриар, указали на меня.

Мне было девятнадцать, когда я заняла место во главе стола Совета кланов. Мне исполнилось двадцать, когда Кассире бросила мне в лицо слова обвинений. Защитить себя я не смогла, а тот, на кого надеялась опереться в борьбе за честь, поверил навету.

Я не винила ни ее, ни его. Кассире была рождена, чтобы побеждать, а он... Она оказалась хитрее, заставив его признать правоту своих доводов.

— Моя лери...

Мы были женаты всего лишь день, но я понимала его без слов. Отвела его руку, протянутую к чаше.

Никаких ритуалов, никаких слов и клятв не будет. Все, что я должна была произнести, произнесла в кажущемся далеким прошлом. Я не нарушила данные тогда клятвы.

Но стоило мне достать перстень, как решимость растаяла, утекла талой водой. Потемневшая от времени оправа, белый камень, на гранях которого играли солнечные зайчики...

Я помнила, как именно Эриар надевал мне перстень на палец, объявляя главой клана.

Я помнила, как он откатился ему под ноги и попал в щель между плитами, когда я сорвала его с пальца.

Я помнила, но должна была забыть. Ради того будущего, о котором не хотела бы жалеть.

Глава 2

Ромио

— Ромио!

Звонкий голос Тистара бился между холмами, куда я предпочитал сбегать от всех. Но раз он появился в этом укромном месте, значит, закончилась моя вольница.

— Ну, что? — хмуро ответил я, выбираясь из небольшой пещеры, вход которой настолько густо зарос кустарником, что и в одном шаге заметить его было невозможно. Книгу из рук не выпустил, оставалась надежда, что судьба будет ко мне благосклонна, и друг и соратник всего лишь заскучал. — Только не говори, что у твоей очередной подружки объявилась близкая родственница, которая ну просто жить не может без страсти ансаира.

О том, что с надеждой пора расставаться, я понял еще до того, как закончил говорить. Во взгляде Тистара пылало предвкушение большой авантюры, а красотки к подобным делам не относились.

— Тебя зовет князь. Его слуга просил поторопиться.

— А какой тебе с этого интерес?

Я покинул крепость несколько дней назад, получив заслуженный отпуск после того, как выполнил очередное поручение отца. О том, кем именно приходится мне Маркирер я догадался сам, оценив его участие в моей судьбе, но ни с кем своим знанием делиться не собирался. Не просто так он предпочитал скрывать от всех наше близкое родство — слишком опасно это было для меня. Не просто так сделал крейзом, с каждым разом доверяя все более сложные задания. У него были на меня свои планы.

Какие — меня нисколько не интересовало. Придет время, сам расскажет. Уж чему-чему, а моему терпению мог позавидовать и хансюр.

Тистару, в отличие от меня, чужие тайны мешали спать спокойно. Хорошо, что при этом он умел не только великолепно скрывать свое любопытство, но и никогда и никому не давал понять, что ему известно более того, что он должен знать по своему положению.

Я составлял единственное исключение. Причина была прозаична — мы были побратимами.

— Думаю, князь на этот раз не отправит тебя одного, — усмехнулся друг, намекая, что уже успел сделать вывод из собранных в замке слухов и собственных домыслов.

Его оговорку я проигнорировал, стоило только раз дать слабину и проявить заинтересованность, больше Тистар от меня не отвяжется. А становиться его благодарным слушателем я не торопился. Говорить он мог долго и самозабвенно.

Бросив прощальный взгляд на свое убежище (пещера уже давно приобрела жилой вид), я привычно активировал заклинание. Теперь ни разумное существо, ни зверь не смогут войти внутрь, даже если им удастся продраться сквозь ветви схарилы.

— Ну, пойдем, что ли. — Усмешку я скрыл, выражение лица друга было обиженным.

— Пойдем, — фыркнул он и... бросил на землю одноразовый амулет перехода.

Не скажу, что этот факт добавил мне спокойствия. Подобные штучки не были редкостью, воплощенные торговали заготовками. Они оставляли нить привязки свободной, а уж зацепить ее мог даже ребенок, достаточно лишь положить в нужное место и соединить два кристалла, замыкая цепочку.

Смущало другое: эти игрушки довольно дорогие, чтобы использовать их для возвращения в крепость, пешего пути до которой пару часов.

Выйдя из портала, мы оказались в холле, который предварял княжеские покои. Воины стражи, готовые защищать своего господина, несколько расслабились, как только рассеялся дымок перехода. Мы с Тистаром были частыми гостями в малом джейсине клана.

Хорошо еще, никто из них не знал, чем именно я занимаюсь для высшего князя клана Отшаров. Вряд ли бы тогда вели себя столь беспечно.

Мы с другом только и успели, что ступить на темный мрамор пола, как одна из створок резной двери приоткрылась, оттуда выглянул старый слуга князя (его имя не было известно никому из приближенных к Маркиреру, у кого я пытался его узнать) и поманил меня пальцем.

Тистар, желая благосклонности переменчивой судьбы, довольно чувствительно хлопнув меня рукой по плечу, направился к окну, рядом с которым стоял ряд кресел. Для посетителей. Я же, не слишком-то и торопясь, пошел к ожидавшему меня старику. Впрочем, мой опыт мне подсказывал, что не столь он и стар, как пытается показать.

— Князь ждет, мог и прибавить шаг, — проворчал тот, пропуская меня в овальный зал.

Реагировать на замечание я не стал, неторопливо прошел мимо единственного посетителя, в котором узнал командира одного из отрядов наемников. С ним я встречался в Вольных землях.

Знаком показав, что заметил его, и, получив в ответ такой же, вошел в кабинет.

Маркирер поднял голову от депеши, которую читал, не приняв глубокого поклона, кивком указал на кресло. Пока я устраивался, пытаясь подсчитать, сколько раз я видел князя в праздном ничегонеделанье, слуга, не поворачиваясь к своему господину спиной, оставил нас одних.

На свой вопрос я ответил сразу — такого на моей памяти не было.

Гадать, зачем он меня вызвал на этот раз, было занятием бессмысленным. Тистар хоть и хорохорился, утверждая, что способен постичь замыслы Маркирера, сильно преувеличивал. Отец был не из тех, чьи поступки так просто предугадать. Уж я-то это знал доподлинно. Не единожды приходилось восторгаться его изощренными планами.

Чтобы занять себя чем-нибудь полезным, я раскрыл книгу, которую прихватил с собой. Фолиант был из древних, достался мне при крайне удачном стечении обстоятельств, так что я предпочел держать его при себе. Я уже проделывал подобное, так что гнева главы клана не опасался.

Перевернув то ли четвертую, то ли пятую страницу, не в первый раз увлекшись описанием тех событий, которые привели к проклятию отколовшихся кланов, я понял, что мне не хватает звуков.

И вновь я не стал спешить. Аккуратно вложив закладку, закрыл книгу, застегнул замок и только после этого поднял взгляд на князя. Тот смотрел на меня и чуть заметно улыбался.

— И как давно ты знаешь? — Он откинулся на спинку кресла, успев ненароком дать мне подсказку. Прикосновение к родовому перстню было машинальным, но он не закончил жест, резко оборвав, словно не желая, чтобы я его увидел.

Размышлял, стоит или нет так уж сразу отвечать на его вопрос, я лишь мгновение. Он был не прочь поиграть, я был готов доставить ему это удовольствие.

— Не понимаю, о чем говорит мой князь, — чуть нахмурившись, произнес я.

— Ты один из немногих в клане, кто интересуется столь далеким прошлым. Да и книга, которую ты держишь в руках, редкость. За такими охотятся. Для этого должны быть веские причины.

— Любопытство, — предложил я ему свое объяснение.

— Возможно, — согласился он со мной. — Но любопытство либо есть, либо его нет. Этот порок редко когда проявляется избирательно.

— Мой князь интересуется моей жизнью? — В отличие от него, я не чувствовал себя столь раскованно. Князь все-таки.

— Это глупый вопрос, Ромио. — Он укоризненно качнул головой. Но я не торопился пугаться собственной участи, помня, что все это только игра. — Разве может твой князь доверять тебе особого рода дела, не зная о тебе самого сокровенного?

— Я могу только обещать своему князю, что впредь подумаю, прежде чем спрашивать. — Мое раскаяние должно было выглядеть достаточно глубоким, чтобы он продолжил наслаждаться нашим общением.

Не знаю, с каких позиций он оценивал меня на этот раз, но для него мое поведение во время этого разговора было важным. Я доверял своему чутью.

— Так когда ты узнал, что я твой отец? — Он поднялся резко, но я успел заметить его движение и встал лишь на миг позже него.

Я не вздрогнул, когда он неожиданно оказался рядом. Он был быстр, как и его вторая ипостась, но я за свои почти сорок лет скитаний тоже многому научился.

— Когда вы позволили мне увидеть себя ночью. — По сравнению с ним я был юнцом. Но будь я человеком, половина жизни была бы уже позади. — Мой князь ведь не просто так приказал поселить меня в тех покоях?

— Эта могло быть случайностью.

Я усмехнулся.

— Высший князь Маркирер случайно отправил своего крейза в комнаты, где скопилась столетняя пыль?

— Их привели в надлежащий вид, — с тем же поразительным, похожим на равнодушие спокойствием, возразил мне он.

Пришлось его разочаровать.

— Слуги князя были недостаточно расторопны. Или посчитали, что я не загляну в углы гардеробной. Там не было только останков шкордов.

— Из всех возможных объяснений ты нашел самое невероятное.

Собственный жизненный опыт подсказывал мне, что свой вывод я сделал благодаря точно исполненному приказу. Высказанные мною предположения казались более немыслимыми, чем наше с ним родство. Но говорить об этом я ему не собирался, хоть и знал, насколько глупой будет моя попытка ввести его в заблуждение.

— Слишком много к тому времени набралось случайностей, которые прекрасно подходили под сделанный мною вывод. Эта всего лишь оказалась последней, которая и утвердила меня в возникших подозрениях.

— Кто-нибудь еще знает?

Мой взгляд был задумчивым, а улыбка — наивной.

— О чем, мой господин?

Он отступил первым. Медленно, демонстрируя свою звериную грацию, обошел стол, но в кресло не сел, остался стоять, посматривая на меня ну уж очень многозначительно.

Хорошо еще, молчание надолго не затянулось. А то не знаю, о чем бы уже и думал.

— Ты должен привести мне дочь лери Талины. Живой и невредимой.

О возвращении главы клана охраняющих, я не просто слышал, видел, как она вместе с князем Эриаром стояла на холме, осматривая бывшую когда-то неприступной крепость Самар"Ин. Про детей тоже знал.

— Пока ее не объявили наследницей...

— Она бесправная чужеродка. И я не хочу, чтобы она видела в тебе врага.

— Мой князь хочет стать ее защитником?

Я опустил голову, словно увлекшись замысловатым рисунком мрамора под ногами. Это не могло его обмануть, но мне давало мгновение передышки. Его план был безумным.

Как только девушка исчезнет, за ней начнется охота. Поднимутся лучшие следопыты всех кланов, города и деревушки наводнят смотрящие и шепчущие. Не будет ни одного дерева в лесу, ни одной тропинки в горах, рядом с которыми не найдется воина, жаждущего первым отыскать такую добычу.

А как только узнают, кто стал ее заступником, кто сохранил ее жизнь и честь, все проклятые отвернутся от Маркирера, назвав его изгоем и предателем. Но все, чего добьются — дадут ему свободу, возможность действовать без оглядки.

Я не сомневался, что мои мысли не стали для него секретом. Пусть он внешне никак и не отреагировал на мою попытку скрыть от него свой взгляд.

Уже не раз я поражался, с каким отстраненным спокойствием, с каким мужеством он принимает каждый свой день проклятой древними жизни. С какой настойчивостью выплетает сеть своих интриг, о которых невозможно догадаться, если не быть к нему настолько близко, насколько находился я.

Сам же я был другим, хоть и гордился сначала своим князем, а потом уже и отцом.

На ансаира я мало был похож. Не слишком-то и высокий, довольно худощавый, смешливый. Я внушал доверие, не вызывал опасений, казался простоватым. Этим и пользовался. В моих делах такое отношение было только подспорьем.

Благодаря той самой книге, которую сейчас продолжал держать в руках, я понял, что все это и были признаки отпрыска княжеского рода. Просто об этом мало кто знал, да и детей высшие князья предпочитали не заводить. Или не признавали, чтобы древний ритуал родства не открыл будущего наследника силам предков, одарив не только всеми способностями, присущими роду, но и проклятием.

— Ее невинность должна быть неприкосновенна. И предупреди Тистара, чтобы даже не смел смотреть в ее сторону. — Я кивнул, представляя, что скажет на это мой друг, но Маркиреру этого показалось мало, и он счел нужным повторить: — Лери Талина должна быть благодарна мне не только за спасение дочери. Девушке надлежит принять перстень наследницы и войти в спальню мужа чистой и непорочной.

— Еще бы узнать, для кого я должен стараться? — задумчиво прошептал я, не столько рассчитывая на ответ, сколько пытаясь отгадать по его реакции.

Ошибся и с первым и... со вторым. На его лице не дрогнул ни единый мускул, но имя я услышал.

Было приятно узнать, что хотя бы в чем-то я оказался прав. План отца был поистине коварным.

Талина

Мне повезло. Правда, поняла я это не сразу.

Первое, что увидела, когда мы вернулись во дворец — сидящих на полу в большом зале Сашку и Дашку. Похоже, оба переступили предел, за которым осталась способность спокойно воспринимать происходящее с ними.

Мартиша кружила над детьми, как наседка, но она для них тоже была из чужого мира, который отказывалось принимать их сознание. Да и застывшие вокруг воины, на лицах которых не отражалось никаких эмоций, мало способствовали спокойствию.

Пришлось забыть о планах, которые мы успели коротко обсудить с Эриаром, и заняться этой парочкой. Крепость столько времени просуществовала без меня, переживет и еще один день. Дети важнее.

Подцепив Дашку под локоток (Сашка поднялся сам, демонстрируя, что из них двоих, будущий мужчина именно он), я повела детей наверх, к жилым покоям. Мартиша суетливо бежала впереди, тихонько о чем-то причитая. Мысль о том, что нужно как можно скорее провести для нее обряд новолетия мелькнула, но тут же пропала. Если сын еще как-то держался, то Дашку откровенно трясло.

Она была бойкой девочкой, глядя на которую хотелось произнести: "Шпана", но... близкие знали, насколько она ранима. Вот только чтобы осознать это, нужно было увидеть ее в ситуации, подобной этой, потому как сопротивлялась она обычно "до последнего". Настаивала на своем, время от времени огрызалась, но не сдавалась ни под напором обстоятельств, ни под давлением чужих мнений.

Сашка же наоборот. Мне частенько говорили, что ращу я маменького сынка.

Как же они ошибались!

Кажущаяся мягкость, солнечность этого золотистого чуда скрывала под собой характер-кремень. Он рано осознал, что остался единственной опорой в доме, и как-то незаметно взял нас с дочерью под свою опеку.

О том, что он занимается рукопашным боем, я узнала через полгода после того, как он начал тренироваться. О том, что Даша последовала его примеру, еще через пару месяцев.

И ведь не сказать, что я не интересовалась жизнью собственных детей!

На мой вопрос: "А нужно ли это девочке?" — жестко ответил: "Она должна уметь защитить себя, если меня не будет рядом".

Все, что мне оставалось, — развести руками. Впрочем, это был далеко не единственный раз, когда мне это пришлось сделать. Когда меня известили, что Даша с Сашей занимаются бальными танцами (Даша должна уметь красиво двигаться), я только кивнула, принимая к сведению.

Заведя детей в покои, которые когда-то принадлежали нам с сестрой, попросила Мартишу принести перекусить. Для ужина уже поздновато, но мне необходимо было за что-нибудь зацепиться, чтобы вернуть их к реальности. Еда показалась не самым худшим вариантом.

Мое присутствие двойняшек несколько успокоило, а экскурсия, которую я им устроила по комнатам, даже вернула улыбки на их мордашки. Показывая, где и что находится, я не уставала рассказывать смешные истории из собственного детства.

Мне было больно, но сейчас это не имело никакого значения.

Уснули мы втроем, на огромной кровати в той спальне, которая когда-то была моей. Изумрудный цвет, мой любимый, теперь остался только в памяти. Комната была отделана в бирюзовых тонах.

О том, чем занять себя и детей с утра, закрепляя полученный мною результат, я придумала уже на грани сна и яви.

Самым сложным в моей задумке оказалось найти подходящую одежду.

Мы уже заканчивали отмывать святилище, мокрые, но довольные, когда Даша неожиданно замерла, уронив тряпку в таз. Всплеск и шутливо недовольное бурчание обрызганного Сашки и привлекли мое внимание.

Эриар стоял у входа в святилище и... улыбался. Стоило ему заметить мой взгляд, как все эмоции покинули его лицо, оставив после себя холодное равнодушие.

Мне было стыдно признать, но о муже я даже не вспомнила.

— Лери Талина, — он сделал шаг к нам, но тут же остановился, взглянув на сверкающий мрамор. Проход за его спиной все еще чернел копотью, — прибыл гонец от князя Тамирана. Глава клана хотел бы встретиться с вами лично и как можно скорее.

Представив, как выгляжу сейчас: подол платья подоткнут за пояс, чтобы не мешался (хорошо еще, догадалась надеть брюки), рукава засучены, заплетенные в две косы волосы растрепались, на губах шальная улыбка, которая при виде Эриара стала еще более бесшабашной, — усмехнулась, развела руками:

— А у нас есть чем его встретить?

Боюсь, такого вопроса мой муж не ожидал. Жаль, его растерянность длилась не долго.

— Я пошлю кого-нибудь на кухню узнать.

— Не надо, — хмыкнула я и обернулась к детям, которые очень внимательно следили за разыгравшимся перед ними спектаклем. — Вы сами справитесь?

— Сомневаешься? — Сашка приподнял бровь и подмигнул сестре.

— Я за ним присмотрю, — фыркнула та и, гордо приподняв подбородок, указала брату на бадью с водой, который надо было перетащить ближе к входу. Когда сын, демонстрируя рвение, кинулся исполнять ее шутливый приказ, добавила с интонациями, напоминающими речь Эриара: — Ты можешь идти. За нас не беспокойся. Если это возможно, оставь нам Мартишу.

Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. С подобным князь вряд ли раньше сталкивался.

— Хорошо, постреленок. — Я нежно поцеловала дочь в нос. — Когда закончите, вернитесь в комнаты и переоденьтесь. Я приду за вами, как только смогу.

— Истерик больше не будет, — прошептала Даша мне на ухо.

Могла этого не делать — слух у воплощенных намного лучше, чем у людей. Но об этом я еще детям не рассказывала.

Впрочем, я еще много о чем им не говорила.

Поправив юбку, я подошла к мужу. Его лицо вновь было спокойным, но глаза продолжали лихорадочно блестеть.

— Мне нужно сменить платье. Вы проводите?

— Конечно, моя лери. — Отступив в сторону, он пропустил меня вперед.

С этим надо было что-то делать, но... я не знала, как объяснить ему, что мы оба попали в ситуацию, когда любой наш шаг может оказаться неправильным. А он не торопился догадываться о том, что я не могла облечь в слова.

В том же порядке: я — первая, он за мной, мы поднялись на второй этаж, но повернули не направо, где находились детские покои, а налево. Гардероб мне Мартиша приготовила в супружеских апартаментах.

Сердце дрогнуло, когда я подошла к двери, рядом с которой стояла охрана в килорах цветов клана Дираков. Смерть родителей стала далеким прошлым, пусть и продолжала тревожить ощущением невосполнимой потери, а вот чужие воины в святая святых крепости Самар"Ин были признаком настоящего, которое меня совершенно не устраивало.

— Эриар, — я заговорила, как только мы остались одни в большом холле, предваряющем вход в анфиладу комнат, которые теперь принадлежали нам с ним, — я прошу вас сменить килор. Вы — князь клана Арлаков, его глава. И я хотела бы видеть вас в белом с серебром.

Ответ прозвучал раньше, чем затих звук моего голоса, словно он подготовился к этому разговору заранее.

— Совет еще не принял мою клятву. Я не хотел бы торопить события.

Стена, которую он выстраивал между нами, становилась все выше. И если детей я могла просто прижать к себе и наговорить им кучу глупостей, чтобы вернуть если и не уверенность, так хотя бы внутренний задор, желание узнать этот мир и принять его, то с князем было все значительно сложнее.

Отчасти повинна была в этом я, забыв о законах, которые когда-то были моими. Но не меньшая ответственность лежала и на нем. Он должен был помнить, где именно я провела последние двадцать лет. Мог подсказать, напомнить, предостеречь, но... не произнес ни слова, когда я неосознанно оскорбила его достоинство.

Или... не захотел, посчитав, что заслужил унижение.

— Князь, — два решительных шага, и я стою напротив. Настолько близко, насколько это возможно, чтобы он не расценил это, как провокацию, — вашу клятву приняла я. Я назвала вас мужем, признала равной себе, разделила между нами заботы клана. И вы считаете, что после всего этого меня будет интересовать мнение совета?

Улыбка чуть тронула его прекрасно очерченные губы.

— Я рад, что больше не вхожу в совет. Они помнят вас юной испуганной девушкой и не ожидают увидеть сильную женщину.

— Если это было согласие с моим мнением, то прозвучало оно несколько витиевато. — Манера беседы, принятая в княжеской среде воплощенных, утомляла даже больше, чем свалившиеся на меня проблемы. Будь мы на Земле... Эриару повезло, что мы не на Земле. Все-таки отношения между мужчиной и женщиной в том мире были проще, чем на Лерикане. Пусть внешне все и выглядит незамысловато: мужчины правят, женщины служат им украшением и опорой, при ближайшем рассмотрении оказывается совершенно не так. Множество условностей, тонкостей... Мне придется быть в будущем более осторожной. То, что будет вынужден принять Эриар, остальные воспримут, как покушение на устои. — А насчет совета... — Я отступила на шаг. Муж был выше, а мне хотелось видеть его глаза. — Вам придется встать за моим плечом. Ваша помощь, князь, будет мне необходима.

— Как прикажет моя лери.

Он умел держать удар. Бывший глава самого могущественного клана Круглого стола, бывший вершитель судеб — палач совета, бывший... бывший... бывший...

Раскаяние заставило его отказаться от всего, что у него было. Мое признание, что без него мне не обойтись, вернет ему многое. Единственное, чего он будет вынужден добиваться сам, — взаимности. Если захочет. Если нет...

Думать о консорте было пока преждевременно, но и забывать о том, что я — женщина, я не собиралась.

По своим спальням мы разошлись молча.

В моей, так же, как и у Дарьи, была бирюза. Красиво, но не по-моему.

Как и многое другое, это могло подождать.

Выбирать особо было не из чего. Несколько платьев, лишь одно из которых соответствовало цветам Арлаков, и пара мужских костюмов. Один дорожный, темного серебра, второй более парадный, тоже серебро, но более светлое и с белоснежным подкладом. Он вполне подходил для встречи с главой дружественного клана, ну а первый соответствовал тому разгрому, который творился в крепости.

Оставалось лишь подобрать к нему кинжалы. Это я собиралась доверить мужу.

Эриар исполнил мою то ли просьбу, то ли приказ. Когда я, переодевшись и убрав волосы в тяжелый узел на затылке, вошла в малую гостиную, он меня уже ждал. Белый килор, возможно, принадлежал еще моему отцу, но сидел на нем как влитой. Как и брюки, тоже белые, с узкой серебряной полосой.

Стоило признать, что эти цвета ему шли едва ли не больше, чем те, к которым он привык. Впрочем, он относился к тому типу мужчин, который красил одежду, а не наоборот.

Чуть удлиненное лицо, упрямый, раздвоенный подбородок, прямой нос с небольшой горбинкой, широкие брови, красиво очерченные, пепельно-серые глаза. Длинные темные волосы, собранные в хвост, без седины, но словно припорошенные пылью. Очень неожиданно смотрится в сочетании с чуть смуглой кожей.

Про таких у нас говорят, что они рождаются воинами и не знают, что значит быть мальчиком или юношей. В них с младых лет ответственность и предназначение.

— Гонец ожидает в каминном зале.

Он не рассматривал меня с таким же интересом, как я его, отвел взгляд практически сразу. Но я успела заметить, как потемнел его зрачок, а в комнате потянуло сквозняком. Он сумел сдержать свои эмоции, но его дух отозвался на мое появление.

— Пойдемте, князь. Мы и так заставили его ждать.

Спускаясь вниз, столкнулись с Дашкой и Сашкой, которые поднимались нам навстречу. Судя по тому, что Мартишы рядом с ними не было, она отправилась на кухню. О появлении посланца Дираков она не могла не узнать.

Дарья остановилась резко, словно налетела на стену. Окинула меня внимательным взглядом, потом посмотрела на свой, мягко говоря, расхристанный вид и усмехнулась. Улыбку я не сдержала, на ее мордашке отразилось все, что она думала в этот момент. Судя по всему, в ее голове мелькали платья, в которые она собиралась нарядиться сама и вырядить меня. На Земле она мечтала стать модельером.

Эта мысль отдавала грустью, но меня не смутила. Если они с Сашкой не смогут прижиться в этом мире, я отпущу их обратно. Буду скучать, переживать, но... я им предоставлю тот выбор, которого не было у меня.

Сын был более сдержан в проявлении своих чувств. Лишь подмигнул, давая понять, что удовлетворен увиденным. Вот только я успела заметить, как он судорожно сглотнул, когда его взор коснулся парных ножен с кинжалами, которые украшали перевязь князя. Насколько я помнила, это были родовые клинки — те, что отец дарил сыну в день возмужания.

— Я подберу Александеру наставника. — Эриар заговорил, вторя моим раздумьям, когда мы уже подходили к малому залу для приемов, который называли каминным. — У него прекрасная координация, пара из меча и кинжала вполне соответствует его внутреннему ритму.

Мы уже были у самой двери, так что мне пришлось замедлить шаг, чтобы высказать и свое мнение. Кроме того, стоило кое-что уточнить.

— Почему Александер? — Его интерпретация имени сына меня несколько удивила.

— Носитель дара. — И когда я кивнула, смутно вспомнив древние летописи, добавил, вынуждая меня вновь задуматься. — Я ощущаю в нем странную силу, его обязательно нужно показать старейшинам.

— Он мальчик. В нашем роду способности передаются только по женской линии.

Он, не споря, пожал плечами.

— Я говорю только то, что чувствую.

Возразить было нечего, я лишь обратила его внимание на то, чего он еще не знал.

— Саша не будет тренироваться без сестры. Он считает, что она должна уметь себя защищать.

Улыбка Эриара была неожиданной и трогательной.

— Я заметил. — Одно мгновение и он вновь стал отстраненно-холодным. — Из Дарии получится неплохой воин. И... великолепная наследница клана.

Продолжить разговор он мне не позволил. Опередив охрану, сам открыл дверь, уже привычно пропуская меня вперед.

Эриар

Я был уверен, что она не придет, но вопреки всем доводам разума надеялся, что ошибаюсь.

Ждал до полуночи, даже после того, как Мартиша предупредила меня, что Талина осталась с детьми.

Ее действия были вполне объяснимы, но все равно воспринимались, как пощечина. Если бы не няня жены, я бы даже не знал, где она находится. Выяснять же этот вопрос у начальника охраны, преданного мне воина, я не собирался. Стоило пощадить его выдержку, если уж я не считался со своей.

Впрочем... Я уже не первый раз за этот день заставлял себя осознать, что являюсь для нее мужем только на словах. Прими она меня консортом, ее отношение ко мне стало бы более ясным.

Таково было мое решение. Трудное, заставляющее вспомнить о смирении и стиснуть зубы, чтобы не показать, как ранит меня это положение, которое я заслужил.

Но она сделала по-своему, вновь разрушив мой мир. Уже далеко не в первый раз. Как и я ее.

Ночь вообще обостряет чувства, эта же норовила стать откровением. Для самого себя. Прошлое казалось ясным и ярким, как сверкающие в черноте небосвода звезды. Поступки, каждый по себе верный, приводили к результату, за который было стыдно. И пусть вина за содеянное лежала не только на мне, оправдывать себя тем, что я действовал по повелению совета, я не собирался. В моих силах было не только проверить сказанное крейзами, но и потребовать последнего испытания для Талины.

Вот только о тайной сокровищнице я не подумал тогда, не вспомнил и позже. А ведь мне было известно об особенностях охранных заклинаний клана Арлаков.

Утром легче не стало, спокойнее — тоже, если только понятнее.

Она другая. Я это знал, но не осознавал. Депеши, которые я регулярно получал с Земли все эти годы, были мертвыми. Они говорили, но не рассказывали, скрывая от меня истинный смысл. Я не видел за ними ее жизни, лишь события. Не догадывался о тех изменениях, которые происходили в ней.

— Лери Талина. — Мой младший сын услышал, как мы вошли в каминный зал и, оторвавшись от любования батальной сценой, изображенной на гобелене (то немногое, что осталось от прежнего величия крепости), направился к нам навстречу. Низко поклонился ей, словно не замечая моего присутствия, но когда я встал справа от лери, ничуть не смутившись, приветствовал и меня.

Я мог им гордиться. Ему было известно, кем именно я должен был войти в этот клан (в отличие от старшего, ставшего главой Дираков, Ратхар не принял моего выбора), но ничем не показал, что удивлен моим новым статусом. Приятно удивлен.

Лишь изнутри обдало свежестью, выдавая его чувства. Да только кроме нас двоих этого ощутить никто не мог. Не души отзывались, духи стихий.

— Моя лери. — Я чуть развернулся, собираясь представить ей сына, но она остановила меня коротким жестом.

— Не стоит, князь. Я прекрасно помню княжича Ратхара. Так что перейдем к делу.

Мне удалось удержаться от усмешки. Жаль, что напротив нас стоял не Тамиран. Тот бы сразу догадался о том, что стало моим сегодняшним открытием.

Совет ожидал увидеть растерянную женщину, благодарную им за возвращение, а получит ту, которая без колебаний пойдет против древних устоев, если посчитает, что они вредят кланам.

Ради того чтобы стать свидетелем подобного, я был почти готов смириться и с возможным появлением консорта возле Талины.

Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить этого.

Сделаю, пусть она и дала мне четко понять, какими именно будут наши супружеские отношения. Она намеревалась отдать мне номинальную власть в клане в обмен на свободную от меня постель.

— Лери Талина, — Ратхар продолжал разговаривать только с ней, демонстративно меня игнорируя (он был слишком юн, но Тамиран правильно сделал, что отправил гонцом именно его), — мой князь просит вас принять его, как можно скорее. Есть несколько вопросов, которые он хотел бы обсудить с вами до заседания совета.

— Как можно скорее? — повторила Талина и вопросительно посмотрела на меня. — Сегодня мы собирались еще обойти крепость. Если мы правильно с вами, князь, рассчитали, то завтра с утра начнут прибывать первые наемники, так что вы будете заняты. Да и мне необходимо уделить внимание подбору наставников для детей. Так что только послезавтра. Как вы считаете, Эриар?

С каждым ее словом Ратхар бледнел все сильнее, хоть и пытался не показать растерянности. Я же поистине наслаждался разыгрываемым ею представлением. Она была настолько естественна в своем поведении, что на мгновение ей удалось обмануть и меня. Но я видел, как она смеялась вместе с двойняшками, так что сумел распознать ее игру.

Это был довольно жестокий урок, но, усвоив его, Ратхар будет готов к тем изменениям, которые я предчувствовал.

— Моя лери, — я позволил себе невесомую улыбку, чтобы лишь слегка рассеять сгущающееся напряжение, — мне кажется, мы можем сдвинуть наши планы. Князь Тамиран не будет из праздного любопытства просить о встрече.

Задумчивость промелькнула на ее лице, как тень. Заметить не сложно, но уже через мгновение начинаешь сомневаться в том, что видел.

— Я доверяю вам в этом вопросе, князь. — Она медленно опустила ресницы, словно благодаря меня за совет. Ратхар судорожно вздохнул, но быстро вернул себе самообладание. Достаточно быстро, чтобы я вновь мог испытать гордость за сына. — Мы приглашаем князя на ужин. Я прикажу открыть для главы клана Дираков прямой переход в большой джейсин.

Чуть склонив голову, давая понять, что добавить ей нечего, она приняла поклон Ратхара. Этот его знак вежливости был более выверенным, чем первый. Так кланяются не врагу, но тому, кого не рискуют ненароком оскорбить.

Я был доволен.

— Он вырос, — совершенно иным тоном произнесла она, отходя к креслу, когда сын покинул зал.

— Когда вы его видели в последний раз, моя лери, он уже лунаров десять назывался мужчиной.

— Тебе не надоело? — неожиданно спросила она, внимательно смотря на меня, словно изучая.

Я понимал суть ее вопроса, но ответить не мог. Слишком многое пришлось бы объяснять, слишком во многом покаяться. У нас не было на это времени, да и я еще не был готов.

Догадывался, что я чем-то похож в этой ситуации на Ратхара, следуя привычными тропами, отказываясь смотреть на происходящее с ее стороны, до конца не принимая того, что для меня все изменилось.

Но ощущал другое — рано. Если я сделаю шаг ей навстречу, разрушу то, что могут укрепить только дни и ночи рядом друг с другом.

— Прошу меня простить, моя лери...

Договорить она мне не дала, как я и предполагал. Устало перебила:

— Не надоело. Хорошо, князь, будь по-вашему. — И грустно улыбнувшись, продолжила, будто и не было этого прямолинейного вопроса. — Я предупредила Мартишу, что обедать мы будем в детской. Ваше, князь, присутствие, обязательно. Затем я хотела бы встретиться с комендантом и управляющими. Опять же вместе с вами. Потом, если успеем, спустимся в нижнюю крепость.

Я ничем не дал ей понять, что план меня вполне устраивает. Сам собирался предложить ей нечто подобное, раз уж она возложила часть ответственности за форпост клана Арлаков на меня.

Не обрадовал лишь первый пункт. Александер и Дария слишком открытые, я буду выглядеть чужим в их компании. Не то чтобы меня это смущало, но дети понравлись мне, и я не хотел усложнять им знакомство с новым миром.

Но и отказать Талине сейчас я тоже не имел возможности, пусть это и могло быть воспринято, как некая уступка с моей стороны, как благодарность за построение новых взаимоотношений в клане и за урок, который она дала моему сыну.

Кривить душой я не собирался — в какой-то мере так оно и было.

Совместный обед прошел полностью в соответствии с моими ожиданиями. Талина улыбалась, пыталась шутить, но ее напряжение заметил не только я. Александер бросал на меня полные тревоги взгляды, Дария посматривала исподлобья, оценивая, кто я: враг или друг.

Я подсказки не давал, держался так, как если бы это были мои дети. Да — несмышленые, но — мои.

Сделал несколько замечаний Александеру. Ему до возраста возмужания оставалось чуть более пяти лет. Слишком мало, чтобы научить всему, что должен уметь воин нашего мира, но я не собирался отступать. В нем чувствовались неплохие задатки, что значительно лучше, чем вообще ничего.

Талина реагировала на мое вмешательство спокойно, заслужив легкую ухмылку от сына. Это добавило мне уверенности. Будущий княжич Арлаков оказался способен не только воспринимать уроки с достоинством, соответствующим его положению в клане, но и улавливать скрытый смысл происходящего. А то, что дал увидеть свое отношение... — он так же, как и его сестра, определял, какое место я займу в его жизни.

Так что обед, несмотря на некоторые мои опасения, удался. Да и Талина к его окончанию выглядела скорее удовлетворенной результатом, чем раздосадованной.

Будь я самонадеянным, мог бы посчитать это нашим первым шагом навстречу друг другу. Не посчитал. Она заботилась о комфорте детей, мои же чувства ее мало интересовали.

Впрочем, будь иначе, я бы, скорее всего, счел это еще одним оскорблением.

Встреча с комендантом крепости и управляющими оказалась менее приятной.

Практически полностью разрушены казармы, конюшни, мастерские и кузни, нет провианта. Работных и мастеровых не хватает, воинов тоже.

Большинство жителей нижней крепости покинули Самар"Ин, когда объединенные отряды, выполняя волю совета, пытались добраться до лери Кассире. Им еще повезло, преданные Кругу воины открыли малые ворота, дав им возможность уйти.

К сожалению, это было далеко не всё.

Лето подходило к середине, поля вытоптаны, близлежащие деревни разграблены. Совет не счел нужным прислушаться к моему мнению, решив сначала поиграть в дипломатию. Вместо того чтобы напасть неожиданно, не дав опомниться опальной нимере, пытались ее увещевать.

Что из этого получилось, можно было наблюдать с обзорной площадки дозорной башни. Удручающее зрелище.

На этот раз я ошибся со своими предположениями. Талина хмурилась, слушая ответы на свои уточняющие вопросы, но присутствия духа не теряла.

В том, что это так, я убедился, когда мы остались ненадолго одни.

— Комендант и управляющие из Дираков ушли вместе с тобой?

Отметив про себя ее проницательность (в отличие от меня, они предпочли сразу отказаться от цветов клана, который покинули), я кивнул.

Мы все еще оставались в нижней крепости. Не то чтобы была необходимость в этом, но лери о чем-то раздумывала, внимательно наблюдая за восстановлением одной из казарм.

— Ты им доверяешь?

Я лишь удивленно приподнял бровь. Однако следующая ее фраза заставила меня забыть о том, что я только что едва не посчитал ее наивной.

— Осталось выяснить, насколько я могу тебе доверять.

На шутку это похоже не было, скорее уж на разговор с самой собой. Я вынужден был лишь дождаться, когда она убедит себя либо в том, либо в другом.

Ждать долго не пришлось.

Резко повернувшись, Талина прошлась по мне быстрым взглядом, очень похожим на тот, когда выхода нет и вынужден рисковать без малейшего шанса на успех. Что могло последовать за таким вниманием, я представлял.

Когда остановились у входа в святилище, не обменявшись за всю дорогу не единым словом, я окончательно уверился в том, что она собиралась сделать. Даже испугаться не успел.

Талина на мгновение замерла перед той чертой, которая отделяла коридор от алтаря. Вход в него был доступен лишь главам кланов и тем, кто связан с ними одной кровью.

Ее губы чуть шевелились, глаза полузакрыты, ресницы заметно трепетали, словно подчиняясь неведомому мне ритму.

Мне бы удержать ее — она целеустремленно шла к тому, чтобы клятвы, которые мы произнесли, перестали быть только формальностью, но я опоздал. В тот миг, когда достало решимости отступить, произнеся твердое "нет", путы охранных заклинаний жестко оплели мое тело, не давая не то что шевельнуться — вздохнуть.

Тамирана в крепости Самар"Ин ожидал сюрприз.

Когда она направилась к алтарю, мне пришлось следовать за ней. Нет, не следовать, меня просто тащило вперед. Приняв перстень, в святилище она стала полноценной хозяйкой.

Это не значило, что я не мог вернуть себе свободу. Достаточно было лишь сбросить низшую форму, вернув себе истинный вид. Но поступи я так, и мне никогда не получить эту женщину. Именно этот путь для нас она посчитала единственно верным, мне оставалось, если и не смириться, так хотя бы принять ее право на это.

— Готов ли ты отдать свою кровь клану Арлаков, ставший мне мужем, но не принятый в род.

Первая треть, первый вопрос, и еще возможно все изменить. Самое время задуматься, хочу ли я того, что меня ожидает.

Но разве не это было мне суждено, не случись предательства? Разве не связал бы я себя с ней, с ее родом? Раз и навсегда.

Ответ был очевиден.

— Готов, — прохрипел я, преодолевая сопротивление защиты. Но отвечал я, скорее, не ей — себе.

— Готов ли ты отдать свою жизнь клану Арлаков, ставший мне мужем, но не принятый в род.

— Готов. — До алтаря осталось не больше половины пути. Если бы лери не было рядом со мной...

Еще шаг без нее, и меня бы снесло. Не крыльям спорить с бурей.

Думать об этом не хотелось. Эти заклинания были столь же древними, как и сама крепость. На протяжении многих поколений их совершенствовали, делая Самар'Ин практически неприступным.

Кассире не удалось воспользоваться даже малой частью того, что могла законная нимера. Именно этот факт и стал первым в череде других, приведших меня к пониманию, кто из двух сестер пытался избавиться от родителей.

— Готов ли ты отдать свое семя клану Арлаков, дабы твоя сила сплелась с силой моих предков ради величия и процветания?

Я слышал об этом обряде от отца Талины, когда совет согласился с тем, что именно мне надлежит стать ее спутником, будущим главой клана. Потому и знал, что третий вопрос самый важный. От него зависело, насколько полной будет моя власть, какое именно место я займу рядом с ней.

Он не оставлял мне ни единого шанса. Лишь смерть разлучит нас...

Я мог отказаться и потребовать другого статуса. Но стоило ли, если еще недавно я был готов стать ее консортом?

Мне было почти двести, а я сомневался, как не прошедший ритуала возмужания юноша!

Причина этого была понятна, пусть и не делала выбор легче. Я принял, что она — другая, но не знал, что это значит.

— Готов, — прошептал я, прикасаясь к острому краю чаши. Ладонь скользнула по кромке, оставляя на камне капли моей крови.

— Он готов, — повторила Талина, покачнувшись.

Подхватить ее я успел у самого пола. Прижал к себе безвольное тело, радуясь тому, что она не видит смятения в моем взгляде.

Я был обязан ее остановить, не позволить провести обряд принятия, пока не восстановились полностью силы.

Не остановил и позволил. И ощущая под руками тепло ее тела, сожалел об этом и... радовался, чувствовал себя счастливым.

Только сейчас я нашел в себе мужество признаться, что любил эту женщину. Все эти годы, вопреки всему. Любил и верил.

Глава 3

Маркирер

Виджар ярился и не скрывал этого. Для меня было внове видеть главу клана Сеймаров таким, но я никогда не был против нового опыта. Прожив тысячу лет, я вдруг узнал, что металл может потерять свою холодность и вспыхнуть неукротимым вулканом.

— Ты нарушил наш уговор!

Он то и дело норовил вскочить с кресла и кинуться к столу, за которым я сидел. Но второй гость, предпочитавший появляться у меня в маске, каждый раз удерживал его и возвращал обратно. Это тоже было удивительно: я имел представление, дух какой именно стихии воплотился в этом теле.

— Разве я отказался от войны? — усмехнулся я незлобливо, отстукивая по подлокотнику тревожный ритм, никак не вяжущийся с моим тоном.

Не хотелось раньше срока рвать все связи с кланами, это могло создать мне проблемы. Мне же нужно было время.

Моя кровь перестала бурлить в ожидании дня, когда свершится месть. Теперь она была спокойной — сотни лунаров ушли в прошлое, счет шел теперь на дни или месяцы. Вот этот неопределенный срок я и должен был продержаться, не вызывая лишних подозрений.

— Ты медлишь с воинами, — вновь кинулся на меня с обвинениями Виджар, но Аранар рывком удержал его в кресле.

Я кивнул собрату по ипостаси, благодаря, тот ответил отвергающим жестом. Ему тоже были необходимы ответы, но у него были причины, чтобы усмирить свое любопытство.

Появление Аранара в этом кабинете каждый раз вызывало у меня странные ассоциации. В один клубок свивались такие понятия, как доверие, предательство, долг, честь и бесчестье и, что оставляло после себя близкое к наслаждению ощущение — осознание большой игры, которую вел каждый из нас и мы с ним вместе.

О том, что этот закутанный в темный плащ мужчина — глава огненных воплощенных, не знал, по официальной версии, даже я. Виджар, да и многие другие, считали его одним из младших князей или даже княжичем клана Шотаров. Я, когда возникала такая необходимость, подтверждал их предположения, вполне объяснимо не называя его имени.

Так и звали мы его между собой — Он. Он не возражал.

— Медлю, потому что хочу посмотреть, что предпримет лери рода Арлаков. Я уверен, истинной наследнице будет чем удивить нас в самое ближайшее время.

Гость на мгновение опустил голову, словно обдумывая сказанное мною. Вряд ли он нуждался в этом, скорее уж просто готовил меня к очередному сюрпризу.

А то мне одного не хватило! Чего стоила неожиданная просьба князя срочно его принять. Обычно он предупреждал о своем визите заранее.

— Не хотел бы, но вынужден с тобой согласиться. — Аранар, будто и не было гневного взгляда, брошенного на него Виджаром, продолжил все с тем же безразличием, противоречившим его словам. — Да и Эриар не столь прост. Предложил себя в консорты, стал мужем.

— Мужем? — Глава Сеймаров как-то даже опал в кресле.

Невозмутимого обычно князя металла я сегодня не узнавал. Видимой причины для подобного поведения у него не было, а раз так... стоило поискать ту, что скрыта.

Впрочем, все могло быть значительно проще: он уже не раз заявлял другим князьям, что имеет влияние на меня. А тут такой казус.

— Ты уверен в своих словах? — уточнил я, стараясь излишне не демонстрировать свою заинтересованность. В наших отношениях с ним мы предпочитали осторожность.

Но только не в этот раз. Секреты Виджара могли подождать, а вот информация Аранара требовала пристального внимания. В качестве консорта бывший князь Дираков был мне не страшен, а вот как муж лери...

А если она еще и полный обряд проведет...

Если она проведет полный обряд, я буду весьма доволен таким поворотом событий. Выступить против женщины, даже нимеры — не много чести. А вот победить Эриара, отобрав у него то, что он только что получил...

Говорили, что лери Талина поразительно красива.

— На Землю его сопровождали младшие князья из моего клана. Так что сведения достоверны, они были свидетелями произнесенных клятв.

— Теперь ты понимаешь, почему я предпочитаю сначала знать, а лишь затем действовать? — Мой дружелюбный тон не обманул главу Сеймаров. Выглядел он раздавленным.

Я же, словно не замечая этого, поднялся с кресла, прошелся по кабинету, делая вид, что устал от долгого сидения.

Виджар вздрагивал каждый раз, когда я оказывался рядом с ним, а вот Аранар, судя по мимолетным взглядам, которые я ловил, откровенно наслаждался ситуацией.

Это удивления не вызывало: когда-то я, так же, как и он, ощущал искрометность огня.

— Когда собирается совет? — Мой вопрос оказался неожиданным для расслабившегося воплощенного.

Но ответил тот без малейшего напряжения:

— В первый день полной луны.

— На тебя можно рассчитывать?

Аранар пожал плечами:

— Эриар пригласил меня посетить Самар"Ин, договорились сразу после совета. Думаю, задержусь там.

Выяснять, ждать ли его потом, я не стал. Не при Виджаре. Хотя и так знал, что бы услышал. Вероятнее всего — молчание, в лучшем случае — что-нибудь весьма уклончивое.

Я не сомневался, что у Аранара были свои планы. Возможно, не менее значительные, чем мои. Информация, которую он выдавал, была всегда очень важной, но неполной. И впервые он коснулся Эриара, которого все считали его другом.

Я не торопился разгадать обе эти загадки. Кроме того что любил непредсказуемые ситуации, которые позволяли максимально использовать собственные способности, мне было просто интересно. Интересно быть свидетелем, изо дня в день наблюдая за тем, как у этой головоломки появляются все новые грани, как проступает набросок рисунка, словно тайные чернила между строчками безобидного текста.

Аранару тоже нравилось это развлечение. Если бы не так, он вел бы себя совершенно иначе.

— Что ж, — согласился я с тем, что о ходе заседания совета узнаю не от него, — придется воспользоваться другим источником.

Князь Шотаров пожал плечами и, как мне показалось, улыбнулся под маской.

Уже не в первый раз я намекал ему, что мне не нужна его помощь, чтобы узнать о замыслах воплощенных, и уже не в первый раз не получал никакой реакции, кроме легкой иронии. Был убежден, что он не прочь узнать имя своего говорливого собрата, но князь ничем не выдавал своего любопытства.

— Так что мне передать другим? — как обычно не вовремя ворвался в наше скрытое от чужих глаз противостояние Виджар. — От тебя ждать воинов?

Спросил и тут же отпрянул, когда я, не дав ему заметить моего движения, оказался рядом. Наклонился, отметив, как он сжался, но не от страха — от боли, прошептал ему в самое ухо:

— Ждать. — И, выпрямившись, жестом указал стоявшему у двери Хартишу на ансаира, произнес, не скрывая презрения: — Проводи князя. Он нас покидает.

Вставая, Виджар окинул меня тяжелым взглядом. Но так ничего и не сказал.

— Зря ты с ним так, — с налетом сожаления упрекнул меня Аранар, когда мы остались одни. — Ему нужна помощь, а ты не дал даже возможности ее просить.

Слышать подобное от воплощенного было несколько странно, но я жестом предложил ему продолжить.

Он не заставил себя ждать, вновь доказывая, насколько много я еще не знаю о нем.

— Ему не удалось скрыть свою кровь. Мальчишке чуть больше двадцати, совсем юнец, и в руках воздушных. Ладно, если просто убьют, а если потребуют провести ритуал наследования?

Несмотря на насмешливый тон от его слов веяло холодом. И это огненный! То-то я слышал, что Эриар дал ему второе имя — Айсаргар. На языке наших вакирэ — заледеневшая душа. Уж если друг...

Пусть и с трудом, но я усмирил свое любопытство. Когда-нибудь я получу ответы на все свои вопросы.

— Жалость к проклятому из уст воплощенного... Поистине, мир катится в пропасть!

— Простой прагматизм, — усмехнулся мой собеседник. — Я предпочитаю хотя бы видимость стабильности, а любой новый фактор способен внести неразбериху в то, что лично мне кажется ясным и понятным. Ты только на миг представь, Маркирер, что я добрался до твоего сына?

Еще мгновение назад мне хотелось рассмеяться ему в лицо. Это не значило, что именно это я и сделал бы, скорее, отреагировал бы многозначительной улыбкой.

Да только последние его слова напомнили, что кроме имени, да того, что однажды он спас мне жизнь, я о нем мало что знаю. Да и самонадеянность еще никого и никогда до добра не доводила.

Я же в последнее время, почувствовав, насколько близко подошел к исполнению своих сокровенных желаний, так уверился в собственных силах, что едва не забыл, что в нашем загоне шкорды не водятся.

— Ты убежден, что он у меня есть?

Короткий смешок меня не обманул. Проклятие разрушило мою связь с тем, что являлось сутью трехипостасных, но тело помнило неукротимость огня, его притягательность, мнимую покладистость. Так что, даже не имея возможности ощутить, я, тем не менее, знал, насколько Аранар напряжен. Его внешняя расслабленность меня не ввела в заблуждение.

Но даже готовый ко всяким неожиданностям, я дернулся, сжимая в ладони попавшую под руку статуэтку, когда он заговорил:

— А ты уверен, что жаждешь мести? Не проще ли попытаться найти способ избавиться от проклятия?

Рык вырвался из моего горла, но огненный даже не шелохнулся. Лишь во взгляде мелькнула тень понимания.

— Проклятие невозможно снять!

— Извини, Маркирер, — гость поднялся с кресла и направился к двери, — но я считал тебя, если не умнее, так хотя бы сообразительнее. — И, не обращая внимания на мой гнев, которого я не скрывал, продолжил в том же слегка насмешливом тоне. Словно наставник неразумному воспитаннику, он объяснил: — В любое заклинание вкладывается код разрушения. Ритуалы вакирэ отличались от наших лишь тем, что в своих мы используем дух стихии, ставший основой для тела, а те — дар.

— В этом мире не осталось носителей их дара. — Говорил я с уверенностью, но... надеялся, что из нас двоих прав именно он.

Глупо, наивно для того, кто, даже строя планы мести, все равно продолжал искать!

— Ты мальчишку Виджара вытащи. — Его рука уверенно легла на ручку двери. Не стоит играть судьбами детей. Разбрасываясь их жизнями, мы рискуем остаться без будущего.

Разделявшее нас пространство я пересек одним прыжком, ударил по двери, захлопывая ее перед ним:

— Кто ты такой, чтобы указывать мне?!

Я стоял слишком близко, чтобы видеть — моя ярость не отразилась в его глазах опаской. Он был спокоен, если только слегка огорчен моим выпадом. Это отрезвило: гнев в данном случае был не лучшим помощником. И хотя из нас двоих сила была на моей стороне, — проклятие сделало нашу злость необузданной, — я не торопился проверять это предположение.

— Для тебя — никто, — равнодушно бросил он. — Но разве в истории нашей расы мало было чудес?

Мне пришлось его отпустить. Отойти в сторону, позволяя уйти.

А потом долго стоять, невидящим взглядом всматриваясь в пустоту комнаты, и сожалеть о одеянном, понимая, что выбора у меня не было.

Задавать вопросы тому, кто не собирается на них отвечать — попусту тратить время. К тому же, мы нужны были друг другу. Зачем?

Хотя бы за тем, чтобы чувствовать себя живыми.

Эриар

Тамирана встречали в портальном зале. Талина внешне казалась безмятежной, но кроме усталости я явственно ощущал ее смятение. И то и другие было объяснимо. Проведенный обряд, первая встреча на таком уровне, еще один мой сын, от которого неизвестно чего ожидать. И, что самое главное, чаще всего именно князья клана Дираков становились мужьями нимер. Она не могла не рассматривать его, как возможного спутника своей дочери.

Портал настраивал я, еще одна проблема, требующая срочного решения. Я с трудом представлял, где искать владеющих даром людей после правления Кассире. Их и так было немного среди Арлаков, хорошо если один из тысячи рождался одаренным, да и те предпочли либо скрывать свои способности, либо покинуть земли, на которых жили кланы воплощенных.

А вот активировала переход уже сама Талина — заклинания, пронизывающие тонкой паутиной крепость, ощущались явственно, но до рассвета оставались мне неподвластными. Нити моей силы должны были вплестись в потоки с первыми лучами светила.

— Лери Талина. — Тамиран вышел из перехода, окруженный двумя четверками гвардейцев, выстроившихся вокруг него звездой, и замер, словно сраженный ее красотой.

Мою внутреннюю усмешку он ощутил, воздух в ответ колыхнулся, как если бы он пожал плечами. Мол, имею право, она, действительно, очаровательна.

Имел, я сам учил его, что женщина нуждается в признании своих достоинств.

— Отец, — поцеловав ей руку, он шагнул ко мне, раскрывая объятия.

Талина пусть слегка, но расслабилась. Тамиран сделал правильные выводы из рассказа Ратхара и пока не допустил в своем поведении ни единой ошибки.

И хотя чутье подсказывало, что все сюрпризы впереди, мне самому стало немного спокойнее.

В отличие от нее, я не догадывался — знал, насколько многое зависит от этой встречи. Клан воздушных не без основания слыл самым могущественным в Круге. И пусть беспристрастность нимеры считалась подтвержденной древними клятвами, никто не заблуждался насчет реального положения дел.

Потому я тогда, двадцать лет назад, так настойчиво и искал виновных в смерти князя и лери Арлаков, что предполагал наличие иных действующих лиц трагедии, заинтересованных в их уходе. Доказательств не нашел, но уверенность в собственной правоте только окрепла.

Обменявшись ритуальными фразами о мире и процветании, мы через внутренний портал прошли в малый джейсин.

Управляющий, временно назначенный мною из тех, кому я доверял, кивнул, заметив мой вопросительный взгляд. С продуктами в крепости было очень тяжело, Тамиран об этом знал едва ли не лучше меня. Так что перед ним не стоило демонстрировать радушие.

К тому же мы, воплощенные, довольно равнодушны к еде. Сказывается, по-видимому, что по своей сути мы — духи, потому и предпочитаем живые плоды и чистую воду изысканной пище.

А вот дети Талины нуждались не только в усиленном, но и разнообразном питании. То, что им предстояло в ближайшее время испытать, требовало запаса сил.

Поэтому я взял на себя смелость скорректировать приказ лери: легкий ужин для нас и гостя и более плотный в покои двойняшек.

Дария и Александер в сопровождении Мартиши дожидались нас в серебряной гостиной. Светлое серебро — именно этот оттенок священного металла предпочитал клан охраняющих, в отличие от нас, Дираков.

Мне пришлось себя поправить. Дираком мне больше никогда не быть, проведенный Талиной ритуал окончательно оборвал все связи. Увы, но Арлаком я себя не чувствовал. Однако это сейчас не имело никакого значения: я принял долг — я его исполню.

Я представил Тамирану детей, отметив, с каким изяществом девушка подала князю руку для поцелуя.

Мысль тут же зацепилась за неоднозначность ситуации: Дираки, Арлаки, сын — князь дружественного клана, который еще не так давно был в моей власти, двое приемных детей и я вновь глава, но уже другого рода.

Замысловаты пути судьбы.

Александер был сдержан и волновался, как ни странно, значительно сильнее, чем его сестра. Объяснения этому я не нашел, но решил сделать заметку в памяти.

Когда закончили со знакомством, я кивнул Мартише, что она может проводить брата и сестру. Их возраст не позволял им присутствовать при такого рода встречах. Да и не стоило им раньше времени узнавать, как много проблем поджидало их в этом мире.

Ужин прошел довольно спокойно. Вопросы, ради которых прибыл Тамиран, были слишком серьезными, чтобы обсуждать их в присутствии слуг. Управляющий за них, конечно, поручился, но... о доверии им можно будет говорить еще не скоро.

Талина вела себя за столом, как радушная хозяйка, искренне радуясь гостю. Не имея возможности расспрашивать о происходящем в клане Дираков, она интересовалась тем, что считалось общеизвестным. Ценами на продовольствие, оружие, лошадей. Будущим урожаем, положением на Вольных землях, у ансаиров.

Весьма ловко выяснила у моего сына, что говорят о ее возвращении в близких к совету кругах, очень легко вытребовала у него обещание, что о нашем браке остальные князья не узнают, пока она сама не сообщит об этом. Те, кто сопровождали меня на Землю, не только относились к дружественному нам клану огненных, но и были моими побратимами. Так что молчать об увиденном они будут уже по моей просьбе.

Я в их беседу если и вмешивался, то незначительно. Было интересно наблюдать, с каким изяществом моя жена завоевывала моего сына. Нет, не как мужчину. Как моего преемника, имеющего значительный вес в Круге.

Нам с Тамираном повезло больше, чем совету. Мы получили возможность раньше других узнать, что нынешняя нимера не позволит им манипулировать собой ради призрачной власти Рассветной звезды.

Мы уже перебрались в каминный зал, где нас ждали вино и фрукты, когда вопрос Талины, заданный именно мне, а не князю Дираков, выдернул меня из странного состояния: я все слышал, видел, давал оценку, но... находился где-то далеко, словно дух ветра Мантиру покинул воплощенное тело, унесясь в дали, мне неведомые.

— Не пора ли мне услышать о грядущей войне?

Тамиран отставил бокал, так и не сделав ни глотка. В отличие от людей, мы равнодушны к этому напитку. Это не значит, что у нас нет своих слабостей, но об этом за пределами кланов знают лишь немногие. Талина в их число не входила.

Ответить я не успел, Тамиран перехватил инициативу, словно давая понять, что он — друг. Мы редко, клянясь, произносим слова, брачные ритуалы служат скорее исключением, но если уж позволяем другому увидеть свои чувства, то мало что может изменить наше отношение.

— Смотрящие и шепчущие приносят с земель ансаиров тревожные вести. Началось это после того, как Эриар разоблачил лери Кассире, не оставив совету никакой возможности, кроме как принять нужное ему решение.

Талина чуть опустила голову, благодаря князя, но вновь обернулась ко мне, требуя продолжения. Проигнорировать столь явное внимание мы с сыном не дерзнули. Нимеры обладали поистине уникальным в нашем мире даром — предощущать будущее, не зря же именно за ними оставалось право признать или отменить волю Круглого стола.

Так что лери клана Арлаков в иерархии стояли выше глав кланов воплощенных небезосновательно.

— Проклятые готовятся к войне, сомнений в этом нет. — Подтвердил я слова сына. — Все делается скрытно, но нам удалось отследить цепочки посредников, через которых закупается оружие и провиант. Но не это главное — изменились настроения в поселениях ансаиров. Даже князья стали меньше зверствовать, словно у них появилась цель.

— Война — не цель, — заметила она насмешливо и отошла к камину, оставив нас за спиной. — Зачем им была нужна Кассире во главе Арлаков?

— Неопределенность наших действий, ослабление союза.

Она на мгновение обернулась к ответившему на ее вопрос Тамирану, и я вновь увидел усмешку. Горькую усмешку в ее глазах.

— У меня было время, чтобы посмотреть на Круг со стороны. Союза давно нет, есть необходимость держаться вместе, чтобы не стать добычей проклятых, если те вдруг вздумают отомстить за свое поражение. Вот у них союз, их связывает общая боль, ненависть к тем, что лишил их части сущности.

— В этом есть доля истины, — согласился с Талиной Тамиран, задумчиво глядя на меня, а не на нее. — Но даже этого достаточно, чтобы мы продолжали доверять друг другу.

— Почему ты не стал мужем Кассире?

Ее слова стали для меня неожиданностью. Я не задумывался над этим, просто за двадцать лет не было ни одного мгновения, когда я бы мог предположить, что свяжу свою жизнь не с той, которая была мне предназначена.

Но Талина не стала дожидаться, когда в наступившей тишине зазвучит мой голос. Вновь заговорила сама:

— Единственной силой, которая объединяет кланы, является князь Дираков.

Мы с сыном переглянулись. Нам с ним никогда не приходилось обсуждать эту тему, но, признаться, у нас было предчувствие.

Талина же тем временем продолжала, нашу реакцию на свои слова видеть она не могла.

— Вы, воздушные, остаетесь связующим звеном между остальными стихиями. Дружественные отношения с огненными Шотарами, весьма приятельские с родом Мэй, покровительственные с Тушарами и нейтральные с Тароками. Если бы ты, Эриар, как и надлежало, встал рядом с моей сестрой, перейдя к Арлакам в то время, а не сейчас, эти связи оказались бы нарушены. Тамиран больше общался с наследниками кланов, а не с их главами.

Моя попытка осознать сказанное ею заставила проявиться мою вторую ипостась, которую я уже давно усмирил. Холодность и равнодушное спокойствие не были присущи мне, моя стихия непредсказуема и неуправляема. Сдерживать себя — первое, чему мы учим своих детей.

Сейчас же выдержка меня подвела. Витражи в окнах тонко запели, откликаясь на резкий порыв ветра, пронесшийся над джейсином. Огонь в камине заметался, оставив на стенах причудливые тени.

Спас положение Тамир. Шагнув к Талине, нежно поднял ее ладонь к своим губам:

— А ведь я мог не поверить своему предчувствию и не настаивать на столь скорой встрече. — Он бросил быстрый взгляд в мою сторону, заставляя сердце тревожно сжаться — мой сын вел игру против меня, древнюю игру, в которой одна женщина привлекала взор двух мужчин. — Лери Талина, чем клан Дираков может помочь крепости Самар"Ин?

— Клан Дираков, — как-то даже безразлично произнесла она, — помог мне больше, чем можно было ожидать. Арлаки в лице твоего отца получил не только сильного воина и мудрого политика. — В отличие от сына, который, похоже, до конца не понял, какое последует продолжение, я догадывался, что именно сейчас прозвучит. Не потому что сумел прочувствовать ход ее мыслей — ощутил отголоски картин, которые смутили меня своей реалистичностью. — Кому-то было очень выгодно, чтобы бывший князь воздушных стал моей постельной игрушкой.

Мне предстояло привыкнуть к тому, что эта женщина называет вещи своими именами.

— Кому-то было выгодно, — эхом отозвался Тамиран и обернулся ко мне. — Категорически против был лишь Аранар. Но вы с ним давние друзья, так что это объяснимо. Джангаш высказался уклончиво, но не скрывал, что недоволен твоим решением. Я тебя поддержал — ты оказался прав. — Улыбку я скрыл. Он действовал недозволенными методами, потому и дал Талине возможность узнать то, что я собирался от нее скрыть. В том, что она откажется принять меня в качестве консорта, я был уверен. — Шумелу принял твой выбор, — сын был вынужден продолжить, лери никак не отреагировала на его оговорку, — но за закрытыми дверями показал свою удрученность, он не понял причин, заставивших тебя пойти на это. Остается Хатар.

— Воздух, огонь и металл. — Жене то ли надоело смотреть на танец языков пламени, то ли она уже добилась того, ради чего затеяла весь этот разговор, но она развернулась к нам. Ее распущенные волосы сверкнули золотом, губы сложились в лукавую улыбку, предназначенную мне. Она словно говорила: молод он еще, пусть играется. — К клану Тушаров стоит присмотреться, да и к водным тоже. Глава Тароков и раньше предпочитал свое мнение держать при себе.

Не удержавшись, я засмеялся. Эта женщина провела на Лерикане всего лишь один день, но успела не только завоевать сердце моего сына, но и открыть нам глаза на то, что мы с ним отказывались видеть на протяжении двадцати лет.

Впрочем, это было не совсем так. С Хатаром, главой земных, отношения у нас всегда были неоднозначными. Да и шепчущие несколько раз докладывали, что замечали в его крепости гонцов от проклятых. Так что к князю я присматривался, но целей его не разгадал.

С водными было еще сложнее. Шумелу, князь Тароков, в совет вошел лет за десять до изгнания Талины. Единственный сын. Его мать умерла при родах, а отец вскорости ушел за ней, развоплотился, не вынес горя. Воспитывал наследника дядя, угрюмый и вечно всем недовольный. Пока его племянник не прошел испытание на возмужание, стоял у него за правым плечом, посматривая на всех тяжелым взглядом. Особенно на нимеру. Не обвиняя вслух, но всем своим поведением указывая на нее, как на виновницу всех своих бед.

— Но мы отвлеклись. — Талина отошла к столику, отломила от манигра дольку, очистила, пока ела, жмурилась от удовольствия. Это стоило запомнить. — Князь Тамиран, ведь вы просили о встрече не для того, чтобы слушать наши с князем предположения?

Лери было чуть больше сорока. По нашим меркам — совсем юная, по человеческим — уже зрелая. У одаренных же все смешалось. Взрослели быстро, как люди, но затем время для них замирало, как и для воплощенных. Так что в свои годы Талина выглядела немного старше своей дочери, но в мудрости не уступала моему старшему сыну. Да и опыт тяжелой жизни на Земле не мог на ней не сказаться, он дал ей знания, которых не было у нас.

Мне стоило об этом подумать, чтобы не потерять ее.

— Конечно, лери Талина. — Воздух вокруг меня сгустился. Сын предупреждал о том, что новости, которые он принес, мне не понравятся. — Мне стало известно, что Маркирер отослал гонца Тароков без ответа.

Я отвел взгляд, чтобы не дать жене увидеть тень беспомощности в своих глазах.

Проклятый кугуар был серьезным противником. Хладнокровным, умеющим дождаться момента и бить наверняка. Оттого опасным. Даже более опасным, чем объединившиеся кланы ансаиров, готовых начать против нас войну.

В сражении чего только не может случиться: удача, ошибка, поспешность... В игре с ним рассчитывать на благосклонность судьбы не приходилось.

Вот только ей об этом знать пока не стоило.

Талина

Наша встреча затянулась допоздна, оставив после себя чувство недосказанности. Вроде и разговор был достаточно откровенным, но... у меня не раз мелькало ощущение, что их диалоги звучат, как отрепетированная речь.

Уже потом, когда, заставляя себя держать спину прямо, отправилась проверить детей, поняла: не в князьях была проблема — во мне. Накопившаяся усталость сделала окружающее нереальным, подернутым дымкой желания избавиться от него, отринуть, подарить себе долгожданный отдых. Два дня в мире, о возвращении в который я перестала и мечтать, оказались очень тяжелыми.

Дошла до покоев детей и, убедившись, что Мартиша не оставила их без своего присмотра, я вернулась в супружеское крыло.

Дверь на половину Эриара была закрыта, меня же в маленьком холле дожидалась молоденькая служанка. Еще вчера я бы решительно отказалась от посторонней помощи, сегодня же была ей рада. С обрядом принятия в клан я поторопилась. Мои силы восстановились не полностью, ритуал же требовал значительной отдачи.

Заплетала подсушенные после купальни волосы Лана, так звали девушку, уже уложив меня в постель. Глаза закрывались сами собой. Так что я не заметила, когда осталась одна.

Проснулась перед самым рассветом. Через открытое окно с нижней крепости доносились звуки рожка, сопровождая начало нового дня. В это время как раз менялся дозор.

Ощущение всемогущества переполняло тело, да и настроение было великолепным, словно часть проблем осталась в ночи. Так оно и было: теперь за Самар"Ин отвечали двое, Эриар стал ее полноправным хозяином.

Мысль о том, что мне еще предстоит узнать, правильным ли было это решение, мелькнула и пропала. Не хотелось впускать в голову мрачные думы.

Не дожидаясь служанку, быстро умылась, сменила тонкую рубашку на вчерашний костюм (вопрос одежды стоял довольно остро, но был не столь важен на тот момент) и вышла на балкон. Взгляд тут же зацепился за огромную птицу, парящую над крепостью.

Одинокая фигура на башне, которая венчала внутреннюю крепостную стену малого джейсина, не только подтвердила возникшее предположение, но и натолкнула на мысль.

Проверить ее оказалось не так-то просто. Выполняя приказ князя, охрана отказалась выпустить меня без сопровождения. Хорошо еще, четверку воинов долго ждать не пришлось, караульная была неподалеку.

Сделав заметку, что разговор о безопасности откладывать не стоит, я, стараясь сдерживать шаг, добралась до места.

Дежурный, прежде чем поприветствовать меня, дернулся к сигнальному амулету, но тут же вытянулся, так его и не активировав. Только чуть улыбнулся, когда я приложила палец к губам. Похоже, догадался, куда и зачем я так торопилась.

Короткий переход, теперь уже в одиночестве, и я оказалась на круглой площадке, окруженной каменными лепестками с узкими бойницами.

Мое появление незамеченным не осталось. Воин, в котором я узнала Шинара, коменданта крепости, как-то удивительно быстро, но очень плавно, развернулся ко мне, обнажая меч.

Убрал оружие, склонился в почтительном поклоне, выпрямился, отступил в сторону, словно приглашая насладиться зрелищем... Череда движений, слитая в одно. Для тех, кто умел видеть, лучшее свидетельство того, что перед тобой представитель клана воздушников.

Но я пришла сюда не для того, чтобы рассуждать на эту тему.

Гигантский мастен как раз завершал круг, так что мне не было нужды подходить к краю, чтобы его рассмотреть. Распростертые по воздуху крылья казались неподвижными темными мазками на фоне светлеющего неба. Голова чуть наклонена вперед — высматривает добычу, лапы поджаты, скрывая от будущей жертвы страшные когти.

Настоящий хищник, образ которого принял бывший князь Дираков, был опасен. Его пищей становилась не только мелкая живность, не чурался он охотиться и на что-либо более крупное, за что был нелюбим пастухами в горах. Этот же выглядел в десятки раз крупнее, сказывалась древняя кровь, чистота которой тщательно сохранялась в княжеских родах. Обычные воины воздушников были помельче.

— Моя лери. — Я задумалась лишь на мгновение, а он уже выступал из едва заметного серебряного сияния на потемневший от времени камень. — Не ожидал увидеть вас здесь столь рано.

Взгляд с трудом, но удалось отвести. Обнаженный торс, чуть влажная кожа, мягкий рельеф мышц притягивал к себе, рассказывая о силе и выносливости этого человека. Впрочем, от человека у него была только форма, в которой прятался неукротимый дух воздуха.

Хотелось мне ответить, что я и сама от себя такого не ожидала, но сдержалась. Не при коменданте.

— Есть одно дело, которое требует нашего безотлагательного участия.

Я старалась не смотреть, как Эриар подставлял ладони под струю воды из кувшина, который держал для него воин. Наклонившись, отфыркивался, когда вода стекала по его спине, смывая пот. Растирался жестким полотенцем.

Для воплощенных возраст не имеет значения, так же, как и смерть. Их тела сотканы из магии, как сказали бы на Земле. На Лерикане это называется морой, в отличие от дара — то, чем обладают люди.

Многие тонкости этих способностей мне были неизвестны, каждый клан тщательно берег свои тайны. Но одно я знала точно, проклятые были готовы на все, чтобы вернуть отнятое древними.

— Я готов, моя лери. — Эриар заправил рубашку в тканные брюки, ничуть не смущаясь моего присутствия, принял у коменданта килор.

Резко развернувшись, я направилась к выходу.

Нас познакомили в тот день, когда мама провела ритуал наследования и именно я, а не Кассире, была названа будущей нимерой Арлаков. Он появился последним: холодный, неприступный. Прикоснулся губами к моей затянутой в тонкую перчатку руке, словно обдал морозной свежестью.

Но даже такой, отстраненный, он показался мне самым красивым среди остальных князей. Или... самым мужественным.

После ужина он о чем-то долго разговаривал с отцом, время от времени бросая быстрые взгляды в мою сторону. Я каждый раз вздрагивала, как по наитию поднимая глаза на него именно в этот момент.

Уже укладываясь спать, сестра рассказала мне, отчего хмурилась мама, наблюдая за своим мужем и Эриаром. Совет клана посчитал, что именно князь воздушников станет для меня лучшим спутником. Палач Круглого стола, вечно одетый в черное, с припорошенными пеплом чужих душ темными волосами.

Та ночь была самой длинной в моей жизни. Сердце сладко замирало, когда в рисуемых памятью картинках он проходил близко от меня, а разум умолял не грезить о возможном счастьем, уверяя, что я пожалею о сделанном мною выборе.

Прошло двадцать лет, а я все еще не могла решить спор между сердцем и разумом.

— Дор Шинар, — мне нужна была передышка, чтобы справиться с нахлынувшими воспоминаниями, и я нашла способ себе ее обеспечить, — предупредите командира охраны, что внутри крепости я не нуждаюсь в сопровождении.

— Моя лери, — я отметила жест, которым Эриар запретил воину говорить, — дор Шинар не может этого сделать. Это мой приказ.

Моей лукавой улыбки он не заметил, как и движения, которым я открыла скрытый переход. Внутренняя структура Самар"Ин напоминала многослойный лабиринт с множеством потайных ходов и ловушек. Вот только находились они на ином плане и доступны были лишь тому, кто обладал таким же даром, как у меня. А таких... Сейчас в этой крепости нас было лишь двое: я и Даша. Правда, о том, чем она владеет, ей только предстояло узнать.

Когда я вновь появилась на площадке между двумя уровнями башни, где их оставила, во взгляде коменданта увидела уважение. Князь же казался заледеневшим, словно моя выходка вызвала в нем сильные чувства, которые он поторопился скрыть за внешней бесстрастностью.

— Князь, — мой голос был спокоен, я не собиралась давать ему понять, что ощутила отголоски бушующей в нем бури, — пока я лери Арлаков, сама крепость оберегает мою жизнь так же, как воздух — вашу.

— Дор Шинар, — тон Эриара был все так же холоден, но вот мимика его подвела: уголок губы лишь дернулся, намекая на возможность улыбки, но я слишком внимательно следила за реакцией мужа, чтобы этого не заметить (впрочем, я не исключала и того, что это было его желание), — удовлетворите просьбу лери, но только пока она будет находиться внутри малого джейсина.

Я удивленно приподняла бровь и... сдержала тяжелый вздох. Эти интонации мне были слишком знакомы, именно так обычно разговаривали отец и мама.

— Вас не убедила моя демонстрация? — О, стихии! Когда я назвала его мужем, не ведала, чем именно это закончится.

— Убедила, — неожиданно жестко и не оставляя шанса ему возразить, ответил Эриар. — Но я не просто так поднимался сегодня в небо. Линии силы вокруг крепости еще не восстановились. Плотность плетения достаточна лишь вокруг святилища, за этими стенами она еще не способна вас уберечь.

Мне пришлось отступить, теперь мое лицо пылало от смущения. Я сама ввела его в святая святых Арлаков, сама переплела нити его моры с даром моих предков. И пусть он получил далеко не все, ощутить защиту ему вполне по силам.

Комендант, сославшись на неотложные дела, покинул нас на половине пути к дворцу. С ним молчать было не столь тягостно.

— Я весь внимание, моя лери, — произнес Эриар, когда мы подошли к резным воротам, предварявшим небольшой палисадник у малого входа.

В какой-то момент мне показалось, что я слышу сожаление, но стоило только посмотреть на его лицо, чтобы засомневаться в этом.

Я знала, ради чего приняла его равным себе — без его опыта мое возвращение становилось окончательным крахом клана, но я не думала, что мне будет столь тяжело.

Возможно, мои чувства к нему...

Мне стоило забыть о прошлом, но оно отказывалось оставлять меня. Если я когда и любила его, это было слишком давно, чтобы оказывать влияние. А вот обвинения, брошенные им мне в лицо, звучали, как если бы все это было только вчера.

— Идемте, князь, — я взяла себя в руки, напомнив себе, что от моих метаний станет только хуже, — я должна вам кое-что показать.

Коридоры были пусты, дворец еще спал. Охрану Эриар сосредоточил в жилой части, воинов не хватало, ему пришлось выбирать. Наши шаги не тревожили царящей вокруг тишины. Муж двигался так, что даже воздух не выдавал его присутствия, меня же скрывала кровь рода, навечно впитавшаяся в древние стены.

— Где мы?

Муж остановился за миг до того, как на его пути вспыхнули тонкие нити заклинания.

— Идемте, я потом расскажу.

Ему ничего не оставалось, как последовать за мной.

Плетения еще несколько раз расцвечивали сумрак, прежде чем портал перенес нас в подземелье.

— Вы мне настолько доверяете, моя лери?

Он усмехнулся, когда я, приложив ладонь с перстнем на пальце к центру лабиринта, изображенного на двери, легко толкнула ее, открывая.

— У меня нет выбора, князь, — с ноткой горечи, прокомментировала я его вопрос. — Либо мы вместе победим, либо вместе погибнем.

— Вы правы, моя лери. — Иронии больше не было в его голосе. — Выбора у нас нет, только победить. — И когда я резко обернулась, добавил, столь же равнодушно, как и всегда: — Не думаю, что Александер и Дария простят нам нашу слабость.

Это было почти как признание в любви. Почти... И как же оно запоздало.

— Здесь то, что всегда позволяло клану выжить. — В этот самый момент я поняла, почему на его лице так часто появляется безжизненная маска. Так было значительно проще. — Золото, камни, артефакты. Но, что еще более важно, продовольствие. Наш стратегический запас.

— Насколько он рассчитан? — Эриар был собран, как и подобало князю.

— При полном гарнизоне и с беженцами из окрестных деревень, то на тринадцать лунаров, плюс зерно и семена для посева.

— Вы предлагаете им воспользоваться?

Он продолжал стоять на пороге, так и не проходя внутрь. Казалось, наш разговор был для него важнее, чем созерцание сундуков. Они рядами выстроились в этом самом маленьком зале, с которого я начала его знакомство с тайнами Арлаков.

— Если мы будем закупать продовольствие у вольных, те поднимут цены. Торговаться с кланами — лишить их собственных запасов. В преддверии войны это недопустимо.

Эриар, соглашаясь, кивнул. Вот только я чувствовала, что согласие его вынужденное.

— Но если мы поднимем все наверх, ослабим себя.

Моя невольная улыбка заставила его посмотреть на меня внимательнее.

— У вас есть план?

Я ожидала удивления, все-таки отношение к женщинам в этом мире отличалось от того, к чему привыкла я. Но, ни во взгляде, ни в жестах не было ничего, подтверждающего появившуюся внезапно мысль.

— Мы поднимем запас наверх и сделаем это так, чтобы стало известно не только в Круге, но и на Вольных землях. И начнем закупать, но только самый минимум.

Он еще не понимал, к чему именно я веду, но с наводящими вопросами не торопился. Выдержка.

А я так рассчитывала!

— Все остальное мы приобретем в другом месте.

Вот теперь он не сдержался:

— Вряд ли проклятые будут столь любезны, чтобы снизойти до нужд нимеры.

— Вы забыли еще об одной возможности, — улыбнулась я, стараясь не вспыхнуть в ответ на его иронию. — Земля.

— Земля? — как-то неуверенно повторил он за мной. Потом серость его глаз смягчилась, а на губах появилась многообещающая улыбка. — Совет этого не одобрит.

— А мы разве будем спрашивать у совета, как нам спасать наш клан?

Меня обдало жаром, когда его губы коснулись моей ладони, как признак его восхищения, как порыв не терпящего рамок духа, живущего в его теле.

И это было больно, его восторг относился к лери Арлаков, а не к женщине, которую ему пришлось назвать своей женой.

Глава 4

Дария

— А правда он хорошенький?

Я, подтянув колени к себе, сидела на широком подоконнике. Любила эту позу еще с тех пор, когда мама задерживалась в галерее допоздна, а я отказывалась ложиться спать до ее прихода. Сашка вечно бурчал, делая вид, что он старший, но тоже пристраивался где-нибудь поблизости. С книгой.

— Ты о ком? — отвлекшись от разглядывания очередного наряда, которые принесла с утра Мартиша, уточнил мой любимый брат. А то сам не догадался?!

И только подумав так, сообразила, что кандидатов-то было два, так что он имел полное право на этот вопрос.

— Эриар, конечно!

— И чего в нем хорошенького? — продолжил доводить меня эта белобрысая зараза, с которой меня угораздило вместе родиться.

Я ведь точно знала, что он говорит это лишь для того, чтобы немного меня позлить, но удержаться, чтобы не ответить, не могла.

— Ну как же! — соскочила я с подоконника. — Такой высокий, и плечи широкие, и волосы длинные, а глаза...

— Тебе не надоело? — фыркнул этот обормот и отложил один наряд в сторону. Туда, где лежала одежда, соответствующая его представлениям о том, как должна выглядеть его родная сестренка. Кучка была подозрительно небольшой. Угодить ему вообще было трудно. — Толку его обсуждать, если он теперь мамин муж.

— Наш отчим, — поправила я его, пытаясь понять, по какому принципу он отделял подходящую одежду от неподходящей. Принцип не определялся, пришлось спросить: — А чем тебе те не понравились?

Сашка хмыкнул и как-то подозрительно начал пятиться назад.

Понятно, опять развел, как пацанку!

— Значит, так! — Угрожающе нахмурив брови, я двинулась за ним. — Я на тебя рассчитываю, а ты...

Он шутливо поднял руки, словно сдаваясь, а потом очень ловко прошмыгнул между мной и кроватью, скрывшись за дверью.

Мне ничего не оставалось, как только насмешливо хмыкнуть. Я любила брата, но иногда на меня накатывало: его становилось слишком много. Тогда я внутренне начинала заводиться, пока не изгоняла его со своей территории, чтобы побыть одной.

К счастью, Сашка своевременно ощущал, когда приближался такой момент, и сам находил повод исчезнуть с моих глаз. Этот случай был несколько иным, но и тут брат раньше меня понял, что его присутствие нежелательно.

Вчерашний вечер во второй раз столкнул нас с действительностью. Вокруг не было ничего привычного, все было чужим и неизведанным. Вместо многоэтажек, в качестве вида из окна, крепостные стены. Вместо привычных звуков города, которые не затихали даже ночью, пение птиц, цоканье подков и потрескиванье поленьев в камине. Джинсы, футболки, кроссовки...

А язык... Мы начали понимать его сразу, как оказались в этом мире, да и говорить могли. Вот только он все равно был чужим, а многие слова — мертвыми. За ними не было знакомых образов.

Сашка то ли просто легче смирился с обстоятельствами, то ли посчитал, что не должен показывать своей слабости, но вел себя так, словно ничего особенного не произошло. Иногда даже казалось, что он рад тому, что находится здесь. Я же, осознав, что это не сказка, а самая настоящая жизнь, растерялась.

Огромное желание устроить истерику, чтобы меня пожалели, очень ловко пресекла Мартиша. Не знаю, что было в питье, которое она нам приготовила, но разбушевавшиеся эмоции оно успокоило.

Утром стало привычнее. Конечно, нужно было время для осмысления изменений, но хотя бы не хотелось кусаться, царапаться, крича, что хочу обратно.

Мне всегда легче думалось, когда руки были чем-нибудь заняты — научилась у мамы. И, желательно, чем-то тяжелым.

Перестановка мебели отменялась. Будь я даже в гневе, вряд ли сдвинула бы приземистый комод или огромную кровать, ладно еще, без балдахина. Стоило представить эту пыльную тряпку над головой...

С этим все было понятно, как и с мытьем полов. Наша самодеятельность в святилище была событием настолько исключительным, что рассматривать его, как способ сбросить напряжение, не приходилось.

Оставался еще один, чисто девичий: разобрать одежду, которую так ловко распотрошил мой братец. Похоже, догадывался, что именно я выберу для развлечения.

Раскрыв дверцы огромного шкафа, который скрывался в нише, я осмотрела предстоящее поле боя. Привычных плечиков не наблюдалось, лишь три ряда перекладин на разных уровнях.

Хорошо еще, я была свидетелем того, как Мартиша развешивала то, что чуть позже Сашка, самым варварским способом собрал в кучу, прежде чем сбросить на постель.

Вытащив из вороха первое, что попалось, встряхнула, расправляя. В руках оказалось верхнее платье, больше похожее на длинную прямую рубаху с широкими рукавами и разрезами до бедер. Ткань была тонкой, полупрозрачной и переливчатой, но, что мне понравилось больше всего, совершенно не мялась. Ему досталась верхняя перекладина. В тон отыскались плотные, но эластичные штанишки и короткая кофточка, которые, как сказала Мартиша, девушки этого клана носили как нижнее белье. В комплект пошел и длиннополый жилет, украшенный красивой вышивкой так же, как и платье с разрезами. Мне уже было известно, что он завершал девичий наряд, его подвязывали на талии широким поясом.

Одежда была очень удобной, не стесняла движений. Но... непривычной.

Руки машинально перебирали вещи. Мысли о мастерстве и богатом воображении рукодельниц не мешали другим, в которых я пыталась убедить себя, что ничего страшного не произошло; заставляла представить, что мы просто переехали в другую страну, где нет привычного Интернета, сотового телефона, телевизора.

Помогало это ненадолго. Память, вопреки желанию, возвращала в ту квартиру, где мы жили, к друзьям, для которых я просто взяла и исчезла, к школе.

Желание что-нибудь разбить появилось снова. Я училась хорошо, мечтала поступить в институт, стать врачом...

Слеза была одинокой, непрошенной и совершенно не ко времени. Как и братец, появление которого я заметила только потому, что он соизволил привлечь к себе мое внимание сакраментальной фразой:

— Самое главное, что мы вместе.

— Ага, — хмыкнула я, припомнив рекламу, где была и вторая часть фразы, и, не сдержавшись, всхлипнула, тут же поймав его подозрительный взгляд.

Провести Сашку было не так просто. Выглядел он слегка заторможенным, словно не от мира сего. Но уж я-то, прожив с ним почти шестнадцать лет, точно знала — это совсем не так. Он, как та птица-говорун, отличался умом и сообразительность. И умением пустить пыль в глаза.

— Ты чего пришел? — подхватив один из нарядов, направилась я к нему. Надеюсь, выражение моего лица было достаточно зверским. Только такое могло заставить его отступить.

Не повезло. Либо мой актерский талант пал смертью храбрых, либо брат настроен решительно.

— У нас появилась собственная охрана. — Сашка пытался говорить размеренно, чтобы скрыть улыбку, но ему удавалось это с огромным трудом. Если губы он еще как-то контролировал, то подрагивающий подбородок выдавал его с головой. — Мартиша сказала, что мы можем осмотреть джейсин.

Я задумалась лишь на секунду, слово было непривычным, но я уже приблизительно представляла, что оно значит. Предложение было заманчивым. Кроме святилища, нескольких комнат, где поселили нас с братом, и широкого коридора с лестницей я еще ничего не видела. Так что небольшая экскурсия была весьма кстати. Хотя бы для того, чтобы понять: стоит или нет горевать по тому, что я оставила.

Оглянувшись на кровать, нахмурилась. Потом тяжело вздохнула и... качнула головой.

— Мне надо закончить.

Сашка сглотнул, чтобы не засмеяться в голос, но сумел сохранить серьезный тон.

— Пока ты будешь переодеваться, — а взгляд такой, словно я в драных джинсах заявилась на последний звонок, — я разложу все по местам.

Именно этого я и добивалась. Чмокнув брата в щечку, я вытянула из оставшейся кучки подходящие под платье штанишки, подхватила брошенный Сашкой жилет, который Мартиша называла килонором, поймала полетевшие следом сапожки (они облегали ногу, как перчатки) и скрылась в маленькой комнатке..

Возвращаться я не торопилась. Покрутилась у зеркала, поохала, что пару лет тому назад вопреки мнению мамы пошла в парикмахерскую и избавилась от длинной и тяжелой косы. Пожалела я об этом уже на следующий день. Волосы имели мой же характер, так что на голове у меня всегда был творческий беспорядок.

Все бы ничего, но они меня выдавали, не позволяя прикинуться пай девочкой.

Отвлеклась от любования самой собой, когда из-за двери донеслось насмешливое:

— Можешь выходить, я уже все прибрал.

Подмигнув собственному отражению, открыла дверь. Идеально заправленная постель, порядок в шкафу, дверцы которого продолжали оставаться открытыми, мой братишка, в белом с серебром костюме...

Он ему так идет.

Моему единственному, самому лучшему, самому красивому, самому любимому и такому правильному — моему брату.

Эриар

Чем дольше я размышлял над предложенным Талиной планом, тем удачнее он мне казался.

Запас, укрытый заклинаниями времени, был во всех крепостях. Это гарантировало, что никого не заинтересует, откуда в разоренной Самар"Ин появилось продовольствие.

Ну а смотрящие и шепчущие, от чьих вездесущих глаз и ушей трудно будет избавиться при том количестве наемников, которых мы собирались принять, разнесут весть, что лери Арлаков не торопится его пополнять.

С одной стороны это даст нам отсрочку как минимум до весны. Пока мы платим и кормим, наемники не покинут крепость. С другой... Чем слабее клан будет выглядеть в глазах наших врагов, тем быстрее те проявят себя. Самое главное помнить, что среди них могут оказаться даже те, кого я называл друзьями.

С этими мыслями я вошел во внутренний переход, который вел в нижнюю крепость. Шинар предупредил, что прибыло два отряда из Вольных земель. Командиры обоих ему были известны. В найме службу несли добросовестно, на перекуп не соглашались.

Мнению своего старого наставника, а ныне коменданта, я доверял. Довелось ему повоевать и рядом с людьми, когда кланы выступали вместе против общей угрозы. Диракам не приходилось пополнять свои ряды человеческими наймитами, а вот другие не брезговали покупать чужие жизни.

Когда я подошел к плацу, Шинар уже заканчивал смотр новеньких. Около сотни воинов в добротной одежде и при полном вооружении.

Остановившись в сторонке, с удовлетворением отметил, что ни один не бросил на меня ни взгляда — я для них пока что не существовал. Все, что им нужно было знать, им сообщил Шинар, он же принимал решение. Вот когда они подпишут договор...

— Неплохие ребята.

Комендант обсудил с командирами результаты испытаний и только после этого подошел ко мне. Встал рядом, делясь спокойствием. Сколько я его помнил, он всегда был таким: до брезгливости равнодушным к тем препятствиям, которые вставали у него на пути.

