"Ха! Это мы еще посмотрим!"
Жарэд не собирался прятаться в ожидании кучки авантюристов, которые, к тому же, могли и не вернуться из подземелья. Только полное ничтожество способно усомниться в собственных силах, обладая самым совершенным оружием, доставшимся в наследство от Древних.
Жарэд с нетерпением и напряжением всматривался в развалины, пересчитывая возвращавшихся соратников. Восемь. Все.
Облегченно вздохнув, он занял свое место в кольце Духоборцев, окруживших кристалл на подставке. Трое арбалетчиков и еще двое совсем молодых кудомцев, не принимавших участие в ритуале, должны будут обеспечить безопасность группы на тот случай, если пожалуют духи. Деревянные стражи — хорошая защита против лесных духов, но справятся ли идолы с порождениями Центалы? Если нет, то этим пятерым придется туго, так как остальные не смогут им помочь, пока ритуал не будет завершен, а потом у них просто не останется сил.
Духоборцы опустились на колени, скрестили руки, повернув ладони внутрь, едва касаясь пальцами груди, закрыли глаза, сосредоточились. Дыхание стало глубоким и размеренным, мысли отстраненными и размытыми, помыслы чистыми и полными уверенности.
Глубоко вдохнув, Жарэд "запел". Его голос гортанно завибрировал на одной ноте, растревожил тишину разрушенного и вымершего квартала, отразился от покрывшихся Черной Пагубой стен и эхом вернулся к ритуальному кругу. В тот же миг к "пению" присоединился второй Духоборец, взяв тоном повыше, потом третий, четвертый, пятый... Когда все девять голосов слились воедино, Жарэд замолчал, делая вдох, а потом продолжил, уступив очередь следующему. А сам, сложив ладони лодочкой, оттолкнул от себя скопившуюся на кончиках пальцев Силу, отправив ее к кристаллу на подставке. Один за другим Духоборцы повторили его жест, и, когда последний поделился частичкой Силы, офараны тускло засияли. Но это было только начало. Понадобится немало времени и усилий, прежде чем они засверкают в полную мощь.
Такого пения Сандора еще не слышала. Ритуалы, похожие на этот, проводились в заповедных рощах, далеко от людей, потому как простой смертный не смог бы выдержать колебаний, сотрясавших воздух. Даже у бывалых Духоборцев, пошла носом кровь, но они этого не заметили. Это потом, когда ритуал подойдет к концу, навалится неимоверная усталость, придет опустошенность, вернутся чувства, главенствующую роль среди которых займет боль.
А сейчас они "пели", вытягивая Силу из внешнего пространства, накапливали ее и гнали к кончикам пальцев, а потом отправляли к ненасытным кристаллам-офаранам, становившимся все ярче и ярче. Сконцентрировавшись на ритуале, они утратили связь с реальностью, а потому не заметили, как появились разъяренные центальские духи.
Твари нагрянули неожиданно, обрушившись из глубины нависших над городом свинцовых туч на крошечный островок посреди моря продолжавшей разрастаться и уже добравшейся до границ Верхнего Асхонела Черной Пагубы. Неистово визжащая крылатая орда духов ринулась на горстку людей, обступивших черный кристалл на подставке. Одни щелкали клювами, другие скрежетали зубами, клацали клыками, скалили уродливые пасти, топорщили шипы, тянули лапы, вооруженные бритвенно острыми когтями. Казалось, безумцы, осмелившиеся высунуться из своих нор, обречены. Но, когда до увлеченных ритуалом людей оставалось совсем чуть-чуть, мчавшиеся в первых рядах духи дрогнули и разлетелись в стороны. А те, кто не успел, поплатились за поспешность и самоуверенность. Каждый из Деревянных стражей был окружен невидимым глазу куполом, достаточным, чтобы укрыть под собой человека. Купола стоявших на определенном расстоянии друг от друга Стражей перекрывались, создавая надежную защиту всего "островка". Едва преодолев невидимую границу, торопливые духи вспыхнули серебристым пламенем, сгорели в мгновение ока и осыпались на землю невесомым прахом. Дожидавшиеся развязки Духоборцы с достоинством встретили нечисть, оставшись на своих местах. Разве что у самого молодого из них предательски дернулся кадык. А потом они дружно выстрелили из арбалетов, отправив вслед улетавшим духам помеченные древними знаками стрелы. Каждая из них достигла своей цели: духов разорвало в клочки, не оставив даже памяти об их существовании.
