Потом холод пропал. Ее везли на лобное место, каменный столб обвивали закопченные цепи, а хворост ярко пылал в костре, обжигая кожу. "Не надо...", — пыталась стонать она, но ее не слушали, грубо тащили и пихали, бросали в костер, били по голове кочергой. Змей с Бычком озабоченно склонялись над ней, Белка, веселая и красивая, призывно махала рукой из-за тына, а Крысеныш строил ей рожи, выходившими особенно страшными из-за рассеченной до кости щеки.
— Ишь ты, как горит! — озабоченно сказал кто-то над головой. — Никак, лихорадку девка подхватила. Эй, сестру Камию сюда, живо, да проследите, чтобы у кровати кто-то дежурил. Сбежит ведьма — шкуру спущу. Ну, а колдуна в холодную, да цепи-то на него наденьте, окаянные!
— Не торопись, святой брат, — холодно сказал ему Тилос. — Лишнее усердие тоже не всегда к спеху. Девочку закутать, обильное теплое питье, настой ромашки с кривозубкой четырежды в день. Над паром греть не вздумайте, тем паче в баню таскать.
Он проводил взглядом обмякшую на руках монахинь Элизу и повернулся к встречающему. Тот, явно опешив, стоял перед телегой, хлопая глазами. Брат Куарий подскочил к нему и начал быстро что-то втолковывать, тыча пальцем в Тилоса. Встречающий монах попеременно глядел то на Куария, то на Тилоса, явно сбитый с толку уверенной повадкой колдуна.
— Боярин! — Тилос поспешил воспользоваться его замешательством. — По дороге назад заедешь на постоялый двор. Там тебя ожидает...
— Да чтоб ты сдох! — взорвался так и не слезший с седла Меший. — Ты мне еще указываешь? Я тебя сейчас на куски порублю, дабы неповадно было...
— Утихомирься! — приказал Тилос. — Денег тебе за меня не заплатят. Не в первый раз я с братом Семлеменом встречусь. Хотел бы он — давно меня в масле вскипятил. На постоялом дворе тебя ждет... хм, посылка. Там — награда за труды. Я с тобой еще поговорю, но сейчас не до того. И забудь про большую дорогу. Пусть нынешний раз окажется последним. Иначе найду и сверну шею, никакие гридни меня не остановят.
Не дожидаясь, пока красный как рак боярин решит, стоит ли ему рубить на части наглеца, Тилос повернулся к монахам.
— Брат Тупас — я правильно расслышал твое имя?
Монах недоуменно кивнул и на всякий случай быстро поклонился знаку Колесованный Звезды на часовенке. Шел час вечерней молитвы, и оттуда доносились неспешные перезвоны малого колокола, должные отгонять зло и призывать верных на молитву. Заунывно вопил муэкан. Чужак, колдун по уверению боярина и святого брата, держался мало как не князь, и монах не совсем понимал, как себя вести.
— Брат Тупас, мне немедля нужен конь. Брат Семлемен в Малаховке, и мне нужно с ним поговорить. Срочно.
— Да откуда ты то ведаешь, колдун? — удивился немного пришедший в себя боярин. — Сам же говорил, что не знаешь.
— Теперь знаю, — отрезал Тилос. — На твоем месте, боярин, я бы поторопился забрать награду и отправляться восвояси. Я пришел с Юга с дурными вестями. Скоро на Тапар обрушится шторм, и лучше готовиться к нему заранее.
— Так ты... гонец? — поразился Меший. — Что ж ты сразу не сказал? Однако ж и нахал ты, для гонца-то...
— Я не гонец. Да и ты на лесную дорогу вышел не для разговоров.
И тут отирающийся неподалеку брат Куарий решил проявить себя.
— Ведьмак! — взвизгнул он, вытягивая в сторону Тилоса тонкий длинный палец. — Ты хочешь навести морок и сбежать от гнева Отца нашего! Не выйдет! На костер тебя, прямо здесь и сейчас! Брат Тупий, зови стражу, вяжи самоз...
Тилос шагнул вперед и коротко ударил его под дых. Вопль монаха захлебнулся на полуслове. Кряхтя и хватая воздух, он опустился на землю.
