2. Морские короли. Перекрестки

Это было... нет, не страшно. Не то слово, нет.

От происходящего веяло первобытной жутью. Той, которая заставляет детей прятаться под одеяло, а взрослых людей вскидываться в холодном поту на кровати, и дрожащей рукой нашаривать символ Ардена.

Не страх.

Страх — это осознанное пугало. Страх за жизнь и здоровье, боязнь потерять близких, испуг перед высотой или огнем, водой, диким зверем — это нормально. А вот потусторонний вымораживающий ужас, когтистой лапой перехватывающий горло...

Именно это и ощутил Луис Даверт.

— Я просто не думал...

Ах, как хотелось женщине сказать: 'я и не сомневалась'. Но вместо этого Алаис фыркнула, забрала у Далана попискивающего ребенка и приблизилась к костру.

— Мне надо его покормить, потом, если хотите, будет обряд и для вас, тьер. Вы подумайте пару минут, подумайте...

Алаис поудобнее устроилась на свернутой втрое попоне, пристроила ребенка. Это на картинах дамы кормят младенца, держа на руках, а в жизни...

А в жизни это весьма увесистая гусеничка килограммов уже около пяти, и удерживать его сложновато. Он вертится, его надо пристроить поудобнее, а когда кормишь, еще и держать, в идеале, опирая на что-нибудь локоть. Иначе это задачка для качков. Кто не верит — пять килограмм в руку и продержать так полчаса. На весу, ни на что не опираясь.

Далан придержал вторую попону перед Алаис. Сам он отвернулся в сторону, но уши у него горели очень красноречиво.

А что теперь — не кормить мелкого?

Кормить! И дать Давертам возможность посовещаться.

* * *

Насосавшись, будущий герцог Карнавон отвалился пиявкой и сыто посапывал носом, погружаясь в сновидения. Алаис вручила его Далану, а сама поднялась, слегка поеживаясь от холода, и поглядела на Луиса.

Последние полчаса между Давертами шел горячий спор на пониженных тонах. До нее доносились только обрывки, вроде 'Ирион ту рыбу знает...', 'законные дети...', 'сожрет...', 'страшно...', но примерно представить разговор Алаис могла и так. Сложно, что ли?

Луис явно не отказывается от обряда, сестра его трусит вовсе уж откровенно, и пытается отговорить брата, а наемник, пришедший вместе с ними (будем надеяться, что лошадей он привязал как следует, прежде чем подглядывать за обрядом), колеблется между желанием послать все под хвост к Ириону, и все же рискнуть.

А вдруг?

Вообще, в этом обряде Луису вряд ли что-то угрожало, если в нем есть хоть капля крови Лаис. Не сожрут, даже не поднадкусывают. Но мужчина об этом не знает, и это хорошо. А Алаис не знает, есть ли в нем хоть капля крови Лаис, так что рискуют они на пару. Были, были в хрониках и такие истории. Ах, как же Алаис была сейчас благодарна своим родным. Вы своим презрением сделали из меня книжного червя, но как мне это пригодилось в жизни!

Вот, Алита умела виртуозно играть веером и хлопать ресницами, а еще правильно дышать, так, что грудь и в самом скромном вырезе выглядела очень аппетитно. Насколько бы пригодилось сейчас это умение Алаис? Перед лицом... кто у нас там Лаис? Акулы?

Акула бы оценила, особенно веер в роли зубочистки.

Вывод — приобретай знания, а остальное приложится.

Когда Алаис подошла к спорщикам, на нее посмотрели три пары внимательных глаз. И не сказать, чтобы очень уж дружелюбных.

— Вы приняли решение, тьер? Тьерина?

Лусия замотала головой.

— Я — нет. Ни за что! Нет!

Была бы честь предложена, а от убытка Бог избавил. Вот уж чего Алаис не собиралась делать, так это уговаривать и умолять. Не хочешь — не ешь. Но вслух она сказала совсем другое:

— С таким настроением, действительно, лучше не лезть в воду. Акулы чуют и кровь и страх. А вы, тьер?

Луис боялся, это было видно. Но...

— Я попробую.