Это была победа. Но никто не сомневался, что духи еще вернуться. А потому защитники тут же перезарядили свое оружие и направили его в сторону возможного появления нечисти.
Духи, как и следовало ожидать, вернулись. Они нагрянули со всех сторон: на большой скорости проносились над головами, хлопали крыльями, верещали и стенали, уносились вдаль, но потом появлялись снова, с другой стороны города. По заваленной битым камнем улице к "островку" сползались, сходились, сбегались чудовища, отличавшиеся друг от друга размером, формой, количеством конечностей, голов, хвостов и сходных лишь в том, что были одинаково безобразны и кровожадны. Но никто из них не смог преодолеть границу, отмеченную Деревянными стражами. Самые глупые или отчаянные с опаской прикасались к смертоносной преграде и тут же отдергивали обожженные и изуродованные конечности. Один из великорослых духов схватил жавшегося к его лапам собрата и швырнул его на "островок". Неудачник превратился в прах прежде, чем успел возмутиться. Это послужило сигналом для остальных любопытных, и они отпрянули от границы, отмеченной Деревянными стражами. Но грозный дух, похожий на вырванное с корнем дерево, не унимался. Он подхватил с земли камень и бросил его в одного из защитников. Булыжник беспрепятственно преодолел невидимую преграду и ударил Духоборца в грудь, проломив ребра. Парень не устоял на месте, отлетел назад и упал на брусчатку, харкая кровью.
Замковую улицу огласил дружный визг беснующихся духов. А потом в людей со всех сторон полетели камни, которых на улице было немерено. Духоборцы успели выпустить по стреле, после чего вынуждены были прикрыться плащами, плохо защищавшими от каменного града. Своими телами они заслонили товарищей, питавших Силой ненасытные кристаллы, и приняли на себя сыпавшиеся отовсюду удары.
С пробитой головой пал еще один из защитников. Несколько камней угодили в спины участников ритуала, кусок кирпича рассек бровь Жарэду, и тонкая струйка крови, словно кровавая слеза потекла по запыленной щеке. Но духоборец в это время пребывал в иной реальности и никак не отреагировал на полученную рану. Продолжая черпать Силу, он, как и его побратимы, невозмутимо продолжал питать разгоравшиеся офараны.
У защитников теперь не было ни времени, ни возможности перезарядить свои арбалеты, и они воспользовались иным оружием. Сначала в толпу духов полетели белые шарики, похожие на кусочки мела. Коснувшись земли или угодив в кого-то из духов, шарики взрывались, испуская густое облачко тонкой пыли. Находившиеся рядом духи завопили от боли, когда их тела покрылись язвами, быстро превратившимися в дыры, которые увеличивались в размерах, соединялись воедино, разъедая тела центальских тварей. Даже отказ от телесной оболочки помог не всем. Несколько духов исчезли, как паутина, угодившая в огненное пламя. Возникшее в их рядах замешательство было усилено полетевшими в толпу кольями, увенчанными четырехглавом. Деревянные стражи испепелили нескольких духов и остались лежать на земле, став непреодолимой преградой на пути порождений Центалы. Они продолжали кидать камни издали, но эффект от этого был уже не тот.
И тут появился ОН.
ПОВЕЛИТЕЛЬ...