— И что тогда тебя смущает?

Шинар только повел плечами, давая понять, что оценил мою проницательность. Наверное, я мог гордиться своими успехами, когда-то все было совершенно иначе. Трудно было забыть горечь, которуюя я испытывал, не справляясь с его заданием. Тогда лицо воина становилось маской, на которой застывала саркастическая улыбка, взгляд был холодным, ничего не выражающим.

Уже значительно позже я понял, что больно в тот момент было не только мне.

— У Гарда Кинара в отряде пятерка ансаиров. Двое — совсем мальчишки.

— Считаешь, княжеская кровь? — Меня эта весть нисколько не взволновала. Мы с ним ожидали, что встречи с проклятыми не избежать, многие из них жили среди людей.

Опять непонятное движение телом. Непонятное для других, но не для тех, кто не раз был вместе в бою.

— Княжеская, не княжеская, у этих не разберешь. Себя не скрывают, держатся уверенно, с оружием обращаются умело.

— А что Кинар? — Я уже принял решение, потому что сам обратил внимание на эту парочку. Но было интересно послушать рассуждения старого пройдохи.

— Кинар не настаивает. — Тот прекрасно понял, чего я добивался, но спорить не стал. Не только потому, что я — господин. Ответственность была слишком велика, чтобы ошибиться. — Сказал, что они новенькие, четыре луны с ним. В деле уже были, он ими доволен.

— Второй отряд? — Я смотрел на наймитов, но не выделял никого. Это нисколько не мешало мне заметить легкую скованность и напряжение, витавшее над плацем.

Подобный найм считался редкостью не только из-за тех монет, которые мы были готовы за него заплатить. Клан Арлаков никогда не нарушал договора, да и мое имя тоже немало значило. Не говоря уже о том, что охрана крепости — это не сопровождение караванов. И крыша над головой, и еда, и... относительная безопасность. Если не война, конечно. Но тогда и плата удваивалась, а в случае победы увеличивалась еще и на призовые. О погибших тоже не забывали, родне выплачивался солидный откуп.

— Жон Сорет. Раньше своего никогда не упускал.

Воздух вокруг колыхнулся, как если бы Шинар усмехнулся. Чистого духа в нем было немного, но тем, что имел, он пользовался разумно. Не в этот раз: то, что он продемонстрировал, я бы назвал ребячеством.

— А что теперь?

— Теперь? — Воин повернулся ко мне. — Он хочет полный договор и клятву верности тебе, как главе клана.

Я не оглянулся, хоть и очень хотелось. Новость, которую нейтральным тоном высказал Шинар, была тревожной. Если за пределами крепости так скоро стало известно о моем статусе...

О том, насколько это повлияет на мои планы, я подумать не успел, комендант поспешил меня успокоить:

— Он даже не догадывался, пока не увидел тебя.

— Ты прав, — кивнул я, сожалея о своем нетерпении, — мне не стоило приходить сюда.

Шинар качнул головой:

— Жон два лунара служил у огненных, с нашими законами знаком. Не сейчас, так к вечеру все равно бы догадался, что не консорт ты при лери. А если у тебя имеются какие сомнения на его счет, так я готов поручиться. Этот своего слова не нарушит.

— Сомнения есть, — выгоды предложения были для меня очевидными, как и сложности, избежать которых очень хотелось, — но по иному поводу. Скажи ему, что я согласен, клятву приму, но... — Шинар понимающе усмехнулся, — после совета.

— Я разделю его отряд. Половину отправлю в казармы большого джейсина, остальных оставлю в нижней крепости. А после совета, — насмешливые стрелки вокруг глаз я постарался не заметить, — возьму Сорета одним из помощников.

— С Кинаром проблем не будет?

О ревности между командирами отрядов вольных впору было слагать легенды. Слава лучшего покоя им не давала. Если мы с Шинаром не хотели стычек по поводу и без, это следовало учесть.

О том, что поторопился задать вопрос, я понял сам. Для этого не было нужды всматриваться в лучащийся лукавством взгляд.

Мой бывший наставник если и отличался хитростью, то той, что сродни житейской смекалке. Делая что-то, он никогда не преследовал одну цель, думал о нескольких сразу. Но лишь для того, чтобы потом не пришлось прикладывать больше усилий.

Не обошлось без его умения выискивать выгоду и теперь. Он вполне мог справиться с отбором наймитов и сам, но, предупредив меня, фактически пригласил на смотрины. А дальше все сложилось само.

Имена командиров он знал, реакцию Сорета предугадать мог. О его соперничестве с Кинаром Шинару тоже было известно. Так что я не удивлюсь, если после сбора Круга вместо сотни наймитов, я получу столько же воинов, преданных мне не только за монеты. А мой комендант заимеет двух помощников, которые будут из кожи вон лезть, чтобы не потерять его доверия.

— Ансаиров оставляем? — Торжество Шинара длилось недолго. Забот было так много, что наслаждаться пусть первой и крошечной, но победой, было еще рано.

— Оставляем, — кивнул я и, не оборачиваясь, потянулся своей сутью к тем двоим, о которых мы говорили. Коснулся морой. Осторожно, опасаясь разбудить. Один чуть дернулся, словно ощутив мое внимание, но я знал, что это скорее внутреннее чутье. Из проклятых только высшие князья не потеряли своих способностей, заплатив за это огромную цену. — Скажи Локару, чтобы присмотрел за ними. И передай, что я хочу его видеть.

— Опять прячется? — Голос Шинара был чуточку недовольным.

Мы оба были его подопечными, как и еще пара десятков подлетков, из которых он создавал воинов. Но к нам отношение было особое. Я — наследник, будущий глава клана. Шинар никогда не говорил, что я должен быть лучшим, но делал для этого все, что мог. Хвалил, наказывал, занимался до тех пор, пока я не падал от изнеможения. Он добился своего.

С Локаром все было несколько иначе. Младший сын младшего князя. Озорной до шкодливости, непоседливый, веселый и... талантливый. Меч ластился к его руке, арбалетная стрела сама летела в цель. А уж когда каверзы задумывал, ему вообще равных не было. И ведь не попался ни разу, ни одного следа не оставил, по которому его можно было признать. Сам князь, мой отец пытался его поймать. Не удалось.

Делился он своими проказами только со мной. Втягивать в них никогда не пытался, но рассказывал всегда. Подробно, ничего не утаивая.

Многому я у него научился. Потому и взял его себе в соратники, когда прошел ритуал наследования. На него можно было положиться, в его верности я никогда не сомневался, его мнению доверял. Даже тогда, когда выслушивал очередную безумную идею, вроде той, благодаря которой я стал не консортом, а мужем лери клана.

— Скорее, не хочет показываться на глаза Талине.

Шинар на мгновение задумался, потом кивнул. Он был свидетелем той истории, которая едва не разрушила нашу дружбу.

Локар сопровождал меня в клан Арлаков, когда отец привез меня знакомиться с моей будущей женой. Но если на меня девушка не произвела особого впечатления — я не собирался противиться решению совета, но не испытывал радости по этому поводу, то княжич был готов немедленно просить ее руки. Но не мог.

Я сразу заметил его интерес, хоть он и старался его скрыть. Весь вечер пытался понять, что же он увидел в ней такого, чего не сумел заметить я. Злился, чувствуя, как с каждым мгновением все больше отдаляется от меня друг. Злился на совет, на себя, на нее, на наши законы, которые делали невозможным их союз.

Все это не мешало мне осознавать, что изменить ничего нельзя — Талина была предназначена мне, и Локару предстояло с этим смириться.

Тогда я еще не знал, какой сюрприз готовила нам с ним судьба. Не догадывался, что в тот день, когда я произнесу: "Виновна", он положит перстень клана на мой стол и покинет меня на долгие годы, оставив меня один на один с моим предательством.

Он вернулся почти пятнадцать лет спустя, принеся еще не доказательства вины Кассире, но уже имея причины их искать.

Локар переболел Талиной, взяв в жены девушку из проклятых. Был счастлив. Мне так казалось до тех пор, пока Талина вновь не появилась в крепости. Теперь я в этом сомневался, пустота в его глазах выдавала тщательно скрываемое смятение.

— Он не пойдет против тебя.

Я вновь кивнул, но уже не так уверенно. Проблема была не в нем, а в ней. При встрече лери не сможет не ощутить тех чувств, которые он к ней испытывает. Но чем ответит на них?

Мы с ним оба не забывали, что Талина имеет право взять консорта. Выбрав Локара, она получит не только преданность, но и любовь. Ту самую, которую она не смогла принять от меня.

— Я буду ждать его на закате на дозорной башне малого джейсина.

Появившиеся мысли были тяжелыми. Друг и соратник, жена, разделившая со мной ответственность за то, что принадлежало ей по праву рождения. Война, признаки которой становились все очевиднее. Совет, не желающий признавать, что наш мир изменился, и продолжающий вести кланы к междоусобице.

Все это сплелось здесь, в крепости Самар"Ин, легенде Лерикана, последней надежде воплощенных.

Мне не дано было видеть будущее, но я знал, где именно начнется битва, где она закончится. И то, что мне предстояло быть в ее гуще.

Маркирер

Ждать известий от Ромио было еще слишком рано, но я уже не раз ловил себя на том, что вслушиваюсь в тишину за дверью в ожидании гонца или всматриваюсь в раскрашенное облаками небо, надеясь увидеть в нем темную точку вестника.

Но сегодня мне было не до этого. Слова Аранара разбередили рану, заставив ее вновь кровоточить. И дело было не в том, что князь фактически признался — он знает способ, как снять проклятие. Мне не удалость проникнуть в разум огненного кугуара, но это не мешало мне быть уверенным, что подробностей и подсказок от него я не дождусь. Искать придется самому, по крупицам перебирая то, что уже известно о даре древних.

Но этим интересно заниматься, когда солнце начинает клониться к вечеру, а сердце сильнее бьется в ожидании того мига, когда темнота обрушится на Лерикан, неся с собой боль и ужас частичной трансформации.

Пока же... Я никогда не был сентиментальным — чужая кровь не жгла мне кожу. Но Аранар был прав, играть судьбами детей не стоит. Да и Сомей совсем зарвался. Не против Виджара он выступил, украв мальчишку, — против меня.

Позвать Хартиша я не успел, он сам тенью скользнул в чуть приоткрытую дверь, остановился, сделав шаг.

Улыбаться я давно разучился, но если бы умел, получил бы хороший повод. Вся его поза, с чуть сгорбленной спиной и усталым взглядом, говорила о старческой немощности, вводя в заблуждение любого, но не меня. Половина схваток из тех, которые проходили на закрытом для всех плацу, оставались за ним.

— Прикажи оседлать дархана.

— Ваш любимец ждет вас, канн.

Он попытался поклониться, но сдержанно схватился за поясницу, продолжая представление. Я не возражал. Он был загадкой для всех и, в какой-то мере, для меня. С этой я не торопился расставаться, мне нравилось наблюдать за ним, не делая выводов, позволяя ему исполнять свою роль. Рано или поздно, но все те мелкие детали, которых достаточно набралось за полсотни лет его службы мне, должны были сложиться в ясную и четкую картинку. И тогда я узнаю, зачем тот воин вошел на террасу в час проклятия и оставался со мной до самого рассвета, пытаясь усмирить мою ярость и облегчить боль.

— Я к воздушным.

Хартиш кивнул и с лукавством в глазах, которое так шло его немолодому лицу, уточнил:

— Гарнизон поднимать?

Я сделал вид, что задумался, радуясь тому, что хоть с кем-то могу позволить себе быть живым, и качнул головой:

— Давай начнем с моей четверки. Если их не хватит...

Заканчивать смысла не было, о моих телохранителях шла такая молва, что одно упоминание их имен заставляло остальных князей яриться.

Двое ансаиров из моего собственного клана, но с примесью человеческой крови. И у обоих редкий дар убивать, не приближаясь.

Вторая пара была еще более невероятна для князя проклятых — огненные воплощенные, кугуары, давшие мне полную клятву верности. Никто кроме меня и Хартиша не знал, откуда они у меня, я же делиться этими сведениями не торопился. Как и Аранар, который подарил мне своих воинов, после того, как спас.

Но самым удивительным было не это. Все четверо довольно быстро научились не только слаженно сражаться, используя свои способности, но и понимать друг друга.

Не скажу, что с тех пор, как это случилось, меня стали любить больше.

Застегнув поданную слугой перевязь и закрепив меч, я по винтовой лестнице, к которой вел потайной ход из моего кабинета, поднялся на площадку башни, венчавшей это крыло замка. Плащ накинул уже там.

Оседланный пустынный дархан, которого я назвал Искролетом за оранжево-алый окрас и невероятную даже для этого вида скорость полета, распластался на каменном ложе и чуть слышно урчал, греясь на солнце.

Услышав мои шаги, повернул морду, скользнул раздвоенным языком по протянутой к нему ладони. Я никогда не забывал про угощения для него. Тушка шкорда не могла его насытить, но всегда расценивалась им как лакомство.

— Поиграем? — Я ласково провел по коже ящера, наслаждаясь ощущением прохлады. Упругая, чуть шершавая и... освежающая.

Ответом мне стал тонкий свистящий звук.

За грядой гор их называли тварями. Всеядные, не отказывающие себе ни в свежем мясе, ни в падали, они не имели естественных врагов, уступая только людям, которые брали их хитростью. Разум у дархана, как у ребенка. Любопытство такое же.

Медлить я не стал. Ухватившись за луку второго седла (Харши догадался, что обратно я буду возвращаться не один), рывком бросил свое тело вверх. Пока Искролет поднимался и скользил к краю площадки, успел пристегнуть ноги к боковым креплениям.

Меня обдало волной возбуждения, когда ящер рухнул вниз, увлекая меня за собой. Он знал, как я люблю этот момент свободного падения, потому и распахнул крылья, когда его лапы уже почти коснулись выступов первого ряда крепостной стены.

Четверка телохранителей на более мелких серо-зеленых степных дарханах встретила меня над рекой, которая величественно несла свои воды, окружая крепость полукругом.

Мой ящер издал недовольную трель, но, повинуясь команде, влетел в центр квадрата.

Владения клана Ирдаков находились ближе к подножию Белых гор, за которыми лежали протянувшиеся на многие лары ледяные просторы. Здесь ветви деревьев все время склонялись под порывами ветра, а снежная крупа ложилась на яркую зелень и в начале лета. Сама же крепость, словно гнездо птицы, вросла в скальные складки.

Я не любил бывать у Сомея, мое тело требовало тепла, потому я и предпочитал жаркие безбрежные пустыни, песок, в котором утопала нога и от блеска которого влажная пелена застилала взгляд, странные картинки, возникавшие в колышущемся от зное воздухе.

Жаль, но в этот раз мой визит был неизбежен. Нельзя сказать, что слова Аранара не оставили мне выбора — я вполне мог забыть о них, и Виджар сам бы решал свои проблемы. Но я чувствовал, что пройдет немного времени, и я пожалею об этом, если поступлю так.

Наш путь был долог, но к полудню недовольная трель Искролета вывела меня из задумчивости, предупреждая, что мы приближаемся к цели. Он так же, как и я, недолюбливал воздушных.

Дархан одного из телохранителей резко спикировал вниз, вспугнув мелких птах, прятавшихся в кронах деревьев. Затем, раскрыв крылья, проплыл над огромным полем, заставив работавший на нем люд броситься на землю, взмыл вверх, ведя нас в сторону вершины.

Издалека донесся звук охранного рога — нас заметили.

Взметнулся вымпел над одной из башен, показывая, куда именно направлять ящеров.

Первыми на каменную площадку соскользнули двое воплощенных. Кроме нас дарханами пользовались только в клане Аранара, так что мне пришлось учить этих тварей зависать на мгновение, чтобы была возможность соскочить с седла прямо в воздухе.

Подняв руки вверх — опасности нет, они отошли к самой лестнице, сдвинув туда и стражу.

— Князь не ждал вас, канн Маркирер. — Помощник Сомея, молодой выскочка, из всех достоинств у которого я отмечал только привлекательную внешность, появился на верхней ступени, когда пятерка ящеров поднялась над крепостью, пятнами выделяясь на белом фоне.

— Я не для того проделал этот путь, чтобы каждый шкорд смел заступить мне дорогу, — прорычал я, заставив того отойти, пропуская. — Князь у себя?

— Князь развлекается.

Глубокий, чувственный голос раздался снизу, из сумрака. Но мне не нужно было видеть ту, которая произнесла эту фразу, моя память запечатлела не только все оттенки ее глаз, которые мне довелось наблюдать, но и каждый изгиб ее прекрасного тела.

Она была еще одной причиной, по которой я ненавидел Сомея.

— Хоть кто-то рад моему появлению! — Произнося, я не счел нужным смягчить интонации. Эта хитрая и подлая дрянь не заслуживала подобной милости. — Он еще не все подземелья залил кровью?

— Ты стал чувствительным, Маркирер.

Женщина выступила из тени, вызывая у меня два противоположных желания. Прижать ее горячее тело к смятым страстью простыням, наслаждаясь вкусом ее губ, и... сломать ей шею. Жаль, она сбежала раньше, чем я понял ее грязную сущность.

— Благодаря этому, Демайя, ты еще жива.

Я прошел мимо, не бросив на нее даже взгляда. Увы, мне это мало помогло. Аромат, в котором смешались мои надежды и горечь, дурманом накрыл голову, вытягивая то звериное, что было сковано цепями проклятия.

Шедший сзади воплощенный, словно ощутив, что еще мгновение, и я потеряю контроль и начну убивать, сделал шаг, встав между нами. От него дохнуло огнем, не неистовым — усмиряющим, сжавшая горло петля ослабила хватку, возвращая ясность и четкость мысли.

Крепость воздушных я знал довольно хорошо, благодаря своим соглядатаям. Пусть Сомей и догадывался, что большинство его секретов были мне известны, демонстрировать это его подданным не имело смысла. Потому я и позволил княжескому выкормышу пройти вперед, показывая мне дорогу. Оттолкнул, когда мы были уже у входа в подземелье. Приглушенные крики стали слышны, как только воины открыли перед нами тяжелую дверь, которая вела в подземные ярусы. Теперь, даже при желании, заблудиться будет невозможно.

Мое появление, как бы ни был занят, Сомей не пропустил. Впрочем, вряд ли он услышал мои шаги, скорее уж, шелест ткани и мелодичный звон украшений звучал диссонансом с предсмертным хрипом несчастного, которому не повезло прогневать своего князя.

— Я тебя не ждал, — повторил он слово в слово речь своего помощника, с неудовольствием оглянувшись на меня.

Нас разделяла решетка и кровь. Там, где остановился я, ее не было.

— Отдай мне то, зачем я пришел, и можешь развлекаться дальше.

Дыхание стоявшей позади меня Демайи сбилось — властность привлекала ее, возбуждала. Но еще сильнее ее тянуло к утехам втроем, одного из которых ждала жестокая смерть, как только страсть была удовлетворена.

— И что же тебе нужно, Маркирер? — Сомей отбросил ногой окровавленное и изуродованное пытками тело и, вытерев ладони о брюки, приблизился ко мне.

— Ты играешь не в те игры. — Ярость подступала, отравляя тошнотворным привкусом. Перед глазами опять плыло алое марево, а сознание затопляло желанием убить. — Отдай мне мальчишку Виджара, и я уйду.

Дерзость промелькнула в его взгляде и... исчезла. Он боялся меня. Даже здесь, в своей крепости, среди своих воинов. Не потому что я был сильнее — мы стоили друг друга. Не потому что за моей спиной стояли четверо воинов, которым достаточно было намека на грозившую мне опасность, чтобы гарнизон крепости князя значительно уменьшился.

Им нужен был мой клан, самый могущественный из пяти, несших на себе проклятие вакирэ. Им нужны были мои воины, которые служили мне не из страха, а из верности. Им нужны были мои смотрящие и шепчущие среди воплощенных, которых у них не было.

Это не значило, что он готов был уступить мне без боя, но мы оба знали, что выхода у него нет. Он проиграл, когда Аранар рассказал мне о наследнике.

— Это моя добыча! — Он не двинулся с места, но я видел, его тело готово к броску.

Угроза, не более того, но на меня она подействовала несколько отрезвляюще. Выглядел он глупо.

— Я не буду убеждать тебя, что в преддверии войны внутренние распри нам ни к чему. Я не буду напоминать о нашей договоренности, что непризнанные дети приравниваются к свободным ансаирам. — С каждой фразой мой голос становился все холоднее и равнодушнее. Но я не обманывался, предназначались они не ему, а ей. С тех пор как она покинула меня, она стала моим наваждением. Это не добавляло моей жизни спокойствия. — Я не буду угрожать тебе, что в назначенный день мои воины не встанут плечом к плечу с твоими. Я просто назову тебе два имени. — Сделав паузу, я ждал, когда выражение его лица изменится. Когда тень понимания проявится в небесно-голубых зрачках, когда отвращение исказит его губы кривой улыбкой. И когда все произошло именно так, как я и предполагал, я произнес: — Тео и Ариала.

К крепостным воротам нас сопровождали двое: помощник Сомея, ненавидящий взгляд которого буровил мне спину, и Демайя. В отличие от него, она знала, чем отравить радость победы.

Когда решетка поднялась, выпуская нас на мост, за которым нас ждали дарханы, она осторожным прикосновением остановила меня.

Холодный воздух трепал плащи, хлопая их полами, как крыльями. Солнце искрами рассыпалось на снежных шапках горных вершин, завораживая не хуже жаркого марева.

Наверное, моя бывшая возлюбленная была права, говоря, что я стал чувствительным, но раньше я не замечал, насколько красивым может быть это ледяное великолепие. А может, сердце, или то, что у меня вместо него было, чуть оттаяло, глядя, с какой осторожностью прижимает один из моих телохранителей хрупкое мальчишеское тельце.

— Как мой сын? — Ее голос дрогнул, но она справилась с волнением. Взгляд, который она подняла на меня, был твердым.

— У тебя нет сына, Демайя, — резко оборвал я ее, чувствуя, как опять прорывается гнев сквозь стены выдержки. Но тот день, когда она протянула мне завернутого в беленую ткань младенца, отказывался покидать мою память.

Я был жесток и сознавал это. Но свой выбор она сделала, пусть даже сейчас и сожалела об этом.

Глава 5

Талина

Нимера входит в зал последней, это закон.

Не в этот раз. Шаги Эриара были по-звериному легки, но я ощущала его присутствие позади себя по тому спокойствию, которое он нес. С ним я чувствовала себя значительно увереннее.

Древние ритуалы, в которых каждый неправильный жест, каждое опрометчиво сказанное слово могли иметь катастрофические последствия, вновь вернулись в мою жизнь. Забытые за двадцать лет изгнания, потерявшие свой смысл и ценность. Я знала, что именно они веками хранили мир на Лерикане, но... для меня они стали мертвыми, потерялись в ритме другого мира.

Платье цвета светлого серебра — символ объединения кланов (моя роль в этом спектакле). Несколько слоев тончайшей ткани, лепестками раскрывающиеся из-под короткого лифа, тонкий обруч на распущенных волосах и... перстень лери охраняющих на пальце. Я приняла его здесь, на верхней ступени бесконечно длинной лестницы, где меня когда-то ждала мама. Взойти выше могла только одна из нас.

Воины храма, для которых единственной клятвой стала верность совету, расступились, освобождая проход. Двое широко распахнули створки дверей, позволяя нам пройти.

Белый, кажущийся прозрачным мрамор, купол, словно парящий в воздухе, устремленные ввысь колонны — молочный туман в тонкой пленке искрящегося кружева. В центре зала алтарь со знаками пяти стихий, который на языке вакирэ назывался столом, и шесть резных кресел, на их каменное ложе брошены шкуры киртона.

Мне не нужно смотреть, чтобы видеть красоту и мистическую притягательность этого места. Я помню. Как помню каждый из ста шагов, которые мне предстоит пройти.

Я так думала.

— Встаньте князья, приветствуя нимеру. Встаньте и склоните голову перед той, чье слово будет последним. — Тамиран поднялся первым, когда я пересекла незримую черту — половина пути.

Следующим был Аранар, задержавшийся лишь на мгновение, чтобы подчеркнуть право главы клана Дираков произнести традиционные слова, открывающие совет.

На моей памяти он обычно пренебрегал официальными цветами огненных, но сегодня сделал исключение. Алый колет с серебряным узором, напоминающим языки пламени. Длинные белокурые пряди свободно падают на спину, сплетаясь с рисунком на ткани. Он красив, опасен и... непредсказуем. А еще он друг моего мужа, которому тот безоговорочно доверяет.

Кресло Аранара напротив того, где сяду я, Тамирана — справа. Эриар встанет между нами, то ли разъединяя, то ли связывая. Я не пропустила заинтересованный взгляд его сына во время визита.

Потом был Джангаш, глава клана Мэй, воплощенных металла. Поднимался медленно, нарочито тяжело, словно подчеркивая свой возраст. Он был старшим, но никогда раньше не демонстрировал этого столь явно. На это стоило обратить внимание в любом случае, будь это подсказкой или предупреждением.

Шумелу и Хатар встали последними. Вода и земля. Как я и предполагала. Увы, но это ничего не доказывало, так было и до моего изгнания.

Лишь шестеро...

Сегодня впервые в истории совета нас будет семеро. Не вопреки законам, просто я была первой лери Арлаков, которая сделала это.

— Я благодарю вас, властительные князья. — Мое лицо было бесстрастным, когда я остановилась рядом со своим креслом. Но как же тяжело мне это далось! — Я благодарю вас, канн Тамиран. — От холодной вежливости, как от кислого лимона, сводило челюсти, но иначе в этом зале быть не могло. По крайней мере, я не собиралась нарушать традиции, хоть и воспринимала их совершенно иначе. — Я намерена представить совету своего мужа, разделившего со мной ответственность за клан Арлаков.

— Это ваше право, лери Талина. — Тамиран склонил голову, дав мне заметить в своих глазах искорки удовлетворения.

Или мне просто хотелось их увидеть?

— Властительные князья, — Эриар по моему знаку подошел ко мне вплотную, но чуть сзади. Я назвала его равным, но не в моей воле это было сделать. В клане Арлаков официально правила женщина, — мой муж и соправитель, глава клана, князь Эриар.

Они понимали, почему он вошел вместе со мной в этот зал. Они догадались сразу, по тому, насколько я была спокойна, а он... Его отсутствие не сделало бы меня уязвимой, но нарушило бы то равновесие, в котором я пребывала.

Но они не верили, пока я не произнесла слова, не оставлявшие и тени сомнений. Трое из пяти князей ожидали увидеть растерянную женщину, одну против свалившихся на нее проблем. Они ошиблись. В отличие от Тамирана, успевшего убедиться, что это далеко не так и...

Для Аранара происходящее не стало неожиданностью.

Загадок становилось все больше, и относились они к разряду тех, над которыми мне придется биться самостоятельно. Рассчитывать на то, что Эриар пожелает мне все объяснить, не приходилось.

Я села первой, положила руки на подлокотники. Достоинство и беспристрастность. Вот только отчего мысль о том, что это уже давно никому не нужно, отказывалась меня покидать?

— Наш совет...

Договорить Тамирану не дали. Джангаш бросил на меня быстрый, но пустой, ничего не выражающий взгляд и резко оборвал сына Эриара:

— Я бы предложил его закончить, но боюсь, если сделаю это, у нимеры сложится превратное впечатление не только обо мне, но и обо всем, что произошло за время ее отсутствия.

Аранар после выпада князя Мэй как-то откровенно расслабился, словно сказанные слова были нужны огненному, но сам он не рискнул их произнести.

Движения Эриара я не заметила, но мимолетное прикосновение вернуло мне самообладание. Мое слово было последним, но не я первая нарушила традиции. А раз так...

Я собиралась воспользоваться предоставленной мне возможностью и прервать их. Как только узнаю все, что мне необходимо.

— Мы не готовы к войне. Клан Арлаков...

Похоже, этот способ общения оказался неожиданно привлекательным. Шумелу осекся, судорожно вздохнул и опустил голову, пряча взгляд. А причина стояла рядом со мной и, судя по всему, собиралась высказаться.

Допустить этого я не должна была.

Мой жест, которым я просила помощи у Тамирана, видел только он, да, возможно, Аранар, остальные были заняты рассматриванием нового феномена в лице моего мужа. От него слишком торопились избавиться, чтобы это не стало заметно даже такому дилетанту, как я. Или... Я надеялась, что мне не придется играть в игры из разряда "я знаю, что ты знаешь, что я знаю". В подобном я была не сильна.

Впрочем, дар нимеры позволял обходиться без множества домыслов и предположений, я получала правильные выводы на уровне предощущений. Мне не дано было знать будущего, но я могла выбирать из множества решений единственно правильное.

— Мы собрались говорить не о клане Арлаков. — Голос Тамирана звучал холодно, с толикой превосходства. Он был совсем юн по меркам воплощенных, но он был истинным сыном своего отца. Это заставляло с ним считаться. — Выступим ли мы первыми, либо будем ждать нападения ансаиров — вот вопрос, на который мы должны ответить.

Не отводя взгляда, я медленно опустила ресницы, благодаря князя за своевременность. Эриару пока что не стоило демонстрировать им свое положение. Я назвала его мужем, ввела в клан как равного. Для них это были лишь слова. Чем дольше так будет продолжаться, тем сильнее они удивятся, когда поймут, что их обманули.

Напротив меня сидели пятеро князей, для двоих были причины, чтобы я не считала их врагами. Другие трое были слишком самодостаточны, чтобы считаться с остальными.

— Ты ошибаешься. — Аранар едва не урчал. — И в том, что война неизбежна, и в том, что не стоит упоминать охраняющих.

Я почти не дышала, боясь пропустить малейший жест, тень чувств в чужих глазах. Все они слишком хорошо исполняли свои роли, чтобы дать мне возможность заглянуть за лицедейские маски, но даже во лжи и притворстве можно было обнаружить крупицы истины. Если я хотела понять, ради чего Круглый стол превращался в балаган, я обязана была их найти.

— Раз уж ты начал, может, и продолжишь? — Хатар склонил голову, предлагая огненному говорить, но смотрел он на меня. Не скрывая своей заинтересованности в моей реакции, не пряча высокомерия, которое прозвучало и в его интонации.

— Если и остальные также желают услышать мое мнение...

"...то я готов просветить нимеру на счет того, что здесь творится", — закончила я за него мысленно.

— Древние устои нарушены. — Джангаш, в отличие от Хатара, не стал демонстрировать, для кого именно он говорит, но сама тема, которую он затронул, касалась в первую очередь меня.

Понимала ли я их? Могла ли найти для них оправдание? Нет! Пятеро взрослых, наделенных властью и ответственностью мужчин, младшему из которых уже перевалило за сотню... Они не готовы были искать врага в своем окружении, предпочтя более простой вариант: обвинить меня в том, что слова лери Арлаков больше не могут быть ими безоговорочно приняты.

Или... Я опять наталкивалась на это пресловутое "или", догадываясь, что затерявшийся за ним вывод вполне способен привести меня в такие дебри логической казуистики, выбраться из которых будет нелегко. В этом случае все, что мне оставалось, — стать сторонним наблюдателем, довериться собственному дару, который сумеет в переплетении взглядов, вязи скрытых за словами смыслов, отыскать то, что станет основой моего решения.

— Древние устои нарушены, — повторил Джангаш в тишине, которая болью отдалась в моем сердце. Двадцать лет тому назад в этом зале царила такая же тишина. — Я не приму ее последнего слова.

Эриар дернулся, готовый броситься в бой, но я успела его перехватить, сжав его ладонь в своей. И сейчас мне было все равно, кто и что об этом подумает. Теперь я знала, о чем хотел предупредить меня Тамиран и почему он этого не сделал. Он посчитал, что я смогу справиться с тем, что меня ждало.

Чужие взгляды. Напряженное ожидание, надежда, безразличие, спокойствие.

Я поднималась, чувствуя, как их взгляды скользят по мне, оставляя в моей душе след, который мне придется выдирать с кусками самой себя. Я должна быть бесстрастна, я обязана думать не о них, а о будущем союза, основой которого стало чужое предательство.

Два шага до алтаря, игнорируя Эриара, который тенью последовал за мной, не замечая, с каким неистовством он сжимает рукоять кинжала. Мои ладони ложатся на прохладный камень, ловя отголоски стихий, вплетенных в выбитые на мраморе символы.

Есть только один способ остановить этот абсурд, заставить если и не внимать мне, то подчиняться.

Мысль о том, что я сама не готова к этому испытанию, мелькнула и... пропала. Сейчас было не время для слабости. Я должна была, пусть и не хотела, принимать эту необходимость.

Я не была воплощенным духом, моя сила таилась в ином. В нити, которая связывала меня с женщинами моего рода, дававшими клятву, что все сказанное ими в этом зале будет лишь по воле судьбы, но не ради выгоды.

Их лица стояли у меня перед глазами. Их было немного до меня — история трехипостасных, а не нимер, насчитывала не одну тысячу лет, но лишь трое из них нужны были, чтобы свершить таинство, на которое до меня не решался никто.

Та, первая, в честь которой меня назвали. Именно она соединила стихии, определив будущий путь. Вторая — разбудившая древних, произнеся: "Проклинаю вашим именем...". И... моя мама, завещавшая мне беречь честь нимеры.

— Я заклинаю прошлым, в котором пятеро стояли плечом к плечу, не ведая сомнений...

Выступившие на глазах слезы застилали взгляд, но не мешали видеть, как князья поднялись, покоряясь моим словам.

Волнение сжимало горло, опровергая мои собственные мысли. Двадцать лет не лишили меня единения с этим миром, они просто подарили мне опыт, которого я не могла получить здесь. Не будь этих дней и ночей, я вряд ли бы решилась на то, что делала сейчас.

Звуки больше не срывались с моих губ, они звучали в моем сердце, отзываясь символами, которые один за другим вспыхивали на мертвом камне. И не было больше князей, духи стихий властвовали под сводами храма, как и тысячи лет назад, отдавая себя на волю той, которая имела право говорить от их имени.

— Мы не начнем первыми! — Ритуал отобрал едва ли не все мои силы, но мой голос не дрогнул, когда я произносила эти слова. — И мы будем искать мира, а не войны!

Эриар успел поддержать, когда я невольно пошатнулась, буквально напоровшись на ненависть в глазах Хатара. Благодарной улыбкой ответила мужу и, опираясь на его руку, направилась к выходу из зала.

Тишина за моей спиной больше не пугала меня. Мое решение стало для них законом, и изменить этого было уже нельзя.

Дария

На то, чтобы обследовать малый джейсин у нас ушел целый день. С перерывом на обед, естественно. И не потому что на этом настояла Мартиша.

После прогулок вверх-вниз, изучая башни и крепостные стены, аппетит разыгрался такой, что лично я готова была закусить и мамонтом. Сашка, насколько я поняла по его плотоядному взгляду, — тоже. Жаль, мамонты здесь не водились.

Следующий день мы посвятили большому джейсину. Уже с другими телохранителями, нам их сменили. Мы с братом посчитали, что те не выдержали нашего энтузиазма. Эта мысль тешила самолюбие и толкала на очередные подвиги. Увы, пока мама и Эриар не отбыли на совет (нам об этом не говорили, но наш пай-мальчик умел задавать правильные вопросы), сделать это было не так просто. У нашего отчима обнаружился нюх на наши проделки. Не успевали мы что-нибудь задумать, а он уже оказывался поблизости. Не то чтобы откровенно лез под ноги, но заинтересованные взгляды кидал, словно предупреждая.

В первый раз мы с Саней посчитали, что это случайность, во второй — совпадение. После третьего сомнений не осталось, он за нами следил.

Ждать мы умели, к тому же мне удалось раздобыть пусть и весьма примитивную, но карту крепости. Так что ожидание оказалось плодотворным, все свободное время мы потратили на ее изучение.

О том, что пришло время для проказ, поняли, когда Шинар — комендант нашего нового обиталища, увеличил охрану. В первый момент мы даже испугались, нас просто могли не выпустить за пределы джейсина, а этого мы в своем плане не учли. Но... обошлось, благодаря незнакомому типу, от взгляда которого лично у меня мурашки по телу побежали. Сашка даже встал между нами, словно что-то почувствовал, но тот лишь кивнул воинам, и для нас открыли ворота.

— Это кто? — спросила я у одного из телохранителей, внешность которого больше располагала к общению.

Братишка тут же навострил уши, прислушиваясь к нашему разговору. Его личность того типа тоже интересовала.

— Локар, соратник князя Эриара.

Воин неохотно, но все-таки ответил.

— Соратник? — Сашка не сдержался, влез со своим вопросом, опередив меня буквально на секунду.

Пришлось прикусить губу, чтобы не высказать при посторонних, что именно я о нем думаю. Ничего лицеприятного я ляпнуть не могла.

Воин несколько замялся, видно подыскивая слова. Найти не смог, за него это сделал тот самый, о ком мы говорили. Когда он успел оказаться у нас за спиной, не заметили ни я, ни брат. Но вздрогнули оба, его голос доброжелательностью не отличался:

— Тот, кто сует свой нос во все дела князя, знает обо всем, что происходит вокруг него и обеспечивает безопасность его и его семьи.

Мы с Санькой понимающе переглянулись. От этого гражданина стоило держаться подальше, что было сложно с учетом наших непоседливых характеров и его профессиональных качеств. Сомневаться в последних не приходилось, не только на первый, но и на второй и третий взгляд он напоминал вышедшего на охоту хищника. Да и ассоциации рядом с ним возникали своеобразные. Типа кошки и мышки.

Вот только мы с братом не искали легких путей, так что отказываться от задуманного не собирались.

— У нас это называется начальник службы безопасности, — снисходительно выдал Санька, явно нарываясь на грубость. Достаточно было взглянуть на воинов, которые старались лишний раз не смотреть в сторону Локара, чтобы это понять.

— У вас, княжич Александер, это называется соратник. И в скором времени вам самому придется выбирать того, кому вы доверите свою жизнь.

Останься он с нами дольше, и я бы начала шипеть, но, ответив, мужчина сделал шаг в сторону и... будто растворился в воздухе. Только был — и исчез.

Спрашивать, всегда ли он такой, ни я, ни Сашка, не стали. Вопрос был явно риторическим.

Тем более мы уже приближались к месту, с которого собирались начать свою экскурсию.

Все оказалось не столь привлекательно, как выглядело на карте. Если малый и большой джейсины, распложенные на вершине холма, смотрелись вполне обжитыми, то нижняя крепость, раскинувшаяся по склонам, несла на себе следы побоища. Мартиша рассказывала, что южный и восточный склоны, где находились дома жителей и мастерские, пострадали значительно меньше. На западном, где расположились казармы, тренировочные плацы и конюшни и куда мы как раз и направлялись, все было значительно хуже.

Большая часть населения покинула Самар"Ин еще во время правления маминой сестры, воины же сделать этого не могли, их удерживала клятва. Но когда стало известно имя предательницы и к крепости двинулась сборная дружина кланов, здесь начались бои. Свои против своих.

Когда я слушала мамину няню, у меня перед глазами вставали картины тех дней и я предпочитала сильнее прижаться к брату. Я неплохо знала историю мира, в котором родилась, так что примеров того, как сын шел против отца, могла привести множество. Но почему-то именно в Самар"Ин все они обрели жизнь. Копоть на стенах, разрушенные постройки, выщербленный камень, израненные стволы деревьев.

Грустное зрелище, от которого хотелось спрятаться. Но я смотрела и... запоминала. Почему-то мне это казалось очень важным.

Серая тень рванулась ко мне из-за кучи мусора, сложенного рядом с дорожкой, по которой мы спускались вниз. Испугаться я не успела, как и отпрянуть. Впрочем, спокойствие воинов я отметила до того, как сообразила, что этот тявкающий пушистый комок непонятного окраса не что иное, как совсем маленький щенок.

— Как тебя зовут, крошка? — наклонилась я к этому чуду, проигнорировав тяжелый вздох Сашки. О моей патологической тяге ко всему бездомному можно было рассказывать долго. Брат был таким же, просто проявлял меньше эмоций.

— Это Танраш, — ответил за четвероногого воин, рассказавший нам о Локаре. К сожалению, представляться он не стал, да нам это было и не к чему. Шинар предупредил, что скоро у нас появятся постоянные телохранители, вот с ними он нас и познакомит. — Живет в казарме наймитов, те подобрали его в лесу. Остался без мамки.

— В лесу? — удивилась я, разглядывая малыша. — Это не собака?

Тот улыбнулся.

— Хорт, — вместо него ответил парень, на которого я уже успела обратить внимание. Он и еще десяток воинов стреляли из арбалетов на площадке неподалеку. Этот был самым молодым из них. Вот только опять не заметила, когда он оказался поблизости. С этой рассеянностью нужно было что-то делать. — Ему не больше трех лун.

— Совсем крошка, — промурлыкала я, продолжая гладить щенка. Пусть он и не собака, но как называется малышня у этих самых хортов, я не знала.

— Крошка?! — как-то по-доброму усмехнулся мой собеседник, окинув меня странным взглядом. — Через пару лун он начнет чернеть и выбирать себе вожака. Тогда уже точно никто не назовет его крошкой. Скорее уж тварью.

Его последняя фраза заставила меня задуматься. О судьбе этого чуда.

— И что с ним будет? — Я поднялась, не сводя глаз с парня. Не похоже, чтобы кто-то кроме него горел желанием меня просветить.

— Забьют. — Он ответил спокойно, словно его это нисколько не смущало. Теперь он воспринимался значительно старше, чем показался сначала. — Но у этого есть шанс выжить. — Он жестом показал на прижавшегося к моей ноге Танраша. — Похоже, он уже нашел, кому будет служить.

Переглянувшись с Сашкой, который чуть заметно кивнул, я задумалась. Я была уверена, что уговорить маму будет несложно. Она к нашим с братом причудам уже давно привыкла и на появление временных питомцев реагировала спокойно. В этот же раз я могла добавить еще парочку весомых аргументов.

Во-первых, нам с Сашкой было одиноко. Она не могла уделять нам много времени, а мы, хоть и понимали, что это необходимость, очень сильно скучали. Танраш, конечно, не мог ее заменить, но с ним должно было стать веселее. Ну а во-вторых, насколько я поняла, если у хорта будет вожак, он будет его защищать. Надеюсь, не от всех сразу.

— А он может жить среди людей? — Догадки догадками, но подтверждение стоило получить раньше, чем я начну операцию по спасению щенка.

— Они очень умные. — Парень заговорщицки улыбнулся, вновь став проказливым мальчишкой. — И верные. Самые лучшие охранники.

В ответ я ему подмигнула, только после этого сообразив, что он может и не понять, к чему это я кривлю рожицы. Но он не только понял, но и ответил тем же.

— Хотите пострелять из арбалета? — На этот раз он обращался не только ко мне, но и к брату. Словно знал, что я без Сашки никуда не пойду.

— Ромио, ты что себе позволяешь?! — жестко произнес один из воинов. Похоже, старший из них.

Я бы не удивилась, услышь подобное от Локара или кого-нибудь из своих телохранителей. Но соратник отчима не появился, как черт из табакерки, а окружавшие нас с братом воины вели себя совершенно равнодушно. Похоже, не рассматривали ни парня, ни Танраша, как угрозу для нас.

Стоило мне подумать о щенке, как он решил сам напомнить о себе. Его рык был негромким, но настолько угрожающим, что холодком скользнул по позвоночнику. И относился он к тому наймиту, который кричал на теперь уже нашего знакомца.

— Прошу простить меня, даира. — Ромио склонил голову. Вряд ли для того, чтобы продемонстрировать свое раскаяние. Скорее уж прятал улыбку. Ну и, стараясь, чтобы это было не слишком заметно тому, кто остановился у него за спиной, грозил щенку.

Как ни странно, но тот послушался. Поджав хвост и прижав уши, спрятался за меня, чуть не запутавшись в полах килонора.

— А я был бы не прочь пострелять, — неожиданно вступился за парня Сашка. Догадался, видно, что если не сделает это сам, то права начну качать я.

Правильно догадался. Больше, чем хамство, я не терпела лизоблюдства. А этот явно выслуживался.

— Я тоже, — капризно протянула я, окидывая наемника высокомерным взглядом. — Ты научишь меня, Ромио? — И, наклонившись, пригладила вздыбившуюся шерсть на загривке своего нового друга.

— Как прикажет даира Дария, — подмигнул тот мне и изящно (на мой взгляд) поклонился, так и не выпустив арбалет из руки.

Что ж... можно было делать первый вывод. Этот день точно был прожит не зря.

Эриар

Талина уснула буквально на ходу, мы только и успели выйти из портала в большом джейсине. Пошатнулась, как в храмовом зале, и доверчиво прижалась к моему плечу, когда я подхватил ее на руки. Не открыла глаза и тогда, когда я уложил ее на постель, попросив встречавшую нас Мартишу позаботиться о своей госпоже. Не знаю, о чем подумала бывшая няня моей жены, но взгляд у нее был встревоженный. Пришлось заверить, что все прошло просто замечательно, но лери устала сильнее, чем мы с ней ожидали. Как-никак первый совет после долгого перерыва.

Мое объяснение удовлетворило не только женщину, но и двойняшек. Они тоже дожидались нашего возвращения.

Было в этом что-то настолько трогательное, что я едва успел скрыть от всех свою растерянность. Не приходилось мне раньше испытывать подобного.

Хорошо хоть к появлению Аранара, с которым мы заранее договорились о встрече после совета, я сумел обуздать собственные чувства. Он всегда был слишком проницателен, чтобы поверить лживым объяснениям.

Локар встретил огненного и проводил в каминный зал. Можно было поговорить и в моем кабинете, но осознание того, что меня от жены отделяет лишь несколько стен, вряд ли было способно добавить спокойствия. Сегодняшний день изменил многое.

Когда я вошел в комнату, вкратце рассказав Шатару о том, как опростоволосились князья, бросив вызов Талине, мои соратник и друг довольно мирно беседовали. Еще один сюрприз. Раньше Локар относился к Аранару довольно-таки подозрительно.

Мне было известно о тех основаниях, которые у него для этого имелись. И их стало больше, особенно после того, как у Маркирера появилась парочка телохранителей из его клана.

— Я тебе еще нужен? — Локар отступил, как только я подошел.

Наш разговор на башне закончился совершенно не так, как мне бы хотелось. А вот он, похоже, был им удовлетворен. По крайне мере, имел полное право сменить непринужденное общение на холодный и откровенно официальный тон.

— Сейчас нет. — Я мысленно усмехнулся, но свое отношение к его выходкам решил не демонстрировать. Ни ему, ни Аранару, который чуть касался губами края бокала, делая вид, что его больше интересует вкус вина, чем происходящее между нами. — А вот утром я хотел бы услышать твою версию знакомства юной лери и ансаира.

— Как прикажешь. — Он коротко поклонился мне, кивнул огненному и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

— Не может простить тебе Талину? — Аранар, пока я смотрел вслед Локару, пытаясь понять, почему возникшие между нами разногласия так меня ранят, добрался до уставленного легкими закусками столика и теперь протягивал мне бокал вина.

— Или себе. — Я сделал большой глоток, лишь бы запить вкус горечи. — Он мог настоять на своем, заставить меня все еще раз проверить.

— Ты же знаешь, что не мог. — Не дожидаясь моего приглашения, огненный устроился в кресле. Поближе к камину. — Когда речь заходила о ней, ты был настолько непреклонен, что даже я опасался подходить к тебе с вопросами. — Мой удивленный взгляд он словно и не заметил, продолжил, высматривая что-то среди отблесков пламени на узорчатых гранях. — До того момента я был уверен, что такое чувство, как любовь, тебе недоступно. Тогда понял, что ошибся.

— Я ее не любил! — резче, чем хотелось, возразил я ему, догадываясь, что мой ответ ничего не изменит. Он знал то, в чем я себе не признавался.

Он лишь развел руками, хорошо еще, не посмотрел укоризненно.

Радовался я рано. Ударил он больно. Впрочем, так было всегда. Наша дружба не стала основанием для того, чтобы щадить меня.

— Ты был хорошим палачом!

Спорить с ним я не стал:

— Да, я был хорошим палачом. Но помнить об этом всю жизнь не собираюсь, как и сожалеть о том, что изменить ничего не могу. А что касается Талины... — Я хотел ему сказать, что для нас с ней еще все возможно, но вовремя остановился. Эту женщину я не собирался обсуждать ни с кем. — Случилось что-то, чего я не знаю, раз ты так настаивал на встрече?

Вместо ответа — короткое пожатие плечами и странный взгляд, в котором слишком заметны сомнения.

Торопить его я не стал. Отпустившее было напряжение вернулось ощущением потери. То ли упустил что-то, то ли не использовал. Да и голод... Он сейчас был настолько силен, что не давал разумно мыслить.

Воспользовавшись тем, что Аранар продолжал о чем-то размышлять, я отошел к столу. Тонко нарезанное мясо приятно пахло дымком и травами, аромат сыра терзал ноздри, а рука сама тянулась к золотистым лепешкам.

— Это человеческое. — Я уже почти забыл о его присутствии, когда Аранар подал голос. — Дар клана оказывает на тебя влияние.

— Знаю. — Тяжесть в желудке была приятна, как и послевкусие, оставшееся после глотка вина. — Но он не сделает из меня человека.

— А ты бы хотел?

Вопрос меня не удивил. Когда-то мы говорили об этом. В тот день, когда я втолкнул ее в портал, ведущий на Землю.

— Нет! — И уже спокойнее повторил, коря себя за несдержанность: — Нет.

— Война не нужна ни нам, ни ансаирам.

Если Аранар хотел отвлечь меня от тягостных воспоминаний, ему это удалось. Тема грядущей войны с проклятыми никогда не обсуждалась среди князей. Мой отец, так же, как и отец моего отца знали: рано или поздно, но это произойдет. Шли дни, уточнялись планы будущих сражений, проверялась готовность воинов разных кланов биться рядом друг с другом.

Впрочем, довольно частые набеги ансаиров на дальние крепости не давали нам расслабляться, предаваясь призрачным мечтам. Да и с вольных земель то и дело появлялись желающие обогатиться за счет жителей небольших поселений. Так что наши гарнизоны были всегда настороже.

— Нам она не нужна точно, — задумчиво протянул я, пытаясь представить, чем он может еще меня удивить.

К сожалению, мне это не удалось. Так сложилось, что он был едва ли не единственным, кому я мог доверять, но это не значило, что я когда-нибудь откровенничал с ним. Как и он со мной. Просто было понимание: если ему потребуется моя помощь, я безоговорочно пойду за ним, насколько бы сомнительным ни казался мне результат. Столь же слепо и я мог полагаться на него.

Но когда дело касалось более личного... Я отвел взгляд, чтобы он ненароком не догадался, какое открытие мне пришлось только что сделать. Не было у меня ничего личного, пока в моей жизни не появилась Талина. Были женщины. Много... мало... не в этом суть. Ни одна из них не затрагивала ту часть моей сущности, которая отвечала за сердце. Даже матери моих сыновей.

Не удалось это и детям. Для них я был скорее наставником, чем отцом.

Думаю, история Аранара мало чем отличалась от моей.

— Им — тоже, — с какой-то внутренней уверенностью произнес он, вновь давая мне повод задуматься над тем, как мало я о нем знаю.

— Твои слова доказывают, — осторожно начал я, не желая ненароком придать сказанному двоякий смысл, — что тебе известно об их желаниях больше, чем кому-либо из князей.

Он без малейших колебаний выдержал мой напряженный взгляд. И... кивнул, когда я закончил говорить.

— Или месть или... — пауза была слишком короткой, но мне ее хватило, чтобы предугадать продолжение. Он был прав, дар клана начал оказывать на меня свое влияние. Даже в этом. — Или, — повторил он, словно смакуя нектар вараньи, — свобода.

— Проклятье не снять, — произнес раньше, чем сообразил: я повторяю то, что в детстве слышал от отца. Сам я этим вопросом никогда не интересовался. — Ты знаешь, как?

Его усмешка была грустной.

— Мне лишь известно, кто об этом точно знает.

Бокал, который держал, ожег ладонь, словно это я, а не он был огненным. Тяжелые шторы хлопнули, вскинулось пламя в камине, всполохом осветив комнату.

— Ты немедленно покинешь крепость...

Договорить он мне не дал.

— Я здесь лишь для того, чтобы предостеречь. — Как ни странно, его голос отрезвил меня мгновенно. Желай он зла Талине, не пришел бы сюда, не признался. — Узнал я, могут узнать и другие. И тогда твоя жена будет в опасности.

— Ты уверен в том, что сказал? — У меня не было сомнений. У меня была надежда.

— Да. Как уверен и в другом. — Он отвернулся от меня и направился к креслу, в котором недавно сидел. — Вряд ли она догадывается о тех знаниях, которыми обладает.

В его словах был смысл. Достаточно было отказаться от слепой веры, как все становилось очевидным. Любое заклинание, каким бы могущественным оно ни казалось, может быть разрушено. Это заложено в нем самом, а не в той силе, которая заставляет его действовать.

Следующий же шаг был еще более простым. На Лерикане наследство вакирэ было доступно лишь лери Арлаков.

Мой судорожный вздох заставил его оглянуться. Теперь его улыбка была сочувственной.

— Теперь ты понял, почему Хатар и Шумелу позволили Джангашу оскорбить нимеру?

Я видел эту ситуацию несколько иначе, но не стал спорить с Аранаром. Просто запомнил, что мое мнение не совпадает с его. Как ни странно, но именно его и Тамирана я прочил на роли кукловодов. В свете новых данных, это выглядело весьма подозрительно.

— Хотели проверить, насколько она сильна. — Тем не менее, я ответил на его вопрос. Доверял я ему сотни лет, один день не мог изменить этого.

— Надеюсь, я ошибаюсь. — От меня не ускользнул его задумчивый взгляд в сторону стола. Уж если воплощенный с таким вожделением смотрел на человеческую пищу... — Но я предпочитаю преувеличить опасность, чем оказаться к ней неготовым.

Он принял у меня тарелку с закусками, поставил на широкий подлокотник кресла.

Тишину нарушал лишь треск угольков, да ветви дерева, которые бились в окно под порывами ветра. Взбудораженная мною стихия не желала так быстро успокаиваться.

Жаль, молчал он недолго.

— Я слышал, лери открыла запасы клана.

Мой ответ ему не требовался, но я кивнул, подтверждая информацию. Я знал, что она довольно быстро выйдет за крепостные стены, но не хотел думать о том, что среди принятых наймитов будут и его соглядатаи.

— Вольные поднимут цену, если будете закупать провиант у них.

Я опять кивнул, это было тоже из разряда очевидного.

— Я могу выступить посредником.

А вот этого я не ожидал.

— Хочешь помочь?

Моего шутливого тона он не принял.

— Изгнание Талины не только твоя вина, ни один из нас не усомнился в ее предательстве. Твою помощь она приняла, от моей же откажется. Поэтому я предлагаю ее тебе.

Он был непрост, князь огненных, я об этом не забывал никогда. И лишь наше прошлое заставляло меня игнорировать этот факт. До этого мгновения мне удавалось это делать. Но теперь...

Не желая того, я задавался вопросом: настолько ли бескорыстно его предложение, как звучит? Слишком многое он мог предположить, получив мой ответ. Слишком о многом догадаться.

Будь я главой клана Дираков, не сомневался бы, как поступить. Доверие нам досталось дорогой ценой, чтобы так легко от него отказаться. Но я отвечал за другой клан. Ее.

— Я не пойду против воли Талины, — с сожалением произнес я. Искренним сожалением. — Если она тебе откажет, я с ней соглашусь.

Мы разошлись уже перед рассветом. Говорили о многом, но больше не касались тем, которые оказались непростыми для нас обоих. Не знаю, подводил ли он итоги этой встречи, входя в гостевые покои, или думал только об отдыхе, но я, возвращаясь к себе, испытывал лишь горечь. В супружеском крыле мое присутствие все еще было нежеланным.

Часть вторая

Пыльные дороги прошлого

Глава 1

Талина

Полная луна смотрела в раскрытое окно, звала, манила, предупреждала.

Я не помнила, как мы вернулись в крепость, не ощутила, когда сон увлек за собой в страну грез. Наверное, это было к лучшему. Говорить с Эриаром о том, что произошло в храме, я была не готова. Слишком много чувств, слишком много непонятного, что осталось комом в груди и... странными предчувствиями.

Мне было тревожно. Тоска, бессилие, невозможность ничего изменить...

Я проснулась среди ночи, понимая, что эта комната, Самар"Ин, весь этот мир стали моей клеткой. Сердце заполошенно билось, хотелось куда-то бежать, плакать... Стоило признать, что в самые трудные времена я не позволяла слабости взять над собой верх. Теперь же...

Накинув халат, я вышла на балкон. Мне не повезло, ночь была безветренной. Плотный воздух, до краев наполненный напряжением, не давал вздохнуть, туманил разум.

Это было как наваждение. Наваждение, в котором я теряла себя. Находиться здесь я больше не могла, мне было слишком тесно.

Переодеться было делом нескольких минут. Первый попавшийся под руку наряд оказался девичьим. Странное совпадение с тем смятением, которое я испытывала.

В ту ночь я тоже не спала.

Чтобы не тревожить стражу, я покинула покои по внутренним путям. Всего несколько шагов — и я вышла на террасе, лестница с которой вела в парк. Мое любимое место в те годы, когда самым большим разочарованием в жизни был отказ родителей взять нас с Кассире с собой на ярмарку в Вольные земли.

Как же давно это было! И было ли?!

Каменные дорожки, шершавые стволы деревьев, узор из лунного света в переплетении ветвей. Так все знакомо и... забыто.

— Лери Талина?

Шагов я не слышала. Наверное, их заглушали звуки воды, бьющейся о мраморное ложе — я как раз вышла на перекрестье аллей, к фонтану.

Я знала, что мне нечего бояться, мой дар берег меня. Но я испугалась, мгновенно узнав голос.

— Канн Локар?

Он так и остался стоять в густом сумраке, недоступный моему взору.

Не желал смущать? Не хотел, чтобы нас случайно увидели вдвоем?

— Вам стоит вернуться в свои покои. Уже слишком поздно...

Недосказанность повисла липкой паутиной. Как в ту ночь, когда он пришел в мою камеру, предложив бежать.

Знал ли об этом Эриар? Догадывался ли, что его соратник, самый близкий из тех, кому не просто доверяют — даже не задаются этим вопросом, готов был пойти против его воли, открыто предать?

Думаю, ему об этом было известно. Иначе Локара просто не было бы здесь.

— Я не могу... — признание вырвалось помимо моего желания.

В чем?! В том, что он оказался прав, и изгнание изменило меня до неузнаваемости? Или в том, что я вновь сделала неправильный выбор между ответственностью и собственной жизнью?

Он говорил, что сумеет доказать мою невиновность, но я не поверила. Он говорил, что его любовь ко мне сильнее ненависти тех, кто очернил мое имя, но я не слушала. Он говорил.... Но я только молчала в ответ. Сломленная, беспомощная, озлобленная.

— Я провожу вас, лери. Князь Эриар скоро вернется в покои, ни к чему ему знать о вашем отсутствии.

Возразить я не успела, плащ опустился мне на плечи (странно, но я только теперь ощутила, как меня колотит... не от холода), а он шагнул из мрака на освещенную лунным светом тропинку.

Спорить с ним не имело смысла. Не сейчас, когда в моем сердце стонало неразделенное одиночество, не тогда, когда я готова была кинуться в объятия любого, кто согласится согреть и утешить.

Я имела право на консорта, а не на чужую боль, которую могла причинить, не разобравшись в самой себе.

Он довел меня до лестницы, остановился. Похоже, увидел меня, когда я еще спускалась. Оставался лишь один вопрос: как оказался в парке? Или просто знал, что рано или поздно я приду сюда?

Странно, но в этот миг проблемы с советом мне казались далекими и незначительными.

— Благодарю вас, канн Локар. — Вежливость была той броней, которая помогала сохранить самообладание. — Удивительно, что мы встретились только сегодня.

— У вас хватало забот, лери Талина, — произнес он равнодушно. Принял плащ, который я ему подала, но надевать не стал. Так и стоял, не шевелясь, пока я не поднялась наверх. Я уже собиралась активировать портал, когда до меня донеслось: — Я всегда рядом.

Слишком тихое, чтобы поверить. Слишком четкое, чтобы усомниться.

Вошла я в гостиную, словно в тумане. Прошлое, настоящее, все перепуталось, смешалось в диком водовороте недомолвок, несбывшихся надежд, чужих лиц.

Всего десять дней назад я вернулась на Лерикан, а уже успела понять, что возвращаться мне было некуда. За те двадцать лет я успела вычеркнуть этот мир из своей жизни. И когда думала о нем, когда мечтала о том, как войду в храмовый зал, своим присутствием предъявляя князьям обвинения, я не могла предположить, что ошибаюсь. Именно там, на Земле, был дом, который меня принял.

Не знаю как, но мне удалось добраться до спальни, ничего не уронив и не разбив. Слезы застилали глаза, комок в горле опять не давал дышать. И лишь понимание, что мне не на кого рассчитывать, кроме самой себя, не позволяло сорваться на крик, забиться в рыданиях.

Я была лери Арлаков, я должна, я давала клятву... Пустые слова.

Проснулась я, свернувшись в кресле и прижимая к себе подушку, которая приняла на себя мою боль.

Солнце врывалось в комнату через открытую дверь балкона, играло цветами на витражном стекле, расцвечивая наступивший день радужными красками.

Правду говорили на моей второй родине: утро вечера мудренее. Я понимала, что тревога не ушла, лишь отступила, но я была рада и этому.

Время приближалось к полудню, когда я вышла из своей спальни. Эриара уже не было, что не удивительно. Что значило тело для воплощенных, можно только догадываться, ели и спали они мало.

Отсутствие поблизости Мартиши тоже не смущало, у нее хватало хлопот и без меня. После ритуала новолетия она порхала по замку, как бабочка, пытаясь везде поспеть. Начиная с детей и заканчивая помощью управляющим в распределении запасов.

От служанки, которую мне временно подобрал Эриар, я отказалась. Она была из Дираков и смотрела на своего бывшего князя со слепым обожанием. Будь она постарше, уже научилась бы не показывать столь откровенно свои чувства. Меня это не смущало, взгляды девушки на него не ранили сердца, к тому же он их словно и не замечал. Вот только я знала, чем могла закончиться подобная история. Рано или поздно, но она совершит ошибку, откроется Эриару. И познает, что значит быть отвергнутой.

Я не сомневалась, что князь найдет себе женщину на стороне, в этом мире мужчины имели на многое право, но он никогда не опустится до того, чтобы это произошло практически у меня на глазах. Честь жены священна. Подобное же поведение я могла принять за оскорбление.

Мысль показалась мне смешной. После того, что между нами было... Что бы ни произошло, я собиралась требовать соблюдения внешних приличий. Не для себя, мне было все равно, для тех, для кого мы стали надеждой на то, что в клане Арлаков все будет как раньше.

Первый, на кого наткнулся мой взгляд, когда я спустилась вниз, был Локар. Он стоял лицом ко мне в нескольких шагах от лестницы и разговаривал с Шинаром. Я заметила его первой, хотела отступить, коря себя за трусость, но он уже смотрел на меня. Спокойно, будто и не было ночной встречи, но почтительно, как и полагалась по отношению к госпоже.

Следом за ним на меня обратил внимание и комендант.

— Лери Талина. — Приветствуя, Шинар склонил голову вторым после Локара. — Князь Эриар приказал вас не беспокоить. Распорядиться по поводу завтрака?

Судя по прозвучавшему в голосе уважению, о моей вчерашней выходке им было уже известно.

— Благодарю вас, дор Шинар, — нашла я в себе силы не выдать своего волнения, — для завтрака уже поздно, я дождусь обеда. Вы не подскажете, где Дария и Александер?

Имена детей прозвучали чуждо, но двойняшки отнеслись к ним доброжелательно, вынуждая смириться и меня.

— Они на стрельбище в нижней крепости. — Увидев, как я вздрогнула, добавил, успокаивая: — С ними охрана, да и князья там же.

— Князья? — в первый момент не поняла я, о ком говорит Шинар, но тут же вспомнила, что Эриар предупреждал о визите главы клана огненных. Не скажу, что встреча с Аранаром меня радовала (я относилась к нему весьма настороженно), но отказать в приглашении не могла. Наши отношения с мужем были весьма непростыми, чтобы я еще вбивала между нами клин, выказывая свое неприятие к его другу.

Видно, понимание отразилось на моем лице, потому что ответа на мой вопрос не последовало. А вот предложение... Увы, его я тоже не могла проигнорировать.

— Лери Талина, вы позволите вас проводить?

Локар выглядел невозмутимым, но меня это не обманывало. Духи стихий умели скрывать свою суть.

— Конечно, канн Локар. — А про себя добавила: "Разве ж я могу отказать?!"

Он знал, что мы могли воспользоваться скрытыми путями, но... едва заметный жест — и к нам пристраиваются двое воинов, лишая меня выбора. Хорошо еще, не предлагает опереться на его руку.

Или просто догадывается, где именно проходит граница моего терпения?

Из малого джейсина мы вышли молча. Две каменные дорожки, разделенные стоком для отвода воды, одна широкая — для всадников, вторая уже, для пеших, полого спускались вниз, окруженные похожими на стражей деревьями. Когда-то мы бегали по ним с сестрой наперегонки. Когда-то...

Предрассветные часы были тревожно тихими, безветренными, словно воздух исчерпал свои силы и затих, сейчас же порывы рвали ткань, норовили бросить в лицо распущенные пряди волос.

Длинная юбка путалась в ногах, усиливая мое раздражение. Ведь собиралась надеть мужской костюм...

— Если лери не против, я хотел бы, чтобы моя спутница стала вашей нелиной.

Я уже почти расслабилась, радуясь тому, что он не нарушает тишины. Но, как видно, рано.

— Вы выбрали спутницу?

— Да, моя лери. — Его улыбка была... испытывающей. — Она ансаир.

Похоже, я пропустила очень многое.

— Я не могу принять это предложение. — Мне удалось справиться и с голосом и с желанием ударить его по лицу. У меня не было на это права.

Сколько я ни повторяла сама себе, что когда-то законы этого мира были и моими законами, что если бы не годы, проведенные на Земле, я не усмотрела бы в его словах ничего, что могло вызвать такую реакцию, это не помогало. И ведь не объяснишь, не поймут.

— Потому что она проклятая?

Не знаю, чего он добивался, но разозлить ему меня удалось. Я остановилась резко, но он был быстрее и уже стоял, замерев, напротив меня. Бесстрастный, равнодушный... беззащитный перед моим решением.

Как и тогда.

Память била всплывающими картинами прошлого, от которого я не могла избавиться.

Вот он входит в камеру, очень аккуратно прикрывая за собой толстую дверь. Словно я могла сбежать!

Вот откидывает капюшон, который закрывал его лицо, снимает плащ и... опускается передо мной на колени. Берет в руки мои ладони, делясь своим теплом. А в темной синеве глаз разлита боль, которую он даже не пытается скрыть от меня.

Вот его губы шепчут что-то, слишком тихо, слишком бессвязно. Но я знаю, о чем он говорит, слыша не слова, стук его сердца. Я качаю головой, надеясь, что он замолчит, но... он говорит и говорит. О том, как полюбил, увидев. Как мечтал сказать мне об этом. Как ненавидел собственного князя, не веря в мое предательство.

Я не могла объяснить ему в тот момент, что ждала не его. Что жаждала услышать все, что он произнес, но только из уст другого. Что была очарована Эриаром, его мужественностью, уверенностью, которую он излучал.

— Потому что она спутница княжича! — Мой тон был жестким. Я слишком боялась показать, насколько слаба перед воспоминаниями о той ночи. — Неужели вы, канн Локар, позволите ей прислуживать?!

Во мне плескалась ярость, он же с каждым мгновением становился все спокойнее. Не внешне. Я видела, как смягчается его взгляд, как сползает маска самообладания с его лица.

— Не прислуживать, лери Талина, служить. Не унижением это будет для нее — честью. — И чуть помедлив, словно взвешивая, стоит ли продолжать, тихо закончил: — Да и мне будет спокойнее, если она будет рядом с вами, моя лери.

Последние слова он уже не произнес — выдохнул вместе с очередным порывом ветра, голосом сливаясь с шелестом листьев, стрекотаньем птиц, встревоженных неистовством стихии.

— Я подумаю, канн Локар, — сказала я, не скрывая, что недовольна той ловушкой, в которую он меня загнал. Могла, конечно, ответить ударом на удар, отметив, что посоветуюсь с мужем, но... это было подло. По отношению к нему. — Через два дня я сообщу вам о своем решении.

Его поклон уже не казался издевкой, но меня это не радовало. Локар становился еще одной моей проблемой. Не меньшей, чем разоренный Самар"Ин, вырванные из привычного круга дети, Эриар, так неожиданно ставший мужем.

Последний ярус нижней крепости показался неожиданно — я задумалась над превратностями судьбы. Стена деревьев расступилась, открывая большой двор между основными казармами и тренировочный плац, чуть в стороне от которого располагалось стрельбище.

Дарью и Александра я увидела сразу. Точнее, услышала. Их смех заглушал задорное тявканье кутенка хорта, а иногда и команды старшего воина.

Щенку рядом с двойняшками я нисколько не удивилась. Эта парочка словно магнитом притягивала к себе четвероногих беспризорников всех возрастов и мастей. Да и появление детеныша волка меня не смущало. Раз в округе крепости шли бои, могли разорить логово. Пока не начнут чернеть, эти звереныши мало чем отличаются от своих одомашненных собратьев.

А вот то, что рядом с ними находился ансаир... Совсем юный, но от этого не менее опасный. Помимо желания взгляд отмечал, насколько выверены его движения, как по-звериному грациозны.

Это была тема для разговора с мужем.

— Моя лери.

Я так загляделась на игры детей, что едва не пропустила приближение князей.

— Князь Эриар. — Я сделала намек на улыбку, чтобы хоть как-то сгладить обеспокоенность во взгляде, которую он заметил, и повернулась к огненному. — Рада видеть вас, князь Аранар. Надеюсь, вы прибыли не для того чтобы высказать мне претензии? Кажется, я вчера испортила вам все представление. — И, не дав ему ответить, посмотрела на Локара, который продолжал стоять поблизости, ожидая позволения уйти. — Благодарю вас, канн Локар. Я больше вас не задерживаю.

Их было трое против меня одной. Я не знала, откуда появилась эта ассоциация, но ощущение их единства было очень реальным. И пусть их объединяла не общая цель, а планы на меня, это мало что меняло.

Вот только они ошибались. Хотя бы в том, что я буду легкой добычей. Если только... для одного из них.

Ромио

Кинар молчал. Вряд ли был доволен тем, что эта парочка не упускала возможности появиться на тренировочном плацу, когда я был свободен от дежурства, но больше не пытался выказывать своего отношения. О причине я догадывался. Оказанные мной услуги перевешивали тревогу, которую испытывал сейчас командир отряда.

Молчали и Локар с Шинаром. Каждый раз, или оба сразу или поодиночке, оказывались неподалеку, но тоже лишь наблюдали со стороны.

Я не обольщался, каждый мой шаг являлся темой для обсуждения. Вот только меня это почти не волновало. Я никогда не торопил событий, исполняя волю отца, сейчас же собирался действовать с еще большей осторожностью, опасаясь спугнуть удачу. Интерес Дарии был чудом, на которое я не мог и рассчитывать. Потерять ее по собственной глупости я себе не позволю.

— Ты напряжена, не надо вжимать локоть в себя. — Я поправил ее левую руку, уже зная, что и этот выстрел ей не удастся. Арбалет в ее руках был самым легким, какой мне удалось найти, но и он не подходил для девушки.

Но вот объяснить ей это... Я уже убедился, если она чего-то хотела — добивалась. Мне было трудно представить, как это будет в данном случае, но я знал, что рано или поздно ее стрела поразит цель. Так что у меня был выбор: помочь ей и заслужить, если и не доверие, так хотя бы благодарность, или... упустить свой шанс.

— Может, передохнем? — Александер стоял чуть в стороне, так что Дария не видела, как он движением бровей показал мне, что его сестру пора отрывать от этого занятия.

Мне оставалось только выказать ему признательность. Я и сам видел, что юная лери держится только на собственной упертости, но сообщить ей об этом значило услышать в ответ что-нибудь весьма ехидное. Не скажу, что меня это очень пугало. Я, к нашему обоюдному удовольствию, отвечал ей тем же, не обращая внимания на ее положение в клане. Я был наймитом, от нас не ждали изысканных разговоров.

— Передохнем, — согласился я с ним, чтобы тут же добавить, — как только Дария поразит мишень.

Дальнейшего не ожидали ни он, ни она. Мои прикосновения были осторожными, но точными. Прижать локоть, поднять второй, подстроиться под ее дыхание и... Стрела вонзилась почти у самого центра, вызвав мою улыбку и полный торжества визг у нее.

— Ромио, я поняла! Давай еще! — резко развернулась она ко мне, опустив арбалет. Заметив, что я не очень-то и разделяю ее восторг, жалобно повторила: — Давай еще, ну разочек!

— Как только ты отдохнешь.

Мне не хотелось ей отказывать... Я повторил про себя ту мысль, которая только что заставила меня ошарашенно к себе прислушаться. Увы, мне вновь пришлось признать, что отказывать девушке в просьбе мне не хотелось.

— Ну Ромио, — протянула она так уморительно, что я невольно улыбнулся.

Ненадолго. Тут же нахмурился, посмотрев, как метелит хвостом хорт.

— И чему ты Танраша учишь?

Вот это подействовало сразу. О том, что питомца нужно воспитывать в строгости я предупредил ее еще в первый день.

— С тобой даже не поспоришь, — высказалась она обиженно и, передав арбалет подошедшему по моему знаку наймиту из нашего отряда, направилась к лавке под деревом.

— Как здесь хорошо, — с улыбкой протянула она, откинувшись на спинку и закрыв глаза. — Так бы и сидела целый день

Александер пристроился на самом краешке, словно не собирался засиживаться с нами, а я опустился на траву, прижав колени к груди. Танраш примостился рядышком, положив морду на вытянутые лапы.

Хотелось с ней согласиться, ощущение безмятежности было такой редкостью в моей жизни, что возникло желание его продлить. Увы, для меня это было роскошью.

— Кстати, — я встрепенулся от пришедшей мне в голову мысли, — а ты спроси у лери Талины. У нее должен быть свой арбалет. Наверное, валяется где-нибудь в оружейной.

Дария не вскочила, как я предполагал, а, открыв глаза, посмотрела на меня.

— Ты думаешь, он у нее есть?

Прозвучавшая в голосе надежда была столь явственной, что меня накрыло странным желанием: защитить. Не позволить горечи коснуться сияния в ее взгляде, не дать улыбке сойти с ее лица.

Это было невозможно! Это была слабость, которую я допустить не мог. Не тогда, когда действовал по его приказу.

— Конечно! — уверил я ее все с той же доброжелательностью. Ничем не выдав борьбы, которая шла в моем сознании. — Лери охраняющих всегда умели за себя постоять.

Девушка на мгновение поджала губы и нахмурила брови, не зная, то ли безоговорочно мне поверить, то ли продолжить сомневаться, но... кивнула.

— Я даже не думала, что она умеет сражаться.

— Я точно не знаю, — пожал я плечами, — но в отряде говорят, что это именно она ранила князя Эриара, оставив шрам на его лице.

— Ух ты! — теперь восторг был и в глазах Александера.

В какой-то мере я даже завидовал. Их непосредственность подкупала, заставляя забыть, зачем я находился здесь и что должен сделать. Эти двое нравились мне.

Чувства, которые я испытывал, были для меня внове. Это не значило, что я собирался им поддаться. Все что происходило со мной — не более чем опыт, который, я надеялся, мне пригодится.

— А она очень красивая.

— Кто? — Дария смотрела на меня изумленно.

Я и сам был изумлен. А может, я просто нащупал лучший способ добиться их доверия?

— Лери Талина. — Я понимал, насколько опасным мог стать для меня путь откровенности, но... это было далеко не первое мое задание. И я решил рискнуть, действуя по наитию.

— Александер! — донесся с плаца крик Тистара. — Встанешь в пару?

Княжич бросил просительный взгляд на сестру, та подумала, подняв взгляд к небу, и... кивнула.

Похоже, эти двое предпочитали не расставаться.

— Расскажи мне о своем мире? — попросил я, когда ее брат отошел достаточно далеко, чтобы нас не услышать. Дарию я воспринимал менее опасной, чем Александера. Она была более открыта, легче откликалась на доброжелательность. Он же... являлся ее стражем, мудрым и осторожным.

Она глупой тоже не была, но, как мне казалось, привыкла к заботе и опеке брата. Это делало ее уязвимой.

— О своем мире? — удивленно повторила она и, когда я кивнул, растерянно пожала плечами. — Я даже не знаю, как тебе его описать. — Она замялась, подбирая слова, но, тяжело вздохнув, развела руками. — Он другой, совсем не похож на Лерикан.

Я, сделав вид, что понял, в чем ее трудность, вновь попросил:

— Тогда расскажи, как вы жили там?

Улыбка сделала из симпатичной девушки, на которую было приятно смотреть, шаловливую девчонку, от которой можно ожидать чего угодно. Скабрезная мысль мелькнула и тут же пропала. Правда, оставила после себя сладостное ощущение.

Требование отца я не нарушу, но... Я уже знал, что жизнь непредсказуема. Чего только в ней не происходит.

— Да нормально жили. — Мой второй вопрос оказался не легче, чем первый. — Мама рисовала картины, мы учились в школе.

— Лери Талина рисовала картины? — опешил я, не в состоянии себе представить то, что сказала эта девочка. Танраш приподнял морду, посмотрел на меня, будто спрашивая, не случилось ли чего. Пришлось погладить, успокаивая.

Лери клана охраняющих, хозяйка Самар"Ин, нимера Совета воплощенных... рисовала картины. Трудно сказать, как Маркирер воспользуется этими сведениями, но они должны ему понравиться.

— После смерти отца ей было трудно.

Ее грусть отозвалась в моем сердце желанием сказать что-нибудь ободряющее, но... я этого не сделал. И не только потому, что никогда не жалел женщин. Ее откровенность была еще одним чудом, которое я боялся спугнуть.

— Он давно погиб?

Я оказался прав, не выказав ей сочувствия. Ее быстрый взгляд на меня был изучающим. Дария искала во мне то, чего не хотела видеть. Наткнувшись на спокойствие, расслабилась.

— Нам с братом было по три. О тех временах мы знаем от... бабушки, мамы отца. Она всегда была рядом, пока мы росли.

От бабушки... Мать отца... Она всегда была рядом... Мне доводилось жить среди людей и я знал, что их связи с родителями и более старшими родичами крепче, чем у воплощенных или ансаиров. Но то, как она это произнесла, давало возможность понять силу их чувств.

А Дария продолжала, не заметив моего смятения, уйдя в собственные воспоминания. Говорила для себя, а не для меня.

— Она умерла год назад, но успела многое поведать нам с Сашкой о том времени. Сами мы о нем не помним.

— Ты расскажешь? — попросил я ее осторожно, боясь спугнуть. Вряд ли это могло мне понадобиться, но я хотел знать о ее прошлом.

Зачем? Этим вопросом я не задавался.

— Если тебе не будет скучно, — улыбнулась она смущенно и посмотрела в сторону брата. Они с Тистаром кидали кинжалы. Стоило признать, весьма мастерски.

— Мне не будет скучно, — уверил я ее, устраиваясь поудобнее. Хотел видеть, если кто попытается к нам приблизиться.

Дария глубоко вздохнула, опять посмотрела на небо, словно именно там были ответы на все вопросы, и... начала говорить:

— Папа нашел маму на дороге, когда ехал домой. Была ранняя весна, а она лежала на обочине в легком платье. Она была в сознании, но без сил. И совершенно ничего не помнила. Не могла назвать ни своего имени, ни откуда она. Папа был... — она замялась, потупила взгляд и... махнула рукой, — не важно. Он забрал маму к себе домой, вызвал врачей. Но те ничего не могли сделать, сказали, что у нее амнезия от шока и предложили забрать ее в больницу.

Я понимал не все из того, что она говорила, но не торопился уточнять. Если удастся, спрошу потом, не удастся... разберусь сам, если мне это понадобится.

— Папа не отправил ее к врачам. Дал ей новое имя, а потом и женился. Бабушка говорила, что он ее очень сильно любил. И она его тоже. Не сразу, но она часто повторяла, что мама чувствовала себя с ним надежно. — Тень грусти мелькнула на ее лице, но юная лери быстро взяла себя в руки. — После его смерти стало тяжело. Деньги, которые он маме оставил, быстро закончились. Она продала нашу квартиру и переехала к бабушке. Нужно было работать, но мама ничего не умела. Все изменилось в один день, когда нас устроили в детский сад. Мы с Сашкой принесли ей рисунки, похвалиться, а мама вместо того, чтобы сказать, какие они красивые, попросила у нас краски. Она рисовала всю ночь, а когда утром показала свою работу, бабушка заплакала. — Дария не смотрела на меня, но я почувствовал, как она напряглась, и приготовился услышать то, что для нее было очень важным. — Она нарисовала отца. Он стоял на высоком холме и смотрел вдаль, на крепость. Теперь я знаю, кем увидела его мама в ту ночь. Князем клана Арлаков, своим мужем.

— Если тебе тяжело, не продолжай. — Что-то было в ее голосе, что даже Тарнаш перебрался к ней поближе, прижался к ногам.

— Дальше все не так грустно, — улыбнулась Дария. — Эта картина так и осталась висеть в нашей квартире. Мама забрала ее и сюда, как-нибудь покажу. А вот следующая, которую она выставила в художественном салоне, произвела настоящий фурор. В ней была жизнь. Потом появилась вторая работа, еще более невероятная. Когда я смотрела на них, мне казалось, что сейчас я сморгну — и окажусь там, настолько реальными они казались. Наверное, в то время она начала вспоминать, кто она и откуда. Картины раскупали, наша жизнь наладилась, и мы вновь перебрались в большую квартиру, где у каждого была своя комната. Мама же словно пряталась в мире своих образов. Потому мы с братом сразу и поверили ей, когда она рассказывала нам свою историю. Всегда чувствовали, что с ней что-то не так.

— Как она все это выдержала?! — Мне оставалось только удивиться собственному порыву. Не ожидал я, что способен на сочувствие.

Неожиданно для меня, Дария опустила взгляд, и... ее щеки заалели.

— Я никогда не спрашивала, как она живет без отца. Она была всегда такой...

Я обрадовался, что Александер не дал ей закончить:

— Даша, нам пора!

Я поднялся быстрее, чем она, протянул руку, помогая. Потом отправился на плац, ни разу не оглянувшись. Мне это было не нужно, я ощущал каждый ее шаг, видел ее беззащитность, которая еще сильнее проявилась после нашего разговора.

Для меня это были новые переживания. Не доводилось мне раньше испытывать такого, не приходилось чувствовать себя зверем, который только что заманил свою будущую добычу в ловушку.

Но теперь я лучше понимал отца. Была в этом своя притягательность.

Эриар

Прошло уже несколько дней, а те воспоминания были все так же остры, как кинжал, которым она когда-то оставила след на моем лице.

Она смотрела на меня и... не видела. Смятение в глазах, румянец на щеках, пересохшие от волнения губы... Причины были слишком очевидны, чтобы их искать. Как и имя того, кто растревожил ее чувства.

Локар! Их встреча была неизбежна. Я знал об этом. Не просил его избегать малого джейсина (положение соратника при мне не позволяло такой роскоши), но надеялся на его благоразумие.

Была ли она случайной, он ли сделал тот роковой шаг ей навстречу, или Талина сама жаждала увидеть единственное существо, которое верило ей даже тогда, когда все остальные отвернулись от нее?.. Я не мог ответить на этот вопрос без того, чтобы не начать расспрашивать. Да только сделать этого не решался. Впервые в своей жизни я боялся того, что могу услышать.

Эта женщина делала меня слабым.

Рука с пером застыла в воздухе, капля чернил расползлась по белому листу, по велению судьбы становясь похожей на знакомый профиль.

Она стала моим наваждением, моим проклятием... моей надеждой. Я получил больше, чем желал, и... не имел ничего. Все, что она дала, оказалось иллюзией.

Стук отвлек от мрачного созерцания собственной ничтожности, напомнил, что еще луну назад я был бы рад и этому.

Приглашать войти я не стал, просто открыл дверь воздушной петлей.

Поднялся раньше, чем Талина переступила порог:

— Моя лери?

Она выглядела не только усталой, но и обеспокоенной, пусть и пыталась это скрыть.

Причина первого мне была известна — мы получили пробную партию продовольствия с Земли, и Талине пришлось проверять его качество и активировать заклинания в хранилище. А вот со вторым ясности не было. Видимых поводов я не заметил.

Восстановление крепости шло значительно быстрее, чем мы предполагали изначально. И дело было не только в щедрости хозяйки Самар"Ин. Законность ее прав, древний ритуал, который она провела в храме (Аранар и Тамиран постарались, чтобы об этом стало известно), сделали больше, чем монеты.

Люди, отказавшиеся служить ее сестре, возвращались в свои дома, присягали на верность. К тому же князь огненных добился-таки своего, Талина приняла его помощь — сотню воинов и пятерых степных дарханов.

К двум отрядам наймитов добавились еще три. Еще стольким же пришлось отказать, не вызвали они у нас доверия, ну а мы уже могли позволить себе выбирать.

— Извини, я тебя отвлекла. — Талина бросила быстрый взгляд на стол, за которым я пытался привести в порядок свои мысли, посчитав, что я был занят.

— Все остальное подождет, моя лери. — Выйдя из-за стола, я подвинул кресло, приглашая ее присесть. Она сделала это отстраненно, продолжая думать о чем-то своем. Впрочем, я мог и ошибаться. Я догадывался о том, что чувствовала та Талина, но не эта. — Вы чем-то встревожены?

Она вскинула на меня удивленный взгляд, словно не поняла, о чем я ее спросил, и... кивнула. Неожиданно для меня.

— Мне кажется, я совершила ошибку, взяв жену Локара служанкой.

Она выглядела такой растерянной, что я даже засомневался. За эти дни я привык видеть ее силу, собранность, граничащую с холодностью. И хотя я замечал ту нежность, которую Талина дарила детям, она была частью образа, создаваемого для других.

То, что я видел сейчас, напомнило мне страшные события прошлого. В те дни она была такой же.

— Не служанкой, — поправил я ее — нелиной.

— Разница небольшая.

В ответ на ее возражение я улыбнулся и устроился в кресле напротив.

— Для вас — возможно, а для нее и Локара — существенная. Для даиры Кимелы это честь, находиться рядом с вами, помогая по мере своих возможностей.

— И тебя не смущает, что она ансаир? — Вот теперь в ее взгляде появилась заинтересованность.

Неужели дело было только в этом?! Я не торопился делать вывод, до этого момента Талина ни разу не высказывала своего мнения о проклятых. Если не считать, конечно, ее решения на совете, но тогда она больше говорила о невозможности первыми развязать войну.

— Это не смущает моего соратника, почему я должен волноваться об этом?

— Да, наверное, ты прав, — как-то рассеянно произнесла она, и тут же огорошила меня снова: — А тот наймит, Ромио?

Вот теперь хотя бы что-то встало на свои места, давая мне основания предполагать, что мое представление о ней не всегда ошибочно. Дети были для нее главной заботой, основной причиной для беспокойства. Мне следовало об этом помнить, если я хотел добиться того, чтобы она стала моей.

Стала моей... Имя Локара она произнесла спокойно, без малейшего намека на особое к нему отношение. Или мне просто так хотелось думать?!

— За ними особый надзор. Если появится хоть малейший повод подозревать их в чем-то...

Она поднялась стремительно, не как человек — как воплощенная воздуха. Неужели обряд подействовал не только на меня, но и на нее?!

— Даше пятнадцать лет. На Земле многие девушки в этом возрасте впервые влюбляются. Мне известны вкусы дочери, этот юноша может быть для нее привлекателен.

— Он не юноша, — вновь поправил я ее. Но лишь для того, чтобы справиться с собственной оторопью. У меня даже мысли не возникло посмотреть на встречи детей Талины с наймитом с этой стороны. — Ему уже больше тридцати лун. Скорее всего, в нем княжеская кровь, потому и выглядит юно.

— Это что-то меняет? — В ее глазах появилась жесткость. Она защищала свое дитя!

— Нет, моя лери. Но он не позволит себе ничего лишнего по отношению к Дарии. Она для него неприкосновенна, это я могу гарантировать.

— О, небеса! — тяжело вздохнула Талина, удивив меня в очередной раз. — Я говорю не об этом. Даша достаточно здравомыслящая, чтобы задумываться о последствиях своих поступков. Но если она полюбит, она будет страдать! Я же первая буду против этих чувств!

Она не кричала, но каждая фраза воспринималась именно так. Что ж, для меня сегодня это было всего лишь очередным откровением.

— Я прикажу Шинару отправить его отряд на северную стену.

— Это не поможет, — уже спокойнее произнесла она, качнув головой. — Вряд ли Даша и Александр догадаются об истинной причине, но предположения строить будут. Например, что мы хотим оградить их от ансаиров.

— Моя лери не хочет, чтобы они так думали? — осторожно поинтересовался я, не слишком-то и надеясь на откровенность.

— Твоя лери не хочет, чтобы они так думали, — с толикой злости в голосе повторила она мои слова. — Они должны сначала узнать историю воплощенных и причины наложенного проклятия. И только потом делать выводы. Сами.

— Так поступили и ваши родители?

Мои ощущения были сродни тем, что я испытывал на поле боя. Каждый вопрос — полная неизвестность. Я не мог предугадать ее реакцию, я не знал, какой из вопросов она расценит как удар, а какой не вызовет у нее эмоций.

Но, тем не менее, я радовался этому разговору. Ведь она говорила со мной о том, что для нее было действительно важно.

— Да. — Коротко и холодно. — Детей надо занять так, чтобы у них было как можно меньше времени на общение с Ромио. И им нужны сверстники, чтобы не ощущать одиночества.

Размышлял я недолго. С какой стороны не смотри, она была права. К тому же, Дария — наследница клана, и ее поведение должно соответствовать ее статусу. А для этого ей необходимо многое узнать и многому научиться. Да и Александер... О его судьбе предстояло задуматься мне. Ответственность, которая лежала на мне, была значительно выше, чем если бы он был плотью от плоти моей.

— У князей редко рождаются дочери, нам не найти наставницу для Дарии среди воплощенных, — задумчиво протянул я, перебирая возможные варианты. — Если только среди людей на Вольных землях.

— Ты поможешь?

— Моя лери могла не спрашивать об этом. — Я спокойно выдержал ее напряженный взгляд, понимая, что она не привыкла распоряжаться другими. Да и меня воспринимала не так, как должна была. — Я поручу это Локару. А пока он ищет подходящую кандидатуру, вы можете рассчитывать на даиру Кимелу. Она вполне может дать детям основы. Ну а Шинар подберет наставников среди воинов.

