На нас разом двинуло что-то около половины орды, но эти йети почти что ручные — на то и равнинные — у всех каменные топоры и молоты, а у метателей вместо дротиков всё больше булыжники.
Командую стрелкам ещё до столкновения с ними:
— Три залпа, и отход на прежний рубеж! Рубакам прикрывать! Всем стрелкам ружья и арбалеты перезаряжать на ходу! Лучникам вести бесперебойную стрельбу, пока не опустеют колчаны!
Вроде всё, теперь от меня мало толку, даже как от главаря, а уж как от сэра Чудака, и подавно, если план на битву не сработает, мы в любом случае обречены, морфы задавят нас "мясом".
Йети уже близко, им до нас осталось — ближним двум-трём кодлам — не более двести метров, когда в бой с дальней дистанции с ними вступают лучники. Успевают произвести каждый по три выстрела, и тут же отходят за два ряда стрельцов и стрелков-арбалетчиков, снова осыпают стрелами морфов, пока в тех также стреляют из огнестрелов стрельцы, а окончательно заставляют замедлить продвижение вперёд арбалетчики.
Йети ошеломлены, они не ожидали, что это мы — те самые громобои, и огнестрелы гномов у нас, кажутся им адским оружием.
План на битву едва-едва не сорвался, морфы готовы были повернуть вспять и не к кордону, а вообще покинуть его окрестности и разбежаться с поля боя, если бы не горные "джигиты" среди них. Часть из них полезла на передний край, а иная осталась сзади подгонять равнинных сородичей. Всё, валят на нас двухтысячной толпой, и теперь нам их не остановить.
— Беглым, из всех видов стрелкового оружия, пли! — отдал я очередной приказ, и стою рядом с Удуром под штандартом шута, но на то и сэр Чудак.
Пока держимся, и морфы, чтоб их, этих йети — идут на нас стеной, а кажется лавиной.
Лучники уже отстрелялись, арбалетчики вот-вот, зато патронов у нас пока хватает — у стрельцов. Но подозреваю: ещё один такой бой, и к заставе вернёмся без бочек пороха и пуль — практически с пустыми руками. Огнестрелы без штыков даже за рукопашное оружие не сойдут. Надо будет позаботиться о данном усовершенствовании в будущем, коего у нас может и не быть.
Пора трубить отход...
Бежим без оглядки, морфы не поверили своему счастью — преследуют нас, не заботясь о стройности рядов. Мы отступаем не как дезертиры, сломя голову, а прикрываем вояками-рубаками стрелков.
Я мысленно выискиваю гномов в берлогах. Ага, а вот и они, уловил ход их мыслей.
"Давайте, братцы!" — обращаюсь я к ним.
И что же слышу аналогичным образом:
"Рано, можем сами вас зацепить!"
"Хрен там, а редьки не слаще, братцы! Потом поздно будет! Сейчас надо или никогда! Это приказ! Исполнять! Здесь я голова..."
И слышу от Брех-Унна:
"...два уха!"
Ухахатывается ещё, бродяга, но фитиль от запала поджигает — пытается, выбивая искры из кресала. Мастеру в отличие от бригадира проще — у него моя зажигалка. Чирк — и готово. Ёр-Унн кидается за нами вдогонку, да куда там с его маленькими шажками, и далеко от морфов не уйти. Они окружают его. Я этого не вижу, но знаю, ловлю ход его сбивчивых мыслей.
У нас под ногами грохочет земля.
"Я лечу-у-у... Ух!"
Нет, не я, а гном — и взлетел на воздух, а не в воздух, угодив под воздействие ударной волны при подрыве бочки с порохом в берлоге, пока в иной дыре безрезультатно возится Брех-Унн и брешет про себя — и на себя. У него пока ничего не получается, словно нарочно издевается над нами и собой, а явно судьба-злодейка, и решила с одним из братьев Уннов сыграть злую шутку — вновь их разделить.
Да вроде бы получилось.
"Да... получилось..." — последнее, что я уловил от Брех-Унна и...
Как говориться: "Земля в иллюминаторе!.. Пять минут — полёт нормальный!"