— Я оставляю на твое попечение девочку, брат Тупий. У нее горячка, но она поправится. Я постараюсь забрать ее в ближайшее время, но обещать не могу. Присматривай за ней и не отпускай, буде она куда соберется. А теперь коня мне, быстро!
Боярин Меший, уже окончательно пришедший в себя от неожиданных поворотов судьбы, молча наблюдал, как его бывший пленник, отстранив конюха, с нечеловеческой скоростью седлает лошадь. Он явно о чем-то размышлял.
— Боярин, — тихо спросил его неотлучный Каманил, — так уйдет ведь? Ровно как и в самом деле морок на всех навел... Может, его того... кистенем, пока не утек? Колдун ведь, точно говорю, колдун!
— Не надо, — так же вполголоса откликнулся Меший. — Девка его никуда не денется. Видел я, как он в телеге в глаза ей заглядывал. То ли папаша он ей, то ли еще какой родич. Авось не бросит...
— А вдруг он брешет насчет постоялого двора? — не унимался гридень. — Даже если он большой человек и верных людей здесь имеет, когда он успел слово передать? Нет, сбежит, как есть сбежит!
— Ну, значит, судьба у меня такая, — скривился боярин. — Чувствую я — непрост парень, ох, непрост! Хоть и колдун, но точно не смерд и не холоп какой. Видел, как командует? Нет, скверный из меня тать лесной получился... Все, хватит с судьбой играть. Займу еще денег у свояка, долговую записку выкуплю — и хорош. — Он проводил взглядом бешеным галопом вылетевшего со двора всадника. — Да и поздно сейчас рассуждать. Знаешь, парень, способный так хрена в рясе приложить, мне точно нравится. Только вот что, Каманил, домой покуда не поедем. На постоялом дворе и остановимся. Пошли домой кого-нибудь с вестью да наряди пару людей на пост, за монастырем приглядывать. Еще и в самом деле девка сбежит. А как она меня в лесу чихвостила, а?
Впавший в полный ступор брат Тупас растерянно переводил взгляд со стонущего Куария на непонятно от чего гогочущего в голос боярина.
Настоятель саламирского Храма и временный правитель княжества Тапар брат Семлемен нервничал. Он сидел за кривоногим столом в келье захолустного монастыря и раздраженно барабанил пальцами по столешнице. Хотя храмовые постройки в Саламире и удалось отстоять от огня, отделавшись малым уроном, оставаться в столице казалось небезопасным. Бездомная чернь, того и гляди, могла заняться грабежами, и рисковать явно не стоило, ох, не стоило... Проклятье! Настоятель грохнул кулаком по столу и зашипел, всадив под кожу занозу. В такое время приходятся болтаться в глуши, куда и голубями донесения не очень-то пошлешь за неимением тренированных птиц. Тупые гонцы, словно сговорившись, плутают по расплывшимся по весеннему времени дорогам, и управлять княжеством решительно невозможно. Нет, так дальше продолжаться не может, все-таки придется рискнуть и возвратиться...
Деликатный стук в дверь вырвал Настоятеля из тяжких размышлений.
— Да! — рявкнул он, поворачиваясь ко входу. Брат Перус неслышно проскользнул внутрь, кажется, через щелку, недостаточную и для змеи, плотно прикрыв за собой створку.
— Он прибыл, — сообщил секретарь почтительным шепотом.
— И кто же такой таинственный человек, ради которого брат... Та... Ты...
— Брат Тупус, — подсказал секретарь.
— Да, Тупус, — раздраженно отмахнулся Настоятель. — В общем, ради которого он пошел на преступление против веры?
Брат Перус замялся.
— Он... в общем, он — наш давний знакомый... Шупар...
Брат Семлемен вскочил на ноги так, что трехногий табурет отлетел в сторону.
— Я мог бы догадаться! — пробормотал он. — Ах ты, дерьмо Пророка, как не вовремя... Откуда его духи принесли?
— Осмелюсь заметить, что стража вряд ли сможет удерживать его долго, — напомнил секретарь.
— Ну так проведи его сюда! — гаркнул Семлемен. — Только... только дай мне немного времени, чтобы с мыслями собраться. Ну, там коридорами поводи или еще что придумай...
— Исполню, — поклонился секретарь и мышью исчез за дверью.