— Тогда остаются только сверстники.

Я видел, как она расслабляется, избавляясь от тяжести забот. Мог ли я радоваться этому? Вполне возможно, что и мог, но не торопился. Как и тому, что при имени моего соратника она не вздрагивает и не прячет взгляд.

— Если вы пригласите погостить в Самар"Ин Ратхара, Тамиран не посмеет отказать. Да и Аранар уступит одного из младших сыновей.

— Надеюсь, без матримониальных планов? — усмехнулась она.

В первый момент я не понял, смутило незнакомое слово, но общий смысл не ускользнул от меня.

— Давайте не будем загадывать, моя лери.

Ее взгляд стал изучающим, но лишь на мгновение, и она кивнула, соглашаясь.

Я же встрепенулся от пришедшей в голову мысли. Мимо Талины эти изменения не прошли.

— Идея? — как-то даже задорно уточнила она.

Она еще не представляла, какая это была идея!

— Моя лери, как вы смотрите на то, чтобы устроить себе и детям прогулку на дарханах?

Думала она не долго, но дала мне возможность наблюдать смену испытываемых ею эмоций. Сначала это было недоумение, затем озабоченность и... восторг, который тут же сменился беспокойством. И я даже знал, по какому поводу.

— С вами полетят наездники Аранара, ну а мы с Локаром будем рядом, охраняя. — А про себя подумал: "Пришло время Дарии и Александеру познакомиться с нашей второй ипостасью".

Глава 2

Маркирер

Виджар и хотел бы скрыть напряжение, но не сумел. Стоящий рядом со мной мальчишка не оставил ему такой возможности.

— Твой?

Гонец не сообщил князю Сеймаров причину моего желания видеть его столь срочно, так что подготовиться к встрече он не успел. Да если бы и успел, вряд ли ему это помогло. Что-то не так было с этим отпрыском, раз Виджар так остро реагировал на его присутствие в моем кабинете.

— Мой, — хрипло выдавил он, сдерживая ярость.

Моя жестокость уже давно перестала быть одержимостью, но совсем забыть о ней я не позволял. Потому он сейчас и не знал, чего от меня ожидать.

Подтолкнув мальчишку к Виджару, я, наблюдая, как в его глазах появляется изумление, холодно произнес:

— Ты или спрячь его получше, или отдай мне на обучение. Могу даже поклясться, что сберегу, пока сам не решишь, что с ним делать.

Виджар был молод, моложе всех остальных князей ансаиров. Но он был князем, потому и сумел вернуть себе самообладание. Пара вздохов — и вместо удивления равнодушие.

Он не меня обманывал своим спокойствием, самого себя. Я же без труда замечал его волнение в чуть более порывистых движениях, в том, как метнулся его взгляд, словно намечая путь, как дернулась ладонь, чтобы сжаться в кулак.

— Чего ты хочешь за его жизнь?

В отличие от него, я своих чувств скрывать не собирался.

Пожав плечами, взглянул на мальчишку (я продолжал называть его так, пусть ему и было уже лет пятнадцать), который смотрел на меня с щенячьим восторгом.

Не это было удивительно. Он слышал мой разговор с Сомеем, видел, как князь воздушных давился ненавистью, но не посмел не исполнить мое требование. Поражало то, что к тому моменту, когда я появился в крепости, он еще не потерял здравость рассудка. Сомей не скрывал от пацана его участи, позволив увидеть все, что способен сотворить со своими жертвами.

— Ему стоит слышать это? — язвительно уточнил я, с удовлетворением отметив, как заалели зрачки Виджара. Как бы он хотел вонзить клинок в мое тело, но... он был еще слишком слаб, чтобы бросить мне вызов.

— Я оставлю Тая тебе на обучение. — Его ярость отступила так же мгновенно, как и появилась. Взгляд вновь стал холодным, как и металл, который он олицетворял.

Я нередко ловил себя на том, что пытаюсь заглянуть в его будущее, увидеть, каким он станет через сотню лет. От его отца, который был для меня то ли заклятым другом, то ли верным врагом, мне было известно, что Виджар сам настоял на ритуале наследования, зная, что его ждет. Столь же хладнокровно он принял клан, когда Сомей, во время очередной стычки с бывшим главой Сеймаров, растерзал его отца.

Виджар убивал. Не зная милосердия, не слыша слов мольбы, подчиняясь тому звериному, что брало верх над всеми нами. Но он сумел остановиться до того, как это стало единственным наслаждением в его жизни. Тогда и пришел ко мне. Сам, без охраны. Просить о поддержке.

Мы немного по-разному понимали смысл этого слова.

— Ким! — вместо ответа крикнул я. Телохранитель, из подаренных Аранаром, появился раньше, чем я закончил произносить его имя. Остановился у двери, за спиной у Виджара, дернул ноздрями, впитывая тщательно скрываемый страх. — Мальчишка — ваш. Сделайте из него воина.

— Как прикажет мой князь, — выдохнул тот, едва не мурлыча. Кошка, что с нее возьмешь. Хоть и большая.

Я дождался, когда мы с Виджаром останемся вдвоем (сына он не проводил даже взглядом) и только тогда жестом указал ему на кресло. Его отказ я проигнорировал, сам же устроился за столом.

— Мне нужно, чтобы твои воины скрытно расположились неподалеку от крепости Самар"Ин.

— Тебе мало смотрящих?

Его язвительность я тоже пропустил.

— Я дам тебе перстень, привязку для вестника, передашь его командиру. Выбирай понадежнее и посмекалистее. О том, что нужно сделать по сигналу, он узнает из полученного известия.

— Так вот что ты задумал! — с толикой восхищения протянул Виджар и... устроился в кресле напротив. — Вряд ли твоей добычей станет лери, она уже вошла в полную силу. А вот ее дети...

Виджар был всего лишь вдвое старше моего сына, но я знал, скоро придет время, когда мне придется его опасаться. Слабым он позволял себе только казаться. Я уже давно не обманывался, но вот другие...

И все-таки слабости у него были. Хотя бы этот мальчишка.

Отметив, что мне нужно, как можно скорее, разобраться с этой историей, я поднял на него взгляд.

Виджар поежился, но выдержал.

— Что еще я должен сделать? — уточнил он через мгновение противоборства.

Мы оба понимали, что я без труда мог сломить его волю и не сделал этого только по одной причине: он мне был нужен.

— Сведения о твоем плане, — он усмехнулся, когда я голосом выделил слово "твоем", давая понять, что готов заплатить и эту цену за безопасность своего отпрыска, — должны стать известны Сомею. Как ты с этим справишься, меня не интересует, но нужно, чтобы его воины тоже были там.

— Об этом даже не беспокойся, я знаю всех его смотрящих в моей крепости.

Я кивнул, принимая к сведению сказанное им. Его намек несложно было понять. Мои соглядатаи среди его воинов тоже имелись.

— Тогда считай, что твой пацан в полной безопасности. — Он хотел это услышать, мне несложно было это произнести. — Заберешь, когда сочтешь нужным.

— Хочешь сказать, что устал от моего присутствия? — поднялся он с усмешкой.

— А ты так жаждешь рассказать, как умудрился отдать Сомею своего сына? — парировал я, не скрывая, что не упущу возможности выяснить его тайные мотивы.

Его взгляд метнулся, но тревога тут же ушла, уступив место улыбке. Виджара мой интерес пугал, но не настолько, как я ожидал. Или он просто пытался избавиться от моего любопытства?

— При одном условии, — хмыкнул он, уже подходя к двери. — Взамен ты мне назовешь имя нашего таинственного визави.

— Я жду от тебя известий, — резко оборвал я своего гостя. Только лишь напомнить, где он находится и с кем разговаривает. Как я и предполагал, этого хватило, чтобы лицо князя стало похожим на маску.

Жаль, что я не мог увидеть, как он сбросил ее, стоило ему только выйти из кабинета.

День уже клонился к вечеру, когда я закончил разбирать донесения от смотрящих и шепчущих. Того, что мне еще не было известно, среди вороха сплетен, домыслов и слухов не нашел. Что-то я уже знал, получив информацию раньше и от других, о чем-то догадался сам, сумев распутать тайные ниточки, связывающие события, казалось бы, не имеющие отношения друг к другу.

Встреча Сомея с князем клана земли Карамом, как раз после того как я побывал в крепости воздушников. Разъяренная Демайя, которая в порыве ярости крушила все вокруг, крича, что скоро мой клан останется без своего главы. Князь водных, Сивия, не принявший моего приглашения.

Если бы все это не произошло практически одновременно, можно было бы строить предположения. Но только не в этот раз.

От меня пытались избавиться так часто, что пора было уже привыкнуть. Но я не только не привык — когда узнавал, что готовится очередное покушение, с трудом контровал свое безумие. Каждый уходящий день приближал меня к мести. Они же собирались у меня отнять то единственное, что вело меня по жизни последние четыреста лет.

Поняв, что подобные мысли ни к чему хорошему не приведут — желание убить стало невыносимым, я вышел из кабинета на террасу. Кима не заметил, но ощутил — он прекрасно чувствовал мое состояние, потому и не торопился показаться на глаза. Был огненный где-то совсем рядом, среди каменных фигур, которые украшали эту часть моего замка.

Как я и рассчитывал, свежий воздух и повседневная суета, звуки которой доносились и сюда, слегка успокоили. Предупрежу, прежде чем броситься.

Спустившись по лестнице вниз, через парк направился к казармам. Хороший бой на мечах — лучшее средство вернуть себе хотя бы видимость равновесия. Но только не с телохранителями. Их реплики доводят меня до бешенства.

До ворот в стене, окружавшей джейсин, оставалось несколько десятков шагов, когда за спиной раздался тихий голос:

— Мой князь.

Только не сейчас... не когда у меня перед глазами алая пелена!

Ни на мгновение не замедлив движения, я шел дальше, надеясь на чудо, которое убережет ее от меня.

Но чуда не случилось. Шорох за спиной, и я кожей ощутил ее приближение.

— Мой князь?

Ким оказался между нами раньше, чем рык вырвался из моего горла. Мигом позже появилась оставшаяся троица.

Вот только кого из нас двоих они защищали?

— Леда? — Холодное спокойствие телохранителей сделало свое дело, вернув мне самообладание. Огонь еще кипел в жилах, но он уже подчинился моей воле.

— Мой князь, — она опустила взгляд и прикусила губу, такую мягкую и... желанную, — лекарь просил передать, что ваш настой готов.

Ее слова были уловкой — тот никогда бы не отправил ее ко мне, мы все это знали. Милой уловкой единственной женщины, к которой я не испытывал ненависти. Наверное, потому что женщиной этот ребенок еще не был.

Я заметил ее на торжище в Вольных землях четыре лунара назад. Никогда не интересовался рядами, где продавали захваченных в набегах людей, в тот же раз словно по наитию вышел к ним.

Тогда ей было одиннадцать. Худенькая до того, что на нее неприятно было смотреть. Выступающие ключицы, невзрачные волосы, грубая одежда. Но взгляд тут же отметил и тонкие ладони, и узкую ступню, и черты лица, которые могли стать прекрасными. До того как попала в плен, эта человеческая девочка вряд ли знала тяжелую работу.

Но не это заставило меня остановиться напротив. Ее глаза. Глаза, в которых пылала надежда. И этой надеждой был я.

Какую глупость совершил, я понял, только вернувшись в крепость. Ей не было места среди ансаиров.

Быть служанкой она не могла, наши нравы слишком свободны. Это было жестоко даже для меня: не дать свершиться насилию там, чтобы допустить его здесь.

Держать ее при себе? Рано или поздно, но ярость взяла бы верх надо мной. Чем это могло закончиться для нее, предугадать несложно.

Выход подсказал Аранар, который нагрянул внезапно. Как обычно.

Поговорив с вжавшейся в кресло девчонкой, которая, похоже, догадалась, куда именно она попала, князь воплощенных предложил отдать ее в помощницы лекарю. Тот сначала не очень-то и обрадовался, но уже спустя несколько лун нахваливал мне свою подопечную.

Я уже и забыл о существовании этой пигалицы, и без нее хлопот хватало, когда однажды ночью услышал в парке, который вплотную подступал к облюбованной мною террасе, приглушенный крик.

Слух меня не подвел, как и искореженное неполной трансформацией тело. Лапы беззвучно коснулись камней аллеи, изуродованные ноздри втягивали напоенный пряными запахами воздух, рассказывая о том, что здесь происходило несколько мгновений назад.

Я не опоздал. Двое воинов еще только срывали с нее одежду, когда я тенью скользнул к ним из-за деревьев.

Первым я разорвал того, кто зажимал девчонке рот. Хотел услышать ее крик, увидеть ужас в ее глазах. Да только снова ошибся. Узнав в обезумевшем от чужой крови звере меня, она больше не проронила ни звука. Даже тогда, когда от второго несостоявшегося насильника остались только окровавленные куски плоти.

Когда появился Хартиш, единственный, кому я позволял быть свидетелем моих проклятых ночей, девчонка плакала, уткнувшись лицом в шерсть на моей груди.

Тогда я и понял, что мне стоит держаться от нее подальше. Она была другой, непохожей на всех женщин, которые у меня были. А еще... она была совсем ребенком.

Никогда раньше меня это не останавливало.

— Это все? — как можно жестче произнес я.

Сейчас ей исполнилось уже пятнадцать, она стала красавицей, как я и предвидел, и, что не добавляло мне спокойствия, была для меня желанна.

— Передай своему наставнику, — за эти годы из простой помощницы лекаря Леда стала его ученицей, — что я к вечеру пришлю Кима. Он же накажет тебя за ослушание. — И, повернувшись к огненному, чтобы не видеть выступивших на глазах у девушки слез, добавил: — Если она завтра сможет сидеть, накажу ее я.

Она надеялась, что я уже забыл о своем распоряжении. Но я помнил. Помнил, как сам выпорол ее розгами, когда она в первый раз нарушила мой приказ. Не зная жалости, но сдерживая себя, чтобы не зарычать, когда с ее губ срывался болезненный стон.

Не ради себя, ради ее будущего, я не должен был допустить, чтобы она еще раз появилась в джейсине.

Телохранители не всегда могли успеть меня остановить.

Талина

Я устало откинулась на спинку кресла, но тут же вынуждена была собраться. Этот осторожный стук, похожий скорее на едва слышные поскребывания, был мне хорошо знаком. Так дети проверяли, сплю я или нет, желая поболтать на ночь.

— Входите уж, — подбодрила я двойняшек, возившихся с той стороны двери.

Повторять не пришлось, оба влетели в кабинет, едва ли не расталкивая друг друга локтями. И не скажешь, что им скоро шестнадцать.

Следом вошла Кимела, извиняясь, разведя руками. А ведь я ей уже давно разрешила покинуть меня!

— Ну что, непоседы, мало вам было сегодня приключений? — спросить грозно у меня не получилось, губы сами складывались в улыбку при одном воспоминании о прогулке.

Полет на дарханах доставил удовольствие нам всем. Дарья восторженно верещала, Сашка от нее не отставал. Их ящеры раз за разом закладывали немыслимые виражи, заставляя меня, но не их, испуганно вздрагивать в седле своего. Не успокаивало и присутствие двух мастенов, которые кружили неподалеку. Я знала, что пока они поблизости, причин для беспокойства нет, но каждый раз, когда эти крылатые твари пикировали вниз, мое сердце обрывалось.

Но, несмотря на это, я была рада.

Мне уже приходилось летать на дарханах, я даже умела немного ими управлять благодаря отцу, который был из огненных. Не главой клана — княжичем, но это был единственный случай в истории воплощенных, когда лери Арлаков стала женой не того, кого ей выбрал совет. Про их любовь друг к другу вообще можно было слагать легенды, если бы искренность чувств в этом мире значила хоть немного больше.

— Не спится, — протянула Даша, смотря на меня так жалобно, что рука сама потянулась к ней. Обнять, прижать покрепче, защитить. Она всегда знала, как добиться своего.

— Тебе тоже? — насмешливо уточнила я у Александра, вместе с дочерью перебираясь на диван.

Об их удобстве стоило позаботиться, то, что наши посиделки затянутся, было понятно и без слов.

— А я чем хуже нее? — фыркнул сын, пристраиваясь с другого бока.

Ребята были уже совсем взрослыми, но как же я радовалась, что они еще могли позволить себе быть детьми.

— Кимела, — обратилась я к своей нелине, — раз уж ты здесь, принеси нам чего-нибудь...

— Сладенького, — протянула Дарья, только что не облизываясь от предвкушения.

— И побольше, побольше, — тут же подхватил Сашка, да с такими интонациями, что женщина не выдержала и улыбнулась. Легко, открыто. За те дни, которые она провела рядом со мной, это произошло впервые.

Когда она вернулась, мы уже вовсю делились впечатлениями о прошедшем дне. На Земле полуночничали мы нередко, но не в те дни, когда на меня нападала невыносимая тоска. Этим чувством я предпочитала ни с кем не делиться, проводя с ним наедине долгие ночи в своей мастерской.

Пододвинув столик поближе к нам, Кимела расставила тарелки с фруктами и сладостями, в центр поместила кувшин с ягодным напитком, вкус которого я помнила с детства.

Собираясь нас покинуть, нелина взглянула на меня с такой печалью, что мое сердце отозвалось узнаванием. Приглашающий жест я сделала машинально, еще до того, как осознала, отражение чего вижу в ее глазах.

Локару и мне предстоял серьезный разговор. Как только я во всем разберусь.

Присутствие Кимелы детей нисколько не смутило. Тарелки пустели, мы взахлеб смеялись, когда кто-нибудь из них начинал рассказывать в лицах моменты сегодняшнего дня. Особенно здорово получалось у Сашки. Дарья же томно закатывала глаза, представляя, как бы реагировали ее теперь уже бывшие одноклассницы, увидев Эриара и Локара. Переходили они во вторую ипостась всегда с обнаженным торсом.

Все было... как дома. Только вместо нелины в мою спальню приходила их бабушка и смотрела, тихо улыбаясь.

Наверное, это и было счастье.

— Мам, расскажи об ансаирах, — неожиданно попросила дочь, отламывая очередную дольку манигра. Она, так же, как и я, пристрастилась к нему на Лерикане.

— Об ансаирах? — удивленно переспросила я, вспоминая утренний разговор с Эриаром, и невольно посмотрела на Кимелу. Я не была уверена, что ей будет приятно слышать мое повествование.

Вопреки моим ожиданиям, нелина была настроена остаться с нами.

— Хорошо, — вынуждена была согласиться я, — но тогда мне придется начать с воплощенных.

Судя по лицам детей, этот вариант понравился им еще больше. Пришлось сдаться. Впрочем, как я и сказала мужу, эту историю им лучше услышать от меня.

— Когда-то, тысячи лет назад, — начала я, словно рассказывала сказку, — на Лерикане жила раса древних. Никто уже не помнит, как они сами называли себя, в нашей памяти они остались как вакирэ — открывшие путь.

— Они были магами? — Дарья всегда отличалась нетерпением, не выдержала и сейчас.

— Не мешай рассказывать, — как обычно вмешался Саша.

Как же мне этого не хватало последние дни!

— Если вы будете препираться... — нахмурилась я шутливо. Эти два постреленыша тут же сделали виноватые мордочки. Вот только в их раскаяние я не верила, такие сцены повторялись раз за разом, стоило нам увлечься какой-нибудь беседой. — Да, они были одаренными и умели то, что было неподвластно больше никому в этом мире. Только называлось это не магией, а даром.

Кимела отставила в сторону чашку с ягодным настоем, завозилась, удобнее устраиваясь в кресле. Но дети этого даже не заметили, сидели каждый в своем углу и не сводили с меня глаз. Такие разные и... похожие, как две части одного целого.

— А потом на Лерикане появились люди. Хроники не оставили сведений, откуда те пришли, но древние для них стали богами, которым они начали поклоняться. Вакирэ это не понравилось, были они слишком свободолюбивыми и гордыми, ценили эти качества и в других. Сколько так продолжалось, тоже неизвестно, но наступил момент, когда вакирэ решили покинуть этот мир.

— А куда они ушли? — опять влезла со своим вопросом Дарья.

Что последует дальше, я знала.

Маленькая подушечка пролетела мимо меня с того края, где пристроился Сашка, потом вернулась обратно — дочь делала это уже машинально, затем... пришлось перехватить. Так развлекаться они могли долго.

— Никто не знает, куда ушли вакирэ, — продолжила я, когда эта парочка слегка угомонилась. — Но оставить наш мир без надзора древние не могли. Они заключили соглашение с духами стихий, что те присмотрят за людьми, а взамен дали им тела.

— Человеческие?

Сашка многозначительно хмыкнул на очередной вопрос сестры, но в этот раз обошлось без военных действий.

— Нет, Даша, это были не человеческие тела. Птиц, зверей, рыб. Так они и жили сотни лет, люди и ставшие для них священными воплощения стихий. Одни развивались, осваивая Лерикан, вторые помогали им в этом. Вот только не всех устраивал такой порядок вещей.

Дочь фыркнула, давая понять, что они уже не маленькие, чтобы рассказывать им о том, о чем они знали из истории другого мира. А я и не собиралась углубляться в такие подробности, это не имело к нашему разговору никакого отношения.

— А потом началась война. Как пишут в старых книгах, страшная война, у которой не было иной причины, кроме желания одних властвовать над другими. Воплощенные же, как ни пытались исполнить договор, ничего не могли сделать. Их было меньше, и они не могли сражаться с людьми на равных. И тогда в храме, который в недоступном людям месте оставили вакирэ, они воззвали к древним. Они клялись, что исполнят договор, но просили человеческие тела, чтобы быть равными среди равных. Вакирэ отозвались. С тех пор духи стихий могут принимать любой из трех обликов и в каждом из них владеть своей силой.

— А наш клан? — теперь уже не удержался Сашка.

— А наш клан появился тысячу лет тому назад. Снова была война. Два клана воплощенных назвали виновными в этой схватке одну сторону, два — другую. А в третьем клане считали, что виновны обе. Несколько дней длился совет, но князья так и не пришли к единому решению. А в это время гибли люди, за которых они отвечали. И тогда глава воздушных предложил вновь призвать древних. И те снова откликнулись. И взяли они у каждого князя по капле крови, добавили в нее свою и все это смешали с человеческой. Так появилась первая нимера, женщина, последнее слово которой было волей вакирэ.

Многозначительных переглядываний двойняшек я предпочла не заметить. О чем они думали сейчас, я себе примерно представляла. Вряд ли образы, которые возникли у них в этой части моего рассказа, были такими уж невинными.

Но я с этим ничего поделать не могла. В мире, в котором они жили, информация была более доступна, чем здесь.

— А ансаиры?

Мое молчание они расценили правильно и теперь сидели смирно, понимая, что я подошла к самому интересному. И... трагическому.

— Это случилось четыреста лет тому назад. Несмотря на присутствие воплощенных, между людьми то и дело происходили стычки. Кланы вмешивались, останавливали кровопролитие, наказывали виновных, но все повторялось вновь и вновь. И вот однажды глава огненных, князь Маркирер созвал совет, на котором объявил, что отказывается исполнять договор. Мол, если хотят убивать друг друга, пусть убивают. У нас своя жизнь, у них — своя. Его предложение нашло и сторонников и... противников. Споры шли не только в храмовом зале, но и в крепостях. Такое происходило среди трехипостасных впервые. Сын не соглашался с отцом, брат выступал против брата.

— А нимера? — выдохнула Дашка, с каким-то священным ужасом смотря на меня. Боюсь, до нее только что начало доходить, кем является ее мать.

— Нимера сказала последнее слово — воплощенные будут хранить мир на Лерикане. Да только Маркирер отказался принять ее решение и бросил ей вызов. — Пауза была короткой, дети ее, скорее всего, даже и не заметили. Но я словно увидела то, о чем говорила, и понимала, какую ответственность в тот день взяла на себя женщина из моего рода. Но пугать я их не хотела, потому и продолжила спокойным голосом, не выдав тревоги в моей душе. — На том совете в храмовый зал вошли не пять, а десять князей, но за Круглый стол села только лери Арлаков, остальные стояли и ждали исхода. Отцы, сыновья и братья, которые не смогли найти общий язык.

— А что потом? — Сашка перебрался ко мне поближе.

Совсем мальчишка, пусть и пытается казаться взрослым. Он рано стал единственным мужчиной в нашей семье, рано осознал, что является нашей защитой.

Я гордилась сыном, Сашка был достоин своего отца. Он так же, как и тот, станет опорой для всех, кто будет с ним рядом.

— А потом, — повторила я, — нимера призвала древних и просила проклятия для нарушивших клятву. И они пришли, пятеро воинов в сияющей белоснежной одежде. Замерли за спинами тех, кто посмел нарушить договор. И когда Рассветная звезда произнесла: "Да будет так", вонзили в их тела кинжалы.

— Они убили их? — Дарья замерла, не отводя от меня взгляда.

— Нет, — качнула я головой, словно разгоняя вставшее перед глазами видение. Трудная это была задача. Рукояти кинжалов все еще торчали из символов стихий на алтаре. Как напоминание, о котором предпочли забыть на последнем совете. — Они разрушили связи между ипостасями. С того дня проклятые не могут больше стать духами стихий. Когда же наступает ночь, они превращаются в зверолюдей, голова человека, а тело...

— Все?! — В глазах дочери стояли слезы. Кажется, я знала, о ком она сейчас подумала.

— Нет, — поторопилась я ее успокоить. — Так были наказаны только князья. Это было их решение, за него они и ответили. Остальные просто стали похожи на людей.

— Моя лери забыла про княжеских детей, — неожиданно подала голос Кимела, заставив меня вздрогнуть. Что-то ускользало от моего взора, не давалось в руки... Что-то незримое и опасное.

Сашка посмотрел на нелину, потом перевел взгляд на меня, ожидая продолжения. Настороженно, словно ощутив то же, что и я.

— Княжеские дети, — я с трудом сглотнула вставший в горле комок, не желая показывать двойняшкам своего смятения, — имеют способности своих отцов, но не несут на себе проклятия, пока не проведен ритуал наследования.

— А почему их называют ансаирами? — голос Даши разорвал оковы сгустившегося напряжения, вырвал меня из путаницы странных ассоциаций, в которых перемешались мои страхи.

— На древнем так называли тех, кто нарушил правила, — уже спокойнее произнесла я.

— Удивительная легенда, — прошептала чуть слышно Дарья и вздохнула, поверив, но... не до конца.

— Говорят, так оно и было. — Я не пыталась ее переубедить, просто улыбнулась. Придет время и она поймет, как много правды в моем рассказе.

— А они красивые, князья проклятых? — никак не унималась Дарья, но теперь в ее взгляде появился еще и восторг. Если я не ошибалась, она уже примеряла картины прошлого на себя. Меня это не радовало, но я помнила себя в тот день, когда сама услышала эту историю впервые.

Увы, ответить я ей не могла. К счастью или нет, но мне не довелось видеть высших ансаиров.

Не успела я признаться в этом, как нас всех удивила Кимела.

— Их внешность притягательна, — произнесла она, пристально смотря прямо на меня. — Но их красота порочна. В ней их неистовство, их не знающая жалости жестокость. В каждом движении, в каждом взгляде...

— А кто из них самый опасный? — не остался в стороне Сашка, не заметив того, что увидела я. Страх и боль в глазах женщины.

Я хотела ее остановить, видя, насколько она взбудоражена, но Кимела уже повернулась к сыну:

— Локар считает, что Маркирер.

— Но ты с ним не согласна. — Я произнесла слова раньше, чем поняла, насколько верна озарившая меня догадка.

— Нет, я с ним не согласна, — как эхо отозвалась нелина, подтверждая мои мысли.

Похоже, у нее, как и у меня, была своя история, о которой она хотела бы забыть.

Эриар

Задорный смех доносился до меня даже через закрытие двери. Достаточно оказалось в тот вечер пройти мимо, направляясь в свой кабинет, чтобы этот смех последовал за мной, продолжая терзать пониманием, как я хочу войти туда, и... не могу.

Все было слишком просто: для всех, кто собрался в той комнате, я оставался чужим.

Это было так по-человечески: получив малое — желать большего.

Чтобы хоть как-то избавиться от голосов, продолжавших звучать в моей голове вот уже несколько дней, спустился вниз. Не удивился, когда, выходя из замка, столкнулся с Шинаром. Спать он, скорее всего, еще не ложился, ну а о моем появлении ему доложила охрана. Сигнальные амулеты были у всех.

— Пройтись? — Навстречу мне он вышел со стороны казармы малого джейсина.

— Подумать, — ответил я, размышляя, насколько меня устраивает присутствие бывшего наставника. Одиночество не стало более предпочтительным.

— Спустимся в нижнюю крепость? — догадался он о принятом мною решении.

Я даже не кивнул, прогулка по парку явно не входила в мои планы.

Молчание спутника меня не тяготило, скорее наоборот, позволяло продолжить размышления, но не давало им стать слишком мрачными.

— Как та парочка?

Локар регулярно докладывал об ансаирах, да и Шинар давал понять, что присматривает за ними, но последний разговор с Талиной заставил взглянуть на них с другой стороны.

Шинар не посмотрел на меня, хоть и было заметно, что он удивлен моим вопросом.

— Ничего, что могло бы меня насторожить. Службу знают, в чужие дела не лезут.

— Вот и Локар так же говорит, — холодно протянул я, сворачивая к кузне. Идти к казармам желания не было.

— Но ты не доверяешь ни мне, ни ему, — спокойно отреагировал на мое раздражение Шинар. — Есть основания или просто предчувствия?

— Талина думает, что Дария может увидеть в нем не друга, а мужчину, — не стал я скрывать от него причину моего беспокойства. — Она и мать, и нимера. Вряд ли ошибается.

— С Локаром ты говорил об этом? — спустя несколько мгновений уточнил Шинар у меня.

Похоже, проблема действительно существовала, раз он воспринял мои слова всерьез.

— Не было возможности.

— Избегает? — Шинар усмехался. Имел полное право. Чего бы мы с соратником не добились, он продолжал оставаться нашим наставником.

— Или провоцирует, — решил я поделиться неожиданно пришедшей мыслью. — Его бегство в Вольные земли заставило меня признать, что я и сам сомневаюсь в принятом мною решении. Вопреки всем фактам и мнению совета.

— Считаешь, что он и сейчас тебя к чему-то подталкивает? — Шинар явно заинтересовался этой идеей.

Хотел я ему сказать, что, скорее, надеюсь на это, да не успел. Ощутил приближение того, о ком мы говорили.

Возможно, и к лучшему.

— Тревожные вести. — Локар заговорил сразу, как только подошел. Но это я уже и сам понял по тому напряжению, которое его окутывало.

— Испытывать мое терпение будешь позже. — Я не счел необходимым сдержаться. Если я прав, и мой соратник в последние дни разыгрывает передо мной представление, то подобная резкость мне вполне позволительна. Если же нет... наши отношения уже трудно испортить. — Они выступают?

— Нет, — коротко бросил он, всматриваясь вдаль. — В крепости Маркирера крейз.

— Очередное покушение? — Я сделал вид, что расслабился, но вряд ли это могло обмануть моих собеседников. Каждый из нас понимал, какими проблемами нам это грозит.

Маркирер не был предсказуем, чтобы не вызывать беспокойства. Он объединял кланы ансаиров. Он стоял во главе раскола воплощенных. Он и князь воздушников Сомей сумели не только сохранить себе жизнь в течение четырехсот лунаров, но и удержать власть. В других кланах уже правили дети, а то и внуки тех, кто отказал нимере в последнем слове и принял проклятие.

Маркирер был так же жесток, как и остальные, лишившиеся возможности вновь стать духами стихий. Но в нем не было той безжалостности, которая не оставляла шанса выжить. Он был хитер, но вся его изворотливость была направлена на осуществление цели. Маркирер был справедлив хотя бы по отношению к присягнувшим ему на верность.

Война с проклятыми под его началом не могла перерасти в неконтролируемую бойню. Чего не скажешь про Сомея, который оставался единственной после Маркирера кандидатурой на роль предводителя ансаиров.

— Ты убежден в этом? — Я мог не спрашивать, если Локар счел нужным сказать, значит, его словам можно было безоговорочно верить.

Тот не стал демонстрировать обиду, что было даже несколько удивительно.

— Мне даже известно, что Маркирер сам привел своего убийцу в крепость.

Было впору гордиться Локаром, его смотрящий был очень близко от кого-то из князей проклятых. Вряд ли рядом с самим Сомеем — тот убивал при малейшем подозрении на предательство. Но как раз это-то и наталкивало на новую мысль: кого-то среди них мы сильно недооцениваем, раз ему удалось провести самого проклятого кугуара.

— Мне нужна встреча с Маркирером. — Решение было неожиданным, но я был в нем уверен. Этот князь ко всем прочим его достоинствам умел быть благодарным. Возможно, это будет тот самый случай, который способен изменить наше будущее.

— Лери Талина не одобрит... — начал было Локар, но осекся под моим жестким взглядом. — Я свяжусь с Аранаром.

— Нет, — еще резче отрезал я, — отправь Маркиреру моего вестника.

Шинар напряженно прислушивался к нашему разговору, но не вмешивался. Он никогда не вмешивался, предлагая нам самим нести ответственность за свои действия.

— Как прикажет мой князь, — склонил голову Локар, но, отметив, что я проигнорировал и эту его выходку, уже совершенно иным тоном продолжил: — Это еще не все новости.

— Опять покушение? — не удержался я от язвительности.

— Хуже, — подмигнул мне соратник, на мгновение напомнив мне то время, когда я еще не знал Талину. Насколько же тогда было проще! — У Кассире был ребенок.

— Что?! — Мы с Шинаром произнесли это одновременно. — Кто? — спросил уже я один.

— Извини, — развел руками Локар, — но я не всесилен. Следы младенца потерялись в Вольных землях.

— Когда это произошло?

Локар смотрел на меня с самодовольством.

— Около пятнадцати лунаров назад. Есть вероятность, что постарался кто-то из князей ансаиров.

— Это нам ничего не дает. — Шинар, соглашаясь, кивнул, а вот соратник смотрел на меня задумчиво, словно еще раз перебирая возможные варианты. — В ребенке лери наша кровь не проявит себя.

— Не уверен. — Он все-таки мне возразил. — Мы не знаем, насколько силен был ее дар. За двадцать лет не было ни одного ритуала, где она могла его проявить.

Что ж... в его словах был резон. Только легче от этого не становилось. Если бы мы знали, что ищем человеческого ребенка, проблем было бы меньше. На землях проклятых людей не так уж и много, разобраться, кто есть кто, несложно. А на вольных — смотрящим и шепчущим работать проще, там каждый сам за себя, да за монеты.

А вот если он ансаир, найти его следы будет невозможно. И чудо не поможет.

Локар только кивнул в ответ на мои мысли, тоже думал об этом.

Осмотр крепости закончили на рассвете. Уже вдвоем. Локар покинул нас сразу, как только мы обсудили принесенные им новости. Отправился организовывать встречу с огненным проклятым.

Побывали везде, добрались и до северной стены. Работы по ее восстановлению не прекращались даже ночью. Горели костры, трудились мастеровые, которым помогали и свободные от дежурства воины. Наймитам за помощь не доплачивали, но и их я заметил среди работных. Нужды не было объяснять, что от прочности каменной кладки зависит их жизнь.

Мы уже собирались уходить, когда неподалеку от нас, за развалинами казармы, занялась песня. Грустная, тягучая мелодия, которую быстро подхватили, понеслась над искореженным боями склоном холма, как предсказание, вплетаясь в предрассветную мглу.

Я жестом подозвал крутившегося неподалеку старшего воина:

— Кто поет?

Певец рассказывал историю моей любви. Той, которую прошлое лишило надежды, где двое не смогли забыть, не сумели простить.

— Ромио. — Тот ответил, даже не задумываясь. — Голосище у ансаира за сердце берет. С ним всегда работа спорится, заводной он. — Посчитав мое молчание за недовольство, резко осекся: — Приказать ему замолчать.

— Пусть поет, — вместо меня ответил Шинар и первым направился к джейсину. И лишь когда мы отошли настолько, что голос ансаира уже не выделялся из общего гула, хмуро заметил: — Он слишком хорош, чтобы это было правдой.

— И слишком на виду, чтобы оказаться смотрящим.

— Или тот, кто отправил его сюда, достаточно хитер, чтобы предвидеть эти сомнения, — возразил он мне. Вот только я успел заметить и улыбку, которую он поторопился скрыть.

Не мое это дело, заниматься такими загадками. На это были у меня они, Шинар и Локар.

— Или он просто таким родился, — закончил я обмен мнениями, заметив соратника, который ждал нас у дальних ворот малого джейсина. — А кто прав, разберетесь сами. Вам советовать, только все портить.

— Проницательность моего князя достойна легенд, — хмыкнул Шинар, но тут же вновь стал серьезным.

— Маркирер ждет тебя. — Локар не стал дожидаться моего вопроса, заговорил, как только мы приблизились. — И не сказать, что удивлен твоим желанием.

— Тут кто-то говорил о проницательности, — хмуро протянул я, оглянувшись на остановившегося за моей спиной Шинара. — Я — в портальный зал. Предупреждать о том, что о моем визите к князю ансаиров никому, кроме вас, знать не стоит, не буду.

— Как можно, — шутливо склонился Локар, чтобы тут же жестко добавить: — Я иду с тобой.

Я только кивнул. Это была та самая ситуация, когда спорить с ним не стоило. Он отвечал за мою безопасность. За репутацию тоже.

Переходов оказалось два. Первый привел нас в полуразрушенную башню. Где именно она находилась, определить я не успел, Локар уже активировал амулет. Я только и заметил, что символ атакующего кугуара, вспыхнувший алыми линиями на черном камне, прежде чем тот рассыпался пылью.

Личный амулет Маркирера!

— Князь Эриар! — Тот поднялся из-за стола, как только моя нога примяла ворс ковра, украшавшего его кабинет. Усталость сквозила в столь незамысловатом движении.

Вряд ли это была беспечность, скорее, демонстрация его доверия ко мне.

— Князь Маркирер, — ответил я ему легким поклоном, давая нам обоим время присмотреться друг к другу.

Мы встречались. Последний раз лунаров десять тому назад. И хотя время было не властно над нами, мы оба изменились.

— Выпьешь? — Он повернулся ко мне спиной, не оглядываясь, прошел несколько шагов до террасы. — Одному неинтересно, а выпить хочется.

— Ночь была тяжелой? — Мне не стоило быть язвительным, но он напрашивался сам.

— Не тяжелее других, — добродушно усмехнулся Маркирер, указав мне на одно из двух кресел. Присутствия Локара он словно и не замечал. — Так наливать?

— Когда еще доведется пить с врагом. — Передав ножны с коротким мечом соратнику, который следовал за мной тенью, я устроился напротив ансаира. Принял наполненный вином бокал, вдохнул терпкий аромат. — Не отравишь?

Тот усмехнулся:

— А смысл?

Я пожал плечами, давая понять, что могу и не знать о том, что где-то нарушил его планы.

— Так что привело тебя в наши проклятые края? — спросил он, как только мы сделали по глотку.

Вино было хорошим. Раньше я не смог бы его оценить.

Отставив бокал, я окинул взглядом открывающийся с террасы пейзаж. Не то чтобы тянул с ответом, хотелось ощутить, что чувствовал Маркирер, смотря на вздымающиеся к небу горы вдалеке.

Место было красивым, если бы не отголоски боли, которые лишали его очарования.

— В твоей крепости крейз. Очень близко от тебя.

Громкий смех меня не обманул, его глаза вспыхнули алым, выдавая проснувшуюся ярость. Он резко оборвал себя, оставив гулять эхо среди каменных фигур, единственного украшения его логова.

— И ты решил предупредить меня об этом? — В голосе слышалось рычание запертого в его теле зверя.

Иногда я считал, что наказание, которое наложили на них древние, было слишком жестоким. И сам задумывался о том, что люди оказались недостойны нашей опеки.

Но... клятва выше наших размышлений. А наши предки ее дали.

— Я предпочитаю видеть тебя живым, а не мертвым, — не стал я скрывать своего отношения. — Вдруг когда удастся договориться.

— Может и удастся, — успокоился он быстро. — Что еще знаешь о крейзе?

Я кивком показал на застывшего за моей спиной Локара. Мол, спрашивай у него.

Опять алый росчерк в глубине зрачков — причина нелюбви князя к моему соратнику мне была известна. Звали ее Кимела.

— Говори! — беззлобно рыкнул Маркирер, вновь справившись со своим гневом.

— А нечего говорить, — с вызовом ответил Локар. Ох уж эти женщины! — Знаю только, что ты сам привел его в крепость. Кто он и когда это произошло, мне неизвестно.

— Это даже больше, чем я рассчитывал. — Маркирер откинулся на спинку кресла, продолжая смотреть только на меня. — Я не часто подбираю сирых и убогих.

— Ну, тогда мне остается поблагодарить тебя за гостеприимство, — начал я подниматься, но ансаир жестом остановил меня.

— Торопишься?

— Не хочу обременять тебя своим присутствием, — хмыкнул я, вновь устраиваясь удобнее. — Не с кем поговорить?

Я ожидал усмешки, которая дала бы мне понять, что он оценил нашу перепалку, но оказался не готов услышать его следующий вопрос:

— Ты счастлив?

Что я мог ему ответить...

Глава 3

Дария

Я грустила.

Мама и Эриар опять были заняты. Вот уже который день если и покидали кабинет, то лишь затем, чтобы опять затеряться в лабиринтах нижней крепости. Нас с Сашкой они с собой, естественно, не брали. Не доросли.

И ведь не возмутишься. Чтобы мы не скучали и не крутились у них под ногами, нам с братом нашли развлечение. На рассвете пробежка, комплекс упражнений, напоминающий китайскую гимнастику тай чи. Сама-то я не сильно разбиралась в восточных стилях, но своему брату привыкла доверять. Он на них был помешан так же, как я на танцах.

После завтрака: этикет, история мира, местная флора и фауна. Этому обучала нас Кимела. И куда только девалась та милая и доброжелательная женщина?! До фурии она, конечно, не дотягивала, но спорить с ней желания не возникало. Как и не хотелось думать о том, что вскорости нам предстоит учиться читать и писать, Кимела давала только самые азы. Говорить на языке воплощенных мы могли, это было как-то связано с даром, а вот все остальное...

Наши мучения продолжались и после обеда. Арбалет, мечи, кинжалы. Потом в обратном порядке. Скидку на то, что я девушка, делали, но не очень большую. Оставляли в покое, когда я уже ни рук, ни ног поднять не могла.

От понимания, что это еще не конец — вечером нас ждала верховая езда, хотелось выть. Мне. Брат выглядел довольным. Увы, и этой возможности выразить свое отношение к происходящему меня лишили. Все издевательства вместе с нами принимала парочка княжичей, маминых гостей.

Глаза б мои их не видели.

Нет... парни были вполне нормальные, не кичились передо мной, не фасонили. И подсказать, помочь всегда были готовы. Сашка с ними сразу общий язык нашел, особенно когда обоих уложил на лопатки. Зря он, что ли, с малолетства рукопашкой занимался?!

Вот только мне с ними говорить было не о чем. Демонстрировать же мальчишеские замашки запретила мама, здесь на это смотрели несколько иначе.

Откинувшись на ажурную спинку скамейки, которую притащили специально для меня, я закрыла глаза. Лимео, сын князя Аранара, заметив, что у меня меч в руке подрагивает (он хоть и не настоящий, но такой же тяжелый), настоял на коротком отдыхе. Вот только отдыхала лишь я, эта троица увлеченно что-то обсуждала с нашим наставником.

— Не оглядывайся, — заставив меня вздрогнуть, раздался шепот из кустов за спиной.

Просьбу я выполнила, а вот улыбку не сдержала. Видеться с Ромио не получалось. То мы на тренировках, то он на дежурстве. Да и Танраш чаще всего забавлял наймитов. Мама, как мы с Сашкой и ожидали, отказать нашим с братом мольбам не смогла. Но с одним условием: пока хорт не сделал своего выбора, он живет в нижней крепости. Ну а что будет с ним дальше, зависело от него самого.

— Ты как здесь оказался? Ты же был на стене. — Я говорила тихо, но не опасаясь, что выдам себя движением губ. Сидела к плацу вполоборота и под прикрытием толстого дерева.

— Попросил Тистара меня заменить. Хотел тебя увидеть.

На сердце сразу стало легко. Забота Ромио была ненавязчивой, но приятной. Он так не походил на тех ансаиров, о которых нам рассказывали мама и Кимела.

— А тебе не попадет? — не сдержала я тревоги. Знала, что он намного старше меня, хоть и выглядит ровесником, но переживала. Так же, как и за брата. Бабушка говорила, что это у меня от мамы.

— Попадет, — фыркнул он. — Если кто-нибудь узнает. Но ты ведь не скажешь?

Я обиженно хмыкнула, чтобы тут же сменить гнев на милость. Сердиться на Ромио у меня не получалось.

— А я уже попадаю в цель, — похвалилась я. Продолжать разговор на ту же тему мне не хотелось.

Кусты были достаточно густыми, чтобы скрыть его присутствие, да и Локара с Шинаром, которых стоило опасаться, поблизости не наблюдалось. Ну а если что... не маленький, выкрутится. В этом я была абсолютно уверена.

— Из маминого арбалета. — И не успела я удивиться его осведомленности, тут же добавил: — Я видел. Ты молодец. Но локоть все равно прижимаешь сильнее, чем надо. И дышишь неправильно.

Пришлось опять вздохнуть. Мне все говорили об этом, но... мне нужно было ощутить эту самую правильность, прочувствовать изнутри, поймать то состояние, о котором они твердили.

Никто кроме Ромио не догадался, как именно мне помочь. Если бы он смог показать еще...

Мне уже не раз за эти дни казалось, что его специально не подпускают к нам с Сашкой. Словно чего-то опасаются. Еще бы понять, чего.

— Слушай, — от пришедшей в голову мысли я едва не подпрыгнула. Хорошо вспомнила, что мы с ним играем в шпионов, — через два дня мама и Эриар отправляются к огненным. Локара и Лимео забирают с собой. Ты сможешь сбежать с дежурства?

— Через два дня? — переспросил он. Пауза становилась все длиннее, заставляя меня сжаться в ожидании его ответа. Когда я уже почти задохнулась, только тогда сообразив, что невольно задержала дыхание, задорно выдал: — Я что-нибудь придумаю. Ты только брату не говори, а то он на меня косится.

— Это с чего?

Удивлялась я недолго. Он был прав. Сашка привык, что безраздельно пользуется моим вниманием, и не собирался делиться им ни с кем. Как только мы с Ромио затевали дружескую перепалку, хмурился и торопился меня отвлечь.

— Подрастешь, узнаешь, — хмыкнул он из кустов, потом ветви чуть дернулись, и мне на колени упал цветок.

Их было много в крепости, особенно в парке малого джейсина, но этот показался мне самым красивым. Белый, с бледно-розовыми прожилками на бархатистых лепестках. От него исходил свежий аромат, как воздух после грозы.

— Спасибо, — смущенно прошептала я, мне еще никто не дарил цветов (брата я не считала). Чтобы хоть как-то привести свои чувства в порядок, спросила, пытаясь казаться сдержанной: — Как Танраш?

— Скучает. — И чуть слышно добавил: — Как и я.

— Ты его приведешь? — Мне опять пришлось искать нейтральный вопрос, щеки и так уже пылали.

Вот только ответа я не дождалась. А уже спустя мгновение поняла и причину исчезновения Ромио. Троица княжичей, к которым относился и братишка, продолжая разговаривать, шла в мою сторону.

На то, чтобы вновь расслабленно откинуться на спинку и закрыть глаза, поднеся цветок к лицу (якобы наслаждаюсь запахом), ушла одна секунда. Кое-какой опыт у меня имелся.

— Тебя нельзя оставить одну, — недовольно проворчал Сашка, подойдя поближе. Когда я лениво открыла глаза, давая понять, что они помешали мне мечтать о своем, о девичьем, продолжил: — Это кто такой смелый?

О чем именно он спрашивал, уточнять не требовалось.

— От вас дождешься, — недовольно буркнула я, поднимаясь. Под этим "вас" подразумевалось ве мужское население. — Самой о себе приходится заботиться.

Как и ожидалось, Сашка изобразил смущение, а Лимео и Ратхар удивленно посмотрели на него, давая мне пищу для размышлений. Эти двое, похоже, даже не догадывались, что девушки любят цветы. В отличие от Ромио.

Или я просто рассказывала ему об этом?

— Прости. — Братишка зарылся носом в мои волосы. На двух его спутников смотреть без слез было нельзя. Это было далеко не первое замешательство, которое мне довелось наблюдать за последние несколько дней. Куда только девалась их выдержка, когда мы с Сашкой начинали демонстрировать наши излюбленные приемчики. — Я обещаю исправиться.

Я, оттолкнув его от себя, весело рассмеялась. Сашка умел поднять мне настроение.

— Так и быть, поверю. В последний раз.

Так препираться мы могли долго. Но не в этот раз. Нас ожидало дальнейшее издевательство.

Хорошо еще, долго оно не продлилось. Мы примерно час покидали кинжалы, что удивительно, никого при этом не поранив, и наставник нас отпустил.

Причина была мне известна и к беспокойству о нас, бедных и несчастных, вырванных из привычного образа жизни, она не имела никакого отношения. Во-первых, бедными и несчастными мы никогда с Сашкой не были. Мама нас любила, и мы об этом были прекрасно осведомлены. Во-вторых, нам в этом мире больше нравилось, чем не нравилось. И в третьих... лери Талина и князь Эриар (от пафоса хотелось скривиться, но я обошлась многозначительным фырканьем) принимали гостей, отцов Лимео и Ратхара. Ну а мы с Сашкой должны были заняться этими самыми отпрысками.

А то не с нами мы были все последние дни?!

Искупавшись в приготовленной Мартишей ванне, я, завернутая в простыню, вернулась в свою спальню. Сашка уже был там, стоял напротив раскрытого шкафа и задумчиво смотрел на мои наряды.

Ничего нового, все, как всегда!

— И для кого из них я должна наряжаться? — не удержалась я от язвительности. Мой братец считал, что только он может найти мне подходящего парня. Каких именно он считал подходящими, мне было примерно известно. Как в той песне: чтоб не пил, не курил, и цветы всегда дарил...

Я уже догадывалась, что в ближайшие лет сто мне романтика не светит, мало кто соответствовал представлениям Сашки о моем спутнике. Мое же мнение по этому вопросу его нисколько не интересовало.

Иногда казалось, что он специально меня провоцирует, пытаясь заставить делать по-своему, но возможности убедиться в этом пока что не было.

— Только не Лимео, — хмыкнул он, словно подтверждая мои мысли.

— Чем он тебе не угодил? — удивилась я. Насколько уже успела заметить, брат и огненный чаще вставали в пару на тренировках. Да и мне он понравился больше. Он хоть и смотрелся старше Ратхара, но был не таким серьезным.

— Как раз тем, — обернулся, улыбаясь, брат, — что приглянулся тебе.

— Ах ты! — Подушка была далеко, так что в него полетел тапочек. Пусть радуется, что не попалось что-нибудь тяжелее.

— Ах так! — зловеще усмехнулся он и, расставив руки, чтобы легче было поймать, направился в мою сторону. — Брата! Тапком!

Взвизгнув и в прыжке скинув второй тапок (мягкие туфельки с маленьким каблучком имели собственное название, но мы с братом решили обойтись привычным), я взлетела на кровать, продолжая кутаться в простыню. В таком виде не навоюешь.

— Попалась! — Он ухватил меня за лодыжку и, хищно клацая зубами, подполз поближе, вполне правдоподобно рыкнул и уже собирался якобы укусить, когда я опустила ему на голову одну из подушечек и рухнула сверху, продолжая верещать.

— Спасите! — загнусил Сашка противным голосом, пытаясь меня скинуть.

Но я была уже опытным "наездником", впору необъезженных лошадей укрощать. Такие бои у нас случались довольно часто.

— Так я и думала, — насмешливый голос мамы, раздавшийся от двери, заставил нас обоих подскочить. Голова брата пролетела в миллиметре от моего подбородка, к тому же он чуть не утянул за собой простынь, в которую я была завернута. — Там гости ждут, а тут выяснение, кто в доме хозяин?

Она пыталась быть серьезной, но смотрела с лукавством. То на нас, то на Мартишу, стоявшую рядом с ней.

— Мам, он мне мешает одеваться, — протянула я жалобно, с трудом сдерживая смех.

— Мам, — пародируя меня, засипел фальцетом Сашка, — я не мешал ей одеваться, я ей наряд подбирал. А то она как нарядится, как нарядится...

— Я все поняла. — Мама строго свела брови. Мы так ей и поверили! — Тебя я забираю с собой, — показала она на Сашку, который тут же скуксился. — А у тебя есть пять минут, чтобы привести себя в порядок и спуститься вниз. Мартиша тебе поможет.

— Девушки должны опаздывать, — пробурчала я себе под нос, точно зная, что меня услышат.

— Точность — вежливость королей! — нежно прижав к себе подошедшего к ней Сашку, ласково произнесла мама и добавила для меня: — И королев!

После такого заявления затягивать процесс превращения пусть и не в королеву, но в юную лери клана Арлаков я не стала. Наряд я уже себе присмотрела, бледно-розовое, почти белое платье и темно-вишневый килонор.

— Вот отрастут у тебя волосы... — с грустью протянула Мартиша, когда, завязав все нужные ленточки и пояса, пыталась сделать что-нибудь приличное на моей голове, но быстро сдалась. Они были слишком короткими и непослушными. Но... мне нравилось быть именно такой. — А то ты на мальчика похожа.

Я удовлетворенно хмыкнула. Избавляясь от косы, я именно этого эффекта и добивалась.

В большой каминный зал я вошла последняя. Пусть и опоздала, но чувствовала себя... Этот мир был мне все еще чужим, но сейчас он казался похожим на сказку.

А я... я была сказочной принцессой. Именно такой взгляд был у Лимео, именно так смотрел на меня Ратхар.

— Вы прекрасны, будущая лери.

Князя Аранара я уже знала, но когда он неожиданно оказался рядом со мной, вздрогнула, словно видела в первый раз. В тот день, когда он вместе с Эриаром подошел к нам на плацу, он выглядел даже не спокойным, а скорее равнодушным. Сейчас же в его глазах танцевал огонь, да и сам он воспринимался нереальным, таинственным и... опасным настолько, что у меня возникло желание сбежать.

Удав и мышонок.

— Не смущайте мою дочь, Аранар, — пришла мне на помощь мама. — Она слишком неопытна, чтобы устоять перед вашим обаянием.

— Это намек на то, что я слишком стар для нее? — Он улыбнулся одними губами. — Мне в пору сожалеть об этом.

— Князь! — протянула мама насмешливо, вот только взгляд был тревожным. — В вашем ли голосе я слышу печаль?! Это может стать большей новостью на Лерикане, чем мое возвращение.

— Прошу меня простить, лери Талина. — Мгновение и возникшее напряжение исчезает, а Аранар становится похож на добродушного дядюшку, который искренне радуется встрече с племянницей. Но память, она жестока и не позволяет расслабиться, пока он находится рядом. — Я опять забыл, что ваша дочь не только выглядит юной.

Не знаю, чего он добивался, пугая меня, но для меня больше не было в этом вечере очарования. Не помогало даже присутствие брата, который старался не оставлять меня одну. Защищая и оберегая, как это было всегда. Я росла мальчишкой рядом с ним, но он никогда не забывал, что я девочка.

Но и Сашке не удалось оградить меня еще от одного разговора с князем.

Я слегка замешкалась, когда после ужина мы направились в парк — вечер был тихим и мягким. Меня подвела моя уверенность, показалось, что я видела, как он покинул гостиную. Ну а Сашка с Ратхаром и Лимео задержались у меча, который в отличие от остального оружия, украшавшего этот зал, лежал на стойке, а не висел на стене.

Мы столкнулись у самой двери — он появился из-за спины. Склонился ко мне, едва не касаясь губами виска. Прошептал:

— Будьте осторожны, будущая лери. Не совершайте необдуманных поступков.

Я думала, что напугать сильнее уже невозможно. Но ошибалась. Окончательно поняла это, лишь оказавшись случайной свидетельницей его разговора с сыном. Всего одной фразы, которая заставила меня озвереть:

— Береги ее... даже от самой себя.

В этом мире было лишь два существа, которым я могла позволить заботиться о себе. Ни князь Аранар, ни его сын к ним не относились.

Талина

За последние дни я настолько устала, что хотелось просто упасть и уснуть. Чтобы ни проблем в голове, ни тягостных размышлений о будущем.

Увы, позволить я себе этого не могла. Каждый день значил слишком много, чтобы его потерять.

Эриар пытался оградить меня от участия в восстановлении крепости, но я ему этого не позволила. Вставать на рассвете и ложиться, когда стемнеет, было непривычно, однако я помнила, ради чего это делается.

Да и Кимела... Ее помощь была неоценима. Муж оказался прав, она не просто согласилась заняться обучением моих детей, пока Локар не найдет им наставницу, но и сумела добиться их уважения.

Я бы радовалась этому, если бы не двойственность моего положения, которая не давала покоя. Не сказать, что соратник Эриара проявлял настойчивость, продолжая напоминать о прошлом, но каждый раз, когда нам приходилось встречаться, в его взгляде я читала: он ничего не забыл.

Вряд ли Кимела этого не замечала.

У воплощенных и ансаиров нет семей, как принято у людей. Самое близкое к этому понятию — спутники. Пока не появится ребенок или не решат, что совместный путь и так был слишком долог.

В отличие от остальных традиции клана Арлаков схожи с человеческими. Но ритуалы, как и у всех, нерушимы. Единственное послабление для мужа и жены — возможность взять консорта. В нашем с Эриаром случае она была у меня. Я имела право официально призвать понравившегося мне мужчину, предложив ему место в своей спальне. Для князя охраняющих оставались только тайные связи. Моя мама на шалости отца закрывала глаза, я собиралась делать так же, пусть и по иным причинам.

Жизнь на Земле изменила мое мнение об отношениях, основы которых складывались веками. Я понимала, что для долгоживущих трудно сохранить чувства друг к другу, не преступить через верность связавших клятв. Но... так хотелось романтики, хотелось верить, что любовь сильнее времени и обстоятельств.

Я не была наивной, жизнь отучила меня верить в чудеса, но это не мешало мечтать. О несбыточном.

А еще я понимала, что искренность не терпит неволи и стен из правил и законов.

— Моя лери. — Кимела вышла на балкон, не дождавшись моего возвращения.

Я же задумалась, забыв о том, что мы с Эриаром собирались объехать ближайшие деревни. Нужно было своими глазами посмотреть, что необходимо для их скорейшего восстановления.

— Меня уже ждут? — Я обернулась к ней, похоже, не сумев скрыть волнения.

Непростительная беспечность! Я не имела права быть слабой.

— Нет, моя лери, — отступила она на шаг назад. У нее было звериное чутье, о котором я постоянно забывала. — Дор Шинар просил князя Эриара спуститься в нижнюю крепость. У северной стены драка среди наймитов.

Впору было благодарить их за передышку. За несколько мгновений тишины и одиночества, которые позволили осмыслить, собрать воедино все, что произошло за последнюю луну.

— Спасибо. — Я улыбнулась ей, как можно беззаботнее. — Я дождусь его здесь.

Посчитав, что разговор на этом закончен, я отвернулась. Облокотившись на перила, попыталась вспомнить, о чем думала, прежде чем Кимела меня отвлекла. Не успела.

— Лери Талина... — Развернулась я резко, предчувствуя, что мне не понравится то, что я услышу дальше. — Я и Локар...

Молчание оказалось более красноречивым, чем слова. Все, что она хотела мне сказать, читалось на ее лице. Знала она о чувствах Локара ко мне. Не просто знала — радовалась им. И причина этого тоже была ясна, стоило только задуматься, какой проказник случай мог свести их вместе.

— ... не спутники, — выдохнула я, понимая, что хочу вернуть утро. Оно было нелегким, но без этой обреченности. — Ты была его смотрящей?

— Шепчущей, — горько усмехнувшись, удивила она меня. Чем отличаются одни от других, мне было известно. — У князя Сомея. А до него, у отца князя Виджара, а до него...

Она не стала продолжать, щадя меня. Или... так же, как и я, не желала показывать свою слабость.

— Как вы с ним познакомились? — спросила я, усаживаясь в плетеное кресло и показывая Кимеле на второе. Я не рассчитывала, что этот разговор состоится так скоро, но не забывала, что он необходим. Как оказалась, ей не меньше, чем мне. Вряд ли соратник мужа был способен оценить, что творилась в ее сердце.

Кимела, словно подтверждая мои мысли, грустно улыбнулась.

— Давно это было, вы, моя лери, еще даже не родились.

— Я не думала, что мне так рано придется встать во главе клана. — Я сдержала тяжелый вздох.

Вспоминать о тех днях было больно. Мама словно чувствовала, что рано покинет этот мир. Мне было восемнадцать, когда они с отцом объявили меня наследницей, мне только исполнилось двадцать, когда я впервые вошла в храм.

А ведь... действительно, чувствовала. Дар нимеры должен был подсказать, за какой из ночей не наступит день.

Все сжалась у меня внутри, я старалась не выказать смятения. Это понимание настигло меня только сейчас — предугадывая свою судьбу, она должна была знать и о том, кто именно станет виновником ее смерти.

Она ни разу не дала ощутить нам с сестрой, что одна из нас будет убийцей, а вторая... изгнанницей.

— Я бы не хотела об этом говорить. — Ее голос был чуть слышен, что удивило меня еще больше, чем обман Локара. Какими бы ни были отношения спутников, определенные обязательства они на себя брали. Хотя бы внешне, но он следовал им.

Не знаю, чего ожидала Кимела, но мои слова прозвучали раньше, чем я сама пожелала их произнести:

— Я должна знать!

Чутье нимер... Будь оно проклято!

Нелина вскинула на меня обеспокоенный взгляд. Еще одно открытие — она переживала за меня!

— Это касается князя Эриара. — Ледяное спокойствие в прозрачно-голубых глазах. Очередная догадка. Теперь о том, какая именно стихия была заперта в ее теле. Клан Тароков. Водные.

— Мне известно о славе палача Круга, — равнодушно бросила я, очень надеясь, что она мне поверит.

Не поверила. Усмешка пропала слишком быстро, но легко заметить то, что ожидаешь увидеть.

— Это произошло чуть больше сорока лунаров тому назад.

— Совместный набег Тароков и Шотаров на вольный город Ахмель? — опять не сдержалась я.

Могла не спрашивать, история Лерикана мне была хорошо известна. В тот период ничего более значимого, чем эта бойня, не происходило.

— Для меня это был подарок на четырнадцать лунаров. Я впервые сопровождала отца, одного из соратников князя Сивиа. Он вел отряд избранных. — Она будто и не заметила, как я откинулась на спинку кресла. Продолжала говорить, не мешая мне думать. Опять о превратностях судьбы. Избранные — лучшие из воинов, бесстрашные, не ведающие жалости, не знающие привязанностей. Для них существовал лишь князь, да командир, которого они выбирали сами. Это служило лучшей характеристикой для ее отца. И... для нее. — Я ехала не в обозе, а рядом с ним. У меня уже был свой арбалет и короткий меч. Отец хотел вырастить меня телохранителем князя.

Она с горькой насмешкой посмотрела на меня, уточняя, нужно ли объяснять, где и как она должна была его охранять.

Я, ничего не сказав, качнула головой. Сколько ни говори, что законы одного мира не приемлемы для другого, память выбирает то, что кажется правильным. Впрочем, если бы я не встретила на Земле в тот день моего будущего мужа, еще неизвестно, как бы я рассуждала сейчас.

— В город мы ворвались на рассвете, а к полудню его окружили воплощенные.

В этот раз тяжелого вздоха я не сдержала. История мертва, пока ты не встречаешься с тем, кто был свидетелем тех событий. И тогда она оживает и обрушивается на тебя красками, звуками, чужими судьбами, заставляя смотреть в глаза правде, которую ты не принимал.

Ахмель был достаточно большим по меркам Лерикана и стоял на пересечении торговых путей. Пустынные земли, вольница, кланы воплощенных и ансаиров... Ворота торжищ были открыты для всех, действовал закон гостеприимства в те дни, когда власть в городе отдавалась торговому люду.

Проклятые напали как раз в это время. Добычей становилось все, наиболее ценным призом были дети и юные девушки — ходовой товар на невольничьем рынке.

Кровь, огонь, крики, безжизненные тела тех, кто пытался защитить своих близких... Ансаиры не щадили никого.

А потом подоспели воплощенные, которых вел палач Круга, князь Эриар, мой муж и глава клана Арлаков.

— Отец приказал дюжине воинов сопровождать меня. Пока кольцо не замкнулось, у нас был шанс спастись. Но я отказалась покинуть его, о чем жалею до сих пор. — И опять улыбка. И не поймешь, чего в ней больше: насмешки над собой или принятия того, что прошлое не изменить.

— Мы вылетели прямо навстречу отряду Эриара. Сражались, не спешиваясь, раненые падали под копыта лошадей. Отец крикнул, чтобы я уходила, но было уже поздно. Из седла меня выкинули за шкирку. Сам палач. Я упала на камни мостовой, чудом успела отползти к стене дома. Спустя несколько мгновений все было закончено, в живых осталась только я. Я не обманывала саму себя, знала, что это ненадолго.

— Локар не дал тебя убить?

— Не только, — подтвердила она то, что было ясно и без слов. Быстрая смерть для нее должна была стать милосердием. — Эриар распорядился отдать меня воинам, но Локар сказал, что заберет меня себе.

— И тот отдал?

— Не сразу. — Я вздрогнула от тона, которым это было сказано, но Кимела меня успокоила, насколько это было возможно. — Локар долго что-то доказывал князю, отведя в сторону. Эриар отказывался, оглядываясь, злобно смотрел на меня, но все-таки согласился. Так я попала к воздушным.

— А потом он тебя приручал, — с невольно вырвавшейся злостью прорычала я, представляя себе методы, которыми Локар делал из нее шепчущую. Если смотрящие просто добывали информацию, то эти действовали иными методами. Сколько ложных сведений передавалось через них, знали немногие. Потому первых в случае разоблачения просто казнили, для вторых же смерть растягивалась надолго.

— Все было не столь страшно, — попыталась убедить меня Кимела, но я жестом остановила ее.

— Он не нуждается в твоей защите.

— Вы правы, лери, — теперь уже она не дала мне продолжить, — он не нуждается в моей защите. Он служит своему князю, но когда Сомей догадался, что я не просто так оказалась в его постели, Локар нарушил приказ и в одиночку отправился вызволять меня. Эриар подоспел, когда мы уже выбрались из крепости.

— Не оставил соратника, — съязвила я. На душе было гадко.

Изумление во взгляде Кимелы я проигнорировала. Ей было трудно понять то, что чувствовала я. Это я прожила на Земле двадцать лет, не она.

И вновь мне пришлось возразить самой себе. Если начать сравнивать два мира, еще неизвестно, в чью пользу окажется это сравнение.

— Он не оставил друга, — произнесла она спустя мгновение и... внезапно, улыбнулась. Весьма многозначительно. Спрашивать, что именно из тех событий вызвало такие эмоции, не пришлось, ответила она сама: — Самое интересное началось, когда мы на выходе из подземелья натолкнулись на Маркирера. Он, вроде как, тоже пришел за мной.

Ее настроение передалось и мне. Или это была женская солидарность?!

— Князь огненных ансаиров? — изумленно переспросила я.

— Вы бы видели его. — Ее глаза потемнели, став похожими на морскую синь. — Князь Эриар хорош собой, но его красота более спокойная, приглушенная. В него нужно вглядеться, чтобы увидеть ее. Маркирер же ярок, безудержен, безумен. От него невозможно отвести глаз, он покоряет с первого мгновения.

— И ты отказалась?

Желала я того или нет, но протянувшаяся между нами ниточка крепла с каждым словом. Рожденные врагами, мы были похожи друг на друга. Наверное, в этом таился какой-то глубокий смысл, но... сейчас мне было не до того, чтобы его искать.

— Локар и в этот раз был убедителен, — загадочно произнесла Кимела, поднимаясь. — Он предложил мне свободу, а Маркирер только свою постель. — А вот и князь, — неожиданно переменила она тему, жестом показывая на аллею в саду, по которой в сопровождении Шинара шли Локар и Эриар. — Вам пора.

Я только кивнула, вставая, но в последний момент вспомнила, о чем забыла ее спросить. Задавать этот вопрос мужу я не решилась:

— Ты не знаешь, где похоронили Кассире?

Кимела оборачивалась медленно, потом непонимающе посмотрела на меня:

— Вам разве не сказали, что вашей сестры не было в крепости, когда ее захватили?!

Мне не сказали. Хотелось бы знать, почему?

Маркирер

У людей это называется — мучиться совестью. Было бы смешно заподозрить в чем-либо подобном ансаира. Так что мысль о том, что будет неблагодарностью с моей стороны похитить юную лери, если и посещала меня, то лишь как подтверждение разного восприятия действительности. Для одних это — подлость, для других — способ выживания.

К тому же я не собирался мстить Талине через ее дочь. Слишком примитивно и грубо. Я рассчитывал, что о моем участии в этом она даже не узнает.

Про собственного сына тоже не стоило забывать. Если Ромио последует моим советам, может стать первым проклятым, очаровавшим наследницу Арлаков.

Да и вряд ли Эриар, придя ко мне, рассчитывал на ответный жест. Он сделал то, что ему было выгодно в тот момент. Что же касается нашей мирной беседы... Мы так давно были врагами, что могли позволить себе на время об этом забыть.

— Мой господин сегодня рассеян. — Меч Кима в очередной раз добрался до моего тела, на этот раз оставив на нем кровавую полосу. Ни один из нас не использовал защиту.

Я кивнул и отступил назад. Откинув голову назад, замер, вглядываясь в прозрачное небо. Разговор с Эриаром не шел из памяти, заставляя вновь и вновь перебирать слова, искать ответы за интонациями. И ведь не скажешь, что он способен изменить мои планы, повлиять на решения. Беседа, как беседа, без попытки влезть в тайные помыслы. Я слишком хорошо знал палача Круга, чтобы надеяться на подобные подарки. Да и он не должен был рассчитывать на мою лояльность.

Оставалось понять, почему я тогда не ощущал обычного спокойствия.

Или дело было в Локаре, своим присутствием растревожившим воспоминания?! Но и в этом случае особой причины для беспокойства не было. Ну не поделили мы одну женщину, ну из нас двоих она выбрала его... Правильно выбрала, с ним — надежнее. К тому же именно он спас ее от Сомея, я лишь придержал того, дав им время скрыться.

Даже местью не назовешь, предательство Демайи и побег Кимелы в один ряд не становятся.

А может... Крейз! Их было двое, кого я притащил в крепость за последние пять лунаров.

Леда и мальчишка Виджара.

И двое воплощенных, подаренных Аранаром и давших мне клятву. Много ли она значила для них?

— И задумчив.... — со странными интонациями вторил Киму Раст.

— Скорее, тревожен, — хмыкнул Ким и подмигнул бесстрастной двойке ансаиров. В отличие от огненных эта парочка чаще отмалчивалась.

— Остается только догадываться, — поддержал друга Раст. — Спросить — не ответит.

— А если пари?

Я ожидал чего-то подобного от Кима.

Джаред — он был со мной не первый десяток лунаров, пожал плечами:

— Господин откажется.

Неужели я стал для них столь предсказуем?! Неужели подпустил столь близко, что позволил им переступить ту грань, за которой замолкала осторожность?!

Это было даже не безрассудством — непозволительной глупостью. Но я ее совершил.

А раз так... я внутренне посмеялся над самим собой. А раз так, стоило ли скрывать то, что они и сами скоро узнают. К тому же, если убийца среди них, игра станет только тоньше. Если же нет — их помощь лишней не будет. Не могу я сдохнуть сейчас, когда счет идет уже на дни!

Приняв решение, я опустил голову, потом с любопытством посмотрел на окружившую меня четверку. Стоят через одного (ансаир, воплощенный), держа друг друга взглядом, словно не вместе, они — враги, но объединились против меня, вопреки тому, что связывало их самих.

Странные ассоциации, неожиданные. И... правильные. Они научились понимать друг друга, доверять, храня мою жизнь, но продолжали оставаться недругами, помнящими свою суть, свое прошлое.

Бросив меч Киму — тот его поймал, не выказав удивления, я остался безоружным.

Наслаждение! Несравнимое ни с чем наслаждение опасностью! Кровь бурлит, их лица расплываются в алой пелене, но уже неважно видеть, когда ощущаешь движение еще до того, как его начинают делать.

А ведь я еще помню ту, чья любовь была не менее желанна...

Ненавижу! Ненавижу ту тварь, которая сделала это со мной...

После тех слов, которые она шептала в ночи, пальцами впиваясь в мое тело, умоляя утолить ее страсть. Ненавижу...

— В крепости крейз. — Мой голос был равнодушным. За сотни лет плена в этом теле можно было научиться сдерживать свои порывы.

Что порадовало, ни один из них даже внутренне не напрягся. Лишь Ким переглянулся со стоящим за моей спиной Растом и загадочно улыбнулся Верану. Тот среди них считался старшим не только по возрасту, но и по опыту.

Это еще ничего не значило — убедить в его невиновности меня мог только признавшийся в задуманном убийца, но на сердце стало чуть спокойнее. Мысль о том, что спасший меня когда-то внук лишь отсрочил мою гибель, чтобы совершить злодейство самому, претила, вызывала жгучую боль.

Мы с Аранаром преследовали разные цели, но в нем была моя кровь. Как оказалось, для меня это что-то значило.

— Господину еще что-либо известно? — уточнил Джаред, подходя к Киму. Не для того, чтобы блокировать, этот огненный сумел очаровать ансаиров своей способностью распутывать замысловатые клубки чужих интриг.

— Немногое. Лишь то, что я сам притащил его в крепость.

Слова дались легко. Или я уже так часто произносил их про себя, что перестал чувствовать, что скрывалось за ними?

Ким перехватил мой меч, рукоять слилась с ладонью, стала его продолжением. Вот только на его провокацию никто не отреагировал. Это было почти доказательством его невиновности.

— Господин желает, чтобы мы занялись крейзом?

Спрашивал Веран. Он знал, что именно его остальные считают командиром.

Хотел я запретить, желание добраться самому до посланца небытия было слишком сильным, но лишь кивнул. Правда, добавив:

— Без моего приказа ничего не предпринимать. И постарайтесь, чтобы он ни о чем не догадался.

Телохранителя покинули меня, проводив до лестницы на террасу. Я не обольщался, то, что я перестал их видеть, не значило, что я остался один. Все четверо умели оставаться незаметными, находясь рядом.

Поднявшись к себе, я смыл в купальне пот и кровь. Рана уже практически зажила, лишь рубец чесался, с каждым мгновением становясь все тоньше. Древние постарались, чтобы мы как можно дольше "наслаждались" проклятием.

Поразительная живучесть помогла не каждому. Но мы с Сомеем продолжали существовать вопреки всем попыткам исправить эту оплошность. Иногда я жалел об этом, но такое случалось редко. Я не боялся смерти, но я любил жизнь. Даже таким, каким стал по последнему слову нимеры.

Обед Хартиш принес мне в кабинет, но я к нему не притронулся. Подняв свои архивы, пытался найти концы тех ниточек, которые соткали узор нынешнего заговора против меня.

По прошествии времени многое воспринималось иначе, некоторые факты, не находившие ранее своего объяснения, сейчас легко, словно жемчужины, нанизывались на ниточку, образуя ожерелье. Уже иначе выглядела смерть отца Виджара, да и появление у меня Демайи не казалось больше счастливой случайностью.

Трудно понять, как я раньше не догадался, что таинственная девушка, которая нередко появлялась у князя воздушных, и моя будущая возлюбленная вполне могут оказаться одним и тем же лицом?! Как не видел, что главы кланов земли и воды откровенно избегают посещать крепость Сомея?! Как не осознал, что этот союз уже окреп, и единственный, кто еще колеблется, — Виджар, сын которого и должен был заставить его согласиться?!

Вопросов становилось все больше. Еще немного и начну благодарить крейза...

— Мой господин, — сбил меня с мысли Хартиш, — к вам лекарь, говорит, что очень важно.

— Что-то с девчонкой? — нахмурился я.

Моя угроза подействовала, и Ким постарался. Отправлял я слугу на следующий вечер узнать, как был выполнен приказ. Вернулся он тихий и удрученный, только и сказал, что у Леды жар, но даже в бреду она плачет и спрашивает, за что ее так.

Вряд ли рассчитывал меня разжалобить, сам знал, что это лучше, чем если бы я в помутнении ярости ее растерзал. Но переживал.

— Ходит уже твоя девочка, — повел недовольным взглядом Хартиш. Вот ведь... всех очаровала! Я даже знал чем — своей беззащитностью и безропотностью. То, как она принимала все, что приготовила для нее жизнь, было достойно уважения. Еще бы забыть об убийце, которым она вполне могла быть. — Только молчит. После того, как в себя пришла, ни одного слова еще не сказала.

В груди резануло, но я не показал, как задели его слова. Я сам позволил ему многое, даже произнести подобное. Сам же поклялся, что не придется ему отвечать за них, насколько бы суровыми и неприятными они ни были. В мире, где во мне все видели обезумевшего зверя, должен быть тот, кто не побоится открыть мне правду обо мне.

— Зови, — кивнул я на дверь и, только когда слуга повернулся ко мне спиной, скривился, стиснутыми зубами сдерживая рычанье.

— Мой господин. — Лекарь вошел бочком, присел на краешек кресла, на которое я ему указал. Был он не молод. Еще лунаров десять, и придется искать замену. Иногда я жалел, что человеческая жизнь так коротка. — Я хотел поговорить с вами.

— Говори, — хрипло разрешил я, поймав его обеспокоенный взгляд. То ли он понял, что я не столь спокоен, как пытался показать, то ли...

Предположений было немного, из-за пустяка он бы меня не потревожил.

— Мой господин, Леда...

Закончить я ему не дал.

— Так было нужно. Она вновь пробралась в джейсин.

Лекарь опустил голову, словно себя винил в этом, а потом резко заговорил:

— Я думал, что ошибаюсь, но теперь знаю, что — нет.

Заявление было весьма странным и... непонятным. Оставалось ждать, когда он доберется до сути.

— И в чем же ты не ошибаешься? — своей заинтересованностью подбодрил я его.

Но лекарю моя поддержка была не нужна, он даже не посмотрел на меня.

— Мой господин, в начале весны Леда впервые начала терять кровь. Вот тогда я и заметил...

Он опять замолчал, я же напрягся. Известие о том, что эта девчонка подросла и стала девушкой, было вполне волнительным, но не настолько, чтобы заставить молчать двух мужчин.

В пятнадцать лунаров человеческие женщины уже не только становились женами, но и рожали детей. В отличие от ансаирок, которые созревали на два-три лунара позже. Но Леда не была проклятой.

— Ты заметил у нее дар? — выдохнул я, поднимаясь из-за стола. Не ожидал я, что его слова произведут на меня такое впечатление.

— Да, мой господин. — Он не подскочил, как этого можно было ожидать. Продолжал сидеть, смотря куда-то мимо меня. — Но не тот дар, который встречается среди людей.

— Дар древних? — Впору было начинать звереть, но вместо этого я становился лишь спокойнее.

— Дар древних, — повторил он эхом и только тогда посмотрел на меня. — Она из нимер.

— Дочь Кассире? — Судьба преподнесла мне еще один подарок. — Это не может быть ошибкой?

Он дернулся, но произнес твердо.

— Ее возраст я определил точно, в этом нет сомнений. Как и в том, что я чувствую. Да и последний случай...

Он опять не договорил, но взгляд не отвел.

— Последний случай? — Я сделал шаг к нему, но остановился, заметив, как он сдвинулся в кресле, пытаясь отстраниться от меня. Пугать я его не собирался.

— Да, мой господин. — Его голос дрогнул, но он продолжил. — В тот день, когда Леда побежала к вам, у нее было видение. Она хотела предупредить, но я не успел ее остановить...

Проклятье!

Мне не хватало еще чувства вины!

— Что она видела? — прорычал я и резким жестом выгнал заглянувшего в кабинет Хартиша. — Она видела убийцу?

— Убийцу? — изумился лекарь. — Нет, — спустя мгновение качнул он головой, — она видела своего брата. Здесь, рядом с вами. Их разлучили во время того набега. Ее отправили на невольничий рынок, а его забрал какой-то ансаир.

Брата? Забрал ансаир...

— Ким! — проорал я, не сомневаясь, что мне достаточно было прошептать, чтобы меня услышали.

— Мой господин, — появился тот из-за спины. Был на террасе.

— Мне нужен он, и как можно скорее.

Переспрашивать, во встрече с кем я так яростно нуждался, телохранитель не стал, пусть и никогда раньше посланником не выступал. Только кивнул и... исчез, так же, как и появился.

А я, отпустив лекаря и уверив, что сам зайду и поговорю с Ледой, остался стоять в центре кабинета. Осознать то, что стало мне известно, оказалось непросто.

Глава 4

Эриар

Было в драке наймитов что-то неправильное. Это тревожило, не отпускало, заставляя вновь и вновь возвращаться к событию, которому стал свидетелем.

Еще более беспокоило, что невольной причиной стычки стал привязавшийся к Дарии хорт.

Выглядело совпадением, но в них я не верил.

— Что-нибудь выяснил? — Это было первое, что я спросил у Шинара, когда мы с Талиной и Локаром вернулись в крепость.

Объезд ближайших деревенек оставил после себя удручающее ощущение. Тут же вспомнилось, как я настаивал, что нельзя рассчитывать на здравомыслие Кассире, отправляя к ней гонца. Наняв крейза для убийства собственных родителей, бывшая нимера дала четко понять: она будет добиваться своего любыми средствами. И пусть Самар"Ин был для нее потерян, но она сделала все, чтобы оплот клана Арлаков оказался разрушен. Чужими руками.

Но не только это оставило гнетущий осадок.

Мне впору было считать себя глупцом: это же надо — не поверить, что ее игра была выгодна и совету! Слабые охраняющие — сильный Круг. Иллюзия могущества, которая позволяла им тешить самолюбие.

Для меня многое стало иным, стоило лишь сменить клановые цвета. Пойми я это раньше, результат не оказался бы столь печален. Стены-то мы восстановим. А вот что делать с тем, что снаружи крепости... Сожженные дома, заваленные колодцы, потоптанные посевы. И люди, в потухших глазах которых застыл вопрос.

Тогда меня поддержали только двое: Тамиран и Аранар. Не промолчи Джангаш — не пришлось бы сегодня сдерживать рвущийся из груди рык.

— Все твердят, что Гард Кинар спровоцировал Ромио, — нахмурился Шинар, смотря мимо меня. — Я рассчитывал на помощь командира, но теперь сомневаюсь в своем решении.

— А что говорит сам ансаир?

Взгляд коменданта мне не понравился. Задумчивым он был. Слишком задумчивым.

— Готов понести любое наказание. Вплоть до расторжения найма. Упертый парнишка.

— Он уже давно не парнишка. — Я счел нужным поправить, но тут же качнул головой, заметив, что Шинар собирается возразить. О том, что по сравнению с ним, тот еще совсем юн, говорить не стоило. — Прикажи снять его с дежурств, оружие забрать. Вернусь от Аранара, сам с ним поговорю.

— Не жестко ли? Если бы он не встал между хортом и Кинаром, нам бы пришлось избавиться от щенка. Попробуй он крови — его уже не приручить.

— Думаешь о Дарии?

— И о командире наймитов.

— Вот и дадим ему проявить себя. Ромио помехой больше не будет, я же покину крепость.

Идея не нравилась, хоть и принадлежала мне самому, уж больно очевидным все казалось. Гард Кинар простаком никогда не слыл. Впрочем, я мог ошибаться. Последние дни были тяжелыми. Слабости человеческого тела перестали восприниматься чем-то диковинным, но были все еще непривычны. Ничего особо страшного в их появлении я не видел — мора воплощенных была при мне, оставалось только научиться использовать свои способности с учетом изменений, произошедших после моего вхождения в клан Арлаков.

— А я должен буду за всеми присматривать, — не спросил, с мрачной улыбкой заметил Шинар.

Подтверждать то, что и так было очевидно, я не стал. Но предостерег:

— Только не дай себя обмануть. Поговори с Жоном Соретом. Когда были у северной стены, мне показалось, он хотел что-то сказать.

— Думаешь, наедине выскажется?

— Думаю. Клятву-то он дал лишь на лунар, потому и промолчал. Если вдруг служба не сложится, не нужна ему подпорченная репутация среди наймитов.

— Ты их лучше знаешь, — хмыкнул он.

Я даже не обратил внимания на издевку. Объяснять, что не в опыте общения с воинами Вольных земель дело, не хотелось. Как и пытаться понять, кем я становлюсь благодаря дару нимеры.

— Неспокойно мне — признался я, неожиданно для своего бывшего наставника. Это могло бы порадовать — я сумел его удивить, вот только повод был не лучший. — Я предпочел бы остаться в крепости. Но Джангаш выбрал земли Аранара, а настаивать на своем я не рискнул. Этот разговор больше нужен нам, чем ему, пришлось считаться с его мнением.

— Ты меня убедил. — Шинар остановился перед воротами малого джейсина. Талина и Локар уже давно были внутри, мне же пришлось задержаться. Как бы ни хотел оставлять их вдвоем. — Я буду внимательнее. Отправляетесь утром?

— Да. — Я предполагал, что мы покинем Самар"Ин после ужина, даже друга предупредил, но стычка наймитов спутала мои планы. — Талине стоит передохнуть.

— Утром она выглядела рассеянной.

Не хотел я затрагивать этот вопрос, но Шинар без веских оснований не стал бы касаться состояния лери.

— Скорее, задумчивой, — поправил я его в очередной раз. — Но с этим я разберусь сам.

— Ты бы не затягивал, — жестко припечатал меня Шинар. — Кимела не на твоей стороне. Локар спас ей жизнь, а лери может добавить смысла ее существованию. С тобой же у нее счеты.

— Со мной, а не со своим спутником. — Я хоть и повторил сказанное, но изменил акценты. Еще вчера я бы постарался избежать этого разговора, сегодня утром — закончить, оставив Шинара самого обдумывать, что именно я не договорил, сейчас же... Боль в глазах Талины была моей болью. Понимание этого не оставило мне выбора. — Я убью Локара, если он прикоснется к моей жене. Пусть и буду потом сожалеть. Кимела об этом догадывается.

Вопреки ожиданиям, мой бывший наставник удовлетворился таким ответом. Даже добродушно усмехнулся. Неужели принял мое терпение за слабость?!

Мысль об этом мелькнула и пропала. Это был не тот вопрос, на который стоило тратить время.

Мы расстались на полпути к замку. Шинар отправился в малую казарму — он предпочитал находиться поближе к воинам.

Во время ужина мы с Талиной не встретились, она решила провести остаток вечера с детьми. Настаивать на том, что нам не мешало бы обсудить итоги поездки, я не стал. Она была удручена, общение с двойняшками могло поднять ей настроение.

У меня же появлялось время разобраться с впечатлениями и поработать над планом. Восстановление крепости больше не казалось невыполнимой задачей, так что пришло время заняться землями Арлаков.

Засиделся я допоздна. Слышал, как вернулась Талина, как, замерев, стояла у моей двери, прежде чем уйти к себе. Я не считал, что пришла пора сделать ей шаг навстречу, потому сидел, не шевелясь, пока она не ушла.

Самар"Ин мы покинули на рассвете, как раз чтобы успеть к завтраку. Владения огненных находились на юго-востоке.

Нас сопровождал Локар. Внешняя бесстрастность соратника меня нисколько не обманула, он был взволнован. О причине я догадывался — Кимела должна была поведать ему о своем разговоре с Талиной, оставалось понять, предполагает ли он, что уступать я не намерен. Он свой шанс упустил. Должен был выкрасть ее из того подземелья, увезти и спрятать так, чтобы даже я со своей славой палача найти не сумел.

Он был так близок к тому, чтобы получить ее и... Я знал, что Локар не мог поступить иначе, он слишком любил, чтобы ослушаться ее просьбы, но это ничего не меняло. Больше возможности пойти против меня я ему не дам.

Я тоже любил. Как умел. И отступать не собирался.

Аранар встречал нас в портальном зале. Окинул взглядом четыре тройки телохранителей, иронично приподнял бровь.

Я сделал вид, что не заметил. Объяснять ему, что от предчувствий нахожусь на грани смены ипостасей, не собирался.

— А где Лимео? — спросил он, когда были произнесены все приличествующие ситуации фразы.

— В последний момент просил разрешения остаться в Самар"Ине, — без всяких интонаций произнес я, но привычным с детства жестом уточнил, не его ли это был приказ.

Ответ меня не удивил. Еще во время ужина, на котором мой друг выводил из равновесия Дарию, я отметил его разговор с сыном. Юность Лимео была обманчива, его судьба — стать палачом Круга после меня. Он к этому тщательно готовился.

Когда служанки забрали дорожные суры, Талина попросила Аранара показать крепость. Оплот Арлаков был последней надеждой для воплощенных, доведись им отступить, Огрия же — первым бастионом, который стоял на пути у проклятых. Случайность, не более. Как и то, что история нашей расы начиналась тоже здесь.

Именно в недрах горы, по склонам которой карабкались стены, выплетая на них замысловатый узор, было священное озеро, на берегу которого и заключили духи стихий договор с вакирэ.

Еще одним совпадением стал Раскол. Первые недовольные решениями нимеры появились среди огненых.

Словно откликнувшись на мои мысли Аранар оглянулся и... подмигнув, свернул к святилищу клана. Мне этот путь был хорошо известен, когда-то я часто гостил в этой крепости, а вот Талина, вероятно, даже не догадывалась, куда именно ведет ее князь, развлекая историями из нашего с ним прошлого.

Воплощенные не знают дружбы и любви, нам их заменяют верность и долг. Смыслом нашей жизни является наказ древних: хранить мир на Лерикане, беречь людей от самих себя. Так было всегда, мало кто пытался задаваться вопросом, почему о нас сложилось подобное представление.

Вот только оказалось все не так, как должно быть. Мы с Аранаром это доказали. Далеко не первыми.

А началось все очень давно, по человеческим меркам. Мне в тот год исполнилось двадцать пять лунаров и я признал Локара своим соратником. Сам по себе факт незначительный, но именно с этого момента княжич считается полноправным наследником. Аранар присутствовал при этом событии. Он был немногим старше меня, но, как и я, впервые представил всем своего сподвижника, Вертиса. Уже позже имя этого огненного станет известно всем воплощенным, тогда же... Кто бы мог подумать, что именно ему предстоит добиться благосклонности будущей нимеры и стать ее мужем. Вместо моего отца.

В следующий раз наши пути пересеклись спустя то ли пять, то ли семь лунаров. Ни в одном клане, ни в другом речи о передаче власти еще не шло, так что наши отцы не торопились позволять нам более частое общение. Опасались взаимного влияния друг на друга.

