Итак. Я сглотнула. Пора проверить теорию. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь привести сознание в порядок. Мне нужно использовать глаза Ищейки, чтобы почувствовать подземные полости. Затем надо создать ангела из колючей проволоки и открыть разлом, через который я смогла бы пройти. И мне правда нужно переступить через себя.
Первый и второй этап были легче всего.
Я выглянула из-за дерева, чтобы убедиться, что за мной никто не наблюдает. На дворе середина дна, парковка заполнена меньше, чем на половину, и я не привлекала никакого внимания. Пара подростков сидели на низком заборе неподалеку. Они шумно целовались, так что, скорее всего, даже не заметили меня, но я все равно отошла от них подальше. Мне правда не хотелось видеть гормоны, которыми они, вероятно, засоряли Другое Место. Я ушла на другой конец парковки, за громоздкий зеленый мусорный бак, который закрывал обзор с большинства направлений. Я выдохнула Изоляцию, чтобы наверняка. Шорох роя бабочек с человеческими головами позволил мне расслабиться, заверяя, что я в безопасности.
Сегодня я купила фонарик. Я знала, что, скорее всего, буду исследовать темные места, но не ожидала воспользоваться им так скоро. Но мне хотелось быть готовой к такому. Не люблю темноту. Не в последнее время. Не после шкафчика. В любом случае, имело смысл убедиться, что у меня есть источник света, и мои силы позволяют получить его в любой момент. Именно поэтому я сосредоточилась на качестве — он был полностью металлическим, вроде тех, которые можно увидеть во всяких сериалах про полицию. В чрезвычайной ситуации, наверное, сойдет за дубинку. Присев на корточки, я расстегнула сумку, достала фонарь и несколько раз включила и выключила. Работает просто отлично, и я схватилась за него покрепче. Не похоже, что там это поможет... в случае, если все пойдет не так, но держа его, я чувствовала себя лучше.
Пора начинать.
Воспользовавшись серым и плоским восприятием Ищейки, я создала ангела из колючей проволоки. Он выглядел также как херувимы, черная искажающая дыра в бесцветном мире в виде тощей фигуры со скелетообразными крыльями. Думаю, он смотрит на меня, но не могу сказать точно. Я могла ощущать его лишь как дыру в этом мире.
— Ангел, — прошептала я. — Сделай, как херувимы. Прорви отверстие к месту, которое внизу, — говоря это, я держала в голове, как ощущалось то подземное пространство, какой оно было формы. — Не переноси меня. Открой разрыв, чтобы я могла пройти.
Ангелообразная дыра протянула руку и полоснула по мирозданию. Серость растянулась и деформировалась, как тяжелый груз оттягивает резинку, а затем широко раскрылась, показывая еще более черное искажение под серым. Затем темнота рассеялась и превратилась в отверстие, в проход, ведущий по узкому коридору. Края и стенки выглядели такими же деформированными и черными, и вдруг появилось то же двойственное чувство, которое я ощущала с херувимами. Я знала, что территория, куда я хотела добраться, находилась внизу, под землей, но она также оказалась прямо передо мной, за коридором. Я чуть не расхохоталась в голос. Сработало.
В порыве восторга я помчалась вперед и мгновенно пожалела об этом. Это ощущалось, будто я пытаюсь протолкнуть руку сквозь тонкий слой льда над замерзшим прудом — миг давления, а затем пробирающий до самых костей, колючий холод. Мир находился передо мной, и позади меня, но не здесь. Не там, где я находилась. Я не понимала, где нахожусь. Глаза болели от черноты искривленного пространства в восприятии Ищейки, но я не могла перестать его использовать. Если я это сделаю, то начну воспринимать все вокруг нормальными чувствами, а это может оказаться хуже. Я цеплялась за это убеждение, неуверенно продвигаясь вперед. Всего несколько шагов, но казалось, будто намного больше. Выйдя из коридора ангела, я пошатнулась и чуть не упала, дрожа как осиновый лист.