Настоятель заходил по комнате. Итак, Шупар, он же Филька, он же Егаш, смотря с кем общается. Тебе не нужен архив, не нужны объемные досье, чтобы вспомнить мельчайшие детали, касающиеся южного посланника. Думай быстро, но четко. Без паники. Вот он, тот самый случай. Вот то, что, возможно, поможет выкрутиться. Вопрос лишь в том, на кой ляд ему сдалась девчонка. Насколько она ему нужна? Личная ли то слабость, что безуспешно пытались нащупать дознатчики Храма? И что, самое главное, нужно ему самому, что он явился сюда в такой спешке? Неужто южане пронюхали про готовящийся удар? Ах, сколько бы я дал, чтобы узнать, кто же в Граше все-таки стоит за пронырливым ублюдком!.. Великий Скотовод? Или Хотанец пытается вести самостоятельную игру? Тарона? Зур Харибан? Или кто? Кугарос, Ругер, ар-Зибарон, Табаронг и прочие — слишком мелкие сошки, чтобы заставить работать на себя такого человека. Кто?!
Гость не стал утруждать себя стуком. Он просто распахнул противно заскрипевшую дверь и ступил в комнату, не обращая внимания на суетящегося вокруг брата Перуса.
— Приветствую благочестивого брата Семлемена! — хриплым резким голосом произнес гость. — Извини, что так бесцеремонно, но время не терпит. Гроза на подступах...
— Приветствую тебя, о посланник Граша! — Настоятель даже не повернулся от узкого окна, открывавшего дивный вид на полоску пустынного по зимнему времени огорода. — Мне доложили о твоем появлении. Могу ли я поинтересоваться, с какими грозными вестями ты появился сегодня?..
— Хватит игр, Семлемен! — оборвал его пришелец именем Шупар, он же Филька, он же Егаш, Пасах, Софар, а также владелец еще многих имен, что сейчас и не упомнить. — За мной не стоит никто. Я сам по себе, и сегодня мои вести не из тех, от которых можно отмахнуться. Пришло время тебе поднимать войска. Только война окажется совсем не такой, как ты планировал...
— Откуда тебе знать, Шупар, что я планировал? — Настоятель властно поднял руку. Его украшенная смарагдами золотая Колесованная Звезда блеснула в хмуром свете от оконца. — Выходит, ты лгал мне...
Гость, оттолкнув секретаря, размашисто шагнул к нему и вытянул руку. Настоятель успел изумиться, почувствовав, как его ноги отрываются от пола, но изумление тотчас же ушло, сменившись удушьем и страшной болью в горле. Он попытался крикнуть, но из сдавленной железной рукой глотки вырвался лишь невнятный хрип.
— Заткнись, придурок! — зло сказал ему гость. — Еще раз повторяю — у меня больше нет времени на игры. Сейчас я поставлю тебя на пол. Если попытаешься кликнуть стражу, капитулу тапарской Церкви придется выбирать нового Настоятеля. Усек?
Рука Тилоса разжалась, и Настоятель упал с высоты самое малое в локоть. Он не удержался на ногах и, неловко взмахнув руками, повалился на пол. Сбитые чернильница-непроливашка и медная подставка под перья загрохотали по полу. В дверь просунулась встревоженная морда стражника, неловко сжимающего заметно ржавую алебарду. Он встревоженно оглядел комнату и бросился поднимать Настоятеля, попутно уронив алебарду, чуть не отрубившую ногу застывшему статуей брату Перусу.
— Уйди, бестолочь! — пробормотал Настоятель, отталкивая суетливого помощника и тяжело поднимаясь на ноги. — Без тебя разберемся...
Стражник — совсем молодой парень с едва проклюнувшимися усами — растерянно осмотрелся и, подхватив алебарду, вылетел за дверь. Настоятель проводил его нехорошим взглядом.
— Слушаю! — зло произнес он, оборотившись к гостю. — Что у тебя за вести?
— Юг поднимается на войну с Севером, — произнес тот сквозь зубы. — Не несколько разбойничьих шаек в надежде пограбить приграничные деревушки, а весь Юг. Тарсаки, гуланы, сапсапы, каронги... Через период-полтора, а то и меньше, сюда явится их армия. Ваша единственная надежда — разбить ее малыми частями, пока они не собрали ударный кулак. Нужно собрать всех, кого можно — боярские дружины, наемников, ополчение — всех. Зря ты убрал Каралета раньше времени... — прибавил он безразличным тоном, словно обсуждая погоду.
