— Ещё одна утрата не пойдёт ему на пользу, — согласился Оби-Ван, поняв, к чему я клоню. — Пусть это не смерть, но всё же.
— Возможно, ему следует основательно поговорить с одним из опытных джедаев, хорошо знающих проявления Тёмной Стороны? Например, с Квинланом Восом. Он может дать Анакину дельные советы.
— Несмотря на наши сложные отношения с Квинланом, я бы уговорил его выслушать Анакина. А как убедить рассказать? Парадоксально, но Восу Анакин не доверяет так же, как многие в Ордене. Во всяком случае, больше, чем мы с тобой. Может быть, лучше подключишь свою подругу Секуру? О Тёмной Стороне она знает не меньше.
— Признаться в своих слабостях женщине для мужчины бывает непросто.
— Тоже верно. Тем не менее, вы имеете гораздо больше возможностей нас разговорить, согласна? — губы Магистра тронула слабая улыбка. — Тем более, у Секуры серьёзный мотив, она не просто "лезет в душу", а беспокоится за тебя.
— Пожалуй, Вы правы. Надо организовать им обстоятельный разговор, чтобы никто не мешал и не дёргал.
— Значит, договорились. Что ж, мне пора лететь. Жаль, не поблагодарил ребят, которые вывезли меня на Калевалу. Даже не знаю их имён. Шлемов они так и не сняли.
— О, сейчас поблагодарите, — улыбнулся я. Нажал сигнал на домашнем пульте, и через полминуты в гостиную вошла Сони. Выглядела она роскошно. Вместо нижней части доспеха я заставил её надеть юбку из толстой тиснёной кожи. В сочетании с тоненькими металлизированными леггинсами в тон кирасе и ботильонами на шпильках это смотрелось жутко непрактично... и очень эффектно. Такой гламур в стиле милитари. Когда я был мужчиной, я бы мимо девушки, одетой подобным образом, точно не прошёл.
— Сенатор, я закончила отчёт по событиям на Мандалоре, — доложила Сони. — Здравствуйте, магистр Кеноби. Простите за конспирацию, Бо-Катан Крайз попросила нас не раскрывать свои личности.
— Должно быть, затем, чтобы я не лез к виконту с разговорами, — покивал Оби-Ван. — Позволь спросить, а почему же теперь ты нарушаешь просьбу?
— Распоряжение Сенатора имеет высший приоритет.
— Ну, и хитры же вы, девочки!
— Мы, девочки, такие... — хором отозвались мы обе.
— Мне передать Магистру копию отчёта? — спросила Сони.
— Обязательно, — кивнул я. — Совет должен иметь максимально полную картину произошедшего.
— Прошу Вас, Магистр.
— Благодарю. И передай мою сердечную благодарность всему экипажу за эвакуацию.
— Непременно.
Мы проводили Кеноби до лифта.
— Что теперь? — спросила Сони. — Прежний план меняется?
— Ни в коем случае. Просто у вашего виконта добавятся новые обязанности.
— Печаль. Значит, мне нельзя наняться к тебе телохранителем под видом секретарши?
— Пока не надо. Мне тоже комфортно с тобой работать, но сейчас важнее помочь Корки.
— Да, конечно. Он, кстати, спрашивал, можно ли обращаться к тебе за советом.
— В политических вопросах — в любое время суток. Насчёт экономики я не такой специалист, это лучше к сенатору Органе. Я его попрошу.
— Не надо. Корки не станет к нему обращаться, он не любит плотной опеки.
— Да, дядюшка Бэйл часто перегибает с заботой и участием, — усмехнулся я. — Тогда к Дану, сенатору от Куата, он тоже не откажет в консультации.
— Передам.
— Сони... Скажи честно, ты, действительно, хотела бы стать моей секретаршей или просто считаешь, что будешь полезна?
— Действительно, хотела бы! Во-первых, у тебя много компьютерной работы, я это люблю. Во-вторых, с тобой не скучно. Всегда есть шанс полазать по злачным местам, пострелять, сунуть голову в пекло.
— Эк ты меня охарактеризовала.
— Можно подумать, что-то неправда? — улыбка её была само очарование. От Осоки, что ли, набралась? И когда только успела...
Незаурядные
Не успела схлынуть в Голонете первая информационная волна о мандалорских событиях, как с Набу прилетело сообщение, что мне направляют новую помощницу. Так сказать, на декретную ставку. Я, признаться, надеялся, что они забудут: не очень хотелось вводить в курс дела нового человека, а жить, скрывая часть информации от одной из сотрудниц, тоже невозможно. Не забыли. К счастью, "новенькая" оказалась вполне себе старенькой. Фрейлина по имени Моте работала у меня на втором королевском сроке, то есть, знал я её даже дольше, чем ту же Дорме. Сразу по прилёте я познакомил её с секретными сотрудниками, показал базу. Пройдя по помещениям, Моте внимательно посмотрела на меня и задала только один вопрос:
— Мы точно не заговорщики?