Алаис покачала головой.

— Тьер, как вы думаете, что стало бы со мной, если бы я была не Карнавон?

— Сожрали бы? — предложил свою версию Массимо.

Алаис наградила его улыбкой.

— Абсолютно точно. Сожрали бы, и плавником не повели. Так что либо делаем, либо... вы уверены в своем происхождении?

Луис побагровел.

— Да что вы...

И осекся. А ведь и верно, Алаис Карнавон не могла знать точно. Она предполагала, как и он сам, как и его мать... А если когда-то давно, его прабабка солгала — или ей солгали? Возможно многое...

— Если я не Лаис, меня... сожрут?

— Нет, — Алаис покачала головой. — Я не могу прогнозировать результат. Может быть, вас просто утопят — это было. Могут переломать кости, могут уволочь в море, могут многое. Это было в хрониках. А могут и отпустить, если вы заблуждались без злого умысла.

— Знать бы, как эти рыбины отличают злой умысел от доброго, — буркнул Массимо.

— Так же, как Карнавонов от Таламиров, — парировала Алаис. — Итак? Мне холодно стоять в мокром платье, и хотелось бы переодеться.

Луис вздохнул.

Подумал о сестре, брате, матери... перед глазами, как живой, встал Родригу.

И сделал шаг вперед, отстраняя Лусию.

— Я готов, госпожа.

* * *

Алаис положила руку на запястье Луиса. Под ее пальцами бешено бился пульс. Тьер Даверт был вовсе не так спокоен, как пытался показать окружающим.

— Может, вы разденетесь?

— Если меня утопят, то хотя бы в штанах, — не согласился Луис.

— Как пожелаете.

Шаг, другой, и вот уже лунная дорожка стелется им под ноги.

— Надеюсь, вам не слишком холодно?

— Что вы, герцогиня, я испытываю истинное наслаждение от купания ночью, в одежде.

— В море, где водятся акулы и косатки.

— Такие милые и безыскусные...

— Не сомневаюсь, после Тавальена и окружения Преотца, вы можете считать милой даже большую белую акулу. Действительно, очаровательная рыбешка.

— И такая ласковая, искренняя, непосредственная. Особенно если ее поставить рядом с тьером Синором, — пробормотал Луис.

— И безобидная. Рядом с Преотцом.

Мужчина и женщина переглянулись — и откровенно прыснули, разрушая всю торжественность момента. Определенно, у них было нечто общее.

Вода плескалась вокруг щиколоток, потом колен, дошла до бедер, заставив Алаис скрипнуть зубами, вот она уже им по пояс, по грудь...

— Что от меня требуется?

— Дайте мне руку, Луис. Запястье. Мне нужна кровь.

Луис повиновался. Алаис осторожно взяла его запястье, очень узкое для мужчины, тонкая кость, длинные смуглые пальцы, красивая форма ногтей, когда-то она сказала бы — рука аристократа.

Сейчас... сложно сказать.

Герцоги — не аристократия. Они — выше.

Кинжал Карнавонов царапнул запястье. Темная струйка полилась по смуглой коже. Алаис отступила на шаг.

Эту битву Луис Даверт выиграет или проиграет — сам. Ее в расчет не примут, даже если она бросится на акулу грудью.

— Кровью Лаис, кровью моря. Свидетельствую, что этот человек хочет причислить себя к роду Лаис, быть его частью, его солью, его морем, его дела — дела рода, его честь — честь рода. Да будет порукой его честности кровь Королей.

Шаг назад. Еще один, и еще...

Здесь и сейчас все решится без нее. Она просто свидетель того, что произойдет.

Акулы не всегда выставляют над водой плавник. Там может виднеться вовсе уж маленькая часть, размером с ладошку, совершенно незаметная среди волн.

Луис и не заметил, пока что-то тяжелое не ткнулось ему в ноги.

Видит Арден, он бы и обмочился со страху, но все тело свело спазмом. А из воды медленно показывалось это...

Акулы бывают разные, но у этой конкретной был острый нос серого цвета и маленькие хищные глазки. И она кружила рядом, задевая брюхом дно, кружила, подталкивая Луиса... на глубину?