Настоятель почувствовал, как против воли сжимаются его кулаки. Значит, под маской почтового голубя скрывался стервятник... Что же, это многое объясняет. Очень многое. Значит, играешь во взрослые игры, мальчик? Ну, ничего, и у нас найдется, чем ответить.
— Почему я должен тебе верить? — сухо спросил он. — Ты только что заявил, что лгал мне много лет, выдавая себя за другого. Кто подтвердит, что ты не ведешь непонятную игру и сейчас? Кто подтвердит, что ты не говоришь по наущению своих южных хозяев, чтобы заставить нас попусту собрать армию, окончательно разорив землю?
— Если не начнешь поднимать войска немедленно, то не доживешь до послезавтра, — произнес пришелец. — Ты и сейчас рискнешь мне не поверить?
Настоятель попятился. Он внезапно осознал, что взгляд у гостя совершенно нечеловеческий — в его зрачках без радужки начало пульсировать, разгораясь, голубоватое пламя. Внутри поднималась паника, грозя прорвать с таким трудом выстроенную плотину хладнокровия.
— Ты — дух! — с трудом произнес брат Семлемен. — Ты — враг рода человеческого, враг Отца-Солнца и Пророка! Я не склонюсь перед тобой, Зверь из Бездны! Ты не сможешь...
— Кончай молоть чепуху, — поморщился Шурай, он же Филька. — Ты веришь в свои слова не больше, чем в оживший ночной горшок. Мне не сложно взять тебя под контроль и отдать нужные приказы твоим голосом. Но у меня дела в других местах, и мне нужно твое сотрудничество. Ну, что?
— Ты не боишься за свою девчонку? — оглушенный Настоятель не чувствовал в себе сил вести тонкую игру, а потому открыто выложил последний козырь. Ему показалось, или гость действительно вздрогнул?
— Что ты хочешь сказать, Настоятель? — голос пришельца сделался вкрадчивым. — Уж не собираешься ли ты запугать меня?
— Если со мной что-то случится, девка умрет, — Настоятель пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более хладнокровным. — Я отдал соответствующий приказ еще вчера. Не слишком адекватный размен, но все же...
— Насколько я знаю, монастырям вроде местного положено четыре почтовых голубя для срочной связи с соседями и еще два — для донесений в Саламир, — усмехнулся известный под именем Софар. — Я тут мимоходом глянул на голубятню. Все местные птицы на месте. И с гонцом мне здесь негде разминуться. Ты не отдавал приказов насчет девчонки.
— Рискнешь поставить на свою догадку? — несмотря на пробивший его холодный пот, Настоятель не позволил своему голосу измениться.
— Значит, Церковь все-таки двулична, — усмешка пришельца стала еще шире. — Вы все еще используете колдунов-связников? Интересно, сколько всего вскрывается, если копнуть чуть глубже...
— Всем известно, что дальний говор уже много лет не действует...
— ...но сильный по прежним меркам колдун все еще в состоянии передать сообщение на небольшое расстояние методом Карателей.
— Кого? — удивился Настоятель, на сей раз неподдельно. — Что за каратели?
— Неважно. Что ты хочешь за безопасность девчонки?
Брат Семлемен не позволил себе испустить вздох облегчения. Рыбка клюнула. Настоятель того захудалого монастыря оказался прав. Девка и в самом деле важна проходимцу.
— Времена нынче тяжелые, — пожаловался брат Семлемен. — Поднять армию — сложное дело. Ни денег, ни запасов...
— Тысяча гривен химически чистого золота в слитках тебя устроят?
Настоятель ошеломленно оперся на стол. Тысяча гривен? Почти двести пятьдесят фунтов? Как выкуп за девчонку? Или... или за что-то еще? Нет, с таким противником с кондачка не повоюешь. Нужно серьезно подготовиться. Отследить, наконец, его связи, выявить подсылов, заслать своих людей... Но кто же он, духи его побери? Его никто не воспринимал иначе, чем грашского посланника. И вот на тебе... Но не время для рассуждений. Сейчас остается только плыть по течению, выгадывая время.