Один космонавт в доспехах ежа уже приземлился на морфов и принялся валить их далее привычным себе способом с секирой в руках, а иной только заходит на посадку.
Оборачиваюсь и заставляю все ватаги своей банды приготовиться к бою с морфами. Они снова замерли, и дабы обратить их вспять, нам не хватает небольшого усилия.
— Ружейный залп — общий! Огонь! Пли...
Грянули три десятка огнестрелов и ничуть не хуже чем бочки с порохом. Следом за ними добавили арбалетчики.
Командую повторить залп. Мы успеваем сделать его, но толку, всё без толку пока — на нас лезут "джигиты" — не всех побили, на ногах держится ещё что-то около полторы кодлы этих злобных йети.
Готовлю Ахора с рубаками к рукопашной, а стрелкам отдаю приказ стрелять по мере заряжения огнестрелов и прочего стрелкового оружия по одиночным целям.
"Джигиты" добрались до нас — злые и страшные, но мы им кажемся таким же точно зверьём. Меж нами и ними завязывается бой, пока иные их сородичи из заградительного отряда пытаются развернуть в нашу сторону равнинных йети.
Вижу и понимаю: стоит нам разобраться с ближними "джигитами" и дальним не удастся удержать примитивных сородичей равнин: побегут — как пить дать, а уже дезертируют и даже у башни на кордоне.
Ищу в прицел подзорной трубы огнестрела какую-нибудь разукрашенную морду морфа, увешанную костяшками на манер амулетов-оберегов больше предназначенных для устрашения сородичей и врага. Ага, есть такая, да не одна — две, нет — три. И все как один — вожаки — держатся вместе, хотя один из них точно вождь, а два так — помощники. Но мне уже без разницы, одного бы завалить или ранить, чтобы иные при нём призадумались: а стоит ли овчинка выделки, когда с нас, наёмников, как с паршивой овцы, клок шерсти не пойдёт им на пользу. И скальпы им свои не отдадим, да не сносить нам самим наших буйных голов.
— Сколько хабара! — орёт Ахор, подбадривая таким вот незатейливым образом ватаги рубак. — Это ж покутить в граде можно будет на месяц вперёд всем скопом!
Ими и идём на морфов — уже я со стрелками — теми, что отстрелялись, за исключением стрельцов. Командовать ими некому — оба гнома где-то посреди орды йети, а я на краю с ними, но не рублюсь, всё ещё целюсь — промазать в разукрашенное трио "клоунов" боюсь. Наконец решаюсь и...
Промах! Как же так! Куда я там попал? А в кого? И что там вообще происходит? Крашеные "клоуны" орут так, будто я лишил их, как баб, единственного мужика.
Моя догадка верна — это они и есть. Выходит я и впрямь, сэр Чудак, сам того не подозревая, завалил опять нужного морфа, и на этот раз не просто вожака, а вождя.
Если я прав, то почему морфы продолжают рубиться с нами — горные "джигиты" — и до тех пор, пока не свалили с ног последнего среди них. Тогда и дрогнули окончательно равнинные йети, и сами смяли кодлы заграждения.
Бой можно прекращать, рубиться нам дальше бессмысленно, иначе неровен час, всё может перемениться. Так и есть — горные "джигиты" из отряда заграждения потихоньку приходят в себя и собираются толпой. Знать эти йети будут стоять до последнего... бойца. Им же хуже, а нам лишние трофеи — пойдут на серебряные "пятаки".
Их сотня, и нас, иных морфов не замечаем, игнорируем их, как и они нас. Стрельцы уже наготове — стоят перед нами в три короткие шеренги для бесперебойной стрельбы. Я изменяю решение, и приказываю встать в один ряд.
— Слушай мою команду! Залп, откат назад, перезарядка и заход в тыл через фланги, а затем рукопашная!
Эх, опять бы моим стрельцам штыки на огнестрелы, ну так и свои клинки имеются у них, уберут ружья на спины и...
