Что-то холодное опустилось мне на голову. Кажется, стало чуточку легче. Какой-то травяной запах ударил в нос — слишком резкий. Я поморщился, но чья-то маленькая и одновременно сильная рука удержала меня и заставила вновь вдохнуть едкий запах. Мне показалось, я видел Филисити. Она заботливо что-то говорила, но я не разобрал ни слова и снова провалился в забытье...
А в следующую секунду мои глаза открылись. Боли не было.
По небу за окном плыли черные тучи, но все же уже настало утро. Мрачное и пасмурное, как всегда в этом замке.
— Я надеюсь, тебе лучше? — донесся до меня голос. Я резко обернулся и увидел в дальнем углу комнаты лорда Фэлла. Он сделал ко мне несколько шагов, изучающе склонив голову.
— Виктор? — я нахмурился и сел на кровати. Рубаха была влажной от пота: похоже, ночью я потрудился снять только плащ и жилет, — что ты здесь делаешь?
Наместник не ответил. По его глазам я понял лишь то, что он пришел не только что, и это изумило меня до глубины души. Я недоверчиво нахмурился:
— Ты был здесь ночью?
— Да, — он прикрыл глаза, — ты здорово напугал Кастера. Он сказал, что ты бредишь и не узнаешь его. Я думал, он преувеличивает, но, как оказалось, нет. Часто у тебя такие чудовищные головные боли?
Я потер руками лицо и качнул головой.
— На самом деле, нет. Такие бывают редко. А почему Кастер был здесь?
— Услышал крик, — повел плечами наместник, присаживаясь на стул возле массивного дубового стола у окна. Он вновь сцепил пальцы, лицо тронула легкая улыбка, едва заметные морщинки скопились в уголках глаз.
Я вздохнул, покачав головой. Виктор внимательно смотрел на меня.
— Та девушка, с которой ты пришел сюда, — ухмыльнулся он, и я тут же поднял на него глаза. Ухмылка на его лице стала шире, — Филисити. Она для тебя, похоже, много значит.
Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, хотелось пригрозить Виктору, что он пожалеет, если хоть волос упадет с головы Филисити, но я сдержался. Не стоит провоцировать этого человека. Вчера мне не удалось разглядеть в нем хладнокровного убийцу, но это вовсе не значит, что наместник не опасен.
— Мне знаком этот взгляд, — невесело усмехнулся Виктор, — ты так же смотрел на меня каждый раз, когда я повышал голос на Литицию. Не переживай, с девушкой все в порядке. Я больше тебе скажу: их с монахом даже не отвели обратно в камеру, а позаботились о них должным образом.
Я плотно стиснул челюсти, заставляя себя прикусить язык. Виктор шумно хлопнул руками по коленям.
— Надеюсь, ты поймешь мое намерение все еще держать этих двоих под стражей, — миролюбиво произнес он, — девушка сговорчива, но монах явно горит желанием убить меня. Такой молодой фанатизм не стоит недооценивать. Однажды я недооценил твой, и это едва не стоило тебе жизни.
Спрашивать, о чем говорит мой отец, не понадобилось. Сегодня ночью, несмотря на боль, я восстановил часть той ночи в памяти. Виктор не ожидал, что я буду настолько одержим жаждой мести, что нападу на него. И либо я на его фоне был совсем никудышным воином, либо страх перед наместником и злость за смерть матери не сыграли на руку моим навыкам, и я проиграл бой. Виктор думал, что убил меня, и приказал Синнесу избавиться от моего тела, бросить в реку. Наместник имел в виду Тайрьряру, разумеется, но декс предпочел не понять этого, и отнес меня в Гранад, где меня на следующий день нашел господин Хилло, а после так вовремя подоспел Дайминио.
Я понял, что уже больше минуты не дышу, и шумно втянул воздух.
— Виктор, объясни толком, что с Ольцигом и Филисити.
— Так юнца зовут Ольциг? — усмехнулся наместник, — он упрямо не хотел говорить мне даже это. В ордене не учат элементарной вежливости.