Но случай, который свел нас вновь, был значительным. По жребию судьбы меня назвали будущим палачом, именно мне предстояло исполнять волю совета и нимеры, словом или мечом вмешиваясь в конфликты людей, наказывая виновных. Именно я должен был вести сборные отряды воплощенных, защищая от проклятых человеческие земли.

Суета в крепости по этому случаю не затихала несколько дней. Мне, как я ни старался, избежать ее не удалось. Князья, их сыновья, спутницы... Их было слишком много, а я привык к одиночеству или обществу воинов.

А потом это и произошло.

При нашем рождении дух стихии воплощается в сотканном морой и плотью теле. Сначала мы учимся быть людьми. И лишь лунарам к сорока, просыпается вторая ипостась, заложенная даром древних.

Со мной это случилось значительно раньше, я был к этому не готов.

Странное томление, причин которого я не понимал, заставило меня покинуть крепость. Я, не ведая цели, бродил по поросшим деревьями склонам, пока не вышел на ровную площадку, ведущую к ущелью.

Был рассвет. Тонкая полоска зарева разрасталась, цвета становились все ярче, но я замечал это только в те мгновения, когда прояснялся взгляд. Туман застилал глаза. Или это были невольные слезы, когда меня скручивал очередной приступ невыносимой боли?

В какой-то момент я осознал, что именно со мной происходит, помнил рассказы отца. Княжеская кровь сильна, она рождает значительно более крупные формы, потому и муки во время изначального проявления второго образа значительны.

Мне было страшно. Сколько легенд ходило о тех, кто не смог пройти первое обращение, и уподоблялся проклятым. Но те хотя бы днем возвращали себе человеческоиое тело, мне же грозило на века остаться чудовищной тварью, или... быстрая смерть могла стать избавлением от столь страшной участи.

Я едва не оглох от собственного крика, когда еще не полностью трансформировавшуюся спину прорвали два крыла.

Я был близок к безумию, понимая это и пытаясь справиться с накрывшим меня ужасом.

Его лицо я увидел, когда на миг отступила алая пелена. Потом до меня донесся его голос. Тихий. Спокойный.

И я поверил ему, делая все, что он мне приказывал.

Обратно в крепость мы вернулись в звериной форме. Я — черно-серым мастеном, он — песочно-рыжим кугуаром.

Наказали нас обоих. На целый лунар отправили простыми воинами в одну из крепостей клана Мэй, воплощенных металла. Вот там мы и подружились, научившись прикрывать друг другу спины и доверять безоговорочно.

Так продолжалось до сих пор. Я верил Аранару, пусть мне иногда и хотелось его убить.

— Вот мы и пришли. — Князь с иронией смотрел на меня, заставляя думать, что причина моей молчаливости ему была известна. — Я рад, что могу вам, лери Талина, это показать.

И не дожидаясь ответа, коснулся ладонью узора в центре ажурного кружева металлической решетки, преградившей нам путь.

Хотелось мне узнать, что он задумал — этот взгляд с прищуром я хорошо знал, но я усмирил свое любопытство. Его игры всегда были интересны, и я не собирался лишать себя удовольствия поучаствовать в них.

Талина

Благодаря хроникам я имела представление, куда именно вел нас Аранар. Как радушный хозяин он не мог позволить, чтобы его гости не посетили знаменитый грот, которым заканчивалась череда красивейших пещер. На Лерикане его называли Эсофи — время перемен. Но, даже зная, я оказалась не готова к тому, что увидела.

Идти долго не пришлось. Узкий проход через несколько шагов стал шире: четверо воинов могли пройти по нему, не касаясь друг друга плечами. Вырубленная в камне лестница вела вниз — Аранар, оглянувшись на Эриара, предложил мне опереться на его руку. Я, вежливо, отказалась. Это были их игры, я не собиралась в них участвовать.

Потом был похожий на снежную изморозь мостик через расщелину. От высоты на мгновение захватило дух. Пьяня и маня.

Мама рассказывала, что полная клятва вхождения воплощенного в клан влияет на лери, добавляя ей черты, присущие мужу. Древние предупреждали: сначала думать и лишь затем делать. Я нарушила это предупреждение, отдавшись то ли эмоциям, то ли интуиции. И пока не пожалела об этом.

Надеюсь, он — тоже.

— Когда прибудет князь Джангаш? — равнодушно спросила я у Аранара, оказавшись на другой стороне. В его взгляде было ожидание, я сочла нужным его разочаровать.

— Обещал быть до полудня, — с едва заметной улыбкой склонил он голову, признавая свое поражение. — Вы торопитесь покинуть Огрию?

Как ни странно, но он был прав, пусть и не понял, что угадал. Я хотела домой, в Самар"Ин. К проблемам, которые требовали моего внимания, к детям, по которым начала скучать, еще не расставшись с ними. К тому же подспудная тревога не давала мне насладиться красотой подземных анфилад. Подсвеченные холодным огнем стены, искрящиеся в их свете наплаканные горами столбы и свисающие со сводов соляные сосульки, сверкающие в каменных розетках высеченные умелой рукой драгоценные цветы...

Я предпочитала поросшие мягкой травой поляны и пронизанные солнечными лучами леса.

— Я, князь, тороплюсь понять, что происходит в этом мире и почему совет предпочитает, чтобы я как можно дольше оставалась в неведении.

Получилось жестче, чем хотелось, но я не пожалела об этом. С Аранаром не стоило разводить политесы или демонстрировать свою слабость. Когда дело касалось огненного, на ум приходило единственное сравнение — серый кардинал. А раз так... с сильным противником он хотя бы будет считаться.

Противником?! Это слово впервые пришло мне на ум.

— Вы, лери, могли просто спросить. — Его приподнятая в изумлении бровь меня не обманула. Его взгляд полыхнул огнем, а ладонь дрогнула, чуть сжимая рукоять кинжала.

Смешно! Никогда не думала, что навыки художницы станут мне когда-нибудь подспорьем. Видеть за масками, замечать то, что кажется незаметным, выстраивать целостный образ из разрозненных набросков. Я практически не рисовала с натуры, все мои картины были воспоминаниями, рожденными вновь на бумаге, но это не значило, что я не развила наблюдательность. Это помогало мне там, не оказалось лишним и здесь.

— Князь Аранар. — прежде чем продолжить, я должна была посмотреть на Эриара, но... не смогла. Я не хотела причинять ему боль и не видела иного выхода. Огненный не оставил мне его. — Я предлагаю вам сделку.

Аранар остановился резко, замер, в ожидании продолжения.

Своего друга он, так же, как и я, щадить не счел нужным. Князь был слишком умен, чтобы не догадываться о том, что услышит.

— Я весь внимание, лери Талина.

Звуки разбивающихся о камень капель были единственными в тишине, которая воцарилась на мгновение.

— Вы рассказываете мне все, я же называю вас консортом. Вы ведь этого хотите?

Стыдно! Мне было стыдно. Но я была уверена, что он предпочтет сохранить свои тайны.

Надеюсь, Эриар тоже это понимал.

Ответом мне стал смех, похожий на змеиный шелест вынимаемого из ножен клинка.

Я обернулась, только в последний момент обратив внимание, что Аранар никак не отреагировал на появление нового персонажа.

— Я очень сожалею, лери Талина, что был лишен чести общаться с вами до совета. — Джангаш стоял рядом с Эриаром, бесцеремонно разглядывая меня. Ничего неожиданного: мои сорок лет мало что значили по сравнению с его тремястами. Он это ясно давал понять, пусть его голос и лился патокой. — Будь иначе, наша последняя встреча могла стать иной.

— Несмотря на искренность ваших слов, князь, — я наметила поклон, как младший старшему, — я сомневаюсь, что это могло что-либо изменить. Но прежде чем мы продолжим, я хотела бы услышать ответ князя Аранара. Времени на обдумывание вы ему дали более чем достаточно.

Только теперь я взглянула на Эриара. Он был отстраненно холоден, но, что меня утешило, спокоен. Огненного он соперником не считал, или, что казалось более вероятным, безошибочно оценивал его страсть к интригам. Еще одна пусть маленькая, но победа.

Если бы не наполненные мукой глаза Локара.

Я о нем совершенно забыла!

Соратник мужа становился большой проблемой. Я не могла ответить на его чувства — мое сердце молчало, когда я смотрела на него.

Вот только мне не стоило забывать, кем я была для каждого из них. Любовь для воплощенных скорее схватка, в которой победитель получает свою добычу. Мне это было известно благодаря маме. Только для нее это являлось частью ритуала, ничего иного она не знала, для меня же было ведомо и другое.

— Назвать вас моей лери, — улыбка Аранара была невесомой, — и бросить к вашим ногам все свои секреты... Предложение поистине заманчиво.

— Но вы предпочтете отказаться от него. — Я медленно опустила ресницы, пряча под ними удовлетворение. — Тогда я предлагаю не терять времени и продолжить наш путь. Возможно, древние будут сговорчивее.

Этот удар я нанесла ненамеренно, опять сработала интуиция. И если бы не тревога, которая становилась все явственнее, я могла бы радоваться, заметив, как вздрогнул Аранар, как дернулся, чтобы отступить назад, Джангаш, как опустил голову, пряча взгляд, Эриар. И только Локар ничем не дал понять, что и он осознал, кого именно ведет огненный в древнее святилище.

Там произносились клятвы, отголоски которых будут для меня столь же понятны, как и песня ветра для воздушных. Там не просто писались строки договора, там витали тайные помыслы каждой из сторон. Они не были доступны для них, они могли стать открытой книгой для меня.

Свою связь с вакирэ я уже доказала.

— Прекрасный ход, лери Талина, — первым пришел в себя Аранар. — Следуйте за мной.

Как только огненный прошел вперед, показывая дорогу, рядом со мной оказался Эриар. Я без малейшего отторжения оперлась на его руку, в очередной раз отметив, что рядом с ним чувствую себя уверенней.

Слишком многое я знала о его прошлом, чтобы тешить себя иллюзиями. Мой муж был не менее опасен, чем Аранар или Джангаш, натянувший на лицо маску усталости от жизни. Но именно это и добавляло спокойствия.

Когда проход резко сузился, я поняла, что цель нашей прогулки близка. Так и оказалось, несколько десятков шагов, которые пришлось преодолевать поодиночке, и перед нами раскрылся грот Эсофи с идеально круглыми очертаниями подземного озера.

Здесь не было наростов и натеков, которые могли бы очаровать своей формой. Серый камень с искорками вкраплений кристалликов соли, теряющиеся во влажном жарком мареве своды, бурлящая горячими источниками вода. И алтарь, копия которого стояла в главном зале храма.

— Зачем вы привели нас сюда, князь Аранар? — Вопрос задала я, но была уверена, не только мне интересно услышать ответ на него. — Вы ведь помните, что каждого, кто посмеет произнести слово лжи в этом зале, покарают духи-прародители.

Огненный довольно усмехнулся.

— Никто не отказался последовать за мной.

Намек был слишком прозрачным.

— Неужели есть то, что вам еще неизвестно? — Я не стала скрывать сарказм. Впрочем, мысль о том, что в этот раз он играл не в своих, а в моих интересах, не показалась мне лишенной оснований.

Мне не пришлось долго ждать, чтобы убедиться: именно это предположение является правильным.

— Я решил хотя бы частично искупить свою вину. — Он, продолжая легко улыбаться, подошел к алтарю, сел на каменную глыбу, положил ладонь на символ стихии, выбитый на гладкой поверхности стола. — Я клянусь ответить на любой вопрос нимеры, кроме тех, которые сочту бесчестными.

Пламя вспыхнуло вокруг его руки, отразилось в потемневших зрачках.

Вот значит как! Ловко! Особенно если помнить, насколько многогранно понятие чести у воплощенных. Я готова была заключить пари с самой собой, что ни на один из вопросов не получу прямого ответа. Хоть и без единого слова лжи.

Но даже в таком варианте это было значительно больше, чем то, на что я рассчитывала.

— Догадывался я, что не стоит ждать от этой встречи ничего хорошего, но полагался на твое благоразумие. — Джангаш выглядел разъяренным. Но я не верила тому, что видела. — Я клянусь ответить на любой вопрос нимеры, — его ладонь тяжело легла на алтарь, — кроме тех, которые ей могут навредить.

Один — один. Трудно было ожидать, что князь металла не выскользнет из ловушки, в которую его попытался загнать огненный. Можно было наслаждаться — когда еще станешь свидетелем таких игр!

Да только на сердце у меня с каждым мгновением становилось все неспокойнее. И не их развлечения были тому причиной.

Дар рассветной звезды пытался подсказать, но я не понимала его, не могла ощутить, откуда надвигалась беда. Мне так не хватало опыта!

— Эриар! — Аранар показал взглядом на место воздушных.

Тот покачал головой, но Джангаш, усмехнувшись, повторил приглашение жестом.

— Я не князь Дираков! — резко бросил муж, отступая мне за спину.

Еще один умелец использовать лазейки. Формально он был прав. И я бы согласилась с его решением, если бы не два "но". Он все еще был князем, и он был старшим по крови среди тех, кто носил в себе дух воздуха.

— Я прошу тебя занять свое место за круглым столом. — Мой тон трудно было назвать просящим, скорее уж, не терпящим возражения, но, похоже, это никого не смутило. Даже самого Эриара.

Он не сел, как те двое. Символа стихии коснулся осторожно, кончиками пальцев, словно не веря, что тот откликнется. Но блекло-голубые линии засветились, признавая своего сына.

— Я клянусь ответить на любой вопрос нимеры... — И замолчал, отдавая мне себя всего, не оставляя себе права промолчать.

Мне стоило это запомнить, как и то, как опустил голову Аранар, признавая мужество друга.

Теперь я могла спрашивать. Они не ограничили меня по времени, давая возможность узнать все, что я пожелаю. Почти все, но и этого было много.

Аранар не учел одного. Мне было известно достаточно, чтобы весь мой интерес свелся к одному единственному вопросу, которого вряд ли кто-то из них ожидал.

Они видели опасность в моих знаниях, приобретенных в течение тех двадцати лет, которые я провела на Земле, я же искала причины происходящего в том далеком прошлом, информации о котором из-за введенных советом запретов у меня не было.

Я подошла к мужу, убрала с его лица выбившуюся из хвоста прядь, тронула черный камень серьги — знак палача. Жест был моим обещанием, что я запомню эти мгновения, что не отвечу на его открытость ядом жестокости.

— Я хочу знать, почему князь Маркирер выступил против нимеры, почему отказал ей в последнем слове?

Это была моя безоговорочная победа. Не знаю, на что рассчитывал, придя сюда, Джангаш, но сейчас он не скрывал своего восхищения. Мне бы радоваться, даже если он теперь промолчит за Круглым столом, для меня это будет поддержкой, а не противостоянием.

Но вместо этого я чувствовала, как уходит из меня жизнь, сдаваясь под натиском страха. Холод змеей скользил по позвоночнику, тишина шипела в уши, что я не догадалась, не поняла. Ошиблась.

— Князь Аранар! — Гонец в килоре цветов клана Шотаров влетел под своды грота, остановился, наткнувшись на жесткий взгляд своего господина. Подойдя неспешно, но порывисто, подал свернутый в трубочку лист бумаги.

— Что с ними?! — выдохнула я, еще до того, как он развернул послание. — Что?!

Прочитав, Аранар на миг закрыл глаза, скулы затвердели, выдавая его гнев.

— Вестник от Лимео, — наконец произнес он, смотря не на меня, на Эриара. — Дария тайно покинула Самар"Ин. Он идет за ней. — Он на мгновение замолчал, я же вся сжалась, предчувствуя, что уже сказанное было не самым страшным. Я оказалась права. — Дозоры заметили у крепости отряды Сомея и Виджара.

Темная пелена беспамятства могла бы принести короткое облегчение. Вот только я не имела на него права.

Не тогда, когда в беде оказалась моя дочь.

Маркирер

Когда я добрался до лекарского домика, не откладывая исполнение собственного обещания, Леда спала. Мне бы смириться с этим да уйти, но проклятые принципы не позволили. Ну и вина, конечно.

Вот ведь чудеса: и прав я, что приказал наказать, и... не прав.

Присев тихонечко на стул — тот не скрипнул, хоть и казался едва ли не моим ровесником, огляделся. В этой комнате я был впервые. Обстановка более чем скромная, но уютная, очень похожая на свою юную хозяйку.

Взгляд скользнул на спящую девушку. Скорее ощутимая, чем видимая улыбка, рассыпавшиеся по подушке светлые, с золотом, пряди. Хрупкая и беззащитная. Сейчас она не могла мне лгать.

Ярость, редко когда отпускавшая меня, неожиданно присмирела, словно боясь спугнуть очарование покоя, которым дышало все вокруг.

Об этом стоило задуматься. Не сейчас.

Сейчас хотелось просто смотреть на нее и удивляться самому себе.

Мне доводилось видеть Кассире в Вольных землях. Скрываясь под опущенным капюшоном, я нередко посещал торжища в крупных человеческих городах. Бывала там и она. Так что теперь оставалось только поражаться собственной слепоте. В Леде довольно явно проявились черты матери.

Этот факт не отвечал на множество вопросов, которые интересовали меня. Скорее, все усложнял.

Что собиралась делать со своей дочерью несостоявшаяся нимера, когда их сходство стало бы очевидно? Случайностью ли было нападение на семью, в которой она жила? Мог ли кто-то знать меня настолько хорошо, чтобы предугадать нашу встречу?

Но более тревожило меня другое. Если братом Леды являлся сын Виджара, было ли известно князю о существовании еще одного его ребенка? И он ли был ее отцом?

Я должен был найти ответы. Чтобы выжить самому и не погубить девушку.

Блажь?! Возможно. Но этого решения я менять не собирался.

Я почти пропустил тот момент, когда дрогнули ее ресницы, выдавая пробуждение. Но когда она дернулась, чтобы подскочить с постели, удержал резким жестом.

Поднялся сам, подошел ближе. В ее глазах застыл не ужас, как этого можно было ожидать, а обида.

Детская обида в прекрасных девичьих глазах!

Пришлось вспомнить, что ей только пятнадцать. Я мог позволить себе подождать несколько лунаров.

Эта мысль была безжалостной, как клинок в умелых руках. Она открывала мне то, во что я верить уже давно перестал.

Оказывается, я все еще хотел быть нежным.

Кончиками пальцев осторожно провел по ее губам. Никакого подтекста — вся ее боль собралась в них, не давая говорить. Лекарь не мог ее забрать, мне же это ничего не стоило. Еще одна песчинка в бескрайней пустыне моей муки.

— Ты нарушила приказ. — Я говорил спокойно, чтобы не испугать, рисуя узоры на ее лице, очерчивая скулы, касаясь тонкой шеи. — Ты знала, что мое безумие опасно для тебя, но не попросила своего наставника передать весточку.

Девушка судорожно сглотнула, продолжая пристально смотреть на меня. И в ее зрачках отражался я. Таким, каким видела меня она.

Резко убрав руки от ее лица, обрывая связавшую нас нить, я отступил назад. Я больше не ощущал червоточин горечи в ее душе, но мне было впору вновь казниться.

Я был князем, проклятие не лишило меня властности и силы. Леда и так балансировала на грани восхищения и страха, когда ее мысли касались меня, теперь же ощутила мою притягательность, как мужчины.

Не желая того, я сам приблизил ее к гибели.

— Рассказывай, — холодно приказал я, снова усаживаясь на стул.

Леда зашевелилась, приподнимаясь повыше на подушке, стыдливо подтянула одеяло.

— Мой господин...

Первые звуки дались ей с трудом, но мое присутствие не оставляло возможности ослушаться.

— Это я и без тебя знаю. — Девушке нужно было мгновение передышки, я был готов дать ей и больше. Ким не переусердствовал с исполнением моей воли, как я опасался. Просто Леда уже привыкла к ощущению безопасности.

Радоваться или сожалеть об этом?

— У меня было видение. — Голос тихий, больше похожий на шорох.

— Твой наставник сказал мне об этом, — то ли перебил я, то ли просто воспользовался паузой. Говорить ей было тяжело. Считал ли я себя жестоким? Нет! Страшнее было очнуться от угара и увидеть перед собой растерзанное тело. Мои способности, какими бы выдающимися они ни были, не могли вернуть ее к жизни. — Оно было у тебя первым?

— Нет. — Она улыбнулась робко, но неожиданно радостно. — Я видела вас перед тем, как вы меня купили.

Ее слова ложью не были, но и... правды она не сказала. Взгляд метнулся, на бледных от слабости щеках проявился румянец, кончик языка коснулся губ, оставив на них влажный блеск.

Невинное дитя, не знающее мужской ласки, но безошибочно пользующееся своей властью надо мной!

От желания забрать ее дыхание, ощутить, как захлебываясь, бьется ее сердце, как дернутся бедра, стремясь познать тайное, сдавило горло. Хотелось рычать и терзать, но вместо этого я продолжал сидеть напротив, угнетая ее своим равнодушием.

Моя выдержка существовала только для нее. И я не мог гарантировать, что это продлится долго.

— И ты молчала?

Ресницы дрогнули, зрачки заметались, ища подсказки... радуя — лгать она не умела. Или я просто не хотел верить, что именно она окажется крейзом?!

— Мой господин, — она посмотрела на меня с вызовом — ребенок против чудовища, — мои ведения были о далеком будущем. Я могу лишь верить, что когда-нибудь они сбудутся.

Мучить ее было сладостно. Видеть, как она прячется за словами, выдавая себя жестами, мимикой, растерянностью — волнительно.

Я жаждал продлить наслаждение, но опасался спугнуть раньше времени. Пусть я буду сожалеть, но кроме ненависти у меня появилось новое развлечение. Лишать себя удовольствия заполучить ее я не собирался.

— Расскажи о брате.

Она замялась, но под моим взглядом была вынуждена заговорить.

— Его зовут Тай. Он младше меня на лунар.

Сын Виджара! Теперь я в этом почти не сомневался.

— Ты знаешь, кто ваш отец? — Я ничем не показал, насколько ей удалось меня заинтриговать. И с каким напряжением ждал ее ответа.

— Нет, — горечь в ее голосе была едва заметна. — Тай знал, но мне никогда не говорил. Тот мужчина бывал в доме, где мы жили, но встречался только с братом.

Пустая информация, она не подтверждала мои предположения, но и не опровергала их. Дочери желанны только у Арлаков, для князей же они становятся лишней обузой.

Дверь на мгновение приоткрылась, девушка этого не увидела. Я же, заметив взгляд Кима (он передал ответ Аранара на мое приглашение), почувствовал разочарование. Уходить все равно бы пришлось, был уже поздний вечер, но напоминание об этом отозвалось раздражением.

— А ваша мать? — Я без труда сдержал свои чувства, не она была их причиной.

Леда пожала плечиками и тяжело вздохнула:

— Тетушка как-то проговорилась, что она — знатная дама. Но имени не называла, только иногда передавала подарки для меня.

— А для Тая?

Качнула головой, посмотрев на меня с изумлением.

— Завтра я пришлю к тебе Кима, погуляете по крепости. Узнаешь брата, к нему не кидайся, просто покажи воину.

Девушка кивнула и... вновь меня удивила. Своей искренностью.

— Мой господин, — у нее на глазах выступили слезы, — не казните его. Ему приказали, сам он не хочет вас убивать.

Все-таки он!

Я не исключал, что все это очень хитрая игра. Я допускал, что вся эта наивность лишь искусная маска, в которой так сладостно забыться. Я знал, что принимая решение, буду учитывать и этот вариант.

Я слишком долго жил, чтобы позволить кому-то меня обмануть.

Но если эта девушка была тем чудом, которого, не признаваясь самому себе, я ждал сотни лунаров, я не мог ее потерять.

Я смотрел на нее и мучительно думал, что ответить. Солгать? Она поверит. Сейчас. А что будет потом, когда я не сдержу своего слова?

Ненависть давала мне силы жить, но не дарила надежды. В отличие от этой девочки.

— Если он оставит мне выбор, я постараюсь его спасти.

Вышел я из комнаты, даже не оглянувшись. Не мог. Не хотел.

Опять алые всполохи перед глазами, опять желание впиваться зубами в живую плоть, чувствовать во рту теплую кровь...

Ночь была слишком близка, только добраться до террасы и поймать взглядом последние лучи солнца, исчезающего за горными вершинами.

Не самое лучшее время для визита выбрал Аранар. Раньше бы или позже, только не сейчас. Но ему было известно, насколько он рискует.

Он ждал меня наверху. Один. Мои телохранители отличались благоразумием.

Ярость клубилась вокруг него жарким маревом. Человеческая ипостась расплывалась в сгустившихся сумерках, проступая чертами готового к схватке кугуара.

Я догадывался о причине — вряд ли просьба посетить меня была способна вызвать столь бурную реакцию.

Мой внук был смышленым. Среди детей князей другие не выживают.

— Сейчас тебе лучше уйти, — прорычал я, поднявшись на последнюю ступеньку. — Это мое время!

— Твое?! — Он резко развернулся, словно лишь сейчас заметил меня. Ноздри дрогнули, впитывая в себя запахи. — Зачем она тебе?

Проснувшаяся боль скрючила пальцы, полоска света тонкой линией очертила острые грани гор.

— Кто она? — Горло стянуло петлей, но голос не дрогнул.

— Зачем ты отправил своего выродка в Самар"Ин? — Аранар сделал шаг в мою сторону, но замер, когда темнота бросила меня на ступени, ломая тело.

Я его понимал, неполная трансформация не самое приятное зрелище.

— Я считал своих сыновей, пока был князем воплощенных, — прохрипел я, поднимаясь на уродливые лапы. — Сколько их у меня проклятого мне не интересно.

Он не двинулся, когда я оказался рядом с ним. Вопреки моим предположениям, увиденное не смущало его взора.

— Я тебе не верю, Маркирер, — наконец произнес он, когда я добрался до кресла, больше похожего на лежанку. — У твоего огня очень узнаваемый танец. Ромио твой сын, а уж чем он занимается, предположить не сложно.

— Тебе нравятся игры со смертью? — Я так и не взобрался на свое лежбище. Этот огненный был моим внуком, он спас мне жизнь, но должен был знать, что это меня не остановит, когда он переступит грань, за которой выдержка меня покинет. — Уходи, вернешься на рассвете.

— На рассвете?! — не скрывая гнева, переспросил он, направляясь ко мне. И это я себя считал безумным?! — Эту ночь она может не пережить!

Он ошибался. Дарии ничего не грозило ни в эту ночь, ни во все последующие. Ромио не просто был крейзом, он был лучшим. За почти шестьсот лунаров своей жизни я повидал многих, чтобы утверждать это.

Вот только Аранару об этом знать не стоило. У него были свои цели, у меня — свои.

— Кто — она? — глухо выдохнул я, как только смог говорить. Чем менее видимыми становились изменения, тем сильнее терзала меня боль.

— Запомни, Маркирер, — между нами осталось не более десятка шагов, слишком мало, будь на его месте кто другой, — если девочка не вернется к матери, я отниму у тебя не жизнь, ты ею не слишком дорожишь, я заберу у тебя то, без чего твои дни окажутся лишенными смысла.

Его глаза горели алым, но голос был способен превратить пламя в лед. Равнодушие, бесчувственность. Обещание, в которое невозможно не поверить.

Мой сын был слаб, страх не позволил ему пойти за мной. Аранар же оказался похож на меня. Безрассуден и расчетлив, честен с теми, кого называл друзьями, и безжалостен с врагами.

Я никогда не спрашивал, кем являюсь для него. Он никогда не говорил, что заставляет его появляться в моей крепости.

До этой ночи нас обоих это устраивало.

— Ты смеешь угрожать мне в моем доме?! — Я не двинулся с места, но мое тело было готово к прыжку.

Князь не мог этого не видеть.

— Ты услышал мои слова, — осколок луны показался из-за рванья облаков, добавив на террасе зыбких теней, — драная кошка, бывшая когда-то огненным кугуаром.

Не презрение — брезгливость.

Я понял, что он меня провоцировал, когда когти разорвали пустоту в том месте, где он только что стоял. Да только остановиться я уже не мог. Или... не хотел.

Наша схватка не продлилась долго. Он был силен в своей звериной ипостаси. Его удары были мощными и точными. И он не собирался щадить меня.

Я тоже не собирался сохранять ему жизнь, пока в ноздри не ударил запах его крови.

Аранар был прав, у нашего огня узнаваемый танец.

— Уходи, — прорычал я, заставляя себя оторваться от его горла. Его шерсть была липкой и теплой. — Уходи, пока я не пожалел о своей слабости.

Он, уже в человеческом облике, тяжело поднялся с каменной дорожки — я не запомнил того мгновения, когда мы сорвались с террасы. Рваная рана на его шее кровоточила. Еще по одной (не столь страшные) на руке и боку. До утра не останется и следа.

Вряд ли я выглядел намного лучше.

— Ты зря оставил мне жизнь, — прохрипел он, зажимая ладонью горло. Не будь он воплощенным, можно было бы уже оплакивать. — Теперь я смогу забрать твою.

Говорить о том, что когда-нибудь он поймет меня, я не стал. Лишь долго смотрел в темноту, когда активировав амулет, Аранар исчез в черном провале портала.

Глава 5

Ромио

Кинар, проходя мимо, чуть заметно кивнул. Он сделал то, о чем мы договаривались. Теперь оставалось только ждать.

Та драка, которую мы устроили с командиром, предоставила мне свободу действий. Конечно, оставался шанс, что решение Эриара будет иным, но я был уверен — осторожность возьмет верх. Происходящее выглядело достаточно подозрительным, чтобы он уловил подвох.

Оружие у меня забрали, от дежурств освободили. Все, что мне было позволено, — помогать работным на северной стене. На плацу я тоже мог появляться, там надзор жесткий. Да и какой воин станет отлынивать от тренировки, так недолго и путь в неведомое открыть.

Успев с утра потаскать камни, я к полудню поднялся к главным казармам. Гард как раз оттуда и возвращался, проходил со вторым обходом. Взгляды, которыми мы обменялись, были далеки от доброжелательных. Как два киртона, не поделивших самку.

Так было нужно.

Тистар, когда я подошел ближе, показал на тренировочный меч, но я покачал головой, отказываясь. Просто остановился на краю площадки, наблюдая, как он гоняет одного из воздушных. Друг был не столь щуплым, как я, но очень подвижным. Там, где другие брали силой, он пользовался ловкостью. Это то, что было на виду. Свои истинные способности он редко когда демонстрировал. Даже я (друг, ближе некуда) и то видел, что он вытворяет с клинком, лишь пару раз. Сам я без сомнений выходил против трех-четырех противников, побратим же и с полудюжиной хорошо обученных воинов расправлялся играючи.

Когда не удавалось избежать схватки. Мы с ним предпочитали до боя не доводить.

Все закончилось достаточно быстро, воздушник не заметил обманного движения и оказался наколот на меч. Оказался бы... будь тот настоящим.

Тистар развел руками на просьбу продемонстрировать то же самое, но в замедленном темпе — у наемников свои секреты. Запомнишь — пользуйся, а не углядел, так жизнь у всех одна, а такие приемы вполне способны ее сберечь.

Подошел ко мне, остановился рядом, словно и не приметив стоящего неподалеку Шинара. Мне не нужно было оглядываться, чтобы узнать о появлении коменданта крепости — обратил внимание, как пусть и незначительно, но изменилось поведение воинов.

Скоро должны были подойти Дария и Александер. Тот всегда появлялся незадолго до них.

— Ты Танраша сегодня не видел? — негромко, но так, чтобы услышал Шинар, спросил я у друга.

Тот задумался лишь на мгновение.

— Возле казарм точно не было, если только у стены.

— У стены тоже нет, я только оттуда. — Бросил взгляд на уходящего Кинара, выдавил зло: — Только бы не сгубил звереныша. Этот может.

— Думаешь? — Тистар тоже посмотрел на командира, потом, соглашаясь со мной, кивнул. — Вот ведь тварь. Чем ему хорт-то не угодил?

— А то не понял, что не в нем дело! — Уловив движение за спиной (мне не сложно было заставить себя не замечать его раньше), я резко обернулся, встретившись взглядом с Шинаром. Склонил голову, приветствуя. Тот не ответил, но этого и не требовалось: кто он, а кто — я. И только после этого уже значительно тише продолжил: — Не стоило соглашаться на этот найм. Не место нам среди воплощенных.

Комендант не должен был услышать последнюю фразу, только почувствовать, ощутить настроение. Это сильнее, чем слова.

— Вернется князь, — обнадеживая, улыбнулся мне Тистар, — разберется во всем, и забудешь ты о своих сомнениях. Платят хорошо, да и относятся неплохо. — И добавил, не столь радостно: — А Танраша жалко, хороший бы из него защитник получился. Если б Гард не извел.

На этом первую часть плана можно было считать исполненной.

Я хмуро отправился в сторону казарм (пока не появится Дария, делать мне больше нечего), а друг остался. Следить за обстановкой.

Я дошел до кухни, закуток для щенка отгородили рядом с ней, поспрашивал, не заметил ли кто, куда делся Танраш. Как и предполагал, ответы были разными, но все сходились в одном: утром его уже не видели.

Спустился к кузням, хорт не любил запаха горячего металла, но весьма доброжелательно относился к подачкам кузнецов. Там его тоже быть не могло.

Когда возвращался к плацу, мне вслед уже не только смотрели, но и шептались. Сочувствующих было много, звереныш в крепости прижился. Хоть и скалился иногда, но только по делу.

Подоспел я вовремя, Дария и Александер уже были там. Вместе с наставником и парочкой княжичей. Шинар стоял чуть в стороне.

Присутствие Лимео, который вроде как должен был покинуть Самар"Ин, меня нисколько не смутило. Зная, что именно ему предстоит стать палачом, заменив Эриара, я его не опасался. Мой план был настолько безукоризненным, что даже если огненный в него влезет, лишь добавит достоверности и изящества.

О пропаже своего питомца будущая лери уже знала. Взгляд гневный, подбородок подрагивает, но без малейшего намека на слезы.

Не завидую я тем, кому придется испытать на себе ее ярость!

Про себя усмехнулся: я тоже был в списке тех, кому могло достаться.

— Ромио! — заметив, бросилась девушка ко мне, резко оборвав разговор с братом.

Не сказать, чтобы я скрывался от нее, но сделал все, чтобы со стороны именно так и казалось.

Она остановилась в шаге от меня. Опущенные плечи, растерянность, которую она позволила увидеть только мне. Наверное, я жалел ее.

Наверное.

— Они убили его? — Ее голос дрогнул, но смотрела она твердо.

Роль Гарда была незавидна.

А вот не надо было становиться на пути у Маркирера. Не перейди он отцу дорожку, не пришлось бы выглядеть подлецом. Хотя бы в глазах девчонки.

Впрочем, он ничего не терял. Если Эриар разорвет договор найма, отец заплатит те же монеты, да еще и от себя добавит. За переживания.

— Я не знаю, — глухо произнес я, избегая ее взгляда.

— Ты врешь! — почти закричала она, обращая на меня свою боль. — Что они с ним сделали?!

— Моя госпожа, — я хотел сначала опустить голову, изображая смятение, но потом решил не переигрывать, я все ж таки воин, а не девица, — вам лучше спросить об этом у коменданта.

— Он не мог такого приказать, — недоверчиво выдохнула она. — Он ведь...

Я поторопился поправиться:

— Моя госпожа, вы неправильно поняли. Только дор Шинар может выяснить, что именно случилось с Танрашем.

Она кивнула, соглашаясь, и произнесла горько:

— Раньше ты не называл меня госпожой.

Наши взгляды встретились. На мгновение. И мои губы прошептали чуть слышно:

— Прости. Так надо.

Девчонка все поняла. Одарив меня тяжелым взглядом, резко развернулась и направилась к коменданту. Оказалась рядом с ним вместе с Александером.

В нем я тоже не ошибся.

— Дор Шинар, вы не могли бы сказать моей сестре, где находится ее питомец? — Из брата Дарии получится сильный князь. Тон, которым он произнес эти слова больше подошел бы главе Шотаров Аранару. Тот отличался ледяной вежливостью, за которой скрывался неукротимый огонь.

— Канн Александер, — комендант заметил то же, что и я, потому и говорил осторожно, — сейчас вам стоит начать тренировку. Когда вы ее закончите, я буду знать, где находится Танраш.

Вот только княжича этот вариант совсем не устроил.

— Дор Шинар, — Лимео не сдержал гримасы изумления, когда взгляд Александера стал снисходительным, а губы скривила надменная улыбка (надо будет потом рассказать Маркиреру, чтобы запомнил, с кем в скором будущем придется иметь дело), — моя мать, ваша лери, достаточно четко высказала свою волю. Щенок хорта должен находиться в нижней крепости, пока не сделает свой выбор. Вероятность того, что Танраш станет защитником моей сестры, возможной наследницы клана, была довольно высока. Вы сами это отмечали.

Шинар не успел ничего ответить.

— Да в лес его утащили. Усыпили и утащили, — раздалось у меня из-за спины.

Я резко обернулся, успев увидеть, как прикусила губу Дария, чтобы не расплакаться.

Мне несложно было представить, что она чувствовала сейчас. Несмотря на прошедшие годы, я помнил тот день, когда вот так же стоял в окружении воинов и... понимал, что надежды больше нет. Что каждое слово может стать приговором, каждый миг — последним в моей недолгой жизни.

Невыносимо осознавать свою слабость перед теми, кто сильнее тебя.

Невыносимо узнать, что серый звереныш не кинется к тебе, сбивая с ног, ласкаясь.

— Кто? — Внешне Шинар был спокоен, но воин из нашего отряда уже был не рад, что влез со своими разъяснениями.

Мы с Кинаром не долго думали, кому именно поручить это задание. Парень был молодым и глуповатым, да и мечом владел, только что б сразу не убили. Его не жалко было потерять, если гнев Шинара окажется смертельным. Паренька держали только за умение неплохо кухарничать, да за отменный уход за лошадьми.

А мне было все равно.

— Мне сказали, я и сделал, — насупился тот, явно не понимая, почему остальные смотрят на него зло.

— Кинара ко мне, — сквозь зубы процедил Шинар, обращаясь к своему помощнику.

Им бы отойти, этот накал не для юной девушки, но... представление разыгрывалось именно так, как нужно было мне. Ни один из тех, кто находился рядом с плацем, не считал для себя возможным даже шевельнуться. Напряжение усилилось настолько, что любой жест мог вызвать неожиданную реакцию.

Риск для детей лери Талины был незначительным, но... был. Шинар это понимал.

— Дор Шинар, — пришел я ему на помощь, — я готов попытаться найти Танраша.

Этот взгляд девчонки я не забуду никогда. Она молила взглядом, она обещала помнить об этих моих словах, она благодарила даже за попытку вернуть ей любимца.

Я мог гордиться собой. Дария была рождена в другом мире, но мне удалось настолько точно предугадать ее поведение, что у Шинара не оставалось иного выхода, как позволить это.

Его подозрения, если они и возникли, мало что могли изменить.

Вот только то чувство, которое я испытывал, было далеко от гордости. Не будь я крейзом, посчитал бы, что мне стыдно.

— Я скажу, скажу, где его привязал!

Комендант не должен был пропустить того момента, когда я от злости стиснул зубы. Сдерживать эмоции я умел, но это не значило, что я их не испытывал.

Привязать одурманенного травой звереныша в лесу, где он мог стать легкой добычей любому хищнику... Это было жестоко.

Если не знать, что веревку Танраш уже почти перегрыз во время игры несколько дней назад и ему достаточно сильнее дернуться, чтобы освободиться. Я не собирался терять такого помощника. Нам еще предстояло добраться до крепости отца.

— Дор Шинар... — повернулась к коменданту Дария, Александер попробовал ее удержать, но девушка уже стояла напротив воина, — прикажите ему найти Танраша.

Когда-нибудь, вспоминая этот момент, я позволю себе усмешку.

Шинару предстояло принять весьма нелегкое решение. То, что хорт оказался за крепостной стеной, являлось грубым нарушением безопасности, за которую отвечал он. Без его разрешения никто не имел права выходить за ворота. Никто и не выходил. Для того чтобы избавиться от зверя, оказалось достаточно частично разрушенной северной стены. Налицо неповиновение. Если не сговор. Наймиты стояли на охране, но только вместе с воинами основного гарнизона Самар"Ин.

Коменданту предстояло не только разобраться в ночных событиях, но и ответить за них перед князем.

А тут еще и я.

Изящная игра, я именно такие и люблю.

— Князь Эриар запретил выдавать тебе оружие, — наконец произнес он, все еще обдумывая ситуацию.

Дария растерянно оглянулась на меня, ее взгляд потух, глаза наполнились слезами...

Я шумно вдохнул, но тут же заставил себя расслабиться. Шинару было известно, что с выдержкой у меня все в порядке.

— Дайте кинжал, мне больше не надо, — угрюмо произнес я.

Особой опасности не было, мародеры не забредали в эти края. И поживиться нечем, деревни сожжены или обезлюдили, да и дозоры ходили до границы земель Арлаков. Хищников же я не опасался, сам был таким. Да и немного их было после освобождения крепости.

— Я пойду с ним, — выступил вперед Лимео, с легкой насмешкой глядя на меня.

Мол, и что ты теперь скажешь?

Если бы он знал, насколько облегчил мне задачу! Когда придет время, избавиться от него будет несложно, пока же... еще одна твердая рука, умело держащая меч, мне пригодится.

Да и Тистар сможет остаться в Самар"Ин, понаблюдает, как будут развиваться события.

Я размышлял не больше одного мгновения. Радости особой не выказал, равнодушно пожал плечами.

— Второй меч возьми и еду. — Шинар на меня даже не посмотрел, разговор вел с огненным. — Вернетесь к закату. И расспросите у этого, — он жестом показал на ничего не понимающего наемника, — где он оставил щенка.

Больше говорить было не о чем. Я ответил коротким поклоном, Лимео — кивком.

Молча, прошли мимо Дарии, которую прижимал к себе Александер. Вряд ли они останутся на тренировку, девушка не в том состоянии. Расчет на это и был.

Одновременно, я злобно, а княжич холодно, зыркнули на Кинара, спешащего по вызову Шинара. Гарду предстоял невеселый разговор, но он в своей жизни и не с таким сталкивался.

А вот Тистара, решившего пожелать нам удачи, по плечу хлопнул я один.

Теперь многое зависело от него.

Дария

Я влетела в свою спальню, едва не сбивая мебель. Ярость клокотала в груди, с губ срывались слова, за которые, услышь их кто, мне стало бы стыдно.

Мало того, что нас с Сашкой вырвали из привычной обстановки, бросив как кутят в новый мир, который с каждым днем казался все менее похожим на сказку, так еще и решили лишить любимого звереныша!

Если бы не Ромио... Мысль об ансаире была теплой. Я видела, как ему не хотелось связываться с Шинаром, но он сделал это.

Ради меня!

— Мне побыть с тобой? — Брат заглянул в комнату, хоть я и попросила оставить меня одну.

Срывать зло на нем я не собиралась, так что просто качнула головой. Он должен был меня понять, когда меня доводили, я не терпела ничьего присутствия. Пока не успокоюсь.

К тому же ладонь жег клочок бумаги, который мне незаметно передал Тистар. Я догадывалась, что это послание от Ромио, но не могла даже представить, что там могло быть. Читать на местном языке я не умела, знала пару десятков слов, да и то лишь благодаря хорошей памяти.

Ансаиру об этом было известно, сколько раз надо мной посмеивался.

— Ты уверена? — переспросил Сашка, уже взявшись за ручку двери.

— Уверена, — буркнула я, устраиваясь на широком подоконнике. Не самая лучшая привычка, но искоренять ее уже давно никто не пытался.

— Они найдут его, — поделился со мной уверенностью братишка и исчез.

Он тоже будет переживать, но, скорее всего, отправится кидать кинжалы. У него свои методы борьбы с тревогой. Я предпочитала затихать нахохлившимся воробьем, он — устроить самому себе небольшую такую разминочку. До седьмого пота.

Прежде чем развернуть послание, я подождала несколько минут. Мало ли кому вздумается еще меня навестить. Кимела и Мартиша не должны были появиться, они занималась деревенскими. Мы с Сашкой тоже хотели им помочь (мамины рассказы о том, как те голодают, произвели на нас с братом впечатление), но нам не позволили. Сказали, в следующий раз.

Брат-то промолчал, он поспокойнее, а я потом еще долго ворчала. Нас здесь совсем за несмышленышей держат. Хорошо еще, с ложечки не кормят.

Я знала, что причина моей злости не в этом.

Мне просто не нравилось в этом мире. Он был для меня чужим, непривычным. Я чувствовала себя в нем одинокой, даже Сашка начал от меня отдаляться, предпочитая проводить время с княжичами.

Эх, если бы я могла отправиться вместе с Ромио и Лимео!

Я и раньше не отличалась терпением, сейчас же ожидание казалось совсем невыносимым.

Сообразив, что еще немного, и я буянить начну, развернула на коленке записку.

Ну, Ромио, попадешься ты мне!

Несколько палочек и кружочек явно изображали его самого. Тогда нечто длинное, похожее на крокодила, являлось Танрашем. Все же вместе должно было поднять мне настроение, потому как намек оказался ясен и без слов: моего любимца он найдет.

Я довольно пофыркала — потом покажу маме, пусть она оценит стиль и манеру исполнения, но потом перевернула листок на другую сторону.

Второй рисунок был менее понятен, но стоило приглядеться внимательнее и подумать, как становилось ясно, что все эти квадратики, стрелочки, волнистые линии и другие символы являются схемой. И я даже знала чего.

По словам того же Ромио (мы с братом видели все это только издалека) северная стена была значительно разрушена. Несколько больших обвалов, кое-где появились трещины в кладке, осыпалась часть рва. Воинов на ней было больше, чем в других местах, но наемники сумели найти несколько ходов, чтобы незаметно выбираться из крепости. Сами не ходили — поймают, сразу разорвут договор найма, а вот воины основного гарнизона пользовались возможностью. Несмотря на то, что наверх подняли часть запасов, еды не хватало. Особенно мяса. Вот они и устраивали вылазки за дичью.

Я слышала, как об этом разговаривали Сашка и Лимео. Секрет Полишинеля! Знают все, кроме Шинара. Но я думаю, что и ему об этом известно. Просто пока руки не дошли. Или закрывает на это глаза, догадываясь, что запретом проблему не решить.

Но это были только мои предположения, в чужую голову не заглянешь, не узнаешь, что в ней творится. В своей бы разобраться.

И не это казалось сейчас важным. Вряд ли план такого хода предназначался мне, скорее, этот клочок оказался у ансаира единственным, который имелся под рукой. Уж больно замызганным выглядел.

Кто тут говорил про ожидание?!

Я соскочила с подоконника и заметалась по комнате, пытаясь поймать разбегающиеся мысли. Сделать это оказалось не так уж и просто, были они верткими и быстрыми, как мальки. Но даже тех, которым не удалось сбежать, хватило, чтобы понять — времени у меня почти нет.

Выяснить, куда тот наймит утащил Танраша, взять оружие, еду... Я должна была оказаться у северной стены раньше Ромио и Лемио. Выйти-то я выйду, а вот куда идти потом...

Все, что я могла, — увязаться за ними, стараясь не попадаться на глаза до тех пор, пока не отойдем достаточно далеко.

Первая часть плана сложной не была. Мама уже показала мне несколько путей, доступных только владеющим даром клана. Один из них заканчивался в беседке сада, разбитого у пустого сейчас дома. Раньше там жила травница.

Добраться оттуда до места, обозначенного на плане, было делом пятнадцати минут. Это если осторожно, чтобы ненароком не заметили. Впрочем, люди еще не вернулись в эту часть нижней крепости, так что опасаться особо было некого.

Самыми тяжелыми обещали стать последние метров двести. Но и там, если я правильно поняла эту импровизированную карту, были навалены каменные кучи для ремонта стены. В это время там почти пусто.

Обо всем этом я думала, пока переодевалась в наряд попроще. Лучшим вариантом, конечно, был бы мужской костюм, но... у я такого не имела. Даже на тренировки я ходила в обычной одежде. Мама говорила, что у Арлаков так принято. Доказывать, что это неудобно, я перестала через пару дней. Плотные штанишки, разрезы по бокам на нижнем платье и килоноре действительно позволяли двигаться легко и свободно. Да и сапожки были легкими, мягкими и упругими, обтягивали ножку, словно вторая кожа.

Вот только для прогулки пешком по лесу это одеяние вряд ли подходило. Увы, мне оставалось только смириться с этим.

О Сашке я вспомнила в последний момент, уже переодевшись и прицепив на пояс ножны с кинжалами. Как говорил брат, я с оружием, как обезьяна с гранатой, но уж лучше так, чем совсем никак. Так и взяла я его только на всякий случай.

Представив, что может подумать Сашка, не найдя меня в комнате, отругала саму себя. Я никогда не была пай-девочкой, даже не производила такого впечатления, но на нервах близких старалась не играть.

Написав, чтобы не теряли, — скоро вернусь, и, повторив в более художественной форме рисунок Ромио, оставила записку на столе. Надеюсь, мы успеем вернуться до того, как Сашка поднимет всех на ноги.

Мне не хотелось становиться причиной ажиотажа, я была достаточно здравомыслящей, чтобы понять, что здесь будет твориться, когда обнаружится мое исчезновение, но замешанный на обиде азарт не оставлял вариантов. Сидеть под замком, вышивать крестиком и ждать суженного-ряженного я не собиралась.

Если я преувеличивала, то ненамного.

В последний момент прихватив с собой такой же серый, как и моя одежда, плащ, я внутренним взором нашла светящуюся ниточку. Представила то место, куда хотела попасть, и... вышла именно там, где и собиралась. Пользоваться уже проложенными путями было несложно.

Жаль, что я не умела еще открывать новые. Теоретически знала, как это делается, но чтобы попробовать... Мама предупредила: без нее не рисковать. А то запутаюсь в нитях, потом долго придется меня по всему Лерикану разыскивать.

Сад пострадал во время штурма, но с каждым днем это было все менее заметно. Кроны деревьев возвышались над высокой травой зелеными шапками. Без надзора и при хорошей погоде к концу лета здесь будут джунгли.

Посмеявшись над собственными ассоциациями: сначала обезьяна с гранатой, теперь джунгли, я направилась к местами поваленному заборчику. Забором его назвать язык не поворачивался, переступить через него мог и ребенок.

Следующий оказался повыше, но в нем не хватало нескольких пролетов. Зато сразу за ними плотно разросся кустарник. На вид весьма безобидный, пока я не попыталась через него пробраться. Колючек не было, но веточки норовили уцепиться за ткань, запутаться в волосах.

Преодолела я их на корточках. Других способов не было. Захватить с собой мачете я не догадалась.

Поймав себя на том, что энтузиазма становится тем меньше, чем дальше я от джейсина, мысленно дала себе подзатыльник. Думать надо было раньше, а раз начала делать, отступить — показать свою слабость. Меня потому в компании пацанов принимали за свою, что я всегда шла до конца.

Чуть не спалилась я у самого прохода, который на карте был обозначен крестиком. До этого шло все относительно гладко. Обход патрульных я заметила издалека и успела спрятаться за остовом колодца. До каменных куч тоже добралась незамеченной. Все были заняты своим делом. Сильно пахло потом, перекликались работные, где-то у самой стены пели, повсюду стучали.

Я шла, почти не таясь, только накинув плащ, чтобы не выделяться девичьим нарядом. Если кто и видел, вполне могли принять за мальчишку. А уж кто и зачем идет... Вряд ли их это интересовало.

А потом я почти наткнулась на Шинара. Если бы он не стоял ко мне спиной, и я вовремя не отступила под прикрытие выступа, успев заметить, как он начал поворачиваться в мою сторону, словно ощутив мое присутствие... Что бы началось...

То ли удача была на моей стороне, то ли преувеличила способности коменданта, но когда я выглянула минут через пять — раньше уговорить себя не смогла, тот уже уходил в сторону казарм.

Путь был свободен.

Потом я протискивалась в узкий лаз, поминая недобрым словом того идиота, который приказал утащить Танраша в лес. Никогда не понимала таких людей! Хорт был послушным. Сюсюкаться с собой не позволял, но первым никогда не задирался.

Но вот Кинара не любил. Я была с ним согласна. Роимо рассказывал, что тот приказал щенка забить, еще когда отряд на логово набрел.

Когда я оказалась на той стороне, до меня дошло, что самое сложное еще впереди. Ров, конечно, осыпался, да и камнями был завален, но и на стене стояли не дураки. С дозорных башен справа и слева от обвала то и дело доносилось звонкое: "Смотри!"

Подмогой мне стали тень, нескошенная трава и появление двух воинов, в которых я узнала Ромио и Лимео.

Я успела вовремя.

Пропустив их вперед, я поползла следом. Идти в полный рост смогла, только когда серая громадина крепостной стены лишь смутно проглядывала сквозь ветви деревьев. До этого пришлось то ползти, то передвигаться перебежками. Чувствовала себя при этом полной идиоткой.

Спрашивается, какой черт дернул меня отправиться искать приключения, убедив, что это хорошая идея?!

О том, что к площадке для тактического пейнтбола (еще одна страсть Сашки, а значит и моя) этот лес не имеет никакого отношения, я подумала только сейчас.

Но только отступать было некуда. Да и навыки кое-какие были.

Навыки оказались именно кое-какими, правда сообразила я это, забравшись уже далеко. Черный с алым килор Лимео, который служил мне маяком, исчез внезапно. Вот только был и...

Пройдя еще какое-то время вперед, я поняла, что если так будет продолжаться, я совсем заблужусь. Единственный вариант, который оставался, топать обратно и ждать у кромки леса. Вряд ли они пойдут назад другой дорогой.

Первую сломанную веточку — оставленный для себя ориентир (приобретенный благодаря брату рефлекс), я нашла без труда. Затем был заметный пенек, потом три елочки мал мала меньше. Потом полянка, в самом центре которой росло дерево, очень похожее на плакучую иву. Кимела показывала такое на рисунке, но названия я не запомнила.

А потом произошло то, чего я подспудно боялась. Следующей приметы я не увидела.

Паника окатила горячей волной. Пусть Ромио и говорил, что после боев в лесах почти не осталось хищников, чувствовала я себя неуютно.

Шелест листьев под порывами ветра больше не казался ласковым, в нем звучала тревога. Да и сами деревья выглядели мрачно. Слишком высокие, слишком могучие. На Земле я такие видела только по телевизору.

Можно было конечно поплакать, посетовать на собственную глупость, но это было не конструктивно. Пришлось вспоминать азы, которые вбивали в наши головы на туристической базе перед тем, как отправить по маршруту. Я тогда еще долго думала, зачем нам так много рассказывать о способах выживания в лесу, если с нами идут опытные инструктора?!

В тот раз так никто и не потерялся. А вот знания пригодились.

Оказывается, ничто не пропадает даром.

Осмотревшись, двинулась в ту сторону, где было посветлее. Вышла на пригорок, под которым весело шумел ручей. Уже легче!

Прикинув, сколько времени я брожу, мысленно передвинула солнце на пятнадцать градусов назад. Вспомнила, как именно я стояла в крепости, когда последний раз смотрела на него.

Измазавшись в смоле, опытным путем подтвердила, что направление определила правильно. Оставалось только не забыть, что шаг левой чуть шире, чем шаг правой.

Только похвалила себя за смышленость и присутствие духа, как из кустов, сбивая с ног, ко мне бросилась серая тень.

Испугаться я успела, но не Танраша — его я узнала сразу, а трех мужчин, которые показались на другой стороне прогалины.

Ромио

Остро кольнуло под серебряным браслетом, но я даже не поморщился. Что бы я ни говорил про Лимео, но глаз у него острый. Да и зависело теперь все только от меня. Тистар со своей задачей справился.

Клочок бумаги оказался у Дарии и произвел именно то действие, на которое я и рассчитывал. Гнев девушки искал выхода, с моей подсказки она нашла, как его усмирить.

Оставленное с ночи в проходе заклинание было из очень простых, такими родители в Вольных землях помечали ограду, чтобы младшие дети не покинули двор. Но теперь я мог в любой момент узнать, где она находится.

Начинался самый опасный этап моего плана.

— Постарайся не топать, — подмигнул я Лимео, когда мы перебрались на другую сторону рва.

Мне приходилось раньше бывать возле Самар"Ин. Луг, который расстилался сейчас перед нами, в тот раз было полностью скошен. И враг не появится незамеченным, и к зиме подспорье. Сейчас же трава поднялась выше пояса. Плотная, сочная, упругая. Можно укрыть целый отряд, со стены не заметят. А под ветром и движения не разглядят.

Надежда только на дозоры. Но и им нелегко одиночку увидеть.

— Терпение мое испытываешь? — беззлобно усмехнулся тот. — Не стоит.

— Собираешься затмить славу отца? — Дразнить огненного не имело смысла, но не идти же молча. Вот зайдем в лес, тогда придется заткнуться. Не любит тот лишних разговоров.

— Что ты знаешь о его славе? — резко отрезал он, но тут же успокоился. На меня даже не глянул, шел рядом мягко, как и положено кошаку.

— Намекаешь, что не мне, ансаиру, об этом судить?

Я знал о Лимео, но сталкиваться до этого не приходилось. Вот и хотелось сравнить собственные впечатления с тем, что о нем рассказывали. Первое впечатление меня радовало. Обузой в пути он не будет, а что опасен, так тоже неплохо. Не позволит мне расслабиться.

— Намекаю, что не стоит судить по слухам.

Кивнул, признавая его правоту, через пару шагов остановился, осматриваясь.

— Туда, — махнул я рукой, показывая чуть правее, чем мы шли. Обожженное грозой дерево было хорошим ориентиром.

— И чем Кинару хорт не угодил? — неожиданно для меня спросил княжич.

Не думал я, что огненного это заинтересует.

— Не к тому вопрос.

Тон был не самым дружелюбным, но я в этот момент как раз пытался определить, где находится Дария. Она шла точно за нами.

— А догадки? — так и не отвязался он от меня.

— Не по его получилось, — снизошел я до ответа, когда мы почти подошли к первым деревьям — предвестниками леса. — Он хотел сразу его пришибить, а я вступился. Считается, пошел против командира.

— За авторитет испугался, что ли?

— Вот это не скажу. — Выбрав удачно лежащую корягу, я вроде как запнулся.

Коснувшись на миг пальцами земли, спустил с руки вестника. Тот шмыгнул змеей, уже через мгновение исчезнув из вида. Очень скоро посланец отца узнает, что охота началась.

— А зачем в драку полез?

Я обернулся, посмотрел на княжича так, словно первый раз видел.

— От этого что-то зависит? — усмехнулся, но наткнувшись на внимательный взгляд, ответил уже без ехидства: — Я службу знаю. А Кинар хоть и хороший командир, но падаль, каких поискать.

— Это уже не про хорта, — сделал правильный вывод Лимео.

Если рассчитывал, что я продолжу откровенничать — ошибался. Я сказал достаточно, чтобы он понял, о чем я говорил. Для доверия не хватит, но за кинжал сразу не схватится.

— Не про хорта, — угрюмо подтвердил я и добавил: — Хватит болтать, не за стенами.

Он принял упрек и замолчал, следуя за мной шаг в шаг. Пойти первым он даже не попытался.

До места, где оставили Танраша, мы добрались нескоро. Не все приметы были столь же заметными, как первая.

В какой-то момент я ощутил, как удаляется от нас Дария. Меня это нисколько не смутило. Пока что она не ушла настолько, чтобы об этом беспокоиться. Да и Танраш должен был уже почувствовать, что его хозяйка в лесу.

Правда, с последним было все не столь просто. Звереныш признал ее, я видел первые черные проплешины в серой шерсти и заметил, с каким вниманием он следит за девушкой, когда она оказывается рядом. Я знал хортов достаточно хорошо, чтобы понять, что это значит.

Но и ко мне он шел так же, как если бы я был его вожаком. Слышал я, что такие случаи бывают, но это так треп у костра.

— Ушел. — Я опустился на землю рядом с деревом, вокруг которого обвилась петля веревки. Тронул пальцами оборванный конец. — Отгрыз.

Лимео пристроился рядом, склонился, рассматривая лохмотья. Резко выхватив кинжал, я аж дернулся, вызвав у него зловещую улыбку, не с одного раза, но отрезал кусок. Дернул, забирая у меня. Поднялся.

Подозрительный и... не дурак. Не буду я его убивать, найду другой способ избавиться.

Пусть это и выглядело глупо, но возвращать княжича стихиям мне не хотелось. Он, конечно, мне враг, но достойный уважения. Если таких истреблять, жить будет неинтересно.

— Отгрыз и оборвал, — через несколько мгновений подтвердил он то, что мне и так было известно. — Киран сонной травы пожалел.

Я качнул головой, не соглашаясь:

— Танраш вчера у кузнецов отирался, те его костями баловали. Сытым был, вот потравы и съел меньше, чем рассчитывали.

— Могло быть и так, — согласился Лимео. — Ну и куда дальше?

— Возвращаться будем. Хорт по запаху до крепости дойдет, если что интереснее по пути не встретит.

— А перекусить не хочешь? Обед-то пропустили.

— А то я всегда по времени ем, — хмыкнул я язвительно, но тут же сдал назад. Цепляться по пустякам не стоило. — Давай, если для ансаира не жаль.

Тот засмеялся, но сразу осекся, еще до того, как я резанул взглядом, напоминая, где мы находимся.

Трапезу не затянули. Поделив кусок вареного с травами мяса и посыпанный солью кусок хлеба, уселись с разных сторон дерева. Оба привыкли беречь время, так что ели быстро, но не давясь.

Можно было и не торопиться, до заката успевали, но я видел нетерпение Лимео. Предполагал, что виной этому была тревога. Не ощущать опасности он не мог, пусть и не догадывался, что являлось ее причиной.

Я же хоть и старался казаться напряженным ровно настолько, насколько требовала ситуация, едва сдерживал себя. Не зная, кого именно отправит за нами отец, был уверен, что это будут не самые худшие воины. Опасность должна выглядеть реальной, чтобы мне поверили.

Мы только двинулись в обратный путь, когда глубже в лесу раздался переливчатый вой. Как сигнал.

— А вот и Танраш, — довольно усмехнулся Лимео, заслушавшись заунывным зовом хорта, но тут же осекся, заметив, с каким напряжением я замер. — Что?

— Песнь по врагу, — прошептал я, сдвигая удобнее ножны с кинжалом. — Он готовится к последнему бою.

— Что это значит? — так же негромко уточнил он у меня, огладив рукоять меча.

— Тому, кого он должен защищать, грозит опасность.

— Но ты здесь... — начал он, но я жестом заставил его замолчать, прислушиваясь к лесу.

Сообразить, за кого именно собирается отдать жизнь Танраш, он мог и без меня.

— Там, — махнул я рукой в ту сторону, откуда донесся звук. — Быстрее!

Спорить о том, кто и кому должен отдавать приказы, огненный не стал, просто взял чуть в сторону. Я как раз подныривал под низкие ветви дерева, когда с его стороны вспыхнул огонек, чтобы тут же исчезнуть.

Вестник.

Слишком поздно! Не для меня — для него.

— Справа!

Я первым заметил показавшуюся из-за дерева арбалетную стрелу. Лимео успел вильнуть, ну а я бросить кинжал. Пока он летел, даже разглядел цвет знака на безликом сером килоре. Серебряная спираль. Воины Виджара.

— Держи, — огненный кинул мне меч. Оценил, видно, подстерегавшую нас опасность.

Это было только начало.

Кровь пела в моих жилах, тело было сильным и легким. Как я любил такие мгновения! Я не мог стать зверем, но мог ощутить себя им.

На пригорок я влетел первым, рывком дернув Дарию, толкнул ее за спину, к Лимео. Одного взгляда хватило, чтобы понять, уходить надо в ту сторону. Ухватив рычащего Танраша за оставшуюся на шее веревку, откинул туда же.

Это оказалось труднее, зверюга рвалась в бой, но мне было не до желаний хорта.

Троица мешала друг другу. Девушка выглядела легкой добычей, они не успели сообразить, что ситуация изменилась.

Одного я убил сразу, меч легко скользнул в живую плоть. Второй подставился сам. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но одного мгновения его растерянности мне хватило, чтобы избавить его от всех будущих проблем.

С третьим оказалось сложнее, он был старше первых двух и опытнее. Будь у меня время, я бы поиграл, но не сейчас.

Пока я догонял огненного и Дарию, подхватив оружие убитых, разделался еще с одним. Лимео тоже отличился, на его счету было двое раненых. Просто не успел добить.

— Танраш, веди, — рявкнул я, когда хорт кинулся ко мне, рыча. Запах крови мутил его разум.

— Кто это? — вцепилась в меня девчонка, но я только отмахнулся, прислушиваясь к звукам. Было слишком тихо.

— Я иду первым, — начал я, когда, обнюхав воздух, Танраш дернулся вглубь леса, — ты, — я жестко посмотрел на девушку, — за мной, Лимео замыкает.

Возражений не последовало. Впрочем, я на них и не рассчитывал. Княжич должен был понимать, что здесь он мне уступает.

Дария тоже промолчала, удивив. Я ожидал если и не истерики, то хотя бы расспросов. У меня было хорошее мнение о ней, но вряд ли ей приходилось бывать в подобных ситуациях. Но она лишь кивнула, пусть ее и заметно колотило.

Шли мы медленнее, чем мне бы хотелось. Девушка пыталась держаться моего темпа, но очень скоро начала сбиваться. Да еще и начало темнеть и не только потому что дело шло к ночи. Мы все дальше и дальше углублялись в чащу.

Несколько раз останавливались, и огненный, оставляя нас с Дарией одних, возвращался по нашим следам, не доверяя чутью Танраша и моему слуху. Он рисковал, я видел по его лицу, насколько тяжело далось ему это решение в первый раз. Но каждый раз он находил нас на том же месте, где оставил. Мне нужно было его доверие, и я его добивался. Как мог.

Когда стемнело совсем, Танраш вывел нас на берег реки. Я услышал, как тяжело вздохнул Лимео, сообразив, где именно мы находимся. Ситуация была неоднозначной, выводы делать рано. Но ощущение, что нас гнали в сторону гор, отрезая пути к крепостям Дираков и Шотаров, уже возникло.

Ему предстояло узнать, что это было только начало.

Но для этого нам нужно было пережить эту ночь.

Часть 3. Стоя у края бездны

Глава 1

Талина

— Локар, — я медленно обернулась к соратнику мужа, осознавая, что до конца своих дней буду корить себя за это решение, — возвращайтесь в крепость, поднимайте гарнизон.

— Моя лери, — Эриар смотрел на меня так, словно не верил, что это произнесла я, — вы намерены остаться?

В глазах мужа я видела горечь. Кажется, он догадывался, чего мне это стоило.

— Да, мой князь. Я собираюсь остаться и услышать ответ на свой вопрос. Мое присутствие в Самар"Ин вряд ли поможет быстрее найти Дарию. Так же, как и твое.

Было незаметно, чтобы Эриар был со мной согласен, но спорить не стал. Кивнул Локару и, после того, как тот вышел из грота, вновь подошел к алтарю. Воин, принесший весть, последовал за соратником мужа, получив от своего господина какой-то приказ. Жесты, которыми они обменялись, не были мне понятны.

— Итак, князья, — с трудом сохраняя выдержку, начала я, когда мы остались одни, — кто из вас готов рассказать мне о причинах, заставивших князя Маркирера забыть о договоре.

Удовлетворить мое любопытство никто не торопился. Не думаю, что причиной этого стали те ограничения, которые они наложили на себя, клянясь ответить на мои вопросы.

— Вы отнимаете у меня время, — холодно произнесла я, переведя взгляд с Аранара на Джангаша.

Глава клана металла явно знал больше, чем кто-либо иной из находившихся в Эсофе.

— А вы уверены, что хотите об этом знать? — с усмешкой, которая так не соответствовала обстановке, поинтересовался у меня Джангаш. — Есть вещи, которые лучше предать забвению.

— Я ценю ваше мнение, князь, и преклоняюсь перед вашим возрастом и опытом. Но уж позвольте мне самой судить о том, что лучше для меня.

— Как будет угодно, лери Талина. — Он склонил голову, пряча от меня выражение лица. — Только не пожалейте потом об этом. — Пауза затянулась. Я успела подойти к мужу и присесть на камень, который должен был служить ему креслом. — Князь Маркирер являлся консортом нимеры.

Я удивленно посмотрела на Аранара, но тот, похоже, был изумлен не менее меня. Неужели в этом мире было что-то ему неизвестное?!

Джангаш же продолжил, словно и не замечал, насколько неожиданными стали для большинства из нас его слова. Эриар в их число не входил.

Возможно, он был прав, когда предупреждал, что не всякое знание может стать добром.

— Он добивался ее долго, но она знать не хотела никого, кроме своего мужа. Все изменилось в один день, точнее, ночь. После объявления наследницы нимера устроила большой праздник. Приглашены были главы всех кланов и их старшие сыновья.

— Говорят, в то время кланы не были столь разобщены, как сейчас? — прервал Джангаша Аранар.

Очень вовремя, мне нужна была передышка. К тревоге за дочь добавилось предчувствие, что этот разговор изменит мое представление о происходящем вокруг.

— Говорят, — повторил за ним князь металла, — что то время было самым мирным и спокойным за все существование Лерикана.

— Этого нет в хрониках.

Быстрый взгляд Джангаша мне не понравился. Он обещал очередной сюрприз.

— Это ваш следующий вопрос, лери Талина?

— Я решу это, как только услышу окончание ответа на первый.

Князь кивнул и продолжил:

— Маркирер тоже был приглашен. И пришел. Но вместо того, чтобы веселиться вместе с гостями, в одиночестве бродил по аллеям парка, который окружал дворец малого джейсина. Он стоял у фонтана, всматриваясь в лик луны, когда услышал шаги за спиной. Резко обернулся и... опустился на колено перед той, что смущала его разум.

— Я не догадывалась, что князья способны быть столь романтичными.

Я ожидала, что хотя бы Аранар хмыкнет, но его взгляд был заледеневшим. Где он был в это мгновение... Ведомо ли это было ему самому?

— Вы много о чем не догадываетесь, лери Талина.

Слова Джангаша прозвучали как пророчество. Было ли на это его желание или я так услышала? Мне о многом предстояло подумать, но только после того, как я увижу Дарью. Беспокойство за нее прорывалось сквозь щиты необходимости.

— Он протянул нимере кинжал и попросил или убить его, или... сделать счастливым. Говорят, что лунный свет искрами рассыпался по волосам князя, а его глаза пылали страстью и решимостью. И она не устояла перед его красотой и напором. Та ночь была их первой ночью и далеко не последней.

— А потом ее муж тайно вызвал Маркирера на поединок. — Эриару не удалось преподнести еще одну новость. Хотя бы для меня. Связавшие нас узы подготовили меня к его словам. — Князь огненных был ранен, а зачинщик, нарушивший закон неприкосновенности, по решению совета казнен палачом. Вот только никто не догадывался, что именно стало причиной вызова.

— Мне кажется, или именно сейчас я должна спросить о хрониках?

Я пыталась быть спокойной. Изо всех сил. Но их не хватало.

Я хотела в Самар"Ин. Я хотела видеть, что делается все, чтобы найти Дашу, вернуть ее мне.

— Каких из них? — не скрывая, что наблюдает за моей реакцией, уточнил Джангаш.

— Наверное, о тех, в которых описаны причины, — улыбнулась я ему. Надеюсь, моя улыбка не была похожа на оскал.

— О... — Джангаш, продолжая представление, тяжело поднялся со своего места, отошел к озеру. Остановился там. Опущенные плечи, тонкие пряди светло-пепельных волос рассыпались по ткани цвета червленого серебра. — Я хотел сказать, что совет недооценивает вас, но только сейчас понял, что это уже далеко не так. Вряд ли юный князь Дираков не получил возможности познакомиться с вами поближе.

— Я жила в другом мире, князь. И дело не в том, хуже он или лучше. Их время летит быстрее. За двадцать лет там мне пришлось потерять, начать все с начала, подняться на вершину, упасть оттуда, принять новые условия.

— Кто был там вашим мужем, нимера? — резко повернулся он ко мне.

Я же, не удержавшись, засмеялась. Горько.

— Вы тоже умеете задавать правильные вопросы, князь. Но не я, а вы обещали ответить на мои.

— За ответ на этот я готов снять ограничение на клятву, которую дал.

— Не делай себе больно. — Губы Эриара почти коснулись кожи, когда он наклонился ко мне.

Теплое дыхание обожгло, запах его тела коснулся ноздрей. Впервые вот так близко, бескомпромиссно. Открывая глаза на то, насколько он желанен.

Это было как сумасшествие.

Поединок, который я вела, был сродни бою на мечах. Каждый удар мог оказаться смертельным.

Моя дочь самовольно покинула крепость. Не зная опасностей, которые ее подстерегали. Не ведая, к каким последствиям это могло привести. Не понимая, что для меня это было как приговор. Я оказалась плохой матерью, раз не догадалась, о чем предупреждал мой дар.

Для меня же в этот миг важнее было другое. Мой мужчина. Единственный, которого я ждала.

— Мой первый муж был бандитом, — холодно произнесла я. — Разбойником, мародером, убийцей. — Взгляд Аранара метнулся, Джангаш удовлетворенно опустил ресницы. — Правда, узнала я об этом только незадолго до его смерти.

— Те хроники, о которых вы спрашиваете, нимера, у князя Маркирера. Князь Эриар прав, мало кто заинтересовался поводом того поединка. Боюсь, мой отец был единственным.

— Те хроники хранились у моей прапрабабки?

— Да, нимера. После появления клана Арлаков именно в его святилище находился первоначальный текст договора. Все остальные списки значительно отличаются от него.

— И вашему отцу удалось узнать чем?

— Он ответил односложно: туман.

— Но это, — посмотрела я на Аранара, — не приближает меня к пониманию того, что происходит в совете.

— Наш мир меняется, нимера, — он горько усмехнулся, — воплощенные больше не видят своего места здесь. Люди развиваются быстрее, чем мы. Их становится все больше, и они не желают нашей опеки.

— А ваша сестра, лери Талина, — продолжил Джангаш, — разрушила веру в последнее слово.

— До Раскола, — подал голос Эриар, — князья правили кланами сотни лунаров, отец передавал власть сыну, когда тот был готов ее принять. Джангаш сейчас самый старший, но ему всего триста. Мне и Аранару по двести. Тамирану, Шумелу, Хатару — по сто. В истории нашей расы такого еще не было.

— Над ними властвуют желания, а не целесообразность, — принял эстафету Джангаш. — Тамирана еще может приструнить Эриар, да и то неизвестно, долго ли он будет слушать отца.

— Время перемен, — усмехнулась я. И, заметив, недоумение на лицах князей, пояснила: — В том мире, где я жила, мудрецы одной из древнейших рас писали своим врагам: "Чтоб тебе жить во время перемен". Мне довелось узнать его там, предстоит познакомиться и здесь.

— Эсофи! — задумчиво протянул Аранар. — Так ли плохо это, как кажется?

— Так ли хорошо, — грустно улыбнулась я ему, — как мечтается?

— У вас еще есть вопросы, лери Талина? — не принял участия в обмене мнениями Джангаш.

— Да, — мой жесткий взгляд он выдержал, даже не моргнув, — последний. Как снимается проклятие?

Я успела заметить, как переглянулись Аранар и Эриар. Не заговорщицки, а словно говоря один другому: "Я тебя предупреждал!"

Это было интересно, но вполне могло и подождать.

— Об этом можете знать только вы, нимера, — развел руками князь металла.

Я же позволила себе улыбнуться, горько и торжествующе:

— Значит, его можно снять.

Хохот эхом ударил по стенам грота, метнулся к высоким сводам.

— Я спокоен за воплощенных, нимера, — заявил Джангаш, когда закончил смеяться. — Теперь позвольте вас покинуть. — Не дожидаясь моего ответа, он направился к выходу из пещеры, но, поравнявшись со мной, остановился. — Я подниму гарнизон. Если будет нужна моя помощь в поиске будущей лери, пришлите вестника. Надеюсь, вам не придется долго беспокоиться за нее.

Поблагодарила я князя улыбкой, не могла произнести ни слова. Разговор был слишком тяжелым, предчувствие большой беды продолжало ошейником сжимать горло.

— Я провожу вас, — подошел к нам Аранар, когда Джангаш скрылся в узкой расщелине.

Дождался, когда Эриар поможет мне подняться. Ноги не держали, пришлось тяжело опереться на его руку.

Когда мы поднялись наверх, солнце клонилось к горизонту. День пролетел как один миг, в котором оказались спрессованы многие жизни. Одной из них была жизнь моей дочери.

У портального круга муж оставил меня. Они с Аранаром отошли в сторонку, о чем-то тихо переговариваясь. Я понимала, что обсуждали план поиска Дарии, но это понимание было каким-то отстраненным. Лишь факт, который не делал меня живее.

— Как это произошло? — Я заставила себя спросить, когда он вернулся. Портал был уже активирован, но для меня было важно услышать ответ сейчас, а не когда мы окажемся в Самар"Ин.

— Командир наемников приказал отравить Танраша и унести его в лес. Дария отправилась его искать, Александер нашел записку в ее комнате.

— Пути! — выдохнула я.

Эриар удивленно вскинул бровь, но тут же кивнул. Не воспользуйся она внутренними путями, не смогла бы покинуть крепость незаметно.

Я сама учила ее!

— Не казнись. — Он на мгновение прижал меня к себе, словно делясь своими силами. — Аранар поднял дарханов, отправил вестника Тамирану. Его воины тоже участвуют в поиске. Локар уже в воздухе. Еще не наступит ночь, как девочка будет с нами.

Он говорил уверенно, но не верил сам себе. Не верила ему и я.

Оплот клана Арлаков встретил нас одинокой фигурой Сашки в пустом портальном зале.

И это стало последней каплей. Слезы хлынули из глаз, затмевая все влажной пеленой, рыдания сотрясли тело.

Я не хотела быть сильной!

Дария

Мне было стыдно. Мне было настолько стыдно, что вторым желанием (после — оказаться рядом с мамой) было немедленно провалиться сквозь землю. Но даже этого я не могла. Только сидеть, съежившись, чтобы обо мне не сразу вспомнили, и слушать тихий разговор Лимео и Ромио.

Что удивительно, ни один из них ни слова не произнес о моем сумасбродстве. Словно приняли его, как данность. С одной стороны это радовало, не пришлось выслушивать, какая я дура, а с другой...

Я это и сама теперь понимала.

— Очень удачно они здесь оказались.

Сарказм княжича ударил по ушам, но Ромио только усмехнулся.

— А ты уверен, что их здесь, — он подчеркнул это последнее слово, — раньше не было? — Когда Лимео как-то угрюмо вздохнул, добавил: — Вот и я тоже не уверен. Одно ясно, нам повезло, что наткнулись только на дозор.

Хотела бы я посмотреть на выражение лица огненного после этих слов, но он отвернулся, вглядываясь в темноту.

— Расслабься, — тут же прокомментировал ансаир. — Танраш быстрее нас с тобой учует. Если ты, конечно, не сменишь ипостась.

— Придется, — согласился тот и, впервые с того момента, как остановились, посмотрел на меня. — Один плащ на троих.

— И на убитых не было, я хоть и не рассчитывал на сон под открытым небом, но внимание обратил. Лагерем где-то неподалеку стоят.

— Я заметил, — подтвердил Лимео и спросил у меня: — Испугалась?

Легче не стало, но я, по крайней мере, перестала ощущать себя пустым местом. Вроде и есть, а вроде...

Я явно была непоследовательна.

— Испугалась, — пробормотала я, не зная, ни как себя вести, ни на что рассчитывать. — Я не думала...

— Мы тоже, — доброжелательно усмехнулся Ромио. — Я от матушки сколько раз бегал, правда, не с таким результатом.

— Не утешай, — огрызнулась я и посмотрела на Лимео. Позиция одного была ясна, оставалось выяснить, что думает второй. — А ты что скажешь?

— Скажу, что тебе очень повезло, — резко начал он, но стоило мне дернуться, испугавшись, продолжил уже тише: — Не об этом думать надо, а как к проклятым не попасть.

— С этим ты уже опоздал, — почесав Танраша за ухом, фыркнул Ромио. — Учитывая мое присутствие.

— А ты к какому клану принадлежишь? — Лимео сделал вид, что поднимается, но тут же отказался от этой идеи.

От его движения дрогнул огонь небольшого костерка, который они развели под навесом из переплетенных корней деревьев и земли. Подмыло, видно, течением. А летом вода отступила, оставив довольно просторное укрытие.

— А что, не признал? — удивился ансаир, не обратив внимания на демарш вынужденного спутника. — Огненный я, как и ты.

— А папенька случайно не Маркирер? Или скажешь, что кровь не княжеская?

Рядом с ними как-то сразу стало неуютно. Вроде и тон шутливый, а только так и кажется, что еще миг и в драку кинутся.

Но, то ли я ошибалась, то ли для них это было нормально, только Ромио ответил спокойно:

— У нас о таком не говорят. Знаешь, как за княжескими выродками охотятся?

— Так, может, это за тобой? — выдвинул предположение Лимео, но тут же махнул рукой, мол, просто развлекался. — Пора спать. Кто первым на страже?

— Ты, — тут же выдал Ромио, но, наткнувшись на заинтересованный взгляд княжича, пояснил: — я с утра рыбы наловлю, да запеку. Кто знает, что нас ждет завтра.

Как ни горько это было признать, но в их компании я чувствовала себя белой вороной. Мое предложение чем-нибудь помочь было встречено гробовым молчанием. Странное ощущение, словно я и не человек вообще. Так... большое дополнение к их проблемам.

Я уже хотела вспылить, когда до Ромио дошло, почему я смотрю на них исподлобья.

— Дария, — подполз он ко мне вплотную, встать в полный рост здесь было невозможно, — наша с Лимео задача сберечь тебя. Просто не мешай нам.

От такого заявления я впала в ступор. Вряд ли можно было еще четче объяснить, что он думает о моей скромной персоне. Хотела я выдать что-нибудь эдакое, язвительное, но решила повременить. Один раз поддалась первому порыву, на этом стоило остановиться. Высказаться я всегда успею. И доказать, что не так уж слаба и никчемна.

Благоразумие взяло верх, но не настолько, чтобы я не оставила последнего слова за собой. Они хотели обузу — они ее получат.

— Где те кустики, в которые я могу сходить? — томным голосом спросила я у Лимео, демонстративно отвернувшись от ансаира.

Хмыкнули оба и одновременно — поразительное единодушие, но я словно и не заметила.

— Пойдемте, юная лери, — тоном заправского соблазнителя протянул Ромио, подавая мне руку. Для огненного закончил уже серьезно: — Танраш присмотрит, а я покараулю. А ты тут... ну, сам знаешь.

Тот кивнул и сдвинулся, пропуская нас.

— А что он будет делать? — поинтересовалась я тихонько у Ромио, когда мы поднялись на пригорок. Там было значительно темнее, так что я была вынуждена остановиться, давая глазам привыкнуть. А вот для ансаира, как мне показалась, ночная мгла преградой не была.

— Менять ипостась, — тоже шепотом ответил тот и замер, вслушиваясь в тишину. Почти так же, как и Танраш.

Я насторожилась машинально, тут же сообразив, что зря это сделала. Ощущение было такое, будто стояла на самом краю пропасти. Накатил страх настолько сильный, что хотелось упасть на землю, свернуться калачиком и... завыть. Справиться с ним казалось невозможно.

— Эй! — дернул меня за плечо Ромио, отгоняя наваждения. — А вот этого делать не стоит.

Когда я посмотрела на него, на глазах у меня были слезы. И когда только появились?!

— Ты о чем? — просипела я, горло жгло, как при ангине.

— Не вздумай пытаться впустить лес в себя. Это не твой дар, стихия убьет.

Он говорил жестко, но, похоже, лучше знал, как со мной обращаться. Пусть я и не успокоилась полностью, так хотя бы не чувствовала себя такой ничтожной.

— Почему так получилось?

Ромио был немногим выше меня, по сравнению с Лимео он вообще казался юнцом, но в нем было то, чего я не видела в огненном. Это не бросалось в глаза, но мне удалось несколько раз заметить, как его взгляд становится таким, будто он устал... от жизни.

Я не считала себя знатоком чужих душ, не было у меня достаточного жизненного опыта для этого, но в своем выводе была уверена. У бабушки замечала такой же, когда она думала, что ее никто не видит.

А однажды я услышала их разговор с мамой и связала одно с другим. О грустном тогда они говорили, бабуля просила простить ее за то, что больше не может ничем нам помочь, что нет у нее уже сил держаться за этот мир.

Месяца не прошло с того вечера, как ее не стало.

Но она уже и старенькой была, наш отец — младший ее сын, последний. Такая вот судьба ей выдалась, всех пережить.

Но откуда это появилось в Ромио?

Я не знала, как ответить на этот вопрос. Только чувствовала, что не просто так рядом с ним иногда становится холодно.

Видно, увидел он во мне что-то такое, раз, шагнув навстречу, на мгновение прижал к себе. Крепко прижал, надежно, словно защищая. Губами тронул висок. Сашка тоже так делал... иногда.

Но то был братский поцелуй, здесь же...

Целовалась я на Земле. Как ни старался братишка окружить меня своей опекой, иногда мне удавалось вырваться из-под его надзора. Случались даже весьма романтичные свидания, о которых можно было, многозначительно вздыхая, рассказывать подружкам.

В парке, смущаясь, под фонарем...

Но только ни разу так, чтобы легкое прикосновение отозвалось смятением. Если бы не темно, да не стоял так близко, не знала бы, куда глаза деть.

— Потому что так получилось. — Моего состояния он не заметил, хоть и отступил, внимательно смотря на меня. — Не вини себя.

— Ты меня успокаиваешь? — Я боялась, что голос будет дрожать, но мне удалось справиться с собой.

И опять он повторил, как эхо:

— Успокаиваю. — То ли нежно, то ли осторожно, коснулся щеки. — Ты почти замерзла. Беги в свои кустики и под бок к Танрашу.

— Ты теперь так и будешь меня подкалывать? — насупилась я. Называется, сама палец в рот положила, теперь жди, когда по локоть руку откусит.

Да только Ромио, в отличие от меня, был не только спокоен, но и серьезен.

— Я не хочу тебя обманывать. Может случиться так, что ни завтра, ни через день, мы не сможем вернуться в крепость. У тебя нет опыта жизни не только в лесу, но и в нашем мире. Поэтому будет лучше, если к некоторым вещам ты станешь относиться проще.

— Это как? — Я понимала, что все, что он говорит — правильно, но... они с Лимео вели себя едва ли не как мои ровесники, но при этом были взрослыми мужчинами. От этого становилось еще более неуютно.

— Например, прихватить с собой вот эти листья, — он резко наклонился, а когда поднялся, у него в руках были два довольно больших листа, похожих на лопухи. — А утром я покажу, чем можно почистить зубы и умыться.

Какая я дура! Впрочем, эта мысль уже неоднократно меня посещала.

Нарываться на продолжение разъяснений я не стала, просто направилась вслед за Танрашем, которого подтолкнул ансаир. Возвращалась я тоже в сопровождении хорта. Он хоть и задержался за чем-то у тех самых кустиков, но очень быстро догнал меня.

На мое счастье, по дороге обратно к убежищу Ромио молчал. Лишь показал, где лучше помыть руки, когда я попросила. Берег не везде был песчаным, слева от импровизированного убежища он оказался усыпан мелкой галькой, вот туда мы и направились. Насколько я поняла, чтобы не оставлять заметных следов.

О том, кого мне предстоит увидеть, я вспомнила, только когда наткнулась взглядом на желтые глаза с вертикальным зрачком. Тихое, похожее на смех рычание, вернуло мое сердце из области пяток, куда оно поторопилось скрыться.

— Хорош, хорош, — фыркнул Ромио, хлопнув Лимео в зверином обличье по холке. — Вот только девушку пугать было не обязательно.

Опять рычание — впечатление такое, что ансаир не просто вслушивается, но и понимает, о чем говорит зверь. Надо будет обязательно спросить. Без свидетелей.

— Мне озвереть? — неожиданно насупился и как-то подобрался Ромио. А крупная кошка, которую я так испугалась, демонстративно зевнула, едва не напугав еще больше. Даже зыбкого огонька хватило, чтобы рассмотреть зубки. — Ну а раз нет, так отправляйся дежурить. А мы — спать.

Кугуар — я раньше их не видела, но эта зверюга могла быть только им — очень грациозно проскользнул между нами, попытавшись в последний момент стукнуть Ромио хвостом по ногам. Как оказалось, тот был готов к чему-то подобному, потому и успел отскочить.

— В следующий раз старайся лучше, — буркнул он и жестом показал Танрашу на наше убежище.

В отличие от Лимео, хорт спорить не стал. Забрался, улегся рядом с расстеленным на сухом тростнике килором огненного.

Следующей укладывалась я. Еще не устроилась удобно — пыталась сообразить, приятен или нет едва ощутимый запах шерсти хорта, как меня накрыли плащом, а прямо передо мной лег Ромио.

Только хотела возмутиться, как до меня дошло, что все могло быть значительно хуже. Пока что мой нос упирался в его затылок, думать о том, что он может и повернуться ко мне, не хотелось.

На выезде, когда играли в пейнтбол, приходилось спать и вповалку. Парни, девушки, чьи-то ноги у головы, могучий храп и художественное посвистывание. Утром выпутывались из сплетения тел. И никакого стеснения, никакой эротической подоплеки. Все настолько уставали, набегавшись, что засыпали там, где падали.

Сейчас же все было совершенно иначе. Мысль о том, что он может ко мне прикоснуться, была одновременно желанной и пугающей. А еще — навязчивой. Я понимала, что отдых будет недолгим — летняя ночь коротка, подниматься придется на рассвете. Но стоило закрыть глаза, как воображение тут же начинало рисовать, как он притягивает меня к себе, как его дыхание обжигает кожу на шее...

Вроде и не увлекалась любовными романами, парочку всего-то и прочла, но... хватило.

Хорошо, что Ромио не догадывался, о чем я думала. Вот бы точно стыдобушка была.

— Прижмись ко мне, теплее будет, — вдруг произнес он, заставив нервно сглотнуть.

Мне оставалось надеяться, что в крепость мы попадем в самое ближайшее время. А не то... рассуждать о том, что будет в ином случае, мне не стоило. И так все было слишком сложно.

Маркирер

Это была первая ночь за последние четыреста лунаров, когда я спал. Не думал, как могло случиться, что женщина, которую я истово любил, предала меня. Не мечтал о мести. Не строил планы.

Я не стал искать этому объяснения, просто воспользовался предоставленной случаем возможностью. Кто его знает, произойдет ли когда еще такое чудо.

Не разбудил меня и рассвет. Проснулся я, только ощутив чужое присутствие.

— Она признала его? — рывком поднявшись с лежанки, спросил я у Кима.

Именно этому воину я все чаще давал весьма деликатные поручения. Было в нем что-то, заставляющее ему доверять, несмотря на все сомнения в его преданности.

Разве может служить за слово тот, кто в первый раз давал его другому князю?