Морфы сорвались на нас в едином порыве, и поле битвы заволокло дымом от залпа огнестрелов стрельцов. Сначала они выскочили из него, а затем за ними и эти йети — мы едва успели сомкнуть ряды, хотя некоторые морфы сумели вклиниться меж нами, да мы не позволили им разбить нас на ватаги. Держимся, стоим и бьёмся уже из последних сил. Они у нас на исходе, да и у горных "джигитов". Морфы также вымотались, но теснят пока нас, мы прогибаемся, однако не уступаем, хотя уже и пятимся, да не собираемся далеко отступать, а тем более бежать.
И новый беглый огонь при применении стрельцами огнестрелов. Морфы в задних рядах валятся наземь. Всё — они сметены. Мы окружили их, но эти йети по-прежнему не сдаются, дерутся до последнего своего бойца и... вздоха.
Битва за кордон окончена, мы победили, да мне почему-то грустно в отличие от моих бродяг.
Они орут:
— Победа!!!
В чём-то правы, как и я: мы едва справились с оравой горных "джигитов", а их там к заставе подбираются орды!
Но что это? В стороне от главной нашей сшибки с горными морфами, кто-то навалился на равнинных. Я гляжу и вижу, а не могу поверить собственным глазам, хотя мысли подтверждают то же самое: моя догадка верна.
— Амазонка!
Она — шпионка кесаря, и с ней там... Неужели Дэрг? И даже Рангир! Вот кто их объединил, а наши здесь усилия. Ещё бы Логрифа увидеть — эту рожу лорда-бомжа.
И снова сюрприз — он не один, с ним Талас. Видимо кто-то из моих "спасителей", закинувших меня сюда, услышал мои мольбы СМС, и решил отблагодарить за предпринятые усилия. Но только толку — отсюда нам одна дорога — в ад. Морфы уже ждут нас наверняка, когда мы окажемся на заставе, там и схарчат нас за милую душу, а мало нас будет им, и дальше двинут ордами по Окраинам Империи.
Мы ещё немного порубали морфов, хотя больше пощипали их, и мои бродяги занялись сбором "налогов" для казны Короны, подавшись взимать плату с этих йети "пятаками". По ним и подвели точные подсчёты убитого нами заклятого врага.
Финансовый вопрос меня, как главаря, заботил меньше всего, поэтому я оставил его решение на казначея-мастера. Ёр-Унн и раньше справлялся с данной миссией легко, вот и теперь сдюжит, а меня больше интересовало: сколько нынче народа в банде? И опять всего ничего — сколько было бродяг, столько и осталось, хотя количество мастеров возросло. Даже и не знаю: плохо это или хорошо? Брать-то новых бродяг неоткуда! В город нас не пустят! Да нам туда и нельзя! И где же эта рать, мать её?! А соответственно те, кому мы тут расчищаем дорогу к заставе, устилая костями морфов и своими?
Талас с Логрифом увещевают, заявляя мне наперебой, что они (ополчение) уже собираются во граде, но пока что не спешат выдвигаться разрозненными отрядами к заставе, опасаясь участившихся нападок со стороны морфов, что неудивительно, ведь эти йети не дураки и также являются людьми, пускай и тупиковой ветвью развития человеческой расы в моём, но не в этом мире. Когда тут у них ещё не всё потеряно, и стремятся дальше за счёт окраинных земель Империи увеличить ареал обитания.
— Откуда такая уверенность? И вообще, от кого исходит данная информация? — поинтересовался я у них не только на словах, но и про себя мысленно. — "Не деза ли?"
И уловил имя проводника — Унга. Поэтому решил туда отправить своего человека, как главарь наёмников северного региона, и выбрал в качестве данного представителя Логрифа, поскольку мне не хотелось, чтобы он лишний раз сталкивался с Кукумэ. И потом я уловил, что думала по этому поводу шпионка кесаря, вот и сделал, как она того желала — лорд-наёмник явится одновременно к бродягам и к герцогу, а рабом-слугой в одном лице. Для чего и променял свободу на рабскую зависимость, чтобы, в конечном счёте, услужить своему хозяину. А верный пёс — и дальше продолжает оставаться им.
