Интересно, проклятие сегодня доберется до покоев её Величества? Судя по вчерашним событиям, связанным с разворачиванием шатров, все придворные маги, что называется, расписались в бессилии. Да, выбегать из покоев на улицу не всегда разумно. Дон улыбнулся, вспоминая, как пытался пересидеть первую в их комнате волну проклятия. Да и чего было бояться: ну капли воды, сначала редкие, потом сильные струи дождя, бьющие с потолка,— не страшно. Маар решила иначе: схватив дочь, мгновенно скрылась за дверью. Но когда под ноги Дона, опалив лицо, ударила из потолка молния, вот тут стало не до смеха.
Последствиями проклятия были мокрая одежда и вода, которую полдня пришлось собирать тряпками. Но странновато: очень мощное, можно сказать изощрённое проклятие мастера черной магии, и так применено. Какова цель? Да ладно, нам, трубочистам, не до большой магии. В этой фразе проскользнула нотка обиды, — не взяли его в школу магии, даже ходатайство дочери королевы не помогло. Взрослый сильно, время упущено, — так директор и сказал. А Наталья сказала странную фразу, после, когда одни остались:
— Да, Ломоносов из тебя не получился.
И кто такой Ломоносов? Да ладно, ещё год и печником стану, а там совсем другой оклад и положение во дворце. Это тебе не Ломоносовым быть каким-то.
Внезапно над головой мелькнула тень: кто-то пролетел на метле и, как показалось Дону, выронил сверток рядом с соседней трубой.
Ничего себе! Летать над дворцом на метле, было запрещено и каралось смертью, просто и без изысков. Или сразу, с помощью арбалетного болта стражника, или в казематах, что много хуже. Выждав некоторое время, Дон, можно сказать, отклеился от трубы и осторожно проследовал к соседней печной трубе. Глаза не подвели, сверток был и в нем лежал арбалет с тремя болтами.
*
Сигнализация сработала и заставила выглянуть в окно. В начинающихся сумерках были видны две машины, перегородившие проезд и припаркованные рядом с машиной Натальи. Накрапывал дождь, на улице было грязно и сыро. Несколько человек, выйдя из машин и озираясь по сторонам, двинулись к подъезду. Скорее всего, кто-то из них задел, выходя из машины. То, что поцарапали, было исключено, т.к. X6 и X5, как правило, водят профессиональные водители, умеющие парковаться не задевая чужие машины. Парковаться как попало, на газонах, перегораживая подъезды — да, но — не царапая свою ненаглядную 'бэху' даже о чужой Ниссан.
Звонок сотового телефона был неожиданный, в связи с достаточно поздним временем. Посмотрев на экран, Наталья удивилась: номер был незнакомый. Поколебавшись, она все же сняла трубку.
— Наталья, я у ваших дверей, откройте, пожалуйста, есть серьезный разговор.
Дверной глазок со встроенной видеокамерой показал пожилого мужчину стоящего перед дверью с сотовым телефоном.
— Да, это я, раздалось в трубке. Не трудно догадаться, что вы сейчас смотрите на меня.
Спутать было сложно, именно этот мужчина в белом костюме выходил из X6. Домушники и мелкие грабители на новых 'бэхах' не разъезжают, а человек, знающий её номер квартиры, телефон, её машину, приехавший пусть вечером, но не прячась и с охраной, вряд ли будет убивать и грабить, во всяком случае, сейчас. Поэтому, с некоторым сомнением, Наталья отворила дверь:
— А где ваша охрана?
— На лестничной площадке, не хотел вас пугать. Можно войти?
— Конечно. Мужчина не снимая обувь, прошел на кухню, сел за стол.
— У вас найдется чашечка крепкого зеленого чая? Наталья молча кивнула и поставила на газ чайник. Незнакомец внимательно оглядел кухню, часть видимых комнат, и уткнулся глазами в огромное зеркало, висящее на стене кухни рядом со столом, — Красивое обрамление! Сваровски?
— Нет, натуральные. Естественно, гость не поверил и рассмеялся.
