— И чё? — заинтересовалась Надя. — Получилось? Он ответил?
— Кто?
— Изгой, ма!
— Не в курсе, но подполковник заверил: обязательно передаст ему мои слова при очередном сеансе связи с ним.
— Ё-маё! Тебя обвели, мамуля! А ещё журналистка!
— Теряешь профессиональную хватку, Верка!
— Конечно! Тут идёт война! И я не хочу рисковать вами!
— Уже не рада, что согласилась перебраться сюда из столицы за те деньги, которые получила от Макса?
— Будь они прокляты и тот день, когда я вообще на это согласилась!
— Ты так больше не говори, — приметила Люба: Серафим приуныл. — Он может решить: всё из-за него! А это не так, даже если ты думаешь иначе, чем я! Но факт на лицо! Командировка сюда — твоя прихоть!
Вера сдалась. Она замолчала. Ей стало плохо. И Серафим прильнул к ней, а не она к нему, как было прежде. Он почувствовал: ей необходима его поддержка.
— Не беспокойся за себя и своих родных. Всё у нас получится. Скоро я покину вас, а со мной и все ваши беды с проблемами. Что бы ты ни говорила и кто бы — они только из-за меня! Вы — люди! Вам сложно понять, что идёт незримая война и не только и не столько между вами, сколько из-за нас — представителей света и тьмы в том мире, который вам неведом, но которому вы все здесь так или иначе принадлежите — ваши души. А тела — тлен! Они не более чем оболочка данная временно!
— Для чего?
— Для осознания того, что вы достойны большего! И вопрос — чего — заключён в вас самих — кому рай и небеса обетованные — праведникам, ну а грешникам — ад и чертоги чистилища. Важно не унывать! Это грех — один из семи смертных! И помнить: жизнь даётся каждому из вас с определённой целью — для усовершенствования души, чтобы в будущем стать в один ряд с нами в ином мире, а не быть гостями!
— Так неужели и ты когда-то был одним из нас — человеком, Серафим?
— Я и сейчас являюсь им во плоти, но ангелом в душе! Факт бесспорный!
— Как и бесы? И демоны? И...
— Да. Они получаются из грешников.
— Таких как убийцы, маньяки и кровавые диктаторы?
Ответа не требовалось. Вера раскрыла тайну иного мироздания. Всё-таки сказалась профессиональная хватка журналиста.
— Да, чему быть — того не миновать! Но и всегда и во всём на одного Бога не стоит уповать!
— Ясно, Серафим! Будем действовать. Я придумаю, как нам встретится с изгоем в ближайшее время.
Вера вышла из палатки на свежий воздух. О том сейчас можно было только мечтать. Кругом стоял смок от копоти и гари от выхлопных газов бронетехники. Она вся была приведена в движение. Часть покинула лагерь и подалась колонной в северном направлении в количестве батальона и не просто, а с орудиями — двумя ЗПУ — на грузовиках.
— Неужели воевать?! — спросила Вера у солдата — сержанта, приставленного к ней в качестве конвоира-соглядатая.
— Военная тайна, — ответил тот просто и незамысловато — по уставу.
— И всё же. На зачистку сёл это не похоже.
— Я — сержант, а не офицер! Понятия не имею, что придумали в штабе полка. Вероятно манёвры!
— А ты давно служишь в Чечне?
— Второй год.
— Старик. Дембель скоро?
— Месяц остался, а тут такое...
— Что? Чего-то намечается? Воевать собрались с боевиками?
— Скорее они с нами! Такого переполоха давно не было — с той поры, когда мы пришли сюда почти полтора года назад и заняли данный район, подконтрольный прежде боевикам. Похоже, что теперь они решили сделать ход конём. Зализали раны в ущелье на грузинской стороне, получив пополнение с оружием и деньгами, и двинули к нам в долину мстить! — проговорился конвоир и сам того не заметил.
— И что это значит? Будет жарко?
— Не то слово! Чечня — это ад! А наш район — передовой — настоящее чистилище!
Из расположения лагеря подалась ещё одна колонна бронетехники, но далеко не укатила, расположившись в километре от полка.