Даже когда коридор закрылся, я чувствовала позади след, оставленный ангелом. Я уверена, он сможет открыть его снова также, как херувимы могут со своими окнами. В тот же миг я осознала, что оказалась именно там, где хотела. Я ощущала вокруг старые стены и потолок над головой, очертания машин и деревьев над этим местом, и... нечто вокруг меня, слой той же искаженной черноты коридора. Она липла к коже, покрывая меня, будто смола, клей, или засохшая застарелая кровь, и нет! Я не стану развивать эту мысль! Не стоит.
Я пыталась убедить себя, что это всего лишь остатки разлома, но все равно ощущала себя грязной. По коже прошли мурашки, я скрыла Ищейку и осела, обнимая колени. Было неприятно. Лучше, чем когда меня переносили, потому что я не блеванула в прямом смысле, но тошнота и озноб все еще чувствовались, как будто у меня грипп. Полагаю, моему телу не очень нравится как-либо взаимодействовать с ангелом. Не уверена, оттого ли это, что перемещение больших предметов сильнее угнетает мое тело, или сырая материя Другого Места не идет на пользу людям.
А, может, и все вместе, подумала я, растирая предплечья о колени в попытке согреться.
Когда меня перестало трясти, и я почувствовала, что могу двигаться, я огляделась, погрузившись в свою силу. Единственным источником света являлся луч моего фонарика, пляшущий, пока моя дрожащая рука смещалась из стороны в сторону. Я ощутила во рту привкус крови и заставила себя сглотнуть. Я догадалась, что здесь, наверное, раньше находился тренажерный зал, студия или что-то еще, но сейчас помещение больше напоминало подземную парковку. Ковровое покрытие сорвали, оставив лишь голую плитку и бетон, усыпанные кусками, отвалившимися от потолка и стен. Кое-где еще оставались пожелтевшие плакаты, и я посветила на них.
посЛЕДНИЙ вечеР
пеРЕД ЗакрытиеМ
скажите ПРОЩАЙ
ЭТО кОнЕЦ
ТРЕНАЖЕРНОГО зАЛа ДЖиМА
Когда я скрыла Другое Место, ничего не изменилось. Сломанные потолочные панели никуда не делись. Изъеденные ржавчиной трубы, которые они обнажили, никуда не делись. Даже плакаты остались такими же, не считая того, что были изготовлены как надо.
Это выглядело почти как знак. Здесь не происходило ничего плохого. Не всплывала никакая тайная истина, никакая ужасная ложь не вскрывалась каждый раз, стоило мне лишь по-настоящему открыть глаза. Это место являлось разрушающейся, кромешно-темной пещерой, но оно меня не обманывало. Оно всего лишь было старым, заброшенным и... забытым. Столь многое, что я видела в Другом Месте, исходило от людей. Эмоции, тайны и ужасные вещи, которые они делали друг с другом. Здесь не имелось ничего подобного. Везде было одинаково.
Вот место, где я могу побыть одна. Вот место, где я могу спрятать вещи. Оно идеально. ...Ну, почти идеально. Я сглотнула, и в голове мелькнула мысль. По правде, мне бы очень хотелось найти другой способ входить и выходить отсюда. Только не ангел, не снова, не так скоро.
Я принялась все осматривать. Тут внизу оказалось не холодно. Просто... здорово. Нейтрально. Фактически, проходя через пустые не освещенные помещения, я обнаружила что некоторые стены оказались слегка теплыми. Наверное, рядом с этим забытым подвалом находится нечто, выделяющее тепло, вроде котельной одного из многоквартирных домов. Во многих старых здания в Броктон Бей — вроде Уинслоу, где зимой становилось очень холодно — была плохая теплоизоляция.
Это место выпотрошили. Оно и понятно. Кое-где осталось стоять несколько столов — нет, поняла я, они прикручены к полу — но все, что можно было вынести, забрали. От моих подошв расходилось громкое эхо. Звуки города наверху звучали искаженно и приглушенно. Я слышала шум машин на дороге. Иногда более глубокие стоны и скрипы. Я не знала, что это, но мне не нравилось, как они звучали.