— Отец, — я внушительно посмотрел Виктору в глаза, — где они?
Лорд Фэлл кивнул.
— Этажом выше в соседних комнатах друг от друга. Я приказал Марике осмотреть рану Филисити. Помощь уже не нужна, сок дерганицы свое дело сделал. Через пару дней останется только шрам. Монах в порядке. На голове шишка от удара, осталась еще от стычки на берегу Тайрьяры, только и всего. Твоим друзьям дали новую одежду и поставили в комнаты еду. Но что-то мне подсказывает, что Ольциг упрямо будет ходить в рванье и голодать.
На лице Виктора блестела снисходительная усмешка.
— Что заставило тебя их выпустить? — нахмурился я.
— Ты заставил, — пожал плечами наместник, — ты так часто произносил имя этой девушки, что я теперь не забуду его, даже если захочу. Кастер послал за Марикой, чтобы она дала тебе что-нибудь от боли, но я решил, что из рук Филисити ты примешь лекарство более охотно. А монах так кричал и дико бросался на решетку, угрожая убить каждого, кто прикоснется к девушке, что я решил выпустить и его. У юноши просто талант действовать на нервы.
Я напряженно молчал, а Виктор, кажется, пытался прочесть мои мысли по выражению лица. Тишина затянулась примерно на полминуты, после чего наместник поднялся со стула и кивнул на дверь.
— Ты в состоянии пройтись? — воодушевленно спросил он, — сегодня прекрасный солнечный день. Мне есть, что показать тебе. Что скажешь?
Я молча поднялся и на ходу схватил жилет и плащ.
* * *
Виктор ничего не говорил, пока мы не начали подниматься по лестнице. Куда мы идем, я уже не спрашивал: название мне ничего не скажет, а дорогу все равно не удастся запомнить с первого раза. Одно было понятно: наместник ведет меня наверх.
Когда мы миновали полтора этажа замка, Виктор тяжело вздохнул и замедлил темп.
— Райдер, эта девушка неравнодушна к тебе, — серьезно сказал он, — и это погубит ее рано или поздно. Если ты дорожишь ею, я обязан предупредить: ей опасно с тобой.
Слова наместника заставили меня замереть. Я испытующе уставился на него, нахмурив брови.
— О чем ты, к дексу, говоришь?
Глаза Виктора потускнели, а на лице появилась печальная улыбка.
— О твоей матери. Кажется, пора все же объяснить тебе, что произошло.
Он продолжил подъем. Несколько секунд наместник молчал, будто бы собираясь с мыслями.
— Знаю, в связи с тем, что ты помнишь, тебе трудно будет поверить в мои слова сейчас, но я любил Литицию. И это не пошло на пользу ни одному из нас, — Виктор печально усмехнулся, — тебе ведь известно, что ее увели из Таира силой?
— Известно, — кивнул я, — также известно, что орссцы убили ее мужа и вместе с ней забрали ее сына. Кастера.
Виктор ничего не отрицал.
— Я вчера говорил тебе, что долгое время Таир формально входил в территорию Орсса. Сменилось много поколений, прежде чем таирцы стали считать нас врагами, и я не отвечу тебе, из-за чего это случилось. Попросту не знаю. Пусть это и произошло незадолго до моего рождения, но, кажется, этот момент в истории толком никто не отследил.
Я непонятливо качнул головой. На вид Виктору можно было дать лет сорок пять или пятьдесят. С другой стороны в моих воспоминаниях шестнадцатилетней давности он был почти таким же, как сейчас, только без седых волос. И учитывая мой возраст, Виктору должно быть, по меньшей мере, за шестьдесят, а то и за семьдесят.
— Постой, сколько же тебе лет? — недоуменно спросил я. Наместник приподнял брови.
— Ох, ты, верно, не знаешь, что наш род стареет значительно медленнее обычных людей? Сказывается кровь Онкода. Зато седеть мы начинаем рано, — с усмешкой отозвался он.
Я сдвинул брови к переносице и недоверчиво окинул Виктора взглядом.
— Хочешь сказать, я тоже...