Мужчине стало страшно.

В один миг пронеслась добрая сотня мыслей.

Если он Лаис... его не убьют? Или...?

Или это посторонняя акула? Но вроде бы косатки и акулы не любят друг друга? И не ходят стаями?

Рыло ткнулось раз, другой, а потом вдруг удар хоста сбил Луиса с ног. На берегу закричали, но мужчина ничего не мог сделать. Ухватив его за плечо, акула тащила Луиса за собой — в темноту ночного моря.

* * *

Алаис схватилась за горло.

Черт!

Почему она решилась на эту глупость?!

Теперь и Даверт помрет, и Шеллена спасти не удастся... как бы самой еще уцелеть? Чем она думала, предполагая, что Даверты действительно Лаис? Мало ли у кого рождаются уроды? В ее родном мире таких было ой, много, без всякой герцогской крови. Может, там мамаша бухала во время беременности, или наркоту пила, или папаша...

Размышления были бессмысленны.

Здоровущая акула тянула за собой Луиса Даверта, словно на веревочке...

Минуту?

Как нападают акулы?

Они подплывают, переворачиваются на спину, но не всегда, только если добыча находится на поверхности. Луис находился в воде, можно есть, как он есть.

Алаис встряхнулась, и заставила себя рассуждать логично.

Она не раз слышала и читала об акулах.

Милые рыбки могут атаковать кого угодно, но тащить за собой?

Нет, это нет. Ранить — запросто, а вот кушать человека акуле не нравится. Мы слишком жесткие и костлявые. Некалорийные.

Хотя... акула акуле рознь. Может быть, у этой конкретной рыбешки наступило пищевое бешенство? Еще как может.

Есть ли шанс, что это — продолжение обряда?

Да, есть. Но сколько он продлится?

Алаис не знала, но безумие, творящееся на берегу, шансов не оставляло. В обмороке валялась Лусия, что-то делал над ней Массимо, Далан с ребенком на руках смотрел в море, она стояла среди волна, а Луис...

Если тебя сожрут, гада, — от души подумала Алаис — пусть жрут медленно! Столько планов расстроить, это уметь надо!

Ей оставалось только ждать.

* * *

Луис летел сквозь воду.

В первую минуту он безумно испугался, но потом...

Челюсти акулы держали его крепко, но бережно, хотя одно движение зубов...

А зубы острые, треугольные, словно кинжалы, чуть сдвинь челюсти — и ему конец. Он просто истечет кровью. Но пока ничего не происходило...

Его просто несли от берега.

Одного, испуганного... он так и будет лежать тряпкой — или попробует вырваться, пока не сожрали?

Акула словно услышала мужчину.

Зубастая пасть разжалась. У Луиса появилось ощущение, что его брезгливо сплюнули — мол, докажи, что ты чего-то стоишь?

И как?

Расцеловать акулу в нос? Или ударить кинжалом? Оружие у Луиса было, но на такую зверюгу не кинжал нужен, а гарпун. Так что мужчина просто поплыл к берегу.

Минуты не прошло, как перед ним промелькнуло мощное тело, резко отодвигая мужчину от берега.

Луис попробовал еще раз.

Бесполезно.

Акула не причиняла ему вреда, но и к берегу его не пустят, это ясно.

И что делать?

По счастью, Луис неплохо плавал, так что сейчас мужчина улегся на воду, справедливо рассудив, что если пожелают, его съедят в любом положении, и перевел дыхание.

Что от него хотят?

Акула кружила рядом, Луис видел ее плавник. Потом хищная туша подтолкнула его под спину, и мужчина хлебнул воды.

Осталось полное впечатление, что хищница тоже недоумевает. Позвали, вот, а дальше-то что? Обряд проходить будем, или еще поплаваем?

Что он должен сделать?

Что?

Испытание на храбрость — было. На умение владеть собой — откуда-то Луис знал, что впади он в истерику... хотя чего тут знать? Испуганный пловец в море — труп. Что остается?