— Передовая, — выдал сержант.
Вера поникла в очередной раз за день. А тут ещё возникла неразбериха — стрельба в северном направлении. Колонна в составе батальона угодила в засаду — под обстрел. Комбат сначала пытался атаковать боевиков, решив: их обстреливает банда в составе взвода. Не тут-то было. Против колонны были применены миномёты и гранатомёты.
— Опоздали-и-и... — услышала Вера голос полковника, столкнувшись с ним нос к носу. — Ты ещё тут стала на дороге, корова! Шпионишь? Вынюхиваешь? Хочешь сенсацию заполучить? Так получи! Мы окружены! Теперь сообщение возможно только по воздуху! И первым, кого я отправлю на "большую землю", станешь ты и твоя банда!
— Нет!
— Да!
— Это опасно! Нас могут сбить!
— Это уж как повезёт — днём! А я намерен вас эвакуировать ночью! Вот только вернётся псих! Если конечно вернётся! И я очень на это надеюсь!
Полковник не мог выйти с ним на связь, как ни пытался. Все попытки ни к чему путному не привели. Тот исчез из эфира, точно канул в неизвестность. И с данным заданием была отправлена разведгруппа полка. От них тоже не было никаких сведений за исключением первой колонны.
В небо поднялись клубы чёрного дыма. Следовало идти к ним на выручку.
— По коням! — крикнул полковник.
В небо поднялись два вертолёта, а чуть с опозданием за ними на БМД рота солдат и танки.
Послышалась стрельба. Работали вертушки. Недолго. В небе мелькнули шлейфы крылатых ракет, и из одной винтокрылой машины повалил дым.
— Чёрт-чёрт-чёрт! — закричал вне себя от злости полковник. — Проклятье! Все назад! Окапываемся на тех рубежах, где стоим!
— Ну что я говорил, — подал голос подполковник. — Приехали! В долине боевики!
— Ты хоть замолчи, предатель! Прошляпил со своим агентом целую армию наёмников. Полк угробили!
— Пока только батальон — и ты!
Боевики дали возможность отойти уцелевшим бойцам из прикрытия, поскольку главной задачей на первом этапе было удержание высот и уничтожение техники противника. И танки представляли собой грозную силу. А тут помимо них и ЗПУ подкатила "Шилка", и принялась выкашивать "зелёнку" — валить деревья. Да имелась реактивная установка залпового огня "Град". Но её полковник не спешил вводить в бой, боясь зацепить собственных бойцов.
Вновь появилась работа для изгоя.
— Пусть уточнит информацию по психу и разведчикам. Я хочу знать наверняка, что стало с ними! И есть ли ещё лазейка в горах для эвакуации полка?
— О бегстве заговорил? Я сразу это предлагал, а ты отказался!
— И положили бы весь полк вместо батальона!
— Прорвались бы при наличии той техники, которой обладаем! Прикажи обработать район высот в северном направлении — и уходим!
— Я не собираюсь в пустую тратить боеприпасы. Они ещё пригодятся нам здесь. И вообще пора связаться с "центром"! Без помощи дивизии не обойтись!
Комдив сам опередил комполка, проясняя ситуацию в ущелье с канонадой. Тот обрисовал её в двух словах.
— Полку хана!
— Уточни количество боевиков и сиди на месте — не высовывайся!
— Так точно!
— Ну, что он тебе сказал? — поинтересовался подполковник.
— Что мы — отличная приманка.
— И всё?
— А ты чего хотел, подполковник? Комдив не я — не будет мелочиться, и гоняться с дивизией по горам за одной бандой.
— Это значит, что мы предоставлены сами себе? И надолго?
— Думаю, пока не будет блокировано ущелье. А это за день не сделать при всём желании даже силами полка ВДВ. Они могут занять позиции в горах до подхода основных сил — колонн.
— Пожаловать напрямую к нам?
— Да.
— Бред! Боевики уничтожат нас и уйдут на юг в горы. Десантникам не сдержать их. Это же очевидно! Они больше роты не пришлют, а то и вовсе взвод окажется у боевиков в тылу при отступлении на одном из перевалов! Я лечу в "центр"! Сам доложу обстановку!