Или... прав Аранар: у нашего огня узнаваемый танец. Его кровь сродни моей, пусть и не настолько чиста.

— Да, князь. Тай — ее брат. — Он помялся пару мгновений, но все-таки осмелился выяснить то, что его беспокоило. — А князю Аранару об этом известно?

Я мог бы усмехнуться, из нас двоих он должен лучше знать своего бывшего господина, но от ответа не уклонился:

— Иногда мне кажется, что он видит будущее яснее, чем я — настоящее. Возможно, когда-нибудь я узнаю это точно.

— Он преклоняется перед вами.

— Да, — задумчиво кивнул я, размышляя уже о другом. С мальчишкой нужно было что-то делать. Самое просто — убить. Но я обещал Леде попытаться его спасти. — Я вчера это заметил.

— Мне не доводилось раньше видеть его в ярости. — Ким явно был настроен поговорить. Еще одно открытие дня, подобная разговорчивость приключилась с ним впервые с тех пор, как он оказался у меня. — Он мог бы вас убить, если бы...

— Если бы... — заинтересованно повторил я, Ким неожиданно стушевался и замолк. — Если бы не разыгрывал гнев?

— Мой князь заметил?

Мой хохот его слегка отрезвил. Уж больно забавно смотрелась растерянность на лице бесстрашного воина.

— Не видел бы я таких мелочей, уже давно бы гнил. — Посмотрев на довольного Кима, решил его слегка охолонить. — Так вы не сбежали?

Взгляд огненного заледенел. Точно нашего рода!

— Мы поклялись защищать вас!

На этот раз я смеяться не стал. Сам сообразит, насколько двусмысленно звучало его заявление.

— Защищать, так защищать, — согласился я. Не отягощенный кошмарами сон настроил на доброжелательный лад. — Ты мне лучше скажи, что мы будет делать с Таем?

— Раз вы спрашиваете — просто избавиться не получится?

Я ничего не сказал, Ким и сам сообразит, что означает мое молчание. А пока он размышлял, я тоже мог отдаться во власть дум.

Что бы я хотел видеть на столе на утренней трапезе? Такие вопросы не волновали меня с тех пор, как я понял, что даже самые необычные блюда не притупляют чувства потери, но способны всколыхнуть гнев. Нечто подобное я испытывал, и заполучив в свою постель красивую женщину. Сладость наслаждения прекрасным телом проходила, стоило мне сбросить семя. Потом наступала пустота, за которой пряталась ярость.

Сколько их осталось растерзанными, как только я утолял страсть?!

— Он очень юн, Виджару ничего не стоило сделать из него самаха.

— Тогда у нас не останется выбора. — Эта мысль приходила мне в голову, но я гнал ее. Уж лучше хорошо обученный крейз, чем самах. Один опасен, но сохраняет свободу воли, для второго вся жизнь лишь приказ. Ни чувств, ни желаний. — Но я надеюсь, что Виджар не уготовил своему сыну такую судьбу.

— Мой князь! — неожиданно воскликнул Ким, удивленно посмотрев на меня. — Но ведь получается, что Леда — дочь Виджара!

Пока он говорил, повел взглядом вокруг, давая понять, что и остальные тут же.

А то я их не увидел!

— Если Кассире не позволяла и другим любить себя, — небрежно заметил я, чувствуя, как уходит умиротворенность.

Возможное коварство одной напомнило о другой. Та ловко играла, не подпуская близко, но и не позволяя влечению остыть. Умело распаляла, потом, словно сдавшись, уступив, страстно отдавалась, заставляя не видеть, отказываться слушать то, что твердило предчувствие.

Я слишком поздно разгадал, ради чего завлекала она меня в свою ловушку.

Понимание собственной ошибки до сих пор отдавало горечью.

А ведь я доверял ей до последнего! До того самого мгновения, пока кинжал древнего воина не разорвал тонкую нить, связывающую дух стихии и тело. Смотрел в ее лживые глаза и верил.

— А если устроить их встречу? — задумчиво произнес Ким, заставив меня невольно фыркнуть. Точно наша кровь, не может без того, чтобы не устроить кому-нибудь не самое приятное развлечение.

— Рано еще, — начал я, собираясь сказать, что князь еще должен кое-что для меня сделать, но сам себя оборвал. Время для откровений еще не наступило. — Пока что занимайтесь с Таем, ну и присматривайте. Вдруг чем себя выдаст. А я пока поговорю с Ледой.

— У господина на нее планы?

Он почти успел. Но я заметил, как исчезли из его взгляда лукавые искры.

— Я купил ее жизнь и теперь несу за девушку ответственность. Она уже привлекательна, а теперь представь, какой станет через пару лунаров?

Ким сощурил глаза, смотря на меня настолько странно, что даже стало неуютно. Открытие за открытием. Что еще принесет сегодняшний день?

— Она не годится в спутницы. Слишком беззащитна. Ей нужны надежные руки.

— Значит, — произнес я, раздумывая о последствиях такого единодушия (я считал так же, как и он), — будем искать надежные.

— Куда уж надежнее, чем вы, господин, — раздалось из-за спины.

Я не стал оборачиваться, слишком много чести, чтобы меня смущали слова телохранителя. Просто вновь отметил, что они начали чувствовать во мне то, что я прятал от самого себя. Не веди я столь опасную игру, мог бы радоваться. После гибели моего соратника я очень остро ощутил, насколько мне не хватает дружеских подначек, высказанной в глаза правды.

Да только сейчас я себе этого позволить не мог. Даже сыну я не доверял всего. Что уж было говорить о них.

Отпустив их жестом, я направился в нижнюю крепость. Пришедшая в голову идея была достаточно увлекательной, чтобы ее проверить.

Голосок Леды услышал издалека. Она пела, что-то делая у открытого окна.

Заметив, что не только я невольно сбавил шаг, прислушиваясь к незамысловатым словам — воинам на плацу было явно не до тренировки, нахмурился. Мне, действительно, нужно было что-то решать с девушкой. Она притягивала чужие взоры.

Ярость толкнулась в сердце, но я заставил ее утихнуть. Несколько дней ничего не изменят.

— В этом доме готовы накормить голодного князя? — довольно громко крикнул я, входя в большую горницу. После яркого света показалось, что внутри сумрачно, но глаза мгновенно перестроились.

Лекарь сидел у стола и искал что-то в своих записях. Листы шуршали, на жердочке, подпевая девушке, выводил трели полевой турф.

История его появления была мне известна. Кто-то из зверья решил полакомиться птенцами, разорив гнездо, пока более крупный самец отправился на охоту. Самка истово защищала потомство, но силы были явно не равны, да и разорванное крыло не позволяло отбиваться.

Им повезло, Леда с наставником собирали неподалеку травы.

Вернулись они вместе с беспокойным семейством. Что меня тогда удивило, раненая птица не билась в руках девушки, словно понимала, что не обидят. Ну а этот самый турф просто летел следом, лишь время от времени издавая гортанные звуки.

Выхаживали птенцов всей крепостью. Даже моя четверка смотрела под ноги, выискивая мелкую живность. Ну а про то, как ставили молодь на крыло, без слез вспоминать невозможно. Дарханы тоже участвовали, охраняя птах, пока те окончательно не подросли.

Как пришла пора, птенцы улетели, покинув родителей. Крыло зажило, но подняться в воздух самка так и не смогла. Самец остался вместе с ней.

Но самое удивительное случилось на следующий год, когда в крепости появилось четыре новых гнезда.

— Мой князь! — Лекарь суетливо поднялся, попытался поклониться, но я остановил его жестом. Хорошо если потом легко разогнется. — Леда, у нас гости!

— Иду, дядь Милко! — прозвенело со второго этажа, деревянная лестница чуть скрипнула, под быстрыми, легкими ножками. — Ой! — Улыбка сошла с ее лица, в глазах проявился страх.

Вот ведь... не подумал!

На помощь пришел лекарь. Впрочем, он вроде и не заметил ни ее испуга, ни моего замешательства:

— Леда, накрывай трапезу, — и, указав мне на стол, с которого быстро убрал листы, добавил: — Уж не побрезгуйте.

Я не стал напоминать, что сам и напросился, просто демонстративно устало опустился на стул. Этот был такой же старый, как и в комнате девушки, и столь же добротный.

Пока Леда бегала с кухни в горницу и обратно, выставляя на стол нехитрую снедь, я неторопливо разговаривал с Милко, словно только за тем и пришел.

— Ты уже решил, останешься в крепости, или вернешься на Вольные земли?

Мы уже не раз вели беседы о его приближающейся старости. Монеты, чтобы купить домик и доживать оставшиеся годы среди людей он скопил, да и я не собирался его обижать. Служил он мне честно. Я хоть и проклятый, но знаю, что такое справедливость.

Лекарь замялся, дождался, когда девушка снова выскочит за дверь, и только после этого тихо, скороговоркой зашептал:

— Я б, мой господин, остался с Ледой. Как дочь она мне. Я б и деток ее за внуков считал. Своих не будет, так с ее понянчиться. Вот только б мужа найти ей, чтоб и ей по душе, и я ему обузой не стал. Я так раньше думал, а теперь уж и не знаю. Если она дочь лери Кассире...

Он замолчал, не договорив, подчиняясь моему взгляду. Девушка возвращалась, неся тарелку с зеленью и кувшин с ягодным напитком. Мясо и рыба уже стояли на столе.

— Садись с нами, — указал я ей на стул, а пока она усаживалась, не зная, куда деть руки, взглядом успокоил старика. Надеюсь, мне не придется чувствовать вину и перед ним.

Разговор тек неторопливо. Я расспрашивал о его последней поездке на торжище, о замене, которую он неспешно подбирал среди молодых лекарей, готовых пойти в найм к ансаирам, о слухах, которых множество там, где собирается народ со всех земель. Он отвечал обстоятельно, вдумчиво, вновь возвращая к мыслям о неизбежности расставания с ним.

Так уж складывается, что лекарь, сколько бы лунаров не было у него за спиной, мудрее.

Может потому, что знает цену жизни?

Так, за словами обо всем, я и не заметил, как перепробовал все, что мне подкладывала Леда.

Поблагодарив, — еда и вправду показалась мне вкусной, поднялся. Девушка подскочила следом, Милко лукаво посмотрел на меня.

Может, не зря я подумал о мудрости лекарей, и все, что он пытался мне сказать в отсутствии своей ученицы, было лишь намеком на то, что мне стоит уже действовать?

— Леда, проводи меня, — попросил я, сделав вид, что не заметил взгляда лекаря. Попрощался с ним на пороге, рыкнул на раскричавшегося турфа, который вместо того, чтобы замолчать, тут же распалился сильнее.

Что-то я сдавать начал, вон даже птицы перестали бояться!

— Мой князь, — первой не выдержала затянувшегося молчания девушка. Меня ее тихое присутствие рядом нисколько не тяготило. — Я узнала брата. Это точно Тай.

Я ничего не ответил, ожидая продолжения. Даже догадывался, каким оно будет.

— Как мне просить вас, чтобы его не казнили? — Несмотря на мою уверенность, что я знаю каждый ее следующий шаг, девушка меня удивила. Вдруг заступила дорогу, требуя остановиться. Посмотрела на меня с откровенностью жаждущей мужской ласки женщины.

Насмотрелась у девок! Надо ей наставницу подыскать.

Каменная тропинка была пустынной, деревья плотно подступали к ней, даря тень, кустарник стоял стеной. И мы одни. Я, она и... два телохранителя, чье присутствие я скорее почувствовал, чем услышал.

Я легко провел пальцами по ее лицу. Сейчас эта осторожность была ни к чему, это ночью их украсят острые когти, способные разрывать плоть. Подцепил подбородок, заставляя глядеть мне в глаза.

— Никогда, — низко, позволив ей услышать зверя, заключенного у меня внутри, произнес я, — поняла, никогда не смей предлагать себя. Твоя честь — единственное, что у тебя есть. Она дороже жизни твоего брата. Он сделал свой выбор и ответит за него. А вот тебе только предстоит решать, кем ты станешь.

Она смотрела на меня с ужасом, слезы заполняли ее дивные, синие, как небо, глаза.

Но, тем не менее, она ответила мне твердо:

— Он — единственное, что у меня есть. Я не знаю ни матери, ни отца. Разве я не должна сделать все, чтобы спасти его?!

Наивное дитя! Как же она смогла сохранить эту чистоту?! Как продолжала верить в то, чего в этом мире никогда не было?!

Я должен был сдержаться, но я не сумел. Резко наклонился, заметив, как стали огромными ее зрачки, обнял губами ее рот, ощущая оставшийся на них вкус ягодного напитка.

Вопреки ожиданиям она не дернулась, чтобы отстраниться, но как будто обмякла, словно отдаваясь на мою волю.

Но и это меня не остановило. Оторвался я от девушки, только услышав шаги. Кто-то приближался к нам.

— Я своих обещаний дважды не повторяю. — Румянец пылал на ее щеках, кончиком языка она облизала чуть припухшие губки. — Я дам ему шанс, но все остальное будет зависеть только от него.

— Да, мой князь, — смущенно поклонилась она и прошмыгнула мимо вышедшего из-за поворота коменданта. Оставив после себя ощущение неизбежности.

— Князь, — Хинам дождался, когда девушка уйдет достаточно далеко, и только после этого заговорил, — мы нашли смотрящего Виджара.

Прищуренный взгляд коменданта не обещал предателю ничего хорошего.

— Уверен? — резко спросил я. Не хотелось мне в такой день спускаться в пыточную.

— Уверен, — дернул тот ноздрями.

Что ж... может, оно и к лучшему. А то я уже расслабился.

Глава 2

Ромио

Глядя на Дарию, я все чаще ловил себя на том, что она напоминает мне меня самого. В этом же возрасте.

Тогда я тоже был беспричинно счастлив.

Это не значило, что я отличался подобной наивностью и мог довериться едва ли не первому встречному — в Вольных землях отучают от этого рано, но я еще жаждал открытости и искренности.

Девушка была именно такой. А еще она умела вытаскивать наружу то, что казалось уже давно отмершим. Иллюзии о любви матери, стремление отца иметь подле себя родную кровь, мои собственные мечты о будущем, в котором мне не придется скрывать, чьим именно сыном я являюсь.

Возможно, в этом был ее нераскрытый дар. Лери Талина не признала ее наследницей, не позволила ушедшим передать своей дочери волю древних, но я еще во время нашей первой встречи ощутил, насколько другим стал мир, когда рядом оказалась Дария.

Она словно добавила миру красок, свежести воздуху.

С ней было легко.

Танраш заурчал, когда в убежище показалась морда кугуара, но тут же замолк. Он, так же, как и я, был вынужден терпеть присутствие огненного. Он был нам все еще нужен.

Я осторожно освободился из цепкого захвата (вцепилась она в меня, уже уснув) и, подоткнув плотнее плащ, вылез на берег.

— Тихо?

Я мог и не спрашивать. Не доверяя ни ему, ни Танрашу, сам сквозь сон вслушивался в ночные звуки. Моя добыча была слишком ценной, чтобы я позволил себе рассчитывать на кого-то.

Кугуар рыкнул, но тут же прижал уши, когда я резко замахнулся на него. И сам сообразил, что может ненароком разбудить девушку. Несмотря на усталость, спала она плохо. То ворочалась, то звала маму, то что-то невнятно рассказывала брату. Если бы не спокойное дыхание хорта, вряд ли бы вообще смогла заснуть. Мое присутствие ее явно смущало.

Этот факт вызывал у меня определенные эмоции. Но сейчас было не до них.

— Ты бы сменил ипостась, вдруг утром придется быстро уходить.

Лимео эта идея не очень-то и понравилась, но он был вынужден согласиться. В звериной форме он сильнее, чем в человеческой, но тащить его оружие я не собирался.

Поднявшись на пригорок, я прошелся, сбрасывая дрему.

Я любил ночь. Знал, что когда-нибудь буду ее ненавидеть, но... пока еще мог ее любить.

За ощущение собственного одиночества, за возможность снять прилипшую к лицу маску, за надежды, которые безжалостно разрушал день.

Вокруг действительно было тихо.

То, что у воплощенных оказалось разделено между ипостасями, у нас слилось воедино. Слышал я не хуже зверя, да и видел тоже. Нюх немного подкачал, но и запахи я воспринимал сильнее и ярче.

С воинами Виджара все было немного не так. Потерянная форма змеи добавила им способности ощущать движение, пусть и на очень небольшом расстоянии. Стоило уйти на лар, как жертва оказывалась в безопасности.

Так что эти меня не пугали. Хорошие следопыты, но не более.

Опасался я других. Я их не видел, но чувство опасности, которое несколько раз обжигало меня, пока мы уходили от погони, не могло проснуться без причины. И если это были воздушные...

Думаю, это именно они и были. Зная отца, ничего другого ожидать не приходилось.

Пока размышлял, все дальше уходя от места стоянки, нашел несколько кустиков чистольника, выкопал корни, они мылятся сильнее, чем стебли. Потом по запаху нашел мурис. Можно было, конечно, показать Дарии все прелести жизни вне стен крепости, но издеваться над девчонкой не хотелось. И не только потому, что отец просил приручить ее.

Просто не хотелось.

Мягкую красноватую глину я присмотрел с вечера. Грязными не останемся. Даже если не отыщется коляр, зубы можно почистить и пальцем, смешав золу и мурис. Оставалась одна проблема, но я надеялся, что к тому времени, когда у Дарии начнется женский недуг, мы будем в Жароси.

Оставалось решить что-то с пищей. Про рыбу я сказал для девушки, Лимео должен был сообразить, что хотя бы без простенькой снасти мне ее не наловить.

А вот заменить ее кое-чем другим я вполне мог. Главное, чтобы она не узнала, чье мясо ест. Как-то я заикнулся при ней, что мы в походе и змей едим, так она такую гримасу скривила, что сомневаться, как она отреагирует на мое предложение позавтракать этими тварями, не приходилось.

Хорошо если не завизжит. А то еще хуже — свалится без чувств. Она вроде и сильная, но кто знает, где ее предел.

На змеиный клубок я набрел на небольшом пригорке, между выступающих корней деревьев. Ночная прохлада сделала их вялыми, ну а шипенье меня не пугало.

Выбрав трех самых упитанных, я, выхватывая их одну за другой, тут же отрубил им головы. Семейство было недовольно, одна даже попыталась кинуться, но я только сдвинулся. Эти гады не ядовиты, чтобы я мог опасаться укуса, да и слишком медлительны для меня.

Когда я вернулся на берег, Лимео даже не шевельнулся, хотя я точно знал, что он, так же, как и я до него, находится в полудреме. Девушка повернулась к нему спиной, руками обхватив ничего не имеющего против этого Танраша.

Отметил я это с удовлетворением. Мне она доверяла больше.

Огонь едва тлел — заслуга огненного. Стихия подчинялась ему, исполняя любой каприз.

Выпотрошив у воды змей, я очистил их от кожи, порезал на куски. Когда запекутся в глине, от рыбы не отличишь. А своеобразный вкус можно объяснить тем, что Дария такую раньше не пробовала.

— Далеко мы оторвались? — Лимео поднялся, когда рассвет предупредил о себе мгновениями глубокой тишины и дымком тумана, повисшим над водой.

— Лара три, не меньше. Да и то не уверен, ветром запах принесло.

— Мне так же показалось, так и будем считать.

Я согласно кивнул, укладывая обмазанные кусочки в золу.

Сейчас было самое время позволить ему стать старшим в нашей маленькой команде, дать возможность повести нас туда, куда нужно было мне. О чем бы ни догадывался огненный, в чем бы он меня не подозревал, у него не будет ни малейшего шанса обвинить меня. Уж этого я ему не позволю.

Отцу нужна была его непричастность к происходящему, он ее получит.

Так что сейчас мне оставалось только ждать, когда он поймет, что я и дальше собираюсь молчать, оставляя ему право принимать решения.

Ожидание было недолгим.

— Считаешь, на нас напал отряд Виджара?

Я опять кивнул. Немногословность служила мне подспорьем.

— Что им нужно было у Самар"Ин?

Мой трюк не удался, но не всегда же быть по-моему.

— Тебе какую из двух версий: ту, что первой приходит в голову или ту, в которую верю я?

— Давай обе, а там посмотрим.

А я разве чего-то иного ожидал? Будущий палач, да еще и сын Аранара... Он был сильным соперником, он мог стать... надежным другом.

— Первая — что-то типа разведки. Единственная задача — проверить гарнизон крепости перед тем, как сделать окончательный выбор, когда именно выступать против воплощенных.

Лимео изящно приподнял бровь, но, заметив, что меня это нисколько не впечатлило, заявил, хмыкнув:

— Для простого наемника ты слишком умный.

Я спокойно встретил его многозначительный взгляд.

— Доведись тебе родиться в Вольных землях, и будь у тебя желание выжить, когда каждый встречный интересуется, не княжеская ли кровь течет в твоих жилах, ты стал бы не только умным. Если ансаир дожил до моего возраста, с ним лучше не связываться.

— Это угроза? — Он не напрягся, но это меня не обмануло.

— Ты — спросил, я — ответил, — сделал я вид, что не заметил, как он, даже не посмотрев на меня, оценил свои шансы.

Стоило признать, они у него были весьма высоки.

— А вторая? — как ни в чем не бывало, продолжил он расспросы.

— Думаю, охотились на нимеру. Или, что более вероятно, на князя.

— На князя? — переспросил он, не скрыв удивления.

— Он уже несколько раз покидал крепость, объезжая деревни. Если не знать, что лери Талина и сама способна управляться с кланом, то убийство Эриара — достаточно заманчивая перспектива.

— А если предположить, что Кассире связалась с кем-нибудь из проклятых и жаждет мести, то и вариант с лери тоже вполне способен объяснить появление отряда.

— Отрядов, — поправил я его. Испытывать терпение огненного не стал, мне было достаточно его изумления. — Я думаю, что за нами следуют два отряда: Виджара и Сомея.

Задумавшись на мгновение, огненный криво усмехнулся:

— Отец как-то говорил, что Кассире тайно бывала в крепости Джамир.

— Если ты думаешь, что я смогу тебе это подтвердить, то ошибаешься. Я старался держаться подальше и от того, и от другого.

Спрашивать, чем же мне не угодили эти князья, он не стал. Отнюдь не потому, что решил пощадить мое самолюбие, размышлял над уже сказанным.

Я тоже размышлял. Хотя бы над тем, как могла повернуться моя судьба, если бы Маркирер не успел вырвать меня из лап Фарата, соратника Сомея.

Я знал, что женщина, воспитывавшая меня, матерью мне не была. Сама сказала, когда я совсем юнцом был. Но это мало что изменило. Трудно судить, любила она меня искренне, или за те монеты, которые ей платили, но рядом с ней я не чувствовал себя чужим.

Так же, как и сводные братья, получал хворостиной, когда шкодил. Не обделен был и добрым словом, когда того заслуживал. И меч в руки взял в свой срок, как и старшие. Только мне легче было, каждый из них старался помочь, как и бывает в дружных семьях.

Потому и не ведал я особой беды, пока воины в килорах со знаком голубого круга не ворвались во двор нашего дома.

Матушку убили сразу, она заступила дорогу, давая мне время бежать. Были дни торжища, только мы вдвоем остались на хозяйстве.

Но скрыться мне не удалось, не успел я добраться до лаза, откуда мог скатиться в овраг.

Их была пара дюжин. Шестеро из них верхом окружили двоих: мужчину и женщину.

— Я тебе обещал, что найду его, — надменно произнес всадник, взглянув на красавицу.

Но та в ответ промолчала, смотря на меня, то ли с упреком, то ли с жалостью.

— Тебе выбирать, достоин этот выродок жизни или нет?

— Этот выродок — мой сын, — негромко произнесла она и, не дожидаясь, чтобы ей помогли, соскочила с лошади. — Подойди ко мне.

Я не хотел подходить, но Фарат, державший меня за плечи, толкнул вперед. Рывок был неожиданным, и я упал прямо у ее ног. В траву, на которой были капли крови той, которую я нежно называл матушкой.

— Неуклюжий ублюдок, — сплюнул мужчина (Сомея я видел тогда впервые) и нервно дернулся, когда женщина резко обернулась, реагируя на его слова.

Беспомощность. В тот миг я узнал, что значит быть никем. Существом, не жизнь которого зависела от чьего-то настроения, а то, насколько быстрой и безболезненной будет смерть.

— Он — мой сын, — повторила женщина, помогая мне подняться.

Но ее внимание не успокоило меня. Я был еще довольно юн, но уже понимал, что ее слова для него ничего не значат.

Она это тоже понимала.

— Он — выродок Маркирера. — И приказал: — Убейте его!

Женщина, имени которой я так и не узнал, попыталась прикрыть меня собой, но четверо воинов оттащили нас друг от друга. Мне, как я ни цеплялся за нее, хватило и одного, ее же и трое удерживали с трудом.

Я не верил в спасение. Да и как поверить в него, когда солнце уже играет на лезвие меча, который несет тебе смерть?

Но этот день не стал для меня последним.

Сильные руки подхватили меня с земли, вырывая из-под удара Фарата, закинули в седло тут же взмывшего в небо дархана.

С тех пор я старался не появляться в землях Сомея. Не потому, что боялся — страх не завладел моим сердцем. Не потому, что мог встретить там свою настоящую мать — для меня эта женщина не существовала. Просто я знал, что если окажусь там, сделаю все возможное и невозможное, чтобы избавить Лерикан от князя воздушных проклятых.

Это пока не входило в планы моего отца.

— А у меня есть еще одна версия, — неожиданно выдал Лимео, испытующе посмотрев на меня.

Я вытащил из золы глиняный шарик, откатил к себе. Мясо уже должно было приготовиться.

— Что я решил выкрасть дочь лери? — усмехнулся я, не обращая внимания на то, насколько от напряжения звенит воздух. — Я не буду у тебя спрашивать, как, по твоему, мне удалось провернуть подобное, лишь уточню: а зачем мне она?

— Не тебе, Маркиреру, — поправил меня огненный.

— Хорошо, — согласился я, разламывая глину. — Зачем она Маркиреру?

— Ну, хотя бы затем, чтобы иметь возможность влиять на нимеру.

Пришлось усмехнуться еще раз. Вот о такой глупости отец точно не думал.

— И что он может заставить ее сделать? Не созывать воинов воплощенных? А-а-а! Он заставит ее взять его консортом.

Тот, как ни странно, даже не улыбнулся:

— Снять проклятие!

— Снять проклятие? — повторил я грустно. — Об этом мечтают все ансаиры. Но у нас даже самые маленькие и те знают, что это невозможно.

Я произнес это уверенно, но, неожиданно, не поверил сам себе.

Эриар

Передав Талину Мартише и Кимеле, которые появились спустя пару мгновений после того, как мы вышли из портала, я кивнул Александеру, чтобы следовал за мной.

Оценивая состояние лери, я вновь ошибся. Считал, что ей нужна поддержка, которую я не мог ей сейчас оказать — каждый миг был на счету. И совершенно забыл, насколько быстро она собралась с силами в гроте.

— Я с тобой, — решительно произнесла она, лишь прижала к себе няньку, утешая ее, и тут же оттолкнула.

Мой взгляд был излишне жестким, служа ей предупреждением: слабости не потерплю. Но она, правильно разобравшись в том, что я хотел ей сказать, только кивнула.

Сильная женщина! Настоящая нимера!

Кассире была не такой. Капризной, своевольной. Впрочем, почему была? Она и есть, только мы не знаем, где.

— Записку? — потребовал я у юноши, как только мы вышли из зала.

Всего клочок бумаги, рисунок, незнакомые буквы.

— Прочтите, лери.

Она не напомнила мне, кто из нас двоих глава клана, просто выполнила требование.

— Сашка, меня не теряй. Я за Танрашем. Ромио я, конечно, доверяю, но если щенку нужна будет помощь, он ничего не сделает, а у меня есть опыт. Если не вернусь до появления мамы, попытайся ее успокоить. Не хочется получить взбучку. И не злись, что не позвала тебя с собой. Считай, что ты отвлекал Тархара. Дашка.

— Вас часто видели на северной стене. Про ходы знаете?

О том, что воины гарнизона пользовались брешами для охоты, комендант мне докладывал. Спрашивал, стоит запретить или нет. Сам Шинар считал, что можно повременить. Отряды разрозненные, не притерлись друг к другу, да и наймитов много. Слабину покажешь — потом в узду не взять, а чуть лишка прижмешь, изнутри недовольство зреть будет. Вот мы и решили, за нерадивую службу наказывать жестко, но послабление небольшое оставить. И присматривать.

Сначала казалось, поступили правильно. Воины правила приняли, за стену выходили только те, кто из своих, Арлаков, хоть и делили добычу на всех. Но вышло, что и здесь я ошибся.

То ли хватку терял, то ли действительно слишком много сразу свалилось, трудно оказалось все охватить, как ни старался.

— Про ходы? — вскинулся Александер. Похоже, сам не подумал. — Слышали, но сами не ходили.

— Какие ходы? — насупилась Талина, но я качнул головой: потом.

— Значит, или даире Дарие было известно больше, или кто подсказал. — Комендант встретил нас у выхода из джейсина, вот и услышал последние фразы. Ему уже доложили о нашем прибытии.

— Где Локар? — уточнил я у него, уже предугадывая ответ.

Хоть в чем-то оказался прав.

— В небе. Вместе с огненными осматривает окрестности.

— Отзывай, смысла нет. — Комендант недоверчиво посмотрел на меня, но спорить не стал. Ждал, когда я продолжу. — Если все наши страхи беспочвенны, то к вечеру сами вернутся. Если же не случайно все, то надо поднимать дозорные отряды. Не в поля они пойдут, в лес. А там с неба немного разглядишь, если только на открытом месте не окажутся.

— Считаешь, что не зря проклятые у стен крутились?

Поторопился он задать свой вопрос, не успел я его остановить. Талина тут же побледнела, Александер прикусил губу. Оба себя винили. Ну а я... себя.

— Лери Талина, — я повернулся к жене, жестом дав Шинару понять, чтобы отошел, — вы сейчас дочери ничем не поможете, а мне мешать будете.

— Но... я...

Она пыталась сдерживаться и ей это, хоть и с огромнейшим трудом, но удавалось. Пока.

— Лери Талина! — Щадить я ее не собирался. Не имел права на слабость. — Допрос вместе со мной вести будете?! Сына и в пыточную за собой поведете?!

Отвела взгляд, голову опустила и... кивнула, соглашаясь. Знала о моей славе, славе палача Круга. Не на словах знала, сама, было время, через мои руки прошла. Так я тогда не зверствовал, щадил ее. До конца не верил, что она от своих родителей избавилась.

— Я жду от тебя вестей, — негромко произнесла она мне в спину. Я первым покинул ее, даже не спросив разрешения.

Но я услышал, остановился, оглянулся. Улыбнулся, подбадривая. Это единственное, чем я мог ей помочь.

Шинар стоял чуть ниже на дороге, ведущей к основным казармам, дожидался, когда я подойду.

— Я вестника Локару послал, он возвращается.

— Кто-то из воинов пропал?

Шинар дернулся, понял, к чему мой вопрос:

— Перекличку делал, все на месте. На северную из Дираков поставил, им верю больше.

— Отряд Кинара?

Помнил я наш с ним разговор. Как он хотел Гарда помощником сделать, на их с Соретом соперничестве сыграть. Не удалось.

— В казарме, под охраной. Второй ансаир там же.

— Считаешь, могли вместе действовать?

От его ответа многое зависело. Пусть с командиром наймитов угадать не получилось, но чутью Шинара я продолжал доверять.

— Открыт был Ромио, слишком открыт. Да и даира Дария ему приглянулась, в глаза это не бросалось, но заметно было. Зла бы он ей не сделал. А Тистар друг ему, вместе бы пошли, но я не позволил.

— Он провожал их у стены?

Шинар задумался лишь на мгновенье. Прикрыл глаза, вспоминая, и ответил тут же:

— Был, но не подходил. С Кинаром в стороне о чем-то говорил. Недружелюбно.

Красиво все было, складно.

— Этих двоих в пыточную, я с ними сам разговаривать буду. В крепости объявляй тревогу, командиров дозорных отрядов к тебе в кабинет.

Он уже ушел, спеша исполнить мои приказы, я же не торопился, давая себе время подумать. И не только о том, что будет, если девочка к ночи не окажется в крепости.

Лимео рядом с ней. Это не успокаивало, но давало надежду. Я сам многому учил его, в ожидании, когда он сменит меня на службе совету. Так что его возможности были мне известны. Если Ромио — враг, сын Аранара сумеет защитить Дарию и вывести. Если друг... Без сноровки наймиты долго не живут.

Беспокоил меня разговор в гроте. Не все было сказано прямо, что-то ускользнуло от моего внимания. И это было важно, потому что скрывало за собой причины Раскола. Похоже, то немногое, что нам было известно о нем, не очень-то и соответствовало действительности.

Но как я ни пытался связать воедино любовь Маркирера к прабабке Талины, пропавшие хроники с первоначальным текстом договора, поединок и наложенное проклятие, пока что у меня ничего не получалось. Слишком мало фактов, слишком старались наши предки оставить нам лишь вражду с ансаирами, но скрыть ее истоки.

В кабинет Шинара я вошел предпоследним. Локар был уже там. Внешне бесстрастный, с застегнутым наглухо килором, но вокруг него скручивались потоки воздуха, выдавая его нетерпение и гнев. Еще один, кто считал себя виноватым.

Следом за мной появился Тамиран. Не усидел в Алиси. Командиры попытались подняться, приветствуя то ли меня, то ли его, но резкий жест Шинара остановил всех.

Когда воплощенные на пороге войны...

Это было слишком очевидно, чтобы не заметить.

Начал я без предисловий.

— Два отряда идут отсюда и отсюда. — Я показал на карте направления на юг и юго-восток, к землям огненных. Если до ночи следов не найдете, возвращаетесь в крепость. Аранар поднимет своих.

— Не пойдут они туда, — глухо произнес Локар. Он, так же, как и я, не верил в случайности.

Ничего не ответив на его замечание, я продолжил:

— Два отряда на восток. Пойдете не мешкая. Возьмете холодный огонь, ночью только короткий отдых. Вестников не жалеть.

— Я привел с собой четырех шандаров с вожаками, — отозвался Тамиран.

Я кивнул, благодаря. Эти твари след брали не хуже хорта, да и нрав имели столь же злобный. Толку-то, что жили в крепости. Да и вожаком мог стать не каждый воин, кроме терпения требовалась особая выносливость. Удержать взрослого шандара, когда он шел на добычу, было сложно.

— Тогда ты, — присутствие сына я расценил, как готовность оказать нам помощь, — перебросишь своих дозорных сюда. — Я ткнул пальцем в то место, где еще недавно была довольно большая деревня. Знал точно, что у него была привязка к ней. Там, пока не вышла замуж за пришлого с Вольных земель, жила девушка, с которой он познавал сладость любовных утех. — Они пойдут навстречу отряду, который начнет прочесывать это направление.

Я замолчал, перебирая в уме возможные варианты, которые не учел. Шинар тоже смотрел на карту, чуть заметно двигая губами. Разговаривал сам с собой, убеждая и сомневаясь. Наконец, поднял на меня взгляд. Смотрел в упор, ожидая ответа на невысказанный вопрос.

Мне ничего не оставалось, как медленно опустить ресницы, подтверждая.

Да, я не считал произошедшее случайностью.

Да, я был уверен, что Дарию попытаются захватить.

Да, сделать это можно было только на землях Джангаша, в Хенгорской чаще. Если мы не успеем их перехватить.

Отпустив командиров дозорных отрядов (Шинар ушел вместе с ними), я повернулся к Локару:

— Поговори с Кимелой. Вдруг она что знает об этом Ромио.

Тот скривился, но поднялся:

— Не думаю, уже сколько лунаров прошло, как она при мне.

— Вот то-то и оно, что при тебе, а не с тобой, — с горечью заметил я. — И себя мучишь, и ее.

— Нашел время говорить об этом, — вспылил он, но тут же осекся под моим взглядом.

— Время, и вправду, не самое лучшее, — продолжил я. — Но раз так получилось, то и дальше скажу. Вижу, как ты смотришь на мою жену. Только и то не упустил, что со спутницей своей ты спокойнее становишься, как удерживаешь себя от желания коснуться ее. Так что стоит тебе с собой разобраться: не памятью ли ты живешь, не свою ли судьбу от себя гонишь?

Видно, прав я был, и сам он за собой что-то такое замечал. Потому и не огрызнулся, только взгляд спрятал, не дал мне увидеть смятения.

Уже когда выходил, сказал ему вдогонку:

— Поговори и вернись сюда, помоги Шинару. Как бы наймиты не взбрыкнули.

Локар сразу подобрался. Посмотрел на Тамирана, который прислушивался к нашему разговору:

— Его с собой возьмешь?

Я тоже оглянулся на сына. Тот уже догадался, о чем идет речь, ответил твердо:

— Пойду!

Отговаривать я не стал. Раньше старался отгородить его от этого, не хотел, чтобы он своими глазами видел, почему не по доброй воле, а по жребию становились палачами.

— Ты там смотри, не переусердствуй, — напутствовал меня Локар, уже закрывая дверь.

Так что моего тяжелого вздоха не услышал. Будь моя воля, не спускался бы я в пыточную.

Но одно я ему обещать мог. Если вины на них нет...

Маркирер

Моей выдержки надолго не хватило. Она закончилась, как только он произнес имя Леды. По его словам, он заметил мой интерес к девушке и передал эти сведения своему князю.

Очнулся я от тишины:

— Добейте его. — Я скривился, глядя на то, что осталось от смотрящего. Давно не испытывал такой ярости, не смог остановиться. Сожалеть было поздно, даже способности ансаира не помогут выжить. К тому же он заслужил смерть, сказал даже то, чего я не ожидал услышать.

Хинам кивнул воинам на тело, сам вышел из пыточной следом. Кровь на моих руках и килоре его нисколько не смущала.

— Думаете, он выполняет приказы Сомея?

Имя Виджара не произнес. Неплохо успел меня узнать, понимал, что гнев уснул ненадолго.

— Думаю, он пытается стравить нас с Сомеем. А уже потом постарается избавиться от того, кто останется.

Это было не совсем так, но многое ему знать не стоило.

Каменные ступени вели наверх, вон из промозглой сырости подземелья. Холодный огонь добавлял мрачности серым стенам, сладкий запах крови пропитал все вокруг.

Я был привязан к Жароси сотнями прошедших лунаров, но наступало время задуматься о том, чтобы перебраться в другую крепость. Здесь было слишком много смерти.

Если все получится, как я задумал... Мне не стоило мечтать о будущем, осуществить свои планы было трудно.

— Может, отправить его князю? — Хинам остановился на верхней ступеньке. От яркого летнего дня нас отделяла только толстая дверь. Хотелось как можно скорее открыть ее, очиститься от мерзости, которую я сотворил. Я убивал, но я ли это был?!

Оставил пустые размышления, сейчас важнее другое.

Я задумался только на мгновение. Идея была далеко не новая, я сам нередко получал то, что осталось от моих смотрящих. Улугами шепчущих редко когда пользовался. Среди проклятых князей слова на веру не принимались. Риска больше, чем полученного результата.

К тому же я предпочитал более тонкие игры. Заставить врага самого прийти к тебе, но так, чтобы он об этом даже не догадывался.

Вот только этот случай был особым. Виджар не глуп, поймет, что прежде чем душа его соглядатая покинула тело, он успел сказать все — во время таких пыток не молчат. И про Леду тоже. Так что подарок станет предупреждением: про девушку забудь.

— Отправляй. Только поздно ты со своим предложением. Можно было не добивать.

Хинам злобно усмехнулся, моя мысль ему понравилась.

— Я могу вернуться, вдруг...

— Считаешь, они не выполнили мой приказ? — Я припечатал его взглядом, заставив поежиться. Чтоб не забывался.

Он не ответил, но мне этого и не требовалось.

Жаркий послеполуденный воздух тут же избавил от неприятного ощущения. Казалось, сырость пропитала все насквозь.

— Как новички? — Это можно было считать еще одним проявлением слабости. Отбором новых воинов я раньше не интересовался.

Но Хинам вопросу обрадовался. Видно, было чем похвалиться.

— Сформировали две сотни. Младше тридцати лунаров нет. Два десятка забрали вместе со спутницами и малыми детьми. Все при деле будут, не гоже домам пустовать. Да и кухарить, стирать кто-то должен. К тому же несколько швей нашлось, еще одна выгода.

— Без угроз забирали?

Тот посмотрел на меня... Прав он был, не то спросил.

— Так в крепости спокойнее, сами просятся. Про войну разговоры не стихают. Убьют — не убьют, еще не известно, а то, что ребятню вы защищаете, все знают.

Я усмехнулся, про себя. Их послушать, так и не князь проклятых. Впрочем, когда не накатывала слепая ярость, я помнил, кто я для них. Последний, на кого могут рассчитывать.

— Молодых учи, как обычно, неторопливо, а к свободным воинам вестников пусти, чтобы были готовы подняться по зову.

— Так значит, война? — Глаза Хинама загорелись. Молод мой комендант, чуть больше ста лунаров. Прежний не смотрел бы на меня с таким восхищением.

Скольких я уже пережил! Кто остался в памяти, кто ушел бесследно, вроде был, но даже имени не вспомнить. Сколько раз и моя жизнь грозила прерваться. Только месть и спасала. Или надежда?

— А вот в ближайшие дни и узнаем.

А сам подумал: "И оценим, хватит ли сил у нимеры удержать князей?"

Когда я поднялся в свои покои, купальня была уже готова. Хартиш смотрел укоризненно на заляпанный кровью килор, но молчал. Мой старый слуга, как и лекарь, знал цену жизни.

— Не скалься, — обронил я, опускаясь в горячую воду. — И передай Верану, пусть подберет воинов посмышленней за Ледой присмотреть. Еще не знаю, что задумал Виджар, но его самоуверенность мне не нравится.

— Не в отца сынок, сразу бойким был, а как закняжил, так вообще крылья расправил.

— Змеиный выродок, — закрывая глаза, пробормотал я. Если были в моей проклятой жизни счастливые моменты, так когда Хартиш промывал мне волосы. Я уже несколько раз порывался резануть кинжалом гриву, но каждый раз именно эти воспоминания останавливали.

— Аранар чего вчера забегал? — втирая пену в голову, спросил Хартиш.

Иногда я сам задавался вопросом, кто он мне: слуга или наставник. Для наставника, вроде как, поздно, давно уже только жизнь учит, но склонялся я именно ко второму.

— Ромио начал действовать, — наслаждаясь каждым его движением, фыркнул я. — Вот он и заявился выяснить, я ли это развлекаюсь.

— Ну и узнал?

— После того, как ушел потрепанный, я начал сомневаться, мой ли это план. Все кусочки с его подачи сложились.

— Хороший у тебя внук, на тебя похож. Будь сын таким же, может, и беды не случилось бы.

Не просто так Хартиш произнес эти слова, ему было известно даже то, что я от всех других скрыл.

Мое слово против ее! Мне пришлось промолчать.

— Что теперь о прошлом думать, — с горечью заметил я, вдыхая легкий аромат трав. Сегодня было что-то новенькое.

— Опять Леда намешивала?

Хартиш недовольно буркнул:

— Для тебя девчонка старается, а ты, как бесчувственный.

— И ты туда же! — резко дернулся я, скидывая его руки. Но, не выдержав недовольного взгляда, вновь опустил голову на подставку. — Мне что, ее спутницей взять? А не жалко?

— Зачем спутницей? — Руки Хартиша ловко перебирали пряди, голос был тягучим, словно доносился издалека. — Возьми женой, назови княгиней, как в Вольных землях. Ты ж давно не воплощенный, а все продолжаешь по их правилам жить. Сумел оборвать клятвы, а зажить по-новому так и не получилось.

Вот и не сомневайся, кто он для меня! Сначала не дал стать зверем, теперь подсказками балует, какие никому другому даже произнести не позволил бы. И ведь прав. И в том, что раньше не сказал — не принял бы я раньше, не был готов услышать, и в том, что месть — она то ли исполнится, то ли нет, а у жизни должен быть и иной смысл.

Но согласиться сразу, не поспорив, я не мог. Ну и хотелось его послушать, вдруг, что еще мудрое скажет.

— И в первую же ночь оставить ее бездыханное тело на окровавленных простынях?

— Не так уж и страшен ты, — обиженно пробурчал Хартиш. — Уже не раз сам останавливался, телохранителей, вроде, как и без службы оставил.

Я расхохотался:

— Я думал, что они меня должны защищать, а тут вот как!

— И тебя, — продолжал бубнить слуга, впиваясь сильными пальцами в кожу, — и от тебя. Тяжела их служба, но и воины хорошие. Аранар не худших тебе отдал.

Я только фыркнул. Хартиш как раз обмыл волосы водой из кувшина. И вновь аромат трав коснулся ноздрей, заставляя их трепетать. Была в нем приятная легкость и неуловимость.

С каждым разом ее настои становились все тоньше и гармоничнее.

— Ну, вот и все, — буркнул он, обсушивая мою гриву мягкой тканью. — Заставил же ты ждать гостя. — Я резко обернулся, гневно посмотрев на слугу. Но тот даже не стушевался. — Аранару полезно вспомнить, что не к девке пришел, а к старшему родичу.

В ответ я усмехнулся:

— Ты уж определись. А то сначала выговариваешь, что я от воплощенных оторваться не могу, а теперь вспоминаешь про родную кровь.

Тот посмотрел на меня озорно, будто несколько сотен лунаров скинул:

— А с тобой и не пойми что. То робок, как дитя малое, то страшен, как высший князь проклятых, то хитер, будто и не огненный, то задирист, как юнец.

Я брови грозно свел, но в сердце тепло от его слов стало. Видно, не столь важно, как долго ты жил, нужно, чтобы не закостенел, остался способен быть разным.

Но Хартишу ничего не сказал. Тот и сам все понять должен был. Лишь попросил:

— Ты Аранара в кабинет проведи, скажи, сейчас буду.

— А депеши на столе? — остро прищурился слуга.

Он был прав. Обычно я свое утро начинал с работы в кабинете, сегодняшнее было исключением.

— В кабинет веди, — повторил я уже тверже. — Вряд ли там есть то, что ему еще неизвестно.

Когда я, переодевшись в чистое (была мысль надеть залитый кровью смотрящего килор, но Хартиш, словно предугадав мои намерения, унес его), вошел в комнату, Аранар стоял на пороге балкона, выходящего на террасу.

К бумагам, как я и предполагал, он не прикоснулся. Ни малейшего отблеска стихии.

Радоваться этому или нет, решить я не успел, он заговорил первым:

— Я был не сдержан.

Голос ровный, спокойный, но с хрипотцой. Рана еще беспокоит.

— Мне известно о дочери нимеры. — Я кивнул на стол.

— Об этом тебе было известно еще вчера, — холодно произнес он, оборачиваясь. — Будь иначе, я бы услышал сейчас слова сожаления.

Что-то я упустил! Настолько важное, что дал ему не повод для сомнений — основания утверждать!

Что?! Что я мог упустить?!

Лихорадочные размышления не мешали оставаться равнодушно-отстраненным. И дело даже не в привычности этого образа. Я знал достаточно много, чтобы догадаться. К тому же, он дал довольно ясную подсказку. Это имело отношение к нему.

К нему...

Я усмехнулся, но он этого не мог заметить. Последний вестник Ромио сообщил лишь о том, что он начал действовать. Он был подготовлен заранее, чтобы не рисковать излишне. А вот предыдущий...

— Твой сын готовится стать палачом. К чему высказывать сожаления, если его присутствие рядом с будущей нимерой должно успокаивать.

— Умеешь ты выворачиваться, — без всяких эмоций заметил он и, пройдя мимо меня, опустился в кресло. Тяжелее, чем обычно. — Но я пришел не за тем, чтобы тебя уличать.

— Не думаю, что ты пришел за помощью, — предположил я. — Если только просить не вмешиваться. Так я и не собираюсь. Там и без меня хватает желающих поохотиться.

— Если бы я только был уверен, что это не очередной твой план! — неожиданно эмоционально воскликнул он. Ничуть меня в этом не убедив. — Уж больно изящен, как ты и любишь.

Я только развел руками. Мол, как хочешь, так и думай.

— Как бы ты не считал, я буду держать воинов в крепости. Если вы не начнете войну первыми...

Он вскинул на меня тяжелый взгляд...

Я своего не отвел. Да, внук, я был готов и к этому.

Глава 3

Талина

Он пришел уже далеко за полночь. Килор расстегнут, убранные в хвост волосы растрепались, на белой рубашке капли крови.

Увидев меня в гостиной, тут же начал поправлять одежду, но был вынужден остановиться, когда я кинулась к нему, не дойдя одного шага:

— Что случилось?

Растерявшись в первый момент, он довольно быстро взял себя в руки.

— Моя лери, — его взгляд не обещал мне ничего хорошего, — новых известий о Дарии пока нет.

Отойдя от мужа, я подошла к ближайшему креслу, тяжело опустилась в него. Я пыталась не верить своему предчувствию, но оно меня не обмануло.

— Ты сказал, что нет известий о Дарии.

Приготовленный для него ужин стоял на столе. Кимела постаралась. Она была со мной все время, лишь ненадолго покинув, когда ее вызвал Локар. А потом осталась с Сашкой, чтобы присмотреть. Тот сдерживал себя, но я видела, насколько ему тяжело. Сестру он не просто любил — боготворил, считая себя ее защитником.

— Дозоры нашли тела проклятых в лесу. Воины Виджара. Бились двумя мечами, один наш, с крепости. Удары разные, но следопыты твердо уверены, что это Ромио и Лимео.

Я чуть расслабилась, похоже, ансаир не предал. Не знаю почему, но этого я боялась больше всего. Наверное, понимала, что тогда у дочери будет мало шансов выжить.

Похоже, Эриар догадался, о чем я подумала.

— Моя лери, не торопитесь делать выводы.

— Ты еще что-то узнал? — заледенела я, вспомнив, что он упоминал про пыточную. Мне было известно, что такая в крепости есть, но на моей памяти ею ни разу не пользовались. Или... я была слишком мала, чтобы знать об этом.

— К сожалению, нет.

Его взгляд на стол я не пропустила. Меня-то Кимела заставила проглотить кусок мяса, Эриар же так и оставался голодным. Моя вина. Он, как мог, заботился обо мне, мне не стоило забывать о нем.

— Сначала перекуси, потом расскажешь, — подскочила я к столу, сбрасывая тонкую ткань, которой были прикрыты блюда. Удрученно качнула головой: — Уже остыло. Я прикажу разогреть.

Эриар перехватил мою руку, заставив замереть:

— Моя лери!

Серые, словно припорошенные пеплом глаза. Шрам на щеке. Сколько он должен был приложить усилий, чтобы след от того удара остался на его лице?! Неужели для него это что-то значило?!

— Моя лери.... — повторил он. Голос был низким, гортанным. — Вам лучше отойти.

Я не поняла, что он сказал, смотрела на его губы.

Что я делаю?! О чем думаю?! Почему сейчас, когда все мои мысли должны быть о дочери? Почему тело тянется к его рукам, стремясь ощутить их силу, почему я хочу почувствовать себя слабой?

— На мне чужая кровь...

Сердце обмерло, когда я осознала, что едва не сделала то, о чем бы очень скоро пожалела. Рано или поздно, я изменила бы наши отношения, заставила его принять тот факт, что он мой муж не только по клятве. Я еще не знала как, но была уверена — мне удастся завоевать этого мужчину.

Но сломай я сейчас ту стену, которую мы выстроили, потеряла бы его уважение.

— Твои руки чисты, мой князь. А чужая кровь на рубашке не помешает тебе поесть.

Я могла лишь надеяться, что он объяснит мой румянец отнюдь не смущением.

— Вы правы, моя лери. — Прежде чем сесть за стол, налил в два бокала немного вина, щедро разбавил его водой. — Выпейте, это придаст вам сил.

Поблагодарив, я устроилась напротив. Он ясно дал понять, что намерен ухаживать за собой сам, я не собиралась настаивать.

— Кого ты подозреваешь, мой князь? — Я второй раз, уже намеренно, повторила обращение, но он его словно и не заметил.

Вместо ответа, проглотив очередной кусок, он удивил меня даже не своим вопросом, тоном, которым его задал. Безразличным, словно его это не очень-то и интересовало.

— На что вы пойдете ради дочери? Согласитесь на войну с проклятыми? Соблюдая все формальности, добровольно отдадите клан своей сестре? Возьмете консорта? Навсегда покинете этот мир?

— Князь, — я поднялась резко, уронив неверным движением на пол тот самый бокал вина, — тебе стоит вернуть мою дочь в Самар"Ин до того, как мне придется ответить самой себе на эти вопросы.

Ярость окатила огненной волной, голос срывался, но я не позволила гневу взять надо мной верх. Говорила спокойно, даже равнодушно, подражая ему. Кричать от безысходности я собиралась в своей спальне. Одна.

Он остановил меня, когда я на подкашивающихся ногах преодолела те несколько шагов, которые отделяли меня от двери на мою половину:

— Я прошу меня простить, моя лери!

Опять он слишком близко! Опять запах его кожи, волос... Волнующий запах мужчины, который небезразличен.

— Если будут новости, я хочу знать о них немедленно, — холодно произнесла я, спрятавшись от него за дверью.

Слезы душили, хотелось выть, но этого я не могла себе позволить.

Короткая летняя ночь показалась мне безумно долгой. Я пыталась уснуть, устроившись в большом кресле, уговаривала себя, что мне это необходимо, но сон не шел. Лишь временами накатывала дрема, когда я вслушивалась в шорохи, одновременно желая и боясь услышать его шаги.

В какое-то из мгновений забытья я все-таки провалилась в тягучую тьму. Но и там продолжала куда-то бежать, ища дочь.

Проснулась я на рассвете, небо только-только светлело. Эриара уже не было. Я не исключала, что он ушел сразу после нашего неудавшегося разговора.

Прежде чем спуститься вниз, зашла к сыну. Кимела дремала в гостиной детских покоев, сидя за столом и положив руку под голову. Открыла глаза, как только я вошла. Поднялась, потянулась, гибкая, как кошка.

Это напомнило о том, что я собиралась поговорить с Локаром. Еще немного, и он ее потеряет. Женщина хотела хоть какой-то определенности. Она была согласна даже на то, чтобы он оставил ее, лишь бы не терзаться сомнениями. Но соратник мужа вряд ли это понимал.

— Как он? — спросила я шепотом.

Она улыбнулась. Чуть торжествующе.

— Спит. Я напоила его травами.

Это стоило запомнить. Не думаю, что ее мог остановить мой статус.

— Присмотришь за ним?

Она качнула головой, мол, могла и не спрашивать, и демонстративно вернулась к столу, давая понять, что я могу не задерживаться.

В холле первого этажа меня дожидалась охрана, четверо воинов. Хоть колеты были белыми, цвета Арлаков, я не сомневалась, что доверял Эриар сейчас только тем, кого привел с собой. Причины этого были понятны, но он должен помнить, что в крепости есть воины, преданные еще моему отцу.

В воротах джейсина столкнулась с Локаром, он шел мне навстречу.

— Лери Талина. — Он склонил голову, приветствуя. Как всегда собранный, и не скажешь, что его ночь была бессонной. Только чуть более порывистые движения, если бы раньше не видела, сейчас не заметила бы. — Вам пока не стоит спускаться в нижнюю крепость.

Я от удивления даже опешила. До этого мгновения как бы я была главой клана!

— Кан Локар, — я старалась быть вежливой, но, боюсь, у меня это не получилось, слишком много всего на меня свалилось, — вам напомнить, с кем вы сейчас разговариваете?

Моя речь нужного эффекта не возымела. Как он стоял, преградив мне дорогу, так и остался стоять.

Но заговорил уже не так дерзко:

— Лери Талина, князь Эриар беспокоится за вас. Вам не стоит видеть...

— Что-то с Дашей? Ромио? Лимео?

Он тяжело вздохнул:

— Князь Аранар...

Но я его уже не слушала. Оттолкнув (и откуда силы взялись?!), быстрым шагом кинулась вниз. Охрана, последовала за мной. Локар... тоже.

— Он серьезно ранен.

— Кем? Где?

Мысль о том, что соратник мужа не позволил бы мне пройти, не считай он, что именно так правильно, мелькнула и пропала. Все это было сейчас не важно. А вот Аранар... Если бы я знала, о чем они говорили с Эриаром, прежде чем мы покинули владения огненных!

То, что крепость на особом положении, было заметно. Поднятые над дозорными башнями вымпелы, воины, парами и тройками стоят на стенах, заунывное: "Смотри!" доносится со всех сторон.

Когда достигли казарм, я остановилась, взглядом спрашивая, куда идти.

Локар указал на отдельный двухэтажный дом, к которому примыкала каменная пристройка. В доме жил лекарь и располагался лазарет, в пристройке — комендант. Мы направлялись к ней.

— Вам, и вправду, не стоит этого видеть, — попытался в последний раз образумить меня Локар.

Но я только махнула рукой. Даже если я ничего не смыслила в делах войны, мне стоило начать в этом разбираться. Предчувствие нимеры значило много, но я должна была собственными глазами видеть последствия тех решений, которые могла подтвердить своим последним словом.

— Мне уже надоели твои игры!

Голос Эриара — это было первое, что я услышала, войдя внутрь.

— Пользуешься тем, что мне трудно говорить? — шепот был тихим, но я расслышала и его. Князь огненных был единственным, кто не заметил моего появления, потому и закончил фразу.

Наверное, Локар был прав, когда говорил, что мне этого видеть не стоит. Кровь не текла, да и большая часть раны на шее зарубцевалась — полоска еще заметна, но и она скоро исчезнет. А вот плечо разорвано глубоко, края раны сходились на глазах, но до полного заживления еще далеко. Не самое приятное зрелище. Стоило радоваться, что я даже не вспомнила о завтраке. Тошнота подступила к горлу, в глазах на мгновение потемнело.

— Вам дурно, моя лери? — Муж тут же оказался рядом, поддержал под локоть.

Я дернулась, отстраняясь. Все еще помнила нашу ночную беседу.

— Что произошло с князем? — спросила я у Эриара. Пусть я и злилась на него, но задавать этот вопрос еле говорившему Аранару было бессмысленно. Пусть это и ненадолго, но пока его стоило пощадить.

— Пока мне это не удалось узнать, — не скрывая сарказма, усмехнулся он. — Лекарь говорит, что это когти и зубы кугуара. Очень крупного. Но среди воплощенных у нашего князя достойных соперников нет.

— А среди проклятых? — Уточнение напрашивалось само собой. Эриар не мог этого не понимать.

В принципе, можно было не спрашивать. Достаточно соотнести скорость восстановления у трехипосных, добавить время на то, что земли ансаиров находятся на значительном расстоянии, и картина становилась достаточно ясной.

Оставалось выяснить, что нужно было Аранару ночью у Маркирера? На какие вопросы он хотел найти там ответы? И с чем связан его визит: с исчезновением Даши, или нашим вчерашним разговором в гроте?

Ни поинтересоваться этим, ни попытаться разгадать эту загадку самой, мне не удалось. В комнату влетел воин, тяжело дыша, остановился на пороге. Видно, бежал с башни.

— Князь, вестник! Один из отрядов огненных наткнулся на полусотню Сомея. Идет бой. Есть маяк для перехода.

Эриар посмотрел на Аранара, махнул рукой. Крикнул:

— Шинар, готовь моих.

Тот кивнул и исчез. Я же буквально рухнула на вовремя подставленный Локаром стул.

Два десятка воинов, которых за глаза называли отпрысками палача, подчинялись только ему. А это значило... мне предстоит беспокоиться еще и за мужа.

Дария

Я проснулась резко, словно от толчка. Впрочем, впечатление создавалось такое, что я и не спала вовсе. Вспоминались какие-то обрывки снов, ощущение чужого дыхания, запах шерсти хорта и... страх.

Окончательное понимание того, что я наделала, пришло именно ночью. Ничего общего с тем стыдом, который я испытала вчера, оно не имело.

Это было четкое осознание, насколько я усложнила жизнь маме, которой приходилось и без моей выходки решать множество сложных вопросов. Насколько тяжело будет Сашке, для которого я была не просто двойняшкой — сестрой, за которую он, как мужчина, нес ответственность. Да и Эриар... Я не могла с уверенностью сказать, что будет чувствовать он, но даже моих знаний о нем хватило, чтобы предположить, как много тревог я ему добавила.

Так что просто сказать, что мне стыдно, казалось теперь по-детски наивным.

Как бы мне хотелось все изменить... Увы, это было не в моих силах. Если только помочь Ромио и Лимео как можно скорее вернуть меня в Самар"Ин. Это самое малое, что я должна была сделать.

— Считаем, что я поверил.

Голос Лимео раздался в тишине неожиданно. Похоже, мое пробуждение совпало с паузой в их разговоре. Удачно или нет, мне только предстояло узнать, но не воспользоваться возможностью услышать то, что они собирались от меня скрыть, было глупо.

Если только Танраш не выдаст, но хорт продолжал лежать смирно, словно соглашаясь с моим планом.

— Так считаем или поверил? — Ромио спросил насмешливо, если даже не язвительно.

Но княжич продолжил спокойно, будто и не заметил:

— Об этом поговорим, когда все закончится. А пока я хотел бы поинтересоваться твоим мнением, куда нас гонят?

— Гонят? — задумчиво протянул Ромио, и уже более твердо добавил: — А ведь ты прав, нас именно гонят. От северо-востока отрезали напрочь, заставляют забирать все сильнее на восток.

— Подальше от крепости Дираков.

— Но пока что на нашем пути владения Мэй.

— Только добираться до них не меньше четверти луны, и чем ближе, тем более непроходимыми станут леса.

— Тогда нужно пробираться на юг, к твоему отцу, — решительно, как поставил точку в споре, заявил Ромио.

Да только Лимео с ним не согласился:

— Та же четверть луны. И я не думаю, что у нас это получится. Если ты угадал и насчет Сомея, то забирая на юг, мы очень скоро на них и наткнемся. Потом нас прижмут к горам Раздела, и тогда у нас не останется ни единого шанса, кроме как рассчитывать на их милость.

Я затаила дыхание в ожидании того, что скажет Ромио. Не верила, что это будет что-нибудь оптимистичное, но продолжала надеяться.

Ромио, в отличие от княжича, казался мне более надежным. Без причин.

— Нам с тобой на это рассчитывать не стоит. Да и Дарие тоже. Особенно если она достанется Сомею. Так что даже не думай.

— Похоже, у тебя есть другие варианты?

— Есть, — подтвердил Ромио, — но об этом говорить рано. Если других не останется.

Ответа Лимео я не услышала, а уже через минуту огненный склонился надо мной, тронув за плечо:

— Дария, пора вставать.

Надеюсь, мне удалось достаточно правдоподобно сыграть свое пробуждение.

Следующие полчаса были не очень приятными. Ромио, в сопровождении счастливого Танраша — ему наконец-то разрешили подняться, довел меня до кустиков. Уже других. Добираться до них пришлось метров двести, и все это время ансаир объяснял, как нужно ставить ногу, чтобы она не соскальзывала на влажной от росы траве, как идти шаг в шаг, как склоняться под ветками, чтобы их движение не выдало твоего присутствия.

Я едва соображала, тело было вялым. На душе же... Хотелось кого-нибудь прибить, но единственной кандидатурой для этого была я сама.

Ромио словно и не замечал моего состояния. Показывал на травы, называя их и рассказывая, чем именно они могут помочь в лесу. Некоторые выглядели знакомо, хоть и назывались по-иному, другие же я видела впервые.

На обратном пути продолжилось то же самое, только теперь он спрашивал, а я делилась полученными знаниями. Как ни грустно было признавать, но запомнила я едва ли половину.

Это огорчило меня, но не ансаира. Тот выглядел даже довольным.

На берегу новый урок. Как умыться с помощью корня чистольника. В отличие от земной мыльнянки, из этого не обязательно было готовить отвар. Достаточно мелко порезать и вспенить водой в ладошках.

Впору радоваться, что у меня короткие волосы.

Лимео, у которого была шикарная светло-пепельная грива, заметив мой взгляд, понимающе улыбнулся, но причиной своего веселого настроения делиться не собирался.

На помощь опять пришел Ромио. Как оказалось, можно было взболтать кусочки корня с водой в баклажке, или воспользоваться красной глиной. Она очень мягкая и мылкая, великолепно промывает волосы.

Потом пришел черед чистить зубы. Тут я получила возможность научиться пользоваться прародительницей зубной щетки. Смесь золы и травы так и норовила упасть с разобранной на волокна палочки, так что я, как и сам ансаир, воспользовалась собственным пальцем. Не знаю, как насчет эффективности, но значительно удобнее.

Если бы не подслушанный разговор, можно было подумать, что я на занятиях группы по выживаемости в лесу, а эти два парня (ну выглядели они такими!) мои инструкторы. Вот только я знала, что это впечатление обманчиво. Да и взгляды, которыми Ромио и Лимео время от времени обменивались, были лишены того спокойствия, которое они демонстрировали.

Я не выдержала, когда мы уже почти доели кусочки рыбы, выделенные нам ансаиром на завтрак.

— Может, хватит меня щадить? Я что, по-вашему, совсем ребенок, не понимаю, во что вы из-за меня вляпались?!

Эта парочка переглянулась, в очередной раз поразив меня мнимым единодушием, затем Лимео кивнул (надо запомнить, что теперь он у нас за старшего) и Ромио снизошел до ответа.

Лучше бы я молчала!

— Вляпались, как ты говоришь, не мы. И я, и княжич можем пройти так, что никто даже не догадается, что мы здесь были. А вот ты...

— Ваша обуза, — грустно произнесла я то, о чем он не договорил.

— Хуже, девочка. — Ансаир впервые за все время знакомства позволил себе подчеркнуть разницу в возрасте. Почему-то это было обидно. Очень обидно. — Ты — их возможная добыча. Да такая, за которую князья проклятых будут готовы положить не один отряд, но заполучить тебя.

— Зачем я им?

У меня оставался еще кусочек, но есть уже не хотелось. Как и продолжать разговор. Вот только Ромио, похоже, думал иначе. Пока Лимео уничтожал следы нашей стоянки — у него это получалось быстро и ловко, ансаир заставил меня прочувствовать, что именно мне грозит, если я попаду не в те руки.

— Самое безобидное — казнят, а твою голову отправят с гонцом лери Талине. Просто, чтобы показать, что власть нимеры не оградит ее детей от мести проклятых. Еще вариант — сделают постельной игрушкой. Тогда страдания твоей матери продлятся, потому что она будет знать, чем тебе придется платить за жизнь. Могут потребовать предать Круг, и, я думаю, твоя мама это сделает. Но тогда уже ее ждет смерть, и убить ее придется князю Эриару, он все еще палач воплощенных.

По моему лицу текли слезы, но Ромио они не остановили. Каждое его слово, холодное и равнодушное, било пощечиной.

А я еще считала его другом!

— Но ничего этого не произойдет, — неожиданно закончил он, — потому что ты будешь делать все, что мы с Лимео скажем. И тогда через некоторое время ты будешь вспоминать свой побег, как не очень веселое, но приключение.

Наверное, он ждал моего ответа, но горло сжало, и я не смогла произнести ни слова. Так что я только кивнула.

А дальше и началось то, к чему он меня готовил.

Через реку мы перебрались выше по течению. Нижнее платье и килонор мне обрезали еще с вечера — длинная одежда мешала идти по лесу.

Выбрав место, Ромио подсадил меня огненному на шею. Я еще хорошо помнила предупреждения ансаира, так что промолчала, хоть и было неудобно. Течение не выглядело сильным, я вполне могла перебраться и сама. К тому же валуны были выложены дорожкой, только равновесие держать, а уж это для меня проблемой не было.

Впрочем, ни один, ни другой, об этом не знали.

Только на том берегу, когда Лимео так и пошел со мной на плечах, поняла, что они решили скрыть мое присутствие.

— А по глубине следа не догадаются? — чуть слышно поинтересовалась я у огненного.

Вместо ответа заполучила заинтересованный взгляд обернувшегося Ромио, он шел впереди.

По моим прикидкам мы преодолели около километра, прежде чем меня сняли.

Дальше шли друг за другом. Ансаир продолжал вести, я следовала за ним, стараясь идти след в след. Удавалось это первые метров сто, потом я сбилась с его ритма и только пыталась чего-нибудь не сломать и куда-нибудь не наступить. Ветки так и норовили зацепиться за одежду и волосы, а ягоды лезли под ноги.

Лимео был где-то позади. Я несколько раз оглядывалась, в надежде разглядеть его килор среди сплошной зелени, но только зря старалась. Танраш то появлялся, радостно тыкаясь мокрым носом в ладонь, то вновь исчезал. Похоже, он был единственным, кому это путешествие доставляло удовольствие.

Первую стоянку мы сделали еще до полудня. Я даже несколько удивилась. Уж если я не ощущала усталости, то эти двое и подавно не должны были утомиться.

Но дело оказалось совершенно не в этом. Вернувшийся хорт скалил зубы и напряженно смотрел именно в том направлении, в котором мы двигались.

— Останься с ней, я посмотрю, — бросил Лимео и исчез среди деревьев, даже не дав Ромио возможности возразить. Танраш, вопреки моим ожиданиям, за ним не побежал.

У меня были еще вопросы, но я догадывалась, что задавать их не стоило. Этот ансаир, который стоял у дерева, внешне такой расслабленный, но внутри как сжатая пружина, не очень-то напоминал веселого и задиристого Ромио, которым он казался в крепости. А еще он был похож на хорта. Вроде и прирученный, но все равно дикий. Не знаешь, чего ожидать от него в следующее мгновение.

Словно подтверждая мои мысли, ансаир резко оглянулся, посмотрев, как хищник смотрит на свою жертву. От него веяло силой и неукротимостью, одно неуловимое движение — и он оказался рядом со мной.

Вновь, как вечером, прижал к себе. Не утешая, заявляя на меня свои права. Откуда появилась такая ассоциация, я могла только догадываться, но в ее правильности даже не засомневалась.

— Я напугал тебя?

Тихий шепот, легкое дыхание на щеке, нежность, проступающая сквозь силу, с которой он удерживал меня рядом. Глупый, у меня даже мысли не возникло сопротивляться!

— Напугал, — шепчу в ответ. И не важно, о каком из двух раз он спрашивал. Когда рассказывал о последствиях моего необдуманного поступка. Или о том, что произошло только что.

— Хочешь, я поклянусь, что с тобой ничего не случится?

— Зачем тебе это надо? — Я не понимала, почему гулко бьется его сердце. Я не могла объяснить, почему меня так смущал его взгляд. Почему глядя на его губы, которые были близко от моего лица, я облизывала тут же ставшие сухими свои.

— Я не хочу, чтобы ты боялась. — Его дыхание было прерывистым, но говорил он твердо и убежденно. Не верить ему было невозможно.

— Не боялась тебя? — переспросила я, уже ничего не понимая.

Неважно было, где мы, что с нами происходит, что Танраш крутится рядом, жалобно поскуливая и норовя протиснуться между нами.

Неважно было все, кроме того, как он смотрит на меня, как теряюсь я в ощущениях. И руки сами тянутся обхватить его за шею, спрятавшись лицом у него на груди. Но в голове бьется паникерша-мысль. И о том, насколько он старше меня, и что Кимела, рассказывая об ансаирах, говорила об их коварстве. И что он принадлежит к расе, которая является врагом воплощенных. И о том, что он первый мужчина, который говорит мне такие слова.

И вновь я понимала, что не верить ему невозможно.

— Не боялась меня и... — мгновение паузы, когда он отстраняется, чтобы я могла видеть его серые глаза, в которых та самая клятва, которую он еще не произнес, — за себя. Я не позволю случиться беде.

— Но ансаиры не дают обещаний, — пролепетала я, окончательно запутавшись в собственных чувствах.

— Мы не обещаем того, что не сможем исполнить, — твердо и как-то даже жестко произнес Ромио, вновь дав мне увидеть, насколько он старше меня. — Но я клянусь тебе. Пока я жив...

Закончить он не успел. Резко отскочил, прихватив хорта за веревку, которая заменяла ему ошейник.

Лимео показался из-за деревьев внезапно, только не было, и вот он уже стоит рядом с ансаиром, бросив на меня подозрительный взгляд.

Пришлось надуться, как если бы я получила от Ромио очередную порцию внушения.

Не знаю, поверил он или нет, но уточнять, что произошло между нами в его отсутствие, не стал.

— Ты был прав. Отряд Сомея не больше лара от нас. Идут с юга, растянувшись цепочкой.

— Проклятье, — процедил сквозь зубы Ромио. — Это был один из немногих случаев, когда я хотел бы ошибаться.

— Идем к Джамиру? — Спрашивал один, но посмотрели на меня оба. Оценивающе.

— Да. Отправляй отцу вестника, пусть ждут у Черных камней.

— Ты так уверен, что у меня есть вестник?

Ромио посмотрел на княжича, как на идиота.

Ну, хоть не одна я такая...

— Меньше чем с тремя амулетами ты бы Самар"Ин не покинул. Один использовал, когда запел Танраш, осталось еще два.

Не знаю, что такого было в словах ансаира, только взгляд Лимео не обещал ему ничего хорошего. Холодный такой взгляд, запоминающийся.

— Мне показалось, или нам стоит поторопиться? — демонстративно язвительно протянула я, в надежде, что мой тон сработает.

То ли мне повезло, то ли все было не так страшно, как казалось, но оба нахохлившихся петуха расслабились, а Лимео вроде как и согласился с предложением ансаира.

Вот только почему-то эта сцена и мелькнувший между деревьев парой секунд позже огонек напомнили мне про записку, которую передал Тистар.

Интересно, если бы я не получила ее, вздумала бы отправиться за хортом или нет?

Маркирер

Еще одна ночь позади!

Я потянулся, рывком скидывая тело с лежанки. Кровь бурлила в жилах, требовала действия. Чтобы пела сталь, чтобы лезвие ловило солнце на вязь вплетенных в тело клинка заклинаний, чтобы каждый миг, как необузданный танец, на грани между жизнью и смертью.

Или... Осторожно, чтобы не испугать, коснуться пальцами ее юного, желанного тела. Тронуть груди, властно прижать к себе, чувствуя, как трепещет ее сердечко...

— Приведи мне девку! — хрипло прорычал я Хартишу, который тихо стоял у меня за спиной.

— Снова девку! — пробурчал недовольно старый пройдоха. — А если опять дитя? А если прознают, кто свое семя оставил? Вечно под страхом.

Прав он был, но сейчас не об этом хотелось думать. Плоть требовала своего, и хорошо, что без обычной ослепляющей ярости.

Когда женщина ушла (Хартиш подобрал сильную, выносливую), я, отказавшись от трапезы, отправился на тренировочный плац.

Угадал — Джаред и Веран гоняли Тая. Деревянный меч тот держал довольно уверенно, чувствовалось, что с ним и раньше занимались, но была в нем настораживающая неуклюжесть.

Или я просто хотел ее увидеть?!

— Он ее не узнал.

Я не обернулся к Киму, но в глазах полыхнуло.

Тот хмыкнул, догадался, как я могу воспринять его слова:

— Не уследили. Один из новичков поранился, лекарь отправил Леду, ну и столкнулись.

— Не узнал или сделал вид?

— Посмотрел с любопытством, да и только.

Как же мне объяснить тебе, Леда, почему от брата придется избавиться?!

Не думал я, что решение может быть настолько тяжелым.

— Самахи не помнят крови, чтут только господина, — откликаясь на мои мысли, ровно произнес Ким. Но лишь потому ровно, что его эмоции мне были не нужны.

— Прикажи отправить вестника Виджару.

Тот ничего не ответил, просто тихо исчез. А я продолжал смотреть на мальчишку, чей отец оказался еще более жестоким, чем я или Сомей. Уж на что молва делала из нас тварей, но мы даже мысли не допускали сотворить такое со своими детьми.

А мальчишка продолжал пытаться отразить удары моих телохранителей. Получалось редко, но каждый раз, когда такое случалось, мне казалось, что до этого он сдерживал свою сущность. За внешней неуклюжестью виделись ловкость и умение. И это тоже указывало на самаха. За пару лет лишенное всех потребностей тело само становилось устремленным к единственной цели — убивать.

Осознав, что чем дольше я здесь нахожусь, тем мрачнее становятся мои думы, я отправился обратно в джейсин. Ждать Виджара.

Тот появился уже после полудня, я едва не забыл, что хотел его видеть. Причем, не один. Давно я не встречал Сомея в своей крепости.

— Все девок пользуешь? — злобно прорычал он, словно догадавшись, как именно я провел утро.

Но это был его обычный тон, да и фраза за сотни лунаров успела стать привычной.

— Я тебя вроде как не звал, — столь же недружелюбно ответил я, но указал на кресло.

Вот только он моим приглашением не воспользовался, прошел мимо, бросив быстрый взгляд на заваленный бумагами стол, и вышел на балкон.

Виджар после моего кивка последовал за ним. Я шел последним, успев по пути активировать защитный амулет. Ничего, что могло бы их заинтересовать, на столе не было, но оба заметят мою предосторожность.

Мелочь, но из таких мелочей и складывается молва.

— Про девчонку нимеры уже знаешь?

Я промолчал. Это тоже была часть моего образа — я не любил глупые вопросы.

Виджар посчитал, что пора вставить и свою реплику, а не то мы оба быстро озвереем, тогда разговора точно не получится:

— Это хорошее время, чтобы ударить первыми. Самые опытные воины трех кланов заняты поисками, да и Самар"Ин до конца не восстановлен.

Похоже, Виджар сдержал слово. О том, чья именно это затея, Сомей не знал, иначе не пришел бы сюда с этим предложением, а поднял бы всех своих, чтобы перехватить мою добычу.

Ох, не прост юный князь, совсем не прост. И ведь свою выгоду в этом имеет. Не будь так, не согласился бы свои отряды на земли воплощенных отправить. А тут ловко получается: и сына ко мне пристроил, и вроде как за жизнь выродка услугу оказывает, но исподволь продолжает с Сомеем стравливать. Уверен ведь, что я откажусь.

— Мы не готовы к большой войне, — жестко отрезал я, давая понять, что мое мнение не изменилось.

— Это ты не готов?! — взвился Сомей с перекошенным от гнева лицом. — Мои смотрящие со счета сбились, пересчитывая твоих новичков. — Или против нас воинов выставишь?

Я, не скрываясь, усмехнулся. Виджар невольно вздрогнул, когда Сомей заикнулся про смотрящих. Получил уже мой подарок, оценил, что не стоит дергать за хвост пусть и старого, но все еще опасного кугуара.

— Мы решили ударить осенью, — напомнил я. — К этому я и готовлюсь. Пока не буду уверен в нашей победе, не выступлю.

Сомей был готов кинуться, глаза остекленели, на губах выступила пена, но Виджар, предвидя, чем это закончится, встал между нами:

— Это твое окончательное решение?

Было в его словах то, что мне не понравилось. Он не для воздушного спрашивал, для себя.

Вместо того чтобы ответить, я решил его слегка припугнуть. Так, чуть-чуть, чтобы занять чем-нибудь на те несколько дней, нужных мне для завершения плана.

— Свое окончательное решение я сообщу, когда найду Кассире и того, кто помог ей скрыться.

— Зачем тебе бывшая нимера? — заинтересовался Сомей, мгновенно растратив весь свой пыл.

Еще один пройдоха, вроде моего слуги. Никто не понимает, как он продержался столько сотен лунаров, вечно ослепленный своей яростью.

Я тоже долго задавался этим вопросом. Нашел ответ, когда Демайя так и не вернулась ко мне, предпочтя остаться с ним. Будь он таким, как все думали, этого бы не произошло.

Это не отменяло его зверств, моих, кстати, тоже, но заставляло задуматься. Нас связывало проклятие, однако каждый искал способ выживать в одиночку.

Но сейчас разговор шел не об этом. Виджар мои слова словно и не услышал, да только меня это не обмануло.

Улыбка, когда я заговорил, была зловещей:

— Когда я до нее доберусь, ты об этом узнаешь первым, — пообещал я Сомею, с некоторым удивлением отметив, что его мой ответ вполне удовлетворил.

Но на этом все только началось.

— Ты бы дал поговорить двум старым друзьям наедине, — повернулся воздушный к Виджару.

Тот вскинул на меня взгляд, напоминая, что именно его я и позвал, но я только кивнул, скривившись.

Разговор с Сомеем мог оказаться более интересным, чем тот поединок, который я наметил с Виджаром. Да и как откажешься от возможности устроить ему еще одну встряску. Может, сообразит, что не стоит ему тягаться с теми, кто сумел выжить после Раскола.

Жестом подозвав Раста — тот вышел из тени одной из множества фигур на террасу, куда мы прошли с балкона, приказал проводить гостя до портального зала.

Как только те скрылись за деревьями парка, Сомей усмехнулся:

— Если бы не они, давно попытался к тебе крейза отправить.

— Других это не останавливает. — Я подошел ближе к широким перилам, облокотился.

Жаль будет покидать эту крепость, но и оставаться здесь нельзя. Если начинать, то все заново, чтобы ничто не напоминало о том, что уже ушло.

— Ты про змееныша?

Оборачиваться я не стал, догадывался, что увижу того Сомея, с которым мы когда-то были друзьями. Он единственный, кто последовал за мной только потому, что это я.

— Разве ж только он? — Я не стал подтверждать то, что он должен был знать и так.

Сомей понял, что откровенности от меня ждать не стоит. Только добавил:

— Если ты ошибешься, моя жизнь потеряет всякий смысл. Так что не заиграйся, не подставься под последний удар.

Оборачивался я зря, словно и не он только что произнес эти слова. Губы брезгливо кривятся, в глазах разгорается бешенство.

Очередная маска.

Каждый сам по себе.

— Караму война не нужна. Он тебе поддакивает, но сам слаб. К тому же он торгаш, сблизился с вольными. Получишь ты от него пару-тройку сотен воинов, да и те предпочтут за спинами других держаться.

Сомей ярился, слушая меня, но пока молчал. А большего мне и не надо было. Мы оба избегали разговоров, боясь открыть то, о чем молчали все эти четыреста лунаров. Трудно сказать, кто тогда из нас был прав: я со своей убежденностью, что та тварь не должна вступать под своды храма, или он, говоря, что не стоит действовать столь прямо. Я все равно сделал по-своему, а он... все равно последовал за мной. И дружба стала враждой.

— Сивиа мечтает о Большой воде и готов отдать тебе все, лишь бы ты пообещал ему крепости водных. Но путь туда не близок, через леса и горы, где его отряды будут слабы.

— Ты ему об этом только не скажи. — Голос Сомея сорвался на клекот. Песню вольной птицы.

Мгновение, но мы оба тут же отвели взгляды. Как же горько потерять часть себя!

— Остаемся мы с тобой и Виджар, — продолжил я, пытаясь изгнать из памяти этот миг. — Змеенышу я не верю. Как только победа будет у нас, он ударит в спину.

— Тебе или мне? — Любопытство Сомея выглядело неоднозначно. То ли он хотел оценить уровень моей осведомленности, то ли искал подтверждения собственным мыслям. То ли... просто играл.

— Мне, — спокойно произнес я, глядя ему в глаза. — Его, в отличие от тебя, моя четверка не останавливает. Да и недоверчив ты больно, одна только Демайя продержалась с тобой так долго.

Тот усмехнулся, но глаза все сильнее отсвечивали алым. Этот визит становился опасен для нас обоих.

— Теперь она кричит подо мной!

У меня было чем ему ответить, но осторожность взяла верх. И так сказано больше, чем стоило.

— На меня не рассчитывай. Или ты соблюдаешь наши договоренности и ждешь осени, или выступаешь без меня. Я присоединюсь, если только воплощенные начнут войну первыми.

— Они ее начнут, — хрипло прошептал он и, не прощаясь, направился к лестнице.

Джаред последовал за ним. Еще не хватало, чтобы чужие князья ходили по моей крепости без сопровождения.

Проводив их взглядом, я намерился вернуться в свои покои. Лишь сейчас вспомнил, что пропустил и утреннюю и дневную трапезы. Только настой и выпил.

Но исполниться моим желаниям оказалось не суждено. Навстречу вышел Ким, с трудом сдерживая улыбку.

— Что у нас еще случилось? — тяжело вздохнул я. Последние дни ощущал себя нянькой при баламутных детишках.

— Леда плачет, — равнодушно выдал он, демонстративно смотря куда-то мимо меня.

— Ну а я тут причем?

— Так лекарю успокоить ее не удается, из-за брата плачет. А вас она боится.

Это было очень похоже на сговор. Хартиш, Милко, теперь эти четверо...

Мне ничего не оставалось, как вновь изменить собственные планы. Леда плакала...

Глава 4

Ромио

Внезапно возникшее между мною и Дарией отчуждение мне не нравилось. Что-то такое мелькало в ее глазах, что не давало покоя, даже несмотря на общее напряжение. Девочка она смышленая, так что мне не стоило игнорировать ее холодность.

Увы, но пока у меня не было возможности что-либо изменить. Вот уже четвертый день нам только и удавалось уйти от погони. Мы постоянно ощущали их присутствие у себя за спиной.

Несколько раз Танраш своевременно предупреждал о засадах, их мы обходили стороной, не ввязываясь в бой. И я, и огненный понимали, что рано или поздно, но это везение закончится, и нам придется вступить в схватку. Но лучше бы это случилось позже, Дария уже несколько освоилась в лесу, но вот вряд ли была готова к тому, что прольется кровь.

Условно свиснув, подражая местной живности, я дождался Лимео — он, как и раньше, шел последним.

— Вон там должен быть родник, передохнем?

Княжич, посмотрев, куда я показываю, соглашаясь, кивнул.

Эту часть Хенгорской чащи он не знал. Я, впрочем, тоже. Изучал только по картам, да слушал рассказы воинов отца, которым довелось бывать в этих местах. Вчера вечером мы пересекли границы земель, принадлежащих клану Дираков, пройдя по самому их краю. На граничный патруль рассчитывать не приходилось, он здесь если и появлялся, то редко. Самоубийц, типа нас, было немного. Не зря же земли клана Мэй среди воплощенных прозвали гиблыми.

— Я останусь, посмотри.

Три практически бессонных ночи сделали свое дело. Лимео был раздражен, хоть и довольно удачно это скрывал. У меня поводов для радости тоже вроде как не имелось, но я изначально знал, что именно мне предстоит. Да и Дария...

Пусть она и смотрела на меня искоса, все равно предпочитала держаться поблизости. Со мной ей было спокойнее.

Оставив им Танраша, я, готовый к любым неожиданностям, направился к яркому пятну зелени. Вроде и не сильно отличалось оно от царившего вокруг безумия — деревья тянулись к солнцу, казалось, подминая друг друга, выдавливая кривыми стволами, но взгляд легко замечал разницу.

Мне оставалось пройти шагов двадцать до намеченных зарослей, когда тревога заставила замереть.

Отступив, я опустился на землю, ловя запахи. Выше они были легкими, уносились вслед за ветром, не давая времени ощутить их мельчайшие оттенки. Здесь же, где возвышались густые травы, они застаивались, создавая плотную вязь из ароматов.

Шуршем пахло наиболее сильно. Запомнив, в какую сторону убежал наш возможный ужин, я начал искать следующий запах. Сабат крутился неподалеку вчера. На шершавой коре, где он чесал спину, остался темный пух от подшерстка. Матерый, нам с ним лучше не встречаться.

Кангур пометил свою территорию. На еду сгодится, если ничего другого не будет. Слишком жесткое мясо. А вот мех... красивый получился бы плащ для Дарии. Но пока что бить его рано, да и нужно их штук двадцать, мелковат звереныш.

Запах пота я ощутил, когда уже посчитал, что предчувствие меня обмануло. Он затерялся среди травяной пряности, почти укрылся за резкой вонью, предупреждающей, что другим самцам путь сюда закрыт.

Другие доказательства присутствия чужих мне были не нужны.

Возвращался я еще осторожнее, чем шел сюда. На всякий случай. Заметить меня не могли, ни у Виджара, ни у Сомея не было крейзов моего уровня. Это я знал доподлинно, сам помогал отцу избавиться от лучших из них. Да и следопытами они похвалиться особо не могли. Не на этой стороне гор Раздела.

Но зато у них было другое преимущество — численность. Похоже, оба князя всерьез рассматривали возможность захватить дочь нимеры, не щадили ни своих воинов, ни наймитов. Вряд ли хозяева этих земель спокойно отнесутся к их присутствию здесь.

Так что если попадемся, нам вдвоем с Лимео долго не продержаться. Только дать время Танрашу увести девушку. Но это в крайнем случае, когда других шансов не будет. И... для княжича. Я мог спасти Дарию и иным способом.

Лимео догадался о том, что нас там ждали, еще до того, как я подошел. Сообразительный огненный. Я уже почти убедил себя, что не дам ему погибнуть.

— На юг или север? — Мы оба знали, что вариант у нас лишь один, но для Дарии сговорились делать вид, что все не так серьезно.

— На север, — стараясь говорить спокойно, спустя пару мгновений раздумий произнес княжич. — Если я правильно помню карту, где-то неподалеку русло мертвой реки. Там множество оврагов, постараемся пройти.

Я даже кивать не стал, как и подтверждать, что помнит он правильно. Учили его не хуже меня, а опыт... Наступит момент, когда он появится и у него. Если доживет до того времени.

— Держитесь вместе, если что, уходите. Танраш потом меня найдет.

Мне не стоило произносить эти слова, Дария до сих пор верила нашим попыткам ее успокоить, теперь же догадалась не только о том, что все не столь безобидно, как мы ей доказывали эти дни, но и то, что мы ее обманывали. Но, промолчала. Она вообще мало говорила в последние дни. Четко исполняла все приказы, старалась без нашего разрешения лишнего шага не делать.

Бывали моменты, когда мне казалось, что она сдалась, согнулась под тяжестью осознания собственной вины. Но взгляды, которые мне изредка удавалось заметить, подтверждали, что я ошибаюсь. Не согнулась, не впала в апатию, просто приняла правила игры, согласилась с нашими доводами.

А еще она делала выводы. Наблюдая за мной, за Лимео, она продолжала выбирать, кому из нас двоих доверяет больше. К сожалению, я уже немного проигрывал огненному. Он был более понятным — сын князя, которого принимала в крепости ее мать.

Пока что я ничего сделать с этим не мог, но собирался. В самое ближайшее время.

— А ты постарайся не забирать слишком, а то потом придется возвращаться.

— А то я не знаю, — беспечно махнул я рукой и, чтобы хоть как-то смягчить напряжение, подмигнул Дарии.

Та, вопреки моему ожиданию, ответила робкой улыбкой.

Это было странно, но на сердце сразу стало теплее.

Мне не стоило поддаваться ее очарованию, но как же это было приятно!

Через лар я наткнулся на еще одну засаду. Предупредив Лимео свистом, чтобы дожидались меня, взял еще севернее. Дюжина воинов ждала нас и там.

Первая же возникшая мысль касалась отца. Только он и Аранар знали, что мы направляемся к Черным камням. Или он решил ускорить события, или... дать мне время.