Первым его увидел Майрен — Духоборец из Аскона. Он пострадал больше остальных. Коленная чашечка на левой ноге была раздроблена, лицо залито кровью, перебитая камнем левая рука безвольно свисала до земли, когда он, сидя на брусчатке, пытался правой зарядить арбалет. Появление чудовища заставило его замереть. Никогда прежде он не видел ничего подобного. И ни о чем подобном не слышал. Теперь же, увидев его, Майрен понял, что скоро умрет. Обидно, конечно, мог бы жить и жить, но раз уж так сложилось... Будучи коренным кудомцем, он не очень-то верил в Великого Стража. Предки Майрена были уверены в том, что человека породил лес, а после смерти забирал обратно, чтобы спустя какое-то время дать жизнь новому кудомцу. Правда, современная молодежь скептически относилась к верованиям предков, но Майрен не относился к их числу. Он был поборником традиций.
Как бы то ни было, сожалеть не о чем. Он покинет этот мир чистым. А там уж как получится: может быть, ему суждено будет родиться заново и вернуться в родной город другим человеком. А если правы варголы, то ему предстоит путешествие в другой мир... Жаль только, что дети останутся без отца, любимая жена — мужа, заботливые родители без сына...
Повелитель приближался.
Это была огромная черная масса, похожая на грозовую тучу, меняющая форму, стремительная и беспощадная. Она в мгновение ока затопила всю улицу, перевалила через развалины дома, захлестнула сбившихся в кучу духов, а потом хлынула на "островок" чистой земли. Деревянные стражи не причинили ей никакого вреда, а она разметала колья по сторонам, и следом за ней в образовавшийся проход ринулись кровожадные духи.
Их первой жертвой стал Ганед — единственный из защитников, все еще державшихся на ногах. Духи набросились на него со всех сторон, а потом...
Майрен отвел глаза, чтобы не видеть, как рвут на части его друга. Он все еще пытался зарядить арбалет, когда крепкое мясистое корневище обвилось вокруг его тела, оторвало от земли, потрясло из стороны в сторону...
Майрен выхватил ритуальный кинжал и полоснул им по толстому щупальцу. Перерезать не удалось, но тонкое острое лезвие, усиленное древними знаками, распороло корень, причинив духу нестерпимую боль. Нечисть гневно заверещала и отшвырнула от себя кудомца. Майрен пролетел через улицу и, ударившись об останки фасада разрушенного дома, упал на камни.
Сквозь пелену перед глазами он видел, как духи расправлялись с беспомощными защитниками, как хватали и рвали на куски так и не пришедших в себя участников ритуала, как черная туча спрессовалась в человеческую фигуру, замершую на границе "островка". Впрочем, человеческого в ней было мало. Чудовище, внешности которого позавидовали бы самые уродливые порождения Центалы. Скрестив руки на груди, оно равнодушно наблюдало за тем, как духи убивали людей. Один из них подобострастно преподнес повелителю... оторванную человеческую руку, и эта мразь, это животное впилось в нее острыми клыками, оторвало кусок плоти и принялось жевать, чавкая от удовольствия.
Насытившись, чудовище направилось к кристаллу, брезгливо разбрасывая в стороны мельтешивших под ногами духов. Щурясь от яркого сияния офаранов, оно протянуло лапу к артефакту, обвило его корявыми пальцами... и тут же отпрянуло назад, издав душераздирающий крик боли, прокатившийся над всей Сандорой. Кожа на ладони, коснувшейся кристалла, почернела, полопалась, осыпалась на землю, обнажив пропеченную дымящуюся плоть. А чудовище, обхватив изувеченную лапу и глядя, как разложение распространяется вверх по предплечью, продолжало орать.
Притихшие духи, прекратив чавкать человечиной, затравленно смотрели на своего повелителя. В их полуразумных глазах не было ни толики сожаления.
Только СТРАХ.
И тут, прерываемый завываниями Риммера, прозвучал приглушенный смех, донесшийся откуда-то со стороны рухнувшего дома.
Чудовище заткнулось, резко обернулось и увидело человека, полусидевшего между камней. Он безбоязненно смотрел на него, Риммера, и смеялся, выплевывая при этом сгустки крови.