— Нет, — абсолютно честно ответил я. Разве можно назвать заговором разоблачение предателя, какой бы высокий пост он ни занимал?
— Думаю, нас можно назвать частной контрразведкой, — добавила присутствующая здесь же Кои.
Только я закончил экскурсию для Моте, как прилетело сообщение из офиса Верховного Канцлера. Владыка желал меня лицезреть, желательно, прямо сегодня вечером. Что такого могло произойти? Я вновь отправился в здание Сената. Палпатин принял меня в большом кабинете, в присутствии сенатского спикера, рогатого Маса Алмедды.
— Сенатор Амидала, — ласковым голосом начал он. — Сожалею, что придётся оторвать Вас на несколько дней от законотворческой деятельности, но мне необходима Ваша помощь во Внешнем Кольце. Миссия чисто представительская, однако, обстоятельства вынуждают направить именно Вас. Дело в том... — и старый пройдоха начал излагать суть дела.
Задача заключалась вот в чём. На одной из планет вблизи Перлемианского торгового пути археологическая экспедиция Корусантского университета обнаружила древний бункер. Он был законсервирован более пятисот лет и, предположительно, сохранил оборудование, утварь и другие артефакты времён Гриссматской династии. Жители планеты не возражали против раскопок, но потребовали присутствия "заслуживающего доверия" официального представителя из столицы Республики. Ибо в недавнем прошлом уже возникал прецедент, когда из партии древностей до Корусанта долетело меньше половины, остальное бесследно исчезло. Сама планета имела весьма богатую историю. Четыре тысячи лет назад её колонизировала Третья Экспедиция Гризмальта, она же впоследствии открыла нынешний административный центр сектора, систему Меридиан. Не случайно последняя правящая династия суверенного Меридиана именовала себя исковерканным словом "гризмальтцы"... Теперь становилось понятно, о каких таких обстоятельствах говорил Палпатин в начале беседы. Набуанский королевский двор унаследовал и геральдику, и многие церемонии Гризмальта.
— Теперь понимаете, дитя моё, почему именно Вы? — продолжал канцлер. — В обществе Старожилов глубоко почитают древние корни, Вас они примут с восторгом и будут полностью доверять. В этом плане даже сенатор Ташрикам был бы менее подходящей фигурой.
— Да, Вы правы, — согласился я. — Насколько я помню историю, колонизация Набу была прямым следствием Революции Длинных Шестов. Королева Эльсинор ден Тасия фактически бежала с Гризмальта, хотя отъезд двора и был обставлен подобающим образом...
— Совершенно верно. А на самом Гризмальте после переворота многое было предано забвению. Когда можете отправиться?
— На завтрашнее утро намечено голосование в третьем чтении, поэтому я просила бы Вас разрешить мне присутствовать. В час пополудни буду готова к отлёту.
— Нет-нет, это вовсе не так срочно, дорогая моя! — взмахнул рукой Канцлер. — Собирайтесь спокойно. Мас, передайте в университет, чтобы подготовили корабль к восемнадцати часам.
— У меня есть свой.
— Да зачем же? Изыскательский корвет — посольской серии, он достаточно комфортабелен, и на нём же можно забрать найденные предметы старины.
— Вы предусмотрительны, как всегда.
— Надеюсь, что так. В качестве сопровождения я распорядился выделить Вам группу клонов-специалистов, среди них есть высококлассный компьютерщик и опытный минёр. В бункере на бывшей тюремной планете весьма вероятны ловушки. Прошу, не рискуйте ни собой, ни учёными, они порой бывают так беспечны! Пусть вначале клоны проверяют каждое помещение.
— Я прослежу, чтобы всё делалось с максимальной осторожностью.
— И ещё одно. На планете находится объект Республики, начальник охраны капитан Шрайвер предупреждён. Он выделит Вам наземный транспорт, а при необходимости — дополнительных солдат. Свяжитесь с ним сразу по прилёте и поддерживайте постоянный контакт с дежурными офицерами.
— Благодарю, — слегка поклонился я.
При моём появлении они не вскочили, как простые пехотинцы, встали не спеша, с достоинством, приняли привычную строевую стойку. Все четверо были одинаково темноглазыми и горбоносыми, на этом сходство заканчивалось. На обычного клона был более или менее похож только один из них, очевидно, командир. Правда и у него были неуставно длинные волосы, которые он носил перехваченными кожаной лентой. Мне сразу подумалось, что он косит под индейца, хотя и не подозревает, что это такое. Второй был выше на полголовы и примерно вдвое шире в кости, на него даже смотреть было немного боязно, до того огромный. Третий при почти нормальном телосложении отличался худым бледным лицом со впалыми щеками и серым цветом волос — то ли красил их, то ли правда уже седой. Последний, такой же светлокожий, в массивных круглых очках-консервах, на фоне остальных выглядел мелким и щуплым. Не иначе, компьютерщик.