— Не буду вас сильно отвлекать в связи с поздним часом, перейдем сразу к цели моего визита. Видите ли, вы являетесь хозяйкой некой ДВЕРИ, — При этих словах внутри Натальи всё внутри упало и она села на второй кухонный табурет.
— Допустим, и что? Хотите отобрать?
— Нет, хочу, чтобы вы работали на меня, проводником в другие миры. — Тут посетитель заторопился, видимо нервничая, что было для него явно непривычно. — У меня очень много денег и очень большие связи, и есть люди, которые хотят и должны исчезнуть по разным причинам. Исчезнуть так чтобы их не нашли, а, согласитесь, в нашем мире это уже проблема. Найдут и в Гондурасе и в Зимбабве. Не всё же убивать и потом сжигать трупы? Все-таки 21 век. А есть люди, которые хотят остаток жизни провести в средневековье, рыцарем или ещё кем. Причем за очень большие деньги, а вот тут без вас никак. Нужно знать, куда отправлять человека. Выбора на самом деле у вас нет, и я считаю, что мы договорились, убежать через ДВЕРЬ, как я понимаю, вы сможете. Но ДВЕРЬ останется у меня, вы можете убежать с замком, но тогда дверь останется открытой, и к каким последствиям это может привести, даже я не знаю.
— Вы очень много про ДВЕРЬ знаете, даже слишком, — Наталья вертела в руках красивую серебряную ложку и лихорадочно обдумывала ситуацию. Раздался свисток чайника, и все вздрогнули. Наталья заварила чай в красивом фарфоровом чайнике, и, не дожидаясь, когда он как следует завариться, налила незнакомцу.
— Вот аванс, — на стол была брошена пачка тысячерублевых купюр, — завтра вечером от меня придёт человек, вы ему поможете. — Не притронувшись к чашке с чаем, незнакомец кивнул и направился к двери.
— Меня можно не провожать, спокойной ночи.
Дальнейшие действия больше напоминали кадры из американского боевика, про ликвидацию проваленной квартиры шпиона.
*
Маар аккуратно сложила исписанные листы с записями и рисунками. Да, после удара по голове у супруга открылся талант к изложению мыслей письменно. Хотя, кто знает, может он и был всегда.
Отодвинув книгу, взяла в руки верхний лист, рассмотрела при неярком свете одинокой свечи. Рисунок с поясняющими надписями:
Парашют — устройство предназначено для безопасного приземления.
Откуда прыгать и кто будет? Да еще пишет пояснения, к рисункам справа налево смотря в зеркало, т.е. шифрует записи, говорит: 'Не время ещё для непосвященных'.
Насмотрелся всякого, вот теперь от бумаги и не оторвать. Маар погладила живот руками, улыбнулась: да, скоро будет ребенок, и будет не до рисунков. Посмотрела на спящего Дон, это у всей прислуге во дворце начала рабочего дня, а у трубочистов, напрыгавшихся по крышам, самый сон. Сейчас и у меня начнется работа, урок этикета. Маар передернуло: то, что её приняли, мягко сказать, прохладно, полбеды, — не очень-то хотели учить придворному этикету, вот это было серьезно.
*
Наталья, открыв ключом дверь, замерла на пороге. Из комнаты, в которой лежал Дон, доносились выстрелы, дикие крики. Так, понятно, канал 'Discovery' больше не смотрим, переключили, пациент нашел что поинтереснее. Зайдя в комнату, начала выгружать из сумки фрукты и лекарства.
— Маар, фрукты помой! — девушка, не отрывая глаз от экрана телевизора, только кивнула. Судя по сюжету, шёл один из фильмов про Рэмбо. Мысленно махнув рукой, взяла пакет винограда, вымыла на кухне, принесла на большой тарелке. Дон с бритой перебинтованной головой полулежал на кровати, обложенный подушками, и с живейшим интересом наблюдал происходящее на экране. На виноград внимания не обратил ни он, ни девушка.