Я шагнула в следующую дверь, свет фонарика скользил вслед за направлением моего взгляда. Бледная девушка уставилась на меня справа. Я с визгом отшатнулась. Сердце колотилось в груди, как барабан, дыхание вырывалась из легих со свистом. Я не слишком хорошо ее рассмотрела, но позади нее находилась еще одна фигура, сколько их тут вообще, насколько большое это помещение, и какого черта она она тут рыскает с...
... разумеется, это оказалось мое отражение. Как только у меня прошел сердечный приступ, я почувствовала себя полной идиоткой. Я просто стояла там, во мраке, задыхалась и ненавидела себя за то, что развела такой шум. От моего визга с потолка посыпалась гипсовая пыль, и довольно скоро мое дыхание переросло в кашель. Мне пришлось уйти обратно и дожидаться, пока пыль не осядет.
Успокоившись, я смогла игнорировать отражения отражений, которые пялились на меня в луче фонарика. Это помещение оказалось танцевальной студией с двойным рядом зеркал и станком на стене. Я не ходила на балет, в отличие от Эммы. На каждой стене я видела каскад своих отражений, теряющийся во тьме с обеих сторон. Я замешкалась, взглянув на одно из них. Кто-то оставил надпись на зеркале черным маркером.
12/12/03 ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ.
Ниже другим почерком приписано:
Если читаете это добавьте свое имя и дату
И больше никаких записей. Я сумела не поддаться желанию поставить недостающую запятую*. Едва-едва.
*В оригинале не хватало апострофа, но в нашем языке они не употребляются, поэтому заменила на запятую.
Из-за едва осевшей пыли слезились глаза и першило в горле, поэтому я покинула танцевальную студию и продолжила поиски на заброшенной подземной территории. Я сорвала джек-пот, когда нашла небольшую раздевалку. Ее не опустошили — все было прикручено к стенам. Все шкафчики стояли открытыми, и самое лучшее, это оказались те маленькие шкафчики в стиле спортивных комплексов, так что я могла смотреть на них без содрогания. Никто не смог бы затолкать меня в такой. Никак, без ножовки или чего-то типа... нет! О, Боже, тупое воображение.
Вы когда нибудь пытались достать из коробки совершенно новую камеру-полароид в кромешной темноте с помощью фонарика? Большинство не пробовало. Это довольно тяжело. Но, в конце концов, у меня получилось, полароид оказался достаточно похож на папин старый, так что у меня не возникло особых проблем с тем, чтобы заправить пленку. После того, как пара херувимов перенесли мои конфискованные у наркоторговца деньги и вещи технарского производства шкафчик, который лучше всего сохранился, я сделала снимок.
Неплохо вышло на самом деле. Все четко и красиво, и то, как фонарик подсвечивал пылинки в воздухе, выглядело с претензией на художественность. Я ухмыльнулась про себя. Может, я сумею замаскировать свои фотографии под какой-нибудь школьный проект, и папа ни о чем не догадается, даже если пороется в моих вещах. Просто нужно хранить их в папке с подписью 'Арт-проект' или типа того. Я сделала еще несколько снимком других вещей, которые перенесла сюда, и сфотографировала себя в зеркале.
Скорчив рожу, я решила пока оставить свой костюм дома. Тут пыльно, и на темной ткани будет заметно. Никто не будет уважать супергероя в пыльном костюме. Это просто будет выглядеть неправильно. Если соберусь когда-нибудь спрятать его здесь, мне, как минимум, надо найти способ его повесить. Возможно, стоит прибрать небольшой участок для себя. Электричество, скорее всего отключили, но всегда остается шанс, что оно все еще работает. А даже если и нет, должен ведь существовать способ подключить его обратно?