В этом был свой резон — вытащить Дарию из крепости было не главной задачей.

Когда я вернулся, уже вечерело. Если до ночи не прорвемся через заслон, к утру кольцо станет плотнее.

— Без боя не пройти, — тихо произнес я, заметив, что девушка задремала, закутавшись в плащ и привалившись к дереву.

Это радовало, пусть немного восстановит силы.

— Где?

Я показал в ту сторону, где заприметил третью ловушку. Расстояние от нее до второй не больше четверти лара, пройти между ними не получится, любая случайность может стать роковой, а вот если действовать тихо, то шанс пробить брешь был вполне реальным.

— Сколько их там?

Я показал на пальцах, Дария зашевелилась, просыпаясь. Ей не стоило знать, что именно нам предстояло.

— Отпусти Танраша, пусть пошуршит поблизости, да повоет. Потом будут не такими пугливыми.

Идея показалась мне неплохой. Даже слегка обидно стало, что не мне пришла в голову.

Хорты были привычными тварями, плодились хорошо, встречались часто. Да и многие, которые водились в окрестностях Самар"Ин, ушли сюда, где было не так голодно.

К людям подходили близко, не боялись. Нередко нападали, но предпочитали одиночек. За это их и не любили, убивали они не ради добычи, утверждали свои права на землю. Так что появление хорта никого не удивит, а в какой-то мере и притупит бдительность. Раз эта тварь бегает поблизости, нас тут быть не должно.

Подозвав хорта, который не сводил с меня своих умных глаз, уже догадываясь, что нам с ним предстоит игра, я, вместе с ним, направился в сторону засады. Близко подходить не собирался, только объяснить хорту, что он должен делать. Подчинялся он легко, полностью признав во мне вожака, но продолжал защищать Дарию.

По дороге нашел неплохое убежище. Когда-то давно рухнувшая вершина разбитого молнией дерева густо обросла кустарником. Дария вполне могла укрыться внутри, пока мы с Лимео будем расчищать нам путь. Снаружи не заметишь, а изнутри она увидит, если вдруг кто чужой появится. Да и Танраш, если что, защитит.

Княжич с девушкой добрались до меня, когда хорт уже пропел свою песню. Красиво так пропел, аж внутри перевернулось все. И ведь точно выполнил мой наказ, для тех, кто знал, что означают эти заунывные трели, это должно было стать предупреждением: я здесь хозяин.

Я старался не смотреть на Дарию, она была слишком взбудоражена, не понимая, что именно происходит. Взглядом показал Лимео на импровизированный шалаш. Он подошел, осмотрел все вокруг и только после этого согласно кивнул.

В последнее время нам с ним требовалось все меньше слов, чтобы понимать друг друга. Для меня это было еще одним аргументом за то, чтобы не дать его духу раствориться в стихии. Если все удастся именно так, как и задумано, и я сумею развеять его подозрения, то у судьбы будет возможность сделать нас друзьями.

Если же нет... О том, что из него получится хороший враг, я думал неоднократно.

— Ты остаешься здесь. — Жестко, уже в предвкушении схватки, произнес Лимео, обращаясь к девушке. Заставив огненного стать старшим, я переложил на него и такие не слишком-то и приятные обязанности. — Танраш с тобой. Если он вдруг забеспокоится, уходи за ним. Что бы ни случилось, мы тебя найдем.

Перспектива Дарие явно не понравилась. Иначе ее попытку возразить объяснить было трудно:

— Я иду с вами.

Голос прозвучал твердо, но недостаточно для того, чтобы Лимео с ней согласился. К тому же, она дала ему хороший повод проявить свою власть. Что он и сделал. Зря. Только ее отпугнул.

— Ты останешься здесь.

От тона, которым он произнес эти слова, девушку передернуло. Она не посмотрела на меня, ища защиты, но я не упустил случая вернуть ее привязанность ко мне.

Укоризненно посмотрев на Лимео, я подошел к девушке.

— Опять боишься? — подначивая, спросил я у нее. Уже успел заметить, что ей не нравится, когда указывают на ее слабости.

— Боюсь, — неожиданно призналась она. — Помню, что ты мне обещал, но все равно боюсь.

— Знаешь, — улыбнулся я ей, поймав угрюмый взгляд Лемио. Если он думал, что я так и буду держаться на вторых ролях, уступая ему славу спасителя, — сильно ошибался. Да и девушку он знал меньше меня, потому и часто отталкивал тогда, когда было несложно добиться ее благодарности. — Я тоже боюсь. Но мне помогает, что я должен тебя защитить. Это делает сильнее.

— А мне тогда кого защищать? — грустно улыбнулась она, буквально приняв мою аналогию. — Не тебя же. Тогда у нас будет круговая порука.

— Это хорошая идея, — усмехнулся я, силой прижав ее ладонь к своей щеке. Впрочем, она не очень-то и сопротивлялась. — Сейчас ты можешь защитить меня, пообещав, что точно исполнишь все, что сказал Лимео. Тогда мне будет спокойнее.

— Для тебя это так важно?

Юная девушка, неискушенная! Но вопрос она задала так, что обмануть ее было просто невозможно.

И пусть огненный ждал ответа с не меньшим напряжением, чем она. Пусть он был способен сделать собственные выводы из того, что я скажу. Пусть это добавит подозрений к тем, которые у него уже возникли.

Сейчас это не имело никакого значения. Выкручусь, выпутаюсь, найду лазейку, чтобы обратить его доводы в свою пользу. Но ее не обману.

— Для меня это очень важно.

Я не позволил себе коснуться губами ее ладони, но она должна была почувствовать, как я этого желал.

Она была маленькой, но уже женщиной.

Мы покинули поляну, когда убедились, что даже самый внимательный взгляд не заметит ее присутствия. Не скажу, что лично мне от этого было легче, предчувствие шептало: "Не оставляй! Пожалеешь!", но я был вынужден заткнуть ему пасть. У нас не было пути вперед, кроме этого.

К месту стоянки воздушных, а это были именно они, мы подобрались незаметно.

Лимео по дороге пару раз попытался выяснить отношения, но я не реагировал на его шипение. Знал, у него скоро появится возможность сорвать злость на ком-нибудь другом, кроме меня.

Костра те не разжигали, ждали скрытно, но не растянувшись цепочкой, а четырьмя группами. По трое. Две из них мы видели четко, остальных определили только на слух. Это усложняло задачу, пусть и не делало ее невыполнимой.

Я жестом указал княжичу на две группы, что были справа. Они расположились на разных склонах небольшого холма, даже если он будет действовать небрежно, не сразу сообразят, что это доносятся отзвуки их смерти.

Огненный нервно дернул губой, пытаясь не согласиться с таким решением — до сих пор, вроде как, командовал он, но и сам сообразил, что мне чаще приходилось устраивать подобные заварушки. Он хоть и постарше меня был, но каждый мой лунар стоил двух его.

Когда он исчез среди деревьев, сбросив килор и рубашку на тот случай, если придется сменить ипостась, я двинулся к своим.

Чем ближе подходил, тем плотнее прижимался к земле, зверем ступал по траве. Ни шороха, ни ощущения движения, словно растворившись в воздухе. Нелегко дался мне этот опыт, но когда я всем своим естеством ощутил, чего именно требовал от меня наставник, только тогда и стал крейзом, невидимкой, убийцей, которого словно и не существует.

Первым я убил того, кто сидел лицом ко мне. Его это не спасло, если он что и заметил, так серо-зеленую тень, метнувшуюся к нему. Я раскрасил лицо соком травы еще по пути. Смывается трудно, но сколько уже раз выручало.

Второго поймал, когда он только начинал подниматься. Убил с одного удара — было не до игр. Мягко опустил безжизненное тело, чтобы не звякнули ножны по невесть как оказавшемуся здесь камню, уже поворачиваясь к последнему противнику.

Третий вместо крика успел только захрипеть. Горячая кровь из перерезанного горла веером капель брызнула на меня. Запах уходящей жизни ударил в ноздри, пробуждая во мне звериное, но и в этот раз я не позволил себе задержаться. Даже на миг.

А вот со второй троицей меня ожидал сюрприз. Воин был лишь один.

Стоило вспомнить о предчувствии.

Мертвое тело осталось лежать на земле, а я уже мчался назад. Туда, где скрывалась Дария. Одна! Хорта в расчет я не брал, он был еще щенком.

Свист Лимео меня не остановил, да и он, похоже, понял, что не просто так я несусь, практически не скрываясь.

Он оказался на поляне лишь на пару мгновений позже меня, едва не сбив.

Жизнерадостный стрекот птиц, наше с княжичем тяжелое дыхание, полосы света, пробивающиеся сквозь густые ветви деревьев, и... застывшая фигура девушки с кинжалом в руке, у ног которой лежат двое недостающих ансаиров. И кровь. На ее руках, лице, на морде довольного Танраша.

Заставив себя не думать о том, что здесь было, я сделал первый осторожный шаг. Дария не в себе, неизвестно, как она отреагирует на наше появление.

Но как бы я ни старался, в груди потеплело от ощущения гордости. За девчонку. Я всегда знал, что она значительно сильнее, чем кажется, сейчас же видел подтверждение этому.

— Дария, — тихо позвал я, надеясь, что ее имени хватит, чтобы вывести из этого состояния. Она смотрела в упор на меня, но вряд ли видела, — все уже позади. Я здесь.

Реакции никакой, она даже не моргнула.

Лимео дернулся пойти следом, но я жестом остановил его. Или я справлюсь один, или не справимся мы оба. К тому же, он мог ее не только напугать, но и смутить. Обнаженный торс с алыми разводами не самое приятное зрелище. Не скажу, что я выглядел лучше, но на сером килоре наемника кровь была не столь видна.

— Дария, — уже громче повторил я. Между нами оставалось не больше пяти шагов. Танраш метелил хвостом, ожидая похвалы, прижимался к моей ноге. Не отводя от девушки взгляда, я провел рукой по его покатому лбу, тронул за ушами. Пока и этого достаточно, остальное получит, как только решу проблему с девушкой. — Я здесь, посмотри на меня.

Мои усилия ни к чему не привели. Видел я такое у тех, кто убивал в первый раз. Редко, но и среди наймитов встречались чудаки. Кого как выводили. Кому что покрепче в глотку вливали, кому оплеухой разум возвращали.

Оставался вопрос, какой способ для нее будет подходящим.

Был один, весьма нетривиальный, но...

Мою усмешку Лимео не заметил. Будем считать, что ему повезло.

Рывком преодолев расстояние между нами, крепко прижал ее к себе и, зарывшись ладонью в волосы, грубо впился губами в ее губы. До боли, прикусывая до сладкого привкуса крови у себя во рту, не оставив возможности оттолкнуть. Пока ее взгляд не начал проясняться, пока гнев не отогнал оторопь, пока не закончилось дыхание, а резкий удар Лимео не отбросил меня на землю.

— Ты... — ринулся он на меня, но был вынужден остановиться, наткнувшись на мою кривую усмешку.

— Я! — сплюнув, поднялся я, продолжая смотреть на него с презрением. — Повторять не советую.

Наверное, я очень хотел, чтобы эта стычка наконец-то закончилась нашей дракой. Я собирался сохранить ему жизнь, но это не значило, что я позволю ему подобные выходки.

Спасла княжича Дария.

Просто шагнула ко мне, уже без той ярости, что плененной птицей билась в ее глазах.

Румянец пылал на ее щеках, почти сливаясь с подсыхающими пятнами на коже. Ладонь слегка дрожала, когда она пыталась убрать кинжал в ножны. Пришлось забрать и обтереть о свои штаны.

Но это не помешало ей довольно спокойно произнести только одно, но такое важное для меня слово:

— Спасибо.

Эриар

Допрос ничего не дал. Кинар твердил одно и то же. Ромио нарушил его приказ убить щенка, настроил против него наймитов. Так что он только поджидал подходящего момента.

О том, что дочь лери привязана к хорту, знал, но считал блажью. Как привязалась, так и отвяжется. Не дело девушке в этом возрасте с тварями играться. Да и о ней заботился: не будет игрушки, меньше станет с ансаиром видеться. Не для нее его компания.

С Тистаром и того хуже. Если бы не Ромио, он отправился бы искать Танраша, тот его просто опередил. Вдвоем — Шинар не отпустил. С командиром отряда отношения натянутые. Ушел бы к Сорету, но останавливал найм. Там порядок жестче, но от желающих попасть в отряд Жореса отбоя нет, хоть и не каждого берут.

Кровь я пустил им обоим, но больше пугал. Каждое их слово подтверждалось дюжиной других. Не совсем гладко, но все неточности только в их пользу толковались. Кто-то что-то видел, да не понял, а другой и приврал. Кинара в отряде действительно не любили, потому и пытались очернить. А Тистара выгораживали, как и Ромио.

Вот только не мне судьбу Гарда решать. Был бы уверен, что тот клятву нарушил, живым из подземелья не выпустил бы. А так даже сам вышел, пусть и через шаг к стене прислонялся.

Жаль, с ансаиром я своего гнева не рассчитал, пришлось парня водой отхаживать, да на руках воинам выносить.

Шинар слова не сказал, приказал наймита к лекарю отнести. Кинара и его подопечных в казарме заперли, под охраной. Прояснится, что с Дарией, тогда и ими займемся. Пока не до этого. Плохо, что теперь я был не так уж и уверен в сговоре. Допускал случайность.

Допускал, но продолжал сомневаться.

Один из отрядов наткнулся на отрезанный подол килонора Дарии, прислали вестника. У следопыта создалось впечатление, что оставили для нас, давали направление. Я принял это к сведению, но не более того. Сомнения не позволяли остановиться на чем-то одном. Известно много, но сколько во всем этом правды?

Усталость туманила голову, однако отдохнуть не удалось. Как только Талина скрылась за дверью, я отправился обратно в нижнюю крепость. Жена права, именно я должен был защитить ее дочь, именно на мне лежала ответственность за то, чтобы последнее слово нимеры не стало требованием обстоятельств.

В истории моего княжества уже были ситуации, когда крепости воплощенных поднимали тревожные вымпелы. Между нами и проклятыми лежали горы Раздела, но им не удалось стать преградой для ненависти.

Кто друг, кто враг? Как открыть любимой, что ее боль — твоя боль, если не умеешь этого делать? Как шагнуть вперед, если подспудный страх, что оттолкнут, путами связывает ноги?

Время перемен, Эсофи... Это звучало символично.

Дожидаясь Шинара в его доме — он отправился в обход вместе с патрулем, незаметно для себя задремал. Крепость не спала, но в ней было так тихо, будто ничего и не случилось.

Проснулся я от шороха, Шинар снимал перевязь.

— Отдыхай, — бросил он негромко, заметив, как я открыл глаза. — До рассвета известий не будет.

В том, что он ошибается, мы узнали очень скоро. Я только расслабился, согласившись с тем, что день будет беспокойнее, чем ночь, как сработал тревожный амулет в портальном зале.

Когда мы с комендантом добрались до большого джейсина, башня, в которой находился круг перехода, была окружена тройным кольцом. Меня небрежно отстранили, как только я сделал попытку первым оказаться внутри, а уже спустя несколько мгновений Шинар, буквально таща на себе, вывел наружу Аранара.

Только к утру стало ясно, что он был на грани жизни и смерти, но кто-то оставил ему шанс не переступить черту. О том, с кем именно дрался князь, узнать нам не удалось. Разорванное горло не дало такой возможности.

У меня были догадки, к кому кинулся мой друг, узнав о пропаже Дарии. Даже без доказательств, я и сам склонялся к тому, что не обошлось без Маркирера. Как раз потому, что этих самых доказательств и не было. Отличительная черта задумок проклятого князя.

Это все тут же выветрилось у меня из головы, как только я вошел в переход за четверкой своих воинов, отвечая на зов о помощи.

Отпрыски палача... Я уже не помнил, кто первым назвал их так, но прозвание прижилось.

Меч я вынул, еще не ступив на землю.

Маяк вывел нас точно, да и вестник прибыл вовремя. Еще было кого спасать.

— Мне нужны живые, — рявкнул я, кидаясь в гущу. Это был единственный способ вернуть себе спокойствие.

Дождавшихся помощи из отряда Аранара мы оттеснили сразу. Когда они столкнулись с воинами Сомея, их было столько же, сколько и нас сейчас. Осталось меньше десятка, да и те почти все ранены.

Воин в серо-голубом килоре со знаком командира, до которого я пытался добраться (его защищали пятеро), дернул кристалл, до этого висевший у него на шее.

Два кинжала вонзились в его руку одновременно. Я указал Такару, старшему из моих воинов (он был со мной уже не один десяток лунаров), на двоих справа, сам взялся за тех, кто был слева.

Только не дать активировать амулет!

Такар первым избавился от противников, но уже опоздал — черный провал очертился в воздухе.

Жаль терять такого пленника, но иной возможности не дать им уйти у меня не было. Пропело еще одно лезвие, пробив ему горло. Зев перехода сомкнулся, унося с собой часть мертвого тела.

Ударом плеча меня сбили в сторону, клинок срезал прядь волос. Укоризненный взгляд еще одного из моих стареньких я проигнорировал. На то они у меня и есть, чтобы спину прикрывать.

— Двое есть, — крикнули откуда-то из-за кустов.

— Уводите их! — заорал в ответ, заглушая шум боя. Кристаллы перехода были у каждого в отряде.

Неожиданно вновь оказался рядом с Такаром. Еще одна случайность из тех, которые выглядели подозрительно, или взялся меня опекать?

Ответ интересовал мало, мой противник бился на удивление умело. Совсем молод, но меч так и танцует в руке. Чуть отвлечешься... Но не только это привлекло мое внимание. Он был человеком!

Человек у Сомея?! Другие князья принимали наймитов, он никогда.

Условный жест, Такар сдвигается, заставляя заинтересовавшего меня воина отвлечься. Я использую кинжал, его рука повисает плетью, второй удар — и кровь заливает лицо, лишая возможности видеть. Ничего серьезного, он мне нужен живым.

— Справишься? — скалясь от угара, в котором нахожусь, спрашиваю у старшего.

Тот делает обиженное лицо и перехватывает парочку, которая рвется ко мне. Вряд ли им так уж нужен я, скорее, мой пленник.

Прежде чем войти в переход, взяв с собой и бубнящего себе под нос ругательства человека, последним взглядом окидываю лесок, в котором теперь деревьев меньше, чем воинов.

Мои уже играются, проклятых осталось столько же, сколько и их. Сделав заметку в памяти, что надо попросить Шинара их погонять, — привыкли, что лучшие, пора избавлять от гордыни, — шагнул в пустоту.

Меня ждали, привязка была к дозорной площадке между крепостными стенами. Перехватив ношу, подали баклажку с водой. Струя скользнула в пересохшее горло.

Какое же это наслаждение — чувствовать себя живым!

— Доволен? — Шинар стоял у ворот, смотрел жестко. — Может, стоит напомнить, что кроме тебя у этой женщины больше никого нет?!

В чем-то он прав. Но мне нужен был этот бой, чтобы в голове прояснилось. Да и воин, которого я приволок, заслуживал особого внимания.

Ответить ему я не успел, обернулся на шум.

— Тварь! Прихлебыш Кассире! — Парочка из основного гарнизона Самар"Ин пыталась добраться до моей добычи. Если бы не подоспевшие воплощенные, точно порвали бы.

Я, глянув на Шинара, торжествующе усмехнулся:

— Спрашиваешь, доволен ли я? — И, не дождавшись ответа, крикнул: — Этого — вниз. И приведите к нему лекаря, а то еще сдохнет, не дождавшись меня.

— Аранар ушел, — равнодушно произнес мой бывший наставник, когда мы уже подходили к его жилищу. Лери Талина поднялась в джейсин, надо послать к ней воина, что ты вернулся.

— Погоди отправлять, — попросил я его, — дай с этим поговорить. Да и князь, скорее всего, не просто так исчез. Вернется со сведениями.

— Не нравится мне, как он рискует, — проворчал Шинар, посматривая по сторонам.

Трудное это дело — ждать. Воины на стенах, смены тревожные — на четыре разбиты, чтобы усталость не туманила ясность взгляда. Кто не на дежурстве — оружие правит или на тренировочном плацу, занятий никто не отменял. Ребятня бегает, люди продолжают возвращаться в крепость.

Только Дарии нет. И страшно загадывать, где она сейчас и что с ней.

Понимал я Шинара, как и он меня. Все, что должны, мы уже сделали, теперь оставалось только ждать.

— Я умоюсь у тебя и пойду поговорю с пленником.

Шинар только плечами пожал. Мол, не ему мне советы давать.

Смывал я грязь и пот, не торопясь. Давал время лекарю сделать перевязку, а пленнику подумать, через что ему предстоит пройти. Не зря я вчера приказал в пыточной кровь не смывать, как знал, что для устрашения пригодится.

Переодевшись в чистый килор (за что я и не люблю белое, не для палача цвет), спустился вниз.

Воины расступились, открыли тяжелую дверь.

Да, я не ошибся, он не столь молод, как показалось, но сорока ему еще не было. А с его даром, который ощущался, несмотря на браслеты, надетые на него, выглядел он едва ли на тридцать. И красив был, даже усталость и опустошенность во взгляде не могли скрыть этого.

Он сидел на полу, прислонившись к стене и закрыв глаза. При моем появлении дернулся подняться, но я только махнул рукой. Что-то знакомое было в его лице.

— Как тебя зовут?

Он все-таки поднялся, но от стены не отошел:

— Княжич Натан Борей, князь Эриар.

Я не ошибся. С Кристаном Бореем мне приходилось иметь дело. Не самый влиятельный князь в Вольных землях, но воины у него хорошие.

— Что же ты делаешь, княжич Натан, на моих землях?

Он опустил глаза, но тут же твердо посмотрел на меня:

— Я все скажу, князь. Но условие у меня будет.

Усмехаться я не стал, хотя и стоило. Не в его положении было мне условия ставить, но я с выводами не торопился.

Крикнув воина, я приказал принести табуреты. Стоять ему было тяжело, а терзать пока особо не за что.

Когда он сел, я жестко сказал:

— Говори.

— Вы батюшке тело мое не отдавайте, схороните сами. Пусть думает, что, может, я и жив где. Много я глупостей в жизни наделал, пусть еще одна будет.

Не показав, что его слова меня несколько удивили, я устроился напротив.

А он, не потребовав с меня обещания, продолжил. Тихо говорил. Похоже, с раной я не рассчитал, забыв, насколько люди слабее нас.

— Я познакомился с лери Кассире, когда мне еще и девятнадцати лунаров не было. И она чуть постарше. Полюбил я ее, как только увидел. Отец другую девушку для меня присмотрел, но я ею грезил. Пока мог, отговаривался от женитьбы, а как приперли меня, сбежал. Простым воином в гарнизоне Арлаков был, пока она однажды меня не заметила и не узнала. Отряд доверила, а потом и тело свое.

— Ребенок твой? — перебил я его, вспомнив разговор с Локаром.

Тот кивнул, признаваясь:

— Да. Дочь. Я ее Ледой назвал, как родилась. А потом Кассире отправила меня к пустынникам. Когда я вернулся, девочки в крепости уже не было. Я умолял сказать, где она, или, если померла, в какую землю положили.

Его боль отдавалась в моем сердце гневом. Я не клял себя за то, что не разгадал эту женщину раньше, что позволил ей совершить столько зла, но знал, когда я найду ее, она ответит мне за все.

— Что делал у Сомея? — Я заставил его прерваться. Он терял силы, я не собирался довести его до смерти.

— Я ушел из Самар"Ин, но к отцу не вернулся, пошел в наймиты. Несколько раз пытался встретиться с Кассире, однажды, незадолго до того, как вы окружили крепость, она меня приняла. Говорила, что моя дочь жива, обещала сказать, где она. Что она бросит все, и мы все вместе будет жить где-нибудь, где нас никто не знает. Я поверил, но потом подслушал ее разговор с князем Виджаром. Тогда и понял, что меня она держала подле себя, если вдруг с ансаиром ничего не выйдет. А когда про сына их услышал...

— Про сына? — насторожился я.

— Про сына, — повторил он, с горечью посмотрев на меня. — На лунар младше моей Леды.

— Тогда ты и кинулся к Сомею.

Его улыбка была кривой.

— Не сразу. Долго собирал данные, решался, к кому из двух князей обратиться. Хотел сначала к Маркиреру, но когда над Самар"Ин поднялся вымпел нимеры, отказался от этой мысли. Сомей тот хоть и зверь, но у него к нимерам нет личного счета. Вот за помощь мечом и рассчитываюсь.

Он замолчал, как-то сразу осунувшись. Словно не стало того, что помогало ему держаться.

— Лекаря! — гаркнул я за мгновение до того, как он начал заваливаться на бок.

Успел подхватить, передал влетевшему на зов воину. Второй поспешил выполнять мой приказ.

С тем встретился уже на полпути наверх. Вдогонку крикнул, что он нужен мне живым, чего бы это ни стоило. Князь Борей не заслужил того, чтобы потерять своего непутевого сына.

Шинар поджидал меня у входа в подземелье.

— Тебе с какой? — несколько удивленно посмотрев на мой белоснежный килор спросил он.

— Давай с той, что похуже, — напрягся я. Его любопытство могло подождать.

— Джангаш созывает совет.

Я скривился. Вот ведь... двуличная змея!

— Тогда вторую. — Пришлось делать вид, что действия князя клана Сеймаров нисколько не беспокоят. Вряд ли Шинар поверит, но хотя бы промолчит.

— Аранар получил вестника от сына. Они идут к Черным камням.

Не скажу, что мне стало спокойнее, до них не меньше пяти дней пути, но среди всех остальных известий это можно было считать радостным.

Маркирер

В очередном сообщении от Ромио получил подтверждение: с ним идет огненный княжич. Это не нарушало моих планов, но добавляло им пикантности. Да и задача сына становилась интереснее. Лимео выглядел наиболее подходящим мужем для будущей нимеры. Так думал не только я, не зря же внук отправил его в Самар"Ин.

Я отложил бумаги, оглянулся посмотреть на солнце. Оно стояло высоко в небе.

Сегодняшнее утро можно считать спокойным. Дело к дневной трапезе, а меня еще никто своими проблемами не беспокоил.

Удача тут же решила отвернуться от меня, явив свое недовольство стуком в дверь.

Получив разрешение, в кабинет вошел помощник. Как всегда угрюмый. Если бы не его незаменимость и ловкость, уже бы давно сменил. Но Рахин умел то, что трудно давалось другим.

— Мой князь, — чуть склонив голову, что у него означало глубокое почтение, обратился он ко мне, — получен вестник из Вольных земель. Князь Вир Лаер просит его принять.

— Как считаешь, зачем?

Тот не раздумывал ни мгновения:

— Пустынники зашевелились. Прошлый сезон дождей был коротким, а это лето жарким. Песчаные ветры убили пастбища. Вот они и лезут набегами, словно границы не для них.

Не проклятых это был дело, воплощенные должны были защищать людей друг от друга, но я, как и сотни лунаров назад, продолжал следить за тем, что происходит на Вольных землях. Кого-то поддерживал, кому-то помогал быстрее уйти за грань. И в знак благодарности — я одним из первых среди ансаиров начал торговать с вольными, так что цены на торжищах имели для меня значение. Лерикан менялся, мне нравилось следить за этими изменениями, влиять на них.

— Будет просить воинов?

Тот кивнул.

— Что предложит взамен?

— Оружие. Его земля славится рудой и оружейниками. Мы его мечей не покупали, своих хватало, а вот Сомей заказывал.

— Так чего ж он к нему не подался?

Рахин развел руками. Такое редко, но случалось и с ним.

— Сообщи, приму после трапезы. — Тот опять кивнул, но уходить не торопился. — Что-то еще?

— Мой князь, — несколько замялся он, — по крепости ходят слухи...

От такого вступления ничего хорошего ожидать не приходилось.

— И какие же слухи ходят, что вопрос у тебя в глотке застрял? — не сдержав рык, уточнил я.

Помощника это не напугало. Привык за столько лунаров, что служит у меня.

— Говорят, что вы с вольных князей пример хотите взять и жениться.

Я, зверея, поднялся из-за стола:

— Кто говорит?

Рахин вроде как и смутился, но вышло это у него весьма дерзко:

— Воины говорят.

— Найди мне Хартиша! — Гнев я уже не сдерживал.

— Он в нижней крепости, мой князь. Уходя, сказал, что к лекарю пошел за настоем для вас.

— Так он еще ранним утром туда ушел!

— Еще не возвращался, — пожал он плечами. — Послать за ним?

Считают, обложили, хитрецы, как тварь неразумную! Вот только о девчонке кто из них подумал?! Ей скоро шестнадцать, но лунар-другой... разве это имеет значение, когда мне уже за шестьсот перевалило!

Глупцы! Я изо всех сил себя останавливал, чтобы разгоревшейся страсти не потакать, да беды не наделать, они же...

Если бы я не допускал, что прав Хартиш, а не я, не сказал бы Рахину:

— Отправь гонца в дом лекаря. Скажи на трапезу приду. И пусть, что на мой стол готовилось, им отнесут. — Дождался, когда он уйдет, произнес в пустоту: — Если с ней что случится, ни одному из вас не жить.

Веран выступил из густой тени в углу. До этого мига я его не ощущал рядом с собой, хоть и точно знал, что он там.

— С ней Ким, мой князь.

— Я предупредил, — повторил я свою угрозу.

Их попытки подтолкнуть меня к решению оставляли двоякое впечатление. Вроде и были приятны — оказывается, кому-то ты дорог, раз заботятся, но я слишком привык быть сам по себе.

Предательство навсегда избавило меня от иллюзий. Любое существо, которому я позволял приблизиться к себе, становилось для меня опасным.

— У меня есть просьба, мой князь.

Я мог скрыть удивление, но не стал. Пусть полюбуется, насколько изумили меня его слова.

— Говори! — разрешил я, когда молчание начало походить на пытку.

— Нам не помешали бы еще воины огненных. Пара воплощенный-ансаир более слажена, чем два ансаира.

Не скажу, что его слова прозвучали очень уж неожиданно, я и сам подумывал о чем-то подобном, заметив, как дополняют друг друга телохранители. Но вот говорить об этом с Аранаром...

Впрочем, а почему и нет? Сына его я в обиду не дам, он это знает. Даже если Круг решит выступить против нас, в Жароси ему будет надежнее, чем в Огрии. И не только ему.

Себе я доверял больше, поэтому предпочитал, чтобы та троица, которая сейчас бредет по лесам, находились поближе ко мне.

— Я подумаю, — отрезал я, поднимаясь из-за стола. — А пока ты должен помнить, что из нас двоих она должна остаться жить в любом случае.

Веран глубоко поклонился и только намерился опять исчезнуть с моих глаз, как в кабинет с веранды ворвался Раст.

Сердце оборвалось.

— Мой князь, Тай...

— Что Тай?! — резко выдохнул я, готовый растерзать воина, но добиться связного объяснения.

— Он подходил к Леде, разговаривал с ней.

— О чем?!

— Спрашивал, кто она и как попала к ансаирам, давно ли здесь, не обижает ли ее кто.

— Что думаешь? — Я повернулся к Верану.

— Или мы ошибаемся, и за пять лунаров из ребенка сделали хорошего крейза, или сработали слухи, и самах начал искать пути к вам, мой князь.

В пятнадцать я только начал учить Ромио, но у него были хорошие задатки. К этому моменту он уже и сам неплохо владел оружием. Но мне еще не доводилось слышать, чтобы крейза натаскивали с десяти. Слишком малы, не хватает выносливости. Если не лишить всех потребностей...

Трудное решение. Даже выступить против нимеры было проще.

— Следить за ними внимательно, их встреч не допускать.

— Леда переживает.

Раст отвел взгляд, но слишком поздно. Все, что мне было нужно, я увидел.

— Еще три-четыре дня, — тихо прошептал я, — и все изменится.

Они не могли меня не услышать, но вопросов не последовало. Знали, что не отвечу.

Спускался я в нижнюю крепость, как шел на тот самый совет. Не мог иначе.

Должен был находиться рядом с ней, видеть ее глаза, давать ей своей уверенностью надежду. Пока она верила мне, пока слушала, самах был неопасен. Хотя бы для нее.

Я же, не желая того, лгал. Нет у ее брата шансов. Либо милосердная смерть, которая лишит его единственной цели, ради исполнения которой продолжало существовать его тело, либо... Клетка, надежные запоры и надежда, что удастся найти способ вернуть ему украденный разум.

Неожиданно возникшая ассоциация не заставила меня сбиться с шага. А ведь я тоже был чем-то похож на самаха! То же безумие, то же стремление, позволяющее мне жить. Только для него — это моя смерть, а для меня — месть. И даже с клеткой я угадал. Крепость для меня была такой клеткой, ну а телохранители — надежными запорами.

Леда встретила меня у калитки. Перевела взгляд с Верана на Джареда. Раст уже давно крутился где-то поблизости, вернулся к Киму сразу, как доложил.

— Мне нужно с вами поговорить, мой князь.

На лице румянец, губы искусаны. Но это еще после вчерашнего. Успокоил я ее одним своим появлением, как и предсказывал Ким. Боялась она плакать при мне, потому и прикусывала губы, сдерживая рыдания.

— Ты хочешь, чтобы мы говорили одни? — Я добавил язвительности в свой голос. Но лишь для того, чтобы проверить серьезность ее намерений.

— Да, мой князь, — сглотнула она, опустив глаза, но тут же вновь подняла на меня взгляд. — Я хочу, чтобы мы говорили одни.

— Тогда поднимемся в твою комнату, — уже без ехидства предложил я, неожиданно подумав, что мог и ошибаться. А что, если крейз не Тай, а она?

Вряд ли это так — у девушки было много способов убить меня без необходимости действовать столь хитроумно. Если только она не ждала приказа.

Я разучился верить другим.

Когда мы вошли, Милко не было в горнице, хотя стол и был накрыт. Как объяснялась Леда, попросив его уйти, я мог только догадываться. Или он настолько желал, чтобы его мечта исполнилась, что готов был пожертвовать ее невинностью, оставив нас одних?! Он не мог не заметить, с каким трудом я сдерживаю себя, находясь рядом с ней.

Лестница пела под ее ножками и истошно скрипела под моими ногами. Словно предупреждала. Кого? Меня? Ее?

За спиной недовольно покряхтывал турф.

В комнате ничего не изменилось с того дня, когда я был в ней в последний раз. Лишь букет цветов в простой вазе выделялся ярким пятном. Надо запомнить, какие ей нравятся.

Мысли были противоречивыми, но я не стал думать еще и об этом.

Я плотно прикрыл за собой дверь, чуть передвинул ножны с кинжалом. Если понадобится, я убью ее. Без сожалений. Если предаст и она...

— Он передал мне вот это.

Только когда она положила на стол смятый листок бумаги, я понял, что меня насторожило в ней. Сжатая в кулак рука.

— Что это?

— Я не знаю, — покачала она головой и, опустившись на кровать, закрыла лицо руками.

Ее боль заставляла меня звереть. Она требовала найти тех, кто сделал это с нею и рвать... Только бы не видеть больше слез на ее глазах.

Но вместо того, чтобы сесть рядом и прижать к себе, утешая, я взял листок.

Мертвый язык древних. Одно слово. Кажется, я знал, зачем он написал его. Эсофи! Зачем принес, почему отдал именно Леде.

Он действительно был самахом. Но никто раньше не создавал этих тварей из тех, кто нес в себе дар нимеры. Оставшееся в нем от того Тая, который любил свою сестру, боролось с пустотой.

Но знал я и другое — победить ему не удастся.

— Мой князь, — я не отвлекся ни на миг, видел, как бессильно упали ее руки на колени, но не ожидал встретить ее твердый взгляд, — я слышала разговор Кима и Раста.

Вот тебе и непревзойденные телохранители! Гнать, коли позволили провести себя девчонке!

Ярость уходила медленно, но таяла, как обычно в присутствии Леды. Сам не раз залазил в кабинет к отцу мальчишкой, да так, что вся его охрана головы ломала, где меня искать.

— А если слышала, — про суть их разговора я не спрашивал, все и так было понятно, — то тебе остается только поверить мне. И постараться не думать об этом.

Слезинка повисла на ресничках, упала, покатилась по щеке.

Пройдет время и ее боль станет не такой острой. Жизнь возьмет свое, вернет улыбку на лицо, оставив воспоминания лишь тенью, которая будет набегать, как облако закрывает солнце, чтобы вскоре унестись прочь. Но сейчас еще и раны нет, есть бой, который ей только предстоит.

— Я не могу! — вскрикнула она и, подскочив, бросилась ко мне. — А еще и вы... Почему вы не хотите видеть, что я люблю вас!

Вот и поговорили... Наедине.

Глава 5

Дария

Последние дни были похожи друг на друга до мельчайших подробностей. Тревожная ночь, когда усталости и понимания, что времени для отдыха очень мало, не хватает, чтобы уснуть. Спасает хорт. Его тепло, чуть слышное сопение действуют успокаивающе, помогают хоть немного расслабиться.

Но, даже заснув, я слышу, как укладывается рядом Ромио, придвигаясь ко мне плотнее. Знаю, что пытается согреть, но все равно стараюсь отодвинуться. И тогда он замирает, не шевелясь, давая мне привыкнуть. А потом он уходит, и становится одиноко. Пусть я и смущаюсь в присутствии ансаира, но мне с ним спокойнее.

Лимео не такой. Он заботится обо мне не меньше, делая все, чтобы я не вспоминала, кто виноват в том, что мы оказались здесь. Он ни в чем не упрекает, столь же терпеливо, как и Ромио, учит быть в лесу невидимой. Но... я чувствую исходящее от него напряжение. Он, словно дикий зверь, от которого не знаешь, чего ожидать.

Ромио мягче. Про его когти забываешь, потому что они предназначены не для тебя.

Единственное, что мне не позволяет ему окончательно довериться, — записка.

А если тот насмешливый вопрос, который он задал Лимео, скрывает за собой правду? А если права Кимела, которая неустанно повторяла: проклятые коварны?

И тогда я — наивная, глупая девочка, которая потянулась за лаской и заботой, а осталась один на один с хищником. Но если это так, почему княжич продолжает слушать его советы? Почему позволяет идти первому, прокладывая нам путь?

Наверное, мне надо было рассказать Лимео все, как оно было. Дождаться, когда Ромио оставит нас, отыскивая место для стоянки, и устроить маленькую исповедь.

Наверное... Но я не могла заставить себя это сделать. По отношению к ансаиру это выглядело бы предательством.

А потом мне вообще стало не до размышлений. Вроде я и втянулась в темп, мы даже идти стали быстрее, но в какой-то момент деревья, кустарники, травы слились в сплошную зеленую полосу без просветов. Без надежды.

Их веры в то, что мы выберемся, на меня не хватило.

Четвертый день стал для меня переломным. Вспомнилось услышанное когда-то: "Помирать, так с музыкой!" Но сдаваться я не собиралась.

И надо же было именно тогда нам в очередной раз наткнуться на засаду.

Впрочем, набрел на нее опять же Ромио, он всегда был впереди. Вот только эту обходить мои рыцари не захотели.

Геройствовать вместе с ними я и не думала. Мне было достаточно несколько более-менее реалистичных фильмов о Средневековье, чтобы понять: биться на мечах не женское дело. Да и не столь уж эстетичное это зрелище: кровь, грязь, пыхтящие мужики. В отличие от Сашки я не видела в этом красоты.

Сашка... Вспоминать о брате было больно и стыдно.

А вот оставаться одной, пусть и под присмотром Танраша, страшно. Если бы не уговоры Ромио, ни за что бы не согласилась. Крови я не боюсь, так что уж лучше с ними, чем здесь.

Только когда они ушли, спрятав меня за стеной густого кустарника, до меня дошло, почему не взяли с собой. Боялись, что буду мешать.

Спокойствия это не добавило. Я видела, как на тренировочном плацу Ромио сражался сразу против нескольких противников. Завораживающая картинка. Невысокий, жилистый, он танцевал между более крупными воинами, выбивая из круга одного за другим.

Лимео если и уступал ансаиру, то незначительно.

Сколько же противников должно было быть там, чтобы парни предпочли рискнуть и оставить меня одну?!

Минуты казались вечностью. Я не знала, как далеко им придется идти. Все, что мне оставалось — только ждать, набравшись терпения.

Танраш пристроился рядом под поваленным стволом. Положив морду на вытянутые лапы, уютно посапывал, словно убеждал, что все мои страхи совершенно беспочвенны.

Хотелось мне ему верить. Но лес не был для меня домом, как для него. Да и весь этот мир.

Мошкара не доставала, Ромио заставлял обтираться настоем травы, который он готовил ночью. Запаха почти не было, но действовал отлично. А вот букашки нет-нет да заползали. Единственное развлечение, чтобы не погружаться все глубже в тягостные думы.

Потом мы некоторое время играли в гляделки с ящерицей. Если бы не хорт, я бы ее даже не заметила. Это он лениво повернул морду, когда она показалась на сухой ветке. Та замерла, но не убежала. Так и сидела, поворачивая украшенную гребнем голову то ко мне, то к потерявшему к ней всякий интерес Танрашу, пока ей не надоело. Исчезла она так же незаметно, как и появилась. Только что была и... нету.

А потом уши хорта дернулись, шерсть на загривке приподнялась, выдавая появление опасности.

Сначала я услышала, как заполошенно сорвалась неподалеку птица. Кто-то шел, не таясь.

Ни один из моих спутников такого бы себе не позволил. Оба постоянно твердили, что на этой земле нужно вести себя тихо и незаметно. Рассказывали странные легенды. Про битвы, отголоски которых можно было слышать спустя прошедшие тысячелетия. Про воинов, появлявшихся словно ниоткуда, чья необычная красота сводила с ума. Про духов стихий, которые не жаловали Хенгорскую чащу. Единственные из воплощенных, кто не ощущал на себе ее гибельного влияния, принадлежали к клану металла. Да и их крепости располагались ближе к горам.

Затем до меня начали долетать отдельные слова. Чем ближе подходили, тем больше удавалось разобрать. Кляли командира, который запретил разводить огонь, довольно гоготали, когда один заикнулся, что бы он сделал со мной, если бы не приказ девчонку не трогать.

Танраш привстал на лапы, напряженно следя за невидимым из-за кустарника врагом. Я не шевелилась, сдерживая дыхание. Ромио предупредил, что, даже подойдя вплотную, нас не заметят, но вот услышать могут.

— Эй, подожди, — неожиданно раздалось совсем рядом. — Я отолью.

Я инстинктивно сдвинулась. Вот ведь угораздило! Это им меня сверху не видно, а я-то на земле, видимость сквозь просветы очень даже ничего.

— Я тоже. А то потом опять этот зануда не даст лишний раз пошевельнуться.

— Выслуживается, тварь. Вечно к командиру бегает.

Один подошел совсем близко к кустарнику, остановился, расставив ноги.

Ой, мамочка моя! А мне-то что делать?!

Я отодвинулась еще назад, но места было слишком мало, только мы с хортом и поместились.

— Ох, и вздернул бы я эту девку, — развязывая шнуровку на штанах, мечтательно протянул первый, я же судорожно сглотнула. — Говорят, молоденькая она совсем, нетронутая.

— Ага, — язвительно выдал второй, пристраиваясь рядом. — Если кто ее и вздернет, так это князь. Мы только крики послушаем.

Сухая веточка, неудачно попавшая под ногу, хрустнула оглушительно.

Все остальное произошло слишком быстро.

Танраш, рыча, пулей выскочил из кустов, с той стороны раздался истошный крик.

Я попыталась броситься в другую, но меня рывком выкинули на поляну. Колючки царапали лицо, ветки лезли в глаза, но я даже не пискнула. Время словно замерло, позволяя замечать все, фиксировать нюансы, от которых возможно зависела моя жизнь.

Когда-нибудь я еще раз поблагодарю Сашку. За то, что настоял на своем и привел меня в секцию рукопашного боя. Главное, чему меня там научили, сначала действовать, а лишь потом паниковать.

Мужик под два метра, изрезанное морщинами и шрамами лицо. Тяжеловат, но весьма подвижен. И, что опасно, соображает быстро. Еще миг, и меч будет у него в руке.

Меч... Распущенная шнуровка штанов... Взгляд тянет туда... Кровь приливает к лицу... Стыдно, смотреть стыдно. За спиной жуткий крик и утробное рычание Танраша...

Коленом в пах не проходит, если только головой.

Не смешно...

Слова тренера всплывают в памяти, сопровождая уже сам прием: "Схватил, скрутил и... зрителям!" Вот только отрабатывать мне его раньше не приходилось, никто из ребят не соглашался.

Говорят, инстинкт выживания самый сильный, можешь — не можешь, а хватай.

Ладонь ощутила мягкое и круглое. Рывок. Вопль бьет по ушам, чужой кулак чуть не влетает в ухо. Я успеваю уйти от удара, правая рука тянется к кинжалу. Мысль запаздывает, пытается остановить, но лезвие уже летит снизу вверх, вонзаясь под подбородок.

Кровь... Я не боюсь крови! Я не боюсь...

Пульс бьется где-то в горле, я кричу... беззвучно.

Второй кинжал лег в руку обратным хватом уже в развороте. Танраш и воин — спиной ко мне. Рука мужчины, держащая клинок, изорвана зубами. Хорт рычит, шерсть на загривке стоит дыбом, морда заляпана кровью...

Я не боюсь крови!

Я осознаю, что ударила, только когда мужик медленно, словно не веря, оборачивается, прежде чем упасть. Танраш кидается уже на лежащего, вгрызается в горло...

В голове бьется только одна мысль: "Я убила. Убила... Убила!"

Слышала, что в такие моменты подступает тошнота. Только не у меня. Чувств нет, лишь пустота.

Очнулась я от того, что не хватало воздуха для вздоха. Глаза Ромио так близко, взгляд напряженный, ожидающий. Губы...

Удар Лимео отбросил ансаира в сторону.

Не слишком ли много проблем на одну меня!

Эти двое стоят напротив друг друга, взгляды холодные, бездушные. Если я что-нибудь не сделаю, поубивают друг друга. Прямо сейчас и прямо тут.

Делаю шаг к Ромио. Говорю, пытаясь выглядеть спокойной:

— Спасибо!

Напряжение уже не так явственно, да и до Лимео наконец доходит, с какой радости ансаир полез ко мне целоваться. Прощенья он не просит, не те у них отношения, но уже не смотрит волком.

Что за день?! Сейчас бы самой слезы лить, а мне приходится об этой парочке беспокоиться.

Или все-таки о себе?

Пока размышляла, пропустила тот момент, когда Ромио склонился над телом. И надо же было ему выбрать именно того, который достался мне!

Я не успела моргнуть, как он оказался рядом со мной, схватил за плечи, встряхнул. Глаза отливали алым, взгляд казался безумным. Яркая иллюстрация к рассказам Кимелы.

— Он тебя тронул?!

Он не кричал, но от накатившего волной ужаса я сглотнула, а Танраш прижал уши и поджал хвост.

— Нет, — проблеяла я, заикаясь. Голос отказывался мне подчиняться. — Он хотел...

Я, конечно, за последние дни много к чему привыкла, но еще не была готова объяснять мужчине, ради чего тот воин расшнуровал штаны.

Хорошо, на помощь пришел Лимео, он сообразил быстрее.

— Отвяжись от нее, — тронул княжич ансаира за руку. — Неужели не понятно, по нужде они остановились. Видно, за водой к ручью шли, вон у обоих на поясах баклажки.

— Забери их, — как-то глухо выдохнул Ромио, отпуская меня. Опустил голову, винясь. — Извини, я просто испугался.

— Ты?! Испугался?! — взвилась я, отдаваясь подступившей истерике. Слишком многое накопилось за последние дни. Слишком долго я сдерживала себя. — Это я испугалась, когда они у кустов остановились! Где ты был, когда этот выродок своим хозяйством передо мной тряс?! Ты обещал защищать! Ты сказал, что мне ничего не грозит! Я тебе поверила!

Обида душила, слезы лились потоком, от невозможности что-нибудь сломать или разбить, я била кулаками по его груди, не реагируя на робкие увещевания.

То, что я могла за себя постоять, совершенно не значило, что я собиралась это делать.

Пришла я в себя, заметив сквозь влажную пелену заинтересованный взгляд хорта. Тот сидел неподалеку, наклонив голову, и внимательно смотрел на меня. Это отрезвило. Звереныш был ни в чем не виноват.

— И что будем делать дальше? — шмыгнув носом, спросила я у явно растерянных спутников. — Продолжим меня утешать или все-таки пойдем?

Оказалось, не одна я умею удивлять.

Лимео оглянулся на тело и неожиданно попросил:

— Расскажешь, как ты его?

Судя по всему, ансаир тоже был не против услышать историю о том, как маленькая девочка уделала большого и страшного мужика.

Вот только я не собиралась так быстро выдавать свои секреты. Идти еще далеко, пусть помучаются.

Талина

Я не была готова к этому совету. Но разве это кого-то интересовало?

Эриар третьи сутки спал урывками. Чуть расслабился, когда Аранару пришло известие от Лимео, но продолжал одновременно решать дела в крепости и рыскать в лесах. Не счесть, сколько кристаллов перехода использовали за это время!

На второй день после исчезновения Дарии (я запретила себе называть это побегом), он подошел ко мне с просьбой взять с собой Сашку. В первый момент я опешила — не на прогулку приглашал моего сына! Но была вынуждена разрешить. И не взгляд Александера заставил меня принять такое решение.

Мальчику жить в этом мире. Чем раньше он станет похожим на мужа, тем спокойнее мне будет. Я даже не стала говорить Эриару, что он отвечает за жизнь моего ребенка. Сказать такое — оскорбить. А наши отношения и так с каждым мгновением становились все более непонятными.

Я не пожалела, хоть и тревожилась сильно. Когда они вернулись, оба в запыленной одежде, я смогла принять то, чего не получалось признать раньше: Сашка вырос.

Была в этом одновременно и радость и... горечь.

— Лери Талина. — Аранар склонился в глубоком поклоне и покинул нас.

Главы кланов входили в храм каждый через свой вход. Как символ самостоятельности того мнения, которое они выскажут под сводами святилища. Возможно, когда-то оно так и было. Возможно.

— Моя лери. — Эриар неожиданно остановился, вынудив застыть и меня. Охранявшие святилище воины казались мраморными изваяниями. Бесстрастные, равнодушные. — Я хочу, чтобы вы знали...

Он замолк. Мое сердце — тоже. Было что-то в этой тишине... обещающее. И неотвратимое.

Я ждала слов, но он вдруг шагнул ко мне, с каким-то неистовством прижал к себе. Ладонь горячая, обжигает сквозь тонкую ткань платья. Тяжелое дыхание щекочет висок.

— Ты — моя, только моя! — Шепот сбивчивый, но уверенность в нем такая, что не сомневаешься, так и будет.

Отстранился он так же резко. И взгляд уже спокойный, вот только я его чувствовала, как себя. Глубоко он смятение спрятал, но от меня не скрыть.

Не ко времени его признание. Но прав, другого может не быть.

Совет Джангаш созвал. Невозможно понять, что у него на уме. Вот в гроте он был весь на ладони, а теперь и не знаешь, что думать.

— Мой ты, — хрипло ответила я Эриару. — Не по клятве — мой, потому что я так хочу.

Не говорили среди воплощенных о любви, то, что произнесли мы с ним, было ближе всего к признанию. Только бы не прощанием обернулось! Уж больно драматично прозвучало.

Когда я пересекла середину зала, поднялся князь змей. Сегодня он был первым.

— Встаньте князья, приветствуя нимеру. Встаньте и склоните голову перед той, чье слово будет последним.

Его движения были легкими, порывистыми. В глазах и вправду виделось что-то змеиное, словно он в любую секунду был готов сменить ипостась. Тамиран и Аранар медлили, вынуждая Шумелу и Хатара последовать за Джангашем. Только те не торопились исполнить их желание.

Мне было не до их игр. Я беспокоилась за дочь, тревожилась за Сашку, который остался под присмотром Шинара и Кимелы. Случись что там, за стенами храма, мы не узнаем, пока не откроются двери.

— Я благодарю вас, властительные князья, — не скрывая надменной язвительности, произнесла я, опускаясь на белоснежную шкуру, покрывавшую каменное кресло (приветствия остальных князей я так и не дождалась), — за верность древним правилам.

Хатар скривился, я буквально ткнула их носом в их проступок — они пренебрегли нимерой. Шумелу словно и не заметил издевки, продолжал оставаться таким же невозмутимым.

Время перемен... Кажется, я начала понимать, чего добивался Джангаш. Он был готов принять изменения, но опасался, что они разомкнут Круг.

Клан земли силен. Не численностью и умением воинов, хотя и этого у них не отнять. Не хитростью князя — Хатар больше напоминал мальчишку, которому вместо игрушечного пистолетика дали настоящий. Нажать на курок он сможет, а последствий не осознает.

Воплощенный в его теле дух могуч, способен уничтожить мир. По мощи равна ему только сила воды.

Но земли Шумелу значительно западнее, у самого моря, у Большой воды. Так что все эти дрязги его мало интересуют, пока не коснутся лично. Но в нем та же слабина, что и в Хатаре. Они хотят чего-то нового, но не понимают, чего.

Эриар был уверен, что оба заигрывали с проклятыми. Я могла ему возразить, что его друг тоже не чурался общаться с Маркирером, но не стала. Разные цели.

— Я хотел бы выразить вам, нимера, свое сочувствие. — Добавь Шумелу хоть капельку тепла в голос, я могла бы ему поверить, но с таким безразличием не сочувствуют. Увы, он не изменится, и когда у него появятся собственные дети. Бесчувствие в его природе.

— Я не стану благодарить вас, князь, за эти слова. — Я начинала бой первой. Надеюсь, это станет мне подспорьем. — Благодарят за дела. Вы же — равнодушный наблюдатель.

Что несколько удивило, взгляд он опустил. Неужели я ошиблась в своем мнении о нем?! Об этом рано судить, только запомнить.

— Воины ансаиров на землях воплощенных! — Джангаш проигнорировал наш диалог с князем воды, заговорил резко. — Это война!

— В отличие от людей и ансаиров, которых заставила это сделать близость к Вольным землям, — холодно произнесла я, — воплощенные не закрепили границы своих владений после Раздела. Это упущение не позволяет нам говорить о том, что они что-то нарушили. И хотя формально вы, князь, правы, но если мы поднимем гарнизоны, именно нас обвинят в развязывании войны.

— Раньше это никого не волновало, — тихо, но так, чтобы его услышали, заметил Хатар.

Аранар и Тамиран предпочитали пока отмалчиваться. Видно, решили, оставить свое влияние напоследок, если я сама перестану справляться. Или... тоже оценивали, но не так, как эти.

— Раньше это были мелкие стычки. Да и происходили они у вольных. Глупо было отказываться от нашей помощи, потому вопрос и не возникал. Но если начнется большая война, люди пострадают вдвойне. Вот тогда-то мы и услышим от них все претензии. И за настоящее, и за прошлое.

— Вы говорите с такой уверенностью... — Шумелу успел отойти от нашей первой схватки.

Я насмешливо улыбнулась.

— Вы хотели сказать, князь, что искусство войны не для женщин, — не уточнила, сказала то, что он скрыл за ничего не значащими словами.

Тамиран смотрел на меня с таким напряжением, что я едва не рассмеялась. Он, конечно, был сыном своего отца, но, похоже, как и эта парочка, не рассматривал меня как серьезного противника. Прав был Джангаш, когда говорил, что влияние Эриара на нового князя Дираков временное. Хватало у него юношеского максимализма и веры в собственную непогрешимость.

— С этим можно не согласиться, хотя бы вспомнив, что женщины и воплощенных, и ансаиров в бою часто стоят рядом с мужчинами. Но я не воспользуюсь этим примером, скажу о другом. Там, где вы думаете о войне, я думаю о мире.

— Это ваша дочь, нимера, сейчас где-то в гибельных лесах! — не сдержался Хатар.

А я опять вспомнила о Джангаше. Из пяти князей трем было чуть больше ста лунаров. Совсем дети.

— И как только воины моего мужа и князя Аранара вернут ее в крепость, она будет наказана за сумасбродство, — жестко припечатала я, глядя в упор на Хатара. Говорила о Даше, но он должен был понять, кого имела в виду. — Она поставила под удар спокойствие и благополучие клана! Она отвлекла князей от тех дел, которые являются их долгом.

— Вы строги, нимера, — попытался слегка снизить накал Джангаш.

Я не обманулась. Я сказала то, на что он и рассчитывал.

— Я думаю о мире, князь, — отрезала я резко. — Я думаю о будущем и об исполнении договора, который наши предки взяли на себя. Или в этом зале есть те, в чьих мыслях его нарушить?

Тишина была оглушающей. Никто из здесь присутствующих не ожидал от меня этих слов. Я тоже. Они пришли внезапно, с осознанием того, что сейчас будет заложена основа тех изменений, о которых упоминал Джангаш. И либо они последуют за мной, либо...

Второго Раскола я не должна была допустить.

— Мы даже не знаем, что в нем написано, — вдруг вырвалось у Хатара. Он и хотел бы, чтобы никто не услышал, но было поздно.

— Я найду способ вернуть первоначальный текст договора, — несколько мягче, чем до этого, сказала я, посмотрев на него с материнской заботой. Не скажу, что ему понравилось подобное отношение к себе, но какое-то чувство мелькнуло в его глазах. То ли боль, то ли растерянность. Надо будет обязательно разузнать о нем у Эриара. — Но есть то, в чем ни у кого не должно быть сомнений.

Джангаш приподнял бровь, то ли прося продолжать, то ли иронизируя. Аранар, поддерживая, опустил ресницы. Жаль, что я не могла видеть лица мужа, лишь чувствовала его тепло рядом.

— Единство Круга и право нимеры произнести последнее слово, вынося решение совета, которому каждый из князей будет следовать, — с легким недоумением проговорила я, словно удивляясь, что вынуждена была это сделать.

— А ведь насчет границ земель вы правы, — задумчиво протянул Тамиран. Надеюсь, это была не подсказка отца. — И дело даже не в ансаирах, а в людях. Это их порядок. Мы живем рядом с ними и должны учитывать законы, которым следуют они. Сегодня эта проблема возникла с проклятыми, завтра она может повториться уже с ними.

— Если остальные князья не против, я могу взять этот вопрос на себя, — поддержал его Джангаш. — Когда вольные князья признают наши княжества, ансаиры вынуждены будут это сделать.

— Ну а я, — Аранар смотрел не на меня, а на Эриара, — помогу нимере с поисками первоначального договора.

Трое высказали свое мнение. Остались двое. Я могла уже сейчас произнести последнее слово, но ждала, что скажут они.

— Мы всегда были сами по себе, — не очень решительно начал Хатар. Но тут же выправился, заговорил, как и положено главе клана. — Я не уверен, что эти изменения пойдут нам на пользу, но готов их поддержать. Мои земли рядом с вольными, те вечно пытаются оторвать от них кусочек. Но сомнения у меня есть. — Его взгляд был полон затаенной грусти. — Сегодня мы обозначим наши границы, а завтра... Не начнем ли мы завтра воевать друг с другом?

Я тяжело вздохнула:

— Ни написанные на бумаге слова, ни самые страшные клятвы не оградят нас от этого. Лишь собственная честь и верность перед памятью предков уберегут от опрометчивого шага.

Хатар склонил голову, принимая мой ответ.

Оставался Шумелу.

— Я приму волю совета, — равнодушно бросил он, когда возникшая пауза стала напоминать противостояние, — хотя заигрывания с проклятыми мне и претят. Ансаиры понимают только силу, как бы они не расценили это решение, как проявление слабости.

Из них двоих, я ожидала услышать что-то подобное от Хатара, но ошиблась. И не одна я. Взгляд Аранара сразу стал холодным, а за тонкой пленкой льда плескался огонь.

Зачем мне все это?! Почему я должна искать за выражением лиц скрытые мотивы?! Почему должна уговаривать, как малых детей, объясняя, что война — это смерть, от которой болит душа у тех, кто остается?! Почему должна вставать между ними, сильными мужчинами, главами кланов, заставляя нащупывать те нити, которые позволят им вновь и вновь приходить в этот зал, не обжигая друг друга пылающей в сердце ненавистью?!

Наверное, потому, что только мне, слабой женщине, это по силам.

Я поднималась со своего места медленно, давая увидеть свою усталость, позволяя им ощутить, как много они отняли у меня, прежде чем пришли пусть и не к согласию, так хотя бы к попытке его найти.

Мы с Эриаром покинули зал первыми. Дожидаться Аранара не стали, князьям было что обсудить между собой.

Мне не удалось предотвратить войну, я ее лишь отсрочила. Но уже и это считала победой.

Да только радости не испытывала. Вот уже несколько дней я практически ничего не знала о своей дочери. Это затмевало все остальное.

Маркирер

Она сама испугалась своего признания. Попробовала отстраниться, но я не позволил. Держал за руку, не давая отойти, смотрел в ее глаза. Яркая синева Я только на тканях видел такую, да среди камней, за которые люди многими монетами платят.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь. — Голос звучал спокойно, но я был готов растерзать сам себя за это спокойствие. — Я найду тебе хорошего мужа среди вольных. Ты родишь ему детей, он станет тебе опорой и защитником.

— Не нужно мне мужа, — заупрямилась она. — Знаю, что я маленькая, вот и не приглянулась. А еще некрасивая, не такая, как Демайя.

В пору было плакать самому. Если и это затея моей четверки...

— Глупая ты, — перехватив удобнее, развернул ее к небольшому зеркалу, которое стояло на грубом комоде. — Посмотри на себя, совсем красавицей стала.

— Но не люба вам.

Каждая ее фраза заставляла меня искать ответ. Чтобы и не обидеть, но и надежды не дать. Но после этой, куда только делась моя убежденность, что не должен я ей жизнь портить, не имею права ее невинность себе забрать.

Глупые это были мысли, не для нашего мира. Не для проклятого князя, каждую ночь вот уже четыреста лунаров становящегося тварью, которая получает наслаждение от чужой крови. Но я все равно пытался сладить с собой.

Да только как сохранить благоразумие, когда она на тебя так смотрит? Когда готов поверить в надежду? Когда понимаешь, насколько легко перечеркнуть прошлое, чтобы начать все с начала? Вместе с ней.

Жаль только, запоздала она появиться. Чуть бы раньше...

Горечь скрутила такой болью, что проклятие по сравнению с ней могло показаться желанной лаской. Не мог я отказаться. Ни от чего не мог.

— Если выполнишь мои условия и через лунар не передумаешь, следующей осенью станешь моей княгиней по клятве вольных. Навсегда.

Я хоть и говорил грубо, чтобы дать девушке одуматься, но ее взгляд вспыхнул такой радостью, что водой в иссохшую землю ушли последние сомнения.

Жизнь задолжала мне, неужели решила расплатиться?!

— А что за условия? — ухватилась за мои слова эта егоза. Про лунар словно и не услышала.

— Несколько их будет, — продолжая смотреть на нее строго, сказал я. — И учиться ты будешь, чтобы смогла хозяйкой стать в крепости. Наставниц сам подберу. От лекаря пока не уйдешь, он вместо отца за тебя отвечать будет. Помогать ему будешь и сейчас, и потом, когда его другой сменит. Ну а главное, — я добавил жесткости взгляду, — забудешь про глупости. Дорога в джейсин не для тебя, если беды какой не случится.

Леда не кивала головой в ответ на мои слова, но я видел, что она готова обещать мне все что угодно. Я мог этим воспользоваться, выторговав у нее брата, но...

— К Таю не подходи. — Она всхлипнула, но глаза остались сухими. Все, что могла, уже выплакала. — Способа вернуть ему разум я не знаю, но жизнь сберечь попробую, хоть это и опасно. А там...

Я не закончил. Не хватало еще дать ей надежду, которой не было.

Отступил я от нее резко, вышел, едва не хлопнув дверью. До самой ночи гонял воинов на плацу, только чтобы не думать о совершенном. Телохранители переглядывались, но молчали. Впрочем, возможности хоть что-нибудь сказать я им не дал.

Лица передо мной сменяли друг друга. Выступали против меня по одному, по двое, трое. Деревянные мечи ломались (приказал дать их, чтобы кого ненароком не убить), брал новые.

Слегка начал успокаиваться, когда против меня встали Джаред с Вераном, да Хинам. Комендант крепости был из опытных мечников, чтобы не потерять собственной славы, пришлось отбросить все, что мешало сражаться.

Весь следующий день провел за рабочим столом. Готовил распоряжения для помощника, думал и ждал вестника от Аранара. О том, что Круг собрался на совет узнал от него же. Это был один из переломных моментов в моем плане, но я ничего не чувствовал. Все затмевал разговор с Ледой. И то новое будущее, которое я мог создать.

Прав был Хартиш, пора было признать, что я больше не воплощенный, и идти дальше.

Сообщение от огненного упало на стол раскаленной каплей уже ближе к вечеру. Нимера произнесла последнее слово: кланы не выступят первыми.

Это ничего не меняло. Даже окажись она слабее и не сдержи порывы князей, у меня был способ продолжить игру. Но сильный противник добавлял славы победе, так что я радовался этому.

Виджар появился немногим позже. Я ждал его визита. Решение нимеры давало ему простор для действий. Теперь у него было время, чтобы укрепить свою власть.

Как только меня не станет.

Он вошел в кабинет, нарочито устало сел в предложенное кресло:

— Твой крейз неуловим. Вроде загоним, а он тут же выскальзывает из ловушки.

— Другого я бы не послал за девчонкой. Она — моя добыча, а не твоя или Сомея.

— Ну, это мы еще посмотрим! — дернулся он, не сдержавшись, но тут же расслабленно откинулся на спинку. — Ты уже знаешь?

— Знаю, — не стал я уточнять. — Тебе так не терпится повоевать?

Он пожал плечом:

— Надоело все.

Хотелось сказать: "И именно поэтому ты решил, что небольшая встряска проклятым не помешает?", но промолчал. Прав был Сомей, этот змееныш жаждал значительно больше, чем просто быть главой клана. Он хотел, чтобы с ним считались. Пока что об этом мог лишь мечтать. Но если ему удастся избавиться от меня...

— До меня тут дошли слухи, — небрежно обронил я, выходя на террасу (Виджар был вынужден подняться и последовать за мной, не хотелось тянуть с представлением, потому я и давал ему возможность покончить с разговорами), — что Кассире пустила тебя в свою постель.

Он был у меня за спиной, но я ощутил, как он напрягся.

— Завидуешь?

Я не обернулся:

— Она у тебя?

Отвечать он не стал, спросил сам:

— Дозволишь повидаться с сыном?

— Идем, — бросил я равнодушно. Жаль, убить не могу. Я — не он, понимаю, что значит, оставить клан без наследника. Но на время он забудет про свое желание. Да и бывшую лери попытается куда-нибудь спрятать, я как раз и перехвачу.

По дороге показал условный жест Киму — сегодня он и Раст были рядом со мной, а Джаред и Веран охраняли Леду. Тот уже знал, что делать.

Мальчишка со своим наставником были на малом плацу. Обычно тут совершенствовали умения воины из моей охраны (была у меня и такая), но сегодня кроме этих двоих никого не было.

Мы подошли, когда воин объяснял Таю новую связку. Тот слушал внимательно, но мне вновь показалось, что есть в нем какая-то отстраненность. Вроде и тут он, а словно мысли витают где-то.

— Вас оставить одних? — Это был его последний шанс, но Виджар об этом даже не догадывался.

— Нет, — шагнул он к Таю. Тот должен был уже заметить отца, но обернулся только сейчас, когда раздался его голос.

Голос... Я представлял себе, как создают самаха. Сначала лишают всего привычного: красок, звуков, ощущений. Все вокруг черное, безликое. И... одиночество. До воя, до приближающегося безумия. Доводят до грани, а потом дают услышать голос. Голос будущего господина.

— Что она здесь делает? — неожиданно для всех рыкнул я. В сопровождении Джареда по тропинке к нам шла Леда. Веран был где-то поблизости, как всегда незаметный.

Виджар оглянулся, его лицо дрогнуло, он не мог не узнать девушку. Он видел ее, когда навещал Тая, пусть и старался не замечать доказательств любви его женщины к другому. Но его взгляд должен был постоянно натыкаться на нее, вновь и вновь искать этой боли.

— Уведите, — жестко потребовал я, будто и не заметил мгновенного смятения князя. — Купил ее на невольничьем рынке несколько лунаров назад, теперь не знаю, что с ней делать. Мои воины на нее голодными глазами смотрят.

— Я их понимаю, — гадко скривился он, — и сам бы не отказался попробовать ее тела. Невинность и неопытность... Давно у меня таких не было.

Я сдержался. Продолжая холодно смотреть ей вслед, не пропустил, как ожил на миг Тай, как будто присутствие сестры добавило ему сил, как метнулся взгляд Виджара, выдавая его растерянность.

Что значила для него Кассире? Готов ли он был ради этой женщины изменить свое решение, или лишь слегка подправлял свой план, внеся в него еще и ее? У меня не было ответов, но они имелись у него.

— В странное время мы живем, — как-то невпопад произнес он. Но я уже не сомневался в том, что последует за этим.

Пока Леда отвлекала змеиного князя, место наставника Тая занял Ким. Раст передвинулся так, чтобы успеть перехватить Виджара, если тот вознамерится обратить свое поражение в победу.

— Как же его называли древние? — задумчиво произнес я, делая вид, что мучительно пытаюсь вспомнить услышанное когда-то слово.

— Эсофи.

Договорить он успел, вот только Тай этого не услышал. Короткий удар — и он, обмякнув, упал на песок у ног огненного. Я обещал Леде сохранить ему жизнь, я это сделаю.

— Какая же ты тварь, Виджар!

Мы стояли напротив друг друга. Два шага, только выхватить мечи. Но ни один из нас за ним даже не потянулся.

— Ты дашь мне уйти?

Он не спрашивал, что за представление я разыграл перед ним. Понимал, мне не нужны доказательства его замыслов, достаточно того, что ему не удалось скрыть от меня своего разочарования.

— Уходи.

Мое спокойствие не добавляло ему уверенности.

— И не ударишь в спину?

Он не был жалок, смотрел твердо. Даже был готов к тому, что я воспользуюсь своим правом. Ни один из князей не усомнится, что не я напал первым. Самах вот он лежит, не отопрешься.

— К чему? — Я позволил себе легкую усмешку. На это я тоже имел право. — Мне, как и тебе, не хватает остроты. Все стало слишком обыденным, даже боль. Считай, что ты мне ее дал.

— За что ты держишься, Маркирер? — Он отступил, окинул меня тяжелым взглядом. — Ты уже давно лишний в этом мире.

— Это не нам с тобой решать. — В моем голосе не было гнева, будто и не он собирался только что убить меня. — И не вздумай отозвать свои отряды. Они мне еще нужны на землях воплощенных.

— Как скажешь, — шутливо поклонился он. Выпрямившись, едва не отпрянул от неожиданно появившегося рядом с ним Верана. И ушел в сопровождении шести воинов охраны, которые ждали неподалеку.

А мальчишка так и лежал на песке. Кроме меня и Леды у него никого не осталось.

Глава 6

Эриар

Признание далось неожиданно легко, слова просто сорвались с губ. И мне уже было неважно, что скажет она. Примет сейчас или придется бороться за ее чувства.

— Ногу ставь вот так, — придержал я Александера, еще раз показывая, как нужно двигаться по лесу. Понял он с первого раза, но сказывалось отсутствие привычки. Его тело было приспособлено для жизни в другом мире, мне предстояло научить его сродниться с этим.

Александер чуть смутился, но я уже начал тихонько рассказывать о Черных камнях, отвлекая его от сомнений в собственных способностях.

— Когда на Лерикане появились первые люди, здесь жили две расы. Одну мы называем вакирэ — открывшие путь, другую — чужие.

Юноша, как-то подозрительно хмыкнул, но когда я повернулся к нему, чтобы узнать причину столь неожиданной реакции, тот уже спрятал улыбку. Сделав заметку в памяти, что этот момент стоит уточнить у Талины, я спросил у Такара, тот был в этих местах:

— Далеко еще?

Он задумался на пару мгновений, потом уверенно произнес:

— Ларов пять. К ночи будем.

Черные камни были странным местом и отчасти пугающим, как и Мертвая река. Но если у Пустоши переходы действовали, пусть и сбиваясь иногда даже на четверть лара, то рядом с местом встречи, назначенным Лимео словно висел непроницаемый купол. Вот и пришлось воспользоваться ближайшей привязкой.

С другой стороны, княжич был совершенно прав, что вел Дарию именно туда. Не разминемся, да и открыто все вокруг, не выдав себя, не проберешься к развалинам. Так что уже на подходах будет ясно, кто и зачем их ждет.

— Предупреди дозор, пусть будут осторожнее.

Со мной шли отпрыски и две дюжины воинов Аранара. Еще дюжина вместе с тремя дарханами ждала на пустолесье, где мы вышли. Говорить им об осторожности сродни оскорблению, но Такар даже взглядом не дал понять, как именно для него прозвучали мои слова. Сообразил, что хочу поговорить с воспитанником без его пристального внимания.

Понял правильно. Александер в моем присутствии чувствовал себя все еще скованно.

Я продолжил свой рассказ, как только воин отошел на несколько шагов. Услышать все равно услышит, но хотя бы не на глазах будет.

— Вакирэ людей приняли. Древних было немного, всего несколько сотен. Жили они так долго, что тысяча лунаров казалась им мгновением, потому и появление пришлых их только обрадовало. Хоть что-то новое.

— А чужие?

Сына Талины история заинтересовала, чему я был очень рад. Нетерпение увидеть сестру гнало его вперед, но выдержать выбранный им самим темп он был еще не в состоянии. Да и последний отдых оказался для него коротким. Вернувшись с совета я еще несколько раз отправлялся в лес, когда искатели натыкались на следы отрядов Виджара и Сомея. И все время Александер уговаривал Талину отпустить его со мной.

— Чужие? — повторил я за ним, отвлекаясь от предчувствий. Вопреки всему, у меня не было уверенности в успехе этого похода. Я продолжал подозревать, что без Маркирера здесь не обошлось, а значит... Он найдет способ не упустить свою добычу. Вот только Александеру об этом знать пока не стоило. — В хрониках о них мало что написано. Есть упоминание, что они были слабее вакирэ, но научились черпать силу из человеческих жизней. А потом была война. Древние предпочитали одиночество и жили не в крепостях, как мы, а в высоких башнях, чьи вершины терялись среди облаков. Но была у них одна — самая главная, в которой хранились их летописи, их знания.

— Теперь там Черные камни?

Улыбка просилась на губы — сын Талины был другим. Ни один из моих даже не подумал бы задать вопрос. Наши разговоры редко когда становились диалогами. Такие отношения были во всех кланах воплощенных. Мы заботились, давали все, что необходимо для выживания, но редко когда делились чувствами. Из нынешних князей исключением был лишь Аранар.

— Чужим почти удалось захватить башню и если бы не духи стихий, которые пришли на помощь, сейчас этот мир выглядел бы совершенно иначе.

— За это вы и получили тела?

Ответить я не успел, Такар дал знак остановиться.

Легко коснувшись плеча Александера, прося его таким образом оставаться на месте, я взглядом показал на юношу двум воинам из моей охраны, а сам направился к старшему.

— Сгущается над Мертвой рекой, — хмуро произнес он, прислушиваясь к звукам. — Они могут попасть в бурю.

Я проверять его слова не стал, поверил сразу. Такар уже столько раз доказывал, что его слух тоньше.

— Только не на Пустоши! — невольно вырвалось у меня.

Воин криво усмехнулся, полностью разделял мою тревогу. Изрезанные глубокими оврагами склоны и растянувшаяся на несколько лар равнина с сухой, потрескавшейся землей жаждали наступления сезона дождей. Огромные валуны, глядя на которые казалось, что они двигаются в жарком мареве, гудели в предвкушении влаги.

Когда приходила буря, это место становилось смертельной ловушкой. Выжить там можно было только имея крылья.

Мы шли с другой стороны. Черные камни находились как раз между нами.

— В ночь не пойдут. — Мгновение растерянности ушло, оставив после себя убежденность. Раньше мне не приходилось испытывать подобного. Причина этого была проста — раньше я не знал привязанности к кому-то. Ответственность — да. Привязанность... Талина разрушила стены моей крепости. Еще тогда, двадцать лунаров назад. — А на рассвете я...

Заканчивать я не стал. Такар и так догадался, как именно я собирался помочь Лимео.

Как воин и говорил, мы добрались до Черных камней до темноты. И даже успели встать лагерем. Дозоры разошлись, охраняя стоянку, огненные развели костры, как умели только они. Пламя по земле стелется, если сверху смотреть, и не увидишь.

Оставив Александера на попечение воинов, я сменил ипостась. Мастеном прошелся кругами над развалинами. Дальше забирать не стал, низкие тучи шли полосой. Как раз над Мертвой рекой. Резкий ветер так и норовил сорвать с крыла.

Такар ждал моего возвращения. Знаком показал следовать за ним.

Мы вышли к стоянке с другой стороны, кустарник там был погуще. На поляне оказалось посветлее, из нашей темноты все четко видно.

Александер, обнаженный по пояс, стоял напротив двух воинов. Я дернулся, не понимая, что происходит, но Такар коснулся руки — все в порядке. Успокоило меня не это, а то, что все были без оружия.

А дальше стало не до волнений. Мои отпрыски бросились одновременно. Двое сильных воинов против мальчишки! Злость клубком торкнулась в глотке, но тут же отступила. Один из воинов пролетел мимо (Александер лишь слегка коснулся его плеча) и, неловко споткнувшись, упал на траву. Второй уже лежал у ног воспитанника.

— Твои игры? — спросил я Такара, пока Александер что-то объяснял поднявшимся воинам.

— Мои, — отозвался тот. — Давно приметил, что мальчишка, когда смотрит на схватки, сдерживает себя. А когда он уже меч взял, тогда я и уверился, что кто-то с ним основательно занимался. Потому и сам тренировать его стал, чтобы ту основу не сломать.

Пока мы говорили, против Александера вышла троица огненных. Я хоть и не сомневался больше в воспитаннике, но пока шел бой, сдерживал дыхание. Аранар дал лучших.

На этот раз все закончилось не так быстро. Но опять легкие касания, скользящие удары, едва заметные перемещения, уклоны. Он не видел — предчувствовал действия моих воинов.

— Ты позволишь мне заняться им всерьез? — Голос Такара прошелестел легким ветерком, выдавая его заинтересованность.

— Огненным рты теперь не заткнешь, — вместо ответа протянул я. — Придется с Аранаром поделиться.

Такар хмыкнул:

— Кое-что можно и при себе оставить.

Я кивнул и, не скрываясь, вышел на поляну. Александер заметил меня одним из последних и то лишь потому, что остальные поспешили разойтись по своим местам.

— Я сделал что-то не так? — тихо спросил он у меня, когда я подошел ближе. Возможно, принял мою сосредоточенность за недовольство.

Вот только спросил спокойно, без малейшего намека на смущение. Эти схватки словно вытащили наружу то, что он скрывал от меня раньше. Что ж... чтобы стать достойным княжичем клана Арлаков ему еще многое предстоит сделать, но начало положено, пусть и не мною.

В душе он уже давно был воином. Хладнокровным, рассудительным, способным думать наперед. Мне оставалось лишь не загубить все это, помочь обрести уверенность в себе, дать узнать, что такое долг.

— Им нужна была небольшая трепка, — легко хлопнул я его по плечу. — А теперь — спать. Завтра у нас трудный день.

Александер чуть расслабился, получив мое одобрение, направился к приготовленному для него месту, но, сделав пару шагов, остановился:

— Мы точно завтра встретим Дашу? — Он продолжал называть сестру привычным ему именем.

Мне хотелось его успокоить, но... я не собирался его обманывать:

— Мы сделаем все для этого. Но даже если у нас не получится, мы будем пытаться вновь и вновь.

Вопреки моим опасениям Александер уснул сразу.

А вот мне не спалось. Идущий на смену ночи день обещал много тревог и давал мало надежд.

Устроившись у дерева, я смотрел на крошечные язычки пламени, которые вспыхивали среди ставших золой поленьев. Мысли витали свободно, появлялись, как огонь, к которому был прикован мой неподвижный взгляд, и исчезали, чтобы уступить место другим.

Я знал, что, развоплотившись, могу не вернуться. Что значат долг, честь, ответственность, любовь для духа, который владеет всем миром? Что значат оковы тела для того, кто привык к безграничности? Могут ли возникшие привязанности стать теми нитями, которые не дадут моему разуму раствориться в стихии?

Ответы на эти вопросы мне были неизвестны. Но иначе я не мог. Лишь мне одному по силам если и не остановить бурю, так хотя бы сделать ее не столь жестокой, чтобы пощадить тех, кто окажется в ее власти.

Я поднялся со своего места до рассвета. Когда вышел за границу стоянки, подошел Такар.

— За Александером я присмотрю, — проговорил он, принимая у меня килор.

— Ты, главное, за остальными присмотри, — буркнул я, напоминая, что отпрыски в последних стычках с ансаирами были похожи на изголодавшихся хортов. Я их, конечно, понимал — тренировали их для боя, а не для службы в крепости, но приметил и то, с какой неохотой они исполняли приказ о возвращении в Самар"Ин.

Дожидаться ответа воина не стал. Глубоко вздохнув, прыгнул, прямо в прыжке меняя ипостась и взлетая с кромки леса уже мастеном. Несколько резких взмахов, чтобы ощутить воздушные потоки, — и я взмыл в небо, криком возвещая о наступлении нового дня.

Вдалеке огненная стрела ринулась к земле, став мне ориентиром. Тяжелый гул разнесся над Черными камнями.

Я был уже у края Мертвой реки, когда на крыло упала первая капля, предупреждая, что мне пора. Пора стать тем, кем я был, пока не родился.

Ромио

Истерика Дарии закончилась так же неожиданно, как и началась. Крепкая девчонка, не зря отец ею заинтересовался.

Забрав плащ девушки и баклажки у убитых, мы бросились к месту, где еще не так давно была засада. Сидели они, скорее всего, уже не первый день. Не зря же эти двое настолько расслабились, что громко разговаривали в лесу. И проверяли их вряд ли часто — не шли бы, совсем не таясь.

Но рисковать я не хотел. Да и место гиблое, пролитая кровь могла привлечь хищников.

По дороге Лимео подобрал свою рубашку и килор, добавил к ним еще два плаща, походное одеяло, котелок и небольшой запас еды. Не сказать, что мы голодали, пищи ползало, бегало и летало во множестве, но все ж какое-то разнообразие. Да и уверенности добавилось.

Не побрезговали мы и оружием. Еще каждому по два кинжала, а нам с княжичем по мечу. Тут то и выяснилось, что мы с ним обоерукие. Еще одна схожесть к тому общему, что уже между нами было.

Я нашел среди убитых наймита, совсем мальчишку, хотел снять его одежду для Дарии. Но та так на меня зыркнула, что я был вынужден отказаться от этой идеи. Пусть лучше ходит замызганной и в обрезанном килоноре, чем смотрит исподлобья. После всех тех слов, которые она бросила мне в лицо, я дал себе слово, что больше не позволю себе так рисковать. Достаточно только представить, что та тварь могла над ней надругаться, как ярость лишала выдержки.

Не в приказе отца было дело. Я был готов убить каждого, кто к ней прикоснется.

Незнакомое для меня чувство, но каждый раз, когда я шептал про себя: "Моя!", я сознавал, что не желаю в этой жизни больше ничего иного. Только видеть ее глаза, ловить улыбку, слышать, как она произносит: "Спасибо!"

Это казалось сумасшествием, но я был согласен и на это.

Ночь застала нас вблизи Мертвой реки. Идти дальше было опасно. Заросшие деревьями овраги, холмы, заканчивающиеся обрывами, а дальше на несколько лар потрескавшаяся земля, которая буйно зацветает только в сезон дождей.

— Если больше не будет сюрпризов, завтра к вечеру доберемся до Черных камней. — Лимео тщательно обгладывал ножку шурша. Я его все-таки поймал. Пусть и не того самого.

— Я бы не стал загадывать, — возразил я, прислушиваясь к ветру и шелесту трав. В одном чувствовалась влажность, в другом — ожидание. — Будет буря, можем не успеть до нее.

Дария сидела рядышком, закутанная в парочку плащей. Набредя на ручей, я заставил ее помыться, а потом сам постирал ее одежду. Она, конечно, обиделась, но я сделал вид, что не замечаю этого. Когда ляжет отдыхать в чистом, скажет спасибо. Пусть и только про себя, вслух может и не признаться.

— Тогда выйдем до рассвета, не хотелось бы мне оказаться в Пустоши, если начнется ливень.

Я с ним был согласен. Рассказывали, кому довелось выжить, как вода сплошным потоком льет с неба, не убежать, не укрыться. Русло реки тут же наполняется, она бурлит, пенится, устремляясь вперед и унося все, что встречается на ее пути.

Но не только эта опасность подстерегала путников. Все вокруг кишело вышедшими из спячки змеями.

— Тогда доедаем и спать. Сторожить смысла нет, за нами не пойдут, пока солнце не встанет. Ну а если что, Танраш не пропустит.

Как ни странно, но Лимео возражать не стал. Что измотан, не признается, но сам это прекрасно осознает.

Менять ипостась он не стал, воздух был тяжелым, душным. Вместо хорта лег за спиной Дарии, уже заметил, что ей спокойнее, когда я лежу с другой стороны. Хорошо, что я не дал ей понять, как мне приятно, когда ее дыхание щекочет шею. Она не только сильная, но и вредная. Тут же бы устроилась спать одна.

Провалился в сон я мгновенно. Привычка, выработанная еще во время обучения. Времени для отдыха было мало, приходилось использовать каждый свободный миг, который появлялся. Проснулся так же быстро. Чуждый шорох — и я тут же открыл глаза, уже держа в руке кинжал. Лимео подскочил тоже.

Но как бы скоры мы ни были, опоздали.

Дария стояла у чуть выступающей из земли каменной кладки. Видно, здесь когда-то была дозорная башня.

— Дария, — позвал я осторожно. Было у меня подозрение, что именно поманило ее. Страшное подозрение.

— Они прекрасны, — шепотом ответила она, продолжая всматриваться вглубь леса.

Только тут я заметил, что Танраша нет рядом с нами. Подозрение стало уверенностью.

Чужие!

— Дария, вернись к нам. — Я постарался, чтобы голос звучал требовательно, но не пугающе. Сделать это было нелегко. О чужих среди наймитов рассказывали такие страсти, что даже бывалые воины замолкали, не изводя рассказчика насмешками. Если те и привирали, то совсем немного. Видел я несчастных, кому доводилось с ними встречаться.

— Чего ты боишься? — обернулась она ко мне. Насмешливая улыбка, восторженный, но совершенно здравый взгляд... Ни малейшего намека на смятение рассудка. — Они не причинят нам вреда.

Ее уверенность меня не убеждала, но ничего иного не оставалось, как только последовать за ней. Оставить ее одну я не мог.

Те несколько шагов, которые нас разделяли, дались мне тяжело. Да и Лимео, думаю, тоже. Не знаю, о чем думал он, но своим шансом сбежать не воспользовался.

Две полупрозрачные фигуры проявились в ночной мгле, когда я оказался рядом с девушкой.

Высокие, тонкие. Серебристые волосы похожи на лунный свет, большие, вытянутые глаза наполнены пустотой. Тело — мягкие линии. Мужчина от женщины отличался только одеждой да более простой прической. Руки кажутся слишком длинными и... То, что я в первый момент принял за рукава, на самом деле кожистые складки, которые создают такое впечатление. Руки-крылья... Неужели они еще и летают?

Об их непривычной красоте говорили не зря. И об опасности — тоже. Обманчиво хрупкие, изящные, как статуэтки пустынников, они притягивали взор, заставляя мучиться от собственного несовершенства.

Но несмотря на это, я не чувствовал того внутреннего трепета, который кидал увидевших чужих на колени, манил к ним, отнимая разум. Или правы были те, кто говорил, что на проклятых и воплощенных их мора почти не действует? Но Дария — человек.

— Они стражи, — неожиданно заговорила девушка. — Их, — она замялась, словно подбирая слово, но, как видно, не смогла найти подходящего, — ясара осталась хранить путь и ждать, когда наступит день возвращения.

Я еще раз, про себя, повторил незнакомое слово. Ясара... Было в нем нечто узнаваемое, будто слышал когда-то. Мельком.

— Ты можешь с ними говорить? — Лимео выглядел спокойным, но не думаю, что он таким и был.

— Да, — кивнула Дария. — Они сказали, что во мне спит какой-то очень редкий дар. Они назвали его, но я не поняла. Моя душа древнее, чем они. Поэтому я сама и мои спутники для них неприкасаемы.

И опять что-то мелькнуло в воспоминаниях. Как забытая колыбельная. Кажется, вот она, мелодия, рядышком, а стоит потянуться к ней и... память отказывается тебе помогать.

— Они могут нас провести к Черным камням? — Лимео оказался смышленее меня.

— Нет. — Дария качнула головой. — Я спрашивала. Они могут только показать безопасный путь. Утром разразится буря, она нас погубит.

Мы с Лимео переглянулись. Несколько ошарашенно. Не ожидали подобного от чужих.

— Они хотят, чтобы ты, — она повернулась ко мне, — подошел к ним. Они дадут тебе... — опять мгновение замешательства, — ключ, который откроет двери.

— Почему он? — резко оборвал ее Лимео. — Я подойду.

Усмешку я скрыл. Не в первый раз играю в такие игры. Представляю, как злится сейчас огненный. Я бы тоже злился, если бы ему, а не мне удалось заполучить подобные сведения.

— Извини, — примиряюще, ответила Дария. — Они говорят, что Ромио еще раз предстоит с ними встретиться. Они хотят узнать, что принесет им эта встреча.

Не скажу, что это известие меня обрадовало, но... я считал риск оправданным.

Не раздумывая, я подошел к сияющим серебром фигурам. Даже не вздрогнул, когда мертвенно-холодная ладонь легла мне на лоб. Рассматривал руки, которые, действительно, оказались одновременно и крыльями. Жаль, не удалось увидеть их со спины.

Расслабился я зря. Боль была короткой, но настолько сильной, что меня скрутило, бросив на землю. Но когда она отступила, я точно знал, куда нам нужно идти. А где-то на задворках сознания осталось понимание, что и они не без добычи. Несмотря на затмивший реальность ужас, я помнил, как пролетел перед внутренним взором каждый миг моей жизни, каждая мысль и намерение.

О таких способностях мне раньше слышать не доводилось.

Они исчезли без предупреждения. Сияние померкло, а вместе с ним и тревога, которая сопровождала эту встречу. И лес стал просто лесом. Опасным, но привычным.

И листья шумели, не предупреждая, и вспорхнувшая ночная птица не казалась вестником беды. И Танраш вернулся, пряча виноватый взгляд.

Надо будет об этом рассказать отцу.

