Сам Астанин в последние год-два тоже засомневался, стоит ли Земле, имеющей массу экономических, социальных и прочих проблем, содержать колоссальный флот звездолетов и станций инструментальной разведки, и не окажется ли такое напряжение сил, брошенных на штурм Галактики, роковым для сравнительно молодой человеческой цивилизации. Люди уже овладели сотнями кислородных, но не имеющих высокоразвитой жизни планет, а также многими тысячами планет, которые трудно было назвать иначе, нежели неисчерпаемыми складами полезных ископаемых.
При таких обстоятельствах Человечество могло бы в принципе позволить себе полувековую передышку и, подобно своим соседям по галактическому Спиральному Рукаву, сосредоточить усилия на более насущных делах и заботах. С другой стороны, сворачивать работу Дальней Разведки без особых на то причин представлялось — и не только звездолетчикам — очевидной и несомненной нелепостью.
Собравшаяся в рубке молодежь пыталась оправдать поведение ближайших цивилизаций сложностями внутриполитического положения и родившейся совсем недавно гипотезой о возможной цикличности интереса к изучению космоса. Теория эта входила в моду и находила новых приверженцев в разных слоях земного общества. Хотя почти все солидные теоретики понимали ее наивность и беспомощность, многим подобное объяснение представлялось вполне правдоподобным. Да что там люди — даже Радик признался как-то, что его раса не имеет достаточной информации о привычках и предрассудках биологических разумных существ, чтобы составить собственное мнение на сей счет.
Но у Астанина своя точка зрения имелась, и, послушав немного, он решил ее высказать.
— Не кажется ли вам,— оказал командир,— что стремление к звездам заложено в людях глубже сознательного уровня, подобно любознательности или чувству прекрасного? Вот, например, мой внук. Крокодиленышу восемь месяцев. Если посадить этого шалопая в центр кровати и накидать игрушек, он, вместо того, чтобы возиться с погремушками, обязательно подползет к краю и попытается заглянуть — что, мол, там дальше! Потом сползет на пол и поковыляет на четвереньках в коридор, на балкон, в другие комнаты... Вы понимаете? Может быть, во всех нас заложена генетически эта необъяснимая иначе потребность — любой ценой заглянуть за грань доступного?
— Все действия разумных существ, да еще в таких масштабах должны иметь какое-то целесообразное обоснование и толкование ,— заметил Дихнич.— Чисто психологического позыва тут недостаточно, нужны материальные причины.
— Со временем объявится и экономическая потребность! — воскликнул молчавший до сих пор Бахрам.— Не сомневайтесь: едва мы доберемся до соседних галактик — сразу же обнаружится, что людям без них никак не обойтись.
Первого пилота поддержал третий:
— Люди мечтали о полетах к звездам уже в средние века, когда проблема не стояла даже в самой отдаленной перспективе. То же самое получится и с галактиками Местной Группы — они запросто могут понадобиться Человечеству лет через сто или двести. Потому-то, наверное, уже сегодня начинаются разговоры: дескать, неплохо бы восстановить или выстроить заново несколько пульсарных перемычек.
Звездолетчики согласились, что наверняка получится, как говорят Бахрам и Славик. Тигайчук всерьез посоветовал командиру написать на эту тему статью для какого-нибудь солидного журнала вроде "Вопросов космонавтики". Ярослав, скривившись, ответил: мол, нечего делать из него классика новейшей философии. Молодежь наперебой принялась возражать, но потом дискуссия непроизвольно свернула на совсем другие темы и завершилась только часа через два с небольшим, когда вышел на связь начальник научного отряда Вартанян, попросивший принять на борт десантный планетолет его группы. Не без сожаления прервав на полуслове интересный разговор, Радик запустил главный двигатель, перебросив звездолет на мизерную дистанцию в тридцать два парсека, и вскоре началась обычная суматоха: вернувшиеся обменивались впечатлениями со встречающими, а роботы тащили в хранилища контейнеры с образцами.
В эти минуты и пришло встревожившее всех сообщение от научно-исследовательской группы на планете Лана.
Новиков передавал, что к системе оранжевого гиганта, где они сейчас находятся, приближается тело, имеющее сверхсветовую скорость. Режим работы двигателей не соответствует параметрам ни одной известной человеку конструкции — таких кораблей не строили ни на Земле, ни в Галактическом Содружестве, ни на планетах кальмароидов и капуцинов.
— Намечается контакт,— резюмировал Ляпунов и вопросительно посмотрел на командора.
— Идем к ним,— распорядился Астанин.— Радик, выйдешь из гиперпространства как можно ближе к планете. Передайте Новикову, чтобы готовился к эвакуации. Степан, предупреди группу Самсонова — пусть немедленно докладывают обо всех неординарных событиях — мало ли что...
Немного погодя, когда стартовавший с Ланы планетолет с людьми Новикова уже приближался к висевшему над планетой "Колмогорову", Ярослав самокритично подумал, что совсем недавно считал эту исследовательскую группу самой неудачливой из трех.