— Разумеется, — улыбнулся лорд Фэлл, — ты с каждым годом будешь стареть все медленнее. А примерно в тридцать пять этот процесс практически остановится. Десять лет будут проходить для твоего организма, как один год.
Несколько секунд я молчал, размышляя о том, что только что услышал. Выходит, я буду жить очень долго? Но сколько?
— Ты не ответил на вопрос, — я поджал губы, — о твоем возрасте.
Наместник усмехнулся и махнул рукой.
— О, я давно перестал считать, — небрежно сказал он. Я изумленно склонил голову, и Виктор в голос засмеялся, — но явно не столько, сколько ты подумал! Около ста пятидесяти. Плюс-минус пара десятков. Я не помню, сколько лет мне, но помню, сколько лет моему наследию, Райдер, — отец одарил меня гордой улыбкой, — например, тебе тридцать три, я это отлично знаю.
Я не нашелся, что ответить, и, похоже, моя реакция доставила наместнику истинное удовольствие. Он решил вернуться к своему рассказу.
— Так к вопросу об истории, — лорд Фэлл прочистил горло, — в Таире осталось множество потомков колдунов, что пришли вместе с Онкодом. Отголоски их магии делали таирцев более восприимчивыми к обряду. Я понимал, что мне нужен наследник, и знал, от какой женщины должен его получить. Лициция Виар по матери принадлежала к древнему роду. Ее отец — монах по имени Шаддэк — тоже обладал силой, причем силой экзорциста, что помогает не дать темной крови одержать верх над человеческой природой. Более идеального сочетания и придумать было нельзя, и я приказал забрать Литицию любой ценой.
Виктор снова замолчал, ожидая от меня комментариев. Их не последовало, и, вздохнув, наместник продолжил.
— В мои планы с самого начала не входило оставлять Литицию в живых после твоего рождения, однако чем дольше я находился рядом с ней, тем больше понимал, что начинаю испытывать к ней чувства. Она была невероятно красива, своевольна, умна, в ней чувствовалась внутренняя сила. Кастер... — лорд Фэлл, улыбнувшись, помедлил, — совсем еще мальчишка начал видеть во мне отца, и я с радостью принял этого ребенка, как своего собственного. Но, разумеется, Литиция не испытывала ко мне ничего, кроме злости и страха. Страх, особенно страх за детей был сильнее, поэтому она практически не перечила мне.
Я прерывисто вздохнул. Этот человек запугал мою мать, разрушил всю ее жизнь, убил отца Кастера, чего он еще от нее ожидал? Любви и понимания? У нее не было никого, кроме нас с братом. И то, Кастер был больше предан Орссу и наместнику, чем ей.
— Ты убил ее, потому что так и не сумел подчинить? — с усмешкой спросил я, и впервые, обернувшись, Виктор обжег меня глазами так, что я почти физически ощутил это. Тьма внутри него угрожающе шевельнулась, и глаза сделались совсем темными, как непроглядная орсская ночь.
— Нет, — холодно отрезал он, — не поэтому. Литиция постоянно пыталась настроить против меня детей. И, к моему глубочайшему сожалению, ее влияние на тебя было слишком сильным. Она не хотела признавать правду о своем ложном боге, не хотела слышать об Онкоде и его истории, не хотела даже попытаться понять, что такое Арда. Для нее я и все, что я делал, было чудовищным и отвратительным. И это же она пыталась внушить тебе. В какой-то момент ее влияние стало слишком сильным, и тогда...
— И тогда пришло время забыть о чувствах? — хмыкнул я. Наместник резко обернулся, и густая тьма окутала его.
— Дай мне закончить, декс тебя забери! — выкрикнул он, и голос его был похож на громовой раскат. Глаза почернели, темное облако шлейфом встало за спиной. Я отступил на шаг, не ожидая такой реакции, и приготовился отразить магический удар, надеясь, что у меня хватит сил одолеть наместника.
Однако приступ гнева схлынул так же быстро, как накатил. Виктор сжал кулак, усмиряя тьму внутри себя, опустил глаза и покачал головой.