— Ваше Королевское Высочество, — поприветствовал меня командир. Ого, ему известен правильный титул для бывшей королевы? А он довольно образованный, оказывается.
— Сержант, — в тон ответил я.
— Разрешите представиться. Командир группы 99, моё имя Охотник. Мои ребята: Крушила, Целик, Тех. Направлены в Ваше распоряжение на текущую миссию.
— Вольно. Надеюсь, вступать в боевые действия нам не придётся, мне будут нужны профессиональные навыки. Кто какие машины водит?
— Все, мэм. То, что ездит, плавает, летает. С космическим кораблём справится Тех.
— Кто специалист по разминированию?
— Я, мэм. Знаю также электронные сторожевые устройства и запоры, но по ним у Теха опыт больше.
— Превосходно. Распорядитесь, чтобы дройды погрузили на борт ваше снаряжение, старт через четверть часа.
— Прошу прощения, мэм, мы всё поднимем сами, — возразил Охотник. — Грузчики слишком криворукие.
— Хорошо. Вас, сержант, жду в рубке.
Название планеты, к которой лежал наш путь, имело разночтения из-за архаичной записи. Те, кто видел его только на письме, обычно читали "Нам Чориос", хотя правильный вариант — "Хориос". Я давно не мог взять в толк, почему республиканское Бюро Мер и Весов за тысячу лет спокойной жизни не привело в порядок топонимику Галактики. Ведь для "ч" и "ш" в аурбеше имеются отдельные буквы. Ещё есть "крент", который не используется в сочетаниях и всегда читается как "ха". Знак "J", "джент", в тех немногих случаях, когда он должен означать "й", можно заменить на "Y". Затратно? Но на изменение летоисчисления средств у Республики хватило! Причём, Ресинхронизация не просто обнулила отсчёт, объявив первым 964 год по Руусану, но и сдвинула начало года на два месяца, отчего и сейчас, пятнадцать лет спустя, все постоянно путаются, отпуская в адрес БМиВ самые нелестные эпитеты.
Центральное светило системы, Нам, относилось к спектральной группе B, бело-голубая звезда главной последовательности. Вблизи звезды, в зоне сильного лучевого давления, планеты не образовались, там вращались рассеянные астероидные пояса. На следующей орбитальной позиции находился расплавленный каменный шар размером примерно с три Корусанта, дальше, в области, где могла уже существовать жидкая вода, вращались жаркий Педдуцис, Хориос и газовый гигант Брахнис, два спутника которого тоже обладали биосферой стандартного типа. И снова каменный пояс, по сравнению с которым солнечный Пояс астероидов показался бы пустым пространством. Именно из-за него университетский корабль "Просвещение VII" вышел на досвет высоко над плоскостью эклиптики системы. А вот и сам Хориос. Основным элементом ландшафта на нём были сланцевые поля, бежевые и серые, с бурыми и ярко-коричневыми вкраплениями. Из этих каменных пустынь то тут, то там торчали группы изломанных скал, иззубренные горные хребты, среди которых стеклянным блеском сверкали кристаллические россыпи. В одном из полушарий виднелись явные следы существования крупных водоёмов, очевидно, мелководных морей с характерными полосами обкатанных камешков вдоль бывшего побережья. Дальше, в более глубоких местах, белели, словно грязноватый подтаявший снег, гигантские солончаки. И снова берег, снова горы и кристаллические россыпи, сливающиеся в полосы, как будто остатки мощёных дорог Волшебной страны. Зелень — крошечные островки среди безжизненного сланца — виднелась лишь в умеренном поясе планеты. М-да, довольно неуютное местечко. При дальнейшем приближении на поверхности планеты проступила сеть небольших точек, охватывающая всё пространство до видимого горизонта.
— Зенитные роботы, — произнесла стоящая за спинкой моего кресла Кои. — Видели их когда-нибудь, госпожа?
— Только на снимках, — ответил я.
— Старая конструкция, разработана ещё до Руусанского договора. С тех пор ничего кардинально не менялось, изменения претерпевали лишь управляющие системы да пару раз за тысячу лет — сами орудия. Объём башни не герметичен, она не рассчитана на живых операторов. Примерно такие же установки стоят на склонах ущелья Набата.
— Какой у них калибр и скорострельность? — поинтересовался я. Калибром бластерных установок на жаргоне именовали энергию выстрела, исчисляемую в тэргах, по-нашему, в десятых долях мегаджоуля.
— Сто шестьдесят на ствол и сто выстрелов в минуту.