Знать так тому и быть — убедили оба, нежели уговорили, поскольку я не разговаривал с ними, а читал их мысли, да и то на расстоянии, не спросив разрешения. И большой потерей отъезд Логрифа в град я не считал, теперь у меня под рукой Ки'Ррд и Ахор, а также Талас — есть, кому придать десяток его стрелков и оружие тех, кто погиб в битве с морфами.
Людей у меня в банде больше не стало, зато теперь каждый наёмник был вооружён надлежащим образом, и одновременно мог считаться как стрелком, так и воякой-рубакой. На вооружении имелись как самопалы, самострелы и арбалеты, так и сабли, мечи, топоры и даже дротики. Метательному оружию морфов тоже решили найти достойное применение. Как говориться чего же более желать? Ах да, посадить бродяг на любой копытно-ездовой транспорт, хотя бы горбулей, и можно гарцевать по тундре меж заставой и градом, гоняясь за равнинными йети, собирая боевые трофеи. Хотя на них и не купишь награды с медалями, наёмникам почести не полагаются. Это наша прямая обязанность — убивать и самим подыхать. Но мечты, да куда без них, а чего желал нынче, вновь оказаться на заставе подле Желанны.
— О, донна...
— Не грусти, главарь... — выдал Ёр-Унн. — Отныне и ты вправе сделать ей достойный подарок!
Намёк на "пятаки" и не только медяками, но и серебром, и то, что их бы следовало отправить с Логрифом и обменять на звонкие монеты, на которые бы можно было прикупить сбруи по составленному списку.
— Так составь его! В чём проблема? Когда остаёмся здесь до прихода основных сил рати этой треклятой знати!
Среди тех, кто уцелел в башне, были и такие отпрыски, они-то и злились на нас, не скрывая зависть, поскольку мы не стали делиться с ними трофеями, честно их заработали, а заслужили в отличие от них.
— Хотите обогатиться, вступайте в наш отряд! Но тут командую я, главарь, сэр Чудак! Только так, и никак иначе!
Никто не согласился, я так и думал, хотя опять же намекнул на сделку: они нам горбулей, а мы им трофеи по любому тарифу.
— Да ты не в себе, голова... два уха! — забрехал Брех-Унн.
Мне пришлось мысленно донести этому крикуну, что толку нам от трофеев, коль негде обменять, да и очень скоро придётся двигать назад на заставу, где и сложим все свои головы, ведь там этих йети не одна орда, а бесчисленное множество. Да и потом кто знает, может, когда явимся туда, придётся идти в прорыв как тут на кордоне, и будь мы все верхом, проблем бы с этим не возникло, а также с манёвром на открытой местности — щипали бы куда злее этих йети и больше бы побили, да и наши потери были бы не столь удручающими, как нынче.
Если бы, да кабы... Право слово — чудак я...
Чтобы отогнать от себя дурные мысли, я решил немного поупражняться в искусстве владения клинками с Кукумэ, но после того как наелся до отвала и провалялся несколько часов подряд на каждый глаз. В то время как Брех-Унн, являясь гномом-бригадиром, орал на новоявленных стрельцов, точно сержант из моего мира, и постоянно грозился дать в морду кулаком. Вот на что бы действительно не отказался посмотреть, так на это — как он это сделает в силу собственного невысокого роста? Не со стремянки же станет бить? Или привяжет к ногам ходули, кои в качестве ног грозился переломать какому-то ещё нерадивому наёмнику.
Я не только упражнялся с Кукумэ во владении клинками, но также стремился вызнать: какие ещё тайны скрывает она от меня, как шпионка кесаря? Да и дар необходимо развивать, поэтому попутно старался определить, какой манёвр она совершит, всё больше наловчился уворачиваться от её опасных выпадов, и простые связки у неё в отношении меня уже не проходили, из-за чего она вскоре перешла на более сложные и затяжные элементы фехтовального искусства.
— Да ты мастер! — это она мне.
— Тогда ты — искусник! — ответил я благодарностью своей учительнице. А то на первых порах она вообще мне казалась мучительницей, а я — её мучеником, нежели учеником.