— Дети, что с них взять, — Наталья только вздохнула. Когда очередной взрыв на экране разметал грузовик, Маар прижалась к Дону. Наталья почувствовала себя лишней и вышла из комнаты. У Дона начался процесс выздоровления, зашитая на голове рана заживала, перевязка, сделанная утром, окончательно успокоила — жить будет.
Вылетевший из зеркала цилиндрик зацепил чашку. Мелодичный звон возвестил о её безвременной кончине на кухонном полу. 'Могла бы и не швырять...'
Письмо было коротким и, видимо, Наталью удовлетворило. Трубочист с возможностью карьерного роста до печника и помощница младшей фрейлины. А вот её собственные виды на эту пару при дворе были куда серьезнее. Но кого-то вводить в курс дела не приходилось. План, который известен двоим, обречен на провал, это Наталья усвоила, что называется, с молоком матери. А план был интересный и в чем то непредсказуемый. Но куда смотрел его отец, волхв? Такой огромный потенциал, да с ним работать и работать...— Наталья провела рукой по свежему шраму на руке, — он заживал и чесался. Дикость, конечно, клясться в верности на крови, но тут Маар была тверда как скала. Правда в ту секунду когда капли крови на ладонях двух женщин смешались и сформировался окончательно план дальнейших действий.
*
Ведьма по прозвищу Стручок с интересом рассматривала посетителей. Два толстяка, с приклеенными — у одного — роскошными усами, а у второго, видимо, к настоящим усам была добавлена приклеенная борода. Понятно. Чтобы не опознала. Да и ладно.
— В чем проблема господа хорошие, — ведьме надоело играть в 'гляделки'. Выкладывайте, что нужно или убирайтесь. Если яд, то не торгую, у меня другой профиль.
— Нам один мешок забросить на крышу нужно, так, безделица. Подарок, ага, вот.
— Ночью, — добавил второй.
Ведьма, уже не скрывая интереса, спросила:
— Куда, на чью крышу?
— Пять полных серебряных монет. Сначала оговариваем стоимость, можете торговаться в разумных пределах, конечно.
— Пятнадцать, и я заброшу мешок хоть на крышу дворца королевы. Стручок была ведьмой худой и щуплой, но для полета на метле это огромный плюс, да и полет приносил ей просто физическое наслаждение, редкую ночь она не летала, разве что по причине плохой погоды.
— Мы согласны, — поспешно сказал один из толстяков.
— Вот мешок, — с этими словами он был брошен на стол, в мешке что-то металлически звякнуло.
— Белая труба дворца. — Стручок окаменела, да в левом крыле дворца, там, где жила прислуга, одна из труб исторически красилась в белый цвет, все остальные были покрашены в цвет крыши, — коричневые.
Стручок была ведьмой и не была дурой. Вроде одно должно исключать другое. Поэтому отказаться, после того как были открыты карты, означало только одно, — не дожить до рассвета.
Бледная как смерть, Стручок кивнула головой: 'когда?'
— Послезавтра. — На столе звякнули монеты.
*
Наталья, сев на кухонную табуретку, пыталась успокоиться и собраться с мыслями. Получалось никак. Мысли путались и скакали. Да, нужно немедленно уходить из этого мира. Рано или поздно это должно было случиться, не по одной причине, так по другой. Но как неожиданно! Подошла к окну, осторожно выглянула: около её машины толклись двое, одна из 'бэх' уехала, вторая так и стояла припаркованная вплотную к Ниссану.
*
В чугунной ванне догорал костер из неопубликованных рукописей о религии, развития цивилизаций и личный дневник.
— Рукописи не горят... Да ещё как горят!
Древние пирамиды Египта и искусственное изменение климата на территории современного Египта. Интересная должна была получиться статья.
— Догадались же: с пирамид (генераторов) снять облицовку, т.е. включить их постоянно. А потом удивляться, что то пустыня наступает! ...В огонь!
Следом в огонь полетели квитанции по оплате за квартиру и уведомления из различных инстанций.
На белоснежном кафеле стены появились черные следы копоти, — жаль, красивая была ванная комната. Наталья вспомнила, сколько ругалась со строителями и с кафельщиком в частности и горько вздохнула.