— Бежишь, трус?
— Нет! Помочь хочу — спасти полк!
— Ну-ну! Попробуй! Только вертушку я тебе не дам!
— Вот как? А психу и КА-52 не пожалел! Хочешь, чтобы я доложил об этом в "центр" и прямо сейчас?
— Решил добить меня — в спину ударить, полпод! Улетай! Проваливай к чёртовой матери! — предал полковник анафеме подполковника.
Тот предложил заодно прихватить гражданских. Вера наотрез отказалась.
— Дура! Это единственный шанс спастись! И другого такого не будет! Все, кого ты видишь: уже мертвецы! Это тени — призраки, а не люди! И если сама остаёшься, так ребёнка со старухой пожалей!
Подполковнику удалось убедить Веру, и та в итоге подалась на его уговоры.
— Летите, родные мои.
— А ты, ма?
— Не глупи, Верка!
— Я останусь с Серафимом. Вот вам деньги. Тут 50 тысяч долларов. Вам хватит пока на первое время. А я следом явлюсь. Только психа дождусь и...
— Нет его! — заверил подполковник.
— Как! Уже?
— Кто его знает. На связь ни разу так и не вышел. Могли сбить!
— Полетели, мамуля-А-А... — заплакала Надя, пустив слёзы ручьём.
— Не дури, Верка! Внучка права! И Серафим пусть не валяет дурака! Ещё встретится с изгоем!
— Если тот сам, как и мы останется жив — выживет, и в лучшем случае окончательно из ума! А лично я — нормальный! Время-А-А... — настоял подполковник.
Дело было к вечеру, и солнце уже клонилось за горы.
— Необходимо до наступления темноты успеть перемахнуть перевал, иначе беда! Заблудимся-а-а...
Вере удалось убедить родных, что она следующим воздушным рейсом по маршруту: "база-центр" явится сама и вместе с Серафимом, а повезёт так ещё и с психом.
— Сама ненормальная-А-А... — вторила той Люба.
— С Богом, родные мои! Пусть Он хранит вас! — помахала она рукой.
Поднялся вихрь. С земли подняло песок. Вера пустила слезу, прильнув лицом к груди Серафима.
— Ну, будет тебе. Будет...
— Я не плачу. Просто в глаза попал песок, — соврала она, всхлипывая навзрыд.
24. ПРОРЫВ.
— Сядьте, — прикрикнул подполковник на женщин.
Помимо них в вертолёте находился пилот и штурман, а также два солдата охраны и по совместительству — стрелок и подносчик боеприпасов. Оба располагались у пулемёта.
— Вот и всё-о-о... — выдохнул облегчённо подполковник. — Обошлось. Все неприятности позади.
Он приметил в иллюминатор со своей стороны перевал горного хребта.
Они летели уже над горами, в то время как долина в ущелье оказалась скрыта тенью. Лучи солнца не проникали туда.
— Не говори гоп, пока не перелетели, — молвила старуха.
— Не накаркай! Ай... — закричал подполковник.
Пилот подал сигнал тревоги. Замигала красная лампочка в салоне, и зазвучал действующий на нервы сигнал.
— Что это означает? — перепугалась Надя.
Ответить подполковник не успел. Вертолёт сотрясло. И все, кто находился в салоне, упали на пол. По дну забарабанил металл. Местами появились дыры.
Надя прильнула к одной глазом и узрела на заснеженной вершине тёмные пятна. Это были люди.
— Боевики-и-и... — закричал подполковник. — Нас обстреляли-и-и...
— И всего-то, — молвила Люба.
— Нет! Мы падаем!
Салон стал наполняться дымом. Горела проводка. Солдаты поспешно открыли борт и высунули пулемёт. Вместе со свежим воздухом влетели пули градом. Один упал, иной стал стрелять наугад.
Вертолёт пикировал.
— Прыгайте! — появился штурман в салоне.
— Слишком высоко-о-о... — закричал подполковник.
— Вы хотите жить?
— Но там боевики-и-и...
— У нас нет выбора! Прыгайте! Это приказ!
— Я подполковн-Ик, летёха-а-а...