Кровь Лаис. Но ведь акула бы не пришла, если бы... или пришла бы в любом случае? Кровь Лаис, кровь герцогов, текущая в его венах... уже не текущая.

Луис вспомнил прочитанные им книги, вспомнил рассказы Алаис Карнавон, повернулся, и уставился прямо в глаза акулы.

Хищница постоянно двигалась, чуть быстрее, чуть медленнее, и Луис поворачивался вслед за ней.

Громадная пасть была прямо перед ним. Щерились темно-красные челюсти, усаженные в несколько рядов острыми треугольными зубами, пожелай акула, и Луис был бы уже мертв. Но...

Его не тронули. Пока...?

И на очередном повороте Луис решился.

— Кровью моря, кровью Лаис...

Рука, выставленная вперед, наткнулась на будто бы специально выставленный зуб, острая боль рванулась от ладони к плечу, Луис подумал, что руку ему распахало качественно.

А еще, что если он ошибся, то сейчас и умрет.

Но ничего такого не произошло.

Пасть захлопнулась. Акула просто развернулась — и уплыла, на прощание проведя жестким хвостом по ногам Луиса. Интересно, кожа цела, или нет? Насчет одежды тьер Даверт и не сомневался. Он огляделся вокруг.

Звезды, море, ночь...

Костер он увидел сразу. И поплыл туда, где были люди и жизнь.

Каждую минуту он ожидал возвращения акулы, но хищница явно решила не баловать его своим обществом.

Неясным оставался и другой вопрос.

Он прошел испытание — или нет?

Он все же Лаис?

Луис надеялся, что доплывет до берега, и что Алаис Карнавон объяснить ему, что произошло.

* * *

Алаис выжидала в воде пару минут, потом вздохнула, и повернулась к земле. Хватит с нее купаний на сегодня, лимит исчерпан. На берегу ее встретил Массимо.

— Где он?!

— Вы же видели — его унесли.

— Унесли?! — взъярился Массимо. — И что теперь?

— Даже не представляю, — честно призналась Алаис. Адреналин сыграл свою роль, ее 'повело', и она едва не упала прямо на Ольрата. — Теперь мы можем только ждать, он либо вернется, либо нет. Даверт умеет плавать?

— Да.

— Хорошо?

— Да.

— Тогда шансы есть. Предлагаю подождать до утра, а там уж решать, что делать.

— Думаешь, его не убили?

Алаис вспомнила размеры акулы.

— Если бы рыба хотела кушать, я бы заметила. Пасть позволяет ей спокойно откусывать руки и ноги. Уж орал бы Луис так, что на Маритани услышали.

Массимо кивнул. Но...

— А если его... сразу?

— Нет, — отвергла его предположение Алаис. — Он точно был жив, когда его тащили.

Массимо это не очень утешило, но хоть так.

— Что с девушкой?

— В обмороке.

— Вы бы ее в себя привели, что ли?

Массимо только махнул рукой.

— Сейчас займусь. Его точно не убили?

— Нет. Луис был жив, когда акула уносила его, но что будет дальше — я не знаю. Такие случаи тоже описаны... он ведь незаконный, и хотя кровь Лаис там по прямой линии, но ни его мать, ни дед, ни... кто там еще?

— Бабки. Там по женской линии шло наследование.

— Вот. Никто из его предков не проходил через ритуал, понятно, что сейчас от него потребуется намного больше, чем от меня или малыша.

— Даст Арден, он справится!

Алаис пожала плечами.

— Не знаю. Пойду, переоденусь, а то получите к рассвету мой труп.

Массимо кивнул, и Алаис направилась приводить себя в порядок. Что там с Давертом будет, неизвестно, а у нее дел хватает. И простуда ей совершенно не нужна.

* * *

Алаис успела переодеться, высушить, расчесать и заплести волосы, когда со стороны моря послышался вскрик.

Лусия, то истерически рыдающая на плече у Массимо, то порывающаяся броситься на Алаис, в очередной раз упала в обморок, но возиться с ней было некому. Не в этот раз.

Массимо встрепенулся и подбежал к берегу. Потом вообще бросился в воду, помогая кому-то плывущему, поддерживая усталого пловца.