Сотовый телефон стал жертвой молотка. Причем сим карта была уничтожена отдельно и очень тщательно. Собрав в один пакет документы на квартиру, машину (вместе с ключами), собрала второй — с документами, связанными с ИП, — ключ от сейфа на работе, печать, штампы и уставные документы.
— Доверенность у Ирины (старшего продавца) есть, вот пусть себя и проявит. А не получится с магазином, так не судьба.
Один раз она была у нее в гостях на кухне, поэтому саму кухню могла представить хорошо. Открыв ДВЕРЬ, сложила оба пакета на кухонном столе в квартире Ирины, сверху положила аванс от 'братков' и записку: ' Срочно уезжаю надолго, когда вернусь, не знаю, ты теперь хозяйка магазина, квартиры и машины'.
Теперь нужно забрать ювелира, хотя без его болтливого языка здесь явно не обошлось. Квартиру Хопа, за которою ей только в прошлом месяце удалось выплатить кредит, она знала очень хорошо. Представлять, напрягаясь, нужды не было. Выплачивая банку очередной взнос и вежливо улыбаясь, ругала себя за излишнюю доброту. Но куда его? На съемную квартиру? С его ручным зверьком? Ага, игольщик только для самого Хопа ручной, а так — непредсказуемая зверюга. И ведь не расстанется с ним ни за что!
Хоп, стянутый за ноги с кровати, долго моргал, сидя на полу, явно плохо соображая, что происходит. Медленно, но до него дошло. С кряхтением поднявшись, стал собирать книги в узел из покрывала. Инструмент и заготовки изделий были сложены в отдельный мешочек. Хоп изредка бросал взгляд через открытую ДВЕРЬ на комнату Натальи, посреди которой стоял открытым потертый чемодан и несколько узлов. Игольщик, радостно похрюкивая, вертелся под ногами, усугубляя и без того беспорядочные сборы. В последний раз вдвоем обошли маленькую однокомнатную квартиру Хопа. Наталья заглянула и под ванну. Не стоило оставлять ничего из личных вещей, поэтому был собран второй узел с одеждой. Уже через порог Хоп в последний раз посмотрел на свою комнату, прошептал что-то очень тихо и захлопнул ДВЕРЬ. Наталья тут же стала поспешно разбирать дверь, начав с дверной коробки.
— Как в твой мир уходить будем, зачем разбираешь? Хоп был сильно удивлен.
— Через зеркало, о нем ты не знаешь, о нем вообще мало кто знает в этом мире. Выйдем в спальне королевы, поэтому веди себя очень сдержано, и держи игольщика на руках. Вести переписку было некогда. Поэтому Наталья просто начала закидывать узлы с вещами в зеркало под пристальным взглядом Хопа, последним из вещей был отправлен чемодан с дверью.
— Всё, теперь мы уходим. Ничего и никого не бойся, просто с табуретки прыгай в зеркало, там не высоко, не больше двух локтей, не расшибешься. Но подтолкнуть ювелира пониже спины все таки пришлось, Хоп долго не решался прыгнуть, стоя на табуретке в обнимку с игольщиком.
*
Дон уже втянулся в ночные работы на крыше, это первые ночи спать хотелось нестерпимо, и пару раз он чуть не сорвался с крыши, что называется, зевнул. А сейчас уже даже стало нравиться. Трубочисту полагалось служебное жилье с ванной. Это был такой плюс, ради которого стоило зубами держаться за эту работу. Маар пожаловалась, что тяга в печи плохая, скорее всего труба засорилась, забавно: трубочист — и комната с забитой трубой. Поэтому график графиком, но нужно и белую трубу к утру вычистить, хоть это совсем в другом крыле дворца, и никто (кроме Маар) спасибо не скажет, да ладно — спасибо,— нагоняй бы не получить. Работать пришлось без перерыва и без ночного перекуса с куском хлеба в укромном уголке на крыше. Но вот и белая труба была вычищена. Дон сел на черепицу крыши, прижался спиной к печной трубе, закрыл глаза.