Неплохо. После одного-двух попаданий из крыльевой установки истребитель или бомбер обычно разваливался на куски, а здесь мощность в полтора раза больше. Эх, где теперь те крыльевые...
— Плюс инкапсуляторные насадки, досягаемость в атмосфере до десяти кликов, — добавила твилека. — Входим в зону поражения.
— Башни в населённом секторе планеты давно деактивированы, моя леди, — сообщил командир корвета. — Однако, отдаляться от безопасной зоны на летающей машине крупнее "прыгуна" смертельно опасно.
— Это столица впереди? — спросил я.
— Да, Сенатор, Хвег Шуль, единственный город планеты. Пригороды, — капитан пошевелил большим пальцем на рукоятке штурвала, приводя в действие "качалку" манипулятора, и указал курсором вперёд и вправо, — доходят до этих пределов, дальше сельскохозяйственные земли. Раскоп находится примерно вот здесь, в горе.
— А где расположен военный объект?
— Вот он, — курсор метнулся левее того места, куда двигался корабль, и уткнулся в пологий холм там, где жёлто-зелёные пятна растительности сменялись серым камнем.
— Спасибо, капитан Дэмерон.
Посадочная площадка представляла собой выровненную каменную поверхность в полукилометре от крайних усадеб частного сектора, между ней и горным хребтом, где проводились раскопки, расстилался Хвег Шуль. Небольшие горбатые дройды, оборудованные одной цилиндрической щёткой и парой круглых на кронштейнах, чистили лётное поле. Лишь тогда, когда "Просвещение" завис над участком, где заканчивалась нарисованная компьютером на переднем экране решётка глиссады, уборщики брызнули в стороны. Это у них, что, прогиб перед начальством так выглядит? Однако, спустившись по трапу, я понял, что уборка имела вполне практический смысл. Пыль. Ветер, вроде, не бросал её пригоршнями в лицо, однако, прошло всего пять минут с момента, как площадку покинули уборщики, а сероватый налёт уже змеился по ровному камню, словно мелкая-мелкая позёмка, собираясь в полосы, волны и завитушки. Цвет пыли... Трудно было судить. Свет местного солнца имел очень странный оттенок. Обычно кислородные планеты возникают в системах звёзд классов F, G и K, их жёлто-оранжевые лучи кажутся нормальными большинству близких к человеку видов. Здесь освещение, по идее, должно быть более "холодного" голубоватого тона, однако, на деле и окружающий ландшафт, и маленький ослепительно-яркий кружок звезды в небе приобретали какой-то стеклянно-перламутровый оттенок. В этом свете моё чисто-синее платье поблёкло, а шитьё на подоле, напротив, засияло ярче на фоне ткани. Для первого появления на Нам Хориосе я выбрал наряд, который мои модистки окрестили "четыре ткани". Воротник платья был выполнен в виде объёмной шали из пушистого бархата, лиф — из гладкого чандрильского шёлка, юбка, состоящая из восьми заглаженных клиньев, была матовая, в нижней части каждого клина вышит замысловатый узор с геральдическими символами Набу. Четвёртую, почти прозрачную ткань сразу не разглядеть, из неё состояли вставки между клиньями, полностью скрытые, когда стоишь. При быстром шаге низ платья как бы распадался на восемь частей, позволяя желающим рассмотреть туфли и щиколотки. Впрочем, в данный момент я спускался медленно, стараясь изображать лёгкость и изящество. На самом деле, идти по наклонному трапу вниз на таких каблуках — настоящая эквилибристика. Я бы с удовольствием надел другую обувь, но подол не должен был касаться земли, иначе терялся задуманный девчонками эффект. Ступив, наконец, на камень площадки, я облегчённо вздохнул и поднял взгляд на встречающих. Дюжина мужчин, все в возрасте, кто с усами, кто с аккуратно подстриженной бородой, одеты в рубахи из тонкого полотна и более плотные брюки, на некоторых — ещё и жилетки, обувь лёгкая, но без сквозных отверстий, окошки в кожаном верхе закрывались сетчатыми вставками. Две присутствующие здесь же женщины носили юбки по щиколотку и высокие ботинки, наполовину сделанные из такой же тускло поблёскивающей сетки. Вряд ли они были поклонницами "Амидала стайл", как окрестили мои укороченные юбки столичные модные критики, просто скромная и удобная в здешних условиях длина. Во всей этой группе резко выделялись трое: коротко стриженый брюнет от сорока до пятидесяти лет в обычной одежде, характерной для Центральных Миров, и двое учёных. Последних легко было узнать по таким же столичным костюмам и висящим на нагрудных карманах миниатюрным боксам из сверхпрочного оранжевого композита, за транспаристиловыми окошками виднелись характерные глазки объективов протокольных голокамер. Одного из научных работников, забрака, я знал лично. Декан факультета Сравнительной Истории Каз Троп.