Но не сегодня. Я провела здесь — взгляд на часы — около часа. Мне пора идти. Не в последнюю очередь потому, что меня слегка беспокоило, что фонарик только один, так что если он перестанет работать, я застряну тут в кромешной темноте. От этой мысли мои внутренности съежились. Я окажусь в западне тут, внизу, одна в темноте, и никто не услышит. Даже я не могу так рисковать. Мне нужны запасные батарейки, прежде чем я сюда вернусь, и, наверное, еще один источник света. Куплю те светящиеся палочки и развешу их тут повсюду. Я могла бы даже купить те, которые работают на биолюминесцентных бактериях — предполагается, что их нужно заправлять сахарным раствором.
Я поспешила вернуться туда, где вошла, и ангел из колючей проволоки вновь открыл коридор. На этот раз я успела присесть до того, как упаду, вывалившись на ослепительно яркую парковку. Я не чувствовала себя в состоянии идти пешком, поэтому я села на автобус и доехала на нем до центра, а там пересела на другой, до дома. Мне стало лучше, когда я прислонилась к окну в задней части автобуса, наслаждаясь вибрирующим теплом двигателя. Кроме того, я не упустила возможность стряхнуть большую часть пыли с одежды. Мои волосы растрепались. Нужно привести их в порядок, если не хочу, чтобы папа спросил, почему я выгляжу так, будто украшала гробницу.
Да уж, и правда стоит прибраться, если планирую проводить там больше времени. А еще надевать шапочку. Может — я фыркнула про себя — может, стоит купить ручной пылесос. Я бы взяла его и хорошенько там все вычистила, прям как горничная.
Идея была такой нелепой. Хотя, на самом деле, стоит, если собираюсь устроить там базу.
А затем пришло время выйти из автобуса и пробежаться по супермаркету, покупая все из мятого папиного списка.
— Ты не очень хорошо выглядишь, — заметила азиатка за прилавком. — Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, — сказала я. На самом деле я не была в порядке. Головная боль отдавалась пульсацией за левым глазом, зудели запястья, и хоть я слегка оправилась после повторного перехода через разлом, мне было не очень хорошо. Я подождала, пока пробьют все по основному списку, оплатила, а потом вернулась и купила немного Тайленола отдельно. Я знала, что папа захочет увидеть чек.
Разумеется, его не было дома, когда я вернулась. Я разобрала покупки, взяла Тайленол со стаканом воды, а потом пошла в свою комнату. День прошел продуктивно, думала я, потирая больные запястья. Я добилась почти всего, чего хотела.
Просто чтобы убедиться, что все сработало, я взяла снимок и глубоко вдохнула, а затем выдохнула херувима.
— Принеси мне эту камеру, — приказала я, показав ему фото, которое сняла через зеркало в танцевальной студии.
Безглазое кукольное лицо кивнуло и исчезло. Я начала считать. Один. Два. А затем он появился вновь и уронил камеру на мою кровать. Отлично. Я отправила херувима вернуть ее на место, а потом включила телевизор, настроив его на помехи. Затем я устроилась на кровати и отправила Куклу Наблюдателя на поиски Чарльза Хейторна.
Изображение, которой сформировалось на экране оказалось... моргом. Я достаточно повидала их по телевизору, чтобы узнать. Камера сфокусировалась на мешке с трупом. Кукла Наблюдатель безжалостно приближала картинку все ближе и ближе, пока я не рассмотрела бирку.
Это был он. Мертвый. В морге.
Весь воздух улетучился из моих легких. Что случилось? Что я упустила? Я схватила радиоприемник и пролистала станции, пока не нашла одну из местных городских. Разумеется, играла музыка, но время почти подошло к четырем, когда у них начинаются новости. Я сидела с колотящимся как барабан сердцем и отправляла херувима за херувимом найти... что-нибудь. Что угодно. И большинство из них ничего не находили, потому что я сама не знала, что искать, и даже когда пыталась отправить их в его дом, они ничего не могли найти и...