— На земле! А в небе я и пилот старше!
Он схватил девчонку и устремился в открытый по борту проём.
Надя закричала от страха, зажмурив глаза. Штурман не пытался зажать ей рот. Он едва успел оттолкнуть её от себя в сторону до того, как соприкоснулся со снежным настом.
Где-то поблизости упала старуха и подполковник, а солдат-стрелок продолжал вести огонь, привлекая внимание боевиков к вертолёту. Недолго. Прогремел взрыв.
У Нади не осталось сил — заняло голосовые связки. Она осипла, и не только от криков, но и холода, оказавшись одета по-летнему. Прильнула к углублению в снегу и приметила бабулю на дне расщелины.
— Жива, проказница-А-А...
— И сама, ба... — прохрипела та в ответ.
Раздались приближающиеся шаги — у кого-то под ногами хрустел снег.
Ребёнок и старуха притихли. Их всё равно обнаружили — подполковник, свалившись в расщелину.
— А где все остальные? — поинтересовался он у них на счёт экипажа вертолёта.
— Кто из нас военный, полпод?
— И что это меняет?
— Ничего! А ещё офицер!
— Да! И у меня осталась честь!
— А пистолет? — заинтересовалась Надя.
Подполковник положил руку на кобуру. Она была открыта и пуста.
— Раззява! Одно слово — предатель!
— Нет! Я выведу нас! У меня осталась карта!
— Игральная — из колоды?
— Местности.
— Тихо ты, — услышали женщины очередные шумы на поверхности. И вновь обошлось. Объявился штурман. Он не подвёл. Табельное оружие было при нём.
— А как там боевики?
— Пока тихо. Но они не оставят нас в покое, когда обнаружат следы на снегу. Уходить нам надо, и чем скорей, тем лучше!
— В сумерках?!
— Да, подполковник. Это наш единственный шанс на спасение.
— Абсурд! Мы погибнем — разобьёмся! Сорвёмся в подобную глубокую расщелину или со скалы, и поминай, как звали!
— Всё лучше, чем попасть живыми в плен к наёмникам!
— Ну не скажи!
— Что?..
— Можем сделать вид: готовы с ними сотрудничать и...
— Предатель!
— Нет! Ты не выстрелишь в меня! Привлечёшь боевиков!
— Тебя лучше задушить!
— Попробуй, — расхрабрился подполковник.
У штурмана была в крови нога — левая. Он разодрал её о ледяную глыбу — хромал. А может и сломал, но пока не чувствовал боли от шока.
— Учти: я не понесу тебя на себе!
— Значит, это сделаем мы, — вступились женщины за него, отсидевшись в укрытии.
Они подались на поверхность. Боевики не беспокоили их, оставшись довольны тем, что сбили вертолёт, не став в сгущающихся сумерках охотиться на тех, кто уцелел, рассчитывая: те сами явятся к ним, поскольку все тропы на данном перевале контролировались ими.
Надя стучала зубами от холода. Штурман уступил ей куртку и нахлобучил на голову шлем. Но ноги остались оголёнными.
— Извини: взять на руки не могу, — едва шёл он, опираясь на Любу. — У подполковника попроси выступить для тебя транспортным средством передвижения.
— Сейчас! Разбежался! — отреагировал тот.
— А я заплачу!
— Чё?
— Правда!
— Я не такси! Человек, а не машина!
— Я денег дам — много! Валютой.
— Какой?
— Зелёной.
— Доллары? У тебя? Откуда? Неужели и впрямь шпионы-ы-ы...
— Дурак ты, дядя, и шуточки подстать! Мне их мама дала!
— Сколько?
— Сколько надо! Она их получила от босса перед командировкой сюда на два месяца вперёд!
— Значит, порядком.
— Разумеется! Она, как и я не стала бы мелочиться!
— Тогда тысячу гони сейчас, а иную — когда спустимся с гор! И это задаток!
— Вот Крахабор! — буркнул штурман.
— Не скупись, Надя, — молвила бабуля.
И та продемонстрировала пачку.
— Десять штук! Другое дело! — пытался схватить её подполковник.