Встреча с чужими подействовала на нас одинаково: сон пропал напрочь. К тому же мы теперь знали, как достаточно просто оказаться на том берегу Мертвой реки, за Пустошью. И ни тебе крутых оврагов под проливным дождем, ни потоков грязной воды, ни змей. Все оказалось значительно легче: несколько портальных кругов, доступ к которым у меня теперь был.

Были, конечно, опасения, что это может стать ловушкой, но Дария убедила — для них она как потерянная драгоценность.

Объяснять девушке, что многие слова так и остаются только красивыми словами, я не стал. Не хотел, чтобы у нее возникли не нужные мне ассоциации.

Быстро свернув стоянку, мы направились к месту, где начинался первый переход. Шли осторожно, но не потому что опасались воинов проклятых — беспокоились за Дарию. В отличие от нас с Лимео ночью она видела плохо. Если бы то я, то княжич не успевали подхватить ее, вряд ли бы она отделалась лишь несколькими царапинами.

Первый круг, расположенный в самом центре остова одной из трех башен, вывел нас на ровную площадку наверху огромного камня в три, а то и четыре человеческих роста. Второй, такой же, с которого открывался следующий переход, темнел на грани видимости.

— Ну и как будем спускаться? — не без язвительности уточнил Лимео. Хоть слегка, но отыгрался.

Мы с Тистаром, прежде чем стать побратимами, тоже долго друг к другу присматривались.

— А ты посвети, — беззлобно фыркнул я и без страха подошел к краю.

Языки пламени взметнулись прямо в воздухе, но тут же опали. Лимео увидел все, что было необходимо.

Дария зябко поежилась и с намеком посмотрела на скатку плащей. Надевать их не стали, в лесу было тепло. Здесь же порывы холодного ветра трепали ткань. Полоски луны лишь изредка мелькали в разрывах тяжелых серых туч.

Нам стоило поторопиться.

Спускались в полной темноте, на ощупь. Лимео и так рисковал, обращаясь к стихии. Чуждое место, чужие законы.

Вырубленная лестница вилась вдоль внешнего края. Узкая, выщербленная. Ветры и дожди постарались. Танраша пришлось нести на руках, тот рычал, скалил зубы, но хоть не вырывался.

Расстояние до второго исполина пересекли бегом. Хорт кружил вокруг нас, едва не хватал за ноги, заставляя нестись быстрее, тявкал в нетерпении. Дария задыхалась, не выдерживая темпа, но Лимео, ухватив ее за руку, упорно тянул за собой.

Когда забрались, хватали воздух пересохшими губами — некоторые ступени осыпались мелкими камушками. Да и несколько сотен шагов показались ларами. То ли игры разума, то ли мора, с которой раньше не сталкивались.

Прежде чем произнести слово-ключ, который для меня был только набором звуков, посмотрел на небо. Чтобы запомнить: самые выверенные планы могут оказаться нарушены силами, для которых мы лишь ничтожная травинка в раскинувшемся до горизонта лесу.

Серое полотно сминалось, вздымались темные громады, накатывались друг на друга, слепя яркими всполохами и пугая жутким грохотом.

Первые, робкие капли упали мне на лицо, когда я вошел в пустоту перехода.

Вышли мы уже на другом берегу Мертвой реки. Сейчас она уже не оправдывала своего названия. Ветер здесь был потише, но дождь хлестал, одежда промокла в одно мгновение.

Все-таки мора! Время в переходе текло как-то иначе.

— На холм! — крикнул я, стараясь переорать очередной раскат грома. Ноги вязли в грязи, сапоги, которые славились своей непромокаемостью, не спасали от воды.

Не знаю, о чем думали остальные, но я благодарил неизвестных предков Дарии, которые оказались щедры к своему потомку. Если бы не они, я мог вполне потерпеть поражение, встретив чужих, или погибнуть, очень не вовремя оказавшись в самом сердце Пустоши.

Дождь прекратился как раз в тот миг, когда мы, грязные и уставшие, взобрались на холм. Это была самая длинная четверть лара в моей жизни.

Растянулись на влажной траве, подставляя тело под жаркое солнце. Небо очистилось быстро, будто огромной рукой стерло темные разводы.

Танраш попытался принюхаться, выискивая невидимого врага, но тут же, чихнув, смешно прикрыл нос лапами. Запахов было много, они переплетались, наслаивались друг на друга, туманили разум одуряющей пряностью.

Запахи и звуки. Трели, щелканье, кваканье, вой...

— Надо уходить, и как можно скорее, — облек в слова мои мысли Лимео. — Пока нас не съели.

Вместо ответа, я тяжело поднялся. Съесть, конечно, не съедят, но сейчас мы были едва ли не слепыми и глухими. Что толку иметь хорошее зрение, великолепный слух и тонкий нюх, если ими невозможно воспользоваться.

— Я не сделаю и шагу, — чуть не плача выдала Дария, жалобно глядя на меня.

Бедная девочка. Мы с Лимео едва передвигались, что же говорить о ней.

— Извини, кутена, — прозвище вырвалось само (а ведь я хотел ее только подбодрить), пришлось продолжить беспечно, будто и не заметив очередного обещания во взгляде княжича, — но придется. Пройдем чуть дальше, найдем место для стоянки.

— Я не могу, — всхлипнула она. — Я, правда, не могу.

— Да и не надо, — неожиданно раздалось справа от нас.

Я среагировал быстрее, чем понял, с кем мы столкнулись. Схватив девушку за руку, потянул влево. Мы не сделали и десятка шагов. Из зелени, в полный рост поднимались воины.

Назад, к Пустоши, но и там были воины. Куда ни глянь, они везде. Серебряная спираль на одних килорах, голубой круг с белой сердцевиной — на других.

Мне стоило сказать отцу спасибо. Более удачное время и место для последней сцены трудно придумать.

— Отправляй отцу вестника! — крикнул я Лимео. То, что мы попали в ловушку, из которой самим не выбраться, было понятно и без слов.

— У меня больше нет! — хрипло выдал Лимео то, что я знал и без него. Да и не помог бы вестник. Он лишь несет весть, но не может дать координат для привязки. Будь у него маячок... Маячка у него не было. Когда он покидал крепость, еще не догадывался, что, выходя на прогулку, нужно быть готовым ко всякого рода неожиданностям. — Сдаемся, или будет биться до конца?

— Пока повременим, — резко отрезал я, делая вид, что задумался. Думать было не о чем, все уже давно продумано до мельчайших подробностей. Отец — умелец таких игр. — У меня есть способ нас вытащить, но боюсь, он тебе не понравится, — хмуро продолжил я, бросив взгляд на Лимео.

На Дарию даже не посмотрел, чтобы не дать возможности ярости ослепить меня. Я чувствовал ее беззащитность, даже не видя. А сейчас мне нужен был холодный рассудок. От этих мгновений зависело многое, если не все.

— Не понравится больше, чем это? — Он кивнул на окруживших нас воинов.

— Сейчас ты ему, может, и обрадуешься, но вот потом...

— И что это за способ? — подозрительно протянул Лимео, медленно передвигаясь ближе к девушке.

Сразу чувствуется, наша кровь, догадливый.

Объяснять, что собираюсь делать, я не стал. Начни я ему рассказывать, многие стали бы невольными свидетелями потасовки двух огненных. А так оставался шанс избежать мордобоя.

Рванув серьгу — разорванное ухо не в счет, заживет, — бросил на землю. Вызов. Крик о помощи. Как только украшение перестанет соприкасаться с телом, отец узнает, что без его присутствия мне не обойтись.

Он появился раньше, чем в глазах Лимео отразилось понимание. Что именно он подумал в этот момент, я надеялся когда-нибудь спросить. Сейчас было не до таких мелочей.

Маркирер вышел из пустоты перехода в сопровождении своей неизменной четверки. Встал впереди, закрыв собой и позволив телохранителям прикрыть нам спины.

Один против сотни. Надменный, холодный, прекрасно знающий, что сколько бы воинов не стояло перед ним, он уйдет отсюда, забрав нас с собой. Он даже меч с собой не взял. К чему оружие, когда сила на твоей стороне?

— Кто здесь старший? — негромко уточнил он, но среди оглушающей тишины (казалось, даже птицы перестали петь) его вопрос прозвучал раскатом грома.

— Я, — вышел вперед один из воинов. Я до сих пор помнил нашу с ним первую встречу. — Фарат, соратник князя Сомея.

— Приветствую тебя, Фарат, соратник князя Сомея.

У воина заходили желваки. Отец умел унижать, используя только тембр собственного голоса.

— И я приветствую тебя, князь Маркирер, — тем не менее, был вынужден ответить Фарат. — Что привело тебя на земли воплощенных?

Маркирер оглянулся, жестко посмотрел на меня, словно говоря: "Все-таки доигрался?!", более мягко на Лимео, заинтересованно на Танраша, который даже и не подумал скалиться, и уже с откровенной заботой на Дарию. Девушка и так была бледной, после его взгляда стала совсем белой. Похоже, кто-то успел рассказать ей сказки о моем отце.

— Я пришел за ними. — Оставив нас в покое, Маркирер повернулся к Фарату. — Детки заигрались, им пора домой.

— Это добыча моего князя! — взревел соратник Сомея, поднимая руку. Знак готовности.

Командир отряда князя Виджара отреагировал на заявление Маркирера значительно спокойнее, если не сказать — равнодушно. Это стоило запомнить. На всякий случай.

— Добыча твоего князя, — миролюбиво согласился князь огненных проклятых. До чего же я люблю эту его мнимую покладистость! Говорит так, что хочется верить. — Но один из них мой сын, а другой — правнук. Считаешь, что я их тебе отдам?

Тот думал недолго.

— А девчонка? — уже не столь яростно спросил Фарат.

Наивный. Неужели рассчитывает обменять двоих на одну?

— А девчонка — его невеста, — лукаво улыбнувшись, заявил Маркирер.

— Чья?! — понимание, что его обставили, отразилось на лице воина гневом.

Маркирер же этого будто и не заметил. Вновь обернулся к нам, перевел взгляд с меня на Лимео и обратно.

Потом, тяжело вздохнув, произнес:

— Я еще не разобрался, кого из них. Но разве это имеет значение? Кровь-то все равно моя.

С этим невозможно было не согласиться.

Часть 4. Эсофи — время перемен

Глава 1

Талина

Двух вестников я получила практически одновременно. Сначала от Эриара — они опоздали. Мне страшно было признаться, но я знала об этом с самого начала. Проклятый дар нимеры! Знать, но не иметь возможности что-либо изменить!

Затем...

Я держала в руках листок бумаги и с мольбой смотрела на Аранара. Но чуда не случилось. Я это видела по его заледеневшему взгляду. Он держал в руке такой же.

Этот день не задался с самого начала.

Муж, как он и предупредил, к ночи в крепость не вернулся. В какой-то мере я была этому даже рада. Одно дело рассказать о своих чувствах, когда ты стоишь на грани и не ведаешь, что тебя ждет, а другое... Да и не вовремя были наши признания. Невозможно прижаться, открывая свое сердце, когда оно полно беспокойства.

Сашка вновь увязался с ним. Я самую капельку ревновала, уж больно быстро они нашли общий язык, но мне удалось уговорить саму себя, что так правильно. Мальчику нужен мужчина рядом. Как пример, как учитель, советчик. Какой бы хорошей матерью я ни была, не все свои мысли сын мог доверить мне.

Вот только понимать и принимать — разные вещи, и к тревоге за дочь добавилось беспокойство за сына. Я чувствовала, что с ним ничего не случится, но не находила себе места. Так что ночь вместо отдыха вновь принесла с собой череду кошмаров, в которых я искала детей и... не находила. Вскакивала, отгоняя мрачное безумие, ходила из угла в угол, проклиная все на свете и в первую очередь саму себя, убеждала, что мне надо хоть немного отдохнуть.

Когда рассвело, не выдержала. Одевшись, спустилась вниз, надеясь, что бытовая суета сделает то, что не удалось отварам Мартиши.

Моим надеждам не суждено было сбыться. Первый, на кого я наткнулась, был Локар. Будь рядом с ним Шинар, посчитала бы за дежа вю, но он был один. Стоял у лестницы, похожий на изваяние и, казалось, спал.

Он открыл глаза, как только я показалась на верхней ступени, словно опровергая мои предположения. Взгляд казался ясным и спокойным. Но теперь я уже не обманулась.

— Есть известия? — В отличие от него, я своего волнения не скрывала.

— Нет, лери Талина, — ответил он, окидывая меня быстрым взглядом. — Вы выглядите измученной.

Подобная прямолинейность была свойственна воплощенным, но не Локару. Тот много лет провел среди людей, так что был знаком с тонкостями этикета.

— Надеюсь, скоро все изменится, — холодно ответила я, догадываясь, что продолжение этого разговора мне понравится еще меньше.

Мне так и не удалось поговорить с соратником мужа и, похоже, я опоздала.

— Кимела просила меня освободить ее от клятвы.

Я тяжело вздохнула, давая ему понять, насколько мне неприятна эта тема, но, тем не менее, заметила:

— Она прекрасная нелина, и, прежде чем исполнить ее желание, вам стоит знать об этом.

Его моя резкость нисколько не смутила.

— Вы ведь любите князя?

— Канн Локар, я не собираюсь обсуждать с вами мои чувства к мужу!

На мой гнев он тоже не обратил внимания.

— В крепости шепчутся воины. Говорят, что князь еще ни одной ночи не провел в вашей спальне. Для бывшего главы Дираков это звучит как оскорбление. Да и ваше поведение кажется всем странным. Молодая и сильная женщина, которая отказывается от мужской любви...

Поединок взглядов закончился быстро, я сдалась первой. Он был прав. Мы на Лерикане уже два месяца, достаточный срок, чтобы в крепости начали забывать о невзгодах, возвращаясь к привычной жизни. А отношения князя и лери для многих становились своеобразным барометром. Коль мир да лад, можно не тревожиться за будущее. Впрочем, наличие консорта тоже воспринималось как благоприятный фактор.

И ведь не объяснишь, что в первую очередь о них думала, все силы восстановлению крепости отдавала. Да и не оправдание это, так, отговорки.

— Какое отношение эти разговоры имеют к просьбе Кимелы? — Злость вырвалась вопреки желанию. Не стоило ему сейчас упоминать об этом. Еще бы день-два...

— Она считает, что я буду просить вас о милости консорта. Не хочет становиться у меня на пути.

Я засмеялась. Горько. Правильно говорили на Земле, нерешенные проблемы имеют обыкновение догонять в самый неподходящий момент.

— А вы, канн Локар, не пробовали просто объясниться с ней?!

Он посмотрел на меня с некоторым недоумением:

— Объясниться?!

— Да! — Мне стоило говорить тише, но напряжение последних дней вынуждало едва ли не кричать. Хорошо еще, я потребовала, чтобы Эриар убрал охрану из джейсина. — Она ждет вашего решения уже столько лет, продолжает верить, что вы спасли ее от Сомея не только из чувства долга.

Моего заявления он не ожидал, я была в этом уверена, но быстро взял себя в руки.

Вот ведь выдержка!

— Это было не только чувство долга! Она красивая женщина, и я всегда относился к ней не так, как к другим.

Его откровение заставило меня хищно прищуриться. Я многое могла ему сейчас сказать, но вряд ли бы это изменило что-либо. Потрепать нервы себе и ему? Не стоило. Нужно знать иное, чтобы иметь возможность сравнивать. У него такой возможности не было, в отличие от Эриара. Это тот время от времени бывал на Земле, присматривая за мной.

— Канн Локар, — взяв себя в руки, произнесла я, — я дам вам совет. Не как ваша лери, как женщина, которая помнит, что вы для нее сделали. — Возможно, он и хотел меня прервать, но я не остановилась ни на мгновение, не позволив ему вставить свое слово. — Если вы не хотите потерять Кимелу, вы немедленно отправитесь к ней и признаетесь, что она для вас значит.

Его губы тронула чуть заметная улыбка.

— Хотите узнать, почему той ночью я не увез вас силой?

Если он хотел меня удивить, ему это удалось. Зная о Локаре достаточно, чтобы делать выводы, я так и не смогла понять, его ли преданность Эриару или мой отказ вынудили его изменить решение. Теперь мне предстояло услышать это.

— Я слушаю вас, канн Локар, — как можно нейтральнее произнесла я. Вот только сердце бешено колотилось в груди.

— Вы просто не нуждались в моей защите. — Он смотрел прямо, не отводя взгляда. Не смущаясь. — Я пришел спасти сломленную, потерявшуюся в чужом предательстве женщину, а встретил в подземелье истинную нимеру, которая не собиралась отступать перед невзгодами. Я ничего не мог вам дать. Если бы я сделал так, как хотел, рано или поздно наступил бы день, когда вы осознали бы, что я больше вам не поддержка.

— Кимела другая, — мягко заметила я.

— Кимела другая, — согласился он и, низкопоклонившись, направился к лестнице, которая вела в то крыло, где были их покои. Но отойдя на несколько шагов, резко остановился и повернулся ко мне. — Я опоздал встретить вас, но я не опоздаю, если вам потребуется моя жизнь.

Последнее слово опять принадлежало ему.

Мне оставалось надеяться, что он не даст моей нелине возможности разбить что-нибудь о свою непутевую голову. На ее месте я именно так и поступила бы. Столько лет...

Прошло всего два месяца, и Самар"Ин вновь стал мне домом. Прошло уже два месяца, но я продолжала не только думать на языке Земли, но и, забываясь, говорить на нем.

Эта мысль заставила посмотреть вслед Локару. Раз он меня понимал... Он должен был хоть раз наведаться в принявший меня мир. Этим тоже стоило заняться, но позже.

Все позже. Сначала Дария и секреты моей прабабки.

До полудня я тенью бродила по нижней крепости. Вид спокойных и сосредоточенных воинов меня успокаивал, добавлял уверенности. Пусть предчувствие и шептало, что еще ничего не закончилось, но глядя на них: сильных, способных с легкостью обуздать свой страх, готовых повиноваться моему слову, я обретала ту твердость, которой мне не хватало.

В какой-то момент я поверила этому настолько, что даже перестала замечать постоянное присутствие Шинара, не выпускавшего меня из вида. А уже в следующий миг жизнь вновь преподнесла сюрприз, как нерадивому ученику. Мне оказалось достаточно увидеть Тистара, который сидел с закрытыми глазами, прислонившись к нагретой солнцем стене.

Регенерация ансаиров спасовала перед знаниями палача совета. Его бледность была заметна издалека.

— Как он? — спросила я у коменданта, когда тот подошел, отметив мое замешательство.

— Лекарь осматривал его утром. — Шинара эта ситуация с наймитом нисколько не смущала. — Еще дня два-три и сможет вернуться к службе.

Я удивленно приподняла бровь, помнила, как Эриар говорил, что этот отряд отстранен вместе с его командиром. Но не успела еще задать вопрос, как Шинар ответил сам:

— Часть воинов договорилась с Соретом, тот берет их в свой отряд. Кинар был вынужден согласиться.

— Князь решил, что Тистар заслуживает доверия?

Мне не удалось поговорить об этом с мужем, он обошелся несколькими мало что значащими фразами. Так что я рассчитывала на разговорчивость коменданта. Как-никак а я была главой клана.

Мои надежды оправдались.

— Этот наймит интересен князю, поэтому он остается в крепости. Он не сказал ничего, что позволило бы его подозревать, и под пытками держался не столь уж и стойко. Но...

Его недосказанность оставляла простор для предположений. Он вполне мог быть крейзом, а мог им и не быть. Муж решил, что в любом случае стоит к нему присмотреться получше.

Поблагодарив Шинара, я направилась к ансаиру. Желание поговорить с ним возникло внезапно, предчувствием толкнулось под сердцем.

Тистар словно ощутил мое приближение. Впрочем, не зря же про проклятых говорят, что и зверь, и человек в них живет одновременно.

— Даира Талина! — Мне показалось, что он сначала поднялся, и лишь потом открыл глаза. Мой останавливающий жест он проигнорировал, поклонился низко, хоть и было заметно, что каждое движение ему дается с трудом.

— Тистар... — Я поддалась порыву, теперь же лихорадочно пыталась сообразить, что же я должна сказать. Он сам пришел мне на помощь:

— Даира Талина, я знаю Ромио очень давно. Он сбережет даиру Дарию. Он ее не обидит.

Пришлось мысленно дать себе подзатыльник. Что же со мной происходит, если пострадавший от рук моего мужа ансаир пытается меня успокоить! Возможно, его слова только игра, а если нет...

— Тистар, а твои родители живы?

— Матушка жива, — тепло улыбнулся он, хоть и было заметно, что обескуражен моим вопросом. — И младшая сестренка. Они в Вольных землях. Матушка гобелены вяжет, тем и живет. Льяна еще совсем девчонка.

— Гобелены, говоришь, — задумчиво произнесла я. — Если хочешь, я могу пригласить ее в Самар"Ин, нам нужны мастерицы. Рядом с тобой будет.

Он смотрел на меня так, словно я не просто пообещала ему звезду с неба, но и исполнила свое обещание.

— Даира Талина, это очень неожиданное предложение, но, — он вновь улыбнулся, став похожим на мальчишку, — я напишу ей.

— Передашь письмо мне, я отправлю вестника, — поспешила я закончить наш разговор. Заметила появление на тропинке Локара. Был он не один.

Мы встретились у тренировочного плаца. Шинар дожидался меня в нескольких шагах от него, так что подошли мы уже вместе.

— Лери Талина! — Аранар был привычно холоден, но в его глазах жила тревога.

Я прервала князя. Сейчас было не до любезностей.

— Что-то случилось? — Этот вопрос в последние дни звучал слишком часто.

— Мои воины сообщили, что над Мертвой рекой разыгралась буря. Эриар был вынужден развоплотиться, чтобы остановить ее.

Я тяжело вздохнула. Кроме того что развоплощение отнимало много сил, оно было опасно. Существовал риск, что дух не сможет вновь соткать вокруг себя материальную форму. И если муж решился на такое — у него не было иного выхода.

— Когда это произошло? — Я старалась не поддаваться панике, но у меня плохо получалось. Вместе с Эриаром был Александер.

— На рассвете. Меня не было в крепости, так что я поздно получил известие.

На рассвете... Уже перевалило за полдень. У меня были все основания для волнения.

— Я напугал вас, лери?

Аранар жестом приказал Локару и Шинару оставить нас одних. Спросил лишь, когда они исполнили его волю.

— Я пытаюсь верить, что все закончится благополучно, — я не считала нужным скрывать от него своего состояния, его сын был рядом с моей дочерью, — но каждый раз, когда мне это удается, происходит что-то, вновь ввергающее меня в сомнения.

— Не могу обещать, — он заговорил медленно, словно что-то обдумывая, — что это закончится скоро, но я сделаю все, чтобы избавить вас от лишнего беспокойства.

— Вы ведь что-то знаете, Аранар?

Прозвучавшая в моем голосе уверенность его не смутила.

— Скорее, догадываюсь.

— И ваши догадки настолько невероятны, что вы не готовы поделиться ими ни с кем?

Наш разговор начал напоминать тот, что мы вели в гроте Эсофи. Он явно подталкивал меня к чему-то, но при этом вел себя настолько осторожно, что это заставляло задуматься. Насколько же опасными или неожиданными могут оказаться выводы, если он сам не уверен в том, что действует правильно?!

Ответить он не успел. Свиток соткался прямо в воздухе, упал в подставленную руку.

Взгляд заметался по листу бумаги, вновь рождая отчаяние.

— Они не успели, — глухо произнесла я, передавая послание Аранару.

Как ни странно, но удивленным князь не выглядел.

— Не торопитесь терять надежду. — Его глаза на мгновение изменились, но вертикальный зрачок проявился и тут же исчез. — Все еще только начинается.

Он оказался прав. Второй вестник подтвердил его слова.

Все только начиналось.

Маркирер

Троица представляла собой жалкое зрелище. Но даже в таком виде они продолжали хорохориться. Ромио, конечно, играл, создавая впечатление, что только крайняя нужда заставила его обратиться за помощью к отцу. Надо признать, очень убедительно играл, даже я едва не поверил.

А вот Лимео и девчонка... Те ярились по-настоящему. Больше зыркал глазами исподлобья правнук, но и юная лери от него не отставала.

— Ким, отведи нашу гостью к Леде, там ей будет удобнее всего. И пусть с одеждой что-нибудь придумает. Скажи, моя просьба.

— Сделаю, мой князь.

Огненный склонил голову, чего раньше никогда не делал, на что Лимео скривился — как-никак, а бывший кланник.

— Даира, прошу следовать за мной.

— Я...

Куда только делся весь гонор?! Передо мной стояла маленькая испуганная девочка, глаза которой с надеждой смотрели на Ромио. Что-то мне это напоминало...

— Отец, — тот выступил вперед, — я прошу тебя гарантировать их безопасность!

Из него получится хороший наследник! Но только после того, как я заставлю Талину избавить нас от проклятия. Не хочу сыну столь страшной судьбы.

— Гарантировать безопасность? — многозначительно протянул я, посмотрев на них тем самым взглядом, от которого Сомей обычно зверел. Дария тут же съежилась, стараясь стать незаметной, а вот кисть отпрыска Аранара скользнула к рукояти меча. Моя четверка попыталась не заржать, но у них это плохо получилось. — Вообще-то я гарантирую безопасность всем своим гостям. Иначе я бы пригласил их в малый джейсин.

— Вы, князь, хотите сказать, что мы гости?

Я тяжело вздохнул:

— Лимео, вестник князю Аранару и лери Талине уже отправлен. Для разговоров о безрассудстве мне хватит и собственного сына, с вами пусть общаются ваши родители.

Тот был явно обескуражен, иначе не задал бы столь наивный вопрос:

— И никаких условий?

— Условий? — улыбнулся я насмешливо. — Если только следить получше! — И добавил. Жестко. — Не спрашивал бы, если бы тебе было известно, что творилось у нас и воплощенных последние дни. Я не против хорошенькой войны с трехипостасными, но лишь тогда, когда ее начинаю я.

— Простите, князь.

Уж не знаю, поверил он мне или нет, но даже поклонился. Или просто хотел скрыть недоверие во взгляде?

— Ромио, — я решил проигнорировать Лимео, — приюти княжича. И приведите себя в порядок. Раст, передай коменданту приказ, чтобы присмотрел за воинами. Очень хорошо присмотрел.

Развернулся я, чтобы уйти без предупреждения. Но тут же обернулся вновь, словно только что вспомнил:

— Кстати, даира Дария, вам, наверное, будет интересно знать, что Леда — ваша кузина. Ее мать, бывшая лери Кассире — сестра лери Талины бросила ее младенцем. Я купил ее на невольничьем рынке, когда ей только исполнилось одиннадцать лунаров.

— Дочь лери Кассире? — первым вскинулся Лимео.

Из этого толк тоже будет, лицо тут же стало равнодушным, а взгляд пустым, холодным. Как у Аранара.

А вот девочка растерялась. Пришлось ободряюще улыбнуться:

— Она ученица лекаря и, кажется, на судьбу не жалуется. Но я-то знаю, как ей одиноко. Ее ровесниц в крепости нет.

Что ж... можно было слегка расслабиться. Силки расставлены. Остается ждать, когда в них забьется добыча.

Этих двоих я не обманул, вестники действительно отправлены — уже несколько дней ожидали, когда понадобятся. Но вечер и ночь ребятам придется провести в Жароси. Время позднее, раньше, чем утром, я не смогу никого принять.

— Тебя можно поздравить? — Хартиш встречал на террасе, бросил взгляд мне за спину, высматривая Джареда и Верана. Но тех уже и я не ощущал.

— Рано! — отрезал я, что стало неожиданностью для меня самого. Похоже, прорвалось волнение, которое я спрятал так глубоко, что и сам перестал замечать. — Все только начинается.

— Ромио справился. Видел я, как смотрела на него девчонка.

— Справился, — согласился я. — Теперь посмотрим, как справится Леда.

— Играешь втемную, — протянул с удовольствием старый слуга. — Хорошая задумка. А что с мальчишкой решил?

Переход был неожиданным, но было ясно, что спрашивал он не про отпрыска Аранара. Тот на мальчишку уже никак не тянул.

— Отправлю в Сирташ. Вряд ли там найдутся знатоки древнего. — Слуга собирался что-то сказать, но я его остановил: — И без тебя знаю, что долго так продолжаться не может. Но пока не появятся признаки безумия, у меня есть время. Вдруг что придумаю.

Хартиш молчал. Всем своим видом выказывал неодобрение по поводу моего решения, но молчал. Не хуже меня понимал, почему поступить иначе не могу.

Уже совсем стемнело, вот-вот звезды на небе проглянут, когда, оставив вместо себя Раста, заявился с докладом Ким. Леда приняла гостью доброжелательно, как я и предполагал. Когда он уходил, Дария уже отмылась и переоделась, и девушки весело щебетали в горнице под строгим надзором турфов и добродушным взглядом Милко.

Правильно, что лишь одна из них знала, кем является вторая. Дочь Талины была слишком напряжена, родство должно было ей помочь раскрыться перед Ледой.

Ну а моя невеста... Как же странно это звучало!

Ну а моя невеста привечала всех сирых.

Первое известие, которое получил утром, — о гибели двух моих смотрящих в крепости Виджара. Новостью для меня оно не стало, был уверен, что так и произойдет. Моя осведомленность о том, что именно там находится Кассире, должна была подтолкнуть его к этим действиям. Да только неприятное ощущение осталось.

От трапезы я отказался, сделав вид, что не заметил задумчивого взгляда Хартиша. Пусть думает, что хочет. Отвар я выпил, тот и вправду усмирял звериную сущность, без остального вполне мог обойтись.

Когда спустился в нижнюю крепость, ни Ромио, ни Лимео в отведенной для сына части казармы не было. Старший воин ничего конкретного сказать не мог. Как уходили, не видел.

Можно было спросить у телохранителей, те всегда все знали, но я решил довериться предчувствию.

То привело меня к домику лекаря. Очень вовремя.

Турф кричал что-то, подозрительно напоминающее сигнал "Сбор", его подруга, хоть и не летала, но подпрыгивала, опираясь на увечное крыло и пытаясь добраться до лица княжича. Ромио хохотал, но лишь до тех пор, пока не привлек внимания самца. Тот отличался большей воинственностью, так что моему наследнику и досталось больше. Он только и успевал прикрывать голову.

Две девушки растерянно стояли на крыльце, не зная, как помочь парочке. Птицы явно были недовольны вторжением и на уговоры не поддавались.

— И что здесь происходит? — не очень громко прорычал я, заставив всех застыть. Включая четверку телохранителей, которые, по какой-то известной только им причине сопровождали меня все, и тех самых пернатых, что устроили переполох.

Леда посмотрела в мою сторону, смутилась, покраснела и...

От этой уже ничего не дождешься.

Дария оглянулась на подругу (то, что они успели подружиться, было очевидно), перевела взгляд на меня и... тяжело вздохнула.

Можно было делать выводы. Засиделись — синяки под глазами у обоих, зевают дружно. Говорили обо всем. Обо мне, похоже, тоже.

Я склонил голову, приветствую будущую лери, она фыркнула и демонстративно отвернулась.

Эта игра была еще увлекательнее, чем я рассчитывал! Надо было прожить более шестисот лунаров, чтобы научиться получать удовольствие от таких мелочей!

А вот Ромио и княжич, от которых, наконец-то, отстали турфы, были не столь уж и довольны. Мало, что растрепаны, так и на меня искоса смотрят. С сыном стоит поговорить, как можно скорее. Он должен сразу узнать, что я ему не соперник.

— Мой князь, — спас всех выскочивший на шум лекарь, — проходите в дом, сейчас Леда на стол накроет.

Отказываться не хотелось, пусть время и поджимало.

— Благодарю, Милко, я хоть и заглянул лишь затем, чтобы посмотреть на найденышей, но от трапезы не откажусь.

В дом вошел первым, услышав за спиной многозначительное хмыканье. Девчонки!

Я рассчитывал, что они сговорятся, но даже не предполагал, что меня это способно испугать. Если все получится, как я задумал, и дочь нимеры останется в моей крепости...

У этой заманчивой перспективы была оборотная сторона. Спокойствия в Жароси больше не будет.

Ромио и княжич появились, когда стол уже ломился от кушаний. Явно Хартиш постарался. Я хоть и не говорил, куда отправляюсь, но старый пройдоха не раз доказывал свою смекалистость.

У обоих наследников волосы прибраны, на серых килорах ни следа схватки с турфами. Примерно одинакового телоложения, хоть сын и выглядит более щуплым. Одежда, которой Ромио поделился с огненным, не смотрелась на том чужой.

— Вы позволите, князь? — спросил Лимео, когда они переступили порог. Ромио прикусывал губу, пытаясь не засмеяться.

Я его понимал. Убежище проклятых, небольшой домик в нижней крепости, горница, явно не рассчитанная на такое количество гостей, и княжич воплощенных в наряде наемников просит у меня, своего врага, разрешения войти.

— Да ты уже, кажется, здесь, — радушно усмехнулся я, кивая Леде, которая уточняла, положить ли мне еще и из того горшочка. — Стульев хватает, тарелок тоже, так что присаживайся. Ты, — я несколько жестче, что должно было помочь справиться с разбушевавшимися эмоциями, посмотрел на сына, — садись напротив. Я тебя хоть рассмотрю. Если бы не ведал, за кем Сомей охотится, не признал бы вчера.

— А раз знал, — огрызнулся тот, — чего раньше не отозвался?

Я чуть не поперхнулся. Уж больно искренне прозвучала обида.

Лимео с интересом перевел взгляд с меня на Ромио. Видно, решил удостовериться, что ему все это не привиделось.

— А не ты ли мне сказал, чтобы я в твою жизнь не лез? — Я старался выглядеть спокойным, но, если судить по тому, как Леда тревожно посмотрела на лекаря, это никого не обмануло.

Ромио вдруг нахально улыбнулся.

— А ты, прям, всегда делал так, как тебя просили?

Дария потупила взор, глядя в стол, но я заметил, насколько она довольна этим выпадом. Лимео не скрывал своего любопытства — вряд ли он ожидал такого приема, Леда очень забавно хмурила бровки, ну а Милко откровенно наслаждался происходящим.

В чем-то я был с ним согласен. Такие мгновения — большая редкость.

Вместо ответа я поднял бокал с вараньей. Этот напиток был редкостью, но я не собирался лишать себя удовольствия. Сделал глоток, позволяя напитку, лаская, скользнуть по языку в глотку. На проклятых он не действовал, как на воплощенных, но искристый, чуть холодящий вкус был приятен.

— Вместо того чтобы перечить отцу, — неторопливо начал я, — ты бы лучше подумал, как будешь объясняться с князем Эриаром. Появление дочери лери Талины в Жароси выглядит, как моя попытка ее похитить. Не скажу, что меня это сильно смущает, но тебе стоит привыкать отвечать за свои поступки.

Тишина была оглушающей. Никто из присутствующих в горнице не ожидал этих слов.

Я думал, он резко вскочит, отбрасывая табурет, но он поднимался медленно, ни на миг не отводя от меня своего взгляда.

Он вышел молча, так и не сказав ни слова. Дария сидела пунцовая, зыркала на меня так же, как и вчера.

— Прошу меня простить, — вежливо произнес Лимео, вставая. Не дожидаясь моих слов, отправился следом за Ромио.

Получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Оставалось дождаться гостей.

Ромио

— Он всегда такой? — Лимео нагнал меня у самых казарм.

Смелый! Ходит без сопровождения по крепости проклятых и его, похоже, это нисколько не смущает.

— Отец? — переспросил я, хоть и так понял, о ком он спрашивает. — Всегда! Все знает, все предугадывает, ко всему готов! — Играть мне не пришлось. Я и вправду был зол.

— Ты потому и стал наймитом?

Я кивнул. Но лишь потому, что если произнесу хоть слово, не сдержусь. Я редко когда ярился, но если это происходило, был противен самому себе, не в состоянии справиться со своим гневом.

— А давно знаешь, что он твой отец?

Я ответил княжичу насмешливым взглядом. Вчера, когда я привел его в свое жилище, первое, что он сделал, — набросился на меня с кулаками.

Отделали мы друг друга знатно. Если бы не Хинам, поубивали. Тот вломился, выбив дверь, когда Лимео, сменив ипостась, готовился к прыжку. У меня же в руках была ножка от табурета — оружие забрали у нас обоих.

Кугуара комендант схватил за загривок, шибанул об стену так, что у того даже лапы разъехались. Мне досталось не меньше, рука у коменданта тяжелая.

Потом, когда слегка пришли в себя, нас обоих отправили в большую купальню, смывать не только дорожную грязь, но и свежую кровь. Хотели продолжить там, но не получилось. Один из воинов, вопреки приказу отца, решил поизгаляться над княжичем. Тот ответил.

Дрались снова, но уже двое против всех остальных.

Было даже весело, пока опять не появился Хинам. Зрелище вышло, что надо. Шестеро голых мужиков с разбитыми мордами и полностью одетый комендант, распекавший нас такими выражениями, которых ни мне, ни Лимео не доводилось раньше слышать.

Несколько кувшинов вина восстановили какое-то подобие мира, но не смогли полностью сгладить его настороженности. А уже сегодня он задавал вопросы, которые предполагали определенное доверие. Как-никак он — сын Аранара, а я...

Не знаю, что задумал Маркирер, но был почти уверен, что и это входило в его планы.

— Он спас меня, когда мне было пятнадцать лунаров. Но тогда я думал, что сын кого-то из младших князей. Воины в крепости шептались, что Маркирер заставляет девок пить травы, чтобы не понесли от него. А если кто обманывал, то вытравлял плод.

— А как догадался?

Лимео зашел в жилище следом за мной. Прикрыл дверь — плотно она теперь не закрывалась. Мастеровой, которого пообещал прислать Хинам, не торопился выполнить приказ коменданта. Или... тот просто решил повременить. Еще неизвестно, не придется ли вновь выламывать.

Я осмотрелся, решая, куда сесть. Порядок мы с утра навели, но от мебели остались только кровать, шкаф, да пара кресел. Да и то в другой комнате. Мы до нее ночью так и не добрались.

— Он сам сказал, — буркнул я. — Пойдем на кухню, а то мне кусок в глотку не лез в его присутствии.

Лимео усмехнулся.

— Мне тоже. Это же надо, вроде и улыбается, а по спине холодок бежит. Как его Леда не боится?

— Леда? — пожал я плечами. — После того, что она пережила, ей уже нечего бояться. Да и отец, сам видел, относится к ней по-особенному.

Тот кивнул, что заметил:

— Это потому что она дочь Кассире?

Пришлось опять пожимать плечами.

— Я об этом только вчера и услышал. Но он и раньше к ней никого не подпускал. Даже убил нескольких, кто пытался над ней надругаться. Да и мне говорил, что придушит, если я посмею ее обидеть.

— А ты?

— Мы на кухню идем, — резко оборвал я, — или тебе интереснее, сколько у меня девок было?

— Идем, — фыркнул тот, но как только я отвернулся, добавил: — Вообще-то интересно.

Схватить его за грудки я не успел, тот проскользнул между мною и стеной, выскакивая на улицу. Верткий.

— Я отвечу. — Выйдя на крыльцо, я осмотрелся. Жароси не меньше, чем Самар"Ин. Те же два ряда крепостных стен окружают нижнюю крепость, два джейсина на вершине холма. Не будь гор вдалеке, можно было и забыть, где находишься. А если побродить по извилистым улочкам, да позаглядывать за невысокие заборы, вдыхая аромат трав и цветов, то сходство станет еще сильнее. — Но если и ты поделишься.

Лимео думал лишь мгновение. Кивнул, пристраиваясь рядом. Где находится кухня, он еще не знал.

— К первой меня водил сводный брат. Мне тогда только исполнилось четырнадцать лунаров, вот он и сказал, что пора мужиком становиться.

— И как?

Я заржал.

— До сих пор стыдно, как вспомню. Хорошо, девка попалась опытная, все за меня сделала.

Огненный посмотрел на меня с некоторым изумлением, потом заржал следом.

Проходившие мимо воины окинули нас тяжелыми взглядами, но ни слова не сказали. Отец не Хинам, на расправу скор. Ночью комендант за нами приглядывал, потому и обошлось без разорванных на куски тел. Днем же, если Маркирер узнает, что его гостей хоть чем-то оскорбили, без крови не обойдется.

— Я на лунар старше был, — отсмеявшись, выдал он, — но с таким же результатом.

— А потом с ней еще встречался? — хитро полюбопытствовал я.

— Нет. — Тот посмотрел на меня, не скрывая смешинки в глазах. — А ты?

— И не раз, — гордо заявил я. — Она была довольна.

— Она что, ансаирка?

Я кивнул.

— Хочешь, познакомлю?

— Она здесь, в крепости?

— Теперь да. А раньше в Истме жила. Ее дочь приглянулась местному князю, вот ей и пришлось бежать сюда.

— А дочери сколько? — Глаза Лимео загорелись.

Пришлось свести брови.

— Про дочь даже не думай, ей всего шестнадцать, если Маркирер узнает, не посмотрит, что ты его гость.

Мое предупреждение его не испугало, скорее, заинтересовало.

— А если я ей глянусь?

— А если глянешься, тогда проси стать спутницей. Это с вольными девками и свободными женщинами делай, что хочешь, а все девчонки у него под защитой.

— Не слышал раньше, — удивленно протянул он, но взгляд метнулся. Он явно ожидал подвоха.

— А много ли ты об ансаирах знаешь? — хмыкнул я и кивнул Джареду. Тот знаком дал понять, чтобы я заглянул к нему, как будет время. Любопытно, зачем я понадобился телохранителю отца? — В нас звериного много. Потому наши девчонки после первого раза почти всегда несут. Вот он и требует, чтобы ребенок при отце рождался.

Он еще что-то хотел спросить, но мы уже пришли.

Кухня стояла в тени деревьев, не очень далеко от казарм. Кормили отрядами. Когда холодно, накрывали в большом зале, где у каждого воина было свое место. В теплое время года — под навесами. Мы с Лимео как раз и подошли к одному такому, что поменьше. Для гонцов и командиров. Здесь всегда было что-нибудь горячее.

Я еще не успел выбрать, куда сесть, как нам навстречу выскочила худенькая, но очень привлекательная женщина. Выглядела она не больше чем на двадцать лунаров, хотя было ей в два раза больше. Кинулась мне на шею, впилась губами в мои губы, обдавая жаром своего тела.

— Давненько тебя не было!

Хорошо, что Дария не видела! Это я княжичу могу объяснить, а вот как девушка бы поняла?

Я осторожно отцепил от себя Тори, поймав ее удивленный взгляд, показал на Лимео:

— Накормишь двоих изголодавшихся?

— Изголодавшихся? — многозначительно протянула та, с хитринкой посмотрев на княжича. — Это тот самый огненный, о котором с утра вся крепость шепчется.

Я, подхватив ее под локоть, направился к дальнему столу. Я предпочитал садиться не на виду. Лимео был вынужден идти за нами.

— Тот самый, — подтвердил я и обернулся к огненному. — А это та самая Тори, о которой я тебе рассказывал.

— Ты обо мне рассказывал?! — воскликнула женщина, останавливаясь. — И что обо мне говорил этот мальчишка?

Брови она свела грозно, но ее глаза улыбались. Сколько я ее помнил, она всегда была такой. Легкой и смешливой. Лишь однажды растерянность исказила ее приятные черты лица. В тот же день я увез ее с дочерью в Жароси, к отцу.

— Он говорил, что вы — самая красивая женщина, — тут же нашелся Лимео, вопросительно посмотрев на меня. Я опустил ресницы. — И я вижу, что он не обманул.

— Ах, вы... — зарделась Тори. — Садитесь, сейчас принесу поесть.

Мы с Лимео не заставили себя упрашивать.

— Сколько ей лунаров? — шепотом спросил княжич, когда женщина убежала на кухню.

— Какая разница, — махнул я на него рукой. — А ты ей понравился.

— А ты откуда знаешь? — неожиданно вспыхнул огненный. Вот чего я точно не ожидал от него, так смущения.

— А то я не вижу как она на тебя глазками зыркнула. Так что не теряйся!

Княжич тут же погрустнел:

— Отец вот-вот объявится. Так что любовные утехи отменяются.

— Ну и зря. — Я пожал плечами. — Не думаю, что нас сразу позовут. Сначала Маркирер с ними разговаривать будет, к тому времени, когда до нас дойдет, она многому тебя научит.

Моя убежденность подействовала. Когда Тори принесла тарелки, Лимео, словно ненароком коснулся ее руки, провел пальчиком по ладони.

Я отвел взгляд, делая вид, что не замечаю этой старой, как мир, игры. Сам же напряженно думал. Зачем-то ведь отцу понадобилось, чтобы именно Тори встретила нас на кухне.

Узнать о нашем с Лимео разговоре он не мог, если только предположить... Или ее присутствием давал мне понять, чего он от меня хочет?

О том, что Тори — смотрящая отца, я догадался совсем недавно. Он как-то обмолвился, что за мной приглядывали с самого детства, вот я и попытался понять, кого благодарить за спасенную когда-то жизнь. Серьгу-маячок он подарил мне значительно позже.

— О чем загрустил?

Я так задумался, что не заметил, как мы остались вдвоем. Нужно было отвечать, да так, чтобы у Лимео не возникло никаких подозрений.

— Вспомнил тот день, когда убили матушку.

— Матушку? — повторил он следом за мной.

— Отец отдал меня младенцем в чужую семью.

Княжич больше не улыбался.

— Но кто-то все равно узнал...

— Сомей. Я с Фаратом не первый раз встречаюсь.

— Веселая у тебя была жизнь, — протянул он, пододвигая тарелку к себе поближе.

Ели мы молча. К мыслям об отце прибавилось беспокойство за Тистара. Все эти несколько дней я гнал его, не позволяя себе даже мгновения слабости. Теперь же Лимео дал мне такую возможность. У грусти, которая заставляла меня хмуриться, была известная ему причина.

Долго продлиться печали не позволила Тори. Подошла чуть слышно, склонилась к княжичу, ласково проведя ладонью по волосам. Тепло посмотрела на меня, словно спрашивая: "Ты не против?"

Лимео сначала не понял, чему я усмехаюсь, но когда Тори, взяв его за руку, потянула на себя, попробовал сопротивляться.

— Иди, — фыркнул я, — не пожалеешь. Будет, о чем рассказывать, когда вернешься к себе.

Против последнего ему возразить было нечего, и парочка скрылась на кухне. Имелись там укромные уголки.

Ну а я остался, радуясь неожиданному одиночеству. Мне было о чем подумать в ожидании очередного представления Маркирера. Лери Талина и князь Аранар должны были скоро появиться.

Глава 2

Эриар

— Князь Эриар, лери Талина, вы позволите мне вернуться в Самар"Ин?

Маркирер принимал нас не в кабинете, а в небольшой гостиной. Тоже в его личных покоях. Едва ли не с порога заверил, что и Дария, и Лимео чувствуют себя хорошо, и, как только мы поговорим, он передаст нам детей. Независимо от результатов разговора и без всяких условий.

Услышав это, Талина немного расслабилась, а вот мы с Аранаром наоборот, напряглись. Если раньше мы лишь подозревали, что это была игра огненного проклятого, то теперь в этом не было сомнений. Как и в том, что мы продолжаем действовать точно в соответствии с его задумкой.

Потом в комнату вошел Ромио в сером килоре наемника и весьма подробно, со многими нюансами, в которые входила и встреча с ясарами чужих, рассказал о последнем семидневье. Вопросы задавали все. Он отвечал. Иногда задумывался, начинал говорить, потом обрывал сам себя и пытался сказать то же самое, но иначе. Вздыхал с облегчением, когда мы с Аранаром помогали ему, уточняя тот или иной момент, временами смущался, когда речь заходила о поведении Дарии. С какой-то потаенной гордостью говорил о Лимео, уважительно посматривал на князя огненных воплощенных. Но, бывало, и замолкал, угрюмо поглядывая из-под насупленных бровей.

Но что бы он ни делал, это был тот самый Ромио, которого я видел в крепости. Живой, открытый, но с характером. Сломать можно, но он до конца будет стоять на своем.

Маркирер за все это время не спросил ни о чем, просто сидел и слушал. Внешне безучастный, но как только вспоминали о Сомее или Виджаре, в его глазах вспыхивал огонь бешенства. Вполне укротимый, но только благодаря его воле.

Ну а напоследок, когда глава Отшаров уточнил, может ли он отослать сына, прозвучал этот вопрос.

Маркирер побагровел, но не произнес ни звука, а виновник наступившей тишины смотрел на нас с Талиной и ждал решения.

А пауза затягивалась. Если бы это зависело только от меня, я бы сразу дал согласие. Что бы ни придумал Маркирер, нам уже довольно много известно, чтобы в этом разобраться. К тому же присутствие его сына рядом со мной... Это могло быть очень интересно.

Но Талина... Мне стоило подумать о жене. Испытывать и дальше ее терпение было жестоко.

Когда мы с Александером вернулись в крепость, она, поцеловав сына, попросила его оставить нас одних. Аранар сбежал сам, сказав, что скоро вернется.

Он мог себе это позволить, я — нет.

Она произнесла только одну фразу, но я ее запомнил: "Не смей оставлять меня одну!"

Мне не нужно было уточнять, чтобы понять: она говорила о моем развоплощении. Знала, ради чего я рисковал, осознавала, что я не мог поступить иначе, но все равно сказала. Что ж, если мне еще раз доведется пройти через это, проблем с ниточкой, которая удержит мой разум, не возникнет. Разъяренная женщина, которая едва сдерживает себя, чтобы не вцепиться тебе в глотку, достаточно серьезный довод для этого.

В отличие от нее Александер воспринял все, как приключение. Когда-нибудь я расскажу ему, как был близок от того, чтобы раствориться в стихии. И если бы не беспокойство за него, за Дарию, за Талину...

Думать об этом сейчас не стоило. Я сумел осознать себя, сумел восстановить свое тело и не только не потерял, но и усилил свою мору. Все остальное было неважно.

— Об этом мы поговорим после, — резко поднялся огненный проклятый и жестко взглянул на сына. Того это если и смутило, то вида он не подал. Великолепная выдержка.

— Я спрашивал не у тебя, отец, — тем не менее, весьма осторожно произнес Ромио и посмотрел на меня.

Увы, но мне пришлось согласиться с Маркирером. Для этого ответа время еще не наступило.

— Мы поговорим об этом после, — повторил я, но с иными интонациями. Не давая надежды, но и не отказывая сразу.

Тот, получив от отца кивок вместо разрешения, низко поклонился и вышел из гостиной.

Маркирер не стал тянуть, заговорил спустя мгновение после того, как за сыном закрылась дверь.

— Эта ситуация весьма сложна для меня.

Он встретился со мной взглядом, потом перевел его на Аранара, но избегал смотреть на Талину. Это особо не удивляло — четыреста лунаров для тех, кто может жить тысячи лет, не такой уж и большой срок, чтобы забыть. Но мне виделось, что причина была в ином. В чем? Об этом нам только предстояло узнать.

Маркирер же продолжал:

— Так получилось, что моя откровенность может повредить взаимоотношениям между вами, но без нее мне не обойтись.

Поразительная выдержка и изумительно тонкая игра! Теперь я понимал Аранара, которого буквально тянуло к родичу. Если их каждая встреча проходила так, я очень многое потерял, что не напросился ни на одну из них.

— Князь, — я опередил своего друга буквально на миг, но это был именно наш с проклятым разговор, — мне известно о том, что князь Аранар время от времени посещает Жароси. Если ты намекаешь на это. Если же на то, что именно я сообщил тебе о крейзе, то я предпочту знакомого врага тому, кто мне неизвестен. И раз уж речь зашла об убийце, что-то прояснилось?

Тот никак не отреагировал на мои слова. Талина, кстати, тоже. Но если про Аранара она могла знать, то вот о моем предупреждении...

Маркирер замялся, чему никто из нас не поверил. Оказалось, зря. Не знаю, как бы я вел себя, столкнись с подобным.

— Это был не крейз, — глухо произнес он и... отвернулся от нас. К окну он отошел сразу, как только нас покинул Ромио. — Это был самах.

— И ты все еще жив? — чуть иронично протянул Аранар, но я видел, насколько он напряжен.

Тот обернулся резко:

— Мальчишка! Еще нет пятнадцати лунаров!

Талина прикусила губу, взгляд Аранара стал холодным, словно он догадывался, что проклятый скажет дальше. Но вряд ли он ожидал того, что услышал.

— Лери Талина, вам известно, что у вашей сестры было двое детей?

— Двое? — побледнела она. Про девочку я ей рассказал и даже поручил Локару найти ее. А вот про сына...

Я очнулся, когда в комнате стало ощутимо холоднее, а в воздухе тонко зазвенели цветные витражи.

— Я предупреждал, что этот разговор будет нелегким, — отрезал Маркирер, кинув на меня взгляд. В его глазах пылала ярость.

— Твой самах — сын Виджара и Кассире? — тихо спросил Аранар. С ним я поделился сведениями.

— Мой самах — сын Виджара и Кассире, — равнодушно подтвердил Маркирер, сдерживая свои чувства. — Мне удалось не допустить активации ключевого слова. Я отправил его в одну из своих крепостей, под надзор воинов.

Мы втроем переглянулись. Не то чтобы не ожидали от проклятого такой мягкости, скорее, искали ее причину. Похоже, мы с Аранаром упустили очень многое. Или... упустил лишь я?

— Я готова его забрать! — Талина поднялась с кресла, подошла к Маркиреру вплотную.

Тот лишь улыбнулся грустно:

— Я не могу отдать вам его, лери. Я обещал другой, что сохраню ему жизнь.

— Не думаю, что эта другая — моя сестра, — тихо заметила Талина, чуть склонив голову.

Взгляд Маркирера на мою жену мне не понравился. Оценивающий такой взгляд, заставляющий задуматься о том, какие еще сюрпризы могут нас ожидать.

— Эта другая — моя будущая жена и княгиня клана Отшаров. А еще, лери Талина, она — ваша племянница, дочь Кассире.

Талина побледнела. Я насторожился, готовый подняться и подхватить жену, если она начнет терять сознание от напряжения, но она лишь сглотнула, сумев справиться со своими эмоциями.

— Вы умеете бить... больно, князь.

— Именно этих слов я и опасался, лери Талина, — с печалью и сожалением произнес он и, обойдя мою жену, подошел к столику, на котором стоял кувшин и глиняные кружки. — Вам налить?

Он обращался ко всем, но смотрел вновь только на Талину.

Она кивнула, приняла кружку из его рук, ождалась, когда он предложит нам, услышит два отказа, сам сделает глоток, и только после этого поднесла ее к губам.

— Эту девушку я купил на невольничьем рынке, когда ей было одиннадцать лунаров. О том, что она дочь Кассире, узнал несколько дней назад.

— Я могу поговорить с ней?

— Конечно! — Он весьма доброжелательно улыбнулся Талине. — Даира Дария сейчас с ней. Я подумал, что девушкам будет, о чем поговорить.

— А если я уговорю ее отправиться со мной в Самар"Ин? — Талина смотрела с вызовом, но в ней была видна нерешительность. Не ей играть с Маркирером.

— Я дал Леде лунар, чтобы она до конца определилась со своими чувствами ко мне. Если это время она проведет с вами, лери Талина, я буду только рад. Мне не хотелось бы сломать ей жизнь лишь потому, что она спутала благодарность и любовь.

— Я не узнаю вас, князь... — задумчиво протянула она. Я попытался ее остановить, догадавшись, что последует дальше, но она словно и не заметила моего жеста. — Тот ли это князь, по вине которого когда-то произошел Раскол?

Она еще не закончила говорить, а мы с Аранаром уже стояли рядом с ней. Понимая, что если он не сдержит себя, в этой гостиной спастись не удастся никому. То, что не сделает сам князь, закончат его телохранители.

Ожидая чего угодно, мы не предугадали только одного — его смеха.

Тот оборвался так же неожиданно, как и начался.

— Если это приглашение познакомиться поближе, лери Талина, то я его принимаю. Я слышал о вас много интересного. Чего стоил только один рассказ о последнем совете, на котором вам удалось заставить князей Круга вспомнить о долге! Слушая его, я восхищался вами, нимера. Дать им почувствовать в вас не только силу, дар вакирэ, но материнскую заботу о них...

— И кто же осчастливил вас этим рассказом? Хатар или Шумелу?

Маркирер развел руками. Мол, и хотел бы, но...

Мы уже попались в его ловушку, он мог позволить себе слегка развлечься. Но я так и не понимал, чего же он добивается.

— Это все, что вы хотели нам сказать? — Талина преобразилась на глазах. Она, как и сам Маркирер, была разной во время этой встречи, сейчас же она выглядела его достойной соперницей. Холодный взгляд, надменная, с капелькой иронии улыбка.

Это было немного пугающее сравнение, такой мне ее еще видеть не доводилось. Но с проклятым огненным иначе было нельзя. Для него существовали лишь равные ему. Она сумела это почувствовать.

— Если только еще раз заверить, что не собираюсь использовать детей в нашем противостоянии, — отозвался Маркирер.

— Тогда я хотела бы забрать свою дочь и покинуть Жароси.

— А Ромио? — чуть дернув губой, намекая этим на улыбку, уточнил ансаир.

— Об этом вы можете спросить у моего мужа. Безопасность Самар"Ин в его ведении.

Он кивнул и... поднял руку.

Мое предположение о телохранителях оправдалось. Воин появился словно ниоткуда, будто соткался из тени. Великолепная выучка! Не зря о них по Лерикану ходят легенды.

Приказа не прозвучало, но ансаир склонил голову и покинул гостиную.

Эти мгновения ожидания были самыми напряженными за последние дни. Слова в нашем мире значили мало, если не звучали, как клятва. Да и та забывалась, как только менялись обстоятельства, делая более выгодными иные союзы.

Маркирер же был едва ли не самым непредсказуемым и опасным из тех, кого я знал. Его внешняя обманчивость скрывала твердый характер. Он не отступал от своих целей и... принципов.

Его боялись, не меньше, а скорее больше, чем безумного Сомея, но, что когда-то меня удивляло, его уважали. Даже враги.

— Мама!

Дария влетела в комнату первой, тут же кинувшись на шею Талине. Мы, дружно, в смущении отвели взгляд. Но я успел заметить и вторую девушку, которая вошла следом за Лимео.

Так вот ты какая, дочь Кассире! Она была больше похожа на отца, но и неуловимо напоминала Дарию. Кровь нимер давала о себе знать.

— Мамочка, прости меня! Я не думала, что все так получится! Мамочка, это было так...

Талина прижимала дочь к себе, та прерывисто шептала ей куда-то в шею. Одна, хоть и с трудом, но сдерживала слезы, вторая не обращала внимания на влажные дорожки на своих щеках.

Маркирер, очень тактично, подошел к нам, давая возможность Талине и Дарие справиться с чувствами. Жестом попросил Леду остаться в стороне.

— Аранар, — отвлек он внимание друга от сына, — ты можешь им гордиться. Не знаю, каким палачом он станет, но что такое верность и долг ему известно. Да и выучка у него... Жаль, что он так быстро покидает Жароси, Ким уже заикался, что был бы не прочь его подучить.

— Посмотрим, — загадочно усмехнулся Аранар. — Если не начнешь войну осенью, так, может, и подучит.

Проклятый хмыкнул, давая понять, что шутку оценил, но тут же был вынужден растерянно посмотреть на нас.

Он был не единственным, кто застыл, не зная, как реагировать на фразу, которая прозвучала рядом с нами:

— Мама, а можно я останусь здесь, с Ледой?

Дария

Я осознавала, что все мои глупости просто меркли перед этой, но ничего сделать не могла. Это как с приблудными зверенышами. Сколько раз так было: стою, смотрю на грязного и голодного щенка или котенка и понимаю — я не могу пройти мимо. Я должна его взять, помыть, накормить, подлечить, если это необходимо, и пристроить в хорошие руки.

Как только мама ни пыталась объяснить, что мне одной не по силам помочь всем, но я была непреклонна. В чем угодно могла уступить, только не в этом.

Сашка первым смирился с тем, что в такие моменты спорить со мной бесполезно. Проще взять часть забот на себя и быстрее избавиться от очередного найденыша, чем утихомирить.

Вот и сейчас. Знаю, что, как баран, бьюсь башкой об стену, а отступить даже мысли не возникает.

Я никогда не жалела, что у меня есть брат, но всегда мечтала о сестре, с которой можно поболтать о том, о чем даже лучшим подругами не скажешь. А тут Леда...

То, что она не покинет крепость, я была уверена. Что возьмешь с влюбленной дурочки?! Она же, кроме своего Маркирера, ни на кого не смотрит!

— Леда, ты можешь подождать за дверью? — невинно улыбнувшись, попросила я. Был бы здесь Сашка, уже бы догадался, чем грозит всем моя наигранная скромность.

Сестренка кивнула, но прежде чем уйти, посмотрела на Маркирера. Не знаю, что уж она увидела в его глазах, но тут же выскользнула.

И разве можно вот это не умеющее постоять за себя создание оставлять одно?!

Все у меня внутри протестовало против подобного варианта. Нет, я, конечно, понимала, что последние четыре года она как-то сама со всем справлялась, но результат этого "как-то" был у меня перед глазами.

— Даша... — начала мама с уже знакомым мне выражением лица, но я быстренько ее перебила. В этом деле самое главное — сразу дать понять, что моя позиция неуязвима.

На опешивших от моей наглости князей я старалась не смотреть. Хорошо, что Леды здесь уже не было.

— Мама, — я говорила спокойно, но не так, как это обычно делал Эриар. Вот где полная невозмутимость! — Леда — моя сестра. Младшая. — Разница у нас всего пара месяцев, но это не значит, что я сильно приврала. — У нее уже давно нет семьи, она живет только в этой крепости и никого из нас не знает. Если ее сейчас забрать к нам, то у нее может случиться нервный срыв. — Прости, подруга, но по-другому нельзя. — Ты только представь, как она будет вас всех стесняться. Да еще после того, как узнала, чья она дочь и что ее мать предала тебя!

— Даша...

Попытка номер два — вставить свое слово маме снова не удалась.

— Она и так вздрагивает от каждого громкого звука, а ты хочешь, чтобы она оказалась в нашем дурдоме? — Я надеялась, что Эриар не знает значения этого слова, а не то... Будем считать, что я не хотела его обижать. — Нет... — я закатила глаза к потолку, — я не понимаю, как можно так жестоко обращаться с ней? Неужели тебе ее не жалко?!

— Даира Дария...

Я вообще-то разговаривала с мамой и не собиралась выслушивать каких-то там князей, да еще и проклятых...

Ой! Кажется, это то самое, что мама называла: понесло.

— Прошу меня простить, князь Маркирер, — я чуть склонила голову, стараясь, чтобы моя поза ассоциировалась со скромностью, а не с откровенным наездом, — если вы считаете, что мое нахождение в этой крепости скажется на вашей репутации...

Я опустила взгляд, давая ему возможность додумать окончание фразы, сама же пыталась усмирить ошалевшее сердце. Эта наглость рано или поздно, но выйдет мне боком. Но пока этого не произошло...

Если бы мама слышала рассказ Леды, она поступила бы точно так же. Как я сдержалась, чтобы не заплакать...

Она говорила равнодушно, будто все это происходило не с ней. Заплакала лишь, когда дошла до истории брата. О его судьбе ей ничего не известно. Вот тогда я поняла, насколько она одинока. Иначе она не доверилась бы мне лишь потому, что я ее сестра.

В Самар"Ин же ей действительно нельзя. Там слишком много своих проблем, чтобы заниматься еще и ею. А Леда это сразу почувствует и замкнется, не сумеет полюбить свою тетю.

Тогда уже ничего не исправить.

— Даша, не могла бы теперь ты оставить нас, — тихо попросила мама, стараясь не смотреть на меня.

Мамочка, милая, как же мне стыдно...

Я не имела права так поступать с ней, но я знала, что иначе не могу.

— Извини, мама, но я хотела бы остаться. — Я перестала кривляться. Сейчас все зависело от того, насколько серьезно будут восприняты мои намерения. — Стоит мне уйти, и для вас главным станут отношения между воплощенными и ансаирами, как мой поступок будет воспринят другими, что скажет совет или другие князья проклятых. Но ведь мы говорим сейчас не об этом! Мы говорим о девочке, которая приходится тебе племянницей! О той, которая не знала, кто ее мать, которую продали на невольничьем рынке, для которой я — самое близкое существо после брата. Но где этот брат?! И ты готова лишить ее еще и меня?

— Похоже, лери Талина, в вашей дочери мудрости больше, чем во всех нас, — неожиданно поддержал меня отец Ромио.

И не такой он страшный, как о нем говорят. И... видный. В такого несложно влюбиться с первого взгляда. Если бы не его сын... Жаль, что мне так и не удалось с ним поговорить.

— Или наивности, князь Маркирер. Наивности, которая не позволяет ей увидеть того, что стоит за ее порывом! — Мама стиснула спинку кресла, как будто пыталась разделить с ней свою боль.

Что же я делала?!

— Лери Талина, — неожиданно в разговор вступил князь Аранар, — а мне кажется, что у этой истории может быть и иной смысл.

Мама резко обернулась к нему, какое-то время, молча, рассматривала князя. Потом, нехотя, кивнула:

— К сожалению, князь, вы правы.

— Мне позволено будет узнать, — Маркирер с некоторым недоумением посмотрел на маму, — о чем сейчас идет речь?

Мне показалось, что она не ответит, но я ошиблась. Всего один миг, и она уже не выглядит растерянной.

— Речь идет об изначальных хрониках воплощенных, которые хранятся у вас, князь.

Я только и успела подумать о том, что сейчас будет (выражения лиц у всех такие, что можно ожидать чего угодно), как Маркирер расхохотался. Да так заразительно, что я едва не начала смеяться вместе с ним. Остановило меня то, что все остальные выглядели уж больно сосредоточенными.

— Лери Талина, — чуть успокоившись, заговорил он, — вам не кажется, что сделка, если говорить на языке торжищ, не совсем равноценна. Если вы согласитесь с решением вашей дочери, я буду вынужден клятвенно гарантировать ее безопасность. И я же открою вам двери своей библиотеки, чтобы вы могли ознакомиться с хрониками.

— Тебе придется гарантировать безопасность еще и моему сыну, — словно невзначай заметил Аранар и... подмигнул мне. — Лимео побудет ее телохранителем.

— Они прибьют друг друга, — тихо прошептала я, но меня услышали.

— Кто? — опередив всех, спросил Маркирер.

— Ромио и Лимео, — тяжело вздохнула я. — Придется еще и за ними присматривать.

Маркирер ничего не сказал, но отошел к окну. Мама чуть заметно улыбнулась — кажется, пронесло. А вот Эриар смотрел на меня слишком внимательно.

— Не придется. — Я несколько удивилась, услышав его голос. До этого момента он предпочитал молчать. — Я заберу Ромио в Самар"Ин.

Маркирер воспринял это спокойно, даже кивнул, соглашаясь, а вот мне пришлось вновь закатить глаза. Я хотела разобраться, друг он мне или нет. Сделать же это, если я буду здесь, а он — там, невозможно.

— Эриар! — Я повернулась к мужу мамы, успев заметить заинтересованный взгляд Аранара — он словно говорил: "Ну-ну, и как ты теперь выкрутишься?" Если кто здесь был наивный, так это не я. А то я не видела, что всех их мое решение каким-то образом устраивает. Причины не понять, но даже мне заметно. Если бы мама только за меня так не беспокоилась... — Неужели ты ничего не заметил?

Я сразу начала обращаться к нему на ты. Он так попросил, ну а мы с Сашкой не отказали ему в такой малости. Пока я об этом не пожалела. Он хоть и совсем чужой, но искренне заботится о нас. Ну а маму любит. Только она этого и не видит.

— И что же я должен был заметить? — чуть холодновато спросил он у меня.

Я чуть улыбнулась, а вот Эриар напрягся. У Аранара даже удивленно бровь приподнялась.

Хороший у Лимео отец. У Ромио, кстати, тоже. Маркирер мне нравился все больше. Есть в нем озорство, которое притягивает к себе. Ну а то, что глаза время от времени вспыхивают алым, так я к этому уже привыкла. Пока по лесу шли, не раз у Ромио видела.

— Ромио впервые обратился к отцу за помощью. Конечно, сделал он это из-за меня и Лимео, но ведь сделал. Поверил ему, доверил нас. И ты хочешь именно в такой момент вернуть его в Самар"Ин?

Похоже, я сегодня работала шутом. Раздавшийся за спиной звук оказался с трудом сдерживаемым смехом. Опять Маркирер.

— Хорта-то вы хоть заберете? — спросил он насмешливо, когда понял, что поддерживать его никто не собирается.

— Хорт признал меня хозяйкой, — пожала я плечами. — Так что, где я, там и он.

— Даша, выйди, — произнесла мама таким тоном, что спорить с ней я не стала. Но прежде чем покинуть комнату, умоляюще посмотрела на Маркирера. Если кто и мог уговорить ее, то только он.

Леда сидела на самом краешке стула. Такая маленькая в таком большом холле... Да и воины, которые находились поодаль, выглядели слишком монументально. Она на их фоне совершенно терялась.

Увидев меня, испуганно вскинула ресницами.

Ну, Маркирер, я тебе устрою веселую жизнь... Я очень хорошо понимала всю глупость своих угроз, но помечтать никто не запрещал, вот я и мечтала. Чтобы было не так страшно. Я только теперь начала осознавать, как и с кем разговаривала.

— Все будет нормально, — пристроилась я на соседнем стуле. — Они там сейчас немного поругаются, а потом решат, что мне лучше остаться тут.

— Ты такая смелая, — прошептала сестренка и с какой-то надеждой посмотрела на закрытую дверь.

Знала бы она, как у этой смелой голос от страха срывался! Но когда не за себя, а за другого просишь, откуда только силы берутся?

— Слушай, — неожиданная мысль заставила меня подпрыгнуть, — а ты читать и писать на местном языке умеешь?

— Конечно, — удивилась та моему вопросу. — Князь Маркирер, — она покраснела, произнеся его имя, — просил дядьку Милко учить меня. Я и древний немного знаю.

— Здорово, — хлопнула я ее по плечу, — будешь со мной заниматься. А я тебе покажу кое-какие приемы. Это если к тебе приставать начнут.

— Кто ко мне приставать будет? — улыбнулась она. — Против воли князя в крепости никто не пойдет.

— Ты что, — теперь была моя очередь удивляться, — собираешься всю жизнь в крепости прожить?

— Ну да! — выдало это создание, окончательно добив меня своим признанием. Все было еще хуже, чем я могла себе представить.

— А как же другие города, люди? — На то, что воины прислушиваются к нашему разговору я обратила внимание, но не посчитала это важным. Слушают, ну и пусть слушают. Я же тут не заговоры против их князя плету. — Неужели ты не хочешь путешествовать?

— А зачем?

— Ну ты даешь! — протянула я ошеломленно. Это же до чего нужно было довести девчонку, чтобы она из себя добровольную затворницу сделала? — Будь у меня возможность...

Закончить у меня не получилось.

— Я тоже люблю путешествовать, — заставив забыть обо всем, произнесли за спиной таким знакомым голосом.

Талина

Это решение далось мне нелегко. Разрешить дочери посещать крепость врага... Чутье нимеры убеждало, что я поступаю правильно, но ощущение безрассудства от собственных поступков осталось.

— Вам нужно отдохнуть.

Когда мы вернулись в Самар"Ин, оставив Ромио Маркиреру, я и Даша сразу отправились в детские покои. Ей не терпелось кинуться на шею брату, мне же просто хотелось увидеть их вместе, осознать до конца, что все уже закончилось.

Не закончилось, только начинается. Эриар был прав, когда сказал так. Но... это будет уже другая история, для которой еще не наступило время. А пока я имела право на свое маленькое счастье. Быть рядом с детьми, с мужем.

— Ты опять думаешь только обо мне, — улыбнулась я Эриару.

Вернулась я в супружеские покои уже за полночь. Если бы не Кимела, там бы и устроилась спать. Но нелина убедила, что двойняшкам стоит побыть одним. Нам с мужем — тоже.

— Нам многое предстоит сделать, а это семидневье было тяжелым даже для меня.

Вопреки моим ожиданиям, Эриар не сделал ни малейшего движения мне навстречу. Словно не было слов признания, словно не в его взгляде я иногда замечала скрытую за тревогой нежность.

Но я не беспокоилась. В нем опять возобладал долг — теперь я знала, что с этим делать.

— Ты дожидался меня только ради этого? — насмешливо уточнила я, но, заметив мелькнувшую на его лице тень растерянности, продолжила уже иным тоном: — Считаешь, Маркирер сдержит свое слово?

— А зачем ему его нарушать? — удивился Эриар. В отличие от меня он уже побывал в купальне. Убранные в хвост волосы были чуть влажными. Воплощенные редко пользовались своей морой, как сказали бы на Земле, в бытовых целях. — Он своего добился, а как воспримут это другие князья, его вряд ли беспокоит.

— Я ему даже немного завидую, — заметила я. Но тут же уточнила уже серьезно: — Я так и не поняла, зачем ему нужна Дария?!

— Не Дария, — поднялся он с кресла, прошелся по гостиной, обдумывая что-то. — А может, и Дария тоже.

— И все-таки...

— Ему нужны вы.

— Мне неизвестно, как снимается проклятие, — возразила я мужу, чувствуя, что от поселившегося в душе спокойствия скоро не останется и следа. — Да если бы и знала, я не вижу, как можно меня заставить сделать это.

— Талина, — он впервые опустил набившее оскомину "лери", — Маркирер искренен. Это подкупает, подталкивает к тому, чтобы разобраться в нем лучше. Ваш разговор с ним был недолгим, но вы уже сомневаетесь в том, что о нем говорят.

— Сомневаюсь? — нервно усмехнулась я. Эриар был прав и... неправ одновременно.

Князь огненных проклятых производил именно то впечатление, которое сложилось у меня по рассказам о нем. Сильный, опасный, хитрый, безумный. Он не просто играл чужими судьбами — испытывал наслаждение от этих игр.

Вот только образ получался плоским, мертвым. Это как про снег сказать, что он белый и холодный. Все правильно, но красоты и очарования не передает.

— Я не сомневаюсь, Эриар. — Перестав мерить комнату шагами, он остановился, нас разделяло кресло. Казалось, что он никак не может на что-то решиться. — Я просто пытаюсь разобраться.

— Он ищет вашего внимания.

— Зачем? — повторила я свой вопрос, пусть и в иной интерпретации. Но ответа на него я дожидаться не стала. — Тебе не показалось, что наша встреча стала испытанием, которое он вынудил нас пройти?

Эриар повернулся ко мне, посмотрел с интересом:

— У меня мелькнула такая мысль, когда он сказал про свои намерения назвать Леду женой. Слишком неожиданное признание. Если не предположить, что для него имела значение определенная честность в нашем общении.

Теперь был мой черед усмехаться:

— Это ты о том, что он не собирается обольщать меня?

Муж сначала нахмурился, но потом догадался, что это была шутка. Все-таки кое-чему он на Земле научился.

— И это тоже. Но есть то, о чем вы пока еще не знаете.

— Пока еще... — повторила я за ним, заставляя себя не злиться. В мои планы этот разговор не входил. В худшем варианте я собиралась посетить купальню, после чего лечь спать. И не выходить из спальни, пока не высплюсь за все те дни и ночи, в которые меня терзало беспокойство за дочь. В лучшем... Я на него не сильно и рассчитывала. Теперь понимала, что правильно и делала. — Это обнадеживает. И когда же мне предстоит с этим ознакомиться?

Муж отреагировал на мой выпад спокойно. Он сделал вид, что его не заметил:

— Совет несколько раз хотел вернуть хроники. Способы были разные, результат один. Смерть вашей прабабки — итог одной из таких попыток.

— Откуда это известно тебе? — После подобного заявления поведение Маркирера становилось еще более необычным.

— Палач Круга изучает опыт своих предшественников, — мрачно заметил он. Несколько мгновений молчал, его взгляд, направленный в никуда, был отрешенным. Он опять принимал решение, как многое мне стоит узнать из того, что известно ему. — Прошло не больше десяти лунаров, как на Лерикане появилась новая раса, назвавшая себя ансаирами. Еще не были определены земли, где появятся их крепости, воплощенные еще не до конца осознали, к чему привел Раскол, а князья проклятых не до конца поверили, что обратного пути нет, когда ваша прабабка постаралась сама вернуть хроники.

— Надеюсь, она не отправилась за ними ночью? — догадываясь о продолжении, спросила я.

— Ее изуродованное тело нашли следующим утром у ворот Самар"Ин.

— Что-то с этим договором не так, — задумчиво протянула я, предпочтя не смотреть на мужа. Мысль о том, что он мог подождать с откровениями и до утра, рождала обиду. Глупую, не соответствующую ни моему возрасту, ни статусу. И я с этим ничего не могла поделать. — Слишком многое крутится вокруг него.

— Ваша сестра несколько раз требовала от совета начать войну, чтобы вернуть святыню в храм.

Я вскинула взгляд, всматриваясь в выражение его лица. Спокойное, отстраненное, в какой-то мере даже равнодушное. Старший по крови в княжеском роду воплощенных воздуха, палач Круга, князь клана охраняющих... Владеть собой он умел.

— Но она не произнесла последнего слова...

Я не дала пробиться вопросительным интонациям. Вряд ли он знал, что именно ее остановило.

Но я ошиблась.

— Ей не удалось доказать своего права на Рассветную звезду. А когда она начала проявлять настойчивость, Джангаш потребовал от меня продолжить расследование смерти ваших родителей.

Это признание было сродни пощечине. Он вновь изменил мое представление о том, что нас с ним связывало.

— А я все-таки надеялась, что это именно вы не поверили в мою виновность. — Неожиданно для себя я увеличила дистанцию безликим "вы".

Он дернулся, но я едва успела это заметить.

— К тому времени я уже знал это доподлинно, но никого в совете правда не интересовала. Нужен был повод. Лери Кассире его дала. Но и этого оказалось мало. Палач — противовес воле нимеры, но без согласия совета действовать он не может. Джангаш высказал предложение, Аранар его поддержал, я согласился. Так нас оказалось трое против двоих.

Всюду правила и ограничения. Он не мог, я не могла... Эту страницу нашей жизни нужно было перевернуть, но книга каждый раз открывалась именно на ней.

— Если я правильно поняла все сказанное, то ты считаешь, что риск оправдан?

Он улыбнулся. Впервые за весь вечер:

— Я считаю, что этот риск можно оправдать.

Хотела я закатить глаза, как делала это Дария, разговаривая с Маркирером, но пока размышляла, как это будет смотреться в нашем с Эриаром варианте, он уже продолжал:

— Маркирер не нарушит своего слова. Маркирер дал понять, что не претендует на особый статус рядом с тобой. Маркирер готов предоставить доступ к хроникам. Маркирер не воспользовался возможностью, чтобы проклятые начали войну против воплощенных. Маркирер сохранил жизнь сыну Кассире, зная, что теперь его жизнь зависит только от внимания воинов, которые будут охранять самаха.

— Это наводит тебя на какую-то мысль? — поинтересовалась я, когда он замолчал.

Ответа я дождалась, но для меня он стал полной неожиданностью:

— Хочешь полетать?

Первым желанием было сказать: "Нет", но он был прав. Я хотела! Несмотря на давно наступившую ночь, усталость, вопросы, которые множились тем сильнее, чем ближе я подбиралась к тому, что было скрыто за частоколом недомолвок.

Эриар понял все по моему лицу. В два шага преодолел расстояние между нами, нежно взял за руку, потянул за собой. То, что я в платье, его не смущало.

Он не отпускал меня, пока мы шли вниз по лестнице. Крепко держал мою руку, когда мы, похожие на двух заговорщиков, сдерживая шальные улыбки, проскальзывали мимо охраны. Отпустил, лишь когда мы поднялись на башню, где несли дозор дархан с наездником.

Менять ипостась муж не стал, сел во второе седло, усадив меня впереди.

Мы вернулись перед самым рассветом. Я сорвала голос, едва держалась на ногах, неубранные волосы спутались, а кожу саднило от бившего в лицо ветра. Но я была счастлива, словно именно там, в небе, я отпустила все тревоги, которые не давали мне наслаждаться жизнью.

Эриар первым ступил на землю — дархана посадили на площадку у загона, помог выбраться мне. Стоило мне покачнуться, как он тут же подхватил меня на руки.

Его горячее дыхание скользнуло по виску.

— Я никому тебя не отдам.

— Я никому тебя не отдам, — повторила я за ним, крепче обвивая руками его шею.

Я не заметила, как мы оказались в джейсине, я удивилась, но тут же забыла об этом, когда неподалеку от ведущей наверх лестницы заметила отступившего в тень Локара, я только довольно фыркнула, когда горячая вода приняла мое тело.

Все остальное стало сном. Его сильные и мягкие руки, которые смывали с меня следы ушедших дней. Его губы, которые ловили мои стоны. Влажные волосы, с которых стекали капли воды. Смятые простыни, единственные свидетели той страсти, в которой данная нами клятва обретала свой смысл.

Все стало сном...

Я проснулась уже ближе к полудню. Потянулась, не торопясь открыть глаза. Мне не хотелось возвращаться из сказки, которой стала для меня ушедшая ночь, в ту реальность, где меня вновь ждало множество проблем.

Правда, теперь я уже не страшилась встретиться с ними лицом к лицу. Я больше не была одна.

— Прибыл гонец от Маркирера.

Голос мужа заставил меня сесть, откинувшись на подушки.

Он стоял у раскрытого окна, облокотившись на широкий подоконник. Прямая спина, собранные в хвост волосы, словно дорожка пепла на белоснежном килоре.

Единственный вопрос, который я могла задать, услышав его слова, за последние дни набил оскомину. Так что я молчала, ожидая, когда он продолжит.

Тишина продлилась недолго, но меня это не обрадовало.

— Этой ночью его воины захватили Кассире.

Сказка оказалась очень короткой.

Глава 3

Маркирер

Поимка Кассире стала неожиданностью для всех, кроме меня. Когда на рассвете прибыл воин, принесший эту весть, Хартиш окинул меня внимательным взглядом, словно видел впервые, а телохранители переглянулись.

Эти пятеро были слишком близки ко мне.

В отличие от них я помнил, что чем больше доверия, тем сильнее искушение. Они уже пытались на меня влиять, я это стерпел, посчитав за новую игру. Но второй такой не будет. Так что бывшая нимера стала для них предупреждением. Поймут, я буду этому только рад.

— Я в Сирташ, — небрежно бросил я слуге. — Джареда и Верана оставляю присматривать за Ледой. Если появится посланник от лери Талины, передашь ему привязку к переходу в крепость.

Хартиш только кивнул, а вот Ким с некоторым торжеством посмотрел на присмиревшего Верана.

— Что?! — гневно выдохнул я, поворачиваясь к старшему воину.

— Мы виноваты, мой князь, — склонился тот.

— Об этом поговорим, когда я вернусь. С Леды глаз не спускать. И продумайте охрану наших гостей. Мое слово не должно быть нарушено.

— Как прикажет мой князь.

Его покладистость меня не смущала, как и мелькнувшая на лице телохранителя тень раздражения. Эти четверо сдружились, но это не мешало им соперничать между собой. Сейчас обыгрывали выкормыши Аранара, но я знал, что ансаиры найдут способ это изменить.

Пока продолжалось так, я был спокоен.

Крепость, в которую я отправил сначала Тая, а вот теперь и Кассире, надежной не выглядела. Она значительно уступала Жароси и в количестве воинов и в укрепленности. Но так только казалось.

Простиравшиеся на несколько лар болота усложняли подступы к ней. С другой стороны были горы, в которые она и вросла, захватив множество пещер, уходящих глубоко вниз.

Портальный круг был единственным слабым местом. Для ансаиров, но не для воплощенных. Для них оружием становились и стихии, которые были их основой. Но я надеялся, что до столь масштабного столкновения с трехипостасными не дойдет. Мне не нужна была война.

Меня встречали комендант и дюжина воинов.

— Мой князь, — отступил комендант, жестом приказав вернуть мечи в ножны, как только я вышел на каменную кладку верхнего яруса башни. Недовольно посмотрел на двоих, что застыли у меня за спиной. Кхор был ровесником Хартиша, да и доверял я ему не меньше, чем слуге.— Вы опять проявляете безрассудство.

— Хочешь сказать, что здесь мне грозит опасность? — нарочито удивился я.

Тот качнул головой, но ничего не сказал. Старая выучка. Одно плохо — он предпочитал действовать только по приказу.

— Женщину доставили. Как вы и хотели, я дал ей увидеть мальчишку. Издалека.

Ничего не сказав, я прошел мимо него, к лестнице. Раст опередил меня. Ким пристроился сзади, знал, что его присутствие за спиной меня слегка раздражает. Хотя бы тем, что о его появлении там я узнавал слишком поздно, не ощущая исходящей от него угрозы.

— Как она отреагировала? — Я дождался, когда Кхор пристроится рядом. Воины крепости остались дожидаться гостей.

Если Эриар сочтет нужным поведать о моем сообщении Талине...

Кассире попалась мне слишком рано, но теперь уже ничего не изменить. Я не мог быть правым всегда, но это не значило, что я не сумею обернуть все в свою пользу.

— Отвела взгляд, — равнодушно ответил Кхор. Он не понимал, зачем мне эти игры с мальчишкой, но задавать вопросы даже не пытался. Он относился к тем, кто, дав клятву, слепо следовал ей до своего конца. — Тая напоили той настойкой, которую вы передали. Он едва ли что-то соображал.

— Мы должны оттянуть его безумие. Пусть больше гуляет вне крепости, найдите безопасные тропы. Водите в горы смотреть на рассвет. Если у него появятся хоть какие-то эмоции, это поможет нам сохранить его разум.

— Самаха еще никому не удавалось вернуть, — заметил воин, но не оспаривая мое решение, просто утверждая.

— Еще никто не пытался этого сделать, — возразил я ему.

Но лишь после того, как произнес, понял, что так оно и было. До меня таких попыток никто не совершал.

— Как прикажет мой князь, — все так же бесстрастно откликнулся Кхор и указал рукой на свой дом. Из него вел ход в одно из подземелий. — Она там.

Дальше мы направились втроем. Комендант остался ждать гостей.

Когда мы вошли в пещеру, в центре которой стояла довольно большая клетка, Кассире, забравшись с ногами, сидела на лежанке.

Она не казалась сломленной, скорее, просто уставшей. Или это были проделки холодного огня?

Услышав шаги, она, не поднимаясь, повернулась в мою сторону.

— Князь Маркирер?

Кажется, она ожидала увидеть кого-то другого?

— Бывшая лери Кассире? — добавив в голос язвительности, произнес я.

Поверженный противник не заслуживает унижения, но только не она. Эта женщина явно рассчитывала на что-то. Уж больно уверенным был ее взгляд, небрежными движения.

Скоро эта спесь слетит. Если лери Талина...

Я не стал уповать на помощь нимеры. Эта женщина была интересна мне самому. Хотя бы тем, что она смогла хладнокровно отказаться от двоих детей, а одного из них обречь на страшную судьбу.

Мой первый, как проклятого, ребенок родился спустя почти сотню лунаров после Раскола. Это было случайностью. Это было дважды случайностью.

В те времена я еще не умел управлять своей яростью, ни одна женщина после встречи со мной не выживала. Чужая смерть манила своей сладостью, ощущением власти над судьбами людей.

Но когда проходил угар, оставалась пустота, справиться с которой можно было, лишь вновь бросившись в алую пелену.

И не вырваться. Безумие проклятия!

Я избавлялся от него тяжело. Отказ от удовольствий плоти был лишь первым шагом на долгом пути.

Та девушка оказалась на моем ложе неожиданно. Да и разве можно было назвать ложем подбитый мехом плащ в походной палатке?!

Любопытство привело ее ко мне, мое бешенство лишило возможности выбора.

Очнулся я, услышав свое имя из ее уст. Она не кричала его, чуть слышно шептала, вздрагивая подо мной. А потом открыла глаза, в которых я увидел тварь, которой являлся.

Я отдал ее родителям монеты, которых им должно было хватить на несколько лунаров беззаботной жизни. И забыл.

Было это в конце зимы. А ближе к осени ее привезли к воротам Жароси и оставили одну, брюхатую.

Она родила дочь, Малику. И ярость отступила. Боль терзала мое тело каждую ночь, но стоило мне услышать, как девочка плачет, требуя внимания, я поднимался с лежанки и, превозмогая себя, ковылял к ней.

Все закончилось слишком быстро. Лихорадка забрала сначала малышку, а потом и ее мать.

Это было страшнее, чем проклятие древних.

Потом было пятеро сыновей. Трое из них так никогда и не узнали, кто был их отцом, хоть и служили мне, одного я назвал наследником и обрек на мучения. Он продержался десяток лунаров и нашел смерть, выступив без моего ведома против Сомея.

Последним был Ромио. Демайе удалось обмануть меня. Когда я узнал о том, что она понесла, вытравливать плод было уже поздно, можно было убить и мать.

Ее уловки я не простил, она покинула Жароси, как только оправилась после родов. Сын остался со мной, пока я не отдал его в семью, которая была верна мне.

Я мог понять, что Кассире, опасаясь воли совета, отказалась от своих детей. Но она была готова их убить. Это оказалось выше моего понимания.

— Неужели вы решили выдать меня воплощенным? — Она окинула меня долгим взглядом. Оценивая, как мужчину.

— Вы предлагаете оставить вас себе?

Я не стал скрывать, что заметил ее интерес. Подошел к самой решетке.

Она была похожа на свою сестру, но если в Талине я отметил стойкость, то в этой бросалась в глаза порочность. Она, соответствуя своему имени, искала победы.

Увы, Кассире еще не догадывалась, как много мне известно о ее замыслах.

Прежде чем ответить на мой вопрос, она спустилась с лежанки, приблизилась ко мне вплотную. Нас разделяли только кованные прутья.

— Я могу быть страстной, необузданной. Вы ведь хотите меня, князь?

Губы Кассире были влажными, взгляд — призывным, дыхание — глубоким.

Ее прабабка действовала намного тоньше.

— Хочу, — улыбнулся я (надеюсь, она сумела оценить оскал проклятой твари), — убить! Жаль, не могу.

— И что же останавливает вас, князь?

Мое признание ее нисколько не смутило. Она была уверена в своем очаровании. И... была права. Ее тело привлекало меня. В отличие от Талины она казалась совсем девчонкой. Задиристой, коварной, знающей о той власти, которую она имела над мужчинами. От нее можно было ожидать чего угодно. И наслаждения, и... удара кинжалом.

Та самая острота, которой не хватало моему существованию.

— Не что, а кто, — усмехнулся я. Амулет обжег кожу, когда я заговорил с ней. Мне оставалось только дождаться гостей.

— Кто?

— Чего вы добивались даира Кассире? — Переход был резким, она его не ожидала. Но не вздрогнула, лишь метнулся взгляд, да дернулся краешек губы. — Кто вам сказал о плане прабабки?

— О плане? — Она попыталась удивиться, но у нее не получилось.