Став в мгновение ока бесплотной, Тень стремительно скользнула к насмешнику и выросла перед ним грозным монолитом, ощетинившимся шипами и рогами. То, во что превратился Риммер, гневно сопело и испепеляло взглядом жалкое существо, лежавшее у его ног.
Улыбка медленно сползла с лица Майрена. Его перекосила лютая ненависть, и он плюнул в склонившуюся к нему уродливую физиономию.
Лапа Риммера пробила грудную клетку защитника, пальцы сжали сердце и рванули его наружу. Чудовище поднесло трепещущий орган к еще живым, но уже закатывающимся глазам Майрэна, а потом бросило его на камни и растоптало ногой...
Загромыхал гром. Начался дождь...
Глава 20
Итак, нам удалось преодолеть первые ворота. Спасибо Марэгену — без него бы вряд ли справились.
На пути к цели стояли как минимум еще одни. Но до них нужно было еще добраться.
Как только последний из нас вошел в коридор, каменная плита снова пришла в движение и начала опускаться. Арсиги рванулся к ней, подхватил обеими руками, пытаясь вернуть в исходное положение. Мы видели, как напряглись жилы на его шее, как задрожали ноги, как покраснело от натуги лицо. Но плита не поддалась даже ему — знаменитому силачу-цанхи.
— Оставь ее!— крикнул ему Марэген.— Нас все равно выкинет на ту сторону. А если нет, я открою ворота с этой стороны.
Арсиги не сразу поверил в доводы скорда, но потом все же отпустил плиту, и она окончательно отрезала нас от внешнего мира.
Осветив коридор пимперианской лампой, я нацепил на голову Анализатор и сделал первые выводы.
Как и обещал Марэген, подземелье пребывало в плачевном состоянии. Возможно, 100500 лет назад оно и выглядело роскошно и величаво, но за прошедшее время серьезно обветшало и продолжало разваливаться на глазах. Некогда гладкая кирпичная кладка сейчас была изъедена сыростью, а местами и вовсе зияла дырами, через которые внутрь проникал грунт, образуя труднопроходимые завалы. Стены пересекали ветвистые молнии трещин, через которые сыпался песок и стекала дождевая вода.
Оказавшись за воротами, мы попали в коридор, плавно изгибавшийся по часовой стрелке. По словам Марэгена, строение было типовое, какие часто встречаются по всему Варголезу. Таким образом мы могли представить наш дальнейший маршрут. Изгибаясь дугой, коридор за малым не замкнется в кольцо, оборвется лестницей, ведущей на нижний ярус, имеющий меньший радиус. Короткий коридор упрется во вторые ворота, за которыми продолжится, доведет до следующей лестницы, а потом все повторится на новом витке этого гигантского ввинчивающегося в земную твердь штопора. О том, сколько таких ярусов в данном конкретном подземелье, Марэген, разумеется, не знал. Их могло быть и три, и пять, и больше. И по своему опыту скорд точно знал: чем больше ярусов, тем труднее проникнуть вглубь подземелья. Самое масштабное из уже обнаруженных насчитывало семь, но с уверенностью сказать было трудно: некоторые так и не были до сих пор пройдены до конца.
Так что нам оставалось надеяться на то, что слишком глубоко под землю спускаться не придется.
Продвижение вглубь подземелья началось, как и было обговорено заранее. Впереди, тщательно взвешивая каждый шаг, шел Марэген. За ним двигались мы с Растифом. Духоборцы и Винеар держались следом. Замыкал шествие вооруженный топором Арсиги.
Подземелье казалось таким, каким оно, собственно, и было: заброшенным и вымершим. Но опасность могла появиться с любой стороны: в стенах, на уровне двух метров, под самым потолком чернотой зияли выходы каналов, похожих на вентиляционные. Марэген понятия не имел об их предназначении, что уж говорить про остальных. Возможно, это на самом деле были воздуховоды. Человек не смог бы в них пролезть, но для более щуплого существа...