— Перебивать невежливо, — усмехнулся он. Мои губы сжались в тонкую линию.
— Извини, — бросил я на ходу, чувствуя, что сердце до сих пор бешено колотится.
Некоторое время Виктор поднимался молча. Мы вышли в новый серый коридор. В окна бил холодный ветер, и я неуютно поежился.
— Ты не продолжишь рассказ?
Виктор недовольно поморщился и вздохнул.
— Будь моя воля, я бы и не начинал его. Но ты должен знать.
— Мои комментарии были неуместны, — качнул головой я, — и я о них сожалею.
Наместник криво ухмыльнулся, отметив мои слова, но оставив их без ответа. Вместо того он продолжил рассказывать.
— Чем старше ты становился, тем больше походил характером на мать. Ты был подростком, который не мог решить, что важнее: мнение Литиции или долг стража. Твоя мать знала об этом и всячески пыталась склонить тебя на свою сторону. Веришь ты или нет, но я любил ее и не хотел вести войну за тебя, но ты был нужен Орссу, и у меня не оставалось выбора. В какой-то момент это противостояние стало слишком меня злить, и тогда темная кровь показала себя.
Что-то вновь заставило меня поежиться, и на этот раз к холоду это не имело никакого отношения. В словах Виктора не было лжи, я это знал. Нечто в глубине моей памяти откликнулось и подтвердило это, предупредив: наместник прав, Филисити с тобой опасно, и сейчас ты поймешь, почему.
— Ты хорошо владеешь магией, сын, — в улыбке Виктора не было ни намека на веселье, — но наступит момент, если такого до сих пор не случалось, когда магия возьмет верх над тобой. Человеческую злость, подкрепленную темной кровью, невозможно взять под контроль, выплеск силы будет неизбежен. Если ты не причинишь объекту своей злости вреда с помощью магии, ты причинишь его физически и не станешь самим собой, пока этого не случится.
Я скрипнул зубами, невольно вспоминая дорогу к берегу Тайрьяры. Тогда мне пришлось признать, что иногда темная кровь берет надо мной верх...
— Вижу по твоим глазам, что тебе знакомо то, о чем я говорю, — усмехнулся Виктор, — такое с тобой прежде случалось?
Я опустил глаза. Мы миновали длинный коридор и начали подниматься по узкой винтовой лестнице.
— Я выжег туман Тайрьяры в лесу с помощью магии и случайно обжег Филисити руку. Но это было...
-... только начало, сын, — серьезно сказал наместник, внушительно посмотрев мне в глаза, — ты обладаешь огромной силой, и рано или поздно она перевернет твои чувства и эмоции с ног на голову. Ты будешь приходить в ярость от малейшего неповиновения...
Слова его вновь заставили меня вздрогнуть. Мне на ум невольно пришел Саммель Госси, отряд которого напал на нас в лесу. Помню, тогда даже Ольциг и Филисити были шокированы тем, как я разговаривал с ним. Я действительно был готов убить Саммеля за малейшее неповиновение.
— Вижу, такое с тобой тоже уже происходило, — лорд Фэлл опустил глаза.
— Вспышки ярости бывают у всех, — покачал головой я.
— Все верно, — согласился Виктор, — и некоторые из них вполне можно контролировать. Но не те, которые подпитываются темной магией. Поверь, я знаю, о чем говорю. В одном из этих приступов ярости я искалечил твою мать.
Моя рука снова непроизвольно сжалась. В Царстве Смерти, куда я отправился, чтобы вернуть к жизни Роанара, я встретил Литицию. Она не могла разговаривать со мной, потому что у нее не было языка...
— Эту ярость даже нельзя назвать вспышкой. Она холодна, как лед. У тебя не встает перед глазами красная пелена гнева, ты совершенно ясно осознаешь, что делаешь. И при всем этом знаешь, что прав. Ты можешь сотворить что угодно в этот момент.
Я опустил взгляд. Убивая Саммеля Госси или вызывая дексов разделаться с людьми лорда Тюрена на берегу Тайрьряры, я действовал именно так, как говорит Виктор.