Но мне уже была неинтересна ее игра. Она еще не видела тех, кто только что вошел в пещеру, я же их чувствовал. И настороженность, и неверие и... печаль.

Я, отступив, резко обернулся:

— Не ожидал я, что наша встреча состоится столь скоро, лери Талина. — Я склонил голову, приветствуя приближающуюся ко мне нимеру. Приветствовал без издевки. Она была из тех врагов, кто достоин уважения проклятого. — Князь Эриар.

Тот ответил сухим кивком, но я не счел эту холодность оскорблением. Он беспокоился за свою жену, взглядом не отпуская ее ни на мгновение. Сама же Талина смотрела только на Кассире.

Насколько я помнил, им не пришлось разговаривать. Эриар нагрянул в Самар"Ин неожиданно, ничего не объяснив, потребовал у нимеры вместе с ним отправиться в храм. Вместо храма она попала в подземелье крепости Дираков.

Кассире не навестила ее ни разу, сразу же отказавшись от сестры.

— Вы можете оставить нас одних? — тихо спросила Талина, поравнявшись со мной.

Предсказуемо, но от этого не менее болезненно. Я сам заставил ее прийти сюда, я сам жалел, что вынужден это сделать.

— Нет, лери Талина, — жестко отрезал я, давая понять, что иного решения не будет. — Если вы хотите что-либо узнать, то только в моем присутствии.

Эриар встал за спиной жены. Не защищая, давая поддержку.

Я же поймал себя на мысли, что жду от этой игры значительно больше, чем просто свершения мести.

Я жду перемен.

— Что с ней будет?

Талина требовать не стала, приняла мой ответ. Или... Я на ее месте только порадовался бы такому выходу. О чем можно говорить с той, которая заплатила крейзу за смерть своих родителей? И хотя желание ее было велико, это не служило оправданием.

— Это будет зависеть от вас с Ледой, — равнодушно бросил я. Оглядываться, чтобы посмотреть, как воспримет мои слова эта тварь, не стал. Мне хватило болезненной гримасы на лице Талины. — Но не сейчас, позже.

— Позже? — переспросила нимера и... обойдя меня, подошла к клетке. — Я говорила вам, князь, что вы умеете быть жестоким?

— Я просто даю ей шанс, — холодно пояснил я, — которого у нее не будет, если ее судьба окажется в моих руках. Как вы думаете, нимера, что я сотворю с женщиной, которая сделала из своего сына самаха?

— Я плохо знаю вас, князь, чтобы ответить на ваш вопрос.

Она говорила спокойно. Настолько спокойно, что мне хотелось оглянуться и убедиться, что та боль, которая волнами доносится до меня, принадлежит ей. Но я продолжал стоять спиной к клетке и смотреть на Эриара. Мне достаточно было видеть, насколько он напряжен, чтобы понять: я прав.

— Это Виджар, — выкрикнула Кассире. Похоже, решимость ей изменила. — Я была против.

Ее вопль, несколько раз отразившись от стен, затих. Она была еще жива, но для каждого, кто находился в этой пещере, она была уже мертва.

Я не жалел ее. Она сделала свой выбор.

— Я могу просить вас об уступке?

Талина опустила "князь", но и без него было понятно, к кому она обращалась.

— Для вас, лери, почти все, что угодно.

В глазах Эриара не было вызова, но меня это нисколько не удивило. Он разобрался во всем, что я сказал вчера. Талина интересовала меня, но я не собирался искать ее внимания.

— Не говорите пока Леде про мать. Ей и так трудно.

Я кивнул, забыв, что она не могла увидеть моего ответа. Но поторопился с выводом. Как раз в этот миг она, отойдя от клетки, остановилась рядом со мной.

— Пойдемте, князь, на воздух. Здесь... — пауза была короткой, но напряженной, — смердит.

Она была права. Я умел быть жестоким.

Дария

Сашка не злился. Нет, он злился, но не на меня, а на себя. Пришлось вдалбливать в его голову, что я — барышня взрослая, а ему уже пора беспокоиться за свою девушку, а не за меня.

Он был вынужден согласиться с моим аргументом, но заметил, что в Самар"Ин с девушками трудно, так что, пока других вариантов нет, предметом его переживаний остаюсь я.

Мы просидели почти до утра. Сначала рассказывала я, с грустью наблюдая, как он мне завидует. Потом пришлось завидовать мне. История его подвигов была не менее впечатляющей. Чего только стоил их поход к Черным камням! А уж развоплощение Эриара и его возвращение в материальную форму...

Хорошо, что мне не довелось этого увидеть. Страшно было даже представлять, как завыл ветер среди развалин башни, как раздался протяжный стон, в котором смешались боль и отчаяние, как свился в черный жгут воздух, сплетая тело огромной птицы... Как скатилась слеза по лицу одного из воинов — он уже не верил, что князю удастся вернуться. Как опустились они на колено, приветствуя ступившего на землю Эриара.

Уснула я на полуслове. Вроде только что говорили, а тут уже давно утро, за окном шум проснувшейся крепости. Хоть джейсин и расположен на вершине холма, но звуки команд из нижней крепости доносятся и сюда.

— Ну, ты и горазда спать! — восторженно протянул Сашка, соскочив с подоконника. — Я уже и топал, как конь, и тарелку тебе к носу подносил, а ты продолжаешь дрыхнуть.

Я, фыркнув, потянулась:

— Водичкой надо было.

— А можно? — тут же поинтересовался он, за что был вынужден уклоняться от брошенной мною подушки.

— Только попробуй, — пригрозила я и взглядом указала на дверь.

Брат с обреченным видом отправился на выход.

В этот раз ждать долго ему не пришлось. У меня были важные дела, которые я не собиралась откладывать надолго.

Под насмешливым взглядом Кимелы я похватала со стола, чтобы только притупить чувство голода. Узнала, что мама с Эриаром куда-то отправились, повздыхала (было у меня намерение загладить прошлые и будущие проблемы, связанные со мной, временным хорошим поведением) и вместе с Сашкой отправилась на тренировочный плац. Братишка сказал, что Тистар и воины из бывшего отряда Кинара ждут меня там. Все хотят узнать, как дела у Ромио.

Жаль, мало что я могла им сказать. Но это было значительно больше, чем знали они.

Сбежать незамеченными нам не удалось. У ворот джейсина стояла парочка из Шинара и Локара. Оба настолько серьезные и озабоченные, что иных версий, кроме как: "по нашу душу", не возникало.

— Дор Шинар, канн Локар. — Я чуть присела, как научила меня Леда, выражая им свое уважение и почтение.

Комендант ответил, склонив голову, а вот Локар отделался многозначительной улыбкой и уточнением:

— Даира Дария, канн Александер, лери Талина просила не приставлять к вам охрану, но...

Договорить я ему не дала. Что-то в последнее время я вечно всех перебиваю!

— Канн Локар, если вы считаете, что она необходима, ради вашего спокойствия я смирюсь с тем, что рядом со мной постоянно находится несколько... — хотелось сказать, амбалов, но не стала (в чем-то он был прав — я заслужила), — .воинов.

— Я подумаю над этим, даира Дария. — Он отступил в сторону, пропуская нас с братом.

Мы отошли на несколько шагов, когда Сашка оглянулся.

— Ну-ну, — хмыкнул он.

Я его примеру не последовала, просто спросила:

— Идет за нами?

— Оба, — подтвердил он. — А здорово ты его!

— Знаешь, — настроение резко испортилось, — а ведь я, и правда, виновата. Представляю, что здесь творилось.

— Все стояли на ушах, — так же серьезно ответил братишка. — Но ведь это была случайность.

О той записке, которую мне передал Тистар, я не говорила никому. Не сказала и Сашке. Я должна была разобраться с этим сама, не перекладывая на других.

— Случайность, — подмигнула я ему беззаботно. — Из тех, что врагу не пожелаешь.

Брат согласился молча.

Как он и предсказал, нас ждали, но, о чем он не предупредил, не только наймиты.

Чувствуя себя звездой шоу-бизнеса и понимая, что бежать некуда, я подошла к плацу. Меня слегка колотило — не привыкла я к столь многочисленному вниманию, но пришлось держать марку.

— Даира Дария, — меня окружили со всех сторон, но первым заговорил воин, которого Сашка назвал Таниром, — мы все очень рады, что вы вернулись в крепость.

Я чуть смутилась, все-таки моей заслуги в этом было немного, но тут же вспомнила про кусты, ансаиров, штаны и прием, который я когда-то освоила, и решила, что принимать поздравления вполне имею право.

Присев, как перед Локаром и Шинаром, я потупила глазки и скромно произнесла:

— Спасибо.

Не все поняли, но Сашка смеялся так заразительно, что остальные вынужденно поддержали. И только Тистар, который держался позади остальных, смотрел на меня с затаенной надеждой. Пришлось протиснуться к нему самой.

— Он передавал тебе привет, — довольно тихо сказала я, но, как оказалось, именно в этот момент все решили дружно замолчать, так что получилось слышно.

— Как он?

Тистар пытался выглядеть спокойным, но у него не получалось. Он никак не мог найти место своим рукам. То тянулся к ножнам, то прятал их за спиной.

— Подробности расскажет Лимео, когда объявится, — как можно бодрее отрапортовала я. — Но мне показалось, что с отцом помирится.

— Да они, вроде, и не ругались, — неожиданно хмыкнул тот, задорно подмигнув. Мол, ты понимаешь, о чем я говорю.

Я тяжело вздохнула и язвительно протянула:

— Повезло ему с папенькой.

— Это ты про Маркирера? — уточнил заинтересованно Танир. О том, кто является отцом Ромио, тут, похоже, уже знали. — И как он?

— Монументален, — поделилась я своим мнением, но меня не поняли, пришлось объяснять: — Он — как крепость Самар"Ин, каменный и неприступный.

Вот теперь я точно знала, что такое успех. Я, малолетняя шмакодявка (так меня называла парочка гамадрилов из секции, куда мы с Сашкой ходили), стояла перед тремя десятками воинов, а те взирали на меня со священным трепетом.

— А вообще он ничего так, юморной, — добавила я. Воцарившаяся тишина была слишком оглушительной.

— Кто юморной? — неожиданно спросил Сашка. Судя по тому, как все облегченно посмотрели на него, остальным тоже было интересно, о ком это я так отозвалась. — Князь Маркирер?

— Ну, — я пожала плечами, — мне так показалось.

Это был полный нокаут. Теперь я знала, как рождаются легенды. И только Тистар смотрел на меня с грустью. Его моя бравада нисколько не обманула.

— А где Танраш? — выручил меня наймит из отряда Ромио. Имени я не помнила, но частенько видела их вместе.

— Оставила в Жароси, — продолжая гнуть свою линию, небрежно бросила я. — Должен же был кто-то за Ромио присматривать.

До народа, наконец, дошло, что я тут клоуном подрабатываю. Сначала улыбнулся Танир, за ним еще один воин, а через пару мгновений над плацем раздавался дружный ржач. На всякий случай оглянулась на так и стоявших неподалеку Локара и Шинара. Те в общем веселье участия не принимали, но переглядывались вполне довольно.

Странно, но именно в этот момент я и поняла, что вернулась. И вернулась домой. Этот мир, эта крепость... нет, они не стали моими, я все еще была здесь чужой, но я начала обживаться, свыкаться с мыслью, что моя жизнь теперь будет тесно связана именно с ними.

Вот только цена за это понимание была слишком высокой. Я знала, что ради этого многим пришлось заплатить своим будущим.

В отличие от меня воины относились к этому значительно спокойнее.

— Вы уж меня извините, — мне удалось улыбнуться, хоть настроение вновь начало катастрофически падать, — но мне кое с кем надо посекретничать.

Я подмигнула брату, незаметно показав на коменданта и его собеседника, фыркнула в ответ на заинтересованный взгляд Танира и, прихватив под локоть слегка опешившего от такой наглости Тистара, двинулась в ту часть плаца, где на подставке были выставлены тренировочные мечи. Требовалось поговорить с ансаиром, но вряд ли бы мне позволили отправиться с ним погулять.

Удивительно, что за мной никто не последовал, но я отнеслась к этому, как танк, который прет напролом.

— Бери меч! — отрезала я, отпустив его руку.

Тистар, ни слова не говоря, сделал, как я попросила. И даже встал в стойку. Я — тоже, спиной к зрителям, чтобы лишний раз не смущаться.

Он не атаковал, просто сделал связку из тех, которые были мне уже известны. Я повторила, чувствуя, что руки слегка подрагивают.

Умница, Тистар! Мне достаточно было одного удара, чтобы выронить дакин. Теперь же у меня было время прийти в себя.

Он к первой добавил еще одну связку, незнакомую мне. Я на мгновение закрыла глаза, мысленно следуя за ним. Тистар неправильно расценил мою заминку, развернулся ко мне спиной и вновь сделал два выпада. Я дождалась, когда он повернется, и выполнила то, что он от меня требовал.

Несмотря на определенную тренированность моего тела, это было не так просто, как казалось. Всю неделю у меня была другая нагрузка, так что я слегка трусила. Но я поняла, что поступила правильно. Внутренний страх перед разговором пропал.

— Записку Ромио писал при тебе?

Вопрос его удивил, но он тут же справился с мелькнувшей в его взгляде растерянностью.

— Да, — коротко подтвердил он.

Интересно, кто с кем сейчас играл?!

— А где он взял листок?

Я ошиблась со второй связкой, остановилась, внимательно следя, как он медленно повторяет мое задание.

С трудом сдержалась, чтобы не раскрыть рот, смотря, как он двигается. Занимаясь рукопашкой и танцами, я прекрасно понимала, насколько сложно выполнять упражнение в таком темпе.

— Я дал, — огорошил меня Тистар. — Он с собой бумагу не таскает.

— А ты? — хмыкнула я, взглядом давая понять, что готова продолжать.

Он и продолжил. Поменял связки местами.

Круто! Вроде все ясно и понятно, но повторить...

Вот, значит, как он решил со мной бороться!

— И я не таскаю, — заявил он, как только я справилась с задачей.

— А где взял?

— А от этого что-то зависит?

И опять три знакомые связки, но одну он повторил дважды.

Пауза была длиннее, я опять воспользовалась своей привычкой проделывать движения сначала мысленно, словно прощупывая.

— Зависит! — твердо сказала я, когда закончила. Мы оказались как раз напротив друг друга. — Лично я подумала, что он мне этот листок специально подсунул. Там был план тайного хода за стену.

Пока я говорила, Тистар бледнел. И только тут я вспомнила о пытках, о которых рассказал мне Сашка.

Дура! По словам брата, ансаира до сих пор только во внутренний дозор ставили.

И это все из-за меня!

— Прости, — прошептала я, опуская взгляд. Как же стыдно!

— Ты не виновата, — так же тихо ответил он, и посмотрел мне за спину.

Я невольно оглянулась. Зря это сделала. На нас смотрели так, словно от этого зависела их жизнь.

Хотелось почувствовать себя маленькой, закатить истерику, прижаться к брату, зная, что он меня защитит... Увы, но за свои поступки я должна была отвечать сама.

— Виновата, — твердо ответила я, неожиданно сообразив, что винила себя неискренне. Будь у меня возможность вернуться в тот день... Я же сказала, что дура!

— Не виновата, — ободряюще улыбнулся Тистар. — А листок мне дал воин из гарнизона. Только у него и нашелся.

Свою радость я выразила весьма оригинально. Бросив деревяшку, кинулась ему на шею, успев поцеловать в щечку до того, как ансаир окончательно растерялся и едва меня не уронил.

Дура! Настоящая дура!

Эриар

Талина попросила оставить ее одну, я спорить не стал. Утешать не умел, да и не нуждалась она в утешении. О Маркирере же пока говорить было рано, слишком свежи впечатления.

Оставив жену под присмотром Кимелы, я спустился в нижнюю крепость. Не столько в поисках Дарии и Александера, сколько торопясь узнать, сработал ли наш с Локаром план.

Нашел его и Шинара в оружейной. Танир был там же.

Начинать разговор в присутствии своего воина я не стал, просто поинтересовался у него:

— Что наш княжич?

— Вашими стараниями князь, — отвел взгляд Танир. Это был уже не первый его намек на мою лояльность к человеку.

В чем-то он был прав. Натан пришел с мечом на землю, которую я поклялся защищать. Я имел право его убить.

Имел, если не думать о будущем. А оно было рядом с людьми, по законам, которые могли скоро стать и нашими. И вот ради всего этого и стоило оставить жизнь сыну князя, который вряд ли об этом забудет. Да и сам Натан... Точно он сказал, много глупостей он совершил, да только стремление найти свою дочь к ним не относилось.

— Про свои старания я помню, — добавив задумчивости в голос, заметил я. — А вот про ваши проделки едва не забыл.

Шинар, который вертел в руках меч из тех, которые привезли с последним обозом из Вольных земель, посмотрел на меня с интересом, ожидая продолжения. Но я не спешил. Подошел поближе, взял первый попавшийся клинок.

— Откуда? — поднял я взгляд на коменданта. Закупкой оружия занимался он.

— С границы с пустынниками. Перехватили у проклятых. Остался у меня в Вольных землях дружок, вот он и расстарался. А то бы воинам Сомея достались.

Оценив предприимчивость Шинара многозначительным хмыканьем, вновь осмотрел меч. Ничего примечательного, но ковали добротно, не для игр, для воинского дела.

Прикинув на глаз, сколько штук на разложенных по полу дерюгах, отдал оружие Шинару.

— Хороший запас. Когда ждешь новичков?

В последнее семидневье я занимался только поисками Дарии, все проблемы крепости скинув на коменданта. Не самое правильное решение, но для Шинара это стало еще одним доказательством моего доверия. Так что необходимость обернулась выгодой. Для меня.

— К концу луны полусотня обученных из других крепостей, а в начале следующей еще сотня молодых.

— Вот их и отдашь отпрыскам, — не меняя тона, заявил я.

Смысл сказанного дошел до остальных не сразу. Сначала вскинул голову Шинар, потом Локар сдержал ухмылку, и лишь после этого возмущенно засопел Танир.

— Считаешь, заслужили? — уточнил у меня комендант, словно не замечая недовольства воина.

— Скорее, забылись, — все так же равнодушно ответил я. — В бою — небрежны, в словах — дерзки. Привыкли, что лучшие.

— Мой князь... — сдержанно обратился ко мне Танир, явно собираясь объясниться.

Я ему такой возможности не дал, спросил, удивившись:

— Ты еще здесь?

Повторять не пришлось.

Как только воин вышел из оружейной, я повернулся к Локару:

— Ну?

— Как ты и предполагал.

Не знаю, чего они от меня ожидали, но улыбался я довольно.

— Ну, Маркирер! Как все разыграл!

Ни один из них моего восторга задумкой проклятого князя не разделил.

— Что будешь делать с ансаиром?

— Ничего! — жестко отрезал я, стерев с лица следы веселья. Я был рад, что удалось разгадать замысел Маркирера, но не был уверен, что он не предусмотрел и этого. — Никакого надзора, пусть будет все, как обычно.

— В этом есть резон, — после недолгих размышлений согласился Шинар. — Об этом мы знаем, а другое можем и проглядеть. Если уже не проглядели.

— Тоже возможно, — принял я его слова, но продолжать эту тему не стал. Пусть разбираются сами. Вместо этого, попросил Локара: — Расскажи, как все было?

Тот усмехнулся:

— Точно так, как и говорили. Дария тут же кинулась к проклятому. Хорошо, никто не знает, что я по губам читаю. Одного он не сказал — имени воина, который ему листок дал, а даира не подумала спросить. А ведь он как раз и может быть еще одним смотрящим Маркирера.

— А из Лимео будет толк, приметливый он, — отозвался Шинар, имея в виду, что если бы не некоторые подозрения княжича, у нас бы даже мысли не возникло, каким именно образом Дарию выманили из крепости. Теперь мы об этом знали доподлинно.

Я только кивнул. Ощущение удачи, охватившее меня, когда Локар подтвердил наши догадки, медленно исчезало. Ну, известно нам, что все это проделки Маркирера, так и раньше почти не сомневались. Ну, удостоверились, что Тистар — крейз, так и это понятно было. Еще когда эта парочка у нас появилась, об этом говорили. Ну, с Ромио разобрались. Умелец он, каких поискать. Так по-другому и быть не могло, раз высший князь проклятых ему отцом приходится.

Толку от этих сведений никаких, только потешить самолюбие.

И ведь что смешно: понятно, чего он добивается, ради чего на все эти хитрости идет. Добьется своего, снимет нимера проклятие, если разберется, как это сделать, а дальше что?

Локар догадался о мыслях, заставивших меня посмурнеть:

— Уверен, что беды не будет?

Спрашивал он о решении Талины. Впрочем, я его полностью поддержал.

— Не уверен, — жестче, чем стоило, отрезал я, — но с этими тайнами пора заканчивать. Маркирер словами не разбрасывается, да и не стал бы без причины настойчивость проявлять. А если только в мести дело, то нам все равно пришлось бы с ним встретиться лицом к лицу. Не этот повод, так другой нашелся бы.

— Я тут с Кимелой разговаривал...

Закончить я ему не дал, вспомнив, о чем со мной поделилась Талина.

— Клятву разорвать я тебе не позволю!

— А я и не прошу, — усмехнулся тот, прежде чем продолжить. — Так Кимела вспомнила, что однажды подслушала разговор Сомея и Маркирера.

— Сомей и Маркирер? — уточнил я. Хотел удостовериться, что понял правильно. До этого мгновения считал, что слово "разговор" не приемлемо к встречам двух князей.

— Она не видела Маркирера, только после всех этих событий сообразила, кто тогда был собеседником воздушного.

— И что же интересного она услышала?

Я осмотрелся, ища, куда присесть. Шинар сдвинул с лавки дерюгу, на которой лежало несколько кинжалов. Видно, не все еще разобрал. Поблагодарив взглядом, пристроился у стены, чувствуя, как усталость дает о себе знать. Ночь для меня была очень короткой, но я не жалел об этом. Между мной и Талиной больше не было той черты, через которую мы не могли переступить.

— Сомей спрашивал, стоил ли поступок Маркирера, совершенный из страха перед драгенами, тех мук, на которые они теперь обречены.

— Драгены?! — Мою расслабленность словно водой смыло. Я сам не заметил, как оказался рядом с Локаром. — Она уверена, что он спрашивал именно о драгенах?!

Я видел, насколько обоих удивила моя реакция, но справиться с собой не мог. В отличие от них, мне было известно, кто такие драгены. Оставалось узнать, о какой опасности упомянул Сомей.

— Это что-то значит? — Локар напрягся, но только мы с Шинаром и могли это заметить.

— Слишком многое, — чувствуя, как сжимает горло, прохрипел я. — Слишком многое.

Они ждали продолжения, но я не мог им ничего сказать. Так же, как когда-то не мог ничего сказать мой отец, после которого палачом Круга стал я.

Были клятвы, которые мы не смели нарушить.

Но подсказку он дал, вот только понял я это только сейчас. Древние называли эту расу — чужие, сами себя те звали драгенами.

— Если я не вернусь к ночи, предупреди Талину, что я у Аранара. А Кимеле прикажи, чтобы молчала — бросил я Локару и направился к выходу из оружейной.

Из перехода я вышел, с трудом удерживая бушующую внутри злость. На кого? Я не мог себе ответить на этот вопрос, понимал лишь одно — привычный мир рухнул, вместо него остались лишь развалины.

Аранар встретил меня у входа в джейсин, жестом отослал воина, который следовал за ним. Я сначала не придал этому значения, но уже спустя миг вспомнил, где его видел.

— Не был бы уверен в твоей верности, посчитал бы за предателя, — прорычал я, как только поравнялся с другом.

— Ты о Киме? — ничуть не смутился он. — Маркирер просит у меня еще нескольких воинов, для охраны своей будущей жены.

Его спокойствие слегка остудило. Или это была мысль о том, что скрытность Аранара объяснялась той же клятвой?

Насколько же странной выглядела смерть его отца в свете этого предположения! Он был единственным князем в истории воплощенных, кто добровольно развоплотился, чтобы сделать своего сына главной клана!

— Так говоришь, будто приложил к этому руку.

Аранар хмыкнул:

— И хотел бы похвалиться, но с Маркирером мне не тягаться. Если только поучиться.

Я окинул друга тяжелым взглядом. У меня были все основания обвинить его в измене, я же не терял убежденности в его преданности Кругу.

У всего происходящего было одно объяснение, но я страшился даже думать об этом. И вот сейчас оказался вынужден признать, что лишь оно и расставляло все по своим местам.

Не Меркарер, а Аранар вел ту игру, в которой я был вынужден принимать участие.

Что двигало им? Что заставляло исподволь влиять на чужие судьбы?

Я не мог спросить об этом у него, я мог только попробовать догадаться сам.

— Я хочу поговорить с Лимео.

— Для этого тебе не обязательно было появляться в Огрии. Достаточно отправить вестника.

В его кажущуюся беспечность я не верил. Он был готов к нашей схватке, считал, что я способен обнажить против него свой клинок.

Он был прав — готов! Но разве это что-то могло изменить?

— Пригласишь к себе? — спросил я, вместо того, чтобы поддаться порыву. Ладонь сама тянулась к рукояти меча, но я заставил себя сдержаться.

— Раньше ты не спрашивал, — усмехнулся он и... повернулся ко мне спиной. — Пойдем, Лимео в библиотеке.

Путь был недолог, но каждый шаг давался нелегко. Сомнения, сомнения, сомнения...

Нас с Аранаром связывало очень многое.

Моя первая, едва не закончившаяся трагично, смена ипостаси положила начало череде событий, в которых мы поддерживали друг друга.

Именно к нему пришел я на рассвете, когда дух моего отца вернулся в свою стихию. Он защитил людей от воинов Сомея, но не уберег себя. Именно Аранар раз за разом оказывался рядом, когда тяжесть бремени палача лишала меня веры в честь, долг, данное слово. Именно с ним я делился своими колебаниями, когда крейз обвинил Талину в смерти ее родителей.

Ко мне он притащил раненного Маркирера, когда отбил его у воинов отца Виджара. Змею удалось заманить хитроумного князя в ловушку. И мне он объяснял причины, почему это сделал. А я убедил совет не принимать мер к Аранару, когда он отдал проклятому своих воинов.

За двести лунаров таких моментов набиралось слишком много, чтобы перечеркнуть прошлое и обвинить друга.

Я остановился, когда мы вошли в коридор, ведущий к библиотеке. Дождался, когда Аранар обернется ко мне. Удивления на его лице я не заметил, волнения — тоже.

Насколько было бы проще, попроси он меня о помощи, намекни, что стоит за его поступками. Просто скажи: "Поверь". Но он молчал, словно намеревался понять, насколько далеко простирается моя вера в него.

— Надеюсь, ты знаешь, ради чего рискуешь нашей дружбой? — бросил я в тишину и, не дожидаясь ответа, направился прочь.

Я свой выбор сделал. Мне предстояло узнать, правильным ли он был.

Глава 4

Ромио

— Тебя хочет видеть князь.

Ким возник за спиной бесшумно, но эта пещера была моим владением, так что я узнал о его появлении еще тогда, когда он только приблизился к ней.

Сбежал я сюда сразу, как только Дария покинула Жароси, чтобы вернуться вновь через два дня. Посчитал, что заслужил отдых, да и общение с отцом в ближайшее время не входило в мои планы. Хотелось просто собрать воедино все мне известное и попытаться разобраться с тем, что же он все-таки задумал.

Без сомнения, речь шла о проклятии. А что потом?

Если он вздумает уничтожить нимеру или причинить вред Дарие, мне придется выступить против него.

— Послал бы вестника, — буркнул я, лихорадочно соображая, что может означать это приглашение.

В такие моменты я жалел, что рядом нет Тистара. Вот кто был способен выдавать самые невероятные идеи в безумных количествах. Мне оставалось только подобрать ту, что выглядела более похожей на действительность.

— Мог, — равнодушно согласился огненный, осматриваясь вокруг и словно не замечая моего недовольства. — Это он снизошел до моей просьбы. Я хотел посмотреть, как ты здесь устроился.

— Понравилось? — съязвил я, чувствуя, как ярость сжимает горло.

Последнее задание отца оставило после себя след, заставляя задавать вопросы, которые раньше не возникали. Там, где все было просто: получил приказ, выполнил, отчитался и свободен до следующего, вдруг все стало сложно. Я больше не хотел той жизни, которой жил до встречи с Дарией, Лимео, Александером, князем Эриаром, лери Талиной.

Да только изменить я ничего не мог. Они все еще оставались врагами проклятых, мы же... рассчитывали утопить их в их же крови.

— Уютно. И не скажешь, что прибежище крейза.

Ким был значительно старше Лимео, если судить по тому, что мне было известно о нем. К отцу он попал, когда ему было столько же, сколько огненному княжичу сейчас. Около сорока лунаров. И вот уже больше тридцати служил ансаиру.

О той истории кроме отца знали немногие. И все молчали. Неудавшееся покушение, спас князь Аранар, который по какой-то удивительной случайности оказался поблизости. Выхаживал в крепости Дираков, а потом приказал двум своим особо приближенным воинам дать клятву, что будут оберегать Маркирера, как берегли бы его.

Странностей много, а главная — как высший князь проклятых, переживший несколько сотен лунаров после Раскола оказался столь недальновидным, что едва не расстался со своей жизни.

Не я один задавался этим вопросом, у многих в глазах видел любопытство, когда пытался найти на него ответ. Нашел. Совершенно не там, где искал. Оказалось достаточно выяснить, когда точно это произошло.

Меня он сберегал. Как раз в те дни, младенцем, в семью матушки отдавал. Вот, чтобы сбить со следа и подставился.

В то, что без помощи Аранара не справился бы, я не верил. Скорее уж, решил воспользоваться случаем, чтобы внука узнать поближе. Единственное, что осталось неясным, как князь огненных воплощенных там оказался. Но, похоже, если я об этом и узнаю, то лишь когда сам Аранар расскажет. Рассчитывать на это не стоило.

Молва, которая приписывала Киру и Расту многие воинские таланты, меня не остановила. Не успел он замолчать, как я был рядом с ним, а кончик кинжала чертил узоры на его коже. На моей — тоже, его кинжал.

— Хорошо двигаешься, — криво улыбнулся он. — Еще чуть-чуть и можно будет на равных сразиться.

— Ты ради этого и пришел? — рыкнул я, с трудом удерживаясь от того, чтобы продолжить выяснять отношения, забыв, что меня ждет отец. — Мог на плац позвать.

— А пошел бы? — не скрывая интереса, спросил он обманчиво добродушно.

Я хоть и гордился своей выдержкой, но ему уступал. Его спокойствие граничило с брезгливостью, мое — намекало на неприятности.

— Князь ожидает, — процедил я сквозь зубы, убирая оружие. — После встречи, если будешь свободен, приходи.

Тот даже не кивнул, просто убрал руку и первым направился к выходу из пещеры. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Возвращались на дархане, Ким оставил ящера за холмом, потому я и не услышал.

Когда тварь тяжело плюхнулась на дозорной площадке башни, он первым выскользнул из седла, замер рядом, дожидаясь, когда выберусь я.

Я же, отметив это, поймал себя на мысли, что догадываюсь, о чем собирается говорить со мной отец. Это предположение мне не очень-то и нравилось. Оно вновь меняло мою жизнь.

Ким сопровождал меня до самого кабинета. Отошел в сторону, когда я взялся за ручку двери.

— Спасибо. — Слово благодарности вырвалось само собой. Впрочем, я знал, за что выражаю признательность. Если бы не его поведение...

— Этим не откупишься, — чуть заметно улыбнулся тот и... исчез, словно растворился в царящем в холле сумраке. Тяжелые шторы, как и обычно, прикрывали витражные окна.

Мастер, но... я тоже так умел.

— Звал? — Я, плотно прикрыв дверь, остановился на пороге. Желания идти дальше не было.

Маркирер оторвался от лежащего на столе фолианта, поднял на меня взгляд.

— Через семидневье, в ночь Темной луны я проведу ритуал наследования. Вестников князьям я уже отправил. Крепость не покидать, от охраны не бегать.

Я даже не дернулся, а хотелось, очень хотелось высказаться.

— Думаешь, к этому времени нимера снимет проклятие?

— В любом случае, — отрезал он, вновь возвращаясь к прерванному моим появлением занятию.

— А если я откажусь? — уточнил я, устраиваясь в кресле напротив. На то, чтобы оказаться рядом с ним, мне хватило одного мгновения.

В углу, в тени, сгустился воздух, но Джаред не двинулся, лишь дал понять, что он рядом.

— Это не обсуждается, — недовольно рыкнул он. Я ему мешал.

— А ведь я даже не удивлен, — протянул я с издевкой. — Разве чье-то мнение когда-нибудь интересовало великого князя?!

То, что я чувствовал сейчас, не было привычной яростью. Я был зол, желание рвать и крушить туманило все алой пеленой, но... все это затмевала обида.

Он был для меня всем.

Я ему верил! Да, пытался разобраться в сути его поступков, понять, что стоит за тем или иным решением, но только для того, чтобы хоть чуточку приблизиться к его совершенству.

Я был готов отдать за него свою жизнь. Слепо, без малейшего колебания, радуясь, что могу сделать это ради него.

— Ты — мой сын, единственный. Клан должен знать, кто его возглавит после меня.

— Я, — я поднялся с кресла, понимая, что этот спор бессмысленный, — крейз. Все, что я умею: устраивать ловушки другим, избегать их сам и... убивать тех, кто встанет на моем пути.

— Тогда тебе даже не придется учиться быть наследником, — все так же холодно произнес он и, взглядом, указал мне на дверь. — После клятвы переберешься в джейсин, а пока погуляй. Тори тебя утешит.

— Благодарю тебя, отец, — язвительно низко поклонился я. И добавил, выпрямляясь: — Лучше было сдохнуть от меча Сомея.

Он сделал вид, что я ничего не говорил.

— И на Дарию слюни не пускай. В ту же ночь лери Талина проведет обряд для своей дочери, а на ближайшем совете объявит о том, что Лимео станет будущим князем Арлаков.

Я не осознавал, как вышел из кабинета, как покинул джейсин. Когда добрался до плаца, помнил только сочувствующий взгляд встретившегося на пути Хартиша и гул стучащей в висках крови.

— Тебя можно поздравить? — Ким стоял спиной ко мне, но вряд ли он не слышал, как я подошел.

— Кто будет за мной ходить? — вместо ответа, спросил я. Не то чтобы рассчитывал на его лояльность ко мне, хотел предупредить, чтобы держались подальше.

— Двое из наших, — повернулся он ко мне, глядя с интересом, — а двоих Веран подобрал. Если бежать решил, не советую. Приказ князь отдал жесткий, следить за тобой будут все.

— Считаешь, обложили? — Гнев начал отступать. Вряд ли это была очередная задумка отца, но кто мешал мне ее именно так и воспринимать? — Можешь так Верану и передать, что я вызов принял.

— Щенок ты еще, Ромио, — презрительно прищурился Ким. — Чуть прижало, отца винишь, других под меч готов подставить.

Он нарывался на схватку, я не стал ему отказывать в этой малости. Мне и самому было любопытно, каков этот воин в бою.

Ким оказался обоеруким. Это было ожидаемо и не смущало. Я и сам одинаково уверенно держал меч и в той, и в другой руке. Так что, когда он перехватил клинок левой, я просто повторил за ним.

Уже после первого обмена ударами к плацу начали подтягиваться воины. Уклоняясь от моей атаки Ким свистнул подошедшему одним из первых Расту. Я успел заметить, как тот кивнул, а уже спустя мгновение в нашу сторону летело еще по одному мечу.

Игра усложнялась, но для меня это становилось спасением. Там, где звенела сталь, мыслям о предательстве не оставалось места.

Защиты не было ни на одном из нас. Это не останавливало. Как и кровь, которая сочилась из мелких ран, которыми мы довольно быстро наградили друг друга. Трудно сказать, чем бы все закончилось, если бы нас не прервали.

— Что здесь происходит?!

Рев Хинама заставил замереть, сказалась выучка. Ким остановился тоже, хоть и не подчинялся приказам коменданта.

— Тренируемся, — протянул я, сплевывая. Последнего удара я огненному не прощу. Губу он мне разбил рукоятью.

— Тренируемся, — с теми же интонациями повторил за мной Ким, поразительно искренне смотря на Хинама. — Веран попросил меня оценить выучку княжича.

Слово резануло, возвращая к действительности, а она была безрадостной. У меня осталось семидневье, чтобы решить проблему. Как только я произнесу клятву, а я буду вынужден это сделать, ничего изменить будет нельзя. И не только боль неполной трансформации станет моей спутницей, но и ответственность, которой я пока успешно избегал.

— Оценил? — С таким выражением лица, что даже мне стало слегка страшновато, процедил Хинам. Не дождавшись не то, что ответа — жеста, резко продолжил: — Возвращайся в джейсин. — А ты, — повернулся он ко мне, — отправляйся к лекарю, пусть посмотрит раны.

На мой несколько ошеломленный взгляд, он никак не отреагировал.

Царапины назвать ранами?! Происходящее казалось абсурдом.

Вернув один из мечей подошедшему Расту, я повернулся, чтобы пойти к себе. Тревожить Милко по пустякам я не собирался. Хинам считал иначе.

— Я сказал, к лекарю, — донеслось до меня из-за спины. — Раст, проводи.

Как ни странно, но телохранитель отца не огрызнулся, хотя и мог. Подошел, тронул за плечо, словно убеждая, что спорить не стоит. Но это я уже и без него понял.

Точно, обложили. Но это не значило, что я не попытаюсь вырваться.

Леда встретила на пороге лекарской, видно, уже предупредили. Махнула Расту, чтобы уходил, помогла снять перевязь. Я и сам бы справился, но у девушки руки мягкие, теплые, ласковые. Дождалась, когда сброшу порезанный килор (пока еще серый, наймита) и рубашку. Пробежалась пальчиками вокруг порезов, проверяя, насколько глубоки.

— Ну и зачем подставлялся? — спросила, указав на табурет и недовольно покачивая головой. — Ведь не противник он тебе.

— Откуда знаешь про стычку?

Боем это назвать было нельзя. Так, только потешиться.

— Так вы еще не начали, а уже вся крепость на тебя ставила, — улыбнулась она, будто подбадривая.

Взяла чистую тряпицу, смочила в теплой воде, в которую капнула несколько капель из небольшого кувшина. Запах настоя был резким и дурманящим, но я даже не шелохнулся, хоть и хотелось выскочить из комнаты. Знал я эту траву. Редкая. Но от нее у нас, ансаиров, раны еще быстрее закрывались.

— Это они зря, — усмехнулся я, хоть и хотелось скривиться. Права она была, подставился я. В пылу схватки не заметил, а плечо он задел сильно. — Ким — воин знатный.

— А я разве спорю? — улыбнулась она и, наклонившись ниже, тихо спросила: — Ты Дарию любишь?

Я опешил, но кивнул. Насколько это была правда, я мог разобраться и позже, просто почувствовал, что должен был ответить именно так.

Что не ошибся, понял, как только услышал ее следующие слова:

— Я вам помогу.

Я вполне сумел бы обойтись и без нее, но так игра с отцом становилась острее.

Маркирер

Ромио в джейсине не появлялся, проводя все время в нижней крепости. То тренировался сам, то гонял воинов, то, в сопровождении приставленных к нему телохранителей, летал на дархане, то выискивал что-то в подземелье.

Все это должно было наводить на мысль о замышляемом им побеге. Но совершенно по иным причинам. Я ему не оставил выбора.

Это не значило, что я не собирался назвать его своим наследником. Он им был и так, просто еще не осознавал этого факта. Кроме него у меня не осталось сыновей. И он был неплох, чтобы передать ему клан.

Не сейчас. Мне еще рано было думать о покое.

— Как считаете, он уже придумал?

Со мной были Джаред и Раст. Ким и Веран встречали гостей.

— Давно, — насмешливо усмехнулся огненный. — И не один. Интереснее, как он уговорит сбежать Дарию. С такой-то охраной.

Эта игра могла стать развлечением, не будь в происходящем примеси горечи. Задуманное мною вот-вот должно было свершиться, а удовлетворения я не ощущал.

Или слишком долго ждал, или... все изменилось, а я не заметил.

— Я буду разочарован, если он упустит девчонку.

Я ничем не выдал мрачного настроения, которое обуревало меня уже не первый день. Кассире попалась на пути очень не вовремя. Случилось бы это чуть раньше — убил бы, не задумываясь.

— Не упустит. — Джаред был, как всегда, категоричен. — Он уже с Ледой сговорился.

Рассмеявшись, я откинулся на спинку кресла.

— А я ведь не сообразил, зачем он под меч Кима полез! Значит, пожалела она его!

Что-то промелькнуло в глазах Джареда, словно он не согласился с моим выводом, но спросить я не успел. Стук в дверь возвестил, что время для мнимой расслабленности закончилось. Два дня мы с Талиной присматривались друг к другу, наступил черед откровений.

— Лери! — Я поднялся навстречу женщине. Как и предполагал, сегодня она была одна. Эриар изначально знал, что его жене и Дарие в Жароси ничего не грозит, но прежде чем окончательно довериться, предпочел убедиться в этом сам. Ну а Аранара я попросил пока не появляться. Тот согласился в обмен на рассказ о моей задумке. Я не собирался отказывать ему в этом. Слишком многое подтверждало, что он уже давно знает обо всем. Откуда? Я догадывался. — Не обещай я себя другой женщине, не устоял бы перед вашей красотой.

Тень недовольства мелькнула на ее лице, но ответила она довольно любезно:

— Чем больше я узнаю вас, князь, тем сильнее поражаюсь тому, с каким изяществом вы создаете о себе ошибочное мнение. Достаточно к страху перед проклятыми добавить несколько сыгранных на публику эпизодов — и перед нами грозный и ужасный высший князь ансаиров.

— Считаете, что это не так? — Я не стал приглашать ее присаживаться, просто указал на дверь, которая вела в мою личную библиотеку. Единственный вход туда был из кабинета.

— Считаю, — она последовала за Растом, который шел первым, — что вы достаточно разумны, чтобы оценивать последствия своих действий.

Ее слова не только льстили, но и намекали. Она понимает, что я загнал ее в ловушку, но идет на это. Как раз по той причине, которую она иносказательно и назвала.

Талина не была похожа на свою прабабку, с которой я ее невольно сравнивал, она ничем не напоминала свою сестру. Ни внешностью, ни манерами, ни... действиями. Чтобы дважды остановить князей Круга, нужно иметь твердый характер. Чтобы позволить ребенку учиться на собственных ошибках, будучи готовой в любой момент прийти на помощь, нужно уметь любить. Чтобы рисковать своей жизнью и честью ради правды, которая может быть неприятна, нужно искренне верить, что Рассветная звезда — не только место в храме, которое ты занимаешь по праву рождения.

Ей предстояло доказать, насколько я прав в своих суждениях. Потому что если она этого не сделает, я ее убью. Нарушив все клятвы и начав войну с воплощенными. Сомей вновь был готов поддержать любое мое решение.

Я не стал отвечать на ее реплику, да она и не ждала ответа. Мы достаточно говорили за эти два дня, чтобы многое становилось понятно и без слов. Она просто шла за Растом, чуть придерживая край платья.

Тонкая белая ткань подчеркивала ее по-девичьи ладную фигурку, но, глядя на нее не рождалось похотливых мыслей, скорее уж, появлялось желание защитить эту хрупкость. Очень похожее на то, что я испытывал к Леде.

Волосы убраны в незамысловатую прическу. Ни малейшей провокации по отношению ко мне, как к мужчине. Если не считать вызовом уже само ее нахождение здесь.

— Вы сегодня удивительно молчаливы, князь. — Талина остановилась в нескольких шагах от библиотеки. Дождалась, когда я подойду. — Вас что-то гнетет?

Мне оставалось только усмехнуться. Не таким я представлял себе этот день.

— Я объявил Ромио, что в ночь Темной луны он станет моим наследником.

Улыбка только чуть тронула ее губы.

— Для вас это выстраданное решение?

— Он мой сын! — жестко отрезал я, но дал ей увидеть горечь в моих глазах.

— Если я попрошу вас отпустить Кассире, вы это сделаете?

Ее вопрос застал меня врасплох, как и смена темы нашего разговора.

— Я отдал ее судьбу в ваши руки, нимера. Но что скажет совет?

Опять подобие улыбки, как отражение внутренней борьбы.

— Пусть это будет моей заботой, — бросила она чуть слышно и неожиданно попросила: — Вы не подадите мне руку, князь. Никак не могу справиться с ощущением, что стою на краю обрыва. Все настолько осязаемо, что ноги подкашиваются.

— Вы боитесь высоты? — Я согнул локоть, позволяя ей опереться и надеясь, что она не почувствует, как дрожит от напряжения мое тело. Талина привлекала меня и как женщина, я не отказался бы, окажись она в моей постели. Но то, что я испытывал сейчас, было сродни наслаждению от схватки с достойным противником.

— Я страшусь неизвестности, — так же тихо, как и до этого, ответила она.

Больше она не произнесла ни звука. И даже не подняла на меня взгляда. Молча села в кресло, которое я подвинул поближе к стоящему у распахнутого окна столу. Хроники уже лежали там, раскрытые на той же странице, до которой она добралась вчера. Древний она знала хуже меня, но от помощи отказалась, предпочтя сама разбираться в витиеватых фразах. Лишь изредка просила уточнить значение того или иного слова, записывала его на приготовленных листах, чтобы потом сверить.

Она мне не доверяла и не скрывала этого.

Хартиш принес варанью и закуски. Я несколько демонстративно налил из кувшина в один из кубков, пригубил напиток, вкус которого каждый раз казался мне разным. То после сладости отдавал горечью, то играл легкой кислинкой. Наложив в тарелку из большого блюда, отошел к окну, поставил все на широкий подоконник. Уже заметил, что она не любит, когда я открыто слежу за ней.

— Как поживает Кимела? — вопрос сорвался с моих губ, став для меня самого откровением. Могло показаться, что той женщине удалось не оставить меня равнодушным. — Она ведь стала вашей нелиной?

— Кажется, наконец-то, счастлива. Они с Локаром давно к этому шли.

Я оглянулся, чтобы проверить свое впечатление. Не ошибся, на ее губах играла лукавая улыбка.

— И вы, кажется, — я подчеркнул последнее слово, — этому рады.

Талина умела преподносить сюрпризы.

— Может, вы расскажете мне все сами? — Она приподнялась, чтобы налить себе варанью. Не дернулась, когда я оказался рядом.

— О чем?

Темная, почти черная жидкость с легким шелестом скользнула в каменные объятия. Эти кубки — единственное, что осталось у меня от прежней жизни.

— О тех днях. — Талина приняла кубок, отошла к окну, где раньше стоял я. Пальцем обвела края тарелки, взяв с нее дольку манигра, положила ее в рот. На мгновенье зажмурилась от удовольствия и только после этого продолжила. — Мне известно уже достаточно много, чтобы понять, если вы солжете.

— Я могу быть предвзятым.

— Я переживу это.

Все было так, как я и мечтал, но... не ее — себя я загнал в ловушку. Понял это лишь сейчас.

— Мне придется начать издалека.

Она оглянулась, посмотрела с легким изумлением, словно не ожидала от меня такой упертости. Потом полностью повернулась и так и осталась стоять, опираясь на подоконник. Я же присел в кресло, еще хранящее ее тепло.

— Тысячи лет Лерикан делили две расы: вакирэ, они были первыми, и чужие — драгены. Даже в хрониках не сказано, когда именно и откуда они появились. Я нашел только одно упоминание, что они были изгнаны из другого мира, но не нашел явной причины.

— Люди, — вскользь заметила она.

Я был вынужден кивнуть, соглашаясь. Надеюсь, она не догадалась, что я хотел проверить, насколько она поняла прочитанное.

— Драгены и вакирэ жили довольно мирно, поделив между собой два материка. И те и другие обладали морой и были немногочисленны. Этого оказалось достаточно, чтобы избегать войн. Так продолжалось, пока люди не добрались и сюда.

Я услышал, как она усмехнулась, но ничего не сказала. Прежде чем продолжить, глотнул вараньи. На этот раз она была горькой, как и мои мысли.

— Древние ничего не имели против пришельцев, а вот драгены...

— Секрет их могущества в человеческих душах, — воспользовалась она паузой. — Я не нашла прямой аналогии с тварями, о которых слышала на Земле, но уверена, что драгены именно оттуда. Прекрасные и неуловимые, как ускользающий сон. Поцелуй в лоб оставлял после себя пустую оболочку, которая была способна жить, но уже не была человеком.

Ее слова заставили меня вздрогнуть. Пустая оболочка, которая способна жить... Самах!

Я знал об этом, но не замечал очевидного.

— Благодаря духам стихий древние победили в той войне. Драгены вновь потерпели поражение. Но у вакирэ было недостаточно сил, чтобы изгнать их за грань. Все, что они смогли — запереть их. К сожалению, вместе с теми людьми, которых те успели захватить. А стражами оставили воплощенных, которым дали тела.

— Договор?

— Договор, — повторил я за ней. — "Туман и время станут границами, а существа со стихиями вместо души — их хранителями. И так будет до тех пор, пока наделенный даром человек и воплощенный из воплощенных, не по убеждению, а по собственному желанию не пройдут сквозь поток, открывая дверь между прошлым и будущим".

— Память оказалась коротка не только у людей, но и трехипостасных, — небрежно заметила Талина. — Наступил день, когда кроме нимеры никто не помнил изначального текста.

— Вряд ли помнила и она, просто стала хранительницей хроник, — возразил я ей. — И так было правильно, меньше соблазна.

— Соблазна? — вскинулась она.

— Власть, — жестко отрезал я. Воспоминания о собственной глупости были неприятны. — Этого нет в хрониках, вам, нимера, придется поверить мне на слово. Драгены способны выделять некую сущность, которую называют ясарой. Вот она-то и поведала вашей прабабке, что дар нимеры для них священен, а смешение крови древних, воплощенных и людей делает ее для драгенов источником невиданной мощи. Ей обещали поклонение и власть, без малейшего риска. Для того чтобы заполучить силу, чужим душа нимеры не нужна. Просто быть рядом, прикасаться к телу. Обладать.

— Об этом вам тоже она поведала?

Я понимал ее недоверие.

— Нет, — усмехнулся я. — Ночей было много, догадался.

— Она хотела, чтобы вы открыли ей путь? А человек?

— Вас считают людьми, — чувствуя, как подступает ярость, ответил я. Как я был тогда слеп!

— Но почему вы, а не князь Арлаков? — словно не замечая моего смятения, продолжила она задавать вопросы. Не самые простые вопросы.

— Воплощенный из воплощенных... — повторил я часть хроник. — Ее муж принадлежал к боковой ветви, в тексте же говорилось о высших князьях, имеющих чистую кровь. Он был вынужден смириться с моим появлением. А когда понял, что я разгадал их план, вызвал на бой, пытаясь заставить замолчать.

— А потом было ее слово против вашего. И вы свое так и не произнесли.

— И проклятие, — закончил я, испытывая не только странное опустошение, но и гнев. Все было сказано, добавить нечего. И ничего уже не изменить.

Солнце играло с ее волосами, разбиваясь на них искорками. Пели птицы, скреблись по каменной стене ветви, протяжно шелестел ветер, кружа на дорожках парка первые опавшие листья. Приближалась осень.

— Я должна вас покинуть, — оттолкнулась Талина от окна. На меня она не смотрела.

— Я прикажу привести даиру и княжича. — Мое спокойствие было насквозь фальшивым. Этого мгновения я ждал четыреста лунаров и просто не мог оставаться бесстрастным. Внутри пылал огонь, которого лишило меня проклятие, перед глазами опускалась алая пелена безумия.

— Не нужно, — тихо, но твердо произнесла она, отходя к двери. — Я вернусь за ними до заката.

Вот и все! Свое решение она приняла, как и я когда-то. Ее дочь и сын Аранара оставались в Жароси заложниками.

Дария

Надежды на то, что удастся поговорить с Ромио наедине, не оправдались. Леда помочь мне в этом не могла. Кроме Лимео, который оставлял нас с ней, лишь когда мы заходили в ее комнату, нас повсюду сопровождала охрана. Четверо отпрысков во главе с Таниром, у каждого из которых был кристалл перехода, четверо воинов князя Аранара и еще столько же ансаиров. Ну и Танраш, тот не отходил от меня ни на шаг. Не хватало только Сашки, но он сказал, что маме достаточно одной головной боли в виде меня и остался в Самар"Ин.

Мой брат был мудрее меня и... ответственнее.

Я надеялась, что уж на третий день наши многочисленные телохранители хоть немного расслабятся, но ошиблась. Казалось, что напряжение только сгущалось, словно они чего-то ждали.

Ромио тоже смурнел и старался не смотреть в мою сторону. Леда хмурилась и прикусывала губу. Лимео время от времени ухмылялся, когда считал, что его никто не видит.

Все это выглядело очень подозрительно, но ни одна умная мысль, что бы это могло значить, в мою голову не приходила.

До обеда еще было много времени, сегодня мы довольно рано появились в Жароси, когда мое терпение закончилось. Я устала развлекать их рассказами из нашей с Сашкой школьной жизни. Если честно, хотелось набить кому-нибудь морду. Хоть я и не пацан.

Идея была неожиданной, но пришлась мне по вкусу. Тем более что проходили мы неподалеку от плаца.

— Еще хотите узнать, как я с тем ансаиром разделалась? — резко обернулась я к похожей на двух петухов парочке. Мы с Ледой шли первыми, они — за нами.

Что понравилось — выражение лиц у обоих стало похожим. Они явно заинтересовались моим предложением. Вот ведь... Это они перед нами должны хвосты распускать, а не мы. Неправильные какие-то.

— Если эти позволят! — Ромио отозвался первым. Небрежно, с каким-то высокомерием кивнул в сторону Танира, который считался старшим в этой разношерстной компании.

— Эти? — Я наивно хлопнула ресничками, но тут же перестала кривляться. Все эти приемчики на местных не действовали. Не понимали они этих женских уловок. — Танир, как насчет того, чтобы мы немного подрались?

Об этом воине мне успел рассказать Сашка, да и сама я с ним уже пообщалась, так что в его ответе не сомневалась.

— Без оружия?

— Точно! — кивнула я, демонстрируя щенячий восторг от происходящего вокруг. Ничего другого мне не оставалось.

— Это привлечет внимание воинов крепости.

Сказал, как отрезал.

Я не вздохнула тяжело, хоть и было обидно, не всхлипнула, хоть и хотелось заплакать, просто застыла, начиная осознавать, что та сказка, с которой я столкнулась на Лерикане, давно закончилась. Странно, но не наша весьма опасная прогулка по лесам, когда каждый миг грозил большими неприятностями, ни смерть проклятого, которого убила я сама, ни рассказы о противостоянии между воплощенными и теми, кто ими были когда-то — ничто из этого не подвело меня к этой мысли. Но оказалось достаточно короткой фразы, чтобы мое собственное будущее, которое я не раз пыталась себе представить, перестало быть радужным.

Наверное, теперь я понимала, что чувствовал Ромио, сбегая от отца. Здесь не было даже видимости свободы, возможности выбора. Все предопределено. Особенно для таких, как мы с ним. Лимео не производил впечатление обиженного судьбой, а Леда... она была влюблена и это смиряло ее со многим.

А я?

Я украдкой посмотрела на Ромио. Криво улыбаясь, он не сводил взгляда с Танира. Без вызова — с презрением.

Я не осуждала его за это. Эти три дня он был похож на запертого в клетке зверя, только что не кидался на решетку.

— Нет, так нет, — фыркнула я, пожав плечами. Мол, не очень-то и хотелось. — Куда ни глянь, везде военные тайны.

Вряд ли он поняли, о чем я говорю, но хватило и тона, чтобы старший из отпрысков обернулся ко мне с любопытством. Пусть радуется, что ничего не сказал, а то бы я нашла, что ответить.

Если бы не Леда и Ромио...

С шага я сбилась, но сделала вид, что запнулась. Еще и ойкнула, будто ногу подвернула. Охрана тут же дернулась, кое-кто даже к оружию потянулся. Защитнички!

Не прогулка, а выгул... Эту крепость я уже знала лучше, чем Самар"Ин.

— Расскажи о Вольных землях, — попросила я Леду, потому как молчание походило на пытку. Актеры из нас никакие, да и желания делать вид не было ни у кого.

Та ухватилась за идею, начала говорить, я же продолжала кивать и восторженно ойкать в нужных местах. И думать. О том, что все это значило. Спросить бы у Ромио...

Он, словно ощутив мой интерес, посмотрел на меня. На спокойном лице живыми были только глаза. И вот в них-то и таилась горечь. Я уже видела одного чужого мне Ромио, сейчас имела возможность познакомиться еще и с другим, потерявшим всю свою уверенность. Как же я хотела вновь увидеть его бесшабашную улыбку, услышать насмешливый голос...

— Куда же ты пропал?

Появившаяся из-за угла дома женщина сбила ход моих мыслей. Охрана попыталась ее остановить, но она окинула их таким уничижительным взглядом, что воины из ансаиров стушевались. Она тут же воспользовалась мгновением замешательства, чтобы двинуться к Лимео. Танир тут же преградил ей путь — на него ее язвительность не подействовала, но Леда его остановила:

— Это Тори. Она помогает на кухне.

Мне объяснение не показалось весомым, старшему отпрыску — тоже, но он пропустил девушку. Впрочем, выглядела она очень молодо. Я бы даже не поняла, насколько она взрослее, если бы не некая размеренность в движениях, выдающая ее возраст.

Эти размышления не мешали мне наблюдать, как она танцующей подходкой подошла вплотную к несколько опешившему Лимео. Ну, наконец-то, хоть кто-то сбил с него спесь, а то уже смотреть было противно на его самодовольство.

Я, конечно, была не совсем к нему справедлива, но чувствовала, что отвратительное настроение Ромио как-то связано с княжичем.

— Я тебя жду, жду, а ты глаз не кажешь! — ворковала между тем Тори, почти прижимаясь к Лимео. Воины вокруг прятали ухмылки, а Танир смотрел тяжело, оценивающе. Вот в чьей голове хотелось покопаться. — Или тебе не понравилось?!

О чем шла речь, было понятно без пояснений. Оставалось дождаться реакции огненного.

— Твои игры? — грубо оттолкнув от себя девушку, обернулся он к Ромио.

Тот даже не шелохнулся, лишь взглянул в сторону Тори.

— Тебе стоит уйти отсюда, — продолжил Лимео.

— Почему? — дружески подмигнула я ансаирке. — Или она опасна для нас?

Поддержки Тори явно не ожидала, как и нападки княжича. Но как только сообразила, что со мной в этой компании считаются, тут же приободрилась.

— А пойдемте, я вас угощу, — неожиданно предложила она, глядя на меня. — Сам князь хвалит, когда я готовлю. Скажи же, Ромио.

А вот проклятый был рад видеть девушку. Мне даже на мгновение стало грустно, пока я не вспомнила, что Сашка смотрел на меня именно так. Добродушно и снисходительно, как брат на свою неразумную, но любимую сестру. Вряд ли она была его сестрой, но ревновать мне его к ней точно не стоило.

Ревновать?!

Признаться себе оказалось легко. Я была такой же влюбленной дурочкой, как и Леда. Просто побойчее, но это уже заслуга мира, в котором я родилась, да братишки, научившего меня держать удар.

— Я бы с удовольствием чего-нибудь перекусила, — с преувеличенным оптимизмом начала я, даже сглотнув (как свидетельство проснувшегося аппетита), — но вот эти, — грустный взгляд на охрану, — не разрешат. У них жесткие инструкции.

Леда фыркнула и прикрыла рот ладошкой. Моей выходкой она была явно довольна. Да и Ромио пытался не улыбнуться. А большего мне и не надо было.

— Почему же не разрешат? — опять вклинился в наш разговор ставший вдруг покладистым Танир, хоть его и не спрашивали. — Князь Маркирер предупредил, что мы можем зайти на кухню. И о Тори говорил.

— Ах, — протянула я насмешливо, — князь Маркирер предупредил...

Будь здесь Сашка, уже давно бы получила по шее, но брата не было. Да и пришел мой черед защищать Ромио, путь тот и не просил. Видеть его таким... опустошенным, было тяжело.

— Решил спрятаться за ее спину?! — испортил все Лимео. — Только и способен на подлый удар!

— Это он о чем? — сбросила я маску шута. Жестом остановила Тори, которая хотела что-то сказать. Повернулась к ансаиру.

Тот только качнул головой, но на огненного смотрел с еле сдерживаемой яростью. Видно, не только я ощутила это, потому что телохранители тут же передвинулись, отделяя нас от этой парочки.

А Лимео продолжал наступать на проклятого, шипя, как кошка:

— Ты трус. Что ж ты молчишь, скажи ей!

Во взгляде Ромио была горечь, он кривил губы, то ли сдерживая себя, то ли пытаясь найти слова, но... молчал.

— Ромио... — Я еще раз попыталась прояснить ситуацию, но слова застряли у меня в горле, когда он поднял на меня взгляд. Отчаяние, бессилие, немая просьба простить...

Да что же здесь происходит?!

— Я ухожу, — неожиданно произнес он, обращаясь не ко мне -к огненному. — Ты прав, я трус. Я не могу нарушить приказ отца и вызвать тебя на поединок. — И, не дожидаясь ответа, добавил: — Тори, пойдем, накормишь меня.

Охрана расступилась, пропуская двоих, и сомкнулась, как только они вышли за круг. А я все стояла и смотрела им вслед. Ничего не понимая, но чувствуя, как обрывается мое сердце. Я не знала, что стало причиной их стычки, но понимала, что Ромио сдержался только из-за меня. От этого было еще тяжелее.

Я очень хотела знать, от каких новостей он меня сейчас уберег.

Эпилог

Талина

Я ждала его откровений, догадалась практически обо всем, не хватало лишь некоторых деталей. Оказалась я не готова к собственной реакции на них. Не я была виновна в том, что сделала моя прабабка и пыталась повторить сестра, но мне было стыдно. За род нимер. Нам было много дано, но двое из нас не справились с ношей, предпочтя игры с властью.

Это звучало высокопарно, но... они опорочили нашу честь. Я обязана была ее восстановить.

Нелегкое решение. На смену некоей иллюзии стабильности я вновь призывала хаос.

Как я не крепилась, путь до портального круга дался мне тяжело. От того, чтобы разрыдаться от раздирающих меня чувств удерживало только присутствие телохранителей, которые следовали за мной.

Черный провал схлопнулся за спиной, отрезая от Жароси, где остались Даша и Лимео. Я не беспокоилась за дочь, видела в глазах Маркирера обещание не причинять им вреда. Он не сказал ни слова, но я была уверена, что правильно оценила его взгляд. Если мне не удастся снять проклятие, он примет это, в надежде, что когда-нибудь я сумею вернуть ему стихию. Сейчас князю достаточно было и моего порыва.

Ему — да, мне — нет. Единственное, что пугало, — я не знала, как.

В Самар"Ин я не задержалась. Воины, которые охраняли переход в башне, выглядели невозмутимыми, но были явно удивлены моим неожиданным появлением. Вряд ли они и предполагали, что я тут же вновь покину крепость.

Меня ждал храм, только там я могла найти ответ, который меня интересовал.

— Лери Талина! — Аранар выступил из-за колонны, когда я подошла к лестнице, ведущей в святилище. Оно возвышалось на холме, выступая над вершинами могучих деревьев. Круг перехода находился у его подножия. Казармы воинов, охранявших его, располагались в подземных ярусах.

Появление здесь князя только казалось непредсказуемым. Достаточно вспомнить множество мелких деталей, которым я до этого мгновения не могла найти объяснения.

— Мне остается спросить, откуда ты знаешь о предательстве нимеры?

Я ожидала снисходительной улыбки, но он был серьезен.

— Рассказал отец перед тем, как развоплотиться.

А вот я от возгласа не удержалась:

— Ему была известна правда?

— И он промолчал, — с едва заметной горечью произнес огненный слова, которые у меня прозвучали бы вопросом. — Тоже хотел власти. Быстрой власти.

Я могла бы вздохнуть с облегчением, — не только мой род запятнал себя, — но не сделала этого. Каждый отвечает за своих.

Аранар выбрал странный способ восстановить справедливость, но не мне было осуждать его.

— Ты потому и спас Маркирера?

Аранар чуть смутился:

— У меня не было иного способа узнать его лучше. — И уже с другими интонациями добавил: — Я должен был убедиться, что Маркирер остался таким, каким его помнил отец. Если бы он изменился, я не стал бы помогать.

— Судя по тому, что Эриар не находит себе места, с ним ты своими знаниями не поделился? Или он уже и сам догадался, что за многими действиями проклятого скрываешься именно ты?

Ответа я не дождалась. Князь огненных просто стоял и смотрел на меня.

Что он хотел увидеть? Уверенность, которой не было? Решимость, которая таяла с каждым уходящим в прошлое мгновением? Убежденность в том, что совет примет сделанное мною?

Я могла долго гадать, что скрывалось за внешней холодностью трехипостасного, который переиграл самого Маркирера, и так и не разобраться во множестве возникавших в голове идей. Поэтому поступила проще — улыбнувшись, ступила на первую ступеньку лестницы, которая вела к неизбежности.

Когда я поднялась на последнюю, в душе царило спокойствие.

Как в тот миг, когда Эриар вместо ожидаемого: "Казнить", произнес: "Изгнание".

Как в тот миг, когда открылся портал в другой мир, и сильная рука втолкнула меня в его черноту.

Как в тот миг, когда уже другие руки ласкали меня, шепча: "Я люблю тебя".

Как в тот миг, когда я впервые прижала к себе детей, осознавая, что они — моя слабость и... моя сила.

Воины распахнули створы дверей, отступили, позволяя мне войти. Я вновь нарушала традиции. До меня ни одна не входила сюда в одиночестве.

Белый мрамор, послеполуденное солнце играет искрами на резных колоннах. И тишина, в которой мои шаги звучат набатом. Сто шагов до алтаря, как один. Разве важно, сколько их, если дороги назад нет?!

Пять кинжалов, воткнутых в символы стихий, как приговор. Мне. Если я не справлюсь, если не догадаюсь... Эти мысли я безжалостно изгоняла, они добавляли тревоги, от которая сейчас только мешала.

Ладонь скользила по прохладной поверхности алтаря. Еще одна загадка. Сам храм казался невесомым, иллюзорным, сотканным из грез, в которых причудливые снежинки вечно падали, а время застыло. Стол посередине был тяжелым, основательным, чуждым.

Эта тайна не требовала немедленной разгадки, но оставляла ощущение ее значимости.

Пальцы коснулись вязи линий, уходящих в глубину мрамора. Мама рассказывала, что до Раскола они сияли истинными цветами стихий. Сейчас это был лишь узор в камне, который оживал, лишь когда нимера призывала дар древних.

Ладонь тронула рукоять кинжала. Она была слишком большой для моей руки и... леденяще холодной, мертвой. Кем они были, неведомые древние воины? Что знали о чести, верности, предательстве? Почему не почувствовали ложь за словами ритуала?

Во мне тоже была их кровь, но давала ли она право обличать уже содеянное?!

Сомнения... сомнения... сомнения.

И взгляд Маркирера, в котором не было вызова, обвинений, ожидания чуда. Он, как воин, сделал все, что считал своим долгом, теперь был мой черед сражаться за правду.

Мне словно этой решимости и не хватало. Клинок дрогнул, подчиняясь невольному движению. Полоска алого света пробилась сквозь крошечную трещину, убеждая — я нашла путь, по которому нам всем придется пройти.

Ромио

Избавиться от охраны оказалось не сложно. Если бы присматривал за мной кто-нибудь из четверки отца, пришлось бы потрудиться, а с этими...

Я не был столь щуплым, каким выглядел. Достаточно слегка сутулиться и подбирать килор чуть побольше, чтобы создавалось подобное впечатление. Именно этим я и воспользовался, чтобы провернуть свой план.

Сцепившись с Лимео, я получил возможность вернуться в казарму. Сопровождавшие меня воины не усмотрели в этом ничего предосудительного. Зря. Из моего закутка и помещения, где размещался один из основных отрядов гарнизона, был один выход.

Срезать волосы, сменить серый килор и штаны на черные с алым, подправить походку — и я стал неразличим среди воинов, которые постоянно входили и выходили из здания. Новичков было много, так что я вполне мог сойти за одного из них.

Я еще какое-то время погулял по крепости, убеждаясь, что за мной никто не последовал. Когда уверился, что свободен от опеки, уже осторожнее пробрался на задний двор лекарского домика. Леда предупредила, что одно из окон на первом этаже будет приоткрыто.

Подвоха я не опасался, эта девушка не умела лгать. Потому и просила не затягивать, боялась, что если Маркирер задаст вопрос обо мне, она не сумеет его обмануть. Насколько это было хорошо или плохо для будущей княгини, я не думал.

Ждать пришлось довольно долго, я уже начал беспокоиться (игры с отцом могли закончиться непредсказуемо), когда услышал легкие шаги на лестнице. Еще несколько мгновений и...

Дария вошла в комнату одна. Меня не увидела, тяжело вздохнув, присела на краешек кровати. Маленькая, хрупкая, беззащитная!

На что же я ее обрекаю?!

Хватило мгновения сомнений, чтобы я передумал. Я не имел права ломать ее судьбу. Но я опоздал со своим решением. Она не могла меня увидеть или услышать, но сумела ощутить. Резко поднялась, словно на шорох, посмотрела в тот угол, где я скрывался.

— Ромио?! — Ее улыбка была растерянной, но... в ней жила радость. — Так вот почему Леда уговаривала меня отдохнуть! Молодец, сестренка. А я не знала, как мне тебя найти, чтобы поговорить.

Подбежав, она схватила меня за руку, потянула к себе... Села сама и усадила меня рядом.

Девочка, что же ты делаешь?!

— Я хотел попрощаться, — стараясь, чтобы прозвучало равнодушно, произнес я.

— Попрощаться? — задумчиво протянула она, останавливаясь. — Значит, это правда!

— О том, что Маркирер хочет объявить меня наследником? — Я догадался, что Леда поделилась с ней последними известиями. Когда она кивнула, подтверждая мои предположения, я горько усмехнулся: — Правда. В ночь темной луны, через три дня.

— И ты будешь... — Она не закончила, но нам обоим было понятно, что именно она не смогла произнести.

— Буду! — Я хотел быть спокойным, но... обида сжигала все внутри. Я не желал верить, что отец будет непреклонен, но... он это сделал. — Я обещал, что смогу тебя защитить... Прости, я не сдержу своих слов.

Как же мне было больно! Ощущение предательства, невозможность ничего изменить, все это сплелось в такой клубок, что даже яростью не назовешь.

— И куда ты теперь?

Она понимала все. Наверное, только это и помогало держаться.

— В этом мире мало мест, где Маркирер меня не найдет. Но они есть, и я до них доберусь.

— Заберешь Танраша с собой. Он тебе пригодится.

Твердый голос, решительный взгляд. От одной мысли, что она станет женой Лимео, хотелось звереть. Но... так было лучше. Для нее.

— Он останется с тобой, — возразил я ей. — Мне будет спокойнее.

— Ты опять думаешь только обо мне, — улыбнулась Дария. — Но это я остаюсь в безопасности, а не ты.

— Хотел бы я так думать! — неожиданно вырвалось у меня.

И только после этого пришло осознание, насколько она неправа. Пока что я думал лишь о себе. Достаточно представить, что начнется, если нимера снимет проклятие...

Чего только не произойдет в этой неразберихе. Оставалось надеяться, что Маркирер к этому готов.

Но был и другой вариант, тот самый, от которого бежал я.

— Ты что-то знаешь? — подозрительно посмотрела она на меня.

А чего я хотел? Проницательность будущей нимеры! Это было в ее крови.

Вместо ответа я, легко освободив свою руку из ее захвата, отступил к окну. Все было не так, как я задумал. Но, возможно, это и к лучшему.

— Передавай привет Лимео. Пусть не держит зла.

— Подожди! — Она заступила мне дорогу. — Что ты от меня скрываешь?!

Я многое хотел бы ей рассказать, но шум внизу становился все явственнее. А я и не рассчитывал, что мне долго удастся скрываться. Исчезнуть из крепости я мог в любой момент, Тори хранила для меня кристалл перехода, о котором не знал отец. Она служила князю, но... была благодарна мне.

— Прощай! — Я оттолкнул Дарию, кляня себя за то, что делал. — И постарайся быть счастлива с Лимео.

Я все-таки не сдержался и сказал. Не должен был, но горечь оказалась сильнее меня.

— Что?! — Она подскочила с кровати, когда в воздухе очертился черный контур портала. — С Лимео? И ты молчал!

Я успел остановить ее, но не кинувшегося ко мне Танраша. Когда Ким выломал дверь, хорт первым ринулся в комнату.

Два дня я отсиживался в убежище, о котором не знал даже Тистар. У каждого крейза имелось такое, и не одно. Мы занимались рискованными делами, многим хотелось избавить этот мир от нас.

Мне нужно было бежать дальше, чем дольше я оставался на месте, тем выше становилась вероятность, что отцу удастся меня выследить, но я никак не мог решиться покинуть свое пристанище.

Не стоило лгать самому себе. Я не мог решиться уйти без нее.

Но эта причина была не единственной, которая удерживала меня на месте. Проклятие. Я никогда не испытывал боли, которая стала спутницей князей, мне не приходилось видеть свое изуродованное частичной трансформацией тело, но всегда чувствовал ту преграду, что отделяла меня от стихии. Теперь ее не стало. Но вместо радости и эйфории я ощутил страх. Как жить с огнем, который течет в твоих жилах, я не знал.

Танраш все это время был со мной. Иногда убегал на охоту. Когда возвращался, укладывался на пороге хижины, смотрел с тоской. Из нас двоих он выбрал меня, но скучал по Дарие.

Я скучал тоже.

А потом был вестник от Тистара, который подтвердил то, что я и так знал. Девушку готовят к обряду. Согласия на брак с Лимео она не дала, но это ничего не значило. Рано или поздно, но Дарию убедят, что это ее долг. И тогда...

Очередная мысль о том, что княжич будет прикасаться к ее губам, прижимать к себе хрупкое тело, сделала из меня зверя. Нет, обернуться я не сумел, но ощутил, что такое безумие твари, когда кроме желания рвать не остается ничего.

Пришел я в себя от осознания, что этим ничего не изменить. Если я хотел ее вернуть...

Я хотел ее вернусь, осталось узнать, хочет ли этого она.

Была ранняя ночь, когда я оказался неподалеку от Самар"Ин. Кристаллы перехода у меня были, привязки — тоже. Хорт остался в убежище, я обещал вернуться за ним.

Темнота была глубокой, но громада крепости расцвечивалась холодным огнем, выделяясь огромным ярким пятном на фоне мерцающего звездами неба. Лери клана Арлаков готовилась признать свою дочь наследницей. Ночь Темной луны.

Пробраться внутрь мне удалось без проблем. Северная стена так и не была восстановлена, но у меня были и запасные варианты на случай.

У малого джейсина, до которого я добрался незамеченным, я едва не столкнулся с Шинаром, тот возвращался с обхода. Эта была та самая удача, которой мне не хватало. Он был воином — я крейзом. Он привык сражаться в открытом бою — я, тенью появляясь из-за спины.

Шел я за ним до самого дворца, он только раз и дернулся, ощутив беспокойство. Но это была моя вина, когда стремишься к цели, ты должен раствориться, перестать существовать, стать ничем. Во мне же тлели сомнения. Мне уже некуда было отступать, но я все еще не решил, имею ли право корежить ее жизнь.

Затеряться внутри оказалось несложно, множество гостей давало такую возможность. Даже усиленная охрана не стала помехой. Среди них не было тех, кого мне стоило опасаться.

На втором этаже пришлось поплутать, хорошо еще, слишком скрываться нужды не было.

Попался я у самого входа в комнату Дарии. Глупо попался. Забыл, что хорт хорта чует издалека. Стихии нам вернули, но проклятие сделало ансаиров другими. Звериное будет умирать в нас не один лунар.

— Я знала, что ты придешь.

Раздавшийся за спиной голос можно было бы назвать ласковым. Если бы он не принадлежал такой же твари, как и я.

— Кимела? — протянул я, оборачиваясь. — Вот кого не ожидал увидеть!

— А я ждала, как только Маркирер прислал вестника. Он был уверен, что ты придешь сюда.

— Отец! — вскинулся я удивленно, и тут же, усмехнувшись, опустил голову. — Конечно! Теперь понятно, почему он отпустил тебя с Локаром!

— Не обижайся, — насмешливо посмотрела она на меня. — Тебе бы его опыт... За тебя обещана награда. Неважно, живого или мертвого.

— Догадываюсь. — Злость брала верх над разумом, но это не мешало мне искать выход. Сдаваться я не собирался.

— Тебя все равно поймают. Или... убьют. Не жалко девчонку?

Такого поворота я не ожидал, но прежде чем что-то решать, спросил:

— Она знает?

— О приказе князя? Знает. Я ей сказала. До сих пор плачет.

— Зачем?! — ошеломленно пробормотал я. Уже ничего не понимая.

— Зачем? — повторила она как-то слишком равнодушно. — Не люблю, когда играют чужими судьбами.

— Ты о нем или обо мне? — нашел я в себе силы задать и этот вопрос. Мои догадки значили мало, мне нужны были точные ответы.

— Если она пойдет за тобой, я вас прикрою. И... — она помолчала, окинув меня тяжелым взглядом, — больше доверяй отцу. Станет трудно — иди к нему, он будет тебя ждать.

Кимела не только отступила от двери, дозволяя мне пройти, но и была вынуждена подтолкнуть в спину, настолько я был поражен ее словам. Иного смысла, кроме того, что я вновь сыграл в его игру, в них не было.

С первым порывом — развернуться и уйти, я справился. Заткнуть собственное самолюбие оказалось легко, достаточно было вспомнить про Дарию, которая переживала за меня.

— Передай ему, чтобы не ждал, — все-таки не сдержался я. — Он будет последним, у кого я буду просить помощи.

Кимела насмешливо фыркнула и вышла, оставив меня одного перед дверью в спальню девушки.

Медлить я не стал, пусть внутри все и бурлило от противоречивых чувств. Уж с чем-чем, а с собственными эмоциями я научился справляться.

— Уже пора?

Дария стояла у окна, одетая в платье светлого серебра, и даже не оглянулась, услышав посторонний звук. Ее голос не дрогнул, но был пустым, безжизненным.

Я не осуждал лери Талину. В той неразберихе, которая должна была начаться после снятия проклятия, ее дочери было безопаснее стать наследницей клана. И... невестой. В случае чего, ее будут защищать и воздушные, и огненные, а это сила, с которой придется считаться всем. Да и раскрывшийся в полной мере дар нимеры убережет ее от многих бед.

Но глядя на эту беспомощную, поникшую девушку, я понимал, насколько жестоким для нее оказалось это решение. Этот мир был для Дарии слишком чужим, чтобы она приняла его законы и безропотно подчинилась им. Она слишком юна для того будущего, к которому ее подталкивали.

Но стану ли я ее спасителем или подвергну еще большему риску?

Ответить себе мне не было суждено, она повернулась ко мне. Молчание привлекло ее внимание.

— Ромио! — выдохнула она, закрывая ладонями рот.

Вместо того чтобы шагнуть к ней, я еще раз осмотрел комнату. Первый взгляд был беглым, только предугадать возможную угрозу.

— У нас мало времени. — Я понимал, что она ждала иного, но разговаривать и убеждать было поздно. Я не умел предвидеть, но это не мешало мне ощущать, как трепещут нити заклинаний, которыми укрыт джейсин. Пока не проявил суть своих намерений, я был скрыт для них, теперь же они стягивали вокруг меня поисковый кокон. — Если ты пойдешь со мной, возьми только самое необходимое.

— Я не могу... — отшатнулась она от меня. — Мама...

— Решай! — Я подошел вплотную. — Свобода, весь мир у твоих ног или...

— Ты забыл предложить себя, — горько бросила она.

Я не ответил, поднял руку, призывая ее молчать, прислушался:

— Сюда идут!

Она вздрогнула и отступила еще, прижимаясь к стене.

— Я не могу...

— Пусть будет так, — проглотил я вставший в горле комок. Шаг, и я опустился на колени, прижался лбом к ее ногам. — Пусть будет так. Только помни...

Я поднялся, когда открылась дверь, ведущая в холл. Их было трое: Эриар, Аранар и Талина.

— Прости, — прошептал я, отходя. Мне оставалось надеяться, что кристалл перехода сработает. Уж больно много всего вокруг намешано.

На этот раз мне не повезло, камень упал на ковер, запутался в ворсе, но не раскрылся пустотой портала.

Шально улыбнувшись Дарие, я положил ладонь на рукоять меча. У меня был выбор: свобода или смерть.

— Нет! — вскрикнула девушка, догадавшись, что я собираюсь сделать. — Идем. — Схватила меня за рукав, потянула за собой на балкон.

Дверь слегка дернули, я закрыл ее на щеколду, как только вошел.

— Дария! — Голос лери был взволнованным.

Вместо балкона моя нога ступила на тренировочный плац. Про внутренние пути, доступные нимерам я только слышал, ходил по ним впервые.

— Уходи, — оттолкнула она меня. — Уходи.

Разве единственный шаг был для меня преградой?

— Я не уйду без тебя! — Я прижал ее к себе, ощущая, как она дрожит. То ли от страха, то ли от холода. — У меня нет больше в жизни ничего. Не будет тебя, мне не нужна и она.

Я не лгал, когда говорил так. Ни ей, ни себе. Последняя игра отца сломала меня, лишила всего. Осталась только Дария.

— Тистара убьют, — выдала она неожиданно совершенно не то, что я ожидал от нее услышать.

Надо же... она беспокоилась о моем друге!

— Его уже нет в крепости, — чуть улыбнулся я ей. Вряд ли она могла разглядеть мою улыбку в этой темноте, но почувствовать должна была.

— Тогда и нам не стоит задерживаться, — прошептала она мне куда-то в шею. — Пусть будет так, как ты говоришь.

Нас искали. На Вольных землях, у ансаиров и воплощенных. На несколько дней мы нашли приют у воина из наймитов, которому я когда-то спас жизнь. Именно туда, к горам Раздела пришлось отправиться, забрав из убежища Танраша.

Там и узнали новости, заставившие вновь отправиться в путь. Князья уже бывших проклятых кланов отказались влиться в Круг, остались каждый сам по себе. Появились слухи, что ансаиры — они продолжали себя так называть, ищут дочь нимеры, чтобы создать свой союз. Во главе его должен был встать мой отец.

Теперь стало понятно, ради чего он все это затеял.

К зиме мы добрались до Большой воды. Там тоже был мой должник, князь клана Ротаков — Шумелу. Нашей встрече он не был рад, но долг признал и помочь согласился. Среди его крепостей была одна, до которой ни по суше, ни по воздуху не добраться. Страж, вросший в скалистый остров в нескольких днях пути по воде у самого Тумана — границе Лерикана. Окажись мы там, до весны могли не беспокоиться о незваных гостях.

Появились мы на побережье вовремя, последний корабль как раз готовился отплывать. Так что у Шумелу не задержались, только ночь и отдохнули. А уже утром, наказав беречь, он передал нас мореходу, явно недовольному такими гостями, и стоял на краю обрыва неподалеку от пристани, пока я мог его видеть.

Плавать раньше мне доводилось (иногда путь вокруг мира по Большой воде был значительно короче и безопаснее, чем по суше) и качку переносил без труда. А вот Дария мучилась, хоть и старалась держаться. За все время, что мы были в бегах, она ни разу не упрекнула меня. Приняв решение, следовала ему.

Танрашу тоже не нравилось так много воды вокруг, но и он лишь ворчал, предпочитая укладываться поближе к девушке, словно винил меня во всех наших бедах.

Шторм налетел внезапно, когда в темном пятне вдалеке начали проступать очертания башен и крепостных стен. Корабль кидало с волны на волну, крики командира забивал гул шквалистого ветра, дождь хлестал, словно сек плетями, все вокруг истошно скрипело и трещало.

Дария прятала лицо у меня на груди, ища защиты. Танраш рычал, будто чувствовал врага. Я... обещал самому себе, что если мы выживем, сделаю то, о чем так долго мечтал, — дам Дарие клятву и назову своей женой. Тогда уже никто не сможет отнять ее у меня.

Судьба решила по-своему.

Последнее, что я помнил, прежде чем очнуться на песчаном берегу — сильный удар, который расколол корабль, как скорлупу ореха.

Ярко светило солнце, где-то неподалеку задиристо надрывалась птица, по руке ползла букашка...

Резко поднявшись — мысль о Дарие придала сил, я замер, не в состоянии отвести взгляд от стены Тумана, которая расползалась клочьями по безбрежной глади воды.

Когда задувают ветра перемен,

И рушатся стены, и рвётся струна,

Упав, поднимается кто-то с колен,

Другой принимается горько стенать.

Кого-то ломают удары судьбы,

Кого-то, как сталь, закаляет беда.

Кому-то казаться важнее, чем быть.

Кому-то важнее себя не предать.

И пусть я за выбор сполна заплачу,

Мне нужно, какие б не дули ветра,

Любить, а не верить в иллюзию чувств,

И жить, так чтоб было, за что умирать # # 1.

# # 1 Стихи Наталии Фейгиной.

Омск

Апрель — август 2011

Глоссарий

Асире — цветы, напоминающие лилии.

Вакирэ (с древн. "открывшие путь") — раса древних.

Варанья — напиток, получаемый из цветка варани. Для воплощенных имеет большую ценность, чем вино. Есть легенда, что в те дни, когда духи стихий приняли решение воплотиться в телах зверей, птиц и людей, одна юная дева выбрала для себя хрупкий нежно-голубой цветок, который рос только высоко в горах.

Даира — вежливое обращение к спутнице, сестре или дочери князя, младшего князя или княжича.

Дакин — деревянный меч для тренировок.

Дархан — летающий ящер.

Джейсин — крепость внутри крепости. Различают малый джейсин, где обычно находится малый дворец — жилище семьи главы клана, казарма личной охраны, святилище, портальный зал, и большой джейсин — дворец, где проводятся официальные церемонии, размещают гостей. Каждый джейсин окружен одной или двумя рядами крепостных стен. Малый джейсин — наиболее укрепленная часть крепости

Дор — обращение к мужчине-воину, обладающему определенной властью.

Кангур — хищная кошка, размером с рысь.

Канн — обращение к князю.

Килонор — украшенный вышивкой длиннополый жилет с боковыми разрезами. Часть наряда незамужней девушки.

Килор — удлиненный прямой китель.

Киртон — крупная горная кошка со снежно-белым мехом.

Коляр — многолетняя трава, стебель которой легко расщепить на волокна. Можно использовать вместо зубной щетки.

Крейз — исполнитель особых поручений; возможно, наемный убийца.

Круглый стол (Круг) — союз кланов.

Кутенок — щенок.

Лар — расстояние около двух километров.

Лери — титул главы клана Арлаков.

Луна — лунный месяц из двадцати восьми дней.

Лунар — год, состоит из тринадцати лунных месяцев.

Манигр — небольшой плод, состоящий из 8-10 отдельных долек. Легко снимаемая кожица. По вкусу напоминает очень сладкое и сочное яблоко.

Мантиру — дух ветра, одна из ипостасей воздуха.

Мастен — хищная птица, внешне напоминающая орла, но значительно крупнее.

Мора — нечто подобное магии, способности духа стихии.

Мурис — трава, листья которой обладают приятным запахом, дезинфицирующими и освежающими свойствами.

Нелина — что-то среднее между служанкой и компаньонкой.

Нимера — та, кто имеет право на последнее слово.

Новолетие — обряд, при котором лишенному способностей человеку возвращается молодость и сила. Проводится только главой клана.

Отпрыски палача — воины личного отряда князя Эриара.

Подлетки — мальчики и юноши от восьми до двадцати лет, проходящие воинское обучение.

Рассветная звезда — место за Круглым столом, предназначенное главе клана Арлаков, как нимере совета. Находится напротив окна, выходящего на восток.

Сабат — кабан.

Самах — разумное существо, в сознание которого внедрен определенный приказ. Чаще всего встречаются самахи-убийцы.

Смотрящие — разведчики.

Соратник — советник, телохранитель, часто побратим. Выбирается наследником. С помощью соратников формируется близкий круг будущего князя.

Спутница — временная жена или разделившая клятву.

Сура — кожаный чехол для одежды. Одежда выкладывается на кожаном полотне, накрывается вторым, сворачивается валиком.

Схарила — очень колючий кустарник.

Таиль — растение, напоминающее степной ковыль.

Турф — некрупная хищная птица. Охотится в основном на мелких грызунов.

Хансюр — хищная ящерица, способная по несколько часов находиться в неподвижности, в ожидании добычи

Хорт — черный волк.

Чистольник — трава, корень и стебель которой используются для изготовления мыла.

Шандар — помесь собаки и хорта.

Шепчущие — разведчики.

Шкорд — зверек, похожий на мышь.

Шурш — заяц.

Экси — стилизованный знак. Обнаженный меч клинком вверх, увитый цветами.

Эсофи — на языке древних "время перемен".

Ясара — бестелесная часть чужих.

Кланы

Кланы Круглого стола (кланы воплощенных и клан Арлаков):

клан Арлаков — клан охраняющих. Официальные цвета: белый и серебряный. Главой клана является женщина, ее муж — соправитель, именуется князем

клан Дираков — клан воплощенных воздуха. Официальные цвета: черный и серебряный, второе воплощение — мастен.

клан Мэй — клан воплощенных металла. Официальный цвет — цвет червленого серебра, второе воплощение — змей.

клан Ротаков — клан воплощенных воды. Официальный цвет — бирюзовый, второе воплощение — осьминог.

клан Тушаров — клан воплощенных земли. Официальный цвет — черный, второе воплощение — сабат

клан Шотаров — клан воплощенных огня. Официальный цвет — алый, второе воплощение — кугуар.

Кланы ансаиров (проклятых):

клан Ирдаков — клан воздушных. Официальный цвет — серо-голубой, символ: голубой круг с белой точкой в центре.

клан Отшаров — клан огненных. Официальные цвета: оранжевый и черный, символ: стилизованное изображение огня на черном фоне.

клан Сеймаров — клан металла, официальные цвет — цвет светлого серебра, символ: волнистые серебряные линии на черном фоне.

клан Тароков — клан водных. Официальные цвета: бирюзовый и черный, символ: стилизованное изображение волны на черном фоне.

клан Шутаров — клан земли. Официальные цвета: зеленый и черный, символ: черный квадрат с зелеными полосами.

Главные крепости кланов:

Алиси — главная крепость Дираков.

Вилиан — главная крепость Ротаков.

Джамир — главная крепость клана Мэй.

Жароси — главная крепость Отшаров.

Исарэ — главная крепость Ирдаков.

Лимиан — главная крепость Тароков.

Огрия — главная крепость Шатаров.

Самар"Ин — главная крепость клана Арлаков

Сирташ — одна из крепостей клана Отшаров.

Тарк — главная крепость Тарков.

Таштар — главная крепость Тушаров.

Шартар — главная крепость Шутаров.