Первой, неделю назад, была оставлена в системе аномальной цефеиды команда астрофизиков, которой руководил Сергей Самсонов. Потом Вартанян (хотя от начальника отряда вовсе не требуется личное участие в десантах) забрал лучших астробиологов и планетологов для изучения очень интересной во всех отношениях планетки с хлорной атмосферой.
Так что позавчера, когда экспедиция добралась до этой системы, в распоряжении Новикова оставалось лишь пять молодых специалистов разного профиля, буквально полгода как окончивших вузы Земли, Сказки и Ольды. Да и доставшиеся им планеты казались бесперспективными: массивные и гладкие каменные шары, почти лишенные газовых оболочек. И вот вам пожалуйста — в нищей звездами галактической периферии "неудачники" умудрились встретить звездолет неизвестной цивилизации.
— Имя для звезды придумали? — поинтересовался педант Омаров, когда Новиков и его команда робко протиснулись в рубку.
Начальник группы ответил отрицательно, добавив, что они уже распределили между многочисленными планетами и лунами системы не только свои имена, но даже имена всех своих близкие родственников.
— Тогда назовем Степанидой,— подал идею Тигайчук, подталкивая плечом Степу Вартаняна.
— Эль-Стефан, а лучше Аль-Стефан,— внушительно возразил руководитель отряда, подняв для вящей солидности указательный палец.— Пишется через тире.
Поскольку других предложений не оказалось, историческое место очередного контакта с иным разумом было занесено в бортовой журнал именно под этим названием.
Оперативная обстановка выглядела между тем довольно странно.
Всполошивший людей объект уменьшил скорость со ста с лишним световых примерно до одной десятой лайта и двигался прямо на звезду. Аль-Стефан тоже оказался не таким уж простым светилом: в его короне блуждал по замысловатой траектории точечный, но массивный источник гравитационных волн. Когда на эту штуку навели локаторы, выяснилось, что она, во-первых, имеет огромную плотность, а во-вторых, раскалена до двенадцати — пятнадцати тысяч градусов. Людям было известно не так уж много материалов, которые были пригодны для таких подвигов.
— Похоже на глыбу чистого мезонира,— прокомментировал Дихнич.— Но, судя по плотности, внутри должны быть пустоты.
— Станция для исследования звезды? — предположил Ляпунов не очень уверенным тоном.— Звездолет идет, чтобы сменить персонал.
Сделав неопределенную мину, командир предложил не спешить с гипотезами и подбросить поближе к звездолету робота с телекамерой. Зонд выстрелили из гиперпушки, и на экранах появился "портрет" пришельца.
— Бывает же такое,— меланхолично произнес Ярослав.— Ладно, посмотрим, что будет дальше... Радик, когда он достигнет звезды?
— При таком темпе торможения — через час и двадцать пять — сорок минут.
Чужой корабль не тормозил — напротив, снова увеличил ход — почти до половины световой. Теперь до развязки оставались минуты.
Снова и снова разглядывая в разных ракурсах голограмму неизвестного звездолета (тихоходный зонд давно и безнадежно отстал от субсветового чужака, в то время как от телескопов "Колмогорова" пришельцев заслонил огненный шар Аль-Стефана), Астанин не переставал удивляться буйной фантазии инопланетных конструкторов.
Внешние обводы корабля, при всем их громоздком изяществе, казались слишком вычурными и нерациональными. Таких сложных профилей не имели даже те бутафорские уродцы, которых Ярослав варганил когда-то в качестве декорации для видеосериала "В дебрях Галактики".
— Он тоже изготовлен из мезонира,— негромко доложил Тигайчук, сидевший за пультом инструментальной разведки.
Рассеянно кивнув, Астанин перевел взгляд на другой экран, в трехмерном свечении которого компьютеры вычерчивали траекторию, по которой мчался чужак. Когда до Ярослава дошло, что там изображено, глаза звездолетчика непроизвольно расширились, и командир подался вперед, едва не навалившись всем корпусом на пульт.
— Да, сейчас он выйдет на нашу сторону,— по-своему истолковал реакцию друга Омаров.— Радик, пожалуйста, подготовь телескопы. Надо будет его как следует рассмотреть.
— Причем тут телескопы! — выкрикнул командир.— Посмотри, какой вираж он заложил! При его-то скорости! Тут не спасут никакие антигравитаторы!
— И тем не менее он не потерял управления и не врезался в звезду, хотя идет всего лишь в нескольких гигаметрах над хромосферой,— рассудительно заметил Радик. — То ли исключительно прочная конструкция, то ли... Я даже не знаю, что можно предположить.
Лимхи наверняка знают об этой цивилизации, подумал Астанин, они говорили что-то о мощном государстве из галактики Лев-1. Он собрался связаться с Землей и попросить, чтобы Центр обратился за разъяснениями к Галактическому Содружеству, но не успел.
Корабль чужой цивилизации показался из-за края солнечного диска и, продолжая свой невероятный для земной техники разворот, устремился к плавающему в плазме Аль-Стефана мезонировому сооружению. От цели его отделяли всего насколько секунд полета, но траектория проходила точно под малой внутренней планетой. Как проинформировал коллег Новиков, эту планету группа не исследовала, успели только назвать Изольдой в честь чьей-то невесты. И вот, едва сверкающая точка ворвавшегося в систему Аль-Стефана гиперсветовика приблизилась к этому носящему романтическое женское имя шарику, с последнего метнулись на перехват несколько столь же ярких пятнышек.
Первый звездолет попытался уклониться, однако был настигнут, и над звездой разгорелась короткая, но яростная схватка, по завершении которой, все ее участники полетели в сторону Изольды. Разобраться в происходившей там кутерьме представлялось людям немыслимым делом, но Радик уверял, что звездолет, обнаруженный группой Новикова, лишился хода, и теперь его тянут силовыми жгутами корабли, стартовавшие с планеты.
— Слушайте, а это никак не связано с "блуждающими планетами"? — возбужденно спросил Шехов.
— Угомонись, Славик, не до этого сейчас,— взмолился Ляпунов.— Где ты видишь "блуждающих"? Планеты как планеты.
— Что скажешь, командир? — поинтересовался Бахрам.
Похоже, все ждали и надеялись, будто легендарный звездолетчик Астанин действительно способен изречь сейчас нечто необыкновенное — и сразу станут простыми и понятными все иррациональности, разразившиеся только что на их глазах в короне Аль-Стефана. Астанин подобных надежд не оправдал. Он прокашлялся и спокойным голосом произнес серию приказаний:
— Всем научникам, кроме Вартаняна, покинуть рубку и отдыхать. В любой момент вы можете понадобиться для высадки на Изольду. Начальники групп под руководством Ляпунова готовят экспедицию с учетом температуры на солнечной стороне планеты. Вахтенному обеспечить экипаж обедом — боюсь, что освободимся мы очень не скоро...— Ярослав сделал паузу, чтобы пересесть в кресло, установленное перед командирским пультом, после чего продолжил: — Я веду корабль в Изольде.
— Уж что-что, а накормить экипаж наш командир не забудет ни при каких обстоятельствах,— заметил Тигайчук.
Его злопыхательская реплика была оставлена без ответа.
Коротким рывком двигателей "Колмогоров" набрал скорость в одну двенадцатую лайта. Астанин не спешил — первую половину пути они преодолевали почти полтора часа. Потом ситуация резко изменилась, и пришлось сбрасывать скорость почти до нуля.
Началось с того, что эфир заполнился сигналами — и радиоволнами, и гравитационными пакетами. Сигналы эти, имевшие сложную модуляцию, исходили с той самой планеты, куда направлялся земной звездолет. Потом с Изольды стали взлетать корабли — не менее сотни. В космосе становилось тесно, и Астанин, чья осторожность давно уже стала классикой межзвездного фольклора, без промедления врубил тормозные и поставил на прогрев дополнительные генераторы защитных полей.
Среди звездолетчиков начались разговоры: дескать, обнаружена крупная база космолетов, однако Астанин скептически заметил, что делать выводы все еще преждевременно, и попросил Радика выдать на малый экран изображения чужих кораблей, а также их главные размерения, которые составляли от 40 до 70 метров вдоль длинной оси. Компьютер выполнил распоряжение командира с непривычной задержкой — основные его ресурсы были брошены сейчас на анализ переговоров между летавшими над Изольдой кораблями аборигенов. Потом в пространстве перед звездолетчиками засветились контуры странных предметов, и стало ясно, что эти аппараты заметно отличаются от первого, с которого и начался весь этот аврал.
— Ну вот, что я говорил,— удовлетворенно произнес Ярослав.— Кто помнит планету Хелл? Здесь та же самая ситуация. Все так называемые "космолеты" имеют разную длину и разные пропорции. Это не механизмы.
— Живые существа?! — недоверчиво переспросил Вартанян.
Вид у руководителя научного отряда был весьма ошеломленный. У остальных тоже.
— Новая форма жизни,— сдержанно подтвердил Астанин, которого подобные курьезы космической биологии давно не удивляли.— Мезонировые организмы, способные жить в открытом пространстве и двигаться, как мы могли убедиться, на гиперлайтовых скоростях. Во всяком случае, мне так кажется.
— Страшноватые существа,— пробормотал кто-то из пилотов.— Могучая, должно быть, раса.
— Существа, физические, либо духовные качества коих способны нас напугать, называются чудовищами,— уместно ввернул цитату Бахрам.— Интересно, разумны ли эти... космозавры. Радик, как по-твоему?
Супермозг после довольно продолжительного молчания ответил в том духе, что мезонировые существа обмениваются не только речевой информацией, но и многомерными зрительными образами. Поэтому, мол, расшифровка языка продвигается успешно, и скоро можно будет говорить конкретнее.
— Если Радик считает, что у них есть язык,— осторожно сказал Дихнич,— значит, они разумны.
Астанин раздумывал несколько минут, потом развернул кресло так, чтобы видеть подчиненных.
— Не будем отвлекать Радика, пусть занимается только языком,— сказал он.— Саша и Борис, закиньте в окрестности Изольды побольше зондов. Степан, пусть твои люди сидят у экранов в лабораторном отсеке и смотрят повнимательнее, чем занимаются эти братья по разуму.
